Вирус

Глава 1

С первых дней ноября пасмурная погода накрыла весь город. Затянувшие небосклон тучи буквально давили на улицы и дома, заставляя людей сутулиться. То усиливающийся, то ослабевающий, идущий несколько дней подряд, дождь притушил огни города, заставив выцвести даже рекламные щиты и неоновые вывески магазинов. Перешагнув очередную лужу, я поглубже засунул мерзнущие руки в карманы куртки. Порывы ветра то и дело пробирались под полы одежды, вызывая озноб во всем теле. Ко всему прочему, у меня со вчерашнего дня начали болезненно слезиться глаза, и я еще сильнее втянул голову в поднятый воротник, в попытке уберечь лицо от непогоды.

«Капюшон что ли надеть? — висящий за спиной, он уже наверняка вымок, и я лишь ускорил шаг, передумав: — ладно, так дойду, недалеко осталось».

По мере приближения к станции метрополитена, народу становилось все больше и больше. Подъезжающие друг за другом коммерческие маршрутки выгружали людей, порождая столпотворение. Автобусы муниципального транспорта так же вносили свою лепту, добавляя в массу пешеходов социальных льготников. Людей, носящих медицинские маски, почти не было видно. После того, как стало известно, что поражающий лёгкие вирус, дарует человеку возможность накапливать эм-энергию, а потом и мутировать, усиливая собственные возможности, каждый стремился переболеть полезным недугом.

— Куда прёшь?! — раздраженно пихнув локтем, сагрился на меня мужик, обдав перегаром и, не задерживаясь, продолжил идти ко входу в метро.

Повторяющийся день ото дня, маршрут от дома до работы, занимал почти час времени. Первые сорок минут я шел в постепенно уплотняющемся людском потоке, довольно быстро преодолевая большую часть пути. Остальное время приходилось продираться сквозь идущих навстречу людей, порождая невольные конфликты. Не выспавшиеся и двигающиеся в частично бессознательном состоянии, жители столичного города источали негативигипертрофированно реагировали на любое раздражение.

— Будь ты проклят! — вонь от гнилых зубов сопровождала очередное пожелание в мой адрес.

— Хорошего дня, — почти миновав плотный поток, я не смог разминуться с толстой женщиной и немного задел её плечом.

Вырвавшееся пожелание «хорошего дня» являлось профдеформационным рефлексом, полученного за время работы в должности официанта. Расположенное в пешеходной доступности от станции метрополитена, Бистро оказалось единственным местом на приемлемом удалении от дома, куда я смог устроится работать после окончания школы. Думая вначале, что не имеет особого значения, кем работать и чем заниматься, лишь бы заработать на справку для военкомата и суметь перейти на альтернативную службу, к текущему моменту я больше так не думал.

Запоздало решив сказать тетке с гнилыми зубами в ответ что-нибудь более «достойное», я оглянулся. Взгляд заскользил по спинам быстро удаляющихся людей, я слишком долго копался в собственных мыслях и упустил нужный момент. Простояв так почти целую минуту, я дождался лишь того, что еще один человек, на этот раз какая-то девушка, проходя мимо, стукнула меня сумкой. Поймав её раздраженный взгляд, я невольно ссутулился, после чего развернулся и двинулся прочь.

Экран смарт часов, среагировавший на движение запястья, показал начало восьмого. Дверь для персонала Бистро открывалась ровно в семь тридцать, приходить раньше не имело никакого смысла. Ни дождь, ни снег, ни ветер, ничто не могло повлиять на охранников, педантично следовавших инструкции, и считавших нормальным держать пришедших пораньше на работу людей на улице. Миновав центральный вход в Бистро, я прошел до конца здания и свернул во двор. Ни детской площадки, ни газонов, ни скамеек, здесь ничего не было, близость к станции метрополитена накладывала свой отпечаток на благоустройство примыкающей к домам территорий. Перепрыгнув пару луж, и пройдя метров десять по ограждающему асфальтовую дорогу поребрику, я подошёл к служебному входу.

— Привет! Не открыли ещё? — поприветствовал я кассиршу и администратора, две женщины стояли и курили перед закрытой дверью.

— Привет, Игорёк, — глянув через плечо, ответила Света, а Юля демонстративно дернула за ручку двери и, не добившись результата, сделала очередную затяжку.

