Вкус твоих губ

Глава 8

Ребекка Синклер раздраженно побарабанила пальцами по телефонному аппарату, на который только что положила трубку. Звонок Лайзы Ширер из Нью-Йорка испортил ей настроение. Они познакомились три года назад, когда Ребекка находилась в Штатах на стажировке. Женщины иногда перезванивались, обмениваясь интересующей обеих информацией. Лайза работала на несколько газет и в основном специализировалась на всевозможных скандалах, отдавая предпочтение тем, которые то и дело будоражили мир кино. Ребекка делилась с ней лондонскими новостями, а сведения, иногда просто обрывки сплетен, поступившие из-за океана, использовала в своем ток-шоу.

То, что сообщила Лайза сегодня, заслуживало внимания и могло быть утилизировано, но дело было не в этом.

Не прошло дня с того момента, как Роналд Фримен весьма невежливо отказал Ребекке в пустяковой просьбе и бесцеремонно выставил из своего ресторана, ясно дав понять, что не допустит никаких съемок в «Касабланке». Запрет распространялся на всех, включая женщину, с которой он встречался. Ну как же! Это ведь могло нарушить столь оберегаемую им атмосферу драгоценного заведения, приподнять покров тайны! Но прошло всего несколько часов, и все меняется. Рон Фримен распахивает двери перед Патриком Хаммером.

Скотина! Мерзавец! Ублюдок!

Ребекка в отчаянии ударила кулаком по столу. Что еще сказала Лайза? Что-то насчет того, что Хаммер отправил в Лондон какую-то девицу, поставив перед ней задачу убедить Фримена открыть для съемок «Касабланку».

Да, судя по всему, таинственная незнакомка сумела подобрать ключик к неуступчивому бизнесмену.

Но что это за ключик? Какие доводы использовала явившаяся из-за океана сучка? Может быть, просто раздвинула ножки и дала Фримену зеленый свет? Ребекка склонялась к этой версии, но тогда получалось, что Рон предпочел ей какую-то американку. Почему? Он мог получить практически то же самое от нее, Ребекки. Но задрал нос.

Что такое есть у заокеанской стервы, чего нет у нее? Ничего. Ребекка Синклер в конце концов не девчонка на побегушках, а хозяйка ток-шоу. Да и Рон, при всем его идиотском снобизме нувориша, не из тех, кто клюет на мелкую рыбешку. Значит, здесь что-то не так.

Так чем взяла его эта крошка? Искусством тайского массажа? Небывалой активностью в постели? Сомнительно. Для того, чтобы развернуть Рона Фримена на сто восемьдесят градусов, требовалось нечто иное.

Значит, происходит что-то другое.

У этой шлюшки есть кое-что на Рона. Какая-то грязь. Нечто такое, что можно обменять на принципы.

Что?

Ребекка понятия не имела о том рычаге, которым воспользовался Хаммер — или его эмиссар, — чтобы заставить Фримена принять нужное ему решение. Но она никогда не пробилась бы на телевидении, если бы не обладала инстинктом охотницы.

Вся эта история дурно попахивала. Что ж, в последнее время ее ток-шоу не хватало остроты. Пикантность можно заменить душком.

Ребекка достала из сумочки пачку «Кента» и, докурив третью за день сигарету — в запасе оставалась еще одна, — подняла трубку.

— Итак, я не солгал? — спросил Рон.

Клэр удивленно посмотрел на него.

— В чем?

Они только что вышли из ресторана и медленно двинулись в сторону собора.

— Мороженое. Тебе понравилось?

Она рассмеялась.

— Да, ты был прав. Особенно крем-брюле.

Рон кивнул.

— Хочу сманить этого парня к себе. — Он потер подбородок. — Только вот захочется ли ему перебираться из Солсбери в Лондон?

— Думаю, тебе не составит большого труда найти убедительные доводы. Воспользуйся своим обаянием, и, убеждена, дело будет в шляпе.

— Ты так ценишь мое обаяние?

Они остановились, и Клэр, повернувшись к Рону, позволила себе лукавую улыбку.

— Конечно. Именно поэтому тебе и удалось затащить меня сюда. Все дело в твоем обаянии. — Она посмотрела на чернеющий на фоне неба шпиль собора. — Разве я не права?

