Влюбить генерала, или Купидоновы трудности

Глава 20. Императорский указ

Возвращение генерала вместе со мной во дворец стало самым настоящим событием среди стражей, которые собрались внизу целой толпой. Не было только оракула. Подчиненные синхронно отдали честь господину, едва завидев его на площадке между солнечными часами и картой созвездий.

Мне бы тоже так научиться перемещаться в пространстве. А заодно теперь ясна реакция генералушки на мое приводнение в его корыте во дворе. Получается, если он умеет перемещаться в пространстве, почему бы и остальным смертным не научиться делать нечто подобное? А не только купидонам при помощи богини любви…

– Вольно, – приказал Шан, оглядываясь назад к мерцающей Дири. – И все равно не пойму, ты же вроде бы умная и хитрая личность, а на уловку моего придворного попалась, – негромко проворчал генерал. – Так это правда, что ты сама вознамерилась покорить эту лестницу? Тебе было больно?

– Еще как, – призналась я со вздохом. – Я лишь думала, что это какое-то испытание, которое может пройти каждый, вот и упорствовала. Ведь Хен сказал, что она, – кивок в сторону белого мерцающего шара, – меня не убьет.

– Да… и оказался прав. – Генерал вначале сказал такое, а после исправился: – Или нет? В общем, сейчас уже неважно.

Повернув голову к стражникам, стоящим в нескольких шагах настоящей шеренгой.

– Ван, где оракул?

– Я взял на себя смелость, отправил его под арест дожидаться вашего решения.

Шан кивнул, соглашаясь с решением подчиненного.

– А Хена?

– Она ничего не знает. Слухи никто не распускал. Стражам приказано молчать о произошедшем. Или же вы хотите…

– Нет, все так, как ты сказал. Никому ни слова, – приказал генерал.

Вот только что-то мне подсказывает, слухи о моем подвиге все равно поползут. Иначе как-то же Хена узнала про наказание у’Лин? Или это ни для кого не секрет? Показательная выволочка?

– А что с у’Лин и платьем? – спросила я вначале, а заметив заинтригованный взгляд генерала и возмущенный – стражника, выжала из себя: – Мой господин.

Ван кивнул, будто я прошла какой-то только ему известный тест. Шан смотрел на меня внимательно и отвечать не спешил. А оказалось, и не должен был, потому что приказал в следующий миг:

– Ван, ответь, как наказали у’Лин?

– Публичный выговор.

– Нет, я не о том, – отмахнулась я, и ситуация со взглядами повторилась, поэтому вынужденно добавила к сказанному, – мой господин.

Кивок Вана повторился. Вот же сухари, оба. Я тут детективное расследование веду, а они заставляют формальности блюсти!

Цыкнула еле слышно от досады.

– О чем? – спросил у меня индивид рядом стоящий.

– Вы выяснили, кто передал ей платье? – В этот раз я обратилась напрямую к стражнику. – Вы выяснили, кто попросил ее отнести для меня тот самый наряд?

Но Ван отвечать не спешил. Вначале вопросительно посмотрел на генерала, тот кивнул, и только после этого отчеканил:

– Никак нет, мы нашли виновную и на этом закрыли вопрос.

– А ведь правда, у’Лин работящая служанка. Не припоминаю за ней мстительных наклонностей. – Как оказалось, Шан непросто так ел свой хлеб на должности правителя Торакса, или же это он передо мной рисуется? Или же все-таки в курсе реального положения дел? Одно из двух…

– Мне выяснить? – подчиненный проявил инициативу.

А Шан нахмурился. Я тоже. Показалось ли, но наши мысли будто сошлись, потому что в следующий миг мы в один голос произнесли:

– Хена.

Генерал моргнул, уставившись на меня, я тоже. В смысле, уставилась на него, а затем моргнула. Ван сделал шаг назад к остальным дворцовым охранникам, чтобы вместе поклониться.

– Мне ее допросить, мой генерал? – не разгибая спины, уточнил он.

– Не нужно, я сам выясню. – Шан-и-Дан махнул рукой, отпуская слуг. Остальные стражники заспешили покинуть дворик перед пагодой и той самой Дири, которая еще совсем недавно заставила мою душу совершить немаленький крюк на обратном пути к телу.

Негодница. Обернулась и для виду погрозила ей пальчиком. Просто захотелось вдруг сделать это. А генерал хохотнул, будто я ему тут представление устроила.

И правда, перед кем я выделываюсь, спрашивается?

Уж не просто же так я решила повыбражать без должного внимания публики.

– А ты интересная, – похвалил меня генерал. Правда, в следующий миг собрался, кашлянул и опустил с небес на землю словами, или же просто опустил: – Но я все еще жду твоего подробного рассказа по истечении месяца, и до тех пор ты будешь моей служанкой. Несмотря на твои, кхм… внешние качества и характер, я не выделяю тебя из толпы моих приближенных. Знай это и не строй никаких иллюзий.

Вот же гад. Слов нет.

