24

Проползли один за одним три дня, а о Клео не было ни слуху ни духу. Уже обыскали каждый сарай в радиусе десяти миль от Египта, но безрезультатно. Дэниэл почти не спал, держась только за счет адреналина, кофеина и тревоги.

— А сарай на ферме Радклиффа проверяли? — спросил Бью.

Одетый в фирменную рубашку и бейсболку, Бью сидел за кухонным столом, уплетая кашу перед уходом на работу. Судя по его поведению, Бью ничуть не переживал насчет исчезновения Клео. Не то чтобы ему было все равно, он просто не пускал в себя дурные мысли и, в случае чего, притворился бы, будто леди уехала из города.

«Приятно, наверное, — подумал Дэниэл, — сохранить наивность юности в таком возрасте, не реагировать ни на какие дурные события».

Однако для большинства людей, переживавших тяжелую утрату или ставших свидетелями жестокости и насилия, дороги назад нет, нет возврата к прежней наивности. У них уже появилось доказательство, что дурное может случиться и без всякой на то причины. И жизнь не всегда так уж разумна. Они понимают, что судьба может наносить удары снова и снова. Смерть друга. Гибель любимой. Убийство, совершенное без всякой причины, только ради того, чтобы посмотреть, как умирает человек.

Но на Бью ужасы жизни не оставляли отметин. Он не понимал, что не властен над ходом событий. Да и о контроле над ними он задумывался меньше всего. Сидит себе преспокойно и ест кашу, подкрепляется перед рабочим днем. И спится ему прекрасно, потому что в его сознании мать его находится в частной лечебнице и вернется домой со дня на день. А Клео просто надоело жить в Египте, и она уехала.

Слишком давно Дэниэл не спит. Он уже не может как следует сосредоточиться.

— Ферма Радклиффа? — переспросил он. — Но на ферме Радклиффа нет сарая. Был когда-то, но сгорел вместе с домом.

— Нет, сарай там есть. Еще один, — уверенно сказал Бью.

— Откуда ты знаешь?

— Видел. Когда мы с Перси почту развозили. Он не туда свернул, и мы очутились у сарая. Дорога там вся заросла сорняками. Перси своей машиной много их смял.

— И вы видели там сарай? — Дэниэл навалился на стол, пристально глядя на брата. — Ты уверен?

Бью, зачерпнув еще ложку каши, проглотил.

— Ну да, большой старый сарай. С такой штуковиной для ветра на крыше.

— Флюгер?

— Ага, — кивком подтвердил Бью. — Флюгер такой.

Бью был приметлив на детали. Если он говорит, что на сарае флюгер, значит, и правда есть.

— А наверху на нем — свинка.

Дэниэл моментально схватил со стола ключи от фургончика и ринулся к двери.

— Спасибо, Бью!


К ней прикасаются чьи-то холодные руки. Переворачивают ее на спину. Что-то стискивает руку выше локтя. Будто широкая резиновая лента. Кто-то похлопывает ее по руке, трет.

Укол. Острая пронзительная боль. Резиновая лента спадает. Исчезает куда-то земля.

Разливается по венам восхитительное тепло, оно растекается по всему телу, успокаивая, унося тревоги. Так хорошо, все страшное уже позади. Клео улыбается. Вздыхает. Ее засасывает в черноту.

Дэниэл ехал по узкой дороге, ведущей к ферме Радклиффа, сердце у него колотилось все чаще.

Вот и место, где когда-то стоял дом; остался от него только цементный фундамент да кирпичный камин. Налево, через дорогу, небольшой холм, заросший кустарником. Когда-то на этом месте стоял и большой коровник. Но он сгорел в ту же самую ночь, когда запылал и дом. Дэниэл знал, что участок по-прежнему принадлежит Радклиффам, но после пожара они бросили фермерство и переехали в город.

Какое-то подобие дороги тянулось мимо того места, где прежде стоял сарай. Сорняки так разрослись, что фургончику тут не проехать. Дэниэл, выключив зажигание, вылез, захлопнув за собой дверцу.

Тут так тихо и мирно.

На ближайшем дереве пели птицы. Солнце палило ему голову. Он отправился по тропинке, отметив, что недавно тут кто-то проходил. Сломаны стебли сорняков, сорваны листья.

Но это ничего не значит. Здесь отличное местечко для пикников. Он и сам пол-лета гонял из укромных местечек влюбленных, чувствуя себя при этом диким лицемером.