Рон молчал. Клэр опустила голову. Грустно, но это не так. И не надо никого обманывать. Она позволила Рону затащить себя сюда только потому, что нуждалась в его помощи. Ни больше, ни меньше. Такова суровая проза жизни.

Только…

Рон вздохнул. Только вот бывали моменты, когда все казалось почти нормальным. В такие моменты он забывал о шести годах разлуки, о нанесенной ему обиде, о плане мщения.

Каким чудесным, например, получился сегодняшний обед! Никаких игр, никаких подвохов, никаких двусмысленностей. Разговор шел обо всем и ни о чем, то есть ни о чем особенно важном. Клэр ни словом не обмолвилась о своей работе, Рон ни разу не упомянул о заключенной ими сделке. Все было так, как в добрые старые времена.

Было… А сейчас Клэр сгорала от любопытства, желая выведать у него детали обещанной им «оргии». Отлично. Как говорил один его знакомый, если ты сумел разжечь в женщине любопытство, то дальше от тебя требуется только одно: не дать огоньку угаснуть.

Рон обнял Клэр за талию, и они свернули за угол.

— Тебя привело сюда не мое неотразимое обаяние. Ты здесь потому, что нуждаешься в моей помощи. Других причин не существует.

— Верно. — Клэр чуть повернула голову, чтобы заглянуть Рону в глаза, ничуть не смущенная суровостью его тона. — Но все же согласись, ты умеешь быть очень убедительным. Ценное качество.

— Итак, по-твоему, я умею быть… убедительным. — Рон сделал небольшую паузу перед последним словом. — А я-то надеялся, что ты найдешь для меня другие определения. Красивый. Сексуальный. Хотя бы… хм, крутой, а? Неужели у меня нет ничего общего, скажем, с Шоном Коннери или Миком Джаггером? — Он провел ладонью по ее руке. — Ничего не поделаешь, придется довольствоваться тем, что есть.

Этого легкого прикосновения хватило, чтобы стена хладнокровия, с трудом возведенная Клэр, дала трещину. Рон обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Тебе не холодно?

— Нет. То есть… да. Немного прохладно.

Рон снял пиджак и накинул Клэр на плечи.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности.

Еще один квартал прошли молча. Желание еще раз дотронуться до Клэр было так велико, что Рон в конце концов сдался и взял ее за руку, чувствуя себя мальчишкой, явившимся на первое свидание, и испытывая раздражение оттого, что чересчур легко уступил порыву. Впрочем, его планы в отношении Клэр далеки от невинных устремлений школьника.

Она отреагировала на его жест по-своему.

— Теперь-то ты мне скажешь?

— Что?

— Куда мы идем?

— А если это сюрприз?

— Сюрпризами я уже сыта и не думаю, что их запас исчерпан. Может быть, обойдемся сегодня без них?

— Ну, если настаиваешь… Для тебя — все, что угодно. — Рон отпустил руку Клэр и сделал широкий жест. — Мы на месте.

Клэр удивленно огляделась.

Они стояли у небольшого парка, уже погруженного в вечерний полумрак. Кое-где работали аттракционы, кое-где еще слышался детский смех, но основной поток посетителей уже схлынул. Над парком высилось колесо обозрения, еще продолжавшее, словно по инерции, медленно вращаться на фоне темнеющего неба.

— Как мило! Погуляем? — предложила Клэр.

Рон кивнул.

У входа в парк они купили по пакету воздушной кукурузы и медленно побрели по тропинке к ближайшей площадке с расположенной на ней комнатой смеха.

Возле павильона с игровыми автоматами Клэр остановилась.

— Помнишь, Рон? Мы уже были здесь однажды. Кажется…

— Конечно, помню. Разве можно забыть первое свидание?

— Посмотри! — Клэр схватила его за руку и потащила к открытой площадке с каруселью. — О, как жаль… Не работает. — Она грустно улыбнулась.

— Ты прокатилась бы со мной?

— Почему бы и нет?

— Мы катались на ней в тот вечер. А еще ты угощала меня воздушной кукурузой. — В голосе Рона проскользнули ностальгические нотки. — Жаль, но время не повернешь вспять. Может быть, и к лучшему, что карусель закрыта.