— Все никак не бросить курить, да? — вспомнив их обещание завязать с куревом, произнес я, стоило сигаретному дыму потянуться сизым облаком в мою сторону.

— А у тебя что, глаза слезятся? — переглянувшись между собой, заулыбались подружки: —так это не от дыма, это tau-мутация началась!

Упоминание об одной из разновидностей мутации, меняющей зрение и позволяющей в последствии видеть то, чего не видят обычные глаза, заставило сжать губы и отвернуться. Необдуманно болтая в перерывах между работой о том, как и чего я добьюсь в жизни, переболев нужными мутациями, я невольно стал объектом насмешек в коллективе. Шутить в ответ у меня не получалось, так что всё, до чего я додумался, так это никак не реагировать на подначки. Впрочем, у меня действительно со вчерашнего дня слезились глаза, так, что отбрасывать шанс того, что я подцепил мутаген, не стоило.

Отойдя от продолжавших курить женщин и встав к ним боком, я первым увидел Леху, «вырулившего» из-за угла здания и направляющегося в нашу сторону. Надетая на нем куртка была застегнута на все пуговицы, штаны отглажены, а волосы уложены с гелем. Добираясь до работы через полгорода, парень ухитрялся сохранить наведенный на себя дома лоск, и это несмотря на последующую поездку в переполненном вагоне метро. Более того, лицо парня лучилось свежестью, как если бы он лег спать в семь вечера и проспал всю ночь, а с утра ещё сделал зарядку.

— Всем привет, здорова, Игорёк! — подойдя ближе и кивнув женщинам, Леха протянул мне руку: — погодка-то бодрит, да!?

— Привет, — ответил я на рукопожатие и кисло улыбнулся.

— Закрыто? Ну, так я еще и покурить успею! — доставая пачку сигарет, Леха нашел позитивный момент в текущей ситуации.

— Еще один курильщик, — буркнул я и сделал пару шагов в сторону, не желая, чтоб дым и от его сигареты сносило на меня.

Лёха, как и я, был официантом, но работа в Бистро ему нравилась. Подвижный и веселый парень никогда не унывал и относился к жизни с завидным энтузиазмом. Пытаясь понять, в чем его «секрет», мне порой казалось, что все дело в Удаче, которая явно присматривала за Лёхой даже во время всемирной пандемии.

Переболев вирусом в конце мая, парень отделался поражением всего лишь десяти процентов легких. Видимо у него имелись хорошие гены, сумевшие победить штамм месячной активности. По статистике, этот штамм поражал от пятнадцати до двадцати процентов тканей, и им переболело большинство населения нашей страны.

Я заболел почти в то же время, в начале лета, но, в отличие от Лёхи и большинства людей, провел в реанимации три недели, а потом еще более двух месяцев в стационаре. Доставшийся квартальный штамм вируса считался смертельным, но, благодаря усилиям врачей, я все-таки выжил. Имея теперь девяносто пять процентов новообразованных тканей в легких, я порой испытывал трудности чтобы вдохнуть полной грудью. Но, это никак не отражалось в мед карте, по которой я считался сейчас полностью здоровым и пригодным для прохождения срочной службы в армии.

— Хватит курить, пошли, — услышав щелчок открывшегося замка, сказала Оля и потянула на себя ручку входной двери.

— Ну, значит здоровее буду! — не скурив и половины сигареты, Лёха щелчком пальцев отправил бычок в сторону урны.

— А затушить? — недовольная тем, что тлеющая сигарета пролетела близко от ее пальто, поджала губы Света.

— После вас! — успев перехватить дверь, парень галантно придержал створку, пропуская девушку вперед и зарабатывая этим её прощение.

В отличие от меня, Лёха мог легко понравиться совершенно разным людям, будь то сверстники, неважно парни или девушки, либо же кто-то более взрослый. Возможно всё дело было в той самой Удаче, а может быть и в том, что он работал официантом три года и имел необходимый опыт общения с клиентами.

«Вот бы и мне так с девушками общаться, — невольно позавидовал я парню, заходя последним в дверь, после чего мысль вильнула в сторону: — да и чаевые получать, я бы не отказался».

