Власть оружия

ГЛАВА 10 Понедельник, 13 октября — 11 часов утра

Александр Александрович Груша подошел к краю бассейна и потрогал воду ногой. Поморщился, но вслух ничего не сказал. Затем отступил на два шага и нырнул. Вверх взметнулся фонтан брызг. Секунд через двадцать Груша появился на поверхности и встряхнул копной густых темных волос. Волосы были его гордостью. Далеко не каждый мужчина может похвастаться идеальной прической в пятьдесят пять лет. А он мог. Даром он что ли, три раза в неделю посещал атлетический зал, а также бассейн с сауной, и еще два раза — массажиста и косметолога. К жизни Александр Александрович относился с философской невозмутимостью и, порой, когда позволяло время, мог позволить себе час-другой дневного сна. Укорять его за это никто не решался. Трудно укорять человека, который может размазать вас по стенке одной левой рукой. В мэрии Александр Александрович считался человеком уравновешенным и спокойным, но скорым на расправу. Одного из своих подчиненных, уличенного во мздоимстве, он просто взял и выбросил в окно, а уже потом поинтересовался у секретарши, на каком этаже находится их офис.

У бортика бассейна, закутавшись в махровый халат, стоял генерал-майор милиции Лев Иосифович Пустырский.

— Боюсь представить, что бы сказал Герман Олегович, если бы узнал, как мы выполняем его распоряжение!

— А ты не представляй! Ты кто: генерал-майор или прапорщик? Тебе, дорогой мой, пора научиться и самому отдавать приказы!

Пустырский посмотрел на Грушу снизу вверх. В уверенности заместителя мэра что-то было. Неужели он разжился на своего шефа компроматом?

— Ну, чего топчешься? Боишься, что вода холодная? Не беспокойся, я распорядился, чтобы ее для твоих стариковских костей немного подогрели!

— Так уж и стариковских, — ворчливо заметил Пустырский, сбрасывая халат и забираясь в воду. — А что это я больше посетителей не вижу? Или время такое?

— Вот именно время! Да ладно, ладно, не смотри на меня так! Никого я не выгонял. Хотя мог бы. Мог! Но я просто взял и выкупил время. Не хватало еще нам плавать в обществе сопливых юнцов и их смазливых подружек. А другой публики в это время дня тут и не бывает.

— Зачем ты вообще потащил меня в бассейн? — Пустырский оттолкнулся от бортика и поплыл.

— Ты же сам попросил меня о встрече. А где еще мы можем спокойно поговорить? Не у меня же в кабинете? Как-то ради интереса проверил его на наличие «жучков». Так насчитал целых семнадцать штук! Само собой, трогать не стал. Пусть стоят. И мне, и им спокойней.

— Кому им? Уж не на меня ли ты, случаем, намекаешь?

— Да ради Бога! Ты же меня и так знаешь как облупленного! А «доброжелателей» хватает. Всем угодить невозможно. Кто-то стремится собрать на меня компромат, а кто-то по наивности пытается выведать какой-нибудь секрет. Словом, каждый занимается своим делом. А поговорить можно и в другом месте. Здесь, например.

Пустырский какое-то время плыл молча, затем вдруг решительно произнес:

— Этот сученок начинает мне действовать на нервы!

— Это ты о ком? — Груша, казалось, нисколько не удивился заявлению собеседника.

— Ладно, не делай вид, что не понимаешь! — Пустырский поморщился. — О Свистых. О ком же еще?

— Не знаю, чего ты на него взъелся. Нормальный парень. Разве что молодой, горячий. Сказал как-то, что мэра, случись что, будет защищать на танке. Не знаю, правда, откуда у него такая уверенность. Он и в армии-то никогда не служил.

Пустырский засмеялся.

— Кто ж ему даст танк?

— Я бы не дал. А вот мэр — кто его знает?

— Трущенко таких людей за пушечный выстрел не подпускал к власти!

— А чего это ты вдруг о нем вспомнил? — Груша подозрительно сощурил глаза. — В свое время он проиграл мэру пятьдесят процентов голосов.

Они достигли бортика и повернули назад.

— Тогда была одна ситуация — сейчас другая.

— В самом деле? И что же изменилось с тех пор? Последний социологический опрос показал преимущество мэра над ближайшими конкурентами более чем в три раза!

— Ты же сам знаешь, чего стоят эти опросы и кто их финансирует. А народ голосует либо чувствами, либо так, как ему скажут. А какие чувства у него остались к мэру?

— Ну, это ты зря! Ясное дело, все его любить не могут. Да и нужна ли она ему, эта всеобщая любовь? Главное: свое дело он твердо знает. Хочешь жить и работать на его территории — принимай его правила игры. Не хочешь убирайся к чертовой матери! Россия большая.

— Что это за правила такие? Было две независимые газеты — и те закрыл.

— Нормальные правила. Демократические.

— Последние распоряжения мэра даже у меня вызывают недоумение. Почему он решил, что о захвате террористами базы лучше промолчать? Ведь рано или поздно все равно все выйдет наружу!

— Его тоже можно понять. Вполне благополучный регион — и вдруг такое! К тому же не известно, какие требования выдвинут террористы.

— С террористами вообще не нужно разговаривать! Иначе зачем нам все эти «альфы» и «омеги»?

— Это с какой стороны посмотреть. Порой хочешь-не хочешь, а разговаривать приходится.

— Дотов просто боится за свой рейтинг!

— И это тоже. Его политическая карьера только начинается. Плох тот политик, который не мечтает стать президентом!

— К тебе это тоже относится?

Груша подплыл к бортику и, отжавшись на руках, выбрался из бассейна.

— Ко мне — нет. Я привык быть на вторых ролях.

— Но ведь стать первым ты бы не отказался?

— Разве что замом, — Груша поднял полотенце и стал вытираться. Пожалуй, на сегодня хватит. Теперь в сауну, а потом…

— Только без меня! — возразил Пустырский, выходя из воды по лестнице. Особенно что касается «потом»!

— О чем это ты подумал? — с усмешкой спросил Груша.

— Да так, ни о чем. Так ты подумаешь над моим предложением?

— А как же! Такое предложение просто нельзя оставить без внимания!

В его голосе послышалась двусмысленность, и Пустырский замер.

— Надеюсь, этот разговор останется между нами?

Груша отшвырнул полотенце и стал одеваться.

На лицо Пустырского легла тень.

— Ты не ответил на мой вопрос!

— А что тут отвечать? Не думаешь же ты, что я побегу обо всем докладывать мэру? Так он и без того знает, в какую сторону ты смотришь!

Пустырский облегченно вздохнул.

— Я позвоню тебе!

Груша набросил на плечи рубашку и стал застегивать пуговицы.

— Не думаю, что это удачная идея. Хотя… — он неопределенно пожал плечами.