— Послушай, Рон, не знаю, о чем ты думаешь… — Клэр повернулась к нему лицом, в ее глазах блестели слезы. Рон почувствовал себя виноватым: наверное, не следовало приводить ее сюда, будить воспоминания. — В общем, я понимаю, что ты хотел этим сказать. — Она вздохнула и расправила плечи. — Но все не совсем так, как тебе кажется.

— По-моему, ты пытаешься приписать мне то, чего на самом деле нет.

— Не считай меня идиоткой, — твердо сказала Клэр. — И даже если я что-то придумала, это не меняет сути дела. Просто знай, что я не хотела причинять тебе боль.

Рон уже собрался возразить, но вовремя остановился. Ты привез ее сюда не для того, чтобы выяснять отношения, напомнил он себе. И не для того, чтобы предъявлять запоздалые претензии. Спорить с женщиной — бессмысленное занятие, потому что у нее своя логика. Твоя цель в другом: избавиться от прошлого, освободиться от его цепких лап, чтобы жить спокойно и независимо.

Клэр облизнула губы.

— Извини, я никогда не говорила тебе об этом, но тогда, уезжая в Америку, я думала только о работе. Думала, что… — Она недоговорила и пожала плечами. — Ладно, это неважно. Не обращай внимания.

Чувствуя, как сдавило грудь, Рон сделал глубокий вдох и отвернулся. Он не хотел слушать ее объяснения и оправдания, боялся, что не выдержит и поддастся чувствам. Его тянуло к Клэр, влекло. Желание заключить ее в объятия, сказать, что все забыто и прощено, было слишком велико. Рон стиснул зубы. Нет, не забыто и не прощено. И не стоит цепляться за обманчивые надежды, строить замки на песке.

— Что ты думала? — тихо спросил он, зная, что открывает дверь, которую следовало бы заколотить гвоздями.

Клэр снова посмотрела на него блестящими от непролитых слез глазами.

— Думала, что мы сможем видеться.

Рон коротко и невесело рассмеялся.

— Видеться? После того, как ты сбежала в Голливуд с другим мужчиной? Да, конечно! Почему бы и нет? У нас могли бы сложиться отличные отношения. В Штатах он, в Англии я, а ты где-то посередине, да?

— Мне выпал редкий шанс, которым воспользовался бы любой на моем месте. И я не встречалась с ним. Между нами ничего не было. Я просто работала на О'Нила. Это уже потом…

Рон не знал, верить ей или нет, но слова Клэр только разжигали в нем злость.

— И как ты представляла себе наши отношения? Я ведь не мог уехать за тобой.

Клэр пожала плечами.

— У других получается. Есть пары…

К чему это все? Какой толк в разговорах о том, что было бы, если бы?

— Может быть. Но у них это получается только потому, что люди думают прежде всего друг о друге, а не о карьере.

— Как я могла не думать о карьере? Это моя жизнь! — горячо возразила Клэр. — Не забывай, что у тебя была карьера и ты не собирался от нее отказываться, не так ли?

— Но я никуда не уехал. И никого не бросил. — Рон сердито посмотрел на нее. — Так ты из-за этого? Из-за карьеры?

Она кивнула.

— Отлично. А сейчас ты приехала по той же причине? Тоже из-за карьеры?

Губы Клэр дрогнули, но она промолчала, ограничившись еще одним кивком.

— Похоже, я всегда оказываюсь на втором месте. — Злость, которую Рон пытался скрыть, прорезалась в голосе, и Клэр опустила голову. — Запасной вариант, да? Очень удобно, ты не находишь?

— Перестань, — устало попросила Клэр. — Я ведь сказала тебе, зачем приехала. У меня нет от тебя никаких секретов. Ты знаешь все. Знаешь, почему я здесь.

— Да, конечно, знаю. Но и ты знаешь, чего именно хочу я. Не так ли?

— Мне казалось, что знаю. — Клэр обвела взглядом притихшую площадку. — Но…

— Что?

— Так странно… Это трудно объяснить. — Заметив, что Рон собирается что-то сказать, она предостерегающе подняла руку. — Мне кажется, ты привез меня сюда не для того, чтобы показать место для съемок. Думаю, ты рассчитывал на что-то другое. Понимаешь?

— Нет, не понимаю. Если ты хочешь сказать, что я привез тебя в Солсбери, чтобы соблазнить…

Клэр покачала головой.

