Владычица грез

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Адам обнял Грейс за талию и еще теснее прижал к себе. У нее в лице не было ни кровинки, и он понял, что Сью-Эллен сообщила дурные новости.

— Что случилось? — шепотом спросил он.

— Подождите, Сью-Эллен, — ответила Грейс, прикрывая трубку рукой. — В «Даллас морнинг ньюс» опубликована статья про нас.

Вот дерьмо! Меньше всего ему хотелось связываться с прессой, но этого следовало ожидать. В колонке светской хроники просто обожали сплетничать о нем. Можно было догадаться, что статья написана о них с Грейс, но Адам не собирался ни о чем догадываться. Он хотел увидеть саму статью и выяснить, с чем же им пришлось столкнуться.

— Тебе уже доставили газету?

— Да.

— Скажи Сью-Эллен, что мы перезвоним ей, как только узнаем, о чем там идет речь.

Адам вышел из кухни на улицу и нашел газету во дворе под деревом, вокруг которого, между корнями, были посажены жизнерадостные желтые и голубые нарциссы.

Эта картина напомнила Адаму о том, что Грейс пустила тут корни, что закрытие школы для нее — не просто увольнение; это касается той жизни, которую она с таким трудом строила здесь для себя.

Он вернулся в дом, поклявшись себе, что сделает все возможное, чтобы Грейс была в безопасности. Чтобы последние неприятности прошли для нее бесследно.

Адам в нерешительности замер на пороге кухни, наблюдая за Грейс, которая, облокотившись на кухонную стойку, неподвижно смотрела в окно, выходящее на задний двор. Она стояла, обхватив себя руками, и выглядела очень одинокой. Это чувство было почти осязаемым.

Черт возьми, как могло так чудесно начавшееся утро вот так закончиться? Адам откашлялся, чтобы не испугать Грейс, но она даже не обернулась в его сторону.

Черт, дела плохи. Грейс разбивала ему сердце. Ведь по тому, как глубоко она замкнулась в себе, он мог догадаться, что она уже побывала в такой мучительной ситуации, когда кажется, что мир перевернулся вверх дном. Если он, Адам, в подобных случаях бежал со всех ног, то она сосредоточивалась, чтобы собрать все свои силы, ведь бежать ей, судя по всему, некуда.

Сколько же раз Грейс побывала в таких ситуациях? Но теперь он будет здесь, рядом с ней, хотя никогда так не поступал. Сможет ли он перешагнуть через самого себя?

— Грейси?

Она повернула к нему голову; в ее глазах проглядывала усталость, измождение и еще что-то такое, чего он не смог определить.

— Ты взял газету?

Адам вынул ее, вытряхнув из полиэтиленового пакета. Положив пакет на стойку, он усадил Грейс на стул и сам сел рядом.

— Что бы там ни писали, мы справимся с этим вместе, — сказал он.

Она грустно улыбнулась ему, и эта улыбка его разозлила. Грейс была уверена, что он уйдет! Оставить ее наедине со всей грязью, напечатанной в этой паршивой газетенке? Ему, конечно, трудно бороться с призраками ее прошлого, но предстать перед тем, что происходит в настоящем, им нужно вместе!

— Не надо, — попросил Адам, уже не на шутку рассердившись за то, что она ставит на нем крест. Трудность заключалась в том, что он боялся причинить ей боль. Он постоянно делал это с людьми с тех пор, как погибли его родители.

— Что именно не надо? — проговорила она тем тоном школьной учительницы, который заставил Адама почувствовать себя старшеклассником, пойманным за хулиганскую выходку.

Но он был зрелым мужчиной и знал, как справляться с такими ситуациями. Он ведь все время вращался в кругу неуравновешенных артистов и негативно настроенных журналистов.

— Не веди себя так, будто я говорю то, чего не имею в виду. Я понятия не имею, кто подставил тебя в прошлом, но это был не я. Дай мне возможность вступить в бой и выиграть или потерпеть поражение, а потом уже смотри на меня таким расстроенным взглядом.

Грейс закусила губу, затем провела по его лицу своими длинными прохладными пальцами.

— Прости. И не думай, что я разочаровалась в тебе, Адам. Это вовсе не так.

Ему захотелось прижать Грейс к себе и пообещать ей все, что она пожелает. Все, что разгонит тучи перед ее мысленным взором и вернет улыбку на это очаровательное лицо.

— Так почему же ты выглядишь такой несчастной, будто сейчас заплачешь? — спросил он.

Грейс покачала головой. Упершись руками ему в грудь, она отстранилась от него. Между ними образовалось расстояние в несколько дюймов, которое показалось Адаму пропастью. И он понял, что преодолеть эту пропасть — настоящее испытание. Ему вдруг подумалось, а стоит ли это делать?

