Вкус фиалок

7

Догнав Николь, он поймал ее за руку и остановил.

— Если я чем-то тебя задел, прости меня.

Патрик не знал, что могло быть обидного в его словах. Быть может, он ненароком напомнил девушке о чем-то неприятном.

Николь отвернулась, стараясь не смотреть Патрику в глаза. Каждый мускул ее тела был напряжен. Это не его вина, твердила она себе. Он не мог предположить, как больно ее ранят его слова.

— Пустяки, — ответила она, делая вид, что разглядывает плиту.

Патрик повернул Николь лицом к себе.

— Вряд ли это пустяки. Расскажи мне.

Его голос звучал, как нежная колыбельная песня, казалось, проникая в душу Николь. Но кто он такой, чтобы расспрашивать о личной жизни? Ведь они едва знакомы.

— Не могу. Может быть, потом когда-нибудь…

Патрик видел, как затуманились глаза Николь. Нельзя было позволять ей хранить боль внутри себя. Но сейчас лучше отступить. На время.

— Ну, хорошо, — кивнул он. — Поговорим об этом в другой раз.

Николь хорошо понимала, что Патрик настоит на своем и в недалеком будущем снова потребует от нее ответа. К тому времени она успеет выдумать историю, которая вполне удовлетворит его.

Заметив, что они привлекают внимание поваров, Патрик спохватился и обвел рукой помещение, ожидая вердикта.

— Итак, ваше мнение, доктор?

Хорошо, что он сменил тему, подумала Николь. И, взяв себя в руки, ответила бодрым голосом:

— Боюсь, без хирургического вмешательства не обойтись.

Патрик кивнул, соглашаясь с ее решением.

— Только на это и рассчитываю. Когда хочешь приступить к работе?

Его пугала предстоящая реорганизация, но он прекрасно понимал, что без этого не обойтись, если стараться увеличить число постоянных посетителей клуба и свести свою головную боль до минимума.

Николь направилась к двери. Несколько пар глаз следило за ее походкой.

— Сегодня вечером. Вместе с драгоценностями я захватила с собой все необходимое для работы.

Довольно неожиданный ответ, подумал Патрик.

— Ты не похожа на трудоголика.

Она пожала плечами.

— Меня сложно отнести к какому-то определенному типу людей.

— Верно, — пробормотал Патрик, выходя из кухни следом за Николь. — Абсолютно верно, — повторил он себе под нос.

Девушка, услышав его слова, улыбнулась.

Избежать общества Патрика не было никакой возможности. Он предоставил ей карт-бланш, но продолжал следить за изменениями, которые производила Николь. Каждый раз, когда она оборачивалась, он оказывался рядом. Или где-то поблизости.

Мари, вероятно, назвала бы Патрика «Николь в брюках». Но сама девушка находила его присутствие весьма утомительным, чтобы забавляться таким сравнением.

Правда, если бы ей пришлось выбирать, с кем быть в компании, она, несомненно, предпочла бы Патрика. Хотя с Гийомом ей было легче справиться. Дамский угодник был прост. После неудачной попытки завоевать сердце Николь во время обеда в ресторане, он еще пару раз испытывал судьбу. Но потерпел фиаско и оставил ее в покое.

Патрик был человеком иного склада. Несколько раз в разговоре он вспоминал о погибшей жене и о том, как был счастлив с нею. Он не заговаривал об этом специально, но охотно рассказывал, когда они с Николь касались этой темы.

Из того, что Патрик поведал о своей жизни, Николь поняла главное: он очень сильно любил жену. И она завидовала ему и Клодин, которые, хотя недолго, но были счастливы. Точно так же она завидовала Мари и Огюсту.

Сама же она боялась новых потрясений и никому не доверяла. Но это не могло отвлечь Николь от мыслей о Патрике…

Она со вздохом повернулась к поставщикам, собравшимся в комнате. Если Патрик хотел организовать обслуживание посетителей на высшем уровне, он должен был в первую очередь позаботиться о хороших продуктах. Раньше работа помогала Николь уйти от невеселых мыслей. Теперь она надеялась этим же способом развеяться и позабыть о Патрике.

Патрик сказал, что предоставляет Николь свободу действий. Но его как магнитом притягивало к ней. Он натыкался на нее везде: в кабинете, в ресторане, в кухне. И, к сожалению, гораздо чаще, чем следовало бы.