Теперь тропинка пошла по пыли. Сорняков стало поменьше, в земле недоставало влаги, чтобы питать их.

Тропинка привела его к сараю. Красный, как и большинство подобных строений в округе. Индивидуальность в Египте не поощрялась.

Вокруг него буйно разросся кустарник. На крыше виден флюгер. В точности такой, как описывали Бью и Клео. С одной стороны в сарае ворота, такие большущие, что в них мог бы проехать комбайн. Рядом дверь обычная: на петлях, укрепленная диагональным деревянным брусом от верха до низу.

Дэниэл, подняв металлическую щеколду, толкнул дверь — низ ее заскрежетал по плоскому камню, заменяющему порог. Дэниэл шагнул в сарай.

Сарай сделан по старинке: балки тесаны вручную, все крюки тоже. Старые сараи — это нечто особенное, типичная черта Америки, которую так мало ценят. Дверей и всяких потайных закоулков тут побольше, чем в ящике фокусника.

В сарае царила темнота, только косые лучи света просачиваются сквозь грубо сколоченные доски, падают через рваную дыру в крыше. Налево загоны, где когда-то держали скот; в центре массивные косые балки поддерживают второй этаж, оттуда сбрасывали охапки сена на конвейер, чтобы вязать на зиму снопы. Направо сушилка, такая же темная и проплесневевшая, как и весь сарай.

В построенном на склоне холма сарае получилось три этажа: нижний — под полом: деревянный пол гулко отзывался на шаги Дэниэла, указывая: под ним — пустота. Дэниэл осторожно прошелся, зная, как ненадежны старые деревянные строения. Носок его ботинка за что-то зацепился. Он шагнул назад.

Кольцо.

Металлическое, вделанное в пол кольцо. Расшвыряв полусгнившую солому, Дэниэл отодвинул доску, продел пальцы в кольцо и потянул, дивясь тому, с какой легкостью поднялась крышка.

На ум всплыли слова Клео: в сарае есть дыра, черная яма.

Заглянув в открывшееся отверстие, Дэниэл разглядел пол, заваленный соломой. А вокруг пятна света чернота. Пустота.

— Клео! — крикнул он в черноту.

В ответ — только эхо его голоса. Но потом Дэниэл расслышал слабый звук, больше всего напоминающий писк. «Котенок», — решил он. Но на всякий случай крикнул еще раз:

— Клео!

И опять в ответ послышался странный писк. Но на этот раз погромче, и теперь это было больше похоже на человеческий голос.

Лестница, ведущая в подвал, была сделана из такого же древнего дерева, как и сам сарай, и не внушала доверия. Но выбора не было. Дэниэл осторожно спустился по ней, ноги его по щиколотку погрузились в солому. Дэниэл огляделся, давая глазам возможность привыкнуть к потемкам.

— Клео?

Нет, все-таки он спятил — рыщет по сараям в поисках женщины, которая давным-давно уехала за тысячу миль отсюда.

— Клео?

Из темноты раздался слабый стон. На этот раз определенно человеческий.

Он двинулся на звук, глаза его постепенно привыкали к мраку, и он различил контуры тела у стены.

Подойдя ближе, Дэниэл разглядел бледный овал лица, обрамленного буйно вьющимися волосами. Он упал на колени рядом.

— Боже мой! — чужим голосом воскликнул он. — Клео!

Он дотронулся до ее обнаженной руки. Ощутил под ладонью холодную бескровную кожу.

— Синклер?..

Губы ее совсем не двигались, лишь едва уловимое дыхание донесло шепот до его уха.

Рука ее, пошарив в воздухе, нашла его руку, притянула к губам. Клео поцеловала его ладонь, прижала ее к щеке.

— Останься со мной… — прошептала Клео, прильнув к нему. — Останься со мной в этом дурном месте…

Она сошла с ума.

Или ее свели с ума. Вспомнились слова Адриана: «Моя сестра очень ранимая». Дэниэла переполнила жалость.

— Успокойся, Клео, я с тобой. Нам нужно выбираться отсюда.

Она как будто не слышала его и продолжала ласкать его руку, сжимала ее в своих холодных пальцах, покрывала поцелуями.

— Ш-ш… — Дыхание ее щекотало ему ладонь. — Все будет хорошо…

«Господи, что же с ней произошло?»

