Властелин Времени

15 ВОПРОС ДОВЕРИЯ

ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ Джаг стоял на корме торгового корабля «Барыш». Капитан, веселый человек лет под тридцать, признался, что имя кораблю было дано в надежде на скорое обогащение, но чаяния команды сбывались далеко не всегда.

Щурясь от яркого солнца и чувствуя, как бьет в лицо соленый ветер, двеллер ощущал себя так, будто наконец оказался дома. Море всегда притягивало к себе его интерес, хотя и не сочеталось никак с работой в библиотеке. Он обнаружил это, служа на «Ветрогоне» под командой капитана Аттикуса. Джаг объяснял свою страсть к путешествиям тем, что много лет провел в гоблинских шахтах, не видя дневного света, не зная, встает сейчас солнце или садится. Встретив Великого магистра, он обнаружил, что Эджвик Фонарщик точно так же любит море. Как оказалось, ни один из них не был удовлетворен спокойной жизнью в Хранилище Всех Известных Знаний. Все, что эти двое читали, готовило их к более глубокому исследованию земель, о которых они получали сведения из прочитанных книг, и к выяснению историй, почерпнутых из тех же источников.

Как можно знать столько о местах, событиях и людях, живших в этих местах, и при этом не захотеть отправиться туда и посмотреть, не раз спрашивал себя Джаг. Ему было известно, что Великий магистр придерживается такого же мнения. Может быть, у большинства библиотекарей, особенно у двеллеров, любое любопытство по поводу мира за пределами Рассветных Пустошей, если подобное вообще существовало, вполне удовлетворялось книгами, которые они сводили в каталог и прилежно переписывали; он же так не мог. Он хотел посмотреть, не сможет ли добавить к книгам, над которыми работал, свой скромный опыт для начала хотя бы в виде примечаний к тексту, потом можно было бы подумать и о монографии…

Рейшо стоял рядом с Джагом, держась одной рукой за оснастку; молодой матрос улыбался во весь рот.

– Я скучал по морю, – признался двеллер.

– А уж я-то как! Что-то есть такое особенное в том, чтобы вступить на борт корабля, пусть и маленького, и знать, что до конца плавания ты со всеми тут перезнакомишься. – Рейшо пожал плечами. – Конечно, на этот раз так не выйдет. Через восемь дней мы уже будем на материке, в бухте Штурвала.

– Ну, мы так и рассчитывали.

– А места там беззаконные. То есть местные, конечно, ведут и легальную торговлю, иначе купцы туда заглядывать перестанут, но и пиратов хватает. Если про капитана известно, что у него неплохо дела идут, ему нужен быстроходный корабль, иначе он едва унесет ноги из гавани без судна и без товара. Так что там будет опасно.

– Мы проявим осторожность.

В конце концов, как ни опасна бухта Штурвала, на Дымящихся болотах вряд ли окажется спокойнее. К тому же им еще предстоит узнать, что надо сделать, чтобы заполучить следующую часть Книги Времени.

Джаг понимал, сколь опасным будет это путешествие. Он помогал Крафу планировать маршрут и составлять карты, сводя воедино все, что ему самому, волшебнику, Кобнеру и Джессалин было известно об этих местах.

Недостаток знаний двеллера очень беспокоил. Хотя он мог пользоваться заметками Великого магистра об этих местах, Джагу страшно не хватало богатейшего собрания Хранилища Всех Известных Знаний. Они с Великим магистром зачастую по нескольку недель готовились к предстоящему путешествию. Ведь если пускаешься в путь хорошо подготовленным, это сводит к минимуму случайную опасность.

Команда корабля работала споро, демонстрируя многолетнюю выучку и интерес к делу. В команде «Барыша» было принято делить заработанное среди ее членов более справедливо, чем на кораблях торговых гильдий. Конечно, его молодой капитан немало рисковал. Если судно вынуждено было вставать на ремонт, капитану часто приходилось рассчитывать в финансовом плане на выручку команды.

– Я думаю поговорить с капитаном, – произнес Рейшо, нарушая затянувшееся молчание. – Спрошу, как он посмотрит на то, чтобы я отработал хотя бы частично свой проезд. Даже если не согласится, я просто так помогу им чем смогу. А то со скуки помру. Тебе ведь тоже придется сейчас отвлечься от своей работы.

Джаг кивнул. На «Барыше» он не сможет столько времени уделять своему дневнику. Умение читать и писать и факт существования книг требовалось за пределами Рассветных Пустошей держать в секрете.

Двеллер глубоко вдохнул и заставил себя расслабиться. Его друг прав, грех не воспользоваться таким моментом. Отдых будет совсем недолгим, им еще предстояло найти части Книги Времени в Дымящихся болотах и Сухих Землях. А ведь где-то находится еще и четвертая ее часть…

И спасти Великого магистра, если этого еще не сделали Халекк и гномы с «Одноглазой Пегги».