Несмотря на то, что она прилагала массу усилий, чтобы казаться веселой и беззаботной, в поведении Николь было нечто такое, что не могло обмануть Патрика. При встрече с ним в глазах девушки вспыхивал испуг, который красноречиво свидетельствовал о душевной уязвимости.

Полуденное солнце заливало лучами стол, за которым сидела Николь. Она вычеркнула очередной пункт из списка неотложных дел. Но на смену выполненному делу тут же появлялась парочка невыполненных. У Николь было ощущение, что она воюет с гидрой: на месте отрубленной головы тут же вырастали две новых. Но она верила, что победа будет за ней. Ведь прошло только три недели с того дня, как Николь приступила к перестройке ресторана.

Три недели, в течение которых она постоянно трудилась, стараясь не думать ни о чем, кроме работы…

Девушка покусывала кончик ручки — привычка, от которой никак не могла избавиться со школьных лет. За три недели беспокойство в ее душе возросло. Это плохо, думала Николь. И хотя сцен, подобных той, что произошла в спальне в день приезда, больше не повторялось, все же между нею и Патриком что-то происходило. Было бы глупо отрицать существование взаимного влечения, поэтому ей все время приходилось держать себя в руках.

Николь нахмурилась. Патрик, казалось, ничего не делал для того, чтобы пробудить в ней подобные эмоции. Во всяком случае, ничего конкретного. Но временами, когда они разговаривали в кабинете или обсуждали нововведения в обеденном зале, у Николь возникало одно и то же ощущение: она стоит на самом краю пропасти, смотрит вниз и видит, как осыпается почва у нее под ногами.

И причиной тому был Патрик Перрен.

Николь чувствовала, что он притягивает, действует на нее не так, как другие мужчины, постепенно становясь близким ей человеком. И это особенно беспокоило.

Она хотела как можно скорее завершить перестройку ресторана и вернуться домой, зная, что только так можно спастись от напасти. Поэтому с каждым днем работала все напряженнее…

Николь вздохнула, повесила телефонную трубку и потерла переносицу. Головная боль становилась все невыносимее. Она начиналась между бровей и распространялась в обе стороны.

Стрелки на часах показывали половину третьего, но она всерьез подумывала о том, чтобы уйти с работы и улечься в постель. Представив, как с головой укрывается одеялом и спит до самого утра, Николь даже зажмурилась от удовольствия.

За спиной раздался еле слышный скрип двери. Она повернулась на крутящемся стуле. Ее голубые глаза широко раскрылись от удивления. Патрик медленно приближался к ней, держа в руках корзинку.

— Ты выглядишь лазутчиком в стане врага. Патрик увидел бледное лицо Николь и понял, что пришел не зря.

— Нет, освободителем.

Она неосмотрительно покачала головой и тут же поморщилась от боли.

— Я не Анжелика, прикованная к скале, а ты не Роже.

Патрик мгновенно вспомнил прекрасную обнаженную Анжелику кисти знаменитого Энгра. Как часто по ночам во снах ему являлась не менее восхитительная женщина.

— На тебе другие цепи, — сказал он. — Невидимые. Я подумал, что следует сделать передышку. — Николь молчала, не зная, что ответить, поэтому он добавил: — Нечто вроде паузы.

Она откинулась на спинку стула. Ситуация начинала забавлять ее.

— Что ты задумал?

Патрик указал на корзинку, используя ее в качестве наглядного пособия.

— Пикник.

— Пикник? Вдвоем? Не думаю, что это хорошая…

Но он заранее подготовился к своей роли и ждал подобного ответа.

— Вот именно пикник. И нечего раздумывать. — Патрик явно не собирался отступать. — Выберем укромное местечко. Немного посидим на свежем воздухе. Что может быть лучше?

Искушение было велико. Но всякое искушение ведет к греху.

Николь осторожно покачала головой.

— Природой меня не удивить, Патрик. Деревья и море мне не в новинку.

— Охотно верю. — Он взялся за спинку стула Николь и откатил его от стола. — Но там, куда я тебя повезу, будет великое множество замечательных вещей. Ты хочешь увидеть чудо?

Она хотела сказать «нет», точнее, имела твердое намерение сказать «нет». Однако слово затерялось где-то на пути между мозгом и языком.

Сдаваясь, Николь взглянула на корзинку.

— А что у тебя там?

— Не знаю. Почему бы не посмотреть вместе? Корзина довольно увесистая. Наверняка внутри полно вкуснятины. Мадам Рено хотела быть уверена, что тебе понравится пикник.

— Мадам Рено?

— Моя экономка.

