Властелин Времени

12 ТУПИК

КАК ВЫЯСНИЛОСЬ, яд у пауков был не смертельный, но парализовал он надолго.

При свете фонаря Джаг осмотрел одного из погибших в огне пауков, тогда как Краф в это время допрашивал оставшегося в живых предводителя контрабандистов Дьюсена. Двеллер пришел к выводу, что эти членистоногие являлись, должно быть, сородичами бродячих пауков, обитавших в водоемах этого района. А может, они относились к могильным паукам, которыми кишели леса на материке, – их яйца иногда ветром заносило в Имариш.

Только бродячие пауки размером были, в отличие от этих тварей, куда меньше его кулака, а от одного укуса могильных человек умирал на месте. Разглядывая опухоль на покрытом шрамами лице главаря контрабандистов, Джаг подумал, что следы от укусов вряд ли когда-нибудь сгладятся. В общем, Дьюсен, которого и до сих пор нельзя было назвать привлекательным, будет выглядеть еще более отталкивающе.

Рассказ Дьюсена особыми подробностями не изобиловал, но двеллер на первых порах был уверен, что человек этот испытывает сильную боль и ему не до вранья. Конечности его все еще были неподвижны, а укусы, как он сказал, горящими углями жгли тело. Несколько оставшихся в живых контрабандистов издавали душераздирающие стоны, пока Краф наконец не усыпил их всех, произнеся заклятие.

– Я сын торговца, – утверждал главарь контрабандистов, – и в моей жизни просто наступила черная полоса. Я не заслуживаю подобного обращения. – При этих словах он даже сумел слегка приподнять голову.

Краф посмотрел сверху вниз на своего пленника, явно не растроганный, как тот рассчитывал, этой тирадой.

– Ты вор и разбойник.

– Это не моя вина, так уж сложилось, – сказал Дьюсен. – Мой отец входил в гильдию торговцев и был очень богат – настолько, что все остальные члены гильдии ему завидовали. Они перестали вести с ним дела, и торговля отца пришла в упадок.

Про себя Джаг подумал скептически, что яблочко в данном случае вряд ли упало далеко от яблони и отец его, должно быть, тоже не слишком преуспел в воровстве. Или же был слишком жадным.

– А вскоре шторм потопил все его торговые суда, и этого отец перенести не смог. Он повесился на часовой башне района Металлистов. Это было ужасно. Никто не позаботился снять оттуда его тело, и этим пришлось заняться мне самому.

Главарь контрабандистов опустил глаза, и по щекам его потекли слезы – без всякого сомнения, крокодиловы.

– В жизни… не приходилось делать… ничего более жуткого.

Рейшо картинно закатил глаза.

– После смерти отца, когда мать вышвырнули из забранного за долги дома и нам пришлось ютиться в развалинах, – продолжал свой рассказ Дьюсен, – я стал вором, но крал только у членов гильдии, что разорили моего отца. Решил, что будет справедливо вернуть себе то, чего они в свое время его лишили.

– А что стало с твоей матерью? – холодно поинтересовалась Джессалин. – Ты оставил ее одну?

Дьюсен на секунду задумался.

– Разумеется, нет!

Демонстрировать свою искренность, поскольку приходилось обходиться без жестов, ему было довольно сложно.

– Я о ней заботился, пока она не умерла от… от разбитого сердца. Было ужасно смотреть, как она просто тает на глазах. Моя супруга пыталась помочь, но…

– Супруга? – громыхнул Кобнер.

– Ну да, – откликнулся Дьюсен. – Разве я вам не говорил? У меня есть жена и малолетний сын. Чудесная женщина; она не заслужила тяжелой жизни, которую уготовила ей судьба, когда я потерял наследство. А сын мой прекрасный паренек, удивительный, знаете ли, умница.

– Жена и сын? – Гном с явным скепсисом покачал головой.

Одноглазый главарь контрабандистов удивленно приподнял брови.

– Вы мне не верите?

– Нет, конечно, – отрезал Кобнер. – Ты зря тратишь наше время.

– Но это правда! – воскликнул Дьюсен. – Я вам чистую правду рассказал!

Краф, удобно устроившийся на корточках – похоже, он не обращал ни малейшего внимания на лежавших вокруг опутанных паутиной контрабандистов и ползающих вокруг них отвратительных тварей, – бросил на него презрительный взгляд.

– Довольно! – коротко произнес он.

