Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга I

ЛИЗА МОРТОН Бухта Блэк Милл

Было еще темно, и Джиму пришлось пробираться сквозь коварные заросли чертополоха и паутину, отыскивая дорогу в узком луче карманного фонарика. Он споткнулся, попав ботинком в заросшую травой ямку, а затем нашел тропинку, которая тянулась вдоль побережья. Хотя сезон только начался и сегодняшним утром ожидался самый большой отлив за весь год, Джим осознал, что он здесь совсем один, и подумал: «Возможно, Марен была права и это не лучшая идея».

Он оставил жену в теплом спальном отсеке трейлера, но знал, что она только притворяется спящей. Прошлым вечером они поссорились, и теперь Марен объявила ему свой знаменитый бойкот. На той неделе она прочитала газетную статью о двух ныряльщиках, которые подверглись нападению акулы во время сбора моллюсков. Одному из них акула оторвала руку, и он умер в лодке от потери крови прежде, чем им удалось добраться до берега.

— Здесь написано, что это произошло в двадцати минутах езды от Форт Росс, к западу от Сан-Франциско, — сказала ему Марен. — Джим, это то место, куда мы едем.

— Дорогая, ты ведь знаешь, что я не ныряю, — терпеливо напомнил он ей.

— Но ты надеваешь водолазный костюм.

— Ты же бывала со мной, Марен. Мы дожидались большого отлива и ходили у берега. Я никогда еще не бывал на такой глубине, где плавают акулы.

— Джим, но ты всегда уходишь один. Это небезопасно.

Тем не менее Марен уже решила, что не хочет его отпускать, и спор закончился очень плохо. Она согласилась на трехчасовую поездку из Сан-Хосе по серпантину, но Джиму было известно, что она не сможет пройти две мили к бухте в предрассветном холоде, и он не просил ее об этом. Оставалось только надеяться, что, когда он вернется в лагерь с грузом редких видов моллюсков и после того, как она их почистит (ведь это была ее обязанность), аппетитный аромат жарящегося на сливочном масле деликатеса заставит ее забыть о споре.

Такое уже случалось. И не раз.

Когда они поженились, Джим ясно дал ей понять, что он охотник. Конечно, у него были работа, семья, друзья и другие интересы — но свою жизнь он посвятил этому древнейшему и священному виду спорта. Ничто не давало ему такого ощущения единения, такой чистоты, как возможность поставить на стол мясо, добытое собственными руками. Обычно охота была тяжелым делом, иногда даже изнурительным, но это только позволяло ему получить больше удовлетворения от победы в финале. На самом деле, только выслеживая добычу, Джим по-настоящему чувствовал себя живым.

Марен терпела его охотничьи вылазки, но сама так ни разу и не взяла в руки ружье, удочку или сеть. По мнению Джима, в этом заключалась разница между мужчинами и женщинами. Мужчины по природе своей охотники, женщины — собирательницы. Тем не менее для него всегда оставалось загадкой, чего же хотела она. Может быть, ребенка?.. Но, когда он предложил его завести, она сказала, что пока не готова. Он тогда не понял, к чему же она готова. И спустя пять лет семейной жизни ему так и не удалось этого понять.

Шагая по узкой тропинке, петляющей среди сорняков, он постарался не думать о Марен и об их разваливающемся браке. Откуда-то слева до него доносился звук прибоя, и этот тихий шелест, не похожий на грохот волн во время прилива, успокоил его. Тропинка свернула влево, но Джим заметил серые стволы поваленных деревьев, служившие ему указателем. Он сошел с тропинки и снова начал пробираться сквозь крапиву и умирающую траву. По опыту Джим знал, что до утеса осталось около двух ми — нут ходьбы, и замедлил шаг, освещая путь фонариком, пока не заметил край обрыва.