Услышав подобную отповедь, я изумленно открыла и закрыла рот. Получается, это я, что ли, на ровном месте получила от ворот поворот? Так я же ни на что и не претендовала!

Правда, кого это волнует? Да?

А пока я дискутировала сама с собой, Шан продолжал меня беззастенчиво разглядывать.

– Что-то еще мне следует знать, мой господин? – ответила ему почти спокойно и почти без ехидства.

– Нет, на этом все.

– Тогда, если позволите, я пойду. Время вечернее, пора ужинать и спать.

– Ступай, – отпустил меня несносный генерал.

Так, гадюка, кобра, аспид! Кто там еще имеется в нашем серпентарии? Кого бы выбрать ему в невесты? Может быть, эту самую Хену? Или лучше сразу Луян-нян? А может, их обеих? Интересно, а у них разрешено многоженство? Иначе не думаю, что буду отомщена, если выберу только одну из этих двоих. Да и генералу нервишки пощекотать не помешало бы.

Однако воспоминание о наказаниях богинь вовремя остановило мою бурную, кипучую мыслительную деятельность. Я опомнилась и быстренько вынырнула из примечательного дворика пагоды. Огляделась по сторонам. Никого. Отлично. И меня никто не видит. Поэтому смело применила невидимость. Сработало!

Вовремя!

Потому что в следующий миг в коридорчик между двумя высокими каменными оградами вошел стражник с красной тубой в руках. Так-так, неужто новости по старинке носим в свитках? А это интересно.

Я вжалась в стену и застыла на месте, чтобы не дать лишнего повода себя обнаружить. Иначе точно провалю задание и пиши пропало.

Не прошло и минуты, стражник быстрыми шагами преодолел расстояние до нужного прохода, но вместо того чтобы повернуть, остановился и с сомнением уставился в другую сторону от арки.

– Так… где же это… – Бедняга сощурился, оглядываясь по сторонам.

– Что ты хотел? – услышала я грозный генеральский голос, прозвучавший совсем близко, будто за спиной.

Сердце мое ухнуло в пятки, потому что я вдруг испугалась. Что будет, если он меня увидит, выйдя в коридор? И сможет ли он увидеть меня под купидоновской магией невидимости? Он же небожитель как-никак?

Вот показался его высокий стан в праздничном ханьфу.

Но вроде бы свезло, не увидел, или просто виду не подал. Неясно. В любом случае, генерал сейчас был целиком и полностью поглощен чтением свитка, который ему передал гонец, низко кланяясь.

Из маленького представления вынесла одно, стражник не смог самостоятельно найти вход во дворик Дири, а значит, и я бы тоже на нее просто так не наткнулась, если бы меня сюда не привели. Или нашла бы? И поведение стражника – обычная растерянность.

Хм. И правда, этот коридор я помню. Там за двумя поворотами обретается знакомый мне балкончик. А если обогнуть дом, в котором недавно проходило праздничное мероприятие, то из соседней пристройки можно попасть в прачечную. Вот только эту пагоду я не замечала, когда блуждала здесь после обеда.

– Идем, – генерал позвал гонца следовать за собой. Видимо, напишет ответ. Или поучаствует в каком-то архисекретном событии.

А это интересно! Оправилась за ними, пользуясь тем, что латная броня гонца сильно звякала, отличным образом скрывая звук моих шагов.

«Только бы не попасться, только бы меня не обнаружили», – повторяла я как мантру, следуя за этими двумя.

Вечер не хотел заканчивался, как бы сильно этого ни хотел Шан-и-Дан. Генерал мечтал поскорее отправиться в купальню, поскорее смыть с себя тяжесть испытанных эмоций, расслабиться и перестать думать о будущем. А ведь оно может и не наступить из-за притаившегося в тени врага, который убил Шинь и до сих пор не найден. Генерал мечтал поскорее уединиться, чтобы перестать терзать себя мыслями об этом, а главное, чтобы перестать ломать голову над задачкой по имени Виталина. Она свалилась на него прошлой ночью и застала врасплох. Она показала, насколько он слаб и беспомощен, а главное, безволен. Не смог поднять на нее руку и выпытать правду. При взгляде в ее голубые-голубые глазки хищницы он оказался бессилен. Ведь его мужское эго взбунтовалось, не позволяя мыслить здраво. Не позволяя трезво оценить ситуацию. Он будто опьянел без вина. Ни одна из его наложниц не действовала на него подобным образом, и это злило Шана еще больше. А прошлой ночью он позвал лучшую, Луян, но и она показалась ему словно пресной и безвкусной, бледной копией, когда рядом есть яркая, живая, интересная Вита.

А сегодня он почти ее потерял, сегодня он искал место упокоения ее души, как когда-то для Шинь, а заодно решал, какую меру наказания применит для Хена. Предателя, который допустил подобное в этот раз. И чем дальше генерал брел по лесу с охладевшим телом на руках, тем больше склонялся к идее о смертной казни. Жизнь за жизнь – справедливая цена. И его право на это никто бы не оспорил. Да и кто бы рискнул? Ведь он небожитель – высшая инстанция: правитель, судья, исполнитель наказания. Все в одном лице.