Дьюсен, однако, не обратив внимания на это предупреждение, снова принялся за свое, пытаясь объяснить, что заслуживает снисхождения. Сейчас, в полутьме, все еще находясь под действием паучьего яда, он не мог быть уверен, что напавшие на них не являются миротворцами Имариша, которые, как оказалось, вкупе с нечистоплотными собратьями по ремеслу довели его отца до того, что бедняга предпочел свести счеты с жизнью. Кроме того, утверждал одноглазый контрабандист, миротворцы жаждут и его смерти, потому что сами занимаются темными делишками и им не по нраву столь серьезные конкуренты, как он и его ребята.

Волшебник, не произнося более ни слова, ткнул в сторону главаря контрабандистов пальцем. Сорвавшаяся с него зеленая искорка ударила в одного из пауков, копошащегося неподалеку от неподвижного Дьюсена. Призванный магией волшебника, этот один из самых толстых и безобразных пауков, каких когда-либо видел Джаг, пополз к ним, и Джессалин, не в силах сдержать отвращение, отпрянула назад.

Джаг решил, что даже эльфийскому стражнику сложно было бы найти в сердце хоть каплю любви к столь омерзительному созданию.

– Нет! – закричал Дьюсен. – Уберите эту тварь! Не подпускайте ее ко мне!

Он не мог ничего предпринять, кроме как смотреть широко распахнутым от ужаса единственным глазом, как приближается паук.

Паук вцепился в волосы предводителя контрабандистов и взобрался ему на голову. Устроившись на глазной повязке, он угрожающе вытянул вперед передние лапы.

Дьюсен отчаянно взвыл, и его крик гулким эхом разнесся по пустому зданию.

– А теперь, – спокойно произнес Краф, – ты будешь говорить, только когда я велю тебе это делать. Иначе паук укусит тебя в глаз, и больше ты никогда ничего не увидишь, потому что от его яда плоть человека гниет и разлагается. Ты хорошо меня понял?

Двеллера замутило. Он знал из прошлого опыта, что Краф мог быть жестоким и безжалостным, но он еще никогда не видел, чтобы волшебник столь беззастенчиво пользовался беспомощностью противника.

«Наверное, вот так он и поступал, когда занимался поисками Книги Времени», – невольно подумал Джаг. Не значит ли это, что теперь, когда они почти достигли цели, Краф, до сей поры старавшийся носить пристойную личину, снова становится самим собой? Двеллер надеялся, что Халекк уже спас или хотя бы близок к тому, чтобы вызволить из плена Великого магистра. Если истинная натура старого волшебника и в самом деле вырвется на волю, только Великому магистру хватит силы, чтобы его остановить.

– П-понял… – с трудом выдавил главарь контрабандистов, не в силах оторвать взгляда от паука.

– Отлично. – Краф положил посох себе на колени. – А теперь поведай нам, как вы нашли это место.

Медленно, то и дело запинаясь, Дьюсен рассказал, что Муг, один из погибших контрабандистов, тело которого сейчас плавало в темной воде внизу, заметил как-то ошивающегося неподалеку рыжего половинчика и, из любопытства проследив за ним, увидел, как тот входит в здание у сломанного моста. Тогда оно было затоплено не так сильно, как сейчас. Потом Муг привел туда Дьюсена, и они обнаружили, что окна этого здания были довольно хорошо защищены от проникновения воды.

– Думаешь, только поэтому здание так хорошо сохранилось?

– А я почем знаю? Правда, давно ходили слухи, что еще до того, как лорд Харрион собрал гоблинские полчища и едва не подчинил своей власти мир, где-то поблизости было спрятано сокровище.

– Ну и как, было оно здесь?

– Может, и было, только мы с ребятами его не нашли.

– Однако здание сохранилось, – заметил Краф. – Удивительно, что его до сих пор не разнесли по камешку.

– Я слышал от одного своего знакомого в Карьерном районе, где из самого сердца земли вырезают камень для строительства, что гномы еще давным-давно законопатили в этом и нескольких других домах вокруг все щели, а потом откачали из них воду.

– И не нашли никакого сокровища?

– Думаю, его забрали оттуда, когда подводные землетрясения начали разрушать город либо же вскоре после того, когда он стал погружаться в воду.

Дьюсен сообщил, что среди местных обывателей поговаривали о том, что здания, о которых шла речь, когда-то были частью построек, окружавших дворец правителя Насеста Морского Дьявола. Одноглазый контрабандист не был уверен, соответствовало это действительности или же легенда эта всего лишь вымысел, но об этом рассказывали так долго, что все стало напоминать истину.

– До Переворота, когда лорд Харрион разрушил Сокровищницу Телдэйна, а армия союза людей, эльфов и гномов старалась удержать гоблинов, дабы успеть эвакуировать прижатых к морю жителей побережья, это была часть материка, а не остров, – продолжил Дьюсен. – Чтобы вывезти всех, не хватало судов. Поэтому место это испещрено костями не только тех, что погибли во время затопления города. Гоблинских костей здесь тоже хватает.