До бухты Блэк Милл было сложно добраться, и это стало еще одним поводом для спора с Марен. После трехчасовой поездки по внушающему страх горному серпантину Первого шоссе от лагеря до бухты оставалось еще сорок минут ходу. С трех сторон ее окружали отвесные скалы, а с четвертой — море. Спуститься вниз, не карабкаясь по скалам, можно было только по узкому оврагу, почти скрытому кустами. Джиму нравилось охотиться в одиночестве, но что, если он получит травму и не сможет самостоятельно оттуда выбраться? Он, конечно, попытался объяснить ей, что труднодоступность бухты как раз делала ее идеальной для охоты. За три года с тех пор, как он ее нашел, Джим встретил там только одного охотника, и тот нырял с аквалангом. Он знал, что всегда сможет найти в этой крохотной бухте множество неуловимых абалонов.[1]

Пока Джим добирался до вершины нависающего над морем утеса, мысли о Марен вылетели у него из головы, и он сосредоточился на предстоящей ему задаче. Сначала нужно было осторожно пройти по краю обрыва до куста, который, как ему было известно, обозначал начало оврага. Джим аккуратно обогнул куст и спустился на находящийся в трех футах под ним камень. Теперь он был в овраге и знал, что при необходимости может отыскать путь вниз на ощупь. Он спрятал фонарик в карман на поясе и начал спуск. Овраг был завален камнями, которые образовывали подобие крутых естественных ступеней, и Джим спустился без помех. Как только он выбрался из оврага, ему в нос ударил едкий запах соли и водорослей, вынесенных на берег волнами. Шум прибоя, усиленный эхом от близких утесов, казался оглушительным. Джим снова достал фонарик. В его свете он увидел в нескольких футах от себя мелкие озерца, оставленные отливом; темную воду обрамляли обросшие камни и блестящие скользкие водоросли. Джим, чувствуя, как внутри него поднимается азарт предстоящей охоты, быстро поставил рюкзак на плоский камень, доходивший ему до бедра, снял туристические ботинки, проверил мешочек для добычи и крюк и наконец выключил фонарик. Когда он начал пробираться через скользкие камни и кучи водорослей к цели, небо только-только начало сереть. Он чувствовал, как от его ступней разбегаются крошечные морские создания, и один раз с резким хлопком наступил на запутавшуюся в водорослях бутылку. Глаза уже начало щипать от морской соли, поэтому он надел маску без трубки. Он отошел, по своим расчетам, приблизительно на сорок футов от берега и различил справа от себя темные очертания большого озера. Затем окунулся в воду по пояс и начал ощупывать лежащие на дне камни. Его защищенные перчатками пальцы задели несколько колючих морских ежей и анемон, а через несколько минут поиски увенчались успехом — Джим нащупал крупную раковину. Моллюск находился в нескольких футах под водой, и, чтобы достать его крюком, следовало либо задержать дыхание, либо воспользоваться дыхательной трубкой. Он выбрал первое, сделал глубокий вдох, покрепче обхватил крюк и нырнул. Джим расколол раковину, пытаясь просунуть под нее крюк, но в конце концов ему это удалось, и он надавил, используя крюк как рычаг. Абалон держался крепко, и его положение было выгодным, так что поддался он только тогда, когда легкие Джима уже начали гореть от недостатка воздуха. Моллюск упал в подставленную ладонь, и Джим поспешно вынул голову из воды.

Абалон оказался средних размеров, но он не пролезал в сортировочное кольцо, поэтому его можно было оставить. С чувством удовлетворения Джим положил моллюска в мешочек и продолжил охоту.

В первом озерце больше не оказалось ничего ценного, поэтому он перешел к следующему. От океана его отделяла только узкая полоса камней и водорослей, оно было большое и многообещающее. Джим вошел в воду и начал шарить под камнями, держась одной рукой за выступающую из воды небольшую скалу. Когда большой, как тарелка, краб выскользнул у него из-под пальцев, Джим даже не вздрогнул.

Под первым камнем ничего не было, и он перешел к следующему. Внизу оказалось подобие длинного пологого выступа, уходившего под воду, и, попытавшись добраться до его обратной стороны, Джим очутился в воде по шею. Он ощупывал камень, двигаясь слева направо, и вдруг натолкнулся на что-то длинное и толстое, с какими-то покрытыми лохмотьями отростками.

