Владимир Суслов

Жизненный и творческий путь В. В. Суслова

«Чем таинственнее и непонятнее область, в которую человек врывается, тем, кажется, еще неутомимее, еще упорнее докапывается он до живой воды, чтобы утолить свою вечную жажду любознательности».

В. В. Суслов

Владимир Васильевич Суслов родился 13 июля 1857 года в Москве, в семье крепостного мастера-иконописца, уроженца знаменитого села Палех. После реформы 1861 года отец Суслова открывает в Москве у Красных ворот собственную иконописную мастерскую.

Большую часть детства Суслов проводит у родных в Палехе; тринадцати лет он поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Окончив училище с серебряной медалью, в 1878 году он уезжает в Петербург и поступает в Академию художеств.

В годы обучения в Академии Суслов работал у архитекторов А. И. Резанова и С. И. Шестакова помощником на постройке церкви на Калашниковской набережной; в эти же годы начинаются его путешествия, посвященные изучению архитектуры. Первой была поездка по южным городам России и на Кавказ; его путевые зарисовки помещал журнал «Нива». Особенно заинтересовали Суслова археологические раскопки Десятинной церкви в Киеве; он задержался там, зарисовывая находки и архитектурные фрагменты.

Обучение архитекторов в Академии велось в то время путем штудирования увражей и составления проектов в «исторических» стилях, - иными словами,- в рамках типичного для этих лет эклектического стилизаторства, характерными представителями которого были ведущие профессора Академии А. И. Резанов и Н. Л. Бенуа. Закончив Академию в 1882 году и получив звание классного художника I степени за проект на тему «Театр на 2000 зрителей в столичном городе», Суслов решает посвятить себя изучению русской архитектуры. Этот выбор был сделан, по свидетельству Суслова, под влиянием одного из профессоров Академии, видимо, Д. И. Гримма, с которым Суслов работал и в студенческие годы, и после окончания Академии.

На взгляды и склонности молодого архитектора повлияли, безусловно, и труды Л. В. Даля, которые, по словам М. В. Красовского, незадолго перед тем «произвели переворот в общем взгляде на прошлое архитектуры русского народа и пробудили к ней интерес». Не могли, конечно, пройти бесследно и впечатления детства - творчество художников Палеха и архитектура древней Москвы. Любимым делом, смыслом жизни Суслова становится русское народное зодчество.

Маршруты экспедиций В. В. Суслова по северной и центральной России

г. Кемь. Рисунок из книги «Путевые заметки о севере России и Норвегии»

В 1883 году Суслов обратился в Совет Академии художеств с прошением, в котором говорилось: «Имея достаточные сведения о древнерусской архитектуре, я крайне желал бы продолжить свое образование в этом направлении и, изучив до сих пор мало исследованные, по преимуществу деревянные, памятники русского зодчества Вологодской и Архангельской губерний (Двины и Поморья), которые с каждым годом исчезают, - я тем мог бы внести хотя незначительную лепту в исследования по этому предмету… Я осмеливаюсь обратиться в Совет… с моею покорнейшею просьбою доставить мне хотя незначительную помощь деньгами и свободным доступом к изучению памятников на месте. Смею надеяться, что Совет найдет возможным исполнить мое заветное желание принесть посильный труд в сокровищницу родного искусства» [80]. Получив согласие Академии, летом того же года Суслов отправляется в свою первую научную экспедицию по России, в Вологодскую и Архангельскую губернии.

Эти экспедиции можно без преувеличения назвать подвигом: один, без помощников, с ничтожными средствами, он исколесил почти всю Россию, отыскивая, обмеряя, рисуя и фотографируя памятники архитектуры, роясь в церковных архивах. «По дороге приходилось все время расспрашивать, где и какие сохранились старинные церкви. Сведения эти часто бывали сбивчивы, и поэтому нередко приходилось делать безрезультатные объезды от основного пути… Вследствие того, что редко попадались населенные пункты, и из экономии времени приходилось ехать глухими вечерами и даже ночью. По болотистым местам, тянувшимся по нескольку верст, приходилось тонуть или ехать по фашиннику, в лесах очищать дорогу от упавших во время вихря деревьев… Работал я во время путешествий страшно много. Имея с собой фотографический аппарат, я полностью исправлял обязанности фотографа и в обмерах принимал самое непосредственное участие, лазая по крышам и другим… неприступным местам, зарисовывая, записывая» [96].

