Вингер. Мундиаль

Глава 5

Германия. Штутгарт. 13 июня 2006 года.

Ну вот, наконец-то и я стал полноценным участником Великого праздника футбола. Ещё бы выйти на поле, так вообще бы моей радости предела бы не было. Направляясь к скамейке запасных, я, ещё раз, оглядел двухъярусные трибуны немецкого стадиона. Посмотрел в сторону ложи, где располагалась российская делегация сборной. Увидел машущую шарфом Лену, помахал ей рукой и в этот момент рядом с ней появился десантник. Мда… Быстро же бегает Владимир Геннадьевич.

На стадионе от зрителей исходила радость. Ведь каждый присутствующий зритель был уверен в победе своей команды. И вся эта атмосфера тоже заряжала игроков жизненной энергией и придавала мне сил.

После исполнения гимнов, я плюхнулся в кресло. По правую руку сидел Дюша и тоже радовался, что стал частичкой этого праздника. Капитаны команд, Зидан и Смертин, направились к бригаде арбитров. Судья, после приветствий, подкинул монетку и удача была на нашей стороне. Лёха выбрал ввод мяча с центра поля.

— Обалдеть, Саня. Если честно, у меня аж мурашки по всему телу. А что будет со мной, когда я выйду на поле?

— Выйдешь, Дюша. Обязательно выйдешь. Нам предстоит ещё многое показать нашим соперникам. Да будут они все биты! Только так и не иначе, Дюша. Мы выйдем на поле и будем их рвать.

— По-любому, братан, — отозвался друг и в этот момент раздался свисток румынского арбитра.

Всё, мы стартовали на Мундиале! И послышался рёв болельщиков. Я наивно полагал, что сборная Франции в нынешнем её состоянии с ходу примется «утюжить» мою команду, но я ошибся. Да, французы смотрелись несколько агрессивнее, чуточку острее, мячом владели больше. Однако о чётко очерченном территориальном преимуществе речи пока не было. Хотя уже прошло около пяти минут. Молодцы ребята! Коленки у них не дрогнули. Сейчас привыкните к сопернику и начнёте показывать свои зубки. Только я так подумал, как Зинедин Зидан, Андрюхин «друг», пасует направо Вильторду, который обыгрывает Жиркова и делает навес на дальнюю штангу. Анри, освободившись от опеки Игнашевича и зависнув на мгновение в воздухе, дотягивается до мяча, но с трудом пробивает головой по воротам. Мяч проходит в метре от левой стойки. Сёмин сразу же подорвался со скамейки и под шум болельщиков, попытался докричаться до своих игроков.

Затем игра опять успокоилась. Как я понял, французы пытались расшатать нашу оборону, но у них пока мало что получалось. Прошло уже десять минут первого тайма. Мои партнёры попытались создать опасный момент у ворот Бартеза. Динияр взял инициативу на себя, обыграл одного соперника, прошёл по правому флангу и сделал навес на центр штрафной линии. Мяч принял Сычёв и без помех пробил по воротам. Но, то ли разволновался Димка, то ли мяч неудачно лёг на ногу — «шарик» пролетел выше ворот, как фанера над Парижем. Дима аж руки развёл! А вратарь французов издевательски рассмеялся. Стадион же взорвался таким негодованием, что как бы изображения Сычёва сегодня жечь не начали. Не повезло ему с реализацией, бывает.

Сёмин опять подскочил к бровке и под шум стадиона попытался высказать претензии Сычёву.

— Блядь, что было спешить, — возвращаясь к скамейке, рычит от досады главный тренер. — Прими нормально мяч, да пробей. Куда? Куда ты бьёшь? Ведь сто раз тебе говорили! — и зло сплёвывает на землю.

— Палыч, спокойней. Пока всё нормально, — успокаивает Долматов.

Но вот в следующей же атаке Зидан закручивает мяч на дальнюю штангу, где Акинфеев на мгновение опережает Галласа и выбивает мяч кулаком на угловой. Следует навес с угла поля. Виейра выигрывает борьбу и, находясь в неплохой позиции для удара, головой наносит резкий удар по воротам. Но мяч ударился о газон и, на наше счастье, полетел немного выше перекладины. Игорь Акинфеев начал эмоционально размахивать рукой и высказывать партнёрам свои чувства. Скорее всего цензурные слова там только предлоги и союзы. Огребли от Игорёхи чуть ли не все игроки команды. Ну что сказать, облажались мои партнёры по полной. Эх, чувствую я одним местом, что обязательно выйду на поле. Хорошо, что француз по мячу толком не попал, а так быть беде.

