Виолетта

Глава 7

Виолетта даже вздрогнула от неожиданности.

— Я же просила вас оставаться наверху, пока не удостоверюсь, что все девочки у себя в комнатах, — сердито сказала она, злясь на Джеффа за отказ помочь ей и на себя за излишнюю нервозность.

Закравшаяся коварная мысль: надето ли на нем что-то под халатом или нет, только подлила масла в огонь. Виолетта почувствовала, что больше не в силах держаться на ногах.

— Ступайте принимать ванну, — разрешила она. — И что бы ни случилось, ни в коем случае не выходите в холл, пока я не дам знать, что все в порядке.

Она облегченно вздохнула, когда за Джеффом закрылась дверь. Услышав шум льющейся воды, Виолетта отошла от ванной и медленно двинулась вдоль коридора. Несмотря на кажущуюся тишину, она знала наверняка: в каждой комнате обсуждают одно и то же.

Джефф Рандольф… Его присутствие совершенно вывело из равновесия их маленький коллектив. Для девочек это было всего лишь любопытное, хотя и почти скандальное вторжение, о котором они забудут через несколько дней и к Рождеству уже, наверняка, не вспомнят, как выглядел этот человек. С Виолеттой все обстояло иначе. Она знала: ей никогда не забыть столь великолепное тело, как у Джеффа Рандольфа. При одной мысли об этом к Виолетте вернулись те необычные ощущения, уже однажды испытанные ею.

Виолетта постаралась сосредоточиться на виде из окна в конце холла. Легкий морозец заставлял коричневую траву красиво серебриться в утреннем свете. Сильные ветры освободили от листвы молодые деревца, оголив ряды тянущихся в небо стволов. Денвер чем-то напоминал эти унылые деревья: высокие серые здания предприятий, массивные дома «серебряных» баронов, заполненные пешеходами грязные улицы, шумные экипажи, доставляющие людей из новых районов.

Вдалеке виднелись покрытые снегом вершины Скалистых гор. Через пару месяцев горы покроет толстый слой снега, и пролегающие через них дороги исчезнут до весны. Где-то там находился Лидвилл и серебряный рудник, который Виолетта никак не могла получить в наследство. Она начала подозревать, что Харви Макки сам чинил этому препятствия.

Виолетта постаралась отвлечься от мыслей о Лидвилле, руднике и Харви. Пока она заперта в пансионате, ей остается беспокоиться только о том, что еще может натворить Джефф Рандольф.

«Лучше подумать о том, что происходит с тобой. Никогда раньше ты не вела себя так с мужчинами. Уж не влюбилась ли ты в него?».

Эта мысль показалась Виолетте настолько абсурдной, что она даже не стала развивать ее дальше. Однако сомнений быть не могло: Джефф оказывал на нее сильное и неожиданное влияние. Детская любовь Виолетты — Натан Вейнрайт — никогда не вызывала в ней подобных чувств, а ведь он хотел взять ее в жены. Самым ужасным было то, что причина крылась отнюдь не в личности Джеффа Рандольфа. Виолетта никак не могла забыть его великолепное сильное тело. Ее била дрожь при одном только взгляде на него. Боже, она, Виолетта Гудвин, страстно желала мужчину, который ей даже не нравился! Пожалуй, это был единственный ответ, единственное разумное объяснение ее состояния. Неужели она могла поддаться столь низменному чувству?!

Ситуация складывалась довольно нелепая. Всю жизнь Виолетта считала, что истинные ценности — это ум человека, его душа. Раньше она с пренебрежением отнеслась бы к утверждению о том, что тело способно стать источником восхищения. И надо же такому случиться: собственное тело Виолетты подвело ее при первом же удобном случае.

Соски Виолетты вдруг стали такими чувствительными, что она через рубашку ощущала жесткость корсета. Даже незначительное движение плеч отдавалось в них болью. Но еще большее удивление вызывали странные ощущения в нижней части живота. Поначалу Виолетта просто не могла понять, что это значит, настолько они казались необычными. Но, почувствовав жар и влагу в самом потаенном уголке своего тела, она догадалась: таким образом ее тело отзывалось на присутствие Джеффа Рандольфа.