— Клео…

Дэниэл освободил свою руку, обнял Клео обеими руками, посадил, привалив к стене. Клео напоминала большую куклу — безвольную, бессловесную, безжизненную. Она очень похудела. Дэниэл ощутил это, когда обнял ее.

Дэниэл дотронулся пальцем до ее подбородка, повернул лицом к себе. Но увидел только бледный овал лица. Черты его различить он не смог.

— Клео, я уведу тебя отсюда. Она кивнула. Вяло, равнодушно.

Он поднялся, бережно обхватив Клео за талию, поднял ее на ноги.

Клео была как обмякшая кукла, он не мог удержать ее тело прямо. Ее обмякшее тело повисло на его руках. Он боялся выпустить ее из своих объятий, потому что тогда Клео неминуемо оказалась бы на полу.

— Пожалуйста, стой!

Она отреагировала на его призыв и долю секунды держалась на ногах, но тут же расслабилась снова и чуть не упала. Убедившись, что самостоятельно она передвигаться не сможет, Дэниэл подхватил ее и перекинул через плечо. Придерживая Клео, он стал медленно подниматься по ступенькам ненадежной лестницы. Выбравшись со своей ношей на две трети из люка, он усадил Клео на пол, и она тут же повалилась на бок, ноги ее свисали через край люка. Преодолев две последние ступеньки, Дэниэл выбрался из люка.

Сердце у него остановилось.

Кожа Клео по контрасту с черной комбинацией была лишена всяких красок, проступали только синие вены на горле, на руках, порезы, синяки…

Опустившись рядом на колени, Дэниэл поднял ее руку, осматривая обширный кровоподтек там, куда всаживали иглу. Кто-то накачал ее наркотиками, в этом у Дэниэла не было сомнений.

— Кто это сделал с тобой? — сдавленно спросил он, пальцы его нежно ласкали бледную кожу.

— Продавец наркотиков, — хрипло, едва слышно проговорила Клео, посмеиваясь про себя, сама не понимая, что ее рассмешило.

Дэниэл легонько встряхнул ее, пытаясь заставить сосредоточиться на его вопросе. Задавать его он не хотел, но знал — это необходимо.

— Он насиловал тебя?

— Насиловал? — как эхо повторила она.

И поднесла руку к щеке, тронула скулу с расплывшимся на ней лиловым синяком. От жалости Дэниэлу сдавило грудь. Рука Клео еще вяло блуждала у щеки, но выражение пустых глаз стало более осмысленным.

— Дэниэл? — с удивлением спросила она. — Это ты?

Господи! Что за маньяк довел ее до края? Неужели ему уже больше никогда не увидеть той смелой независимой Клео, какая сошла с поезда в тот жаркий летний день?

Перебросив ее ноги на пол, Дэниэл закрыл люк. Потом поднял Клео на руки и, пройдя темным сараем, вынес на ослепительно яркий солнечный свет.

Клео охнула, прикрыла рукой глаза.

— Светло-то как! Будто на небесах.

— Не открывай пока глаз, пусть привыкнут, — велел он.

И проверил — послушалась ли Клео. Но ее глаза были широко распахнуты.

— Ты что, смотришь прямо на солнце? — в ужасе воскликнул он. — Не надо! Нельзя! Прикрой глаза, Клео.

Она то ли услышала его, то ли опять поддалась действию наркотиков, бегущих по венам, но глаза у нее закрылись, и она не открыла их, пока они не добрались до грузовичка.

— Так пить хочется, — пожаловалась Клео, когда он усадил ее на пассажирское место.

Коротенькая черная комбинация все задиралась, открывая белые трусики. Одернув комбинацию насколько мог, Дэниэл полез под сиденье и нащупал пластиковую бутылку с водой. Отвинтив крышку, попробовал вложить бутылку в руки Клео.

— Вода!

Клео попыталась поднести бутылку ко рту, но рука у нее дрожала. Бутылка упала бы на пол, не подхвати он ее. Дэниэл поднес бутылку к губам Клео.

— Попей.

Та осторожно сделала глоток, другой. Взялась рукой за бутылку, голова ее запрокинулась на спинку сиденья, и она сделала несколько долгих глотков. И перестала пить, не успел он отобрать бутылку. Вода бежала по ее шее, стекала на комбинацию.

Она сидела так тихо, точно выточенная из мрамора, дыхание едва слышно, глаза закрыты.

Дэниэл снова завернул на бутылке крышку и уже было хотел захлопнуть дверцу, как Клео застонала и схватилась за живот. Он вовремя подхватил Клео, иначе она выпала бы из кабины грузовичка.