Бистро начинало работать с восьми часов утра, так, что времени на то, чтобы переодеться и подготовить зал к приему посетителей, оставалось не так уж и много. Впрочем, заученные за пару месяцев движения уже стали привычными и не требовали умственного труда. Леха справился с подготовкой своей половины зала куда быстрее, чем я, и теперь изнывал от скуки, доставая меня своими убеждениями.

— Правило четырех «Ка» куда круче эм-энергии! — облокотившись на стену и наблюдая за тем, как я пополняю специями собранные со столов наборы солонок, произнес он.

— Ну, отстань уже, а? — демонстративно закатив глаза, отреагировал я.

— Но, ведь, это бред, рассчитывать на то, что какая-то энергия, изменяющая организм человека, как ей самой захочется, сделает жизнь каждого из нас лучше! — не унимался Леха: — надо надеяться не на случай, а на здравый смысл!

— Ну, у тебя то с этим все нормально! — ухмыльнулся я и, отложив специи, потянулся за упаковкой с салфетками: —а наличие эм-энергии научно доказано, да и мутации уже классифицировали, а значит скоро возьмут эти процессы под контроль!

— Под контроль! — с насмешкой в голосе передразнил он меня, после чего, сменив тон на более серьезный, произнес: — повторяй за мной «Креативность, Кооперация, Коммуникабельность, Критическое мышление!»

— Ка, ка, ка, ка, — зная, что он не отстанет, я пошел по наиболее «легкому» пути.

— Ну не, Игорёк, тебе что, разве самому не хочется изменить свою жизнь прямо сейчас, а не потом? — продолжал докапываться до меня Леха.

— Конечно хочется, но я не вижу в твоих «Ка» никакого смысла, — этот разговор время от времени происходил между нами и уже порядком утомил.

— Как это не видишь смысла? Вот смотри! — схватив рукав надетой на мне спецовки, он начал в который раз всё объяснять: — коммуникация — это общение с клиентами в Бистро. Кооперация — это наша с тобой взаимопомощь друг другу. Креативность — это то, как подойти к клиенту, чтоб он оставил чаевые! Думаю, пятьсот рублей в день были бы не лишними, да?!

— Ты забыл про критическое мышление, — сделав вид, что не заметил трехкратного приуменьшения суммы чаевых, которую Лёхе удавалось собирать к концу почти каждой рабочей смены, напомнил я ему о четвертом «ка».

— Критическое мышление — это правильные действия в сложных ситуациях! — осклабился он.

— У нас для таких случаев охрана должна быть, — насупился я, напоминая ему о случае месячной давности.

— Да ладно тебе, подумаешь, схлопотал один раз по роже, зам директора тебе же выплатила деньги за пропущенную на следующий день смену! — Леха тактично обошёл момент того, что охрана в бистро дежурила только ночью, в дневное время администрация возлагала эти функции на двух официантов, одним из которых был я.

— Выплатила не деньги за смену, а компенсацию за производственную травму, — поправил его я, не особо желая вспоминать тот день.

— Надел бы медицинскую маску и не получил бы в лицо от Чистых! — сводя всё к шутке, выдал Леха.

— Креативный подход, да?! — закончив со специями и относя пустой поднос на место, съязвил я.

— Во! Уже начинаешь соображать! — двигаясь вслед за мной по залу, кивнул парень и, видимо решив сменить тему, припомнил озвученный мной на прошлой неделе план по заработку денег на штаммах: —ты как там, tau-мутаген еще не успел подцепить? А то у тебя глаза какие-то странные!

— Конечно подцепил, причем, именно декадный штамм, — закончив расставлять наборы со специями и салфетками по столам, обернулся я к парню: — главное, теперь, пока буду болеть, успеть богатеньких за деньги инфицировать!

— С доказанными случаями декадногоштамма, людей на всей планете хорошо если пара тысяч наберется, — озвучил Лёха прочитанную где-то статистику, тем самым выдавая факт собственного интереса к озвученной мною ранее теме, после чего с задумчивостью добавил: — и, думаю я, там такие цены, что можно за пару недель до старости себя обеспечить!