Сейчас же, оценивая ситуацию с оракулом, генерал понял, насколько он сам был уязвим все это время. Верный подданный оказался более предан сестре и своим честолюбивым планам, и только счастливое стечение обстоятельств позволило выявить столь огромную брешь в защите замка.

Иначе быть беде. Иначе кто угодно смог бы по приглашению оракула переместиться сквозь защитный периметр замка, выстроенный с помощью свитков заклинаний, прикрепленных к каждому столбу каждого здания, подальше от людских глаз. Наверху, почти у самого потолка.

Мало кто знал, но свитки подобной защиты имеют свой радиус, поэтому их расположение должно быть точно рассчитано, иначе возникнет брешь. Одной из таких, кстати, и воспользовалась Виталина, являясь прямо к нему под дверь.

И снова мысли завели его к новенькой служанке.

Зачем она заявилась к нему? Чтобы убить? Но почему она ничего не предприняла, когда он прилег к ней в кровать? Почему уснула сном младенца буквально минуту спустя? Более того, она даже не подумала нервничать. Нет, убивать его она не собиралась. По крайней мере, не своими руками. Потому что эта версия не вязалась ни с одним из происшествий, в котором поучаствовала эта странная новая служанка.

Генерал шел в главный гостевой зал для музыкальных выступлений и продолжил думать совсем о другом. Он думал об этой удивительной девушке, которая вела себя подозрительно бессмысленно.

Появившаяся было идея о сговоре Виталины с Ютаном рассыпалась на глазах, стоило попробовать допросить ее. Она ему не врала. И она действительно считала потомка Снежных Фениксов мерзким. Это чувствовалось почти физически. Особенно то, с каким отвращением она выплюнула слово «твари», имея в виду весь мужской род. Этому явно должна быть причина, узнать которую ему очень вдруг захотелось. Но он поступил мудрее. Он сдержался и не стал на нее давить. А лишь проверил ее реакцию на близость. Попробовал развязать пояс, и Виталина вцепилась в него ногтями, когда подумала, что он станет ее раздевать для понятного дела. Вита действительно испугалась, и ему это не почудилось.

– Господин, – позвал стражник Шан-и-Дана, намекая на то, что он стоит перед дверью уже долгое время и не заходит внутрь. – Вы передумали?

– Нет, идем.

Дверь открылась будто по мановению руки, стоило генералу шагнуть вперед. Раздался протяжный скрип. Яркий свет хлынул в коридор бурным потоком, ослепляя стражника. Генерал, наученный горьким опытом, предусмотрительно прикрыл глаза, чтобы этого не произошло. Пестрый, вычурный торжественный зал встречал пресыщенного потомка Нефритового Дракона множеством обращенных в его сторону глаз.

Едва генерал переступил порог, то ожидаемо услышал мягкие певучие голоса наложниц:

– Шан-и-Дан!

– Мой господин!

– Хозяин!

– Вы пришли… – Луян-нян с достоинством кивнула, едва взгляд генерала нашел ее в толпе, среди остальных. Наряд цвета морской волны невероятно шел ей, подчеркивая молочную белизну ее кожи, а темные как смоль волосы были распущены и ровными прядями спадали по плечам. На вид молодая, не старше двадцати пяти, она, наоборот, была самой старшей из всех присутствующих, поэтому и сидела за главным гуцинь – струнным инструментом, устроенном на маленьком деревянном столике в самом центре помещения.

Ей, как и Луо Шинь, было даровано бессмертие, чтобы сопровождать генерала по жизни и не стареть, однако невесту генерала убили. Точный удар в сердце острым клинком оборвал жизнь этой несчастной красавицы. И осталась из бессмертных только одна Луян.

Генерал вместо ответа кивнул, бросив взгляд украдкой себе за спину.

– Найди Хену и приведи ее ко мне, – приказал он стражнику, осматривая столь многочисленное женское собрание, состоящее из двух сотен девушек, женщин и даже старух. Однако сестру оракула он почему-то не находил.

– Вы подготовили мне столь великолепный сюрприз, как я мог обойти вниманием ваши старания? – голос генерала звучал ровно и без нотки лести, словно зачитывал заученные фразы. При этом в уме Шан досадовал. Он нес тяжелую ответственность за свои поступки и действия, за принятый закон, разрешающий пускать в гарем любую девушку, женщину и даже старуху, если она того пожелает.

Патриархальные обычаи Торакса толкнули его на это.

Рождение девочки в семье местных плантаторов – к беде или несчастью, к бедности и неудаче. И если маленькой крохе удавалось выжить в утробе матери, до последнего работающей в полях, то после рождения ей грозила другая напасть – жестокость этого мира. Случалось и такое, что раздосадованные родственники топили девочек в реке, а матери вызывали преждевременные роды, едва узнав, что носят невезучий плод. Но тем, кому все-таки дозволялось выжить и вырасти вопреки всему, чаще всего была уготована судьба разменной монеты. Их отдавали в семью будущего жениха еще в подростковом возрасте, где отношение к ним не становилось менее суровым. Девочки в семье в соответствии с традициями во всем и всегда были последними. Они последние накладывали себе еду, последними мылись, последними ложились спать.

