Видение луны

Он мог…? Это сработало, когда он попытался забрать ее боль.

Их связь становилась сильнее с каждым днем. Ему стоило ей показать? Он подумывал отослать ее на гору Цу-рен. Мицуги обеспечит ее безопасность. Но Мацукара не станет слушать. Она глубоко погрязла в этом, и она знала это.

Он опустил ладонь на ее руку, другой коснулся ее щеки. Хоть ему было не по себе, он заставлял себя поддерживать контакт. Ледяная дрожь пробежала между ними, вызывая ощущение, которое ему было тяжело понять. А потом он увидел Ноэ глазами Эмы. Тот подошел к ней, заполнил поле зрения. Пронизывающий страх. Неоспоримый стыд. Грубые ладони…

Кошмар? Или что происходило?

— Назэ… — выдохнула она, в голосе были ужасные страдания, пронзившие его, вызвавшие желание защищать. Даже без сознания она ощущала его. Он выбрался из е эмоций, миновал поверхность и опустился глубже, искал источник холода. Он вскоре выманил это из нее, забрал в себя. Он не мог забрать все, но хотя бы ослабил страдания.

Закончив, он прервал физический контакт и отвернулся. Они не сразу восстановятся.

Когда гром замедлился, и дождь стал мелким, Акито вышел в коридор. Она будет пока что в безопасности, и он уйдет ненадолго.

Он вернулся к ее комнате, дверь в сад еще была открыта. Благовония догорали, но еще не погасли. Он прошел внутрь, миновал смятые одеяла ее футона, сжал кончик палочки, чтобы потушить ее.

Запах Илии.

Кто дал это Мацукаре? Не Саитама. Командир убрал все от Илии из поместья, а вещей было не так и много.

Акито прошел по периметру комнаты, вернулся к ее футону.

Вот. Он отодвинул одеяло. Точка, будто капля чернил, на татами. Он коснулся и ощутил холод, сущность ши-но-кагэ.

Сенмей.

Та точка не была доказательством, и было бы сложно уговорить Саитаму. Без допроса его брата, а Саитама медлил с этим. Может, уже слишком долго медлил.

Он вернулся в свою комнату, проверил Мацукару, сев рядом с ней. Она шевелилась и порой постанывала, но спала всю ночь.

Одержимость Сенмея ши-но-кагэ беспокоила его с самого начала, но он сомневался, что его исследования подберутся так близко к теням. Те образцы с жертв. Кровь Мацукары, отмеченной ши-но-кагэ. Сенмей мог знать связь? Или он преследовал невозможную теорию?

Но налетчики Фракции, сопровождающие ши-но-кагэ, были тронуты тенью.

Он уже не мог скрывать свой позор. Раскрытие поступков Сенмея означало раскрытие его поступков. Саитама после клятвы мог не простить его так просто.

Акито сторожил Эму, близился рассвет. Без дождя и грома только его имя на ее губах отвлекало его от беспокойных мыслей.

30

Ее голова гудела.

Эма со стоном повернулась на бок, прижала ладони к вискам. Мягкое одеяло укрывало ее ноги, теплое и приятное. Запах дыма. Не приторной ванили или горечи земли и травы. Она сглотнула, во рту пересохло. Эма заставила тяжелые веки подняться.

— Мацукара.

Она протерла глаза, увидела Назэ на коленях возле ее футона. Синяки появились под его глазами. Она приподнялась на локтях, кривясь, боль в голове усилилась.

— Который час?

— Около часа до рассвета.

— Холодно, — пробормотала она, тело сотрясала дрожь. Ее мутило. Она пошатнулась и закрыла рот рукой. Но тошнота победила. Назэ был рядом с ней, убрал ее волосы одной рукой, протянул другой чашу. Она охнула, когда смогла снова дышать. Ее желудок сжался, она застонала от пустоты. Закрыв глаза, она не могла даже стыдиться, что он видел ее такой, настолько ей было плохо.

Он опустил ее и накрыл одеялом.

— Поспи еще немного.

Словно ее нужно было уговаривать.

Назэ отодвинулся и сел у двери. Он прислонился головой к стене и прикрыл глаза. Эма выше подтянула одеяло, смотрела на него, погружаясь в его запах. Она ощущала, как биение его сердца замедляется до ровного ритма, но его дыхание было неровным, он не спал. Духи, это было бы странно, но ощущалось почти нормально.

Она явно уснула, но не видела сновидений, потому что, когда открыла глаза, тусклый свет проникал сквозь шоджи, озаряя его отдыхающее тело.

Эма дважды оказалась в его комнате, заняла его футон. Для Назэ эти поступки были значимыми. Она еще не встречала никого такого замкнутого, не желающего никого впускать. Но, когда он взял ее за руку в убежище, поток эмоций обрушился на нее. Он хотел, чтобы она знала, хотел показать ей то, что не был готов объяснить.

Он впустил ее, хотя бы немного.

Она невольно улыбнулась.

Назэ в этот миг открыл глаза.

— Что такое?

— Ничего. Я просто… ты не спал всю ночь?

— Не нужно переживать.

Как всегда.

— Ты вообще спишь, Назэ?

Он нахмурился.

— Конечно.

— Ах. Когда?

Он прищурился.

— Твоя привычка снова проступает.

— О? Какая? Задавать тебе вопросы? — она рассмеялась, его глаза расширились. — Может, мне нравится задавать тебе вопросы. Это проблема?

Она улыбнулась, он нахмурился сильнее. Было весело тыкать в спящего медведя. Может, однажды она вызовет его улыбку.

— Похоже, тебе уже лучше. Я сделаю чай.

Он встал, взял чайник и ушел на несколько минут. Эма осторожно села, обрадовалась, когда ее не стошнило. Даже гул в голове утих.

Духи, что случилось? Она помнила сладкий запах, странные голоса, жуткую боль… Но все было спутанным.

Кроме Назэ.

Его успокаивающее присутствие было выжжено на ее сердце и разуме.

Когда он вернулся, он развел небольшой огонек в жаровне и поставил на него чайник. Было приятно смотреть, как он готовил чай, простые действия, на которых она могла сосредоточиться. Даже ту движения Назэ были плавными, проявлялись тренировки и контроль тела.

Молчание между ними углубилось. Не удивительно. Он не любил болтать. Но вес того молчания давил на ее плечи, вчерашние события все сильнее проявлялись в ее голове.

Он протянул ей чашку горячего чая. Их пальцы соприкоснулись, и немного знакомого покалывания пробежало между ними. Напиток сразу согрел ее, пробудил ее чувства, прогнал ужас ночи.

— Кто знал? — она улыбнулась в чашку. — Акито Назэ, опасный убийца, чудесно заваривает чай, — кто угодно мог заварить чай, но выдержанное равновесие вкуса и температуры было признаком мастера.

— Это не так сложно, — он отвел взгляд, щеки чуть порозовели. Или дело было в свете дня, озаряющем комнату. — Расскажи, что ты помнишь о вчера.

Она рассказала ему о коротком визите Сенмея перед тем, как ей стало плохо. Он сел у ее футона, склонил голову, смотрел на нее, пока она говорила.

— И благовония были, как он сказал, от Арины. Он настаивал их попробовать, — Эма закрыла глаза, боролась с туманом тревожных снов, искала в нем реальность. — Тот запах. Я его уже ощущала, когда Ноэ приехал к Тайшо.

— Ноэ, — его голос был сухим, лишённым эмоций, хотя костяшки почти побелели от того, как он сжимал чашку. — Этот запах предпочитала Илия. Думаю, ты уже о ней знаешь.

Она кивнула.

— Но я н помню, чтобы мне от него было так плохо. Думаю, я пыталась уйти, но не продвинулась далеко. И там кто-то был.

— Сенмей?

Эма посмотрела в его глаза, поежилась.

— Я не знаю. Я помню только боль.

Он указал на ее руку.

— Помнишь, откуда это?

Она закатала рукав и увидела несколько прямых параллельных порезов на руке.

— Нет, — но кто еще сделал бы это? Линии были ровными, намеренными. Как сам Сенмей. — Он одержим ши-но-кагэ, но зачем ему вредить мне?

— Это не просто одержимость, я должен разобраться с этим раз и навсегда. Но, думаю, ты уже понимаешь серьёзность ситуации, — он опустил чашку. — Когда ты билась с ши-но-кагэ во время налета, что еще произошло? Кроме того, что ты видела саму тень.

Эма теребила одеяло на коленях, увидела, какой шанс он ей дал.

Что-то изменилось.

— Я ощущала не свои эмоции. И кое-что слышала. Будто разговор, как было раньше, но голоса говорили на разных языках, я такие еще не слышала. А потом я услышала Рё. Он был в Айзен-мачи со мной, когда ты ушел. Он был моим… — она махнула рукой. Это было тут не важно. — Он словно был там, мог меня видеть. Я думала, это была галлюцинация, но я не уверена.

Как обычно, он выглядел спокойно.

— Мацукара…

— Хватит меня защищать, или что ты делаешь? Просто расскажи. Думаешь, я не смогу справиться с этим после того, что я видела и делала? — она знала этот тон, она не собиралась отпускать эту тему. Они уже зашли далеко.

Он приподнял бровь от ее вспышки.

— Это была не галлюцинация.

— О, — жар прилил к ее щекам.

— Ты уже определили, что у нас связь с ши-но-кагэ. И между нами, — он напряженно произнес последние слова, словно их было сложно сказать. — Те, кто убивает, оказываются на одном уровне с Богом Смерти, Джи. Мы в чем-то как ши-но-кагэ.

Эма сжала одеяло крепче.

— А метка…?

Он кивнул.

— Это сигнал другим теням, как эмблема твоего клана. Ши-но-кагэ считают тебя своей.

— Но я убивала по приказу. Для моего клана — тех, кто подвел нас. Это было моей ролью.

— Им не важно. Ты управляла мечом, который забрал жизнь. Только это важно.

Духи, это… как это могло быть?

«Боги и духи, которых мы проклинаем и благодарим — они нас слышат?».

Она вспомнила слова Сенмея. Боги и духи были тут, тихие и незримые. Вмешательство теней доказывало их существование.

— Мы — ши-но-кагэ?

— Нет. Хотя это может стать нашей судьбой, когда мы умрем.

— Почему ты так спокоен? Ты говоришь, что мы напрямую связаны со смертью.

— Я давно смирился с этим, — он опустил взгляд. — Я надеялся, что в твоем случае связь угаснет. Что я смогу увести тебя от них, убрать их хватку на тебе. Но я не смог. А с меткой это невозможно.

Сны. Он всегда уводил ее обратно. Как-то не было важно, как он находил ее там. Но он находил, пытался помочь. Тепло наполнило ее грудь.

— Так ты не можешь теперь от меня сбежать, да?

— Можно и так сказать, — он поджал губы.

Духи, он не мог улыбаться? Или судьба была такой ужасной?

— Так ты смог остановить тень при налете? Своей связью?

— Я могу только подавить их, не уничтожить. Каждый раз, когда я делаю это, я лишаюсь чего-то от себя. Считай это проклятием — медленной смертью.

Сердце Эмы колотилось, в висках гремело. Это не звучало приятно.

— Ты все это понял сам?

— Как я и сказал, у меня было время на это.

Она кивнула, сжав губы.

— Перед тем, как мы расстались в Айзен-мачи, ты упомянул связь ши-но-кагэ с Фракцией, — она не могла упустить шанс. Назэ хоть сейчас говорил. — Что-то не так было в налетчиках в Аомори-то, словно они были опьянены. И они были будто защищены от теней.

Он не сразу ответил, отвел взгляд. Духи, после всего этого он снова замкнется? Если они были так поразительно связаны, это можно было как-то использовать.

Назэ поймал ее взгляд.

— Я расследовал это какое-то время, но до этого налета не видел сам то, что ты описала, — он сделал паузу. — Ичиё знает о ши-но-кагэ, хотя неизвестно, как долго. Я подозреваю, что есть связь между его действиями и тенями.

— Как? — если Назэ был прав, что было конечной целью Ичиё?

— Наследник престола не пошел бы на такие меры без повода. Нанятый убийца мог убрать императора и избавить его от проблем уже давно. Думаю, он знает о ши-но-кагэ достаточно и намеренно задабривает Джи.

— Но даже если он знал о тенях, что он может сделать с теми знаниями?

«Те, кто убивает, оказываются на одном уровне с Богом Смерти».

— Он пытается связаться с ними? — звучало безумно, но если Назэ знал все это, кто еще мог? Она даже не выяснила всего, что знал Сенмей. Сколько знал Ичиё? Это означало, что и Ноэ с другими высшими лордами знали об этом?

— Он мог найти путь, схожий на наши. Хотя даже с моей связью я не смог это подтвердить. Пострадавшие налетчики — доказательство, что кто-то во Фракции устраивает это. Но я еще не видел кого-то с прямой связью с ши-но-кагэ, как у нас.

Духи, это все меняло. Конечно, Ичиё так быстро добился успеха. Если у него была связь с тенями, то стереть кланы было просто. Но его целью не могло быть уничтожение всех в Хинаэ — будет некем править. Что тогда? Чего-то не хватало.

Постойте… тот сон с серебряными глазами.

— Назэ. Ты видел Ичиё лично?

— Да. Дважды.

Это не было подробным ответом.

— Какого цвета его глаза?

— Не знаю. А что?

— Просто хватаюсь за соломинки, — нет, те глаза были почти нечеловеческими, Назэ запомнил бы такое в Ичиё. Это мог быть сам Джи, мог ворваться в ее сон.

— Мацукара.

Она посмотрела в его уставшие голубые глаза, словно общение забрало все его силы.

— Я не буду отговаривать тебя лезть в это. Но обдумай наш разговор и влияние этой связи на тебя. Может, ты и не боишься смерти, но есть кое-что хуже, — после мига колебаний он опустил ладонь на ее ладонь. Холодное покалывание вернулось, плясало там, где их кожа соприкасалась, нить соединяла их вместе тенью. — Нет причины и тебе брать такое на себя.

— Но и ты не обязан делать это один. Я тут.

— Я в курсе, — он убрал руку на свое колено. — С тех пор, как появились тени, я искал способ прогнать их. Тогда я узнал, что не я один знал о них. Что не у меня одного была связь. Кто-то еще сблизился с ши-но-кагэ, — он опустил взгляд на ладони. — Ты. Потому я искал тебя. Я должен был подтвердить то, что увидел.

Духи. Даже тогда.

— Потому ты рассказал мне об альянсе Тайшо и Фракции?

— Я подозревал, что Фракция знала о тенях. Мои сны… немного отличаются от твоих.

— А если бы я решила остаться? Если бы выбрала Ноэ, а не тебя?

— Мне пришлось бы тебя убить.