Потребовалась ему всего лишь секунда, но как только Клео стала давиться, он сразу понял, что сейчас произойдет. Обхватив ее за талию, прижав к своему бедру, Дэниэл держал Клео, пока ее рвало. Когда все было кончено, Дэниэл помог ей опять усесться, захлопнул дверцу.

Забрался в машину и сам и, разыскав бумажные салфетки под сиденьем, намочил их и вытер ее осунувшееся, белое как мел, лицо. Клео никак не реагировала: просто сидела, закрыв глаза, бессильно откинув голову на подголовник.

«Что-то она странно дышит», — насторожился Дэниэл. Или это ему только кажется? Грудь ее поднимается и опадает чуть заметно.

Дэниэл перекинул ей через плечо привязной ремень, защелкнул пряжку. Потом, включив зажигание, быстро развернулся и помчался к Египту, к ближайшей больнице.

Но десять миль, отделяющие его от больницы, показались ему сотней. Отчаянная, бешеная гонка, во время которой Клео то теряла сознание, то приходила в себя. Дэниэл жал на акселератор, и старенький грузовичок чуть ли не парил над дорогой, показывая все, на что он способен.

Последние три минуты перед тем, как он затормозил перед дверями больницы, Клео уже ни на что не реагировала. Дэниэл громко посигналил и резко тормознул. Вырубил зажигание и выскочил из кабины. Не дожидаясь санитара, поднял Клео на руки и пронес через двойные автоматические двери.

— Жертва похищения, — объяснил он медсестре, встретившей его в приемном покое. — Я пытался дать ей попить, но ее вырвало. Ее чем-то накачали. Чем, не знаю.

Ниоткуда появилась каталка, и Дэниэл осторожно опустил на нее Клео. На руку ей надели манжет для измерения давления.

— Набор для гинекологического осмотра нужен? — спросила медсестра.

Теперь, когда Клео оказалась в надежных руках, Дэниэл понял, как испугался за нее.

— Не знаю, — выдавил из себя он.

— Ну ладно, скоро сами выясним. А пока что, на всякий случай, закажу.

Вену у Клео нашли с трудом.

— У нее сильно обезвожен организм, — заметила медсестра, потирая и похлопывая руку Клео. Наконец ей удалось взять на анализ кровь.

Появился дежурный врач, быстро оценивший ситуацию.

— Поставьте капельницу, результаты анализов сразу же принесите мне. И еще налоксом, — распорядился он, — капать медленно, чтобы ее не стошнило.

Клео увезли по длинному больничному коридору, и Дэниэл остался в одиночестве.

Он совершенно растерян. Он все время забывает, что он коп и это ему надлежит распоряжаться. Разыскав телефон, Дэниэл позвонил Джо, попросил связаться с полицией штата. Потом нашел стул и без сил опустился на него.

Он сидел, уставясь на пол, ничего не соображая, не зная, что ему следует предпринять. Нужно позвонить брату Клео. Но он же еще и сам толком ничего не знает, не сможет ответить ни на один вопрос. Как только выяснит, так сразу и позвонит. Господи, как путаются мысли.

Появилась медсестра с историей болезни Клео.

— Как она? — спросил Дэниэл.

— Пациентка получает необходимые препараты, должна скоро прийти в себя, — уклончиво ответила медсестра. — А теперь попробуем заполнить ее карту. Перейдем к формальностям.

Дэниэл сообщил медсестре всю информацию о Клео, какую сумел, а это и было-то всего ее имя и фамилия. Он даже не знал, есть ли у нее страховка.

— Сомневаюсь, — покачал головой Дэниэл. — Но полицейский департамент Египта оплатит счет. — Не в его полномочиях было принимать такие решения, но он не сомневался, что сумеет уговорить Джо, а та убедит начальство.

— Есть ли у нее аллергия на какие-то препараты?

Он этого не знал.

— Кто ее ближайшие родственники?

— Ну, брат, наверное.

— Какие заболевания она перенесла? Он тоже не знал.

— Были ли раньше хирургические вмешательства? Психические расстройства, депрессия? Какие-то события в ее жизни, послужившие причиной ее теперешнего состояния? Когда мы переодевали ее, то заметили шрам на брюшной полости. Ей делали кесарево сечение?

— Я не знаю! — Дэниэл вскочил на ноги. — Прекратите допрашивать меня! Ничего я не знаю!

Загрузка...