Я никак не стал комментировать слова парня, «разводя» меня на откровенность, он каждый раз после этого выставлял меня посмешищем перед другими. Так, услышав на той неделе мою идею заражать декадными штаммами мутагенов за деньги, он тут же разболтал это всему коллективу бистро, после чего каждый счел своим долгом дать мне «совет», как потом тратить деньги, не переставая зубоскалить и улыбаться.

За пару минут до восьми утра я закончил со своей половиной зала и отошел в сторону, принявшись наблюдать за тем, как охранник с ночной смены открывает изнутри дверь центрального входа. Несмотря на то, что сегодня была пятница, работы в течение дня практически не было. Непогода за оком негативно влияла как на настроение в целом, так и на количество посетителей. Проходящие мимо витрины Бистро люди либо торопились укрыться в метро, либо садились в подъезжающий городской транспорт и разъезжались по своим делам.

— Так никакой выручки не будет, а значит, и премии, — изменив своему оптимизму, мрачно прокомментировал Леха текущий день после того, как его смарт-часы издали на ровный час звук в четыре вечера.

— Угу, — равнодушно поддержал я, лишь бы что-нибудь сказать.

Мне, как работнику на испытательном сроке, не полагалось ни премии, ни ста процентов зарплаты. Работая на четверть ставки, я получал едва ли больше, чем стоящий рядом со мной Леха, имел чаевых за три-четыре смены. Впрочем, через пару недель всё должно будет измениться, и я невольно задумался о том, что куплю себе с первой зарплаты.

— Игорь, зайди на минуту, — выглянувшая из своего кабинета, зам директора Валентина Петровна махнула мне рукой.

— Иду, — перестав подпирать стену, у которой мы с Лёхой стояли в ожидании клиентов, я двинулся внутрь подсобных помещений.

Закуток, в котором обитала зам директора, назвать кабинетом можно было с большой натяжкой. Стол с притулившимся на краю мерцающим монитором, раздолбанная клавиатура, протертый по центру до изменённого цвета коврик с пожелтевшей проводной мышью. Дополняли картину: гудящий под столешницей системный блок, заставленный папками шкаф, моргающий светодиодами пульт пожарной сигнализации на стене, а так же забранное решеткой единственное окно. Помимо общей захламленности, в воздухе помещения висел кислый запах растворимого кофе, частично перебиваемый приторным дезодорантом владелицы кабинета.

— Ольга Игоревна не вышла на работу, надо её подменить, — не отрываясь взглядом от компьютера, произнесла Валентина Петровна, после чего несколько раз ожесточенно ткнула указательным пальцем в левую клавишу мышки.

— Но, э, она же уборщица, — сообразив, о ком идет разговор, я не сразу понял, при чем здесь я.

— И что? — видимо так и не сумев справиться с чем-то на экране монитора, зам директора пихнула мышку в сторону и уставилась на меня сквозь свои очки: —ты всё ещё на испытательном сроке, мне скоро принимать решение, брать ли тебя в постоянный штат. Мы и так пошли тебе на встречу, внеся договор найма в единый Реестр. Сегодня нашему бистро нужна помощь и тем, кто идет навстречу, в будущем мы тоже идем навстречу. А вот кто нет, то и мы, нет!

Намек, прозвучавший в её словах, истолковать как-либо ещё, было сложно. Если я сейчас откажусь, то, вероятнее всего через пару недель окажусь без работы. Остаться в преддверии зимы без места, а затем попасть под весенний призыв в армию, мне совсем не хотелось. После первых дней работы в Бистро, я ещё искал что-либо другое, но так ничего и не нашел, а потом притерпелся к местным порядкам и «успокоился».

— Надбавка будет? — нашел я в себе решимость и спросил о деньгах.

— Вы сегодня и так целый день ничего не делали, касса пустая, одни убытки, — судя по тому, с какой экспрессией начала выговаривать Валентина Петровна, о деньгах за дополнительную нагрузку можно было забыть.

Покинув её кабинет, я выглянул в зал и невольно поджал губы. Пока меня не было, в Бистро пришла шумная компания и заняла один из столиков на моей половине зала. Леха не растерялся и сейчас вовсю принимал заказ, записывая пожелания клиентов в свой блокнот. Судя по всему, заказ оказался большим, так как пару блюд официант с трехлетним стажем работы мог легко запомнить и так, без использования пометок в блокноте.