— Ясно, — она была в ту ночь на острие клинка.

— Есть кое-что еще… мое бремя. Кульминация всех моих решений, принятых в юности, и я не смог это исправить.

Эма напряглась.

— Назэ, о чем ты?

Сожаление пронзило с силой ее сердце. Она схватилась за грудь, пока он смотрел на нее голубыми пронзительными глазами.

— Я выпустил ши-но-кагэ.

31

Дождь, прошедший ночью, оставил город — и сандалии Хаганэ — в грязи.

Четверо из его отряда шагали по бокам, они патрулировали улицы. Присутствие Фракции в городе было небольшим, но проблематичным. Несколько владельцев магазинов жаловались на ущерб после пьяных драк. Другие торговцы остались без оплаты. Хаганэ еще не дошел до «Золотого Цветка», но ожидал подобный отчет.

Оберегать город уже было сложно. Любой ход, который можно посчитать агрессией, вызовет гнев Ноэ, и Тама лишится времени, которое ему дали. Хотя это не было важно. Ноэ будет действовать, что бы ни сделал Тама. Хаганэ не верил словам мерзавца, но у них почти не было вариантов.

Этой ночью все могло закончиться.

Он не хотел напиваться с Ноэ, но если это отвлечет его, чтобы Эма и Акито выполнили задание, он это сделает.

Если только Ноэ поведется.

Хаганэ завернул за угол, заметил Тесуке, вошедшего на улицу впереди. Он должен был заканчивать патруль северо-восточного квартала. Что он тут делал?

— Эй, Тесуке!

Он поднял голову, приветствуя, и подошел.

— Фракция устроила бардак.

— Точно. Ты что-то нашел?

— Все по-старому. Вот только…

— Что?

— Я следил за Сарутай-я, — одна из старых кондитерских города. — Туда несколько раз приходила Фракция с их прибытия, одни и те же несколько мужчин. Но это не все. Хота почти уверен, что видел утром, как туда вошел Сенмей.

— Сенмей? Он должен оставаться в поместье.

— Верно.

— Где он сейчас?

Тесуке пожал плечами.

— Пока не знаю. Генма пошел за ним, но потерял его у рынка Яйса. Они еще ищут.

Хаганэ выругался. Тама устроит истерику, если узнает, что Сенмей ослушался и покинул поместье. И чем он думал, отправившись в город, где была Фракция?

— Он умнее этого, — буркнул он. Что заставило его так рискнуть?

— Это не все. Сенмей — или кто это был — вошел с маленьким контейнером, а вышел без него. Хота следил за магазином. Контейнер, скорее всего, еще внутри.

— Загадочный контейнер и мятежный Рен. Может, стоит заглянуть к господину Сарутаи, — они не могли ничего упустить, особенно после промашки с Окуро.

Тесуке кивнул.

— Я бы попробовал бобы азуки, пока мы тут.

— Тесуке… — он прошел мимо него, качая головой.

— Что? Я голоден! — крикнул он, побежав за ним.

— Разве так не всегда?

— Кто бы говорил.

— Никаких бобов. Ты на работе.

— Ты звучишь как Назэ.

Хаганэ рассмеялся. Это было невозможно.

У магазина Тесуке отошел поговорить с Хотой. Улица не была людной, Фракции поблизости не было видно.

Хорошо. Будет проще разобраться с этим быстро.

— В магазине сейчас должен быть только Сарутаи.

— Хорошо. Я поговорю со стариком. Ты осмотришься.

Тесуке вошел в магазин, поздоровался с кондитером и направился среди прилавков к кладовой. Хаганэ подошел к господину Сарутаи. Глаза старика расширились, а потом он улыбнулся.

Он низко поклонился.

— Капитан Хакури. Думаю, вы уже справились с уиро, который покупали в прошлый раз.

— Давно, господин Сарутаи, — ему не нравилось использовать титул, но нужно было уважить старика. — Хотелось бы что-нибудь новое. Есть то, что мне может понравиться?

— Ах, нет, капитан. Все как обычно, — он указал на бочку у прилавка. — Скажите капитану Харияме, что бобы азуки свежие, только утром были приготовлены. Но вы их не любите, знаю, — его ладони дрожали. Он сцепил их, но этого не хватило, чтобы скрыть их дрожь.

— Вы в порядке, старик? Фракция не беспокоила?

— Они меня почти не трогали. Мне повезло, что они предпочитают другие заведения для траты денег. Или, — Сарутаи рассмеялся, — не траты.

— Да. Ничего нового? Жаль, я даже разочарован, — он заметил, что Тесуке прошел в кладовую. Хаганэ встал перед Сарутаи, отвлекал его. — И ничего не припасли? Ладно вам, — он склонился, — я не расскажу мастеру Джуничи о ваших тайных сладостях.

— Джуничи — не мастер! Он использует слишком много сахара, а цены у него слишком высокие.

— Согласен. Вы всегда были для меня лучше. Вы же это знаете?

— Конечно, капитан.

Хаганэ кивнул.

— Я тут достаточно денег оставил за годы.

— Это так.

— Я не знал, что Сенмей Рен был вашим клиентом.

— Ах, это не так. Его тут давно не было.

Хаганэ усмехнулся и склонился ближе.

— Но был этим утром, да?

Тесуке выругался в кладовой.

— О! Что он делает?

Хаганэ прошел вглубь магазина, мастер Сарутаи нервно шаркал за ним. Тесуке открыл контейнер, и стало видно несколько флаконов с черной жидкостью.

— Господин Сарутаи, вы меня обижаете. Вы готовите новый тайный сироп! И не доверяете одному из лучших покупателей. Скажите, что это за тайный ингредиент?

Старик был белым, как призрак. Капли пота появились на его лбу. Он почти ощущал признание, бурлящее на языке мужчины.

Бедняга. Он, наверное, попался в капкан. У него были дети, внуки, на него могли давить. Хаганэ это понимал.

Но не то, откуда тут взялся Сенмей.

— Я не хотел вредить семье Рен. Они всегда были добры с нами. Садахиге, Цуя, даже мальчики, когда были юными. У меня не было выбора.

— Тесуке, — сказал Хаганэ поверх плеча. Его друг кивнул без слов, схватил контейнер и вынес из магазина. — Всегда есть выбор, господин Сарутаи. Мне жаль, что вы подумали, что не можете прийти к Саитаме или кому-то еще. Вы расскажете мне, что это?

— Я не знаю. Мне сказали не задавать вопросы и не заглядывать. Кто-то приносит это. Кто-то забирает.

— Сенмей?

— Я давно не видел старшего Рена, но это мог быть он. Он скрывал лицо и почти не говорил.

— А забирают?

Сарутаи сжал губы.

— Это явно Фракция.

Старик дрожал перед ним.

Хаганэ кивнул, сделал голос мягче:

— Как давно?

Он даже не мог смотреть на Хаганэ.

— Три или четыре месяца? Не помню, — Сарутаи низко поклонился. — Я знаю, извинений не хватит. И я приму любые последствия, которые посчитает нужными лорд-командир Рен. До этого я останусь тут.

Хаганэ не сомневался в старике. Хороших людей заставляли поступать плохо в последнее время. С тяжелым сердцем Хаганэ покинул магазин и присоединился к Тесуке и остальным.

Тама… Если Сенмей был вовлечен в это, новость его разобьет.

* * *

«Я выпустил ши-но-кагэ».

Эма сидела на коленях там же, где была, когда Назэ ушел, сжимая и разжимая ладони на коленях. Следы его следа остались на ее коже, смешались с ее напряженным принятием всего, что он ей рассказал.

«Это как проклятие, медленная смерть».

Назэ верил, что из-за того, что они убивали, они становились ближе к смерти. Связь между ними была из-за единства с тенями. Но не они одни сталкивались с тенями, были у них в любимцах. Или с меткой, как в ее случае.

Эма вздохнула и опустила голову. Как Черный Шип, она была едина с тьмой, куталась в тень, пока следила за мишенью. Она об этом тогда не задумывалась, верила тем, кто хвалил ее способности. Но даже если она сомневалась в способностях, она не связывала их с ши-но-кагэ.

До столкновения у онсена ши-но-кагэ для нее не существовали. Она даже не верила в богов или духов.

Она коснулась раны, скрытой тканью, красный шрам, окруженный черным. Ледяная, но без боли, свобода движений вернулась, ее тело снова было как закаленная сталь. Быстрое восстановление явно было из-за той связи.

«Ши-но-кагэ считают тебя своей».

Эма со стоном поднялась на ноги. От размышлений, сидя на месте, не было толку. У нее было преимущество, которое могло пригодиться против Ноэ. Она и Назэ будут работать вместе, и их связь сделает работу проще.

Ноэ не знал, что по нему ударит. Даже если он был готов к перевороту, у нее и Назэ была смерть в союзниках.

Она надеялась, что и Саитама так думал.

Назэ никому не рассказывал о тенях. Он все это скрывал. Хоть у них была связь, он отталкивал ее. Она жалела об этом. Эме не нравилось, что он терпел все это сам, нес ужасное бремя, верил, что выпустил ши-но-кагэ в этот мир. Эма не верила в это, но не имело значения, было ли это правдой. Он все еще ощущал боль каждый день, знал, что невинные жизни угасали из-за действий теней.

Даже как Черный Шип, пока она работала, она не была одна. Рё, Ота и остальные были рядом, играли свои роли в каждой миссии, даже во время хаоса в гостинице Аонара.

Это будет ее первая организованная миссия с той ночи, прошло почти полтора года.

Другая команда, другие обстоятельства. Та же цель: испорченный человек, который оставил много разрушений. Саитама и Назэ ужасно страдали от рук Ноэ, и духи знали, сколько еще.

И теперь у нее была эта… сила внутри. Даже если это было проклятие, какая разница? Если они могли так преуспеть, то она примет последствия.

Она встала, расставила ноги шире и расправила плечи. Эма закрыла глаза, глубоко и медленно дышала. Она быстро нашла ледяную пустоту внутри, близко к ране. Эма потянулась к этому источнику, знакомилась с ним. Признавала его и принимала. Она много раз ощущала этот холод, но еще никогда не звала его сама.

Она могла использовать его по своей воле? Близость вернула ей силы и помогла ее ране зажить. Назэ мог подавлять тени, значит, у него был хотя бы небольшой контроль над ними.

Дыша спокойно, Эма вспомнила ши-но-кагэ, с которым столкнулась в городе, его любопытство и страх, она не ожидала такие чувства от создания смерти. Она потянулась глубже во тьму, тени появились перед глазами, напоминая общие сны с Назэ. Но в этот раз она не нуждалась в нем. Она понимала их цель, активно звала их к себе.

Эти тени не навредят ей.

Подавив колебания, Эма притянула к себе холод. Она поежилась, комната остыла вокруг нее, тепло из воздуха пропало. Она почти видела тени на полу и стенах, хоть глаза были закрыты. А если она попытается коснуться одной, притянуть ее к себе, как делали ши-но-кагэ?

А если она отдастся холоду?

Когда она открыла глаза, черные нити окружали ее запястье, извивались, а потом потянулись к ближайшей неподвижной тени на стене.

Она… что-то сделала. Но как извивающаяся тень поможет против высшего лорда?

— Ах, лейтенант, ты порадовала старого ученого.

Эма повернулась.

Сенмей прошел в комнату и захлопнул за собой дверь.

32

Саитама уже три раза обошел поместье. Сенмея нигде не было.

Как он выскользнул из своей комнаты? Он должен был сидеть там, пока Ноэ и его люди были в городе.

Кто-то ответит за эту промашку. Тасо управлял охраной Сенмея, но их люди были рассредоточены из-за Фракции.

А если его украли? Или хуже, вдруг он…

Нет. Никаких выводов, пока его не нашли. Тогда он поставит его перед Акито. Никаких больше колебаний и оправданий. Саитама не мог позволить темным чувствам угрожать остаткам своего здравомыслия.

Движение у ворот. Тасо вернулся. Он пересек двор и встретил его на середине пути.

— Простите, командир. Мы еще обыскиваем город, но Сенмей не появился.

Ругаясь, Саитама указал Тасо продолжать. Юноша знал, что не стоило озвучивать догадки вслух, и ушел, быстро поклонившись.

Он вернулся в комнату брата, встал на пороге и посмотрел на оставшийся бардак. Сенмей продвинулся в исследовании, но у него было тут слишком много вещей. Фыркнув, он развернулся, чтобы уйти, и замер. Он еще не вторгался в комнату брата. Что-то шептало ему на ухо пересечь порог, посмотреть на бардак исследования. Он показал Эме часть этого, но сколько? И для чего?

Он вызвал стражей, стоящих у комнаты Сенмея, сказал им никого не впускать в комнату, включая самого Сенмея.

Саитама был на половине пути к своей комнате, когда услышал кричащие голова.

— Эй, Тама!

— Здесь! — он поспешил встретить Хаганэ, на лице которого было разрушительное выражение. Духи, не может быть…

— Тебе нужно это увидеть, — он схватил Саитаму за руку.

— Эй, Хаганэ, полегче. Что тебя так вывело? Это из-за Сенмея? — если Хаганэ так злился…

— Идем в оружейную.

Саитама прошел за ним, гадая, что Сенмей мог прятать в оружейной. Иронично, что он уже был там несколько раз. Войдя в маленькое здание, Хаганэ отправил оставшихся стражей наружу.

— Тесуке нашел кое-что интересное в Сарутай-я. И нет, не новую вкусную выпечку.

— Хаганэ, ты сказал «вкусную»?

Он пожал плечами.

— Но это так. Но не это. Смотри.

Контейнер стоял на полу, открытый силой. Саитама поднял крышку и чуть не выронил его.

Эти флаконы. Он их знал. Сенмей показывал ему образцы, собранные с ранних жертв ши-но-кагэ, еще до прибытия Эмы. Он считал исследование глупостью, желанием проявить себя. Он всегда ощущал, что Сенмей презирал его за то, что лидером выбрали его, хоть брат не признавался в этом.

Он поднес флакон к свету, темное содержимое плескалось. Черная жидкость отливала красным от света, проникающего сквозь стекло. Он откупорил флакон, быстро понюхал и закашлялся от гнилого запаха, ударившего по носу. Он тут же закупорил флакон и опустил его в коробку.

— Тесуке не видел, кто принес контейнер в Сарутай-я?

— Не Тесуке, но один из его отряда думает, что это мог быть Сенмей.

— Проклятье, — теперь он знал, почему не мог его нигде найти. Так куда он ушел?

— Сарутаи признался, что коробку забирают, — продолжил Хаганэ. — Он не знал, кто ее приносил, но забирала Фракция. Он ждет наказание, кстати. Его слова, — старый кондитер был там еще во время дедушки Саитамы, как и многие старые торговцы, которые еще работали в городе, особенно в том районе. — Несколько человек остались следить за магазином. Может, мы поймаем мерзавца, который придет за этим.