Адам изо всех сил боролся, чтобы защитить школу, судьба которой была ему безразлична, так почему бы не попытаться ближе узнать эту женщину? Он ведь уже знал, что она была удивительной женщиной, затронувшей в нем то, что прежде никто не смог затронуть.

— Если мне придется сказать об этом вслух, это покажется ужасно глупым, — произнесла Грейс.

И это был ответ на его вопрос. Конечно же, ради Грейс стоило приложить усилия.

— Тогда скажи мне на ушко, — предложил Адам, обняв ее рукой и притянув к своему боку. Ему нравилось, когда она вот так прижималась к нему. И он не раздумывал о причинах, просто знал: ему хочется, чтобы она была рядом.

— Я так устала бороться за все на свете. Мне хотелось, чтобы наши отношения развивались гладко и в школе все шло как по маслу. Но мы постоянно рисковали, ходили вокруг да около, и мне следовало ожидать, что именно так все и выйдет.

Взяв Грейс за подбородок, Адам запрокинул ей голову и припал к ее губам, медленно смакуя их, как будто собирался дать этой женщине все, чего она желала, а на столе не валялась газета с мерзкой статейкой.

— Ты права. Ходить вокруг да около неправильно.

Хуже всего для него было осознание того, что мужчина из фантазий Грейс сделал бы для нее что угодно. Однако в жизни все обстояло иначе. И он не собирается соответствовать выдуманному Грейс образу, даже если этот мужчина — идеализированная копия его самого.

Как не хотелось Грейс читать ту статью!.. Но ей пришлось сделать это. Заголовок гласил: «Как далеко она зайдет в деле спасения школы?» Увидев их с Адамом фотографию в коридоре Центра американских авиалиний, рядом с клубом «Платинум», она подумала, что снимок вышел дешевым и безвкусным.

Фотограф запечатлел их в тот момент, когда Сью-Эллен ушла и Адам прижал Грейс к стене своим могучим телом, а она испуганно взирала на него снизу вверх. Их бедра были тесно прижаты друг к другу. Он склонил к ней голову, их губы разделяло только дыхание.

Случилось самое худшее, что она могла предположить! Ведь теперь все узнают, что у нее связь с Адамом. Умом Грейс понимала, что эту фотографию даже нельзя сравнивать с компрометирующим снимком Доун О'Ши и ее любовника, однако ничего хорошего в этом не было, а вместе с комментариями в статье все выглядело откровенно непристойно. Малкольм не преминет этим воспользоваться.

— Все не так плохо, как я думал, — произнес Адам.

— Все достаточно плохо! — парировала Грейс.

— Ну же, не надо. Я сейчас позвоню Малкольму, а потом в редакцию газеты.

— И что ты скажешь редакции?

— Что мы уже давно встречаемся. У меня есть замечательный специалист по контактам с прессой, который выступит с предложением провести рекламную кампанию в пользу школы.

Эту черту Адама Грейс не одобряла, но она понимала, что должна быть благодарна ему за заботу, связанную с этим дурацким снимком. Однако в такой опасной ситуации Грейс не хотела, чтобы Адам взялся за школьные проблемы и стал решать их подобными способами.

— А если все-таки не лгать?

— Грейс, я не собираюсь тебя обманывать. Мы ведь уже три года знаем друг друга.

Грейс не сознавала, почему ее это беспокоит, но все же заволновалась. Разум велел Грейс замолчать, но она не могла.

— Эти три года ты едва замечал меня.

— И что ты этим хочешь сказать?

— Ничего. Я ничего не хочу сказать, кроме того, что ты утверждал, будто правдивость очень для тебя важна, а то, что ты предлагаешь, — это вопиющее преувеличение, весьма далекое от правдивости.

Адам отложил газету.

— Ну и что у нас происходит? — спросил он.

Грейс покачала головой. Как объяснить ему, что она не понимает саму себя? Конечно, это нечестно, но девушка ожидала, что Адам будет полностью соответствовать идеалу, который сложился в ее представлении. А видеть, что у него есть недостатки, что он обычный человек и так же, как и она, может ошибаться… Да, это как-то слишком похоже на реальность.

Грейс не нравилось это в себе. Не нравилось, что она ожидает от него того же, что и от мужчины из своих грез.

— Извини, Адам. Я просто не знаю, что теперь делать. Ведь я уже начала было верить, что нам удастся спасти школу.

Адам вскочил и взял ее за руку. Грейс взглянула на него, опасаясь, что у нее вряд ли получится скрыть от него таившиеся в ее взоре надежду и предвкушение.

— Не сдавайся, еще рано! Это всего лишь маленькое поражение. И мы не сделали ничего неправильного или предосудительного.

— Мне не кажется, что Малкольм тоже так считает.

— Я возьму его на себя.

— Спасибо, конечно, но ведь это я отвечаю за репутацию школы.

Адам снова уселся на свое место.