Шан-и-Дан, придя к власти после своего отца, не видел иного выхода, кроме как издать указ, уравнивая права женского населения Торакса с мужским. Потому что к тому времени намечался нездоровый гендерный дисбаланс. Но и это, к сожалению генерала, не помогло. Подобные традиции и обычаи миллионы людей пронесли через века. А правительский указ никак не способствовал выравниванию ситуации. Он лишь давал новый повод чиновникам для наказания того или иного местного жителя. И тогда советником и-Данов, учителем и личным наставником Шана было придумано правило, позволяющее девочкам покидать родные дома и отправляться в пансионаты наложниц великого генерала Торакса.

А те из немногих, которые после окончания обучения принимались в гарем, становились семейной гордостью рода. Большая часть из них впоследствии становились женами придворных или же высокопоставленных работников дворца при полном согласии обеих сторон. Таким вот нехитрым способом удалось переломить тысячелетнюю несправедливость по отношению к представительницам прекрасного пола. Вот только многие из женщин так и не пожелали покидать своего господина. Они остались во дворце, надеясь заслужить его любовь или хотя бы родить ему наследника.

А сам генерал чувствовал, будто с него уже достаточно. С каждым годом он все больше и больше желал обычного человеческого счастья, которое, к сожалению, не мог себе позволить. Ведь он почти осязаемо чувствовал, будто принадлежит всей планете, а не маленькой ее части. Он не мог себе позволить выделить кого-то из толпы, боясь за жизнь этой несчастной. Как он это сделал дважды, даруя бессмертие. Вполне возможно, Луо Шинь пострадала от рук кого-то из здесь присутствующих из-за банальной зависти. А следующей на очереди может оказаться Луян-нян.

– Мой господин, – зов главной наложницы коснулся его сознания. Шан опомнился. Быстрыми шагами пересек зал и приблизился к нарядному полукруглому дивану, встроенному в альков. А тот в свою очередь был завешан шторами-бусами, сплетенными из янтарного бисера.

Шан-и-Дан устроился поудобнее и махнул рукой, чтобы можно было начинать.

Едва он так сделал, выступающие приосанились и полезли в рукава, чтобы достать оттуда атласные ленты. Кто-то уже успел подвязать платье, кто-то собирал волосы и вкалывал шпильки, стараясь делать это как можно соблазнительнее.

Луян лишь поочередно надевала специальные напальчники с металлическими когтями для того, чтобы можно было исполнять на гуцинь быстрые мотивы, а не только демонстрировать медленную технику слабыми щипками. Сделав это, она положила ладони на струны и прикрыла глаза в предвкушении.

Шорохи в миг стихли. Исполнительницы приготовились начинать. Кто-то стоял за барабанами разного размера, кто-то держал в руках колокольчик, кто-то приладил флейту к губам. А главная наложница генерала провела пальцем по струнам, последний раз проверяя инструмент. Музыка брызнула в разные стороны и быстро смолкла, потому что музыкантша прижала струны к дереву, прекращая тоненькое дребезжание.

– Начинаем, – объявила Луян-нян.

И принялась пощипывать гуцинь, рождая поначалу медленные тягучие звуки, со временем набирающие быстрый ритм. Флейтистки подхватили и включились в групповую игру множества инструментов. Барабаны добавляли объемности звучания. Наложницы, стоящие позади них, усердно отбивали ритм, будто желали кого-то догнать.

Гуцинь разошлась, звуча громко, быстро со множеством переходов в низкие и высокие тона. Длинная челка Луян упала на лоб и почти закрыла ее лицо, но она продолжила играть, закрыв глаза. Девушка будто наслаждалась происходящим, она истово дергала металлическими коготками за струны большого инструмента, который, при желании, мог бы по высоте сравниться с ростом взрослого человека. Пальцы исполнительницы бегали по всей длине гуцинь, рождая поистине уникальные звуки.

Шан-и-Дан водрузил щеку на ладонь и поднял ноги на диван, пытаясь расслабиться, но это у него не выходило. Странное ощущение холода и страха не отпускало его, едва музыка заиграла. Тревога сковала сердце в тисках, а тело напряглось почти до боли в мышцах.

– Мой генерал, – отвлек его стражник, едва заметно пробравшись к алькову, – Хены здесь нет.

– А где она? – негромко уточнил Шан.

– Ее уже ищут по всему дворцу.

– Найдите ее и приведите ко мне, – строго приказал генерал.

Вот она, причина быть недовольным выступлением. Вот почему его сердцу так тревожно, или же…

– Ван! – позвал Шан-и-Дан, обращаясь к только что вошедшему в зал стражнику. Тот кивнул и, бряцая броней, поспешил приблизиться. – Приведи ко мне начальника Незримых, я хочу услышать его отчет.