Сёмин не выдержал и убежал к самой бровке. Чуть на поле не вышел. От продолжительных криков его лицо налилось кровью и даже руки начали нервно подрагивать. Мда… Ему сейчас бы перекурить, душу успокоить, но нельзя. Регламент проведения футбольных матчей чемпионата такое не предусматривает. А зря. Я представил, как Юрий Палыч сидит на табуретке и курит одну за другой сигарету, а вокруг гора окурков. И мне стало смешно. Дюша сразу увидел мою улыбку, поэтому пришлось и с ним делиться своими фантазиями. Через минуту мы дружно смеялись. Я тут же поймал недовольный взгляд Игнатьева. Поэтому, от греха подальше, пришлось мгновенно угомониться. А то, видно, тренер решил, что мы, валенсийцы, тут над огрехами своих партнёров смеёмся.

Наши, в это время, пытались активно использовать фланги, раз за разом запуская скоростных «крайков» Билялетдинова и Аршавин, чтобы в последствии получить толковый навес или прострел на форвардов. Однако французы все эти попытки пресекали на корню. Жирков с фланга сместился в центр и от души с тридцати метров приложился по мячу, который полетел прямо в руки Бартеза. Но даже за эту неудачную попытку Юра удосуживается аплодисментов от российских болельщиков. Если аплодировать больше некому, то пусть хоть ему за смелость достанутся. Ведь мог и попасть в ворота. Мой друг только открыл и закрыл рот. Видно, хотел какую-то «гадость» сказать.

На двадцать второй минуте Зидан пасом на ход вывел Анри один на один с Акинфеевым. Но француз довольно неудачно обработал мяч и сделал прострел вдоль вратарской. К мячу банально никто не успел и Вася Березуцкий выбил его в аут. Я вздохнул. Проваливается наша оборона. Если и дальше будем так играть, то «лягушатники» в скором времени нам точно «закинут» гол в ворота. К Сёмину у бровки уже Долматов подошёл. Понимают мужики, что это не есть хорошо. Видать, вместе веселей «думу думать».

Спустя пять минут, метрах в тридцати от ворот Бартеза, на Смертине сфолил Вийера. К мячу подошёл Алдонин и «набросил» в штрафную. Французы слаженно принялись оформлять искусственный офсайд, однако на дальней штанге, как на грех, откровенно «заснул» Макелеле. В результате чего получился выход Аршавина и Лёши Березуцкого на одинокого Бартеза. Сперва мяч, после удара «Шавы», угодил в правую штангу, а затем младший Березуцкий с четырех метров пробил по отскочившему мячу выше ворот. После чего Лёша схватился руками за голову. Эх, братец, да как так можно? Стопроцентный голевой момент же был. Забей сейчас наш защитник и игра пошла бы совсем по другому сценарию.

— Пиз. ц! То есть, обалдеть, — пробормотал Дюша, хватаясь за бутылку воды запить стресс. — Саня, я не могу на это смотреть без слёз.

Я лишь вздохнул.

— Радуйся, что мы в числе запасных, а то так же, как и парни, позорились бы сейчас перед своими болельщиками.

А вот Юрий Павлович себя в матах, в отличие от Дюхи, — не сдерживал. Потом подошёл к скамейке, взял бутылку с водой и отпив почти половину содержимого, бросил бутылку на землю. После чего её ещё и пнул. Эх, хорошо полетела. Наверное, в перерыве наш главный тренер первым делом выкурит пару сигарет, а потом пойдёт учить «детей» играть в футбол. Что удивительно, Александр Генрихович всё это время внешне был спокоен. Он сидел, закинув нога на ногу. Только вот его брови были сведены, на скулах играли желваки, а губы плотно сжаты — даже побелели слегка. Он изредка бросал на меня взгляды, а я лишь в ответ слегка улыбался. Давая ему понять — «А что я могу сделать? Вы сами меня в запасных заявили, поэтому чего расстраиваться?».

