Виза на Кубу

Глава 6

Генерал Оросман Пинтадо с жадностью закурил свою первую за день «кохибу», затянулся и выдохнул дым в сторону своего визитера, сидевшего на краю стула. От неожиданности посетитель основательно глотнул дыма и под громкий смех генерала Пинтадо зашелся в сильнейшем приступе кашля.

— Сальвадор! — воскликнул генерал. — Брось ты себя вести как педик. Научись курить, черт возьми!

В приступе неслыханного великодушия он взял в коробке одну «кохибу», наилучший сорт сигар, и протянул ее своему агенту. На Кубе, где в месяц выдавалось по шесть сигар на семью, это был царский подарок. С покорной улыбкой Сальвадор положил ее в один из карманов своей гуаяберы.

— Премного благодарен, компаньеро Оросман. Я ее выкурю позже.

Его визави сделал жест, означающий, что он нисколько ему не верил. Но в это утро он был действительно в хорошем настроении. Откинувшись назад, генерал спросил с видом человека, предвкушающего удовольствие:

— Ну, Сальвадор, расскажи-ка мне еще разок все, что было вчера вечером.

Двойной агент стал пересказывать свою встречу с Малко. Генерал слушал его, покуривая свою сигару. Для него, начальника контрразведки в Ж-2, контролировать переправку перебежчика означало успех, о котором можно было только мечтать. Да, не зря он завербовал Сальвадора. Застигнутый как-то раз врасплох за развратными действиями с мальчиком, он должен был быть отправлен в тюрьму на острове Пинос. Изучая тогда его досье, генерал Пинтадо обнаружил, что Сальвадор подозревался в связях с американцами в Мексике.

Все условия для удачной перевербовки были налицо...

— Ты уверен, что этот Марк Линц не знает, где скрывается Луис Мигель? — настаивал он. — Ведь здесь мы могли бы заставить его говорить...

Они сидели в кабинете на четырнадцатом этаже здания, где располагался отдел "Ж", на углу улиц М. и 11-й. Комнаты допросов и дюжина камер занимали весь подвал.

— Уверен, компаньеро Оросман, — заверил Хибаро. — Но он нас к нему приведет. Этот gusano[28] Луис Мигель непременно будет вынужден вылезти из своей норы. Линц для этого и приехал. Вот тогда-то мы его и...

Он сделал характерный жест крестьянина, сворачивающего голову курице.

Генерал Пинтадо улыбнулся с отсутствующим видом и мягко спросил:

— Ты уверен, что они тебя не обманывают?

Хибаро сделал оскорбленный вид.

— Абсолютно! Гринго Джеральд дал мне пятьсот долларов за мою идею с бегом. Он полностью мне доверяет.

Генерал бросил на него пронзающий насквозь взгляд.

— Ты, разумеется, сдал эти доллары в кассу?

Хибаро опустил голову и голосом, в котором слышалась растерянность, произнес:

— Я как раз собирался это сделать, компаньеро Оросман.

Генерал Пинтадо сделал великодушный жест.

— Ладно, можешь задекларировать только четыреста!

— Премного вам благодарен, — пролепетал Сальвадор.

— Компаньеро Оросман, надо проинструктировать службу безопасности, чтобы она несколько ослабила слежку за Марком Линцем. Иначе он может встревожиться и все остановить. Это профессионал.

Кубинский генерал застыл с сигарой в руке. Он был явно раздосадован.

— Ты отдаешь себе отчет, какую ответственность ты берешь на себя? — с нажимом произнес он. — А если этот империалист воспользуется такой свободой, чтобы нас переиграть?

— Это невозможно, — заверил Сальвадор. — Я в курсе всех их дел.

Прежде чем положить руку на телефонный аппарат, Пинтадо помедлил несколько мгновений.

— Очень хорошо! Я доверяю тебе. Но берегись...

Сальвадор пристально посмотрел на большой цветной портрет Фиделя, висевший за спиной генерала, и послал ему немую молитву. Если гринго удастся обставить его, тогда он недорого дал бы за свою шкуру.

Завороженная видом танцовщиц с султанами на голове, передвигающихся в нескольких метрах от нее, группа советских туристов прилипла к краю сцены. Испытывая раздражение от ожогов на лбу, Малко рассеянно следил за танцующими. Прикидываясь туристом, он провел дневные часы на пляже Санта Мария и перегрелся на солнце.