Виолетта отвернулась от окна и посмотрела на дверь ванной комнаты, за которой находился обнаженный Джефф. Чувства ее были обострены до предела.

— Мисс Гудвин, — раздался голос ученицы, вернув Виолетту к действительности.

— Что случилось, Коринна?

— Мне нужно в туалет.

— Ты не можешь подождать? — спросила она, моля Бога, чтобы Джефф не вышел из ванной абсолютно голый.

— Нет, не могу.

Виолетта пожала плечами и поспешила через холл.

— Ладно, пошли со мной. Иди в этот туалет, — она указала на вторую ванную комнату. — Но не выходи, пока я тебе не разрешу.

— Да, мадам.

Коринна исчезла.

Виолетта заняла пост перед дверью, за которой находился Джефф. «Он там совершенно обнаженный», — почти кричал ее внутренний голос. Виолетта старалась выбросить из головы эту картину, но та становилась все более четкой. Все, чего ей хотелось… Виолетта не позволила себе закончить эту мысль, переключившись на другое.

Сегодня суббота. У девочек только полдня учебы. В воскресенье будет еще хуже. Нужно продумать до мелочей, чем целый день занимать детей, озабоченно подумала Виолетта.

Она недалеко добралась в своем списке, когда постучала Коринна. Виолетта прислушалась: за дверью Джеффа было тихо. Очевидно, он все еще в ванне.

— Можешь выходить, — разрешила она девочке.

Коринна торопливо пересекла холл. Едва закрылась дверь ее комнаты, как за спиной Виолетты распахнулась другая. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Джеффом Рандольфом.

От него пахло чистым телом и мылом. Виолетта даже не предполагала, что мужчина может так благоухать. Она постаралась взять себя в руки, хотя опасалась, что ей это уже никогда не удастся.

— Я ведь просила вас постучать, прежде чем вы выйдете. Почему вы отказываетесь выполнять мои самые незначительные просьбы?! — воскликнула Виолетта.

— Простите, я забыл.

— Пожалуйста, отправляйтесь в свою комнату. Девочки уже начинают волноваться. Кстати, вы едва не нарвались на одну из них. Слава Богу, что она не увидела вас.

— Никогда не думал, что женщины-янки такие скромницы, — бросил на нее странный взгляд Джефф.

Виолетта не знала, верил ли он сам в то, о чем говорил, но провоцировал ее — это точно.

— Если бы дело касалось только меня, я бы не обращала внимания на ваши поступки, — беззастенчиво солгала она. — Однако я не могу позволить вам смущать девочек. Если станет известно, в каком виде вы разгуливали перед ними по холлу, это может повредить репутации школы.

Джефф поднял бровь.

— Кроме того, вы лишили девочек полноценного ночного отдыха, — продолжала Виолетта. — Пожалуйста, позвольте мне спокойно начать рабочий день.

— Я думал, в субботу у вас выходной.

— Девочки будут заниматься всего полдня, но мои обязанности остаются неизменными.

В это время заработало подъемное устройство.

— Вас вызывают, — заметила Виолетта. — Очевидно, это поднимается первая порция работы на сегодня.

К ее удивлению, Джефф не спешил уходить. А она-то считала, что он живет только работой, что в его жизни нет ничего важнее кроме этого.

— Ваши служащие уже в кабинете? — поинтересовалась Виолетта, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Само собой разумеется, если работает машина.

— Почему же вы не отпустили их на выходные?

— У них есть воскресенье.

— Как, только один день?! — не поверила Виолетта.

— Это больше, чем отдыхаю я.

— Конечно, если вы хотите убить себя, работая семь дней в неделю и даже по ночам, это нормально. Но мне кажется, некоторые ваши служащие стремятся увидеть свои семьи.

— Но они каждый день ночуют дома.

— Они уходят слишком поздно, чтобы общаться со своими детьми, — возразила Виолетта.

