Вирус

Глава 36

Идя через двор, проем двери подъезда приближался ко мне слишком быстро, хоть я и старался идти обычной, неспешной походкой. Сам вход не был заблокирован, предусмотрительно подпихнутый обломок кирпича препятствовал закрытию двери и срабатыванию замка домофона. Судя по всему, вооруженный цыган все же чего-то опасался, и заранее исключил необходимость приближаться ко мне ближе чем на пару метров.

Продолжив мысленно прокручивать грядущие события, кто где будет стоять, как идти, что видеть, я сообразил, что в полумраке подъезда свет от экрана смартфона в моей руке, станет слишком заметен. Украдкой скосив глаза на меню продолжающего работать приложения, с раздражением увидел окно с тремя вопросами. Висящее по середине экрана, оно о чем-то там меня спрашивало, видимо желая ещё что-то уточнить, прежде чем послать сигнал вызова.

«Да чтоб тебя», — убирая телефон в карман, мысленно матернулся я, окончательно понимая, что дело собственного спасения находится исключительно в моих руках.

— Не туда, пешком, — скорректировал мой «маршрут» вошедший вслед за мной в подъезд мужик, заметив, что я хотел свернуть к площадке лифта.

— Третий этаж, не высоко, — не желая молчать, произнес я и, подгадав момент, когда цыган закроет за собой дверь в подъезд и станет на какой-то миг чуть темнее обычного, ринулся вперед.

Что-что, а в своей способности прыгать я был более чем уверен. Даже не собираясь бежать по ступеням, я просто прыгнул вверх, на идущие наискосок перила соседнего пролета, затем еще раз вверх, и еще раз и еще. Передвигался я змейкой, ну, если бы конечно кто-то смог посмотреть на меня сбоку. Буквально за пару секунд мне удалось добраться до четвертого этажа и я продолжил движение вверх. Как бы цыган с пистолетом не был ловок, чтобы последовать за мной, ему потребовались бы обе руки, а одна из них у него была занята оружием.

— Бхх! — прозвучавший в тишине подъезда выстрел больно стегнул громким звуком по моим барабанным перепонкам.

Сделав еще один прыжок, я не смог зацепиться за следующий поручень и, ударившись грудью о бетонные ступеньки пролета, сполз на площадку вниз. Боль, которую я вначале воспринял как последствия громкого звука, от головы растеклась дальше, по всему телу, лишая мышцы силы, а разум контроля за способностью двигаться. Сквозь пульсирующий в ушах звук крови, я сумел разобрать шум приближающихся шагов. Запоздалое осознание, из-за того, что я перемещался вверх строго по прямой, позволило преследователю легко меня подстрелить.

— Что, су*а, отбегался, — наконец-то добравшийся до седьмого этажа, цыган с торжеством пнул меня в бок.

— Мм, — непроизвольно вырвалось из меня, боль наконец-то сконцентрировалась в одном месте, в правом бедре.

— Вставай давай, — запыхавшийся, что говорило не о такой уж и высокой степени его iota-мутации, мужик склонился надо-мной, хватая за рукав.

— Нога, — как если бы это что-то объясняло, произнес я, чувствуя, как постепенно возвращается контроль над телом.

— Что нога? Подумаешь пуля! Само все заживет, — уверенный в своих словах, цыган попытался меня поднять, отчего рана еще больше открылась и кровь обильно потекла через уже пропитавшуюся насквозь штанину.

— Э, ты чего это, — до вооруженного пистолетом наконец-то дошло, что что-то идет не так.

Способность воспринимать окружающую действительность вернулась для меня в привычное состояние и я услышал, как к нам приближается еще несколько человек. Видимо привлеченные звуком выстрела, родственники цыгана покинули свою квартиру и поднимались по лестнице, на седьмой этаж, одновременно с этим громко спрашивая своего, что случилось. Преследователь, отстранившись к перилам, но продолжая держать пистолет направленным в мою сторону, что-то им крикнул в ответ, после чего звук бегущих шагов стих, сменившись простыми шагами поднимающихся наверх людей.