Помявшись какое-то время в коридоре, я решил побыстрее закончить с уборкой, справедливо рассудив, что чем быстрее я с этим справлюсь, тем быстрее вернусь в зал. Уборочный инвентарь находился за кухней, сваленный в углу подсобки. Налив в ведро воды, я выбрал из имеющихся в наличии трех швабр одну, после чего понес всё это в зал, где и принялся за дело. Наиболее грязно оказалось в центральном проходе перед входной дверью. Обувь, заходящих с улицы людей и не вытиравших подошвы о коврик, оставляла следы по всему залу Бистро. Пройдясь шваброй несколько раз туда-сюда, я как мог размазал грязь, после чего счел результат своего труда удовлетворительным и отнес всё назад.

— Тебя не было, вот я и подменил, — после того, как я присоединился к Лёхе, подпирающего стену и посматривающего в сторону посетителей, произнес он.

— Да, я понимаю, кооперация же, — ввернул я слово на «ка», все еще испытывая раздражение от того, что отсутствовал в зале, когда клиенты выбрали столик на моей половине зала, и от того, что пришлось мыть пол.

— Усвоил! — среагировав на слово «кооперация», оживился Леха и от избытка чувств двинул меня плечом в плечо.

— Пиво закончилось, — произнес я, увидев, как один из посетителей обернулся в нашу сторону и показал опустевшую кружку: —пойду уточню, повторить или что-то еще.

Леха попытался что-то сказать, но я не стал его слушать, оставив парня за спиной. По мере моего приближения к столику, клиент, оказавшийся парнем в возрасте двадцати пяти лет, отчего-то нахмурился. Остальная компания, вслед за ним, так же повернулась в мою сторону. Стоило мне остановиться в шаге от занимаемого клиентами столика, как на лицах этой компании застыло странное, не читаемое, выражение.

— Повторить? — поинтересовался я нейтральным голосом.

— Ты этими руками пол мыл, а может еще и унитаз драил, теперь хочешь пиво мне принести? — лицо заговорившего парня исказила раздраженно-брезгливая гримаса.

— Э… — только и смог выдавить я из себя неопределенный звук, не ожидая ничего подобного.

Зарождающийся конфликт разрядил Лёха, подскочив к столику, и отодвинув меня в сторону, он произнес несколько обидных в мой адрес фраз, вызвав у клиентов улыбки. Бесплатные фисташки к пиву пошли бонусом к урегулированию недопонимания. Спустя пару минут клиенты уже забыли о моем существовании, но о нем не забыл Леха.

— Ты чего к ним полез? Они же тебя с половой тряпкой и ведром видели! — накинулся на меня парень, зажав в служебном проходе на кухню.

— Да, понял я уже, — огрызнулся я, ещё не отойдя от всего произошедшего, но и не сопротивляясь тому, что Леха держит меня за лацканы спецовки.

— Ну, если понял, то с тебя две сотни рублей, — заявил он и, увидев появление возмущения на моём лице, безапелляционно добавил: — я за фисташки из своего кармана платить не намерен!

Почувствовав, как начинаю задыхаться и, зная, что это ничем хорошим не закончится, я сделал три глубоких вдоха, мысленно пытаясь сосчитать до десяти. Ни полноценно вдохнуть, ни сосчитать, опять не удалось. Казалось, что в пораженных после болезни легких просто нет места для воздуха, да, и сосредоточится на цифрах, считая отдающийся в ушах пульс, было выше моих сил. Спустя томительную паузу, дыхание восстановилось, и я вновь смог и говорить, и разжать кулаки с белевшими от напряжения костяшками.

— Двести рублей? Из чаевых с моего столика заплатишь, — прошипел я, после чего грубо оттолкнул чужую руку и двинулся в сторону кухни.

— Ну, смотри сам, — процедил Леха в мою спину, явно заметив, что со мной что-то не то, но при этом не поняв, что именно.

Не дойдя до кухни, я свернул в раздевалку, где сейчас никого не было. Присев на скамейку, я еще раз глубоко вдохнул и выдохнул, убеждаясь, что приступ окончательно прошёл. Сведенные напряжением мышцы ног, спины и шеи постепенно ослабевали. Ритм сердца, пульсацию которого я всё ещё ощущал в виде шума в голове, начал снижаться. Онемение, как если бы я отсидел ногу, на этот раз поразило только икроножную мышцу, и я принялся растирать её непослушными пальцами.