Это досадное обстоятельство мешало ему сосредоточиться на том, чего следовало опасаться. Его план не позволял ему терять время. Кубинцам вполне могла надоесть эта игра, и тогда он будет схвачен. Следовательно, ему необходимо было снова увидеться с Баямо, но так, чтобы не привести за собой людей из Ж-2. Это действительно напоминало номер эквилибристики, в котором была задействована и Херминия. Как обычно, «Тропикана» была забита до отказа. Антракт уже был, и Малко отсчитывал последние минуты. Херминия приняла его с любезностью удовлетворенной распутницы, и они договорились встретиться у бензозаправочной станции. Пока она раскачивала бедрами на сцене, от ее странного миндалевидного разреза глаз и смазливого вида у советских инженеров текли слюнки...

Одна навязчивая мысль терзала Малко. Поскольку Хибаро был предателем, а он, Малко, обнаружен кубинцами, значит, он подвергал смертельному риску «тити». Если она не покинет Кубу одновременно с Баямо, ярость службы Ж-2 обрушится на нее.

Однако ее переброска не была предусмотрена...

Малко заказал у официанта еще один мохито и стал изучать лица своих соседей. Кто в этой толпе сейчас следил за ним? В довершение всего, канадский паспорт Баямо был у него с собой, так как оставлять его в номере было нельзя.

Аплодисменты вывели его из задумчивости.

Желая избежать толкотни, он поднялся первым и добрался до машины, припаркованной у входа. Все прошло нормально. Кроме него, танцовщиц уводили и другие. Но это вряд ли могло ввести в заблуждение Ж-2. И тут ему в голову пришла чудовищная мысль: а если Херминию тоже перевербовали?

Малко ждал ее уже двадцать минут на заправочной станции, когда он наконец увидел приближающуюся бегом Херминию.

— Извини за задержку, возникла техническая проблема.

На этот раз она была одета в очень короткую мини-юбку, обнажающую сильные ноги, и в белую майку с короткими рукавами, так туго ее облегающую, что, казалось, она была нарисована на ее выпирающей груди... Из-за волос, все еще стянутых в хвост, ей можно было дать на вид лет двенадцать. Она искоса посмотрела на Малко загоревшимися глазами.

— Ты подумал обо мне? О моем выезде?

— Конечно, — заверил Малко.

— О! Огромное спасибо!

Она уже представляла себе, как улетает в Майами.

— У меня с собой также паспорт для Луиса Мигеля, — сказал он. — Мне нужно его обязательно увидеть.

— Хорошо, — сказала Херминия. — Поезжай по Малекону.

Он поехал тем же путем. Херминия обернулась и заругалась:

— Эти сволочи опять увязались за нами. Это невыносимо, они хотят меня достать.

В зеркало заднего вида он увидел белый свет фар. Скорее всего, обычное наблюдение. Благодаря Сальвадору, Ж-2 не нужно было особо усердствовать. От этих надо было оторваться прежде, чем они приедут на встречу к Луису Мигелю.

— Мы едем в то же место? — спросил он. — В дом свиданий?

— Нет, это заняло бы слишком много времени. Я знаю одно спокойное место в Мирамаре.

— А как его предупредить?

— Есть телефоны-автоматы.

Там Малко может привести их прямо к беглецу. Херминию, казалось, это не беспокоило. Не осознает опасности или продалась? Он должен быть начеку.

Через десять минут они проезжали в туннеле под Рио Альмендарес. Подъезжая к Пятой авеню, Херминия попросила его повернуть сразу направо на улицу А., и он выехал на пустынный пляж, где стояло несколько машин с выключенными фарами.

— Это здесь! — сказала она. — Остановись.

Малко выключил мотор, и наступила тишина, нарушаемая только шумом прибрежных волн. Машина с преследователями не появилась. Херминия закурила и вздохнула.

— Как мне надоела эта страна! Я так хотела бы оказаться в Майами! Говорят, там шикарно... Ты знаешь это место?

— Немного, — ответил Малко. — Там почти столько же кубинцев, как и здесь.

— Ах, как я рада, что поеду туда!