Рейшо ткнул Джага локтем.

– Наверх не хочешь?

Двеллер поглядел на оснастку и вздувшиеся от ветра белые паруса, почувствовал, как покачивается под ногами палуба.

– Пожалуй, ненадолго можно. – Вслед за Рейшо он направился к ближайшей выбленке и полез наверх. Это ненадолго, сказал сам себе двеллер. А потом он вернется к своему основному занятию.

В дверь постучали, и Джаг оторвался от работы. Он поспешно смахнул оба дневника, над которыми трудился, в мешок, который прикрепил снизу к откидному столику, закрыл чернильницу и сунул в карман, а перо воткнул в потрепанную шляпу, которую приобрел специально для этой цели.

Снова раздался настойчивый стук в дверь.

Двеллер, затянув шнурок на мешке, подошел к двери и отпер ее. Замок на двери представлял собой как преимущество, так и угрозу. Если капитан или команда обнаружат, что он пользуется этим приспособлением, им неизбежно захочется полюбопытствовать, что же такое он скрывает. С другой стороны, если кто-то посторонний решит просто вломиться в дверь, замок даст шанс хотя бы спрятать то, над чем он работал.

Он открыл дверь как раз в тот момент, когда Краф уже собирался снова в нее постучать.

– Я уж думал, ты уснул, – сказал волшебник.

Потолки на корабле были низкими, и рослому волшебнику приходилось сгибаться в поясе, чтобы пройти в дверь.

– Нет, – Джаг отошел, пропуская его в каюту. – Я работал.

Краф кивнул.

– Помешал, наверное? Я могу зайти попозже.

Такая предупредительность со стороны волшебника крайне смущала двеллера. С тех пор как оказалось, что только он в состоянии держать в руках камни, представлявшие собой часть Книги Времени, между ними многое изменилось. Краф стал выказывать ему куда большее уважение, однако вел себя теперь с ним довольно отстраненно.

– Ничего страшного, – сказал Джаг, добавив про себя: «Только и ничего хорошего тоже».

Краф вошел, держа в руке шляпу, которую двеллер выловил из канала Черепов; на вид она не так уж и пострадала.

Каюта была маленькая; в ней едва хватало места для гамаков Джага и Рейшо и маленького откидного столика. Но двеллер был уверен, что Краф немало заплатил за те три каюты, которые он и его спутники занимали на судне. Джаг слышал, как посмеивается команда насчет того, что офицерам пришлось селиться по двое, освобождая место для пассажиров, которым некуда девать денежки.

Двеллер не спрашивал, где волшебник добыл средства на проезд и на все закупленное на берегу, включая новые боевые доспехи для Кобнера – их даже успели специально подогнать по мерке гнома.

Стул в каюте был только один.

– Может быть, предложить вам стул, – начал Джаг, чувствуя все нарастающую между ним и Крафом неловкость.

– Ничего, я посижу в гамаке, – сказал волшебник.

Чтобы добраться до него, ему потребовался всего шаг. Из-за малой высоты помещения гамак висел так низко, что колени старика доставали почти до подбородка.

Двеллер невольно подумал, что уж больно неуклюжая получилась поза для одного из самых грозных волшебников в мире. Он сел за стол.

– Вам удобно?

Краф махнул рукой.

– Пустяки, все в порядке.

«Да уж, – подумал Джаг, – сидеть в такой позе, я-то знаю, удовольствие не из больших». Но возможно, это и к лучшему: так Краф долго здесь не задержится.

Волшебник окинул взглядом крошечную каюту в поисках того, куда можно пристроить шляпу, и наконец просто опустил ее на пол.

– Я хотел с тобой поговорить, – начал он.

– О чем же?

– Мы, похоже, достигли некой мертвой точки, – хмуро произнес Краф. – Признаюсь, я не уверен, как быть дальше. Если мы хотим достигнуть своей цели, нам надо действовать сообща.

– Мы так и делаем…

– Но ты мне не доверяешь.

Двеллеру хотелось опровергнуть эти слова, и не столько потому, что он боялся волшебника (хотя он, конечно, боялся – Джаг наконец увидел, как легко старик превращает человека в жабу, так что больше не оставалось вопросов насчет того, способен ли волшебник на это), сколько потому, что не хотел обидеть старика. Краф скрывал свое истинное лицо за оболочкой резкой надменности, как за боевыми доспехами, но двеллер успел заметить, что он не слишком-то отличается от обычных людей.

– Это так, – вздохнул он.

Волшебник кивнул и, отводя взгляд, добавил:

– Учитывая то, что ты обо мне знаешь, подобное неудивительно. Просто я не рассчитывал, что дела пойдут именно так. И тот факт, что я не могу коснуться этих камней, только все осложняет.

– Каким образом?

– Тебе известно, что больше никто не может взять их в руки – ни я, ни кто другой.

