Вкус фиалок

1

Он еще не знал, что скажет, когда перед ним откроется дверь.

В свои тридцать два года Патрик Перрен обладал завидной выдержкой и редко давал волю эмоциям. Судьбе не часто удавалось связать его по рукам и ногам так, чтобы он не мог сдвинуться с места.

Он всегда верил в свои силы, считал, что способен справиться с любой проблемой, возникшей на жизненном пути. Общительный, интеллигентный, самоуверенный Патрик втайне гордился тем, что способен держать себя в руках практически в любой ситуации.

Но сейчас, стоя перед парадной дверью дома, к которому только что подъехал, он не знал, как отнесется к его появлению живущий здесь человек. Во время полета из Марселя сюда, в Амьен, он то и дело вынимал из кармана пиджака фотографию, которую получил вместе с письмом. И вот он держал палец на кнопке звонка и не решался нажать.

Патрик отлично помнил, какие чувства охватили его, когда снимок выпорхнул из конверта на стол. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы события полугодовой давности вновь предстали перед его мысленным взором, отдаваясь болью в сердце. Удивительно, как он смог вынести все, что произошло тогда.

Прочитав письмо, он тотчас же бросил все дела и преодолел расстояние более чем в семьсот километров, и только ради того, чтобы еще раз увидеть мадемуазель, изображенную на снимке.

Девочке исполнилась всего неделя, когда она появилась в жизни Патрика Перрена. Маленький шевелящийся комок, завернутый в атласное одеяльце. Казалось, золотистые лучики исходили от крохотного существа. Они пробыли вместе три недели, и девочка покорила его сердце, став частью его самого. Он полюбил ребенка так же, как любил покойную жену. Едва увидев беспомощную крошку, Патрик понял, что только она сможет заполнить пустоту, которая образовалась в его душе после трагической смерти Клодин.

А потом появилась Мари Барбе в сопровождении высокого, импозантного детектива и двух полицейских. Оказалось, что малышку выкрали прямо из родильного отделения больницы. Выкрали для того, чтобы незаконно продать какой-нибудь бездетной паре.

Но что-то помешало планам злоумышленников, и они оставили новорожденную на ступенях заведения Патрика Перрена. А тот, решив, что это нежданный плод любви одной из ночных бабочек, оставил девочку у себя. Хотя Патрик и заявил о своей «находке» в полицию, в глубине души он надеялся, что ничто не разлучит их с малышкой.

Естественно, ему пришлось вернуть ребенка матери. Трудно было жить дальше после двух таких сокрушительных ударов судьбы. Вначале жена, став жертвой автокатастрофы, покинула его навсегда. А теперь дочка. За то короткое время, что он прожил вместе с Одетт Барбе, Патрик так сильно привязался к ней, что начал считать ее своей дочерью. Не время роднит людей и не гены. Людей роднят чувства.

Мари, увозя девочку, сказала, что была бы рада видеть Патрика в качестве почетного дядюшки. И разрешила навещать малышку в любое время, когда тот только пожелает. Трудно сказать, говорила ли она так из вежливости или же вполне искренне. Но он боялся приезжать в Амьен. И уж тем более, никак не ожидал получить от Мари письмо.

Он не стал заранее предупреждать о своем визите. Вдруг намерения Мари изменились, а Патрику так хотелось увидеть малышку.

Дом, в котором жила мадам Барбе, находился в конце улицы. У этой женщины превосходный вкус, подумал Патрик, разглядывая здание. И порадовался за Одетт, не потому что она живет в таком доме. Просто он не забыл, как смотрела мать на свою дочку после трехнедельной разлуки.

Патрик все еще колебался, не решаясь нажать на кнопку звонка. Он хорошо понимал, что свидание с Одетт может разбередить незажившую рану и причинить гораздо больше боли, чем он в силах вынести.

Но он должен был увидеть ее.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Патрик Перрен наконец позвонил. Так как дверь открывать не спешили, он взглянул на номер дома и снова позвонил. На этот раз Патрик долго не отрывал палец от кнопки. Он был уверен, что внутри кто-то есть. У дома он заметил один-единственный автомобиль — ярко-красный «феррари». Странно, подумал Патрик. Ему казалось, что Мари не принадлежит к женщинам, способным управлять такой машиной. Впрочем, его это не касалось. К тому же «феррари» мог принадлежать месье Барбе.

Патрик ждал, когда ему откроют дверь. Терпение его начало иссякать, и он с силой нажал на кнопку звонка в третий раз.