Что Сенмей туда налил? Почему от черной жидкости ему хотелось дрожать, и он сразу вспоминал о ши-но-кагэ?

Могло ли то исследование привести к какому-то результату?

Но какому? Что было в тех флаконах, и почему он отдавал это Фракции?

— Хаганэ, бери это и иди со мной.

Он пошел к комнате Сенмея.

— Ты, — рявкнул он одному из стражей, — найди вице-командира Назэ и скажи ему идти сюда немедленно. Никто больше не должен нас беспокоить.

Больше никаких колебаний и оправданий. Он узнает, что сделал его брат.

Саитама захлопнул дверь, стал рыться в бумагах Сенмея, Хаганэ был с ним. Почти ни в чем не было смысла, большинство записей было о старых текстах и историях о ши-но-кагэ. Он брал контейнеры по очереди, открывал и проверял содержимое. Больше бумаг. Это были годы работы.

А потом у дна стопки он нашел другую коробочку, похожую на ту, которую Хаганэ изъял из кондитерской. Саитама открыл коробочку и убрал крышку.

— Проклятье, Сенмей!

Такие же флаконы, полные темной жидкости, где красного цвета было больше, чем черного. Ему не нужно было открывать флаконы, чтобы понять, что там была кровь.

— Тама… — Хаганэ замер рядом с ним.

— Что он делает? — отвратительно. Сенмей был вовлечен во что-то страшнее, чем просто исследование. — Чья это кровь?

— Мацукары.

Он повернулся, Назэ стоял на пороге.

— Акито? Откуда ты это знаешь?

— Я нашел ее без сознания прошлой ночью со свежими порезами на руке.

— Это не объясняет…

— Он дал ей коробочку высшего императорского благовония Сасуки-Чуэ.

Саитама напрягся. Илия обожала этот запах, а ему не было дела. Он все еще помнил тошнотворный сладкий запах. Но он убрал все, что она могла оставить в поместье, включая ее гадкие палочки благовоний. Они были дорогими, их было сложно найти вне столицы, особенно в последние годы.

Кто, кроме Сенмея, мог добыть благовония? Он и Илия все время ладили. Но как объяснить остальное, и если Акито был прав, кровь Эмы…

— Нам нужно немедленно найти Сенмея. Я хочу правду с его губ. Акито, как только его найдут, начинай допрос. Я должен был сделать это, когда люди повторили клятвы. Но я не мог… — он подавил ту мысль, взгляд упал на что-то темное, торчащее из расправленного футона Сенмея. Он отбросил одеяло и увидел мешочек из ткани. Игнорируя укол вины за то, что вторгся в личные вещи брата, он развязал кожаные шнурки и заглянул внутрь. Там были маленькие свертки пергамента. Он вытащил один, заметил сломанную печать. Письмо? Он развернул пергамент, руки задрожали от знакомого почерка, взгляд упал в левый нижний угол.

Подпись Илии.

Письма от Илии.

Сенмею?

Они не могли быть написаны после того, как отца и мать…

Нет. Этому было лишь два месяца.

— Сволочь! — Саитама схватил мешочек и встал, сунул письмо в руки Хаганэ. — Лучше бы Сенмею еще не быть мертвым, потому что я сделаю его жизнь адом.

— Илия? — Хаганэ скользнул взглядом по содержимому. — Ты точно хочешь это прочесть, Тама? Я или Акито можем…

— Нет, я это сделаю, — он убрал письмо в мешочек и повесил его на плечо. — Я хочу увидеть своими глазами, что затеял Сенмей, еще и в сговоре с замужней женщиной — Илией! Продолжайте подготовку к Ноэ. Мы не можем остановить это, нужно вскоре ударить.

— Понял. Я почти готов. Мы сделаем это, когда будут готовы Акито и Эма.

— Акито, я хочу находиться на допросе. Я хочу видеть его лицо, когда он попытается отрицать, когда я покажу ему письма и сбор крови, и кто знает, что еще он тут делал. И он не вернется в свою комнату, пока мы не закончим с ним, и пока я все не проверю, — он напрягся, посмотрел на Акито. — Где сейчас Эма?

— В моей комнате. Кстати, нам нужно кое о чем еще поговорить.

— Это не может подождать? — рявкнул он, не успев сдержаться. Акито был не из тех, кто говорил о фривольностях.

Он покачал головой.

— Это про Мацукару и меня.

— О, Акито. Не знал, что ты из таких. Молодец.

Акито пронзил Хаганэ мрачным взглядом.

— Не это, — он повернулся к Саитаме и опустил взгляд на миг, а потом глубоко вдохнул и посмотрел на него. — Ты не задумывался, как тени попали в этот мир?

* * *

— Что ты тут делаешь?

Сенмей оставался у двери, смотрел на нее большими глазами почти с благоговениями.

— Нам нужно поговорить, лейтенант. Я знаю, что только ты поймешь.

Эма вытащила вакидзаси.

— Ты был в моей комнате. Ты сделал это со мной, — она подняла другую руку, рукав съехал. — За это я должна отрезать тебе руку здесь и сейчас.

— Ну-ну, остуди свой красивый огонь. Ты так быстро настроилась против меня. Я думал, у нас с тобой было что-то особое.

Его слова звучали холодно и четко, от этого дрожь пробежала по ее спине. Жестокость была скрыта, но не полностью.

— Между нами нет ничего «особого». И если ты не заговоришь, я…

— Лейтенант, прошу. Не нужно этого. И я знаю, что ты сильнее и превосходишь меня по навыкам, — Сенмей прошел в комнату, не переживая, что она направила на него оружие. Он слабо улыбался, это не затрагивало его глаза. — Сейчас даже больше, полагаю?

Она отпрянула, держась на расстоянии. Комната уже была тесной.

Его улыбка стала шире, смех сорвался с губ.

— Духи, у нас только начался прогресс. Если бы Тама не скрывал тебя от меня.

Ругаясь, Эма сжала меч крепче. Сенмей еще не угрожал движениями, но его слова уже были угрозой.

Она знала с самого начала, что что-то скрывалось за вежливым поведением.

— Какой прогресс, Сенмей?

Его взгляд вдруг стал рассеянным, словно ее там не было. Она поежилась, осталась наготове. Сенмей не был опытным бойцом, но ее учили ожидать всего даже от невзрачного противника.

— Скажи, Мацукара, — он неспешно произнес ее фамилию, — теперь боли нет? Можешь свободно двигаться? Твоя сила вернулась до прошлого состояния? — он улыбнулся, продолжил. — О, ты ощущаешь холод, несмотря на летнюю жару. Но ничего не поделать с этим, когда ты так плотно связана с тенями.

Он знал. Она не была удивлена.

— Скажи, почему ты здесь. Последнее предупреждение.

— Ах, ты все ещё не понимаешь, — он коснулся ладонью груди. — Я в долгу перед тобой. И всегда буду. Не только за дело с моим братом, но и за то, что ты не дала. Ты доказала мою теорию, что мы, смертные, можем владеть и использовать силы ши-но-кагэ. Благодаря тебе, моя работа — невозможное — привела к результату.

Пальцы Эмы дрогнули. Она подавила желание броситься и схватить его, вытрясти слова из его змеиного рта. Использовать. Слово крутилось в ее голове.

— Я был так близко к завершению, когда капитан Окуро влез в наш прогресс. И лорд Ноэ прибыл раньше, чем я ожидал, времени почти не оставалось. Но духи дали мне еще один шанс. С твоей кровью, тронутой тенью, я выделил сущность и силы ши-но-кагэ в эликсир, который я довел до идеала, и он дает тому, кто его примет, близость с тенями.

«Твоя кровь, тронутая теню», — Сенмей использовал ее для своих нужд. Как долго он забирал ее кровь, отравляя ее? С самого начала?

— Сукин сын.

— Ах, не нужно оскорблять мою мать. Она тут ни при чем.

Эма подняла меч и наступала, отгоняя его.

— Ты использовал меня для своего исследования, когда я верила, что ты пытался мне помочь. Ты воспользовался моей ситуацией…

— О, я хотел сказать тебе в тот день, но вице-командир Назэ помешал нам. Но ты так просто стала сомневаться в единственном человеке, который переживал за твое здоровье, — его спина врезалась в стену. — Я дал тебе дар!

— Вот как? Ты зовешь отравление даром? Тени поглощают души, и это случится со мной, — конечно, Назэ не мог это остановить. Она вспомнила сосуды порошка, которые показал ей Сенмей. Это была основа для его эликсира? Все это было бы невероятно, если бы она уже не узнала правду о тенях от Назэ.

Тени в комнате двигались вокруг нее, отвечая на ее гнев. Ярость сжала ее грудь, зрение стало красным по краям. С последней миссии кровожадность ни разу не поднималась в ней. Она думала, что это прошло, но, видимо, это никогда не уходило.

Глядя на Сенмея, не стыдящегося, боящегося не так сильно, как он должен был, она звала эту кровожадность.

— Все это время, — он стал говорить тише, — ты знала, что тебя что-то звало. Потому ты не смогла уйти отсюда. Ты нуждалась во мне, в том, что только я могу тебе дать.

Эма сжала воротник его юката, толкнула его в стену, прижала клинок к его животу. Она уловила отголосок приторно сладких благовоний.

— Мне не нравится, когда мне врут, — она сильнее сжала его одежду, — когда мной манипулируют, — она прижала к нему острие меча, — или когда меня используют.

— Я хотел лишь освободить тебя. Это было меньшее, что я мог, за все, что ты сделала, после всего, что ты пережила. Наше время вместе было глубже, чем все, что у тебя было с моим братом.

— Ты отвратителен, — тени окружили их, отвечали на ее кипящий гнев. Его глаза расширились, взгляд метался, но от восторга, а не страха.

— Да? — он склонил голову, поднял сбоку здоровую руку. — Мой брат хотел владеть тобой, как Илией. Ты была лишь средством для него, чтобы отомстить лорду Ноэ. Только поэтому он хотел тебя.

Нет, он дал ей выбрать. Он ничего не требовал от нее из того, что она не хотела дать.

— С чего мне тебе верить?

— Верь или нет, мне все равно. Все, что я делал, было на благо моего клана. И ты выжила, как я и думал.

«Надеюсь, ты это переживешь, ради нас обоих».

Те жестокие слова были его словами. Она вспомнила зловещий тон, низкий, почти неузнаваемый, не вяжущийся со спокойным и вежливым поведением Сенмея. Холодок снова пробежал по ее спине. Что бы он ни сделал с ней, она поняла одну жуткую правду о Сенмее.

Ему нравилось причинять боль.

— Я всегда был нежен с тобой, да? — снова резкий тон пробился сквозь спокойствие. — Неужели даже частичке тебя не хотелось ощутить наслаждение от моего прикосновения?

Эма стиснула зубы, сжала рукоять меча сильнее. Тени сгустились в ответ, обвили ноги Сенмея и ее ноги.

— Я могу убить тебя сейчас. Ты это понимаешь?

— Да. Но ты этого не сделаешь.

— О? Испытай меня.

Он сжал ее запястье.

— Только я знаю формулу.

— Еще повод покончить с тобой, лживым и отвратительным, — она развернула его, сжала его раненую руку и завела ему за спину.

Он взвыл, зажмурился.

Шаги загремели в коридоре.

— Поздно останавливаться, — сказал он, тяжело дыша. Эма давила на его руку сильнее. Еще рывок, и она сломает ему руку.

Ее звали словно издалека, крики с трудом проникали сквозь красную пелену.

Сенмей отклонил голову и посмотрел ей в глаза.

— Но у тебя все еще есть преимущество.

Дверь распахнулась, треснула от силы. Саитама ворвался внутрь, за ним — Назэ и Хаганэ, все сжимали мечи. Они окружили ее и Сенмея, подняв оружие.

— Отпусти его и отойди, — процедил низким голосом Саитама. — Сейчас!

Ее сердце гремело. Она поддалась гневу, бурлящему в венах. Любой подумал бы, что она пыталась его убить. Она могла это сделать. Она была так близко. Один удар, и он был бы кровавым месивом на полу. Она была рада повредить его раненую руку сильнее.

— Отпусти его, Эма, — сказал Хаганэ, когда она не отодвинулась, его голос был спокойным, но твердым.

Слово Сенмея против ее. Эме пришлось подчиниться.

Она отпустила юкату Сенмея и отошла. Он улыбнулся ей спокойно. Она ожидала, что ее схватят, обезоружат и уведут. Но…

Хаганэ шагнул к Сенмею и схватил его, сжал так, что другой мужчина не мог вырваться.

— Кто такое, капитан? Она пыталась меня убить! Вы это видели своими глазами.

— Хватит лжи, Сенмей, — Саитама убрал меч в ножны, щурясь от мрачного гнева так, что все внутри нее дрожало. — Ты поступил непростительно. Молись духам, чтобы меня кто-то убедил не убивать тебя за это.

— И в чем я виноват, дорогой брат, если я продлевал жизнь нашего клана?

Саитама подошел к брату, посмотрел на него с яростью свысока.

— Сарутай-я.

Сенмей напрягся, а потом улыбнулся.

— Наслаждаться сладостями — преступление?

— Ты — мерзавец. Хаганэ, уведи его. Акито, немедленно приступай к допросу.

Сенмей уперся ногами в пол, его уверенность разбилась.

— Ты не серьезно, Тама. Ты спустишь этого кровожадного демона на меня? На своего брата?

Саитама не слушал его, отвернулся, и Хаганэ вывел его из комнаты. Несколько солдат ждали их в коридоре, забрали Сенмея, чтобы увести. Акито взглянул на нее и вышел за ними. Хаганэ вернулся к ней, печально улыбнулся.

— Уже можешь это убрать, Эма.

Она не спешила.

— Вы знали о Сенмее?

Двое мужчин переглянулись. Саитама кивнул Хаганэ, поджав губы.

— Да, — сказал Хаганэ, Саитама вылетел из комнаты и последовал за Сенмеем. — Теперь знаем.

33

Саитама чуть не бросился на помощь Сенмею. Он был в руках Эмы, его тело было напряжено, пытаясь защититься, и Саитама чуть не поднял меч не на того человека. Месяц назад, а то и меньше, он убил бы ее за то, что она напала на его брата.

Те дни прошли. Письма Илии уже были уликой против него. Не было причины переписываться с той женщиной. И те проклятые флаконы…

Его мутило от того, что будет, пока он расхаживал по старому складу, Акито и его люди запирали Сенмея подальше от любопытных глаз. Он держался за ложь. Хоть он улавливал тревогу, как он мог сомневаться в брате? Как могла Эма, когда-то убийца на вражеской стороне, проявить больше верности ему, чем его родной брат?