– Известно. Только не вижу, в чем тут осложнение.

– В этом и есть, – сказал Краф. – Если бы я мог их у тебя забрать или нанять для этого кого-нибудь другого, но отказался бы от подобного поступка, тогда, возможно, я сумел бы вернуть хотя бы часть твоего доверия.

– Да, пожалуй, вы правы.

– И, боюсь, проблема эта неразрешима.

– Мы можем не обращать на нее внимания, – заметил двеллер. – Мы все это время так и поступали.

– Но недоверие все равно остается прежним.

Джаг не мог с этим не согласиться.

– А ведь может настать такой момент, что тебе будет необходимо мне доверять.

– Надеюсь, что нет, – отозвался двеллер.

– Однако подобная возможность тем не менее существует.

– Ну, в таком случае нам придется соблюдать особую осторожность.

Воцарилось напряженное молчание, которое нарушал только скрип палубных досок и шум бьющихся о корпус корабля волн. Сверху слышно было, как перекрикиваются матросы.

– Это все? – спросил наконец Джаг.

– Нет. У меня был к тебе еще один вопрос. Ты прочел дневник, который Рейшо нашел в кармане мертвеца, попавшего в ловушку?

– Да.

– И кто он был такой?

Двеллер коротко рассказал все, что сумел узнать об этом человеке. При жизни Лиггон Фарес любил наживу и был полон осознания собственного величия. В его дневнике были описаны события его путешествия из Торвассира; особое внимание уделялось подсчету оскорблений, которые он вынужден был сносить от кучеров, служанок и хозяев таверн. Он собирался, когда достигнет достойного положения, с ними всеми рассчитаться и даже составил в конце дневника список своих будущих жертв.

– И он знал о первой части Книги Времени, – сообщил наконец Джаг.

– Откуда он получил эти сведения?

– Насколько я понял, из тех же источников, что и Великий магистр. Он пишет об этом без особых подробностей, но я удостоверился, что почти все они совпадают. Но некоторые упомянутые им труды Великому магистру знакомы явно не были.

– Из чего можно сделать вывод, что у этого Лиггона Фареса имелся доступ к книгам, которых не было в распоряжении Вика, – сказал Краф.

Двеллер кивнул.

– Я тоже об этом подумал. Всех книг в Библиотеке, как ни хороша моя память и как Великий магистр ни помог мне ее натренировать, я запомнить не в силах.

– Но Вик-то их, наверное, помнит все?

– Думаю, да.

– В таком случае этот человек…

– Либо знал о той другой библиотеке, которую вы упоминали, либо действовал в ее интересах.

Волшебник задумчиво почесал подбородок.

– Альдхрана Кемпуса он не упоминал?

– Нет.

– Тогда, – сказал Краф, – можно сделать вывод, что кроме нас Книгу Времени разыскивает не только Альдхран Кемпус, но и люди из неизвестной нам библиотеки.

– Не только они, – заметил Джаг.

Волшебник недоуменно взглянул на него, но потом понимающе приподнял брови.

– Ах да, этот твой богомол.

– Вот именно. – Двеллер поерзал на стуле. – Вы не думаете, что богомол может быть Привратником?

– Привратник был человеком.

– Это вам он казался человеком. Богомол мне сказал, что люди видят его в таком образе, в каком ожидают увидеть.

– И Привратник был далеко не столь приятным собеседником, каким, по твоим словам, являлся богомол.

– Я вовсе не утверждал, что это существо было приятным собеседником.

– Послушать, как ты о нем говорил, так именно такое впечатление складывается.

В тоне Крафа явно чувствовалась обида и даже определенная ревность. Это было смешно и одновременно грустно – а еще вызывало к старику жалость. Джаг не мог не испытать к нему сочувствия.

– Я не знаю, чего хочет богомол, – заметил он. – Кроме Книги Времени, конечно.

– Чтобы сохранить Междумирье.

– И этот мир.

– Ты в подобное веришь?

Двеллер задумался.

– Я считаю, в первую очередь он стремится сохранить свой собственный мир.

– А как думаешь, это он и его отсутствующий приятель сотворили все расы, населяющие этот мир?

– Не знаю, – честно признался Джаг.

– Хорошо.

Вид у волшебника был довольный.

– Почему хорошо?

– Потому что я тоже не знаю, хотя, скорее, сомневаюсь. А может, мне просто хочется в этом сомневаться. По-моему, легкий скептицизм в данной ситуации весьма полезен.

– Кроме тех случаев, когда он мешает нашим с вами деловым взаимоотношениям.

– Верно, – признал Краф, нахмурившись, и тряхнул головой. – Но все равно меня радует твой скептицизм, подмастерье. Вот если бы на твоем месте был Вик, тогда бы я по этому поводу переживал.

– Почему?