Николь Оже выругалась, услышав, что звонок в дверь повторился. Она схватила полотенце и обмотала им голову, чтобы прикрыть мокрые, свисающие до плеч волосы.

— Иду, иду! — выкрикнула она в дверь душа, сильно сомневаясь, что ее голос услышат на улице.

Классическая ситуация: звонок раздается как раз в ту самую минуту, когда хозяин дома принимает ванну. Она поискала глазами купальный халат, который минуту назад обнаружила в спальне Мари. Раздеваясь, она куда-то швырнула его. Оказалось, он повис на дверной ручке. Надев халат, Николь торопливо завязала пояс.

Похоже, тот, кто стоял за дверью, не собирался уходить. Ей пришлось выбраться из теплой ванной комнаты и проскакать по холлу, чтобы открыть дверь, вместо того, чтобы лениво наслаждаться свободным днем. Сегодня судьба явно не желала считаться с ее планами.

Может, оно и к лучшему. Если постоянно чем-то заниматься, не остается времени на размышления. И воспоминания.

В дверь опять позвонили. Утром, уходя на работу, Мари что-то говорила о подгузниках для Одетт, которые им должны были прислать.

— Я уже иду!

Девушка с сердитым видом взялась за ручку двери, готовясь отчитать нетерпеливого посыльного. Но когда распахнула дверь, то сразу позабыла о своем намерении.

На пороге стоял явно не посыльный. Незнакомец был высок и широкоплеч. А таких голубых глаз Николь ни у кого еще не видела. Черные волосы поблескивали на солнце. Рубашка мужчины гармонировала с цветом глаз, в которых, казалось, отражалось небо.

Прошло около минуты, прежде чем Николь нашла в себе силы вымолвить:

— Что вам угодно?

Патрик уставился на девушку, открывшую ему дверь. Это была не Мари. Вероятно, он ошибся домом.

На какое-то мгновение любопытство пересилило в нем разочарование, и он снова посмотрел на лицо незнакомки. Оно было очень привлекательным.

Когда Николь заметила, с каким восхищением смотрит на нее человек, стоящий на пороге, она почувствовала, что по ее телу разливается приятное тепло. Поигрывая поясом халата, девушка скользнула взглядом по лицу мужчины. Кто он и что здесь делает?

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила Николь.

У нее был чудесный голос. Патрик подумал, что так, вероятно, расплывается дым по черному бархату. Ассоциации, которые мелодичный голос пробудил в его мозгу, вряд ли были уместны при разговоре между посторонними людьми. Скорее они годились для любовного свидания.

Опомнившись, Патрик отступил на шаг.

— Простите. Должно быть, я ошибся адресом. Мне нужен дом номер сто один. — Отойдя еще немного, он в очередной раз увидел изящные цифры прямо над кнопкой звонка. — Однако это и есть номер сто один, — недоуменно произнес он.

— Да, я знаю. — Николь спокойно улыбнулась. Она где-то вычитала, что мужчина не может сделать женщине ничего плохого, если в ее душе нет ни капли страха. — Кто вам нужен?

— Мари Дюпре… Вернее, Мари Барбе, — поправился Патрик, вспомнив, что та снова вышла замуж. Его язык был не гибче кирпича. И куда только девался велеречивый, преуспевающий владелец клуба и отеля, каковым Патрик Перрен, собственно, и являлся? — Вообще-то я приехал повидать Одетт, — добавил он.

Николь нахмурилась. Если мужчина знаком с ее сестрой, почему та никогда не упоминала о нем? Подобного красавца трудно забыть.

— Одетт начнет назначать свидания лет через шестнадцать. — Она прищурилась, как будто это могло помочь ей лучше разобраться в личности незнакомца. — Кто вы такой?

— Я Патрик Перрен, — улыбнулся он. — Временный отец Одетт.

Лицо девушки сразу же засияло подобно рождественской елке. Подозрительность в глазах сменилось радостным блеском. Патрик не мог бы с уверенностью сказать, какое выражение лица ему больше нравится. Или какое, он находит более привлекательным. Он поймал себя на мысли, что незнакомка могла бы излучать сексуальность, даже будучи облаченной в рыцарские доспехи.

Овдовевший владелец клуба в Марселе! Разумеется, Мари упоминала об этом человеке.

