Властелин Времени

11 КОНТРАБАНДИСТЫ

ДЖАГ по-прежнему отчаянно трепыхался, пытаясь вырваться из пут, а светлое пятно над ним становилось все меньше. Тащивший его человек все глубже и глубже затягивал свою добычу.

Двеллер не был уверен, слышали ли его зов Краф и остальные спутники. А даже если и слышали, в такой темноте они, скорее всего, просто не разглядят, где он находится. Джаг попытался дотянуться рукой до спрятанного за голенищем ножа, но сеть, спеленавшая его, как дитя, надежно сковывала движения, и он не смог совершить задуманное.

В легких все горело от нехватки воздуха; с каждой секундой все более усиливалось давление на барабанные перепонки. Великий магистр не упоминал в своем дневнике, насколько глубок канал Черепов. Может, просто не знал, а может, это не имело для него особого значения. Потайные помещения, до которых Великий магистр в конце концов добрался, находились выше уровня воды.

Под плотно стиснутыми веками двеллера плясали мириады искр. Он даже не мог прикрыть рукой рот и нос, чтобы помочь себе избежать случайного вдоха.

Вскоре тащивший его за собой человек начал всплывать. Джаг уже совершенно уверился, что у него были жабры и он мог дышать в воде, как рыба. Сверху снова забрезжил свет, и двеллер решил счесть это хорошим знаком, хотя сильно сомневался, что пленивший желал ему добра. Однако в данный момент он предпочел бы умереть каким угодно способом, лишь бы не захлебнуться в грязной воде.

К тому времени, когда пловец выбрался на сушу, Джаг почти потерял сознание и, когда его вытащили из воды, был абсолютно беспомощен. Человека, который его приволок, встретили еще двое, чья одежда также состояла из крысиных шкур. Вместе они привязали к сети веревку, составлявшую часть подъемного механизма.

Кашляя и отплевываясь, вздрагивая от бешеных толчков колотившегося в груди сердца, двеллер беспомощно дергался в сетке, пока его поднимали все выше и выше над мутной водой. При этом веревка слегка поворачивалась вокруг своей оси, вызывая у Джага приступ тошноты.

Однако теперь, с высоты, он увидел, что вода доходила почти до уровня первого этажа здания с заплесневевшими стенами. Пол, ныне являвшийся берегом моря, был усыпан костями, многие из которых уже почернели, рваной одеждой и другими не поддающимися описанию останками, среди которых во множестве копошились крысы.

Потолки и стены были сплошь затянуты паутиной, в которой тут и там поблескивали глаза огромных пауков. Присутствие этих отвратительных созданий показало двеллеру, что в здание можно было проникнуть, не только пройдя сквозь воду.

На уровне второго этажа зажегся фонарь. В его тусклом свете двеллер разглядел, что там собралось по крайней мере человек десять.

– Что у тебя там, Сивак? – спросил грубый голос.

– Нарушитель, – отозвался человек, поймавший Джага.

Он начал подниматься на второй этаж по разбитым мраморным ступеням, преодолев последний участок по веревочной лестнице, которая заменяла разбитый лестничный пролет.

– И с чего ты решил, что он нарушитель?

Сеть подтянули, и она зависла на одном уровне со спрашивающим. Двеллер только-только как следует отдышался и был уверен, что в любой момент его может стошнить.

– Он что-то вынюхивал возле моста, – сообщил Сивак. – Крутился у здания, где тайный вход, будто знал, что он там находится.

– Это правда, половинчик? – поинтересовался человек с фонарем. – Ты искал вход сюда?

Он поднес фонарь к Джагу, внимательно разглядывая его. Длинные темные волосы человека с фонарем падали на плечи, сливаясь с крысиными шкурами, в которые тот был одет. Вид он имел устрашающий – скулы остро выступали под желтоватой кожей, испещренной следами оспы, а левый глаз прикрывала черная кожаная повязка, украшенная изображением крысы, вышитой серебряным бисером.

Двеллер невольно задумался, не Шарц ли вышивал эту крысу. Он висел мокрый, продрогший и совершенно измученный, а грубая сеть больно царапала ему тело.

