Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга I

ДЖОН ФАРРИС Утро «Кровавой Мэри»

— Итак, ты четыре дня была в Сент-Барте, — сказал Джордж Уайтейкер своей жене Лизе. — А Лил появился там чисто случайно.

— Да, — ответила Лиза.

— Чисто случайно.

— Да.

Лимузин, неподвижно застывший в пробке в час пик, тряхнуло от грома. Лиза вздрогнула. Она боялась гроз. И боялась оставаться с Джорджем в замкнутом пространстве, когда он начинал говорить с ней таким тоном. Пошел дождь.

Джордж издевательски протянул, намеренно усилив техасский акцент:

— И что это за имечко такое долбанутое — Ли-ил? Тебе не странно?

— Нет.

Лиза уткнулась в свой блэкберри, отодвинувшись от Джорджа настолько, насколько позволял салон лимузина. Сам Джордж облюбовал угол у бара. Без двадцати девять утра, его любимое время для «Кровавой Мэри».

— Не знаю, — добавила она.

Прошло пять секунд. Она не поднимала глаз. Знала, какое выражение увидит на его узком красивом надменном лице.

— Это шотландское имя. Лил шотландец по линии матери.

— И отлично оснащен по той же линии, да, Лиза?

Она вздохнула достаточно громко, чтобы Джордж ее услышал. Еще очко в его пользу. Она представила себе его улыбку. И очень пожалела, что лимузин не движется.

— Я… не собираюсь это начинать, Джордж. У меня… ты знаешь, что в десять у меня презентация. Я вложила в ее подготовку много сил, и…

— Моя маленькая карьеристка…

— Просто…

— Которой я так горжусь.

— Заткнись. Я не унаследовала компанию, Джордж, я работала…

Снова грянул гром, и она вздрогнула. И почти улыбнулась, когда лимузин продвинулся вперед на пару метров. Потом снова застыл. В бампер лимузина едва не уперся автобус.

— Чуть не выпрыгнула из кожи?

— Я ненавижу…

— Также быстро, как выпрыгиваешь из одежды при появлении Лила?

Вот теперь она заставила себя посмотреть на Джорджа. Хотела, чтобы он увидел ненависть на ее лице.

Джордж нацепил одну из тех игривых усмешек, которые так и сочились ядом гремучей змеи. Выражение ее лица Джорджа не впечатлило.

— Лил, Лил, крокодил. С таким девчоночьим именем ему не обойтись без тарана в штанах, иначе бы он, как истинная зануда, сам себя с трудом терпел бы. Сколько ему понадобилось времени, чтобы уложить тебя на спинку в этом солнечном Сент-Барте?

— О господи…

Лиза положила телефон в свой атташе-кейс, щелкнула застежкой и потянулась к зонтику.

— Я всегда делился с тобой, Лиза. Я рассказывал тебе о своих интрижках. А ты, пока меня полировали на слушании РИКО… ты разве не развлекалась с этим красавчиком в постели? Это ты нарушила одно из наших правил. Утро можно встречать только с теми, с кем состоишь в браке.

— О господи…

— Эй, что ты делаешь?

— Иду пешком! И на этот раз я не шучу!

— Хочешь сказать, что уходишь от меня пешком? Так, что ли?

— Да, придурок.

— Да перестань, Лиза. Просто скажи, что ты не проснулась утром с этим Лилом под пение туканов на пальмах, или где там эти туканы орут. И я оставлю эту тему. — В его голосе появились знакомые скулящие нотки. — У меня была сложная неделя, Лиза. Генри говорит, что я могу отправиться в тюрьму лет на десять. Черт возьми, почему со мной никто не играет честно?

Он потянулся в ее сторону и первым схватился за ручку двери, не давая Лизе ее открыть. Прижал ее локтем к сиденью. Лиза поморщилась.

— Погоди-ка минутку. Я для тебя кое-что приготовил.

Джордж подтянул к себе собственный кейс фирмы «Гермес», уложил на колени и щелкнул золотыми защелками, а Лиза в это время пыталась отдышаться после тычка локтем в солнечное сплетение. Она смотрела на Джорджа, приоткрыв рот, но без страха. Она просто невероятно устала от него и от его подозрений.

— Скотина, — сказала Лиза.