Подобные приступы появились после того, как я переболел вирусом и вышел из больницы. Они накатывали хаотично, и мне всё никак не удавалось систематизировать вызывающие их причинно-следственные связи. Было бы здорово, если бы во время медкомиссии в военкомате со мной случилось нечто подобное. Но, несмотря на имеющиеся поражения тканей в легких, получить белый билет я вряд ли бы смог. Куда более привлекательным будущим казался вариант с альтернативной службой. Я очень не хотел оказаться в ситуации, когда в груди что-то перемкнёт и мне даже не хватит воздуха что-то сказать, не говоря уже о том, чтобы сражаться.

«Если бы у меня был еще брат или сестра, а так, я у матери один», — изначально планируя после средней школы идти служить, после проведенных трех месяцев на больничной койке, я изменил своё мнение, видимо, испытав на себе всю глубину переживаний единственного родного человека во время свой болезни.

Посидев еще какое-то время, я помимо воли сфокусировал взгляд на висящем у противоположной стены рабочем халате уборщицы. Тетя Оля находилась в преклонном возрасте, имела тучные габариты и скверный характер. Её халат источал ощущаемый даже на расстоянии пяти метров довольно специфичный аромат. Созерцание чужой рабочей одежды потянуло за собой понимание того, что если я сегодня исполняю функции уборщицы, то и стоять целый день, находясь в постоянной готовности услужить клиентам, мне было не надо. Сообразив, как дальше себя вести, до десяти вечера я еще три раза протирал пол в зале, стараясь при этом не обращать внимания на то, как Леха обслуживает клиентов и за своими, и за моими столиками.

— Игорёк, ты же сегодня за Ольгу?! Так что, вынеси мусор! — стоило закончится рабочей смене, как я собирался уже уйти домой, но был остановлен голосом с кухни.

— Владимирыч, да я даже не знаю, куда всё это выкидывать, — попытался съехать я с темы, успев уже переодеться и выйти из раздевалки.

— Из двора сразу направо, затем под арку в доме напротив, там мусорный контейнер у стены, не ошибешься, — скороговоркой объяснил пятидесятилетний повар в засаленном фартуке и вернулся к своим сковородкам, укладывая их на стеллажи.

— Хорошо, — не желая ссориться еще и с ним, согласился я, после чего развернулся и пошел назад, опять переодеваться.

Вынести мусорные мешки, накопившиеся в течении дня, за один раз у меня не получилось. Пришлось ходить туда-сюда трижды, под конец одетая на мне спецовка полностью намокла от не перестающего идти на улице дождя. В дополнение ко всему, от мокрой одежды меня зазнобило, а в глазах появился гной. Норовящий «склеить» ресницы, гной приходилось то и дело удалять, используя для этого не слишком-то чистые руки.

«Если это tau-мутация вируса, то, надеюсь, хотя бы месячный штамм, а лучше — декадный» — не желая на целый месяц становиться слепым вместо десяти дней, раздраженно думал я, переодеваясь.

Заступившим на ночную смену охранником сегодня был Виталий, один из двух парней, день через день ночевавших в Бистро. Переодевшись, я вышел из раздевалки и увидел его стоящим в проёме приоткрытой двери черного выхода. Стоило подойти ближе к что-то разглядывающему в сгустившихся на улице сумерках охраннику, как он обернулся в мою сторону и, кивнув, выскользнул наружу.

«Куда это он»? — не понял я, так как в Бистро, судя по включенному ночному освещению, больше никого не оставалось и я оставался последним из работников.

Решив посмотреть за Виталием, я выглянул на улицу и увидел странную картину. Охранник ухватил какого-то бомжа за ворот куртки и волок последнего к углу здания. Опасаясь, как бы не захлопнулась дверь, я остался её держать, при этом во все глаза наблюдая за происходящим. Парень тем временем дотащил бомжа до стены дома, после чего, зажав тому рот одной рукой, второй принялся наносить удары кулаком куда придется.

— Ммм, — видимо испытывая нешуточную боль, жертва нападения охранника издавала мычащие звуки.

— Не стой там, иди сюда! — не прекращая держать и бить бомжа, позвал меня Виталий.