Отец был бы вне себя от стыда. А мама… ах, он не мог даже думать об этом. Если бы они были живы, до этого не дошло бы. Если бы клан Варуама не предал их, если бы он женился на Илии…

Он потер рукой лицо, выдохнул. Это не было важно. Они оказались бы в конце там же, где и сейчас.

Даже хорошо, что его родители не увидели, как все разваливалось.

Акито появился на пороге, кивнул ему. Саитама вошел в склад, последовал за ним через связанные комнаты, пока они не попали в дальнюю часть здания. Его сердце билось в такт с шагами, гремело в ушах, пока они приближались к последней комнате. Акито прошел впереди него. Саитама огляделся и вошел. Было почти пусто, только несколько ящиков и Сенмей, связанный и скованный, как преступник.

Он и был таким. Сегодня они определят, как далеко он зашел.

— Ждите снаружи, — сказал он стражам.

Сенмей взглянул на них, его взгляд стал расслабленным. Ему даже хватило наглости улыбнуться, хотя в улыбке не было доброты. Так всегда было?

— Тама, чем обязан?

— Ты прекрасно знаешь. Что ты сделал с Эмой?

— Ах, — спокойно сказал он. — Она пылкая, да?

— Сенмей, — предупредил он, пересёк комнату и встал перед ним, — не уходи от ответа!

— Она была просто подопытной, — мрачный замкнутый взгляд Сенмея тревожил его. — Но идеальной. Наверное, даже хорошо, что ты привел ее сюда.

— Что ты делал? Почему ты воровал ее кровь?

— Воровал ее кровь? — он фыркнул. — Почему ты так переживаешь, Тама? Ты развил симпатию к сбежавшей убийце? — он ухмыльнулся и склонил голову. — Мило, но не удивительно. Может, стоило ее больше ценить, когда она была только моей, и ее неподвижное податливое тело было открыто мне…

Саитама ударил кулаком по челюсти Сенмея, тот растянулся на полу.

Сенмей со стоном вытер кровь со рта связанными ладонями.

— Это было необходимо?

— Ты заслуживаешь худшего за то, как использовал ее! Она поверила, что ты ей поможешь. Я доверял тебе!

— Она должна быть благодарна. Я дал ей дар духов. Точнее усилил то, что они уже ей дали. Разве не так? — он мрачно посмотрел на Акито. — О, прости, ты не рассказал ему о своей тайне?

Акито молчал. Если он и был удивлен тем, что Сенмей что-то знал, он не подал виду. Это была игра, или он знал об Акито?

Это было другим делом. Невероятное признание Акито о тенях и осязаемый стыд чуть не разорвали его сердце. Все это время Акито страдал и молчал. Но он мог управлять тенями. Если бы он поделился этим бременем раньше, может, они бы нашли вместе решение.

Признание Акито беспокоило его, но это не обрекло клан на жуткую судьбу.

А вот поступки Сенмея…

Саитама сел на корточки, сжал юкату брата, игнорируя боль в груди.

— Ты на допросе, Сенмей. Радуйся, что я не оставил тебя с ним наедине.

Сенмей фыркнул.

— Я его не боюсь.

— Осторожно, брат. Ложь только злит меня, — он отпустил его и толкнул. — Во флаконах, найденных в Сарутай-я, была черная жидкость. Кто это?

Сенмей склонил голову и поджал губы, глаза весело блестели, пока он смотрел на него. Насмехался.

— Достижение, равного которому нет в мире. Наша последняя защита от Фракции. Была бы, если бы ты хоть на миг подумал о возможности.

— Говори, Сенмей.

Он фыркнул.

— Эликсир духов. Одна доза дает потусторонние силы. Сущность ши-но-кагэ, смешанная с кровью Мацукары, дает особый эффект. Ее кровь была поразительно устойчивой, и проверка раз за разом приводила к успеху.

Сердце Саитамы гремело в ушах.

— Ты отравлял ее этим?

— Это, видимо, помогло ей быстрее восстановиться и убрало боль, — Акито шагнул вперед.

— Она в порядке. Даже лучше. Иммунитет к теням делает ее защищенной от смерти. Представь такую армию.

— Это работает не так, Сенмей.

— Откуда тебе знать, вице-командир?

— Не говори с ним, — рявкнул Саитама. — Для кого были флаконы?

Сенмей притих, печально улыбнулся. Саитама ждал, сердце билось все сильнее с каждым мигом. Он знал ответ, но ему нужно было услышать это из предательского рта Сенмея, даже если слова придется из него вырвать.

— Окуро чуть не уничтожил все, — сказал он. — Мацукара в руках Ноэ лишила бы нас оставшегося рычага. Я не мог раскрыть, что она была источником нашего взаимного успеха.

— Говори. Для кого были те флаконы?

Его взгляд стал мрачнее, но улыбка осталась.

— Для лорда Ноэ. Но ты уже это знал, да?

— Предатель.

— Я сделал это ради клана. Ради нас, Тама. Ты должен гордиться моим достижением. С этим они не могут нас тронуть. Возмездие Фракции не обрушилось бы на нас. Мы были бы спасены, если бы ты хоть на миг мне поверил. Но Илия поверила еще до хаоса с ее кланом.

Он так легко произнес ее имя. Те письма… Голова Саитамы болела от его наглых ответов. Честный и мудрый Сенмей, заботливый, умеющий исцелять, выбрал темный путь, и Саитаме от этого было плохо. Он ощущал узел отчаяния, растущий в животе, как когда он раскрыл предательство Илии.

Илия лезла в их дела все это время через Сенмея. Что еще она сделала? Зачем она пыталась увести от них Фракцию, заставила Сенмея извратить исследование?

— Зачем ей все это? Она явно знала о твоем яде и ши-но-кагэ?

Сенмей пожал плечами, протер лицо и посмотрел на кровь на ладони. Он не был удивлен, не переживал. Его насмешливая улыбка показывала, что ему нравилось то, что Саитама теперь знал об их переписке.

— Никого не интересовало мое исследование, кроме Илии. Когда другие находили причины уйти от меня, Илия приходила, поддерживала и напоминала, что нужно оставаться верным себе. Она замужем за Ноэ во всех смыслах, но мы всегда разделяли нечто глубже.

— Сенмей, ты… — Саитама не мог даже подобрать слова. — Не смей говорить, что ты делал все это ради глупой идеи, что ты можешь быть с ней! Тебя ослепила похоть, ее манипуляции. То, что она тебе обещала, не сбудется.

— Мои чувства к ней серьезнее похоти, а ты ощущал к ней только это, да? Ни ты, ни тот мерзавец не могли понимать ее так, как я. Мацукара не отличается.

Саитама бросился на брата, схватил его за юкату и поднял. Он не хотел слышать ни слова о его отвратительном восторге насчет Илии и неуважении к Эме. Он едва подавлял желание ударить его снова, скалил зубы в гневе, который давно не ощущал.

— Кто ты, Сенмей? Что с тобой произошло?

— Я тот, кем всегда был. Ученый, бесполезный сын, который не умеет биться мечом и не может стрелой защитить свою жизнь. Но мои навыки лекаря были всегда нужны, да? Сенмей всех подлатает, сохранит здоровыми и счастливыми. Но стать главой не может.

— У отца были причины. И он был прав, — если бы отец послушался традиции порядка рождения…

Сенмей фыркнул.

— Хватит держаться за это. Я был бы оскорблен, если бы не понял, что он просто не знал лучше. Его решение было последней каплей для нашего клана.

Саитама отпустил его и отошел. Акито оставался неподалеку, тихий свидетель непростительного предательства его брата.

Сенмей провел языком по губе.

— Все, что я делал, было ради клана.

— Прекрати оскорблять меня это ложью. Я не хочу слышать от тебя снова эти слова.

— Ши-но-кагэ — часть ткани, которая держит этот мир целым. Мы или будем ими управлять, или умрем. И я нашел ключ к управлению. Тот, кто управляет тенями, управляет миром. Мы можем выжить. Мы можем даже вернуть все, как было!

— Не так, Сенмей. Честью и честностью, а не гадкой магией.

— В этом мире нет чести, Тама. Ты это еще не понял?

Саитама отвернулся и прошел к Акито.

— Я услышал достаточно. Оставляю его тебе.

Он даже не оглянулся, вышел из комнаты как можно скорее. Ему нужно было уйти отсюда. Он не мог дышать. Он не мог слушать дальше, как брат с готовностью признается во всем без стыда. Он бросал правду в лицо Саитамы.

Сенмей сошел с ума? Он так не говорил никогда, не болтал о силе, власти, не повторял имя Илии, зная, что ему будет больно…

И те письма. Духи, сколько крылось в тех проклятых словах? Спокойные признания Сенмея заставляли его тело сжиматься. Было поздно исправлять ущерб. И его брат знал — как и он в душе — что он не мог нанести последний удар. Как?

И Эма была использована для эксперимента его брата. Он поежился от мысли о том, как он ей навредил. Хуже, он отдавал результаты той работы Фракции.

У него все еще были вопросы, больше, чем он мог получить ответов сейчас. Одно было ясно.

Он должен был все ей рассказать.

* * *

Снова один.

Акито опустился перед Сенмеем. Уже потрепанный от удара Саитамы, он сжался, ранняя уверенность угасала на его лице.

Смерть отметит его?

Он должен был отогнать тени. Только Саитама мог сказать, будет Сенмей жить или нет.

Ши-но-кагэ тут не будут править.

Но до этого…

Акито вытащил кинжал.

— Этот разговор давно должен был состояться.

Он схватил раненую руку Сенмея и разрезал шрам. Мужчина охнул, слезы наполнили его глаза. Акито сильнее сжал его запястье, повернул руку, чтобы кровь свободно текла, пачкая его одежду.

— Духи, за что?!

— Ты предал Саитаму. Думал, я это приму? — он порезал бедро Сенмея, неглубоко, но кровь потекла. — Ты опозорил свою семью, наследие своего отца своими поступками, — Акито порезал другое бедро. Сенмей закричал, подавил всхлип.

— Что ты знаешь о чести, Назэ? — процедил он между вскриками. — Ты оголил свою душу Саитаме, но это не отменяет твоего отвратительного окровавленного прошлого.

— Я никогда ему не врал, в отличие от тебя.

— Ты утаивал информацию, а это не отличается, разве не так?

Акито рассмеялся, прижав ладонь к горлу Сенмея. Его голова ударилась об стену с глухим стуком.

— То, что он не знал, было для его защиты.

— Говори это себе, жалкий лицемер!

Он отпустил Сенмея, тот рухнул на зад.

— Давно я этого не делал, — сказал Акито, темнейшие тени комнаты дотянулись до его рук и ног, холод окутал его тело. — Не буду отрицать, порой сложно сдерживаться так долго. К счастью, на таких, как ты, я порой могу обрушивать это проклятие. С тобой будет тяжело, ты не привык к физическим нагрузкам, — он приветствовал тьму достаточно, чтобы ее успокоить. — Сначала ты расскажешь мне все, что рассказал Саитаме, а потом то, что ты ему не рассказал. Надеюсь, ты не будешь сдерживаться. Это тебе выгодно.

Сенмей рассмеялся, но слабо. Его ладони дрожали на коленях, он трясся перед Акито.

Он останется в таком состоянии, пока они не закончат.

— Я все еще его брат, его родная кровь. Ты не можешь меня убить. Он никогда тебя не простит.

Кровь медленно пропитывала серую юката Сенмея, алое пятно никогда не смоется.

Акито убрал катану и вакидзаси к стене. Ему понадобится только кинжал.

— Да, Сенмей. Я не могу тебя убить. Но ты пожалеешь, что я не могу это сделать.

34

Старый гнев кипел в ее груди.

Использовать. Эма не могла выбросить слово из головы.

Он использовал ее.

Когда это началось? Когда он помогал ей выжить? Тот шприц с лекарством от боли? Сколько раз он мучил ее ради своего исследования?

Изобретение Сенмея помешало Назэ освободить ее из хватки теней? Или проклятие было неизбежным?

Слишком много вопросов. Голова болела, пока она расхаживала, ненавидя ощущение беспомощности. Духи, она не подозревала, что он пойдет на такое.

Тени лежали на веранде, пока она ходила. Она махнула рукой перед собой. Они пошевелились, ответили на зов. Она сжала кулак и прогнала их.

Она не хотела этого.

Монстр. Демон. Связанная со Смертью.

Кем она была?

И с творением Сенмея другие могли сблизиться с тенями, как она. Может, налетчики, которые напали на Аомори-то, были так же отравлены. Он говорил, что изучал других жертв до нее.

Она дала ему такой шанс, потому что выжила после атаки ши-но-кагэ? И если Ноэ уже знал все и обладал эликсиром…

Эма задрожала от этой мысли, скрестила руки и замерла у пруда с кои. Не она одна пострадала от открытий этой ночью. Для нее смерть всегда была ожидаемым исходом. Было даже логично, что она получила невозможный альянс с тенями смерти. Но Саитама столкнулся с большей болью: смертью связи.

Ее сердце сдавила вина. Ее присутствие дало Сенмею возможность все это сделать. Хоть он был поглощен исследованием задолго до ее прибытия, она позволила ему воплотить теории в жизнь.

Нет. Она не будет виновна в действиях Сенмея. Но если бы она поняла, что происходило, может, это не зашло бы так далеко.

Саитама тоже так думал? У него было право жалеть, что он помог ей. И после того, как они поклялись…

Эма пошла дальше, вошла в главный дом, ноги стучали по коридору. Его комната была недалеко, возле этого крыла. И когда она прибыла, шоджи были широко распахнуты.

Саитама сидел на коленях один в темной комнате. Лампы из коридора бросали немного света внутрь, но он не зажег свои.

Как давно он там сидел?

— Саитама?

Он не сразу ответил. Она ждала на пороге, не зная, в каком состоянии он был. Назэ кратко рассказал о допросе Сенмея, но исход был ясен. Он предал брата из-за Ноэ и Фракции, искренне верил, что спасет клан, придумав потустороннее оружие.

Он поднял голову, но не посмотрел прямо на нее.

— Заходи, Эма. Посиди со мной.

Его тон был сдавленным, без эмоций, отличался от властного тона, каким его голос был обычно. Это сильно отличалось от ночи, когда они сидели в его саду, так близко…

Она прошла внутрь, разглядывая его рассеянное выражение лица. Она хорошо знала этот далекий взгляд.

— Я зажгу жаровню, — сказала она. Он не ответил, и она отошла и опустилась на колени перед жаровней, разожгла огонек. Эма взглянула на Саитаму, его голова была подперта рукой. Тени плясали на стене за ним, но она не ощущала холод ши-но-кагэ. Может, пока что монстры их оставят.