Джордж сосредоточенно кивнул, словно заключив с ней сделку. Задумчиво прикусил нижнюю губу. Вытащил из атташе-кейса «Хеклер и Кох» 32 калибра и выстрелил ей в лоб.

Голова Лизы запрокинулась на кожаную спинку сидения. Глаза моментально застыли, остекленели, как у рыбы на льду. Потом голова упала вперед. А тело осталось сидеть, зажатое в углу салона.

У Джорджа все слегка плыло перед глазами. Он несколько раз моргнул, но в левом глазу так и осталось дымное облако. Пришлось снять тонированные желтым очки в стальной оправе. На линзах оказались капли крови. А под рукой не было ничего, чем можно было бы их вытереть. Пришлось надеть очки с надоедливыми каплями обратно.

Лимузин снова двинулся и снова остановился. Джордж наклонился вперед, все еще сжимая пистолет, и постучал прикладом по непрозрачной перегородке, отделяющей его от водителя. Стекло с шорохом опустилось, шофер оглянулся. Джордж держал пистолет ниже уровня спинки.

— Да, сэр, мистер Джордж? Простите, но светофоры сегодня с ума сошли.

— Да не переживай, Делано. — У Джорджа пересохло во рту, но голос с каждой секундой твердел, как тело жены. — Ты уж извини, парень, ты же знаешь: когда я нервничаю, я сам себя пинаю.

Шофер удивленно пожал плечами. Со своего места он не мог рассмотреть Лизу.

— Что вы имеете в виду, мистер Джордж?

— Забыл тебя спросить: как там твои жена и дети?

— В полном порядке они у меня, — моргнул Делано. — Мистер Джордж? Простите, но на ваших очках что-то…

— Расплескал «Кровавую Мэри». Это моя утренняя привычка.

— Ах, да. Понял.

— А может, это соус табаско, Делано. Я хотел спросить, нет ли у тебя салфетки?

— Есть, конечно.

Когда Делано отвернулся за упаковкой салфеток, Джордж поднял пистолет и выстрелил шоферу в висок над правым ухом. Нога Делано дернулась с педали тормоза, лимузин рванулся вперед на пару метров и врезался в зад грузовичка дорожной службы. И остановился.

Джордж поднялся с пола. Взгляд в окно, за которым морось перешла в сильный ливень, подсказал, что до офиса осталось примерно два квартала.

Джордж снова открыл кейс, положил пистолет рядом с коробочкой от «Ван Клиффа и Арпелса», в которой лежал рубиновый браслет, заказанный для Лизы. Взглянул на жену. Она смотрела прямо на него. Дырочка на лбу слегка кровоточила. Но в остальном Лиза выглядела как обычно. Не такая уж и большая дырочка.

Кровь с левой линзы капнула на коробочку от «Ван Клиффа». «А ведь утро могло начаться совсем иначе», — подумал он. Плати или играй. Лиза играла и получила плату за игру.

— Пусть я придурок, — сказал он трупу своей жены, который казался смазанным из-за кровавого пятна на линзе, — зато ты, дура, мертва.

Джордж открыл дверцу и выбрался под ледяной зимний дождь, левой рукой сжимая свой кейс. Другой рукой он поднял воротник пальто. И зашагал к офису через полосу препятствий в виде потенциально смертельных уколов зонтом. Клаксоны, клаксоны, клаксоны. Терпение его собратьев-горожан явно подошло к концу. Джордж чувствовал холод дождя на лице и в то же время спокойствие, почти развязность. Но проклятое пятно на очках продолжало его бесить. Джордж снял очки. И практически ослеп, радуясь тому, что здесь ему знаком каждый угол.

На углу он постоял, дрожа и вытирая тыльной стороной ладони мокрые глаза и слипшиеся ресницы. Кто-то ударил его в плечо, чуть не сбив с ног.

Остаток пути до здания, в котором компания Джорджа арендовала три верхних этажа, он проделал, низко опустив голову и ссутулившись. Едва различая окружающее.

А оказавшись в огромном мраморном атриуме с сотнями работников и посетителей, Джордж попытался найти путь к лифтам. Сами люди казались ему размытыми тенями. Снаружи ударила молния, загрохотал гром. Свет в атриуме на секунду потускнел.

Джордж промок до нитки. Зря он не прихватил зонтик Лизы. Это была единственная ценная вещь в том лимузине.