– Ты меня знаешь, половинчик? – спросил человек, тыча фонарем прямо в лицо Джагу.

– Нет, – ответил двеллер дрожащим голосом.

Несмотря на то что в глаза ему бил яркий свет, он сумел разглядеть, что спутники одноглазого были одеты так же, как их главарь, и выглядели не менее отталкивающе.

– Ты не знаешь, кто я и что это за место?

– Не знаю.

Чуть поодаль, за спиной одноглазого горел костер. Над ним на вертеле жарились крысиные тушки. Вокруг кострища размещались лежаки, по которым вольготно сновали крысы. Пологом этих «кроватей» служила густая паутина с раскачивающимися на ней пауками.

Человек рассмеялся.

– Тогда как же ты сюда попал, половинчик?

– Мы с друзьями только что прибыли в Имариш, – попробовал объяснить Джаг. – И случайно заблудились.

Оглянувшись через плечо, одноглазый спросил:

– И сколько этих друзей, Сивак?

– Четверо, Дьюсен. Эльфийка, гном, какой-то старик да еще темнокожий парень.

– Так? – В единственном темном глазу главаря крысообразных людей, когда тот снова перевел его на Джага, вспыхнул интерес и – тут невозможно было ошибиться – жадность. – И в Имарише вы недавно?

– Да, – сказал двеллер.

«Первое правило лжи» Хелкана советовало лгать понемногу – только чтобы спастись от виселицы и выручить друзей – и крепко держаться своих слов.

– Насколько недавно?

– Вчера прибыли.

– На корабле?

– Да.

– На каком?

Джага охватила паника. Он совершил непростительный просчет, не отметив, какие еще корабли находятся в гавани. Они с Великим магистром в свое время специально отрабатывали подобный навык. Но вчера, когда за ним по пятам, как хищная птица, следовал Краф, двеллер пренебрег этим полезным правилом.

– На «Одноглазой Пегги».

Джаг был почти уверен, что это имя ничего одноглазому Дьюсену не скажет.

– Я такого судна не знаю.

– Оно с севера, – объяснил двеллер. – Торговый корабль.

Иногда «Одноглазая Пегги» именно этим занятием и ограничивалась.

– А ты сам откуда?

«Только не усложнять», – напомнил себе Джаг.

– Из гавани Келлох. Я там поваром был.

– Поваром?

– Ну да.

Готовить двеллер умел хорошо, и это позволяло ему без труда найти работу в любом большом городе на материке.

– А сюда зачем явился?

– Я слышал, что в Имарише хорошо и спокойно.

Дьюсен ухмыльнулся.

– А друзья твои решили последовать за тобой, чтобы помочь обустроиться на новом месте?

Джаг сглотнул, поняв, что одноглазый был умнее, чем показалось ему с первого взгляда, – сложно оценить по достоинству человека, одетого в вонючие крысиные шкуры, – и ничего не ответил.

Дьюсен передал фонарь одному из своих спутников и пнул ногой висевшего в сетке двеллера. Тот взлетел дугой над провалом между этажами и закачался как маятник. В животе у него все завертелось, а рот наполнился горечью.

Одноглазый лениво протянул руку и поймал сеть, повернув ее так, чтобы быть лицом к лицу с Джагом.

Я за версту чую вранье, половинчик, – процедил он. – Такой уж у меня дар с самого детства. – Он злобно ощерился. – Я уже две истории слышал про приехавшего в Имариш половинчика. В первой говорилось про половинчика, старика, эльфийку и двух воинов, гнома и темнокожего парня, которые ввязались в драку с другой компанией приезжих в Одежном районе. Ты об этом ничего не знаешь, а?

Джаг по-прежнему молчал. Во «Втором правиле лжи» рекомендовалось поступать именно так, если слушатели проявляли к вашим словам недоверие.

– А вторая история про человека по имени Валеитар, который готов хорошо заплатить за двеллера, удивительно похожего по описанию на тебя. Что ты на это скажешь?

– Я не знаю никого по имени Валеитар, – искренне воскликнул двеллер.

– Он волшебник вроде твоего дружка в остроконечной шляпе, – сказал Дьюсен. – Мне приходилось как-то вести с ним дела. Тут еще один половинчик шнырял до того, как мои люди обжили это место. Рыжий такой.