— Вряд ли. — В ее голосе послышалось сожаление, и Рон мысленно похвалил себя за сделанный выбор. Ее явно заинтриговало сделанное им предложение. Он же сам определит время и место. — Здесь нет того, что требуется для музыкального фильма о шестидесятых. Солсбери не то, чего хочет Хаммер. — Клэр задумчиво посмотрела на высящееся над деревьями колесо обозрения. — И ты понимаешь это не хуже меня. Тебе просто захотелось напомнить мне о первом свидании, но, боюсь, нам придется поискать другое место.

— По-моему, ты не в полной мере оценила здешние достопримечательности. — Рон шагнул к ней и взял за руку, не обращая внимания на предпринимаемые Клэр попытки сопротивления. — Жаль терять такой прекрасный вечер.

Клэр насторожилась.

— Что ты имеешь в виду?

Рон убрал с ее щеки прядь волос и наклонился к самому ее уху.

— Скажи-ка, ты когда-нибудь пробовала заниматься любовью на колесе обозрения?

Клэр вздрогнула, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

— Я… э-э-э… нет.

— Может быть, попробуем?

У нее кружилась голова. Хаммер, работа отошли на задний план. Она таяла от одного прикосновения Рона, от сказанных им слов.

Клэр пригладила растрепавшиеся волосы и отвернулась. Слава Богу, что Рон убрал руку, дав ей возможность немного успокоиться и прийти в себя. Конечно, он стал другим. И этот другой Рон вел какую-то игру. Еще недавно ей казалось, что ничего не изменилось, что рядом с ней тот же милый, безобидный мальчишка. Но теперь…

Его уверенность в своих силах, обаяние, непредсказуемость обрели вдруг новые тона. Это чувствовалось и во взгляде, и в голосе. В них крылась угроза. Мальчишка стал мужчиной, осознающим свою власть над женщиной и умеющим пользоваться этой властью.

Клэр закрыла глаза, недовольная собственной легкомысленностью. Разумеется, Рон ведет с ней игру. Ведет умело, расчетливо и явно набирает очки. Если он поставил перед собой цель разбудить в ней желание, ошеломить, превратить в восковую фигурку, тающую от прикосновения, то добился своего и может гордиться легко доставшимся ему призом.

Рон, стоявший за ее спиной, обнял Клэр.

— Что ты об этом думаешь?

— О чем?

— О колесе, — прошептал он, и Клэр ощутила теплое дыхание, коснувшееся ее уха. — Попробуем?

Клэр не помнила, каким был ее ответ — возможно, она просто кивнула, — но через несколько секунд они уже стояли в небольшой, быстро продвигающейся очереди. Рон заплатил за билеты, и мужчина в комбинезоне открыл перед ней дверцу. Клэр поблагодарила его, получила в ответ улыбку и, войдя в кабинку, опустилась на металлическую скамейку.

Рон сел рядом и, хотя места вполне хватало, заполнил собой все пространство. Его бедро прижалось к бедру Клэр, левую руку Рон положил на спинку сиденья, и его пальцы касались ее плеча. Она оцепенела, застыла, а все ощущения сконцентрировались в двух местах, где они соприкасались.

Не смея шевельнуться и даже вздохнуть, Клэр закрыла глаза и прибегла к помощи аутотренинга, чтобы прийти в чувство и избавиться от странной, почти гипнотической заторможенности. Ничего не получалось. Рон превратился в центр мироздания, лишив ее ясности мышления и воли.

Он пошевелился, и, хотя в этом движении не было ничего эротического, Клэр словно ударило током. Возможно, такая реакция объяснялась тем, что она давно не встречалась с мужчинами. После разрыва с О'Нилом Клэр избегала близких отношений с кем-либо, целиком сосредоточившись на попытках спасти свою карьеру, и теперь ее тело словно превратилось в приемник, настроенный на эротическую волну.

Но существовало и другое объяснение. Все эти годы ей отчаянно не хватало именно этого мужчины. Находясь в Америке, Клэр старалась не думать о нем, гнала от себя мысли о человеке, оставленном ею ради карьеры. Чувство вины только подстегивало ее в стремлении добиться успеха в Голливуде, что послужило бы оправданием и компенсацией принесенной жертвы.