Десять минут, заверял себя Джордж, не больше десяти минут ему потребуется провести в личном кабинете. Не больше. Этого времени хватит, чтобы достать из сейфа шесть миллионов в ценных бумагах и немало наличных и сделать один телефонный звонок. Его личный самолет к тому времени будет заправлен и готов к двухчасовому перелету в Панаму. Оттуда Джордж доберется до своего отлично оснащенного убежища, которое перешло к нему благодаря опыту и мудрости отца.

Джордж, будь всегда в курсе того, когда перед тобой захлопнутся выходы.

Учитывая количество машин в пробке, копы заинтересуются лимузином не раньше, чем через полчаса. А к тому времени, как им захочется серьезно поговорить с Джорджем Уайтейкером, он уже будет высоко над Мексиканским заливом, потягивать очередную «Кровавую Мэри».

Оле, придурки.

Экспресс-лифты. И пять человек возле них. Джордж присоединился. Лиц различить не удавалось. Там была мать с девочкой лет примерно восьми. Чернокожая женщина с мощной кормой держала сумку, которая больше подошла бы вьючному мулу. Юная парочка в школьных пиджаках явно не могла прекратить лапать друг друга. Джордж потянулся к очкам, которые спрятал в карман. В кармане оказалось что-то липкое, словно кто-то налил туда кленового сиропа. Джордж моргнул и попытался нащупать дужку очков, направляясь вслед за всеми в только что приехавший лифт.

Дверь закрылась. Черная мадам понюхала воздух и огляделась, словно учуяв рядом нечто противное или грязное. Мать с девчонкой подошли к панели с кнопками, девчонка сказала:

— Ваши этажи, пожалуйста.

— Сорок четвертый, — громко заявил Джордж.

Девочка по ошибке нажала сорок седьмой.

— Мать твою, я же сказал: сорок четвертый! — рявкнул он, всех удивив своим тоном.

Школьница и ее ненасытный приятель вытаращились на Джорджа, которому удалось наконец вытащить очки из липкого кармана.

Реакция других пассажиров варьировалась от шока до ужаса, все инстинктивно отпрянули.

— Мама! — истерически взвыла мелкая девчонка. — У него руки в крови!

Из баула чернокожей показалась плоская морда собачонки. Животное громко залаяло.

Джордж посмотрел на свою руку, на промокший карман пальто, на очки, которые он сжимал. Капля крови, которая еще в лимузине досталась ему от Лизы, была на месте. Пятно размером с четвертак теперь само истекало кровью, каждые три секунды на нем набухала капля и срывалась вниз. При этом само пятно ничуть не уменьшалось.

— О господи! — ахнула школьница. — Вы поранились!

— Ничего подобного! — снова рявкнул Джордж, пряча очки за спину. — Это не моя кровь! Я хочу сказать, я в порядке! Это вообще не кровь!

— Нет, это кровь, — сказала негритянка, наглаживая трясущегося песика одной рукой. — Я семнадцать лет проработала на «скорой помощи», я везде узнаю этот запах! Мистер, вы поранились и не помните, как это случилось. Лучше вам сейчас выйти из лифта и… Прекрати лаять, Маркиза! — Она обернулась к женщине с дочкой. — Нажмите, пожалуйста, вызов «скорой помощи», опыт подсказывает мне, что случай требует вмешательства врачей.

— Не смейте ничего трогать! — зарычал Джордж. — Мне нужно в мой кабинет. Я… Я опаздываю на важную встречу! Не трогайте меня, мать вашу, занимайтесь своими делами!

Но не успел он договорить, как лифт вздрогнул и остановился. Погас свет. Пассажиры заахали и завизжали. Собачка взбесилась.

— Это ерунда! — заверил их Джордж. — Электричество пропало. Снаружи ведь гроза. Нечего верещать. — Он почувствовал, что с очков, которые он все так же держал за спиной, капает кровь. — Мы не упадем. Мы в полной безопасности.

— Ага, нам всем стоит успокоиться, — посоветовал школьник.

— Джонни, я так испугалась! — заныла его подружка.

Девчонка, которая играла в лифтера, тоже заплакала.

— Тихо, тихо, Шарлотта! — Мать попыталась ее унять, но сама сорвалась на истерику.

— Я тоже чувствую запах крови, — простонала школьница. — Меня сейчас стошнит.

— Успокойтесь все, — сказал Джордж. — У меня с собой зажигалка.