– Потому что Вику свойствен оптимизм по отношению к окружающему миру. Приняв участие в стольких переделках и столкнувшись с таким количеством зла, он все равно готов верить в то, что все хорошо закончится.

– Может, Великий магистр и прав.

– Я предпочитаю подождать и посмотреть.

Волшебник помедлил, потом спросил:

– Могу я еще раз взглянуть на камни?

Джаг после секундного колебания снял с шеи кожаный мешочек и высыпал синие камни. Его он всегда держал при себе – не хотел, чтобы какой-нибудь нечистый на руку матрос потом рассказывал, что у двеллера имеется волшебный мешочек, который невозможно украсть.

Краф поднес руку так близко к камням, что в воздух посыпались искры.

– Я просто хотел убедиться, что ничего не изменилось. Мы по-прежнему как масло и вода. – Он с явной неохотой убрал руку. – А с богомолом ты больше не разговаривал?

– Нет.

– И камни эти для этого не пытался использовать?

– Как?

– Просто взять их и позвать богомола.

Джаг удивился.

– Об этом я не подумал.

– Конечно, из этого может ничего и не получиться.

Двеллер положил один из камней на ладонь и сжал кулак. На ощупь камень был прохладным, с четкими гладкими гранями. Джаг закрыл глаза и подумал о богомоле, мысленно призывая его.

– Ничего не происходит, – сказал он через некоторое время со вздохом. – Вот если бы здесь был Великий магистр…

Тут перед глазами у двеллера потемнело.

Среди поглотившей его темной пелены Джаг не мог разглядеть даже поднесенную к лицу собственную руку. Сделав глубокий вздох, двеллер попытался расслабиться, чтобы в следующий миг открыть глаза снова на борту «Барыша». Однако действия эти успеха не возымели. Он позвал Крафа, но ответа не было.

Внезапно во тьме загорелся красновато-оранжевый свет.

– Есть здесь кто-нибудь? – позвал Джаг. Он поспешил к свету, не чуя под собой ног, не ощущая, как они отталкиваются от земли.

Через мгновение он вырвался из тьмы и оказался в сыром подземелье. Между двумя рядами, судя по всему, пустых камер, тянулся коридор с усыпанным соломой каменным полом. По всей длине коридора с потолка свисали пыточные инструменты – дыбы, крюки и цепи, специально созданные для того, чтобы мучить беспомощных пленников.

– Джаг!

Повернув голову, двеллер увидел в конце коридора крошечную съежившуюся фигурку. Заметить ее сразу ему помешали отблески от жаровни, в которой горел тот огонь, что привлек его внимание.

В следующий момент он узнал говорившего.

– Великий магистр! – Не задумываясь более о том, как он сюда попал, Джаг подбежал к своему учителю и упал перед ним на колени.

Эджвику Фонарщику, судя по всему, пришлось нелегко. Он был обнажен до пояса, а остальная одежда превратилась в лохмотья. Скованное цепями тело Великого магистра носило на себе следы жестоких пыток.

– Это и в самом деле ты? – спросил он, с трудом ворочая распухшим от жажды языком.

Двеллер никогда еще не видел Великого магистра таким измученным. Но вместо того, чтобы коснуться учителя, рука Джага прошла сквозь него.

– Нет! – воскликнул он.

Это было ужасно: находиться рядом с Великим магистром и быть не в состоянии ничем ему помочь.

– Это и вправду ты, – сказал Великий магистр.

По щекам Джага текли слезы, хоть он изо всех сил и пытался удержаться от рыданий.

– Ты ведь… нашел… первую часть… Книги Времени… верно? – спросил Великий магистр.

– Да, – хрипло отозвался двеллер.

Он чувствовал, что сердце его вот-вот разорвется от осознания собственной беспомощности.

– Как ты сюда попал? Вероятно, Краф…

– Нет, не он, – сказал Джаг. – Меня перенесли сюда камни, составляющие первую часть Книги Времени.

– Ты используешь камни? – На измученном лице Великого магистра блеснул интерес. – Значит, это правда – камни, данные людям, позволяют видеть настоящее.

Двеллер заставил себя сосредоточиться на его словах.

– Но об этом в ваших заметках, оставленных в Имарише, ничего не говорилось!

Великий магистр с явным трудом сглотнул и пошевелил языком.

– С тех пор как были сделаны те записи, я узнал больше. Куда больше. – Он прерывисто вздохнул. – У Книги Времени четыре части…

– Об этом вы успели написать.

– Харрион разделил ее и отдал эти части людям, гномам, эльфам и гоблинам, которые изначально были его союзниками.

– Зачем?

– Чтобы купить их верность. Он наделил гоблинов могуществом, заключавшимся в Книге Времени, сделал их сильнее, чтобы они могли сражаться с его врагами.

– Какими врагами?

– Теми волшебниками, которые проникли в Междумирье и похитили у Привратника Книгу Времени.