Джаг вспомнил истории о битве за Сокровищницу Телдэйна. Армии союза держались из последних сил, сдерживая орды гоблинов, пока корабли увозили женщин и детей в безопасные места. И все равно всех спасти не удалось. Лорд Харрион использовал заклятие, ударившее по материку и создавшее Разрушенный берег. Для этого заклятия потребовалась смерть многих невинных жертв. Более впечатляющего применения магии никто еще никогда не видывал. А потом началась резня, в которой погибло множество гномов, людей и эльфов. Гоблинов, впрочем, тоже.

Казалось уже, что большее зло невозможно было себе представить – но только до тех пор, пока лорд Харрион не прошел под безлунным небом по усеянному телами полю сражения и не поднял мертвых гоблинских воинов, соединяя с помощью магии их гниющую плоть с болью и страхом специально убиенных для этого невинных жертв. Он назвал получившихся тварей порчекостниками, и все его противники очень скоро научились бояться их как огня.

Джаг видел этих отвратительных созданий в Рассветных Пустошах. Его до сих пор мучили в кошмарных снах жуткие картины происшедшего.

– Насест Морского Дьявола был разрушен раньше, – заметил старый волшебник.

– Может быть. Про это по-всякому говорят.

– Ты знаешь, что Ви… – Краф удержался и не договорил имя Великого магистра, – что двеллер здесь искал?

Дьюсен явно заколебался.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Муг зашел за половинчиком в здание, но на нижние уровни не спускался.

– Так под первым этажом имеются еще какие-то помещения? – осведомился волшебник.

– Да.

– Они затоплены?

– Нет.

По описанию в дневнике Великого магистра Джаг знал о существовании нижних уровней. У него, конечно, не было времени как следует все рассмотреть, но все же первый этаж не был похож на то описание, которое Великий магистр приводил в зашифрованном тексте.

– Я был уверен, что на нижние помещения наложено заклятие, и мы туда не совались, – объяснил контрабандист. – Муг лишь прошел по стопам половинчика и обнаружил, что следы ведут к некоей ложной стене.

Сердце у двеллера застучало быстрее. Великий магистр писал о чем-то подобном.

– Когда Муг рассказал мне об этом месте, я понял, что мы сможем устроить здесь неплохое укрытие. Тогда надо было нырять совсем неглубоко. А нынче здание уже находится ниже уровня моря. По медным трубам, которые ведут на поверхность, внутрь поступает свежий воздух. Сейчас эти трубы лишь слегка выступают над поверхностью воды, и зачастую, когда море неспокойно, вода в них попадает. Скоро нам придется либо наращивать трубы, либо убираться отсюда подобру-поздорову.

– Двеллер что-нибудь унес с собой? – спросил Краф.

– Муг ничего такого не видел. Мы потом пробовали разыскать половинчика, только, по-видимому, он уже отсюда уехал.

– А зачем он вам понадобился?

– Из-за штуки, что я нашел. Я сам толком в ней не разобрался, но, думаю, наверняка она чего-нибудь да стоит.

– Что за штука? – поинтересовался волшебник.

Руководствуясь словами Дьюсена и памятуя о том, что было написано в дневнике Великого магистра, Джаг провел спутников в помещение с ложной стеной. Судя по всему, оно было частью личных апартаментов барона, правившего Насестом Морского Дьявола. Пол, по щиколотку покрытый водой, в которой плавали мелкие рыбешки и ползали крабы, был усеян обломками мебели и грудами человеческих костей; на деревянных деталях убранства кое-где еще блестели остатки позолоты, но все остальное было покрыто плесенью и гнилью.

Согласно описаниям Великого магистра, Насестом Морского Дьявола когда-то правил барон по имени Голтанот, который убедил соседние народы объединить усилия для создания крепкой торговой гильдии. Двеллер мог только гадать, как лорд Харрион сумел уговорить его сохранить одну из частей Книги Времени. И зачем вообще было разделять обладающий такой магической силой предмет? Неужели только затем, чтобы обмануть тех, кто его разыскивал? Или существовала какая-то другая причина, суть которой была им пока непонятна?

Джаг вздохнул. Годы, проведенные в Библиотеке, приучили его тщательно обдумывать факты и взвешивать последствия, что само по себе, может быть, и неплохо, но проблема состояла в том, что стоило только начать, как остановиться он уже не мог.

– Здесь, – объявил он.