— Замок не захлопнется? — уточнил я, на что получил лишь успокаивающий взмах рукой.

Выпустить дверь и дойти до охранника заняло с десяток шагов, после чего я перехватил всунутые мне в руки рукав и капюшон одежды бомжа. Буквально удерживая избиваемое тело на вытянутых руках, я с некой отстраненностью наблюдал, как разошедшийся охранник выбивает серии ударов с двух рук по ребрам и животу едва стоящего на ногах человека. Показавшийся вначале бомжом, сейчас он больше походил на наркомана, уж больно мало веса имелось в удерживаемом мной за «шкирку» человеке.

— Совсем нарики оборзели, — подтверждая мои догадки, выдохнул охранник, отступая от «жертвы» на пару шагов: — скоро в Бистро уже ширятся начнут, а статья только за хранение и распространение в законе есть!

— Отпускать? — произнес я, после чего разжал пальцы и выпустил мокрую ткань чужой одежды.

Пнув еще пару раз наркомана, Виталий вяло махнул мне рукой, то ли прощаясь, то ли приглашая вернуться в Бистро. Дождь на улице зарядил особенно сильно, и я решил переждать непогоду под крышей, до комендантского часа между первым и вторым КАДом оставалось еще два часа. Двинувшись вслед за парнем, я не утерпел и обернулся назад. У стены здания, там, где произошло «наказание», тело скорчившегося наркомана оказалось практически не различимо в ночных сумерках двора.

Запустив меня внутрь, Виталий закрыл замок двери служебного хода, после чего направился вглубь производственных помещений. На кухне всё оборудование уже было выключено, за исключением электрического чайника, подсвечивающего закипающую воду синим светом. Достав банку растворимого кофе и пару кружек, Виталий поставил их на стол, словно приглашая присоединяться.

— Спасибо, — присаживаясь, я не стал отказываться.

— Чтоб на улице стало не так грязно! — словно тост произнес охранник перед тем, как сделать первый глоток из удерживаемой в руках кружки.

Не сообразив, как с ходу поддержать разговор, я лишь кивнул, после чего начал пить обжигающе горячий кофе. Продрогнувший организм с благодарностью воспринял «подаваемое» тепло, и я почувствовал, как постепенно расслабляюсь. Оказалось, что с момента избиения бомжа, часть моих мышц до сих пор оставалась напряжена, а я этого даже не заметил. Охранник Виталий по жизни чаще молчал, так что не было ничего удивительного в том, что и сидя за столом он хранил молчание.

— И часто нарики попадаются? — поставив опустевшую кружку на стол, задал я единственный вопрос, который сумел придумать.

— Раз в неделю стабильно, — еще не закончив пить кофе, Виталий сделал очередной глоток и неожиданно продолжил, — раньше чуть не каждую смену приходилось «воспитывать», теперь реже, только залетные попадаются, местные уже все знают, что рядом с Бистро ширяться себе дороже.

— И что? — поинтересовался я и, сообразив, что вопрос прозвучал не очень внятно, уточнил: — помогает?

— Нет конечно, курьеры закладки рядом с метро продолжают делать, а нарики, как дозу получат, сдержаться не могут и сразу принимают, — глянув на меня и чуть помявшись, охранник видимо припомнил, что я ему помог, и пояснил: — я их с нашей территории гоняю потому, что если рядом надут остывшее тело от передоза, то муниципалы к Бистро прицепятся, мол точка сбыта и все такое, «устанем» взятки раздавать.

Сделав вид, что сказанное мне понятно и вполне укладывается в понимание мира, я какое-то время еще посидел, не зная, как потактичнее уйти. Виталий тем временем расстегнул пуговицы на рукавах форменной куртки, видимо и на него выпитый кофе оказал согревающий эффект.

— Что это у тебя? — заметив выступающую из-под края манжеты часть татуировки, я попытался понять, как она выглядит целиком.

— Тату, — оттянув рукав к локтю, Виталий продемонстрировал на запястье тату синей головы быка с торчащими в сторону ладони изогнутыми рогами, кончики которых издавали красноватое свечение.

— Круто! — похвалил я качественно выполненный рисунок, не понимая, откуда у простого охранника деньги на светящуюся в полумраке помещения тату.