— Мисс Гудвин, у меня не благотворительное общество, — заметил Джефф. — Я хорошо плачу своим людям. Если им не нравится работа или не устраивает время, они вольны идти куда угодно.

— Вы не человек, — покачала головой Виолетта. — У вас отсутствует простое сострадание к людям.

— Не путайте сострадание с сентиментальностью. Люди не нуждаются в бесполезном сострадании. Оно нисколько не делает жизнь лучше, а только вынуждает их быть слабыми.

— Не все же такие сильные натуры, как вы, мистep Рандольф.

— Возможно и нет, но вы не можете требовать, чтобы из-за этого я изменил свои жизненные принципы.

— Но вы можете…

— Это бесплодный разговор. Мы никогда не достигнем с вами согласия. Надеюсь, ваш день пройдет удачно.

— Мисс Гудвин! Мисс Гудвин! — с сияющим от счастья лицом кричала Эсси, размахивая листком бумаги. — Папа прислал мне письмо! Говорил же мистер Рандольф, что он напишет!

Девочка крепко обняла Виолетту.

— Ему не разрешили повидаться со мной, но сказали, что можно передать письмо. Папа обещает приехать, как только закончится карантин. Когда это произойдет, мисс Гудвин? Я хочу сообщить ему об этом.

— Если никто больше не заболеет, то в понедельник. Может, помочь тебе написать письмо?

— Сначала я хочу показать весточку от папы Аурелии и Джульетте, — сказала Эсси, направляясь к близнецам, которые, склонив головы друг к другу, о чем-то беседовали.

Девочки провели так целое утро, и Виолетта беспокоилась, что они замышляют какие-то новые козни.

— Я хочу показать письмо и этой вредной, противной Бетти Сью, чтобы она убедилась, что все наврала. А потом я покажу его мистеру Рандольфу. Он обещал мне помочь написать ответ папочке.

Виолетта почувствовала легкий укол ревности: Эсси явно предпочитала ей Джеффа. Она убеждала себя, что ребенку необходима мужская поддержка, но все равно было обидно.

«Будь справедливой. Джефф сумел заставить отца Эсси написать дочери и пообещать навестить ее. Никому еще не удавалось сделать больше».

Эсси пробежала мимо Виолетты и галопом поскакала вверх по лестнице.

— Я несу письмо мистеру Рандольфу, — на ходу бросила она через плечо и помчалась дальше, перепрыгивая через две ступеньки, становясь во многом похожей на близнецов.

Интересно, что Джефф Рандольф скажет Эсси, когда та покажет ему письмо? Виолетта даже начала придумывать повод, чтобы срочно подняться наверх, но быстро опомнилась. Чем меньше они будут видеться, тем лучше, благоразумно решила она. Воспоминание о сегодняшней утренней встрече до сих пор заставляло учащенно биться ее сердце.

Виолетта предпринимала отчаянные усилия, пытаясь обуздать свои чувства. Физическая природа не должна взять верх над ее разумом! Этим утром Виолетта наглядно убедилась в собственной слабости. А если так, то она в конце концов потеряет над собой контроль. Виолетта ни в коем случае не могла допустить этого. Не важно, что она предпримет, но нужно непременно стряхнуть это наваждение.

— Но я не знаю, что писать, — пожаловалась Эсси Джеффу. — Я никогда раньше не писала писем.

— Почему? — удивился он.

— Мне только восемь лет. Такие маленькие девочки не пишут письма.

— Уверен, мисс Гудвин будет рада тебе помочь.

— А я хочу, чтобы вы помогли мне. Джефф понял, что у него просто нет выбора. Придется помочь Эсси, отложив в сторону свои бумаги.

— Сначала подумай, о чем хочешь сообщить, а потом скажи мне. Я все это запишу, а ты перепишешь.

— Зачем же мне переписывать? — недоуменно спросила Эсси.

— Я уверен, твоему папе больше понравится, если письмо будет написано тобой. Это послание предназначалось для тебя, поэтому папа сам написал его.