Через три минуты мы провалились в центре поля. Анри, обыграв технично Васю Березуцкого и опередив его брата, отдал в центр на Зинедина. Капитан, зряче, пропустил дальше на Рибери, который первым касанием подработал мяч, а вторым мощно пробил под перекладину. Игорь безуспешно попытался достать мяч и спасти наши ворота, но, к сожалению, выручить команду он не смог. На электронном табло загорается единица, и счёт становится 1:0 в пользу французов. Сработало старое футбольное правило: — «Не забиваешь ты — забивают тебе». Французские игроки и болельщики ликуют. А у моей команды похоронные выражения лиц. Вот тебе бабушка и Юрьев день. Пришла беда — открывай ворота. Интересно, может меня в начале второго тайма выпустят? Иначе болельщики начнут жечь фотографии не только Сычёва, но и всей сборной, прямо сейчас, на трибунах.

Спустя две минуты на углу штрафной грубо ошибся Жирков, промахиваясь по мячу. Быстрый Рибери подбирает мяч и остаётся с глазу на глаз с Акинфеевым. Но Франк почему-то решается не бить по воротам, а делает передачу на Анри. После удара нападающего лондонского «Арсенала» мяч попадает в отставленную в сторону руку Игнашевича и уходит за лицевую линию. Румынский арбитр был рядом с эпизодом и всё прекрасно видел. Поэтому без раздумий указывает на одиннадцатиметровую отметку. Заодно достаёт жёлтую карточку и наказывает Сергея. Приплыли! Французские болельщики довольны. Сёмин стоял у бровки и реально, весь от негодования трясся. Неужели это у него от нервов?

— Саня, я хочу это понять, — качал головой Андрей. — Как? Как можно самим себе привезти пенальти на ровном месте? Теперь вся надежда на Игорёхино мастерство.

К мячу подошёл капитан французов, сам Зинедин Зидан. Дюха аж зубами заскрипел, ох и не любит он его. Между тем француз установил мяч на «точку», отошёл на пять шагов и начал ожидать разрешающий свисток арбитра. Трибуны притихли, а Юрий Палыч даже отвернулся от ворот и закрыл лицо руками. Дюха, так вообще уткнулся лицом в колени и кажется, даже дышать перестал. А я загадал желание. Если Зидан не забьёт пенальти, то мы этот матч не проиграем.

Рефери проверил мяч на «точке», посмотрел чтобы игроки команд не пересекали линию штрафной, отошёл в сторону и «дунул» в свисток. В этот момент и я, по примеру Дюхи, перестал дышать. Зидан же не спешил реализовывать штрафной удар. Он секунд пять смотрел на нашего вратаря, а потом разбежался и ударил по центру ворот. Игорь, молодчина, падая в право, выставил левую ногу вверх. Удар пришёлся в голень, и мяч отлетел в левую сторону штрафной. Часть зрителей облегчённо выдохнули, а другая половина разочарованно загудела.

Первым к мячу успел Жирков, выбив его на угловой. Вся команда кинулась поздравлять нашего голкипера. Сёмин, по радостным крикам наших болельщиков, наконец понял, что пенальти не реализован. Он радостно развернулся и победно поднял правую руку, тряся ею над головой. А я был атакован Дюшей, который радовался незабитому пенальти, словно мы забили победный гол.

Подача углового дивидентов французам не принёсла. А окрылённые успехом мои партнёры понеслись атаковать ворота Бартеза. И быть бы голу. Однако Галлас и Тюрам на линии вратарской стояли насмерть, и Кержакову через себя пробить не дали. Красиво, конечно, но можно было в этом эпизоде скинуть мяч головой неприкрытому никем Сычёву. Но Саня, видно, решил сыграть самостоятельно, понадеясь на своё мастерство. Ведь на тренировках у него удар через себя практически всегда получался.

— Согласен, — раздался голос Андрея. А я удивлённо развернулся, неужели я это вслух произнёс.

На последней минуте тайма Анри выскочил на ударную позицию на линии штрафной, пробил в дальний угол, но не слишком сильно. Акинфеев забрал мяч без всяких проблем.