— Да, конечно! — воскликнула Николь. — Сестра говорила о вас. Я Николь, ее сестра. — Девушка схватила руку Патрика и пожала ее, затем буквально втащила в дом. — Входите, пожалуйста.

Идя следом за Николь, Перрен прилагал неимоверные усилия, чтобы не смотреть на ее ноги. Соблазн усиливался еще и тем, что полы халата все время расходились. Но Патрик благовоспитанно старался смотреть исключительно на полотенце, которым была обмотана голова Николь. Все же ему удалось заметить, что таких красивых ног ему не доводилось видеть никогда в жизни.

Патрик удивлялся тому впечатлению, которое девушка произвела на него. Как владелец клуба «Замок Иф», он по несколько раз в день видел танцовщиц, едва прикрытых блестящими лоскутками ткани. И относился к ним как к служащим заведения, не более того. Он никогда не засматривался на них. Слишком откровенная демонстрация прелестей женского тела его не привлекала.

Хотя на сестре Мари ткани было гораздо больше, чем на танцовщицах, Патрик чувствовал некоторую неловкость. Он считал, что не должен находиться наедине с особой женского пола, когда та в подобном виде. Но Николь, казалось, не придавала этому значения.

Засунув руки в карманы брюк, Патрик обвел взглядом гостиную и спросил:

— Мари здесь?

— Нет, в ресторане, — последовал ответ. Патрик смутно припомнил, что Мари говорила ему, что владеет рестораном.

— Могу я в таком случае посмотреть на девочку? — поинтересовался он, полагая, что Одетт в данный момент находится в детской.

Николь отрицательно покачала головой.

— Одетт вместе с матерью.

— В ресторане? — Патрик не мог скрыть улыбку. — В качестве дегустатора детского питания?

Девушка рассмеялась. Ее смех пьянил, как дорогой коньяк. У Патрика сразу участился пульс.

— Нет, конечно. Просто Жан-Батист почти полностью переделал свой кабинет под детскую. От прежней обстановки остались только книжный шкаф и письменный стол. Он прямо-таки дрожит над Одетт.

— Жан-Батист? — Патрику казалось, что мужа Мари зовут Огюст.

— Жан-Батист — мой брат. Вернее, наш брат с Мари. — Николь слегка улыбнулась. — Вас, наверное, удивляет, что я тут делаю?

— Ну, в общем-то…

Патрик действительно задавался этим вопросом, но решил не лезть не в свое дело. Точно так же он хотел убедить себя, что его совершенно не волнует, какие у Николь ноги. Но тщетно. Мысли Патрика кружились именно вокруг ее ног. Он не мог удержаться, чтобы откровенно их не рассматривать.

Под оценивающим взглядом мужских глаз Николь чувствовала себя малиновкой, греющейся в первых утренних лучах солнца. В его взгляде не было ничего пошлого. Наоборот, она чувствовала, что Патрик взирает на нее, как на выставленное в музее произведение искусства. Такое с ней случилось впервые. Поэтому она медлила, стремясь продлить удовольствие.

— В доме, в котором находится моя квартира, вышел из строя водопровод, — объяснила она. — Ничего серьезного, но Огюст и Мари предложили мне пожить у них, пока хозяин все не отремонтирует. — Тут она прервалась и смущенно добавила: Кажется, я говорю лишнее. Вряд ли вас это интересует.

— Нет, почему же? — улыбнулся он.

Ей понравилась его улыбка — такая искренняя, доброжелательная. Николь казалось, что она медленно погружается в теплую воду с душистой пеной. А еще…

А еще Николь чувствовала, что между ними что-то происходит, и явно нечто необычное.

Она окинула Патрика долгим взглядом с головы до пят… увидела свои босые ноги и непроизвольно ойкнула.

— Если вы подождете минутку, пока я переоденусь и высушу волосы, то я отвезу вас в ресторан, — предложила она.

Патрик покачал головой.

— Не стоит беспокоиться. Дайте мне адрес, я сам найду дорогу. В аэропорту я взял напрокат машину.

Мужчина, который не желает ждать, когда женщина готова бросить ради него все свои дела, — это что-то новенькое! Николь одобрительно кивнула и ответила:

— Ничего страшного. Я тоже там работаю. Сегодня утром хотела побездельничать, но вы спасли меня от вируса лени. Мои приготовления не займут много времени, — пообещала она, направляясь в соседнюю комнату. — Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

— Легко сказать «чувствуйте себя как дома», — пробормотал он, глядя на дверь, за которой скрылась Николь.