— Это мое первое письмо, — напомнила Эсси.

— Знаю, — улыбнулся Джефф. — Ты мне уже пять раз говорила об этом. Ну, а теперь диктуй.

Эсси устроилась около локтя Джеффа, чтобы лучше видеть.

«Здравствуй, папочка!

Получила твое письмо. Это было замечательно. Я показала его Аурелии и Джульетте, своим лучшим подругам. Они обещали отрезать Бетти Сью последние волосы, если только она еще раз скажет о тебе что-нибудь плохое».

— Может, выбросим последнее предложение? — предложил Джефф.

Эсси выглядела явно разочарованной, но спорить не стала.

«Мистер Рандольф помогает мне составлять это письмо. Он делает это очень хорошо, но говорит, что тебе больше понравится, если я напишу его сама. Но я пишу пока не совсем хорошо. Мисс Гудвин считает, что мне нужно больше тренироваться».

— Сообщи, когда заканчивается карантин, — посоветовал Джефф. — Тогда отец будет знать, когда можно будет навестить тебя.

«Мисс Гудвин сказала, что карантин закончится в понедельник, после ленча. Тогда ты сможешь приехать. Мисс Гудвин говорит, что я смогу провести с тобой целый день. Хорошо, папочка?»

Эсси посмотрела, как Джефф дописывает последние строчки, потом заявила:

— Хватит.

— Ну, нет. Ты еще должна написать, что любишь папу и скучаешь без него.

— Но он и сам знает это.

— Конечно, — кивнул Джефф. — Но все-таки давай напишем. Папы иногда забывают об этом.

— Как они могут?

— Не знаю, — ответил Джефф, подумав не о Гарольде Брауне, а о своем отце.

Его отца всегда окружали люди, стремившиеся, отдать ему всю свою любовь. Но он никогда не замечал этого, обижая их своим равнодушием. Возможно, Гарольд Браун — холодный, бессердечный человек, но он работал не покладая рук, чтобы обеспечить своему ребенку достойную жизнь. Отец же Джеффа не делал ничего, наоборот, он даже разрушил и то малое, что было у его семьи.

— Но они забывают, — наконец снова проговорил Джефф. — И иногда им нужно об этом напоминать.

«Я люблю тебя, папочка, и очень скучаю по тебе. Пожалуйста, не забывай обо мне. Это все».

— Получилось очень хорошее письмо, — похвалил Джефф. — Мисс Гудвин будет гордиться тобой. А теперь ступай вниз и аккуратно перепиши его, потом снова принесешь мне. Я прослежу, чтобы твой папа получил письмо.

— Можно я останусь здесь? — попросила Эсси. Джефф улыбнулся. Ему нравилось, когда Эсси находилась рядом. Кроме того, она могла обидеться, если он откажет ей в этом.

— Конечно.

Джефф убрал бумаги, освобождая место для Эсси, дал ей чистый лист бумаги и ручку.

— Бери стул и садись рядом со мной.

Виолетта никак не могла сосредоточиться. Эсси находилась наверху уже больше часа. Виолетта не могла понять, почему Джефф разрешал этой девочке так долго оставаться у себя. Своих племянниц он отправлял вниз, как только начинала работать машина. Близнецы, казалось, не обращали на это внимания и вели себя слишком покладисто. Виолетту буквально била дрожь при одной мысли о том, что произойдет после отъезда Джеффа, когда закончится период их благочестивого поведения.

Но в данный момент даже возможные козни ужасных двойняшек не могли отвлечь Виолетту от мыслей о Джеффе Рандольфе. Это следовало прекратить немедленно. Именно близнецы, а не их дядя являются ее главной заботой, напомнила себе Виолетта. Однако она была просто не в состоянии думать о чем-то другом. Его взаимоотношения с Эсси наводили на мысль, что существует совсем иной Джефф Рандольф, которого ей не дозволено видеть. Остальные девочки боялись его, а застенчивая, трогательная Эсси обожала. Джефф всегда готов был позволить ей оставаться с ним столько, сколько она захочет. Почему?