– Да, мой генерал, – стражник кивнул. – У меня… – Он хотел было протянуть какой-то свиток, но Шан его остановил:

– Все новости передай ему. Подготовьте купальню и проследите, чтобы никто меня не потревожил, кроме Яо.

– Есть! – отчеканил Ван.

Поклонившись, он поспешил покинуть музыкальный гостевой зал, а сам генерал поднялся на ноги и вскинул руку, останавливая исполнение.

Музыка вмиг стихла. Послышались разочарованные вздохи и всхлипы наложниц.

– Мне пора уходить, – строго проронил правитель Торакса голосом, не терпящим возражения.

– Мой генерал… – проронила Луян тихонько. – Мы в чем-то провинились?

– Все было отлично. Не расстраивайтесь. Я обязательно еще вас послушаю. – Было ей ответом. – А сейчас отдыхайте.

Грустные гримасы отразились на лицах исполнительниц. Но генерал был безжалостен. Чужие эмоции не трогали его уже давно. После смерти Луо он словно перестал жить по-настоящему. Сильные чувства покинули его в одночасье, оставляя после себя лишь бледный налет. Маску недовольства и раздражения.

Подойдя к дверям, Шан-и-Дан распорядился:

– Если Луян и остальные пожелают остаться и еще поиграть – пускай делают это, никого не выгонять.

– Есть.

Услышав привычный ответ военного, генерал поспешил покинуть комнату, чтобы хоть немного побыть в уединении, пока его не навестит Яо. Его тайные глаза и уши. Его правая рука во всем, что касается прислуги и управления дворцом.

Но несмотря на то, что он спешно покинул праздничный зал, скрылся от множества глаз, которые следили за каждым его движением, Шана не оставляло ощущение, будто за ним по пятам крадется враг. Будто недруг на несколько шагов впереди, окружает его дворец и готовится напасть, чтобы свергнуть династию и-Данов, чтобы убить последнего потомка древнего рода.

И впереди оставался один шаг до неизбежного события. Чьей-либо кончины, его или врага.

Неоспорим тот факт, что за время правления планетой Шан уже успел привыкнуть к безумной конкуренции среди наложниц, среди его капитанов, к интригам приближенных дворян, к попыткам выслужиться перед ним представителей иных, более низких сословий. Единственное, к чему правитель Торакса привыкнуть не мог и не хотел, это смерть. Шан-и-Дан отказывался соглашаться с нечаянной или специальной смертью знакомых ему людей, с тем, что многие и многие известные ему личности готовы пойти на подобные шаги – ценой собственной жизни. Этого он никак принять не мог, хоть и вынужден был мириться с подобным положением дел. А несколько раз сам лично приводил наказание в исполнение.

На счастье, убивать ему не приходилось. Не было достаточно веской причины отнимать чужую жизнь, даже несмотря на то, что он был Абсолютом этой планеты, а значит, обладал правом казнить без суда и доказательства вины, для этого достаточно было веления разума или сердца.

И снова мысли генерала унесли его далеко от дворца, в то время как ноги брели в нужном направлении. Не прошло и пяти минут, и-Дан прибыл в купальню – одно из самых любимых мест дворца, туда, где он и только он свершал процедуры омовения, туда, где он был недоступен ни для кого из наложниц, слуг или же придворных. Допускались сюда только начальник личной охраны – Ван и его солдаты, лично Яо Винчунь, а с недавних пор еще и Виталина и у’Лин.

Генерал скривился, припоминая, как сильно ошибся, когда давал указание проводить новую служанку именно сюда. Он неправильно выразился, и Ван понял его буквально, не подумав возразить.

Шан-и-Дан со вздохом разделся, скидывая одеяние на пол посреди купальни, оставив на ногах короткие штаны, припоминая о скором визите начальника Незримых, и поспешил окунуться в воду. Сложив руки вместе, он нырнул в бассейн и, скользя в воде по самому его дну, без труда добрался до противоположного борта. Вынырнул, выдохнул и с удовольствием откинулся головой назад, чувствуя затылком гладкость мраморной плитки. Капли воды тоненькими струйками стекали по его лицу к волосам, а взгляд был устремлен в сторону верхнего освещения.

Думы генерала вновь переместились к силе, позволявшей пользоваться этими благами цивилизации. Он поднял руку и посмотрел на белоснежный искрящийся камень.

«Судя по тому, как браслет послушно среагировал на Виталину, Дири приняла ее и подчинилась, – мысли Шана проносились в голове со стремительной скоростью. – А это значит, что ее силы, возможно, сравнимы с моими. Подобную вероятность нельзя исключать. А значит, нельзя исключать вероятность, будто она нарочно отправилась испытывать собственную выдержку на прочность, прекрасно зная о последствиях. Наверняка боли были жуткие. Одно непонятно, даже опытные циньлу осиливали три ступеньки по пути к Дири. Несколько секунд спустя они уже сползали обратно с сильными ожогами. Но тело Виты после всего оказалось целым, не считая того факта, что девушка все-таки умерла, добравшись до самого верха».