«Снова Краф», – подумал двеллер, но Великому магистру об этом не сказал. Если бы его учитель узнал об участии волшебника в тех событиях, это неминуемо разбило бы его сердце.

– Харрион использовал эту силу, чтобы сделать непобедимыми собранные под его рукой армии, – продолжал Великий магистр. – И части Книги Времени он распределял так, чтобы использовать сильные стороны тех, кто их получил. – Он жадно вдохнул воздух.

Джаг впервые обратил внимание, до чего жарко в подземелье.

– Людям Харрион передал часть, которая позволяла его последователям видеть настоящее. Люди проводят свою короткую жизнь в спешке, вечно куда-то мчатся и думают только о настоящем. Гномы получили часть, которая позволяла им видеть прошлое. Культура гномов основана на том, что сделано из камня и находится из прошлого. Вся суть этого народа заключена в их истории и наследии; так они сами определяют себя. Эльфам Харрион вручил часть, позволяющую заглянуть в будущее, потому что эльфы сосредоточены на будущем, обладают великолепным воображением и проживают долгую жизнь. А гоблинов он наделил частью, посредством которой можно было определить те мгновения времени, когда их действия в состоянии изменить ситуацию в пользу добра или зла.

– Почему же он отдал гоблинам такую опасную вещь? – удивился Джаг.

– Потому что только гоблины и могли ее использовать. По своей природе они непредсказуемы и переменчивы, как сама судьба.

Великий магистр неловко пошевелился, тщетно пытаясь найти положение поудобнее. Сковывавшие его цепи отозвались недовольным звоном.

– Но разве Книга Времени не была бы сильнее как единое целое? – спросил двеллер.

– И да, и нет. Харриону более всего нужны были войска, способные победить волшебников, которые украли Книгу Времени у Привратника, и для этого ему пришлось разъединить книгу. Кроме того, враги не получили бы ее, если бы он потерпел поражение. Так оно, собственно, и произошло. Все решили, что Харриона нет в живых, и никто не предполагал, что через тысячу лет он восстанет из безымянной могилы и поведет гоблинов в поход против всего остального человечества.

– Чтобы вернуть Книгу Времени.

– Да. Харрион думал, что она находится в руках его врагов.

– Почему?

– Потому что города, в которых он ее хранил, погибли, ушли в землю, причиной чему послужило то, что, когда армии Харриона попытались уничтожить преследовавших его волшебников, было использовано слишком большое количество энергии.

– Но он же мог найти части книги в устроенных им самим тайниках.

– Он искал, разумеется, однако найти ничего не смог.

– Почему?

– Какая-то сила не позволила ему это сделать.

– Богомол?

Великий магистр недоумевающе взглянул на Джага.

– О чем ты говоришь? Какой богомол?

Джаг поспешно рассказал ему, как попал в Междумирье и встретил богомола.

– Я и не думал, что подобное создание в действительности существует. Но подозревал, что Привратник нашел способ навести на Харриона морок так, чтобы тот был не в состоянии найти части Книги Времени.

– А почему Привратник не мог вернуть Книгу Времени обратно в Междумирье?

– Для этого ему бы пришлось вступить в наш мир, – сказал Великий магистр. – А если бы он сделал это, время могло закончить свое существование, а вместе с ним и все сущее во всех мирах.

– А откуда вы узнали, где находятся части Книги Времени?

– Я наконец перевел последнюю из книг, которые нашел в убежище волшебника в Мысе Повешенного Эльфа. – Великий магистр улыбнулся, словно посмеиваясь над собой. – Долго же, надо признаться, я с этим возился. Великий магистр Фролло никогда не позволял мне забывать, что одна из них оказалась мне не по зубам. Конечно, остальным она тоже не поддалась, но он об этом предпочитал умалчивать. Любил старик ко мне придираться. – Великий магистр улыбнулся и тут же поморщился от боли. – До сих пор не могу удержаться от смеха, вспоминая лицо Фролло, когда Краф сообщил ему, что я буду следующим Великим магистром…

Речь его прервал судорожный кашель.

Двеллер встревоженно прикоснулся к плечу учителя, но ладонь его снова прошла сквозь плоть Великого магистра. Ему не оставалось ничего другого, как беспомощно ждать, пока приступ завершится.

– Окончательно разобрался с переводом я всего несколько месяцев назад, – продолжил Великий магистр. – Меня задело твое решение покинуть Рассветные Пустоши, и я…

– Я не собирался уезжать, – перебил его Джаг. – Я этого вовсе не хотел.

– Конечно хотел, – покачал головой Великий магистр. – Хотел, и я тебя совершенно в том не виню. Признаюсь, однако, что это причинило мне боль и разочарование, но в глубине души я знал, почему ты уезжаешь. Ты думал о том, что надо устраивать школы, Джаг, ведь так? И считал, что книги нужно вернуть в мир.

– Вы это знали?