Эма села рядом с ним. Возле него лежал мешочек. Она не заметила это ранее, во тьме. Когда она поймала взгляд Саитамы, что-то блестело в свете огня. Она не дала себе охнуть. Ее сердце сжалось с желанием избавить его от этой боли. Хотя как она из всех людей могла такое сделать?

Если он не хотел ее тут, пусть так и скажет. Может, ему хватит того, что она посидит рядом.

Сколько ночей она желала, чтобы появился человек, который поймет одиночество предательства?

Саитама задел мешочек пальцами, а потом передал его ей.

— Все там. Улики предательства Сенмея, — он издал невеселый смешок. — Он даже ничего не отрицал, представляешь? Ему будто было радостно рассказать мне, — он фыркнул и указал ей открыть мешочек.

Эма опустила мешочек на колени, ткань была чистой.

— Можно?

Он посмотрел ей в глаза и склонил голову.

— Я поклялся тебе. Зачем мне скрывать это? К тому же, это касается и тебя.

Она кивнула, глубоко вдохнула и открыла, нашла несколько свитков пергамента со сломанными печатями. Эма вытащила один. Письмо Сенмею, почерк был изящным. Подпись была одним символом амариллиса, цветка. Она взглянула на Саитаму и стала читать. Изящные слова, вежливые фразы и намеки для раздувания желания Сенмея без конкретных обещаний.

— Их там десятки. Он все это время переписывался с Илией.

— Амариллис. Это Илия?

— Она не отзывается на то имя, но да, так ее звали с рождения.

Эма стала читать с разрешения Саитамы. Ничего конкретного не было, но некоторые слова могли относиться к ши-но-кагэ и прогрессу Сенмея. Женщина умела писать, это точно. Любой, кто мог читать, понимал, что они заигрывали между собой или уже состояли в отношениях глубже дружбы.

Ноэ знал о переписке его жены с Сенмеем? Или он и направил ее продолжать?

И зачем спасать их и рисковать тем, что улики его предательства раньше времени станут известны? Он был так уверен в том, что Саитама верил в него, что не уничтожил письма?

Эма подозревала, что Сенмей, скорее всего, верил, что Илия любила его.

Когда она прочла все письма, она вернула мешочек Саитама, и тот отбросил его в сторону.

— Это все моя вина.

— Нет. Ты не можешь винить себя в его решениях.

— Я мог это увидеть. Остановить. Я видел это. Что-то. Но не думал…

— Как бы ты смог? И если идти по этому пути, я должна тоже принять часть вины. Узнать, что ши-но-кагэ существуют, уже было безумием. То, что он может превращать их сущность в нечто, что можно поглотить, кажется невозможным. Откуда ты мог знать, что он затеял на самом деле?

— Он — мой брат.

— Вы семья, но не одинаковые. Вы не разделяете одну и ту же ответственность.

— Эма, — он повернулся к ней. — Я большую часть этого года провел, поглощенный горем и жаждой мести. Я пошел бы за Ноэ и Варуама, если бы не Арина, Хаганэ и Сенмей. И они были правы. Тогда. Но я не мог забыть, не мог отпустить. Ноэ нужно было истребить не только за его участие в гибели моих родителей, но и за все жизни, которые он задел или уничтожил. Для меня важно было только отомстить за них.

— И ты имеешь право такое чувствовать, — духи знали, что многие люди хотели отомстить ей за жизни людей, которых она убила.

— Спасибо, Эма, — он взял ее за руку, погладил ладонь большим пальцем. — Сенмей никогда не понимал это. И я не мог понять, почему он не разделяет это чувство со мной. Порой мне казалось, что он был рад, что они умерли, — он покачал головой. — Может, ему всегда было на них плевать. И на всех нас. Но та ночь для меня изменила все, — он взглянул на их соединённые ладони. — А ты? Ты оставила жизнь, которую построила с Тайшо. Что-то изменилось, что заставило тебя сделать это?

Она сжала губы и кивнула.

— Я чуть не потеряла кое-кого важного для меня в миссии. Я выбрала спасти его жизнь, а не убить цель, и за это меня наказали. Хоть я сожалею о другом в той миссии, я бы не изменила свое решение, — она накрыла его ладонь своей, погладила пальцами его шрам и посмотрела ему в глаза. — Все изменилось для меня в ту ночь.

— Один миг может изменить все.

Она поежилась, склонилась ближе к его теплу. Он подвинул хватку, обвил пальцами ее запястье. Он поднес ее ладонь к своим губам и поцеловал, его теплое дыхание щекотало ее кожу. Она приблизилась, очарованная, жаркое предвкушение трепетало в теле. Темные глаза смотрели в ее глаза, он поцеловал снова, в этот раз внутреннюю сторону ее запястья. Она вздохнула. Он притянул ее к себе, прижал другую ладонь к ее щеке.

— Не фантазируй, Мацукара.

— Я? — она отодвинулась, фыркнув. — Это ты начал.

— Что же? — он прижал ладонь к ее щеке снова, погладил нежную кожу большим пальцем. Темные глаза глядели на нее, передавали то, на что намекало его тело. Ее тело гудело в ответ, желание было таким сильным, что ее сердце могло взорваться.

— Ты говорил о таком мгновении?

— Возможно. Но было и другое, — он склонил голову, губы замерли над ее губами. — Я хотел тебя, едва увидел в онсене. И я хочу тебя сейчас еще сильнее.

Он поймал ее губы в обжигающем поцелуе, разбивая оставшиеся стены между ними.

35

Грубый, с надрывом, таким он был.

Эма целовала его в ответ, хотела удержать в этом мгновении с собой. Прогнать сожаления и неуверенность. Ему нужно было это. Им нужно было это.

Его язык танцевал с ее, гул одобрения зазвучал в его груди.

— Скажи, чего ты хочешь, Эма, — Саитама поцеловал ее еще раз, не дав ответить сразу, прижал ее к себе, пока его губы работали с ее.

— Ах, но где же веселье? — сказала она между поцелуями.

— Тебе не весело?

Он с рычанием опустил ее на спину. Ей захотелось биться и бежать, но она подавила старую реакцию. Вместо этого она обвила руками его шею, привлекая его ближе. Она запустила пальцы в его темные волосы, потом скользнула ладонями по его широким плечам, мускулистой спине — все еще в одежде. Она хотела ощущать его твердое тело под своими ладонями. Она закрыла глаза, вспомнила его в горячей воде онсена. Ее ладони проникли под воротник его юкаты, его жар согревал ее.

Он сжал ее ладонь, придавил рядом с ее головой. Глубокие властные поцелуи обрушились на ее рот, стали спускаться по ее шее. Она повернула голову, просила его этим продолжить. Он работал с ее телом почти так же, как Рё, но все было другим. Его запах, форма губ, вес его тела… Да, поразительно и приятно другое. Она уткнулась лицом в его плечо, целовала его шею, вдыхая глубоко успокаивающий запах мускуса и гвоздики.

Все сомнения быстро растаяли. Они могли насладиться этим мигом, друг другом. Даже во тьме предательства был свет надежды. Это был не конец. Они еще были друг у друга. У них были Хаганэ и Назэ…

— Эма… — он шумно выдохнул, ослабил хватку на ее запястье. Она подвинулась, обвила его ногу своей, а потом направила свое тело, чтобы перевернуть его на спину.

Ха, она все еще так могла.

Саитама смотрел на нее большими глазами.

— Я должен был ожидать что-то такое.

— Опускать убийцу на спину — опасная затея.

— Ты предпочитаешь быть сверху?

Эма рассмеялась и сжала его юкату.

— Иногда, — она развязала узел. — Снимешь это?

Он приподнялся, ее ноги обвили его ноги, он снял юкату и отбросил в сторону. Эма провела ладонями по мускулистой груди, которую заметила в онсене, и прилив жара согрел ее внутри. Она подвинулась, прижавшись к нему, ощущая его твердость. Осмелев, она скользнула ладонью по его животу, добралась до приза, погладила его сквозь ткань. Его бедра стали двигаться от ее прикосновения.

— Жадная, — он поймал ее щеки и притянул ее для еще одного глубокого поцелуя. Ее бедра двигались поверх его, наслаждение росло между ее ногами от того, как он терся об нее. Его ладонь опустилась, напала на ее оби, потянула за упрямый узел. Она стала ему помогать, встретила его взгляд. Он раздвинул нежную ткань. Прохладный воздух ударил по ее ногам и животу.

Она стала снимать свою юкату, когда он остановил ее ладонь, темные глаза скользили взглядом по ее телу. Он поцеловал ее снова, медленно раздевая, его пальцы скользили по ее рукам, пока он освобождал их из рукавов.

Он склонился и поцеловал ее в ключицу, дыхание обжигало ее кожу. Ладонь легла на ее талию, другая прижалась к ее небольшой груди, нежно исследуя. Он застонал у ее тела, его поцелуи обрушились на ее грудь. Она выгнула спину, бедра двигались. Он удерживал ее за талию, притягивая ближе.

Духи, это чувство… Его твердость терлась об нее, посылая по телу искры удовольствия.

Тепло комнаты задевало ее открытую кожу. Пробуждало ее. Было слишком много печалей в жизни, чтобы не давать себе наслаждаться хоть изредка.

«Мы должны порой быть людьми».

Слова Хаганэ. Она улыбнулась, прильнула к Сенмею. Быть человеком было сочетанием многого, и секс, поразительное соединение двух человек, входил в их число.

Она обвила руками его шею, помогала ему ласкать ее тело. Он напал на другую грудь, пока направлял рукой ее бедра.

— Ты прекрасна, — прошептал он в ее кожу, целуя затвердевший сосок.

Тихий смех сорвался с ее губ.

— А я помню, как ты говорил о капле женственности.

Он рассмеялся и отодвинулся, чтобы посмотреть на нее.

— Ты же не затаила на меня обиду за это?

— Мы уже тут…

— …и я уже был повержен.

— Осторожно, — она стала гладить его сквозь набедренную повязку. — Я могу все же решить пролить все твои тайны.

Он опустил взгляд.

— Если ты имеешь в виду мой…

— Да. Это я и имею в виду.

Он выругался, и это вызвало дрожь на ее спине. Она поймала его взгляд, не забывая, кто привело их к этому моменту. Она прижала ладони к его щекам, смотрела в его глаза.

— Если нужно это повторять, я никогда…

— Я знаю.

— Дай сказать. Я ни за что не предам тебя. Клятва была искренней.

— Эма, — он прижал ладонь к ее щеке, притянул ее, чтобы их лбы соприкоснулись. — Я знаю.

Он поцеловал ее, едва касаясь губами ее губ. Они снова и снова пробовали друг друга, понимали значимость того, что пообещали друг другу.

Он потерся носом об ее ухо.

— Ложись, — хриплый приказ вызвал желание, молнией пронесшееся по ней, он поцеловал ее в шею, скользнул языком по чувствительной коже.

— Решил рискнуть?

— Да.

Он последовал за ней, когда она легла на спину. Его взгляд скользнул по ее телу, но она не ощущала стыд, у нее не было повода. Она видела слишком много в жизни, чтобы позволить чему-то естественному нарушить этот момент.

Медленно улыбнувшись, он развязал ткань на своем поясе и отбросил ее. Саитама тоже не стыдился, раскрыл себя без колебаний. Она облизнула губы, увидев все его тело впервые.

Он устроился между ее ног, продолжил целовать ее губы, его язык двигался с ее, он прижимался к ней, дразня ее вход, уже мокрый и готовый. Жаждущий. Он опустил руку, скользнул пальцем между ее мягких складок, немного погладил ее. Она со стоном закрыла глаза, покачивая бедрами от его прикосновения.

Он резко вдохнул, убрал ладонь. Сжав член, он посмотрел на нее темными глазами, приоткрыв рот. Она улыбнулась, коснулась его лица кончиками пальцев.

С последним поцелуем он вошел в нее, медленно, по дюйму. Эма резко вдохнула, сжала его плечи, прижимая его тело к себе, пока он погружался в нее полностью. Он замер, разглядывал ее лицо, поцеловал еще раз. Но ей нужно было, чтобы он двигался, чтобы он отправил их за облака, в небо.

Может, они достанут до луны, которую он так нежно выглядывал каждую ночь.

Его бедра стали двигаться, посылая волны жара по ней, собирающиеся там, где их тела соединялись. Они нежно и медленно изучали движения друг друга, доставляли наслаждение. Божественные духи. Это было прекрасно и правильно, это разделение тел и сердец. Ничто не могло отобрать это.

Она ощущала, что он сдерживался, следил, чтобы ей было удобно, чтобы не сделать ничего против ее воли. Эма чуть повернула голову, оголяя шею, показывая подчинение, позволяя ему восстановить контроль над его жизнью, в котором он отчаянно нуждался. С низким стоном и невнятными словами он принял ее приглашение, опустил голову к ней, посасывал и покусывал нежную кожу, пока она не застонала, прося большего.

Он раскачивал бедрами, движения стали сильнее, но оставались уверенными, вызывали головокружительное удовольствие с каждым толчком. Она задрожала, когда его теплое дыхание защекотало ее ухо. Эма притянула его ближе, желая все большего от него. Саитама ответил, двигаясь быстрее, вонзаясь в нее сильнее. Он зарычал ее имя, желание в его голосе достигло пика, и он кончил, увлекая ее за собой. Она держалась за него, сердца колотились рядом друг с другом, оглушая, волны жаркого наслаждения сотрясали ее тело.

Они лежали долго вместе, тихие, порой целовались, обнимая друг друга. Та страсть, глубина эмоций за его строгой маской, была подтверждением, что он отдал всего себя.

Она прижалась к нему, водила круги на его груди.

— Спасибо, — наконец, сказала она.

— Хм? — он все еще был в милях отсюда, глаза были закрытыми, он прижимался лбом к ее лбу.

— За это. За все.

Саитама отодвинулся и удовлетворённо улыбнулся.

— Я думал о том, как ты только появилась и сразилась с ши-но-кагэ. Я был уверен на миг, что ты была духом или богиней. Звучит глупо, когда я говорю это вслух.

Эма улыбнулась, ее сердце трепетало.

— Ни капли.

— Пообещай мне кое-что.

— Что угодно.

— Останься.

— На ночь или…? — она улыбнулась из-за румянца на его щеках. Он смутился сейчас?

— Ты знаешь, о чем я.

— Не уверена.

Он обвил ее рукой сильнее, прижал ее к себе, замедлив ее поцелуями. Она охнула, ощущение покалывало на чувствительной коже. Он стал тверже, и она отодвинулась, прижала ладонь к его груди.

— Еще раз?

— Слишком быстро?

Эма рассмеялась.

— Никогда, — она притянула его для глубокого поцелуя и снова затерялась в нем.