Шан громко выдохнул от разочарования.

Никогда в жизни он не встречал настолько противоречивой личности. Возможно, именно поэтому она настолько его интриговала, вызывая просто нестерпимое желание если не обладания, то хотя бы жажды узнать правду. Зачем она явилась сюда? Что она замышляет против него? И почему ведет себя так нелогично?

Желая вновь отвлечься от штурмующих его сознание вопросов без ответов, Шан-и-Дан нырнул, надолго задерживая дыхание. Вода издала тихий булькающий звук, и генерал медленно опустился на самое дно бассейна, усаживаясь там поудобнее. Он принялся замедлять сердечный ритм и очищать сознание, как когда-то учил его мудрый отшельник.

«Если будешь нервничать, значит, в ускоренном темпе потратишь воздух, а это значит, что ты проиграешь самому себе и не исполнишь задуманное. Не сможешь нырнуть под воду на несколько минут. А проигрывать самому себе еще обиднее, согласись, чем проигрывать кому-либо, – старческий голос дребезжал в голове Шана. – Ты способен управлять своим сердцем, ты – небожитель, который может без труда сдвинуть горы, как твой отец некогда поступил с Личуань, пододвинул плато и горную гряду друг к другу. Ты тоже без особого труда можешь сделать нечто подобное. И именно поэтому ты должен всегда оставаться хладнокровным, спокойным, а главное, быть справедливым к себе и окружающим, иначе жизнь твоя превратится в нескончаемую череду убийств, насилия и кровопролития».

И вот, казалось бы, он всегда старался быть справедливым, со всей душей занимался проблемами планеты, привел ее жителей к еще большему процветанию, но кровопролитие в его жизни все-таки случилось. Он не смог этого предугадать, не смог этого предотвратить.

Но что еще хуже, так и не смог найти виновных.

«Хен? Оракул виноват? Это он привел убийцу Луо во дворец, пользуясь силой Дири? Замел следы так, чтобы я не отследил пути перемещения? Но ради чего? Ради того, чтобы расчистить путь для сестры, которая через несколько лет после этого события попросилась ко мне в наложницы? Хм. Но тогда почему он не тронул Луян? Да, она на тот момент не обладала бессмертием, но они с Шинь были обе мне близки, и когда я выбирал, с кем остаться на всю жизнь, долгое время сомневался…»

Сердце пропустило удар. Кислородный голод дал о себе знать.

Генерал всплыл на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха.

– Мой господин, – донеслись до него слова Яо, талантливого разведчика, переодетого под старуху «старшую сестру», которая заправляла всеми слугами небесного дворца.

– Забудь о формальностях. – Шан кивнул слуге. – Для начала скажи мне, какие новости принес Ван?

– Новости об одной из ваших наложниц, генерал, – перестав кривлять голосом, разведчик выпрямился и быстро отчитался. – Отец Гун Джоу благодарит вас за невиданный урожай, который радует его семью вот уже несколько лет кряду, а заодно хочет узнать судьбу своей дочери, которая два года назад поступила к вам в гарем.

– Он хочет выдать ее замуж?

– В письме имеются намеки об этом, но точная кандидатура не указана.

Шан-и-Дан кивнул.

– Передай Вану, пусть девушка сама решит и напишет отцу, узнает все подробности. В случае конфликта поставить меня в известность.

– Есть! – Подчиненный кивнул, прикрыв глаза. – А теперь вы хотите заслушать мой отчет по поводу недавнего задания?

– Да.

Вместо ожидаемого ответа разведчик сделал знак рукой, будто их подслушивают.

– Вот он, – опытный военный достал свиток из-за пояса, прошел к генералу и, встав на колени, протянул его вперед.

Без всяких слов Шан-и-Дан взял свиток и аккуратно развернул, стараясь не превратить написанное в кляксы из-за капель влаги, стекающих по ладоням. Вчитавшись в шифрованные строчки послания, генерал пришел к неутешительному выводу.

И все-таки Виталина что-то замышляет. Потому что слежка за ней сразу трех Незримых дала свои плоды. Девушка исчезла из праздничного зала и полчаса спустя вновь обнаружилась, но уже в прачечной, там же и переоделась в наряд служанки, после чего была поймана Яо. Но на выручку девушке пришел Хен, которому она преувеличенно сильно обрадовалась. А до тех пор она ничего подозрительного не делала, разве что утром она разговаривала сама с собой.

«Или вы не видели ее собеседника, – подумалось генералу. – Что ж, значит, нужно ее раскусить до того, как она натворит дел. А это означает – держать ее ближе к себе и наблюдать».

– Что ж, продолжайте, – ровно произнес Шан, не показывая эмоций.

Яо кивнул, вновь сгорбился и поспешил покинуть купальню.