— Ты не хочешь, чтобы я сражался на твоей стороне?

— Нет, это не так…

Грейс нахмурилась. Он подошел слишком близко. Вчера она позволила себе забыть об осторожности и теперь жалела об этом. Ночью так хорошо было сознавать, что он рядом, а сейчас, утром… Утром она поняла, что быть рядом с таким человеком, как Адам, опасно. Он будет занимать каждый уголок ее души.

— А в чем же дело? — спросил Адам.

Грейс была уверена, что ему хочется закончить разговор, чтобы приступить к действиям. Позвонить Сью-Эллен, потом Малкольму, заставить их обоих отступить от рокового решения, используя свое обаяние, угрозы или какое-то другое тайное оружие. Она не знала, какой метод он выберет для улаживания отношений, понимая, что этот выбор зависит от конкретного человека, с которым Адам будет иметь дело. У него был дар видеть людей насквозь.

Девушка покачала головой, глядя на Адама. Она ни за что не собиралась отвечать на вопрос, почему не хочет, чтобы он сражался на ее стороне. Если она начнет говорить об этом, то, возможно, в конце концов признается ему в своем страхе стать чересчур зависимой от него. А это только обрадует Адама.

Ей следует прекратить чувствовать себя женщиной, которую застали с любовником и которая позволяет мужчине принимать решения насчет ее работы. Надо быть руководителем, сильной женщиной-профессионалом, которая знает, как преодолевать кризисы.

— Давай не будем об этом. Лучше я перезвоню Сью-Эллен, а потом свяжусь с Малкольмом. — Она быстро встала и обошла стол, намереваясь удрать.

Адам удержал ее, схватив тонкое запястье своей большой рукой.

— Ты никому не позвонишь, пока не ответишь на мой вопрос.

— Адам, я не буду отчитываться перед тобой. — Она попыталась вырвать руку, но не смогла ею пошевелить. — Пусти!

— Еще рано.

Еще рано. Грейс знала, что он имеет в виду именно это мгновение, но в глубине души она почувствовала, что эти слова подытоживают всю историю их отношений.

Девушка понимала, почему так огорчена. Если бы они встречались тайно, об этом знали бы только они вдвоем, а не целый мир. Но ее угораздило влюбиться в супермена Адама Боуэна, и если у их отношений будет плохой финал, ей придется всю оставшуюся жизнь терпеть жалостливые взгляды окружающих.

Нет, это невозможно! Она оставила это позади, покинув Западный Техас и вместе с ним отца-проповедника и его ханжеские взгляды…

Грейс начала вырываться совершенно недостойным образом, стремясь избавиться от Адама. Убежать от него прежде, чем она совершит настоящую глупость, и начнет умолять его не усугублять ситуацию. Просто проигнорировать все это, даже если теперь придется закрыть школу — все что угодно, лишь бы не пострадала ее гордость.

— Адам, прошу тебя! Мне нужно на минутку остаться одной.

Адам подержал ее руку еще несколько секунд, затем разжал.

— Я подожду тебя здесь, — сказал он.

Адам отпустил Грейс, поскольку знал, что у него нет выбора. К тому же он не знал, как убедить ее остаться. Услышав звук льющейся воды, он пошел в спальню Грейс и отыскал свою записную книжку на полу рядом с кроватью.

Он уже два раза звонил Малкольму. Пусть Грейс хочет сама разобраться со статьей в газете, полной грязных намеков, Адам знал: именно он в ответе за это. Появление статьи добавляло сложности, совершенно ненужные им с Грейс. Но Адам, по правде говоря, не был удивлен — ему следовало предвидеть, что рано или поздно корреспондент из светской хроники выяснит, что он проводит время с Грейс. А Адам планировал и в дальнейшем встречаться с ней.

Можно заставить их отказаться от своих слов и надеяться, что этого будет достаточно, чтобы облегчить положение Грейс. Но только он один знал, что это не поможет. Ему хотелось наполнить жизнь Грейс всем, чего ей прежде недоставало. Так или иначе, быть ее благодетелем, потому что это уберегло бы его от боли, которую он ощущал, доставив ей огорчение.

Адам позвонил Малкольму и оставил ему голосовое сообщение: «Это Адам. Нам надо поговорить. Перезвоните позже».

Присев на кровать, он принялся ждать Грейс. Подобрал с пола книгу, соскользнувшую с ночного столика. Это был любовный роман. Его сюжет заключался в том, что герой изначально появляется в жизни героини для того, чтобы отомстить, но вместо этого влюбляется в нее.

Вот такими, в представлении Грейс, и должны быть отношения, размышлял Адам. И он хотел подарить ей это. Хотел быть ее рыцарем на белом коне, ее героем. А мужчина, который оставляет женщину одну сражаться в своих битвах, — не герой.