Мадам Рено была женщиной решительной и не потерявшей надежды обустроить личную жизнь хозяина. Поэтому когда он вскользь упомянул, что собирается пригласить дизайнершу из Амьена на пикник, она взяла все хлопоты по приготовлению еды на себя.

Не в силах скрыть любопытства, Николь наклонилась и приоткрыла крышку корзины. Внутри лежали салаты трех видов, холодный цыпленок, аппетитные на вид булочки, фрукты и бутылка вина. А еще пирожные буше и корзиночки со взбитыми сливками.

— Это будет пикник или турпоход на неделю?

Патрик протянул ей руку.

— Можно устроить и то и другое по твоему желанию. Но я сочту за удачу, если смогу вытащить тебя на природу хотя бы на пару часов.

В душу Николь мгновенно закралось подозрение.

— Почему?

— Потому что ты слишком много работаешь. — Взяв одной рукой корзину, Патрик другой подхватил Николь под локоть и повел к выходу. — Я не хочу, чтобы ты вернулась к Жан-Батисту и Мари бледной и изможденной.

— У меня… — Николь хотела сказать, что у нее раскалывается голова, но поняла, что опоздала: боль исчезла почти сразу, как только Патрик сообщил о пикнике. Может, он прав: она действительно перетрудилась.

— Хорошо. Ты меня уговорил… на этот раз.

В конце концов, подумала Николь, что мне угрожает? Патрик Перрен явно не из тех мужчин, которые добиваются своего при помощи грубой силы. К тому же более чем возможно, что у него и нет никаких скрытых намерений. Он имел в виду только то, что предложил.

Ехали довольно долго. Побережье Юго-Восточной Франции весьма обжитая территория, поэтому найти мало-мальски уединенное местечко весьма трудно. Но Патрику это удалось. На берегу залива Вер, в том месте, где они остановились, казалось, не ступала нога человека. Первозданная природа представала во всем своем великолепии. Слишком хорошо, слишком романтично, слишком уединенно, подумала Николь и осталась сидеть в машине, когда Патрик уже вышел.

— Тебе здесь не нравится? — удивился он. — Хочешь, поищем какое-нибудь другое место?

— Нет… здесь просто замечательно, — ответил она, ругая себя за разыгравшееся воображение.

Николь послушно оперлась на руку, которую протянул ей Патрик. Делая над собой усилие, чтобы голос звучал как можно спокойнее, она добавила:

— Знаешь, когда в Амьене мы позволяли себе расслабиться, то устраивали пикники в одном и том же месте. Там были врыты в землю грубые скамьи и столы из громадных досок. А неподалеку располагалось бистро, где всегда можно было докупить необходимую еду и напитки. Словом, природа там была весьма облагорожена человеком. Не то, что здесь…

У Патрика создалось впечатление, что легкомысленной болтовней Николь стремится заглушить какие-то тревожные чувства у себя в душе, и ему это не понравилось. Она, вне всякого сомнения, не воспринимала его как врага — но и не хотела видеть в нем друга.

Озадаченный, он остановился у кромки воды, там, где ива отбрасывала тень на изумрудную зелень травы. Николь наклонилась, помогая ему расстелить плед. Затем уселась на самый его краешек.

Патрик встал на колени и принялся раскладывать еду на клетчатой крахмальной салфетке. Они с Николь одновременно потянулись за одной булочкой, и девушка резко одернула руку, словно испугавшись. Патрик почувствовал раздражение.

— Я тебя не съем, Николь.

Она подняла голову и улыбнулась. Улыбка получилась натянутой, как ни стремилась Николь скрыть свое смущение.

— Ты не посмеешь.

Протягивая Николь цыпленка, Патрик постарался заглянуть ей в глаза. В них все еще чувствовалась настороженность, словно она пряталась за стену, которая возникла после того, как Патрик поцеловал ее в день приезда.

— Не хочешь рассказать мне о нем? Николь с деланным недоумением уставилась на него. И он понял, что пора откровенности между ними еще не пришла. Да и придет ли когда-нибудь?

— Со мной ты в безопасности, — сказал Патрик. — Поверь мне.

Она верила. Только их представления о безопасности весьма разнились. Не дать воли своим чувствам, не позволить себе увлечься, чтобы не быть отвергнутой из-за своей неполноценности, — вот к чему стремилась Николь.

— Часто приезжаешь сюда? — спросила она, чтобы начать непринужденную беседу, соответствующую, как ей казалось, моменту.

— Да нет, не очень. Я все время занят на работе.