Вообще-то на ощупь это было похоже на костлявую человеческую руку.

Он отдернул ладонь, как от укуса, пытаясь перевести дыхание. Джим мог поклясться, что нащупал кости запястья и пальцы, на которых еще оставались обрывки плоти.

Это было странно. Оторванная рука в озерце, оставшемся после отлива? Это, скорее всего, странные водоросли или утонувшая ветка, которую принесло последним приливом. Или же это могла быть жертва акулы…

Он огляделся по сторонам, на миг поддался панике и пожалел, что не подождал до рассвета. Так нет же, ему хотелось поохотиться, пока отлив еще не закончился, пока вода не устремилась обратно к берегу. Ему необходимо было прийти сюда до рассвета, в темноте. Одному.

В полумраке он мог различить собственные пальцы, лишь поднеся их к лицу. Джим снял маску и сильно зажмурился, пока не выступили слезы, вымывшие соль из глаз, а затем заставил себя снова ощупать камень.

Он снова нашел эту штуку, крепко за нее ухватился и потянул. Приложив усилия, ему удалось высвободить ее и вытащить из воды.

Вне всяких сомнений, это была человеческая рука.

Джим непроизвольно вскрикнул и выронил ее. От руки остались практически голые кости, к которым местами все еще крепились остатки кожи и сухожилий. Пальцы, кажется, сохранились все, а сама рука заканчивалась в районе локтя.

Он, пятясь, с колотящимся сердцем и слезами на глазах в панике выбрался из озера и перелез через камни. Джим пятился бы и дальше, но поскользнулся на куче водорослей и упал. Боль от удара о камень и в разодранных об острые ракушки руках привела его в чувство. Джим смог остановиться, чтобы осмыслить произошедшее.

Какого черта… как… как она сюда попала?!

Это же, наверное, работа той акулы, о которой говорила Марен! Он посмотрел по сторонам и понял, что сидит между оставшимся от отлива озером и океаном, глядя на тихо плещущиеся волны, плохо различимые в темноте. В прибое то тут то там виднелись водоросли и принесенные морем куски дерева. Иногда они выступали из воды, словно чья-нибудь голова. Или плавник.

Джим на четвереньках снова вполз в озеро. Всплеск воды, вызванный его собственным телом, неожиданно напугал его, и он снова пережил приступ паники, осознав, что рука по-прежнему находится в этом озере, — разве это не она только что задела его ногу? Он вскрикнул, бросился к ближайшему выступающему из воды камню, вылез из озера, затем развернулся к берегу и пополз.

Джим преодолел несколько футов, прежде чем успокоился и вернул способность мыслить. Затем он остановился, чтобы перевести дух («Черт, я же сейчас потеряю сознание!») и все обдумать.

Что ж, хорошо. Очевидно, ему следует вернуться к трейлеру, разбудить Марен и отправиться в управление кемпинга. Они проверяли свои сотовые, но в кемпинге не было покрытия. Затем он предположил, что ему придется сюда вернуться и показать полиции, где именно он нашел руку. Конечно, к тому времени снова поднимется прилив, и они, скорее всего, пошлют своих собственных ныряльщиков.

Джим надеялся, что у тех есть защита от акул.

У него был план; он знал, что нужно делать. Затем он понял, что забрался в дальнюю левую часть бухты и самый короткий путь к берегу пролегает через несколько больших озер.

Несколько больших озер, в которых, возможно, есть еще куски человеческого тела.

Джим сразу понял, что не сможет этого сделать. А если в ближайшем озере окажется кое-что похуже руки — например голова, полуразложившаяся голова с ужасной ухмылкой?..

Он снова заставил себя собраться с мыслями. В смутном свете он с трудом различал тропинку, ведущую к тому месту, где он бросил рюкзак. И фонарик. Он приказал себе двигаться медленно и осторожно, но его трясло, и это мешало сохранять равновесие.