Он чиркнул колесиком. Огонек высветил морду собачонки, которая извивалась, пытаясь выбраться из сумки. Выпученные глаза в свете огонька сияли, как у демона.

— Мадам, вам нужно что-то сделать со своей собачкой. Она меня бесит. Терпеть не могу животных. Они все меня бесят.

Женщина вытаращилась на него. Собачка истерично залаяла.

— Джонни, — он повернулся к школьнику, — будь любезен, подержи мою зажигалку.

Паренек протянул к нему свободную руку — второй он прижимал к себе девушку — и взял у Джорджа зажигалку.

Джордж нацепил сочащиеся кровью очки, положил кейс на пол и щелкнул замками.

— Вы никогда не замечали, — спокойно продолжил он, — как одна мелочь тянет за собой другую и как одна ерунда может испортить отлично начавшийся день? Конечно, расстраиваться не стоит, даже если жизнь повернулась к вам задом. Так, например, если вы спешите, может остановиться лифт, но стоит ли из-за этого злиться и расстраиваться? Есть вещи, контролировать которые мы не можем. Но дикость поведения, которую демонстрирует эта мелкая собачка, действует на нервы. — Джордж вытащил пистолет. — И это относится к вещам, которые я могу контролировать.

— О господи!

— У него пистолет!

— Эй, мужик!

Джордж выпрямился, сжимая пистолет чистой рукой. Капли крови, срывавшиеся с запачканных очков, превратились в тонкий ручеек, сбегавший вниз на пальто.

— Мы все умрем!

Крики ужаса. Джордж покачал головой и сделал успокаивающий жест.

— Глупости. Я не хочу никому навредить. Я просто собираюсь пристрелить это лающее недоразумение…

Чернокожая женщина с искаженным от ярости лицом выдернула собачонку из сумки и прижала к груди, одновременно шагая вперед и пиная Джорджа в пах. При этом свободной рукой она залепила ему пощечину. Кровь с очков забрызгала ее и собачку. Джордж попытался устоять на скользком от крови полу лифта, и в этот момент собака вывернулась из хозяйской хватки и бросилась Джорджу в лицо, вцепившись ему в щеку мелкими зубами.

Джордж оттолкнул от себя женщину и дернул за хвост собачонку, повисшую на его щеке. Весила тварь немного, но хватка у нее была бульдожья. Собачка и не думала отпускать. Джордж понял, что если продолжит дергать ее за хвост, то, скорее всего, останется без половины щеки. Поэтому он прижал ствол к собачьему животу и выстрелил. Псина дернулась несколько раз и обмякла — так и не разжав челюстей и не отпустив его щеку.

Свет в лифте несколько раз моргнул и снова загорелся. Кабина двинулась вверх. Джордж, все так же сжимая пистолет и задыхаясь от вони собачьих внутренностей, смотрел на пассажиров, прижавшихся к стенам.

Десять минут в личном кабинете. Больше и не нужно. Выходы закрывались, но он еще мог проскользнуть.

С очков все так же текла кровь. Щеку жгло адской болью. Возможно, на закате собака его отпустит, челюсти разомкнутся, как у дохлой черепахи. Джордж очень устал. Но ему нужно было успокоиться. Без этого он не сможет стратегически мыслить.

Десять минут. Самолет заправлен и ждет. Панама. Рай. И никаких забот.

Лифт прибыл на сорок четвертый этаж. Наконец-то.

— Мадам, — сказал он рыдающей хозяйке собаки, пятясь из лифта на ковер приемной. — Я был бы рад вернуть вам собаку для подобающего погребения, но, Богом клянусь, не знаю, как это сделать. — Он помахал пистолетом. — Теперь вы можете заняться своими делами, я займусь своими, и, честное слово, этот инцидент не стоит вашего крика.

Дверь лифта закрылась. Джордж обернулся. За стойкой приемной сидела Хизер. Собранная, высокая и манерная. Обычно. Этим утром она выглядела как человек, только что влетевший в телефонный столб на новом «феррари».

— Мистер Уайтейкер!

— Это случилось не по моей вине, Хизер, — сообщил он ей. — Маленький монстр сам на меня напал. Пришлось защищаться.