36

Хаганэ не нравился этот план.

Он не считал, что план провалится. Наоборот, шансы были хорошими, мадам Фумико в «Золотом Цветке» была мастером скрытности. Эма и Акито разберутся с Ноэ.

Но от мысли, что ему придется притвориться, что он предаст ближайшего друга, ему было физически плохо.

Когда он пришел к комнате Тамы, его друг расхаживал по комнате бодро, щеки были румяными. Что-то сверкало в его глазах, словно он скрывал тайну, которая приносила ему радость.

И он подозревал, что некая убийца изменила его.

— Так-так, Тама. Ты хорошо выглядишь для такого дня.

— Тц. Я буду спать лучше, зная, что его нет. Нужно было давно это сделать.

Хаганэ пожал плечами.

— Кто знает? Если бы ты поспешил, все могло бы обернуться хуже. И у тебя не было бы супер-дуэта, да?

— Супер-дуэт? — Тама фыркнул. — Не говори так при Акито.

— Я еще не хочу умирать. Хотя Эму это повеселило бы, — он смотрел на лицо друга.

Губы Тамы изогнулись в улыбке, но она быстро пропала.

— Кто знает?

— Не делай вид, что не знаешь.

Тама пронзил его взглядом.

— Что? Я не делаю вид.

Хаганэ улыбнулся, потом не сдержался и рассмеялся. Тама верил, что он не мог это понять? Румянец на его щеках, спина была прямее, чем вчера. Хаганэ видел все, что ему нужно было знать.

— Над чем ты смеешься?

— Над тобой!

— Объясни, потому что я не в настроении для этого.

Хаганэ кашлянул, пытаясь подавить смех. Это был веселый смех, который возникал из счастья, он переживал, что этот смех вряд ли прозвучит снова. О, Хаганэ не оставлял надежду, но он переживал, ведь такое счастье означало бы для него мир.

— Она для тебя дорога, да?

Он скрестил руки.

— Мы создали связь. Конечно, дорога, — Тама прищурился. — Не так, как ты намекаешь.

— Ты забываешь, Тама. Что я всегда знаю, когда ты скрываешь от меня правду, — он усмехнулся, тряхнул головой и вздохнул. — Я рад, что ты снова нашел счастье.

Тама открыл рот, и половица в коридоре скрипнула. Он специально не чинил ту доску.

Шаги прошли ближе, и источник счастья появился на пороге. Взгляд Эмы на миг задержался на Таме, ее щеки порозовели.

— Все хорошо?

Хаганэ посмотрел на них. Конечно. Это было там все время. Таме только нужно было открыть себя, позволить себе насладиться объятиями другой. То, что он начал снова доверять после предательства его брата, давало Хаганэ надежду. Он был счастлив так сильно, что сердце болело.

— Да, — напряжённо сказал Тама. — Акито заканчивает в комнате Сенмея, а потом мы все обсудим. Хаганэ, Ноэ еще вернется сегодня?

— Фумико подтвердила, что она ожидает его возвращение, для него готова особая комната. К сожалению, мы не сможем провести репетицию миссии перед этим, — Эма упоминала, что репетировала миссию и оценивала сильные и уязвимые точки места, где проходила миссия. Тут они не могли рисковать так близко к назначенному времени. Можно было сорвать операцию.

— Понимаю, — сказала она. — Расскажи все, что можешь.

Пока они ждали Акито, Хаганэ объяснял план «Золотого Цветка», подавив стыд за то, что так хорошо знал то место. Это было до того, как Эма появилась в его жизни. Те наслаждения в «Золотом Цветке» уже его не привлекали.

Он смотрел на изгиб ее губ, пока они говорили, на ее чарующие, но опасные карие глаза, он уже запомнил эти детали. Саитама желал их, может, даже Акито заметил эти детали. И Хаганэ не ревновал. Он, наверное, единственный понимал влияние ее присутствия на них, и как их будущее было ярче с ней.

Как она смогла так уютно устроиться между ними?

Акито вскоре вошел без слов и закрыл дверь. Он присоединился к ним на татами.

— Я забрал важные части исследования Сенмея. По крайней мере, это не сможет попасть в руки Фракции, если поместье падет. Но с тайными поставками Сенмея они уже могли получить достаточно информации. Он или не записал формулу, или она уже у Фракции.

Хаганэ выругался. Он знал Сенмея почти так же долго, как Таму. Он не ожидал, что брат его друга пойдет по темному извилистому пути. Сенмей всегда был защитой, делал, как было лучше для клана. Он всегда предлагал помощь нуждающимся, включая неизвестных, как Эма.

Все было зря? Было почти невозможно связать старого Сенмея с тем, который их предал.

— Просто держите его под замком. Мы не можем пустить его к Ноэ. Как только мы с этим закончим, я решу, что делать.

Подавив вопрос, Хаганэ опустил взгляд. Таме было сложно приказать казнь Сенмея даже за это. Он не винил его. Люди убивали за меньшее, но не Тама.

— Сосредоточимся на Ноэ, — Эма посмотрела на них по очереди. — У нас осталось мало времени на подготовку.

— Как твое состояние, Мацукара? — спросил Акито, разглядывая ее, щурясь, словно мог как-то определить так ее слабости. Возможно, он мог.

— Я смогу сделать это, если ты об этом. Последний удар будет нанесен. А если нет, ты будешь там, — она посмотрела на них. — Я всегда была кульминацией операции, так что поражение было неприемлемо. Я еще никогда не работала с другим убийцей.

— Верь в миссию. Верь в меня. Вместе мы не проиграем.

Тама издал сдавленный звук, повернул голову и посмотрел на него.

— Кто ты и что сделал с Акито.

Вице-командир хмуро смотрел на него.

— Он просто знает, как мне нравится его непоколебимая уверенность.

Теперь они уставились на Эму.

— Что? Это так, — она подмигнула Акито, тот сделал вид, что не заметил это.

Тама смотрел на них, поджав губы, и Хаганэ почти видел, как он соображал. Ах, он не знал, что был в безопасности? Он не потеряет Эму из-за Акито. Не так. Что-то другое было между всеми ними, другие еще не поняли этого. Эма могла понять, но Тама и Акито были безнадежны в этом.

Решив пощадить Таму от дискомфорта, Хаганэ вернул разговор к Ноэ.

— Моя встреча с Ноэ на закате, значит, вам нужно быть на месте до этого.

— Я обдумал миссию, — ладони Акито легли расслабленно на колени, — и ее нужно немного изменить.

Хаганэ скривился.

— Акито, уже нет времени на это.

— Когда твоя встреча начнется, — продолжил он, — я войду в заведение, не скрываясь. Ноэ не поверит, что Эма придет туда по своей воле. Но я могу убедить его в своей охоте. Твой дискомфорт будет недолгим.

— Ах, спасибо, — иногда Акито удивлял его своей восприимчивостью. Почти всегда.

Уголки губ Акито опустились.

— Это добавит уровень отвлечения, который обеспечит успех Мацукары, — он переглянулся с Эмой, что-то промелькнуло между ними.

Да. Что-то затевалось.

Они обсудили оставшиеся детали, еще раз обсудили план. С изменением стратегии от Акито у них улучшились шансы на успех. Хотя его роль предателя все еще ему не нравилась.

— Я вернусь через пару часов, Эма, — сказал Хаганэ, когда они закончили. Он подавил желание обнять ее. На это будет время позже, когда все закончится.

Он помахал и пошел на последнюю встречу с секретарем Ноэ, раздражающим мужичком, от которого он хотел избавиться.

Но он сосредоточился на своих чувствах к Эме, которые расцвели с тех пор, как она присоединилась к ним. Хаганэ хотел счастья для Тамы, не стал бы рушить его счастье ради своего. Но та клятва создала что-то еще в их растущей связи, что-то серьезнее чести.

Ах, странная работа судьбы.

Ей нужно было лучше выстраивать события.

37

Могло ли это быть так просто?

Эма смотрела, как Хаганэ уходил, уверенный, как всегда. Но она не видела весь его оптимизм. Отчаяние из-за прошлой миссии в Аонаре наполнило ее грудь. Смерти ее старого отряда, почти потеря Рё — хоть боль притупилась, она не забыла ту ночь, и как ее жизнь полностью изменилась в результате.

А потом что-то спокойное и уверенное погладило ее, как прохладный осенний ветер, успокоил ее страхи без звука или прикосновения. Его присутствие было глубоким и крепким, набегало на нее волнами. Она выдохнула, и отчаяние пропало, сменилось семенами решимости.

Эма взглянула на Назэ. Он пристально смотрел на нее. А потом слабо кивнул и повернулся к Саитаме, который явно заметил их разговор без слов.

— Последние слова, командир? Остались вопросы, которые нужно обсудить?

Тама молчал пару мгновений, сжав кулаки на коленях. Темно-карие глаза посмотрели в ее глаза, жаркое воспоминание об их ночи смешалось с уверенностью, которую передал Назэ. Желание и долг. Она снова почувствовала счастье, и его нужно было защищать и питать, если они хотели, чтобы счастье росло.

Эта миссия была первым важным шагом в ту сторону.

— Нет. Мы дадим Ноэ то, чего он хочет, даже больше. Если мы не попробуем, то мы уже провалились. Я верю, что вы трое преуспеете. А потом, — он тяжко вздохнул, — мы напьемся и забудем обо всем до утра. И ты, Акито. Ты не отвертишься.

Назэ поджал губы.

— Возможно, придется отойти от плана…

— Разберешься с ними. Наши силы тут и в городе будут готовы поддержать вас. Но я верю, что все вы сделаете, что необходимо. Хотя стоит избегать лишних разрушений. Мы все еще не оправились от того налета.

Он пробормотал что-то, потирая шею, укол холода заставил волоски на ее руках встать дыбом. Она напряглась одновременно с Назэ. Они переглянулись, а ощущение растаяло.

— Что такое? — спросил Саитама, глядя на них, прищурившись. Назэ рассказал ему о своей связи с ши-но-кагэ. Но Саитама знал о другой связи Назэ с ней?

Если не знал, пора было это объяснить. Ее тело все еще гудело от воспоминаний о его прикосновении, его взгляды напоминали о том, что они разделили. И он показывал власть в том, как брал ее, эти чувства могли стать чем-то жутким, если он позволит.

«Мой брат хочет только владеть тобой, как хотел с Илией».

Нет. Эма не даст отчаянным словам Сенмея задеть ее.

Назэ встал и прошел к двери, отодвинул ее.

— Акито?

— Что-то ощущается неправильно, — он повернулся, голубые глаза посмотрели на нее, а потом на Саитаму. — Миссия близко, и я должен оценить возможные сложности.

— Конечно. Если что-нибудь раскроешь, доложи немедленно. Я не буду подвергать тебя риску. Мы разберемся со всем, что ударит по нам.

Назэ кивнул и вышел в коридор.

— Тебе нужно отдохнуть, — он приподнял брови, когда она повернулась к нему, — или что там известные убийцы делают перед миссией?

Она склонила голову и прищурилась.

— Это приказ, командир?

— Как ты думаешь, лейтенант?

Эма фыркнула.

— Мы оба знаем, что тот ранг уже не имеет значения, — она предпочитала свободу выбора пути, следовать своим идеям чести, долга и справедливости, а не слушаться того, что ей навязывали.

— Точно, — он усмехнулся, его тон звучал с намеком, и в ее груди стало теплее от желания. — Тебе это и не нужно, — он придвинулся ближе, сжал ее ладонь, вдруг посерьезнел. А потом склонился и поцеловал ее в щеку. Медленно, нежно, выжигая это легкое прикосновение в ее разуме. Это было обещание лучшего будущего, рожденное из их цветущего доверия. Не нужно было ничего говорить в последние часы перед бурей.

Они отправились на свои задания, Эма быстро помолилась духам, чего не делала раньше. Может, они не воспримут это хорошо, но она все равно это сделала. Устранение Ноэ, угрозы клану Рен, было только началом. Но это даст им время и пространство, чтобы сосредоточиться на ши-но-кагэ и убрать ущерб, нанесенный исследованием Сенмея.

То бремя уже лежало не только на Назэ, но и на ней. Она была связана, нравилось это ей или нет.

Поражение. Смерть. Это всегда было возможно, но она не хотела пускать его в эту миссию одного.

* * *

Все было на месте.

Саитама расхаживал по двору за час до заката. Сколько бы он ни думал о миссии, его ответственности и нынешнем состоянии города, он приходил к одному выводу.

Это нужно сделать.

Капитан Тоджиро управлял воинами в поместье, был готов к прямому удару, который мог произойти. Капитан Харияма и многие первые лейтенанты были в городе на случай, если они понадобятся.

Хаганэ и Эма вскоре прибудут в «Золотой Цветок», попадут туда заранее. Акито следом займет позицию.

Оставалось только ждать.

А Саитама ненавидел ждать. Его вели только мысли, а мысли не всегда были хорошими.

Он замер, скрестил руки и принял важный вид. Он знал, что не стоило показывать своим людям, как он переживет. Даже если они понимали, даже если тоже опасались, он не мог подавать виду.

Он заставил себя думать о счастье, этого у него было мало в эти дни. Но они означали больше в угасающем свете, чем раньше. Улыбки Хаганэ, надежда и вечная дружба. Решимость Акито, верность и «непоколебимая уверенность», как сказала Эма. И честь и справедливость Эмы, ее сила и стойкость в этом странном новом мире духов и теней. Он думал о ней в его руках, знал, что, что бы ни случилось сегодня, они нашли нечто настоящее между собой.

Она была последним кусочком, который ему требовался, чтобы он начал восстанавливаться.

Небо в облаках раскинулось над головой, теплый ветерок трепал распущенные волосы у его плеч. Он собрал их, закрепил пучок черным шнурком. Было слишком тихо. Его сердце гремело в ушах.

Саитама подавил желание проверить Сенмея после его допроса. Акито подтвердил, что Сенмей был жив, но он с ним не был добр. Его брат почти ничего не знал, кроме того, что уже раскрыл, однако сообщил, что кто-то еще начал исследовать эликсир до него. Тот человек был мертв, или ему так сказали. Он получил записи того неизвестного и примитивную формулу, оттуда и стал работать.

Как только с Ноэ разберутся, он встретится с братом снова. Ему не нужно было, чтобы слова Сенмея рушили его уверенность. И его брат явно не хотел, чтобы его видели после допроса с Акито.

Прикусив губу, он погладил ее языком. Сенмей был заперт, и он не уйдет никуда, пока Саитама не позволит.

Сосредоточиться. Все шло по плану. Нужно было верить в них.

Но он не доверял Ноэ.

Солнце стало опускаться, становилось ярче и более зловещим с каждой минутой. Этой ночью они уберут самого сильного высшего лорда Фракции. Ноэ не покинет гостиницу. Они покажут Ичиё, что он не был непобедимым, как он верил.