Церковь в с. Унежма Архангельской губ. Фото 1886 г.

С 1883 по 1887 год Суслов совершает ежегодные поездки по России - от берегов Баренцева моря до Астрахани и калмыцких степей. Особенно большое внимание уделил он архитектуре центральных и северных районов России. Посетил он также Норвегию и Швецию - для сравнения путей развития архитектуры этих стран и близкого к ним по природным условиям русского Севера.

В последующие годы Суслов постоянно ездит по России в связи с реставрационными работами и научными изысканиями. Предпримет он и ряд путешествий за границу *, позволивших ему серьезно ознакомиться с архитектурой других стран; однако предпочтение его навсегда отдано средневековому зодчеству России, в котором он видит не только великое наследие, но и почву для расцвета новой архитектуры: «Не знаю, личный ли это вкус или чувство народной гордости, которого, впрочем, не стыжусь, но ничто, мне кажется, не может так вдохновить современных художников, как эти облики своенародных представлений. Неужели бесконечная анфилада западных домов или всевозможные ящики на лондонский манер со скучным фронтоном посредине и приторной симметрией в плане и фасаде, неужели все это так быстро приладилось к нашей жизни и уже сумело очаровать впечатление русского глаза? Нет, настало время, когда идея самобытности опять выступит… Стало ясно, что только разумная разработка истинных идеалов своего народа способна освободить нас от двухвековой безличности…» [77]. В поездках по России внимание исследователя привлекало все: огромные соборы, маленькие церкви глухих деревень, часовни, погосты, колокольни, крепости, избы, мельницы, мосты, ограды. Он рисует предметы декоративно-прикладного искусства (церковного и бытового), изучает местные промыслы и обычаи. Вся эта сложная и разнообразная жизнь, вместе с природой краев, где он бывал, и их историей, складывалась в его сознании в единую цельную систему, в которой архитектура является неотъемлемым звеном **.

[* В 1885 г. - во Францию и Италию, где Суслов работает над проектом «Бани в помпейском стиле» на соискание звания академика (это звание было ему присуждено в 1886 г.), в 1890 г. - в Турцию, в связи с проектированием в Сан-Стефано памятника погибшим русским воинам, в 1895 г. - в Германию, Австрию, Швейцарию, Польшу, где он знакомится с новейшими приемами фресковой росписи (техника Кейма), в 1901 - 1902 гг. - снова в Европу и Северную Африку, где он собирает материалы для орнаментального класса Академии.]

[** Особенно ярко отразилось это в книге Суслова «Путевые заметки о севере России и Норвегии» [5]. Эти очерки, написанные живым образным языком и отлично иллюстрированные, не претендуют на роль научного труда, но дают широкую картину жизни северного края того времени.]

Исследования, проведенные Сусловым во время экспедиций, можно назвать современным термином «фиксация памятников». Описание памятника, подкрепленное историческими сведениями из церковных архивов, Суслов сопровождал зарисовкой, фотографией, схематическим обмером. Часто он проводил архитектурный обмер или предпринимал настоящее археологическое обследование, вскрывая штукатурку каменных зданий и обшивку деревянных в поисках следов утраченных деталей.

Ансамбль Нижне-Уфтюгского погоста Вологодской губ. Не сохранился. Обмер 1883 г.

церковь Успения; колокольня

Попутно Суслов собирал для музея Академии художеств образцы древнего декоративно-прикладного искусства, рукописи, утварь, изделия народных резчиков, ювелиров и гончаров. Музей неохотно принимал эти материалы - русское народное творчество не пользовалось популярностью. Тем не менее многое из того, что было привезено Сусловым, сохранилось до наших дней в собраниях Музея Академии и Государственного Русского музея.