Может, Эсси чем-то напоминала Джеффу себя самого? Но Виолетта тут же отбросила эту мысль. Невозможно представить Джеффа Рандольфа застенчивым, решила она. Однако эта идея не выходила у нее из головы.

Возможно, в детстве Джефф был совсем другим, но ему пришлось измениться, чтобы выжить? Виолетте очень хотелось выяснить это. Она чувствовала:

что-то изменилось в их отношениях. Помимо простого физического влечения, существовало что-то еще, заставляющее ее пытаться понять Джеффа.

Господи, нельзя же быть такой наивной, одернула себя Виолетта. Джефф вовсе не собирался открываться перед ней, да и бессмысленно все это. После карантина они никогда больше не увидятся.

Тем не менее Виолетта решила непременно выяснить, что же превращало Джеффа Рандольфа в старого чудака.

Бросив взгляд на вновь прибывший обед, Джефф принялся ругаться так яростно, что стоящие внизу люди побоялись отправить наверх что-либо еще. Тайлер прислал столько же еды, как и в прошлый раз, а кроме того, серебро, фарфор и даже скатерть. Стало больше вина, хрусталя и свечей. Джефф не знал, что задумал Тайлер, но собирался в понедельник, после ленча, сломать своему брату шею.

Он поклялся никогда не иметь дела с этой острой на язык янки. Джефф не мог позволить, чтобы кто-то осмеивал его взгляды на женщин. Конечно, он не надеялся, что Виолетта поймет его, но не ожидал такого сарказма.

Джефф много думал о Виолетте все это время. То, что на ее глазах умер брат, несколько изменило его мнение о ней. Пройдя через это испытание, Виолетта, наверняка, могла понять, что пришлось выстрадать Джеффу. Во всяком случае, она разбиралась в подобных вещах больше, чем его собственная семья. Виолетта так же, как и он, потеряла родителей. У нее было почти столько же причин ожесточиться, сколько и у Джеффа. Однако с Виолеттой этого почему-то не произошло. Более того, она не любила говорить о своих несчастьях и слишком часто предаваться воспоминаниям. Этого нельзя было сказать о Джеффе. Именно в этом родные братья постоянно обвиняли его.

Джефф бросил взгляд на то, что осталось от его левой руки. Он прекрасно знал, почему никогда не помышлял о протезе. Кто-то желал поскорее забыть войну, оставить в прошлом горечь поражения, вести себя так, словно войны никогда и не было. Джефф же хотел, чтобы его рука была видимым напоминанием ему самому и всем остальным о цене этой войны.

Виолетта, наверняка, чувствовала то же самое, хотя и не показывала виду. Она неизменно выглядела оживленной и счастливой, по крайней мере, когда не имела дела с ним. Спускаясь в ванную, Джефф не раз слышал, как Виолетта что-то объясняла девочкам, смеялась. Теперь на страже у дверей неизменно стояли близнецы, но Виолетта тоже находилась недалеко, хотя и сохраняла дистанцию.

Джефф рассмеялся, вспомнив ее растерянность в то утро, когда она застала его со штангой в руке. Виолетта не могла бы смутиться больше, даже если бы была красавицей из Вирджинии. В другой раз Джефф уже специально вышел из ванной, не постучавшись, чтобы позлить ее. Ему нравилось огорчать столь властную женщину. Это доставляло Джеффу огромное удовольствие.

Виолетта была вполне зрелой женщиной, но смущение заставляло ее выглядеть гораздо моложе. Ну, не совсем девочкой, но в достаточной мере неискушенной. Впрочем, это не совсем удачное слово. Что-то в ней смягчало влияние возраста и делало ее очень привлекательной, даже когда Виолетта вела себя как школьная воспитательница. Она пыталась казаться жесткой, эгоистичной, но что-то подсказывало Джеффу: Виолетта совсем другая.