После чего, наконец-то, прозвучал свисток арбитра и команды пошли отдыхать. Ну, сейчас Палыч в раздевалке вставит ребятам больших таких «пистонов» и все узнают откуда у них растут головы. А я же со спокойным сердцем пошёл разминаться на поле. Замен у нас пока не предвидится. Иначе бы тренеры предупредили бы нас о выходе на поле в начале второго тайма.

Через пятнадцать минут ребята вышли на поле в полном составе, и даже некоторые игроки улыбались. Видимо, Юрий Палыч пожалел своих футболистов и не стал никого терзать и ограничился только словесными «пиндюлями».

В технической зоне я встретился с Бородюком.

— Генрихович, меня пока не надумали выпускать?

— Погоди, Саня. Может всё обойдётся и получится как минимум свести встречу в ничью и без тебя.

— Вам виднее, — спокойно ответил я и открыв ящик с водой, взял новую бутылку. Я не видел никакой проблемы даже в проигрыше своей команды. Впереди будут ещё два матча с соперниками, которые нам «по зубам». И занять место, дающее нам выход в плей-офф, ещё будет возможно. Ещё не известно, как в этой реальности, сыграют наши соперники по группе.

Французы тоже не стали в перерыве делать замены и усиливать свой «потенциал» на поле. Пока они и этим составом справляются на «ура». В самом начале второго тайма французы заработали опасный штрафной в близи наших ворот. Они хотели его быстро разыграть, но им помешал Жирков. Юра был в метре от мяча и во время паса выставил ногу, тем самым сломав планы французов о быстром вводе мяча. Румынский арбитр жалеть Жиркова не стал и наградил его заслуженным «горчичником».

Через несколько минут нас словили на контратаке. Изящная трёхходовая комбинация Зидан — Рибери — Анри завершилась не точным ударом последнего. На исходе первой пятнадцатиминутки территориальное преимущество французов обрело весьма чёткие очертания. Они отвоевали у нас центр поля, полностью контролируя мяч. Однако дивидендов на завершающей стадии подопечным Доменека это не приносит. В середине тайма Алдонин в борьбе на «втором этаже» ударил головой в лицо Зидана, за что сразу же получил предупреждение. Это уже опасно, ведь теперь трое наших игроков «висят» на карточках.

Через минуту мы неким чудом провели хорошую контратаку. Абидаль сфолил на Сычёве и недовольный решением арбитра, француз выбил мяч далеко за пределы поля, запустив футбольный инвентарь чуть ли не на второй ярус трибун. Болельщики взревели от радости, чёрта с два они этот мяч отдадут. А вот Абидаль за свою чрезмерную эмоциональность тут же получил предупреждение в виде жёлтой карточки.

В этой паузе Серёга Семак заменил Алдонина. Скорее всего, этой заменой Палыч, от греха по дальше, убрал с поля Жеку из-за имеющейся у него карточки, да и освежить силы в центральной зоне лишним не будет.

До ворот было около двадцати пяти метров и к мячу подошёл Семак. Сергей по воздуху отправляет мяч в центр штрафной. Выше всех выпрыгнул Березуцкий-старший и с восьми метров головой пробивает в сторону ворот. Но Бартез не зря является номером один в своей команде. Он, играючи, отразил мяч одной рукой. Если «круглый» летел сначала под перекладину, то вратарь перевёл его на угловой. По трибунам прошли охи и ахи. Кто-то был доволен опасным моментом, а кто-то радовался мастерству своего голкипера. Вася, как и ранее его младший брат, схватился за голову. Забей братья свои моменты, то сейчас мы бы вели в счёте, а Вася с Лёхой были бы настоящими героями команды. Но это всё из серии — «Если бы да кабы…».

— Да во рту росли грибы, — закончил за меня Дюха. Я что обратно вслух говорю?

А вот Юрий Палыч расслабился и довольно улыбается. Сидит и спокойно что-то объясняет своим помощникам. Видимо, мужик принял, что мы уже проиграли. Но проиграли лучшей сборной Европы. Эх… Сёмин-Сёмин! Ну ничего, научу я тебя ещё в российский футбол верить.

Сидевший рядом со мной Павлюченко получил указания разминаться и менять Сычёва. Довольный Роман подорвался с места и пошёл готовиться выйти на замену. Вот же зараза! Как же мне хочется тоже появиться на поле и помочь своим партнёрам.