Мой взгляд, тем временем, зацепился за руку, удерживающую оружие. Ухитрившись испачкаться в моей крови, цыган подписал сам себе смертный приговор. Я не знал, смог бы я сам, осознанно, поступить именно так. Но сейчас, даже если бы захотел, то остановить процесс собственной регенерации, просто не мог. Глянув на лицо цыгана, я невольно ожидал увидеть процесс старения, но ничего не увидел. Бьющаяся на задворках сознания мысль, наконец-то добралась до моего внимания и я судорожно вдохнул, еще до того, как осознал, что делаю.

«Их же там в таборе человек двадцать родственников, если не больше, — время не хотело замедлятся, мысли не успевали за развитием событий: — кровь сейчас высохнет, регенерировать я больше не смогу, потом встанет вопрос, как я смог зарастить пулевое ранение в бедро, будут пытать, и я не выдержу, все расскажу, после этого меня хорошо если просто убьют».

Сделанный через усилие Вдох, видимо напрямую повлиял на стоящего рядом со мной цыгана, до этого незаметные, сейчас изменения буквально притягивали взгляд. Морщины стали глубже, кожа темнее, в изначально черной курчавой шевелюре и усах появилась седина. Посмотрев на меня, тот так ничего и не понял, после чего вновь перегнулся через перила, что-то там объясняя своим. Я принялся еще быстрее дышать, с каждым разом ощущая все большее и большее жжение в груди. Осанка цыгана, до этого гордая, начала сутулится, волосы окончательно побелели, а ранее уверенно держащая пистолет рука, стала подрагивать.

Громкие крики вновь раздались с находящейся под нами лестничной площадки. Видимо оттуда увидели наконец-то моего преследователя, а так же произошедшие с ним перемены. Пулевое ранение, тем временем, окончательно зажило, тело наполнилось силой, а разум прояснился. Подгадав момент я ударил ссутулившегося старика так, чтобы он полетел вниз, сбивая своим телом всех преследователей. Один из них, здоровенный, заросший под самые брови, сумел увернуться и протиснулся вдоль стены вплотную ко мне. Шлепнув себя ладонью по все-еще пропитанной кровью штанине, а потом по лицу преследователя, я смог отбросить его назад, после чего вновь побежал наверх.

Только достигнув двери, ведущей на чердак, я сообразил, что даже перебежав по крыше к другому подъезду, я спущусь в тот же самый двор. Сорвав замок ударом ноги, я испытал на какое-то мгновение боль в ступне, которая уже через мгновение прошла. Преследовавший меня заросший цыган, а так же его многочисленные родственники, через sigma-связь позволяли мне нанести самому себе куда более серьезные повреждения, чем просто ушиб или трещина в кости.

— Значит, если надо, то можно и с крыши спрыгнуть?! — слова сутулого, сказанные мне посреди ночи в здании столовой профтехучилища, словно сами по себе всплыли из глубин памяти и я глянул на низенький бортик, окружавший периметр крыши.

Три широких шага, потребовавшихся мне чтобы добраться до края, нерешительное промедление на самом краю, точки чужого внимания, воткнувшиеся в мою Ауру от появившихся на крыше преследователей, прыжок и полет. Подзабытое чувство замедления времени, вкупе с наступившим прояснением и осознание причинно-следственных связей, приведших ко всему случившемуся, на лице помимо воли появилась улыбка.

Я был уверен в том, что не умру, в цыганских таборах много, очень много кровных родственников. Более того, найденный способ закалки внутренних органов, которым я грезил последнее время, нашел свою реализацию в ударе об асфальт с высоты десятиэтажного дома. Параллельно мысли «вились» вокруг воспоминания об увиденном однажды по телевизору ограблении супермаркета и возникшей тогда догадки о том, что вертлявый грабитель, это переодетая девушка. Девушку я узнал только сейчас, во время полета с десятого этажа и просмотра воспоминаний пятиминутной давности. Вычленив её лицо среди прочих образов преследователей по лестнице и позже на крыше, залюбовался, совсем юная, она оказалась на редкость красивой.

«Вот бы с ней в нормальной ситуации познакомиться», — мысль с оттенком сожаления пришла мне в голову, перед тем как страшный удар сотряс всё тело.