Херминия затушила наполовину выкуренную сигарету. Левой рукой она уже копалась в его брюках... Она владела в совершенстве своими руками, языком и большим ртом. Несмотря на то, что Малко знал, что он обязан этим не чувству, ощущение, которое он испытал, было тем не менее восхитительным. Он задрал ее белую майку и стал ласкать затвердевшие соски ее острых грудей. Херминия удовлетворенно вздохнула и продолжила свое дело с еще большим старанием... Когда она поднялась, в ее глазах играл огонек развращенности.

— Я обожаю это делать! — сказала она. — К тому же меньше риска заразиться СПИДом.

Да, ей не составит труда адаптироваться в Майами, если она туда приедет.

— Ну, я пошла, — сказала она. — Телефон-автомат здесь недалеко.

Она растворилась в темноте. Малко привел себя в порядок. Его мысль снова заработала. Он услышал шум удаляющейся машины и опустил стекло. Воздух был теплым, дул ветерок, волны Атлантики тихо набегали на песчаный пляж. Через несколько минут Херминия вернулась.

— Он нас ждет через четверть часа, — сказала она. — На углу улиц Ф. и 23-й, в квартале Ведадо. Поехали.

— А это не опасно?

— Он сам решает, а он крайне осторожен.

Малко рванул с места, удаляясь от пляжа, и вновь поехал по улице А., затем нырнул в туннель. С безразличным видом Херминия курила. Он заметил за ними хвост, когда они уже миновали половину проспекта Линеа. Это была старая «лада» с двумя пассажирами. На крыше машины раскачивалась длинная антенна. Малко толкнул Херминию локтем.

— Ты видишь, что у нас творится сзади?

Она обернулась.

— Ах мерзавцы!

Ее тонкие черты лица исказились от ярости и ужаса.

— Давай туда не поедем! — сказала она. — Отвези меня домой.

— Мне нужно его увидеть, — настаивал Малко, гораздо более взволнованный, чем ему хотелось казаться.

Что означала эта неотступная слежка? Неужели Ж-2 перестало доверять Сальвадору Хибаро? Он повернул направо на Пасео и стал спускаться на юг. «Лада» последовала за ними. Он лихорадочно искал способ, как оторваться от нее. Канадский паспорт и флакон с краской жгли ему карман. С искаженным от страха лицом Херминия без конца поворачивалась в сторону преследователей.

Баямо слегка оттянул затвор «Макарова» и убедился, что патрон находится в стволе. Из-за постоянной тревоги и большой нагрузки он сбросил с момента своего побега семь килограмм. Теперь он занимался тем, что крутился у раскаленной печи по шесть часов в день и выпекал пиццу. От этой работы пот с него тек ручьем.

К тому же, каждую секунду он ожидал появления своих бывших приятелей...

Тем не менее, он принял максимум предосторожностей. Кроме Херминии, он ни с кем не встречался. Его убежище было относительно надежным. Оно принадлежало типу, которого он держал на крючке из-за различных спекуляций и которому он спас жизнь. Он держал пиццерию и нанял Луиса Мигеля поваром. Таким образом, Баямо не имел контактов с клиентурой. После работы он запирался в крошечной комнатке за кухней. Одна роскошь — это телефон в комнатке, его единственная связь с внешним миром.

Баямо был уверен, что Ж-2 не поймала в свою ловушку ни его самого, ни его приятеля из плохонькой пиццерии в Ведадо. Зная, что его бывшие друзья охотятся за ним, он скрывался со дня его сумасшедшего поступка. К счастью, они не знали, что он собирался их предать. А это значит, что его арест не был для них первостепенным делом. Сотрудник госбезопасности, которого он убил в «Свободной Гаване», был всего-навсего малоизвестным подручным без связей. Ж-2 наверняка думала, что Луис Мигель однажды объявится. Не имея высокопоставленных сообщников, с Кубы не убежишь. Антикастристского сопротивления больше не существовало, а американская база в Гуантанамо на восточной оконечности острова была изолирована внушительным полицейским кордоном.

Бывший кубинский агент засунул пистолет за пояс и прикрыл ее рубашкой. Только бы американцы побыстрее все уладили! Его приятель не сможет прятать его у себя до бесконечности. Если его переправка провалится, ему останется лишь попробовать укрыться в каком-нибудь посольстве, даже рискуя, что его подстрелят как кролика. Все посольства находились под наблюдением Ж-2.