Это он о Великом магистре, понял Джаг.

– Муг за ним проследил, – произнес Дьюсен, ткнув большим пальцем в сторону тощего человека с кривыми почерневшими зубами. – Так мы и нашли этот тайный ход и с тех самых пор используем его для своих дел. Мы, знаешь ли, контрабандой занимаемся.

Перед глазами висевшего вниз головой двеллера все плыло. Люди, управлявшие подъемником, явно не собирались опустить его на твердую поверхность или хотя бы перевернуть головой вверх.

– Так почему все-таки, – задумчиво произнес Дьюсен, – ты ошивался около разбитого моста после того, как здесь побывал тот, другой двеллер?

Джаг хранил молчание, гадая, все ли в порядке с его друзьями. Жаль, что в дневнике Великий магистр ничего не сказал насчет контрабандистов, но если он с ними не столкнулся, то и упоминать их в своих записях, конечно же, не мог.

Дьюсен снова толкнул двеллера так, что тот резко качнулся. Веревка угрожающе затрещала, и в голове Джага пронеслась тревожная мысль, выдержит ли она сильные рывки.

– Если он не собирается отвечать на твои вопросы, Дьюсен, – заметил один из контрабандистов, – ни к чему с ним возиться.

Он вытащил из ножен длинный нож и взмахнул им, пытаясь полоснуть по веревке. Внезапно его голова резко дернулась назад. В свете фонаря двеллер увидел торчащую из его глазницы стрелу с лилово-белым оперением. Не издав ни звука, человек с ножом свалился с высоты второго этажа в темную воду.

Джессалин, подумал Джаг. Стрелу с таким оперением ни с чем не спутаешь, да и мастерство стрельбы тоже. Он повернул голову и посмотрел вниз.

Там, под водой, светилось зеленым магическим светом навершие посоха Крафа.

Еще две стрелы нашли свои цели, а остальные контрабандисты в страхе отступили в глубь помещения.

– К оружию! – взревел их главарь. – Хватайте камни и масло!

Вглядываясь во тьму, двеллер увидел, как из воды, высоко подняв топор, с воинственным ревом вылезает закованный в тяжелые латы Кобнер; отряхнувшись, гном двинулся в сторону лестничного пролета. Переведя взгляд, Джаг заметил и опередившего Кобнера Рейшо с обнаженной саблей в руке. На него бросился стоявший на нижних ступенях контрабандист. Молодой матрос умело блокировал удар меча противника и, схватив его за рубашку, перебросил через себя. Тот покатился вниз по ступеням и, не удержавшись за остатки перил, рухнул в мутную воду.

– Джессалин! – крикнул Рейшо.

Кобнер тяжело громыхал по ступеням вслед за молодым матросом.

– Рубите веревку! – скомандовал Дьюсен. – Пусть приятели нашего половинчика сами теперь о нем позаботятся.

В поле зрения двеллера появилась Джессалин. Внезапно почувствовав зябкое покалывание в затылке, Джаг понял, что та целится прямо в него. Время словно замедлило ход. Он увидел, как эльфийка спускает тетиву, стрела срывается с нее и летит… Не в силах пошевелиться, двеллер смотрел, как наконечник стрелы вонзается возле его правой руки, и тут… натяжение сети ослабло!

Следующие три стрелы Джессалин поразили контрабандистов, которые бросились выполнять команду своего главаря. Один из них полетел в воду, а второй повалился навзничь со стрелой в животе, тяжело раненный, но живой.

– Поджигай! – крикнул одноглазый главарь контрабандистов.

Один из контрабандистов подскочил к костру и выхватил из него горящую головешку. Эльфийка с того места, где сейчас находилась, достать его не могла. Подбежав к лежащим на боку бочонкам с маслом, он поочередно ткнул головешкой в каждую. Медленно занялось желтое пламя, повалил густой черный дым; когда он достиг потолка, пауки в своих сетях явно забеспокоились.

– Быстрее, сонные тетери! – заорал Дьюсен.

Контрабандисты столкнули четыре горящих бочонка вниз.