Спустя пять минут Смертин получил «горчичник» за грубый подкат в близи нашей штрафной. А за разговоры с арбитром жёлтую карточку ещё получил и Зидан. Пока Рибери оказывают помощь, у нас произошла замена. Получивший указания от Сёмина, Павлюченко понёсся в штрафную. Навес Зинедина был не опасен. Наш чудо-вратарь вышел из ворот и мастерски снял мяч с головы Анри. Через минуты французы сделали свою первую замену. Всё-таки Рибери получил травму. И на поле вышел мой будущий одноклубник Луи Саа.

Я глянул на табло, шла уже семьдесят седьмая минута матча. Я покосился на Бородюка и одними губами спросил: — «Ну чё?». Генрихович пожимает плечами и смотрит в сторону Сёмина, который последние пять минут, вообще, не отходил от бровки. И что за яйцо он там высидеть собирается? Ладно, мы не гордые, ещё немного подождём.

Через минуту Вильтор, сыграв в «стенку» с Зиданом, выскочил на свидание с Акинфеевым. Однако, вовремя поставив корпус, вмешался наш капитан. В результате помощь пришлось оказывать обоим, а Вильтор так и вовсе покинул поле.

Я, засмотревшись этим моментом, совсем не заметил как подошёл главный тренер.

— Саш, готов выйти? — а в глазах Юрия Палыча стояла обречённость и безнадёжность, что мне его жалко стало.

— Юр Палыч, конечно! Щас выйду и обязательно забью.

Сёмин улыбается одними губами, слегка хлопает меня по макушке и произносит:

— Давай, сынок. Готовься менять Кержакова.

Ого! Меня выпускают в нападение. Этакий карт-бланш дали. Ну, спасибо, тренер. Я, под улыбку Дюши, вскакиваю с кресла и начинаю оперативно переодеваться. Разминку я уже делал. Пока буду ждать замену, на бровке немного мышцы ещё потяну. Через минуту я уже был готов выйти на поле.

— Удачи, Саня, — кидает мне в спину Андрюха, а потом и другие игроки сборной.

Пока я готовился выйти на замену, трибуны с нашими болельщиками оживились. Стали слышны выкрики: — «Граф» и «Танке». Я посмотрел в сторону ложи, где находилась наша делегация и козырнул своему талисману Владимиру Геннадьевичу.

Моя команда в последние минуты отодвинула игру от своих ворот. Более того, они смогли перевести её на половину поля сборной Франции, постоянно держа в напряжении французскую оборону. Во время паузы сначала в игру вступил Викаш Доросо, заменивший Вильтора, а потом, под бурные овации, вышел я — этакая «надежда» всей нации.

— Ну что, Граф, пойдём творить обещанную сенсацию? — даю я себе шёпотом установку и побежал на свою позицию.

По пути встречаюсь с Зиданом и, к своему удивлению, во взгляде увидел лишь ненависть и отвращение. Ну даёт французская морда! Я то тебе чем не угодил? Красным цветом майки? И ты как бык на неё реагируешь? Меня этими дешёвыми трюками не проймёшь. Усмехнулся и подбежав к Павлюченко быстро передал последние указания главного тренера. Посмотрел на табло. Ого-го, уже идёт восемьдесят третья минута матча. Маловато, конечно, но будем «работать» с тем что имеем. С левой бровки Смертин вывел мяч из аута. Серёга Семак принял «шарик» на грудь, скинул его себе на ход, ускорился и неким чудом оторвался от Макелеле. Но на него сразу же кинулись двое соперников. Серёга тут же мягко передал пас Павлюченко. Ромка, прикрывая мяч корпусом, приблизился к линии штрафной, разогнался и, боясь его потерять, скинул мне «круглого». Я принял мяч почти по центру линии штрафной. Услышал поднимающийся гул болельщиков. Но у меня даже не было времени оглянутся на трибуны. За доли секунд оценил ситуацию в штрафной французов. На меня стремительно неслись аж четверо противников. А вот Бартез зачем-то немного вышел из ворот, наверное, расслабился. И вот это сейчас самое главное. ГЛАВНОЕ!