Да, она отказалась от мужчин в угоду работе, но иногда в минуты откровенности перед собой признавала, что сделала это еще и потому, что уже не рассчитывала на встречу с таким, как Рон. Удача не выпадает дважды. Однажды ей выпало счастье, а она… отказалась от него.

И вот то, что казалось утраченным безвозвратно, вернулось, и Клэр дрожала всем телом от ощущения близости, а кровь пела в венах. Она хотела прикосновений Рона, жаждала его любви и потому, не обращая внимания на назначенную цену, согласилась на выдвинутые им условия.

Согласилась — и только теперь поняла, что не учла одно важное обстоятельство. Ей была необходима его помощь, но при этом Клэр знала, что Рон не опасен. Однако человек, сидевший рядом с ней, не был прежним Роном. От него исходила угроза, и Клэр уже сомневалась, что знает своего спутника. Несколько часов назад, примеряя в номере платье, она вообразила маленькую сценку с его участием, но ей и в голову не могло прийти, что близость Рона подействует на нее настолько сильно. За прошедшие шесть лет он не только стал мужчиной во всех смыслах этого слова, но и превратился в самца, буквально пропитанного тестостероном, и, черт возьми, Клэр это нравилось.

Колесо заскрипело и пришло в движение. От неожиданности Клэр вздрогнула и тут же ощутила ободряющее прикосновение руки Рона.

— Все хорошо?

— Да, просто давненько не каталась на этих штуках. — Кабинка качнулась, Клэр вскрикнула и робко посмотрела на Рона. — Извини.

По его губам скользнула улыбка, но, следует отдать Рону должное, он не стал изводить Клэр насмешками.

Колесо прошло полкруга и остановилось. Их кабинка оказалась в верхней точке. Городок, уже погруженный в темноту, лежал под ними как на ладони.

Рон обнял Клэр за плечи.

— Хорошо. Прекрасный вид.

— Хорошо, — согласилась она и, повернув голову, увидела, что он улыбается. — Спасибо за этот вечер. Не думала…

Рон покачал головой и прижал палец к ее губам.

— Ты очень красивая.

Клэр отвернулась, не желая, чтобы он увидел в ее глазах слезы. Получила комплимент и совсем раскисла, одернула она себя. А ведь думать надо о другом. Сладится с Роном — отлично. Но это не главное. Приоритет — поручению Хаммера. Можно сколько угодно любоваться видом раскинувшегося у ног сонного городка, но рано или поздно придется спуститься на землю и вернуться в мир суровой реальности, где колеса крутятся совсем с другой скоростью и никогда не останавливаются в верхней точке. Ей надо преодолеть уныние и взяться за дело. В случае провала у нее не будет никаких оправданий.

Выпрямившись, Клэр сделала глубокий вдох, разгладила юбку на коленях и приготовилась к контрнаступлению.

— Ты так и не ответил на мой вопрос.

— Неужели? Какая невнимательность.

Похоже, с этим человеком невозможно вести серьезный разговор!

— Так что за вопрос?

— Для чего ты привез меня сюда?

— Ах да, конечно. Совсем забыл. — Рон улыбнулся, отчего на его левой щеке проступила ямочка. — Ты говорила о том, что Солсбери ничем не связан с шестидесятыми, и, следовательно, не отвечает требованиям твоего босса. А я так и не успел убедить тебя в обратном.

Колесо со скрипом двинулось дальше, как уставший старик, присевший, чтобы передохнуть, но поднявшийся раньше времени из опасения уснуть на привале. Клэр покачнулась, и Рон снова обнял ее.

— Мои родители проводили здесь медовый месяц в те самые шестидесятые. Тогда им, наверное, казалось, что впереди долгая счастливая жизнь. — Он почувствовал ее нетерпеливое движение и интерпретировал по-своему. — А ты не думаешь, что все лучшее уже позади?

Клэр промолчала, удивленная этим ностальгическим экскурсом в прошлое.

— Почти все. — Ладонь Рона легла на ее колено у самого края юбки. — Но все же кое-что мы с тобой приберегли, да?

— Рон… — Клэр сжалась, понимая, что сейчас последует. Страх боролся в ней с желанием, она знала, каким будет исход.

— Шшш…

Его рука продвинулась чуть выше, оставляя за собой горячий след.