– Ну, – нетерпеливо поинтересовался Кобнер, разглядывая нечто напоминающее дверь на ложной стене, – ты собираешься открывать ее или рассчитываешь взглядом просверлить дырку? Думаю, ты на такое вряд ли способен, а если у тебя что-нибудь и получится, то отверстие все равно для меня окажется маловатым.

Двеллер опустил фонарь и внимательно осмотрел дверной порожек. Между ним и дверным полотнищем, хоть и незаметная для глаза, имелась щель – на это указывало движение воды подле стены. Он опустился на колени и рукой стал осторожно ощупывать впереди себя скрытую под мутной водой поверхность пола.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Рейшо.

– Великий магистр упомянул, что подходы к месту, где находится часть Книги Времени, полны ловушек.

– Джаг, ты думаешь, они еще действуют? – спросила Джессалин. – Ведь все это было очень давно.

– Скорее всего, большинство ловушек уже сработало, – согласился двеллер, – но кто может с уверенностью сказать, что они не смогут сделать это еще раз?

Вот оно! Он ощутил кончиками пальцев еле заметную пульсацию воды возле стыка плит на полу и, насколько хватало длины руки, попытался определить границы этого явления.

– Совсем недавно здесь кто-то побывал. Не иначе как из людей Дьюсена.

– Очень мило с его стороны ни словом не упомянуть про ловушки, – проворчал гном. – Надо будет заглянуть к нему на обратном пути, думаю, пара увесистых тумаков поможет этому негодяю убедиться, что водить нас за нос не стоило.

Джаг встал, тщательно запоминая местонахождение ловушки. Им повезло, что Великий магистр так подробно вел описание прохода, хотя наверняка двеллер все равно проверил бы подступы к двери перед тем, как заходить. Опыт путешествий по материку с Великим магистром научил его осторожности.

Он повернулся к Джессалин и протянул ей фонарь.

– Поможешь мне?

Эльфийка, подняв фонарь как можно выше, вытащила из ножен меч. Не похоже было, чтобы в ближайшее время контрабандисты пришли в себя после действия паучьего яда, но за дверью в ложной стене могли встретиться и другие опасности.

– Когда-то ловушки заставляли неосторожных падать на укрепленные внизу заостренные колья, – сказал Джаг, вспоминая записи Великого магистра. – А трупы, вы можете себе такое представить, использовали, сжигая в печи, для отопления здания.

И он, с осторожностью обходя скрытую под водой ловушку, стал продвигаться к заветной двери.

Но не успел двеллер коснуться ее рукой, как справа от него одна из плит на полу отодвинулась в сторону и из глубины находившегося под ней колодца всплыло тело насаженного на колья мертвеца.

Джаг вскрикнул от испуга при виде навсегда застывшей гримасы страха и боли на изъеденном крысами мертвом лице и застыл как вкопанный.

– Что это ты так переполошился, книгочей? – удивился Рейшо. – Этот тебе уже ничего дурного не сделает.

Джессалин, подойдя поближе, направила свет фонаря на труп.

– Похоже, этот человек не догадывался о существовании ловушек, – заметил Краф.

– Совсем немного ему до цели оставалось, – сокрушенно присвистнул молодой матрос.

На мертвеце была обычная одежда, а не крысиные шкуры; большая часть его плоти сохранилась, однако подреберье все было изъедено крысами. Трупы двух тварей, по-видимому не успевших спастись бегством, когда вода стала заполнять ловушку, так и остались лежать на теле несчастного.

– Не так давно он умер.

Рейшо шагнул вперед и поднял с пола брошенный кем-то ржавый лом. С его помощью матрос снял труп с кольев, и как только это произошло, в толще стены заскрипели противовесы и ужасные колья быстро погрузились в темную глубину колодца, а отодвигающаяся в полу плита встала на свое прежнее место. Кто бы ни устроил эту ловушку, срабатывала она надежно…

– Ну, – сказал волшебник, поддав ногой труп одной из крыс, – этим тварям дармовым обедом полакомиться не пришлось.

– Крысы не смогли убежать, – заметила Джессалин. – Думаю, в эту часть здания вода пришла не так давно.

Рейшо ловко обыскал покойника. В кошельке на поясе у него оказалось несколько золотых и серебряных монет.

Молодой матрос ухмыльнулся.

– Богатство небольшое, конечно, но в следующий раз будет чем заплатить в таверне, так что приглашаю.

– Дай-ка мне взглянуть на монеты, – сказал Краф.

– Я вообще-то не против поделиться, – обиженно протянул Рейшо, – но это мне пришлось обыскивать покойника.

– Монеты, – повелительным тоном повторил волшебник, протягивая руку. – Клянусь Древними, тебе дарованы глаза, но ты все еще слеп.

Матрос скорчил оскорбленную гримасу и опустил деньги в протянутую руку Крафа.