Тело действовало автоматически. Этакий мягкий, закидывающий за шиворот Бартеза удар внутренней частью стопы, или как ещё принято называть — «щёчкой». Я смотрю на полёт мяча, на голкипера, который недоверчиво пятится назад и, с безнадёжным выражением на лице, пытается дотянуться до мяча. И здесь я понимаю, что это гол. Нет, не так. Это ГОЛИЩЕ! Мяч лёг точненько под перекладину, рядом с правой «девяткой». Вот это да! Первое моё касание в матче и сразу же гол. Такого у меня ещё никогда не было. Я с бешеной скоростью «просканировал» память Морозова, но бесполезно. Такого гола, по-моему, даже он не видел.

Тишина на трибунах взорвалась таким сумасшедшим рёвом, что я даже глаза прикрыл. Одновременно на меня обрушилась такая эмоциональная лавина, что на мгновение я потерялся в пространстве и времени, разорвал связь с реальностью. Я словно стал частью вселенной, её сердцем. Которое волнами качало через себя ничем не замутнённое счастье от зрителей в себя и от меня обратно к ним. Мы стали единым организмом, и я чувствовал эмоции всех людей на стадионе! Господи, да я даже не осознавал, что такое возможно.

Какие наркотики, алкоголь, секс? Забудьте! Это был такой всплеск адреналина, эндорфинов! Даже не знаю как выразить свои ощущения. Но я понимал, что испытав ТАКОЕ однажды, я теперь просто не смогу жить без этого единения с «космосом». И сделаю всё возможное и невозможное, чтобы это повторить.

Я моргнул, вернулся в реальность, сглотнул, чтобы убрать давление в ушах, и помчался к ликующему у бровки Сёмину. Когда пробегал возле расстроенного Зидана, то на его лице была такая «мина», как будто у ребёнка перед носом захлопнули дверь в игрушечный магазин и он вот-вот разрыдается. Но мне было не до его обид. Первым на бровке меня перехватил мой друг. Вот жук! Он и здесь всех пронырливей.

— Саня, Саня, Саня! — заорал он, но меня тут же забрал к себе наш главный тренер. Обхватил мою голову руками, начал трясти, говорить какую-то ерунду. Потом отпустил меня и широко улыбнулся.

— Сашка, ты самое лучшее, что я видел в этой жизни! С первым голом тебя. Надеюсь, он будет не последним?

— Однозначно, Юр Палыч! Теперь голы это моё второе имя, — и только сейчас замечаю, что на лице Сёмина слёзы. Да… Пробрало мужика на эмоции от забитого гола. Ну ничего, это только начало. Я хочу посмотреть на тебя, когда ты будешь держать в руках кубок этого чемпионата.

Я вернулся на поле, быстро глянул в ложу, где сидят «наши». Козырнул полковнику и, под улюлюканья толпы, пустил воздушный поцелуй своей жене. Покосился на табло, ого! Уже восемьдесят седьмая минута заканчивается.

А трибуны запели — «А нам всё равно, а нам всё равно, пусть боимся мы волка и сову…». А мне аж смешно стало. И вот под эту песню и свисток румынского арбитра французы, словно обезумевшие, кидаются в атаку. Мы же стоим в обороне всей командой, как на Бородино. Умрём, но не дадим пройти сопернику к нашим воротам. Но на последней минуте всё же пропустили опасную атаку. Галлас с левого фланга сделал опасный навес в штрафную. Саа грудью передал мяч Дорасо и Викаш, не давая «шарику» приземлиться, с десяти метров пробил рядом со штангой.

В этот момент, наверное, все болельщики на трибунах и у экранов телевизоров выдохнули с облегчением, а у Сёмина прибавилось десяток новых седых волос на голове. Но мы тут же ответили французам. Смертин сделал длинный заброс на половину поля соперников и я, полон сил, понёсся к мячу. В борьбе с Вийера, получил мяч и устремился к воротам. Но пробежав десять метров услышал свисток арбитра. Да что там случилось то? Оказывается, его боковой помощник углядел у меня игру рукой в борьбе с Вийера. Я даже спорить с румынами не стал и доказывать, что мяч попал в грудь и частично в плечо. А вот Саньоль за бурные споры с арбитром получил «горчичник». Гнида какая! Он после свистка начал настойчиво просить арбитра наградить меня карточкой.