Он поскользнулся и съехал одной ногой в озеро. Хотя она погрузилась всего лишь по щиколотку, Джим отдернул ногу, словно прикоснулся ею к расплавленному металлу. Он всматривался в воду, затем перевел взгляд на окружающие его камни. Любая длинная выбеленная деревяшка могла оказаться костью, а расколотые ракушки — ногтями или зубами…

Он попытался унять дрожь, но не смог. Тогда Джим дотянулся до большой ветки, принесенной океаном (слишком большой, чтобы оказаться частью человеческого тела!), которую можно было использовать в качестве посоха. С помощью этого приспособления он проверял коварные кучи водорослей и камней, прежде чем поставить туда ногу, и таким образом наконец добрался до оврага.

Джим отбросил самодельный посох и позволил себе упасть на плоский камень. Какое-то время он просто лежал, испытывая облегчение, ощущая себя живым и в безопасности. Через несколько минут он перестал дрожать. Озера морской воды с их ужасными секретами, которые он обнаружил, были далеко. Осталось только подняться вверх по оврагу, и ему уже ничто не будет угрожать.

Джим сел, поспешно приоткрыл рюкзак, чтобы достать полотенце и вытереть разъедаемые солью глаза. Мимоходом удивился, заметив на белом полотенце темный след. Порез на ладони сильно кровоточил. Он обернул руку полотенцем, затем надел туристические ботинки, продел руки в лямки рюкзака и начал взбираться наверх.

Сейчас уже рассвело достаточно, чтобы Джим, карабкающийся по камням, мог различить вершину утеса. Он время от времени останавливался, чтобы определить направление, а затем ступал на следующий камень. Джим уже почти добрался до вершины, когда что-то впереди заслонило ему свет. Он посмотрел вверх…

…и увидел тень стоящего там человека.

Он уже собирался позвать его, радуясь присутствию другого (живого!) человека, но затем заметил нечто такое, отчего крик застрял в горле.

Мужчина наверху что-то нес, что-то большое и черное, и Джим подумал, что это, скорее всего, большой пластиковый мешок для мусора, такой же, как те, которыми Карен пользовалась дома. Но только этот мешок был полон, набит чем-то под завязку.

«Какого черта, этот парень что, выбрасывает здесь свой гребаный мусор?» — подумал Джим.

Мужчина поднял мешок, и Джим увидел, что тот определенно очень тяжелый.

А потом до него дошло.

О боже, мать твою! Что за дерьмо?!

В мешке был расчлененный труп.

И этот мужчина спускался вместе с ним в овраг.

Джим не знал, заметил ли тот его. Он думал, что пока нет. Джим поднимался тихо, его скрывала тень оврага, и он был одет в черный гидрокостюм. Но даже если его до сих пор не увидели, это непременно случится, если он останется в узком овраге…

…потому что мужчина спускался и теперь был всего в пяти футах от Джима.

Джим инстинктивно попятился. В овраге было негде спрятаться, но, возможно, добравшись до бухты, он отыщет большой камень или озеро…

По крайней мере, он хотя бы сможет взять ту толстую ветку, которую бросил внизу, — ее можно использовать в качестве посоха… или дубинки.

Мужчина над ним двигался медленно, стараясь не порвать переполненный мешок, и это давало Джиму небольшое преимущество, несмотря на то что он двигался задом наперед. Он добрался до большого плоского камня, на котором отдыхал несколько минут назад, присел за ним и ощупал возле себя землю, пока его пальцы не сомкнулись на толстой ветке, что придало ему уверенности. Затем он прижался к каменистому склону утеса и начал отодвигаться влево.

Тихий звук осыпающейся гальки заставил его замереть с колотящимся в горле сердцем, пока он не понял, что этот звук издал другой мужчина, который споткнулся и выбил несколько камешков из стены оврага. Джим слышал, как он вполголоса выругался, а затем увидел, как тот появляется из оврага, ступает на большой плоский камень и кладет свой мешок, чтобы передохнуть.

Джим, чувствуя, как стучит кровь в ушах, присел на корточки, хотя рядом не было камня, за которым можно было бы спрятаться. Он видел мужчину, потому что его силуэт выделялся на фоне неба и потому что он теперь достал из кармана маленький фонарик. Если он направит его в сторону Джима…

Но он этого не сделал. Он направил луч на лежащие перед ним озерца, поднял мешок и сошел с камня, поглощенный своей задачей.