И это ему нравилось. Патрик не задумывался об одиночестве, пока в его жизнь стремительно не ворвалась Николь Оже.

— Кстати о работе. Ты решил проблему с вором?

Патрик поморщился. Эта тема являлась определенно болезненной для него, и сейчас было не место и не время поднимать ее.

— Три недели он не появлялся. Я уж было решил, что вор разуверился в удаче. — Патрик печально улыбнулся. — Но вот вчера… — Он нахмурился, вспомнив бледное лицо синьоры из Рима, ставшей жертвой последнего ограбления. Да, для некоторых иностранцев Марсель стал весьма негостеприимным городом!

Николь коснулась его руки.

— Ты ведь знаешь, Огюст сотрудничает с полицией. Он может помочь составить психологический портрет злоумышленника.

— Постараюсь обойтись собственными силами.

Николь убрала руку, почувствовав, как быстрее забилось ее сердце. Она не хотела, чтобы Патрик подумал, будто с ним заигрывают. Все, что ей сейчас нужно, — это насладиться неожиданной передышкой в работе.

А Патрик хотел, чтобы солнце не просачивалось сквозь волосы Николь, окрашивая их в золотистый цвет. Он не мог оторвать от них взгляда. Все теряло значение, когда он был рядом с этой удивительной девушкой. Ему становилось наплевать на бизнес, приятелей…

Мягкий голос вернул его с небес на землю.

— Буду рада чем-нибудь помочь. Патрик рассмеялся.

— Неужели у тебя найдется время? Ведь ты только и делаешь, что указываешь малярам, как красить, а столярам, как правильно забивать гвозди. Подрядчик говорит, что вздрагивает каждый раз, едва видит тебя поблизости.

— Сам виноват. Нечего было предоставлять мне свободу действия. В следующий раз будешь осторожнее, когда решишь нанять на работу женщину.

Патрик хмыкнул: другого раза просто не будет. Если Николь Оже уйдет из его жизни, он не сможет смотреть ни на какую другую женщину.

Николь причмокнула, попробовав салат. Похоже, эта мадам Рено была гораздо искуснее шеф-повара ресторана. Может, уговорить Патрика рискнуть: ведь иногда дилетанты, вкладывающие душу в любимое дело, демонстрируют результаты более впечатляющие, чем профессионалы?

— О чем задумалась? — Патрик посмотрел в глаза Николь.

Она поставила тарелку с салатом на плед, и мысли о мадам Рено мгновенно улетучились. Что-то во взгляде Патрика заставило ее уловить глубинный смысл в банальном вопросе.

— Почему я здесь, Патрик? — Она обвела рукой вокруг. — Почему?

Ему хотелось прикоснуться к ее лицу, но он не решался. Он понимал, что Николь хочет услышать. Для этого ему пришлось собрать все свое мужество.

— Ну, во-первых, я решил, что тебе нужно немного передохнуть в таком месте, где ничто не напоминало бы тебе о работе… А еще, и это главное, — Патрик тяжело сглотнул, понимая, что следующий шаг может оказаться последним, — я хотел побыть с тобой наедине.

Николь отчаянно пыталась выбраться из дремучих зарослей, в которые забрела по ошибке.

— Почему?

— Потому что ты преследуешь меня с того самого момента, когда я поцеловал тебя.

Николь принялась медленно переставлять приборы, лежащие на пледе.

— Преследуют приведения. Я же не призрак.

— Не призрак, но прекрасное видение, которое может исчезнуть при одном лишь неосторожном движении.

— С чего ты взял?

Господи, ну как преодолеть барьер, который она возвела?

— Каждый раз, когда я подхожу к тебе, ты напрягаешься, словно ждешь попутного ветра, чтобы улететь с ним. Почему?

Николь принужденно засмеялась.

— Слишком много «почему». Тебе не кажется? Все намного проще…

— Ты так считаешь?

Николь встала с пледа и подошла к воде. Солнце играло на его поверхности разноцветными бликами.

— Что это за озеро?

Патрик тоже поднялся и остановился за спиной Николь. Она даже не шелохнулась.

— Это не озеро, а залив Бер, соединенный с морем каналом.

— Спасибо за информацию. Терпение его было на исходе. Он положил руки девушке на плечи и повернул ее лицом к себе.

— Пойми, это нелегко для меня. Николь вызывающе посмотрела Патрику в глаза.

— Тогда не делай то…

— Не думаю, что у меня есть выбор, — прервал ее Патрик и склонился над ней.