За время экспедиций Суслов обмерил и исследовал такие замечательные памятники каменного зодчества, как Воскресенский собор в Романове-Борисоглебске, Воскресенский монастырь в Угличе, церкви в Медведкове, Маркове, Вяземах и другие. Среди обмеренных или зафиксированных им памятников деревянного зодчества - такие шедевры, как Троицкая церковь в Неноксе, собор в Кеми, крещатая церковь в посаде Уна, многоглавые церкви в Подпорожье и Чекуеве, ансамбли Лядинского погоста и села Агафоновское, знаменитая церковь в Белой Слуде и многие другие*.

[* В отчетах Суслова Академии художеств за 1883 - 1887 гг. перечислено около 70 памятников и ансамблей, по которым представлены чертежи (в общей сложности 175 листов) [80].]

Башня Сумбеки в Казани. Обмер 1885 г.

Особое внимание уделял Суслов народному жилищу: им обмерены и изучены многие типы изб, надворных построек, избный наряд.

Большая часть памятников была в те годы неизвестна науке, многие с тех пор утрачены, и сусловские материалы - единственные документы, позволяющие судить об их архитектуре.

После обычного летнего собирания материала Суслов с осени до весны садился за его обработку и за извлечение различных данных для докладов и научных трудов. Обработка состояла в вычерчивании обмеров и любимых ученым перспективных изображений памятников.

Иногда Суслов воссоздавал утраченный облик древних сооружений в виде проектов реставрации, хотя их нельзя считать таковыми в строгом смысле слова. Это скорее графические реконструкции, обычно один фасад или перспектива, выполненные на основе изучения памятника.

Иные из этих реконструкций вызывают в настоящее время возражения специалистов [58, 63], другие, напротив, положены в основу современных проектов, как, например, реставрация Воскресенского монастыря и церкви Иоанна Предтечи в Угличе. Так постепенно накапливается опыт, который впоследствии ученый использует в практике реставрационных работ.

Весной оформленные материалы представлялись на выставку в Академию, после чего следовала новая командировка.

Чертежи Суслова демонстрируют высокое графическое мастерство: особенности его манеры - идеальная точность линий, тонкая проработка деталей, мастерское владение пером и акварельной техникой, умение передать атмосферу окружения, в котором «живет» памятник. Тщательность исполнения особенно удивляет, если вспомнить, какое большое количество чертежей выполнял ученый. Это - результат его необыкновенного трудолюбия; привычка работать по 12 - 15 часов в сутки сохранилась у него на всю жизнь. «Личная жизнь моя протекала исключительно в труде… К работе я так привык, что находил в ней полное удовлетворение и удовольствие».

Церковь в с. Маркове под Москвой. Проект реставрации. 1887 г.

В своих изысканиях Суслов один из первых начинал широко использовать фотографирование памятников - новый по тому времени способ фиксации, важность которого пришлось на первых порах доказывать Совету Академии.

Сусловский фонд негативов в Институте археологии насчитывает 700 единиц.

С Сусловым связана деятельность крупнейшего мастера документальной фотографии конца XIX века И. Ф. Барщевского. Снимки памятников архитектуры и прикладного искусства, выполненные Барщевским, - ценнейший материал, широко известный историкам, реставраторам и искусствоведам. Большая часть его коллекции, хранящейся в Музее архитектуры им. А. В. Щусева, создана под руководством и по указанию В. В. Суслова, который в течение ряда лет приглашал Барщевского в поездки по России [80].

Воскресенский монастырь в Угличе. Проект реставрации. 1888 г.

В. В. Суслов в Успенском женском монастыре в г. Александрове. Фото И. Ф. Барщевского. 1887 г.

В. В. Стасов отметил, что Суслов «…с великим мастерством и знанием, можно сказать, дотла исчерпал все, что можно изучить и срисовать с созданий самобытной деревянной нашей архитектуры» [69]. Это, конечно, преувеличение, но несомненно одно - в руках Суслова оказался огромный фактический материал, и не только по деревянной, но и по каменной архитектуре. Появилась возможность сравнительного анализа памятников, определились региональные особенности и взаимосвязи отдельных направлений зодчества. Перед ученым складывается целостная картина русской архитектуры, ее истории и своеобразия.

В 1880-х годах Суслов начинает выступать с научными сообщениями. «Обрабатывая собранный материал в виде рисунков, - писал он, - невольно обращаешься к научному разбору памятников. Опубликование различных сведений, хотя мне и не поставлено в обязанность со стороны Академии, но тем не менее приходится считать это нравственным долгом. Литература по русскому искусству еще так небогата» [80].