Тот повернул монеты, чтобы получше рассмотреть их при свете фонаря. После чего обернулся к Джагу; насквозь промокший, двеллер как раз встал на ноги.

– Взгляни-ка, подмастерье.

Джаг, сложив ковшиком ладони, поймал брошенные ему монеты. Осмотрев их, он сразу же понял, на что хотел обратить его внимание волшебник.

– Это из Торвассира монеты, не из Имариша.

Каждое поселение вдоль побережья материка чеканило свои собственные монеты, а иногда это делали даже отдельные торговые гильдии и судовладельцы, имеющие собственные флотилии. Общего стандарта у городов и народов материка не было. Монеты делали из серебра и золота и проверяли на вес на каждом рынке, где их тратили.

– Вот именно. – Краф задумчиво посмотрел на покойника. – Долгий путь ему проделать пришлось, чтобы сгинуть в этих краях.

Торвассир находился далеко к востоку отсюда, в глубине материка; в эти места ходили торговые караваны. Не было ничего необычного в том, что этот человек прибыл из Торвассира, но поскольку других монет у него почти не было, следовательно, прибыл он сюда, почти нигде не задерживаясь и не общаясь с местными. И вот это уже выглядело странным.

За время своих путешествий с Великим магистром двеллер однажды побывал в Торвассире. Там ему не слишком-то понравилось. Торвассиром управлял совет торговцев, и он же обеспечивал защиту города. Кое-кто из торговцев интересовался историей, и тогда Великий магистр искал две книги, которые приобрел один из них. Потом, когда они с помощью Бранта похитили книги и сбежали из Торвассира, им только через несколько дней удалось оторваться от погони.

– Тут еще что-то есть, – объявил Рейшо.

Он залез во внутренний карман куртки мертвеца и достал оттуда прямоугольной формы пакет.

В нем могло быть что угодно, но сердце Джага немедленно заколотилось: в голову ему пришла только одна мысль. Он дрожащими руками вскрыл водонепроницаемый пакет – внутри в самом деле оказалась самодельная книга.

Переплет ее был гладкий, без украшений; выглядела она почти как новая – о сохранности ее была проявлена серьезная забота. Страницы книги были заполнены мелким, убористым почерком.

Открыв книгу, на первой странице двеллер обнаружил незамысловатый заголовок: «Дневник Лиггона Фареса, или Отчет о моих путешествиях и открытиях». Все еще не веря своим глазам, Джаг перелистнул страницы.

– Что у тебя там, подмастерье? – поинтересовался Краф.

– Дневник, – завороженно прошептал двеллер.

Записи были сделаны разборчивым почерком, а на схемах он сразу же узнал канал Черепов и здание, в котором они сейчас находились. Книга Времени упоминалась в этих записях неоднократно, и каждый раз эти слова были аккуратно подчеркнуты. Велся этот дневник на одном из человеческих языков, известных Джагу.

– Дневник? – Волшебник подошел поближе.

– Да, – отозвался двеллер. – Дневник этого вот человека. Он тоже прибыл сюда в поисках Книги Времени.

Сложив руки на груди, Кобнер уставился на покойника.

– Что-то, мне кажется, эти поиски не слишком-то хорошо сказываются на здоровье тех, кто их предпринимает, – проворчал он.

– Он один был? – поинтересовался Краф.

– Не знаю.

Записи заканчивались примерно на середине книги. На последней стояла дата по счету человеческих торговцев Кэшаллера – три десятидневки назад.

– Что ж, – рассудил волшебник, – думаю, имеет смысл вернуться к тому, для чего мы сюда пришли.

Джаг с сожалением закрыл книгу, убрал ее обратно в пакет и засунул в карман куртки, где уже лежали его собственный дневник и зашифрованный дневник Великого магистра. «Этак я скоро целую библиотеку с собой таскать буду», – подумал двеллер с усмешкой и, не колеблясь более, смело открыл заветную дверь в ложной стене.

Фонарь, который держала Джессалин, осветил открывшуюся взорам спутников гладь воды, упирающуюся в наклонный потолок туннеля, ширина которого лишь ненамного превышала ширину распахнутой двери. Всмотревшись в воду, Джаг разглядел круто уходящие вниз ступени.

– Внизу все затоплено, – сказала эльфийка.

Драконетка у нее на плече зашипела, явно опасаясь, что ее хозяйка собирается зайти в воду.

– Что бы там ни находилось, оно вряд ли сохранилось до нынешних времен.

– Только не Книга Времени, – отозвался Краф. – Столь могущественному предмету обыкновенные явления природы повредить не способны, и уничтожить ее может только еще более сильное заклятие. А поскольку она попала сюда из Междумирья, магии для такого заклятия в нашем мире может и не найтись.