А Шан-и-Дан снова нырнул в воду, стараясь унять собственное сердце, кольнувшее от разочарования.

«И все-таки Виталина как-то связана с моим врагом. Каким образом – еще только предстоит узнать».

Мысли Шана посветлели, а улыбка сама собой заиграла на его лице, когда он еще раз подумал о том, что нужно держать Виту ближе. Еще ближе, чем сейчас. Гораздо ближе, чем наложниц, потому что они вряд ли что-то затевают серьезное, не считая инцидента с платьем.

«А если Виту попытаются убить, как некогда Луо Шинь, подумав, будто я хочу на ней жениться, то во-первых, в этот раз я точно поймаю убийцу, а во-вторых, Виту терять не жалко, потому что она иномирянка… Нет, не поэтому. – Генерал недовольно качнул головой, прогоняя противную мысль, подбирая иное оправдание: – Она сама даже не единожды рисковала собственной жизнью: пробралась во дворец, плетет интриги за моей спиной, приобрела силу Дири, а значит, и получила бессмертие. Уже как минимум за это я и сам мог лишить ее жизни. Но уж лучше она послужит общему делу и поможет мне найти убийцу».

Казавшаяся гениальной мысль очень быстро разбилась вдребезги об один-единственный вопрос: «А что, если Вита и есть убийца Луо Шинь и прибыла лично завершить начатое? Чтобы убить еще и Луян, например, или меня?»

Тут же память услужливо напомнила генералу о недавней агрессии девушки, когда она выплюнула с отвращением, что все мужчины – похотливые мерзкие твари.

«Определенно, под этой ненавистью скрывается немалая движущая сила, способная свернуть горы. Наверняка подобная ненависть к кому-либо, скрытая глубоко внутри, привела Виту на вершину лестницы к средоточию Дири. Иначе и быть не может. Иначе сложно представить, что где-то в мире существует такая смертная, готовая пожертвовать всем, продраться сквозь невероятную боль, чтобы только лишь перестать стареть или же чтобы получить шанс – управлять силой Дири, для чего ей понадобятся в лучшем случае годы и годы учебы и практики. При условии, что кто-то вообще возьмется ее учить».

– Ша-а-ан-нян, – приглушенными звуками донеслось до генерала слащавым певучим мужским голосом. – Ша-а-ан, ты где, мой дорогой генерал? Самый-самый суровый и самый-самый ответственный из всех. Покажись, я хочу тебя видеть.

Испустив последний воздух из рта, набранный специально для того, чтобы подольше посидеть под водой, Шан-и-Дан был вынужден вынырнуть наружу.

Небесный Император Ориона воззвал к нему, пользуясь силой Дири, оттого вместо боковой стены, за которой обычно начинался обрыв, сейчас визуально обреталась вычурная комната императорского дворца.

На большом топчане вразвалочку лежал правитель всего Пояса Ориона в разнузданном ханьфу и без штанов, но прикрытый подушками со всех сторон.

– А, ты, как всегда, прячешься ото всех под водой, – проворчал не кто иной, как сам Луван, заразительно улыбаясь.

Его длинные черные прямые волосы спадали по плечам, обрамляя безупречное лицо с утонченными чертами. Высокие скулы, раскосые глаза, хищный взгляд и родимое пятно на щеке в виде маленького трехлистника – позволяли безоговорочно определить в нем благостного неповторимого созидателя, Императора Ориона.

Пару раз моргнув от неожиданности подобной «встречи», Шан-и-Дан быстро опомнился и поспешил поклониться своему правителю.

– Я не слышал ваш зов, прошу меня простить, – оправдался генерал на полном серьезе. – Если вы подождете, я быстро оденусь.

– Оставь это! – Император лишь отмахнулся от предложения, как от назойливой мухи. – Я уже не первый раз вижу тебя в одних штанах. – Хитрый взгляд Лувана переместился на сидящую рядом наложницу, пожирающую Шан-и-Дана взглядом. – Или ты заботишься о моих поданных?

– Вы, как всегда, правы, – ответил генерал, склоняя голову в знак послушания.

– И все равно не нужно, я не комплексую из-за подобного. Что же до моей компании… – Император махнул рукой куда-то в сторону. – Дорогая, ты свободна на сегодня.

Прикусив губу, наложница императора склонилась в глубоком поклоне и, не разгибая спины, попятись назад. Таким образом она поспешила покинуть своего правителя и не оскорбить его неподобающим видом задней части туловища, что было несусветным грехом среди женщин Императора.

Полминуты спустя раздался скрип, хлопок и щелчок, означающий плотное закрытие высоких дверных ставен апартаментов Императора.

– До меня дошли слухи, – певуче произнес Луван, – что ты не далее как сегодня поскандалил со вторым генералом из рода Снежных Фениксов.

– Да, мой повелитель, – Шан-и-Дан отрицать вину не стал.

– До меня дошли слухи, – Император с улыбкой продолжил допрашивать подданного, – что скандал этот произошел из-за женщины.