Со стороны этот жест мог показаться если не невинным, то вполне обычным, но реакцию Клэр трудно было назвать адекватной. Она задрожала и, борясь с желанием отозваться на пробный маневр Рона молчаливым приглашением, закусила губу. Ей очень хотелось позволить ему все, почувствовать на своем теле его руки, познать запоздавшую на шесть лет близость. Но игру вел Рон, и Клэр не собиралась сдаваться без сопротивления. По крайней мере, пока разум еще контролировал чувства.

Только вот контроль этот быстро ослабевал.

Рон медленно погладил нежную кожу внутренней стороны бедра Клэр.

— Впусти меня.

Негромкий, низкий и слегка хриплый голос задел давно не звучавшие струны, и они отозвались неожиданно звонко и мощно. Внутри у Клэр все завибрировало, а по спине побежали мурашки.

— Я…

— Не спорь, милая, — прошептал Рон, и что-то в этом шепоте подсказало Клэр: ей позволено только подчиняться.

Во что я вляпалась? — смятенно подумала она.

Гордость — или то, что подразумевается под этим, — еще требовала держаться, не уступать, поставить его на колени, но благоразумие предусмотрительно советовало не перечить. Кроме того, Клэр хотела того же, что и Рон.

Клэр откинулась на спинку сиденья и развела ноги. Прохладный вечерний воздух первым отозвался на недвусмысленное приглашение и остудил разгоряченную плоть.

— Вот так. Молодец… — пробормотал Рон, наклоняясь к Клэр.

Колесо шло вверх, унося их в ночное небо, но Клэр и без него уже летела к звездам.

Она стиснула металлический поручень, сдерживая переполнявшее ее желание, сдерживая рвущийся стон, сдерживая, казалось, само колесо, а пальцы Рона ласкали, дразнили, играли и манили, поднимаясь все выше и выше.

Когда они проникли под трусики, Клэр напряглась и застонала, чувствуя, что теряет контроль над собой.

— Скажи, что ты моя на эту ночь. Что готова на все, — доносился до нее приглушенный голос Рона.

— Я… — Его рука на мгновение остановилось, и Клэр нетерпеливо заёрзала, подаваясь ему навстречу.

— Скажи.

— Я твоя.

Клэр замотала головой, не желая признавать, что легко уступила мужчине, который был и не был Роном. Но выбирать не приходилось. Так было нужно. Так ей хотелось. Только вот легче от этого не становилось.

— Молодец! — похвалил он. — Расслабься.

— Тебе легко говорить, — пробормотала она, откидывая голову на спинку сиденья.

Рон негромко рассмеялся, и его смех отозвался в ней таким же волнующим резонансом, как и его прикосновения. Клэр знала, что уже не властна над собой, и это пугало ее, но не настолько, чтобы умолять Рона остановиться, не настолько, чтобы закончить сладостную пытку. Она уже несколько лет не была с мужчиной и сейчас не могла отказать себе в удовольствии испытать восхитительное ощущение растворения в его ласках.

Желая большего, Клэр провела рукой по ноге Рона и почувствовала новый прилив возбуждения, наткнувшись на убедительное доказательство того, что и он не остался хладнокровным исполнителем им же написанной роли.

— Нет, ты в этом не участвуешь. — Рон мягко сжал ее запястье и, не обращая внимания на негромкие протесты, отвел руку Клэр в сторону. — Это мое дело.

— Неужели? А ты справишься один?

Рон снова рассмеялся.

— Может быть, потом мне и понадобится твоя помощь, но не сейчас.

Колесо дрогнуло и остановилось. Их кабинка повисла примерно в трех метрах над землей. Путешествие закончилось как раз тогда, когда Клэр только-только по-настоящему почувствовала его прелесть. Туман желания, застилавший глаза, еще не рассеялся, но она все же посмотрела на Рона и увидела в его взгляде тусклый блеск неутоленной страсти. И что-то еще. Что-то неузнаваемое.

— Рон, пожалуйста… — пролепетала Клэр и едва узнала свой голос. — Чего ты хочешь?

Он погладил ее по щеке, и Клэр прильнула к сильной и нежной мужской руке, наслаждаясь исходящим от нее теплом.

— Разве не ясно? — Голос Рона звучал так же неузнаваемо. — Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты хотела меня.