Улочка, на которой Баямо теперь жил, была пустынна. Он вышел, пробираясь вдоль стен. Каждый дом здесь был окружен садом, где при необходимости он мог бы укрыться, но полицейские здесь патрулировали редко. Он ощущал на животе тяжесть пистолета, и это придавало ему уверенности. Пистолет может пригодиться, чтобы пустить себе пулю в лоб, если его поймают. Он был сыт по горло такой жизнью, вдобавок ему страшно не хватало этой шлюшки Херминии.

«Лада» продолжала висеть у них на хвосте. Малко ощутил пот, струившийся по затылку. Сейчас он вынужден будет принять какое-то решение. Он ехал по одной из улиц Ведадо, где на каждом перекрестке висел знак «стоп». Вдруг он заметил фары машины, приближающейся из правой боковой улицы. Уверенный в своем праве преимущественного проезда, ее водитель не замедлял хода... Малко, напротив, слегка притормозил.

Шофер «лады» сразу же последовал его примеру.

Машине, едущей справа от них, оставалось каких-нибудь двадцать метров до перекрестка. Сознательно игнорируя знак «стоп», Малко нажал до упора на педаль газа. Все произошло очень быстро. Фары автомобиля ослепили его, Херминия закричала, последовал легкий удар в правый задний борт, Малко резко вывернул руль, чтобы выровнять «ниссан», и услышал позади грохот столкнувшихся на полном ходу двух машин.

— Ты с ума сошел!

Обезумевшая от ужаса Херминия поносила его последними словами. Еще бы чуть-чуть, и другая машина — это было такси — протаранила бы их. В зеркало заднего вида он разглядел врезавшиеся друг в друга машины на середине перекрестка. Разъяренный шофер такси выскочил из машины, гэбист из «лады» тоже пытался выбраться. Последнее, что увидел Малко, — это шофер такси, который схватил гэбиста за шиворот, чтобы тот не убежал...

Три раза подряд он поворачивал, делая зигзаги по спокойным улицам, выключил фары и помчался к улице Ф. Путь был свободен.

На углу улицы Ф. и 23-й улицы никого не было. С бьющимся сердцем Малко посмотрел вокруг. Где, черт его возьми, был Луис Мигель? Он видел только домишки в жалком состоянии, окруженные садами. Ни одной живой души.

— Он опаздывает, — заметил Малко.

Танцовщица, казалось, была парализована от пережитого страха.

— Я боюсь, — сказала она. — Его, может быть, схватили. Поехали, вернемся ко мне.

Это становилось наваждением. Малко успокоил биение своего сердца и заставил себя подождать еще по крайней мере четверть часа. Он решил объехать вокруг группы домов. Возвращаясь обратно, он скорее угадал, чем увидел, силуэт притаившегося около сада человека. Он замедлил ход. Тень отделилась от стены, и он узнал бегущего к машине Баямо. Забрав его, Малко сразу же тронулся с места и поехал в направлении Малекона по улице Ф. Еще запыхавшийся Луис Мигель нетерпеливо спросил:

— Паспорт у тебя?

— Да, — сказал Малко.

Малко достал паспорт из кармана и передал ему. Кубинец внимательно перелистал его при свете салонной лампочки и воскликнул:

— А где фотография?

Малко протянул ему флакон с краской и объяснил ход дальнейших действий.

— Надо сделать фотографию незадолго перед отъездом, так, чтобы у Джеральда были сутки на доделку паспорта.

— Ты что, хочешь, чтобы я вылетел через аэропорт имени Хосе Марти?

— Нет, — поправил его Малко. — Через Кайо Ларго.

— Почему через Кайо Ларго?

— Там вас будет ждать судно под мексиканским флагом. Оно отплывет с вами на борту. Вы уже бывали там. Вам надо будет проникнуть на судно так, чтобы вас никто не заметил.

Малко подъезжал к Малекону. Заметив пустырь, он свернул туда, остановился и выключил свет.

— Я думаю, получится, — подумав, сказал Баямо. — Там не очень следят за туристами.

— У нас есть время это изучить, — сказал Малко.

— Когда я уезжаю?

— Я этого еще не знаю. Но скоро.

— От чего это зависит?

— Переправку организует Джеральд Свэт. Мы должны с ним встретиться, я думаю, завтра. Потом нужно еще будет передать ему фото. Так или иначе, судно еще не пришло.