Проклятье! Почему он так много думает о Виолетте Гудвин?! С одной стороны, вполне естественно его увлечение привлекательной женщиной, особенно если учесть отсутствие других представительниц прекрасного пола. Однако Виолетта не проявляла к нему никакого интереса. Джефф не мог объяснить, почему же она не выходила у него из головы.

Он также не сумел объяснить, почему ему вдруг захотелось опять с ней пообедать. Джефф порядком устал от общения с Эсси. Конечно, она была прелестным ребенком и очень нравилась ему. Но дети всегда оставались для Джеффа загадкой, которую ему вряд ли удастся когда-нибудь решить.

Достав очередное блюдо, Джефф принялся сервировать стол. Через несколько минут все было готово. Он окончательно решил пригласить мисс Гудвин, но ему не хотелось спускаться вниз и делать это при всех. Хорошо, если бы она сама поднялась сюда. Только как это сделать?

Внезапно в голову Джеффа пришла замечательная идея, вызвавшая широкую улыбку на его лице.

Бет и несколько старших девочек заканчивали накрывать на стол. Виолетта уже поднялась по лестнице, чтобы позвать младших девочек, но в этот момент раздался пронзительный детский крик. Затем из своей комнаты выскочили близнецы и, показывая в сторону окна, завопили:

— Там что-то за окном! — кричала Аурелия.

— Это похоже на летучую мышь! — вторила Джульетта.

Виолетта не помнила случая, чтобы летучая мышь билась в закрытое окно, и решила, что беспокоиться, собственно, не о чем.

— Ступайте вниз, — приказала она остальным девочкам, толпившимся у дверей комнаты. — Бет уже накрыла на стол.

— Можно мы тоже посмотрим? — попросила Коринна.

— Там не на что смотреть, — тут же откликнулась Бетти Сью.

— Все вниз, и вы тоже, — обратилась Виолетта к близнецам. — Что бы это ни было, я разберусь сама.

— Но это наша комната, — заупрямилась Аурелия. — Можно мы останемся?

— Нет. Наверно, это принесло ветром какой-то мусор, или что-нибудь выпало из окна вашего дяди.

— Я же говорила, это ерунда, — вставила Бетти Сью, — Нечего бояться какого-то мусора.

— Пожалуйста, не говорите ей ни слова, — тихо добавила Виолетта, заметив мрачные взгляды близнецов.

Девочки послушно отправились вниз. Виолетта знала, что они непременно найдут способ отомстить Бетти Сью, но не могла винить их за это и только надеялась вовремя пресечь такую попытку. Честно говоря, ей всегда нравились близнецы. Они были храбрыми девочками. А их защита превратила Эсси из нервного, затравленного ребенка в веселую подвижную девочку. За одно это Виолетта готова была многое простить двойняшкам.

Она вошла в комнату близнецов, ожидая увидеть листок бумаги или что-то еще в этом роде. Каково же было ее удивление, когда странный предмет, развевающийся за окном, оказался не чем иным, как парой тех самых штанов, в которых Джефф красовался во время утренней тренировки. Виолетта запомнила их на всю жизнь.

Господи, как неудобно! Нужно подняться наверх и немедленно сообщить об этом Джеффу. Нельзя допустить, чтобы кто-то еще понял, что за предмет болтается за окном.

Спустившись вниз, Виолетта рассказала близнецам, что это просто кое-что из одежды их дяди, видимо, выпавшее из окна и зацепившееся за трос подъемного устройства. Действительно, это очень похоже на бьющуюся в окно летучую мышь. Потом она постояла немного, желая убедиться, что Бетти Сью вполне удовлетворена объяснением и не сделает какого-либо замечания, способного вызвать новые волнения. Когда девочки как ни в чем не бывало принялись за еду, Виолетта вышла из комнаты.

Она заставляла себя медленно подниматься по лестнице, чтобы, оказавшись наверху, дышать ровно и спокойно. Открыв, наконец, дверь, Виолетта застыла от изумления: Джефф стоял около накрытого стола.

— Не хотите ли пообедать со мной? — спросил он.