Он глубоко втянул воздух носом и выдохнул.

– Если книга там, внизу, можно считать, что она в целости и сохранности.

– Ну а если и так? – возразил Рейшо. – С таким же успехом она может находиться на одной из лун. Гномьим умельцам и тем много дней понадобилось бы, чтобы осушить этот туннель.

– Возможно, там, внизу, имеется воздушный колокол, – предположил Джаг.

Ему ужасно не хотелось отказаться от мысли найти здесь часть Книги Времени. Великий магистр поставил перед ним эту задачу, и отступать двеллер был не намерен.

– Скажи, на тех планах, что ты видел, этот туннель меняет свой наклон? – спросила эльфийка.

– Нет.

– Тогда и воздушного колокола там тоже нет, – вздохнула она. – Думаю, что никто из нас не сможет задержать дыхание так долго, чтобы спуститься туда и потом вернуться обратно. И к тому же Великому магистру не удалось ведь забрать ее с собой.

– Освободите проход, – внезапно произнес Краф. Он шагнул вперед и, остановившись у самой двери, уперся посохом в первую скрытую под водой ступень туннеля.

Двеллер и остальные поспешно отступили; вокруг навершия посоха бешеным вихрем завертелись изумрудные искры. Звучным голосом волшебник принялся произносить слова заклинания.

Через несколько мгновений перед посохом образовался маленький водоворот, который, постепенно разрастаясь все больше и больше, стал образовывать уходящую в глубь туннеля воронку. Увеличивая скорость вращения, вода раздалась вдоль стен туннеля, и этот водяной смерч словно начал вытягивать ее снизу, образуя таким образом проход.

– Поддерживать такой смерч крайне сложно, к тому же он поглощает огромное количество моей энергии. – Волшебник, сосредоточенно хмурясь, взглянул на Джага. – Нам придется поторопиться.

Поднимающийся из туннеля смерч проник в помещение, где находились спутники, и вода, продолжая свое бешеное вращение, заструилась по его полу, стенам и потолку, уходя все дальше и дальше.

Бежали минуты. Двеллер не знал, сколько тысяч галлонов воды заставил уйти Краф, но прекрасно понимал, что тот употребил сейчас заклятие, доступное мало кому из волшебников. Тут же он вспомнил, как Краф излечил свою сломанную ногу в подземельях Хранилища Всех Известных Знаний.

Магия исцеления или изменения, которая ничего при этом не разрушала, являлась довольно сложной. На такие заклятия были способны лишь волшебники, обладающие недюжинной силой, но большинство из них все равно не практиковали подобного – слишком уж много сил они отнимали. Краф заставил Джага поклясться хранить в секрете то, чему двеллер стал невольным свидетелем.

На мгновение двеллер ощутил вину за то, что подозревал Крафа в дурных намерениях. Все-таки старый волшебник многое сделал для Библиотеки и для Великого магистра.

Однако ему есть что искупать, возразил сам себе Джаг. Именно благодаря его действиям Книга Времени попала в этот мир. Он породил лорда Харриона; погубил столько людей и разрушил столько империй…

– Эй! – донесся откуда-то издалека крик Дьюсена. – Здание заливает! Это вы, что ли, балуетесь? Эй, вы меня слышите?

Краф взмахнул рукой, и вдоль текущей воды, направляясь к контрабандисту, пролетела зеленая искорка.

Теперь в криках Дьюсена уже была слышна настоящая паника.

– Ладно, ладно, делайте, что хотите, только уберите от меня эту тварь!

Джаг уже мог разглядеть ступени практически до нижней оконечности туннеля, когда пол под спутниками с жутким грохотом несколько раз встряхнуло.

Волшебник вытянул руку, и на мгновение вода, словно застыв, прекратила свое вращение.

– Здание оседает оттого, что вода пошла на верхние этажи, – прошептала Джессалин.

Постепенно толчки прекратились, и дом, похоже, занял новое устойчивое положение.

Заглянув в глубину туннеля, Краф заметил:

– Надо продолжать. Там еще осталось слишком много воды.

Через некоторое время смерч иссяк, и лишь влажные стены туннеля да маленькие лужицы на ступенях напоминали о том, что он совсем недавно был скрыт под толщей воды.

– Ну вот, подмастерье, – сказал волшебник устало, – сейчас уже можно проверить, находилось ли под водой то, что мы ищем.

Рейшо выдвинулся вперед, решительно спускаясь по ступеням с саблей в одной руке и фонарем в другой. За ним шел Кобнер, не отрывавший ладоней от рукояти боевого топора.