— Вы… мне… может быть, вызвать помощь…

Джордж остановился на жемчужно-сером ковре, заливая его кровью, и медленно оглядел портреты своих предшественников, управлявших часто разорявшейся семейной компанией. Его отец. Его прадядюшка Таб, который сделал карьеру, но забыл о правилах уплаты налогов. Его старший брат Бейли, который так и не понял, что дырявый стрит в бизнесе также недопустим, как и в покере.

Было на стенах и место для его портрета, но Джорджу никогда не хватало времени на позирование.

— Я буду у себя в кабинете, — сказал Джордж — Сегодня жуткие пробки, поэтому вызови мне на верхнюю площадку вертолет. Я вылечу сразу же, как только закончу с делами. И еще одно, Хизер. Не отвечай никому, кто будет интересоваться моим местонахождением.

— Да… сэр.

Он зашагал по коридору. На щеке Джорджа все так же висела мертвая собачка, капли с очков превратились в полноценный поток, а ведь пятнышко крови на линзе было не больше зрачка в голубом глазу Лизы. Джордж добрался до личного лифта и поднялся в свое убежище, занимавшее половину этажа и обставленное с королевской роскошью. Здесь он был один. Так ведь? Ему послышался добродушный голос отца: «Никого из нас никогда не застанут со спущенными штанами. Так ведь, мой мальчик?»

— Легко тебе говорить, — пробормотал Джордж, поправляя дохлую собачку, как непривычный свежий пирсинг.

«Только Уайтейкеры решают, как и когда. — Дядя Таб ввернул любимую присказку. — Надеюсь, ты не упустишь свой последний выход».

— Я уже обо всем позаботился, — возразил Джордж.

Но он и сам чувствовал, что время уходит. Несколько раз вздохнув, он медленно миновал несколько прохладных пустых комнат, в итоге оказавшись у бронированного хранилища. Вид стальной двери немного поднял ему настроение. До сих пор день был отвратительным, но вскоре все наладится.

Окровавленными пальцами он набрал код на двери и повернул колесо засова. Толстая стальная дверь поддалась, и Джордж вошел в хранилище.

Внутри было мрачно и душно. Старые кирпичные стены, потеки раствора, выпирающие между рядами. Арочный потолок над головой. Пыльный пол. Джордж снял очки. Они все еще были покрыты кровью, но надоедливое пятно исчезло. Собака так и свисала с его щеки, но стоило коснуться мохнатого трупа, и тот отвалился. Джордж потер место укуса. Ни боли. Ни раны.

Снизу до него донеслись голоса. При звуках одного из них Джордж улыбнулся.

Нас никогда не застанут со спущенными штанами.

Никто не может опередить Уайтейкеров.

Высокий тенор брата Бейли воскликнул: «Черт возьми, вот она, та восьмерка, которой мне так не хватало!»

Джордж прошел по короткому проходу, спустился на несколько пролетов вниз и увидел их — собравшихся при свечах в древнем семейном склепе Уайтейкеров. Таб костлявыми ладонями тасовал картонные карты, папа смотрел на него и, кажется, подмигивал стеклянным глазом из глазницы высохшего черепа, скалясь в улыбке.

— Вот он!

— Что тебя так задержало? — прогремел дядя Таб.

— Не знаю, — сказал Джордж. — Просто мелкие неприятности.

Он оглянулся, мрачно улыбаясь семейному склепу. Здесь явно не хватало женской руки, но с этим можно было смириться.

Дядя Таб передал потертую колоду Бейли, который посмотрел на брата и снова начал сдавать.

— Ты в игре?

— Куда ж я денусь, — ответил Джордж.

Следователь закончил осматривать лимузин и передал дело своим коллегам из группы расследования для осмотра тела и использованного оружия. И прошел полквартала до патрульной машины, стоящей рядом с автомобилями пожарной службы и парамедиков. Дождь почти прекратился, но улицы все еще были мокрыми. Патрульные медленно, но верно разбирались с пробкой. Один из полицейских коснулся фуражки и открыл заднюю дверь патрульной машины. Детектив снял шляпу, стряхнул с нее воду и забрался в салон.

— Миссис Уайтейкер? Я лейтенант Петерсон.

Лиза Уайтейкер подняла на него полные горя глаза. Она нервно сцепила пальцы на коленях. На нижней губе, которую она прикусила, почти не осталось помады. Открыв рот, чтобы заговорить, она смогла лишь покачать головой и отвернуться.

— Я знаю, что вам сейчас нелегко, миссис Уайтейкер.