Очнувшись, я осознал себя лежащим на спине, кто-то перевернул меня, падал я лицом вниз и, по идее, в этой же позе должен был прийти в себя. Сфокусировавшееся зрение дало странный «глюк», лицо девушки, которое я представлял себе в воображении перед самым ударом об землю, вновь находилось передо мной. Пару мгновений мне потребовалось на осознание того, что она и в правду склонилась надо мной, живая и невредимая.

— Красивая, я рад что ты жива, — произнес я, запоздало сообразив, что если она из табора, то должна была умереть, компенсируя через sigma-связь нанесенные мной самому себе повреждения.

— А я нет! — импульсивно произнесла она и, дернув на себя, затянула в какую-то Тень.

Наступившая темнота быстро сменилась светом, не каким-нибудь религиозным или сиятельным, а обычным светом, дневным светом, светом в середине дня. После этого пришло осознание того, что я снова лечу вниз с высоты десятиэтажного дома. Каким-то образом девушка с карими глазами вернула меня назад, на высоту крыши, откуда я снова начал падать вниз. Только на этот раз я не ощущал «нитей», которые до этого связывали меня с через sigma-связь с цыганами.

— Ааа! — запаниковал я, осознав, что не смогу восстановить тело после падения.

Впрочем, паника как наступила, так и пропала, новое чувство Гравитации, которое каждый из людей испытывал с детства, но не мог вычленить из своих ощущений, сейчас стало восприниматься как вполне измеряемая величина. Попытавшись на неё воздействовать, пришел к выводу, что мне это вполне под силу. Скорость падения от моих усилий уменьшилась, при этом я находился где-то в районе высоты фонарных столбов. Перед самым асфальтом я ещё сильнее потянулся к новому ощущению и, на этот раз не без труда, но смог уменьшить притяжение до минимума, после чего отпустил его, «возвращая» гравитацию к прежнему значению.

— Ты вообще убиваемый? — раздраженный девичий голос вырвал меня из кратковременной задумчивости.

— Сама то не лучше, — огрызнулся я, стоя на асфальте дороги и наблюдая, как от тени дома отделяется её худенькая фигурка.

— То есть ты и меня хотел убить? — импульсивность в её голосе только добавляла ей привлекательности.

— Никого я не хотел убивать, — глянув вдоль проезжей части и увидев приближающийся автомобиль, я в два шага оказался на тротуаре и двинулся в сторону центра города.

— Ага, так я тебе и поверила! — возмутились за моей спиной.

— Ты вообще в курсе, что тебя украли у твоих родителей, лишив родную мать дочери, после чего заставили воровать в магазинах! — выдал я все то, о чем успел догадаться относительно моей новой знакомой.

— Откуда ты это знаешь?! — догнав меня в несколько быстрых шагов, она попыталась развернуть меня к себе лицом, дернув за рукав.

— Видел тебя по телевизору, показывали съемку с камер, как переодетая в парня девчонка воровала из супермаркетов, — позволив ей остановить себя, я не без удовольствия вновь принялся рассматривать её лицо.

— Я не об этом! Я про родителей! — черные локоны волос смешными «пружинками» свисали вниз, прикрывая её карие, сверкающие глаза.

— Если бы ты была кровным родственником цыган, то умерла бы вместе с ними, — чуть пожав плечами, пояснил я и дополнил: — ну а сами цыгане детей на улице не подбирают, они тоже, знаешь ли, об улучшении наследственности беспокоятся, и девочек воруют соответствующих.

— Это неправда! — заявила она, отстраняясь.

— Добро пожаловать во взрослый мир, — отворачиваясь от неё и возобновляя движение, на прощание сказал я.

Идя по тротуару, я то и дело ощущал точку холодного внимания на своей Ауре. Девушка каким-то образом могла «ходить» через Тени, иначе невозможно было объяснить её мгновенные перемещения, например из тени ларька на крышу магазина, а потом в глухую подворотню. И то, что она смогла затянуть меня в Тень, после чего вытолкнула из нее на высоте десятого этажа, внушало уважение. Иметь такого человека во врагах, я бы никому не пожелал и задумался, как сделать так, чтобы мы смогли в будущем подружиться несмотря на сложившиеся обстоятельства знакомства.

— Один живешь? — думая, что я не знаю о её преследовании, та подгадала момент своего появления в моей квартире как раз в тот момент, когда я стоял спиной к кухне, закрывая изнутри входную дверь.