Джим знал, что у него теперь есть два варианта на выбор. Классическая дилемма — драться или бежать. Он может попробовать вырубить мужчину своей веткой, но если тот его услышит и если он вооружен, то Джим труп. Или же он может попытаться подняться по оврагу, прежде чем его заметят. Ему было известно, что очень скоро светлеющее небо обозначит его местонахождение не хуже рампы. Нужно было выбирать не медля.

Джим склонился к последнему варианту, но решил подождать, пока мужчина не уйдет от оврага как можно дальше. Джим был молод и, скорее всего, убежал бы от мужчины, даже если бы тот его обнаружил, но опять же… если тот вооружен… Это был единственный разумный выбор. Джим осторожно снял громоздкий рюкзак, чтобы двигаться быстрее. И начал выжидать, стоя на коленях подутесом и не сводя глаз с мужчины с мешком, направляющегося к первому большому озеру. Добравшись туда, тот опустил мешок, залез в него и что-то вытащил…

О господи, это же нога, это же гребаная нога!

…и аккуратно уложил на дно озера. Затем принялся искать что-то позади себя, и Джим догадался, что он ищет камень, которым можно придавить ногу, чтобы она не всплыла. Когда начнется прилив, нога останется на прежнем месте, а морская живность, принесенная водой, быстро уничтожит улику, оставив от нее лишь несколько костей, которые в этой закрытой бухте, скорее всего, так и не будут найдены…

Джим резко вскочил и бросился бежать к оврагу.

Он бежал плохо и неуклюже. Джиму это знал — так же, как и то, что он находится на волосок от смерти. Тем не менее у него был шанс: неуклюжесть не помеха, если он будет действовать тихо.

Он поскользнулся и врезался в камень, а забытый абалон, умирающий в его мешке для добычи, громко стукнулся о скалу. Слишком громко.

Пока Джим в отчаянии поднимался на ноги, на него упал луч фонарика.

На миг Джим просто застыл, и единственная мысль, пришедшая ему в голову («Олень, застигнутый светом фар!») была совсем нелепой. Затем он понял, что мужчина повернулся к нему и неуклюже бежит через озерца и лужи, доставая что-то из кармана. Луч фонарика на миг выхватил из полумрака — не ствол пистолета, а лезвие ножа.

Ну конечно же, у него с собой нож. Пистолетом людей на куски не разрежешь.

Джим бросился бежать, но понял, что никак не успеет добраться до оврага вовремя. Поэтому он остановился и обеими руками сжал свою дубинку…

…и приближающийся к нему мужчина тоже замер.

Джим удивился, но это длилось лишь миг. Мужчина, видимо, оценил противника и снова бросился вперед. В глаза ударил луч фонаря, неожиданно ослепив Джима. Он чуть было не начал закрываться руками от света, но вместо этого вслепую взмахнул дубинкой.

И почувствовал, как она ударила по чему-то твердому. Мужчина застонал от боли, и Джим услышал, как он свалился вниз. Но затем до него донеслось ругательство («Черт!»), и стало ясно, что тот не потерял сознания и миг спустя снова набросится на него с ножом.

Джим попятился в сторону озер, оставленных отливом, так как мужчина упал между ним и входом в овраг. И снова занес свою дубинку.

Мужчина выключил фонарик и отбросил его в сторону. Рассвело уже достаточно, чтобы Джим мог рассмотреть его лицо. Он был старше Джима, но не намного, и на нем были темный свитер и кроссовки. Но самой запоминающейся чертой, конечно, оставался нож в руке.

Неожиданно он прыгнул вперед, и Джим отступил в сторону. Нож вспорол воздух там, где только что находилось тело Джима. Джим попытался ударить противника дубинкой, но промазал и потерял равновесие. Он выровнялся как раз во время следующей атаки и попытался увернуться, но недостаточно быстро. Нож ударил его в плечо.