Грейс вышла из ванной в просторном купальном халате, с головой, обмотанной полотенцем. Ее глаза были влажными, и Адам понял, что она плакала. Он проглотил ругательство, не зная толком, чем помочь. Нужно ли все время говорить о делах? Черт, надо просто любить ее, крепко сжимая в объятиях, и тогда между ними исчезнет пропасть, образовавшаяся из-за одного телефонного звонка и фотографии в газете.

— Я оставил Малкольму сообщение. Оставь его мне. А ты можешь взяться за родителей, поскольку я с ними нечасто общаюсь.

Приблизившись к платяному шкафу, Грейс открыла ящик, вытащив оттуда лифчик и трусики — комплект нежно-голубого цвета. Она держала их в руке, и Адам начисто забыл, о чем только что был разговор.

Он думал только о том, как она будет выглядеть в этих двух маленьких кусочках ткани. Как будет смотреться нежно-голубой цвет на ее матовой коже.

— Кажется, неплохой план. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь, что окончательный разрыв — самое верное решение для нас.

— Грейс, я не готов к разрыву. Я ведь только начинаю узнавать тебя.

Адам стремился разгадать как можно больше тайн, связанных с Грейс. Он надеялся, что она не раскусила его за столь короткое время. Но знал про себя, что он не так уж сложно устроен. В нем нет скрытых глубин, куда она могла бы погрузиться. Есть всего один секрет, который он всегда держал при себе, потому что не умел высказать это словами.

— А после того, как узнаешь меня, ты будешь готов? — тихо спросила Грейс.

В ее голосе Адам различил тщательно скрываемую боль. Он пожал плечами, не желая утешать ее, поскольку с некоторых пор очень сомневался, что когда-нибудь настанет время, когда он согласится расстаться с ней.

Он хотел, чтобы она была с ним рядом, но не знал, как воплотить это в реальность. Статьи, подобные той, которая причинила ей такое огорчение, были для него привычны.

Эта чудесная женщина как-то незаметно сделала так, что его жизнь стала богаче, благодаря ей он увидел все в несколько ином свете… Этого ему не хватало с тех пор, как умерли родители.

— Адам, мы ведь такие разные. Сначала я думала, это не имеет значения, но теперь мне кажется, что имеет.

— Черта с два! — резко произнес он, вскочив на ноги и подойдя к ней. О том, чтобы дать ей уйти и выкинуть себя из ее жизни, не могло быть и речи. Сейчас они столкнулись всего лишь с небольшим затруднением. — Грейси, я никуда не уеду.

Эти слова значили очень многое. У него пока еще не было ответов на главные вопросы, но на этот раз собрать вещи и сбежать представлялось не самым привлекательным выходом из ситуации. Он хотел сделать все что угодно, лишь бы у них с Грейс все получилось.

— Но почему? Нам обоим было бы проще, если бы мы перестали видеться.

Адам подумал о прошедшей ночи. И о тех нескольких последних неделях, когда они работали вместе. О том, как изменилась его жизнь после того, как он случайно наткнулся на эротическую историю, написанную Грейс. И теперь он знал, что уже не может быть таким же, как прежде.

— Грейс, я не знаю, что тебе сказать. Но точно знаю одно: я не могу позволить чужим людям управлять моей жизнью.

— Чужим людям? — повторила Грейс.

— Мне их мнение неинтересно! — выпалил Адам. Когда-нибудь он найдет в себе силы признаться Грейс, что он на самом деле не таков, как она думает, но не сейчас.

Испытывая непреодолимое желание быть с Грейс, Адам неторопливо снял полотенце с ее головы и бросил его на пол. Обхватив лицо девушки обеими руками, он нагнулся к ней и поцеловал, вложив в этот поцелуй все чувства, о которых боялся говорить.

Грейс держала свои ладони между собой и Адамом, и он животом чувствовал прохладу шелкового белья, которое она все еще сжимала в руке. Он хотел, чтобы Грейс растворилась в нем, хотел принять ее в свое тело так, чтобы они полностью слились и он мог уберечь ее от ударов, подобных тому, что она испытала сегодня утром.

Он желал целовать Грейс так долго, чтобы время остановилось, и тогда в целом мире будут только они вдвоем. Он всегда был практичным человеком, но рядом с Грейс ему хотелось быть сказочным героем.

Адам подхватил ее на руки и отнес обратно в кровать, хотя знал, что интимные отношения между ними ничего не решат. Не помогут решить ни один вопрос из тех, на которые он никак не мог найти ответ. Не прогонят трудности, существующие за пределами ее уютного домика.

Но сейчас она была нужна ему по самой простой и естественной причине. Он хотел снова почувствовать, как она обхватывает его руками и ногами, как проводит ногтями по его спине, как вся растворяется в нем, призывая в свои объятия так, как будто это навсегда. Но это «навсегда» только что оказалось чертовски короче, нежели он думал!