Джаг с опаской оглянулся. Ситуация его не радовала. Очень уж много воды было выкачано снизу: если Краф потеряет над ней контроль, вся ее масса ринется обратно в туннель.

Высоко подняв фонарь, двеллер последовал за волшебником вниз по крутым выщербленным ступеням. Они прошли мимо нескольких сработавших ловушек; возле них лежали те, кто не проявил, проходя здесь, должной осмотрительности. Джагу пришлось в двух местах перешагнуть через торчащие из стен жуткие копья, пригнуться, чтобы пройти между ногами скелета, череп которого удерживала ловушка наподобие капкана, установленная на потолке, и перебраться через участок, представлявший собой лишь маленькие порожки ступеней, убирающихся внутрь при прикосновении к ним.

Достигнув отходящего влево от туннеля коридора, молодой матрос и Кобнер отделились от группы, чтобы обыскать помещения, находящиеся на этом уровне.

Краф оглянулся через плечо на двеллера.

– Нам ведь ниже, подмастерье, я правильно понял?

– Верно, – отозвался Джаг.

Спуск они теперь продолжали втроем; впрочем, гном и Рейшо нагнали их прежде, чем они добрались до нижнего уровня.

Наклонный туннель вывел их в огромный круглый зал.

Старый волшебник вышел на его середину. Лицо его заливала смертельная бледность, а фонарь в руке слегка дрожал.

– Что с вами? – спросил двеллер.

– Слишком много воды, – коротко отозвался Краф. – Не будем зря тратить время. Давай искать тайник, о котором говорил Вик.

Осмотрев комнату – солнечные часы, начерченные на полу, были едва заметны, – Джаг подошел к тому месту у стены зала, где лежали несколько рассыпавшихся скелетов. На костях болтались полуистлевшие обрывки самой разнообразной одежды; оружие, валявшееся тут же, было выполнено различными мастерами – наметанный глаз двеллера определил несколько разных культур и эпох.

Некогда правивший Насестом Морского Дьявола барон развлекался, наверное, здесь со своими гостями. Повсюду вперемешку с костями и мусором лежали обломки мебели. Возможно, когда-то валявшиеся на полу искусно сработанные предметы вроде окаймленных золотом бокалов и медных кружек с гербом барона стоили целое состояние, но сейчас они представляли только покрытый ржавчиной и плесенью хлам.

И именно здесь находится последний секрет этого места.

Пол вновь задрожал, и все невольно устремили взоры на выход из туннеля.

– Подмастерье, – хрипло окликнул Краф.

Джаг встрепенулся и постарался настроить себя на скорейший поиск потайного замка. В зале царил промозглый холод, и, поскольку одежда двеллера была насквозь мокрая, у него не попадал зуб на зуб.

Подняв фонарь повыше, Джаг пошарил другой рукой по стене, и нащупал вскоре пять слегка заметных овальных выступов, напоминавших части нужного рисунка. Это было как раз то, что он искал, – рисунок совпадал со схемой в дневнике Великого магистра. Он нажал на верхний левый выступ, потом на нижний правый, нажал и повернул верхний правый против часовой стрелки, после чего нажал и повернул нижний левый в противоположном направлении. И наконец он нажал на центральный так, что тот погрузился в стену дюйма на три и, щелкнув, встав на нужное место.

Раздался громкий скрежет.

Прислушиваясь к этому звуку, двеллер повернул голову. В самом центре зала отъехавшая в сторону плита в полу открыла его взору углубление в рост человека, из которого вырывались лучи синего цвета.

– Дай-ка я, – сказал Рейшо, спрыгнув через край в это углубление.

Двеллер подошел поближе; в глубине души он был страшно доволен, что его приятель сам вызвался взяться за это. Синее сияние исходило от двух предметов, по своему виду напоминавших крупные драгоценные камни, ограненные в виде параллелепипедов.

«Нет, – подумал Джаг, – здесь что-то не так. На книгу, во всяком случае, это совсем не похоже».

Однако, это должна быть именно Книга Времени, вернее, ее часть, потому что камни в точности соответствовали описанию, которое оставил в своем дневнике Великий магистр. Волдорвианские эльфы писали на янтарных драгоценностях ручной работы, которые они наращивали слой за слоем, а потом накладывали чары, чтобы книгу мог прочитать в своем сознании тот, кто держал в руках эти камни. Двеллеру редко приходилось видывать книги сложнее: для того, чтобы прочесть их, требовался весьма высокий уровень сосредоточенности. Большинство библиотекарей первого уровня в Хранилище Всех Известных Знаний на это способны не были; но Великий магистр читал их с такой легкостью, как будто вел пальцем по строчкам обычного шрифта. Джаг слышал, что у некоторых волшебников хранились книги заклинаний, написанные волдорвианскими эльфами, хотя умение создавать такие книги было утеряно во время Переворота.