— Тапочки можешь розовые взять, мама от меня недавно съехала к своему новому мужу, а так да, живу один, родственников больше нет, — указав рукой под вешалку, где хранились тапочки, я принялся снимать куртку.

— Ага! Значит есть мать! А не боишься, что я её буду убивать? — проигнорировав намек на приглашение в дом, девушка стояла посреди коридора, уперев руки в бока.

— Намекаешь на то, что через нее вытянешь всю мою жизнь и я умру? — озвучил я возможный вариант хода мыслей кареглазки, после чего улыбнулся и пояснил: — она у меня Чистая, так что не получится.

— Так ты из-за этого с дядей Марко сцепился? — услышав в моих словах что-то своё, неизвестное мне, из «гостьи» словно выпустили воздух.

— Одевай тапочки и проходи на кухню, — повторил я свое предложение: — чай попьем и поговорим.

Девушку звали Баваль, вернее так её звали в таборе, ни паспорта, ни каких-либо других документов у нее больше не было. По внешнему виду, было ей лет пятнадцать, но может быть и больше, на мой вопрос об этом она ничего не сказала. Жила сколько себя девушка помнила в таборе, до какого-то времени считая себя одной из них. Узнать о том, что она неродная, помогли названные сестры и тетки. Не испытывая любви к девушке за её твердый характер и очевидную, даже по цыганским меркам, красоту, в таборе Баваль перепадала самая непопулярная работа.

После того как в мире наступила пандемия, болезнь не сделала исключения и для девушки. Получать медицинскую помощь в больницах было не в традициях цыган, посему лечили её своими «средствами». В один из вечеров, навестить девушку зашел подвыпивший жених и именно тогда, впервые, она ушла в Тень. Что именно там произошло и зачем на самом деле пришел к ослабленной болезнью, но очень красивой девушке, молодой цыган, догадаться было не трудно, но об этом не было сказано ни слова.

— А я долго не мог понять, в чем моя способность, — признался я, решив в свою очередь поделиться своей «тайной»: — в больнице три месяца выживал только за счет переливания крови, потом еще полгода мыкался, пока разобрался, что да как.

Просидев до самого вечера на кухне, мы болтали, как о всякой ерунде, так и о важных для себя вещах. В какой-то момент времени я поймал её тоскливый взгляд, с которым она посмотрела на сгустившиеся за окном сумерки. Возвращаться ей, судя по всему, больше было не куда и я почувствовал ответственность, которую в результате всего произошедшего теперь несу за эту девушку. Обдумав, как лучше предложить ей остаться, чтобы она не подумала обо мне плохо, я, слегка запинаясь, объяснил, что в комнате матери есть защелка, так что если она останется переночевать, то ей ничего не грозит.

— В конце концов, нырнешь в Тень, — смотря в её карие глаза и не понимая, что она думает о моих словах, привел я последний аргумент: — с твоей способностью «ходить», поймать или догнать тебя для меня просто нереально!

— Спасибо, — впервые улыбнувшись за весь вечер Баваль.

Уснуть, зная что за стеной, в одной со мной квартире, находится такая красивая девушка, было очень сложно. Организм, как назло, отреагировал единственным доступным ему образом и лежать стало совсем неудобно. Другие мысли, о том что я сегодня фактически убил всех тех людей, что заботились о ней с раннего детства, поумерили «пыл». Думая ранее, что буду переживать из-за первого убийства человека, сейчас я больше волновался о том, как сделать так, чтобы Баваль осталась жить у меня дома.

Перевернувшись в очередной раз на кровати лицом к стене, я замер, почувствовав на своей Ауре, в районе затылка, холодную точку чужого внимания. Усилив чувствительность, уловил легкое дыхание, а так же услышал, как промялся диван под весом чьего-то тела. Пошлые мысли, что ещё минуту назад одолевали моё сознание, исчезли, разве что организм не хотел сразу же успокаиваться. Перейдя через Тень, девушка зачем-то пришла в мою комнату и улеглась на стоящий поодаль от кровати диван.

— Спокойной ночи, — произнес я, не став ни поворачиваться, ни еще как-либо выражать свое удивление.

— Лачи рят, — непонятно произнесла она, но суть я уловил, интонации несли куда больше информации, нежели слова.