В оставшиеся две добавленные минуты прошли без опасных моментов. Наконец финальный свисток и мы радуемся своему первому очку, словно победе. Болельщики довольны, французские футболисты расстроены. Они думали, что без проблем возьмут три очка. А вот и облом вам. Теперь мы точно можем смело побороться за первое место в группе. Я напряг свои воспоминания, а ведь в прошлой жизни французы выдали блеклую игру со сборной Швейцарией, сыграв в безголевую ничью. Видимо, в этот раз мы, русские, были для них сильным раздражителем.

Что удивительно, многие французские футболисты после окончания матча ручкались, обнимались и обменивались футболками с моими партнёрами. Лишь Бартез и Зидан прямиком отправились в подтрибунное помещение. Но это было ожидаемо. Зидан — хороший футболист, но весьма эмоциональный. Это его последний чемпионат и он тоже это понимает. Вот и лезет из последних сил, хочет уйти победителем, но не получается.

— Алекс, — услышал я обращение на английском. Я обернулся и увидел перед собой улыбающегося темнокожего Саа. — Ты не против обменяться майками?

— Конечно!

Я быстро снял майку и протянул её Луи.

— Спасибо. А мы думали, что ты сегодня на поле не выйдешь, — француз кивнул на моё опухшее лицо. — Я читал про твою аллергию, да и нам наши врачи говорили, что ты так быстро не сможешь восстановиться.

— Скажу по секрету, — я наклонился к уху футболиста. — Я — андроид. — и мы дружно засмеялись и обменялись рукопожатиями.

— Удачи тебе, Алекс.

— Спасибо, Луи. Привет Манчестеру, — последние два слова я добавил очень тихо, практически одними губами.

Парень сделал удивлённое лицо, а я ему подмигнул и, в знак молчания, приложил палец к губам. Мой будущий товарищ по команде весело рассмеялся, неверующе качая головой, затем понимающе кивнул и хлопнул меня по плечу. Я же свернул его майку узлом и зафутболил на взорвавшиеся криком трибуны. Ещё успею обменяться с Саа для своей коллекции, а это майка станет отличным сувениром с этой игры какому-нибудь везунчику.

Следующая игра пройдёт в Дортмунде девятнадцатого числа. Нашими соперниками будет сборная Того. Французы же сыграют с корейцами днём ранее. Это даже нам на руку, так как будет известен результат матча наших соперников. Кстати, в перерыве мне сообщили, что встреча сборных Южной Кореи и Того, проходившая на три часа раньше нашей, завершилась победой корейцев со счётом 2:1.

В раздевалке был настоящий муравейник. Кого там только не было! Мутко, Симонян, Абрамович, какие-то политики и чиновники… И все подходили ко мне, жали руку, обнимали, говорили какой я молодец и, конечно же, теперь со мной им совсем не страшно за сборную. Ну да, теперь у меня есть шесть свободных дней. До встречи с африканцами я смогу в спокойной обстановке восстановиться и подготовиться к играм Мундиаля. Надеюсь, за эти дни со мной больше ничего не случится.

Сёмин дождался когда «посторонние» покинут раздевалку и затем тепло поблагодарил нас за игру. Хорошо, что не стал моим голом выделять меня из команды. Мы сегодня все молодцы. Бились, практически, наравне и эту ничью заслужили.

После душа, я посмотрел свой телефон и офигел. Было множество звонков и сообщений. Кого там только не было! И мама, и мой агент, и Тимати, и Пригожин, и Миша из Рязани, и Сашка Романов… Отвечать не стал. Вот приеду в номер, там и перезвоню всем.

Хорошо, что меня не пригласили на послематчевую пресс-конференцию. А то взяли моду в последнее время меня туда тянуть. Только вышел в коридор и…

— Саша! Чудо ты наше российское! Какой гол! Я даже не думал, что такое возможно! — подхватил меня Александров, покружил и осторожно поставил на пол.

А я поднял и покружил свою жену. Какой же я всё-таки счастливый человек!

— Так ребята, давайте сейчас вон туда, в ту комнату пройдём. Сейчас пресс-конференция закончится, да поедем ужинать в гостиницу. Тебе повара обещали пиццу из цветной капусты испечь и шашлык из индюшатины. Лена у тебя где-то термос с тёплым яблочным соком был, пусть попьёт. Ему после игры нужно восстанавливать жидкость, — отдавал команды полковник.