Рисунок из книги «Путевые заметки о севере России и Норвегии»

Начало теоретическим работам Суслова было положено статьей «Обзор древнерусских построек на Севере», опубликованной в 1883 году, В 1884 году он выступил на VI Археологическом съезде со своим первым докладом «О древних деревянных постройках северных окраин России» [2].

В этих работах определилась задача, которую поставил перед собой Суслов-исследователь: доказать самобытность, историческую и художественную ценность народного зодчества, ответив таким образом на один из кардинальных вопросов архитектуроведения своего времени. Наметились и основные черты его научного метода: рассмотрение зодчества в широкой связи с историей и материальными условиями жизни народа, стремление к логическому (конструктивному) объяснению архитектурной формы, внимание к гражданской архитектуре как ведущей области народного зодчества *. [* Один из чертежей Суслова, опубликованный в Трудах VI Археологического съезда, - конструкция стен и крыши избы вошел впоследствии во все учебники по истории архитектуры.]

Суслов впоследствии создает стройную систему взглядов на русское зодчество, основываясь на конкретном материале, собранном им при исследовании и реставрации памятников, материале, которым до него не располагал ни один исследователь.

Русской средневековой архитектуре посвящены печатные труды Суслова, выступления на съездах зодчих и археологов. Деревянному зодчеству - одной из самых любимых им страниц русской архитектуры - посвящен капитальный труд ученого «Обзор древнего деревянного дела на Руси».

В своих отчетах Академии Суслов с горечью отмечал пренебрежительное отношение к памятникам архитектуры. «Уничтожение и искажение всего древнего, - писал он, - идет с какой-то исступленной поспешностью. Почти все церкви обшиты тесом, окна расширены и околочены филенчатыми карнизами. Галереи, крыльца и другие украшения в большинстве случаев уничтожены» [80]. Не ограничиваясь констатацией этих печальных фактов, Суслов обращается в Археологическую комиссию с предложениями по охране памятников; так определилась и вторая цель, которой служит ученый.

В 1887 году Суслов становится членом Русского археологического общества. Имя его как знатока древнерусского зодчества получает известность в научных кругах. В это время встает вопрос о реставрации трех памятников - Федоровской часовни близ Пере-славля-Залесского, Георгиевского собора в Юрьеве-Польском и собора Спасо-Мирожского монастыря во Пскове. Археологическая комиссия, на которую был возложен контроль за всеми реставрациями в России, поручает Суслову эту работу; так начался новый период творческой деятельности ученого - его работа в области реставрации *.

[* До 1902 г. Археологическая комиссия не имела штатных архитекторов, но могла рекомендовать заказчику специалиста-реставратора.]

Церковь в посаде Уна Архангельской губ. 1887 г. Не сохранилась

общий вид; проект реставрации

Вскоре Суслов становится одним из самых активных русских реставраторов. Достаточно перелистать протоколы Археологической комиссии, чтобы убедиться в этом: сусловские экспертизы, проекты реставрации, отчеты обсуждаются почти на каждом ее заседании [86]. В ходе работ формируется творческий метод Суслова-реставратора; в его основе лежит тщательное изучение памятников и стремление сохранить в ходе восстановления все присущие им особенности.

Объем работы, выполненной ученым в течение 1887 - 1900 годов, очень велик. Суслов исследовал церкви св. Петра и Павла в Новгороде (1897 г.), крепость в Старой Ладоге (1887 - 1888, 1893 гг.), Мстиславов храм на Волыни (совместно с Г. И. Котовым, 1893 г.), церковь Успения на Волотовом поле (1895 г.). Кроме того, им были составлены проекты реставрации Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (1887 - 1888 гг.), Спасо-Мирожского монастыря во Пскове (1888 г.), Спасо-Нередицкой церкви в Новгороде (1898 - 1900 гг.), крепостной башни Белая Вежа (1898 - 1899 гг.), осуществлена реставрация Федоровской часовни, Спасо-Преображенского собора и церкви Петра-Митрополита в Переславле-Залесском (1888 - 1893 гг.). С 1893 по 1900 год продолжалась самая крупная работа Суслова - реставрация новгородской Софии.