— Это займет много времени, — проворчал Луис Мигель.

— Иначе сделать невозможно, — заметил Малко. — Кайо Ларго закрыт для кубинцев. Я еще должен вам сказать другую вещь...

— А как же я?.. — прервала его Херминия. — Где мой паспорт?

Вопрос застал Малко врасплох и привел в ярость Баямо.

— Твой паспорт? Какой паспорт? — зарычал он.

— Херминия покинет Кубу вместе с вами, — сказал Малко тоном, не терпящим возражений. — Иначе Ж-2 может на ней отыграться.

Кубинец бросил на него недовольный взгляд, означающий, что ему на это наплевать. Он пробормотал несколько неразборчивых слов и пожал плечами. Малко повернулся к «тити».

— Я займусь этим, — пообещал он. — Ваши светлые волосы не нуждаются в перекраске.

С суровым выражением на лице Луис Мигель посмотрел на Малко.

— Приятель, я хотел бы поговорить с Херминией, — сказал он. — Наедине.

Малко хотел посмотреть в глаза кубинке, но она сидела с опущенной головой. Было видно, что Луис Мигель еле сдерживает ярость. Чтобы избежать прямого столкновения, Малко открыл дверь и вышел из машины.

— Поторопитесь, — бросил он. — Мне тоже надо с вами поговорить потом.

Херминия помешала ему сообщить «хорошую новость» кубинцу. Он немного прошелся, любуясь сияющими на небе звездами. В этом городе, практически лишенном машин, царила абсолютная тишина. Он уже собирался не спеша вернуться к «ниссану», как вдруг пронзительный и продолжительный крик заставил его вздрогнуть. Крик раздался из машины!

Он бросился к машине и открыл дверцу. Передние сиденья были пусты! А сзади Херминия изо всех сил отбивалась от Баямо, который двумя ручищами сдавливал ей горло. Рот у нее был открыт, глаза готовы были выскочить из орбит.

Прижав ее к сиденью, кубинец попросту душил Херминию.

— Баямо, вы с ума сошли!

Малко чуть не сорвал дверь с петель и наотмашь ударил кубинца, и тот отпустил Херминию. Но вместо того, чтобы выскочить из машины, она, рыдая, забилась в дальний угол, словно загнанное животное. Баямо бросил на Малко свирепый взгляд.

— Эта дура нам все испортит, они ее найдут.

Его пальцы были еще судорожно сжаты, как будто он снова собирался ее душить. Малко смотрел на него с отвращением. Это был зверь, животное. Он на самом деле пытался убить Херминию... Почувствовав, что он зашел слишком далеко, Баямо изобразил виноватую улыбку.

— Знаешь, приятель, — сказал он мягче. — Я чертовски устал.

— Это еще не причина, — сухо заметил Малко. — Я руковожу операцией, и Херминия уедет.

— О'кей, о'кей, — согласился кубинец.

Повернувшись к Херминии, он положил руку ей на колено и извинился:

— Ну, ты меня простишь, красавица?

Это прозвучало так же фальшиво, как политическая речь, но Херминия кивнула, вытирая текущие слезы. Трогательная сцена. Малко с трудом скрывал свое отвращение.

— Теперь мне надо с вами поговорить, — сказал он.

К Луису Мигелю вернулась почти сердечная улыбка.

— Подожди, приятель! Дай мне пять минут, чтобы успокоить ее. Потом я в твоем распоряжении.

Не дожидаясь ответа Малко, он закрыл дверцу. На этот раз Малко прошагал до лужайки на пустыре, чтобы развеяться. Подумать только, что он рисковал своей жизнью из-за такой шпаны, как Баямо... Он обернулся и посмотрел в сторону «ниссана», догадываясь, что там происходит. Но это уже его не касалось. ЦРУ хотело заполучить Баямо, пусть и убийцу и сексуального маньяка. И точка.

— Стой, я тебя прошу, ты делаешь мне больно!