Боль была ужасной, но не парализующей, и Джим размахнулся, метя противнику по ногам. От удара мужчину отбросило в сторону. Он упал в кучу камней и застонал. Джим поднялся на ноги, стиснув зубы от боли в раненом плече, и, пятясь, начал отступать. Затем что-то попалось ему под ноги, и он упал…

…на пластиковый мешок для мусора.

Мешок от удара разорвался, и Джим оказался посреди зловонного месива из внутренностей и отрезанных конечностей. Он закричал, дергаясь и разбрасывая содержимое мешка в стороны, пытаясь выбраться, и наконец упал в воду, теперь уже радуясь этому. Джим вылез из озерца и увидел, что мужчина встает. Он не был в этом уверен, но ему показалось, что на голове у того виднеется что-то темное. Возможно, кровь.

Джим начал искать свою дубинку и с ужасом осознал, что где-то ее выронил и теперь в его распоряжении есть только бесполезная легкая полуметровая палка, принесенная водой. Он отбросил ее и начал отчаянно искать то, что можно использовать в качестве оружия — другую ветку, камень, хотя бы острый обломок раковины…

И тут мужчина на него набросился.

Джим вцепился в занесенную над ним руку с ножом, и они оба упали. Джим сильно ударился спиной о камень размером с грейпфрут. Их локти, оказавшись в куче водорослей, заскользили, и нож, выбивая искры, черкнул по каменному дну. Джим нашел в себе силы, чтобы отшвырнуть мужчину, и его рука натолкнулась на что-то тяжелое, висевшее у него на поясе, на оружие, о котором он забыл: крюк для сбора моллюсков. Когда его противник снова поднялся на ноги, Джим его уже ждал. Как только тот бросился на Джима, он опустил крюк ему на голову. Раздалось невообразимо приятное «хрясь!» — и мужчина упал.

На это раз он не застонал и не пошевелился. Джим знал, что ему удалось по меньшей мере вырубить противника, а возможно, и убить.

И он не собирался это выяснять.

Он бросился к оврагу, спотыкаясь и поскальзываясь, но не обращая на это внимания. Добравшись до него, Джим забыл о своем рюкзаке, о раненых плече и руке. Он стремительно поднялся наверх и, еще не отдавая себе отчета в случившемся, но понимая, что он выпутался, бросился со всех ног по тропинке к трейлеру.

Джим остановился и обернулся, желая убедиться, что мужчина его не преследует. Его легкие горели, и, увидев, что погони нет, он согнулся, пытаясь отдышаться. И неожиданно для себя рассмеялся. Он необычно чистого чувства облегчения и победы. На это раз он сам оказался добычей, и ему удалось сбежать. Он встретился со смертью и выжил, чтобы рассказать об этом Марен.

Марен… подождите-ка, он ей такое расскажет… Он развернулся и снова побежал к трейлеру. Все еще улыбаясь.

«Может, я стану героем. Может, за его голову назначена награда. Марен ведь понравится, если ее подруги увидят мое фото в газете…»

Дальше он бежал уже без всяких мыслей сквозь кусты, не обращая на этот раз внимания на кусачую крапиву и цепляющиеся за ноги корни. В утреннем свете он увидел место кемпинга и стоявший там одинокий трейлер.

— Марен! — позвал Джим, хотя и знал, что он все еще слишком далеко и она его не услышит.

— Марен! — повторил он, подбегая к дверце водителя, рядом с которой находилась дверь, ведущая в трейлер.

А затем он пошатнулся и замер.

Дверь трейлера была открыта настежь. Она слегка поскрипывала, покачиваясь от утреннего бриза. И там была кровь. Много крови, огромные кляксы на двери, на подножке и на дороге. Широкая кровавая полоса тянулась прочь от трейлера на расстояние в несколько футов, а затем исчезала. Дальше к кустам вели только кровавые следы, оставленные парой мужских кроссовок.

Джим не смог заставить себя заглянуть внутрь. В этом не было никакого смысла, потому что ему было известно: Марен там нет. По крайней мере большей ее части. Он знал, где она и что с ней случилось.

Стоя в утренней прохладе и осознав всю глубину своей потери, Джим закричал.