Великий магистр, улыбнувшись, покачал головой.

– Знал, разумеется. Ты из того же теста, из которого вылеплены самые лучшие библиотекари: являешься не только хранителем знаний, но и наставником. Одно дело стоять на страже, и совсем другое – сделать то, что хранишь, неуязвимым, раздавая его всем желающим. Обучение народов чтению и письму защитит знания, которые мы так долго и старательно собирали. Мне это известно. Но я не мог позволить вынести книги из Хранилища Всех Известных Знаний.

– Потому что знали про Книгу Времени?

– Да. Я уже давно подозревал, что она не просто миф. И думал поначалу, что она может быть скрыта в самом Хранилище Всех Известных Знаний. Только когда я узнал про другую библиотеку… – Великий магистр остановился. – Мне еще очень многое надо тебе рассказать!

– Я тоже знаю про другую библиотеку, – воскликнул Джаг.

– Но ведь о ней в записях, которые я оставил для тебя в Имарише, упомянуто не было.

– Я случайно это выяснил. С тех пор как вы попали в плен, столько всего произошло…

В коридоре послышались шаги.

Обернувшись, двеллер увидел, что к ним приближается Альдхран Кемпус. Выглядел он почти так же, как на гоблинском корабле в ночь, когда Великого магистра похитили из Рассветных Пустошей, – средний для человека рост, густые темные волосы и такая же борода. Но было во внешности Альдхрана нечто неуловимое, что делало его отвратительным, и Джаг безуспешно пытался определить эту деталь. Наверное, на подобные мысли, наравне с тем, что он успел узнать об этом негодяе, наводила его самодовольная наглая улыбка.

За Альдхраном следовали четверо до зубов вооруженных гоблинов.

– Так вот в чем дело, – сказал он, – не зря я ощутил беспокойство. – Он встал прямо перед Джагом, который вскочил, пытаясь заслонить собой Великого магистра. – Стало быть, вы принимаете здесь гостей, Великий магистр Фонарщик? Неудобно как-то, это место и для свиней ведь не сильно подходит.

Стражники загоготали.

Взглянув на Джага более внимательнее, Альдхран удивленно воскликнул:

– А, да это же подмастерье! Тот самый, что сбежал в Рассветных Пустошах.

Двеллер дрожал с головы до ног. Он не знал, что делать и как отвечать. Это героев романов из крыла Хральбомма отличали быстрые мечи да остроумные ответы врагу – а он был всего лишь библиотекарем, причем оказался в ситуации, сложной даже для опытного воина.

– Ты решил в очередной раз воспользоваться моим гостеприимством? – насмешливо поинтересовался Альдхран.

– Нет, – гневно ответил Джаг. – Я пришел тебя предупредить. Если ты причинишь Великому магистру боль…

Альдхран почесал подбородок, изображая глубокую задумчивость.

– Дай-ка подумать, а остались ли еще способы, которыми я не причинял ему боль? – Он покачал головой. – Нет, что-то ничего в голову не приходит.

Совершенно разъяренный, двеллер шагнул к Альдхрану, что вызвало немедленное противодействие стражников, угрожающе поднявших мечи. Джаг прошел сквозь них, не обращая внимания на обнаженные клинки, и мрачно посмотрел на Альдхрана.

– Если ты еще хоть как-то причинишь Великому магистру боль, – произнес он медленно и четко, – я тебя уничтожу.

Альдхран засмеялся ему в лицо.

Больше всего на свете двеллер хотел его ударить, разбить ему в кровь лицо, свалить на землю и пинать ногами. Он никогда еще не испытывал такой злости ни на кого, кроме гоблинов.

Один из стражников замахнулся на него мечом. Джаг попытался увернуться, но не успел. Он закрыл глаза, ожидая удара лезвия, но то прошло сквозь него, не причинив ни малейшего вреда.

Альдхран в бешенстве выругался. Когда он снова повернулся к Джагу, лицо его было искажено гневом.

– Ты за это заплатишь, проклятый половинчик!

Он выбросил руку вперед и что-то прокричал на языке, неизвестном Джагу.

– Джаг! – крикнул Великий магистр. – Найди остальные части! Последняя здесь, в Скалистых горах! Но сначала – остальные! И присмотри за Крафом…

Слова Великого магистра заглушила боль, причиненная заклятием Альдхрана. Она пронзила тело двеллера, и он как подкошенный упал на грязную солому, устилавшую пол подземелья, все еще отчаянно стараясь разобрать, что же хотел сказать Великий магистр.

Присмотри за Крафом… Что это могло значить? И тут все вокруг исчезло, а Джаг, словно расплавившись, просочился сквозь пол темницы и полетел в благословенную тьму.

– Джаг! – Голос явно принадлежал Крафу, но двеллер никогда раньше не слышал в нем такой паники. – Джаг!