Церковь на Волотовом поле близ Новгорода. Обмер 1895 г. Не сохранилась

В 1890-х годах в России не существовало серьезной организации дела охраны памятников, хотя многие ученые и архитекторы сознавали насущную необходимость защиты архитектурного наследия прошлого от губительных разрушений, причиняемых памятникам временем и невежеством. Суслов постоянно выступает в печати и на съездах со страстным призывом к организации охраны, важнейшим условием которой он считал широкое участие общества. «Если общество, от правительства до самых широких слоев населения, не знает цены и значения древнего зодчества, - подчеркивал Суслов, - памятники его обречены на разрушение и гибель». Он настаивает на необходимости научной постановки дела охраны и на введении соответствующих законодательных мер.

В 1892 году на I съезде русских зодчих Суслов формулирует конкретные задачи организации дела охраны, относя к ним создание специального общества, собирание сведений о памятниках, обеспечение их безопасности международной конвенцией, организацию административной сети по надзору за состоянием памятников и массовую пропаганду знаний по истории искусства и архитектуры.

Таким образом, в мерах по охране памятников, которые были предприняты в России в последующие годы, есть существенная доля участия Суслова *. Он по праву может считаться одним из инициаторов и организаторов этого дела в нашей стране. [* В 1905 г. была образована комиссия по охране памятников при Министерстве внутренних дел, в 1911 - 1912 гг. создан проект закона «Об охране древностей», в эти же годы организуется Общество охраны памятников и т. д.]

Для организации охраны памятников необходимо было прежде всего уточнить само понятие «памятник». В 1851 году было предложено считать 1700 год крайним пределом для исследования русских древностей, в том числе памятников архитектуры [39]. В 1905 году комиссия по подготовке решений по охране памятников предложила считать памятниками все архитектурные сооружения по истечении 150-летнего периода существования, т. е. построенные не позже середины XVIII века [17]. Суслов решительно отодвинул временной предел оценки здания как памятника до середины XIX века - почти до современного ему периода, и поставил вопрос об охране дворцов, монументов, общественных зданий, произведений монументальной живописи последнего столетия [18]**. [** Такой подход соответствует современному взгляду на охрану памятников. Надо отметить, что Суслов считал необходимым отбор памятников для охраны: «Если мы возьмем на себя охранять все памятники XVIII века, то выйдет путаница, тут никто не разберет, какие памятники представляют интерес», - говорил он на II съезде русских зодчих.]

Суслов не склонен был поддерживать сложную бюрократическую систему охраны памятников, предложенную чиновниками Министерства внутренних дел. Он возлагал надежды на личную инициативу и энтузиазм способных и энергичных художников, любящих русское искусство и могущих всецело посвятить себя охране памятников. Вместе с тем, понимая, что охрана и правильное использование памятников невозможны без соблюдения ряда технических условий, Суслов ставит вопрос о разработке «элементарных технических разъяснений» для лиц, осуществляющих на местах надзор за памятниками архитектуры. Эти разъяснения в 1915 году написал П. П. Покрышкин [60].

Суслов вел и большую практическую работу, выступая в качестве эксперта от Академии художеств, Археологической комиссии, Русского археологического общества. Известны его заключения по Смоленской крепости, Мстиславову храму во Владимире-Волынском и другим памятникам. Он сообщает в Археологическую комиссию о случаях небрежного отношения к памятникам, требуя их обследования [81, 86, 91].

Большое значение Суслов придавал распространению в широких массах народа сведений по истории отечественной архитектуры и воспитанию ответственного и бережного отношения к памятникам: «Осведомленность о памятниках и любовь к ним со стороны всего населения - самое верное средство к их сохранению» [23]. Воспитание, считал Суслов, следует начинать в школе: в программу средних учебных заведений надо ввести специальный курс истории русского искусства, поскольку «иметь определенное понятие о нем надлежит всякому мало-мальски образованному человеку» [8].