– Берегись! – крикнул двеллер.

Джессалин выстрелила еще раз, сразив контрабандиста, который замешкался на мгновение, провожая взглядом шипящие и разбрызгивающие во все стороны горящие капельки масла бочонки.

Через пару секунд вся поверхность воды и пол первого этажа были в огне. Эльфийка помчалась к лестнице, едва-едва опережая преследовавшее ее пламя.

Все, что происходило внизу, заволокли клубы дыма, и разглядеть ничего было нельзя. У Джага першило в горле и страшно слезились глаза. Он пошевелился в сети – теперь он мог это сделать – и отыскал место, где стрела Джессалин рассекла один из узлов. Он ухватился за сеть и попытался просунуть голову и плечи в образовавшееся отверстие, питая отчаянную надежду, что не застрянет.

Вода внизу вся была покрыта огнем. Если он упадет, то надолго задержать дыхание ему вряд ли удастся и, скорее всего, он не сможет доплыть среди бушующего огня до основания мраморной лестницы. Вот если бы отыскать под водой ту веревку, придерживаясь которой молодой матрос, судя по всему, провел сюда остальных…

Но самое главное – как же он мог сбежать отсюда, ведь первая часть Книги Времени находилась в этом здании! Нет, ему придется вернуться.

Контрабандисты метали в противника камни, предусмотрительно уложенные для этой цели в пирамиды. Проворному Рейшо удавалось от них уворачиваться, тогда как Кобнер, чтобы прикрыться от ударов, использовал свой массивный щит.

В этот момент голова и плечи Джага наконец пролезли через отверстие, проделанное в сети стрелой эльфийки, и он начал неудержимо скользить вниз. Отчаянно изогнувшись, двеллер вцепился в сеть пальцами и повис на ней, перевернувшись наконец вниз ногами. Кровь отхлынула от головы, дышать, несмотря на дым, стало значительно легче.

Едва он успел перевести дух, как мимо его головы просвистел дротик, выпущенный из арбалета; это напомнило ему о том, что опасность далеко не миновала, и он полез, словно по оснастке, вверх, как не раз делал это на борту «Одноглазой Пегги» и «Ветрогона». Когда он уже почти добрался до балки подъемника, вытягиваясь во весь рост, чтобы достать до нее, Дьюсен заметил попытку побега.

– Прикончите половинчика! – крикнул он.

Тот, кто стрелял из арбалета, снова поднял свое оружие. Дротик с силой ударил в перекладину и выдрал из нее длинную щепку. То ли она, то ли сам дротик задели Джагу щеку, и он почувствовал, как по шее заструилась кровь.

Арбалетчик начал перезаряжать свое оружие, но сделать этого не успел – одна из стрел Джессалин впилась ему в грудь. Он свалился на пол, выронив из рук смертоносное оружие.

– Еще огня! – приказал главарь контрабандистов.

Часть его подручных бросились за новыми бочонками с маслом, тогда как остальные продолжали швырять камнями в нападающих. Рейшо уже начал взбираться по веревочной лестнице; Джессалин поражала своими меткими выстрелами любого, кто осмеливался приблизиться к молодому матросу, а Кобнер прикрывал ее щитом. Стоящий за их спинами Краф шевелил губами, произнося заклятия; изумрудные огоньки уже окружали его сверкающим облаком, а огонь, бивший из навершия посоха, становился все ярче. Волшебник направил посох в сторону контрабандистов, собиравшихся поджечь новые бочонки с маслом.

Огненный шар разорвался в гуще суетившихся людей, раздались дикие вопли облитых горящим маслом контрабандистов. Некоторое время их охваченные огнем фигуры метались по этажу, пока не рухнули замертво среди обломков и мусорных куч.

Цепляясь за край балки подъемника, двеллер с ужасом смотрел, как к нему приближается один из контрабандистов. Добравшись до него, тот рубанул саблей по одной из опорных конструкций, и балка начала медленно, но неумолимо падать вниз.

– Тебе конец, половинчик, – ухмыльнулся контрабандист.

Но Джаг, радуясь в кои-то веки, что он двеллер и поэтому мал ростом, проворен и ловок, подтянулся на руках и, вскарабкавшись на балку, пополз в ту сторону, где она была закреплена. Контрабандист продолжал крушить опоры подъемника.