Может, это даст кланам шанс собраться вместе против принца-предателя.

Раздались крики, кто-то ворвался в главные врата, ноги застучали по двору. Йоджи? Паника на лице гонца заставила его сердце рухнуть в желудок. Еще даже не стемнело.

Это было плохо.

Саитама поспешил к нему, проклиная и молясь духам одновременно.

Йоджи споткнулся, потный и в пыли, протянул сверток пергамента.

— Больше воинов прибыли к городу. Они, похоже, готовятся к осаде. Это, — он указал на бумагу, — якобы от самого лорда Ноэ.

Сердце Саитамы колотилось в груди, все звуки пропали, в ушах звенело.

«Жду обмена. До этого мои люди будут резвиться в твоем городке».

Семь адов!

— Всем к оружию! На нас напали. Любого из Фракции истреблять, включая лорда Ноэ! — план рухнул? Он обсуждал обмен, но снова изменил правила? Он был не просто беспощадным. Он был змеем.

Нечеловеческий вопль раздался в сумеречном небе, не было ясно, откуда, но игнорировать не удавалось.

Это не могло быть…

— Командир! — закричал Тоджиро, спеша к нему. — Они уже тут.

* * *

Во второй раз Ноэ принес войну в его дом.

Было странно так думать об этом месте, но Акито возвращался в Аомори-то раз за разом за годы. Тут он получил это имя, не помня прошлое. Может, это его и удерживало.

Имена обладали силой. Так говорили в старину.

Он связал волосы, скрыл голову шарфом, оставив только глаза видимыми. Побыв с Сенмеем, он вспомнил древнюю кровожадность, которая когда-то чуть не уничтожила его. Эма тоже такое испытывала. Кровь прольется этой ночью, больше, чем они планировали. Этого не избежать, но они голами тренировались для этого. Потому он был так строг с воинами в этом году.

Трагедия родителей Саитамы не могла повториться.

Его пальцы покалывало от предвкушения, пока он проверял скрытые кинжалы и сюрикены. Он давно этого не делал. Акито запятнал душу поступками, которые не стереть. Никакая честь или прощение не очистили бы его.

Но, чтобы защитить этот дом и его обитателей, он пойдёт во тьму, ослабит контроль, чтобы изменить исход. Как вице-командир, он не мог допустить поражение. Как человек, он не мог быть в ответе за поражение.

Этой ночью он выпустит демона внутри себя.

38

Град пылающих стрел снова полетел по небу. Эма уклонилась, две вонзились в землю за ней. Зданиям вокруг них повезло меньше.

Так не должно было произойти!

Огонь лизал крыши, пока мужчины и женщины бегали с ведрами воды. Эма выругалась. Им нужно было что-то большее, чтобы потушить огонь. И если стрелы продолжат лететь, весь город сгорит дотла.

Лучники были не так далеко. Им нужно было быстро убрать их, а потом идти к Ноэ. Почему мерзавец напал на Аомори-то? Она и Хаганэ не прошли и половины пути к «Золотому Цветку», когда встретили первый отряд налетчиков, мучающих людей на улице.

Хаганэ попятился и схватил ее за руку, повел по ближайшему переулку. Они бежали, затормозили в конце. Она уловила гадкий запах. Она прижалась спиной к стене, Хаганэ тихо хмыкнул и вытянул руку перед ее грудью. Она медленно выглянула.

Вот. Группа из пяти лучников, окруженная солдатами Фракции. Десять? Они уже готовились к новой атаке. С их места казалось, что они особо не целились. Они просто устраивали разрушения.

Но эту угрозу нужно было убрать.

Она сжала ножны катаны левой рукой, правая обхватила рукоять, погладила шнурок, выбирая первую мишень. Тени трепетали у ее ног, холодная ласка напоминала об их вечном присутствии.

Она поймала взгляд Хаганэ и кивнула. Она не успела сделать и шага, он склонился и с силой поцеловал ее в губы. Эма опешила на миг, отпрянула, а потом улыбнулась. Ему не нужно было переживать.

Они не умрут этой ночью.

Эма выбежала из переулка, вытащила меч и ударила по ближайшему солдату, отскочила от него и ударила другому лучнику по шее. Кровь брызнула в воздух. Холодный огонь вспыхнул в ее животе, шрам пульсировал, ожил, она быстро устремилась между испуганных мужчин. Она попала по еще двоим лучникам, и другие солдаты напали на нее.

Рев заставил их повернуть головы, но Эма этого не сделала. Они отвлеклись, и она напала на солдата справа, обрушила его на колени, Хаганэ присоединился к бою за ней. Солдат остановил ее атаку, но оступился, открыл свой живот для фатального удара. Эма ударила по кожаной броне, словно она была шелком. Он с воем рухнул на землю, извиваясь.

«Убивать, когда необходимо. Убить или быть убитой».

Она должна была забрать только одну жизнь этой ночью. Но Ноэ разбил шансы проявить милосердие, спустив своих людей на них.

Она вскинула катану, остановила взмах меча солдата, который мог рассечь ее спину, будь она медленнее. Этот хорошо защищался. Их мечи сталкивались с такой силой, что ей приходилось пятиться. Это сражение было не из тех, в чем она была хороша, и вскоре это будет видно.

Она сделала ложный выпад, ударила его по открывшейся ведущей руке, порвала плоть и мышцу, а потом повернулась к оставшимся лучникам, уже поднявшим стрелы.

Целясь в них.

— Хаганэ!

Она бросилась на землю, стрела пролетела мимо и вонзилась в здание за ней. Солдат над ней дернулся и упал, в него попала стрела.

Кошмар!

Хаганэ. Где он?

— Слишком близко! — крикнул он. Эма выдохнула с облегчением и вскочила на ноги.

Проклятые лучники уже брали новые стрелы. Эма бросилась вперед, и металл заблестел за ними.

Нагината? Хацуки?!

Быстрый и уверенный, отряд женщин бросился в едином порыве, пронзая оставшихся лучников смертельными ударами раньше, чем они успели выстрелить.

Поразительно.

Она оглянулась. Хаганэ еще стоял, пятеро солдат наступали на него.

Проклятье. Эма повернулась и побежала, скользнула за ближайшего врага, ударила его по ногам сзади. С брызгами крови и пронзительным воплем он упал на землю. Удивление позволило Хаганэ убрать следующего солдата, кулак по челюсти отбросил его и лишил сознания.

Она напряглась, отвернулась от другого врага, темно-синяя хаори пронеслась мимо нее. Она схватила за край, сжала хорошую ткань в кулак и потянула. Он споткнулся и рухнул на спину. Хаганэ ударил врага по груди, заканчивая работу.

Духи, потому она не была на передовой. Каждый враг был мишенью, заслуживал он этого или нет. Это было грязнее спланированной миссии, оправданного убийства. Эти убийства были ради людей, которых они защищали.

Два оставшихся солдата повернулись и побежали… прямо к отряду Хацуки. Женщины с ревом одолели беглецов.

— Похоже, порой тебе нужна моя помощь, старший брат, — усмехнулась Хацуки.

— Эй, Цуки, хватит играть с острыми палками, ладно? — но он улыбался, грудь вздымалась и опадала от усталости.

Она стукнула нагинатой по земле.

— Похоже, тут безопасно. Я услышала, что у города собралось больше воинов. Этой ночью для нас есть работа.

Ноэ все это задумал сразу, да? Она не была удивлена. Даже если бы Саитама отдал ее — попытался — Ноэ не ушел бы просто так, сам он это задумал бы или по приказу Ичиё.

Она кивнула Хацуки.

— Спасибо за помощь тут.

— Не за что, — она кивнула, другие девушки — тоже. — Мы пойдем дальше.

— Только осторожно, ладно? — Хаганэ вдруг посерьёзнел.

Хацуки замерла, глядя на брата, ее глаза были полны эмоций, как тогда, когда она воссоединилась к Хаганэ. Для нее это было как тот день снова, да? Девушка скрыла тревогу за уверенной улыбкой.

— И ты. Идемте, девочки.

Они побежали, Хаганэ подошел к Эме.

— Они будут в порядке, Хаганэ.

— Знаю. Она крепкая. Все они, — он выдохнул, а потом обвил рукой ее плечи. — Эма, мы не такая и плохая пара. Странно, что мне нравится смотреть на тебя в действии?

Она ткнула его рукоятью катаны.

— Ты уже был странным.

— Хорошо, что я уже тебе нравлюсь.

Он склонился и снова поцеловал ее.

Кто-то кашлянул за ними, и они отпрянули, подняли мечи.

Хаганэ застонал,

— Эй, снова ты, Акито?

— Нельзя сделать это позже? — хоть он щурился, он был раздражен не так сильно, как она ожидала.

— Позже может и не быть, — Хаганэ упер руку в бедро. — Видишь все это? — он указал на тела вокруг них.

— Допустим.

— Ноэ, ты знаешь, почему Ноэ нападает?

Он кивнул.

— Его требования не изменились, но теперь он разрушает, пока мы не послушаемся. Но Ноэ будет не единственной нашей проблемой этой ночью.

Она напряглась.

— Ши-но-кагэ?

— Я ощутил среди них новое присутствие. Ши-но-кагэ еще не прибыли, но будут. Наша миссия под угрозой срыва, я подавлю тени. Сосредоточься на Фракции и Ноэ.

— Погоди. Ты знаешь, что я могу помочь против теней, — она взглянула на Хаганэ. — Близкий бой никогда не был моей силой. Я бью из теней и отступаю. Так было всегда.

Он склонил голову.

— Поэтично.

— Ши-но-кагэ теперь самая большая угроза, — сказал Назэ. — Кто-то еще связан с тенями, хотя я не могу понять, кто.

— Это может быть Ноэ?

Назэ покачал головой и прошел мимо них.

— Это не Ноэ. Я бы знал.

— Сенмей?

— Так было бы проще, но нет. Я в этом уверен. И теперь я должен идти, — он посмотрел на нее голубыми глазами. — Не иди за мной, Мацукара. Возможно, у тебя получится исполнить миссию. Если найдешь тени, которые послушаются тебя, используй их осторожно. Некоторые могут попытаться управлять тобой, — и он пропал в ночи, скрылся в тенях.

— Я видел, как он так делает, но это всегда немного пугает.

— Ты напуган? Я в это не верю.

— Я немного преувеличил.

— Хаганэ, — она ощущала холод сильнее, — я знаю, почему Хаганэ хочет, чтобы я держалась подальше от ши-но-кагэ, но я должна помочь ему, — он не мог оставлять ее в стороне и биться с тенями сам. — Только у меня, кроме него, есть шанс остановить тени.

— Почему мне кажется, что мы расстанемся, Эма?

— Мне нужно туда, где они. И я не могу подвергать тебя опасности. Ты помнишь, что случилось раньше…

Он сжал ее запястье и притянул в свои объятия, его губы снова легли на ее, в этот раз нежно, с тоской и обещанием. Его ладонь легла на ее затылок, и она погрузилась в его тепло, желала, чтобы этот миг длился вечно.

— Не смей умирать, Эма. У меня еще много планов на нас.

Она кивнула, не смогла озвучить обещание, ведь не была уверена, что сдержит его.

— Береги себя и не лезь к ши-но-кагэ. И если ты найдешь Ноэ до меня, передай ему привет.

— Хорошо, милая, — улыбнулся он.

— Хулиган, — она шлепнула его по груди и снова поцеловала. Он отпустил ее и побежал за Хацуки. Он держал слово, уважал ее желания, даже когда это их разлучало. Он понимал, даже если ей было больно смотреть, как он уходит. Но она не могла подвергать его опасности рядом с собой. Хаганэ поможет против налётчиков, особенно рядом с сестрой.

Город осадили, и времени было мало. Им нужно было выполнить свои роли, чтобы покончить с этим как можно скорее.

Вопль разорвал воздух, звенел в ее ушах, и она слышала только его. Холод вспыхнул в ее ране, тени на улице трепетали.

И тишина.

Дым лениво струился в темнеющем небе. Этой ночью она пробудит себя старую. В этот раз она будет не просто едина с тенями, она будет управлять ими. Использовать их поддержку, чтобы остановить угрозу, которая пыталась разбить город.

И, как Черный Шип, она укроется в ночи, и только луна будет вести ее.

* * *

Он должен биться там, защищать свой дом, выслеживать Ноэ, положить всему этому конец.

Но Тоджиро настоял, что Саитама останется в поместье для его защиты. Ноэ уже дважды нарушил обещание. Он мог сделать что угодно. Эта атака показывала, что «защита» от Илии уже не работала.

Атаки на город до этого были направленными и короткими. Три отдельные волны, небольшое количество жертв в отчетах. Но смысл был ясен: если помедлить, атаки продолжатся.

После каждой атаки прибывал гонец с тем же требованием: Акито и Эму нужно доставить к северным вратам города.

Но Ноэ был не у северных ворот. Никто его не видел. Где он был? Он вообще остался в городе? Высший лорд не бросил бы такую операцию только подчиненным. Если только он не был трусом, прятался, пока его люди выполняли грязную работу.

Расхаживая по двору, Саитама нес два меча на бедре, у него было почти двадцать лет тренировок за плечами. Ноэ был где-то там, и они вряд ли будут болтать снова.

Плевать на Тоджиро, он пойдет туда сам.

Холод пробежал по его спине. Он замер, ощущение трепетало в нем, его мысли устремились к Сенмею, еще запертому на складе, не знающему, что тут происходит. Он не заслуживал знать. Он предал их, выдал Ноэ, это было непростительно. Сенмей лишился всех прав на место в клане.

Но что-то заставило его пойти, убедиться, что он был еще там, безопасно запертый. Не было причины подозревать иное, но он не мог отогнать холод, проникший в кости, шепчущий об опасности.

Сообщив Тоджиро, Саитама поспешил к складу и, кивнув страже у дверей, прошел внутрь. Там было тихо, почти все люди были в городе. Он не должен был тут находиться. Он не мог вынести вид Сенмея, не то что говорить с ним, но его ноги сами несли его. Он только проверит, что брат в безопасности.

Он не переживал.

Комната была все ближе, лед снова пронзил его, этот холод напомнил ему онсен. Он замер. Стражи не было? Цепи звякали в комнате, упали на пол. Голос Сенмея что-то бормотал.

Саитама прошел к двери и застыл на пороге, забыв о ругательстве от шока.

Сенмей стоял без оков, тени окружали его, двигаясь самостоятельно. Запах благовония Илии и гари пропитал комнатку. Он был один, но тени двигались свободно, будто живые. Маленькие, не как та у онсена, но они источали тот же холод.