Двеллер попытался было ответить на взволнованный зов волшебника, но не смог издать ни звука. Тут он вдруг понял, что лежит на полу каюты и, кажется, не дышит.

– Джаг! Вернись! Не смей уходить, слышишь? Не смей!

Он с трудом открыл глаза и увидел, что волшебник, склонившись над ним, расстегивает ему рубашку. На мгновение двеллер подумал, что тот ищет мешочек с камнями, но потом вспомнил, что оставил его на столе.

На лице Крафа можно было ясно прочесть страх. Он наклонился и прижал ухо к груди Джага.

За спиной волшебника открылась дверь. Вошедший в каюту Рейшо, потрясенный увиденным и не разобравшись в нем толком, мигом выхватил саблю, угрожая Крафу.

Старый волшебник поднял голову и раздраженно отмахнулся от клинка.

– Я не сделал ему ничего дурного. Джаг использовал камни, чтобы попытаться увидеться снова с богомолом, и вдруг упал на пол. Помоги мне.

Рейшо не впервой было оказывать помощь пострадавшим; вот и сейчас он быстро опустился на колени и подложил ладонь под шею двеллера, слегка приподняв ему голову.

Краф положил руку на грудь Джага, нажал на нее раскрытой ладонью, после чего произнес какое-то слово, и вокруг его пальцев вспыхнуло зеленое пламя. Тело двеллера дернулось, будто его ударили кувалдой.

– Он все еще никак не может вздохнуть, – заметил молодой матрос.

Волшебник не отрывал руки от груди Джага. Последовала новая вспышка. На этот раз Рейшо показалось, будто старик запустил руку двеллеру в грудь и сжал его сердце. Джаг почувствовал, как сердце его оживает, какое-то время бьется редко и неровно, но потом набирает обычный темп. Вскоре ожили и его легкие, что позволило двеллеру глубоко вздохнуть.

– Прекрасно. Ты к нам вернулся, подмастерье, – удовлетворенно произнес Краф с широкой улыбкой. – Я знал, что ты не сможешь вот так нас покинуть. Слишком много дел у нас впереди.

Может быть, волшебник еще что-то добавил, но Джаг этого уже не услышал. Он много дней изнурял себя работой, откладывая сон и отдых; теперь ему пришлось за это расплачиваться. Очередной глубокий вдох всколыхнул ему грудь, и двеллер снова погрузился во тьму.

– Краф сказал, что ты умер.

Двеллер сидел на корме на свернутой бухте каната и украдкой, так, чтобы этого не заметила команда «Барыша», делал в дневнике наброски углем.

Расположившаяся напротив него Джессалин сняла свою кожаную куртку, оставшись только в легкой блузе и обтягивающих штанах. Ее спутница-драконетка парила над ней, а эльфийка время от времени кидала ей виноградины из грозди, которую ей, не привлекая к этому внимания товарищей, продал кок «Барыша». Очевидно, в команде этого корабля каждый старался оправдать его имя.

– Это правда? – спросила девушка.

Все это было вчера. Джаг спал как убитый до утра, а проснулся с ощущением, будто его тело порвали на кусочки, а потом сложили обратно никогда раньше этим не занимавшиеся гоблины, которые при каждом удобном случае еще и принимались его яростно грызть.

– Не знаю, – сказал двеллер. – Но мне и в самом деле казалось, что сердце у меня не бьется.

– Он сказал, что спас тебя.

Джаг кивнул.

– Думаю, так оно и было.

Прервав занятие, он критически посмотрел на свой рисунок.

Ему не терпелось заняться каким-нибудь делом. Проснувшись, двеллер хотел вернуться к дневникам, но Джессалин не позволила – сказала, что ему необходимо как следует подкрепиться и подышать свежим воздухом. Рейшо проявил не меньшую настойчивость.

Зная, что они от него не отвяжутся, двеллер счел за лучшее подчиниться. Так что он плотно позавтракал, а теперь выполнял указания эльфийки, сидя на корме и наслаждаясь бьющим в лицо соленым ветерком.

– То есть ты признаешь, что он, судя по всему, спас тебе жизнь, – сказала Джессалин, – но по-прежнему полностью ему не доверяешь.

Джаг покачал головой.

– Не доверяю.

– Но ты ведь сказал, что, по словам богомола, магия не сочетается с Книгой Времени. Какой тогда от нее толк Крафу?

– Книга Времени сама по себе обладает невероятной силой, – сказал двеллер. – Чтобы ею пользоваться, необязательно владеть магией. Из этого следует, что любой, в чьих руках окажется власть над временем, станет чрезвычайно опасным.

Эльфийка бросила драконетке еще одну ягоду; та, захлопав крыльями, спикировала за лакомым кусочком. Поймав виноградину, грациозное создание снова взмахнуло крыльями и взмыло с добычей наверх.

– Это так, – не стала спорить Джессалин.

Она посмотрела на море; волосы девушки шевелил ветер.