Другой необходимой мерой Суслов считал массовые публикации материалов по истории архитектуры и искусства, начиная с серий почтовых открыток. В 1913 году он возглавил комиссию Общества охраны памятников, которая готовила программу истории русского искусства для общедоступного издания. Задачам популяризации древней архитектуры послужил изданный им альбом «Русское зодчество по преданиям народной старины» - собрание архитектурных фантазий в сопровождении фрагментов из былин, народных песен и стихов русских поэтов [22]. Но главной заслугой Суслова в этом деле явился его известный труд «Памятники древнего русского зодчества» [13].

Выпуски «Памятников» начали выходить с 1895 года по инициативе Суслова. Это были публикации материалов, собранных питомцами Академии - самим Сусловым, а также Далем, Павлиновым, Рихтером и Леоновым. Суслов был редактором издания; в то же время выполненные им обмеры составили основную часть издания как по объему (более половины), так и по значению представленных памятников. Он - автор всех обмеров деревянных памятников (кроме одного, выполненного Л. В. Далем). Сусловым же написан сопроводительный текст (краткое описание памятника, его история, анализ особенностей композиции и конструкции).

В 1895 - 1901 годах вышло семь выпусков «Памятников» - 115 листов большого формата. Издание освещало преимущественно архитектуру XVI - XVII веков; оно не претендовало на систематизацию памятников, хотя типологически памятники были представлены очень широко - каменные и деревянные церкви, военно-оборонительные сооружения, каменные и деревянные гражданские постройки, стенопись и отчасти произведения прикладного искусства. Издание отличалось высокой полиграфической культурой.

После седьмого выпуска издание было прекращено, так как, по мнению президента Академии графа Толстого, «деревенские церкви недостойны академического издания и очень однообразны». Через несколько лет, опять по инициативе Суслова, издание возобновилось под названием «Памятники древнерусского искусства» и снова, после выхода четырех выпусков в 1908 - 1912 годах, было прекращено по настоянию Г. И. Котова, нашедшего, что весь интересный материал исчерпан. Стремление Суслова к широкой пропаганде русского искусства и зодчества опять было остановлено косностью Совета Академии.

Значение «Памятников русского зодчества» велико: это было первое массовое издание, отразившее с достаточной полнотой определенный этап развития русской архитектуры. Им пользовались и пользуются многие поколения специалистов; до сих пор сохраняет оно ценность и как учебно-методическое пособие.

В 1890 - 1910-х годах Суслов занимался и архитектурно-строительной практикой; она не заняла большого места в его деятельности, но интересна как попытка творчески использовать в новом строительстве традиции древнерусского зодчества.

На первый взгляд Суслов-архитектор кажется типичным мастером «русского стиля»: атрибуты последнего - шатры, главки небогато декорированных шейках, крылечки со столбами-кувшинами, тройные арки с висячими серьгами встречаются почти во всех его проектах. Порой он не может преодолеть противоречий, свойственных эклектике, например, строит композицию на основе жесткой симметрии плана, присущей классицизму (павильон Кустарного отдела на Всероссийской Нижегородской выставке 1896 года и конкурсный проект здания Государственной думы). Однако своим творчеством Суслов не утверждал, а разрушал «русский стиль», который он осуждал за «бесстильность» и «мещанский пошиб». Глубоко преданный народному зодчеству, он был весьма осторожен в вопросе использования традиций. «Излишнее увлечение, как и излишние сомнения на пути такого вопроса вредят делу, - говорил он на III съезде русских зодчих. - Мы еще, строго говоря, не имеем должной оценки наших памятников древнего зодчества, а потому, мне кажется, останавливаться на вопросе, каким путем должно идти его современное развитие, несколько преждевременно. Следует сначала изучить его формы, проследить их внутреннюю жизнь и тогда, прислушиваясь к современным требованиям, можно уже… ожидать дальнейшего истинного направления русской архитектуры».

Аналитический подход к истории зодчества, рационализм предопределили специфику творческого метода Суслова.

Церковь в Екатеринославской губ. (Днепропетровская обл.). Проект 1916 г.