Я же развалился на диване в комнате ожидания и лениво слушал новости о том, что творилось на трибунах. Наконец собралась наша команда и мы отправились на автобусах в гостиницу. Почти полкилометра пришлось ехать на первой скорости через коридор болельщиков, размахивающих российскими флагами.

Выезд в Бад-Бертрих был намечен только на следующее утро. Кормили меня в гостиничном номере, чтобы я не облизывался на торт, который испекла Ирина. Пока ожидал Лену с ужина, я лежал на кровати и обзванивал близких людей. Пролистывая кучу сообщений, я был приятно удивлён.

— Ленчик, прикинь, меня поздравил Министр Обороны Иванов, — сказал я вошедшей в номер жене и протянул ей телефон.

— А откуда он узнал твой номер? — удивилась Лена и рассмеялась. — Хотя чего это я? Его юристы «купили» дом за один день, хотя мы с мамой два месяца мучились с московской квартирой.

Она поцеловала меня, откинулась на подушку и, глядя в потолок, сказала:

— Сашенька, я так тобой горжусь. Когда ты забил этот удивительный гол французам, то я от переполняющих меня эмоций одновременно и плакала, и смеялась. А какая атмосфера стояла у нас в ложе. Просто чума! Владимир Геннадьевич так кричал, так радовался, даже тельняшку снял и крутил ею над головой. Да там весь стадион на ушах стоял. Господи, да на эти эмоции можно, как на наркотик, подсесть.

— Я посмотрю на тебя, когда я в финале забью, — довольно улыбаюсь я.

— Ты действительно веришь в то, что мы пройдём в финал? — она серьёзно посмотрела на меня.

— Не верю, а знаю, — просто ответил я.

— Какой же ты у меня удивительный. Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что встретила тебя. Я помню, заходишь ты с пиццей, встал в дверях, как статуя жены Лота, и смотришь на меня как на привидение. Мне так смешно тогда стало. А ведь ещё года не прошло с нашей встречи, а как всё поменялось в наших жизнях. Скажи мне кто, что в июне 2006 года я буду на Мундиале за Россию болеть, в жизни бы не поверила. Господи, как же я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, Лена. Никогда в этом не сомневайся, — крепко обнял я свою «пандочку». Ведь я её даже с размазавшейся под глазами тушью люблю. Потому, что для меня она самая-самая.

Лена с обожанием посмотрела на меня, кокетливо улыбнулась и, обняв за шею, нежно поцеловала в губы. Как же я её безумно люблю. Засыпал я счастливым человеком. Обнимая спящую Лену, я поймал себя на мысли, что у меня в этой жизни есть всё — любимая девушка, семья, где все были здоровы и, надеюсь, так же как и я, счастливы, любимая работа, она же моё увлечение, финансовая независимость, друзья, пускай их пока немного, но с другой стороны настоящих друзей, готовых тебе помочь в любую минуту, и не должно быть много. А ещё я участвую в самом главном турнире футбола, о котором мечтают абсолютно все футболисты планеты, где совсем недавно помог своей сборной спасти нелёгкий матч и заработать первое очко в нашу копилку. В добавок ко всему, я забил свой первый гол на Мундиале. Надеюсь, и не последний. И я напряг свои извилины и начал вспоминать кто на этом первенстве стал лучшим бомбардиром. Ага! Это был немец Мирослав Клозе, забивший пять мячей. Пустяковое дело для меня стать лучшим голеадором турнира. А вот превзойти достижение француза Жюста Фонтэна, забившего тринадцать мячей в 1958 году, мне будет сложно. Но, в принципе, можно постараться. Получается, три игры, плюс ещё четыре, это будет всего семь игр. Я повеселел из-за такого подсчёта. Ещё не вышел со своей командой из группы, а уже игры плей-офф считаю. Три раза — «Ха»! А чему я удивляюсь? Просто есть внутренняя уверенность, что всё у меня в сборной получится. Так вот, нужно в среднем забивать по два гола за матч. И не так уж это и сложно. Всё, решено — бьём рекорд Фонтэна, которому уже сорок восемь лет. С этими мыслями и с лёгкой улыбкой я ушёл в царство Морфея.