Винтовая лестница

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

За обедом мистер Джеймисон сказал, что, поскольку ему необходимо отлучиться, он может прислать вместо себя замену на несколько дней, но Хэлси был уверен, что больше ничего не случится и они с Алексом вполне справятся одни. С наступлением вечера детектив уехал в город, а Хэлси, который играл в гольф, чтобы ни о чем не думать, как это обычно делают мужчины, когда возникают неприятности, к девяти часам крепко спал на кожаном диване в гостиной.

Я сидела и вязала, сделав вид, что не заметила, когда Гертруда встала и вышла из дома. Немного подождав, я поднялась и тихонько вышла следом. Подслушивать я не собиралась, но мне нужно было убедиться своими глазами, что встречается она у моста именно с Джоном Бейли. Произошло слишком много такого, в чем Гертруда была замешана или казалась замешанной, поэтому нельзя было пускать это дело на самотек.

Я тихонько прошла через поляну, обогнула кустарник у сторожки и оказалась на дороге. В ста футах от меня находилась тропинка, которая вела к Гринвуд-клубу, там-то и находился мост через ручей под названием Казанова. Но когда я уже собиралась свернуть на эту тропинку, послышались торопливые шаги. Я нырнула в кусты. Боже, Гертруда почему-то возвращалась домой?

Я очень удивилась и не могла понять, что произошло, пока не увидела на мосту высокую фигуру. Но то был не Джон Бейли, а наш садовник Алекс. Облокотившись о перила моста, он стоял с трубкой в зубах. Я ужасно разозлилась и готова была удушить Лидди за то, что она прочла содержание изорванной записки при нем. С удовольствием удушила бы и Алекса за его нахальство.

Однако делать было нечего. Я повернулась и пошла вслед за Гертрудой в дом.

Частые посещения дома непрошеными гостями делали невозможным отдых в вечернее время. Мы удвоили внимание к замкам и задвижкам, но, как предложил мистер Джеймисон, оставили дверь, ведущую в восточное крыло дома, запертой только на английский замок. Мы полагали, что единственный способ раскрыть тайну — оставить один вход в дом и следить за ним, постоянно охраняя в темноте винтовую лестницу.

В отсутствие детектива Алекс и Хэлси решили подменять друг друга. Хэлси сторожил с десяти вечера до двух ночи, а Алекс — с двух до шести утра. Оба они были вооружены — в качестве дополнительной меры предосторожности, когда один дежурил, другой спал в комнате на втором этаже рядом с винтовой лестницей, не закрывая двери, чтобы быть готовым к любой неожиданности.

Все это делалось втайне от прислуги, которая немного успокоилась, скрываясь на ночь в своих комнатах с запертыми дверями и горящими до утра керосиновыми лампами.

В среду ночью в доме было опять спокойно. Прошла почти неделя с тех пор, как Луиза встретилась с кем-то на винтовой лестнице, и четыре дня после того, как мы обнаружили дыру в стене. Арнольд Армстронг и его отец покоились рядом на деревенском кладбище Казановы, а на холме спокойным сном спал, бедный Томас.

Луиза с матерью были в городе, и кроме вежливой записки с благодарностью мы от нее ничего не получали. Доктор Уолкер вновь занялся практикой, и время от времени мы видели, как он проносился мимо нас в своей машине всегда на огромной скорости. Убийца Арнольда Армстронга найден не был, и я твердо стояла на своем, не собираясь уезжать из Солнечного, пока это дело хотя бы частично не разъяснится.

И несмотря на все это спокойствие, именно в ночь со среды на четверг кем-то была предпринята самая смелая попытка проникнуть в дом. В четверг во второй половине дня прачка просила передать мне, что хочет со мной встретиться. Я приняла ее в маленькой гостиной рядом с моим будуаром.

Мэри Энн чувствовала себя не очень удобно. Она опустила рукава платья и постоянно разглаживала складки белого фартука красными от воды пальцами.

— Ну, Мэри, в чем дело? — подбодрила я ее. — Неужели кончилось мыло?

— Нет, мэм. — У нее была привычка смотреть сначала в один мой глаз, а потом в другой. Поэтому ее глаза все время бегали, и кончалось тем, что мои тоже начинали бегать. — Нет, мэм. Я хотела спросить: не вы ли поставили лестницу в лифтовую шахту?

— Что?! — завопила я и тут же пожалела, увидев, что ее подозрения оправдались. Она вся побелела, и глаза ее забегали еще быстрее.

— Там стоит лестница, мисс Иннес, и я не могу сдвинуть ее с места. Я не стала никого просить помочь мне, не поговорив сначала с вами.

Притворяться не было смысла. Мэри Энн знала так же хорошо, как и я, что лестница там стоять ну никак не должна. Но я все же решила немного отругать ее, чтобы успокоить.

— Значит, вы не заперли вчера дверь в прачечную?

— Нет, заперла, хорошо заперла, а ключ повесила на гвоздик на кухне.

— Прекрасно! Тогда забыли закрыть окно? Мэри заколебалась.

Да, мэм, — сказала она наконец. — Я думала, что заперла все окна, но сегодня утром одно окно оказалось открыто.

Я отправилась вниз, Мэри Энн плелась за мной по пятам. Дверь люка, ведущего в подвал, была заперта. Я открыла засов и убедилась, что это не фантазии прачки: садовая лестница стояла в шахте прислоненная к стене между первым и вторым этажами. Я повернулась к Мэри.

— Вот к чему приводит невнимательность. Если бы всех нас убили во сне, виноваты были бы вы. — Она задрожала. — А теперь никому ни слова! Позовите сюда Алекса.

Алекса при виде садовой лестницы чуть не хватил удар от злости, но вместе с тем я вдруг почувствовала, что он будто чем-то удовлетворен. Возвращаясь мысленно к этим событиям, я удивляюсь, как в то время могла не замечать самых простых вещей, вернее, не придавать им значения. Теперь уже всё всем ясно. Видимо, это все было настолько непостижимо, что мое невнимание и легкомыслие можно оправдать.

Алекс нагнулся, посмотрел в шахту и стал разглядывать лестницу.

— Они не смогли ее вытащить, идиоты, — хмыкнул он. — Оставить такую улику! Единственное, что плохо, мисс Иннес: они теперь явятся нескоро.

— Я бы не стала об этом сожалеть.

В эту ночь Хэлси и Алекс долго возились в шахте. Им с трудом удалось вытащить лестницу. Они поставили новый засов на дверь. А я сидела и думала, кто же такой этот мой злейший враг, решивший уничтожить меня во что бы то ни стало.

Я нервничала все больше. Лидди перестала делать вид, что ничего не боится, и спала теперь в моем будуаре на диване. Рядом с ней лежало Евангелие и большой кухонный нож. Таким образом, она была готова дать отпор и человеку, и привидению. Вот как обстояли дела в четверг ночью, когда я сама приняла участие в завязавшейся борьбе.