Характер архитектуры своих произведений Суслов оценивал как «русский и отечественный», усматривая в этом «возможно большее выражение принципиальных сторон русского зодчества и возможно меньшее точное повторение древних архитектурных форм…; согласование внешних и внутренних сторон… как в общей художественной группировке, так и в конструктивных частях;… полное устранение фальшивых частей сооружения и непроизводительных пространств» [16]. Эти принципы Суслов пытался последовательно реализовать в своих проектах и постройках, уделяя большое внимание функциональной стороне сооружений и особенно - их конструктивной разработке. Архитектурные элементы, включаемые им в композицию, как правило, имеют конструктивный смысл. Примером может служить церковь в с. Воскресенском-Чертове близ Переславля-Залесского; она имеет кубический объем, окруженный одноэтажной галереей и увенчанный восьмигранным кирпичным шатром с главкою. Углы здания, заполненные помещениями лестниц, ризницы и пр., образовали пилоны, способствующие устойчивости шатра, и увенчаны главками. В современной Суслову архитектурной практике широко применялись деревянные чердачные конструкции в каменных зданиях, но здесь архитектор постарался их исключить, как нетипичные для древнего храмового зодчества; церковь имеет посводное покрытие, и ее внешний облик полностью соответствует структуре внутреннего пространства.

Некоторые проекты Суслова представляют собой мастерские стилизации на темы народного зодчества.

Деревянная церковь в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии (ныне Днепропетровская обл.), которую Суслов проектирует в комплексе с колокольней, домом священника и оградой (явная реминисценция его северных впечатлений), свидетельствует о том, что Суслов стремится к сложной композиции объемов своих произведений, к причудливому силуэту; здесь он верен традициям деревянного зодчества и любимой им каменной архитектуры XVI - XVII веков.

Церковь в Воскресенском-Чертове перекликается своими формами с архитектурными памятниками владимирского края XVII века; в проекте маленькой бесстолпной церкви с восьмигранной башенкой и звонницей над западной стеной угадываются характерные приемы нарышкинского барокко.

Церковь в Саратовской губ. Проект. 1916 г.

Как видно, Суслов-архитектор не всегда верен собственному принципу: «возможно меньшее повторение древних архитектурных форм»; однако в ряде случаев он не копирует образцы, а скорее занимается изобретением новой формы традиционных элементов, никогда не выходя, впрочем, за пределы их конструктивного значения. В этих поисках Суслов был близок к методам модерна; церковь, построенная им в деревне Федино близ города Бронницы под Москвой, - любопытный пример архитектуры этого направления.

Таким образом, в творческой практике Суслова отразились сложные и противоречивые искания, свойственные русской архитектуре рубежа XIX - XX веков.

Дача В. В. Суслова в Мельничном Ручье под Петербургом. 1902 г. Не сохранилась

Мастерство Суслова формировалось в период эклектических стилизаций; в лучших своих работах он, тем не менее, приближается к новейшему рационалистическому направлению современной ему архитектуры. Об этом свидетельствует тектоническая ясность его проектов и построек, особенно заметная в тех случаях, когда автора не связывала воля заказчика; примером тому может служить собственная дача Суслова под Петербургом - одна из интереснейших построек архитектора.

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ

В 1902 году Суслов был избран профессором архитектурных классов Академии художеств, началась его педагогическая деятельность, отмеченная присущим ученому энтузиазмом и заинтересованностью.

В основе педагогического метода Суслова лежало стремление дать студентам целостное представление об архитектуре - об ее истории, связи с другими видами искусств, стилевых закономерностях, о рациональных принципах, на которых она должна строиться. Именно с этой целью он, придя в Академию, предпринял реорганизацию орнаментального класса, представлявшего собой коллекции слепков с архитектурных деталей и орнаментов, которые студенты копировали, не вникая в их композиционные и стилевые особенности. Владимир Васильевич предложил пополнить коллекцию с тем, чтобы она давала последовательную картину истории архитектуры. Дополнить ее должны были фотографии памятников, детали которых представлены в отливках. Не встретив поддержки у академического начальства, ученый сам взялся за эту работу; преобразованный им класс пользовался большой популярностью у студентов, особенно понятной, если вспомнить, что лекции по истории архитектуры не сопровождались тогда демонстрацией таблиц или диапозитивов.

Восполнил Суслов и другой пробел академической программы - он начал читать курс по истории русского искусства, составив первую в России программу этого курса; в лекциях Владимир Васильевич касался широкого круга вопросов - от истории зодчества до живописи, книжной графики и прикладного искусства.