Балка была длиной всего в пятнадцать футов, не такое уж большое расстояние. Однако, когда до цели еще оставалось несколько футов, он не удержался и заскользил вниз. Падая, двеллер вытянул руки вперед и сумел зацепиться за край перекрытия между первым и вторым этажами.

Контрабандист метнулся к нему, целясь острием своего клинка в левую руку Джага. Буквально за мгновение до удара двеллер успел отдернуть руку, повиснув только на правой и сильно раскачиваясь. И тут опоры подъемника с треском обломились и большая часть механизма рухнула вниз, отвлекая внимание нападавшего на Джага контрабандиста.

Ловко, как мартышка, он двинулся вдоль края перекрытия, пытаясь подобраться к месту, где то смыкалось с полуразвалившейся стеной, – там было удобнее всего взобраться на второй этаж.

– Да ты у нас ловкач, как я погляжу, – злобно процедил контрабандист, опускаясь на четвереньки.

Но только он собрался пронзить Джага клинком, как двеллер, уже почти добравшийся до стены, одним прыжком оказался сзади противника, и ему оставалось лишь слегка того подтолкнуть. Теперь контрабандист, выронив клинок, отчаянно пытался удержаться за край разрушенного перекрытия. Однако массой он был чуть ли не вдвое больше, чем Джаг, да и ловкостью, присущей двеллеру, не обладал, а посему буквально через пару секунд бедолага сорвался вниз, скрывшись в море бушующего пламени.

Джаг заставил себя не думать о том, на какую ужасную смерть он отправил своего незадачливого противника. Проведенная в гоблинских шахтах юность, когда вокруг каждый день умирали двеллеры, научила его не жалеть о смерти тех, кто пытался убить его самого. Он, конечно, все равно не в состоянии был убивать столь же безжалостно, как его спутники, но в сражение за собственную жизнь вступал без лишних раздумий.

Контрабандисты удерживали гнома и Крафа на подходе к веревочной лестнице. Разъяренный Кобнер, выкрикивая гномьи ругательства, призывал врагов сойтись с ним в честном бою. Рейшо, поднимаясь по веревочной лестнице, схлестнулся на мечах с контрабандистом, пытавшимся перерубить веревки. Старый волшебник, остроконечную шляпу которого пронзил дротик арбалета, не двинулся тем не менее с места; подняв вверх посох, он снова произнес слова заклятия.

После чего взмахнул посохом, с которого сорвался зеленый сгусток огня; магическое пламя разметало по сторонам державших оборону контрабандистов. Их оставалось меньше двух десятков, но точное количество Джаг определить не мог. Нижний этаж ясно освещало горящее масло. Воздух обжигал легкие двеллера, глаза слезились от дыма. Пожалуй, его друзьям сейчас имело смысл отступить и просто подождать, пока контрабандистов не прикончит бушующее пламя.

«Но они ведь пришли сюда, проплыв под водой, для того, чтобы вызволить меня», – подумал Джаг и почувствовал угрызения совести. Если бы он был более осмотрительным, то всего, что сейчас происходило, могло бы и не быть.

Под потолком в этот момент что-то зашевелилось. Двеллер поднял голову и увидел, как пауки ползут по толстым нитям паутины. Глаза их зловеще сверкали, то ли от внутреннего света, то ли отражая пламя, бушевавшее этажом ниже.

И тут Джага заметил один из контрабандистов.

– Вон там! – крикнул он. – Там половинчик!

Он выхватил из-за пояса меч, протер слезящиеся от дыма глаза и рванулся вперед.

Судорожно раздумывая, как избежать опасности, Джаг наклонился и подобрал оружие своего недавнего противника, решив, что этот клинок окажется более полезным, чем спрятанный за голенищем нож. Двеллер занял позицию недалеко от покоящейся подле стены пирамиды из ящиков, в которых контрабандисты, очевидно, хранили свой товар.

Разорвался еще один огненный шар Крафа, разбросав в разных направлениях с полдюжины контрабандистов, тогда как два охваченных пламенем тела остались лежать неподвижно.