– Предмет такой силы, как эта книга, вообще не должен существовать.

– Но она существует.

– А что с ней будет дальше?

– Ты имеешь в виду, после того, как мы спасем Великого магистра? – Все время, пока Джаг спал, его преследовали кошмарные видения: учителя на его глазах избивают и подвергают пыткам. – И после того, как мы найдем все четыре ее части? И разберемся с Альдхраном?

– А что над этим долго думать? Кобнер его прикончит, и все.

Двеллер никогда не думал, что произнесет что-то подобное, но сейчас ответил:

– Надеюсь.

– Так что же, когда мы все это сделаем, будет с Книгой Времени? – не унималась эльфийка.

Джаг покачал головой.

– Не знаю.

Джессалин наклонилась посмотреть на рисунок, над которым он работал. На нем была изображена она и драконетка – просто набросок, который двеллер собирался потом довести до ума, но выглядел он вполне законченным.

– Ты прекрасно рисуешь, – заметила девушка.

– Тебе в самом деле нравится?

– И Кобнер считает, что из тебя выйдет хороший воин.

– А вот это вряд ли. Я половинчик, а они воинами быть не могут.

Джаг посмотрел на свою руку, кожа на которой почти до самого локтя отливала синевой. Проснувшись, он обнаружил, что не может без боли пошевелить распухшими пальцами. Когда он сказал об этом Джессалин, эльфийка немедленно принялась вправлять вывихнутый сустав, а Джаг при этом издавал совсем не воинственные вопли. Он был уверен, что, если бы Кобнер это слышал, гном отказался бы от идеи сделать из него настоящего бойца.

В этот момент на палубу вышел Кобнер, державший на плече свой боевой топор. Гном утверждал, что не привык еще к новому оружию, и упорно отрабатывал навыки владения им.

Он окликнул Рейшо, предложив ему поразмять мышцы с оружием в руках. Долго просить того не пришлось. Через несколько минут моряки уже разошлись в стороны от бойцов, давая им место как следует размахнуться клинком. Кобнер и Рейшо закружились в завораживающем танце; оба они научились доверять умению друг друга и уважать в сопернике изобретательность и смелость.

– Мне надо с тобой кое о чем поговорить, – собравшись с духом, сказал Джаг эльфийке; его тяготило то, что он собирался сейчас сделать.

Двеллер достал из куртки копию своего дневника и протянул Джессалин.

– Вот почему я никак не могу доверять Крафу, – сказал он, кратко рассказав ей о том, что сообщил ему Краф на борту «Одноглазой Пегги».

К тому времени, когда он закончил свой рассказ, Кобнер и Рейшо уже успели согласиться на ничью и отправились окунуть головы в ведро с водой, вытащенной из-за борта. Эльфийка выглядела крайне встревоженной.

– Зачем ты мне это рассказал? – спросила она.

– Отчасти потому, что кто-то еще должен знать об этом, – вздохнул Джаг. – Ну, если со мной что-то произойдет…

– Если бы волшебник желал твоей смерти, вчера ему достаточно было бы просто ничего не предпринимать.

С этим двеллер спорить не мог.

– А что, по-твоему, имел в виду Вик, когда велел тебе присматривать за Крафом?

– Не знаю.

Джаг еще не раз пытался с помощью камней снова встретиться с Великим магистром, но успеха не добился. Камни, однако, силы своей не потеряли – он сумел посмотреть на Рассветные Пустоши и убедился, что остров все еще в осаде, хотя высадки врага его защитники не допускали.

На «Одноглазую Пегги», Халекка и его гномью команду двеллер тоже взглянул, убедившись, что все живы, здоровы и кипят нетерпением на реке Саркус, бегущей со Скалистых гор. После каждой попытки двеллер испытывал страшную слабость, будто камни высасывали из него все силы.

– Может, он просто просил тебя позаботиться о старике, – предположила Джессалин.

– Возможно, но после всего, что я тебе рассказал, учитывая вдобавок, что Великому магистру об этом не известно, ты бы решилась доверять волшебнику?

На лице эльфийки отразились тревога и сомнение.

– Вряд ли, – покачала она головой.

– Вот и я совершенно не представляю, что мне делать, – вздохнул Джаг. – У меня такое ощущение, будто я предал Крафа.

– Потому, что рассказал мне то, что он тебе сообщил?

Двеллер покачал головой.

– Нет, скорее потому, что вообще его заподозрил.

Помолчав немного, эльфийка призналась:

– Я тоже не представляю. Но теперь хотя бы не только ты будешь нести эту ношу.

– Я просто устал бояться, – сказал Джаг, осознав наконец то, что Рейшо пытался сказать ему в Имарише. – Страх мешает мне думать. Мне надо от этого избавиться и сосредоточиться на том, чтобы добыть остальные части Книги Времени и спасти Великого магистра.