Студенческой аудитории Суслов отдавал весь свой богатый опыт, учил будущих архитекторов любить русскую архитектуру и постигать ее суть. Ученики тепло и с уважением вспоминают своего учителя. «Владимир Васильевич по отношению к студентам являлся единственным из профессоров Академии, который отдавал им много времени и стремился постоянно передать свои знания по русской архитектуре… Нельзя не отметить, что он был единственным из академических профессоров, который не побоялся появляться на студенческих сходках 1905 года и на публичных митингах, которые организовывались в стенах Академии художеств», - вспоминал профессор Н. Б. Бакланов [101].

Архитектор Д. В. Разов вспоминал Академию 1900-х годов: «Это был период, когда из стен Академии художеств вышли известные мастера архитектуры, начиная с И. А. Фомина, до плеяды Руднева, Гельфрейха, Штальберга. Все они коснулись культуры, над которой трудился Владимир Васильевич. С каким-то достойным уважением, сказал бы больше, с любовью относились к Владимиру Васильевичу все, кому было дорого наследие русского зодчества… Академическая молодежь инстинктивно оценила большой культурный вклад, бережно собранный им… С большим вниманием Владимир Васильевич, сидя за ученическими столами в циркульном зале музея Академии, излагал по обмерам сущность архитектурной композиции… мы это слышали первый раз, об этом редко кто заикался в Академии художеств… Он много говорил о происхождении каменных форм нашего наследия, о связи их с деревянными…

Не об одних архитектурных формах заботился Владимир Васильевич…но и о конструкциях, которыми обусловливалась эта форма: образование сводов, происхождение шатра или главки, их материал, их специфическое членение как в камне, так и в дереве…Такие…примеры мы запоминали надолго, на всю жизнь» [102].

1902 - 1917 годы - время сравнительно спокойной, оседлой жизни, связанной с Академией. Теперь у Суслова есть семья - в 1902 году он женился на бестужевке Л. Н. Кострицыной, сложился домашний круг друзей. По средам у него собираются художники А. И. Куинджи, А. И. Корзухин, Г. Г. Мясоедов, В. Е. Маковский, А. Н. Новоскольцев, поэт К. К. Случевский, юрист А. Ф. Кони, композитор А. К. Лядов. Устраиваются музыкальные и литературные вечера - Суслов любил музыку, у него был превосходный голос, он нередко выступал в любительских концертах.

Он по-прежнему ведет научную работу. В 1907 году Владимир Васильевич предпринимает археологическое исследование античных памятников Крыма и готовит монографию на эту тему (рукопись хранится в Музее Академии художеств). Завершен «Обзор древнего деревянного дела на Руси», готовятся к изданию материалы по реставрации новгородского Софийского собора.

В эти же годы Суслов получил приглашение от И. Э. Грабаря участвовать в подготовке «Истории русского искусства». Ученый предоставил в распоряжение авторского коллектива свои материалы, но сам писать «за старостью» отказался [45]. В этом издании перу Суслова принадлежит небольшая статья «Деревянное зодчество Сибири».

Кроме работы над научными изданиями, Владимир Васильевич участвовал в ряде комиссий и советов *, занимался проектной практикой.

[* С 1897 г. - член Совета Академии; 1909 - 1910 гг. - член комиссии по реставрации Успенского собора в Москве; с 1900 г. - член техническо-художественного совета по Исаакиевскому собору; 1913 - 1916 гг. - член комиссии по постройке «Федоровского городка» в Царском Селе и т. д.]

После Великой Октябрьской социалистической революции Суслов был назначен заведующим архитектурной секцией Отдела по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины при Наркомпросе РСФСР. В 1921 году он выехал с группой специалистов в свою последнюю экспедицию в Поволжье для обследования памятников архитектуры. Однако тяжелая болезнь прервала эту работу: смертельно больной, он продиктовал свои воспоминания, отрывки из которых использованы в этой работе. В Хвалынске в августе 1921 года Суслов скончался.

Таковы страницы жизни и творчества этого неутомимого труженика, всей душой преданного русскому искусству и внесшего столь заметный вклад в дело создания его истории, его оценки и сохранения.