Осторожно, будто понимая, что находится лицом к лицу с серьезной опасностью, Рейшо провел лезвием ножа между синими предметами. Внезапно матрос упал на колени, нож выпал из его руки.

– Они меня обожгли! – воскликнул он.

Спеша проверить, не слишком ли опасно увечье, нанесенное его другу, и оказать ему помощь, двеллер спрыгнул вслед за ним в углубление. Но когда он осмотрел руку Рейшо, ожога на ней заметно не было.

– Ну правда же, мне руку как огнем обожгло, – сказал тот смущенно.

– Нож ведь стальной, – заметил Краф. – А древняя магия вполне может отторгать железо.

Тут и Джаг вспомнил об этом. Железо и сделанные из него вещи были несовместимы с магией. Именно поэтому волшебные мечи, упоминавшиеся в стольких романах в крыле Хральбомма, не могли существовать. Железо и магию объединить было сложно, а если это и удавалось сделать, то крайне ненадолго.

«Ну, – подумал двеллер, – если камни отвергают железо, это еще одно доказательство того, что они и в самом деле древние».

– И долго вы собираетесь на них пялиться? – с укоризной осведомился волшебник. – Вижу, без меня вам не обойтись.

Рейшо осторожно потянулся за парящими в воздухе камнями. Похоже, он дотронулся до них, потому что камни внезапно изменили положение. Но когда молодой матрос сжал пальцы, они прошли сквозь камни, которые продолжали парить на прежнем месте.

– Да я ведь их уже схватил вроде! – огорченно воскликнул Рейшо.

Он предпринял еще одну попытку, но результат не слишком отличался от предыдущего – разве что камни теперь стали вращаться в другую сторону.

Стены здания снова сотрясла сильная дрожь. По лестнице туннеля внезапно начала стекать вода, и Джаг решил было, что заклятие, удерживающее ее, ослабело, но после первого ручейка ничего больше не последовало.

– Надо спешить, – произнес Краф; в голосе волшебника слышалось крайнее напряжение.

– Именно это явление помешало Великому магистру, – сказал двеллер. – Он добрался до этого места, увидел камни, но забрать их с собой не смог.

Когда Джаг переводил те страницы дневника Великого магистра, где описывался этот случай, он не понимал, как такое могло случиться; и вот теперь это происходило на его собственных глазах.

– Дай-ка я попробую, – сказал двеллер другу и протянул руку к камням.

Ощущение было такое, будто они проскальзывают у него сквозь пальцы, подобно холодному туману в горах. Он попытался ухватить камни еще раз, более внимательно наблюдая за тем, что происходит, и убедился, что он не промахивается мимо камней, а пальцы его проходят сквозь них, будто это не настоящие камни, а фантомы, созданные игрой света.

– Ну, что там у тебя? – нетерпеливо осведомился Краф.

– Я не могу схватить камни, – сообщил Джаг. – То есть сжать руку я могу, но они проходят у меня сквозь пальцы. Я их чувствую, ощущаю, какие они холодные, но вот схватить их не получается.

– Может, это просто иллюзия, – предположила Джессалин. – Путь сюда был усеян ловушками; хорошо еще, что большая их часть уже не действовала, но кто сказал, что эти камни и есть та часть Книги Времени, которой, по нашему предположению, полагается здесь находиться? Они могут быть всего лишь частью ловушки, установленной здесь много лет назад.

– Нет, – покачал головой двеллер, – здесь не может быть ошибки. Великий магистр дал на этот счет совершенно определенные указания.

Он почувствовал, как холод камней то чувствуется, то перестает ощущаться ладонями. Сосредоточившись на этом явлении, Джаг попытался осознать его сущность.

«Это вроде замка с секретом, – сказал он себе. – Нужно действовать на ощупь. Ну вот. Почти готово. Нет, погодите, погодите. Они вибрируют и, похоже, с каким-то определенным ритмом».

Теперь двеллер попытался более внимательно вслушаться в музыку камней. Они стали в его руке еще более осязаемыми, и ощущение физического присутствия каждый раз длилось все дольше и дольше.

Внезапно Краф упал навзничь; очевидно, у старого волшебника больше не хватило сил удерживать водную стихию. И сразу же послышалось клокотание несущегося вниз по туннелю потока.

Как раз в тот момент, когда двеллер наконец полностью уловил музыкальную фразу синих камней, раздался оглушительный грохот, и сознание Джага поглотила кромешная тьма.