— Дед Саид делал, он в нашем ауле лучшим мастером был, — со сдержанной теплотой в голосе, произнес он.

Сидевший напротив меня парень имел лишь иссиня-черные волосы, более же он ничем не отличался от тех, кто родился и вырос в столице. Если бы не оговорка об ауле, в котором видимо он жил в детстве с дедом, я бы никогда не заподозрил у Виталия родственных связей с выходцами из союзных республик. Глянув ещё раз на тату, я молчаливо кивнул головой, соглашаясь с тем, что тату прикольная.

Разговор далее заглох, я не знал, о чем еще спросить, а Виталия видимо ничего не интересовало в моей жизни. Взяв грязную кружку, я встал из-за стола и отошёл к раковине, где и помыл посуду. Время на часах показывало начало одиннадцатого вечера, пора было идти домой. Заглянув в раздевалку, где оставил ранее промокшую, а сейчас чуть подсохшую куртку, я накинул её на плечи и двинулся на выход. Виталий тоже вышел из кухни и сейчас ждал меня у выхода.

— До завтра, — попрощался я с Виталием, оказавшимся не таким уж и плохим парнем.

— М… э… Игорь, — охранник выпустил меня на улицу и, прежде чем закрыть дверь, почему-то замешкался, подбирая слова: — когда у тебя заканчивается испытательный срок?

— Дней через десять, — мысленно прибавив выходные к рабочим дням, ответил я.

— Ну, тут такое дело, в общем, тебя не оставят в основном штате, — наконец-то произнес он.

— Это еще почему?! — возмутился я, как если бы сообщивший мне эту новость охранник принял такое решение самостоятельно и сейчас его озвучил.

— Дело не в тебе, тут просто так заведено, каждые два-три месяца берут на испытательный срок новенького, а в конце заставляют мыть пол, чтоб человек легче соглашался с фактом увольнения, — хмуро объяснил он и потянул железную створку на себя.

— А… э… Виталий?!.. — словно это могло что-то изменить, я попытался что-то сказать, но лишь остался стоять перед закрывшейся передо мной дверью.

Не раз и не два я уже слышал подобные истории, когда вчерашних школьников брали на испытательный срок, где заставляли работать на износ, пользуясь их неопытностью и энтузиазмом. Как правило, итог всегда был один — работодатель безжалостно увольнял парней и девчонок, как только до последних доходило, что они работают практически бесплатно. Оказавшись в такой же ситуации, мне потребовалось какое-то время на осознание того, что ради меня никто не собирался делать исключений, и я ничем не отличаюсь от остальных неудачников.

Дождь продолжал накрапывать, и я, пару раз сморгнув и утерев рукой скопившийся в уголках глаз гной, двинулся в сторону дома. Пешая прогулка по полупустым тротуарам не мешала размышлениям, и я, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, перебирал в голове события, которые привели меня к сложившейся ситуации. И чем больше я об этом думал, тем быстрее скатывался в состояние неадекватной злости.

«Прислуживать, терпеть хамство, угождать в надежде на чаевые?!» — молча психовал я, сжимая кулаки.

Эмоции, испытанные за все время работы в Бистро, накладывались друг на друга, усиливая негативный эффект. К сожалению, физически устранить причину раздражения не имелось никакой возможности, и мне оставалось лишь еще больше и глубже уходить в собственные переживания. В какой-то момент времени мне вновь стало трудно дышать, и я постарался успокоиться. Ходили слухи, что одним из побочных свойств использования эм-энергии, было излечение тела носителя от всех болезней. К сожалению, мои приступы появились после перенесенной болезни, которая вместо того, чтобы наделить меня сверхспособностями, «подарила» приступы то ли астмы, то ли асфиксии.

Занятый своими мыслями, я и не заметил, как оказался перед подъездом собственного дома. Впрочем, зная теперь, что меня специально будут заставлять быть «уборщицей», я успел составить примерный план дальнейших действий поведения на рабочем месте в оставшиеся дни. Даже если ничего не получится, и меня всё равно уволят, я, как минимум, смогу избежать исполнения тех обязанностей, которые мне не нравятся. Успокоенный данными мыслями, я уже в более адекватном состоянии открыл замок домофона и зашёл в свой подъезд.