Напрасно Херминия извивалась. Луис Мигель крепко держал ее за бедра, ахая как дровосек. Едва они остались одни, как кубинец посадил ее к себе на колени. Ошалевшая от страха, Херминия думала только об одном: унять пыл своего любовника. Она сразу же принялась за дело единственным способом, который знала. Ярость кубинца таяла по мере того, как возбуждение в нем нарастало. Херминия послушно села к нему на колени. Держа ее за бедра, Луис Мигель поднимал и опускал ее как игрушку йо-йо. Херминии казалось, что он доставал ей до самого горла! В один из моментов она неловко опустилась и соскочила. Луис Мигель тотчас этим воспользовался и нажал изо всех сил на ее бедра, чтобы проникнуть в нее сзади. Почувствовав, как он ее разрывает, она закричала от боли, но кубинец на это не обращал внимания. Он принялся двигаться взад-вперед, до тех пор, пока сильным толчком не подбросил ее чуть ли не до крыши салона.

— Как хорошо! — прошептал он.

Сейчас Луис Мигель чувствовал себя лучше. А если добавить и паспорт, то это был счастливый день! Херминия заставила себя улыбнуться ему, хотя ей было не до того.

— Когда мы будем в Майами, ты сможешь со мной развлекаться целый день, — проговорила она, думая его ублажить.

Луис Мигель пробормотал что-то невнятное.

Нужно будет найти способ избавиться от нее, ничего не говоря гринго. Она слишком много знала, и у него не было желания таскать ее всю жизнь за собой. Когда он получит доллары от ЦРУ, у него будет возможность развлечься с красивыми американскими девицами. С паспортом, даже без фотографии, он чувствовал себя спокойнее.

Оставив Херминию приходить в себя от пережитых эмоций, он вышел из машины и пошел к Малко. Он был заинтригован. Что тот мог ему такого сказать?

— Луис Мигель, — объявил Малко, — возникла серьезная проблема.

Кубинец напрягся.

— Что случилось?

— У нас есть причины думать, что один из членов агентурной сети Джеральда Свэта работает на Ж-2...

— Кто? — рявкнул кубинец.

— Некий Сальвадор Хибаро.

Баямо подумал несколько мгновений, потом бросил:

— Сальвадор! Конечно. Он работал в Кубане де Авиасьон в Мексике. Его перевербовал генерал Оросман Пинтадо. Это гомосек, — добавил он презрительно.

— Так и есть, — подтвердил Малко. — К сожалению, он знает о вашем переходе к американцам.

Сообщение на несколько секунд лишило кубинца дара речи, потом он заревел дрожащим басом:

— Ты хочешь сказать, что этот педик Джеральд ввел его в курс дела? Но тогда я пропал!

Он потряс сжатыми кулаками, как будто в этом был виноват Малко...

Малко попытался его успокоить:

— Он не знает, где вы скрываетесь. Он лишь связной между мной и Джеральдом. Но он знает причину моего приезда на Кубу...

Плечи Луиса Мигеля опустились.

— Какие дураки эти гринго! — взорвался он. — Я был уверен, что их провели на мякине. Я сам, когда работал против них, перевербовал нескольких из их «кротов». Жалкие типы, которые хотели заработать немножко долларов. Это единственное, что их толкало на сотрудничество с американцами...

Малко хотел было привести ему другие аргументы, но они жили в разных мирах...

— Я готовлю параллельную операцию, — объяснил он. — Мы подбросим им информацию, что вас собираются переправить через Гуантанамо, а вы уедете через Кайо Ларго.

— Они не поверят, — проворчал Баямо. — Это не дураки.

— Поверят, — сказал Малко.

Он рассказал о плане в деталях. Понемногу Баямо, казалось, успокоился. В конце Малко сказал:

— Как только судно придет в Кайо Ларго, мы уезжаем. Перед этим вам надо покрасить волосы.

— Невозможно, дружище, чтобы мой приятель увидел меня в таком виде. Я смогу это сделать только в последний момент. Теперь я поеду домой. Довези меня до того места, где ты меня подобрал. С Херминией я больше встречаться не хочу, это слишком опасно. Через два дня я тебе позвоню, как договорились, от имени Иберии. И скажи Джеральду, что если он меня не вытащит отсюда, последнюю вещь, которую я сделаю на земле, это набью ему морду. Поехали!

Они заняли места в машине и до самого Малекона не обменялись ни единым словом. Метров через сто им повстречалась медленно ехавшая полицейская машина — «лада-1500» с огромным номером позади и двумя громкоговорителями на крыше. Машинально Малко бросил взгляд в зеркало заднего вида, и кровь хлынула ему в голову: полицейская машина развернулась, чтобы преследовать их.