Джаг вскочил на ящики, с трудом увернувшись от удара меча напавшего на него контрабандиста. Одним прыжком добравшись до вершины пирамиды, он взмахнул мечом и рубанул им по нитям паутины. От этого усилия двеллер, находившийся наверху, в зоне наибольшего скопления дыма, судорожно закашлялся. Перепрыгивая с ящика на ящик и уворачиваясь от ударов гнавшихся за ним контрабандистов – к первому присоединился один из его соратников, – Джаг продолжал рубить паутину, отделяя ее от стены. Вскоре его действия увенчались успехом – паутина с кишевшими в ней пауками оторвалась от потолка и, словно огромный саван, накрыла оборонявшихся.

Пауки, разозленные тем, что происходило вокруг, ринулись в атаку. Контрабандисты завопили от ужаса. Забыв о нападающих, они пытались смахнуть с себя пауков, каждый из которых был размером с кулак взрослого мужчины.

Двеллер опустился на ящики, не в силах более сделать ни шага. Он оторвал подол своей рубашки и замотал им рот и нос. Мокрая ткань удерживала значительную часть дыма, хотя дышать он все равно мог с трудом.

Теперь веревочную лестницу никто не охранял, и Рейшо с легкостью взобрался на второй этаж, вскоре к нему присоединился Кобнер, оставивший внизу свой щит. Следующим поднялся Краф, а за ним и Джессалин.

Накрытые паутиной контрабандисты не проявляли более признаков жизни. Очевидно, пауки были ядовиты, хотя Джаг не знал, насколько опасен их яд для людей. Не исключено, что он вызывал лишь кратковременный паралич. Однако в любом случае сопротивление было окончательно сломлено. Оставшиеся на ногах три контрабандиста, которым посчастливилось выбраться из-под паутинного савана, не воспользовались возможностью унести ноги и совершили серьезную ошибку, напав на Рейшо и Кобнера. Одного из них Кобнер без промедления прикончил взмахом топора. Видя это, двое других поспешно подняли руки и рухнули на колени, умоляя сохранить им жизнь.

– Книгочей, ты где? – позвал молодой матрос.

– Здесь я, – отозвался с ящиков Джаг.

В данный момент он был занят тем, что удерживал на расстоянии вытянутого клинка преследовавших его контрабандистов, заходившихся в непрерывном кашле.

Рейшо тут же направился в их сторону, осторожно обходя край серого савана, где еще ползали взбудораженные пауки. Взмахнув саблей, он обратился к контрабандистам:

– У вас есть выбор – сдаться или умереть. Мне лично без разницы, что вы решите.

Молодой матрос постарался после этой краткой тирады не раскашляться, но приступ все же настиг и его.

Ни одному из контрабандистов сражаться уже не хотелось. Они отбросили свои клинки и по команде Рейшо улеглись на пол.

Краф подошел к краю разрушенного перекрытия. Хриплым голосом, казавшимся из-за обилия дыма более низким, чем обычно, волшебник принялся произносить слова заклятия, после чего поднял посох. Вокруг его навершия уже крутились искры; через несколько мгновений зеленый рой полетел к центру собравшейся у потолка массы дыма.

Сначала медленно, потом все быстрее изумрудные искры начали вращаться, образовывая маленький смерч, который словно вобрал в себя клубы дыма и потянул их вверх.

Кашляя и с трудом хватая ртом воздух, двеллер спустился с ящиков. Он с интересом наблюдал, как исчезает дым.

Волшебник тем временем обратил свое внимание на пожарище, которое полыхало на уровне первого этажа, и, подчиняясь ему, воронка смерча опустилась к огню и втянула его в свою круговерть. По мере того как уменьшалась охваченная огнем территория, становилось все темнее и темнее.

– Подмастерье, – сказал Краф, – там в ящиках наверняка есть фонари. Ты бы зажег несколько, прежде чем мы окажемся в полной темноте.

Дышать Джагу было уже гораздо легче, глаза тоже почти не слезились, хотя он только сейчас заметил, что сбил в кровь пальцы, пока висел на перекрытии. Не произнеся ни слова, он отправился выполнять указание волшебника.