Они застыли, и его брат поднял голову, в расширенных глазах смешались удивление и сожаление. Сожалел ли он на самом деле? Он понимал, какую боль причинил, как помог Фракции преуспеть, задев их в процессе?

И как он освободился?

— Мне жаль, Тама.

«Жаль».

Это все, что он мог сказать?

Сенмей шагнул назад в ждущие тени, и они закружились и проглотили его.

— Что… Сенмей!

Саитама бросился вперед, тени поднялись, мешая ему, став быстро огромной массой и напав. Глаза Сенмея расширились, и он пропал полностью. Боль вспыхнула в левом плече Саитамы холодом, он упал на половицы со стуком. Он со стоном схватился за рану. Теплая жидкость лилась по его пальцам.

Теперь он был в ярости.

Тени стали рассеиваться, комната снова застыла, душная и пустая.

Сенмей пропал.

Подавляя боль, Саитама встал. Он все еще не мог поверить, что это было возможно. Сенмей прошел в тени и пропал. Куда он делся?

Он прижал ладонь к голове, зажал другой рукой рану и поспешил наружу. Уловка. Он должен быть где-то в поместье. Саитама отдал приказ отыскать Сенмея и не пустить его в город.

Хватит этого. Сенмей пропал, Хаганэ, Акито, Эма и многие другие рисковали жизнями. Ничто не держало его тут.

Слабый трепет задел сердце, напоминая об Эме. Словно он ощущал, как она билась. Она была в беде?

Почему он думал об этом? Но ощущение пропало, его унесло ветром.

Рана истекала, холодная и горячая одновременно. Тени на земле задрожали и снова застыли.

Это…

Он отыскал Тоджиро, сообщил о побеге Сенмея. Мужчина даже не моргнул от безумия ситуации.

— Я пойду туда, Тоджиро. Отыщу брата или Ноэ. Или обоих. Это все закончится этой ночью.

— Командир, вам нельзя идти. Вы — лидер клана. Больше некому занять это место, кроме Сенмея. Ваш отец сказал, чтобы лидером были вы.

Отец не говорил ему это, но Тоджиро не было смысла врать.

— Если я паду, тогда твоя семья будет следующей, кто дольше всего была в клане. Для меня будет честью, если семья Гиншен поднимется.

— Не говорите так. Если вы останетесь…

— Капитан, думаешь, ты можешь удержать меня тут? — холод настойчивее задел его руки.

Тоджиро притих и отошел с поклоном.

— Будьте осторожны, командир. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить наш народ.

Саитама поклонился в ответ, похлопал его по плечу. Мужчина всегда переживал за клан.

— Спасибо, капитан.

Проверив оружие, Саитама поспешил из поместья в город, укутанный ночью.

39

Эма бежала под покровом тьмы по улицам, проверяя тени по пути. Манила их, тянула к себе.

«Используй их осторожно».

Многие оставались неподвижными, как и должны быть тени. Не все тени были связаны с миром духов. Интересно. Потом одна ответила на ее зов, оторвалась от земли под мерцающим фонарем и присоединилась к ней. Она обвила ее запястье, любопытная, радуясь, что ее выбрали. Холод усилился вокруг ее раны, метки, сигнал, о котором говорил Назэ.

Другая поднялась, обвила ее ногу, пока она настойчиво и отчаянно бежала.

«Некоторые могут овладеть тобой».

Эма отогнала эту, стряхнула со своего тела на бегу. Хватка порвалась, и тень упала за ней.

Дрожа, она вспомнила сон с глазами с красно-серебряными радужками, тени схватили ее, поглотили и…

Тень на ее запястье запульсировала тревогой, потом спокойствием. Она взглянула на черную тень там. Тень ощущала ее?

Духи, она многое не понимала о них.

Назэ верил, что Ноэ не управлял ши-но-кагэ, но они все равно были в городе. Или они всегда были там, просто какой-то барьер держал их в мире духов?

Назэ открыл ту дверь, дал им свободу? Что он мог сделать, что заставило его поверить в это так сильно?

Эма добралась до конца улицы, прижалась к стене возле угла здания, скрылась среди досок цвета смолы. Шаги гремели по пустой улице. Она выглянула, тени окутали ее, скрывая от глаз. Это было из-за того, что она хотела скрыться, или тень сделала это сама?

Вопросы позже.

Дрожь пробежала по ее телу, налетчики приближались. Они шагали скованно, лица были без эмоций, глаза — мертвые. Черные нити, как дым, извивались у их ног, пока они шли по улице. Они волочили мечи, уже в крови.

Двенадцать солдат Фракции, зараженных тенью, в разномастных хаори. Из каких кланов их взяли? Значит, не только Тайшо были вовлечены во все это.

Это было не важно. Они уже навредили людям. Они служили Фракции, их нужно было остановить.

Ее тень-спутница погладила ее руку, предлагая ей выйти и сразиться с ними. Подбадривала? Это все еще звучало нереально, хоть она уже знала больше. Но это был ее шанс увидеть, что она могла сделать с тенью. И этих людей нельзя было пускать ходить тут.

Она вышла из-за здания, и мужчины остановились в унисон, повернулись к ней. Черные тени полетели из-за нее, от их броска ее волосы взлетели. Тень опустились у ее ног и ждали.

Лидер группы зарычал, вышел из формации и направился к ней. Другие расступились за ним, медленно наступали, действовали почти слажено, хотя их глаза не видели, а сбивчивые шаги разбивали иллюзию автономии.

Лидер с ревом бросился вперед, его грязный клинок летел к ее голове. Она отскочила влево, и он пронесся мимо нее. Она опустилась на корточки, когда он повернулся, ударила клинком по его животу. Он упал на землю, схватился за живот, черно-красная кровь текла на камень.

Оставшиеся налетчики собрались теснее, она отпрянула. Они не смотрели на нее, но глядели пристально. Ноги шаркали от сбивчивых шагов, они двигались вперед.

Плохо дело. Одиннадцать против одной. Она одолела столько человек, только когда поддалась кровожадности. Она не собиралась это повторять.

Тени тянулись вокруг нее, ждали… приказа? Холод пульсировал в ее шраме.

Да.

Забирай.

Забирай контроль.

Налетчики двигались. Эма повернулась, потянула тени за собой и провела мечом по ближайшему противнику от плеча до пояса, рассекая броню и задевая кожу. Черно-красные брызги попали на ее грудь. Она вдохнула запах ржавчины, знакомый холод ши-но-кагэ окружил ее. Эма приветствовала их жажду, их пыл…

Они ласкали ее, обвивали ее, толкали ее в бой, она убирала мужчин по одному. Она двигалась как тени, на мгновения стала с ними единой. Удовлетворение пронзило ее, но не ее ощущение. Она не радовалась этому. Но она двигалась среди отряда, стала Смертью. Как Черный Шип, но без оков, карала их. С каждым врагом она создавала контракт, где их сторона требовала смерть, и она это давала.

Меч Эмы летал. Мужчины не могли ее коснуться. Даже если они были заражены тенью, они не были тенями.

Она распорола последнего налетчика, отпрянула, грудь вздымалась. Двенадцать тел лежали перед ней. Мертвые от ее руки. Она отпрянула от резни, замедлила дыхание, холодные тени успокаивали ее. Духи, они помогли ей. Она никогда не двигалась так быстро или плавно, рассекая мужчин, словно траву.

Ее шрам запульсировал в предупреждении. Что-то шаркнуло за ней.

Эма повернулась. Они поднимались один за другим, раны были открыты, черно-красная кровь свободно текла.

Что?!

Невозможно! Они были мертвыми и неподвижными мгновения назад. Или нет? И они не могли двигаться с такими ранами. В воздухе воняло кровью и дымом. Жуткая смесь у нее была связана с ши-но-кагэ.

Они шагали к ней, собираясь плотнее. Быстрее, чем раньше, глаза были полностью черными.

Не убиваемые… как сама Смерть.

Эма отшатнулась, искала уязвимое место, но все двенадцать мужчин бросились к ней. С воплем паники она вытянула руки. Тени послушались ее немедленно, пролетели черной острой дугой, попали по животам мужчин, разрезали их тела и обрушили на землю.

Неподвижные… как Смерть.

Шрам дико пульсировал, Эма бросила меч и схватилась за бок, высокий свист стал почти оглушительным, а потом утих.

Черная пустота.

Она сгущалась, затягивала и отпускала, словно дышала. Лед задевал ее кожу, только это показывало, что она еще была жива.

Света не было. Звуков тоже.

А потом ощущение принятия.

Тропа появилась перед ней, тускло сияла в темной пустоте. Эма тянулась так далеко, как только могла осмелиться. Кто-то произнёс ее имя, далеко, едва слышно. Точка света. Она прищурилась, свет был почти ослепительным в этой черной пустоте. Свет рос, как и место за ним.

Незнакомая комната с длинной стеной шоджи, дерево и бумага были порваны и в дырах в разных местах.

Кто-то был там. Мужчина… нет…

Рё!

Он отшатнулся, лицо было в крови, в лиловых синяках, глаза пылали, глядя на напавшего. Он смотрел на нее, но… это не могло быть… А потом двое мужчин напали и подавили его.

Видение пропало, и она отпрянула, тянулась к нему, но ее утаскивало в бесконечную тьму.

Когда свет вернулся, она уже нее стояла на улице Аомори-то. Нет, она знала эту улицу. До боли хорошо знала.

Это явно был сон. Еще одно видение? Она медленно пошла вперед, словно сквозь воду. Тени держались за ее руки, не давали упасть, привязывали к какому-то месту.

Вот. Знакомая вывеска, разбитая и на земле. Окна были разгромлены, дерево — в следах огня.

Итоши, один из ее союзников в Нагеями-то. Это был его магазин.

Духи, что случилось? Почему она видела это сейчас?

Голоса пробились в туман, Эма отшатнулась, чтобы скрыться. Но разве это не был сон? Она была в Аомори-то мгновения назад. Она не могла переместиться домой, в Нагеями-то. Никто не видел ее тут.

Но инстинкты работали, и она скользнула в ближайшую нишу, двое мужчин изнутри заведения вышли на улицу.

Серые хаори. Солдаты Тайшо.

— Там никого, господин. Наверное, смог сбежать до атаки.

— Или они забрали его.

Эма замерла от того голоса, сердце с болью колотилось о ребра. Она не могла не узнать голос Рё, она берегла его за их годы вместе, скучала по нему во времена разлуки.

Она только что видела, как на него напали неизвестные. Как же…?

— Мы поищем. Он всегда знал больше, чем должен, и кто-то, наконец, это понял.

Рё кивнул мужчине, все еще стоял спиной к ней. Он выпрямился, чуть повернул голову. Она отпрянула в тени. Это было как разговор, который она подслушала в Рен, но в этот раз она видела и саму сцену. Это происходило сейчас? Или в прошлом?

— Господин? — мужчина отвлек Рё от его мыслей.

— Ничего. Нам нужно вернуться, — они пошли по дороге. Никто не заметил ее. — Куро, иди вперед. Я хочу кое-что проверить.

— Да, господин, — Куро поклонился и пошел по улице к замку Нагеями.

Он был так близко к ней, но так далеко. Словно не было времени порознь. Словно их предательство не произошло. Эма не могла отвести взгляда, успокоить сердце, стояла во тьме, пока он возвращался к дверям Итоши.

Он помнил их времена тут с теплом? Но его глаза окружила тьма, она была мрачнее ночи, в которую они расстались. Он хмурился, глаза цвета корицы разглядывали место, где она пряталась. Синяки были на его щеках и шее. Тени тянулись под его ногами, удлиняясь, направлялись в ресторан.

Эма попыталась убрать их к себе, но поняла, что ее скрывали не ее тени.

Он заметно напрягся, посмотрел туда, где она стояла, глаза расширились.

— Я так и думал, что это ты, Эма.

Стыд вонзился клином в ее грудь. Она охнула и отступила глубже во тьму. Он видел ее? Она пыталась говорить, но ни звука не донеслось из горла.

— Они и тебя поймали? — тревога, которая не могла быть настоящей, наполнила его голос, он вытянул руку. А потом отвел от нее взгляд. Рё опустил руку, ворча про то, что ему привиделось. Он нахмурился, сжал кулаки по бокам. — Оставайся там, где ты. Тайшо больше нет. Тут тебя ждет только смерть, — что-то заблестело в его глазах, ее сердце дрогнуло. — Ты слышишь меня, Эма? И не находи меня так снова. Я не могу…

Он прервал себя и пошел за своим товарищем. Огонь с черной сердцевиной вспыхнул на месте, где он стоял, тени дико плясали на силуэтах угасающих зданий.

Ее потянуло куда-то без ветра, сильно и быстро понесло в пустоту. Ее спина рухнула на землю со стуком.

Луна сверху. Безграничное небо.

Она села. Простор тянулся по сторонам, сливался с темным горизонтом. Затхлый воздух проникал в нос, мешал дышать.

— Эмамори.

Она повернулась и оказалась лицом к лицу с Назэ.

Назэ с длинными развевающимися черными волосами, холодной ухмылкой на губах.

Серые глаза, окруженные красным.

Серые глаза…

На его теле трепетала тьма, словно он не мог оставаться целым.

Он потянулся к ее щеке, словно хотел погладить с любовью, но его ладонь растаяла, тени охватили его тело, и она осталась одна под луной.

Холод проник в ее тело, толкнул ее к земле. В этот раз она была готова к падению, повернулась и рухнула на левое плечо рядом с одним из мёртвых налетчиков. Гадкий запах его смерти проник в ее нос. Кашляя, она откатилась и поднялась на дрожащих ногах.

Что она только что видела? Это все было настоящим? Рё… его стыд, его страх… Что там происходило? И тот мужчина выглядел как Назэ. Искажение ее воспоминаний? Часть кошмара?

Сосредоточиться. Она огляделась. Аомори-то. Мертвые налетчики. Те видения становились ярче, она слышала, а теперь и видела в них. Она становилась ближе к смерти? Назэ предупреждал ее быть осторожной…

Эма схватилась за грудь, стыд и сожаление Рё еще трепетали глубоко внутри. Это ощущалось таким настоящим, как тогда, когда она ощущала эмоции Назэ.

Ее сердце колотилось. Что-то слабо, как шепот, задело ее кожу.

Саитама?

Его гнев, она ощущала его горечь на своем языке. Такой холодный и решительный…

Как она могла ощущать его?

Звон разбил воздух, а за ним появился холод. Тени двигались возле нее и от нее.

О, нет…

Эма бросилась к источнику, страх обострился в ее груди, и казалось, что она лопнет. Тени двигались, кружились и пропускали ее, хотя она едва замечала, ведь думала лишь о нем. Его страх смешался с ее, гнал ее быстрее. Даже тени, ловящие ее за ноги и руки, отступали, и она была все ближе к источнику сильного холода.