— Мягко говоря, — сухо сказала она.

— Я постараюсь быть предельно кратким.

— Спасибо.

— Ваш шофер, мистер Стокс, сказал, что ничего не видел и не слышал. А что можете рассказать вы, миссис?

— Он… он застрелился. Это было… все произошло так быстро. И так ужасно. Он протянул мне… это. — Лиза показала Петерсону браслет, который сжимала в руках. — Это платина. С рубинами.

— День рождения? Годовщина?

— Нет. — Слова давались ей с трудом. — Никакого особого повода. Просто Джордж любил делать подарки. — Лиза судорожно вздохнула. — Когда я… подняла глаза, чтобы поблагодарить… он уже приставил дуло к виску. Джордж… улыбался. Я не могу подобрать слов, чтобы… — Она опустила голову, сжимая браслет. — А потом он сделал это. У меня была лишь секунда или две, чтобы среагировать. Все произошло так быстро. Я… я не могу поверить в то, что он мог так поступить.

— Насколько я понял, отец вашего мужа покончил с собой из-за неприятностей в бизнесе.

Лиза снова посмотрела на него и заморгала, словно пытаясь избавиться от паутины на ресницах. А потом протерла глаза.

— Это словно… семейное проклятие. Они привыкают получать большие суммы денег, а потом… деньги словно утекают сквозь пальцы. Отец Джорджа, его брат, его дядя… все они решились покончить с собой, лишь бы… ну, вы понимаете. Не идти в тюрьму. Не унижаться. Они предпочитали оставлять унижение тем… кто их любил. — Лиза явно хотела расплакаться, но слез больше не осталось. — Я знаю, что у Джорджа были проблемы. Что шло федеральное расследование. Но чтобы поступить так у меня на глазах… Это просто чудовищно.

— Я не могу не задать вам один вопрос. В каких отношениях вы были с мужем, миссис Уайтейкер?

— О… у нас были разногласия, как и у любой семейной пары. Но ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. — Лиза внезапно подалась вперед и сжала запястье Петерсона. — Лейтенант! Я никогда не смогу забыть то, что увидела! Никогда!

— Мне жаль, миссис Уайтейкер.

— Я заметила нечто… в глазах Джорджа, за миг до того, как он спустил курок. Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Возможно ли… что у тех, кто этого заслуживает, перед глазами возникает что-то другое? Видение рая или… ада?

Снаружи в окно постучали, Петерсон повернулся и опустил стекло.

— Шофер миссис Уайтейкер прибыл с другой машиной, чтобы отвезти ее домой.

— Мне можно идти? — нервно спросила Лиза.

— Да. Нам нужно будет, чтобы вы подписали протокол, когда немного придете в себя. Скажите, ваш муж умел обращаться с оружием?

— Это же Техас, лейтенант Петерсон. Тут ведь все умеют обращаться с оружием, не так ли? Я считала, что это прерогатива здешних мужчин.

— И он всегда носил с собой пистолет?

— Да. У нас дома есть тир. Он практиковался три или четыре раза в неделю. Даже сегодня перед завтраком.

— А вы? Вы умеете пользоваться пистолетом?

Лиза, выбираясь из машины, неловко обернулась.

— Нет. Мне он просто не нравится.

— Благодарю, миссис Уайтейкер. Мои соболезнования.

Лиза сидела на переднем сиденье прокатного «линкольна».

— Слава Богу, все закончилось, — сказала она, когда город остался позади.

— Да, мадам. Восславим за это Господа.

— Рано или поздно он все равно это сделал бы. Это у них семейное. Мы просто помогли Джорджу принять свою судьбу без затруднений. Без обвинений. И появления в наручниках в шестичасовом выпуске новостей.

— Я знаю, что мы сделали благое дело, миссис Уайтейкер.

— И видит Бог, мне меньше всего хотелось, чтобы позже ФБР добралось до наших счетов и собственности. У меня не выдержали бы нервы. Избавься от моих перчаток, как я велела тебе, Делано.

— Да, мадам. Я не подведу.

— И не сорвись в Мо Бэй, или где ты там решил поселиться. Не трать деньги слишком явно.

— Я не вчера родился, миссис Уайтейкер. И у меня впереди еще много лет, чтобы потратить деньги. — Делано широко улыбнулся. — Как всегда говорил мистер Джордж, жизнь — довольно непредсказуемая штука.