– Да, мой повелитель.

– До меня дошли слухи, – улыбка стерлась с лица благословенного Лувана, – что эта женщина – иномирянка.

– Да, мой повелитель.

– И когда ты планировал показать ее мне? – теперь уже голос Императора звучал обиженно.

– Когда выдалась бы такая возможность, мой повелитель.

– И когда бы это произошло?

– Когда мне пришлось бы предстать пред ваши очи, чтобы просить покровительства в возникшем споре, мой повелитель. Со всей ответственностью клянусь, я не был инициатором конфликта. Я лишь отстаивал свои права на Виталину как на мою личную служанку.

Император хохотнул, широко улыбаясь:

– А это что-то новенькое. Служанку? Личную? Ха! Ты меня удивляешь и-Дан. Неужели тебе уже гарема в две сотни женщин недостаточно?

– По этому поводу я уже давал исчерпывающий ответ, мой повелитель.

– Когда бы это? – удивился Император. – Что-то я не припоминаю ничего о Виталине.

– Я неправильно выразился. Я уже объяснял причину величины моего гарема. Почти никого из них я и пальцем не тронул.

– Почти? – Луван хитренько улыбнулся. – А скольких тронул?

Шан-и-Дан озадаченно моргнул, потому что в заданном вопросе крылся досадный подвох.

– Мне посчитать буквально всех, к кому я прикасался пальцем, в том числе без интимных мотивов? – генерал попытался вывернуться из сложной ситуации, что, естественно, не укрылось от бдительного Императора.

– Не нужно, меня это не интересует. Но я хочу удостовериться, правду ли донесли мои источники, которые передали мне поразительные новости. Что ты якобы вначале нарядил эту девицу в свадебный наряд, затем засомневался и надел поверх нее еще и свой праздничный ханьфу. Более того, ранее ты забирался к ней в постель, а девица взяла и уснула, как боров на лужайке, и продрыхла до самого утра. Но что больше меня поразило, так это тот факт, как сильно эта самая Вита-лина сразила другого моего подданного, потомка Фениксов, который из-за нее даже вызвал тебя на бой.

Чем больше генерал слушал своего правителя, тем меньше ему нравились умозаключения Императора, потому что все из перечисленного было правдой. Не хватало нескольких маленьких деталей, в которых и пряталась вся соль этого мира.

– Я могу написать отчет…

– Избавь меня! – Луван недовольно поднял руку в останавливающем жесте. – У меня три рабочих стола ломятся от всех этих отчетов. Видеть их не могу. Ни столы, ни отчеты, ни советников, назойливых мух, которые дергают меня по каждому поводу, не в силах разобраться с элементарными вещами.

– Но что мне тогда сделать?

– Что-что, жениться уже наконец! – Луван вознегодовал, сверкая очами, точно молниями. – И разогнать весь гарем, который вызывает жгучую зависть у всех нижестоящих генералов. Потому что эти бедняги наивно думают, будто их непривлекательность для женского населения собственных планет резко переменится, если они все разом станут третьими генералами и займут твою должность. Так что вот тебе мой указ, Шан-и-Дан. Поубавь аппетиты и ограничиться несколькими десятками наложниц! А лучше женись наконец и закончи всю эту историю с легендой Украденного Сердца.

– Что?

– Только не говори мне, что твои разведчики зря транжирят мои деньги.

– Нет. Конечно же нет, – генерал поспешил вступиться за подчиненных, пока Император не разошелся и не приказал наказать кого-то в назидание или просто от скуки смертной, из-за которой иногда даже устраивал нашествия на чужие галактики. – Я все сделаю, мой правитель. Будьте уверены. Только прошу вас, предоставьте мне один месяц…

– У тебя две недели, Шан. Иначе я задумаюсь о новой кандидатуре, что займет твое место. А заодно получу себе интересную во всех аспектах иномирянку, как трофей в споре.

Напоследок лицо Императора приобрело серьезное и столь же грозное выражение, из-за чего Шан-и-Дан поспешил поклониться, отводя взгляд.

– Как прикажете, мой повелитель.

– Вот и славно, значит, решено. Жду через две недели тебя вместе с женой у меня в пятом дворце на Айлуме.

– Да, мой повелитель, – еще раз согласился Шан-и-Дан, досадуя, что ему попросту не оставляют выбора.

«С другой стороны, я уже решил, будто Виталина – подходящая кандидатура, которой можно с легкостью рискнуть. Вот только две недели – слишком маленький срок, чтобы уговорить ее подыграть, или же влюбить в себя – для надежности задуманного. Правда, после недавнего признания Виты, будто она ненавидит мужчин, задача выглядит невыполнимой. Но, на всякий случай, у меня есть еще Луян… – думал так генерал, устремляя взгляд в стену, за которой сейчас вновь находился обрыв, а не апартаменты Императора, как было еще несколько секунд назад. – Луван, как всегда, попросту прервал разговор, не утруждая себя прощанием. Главное, он услышал то, чего хотел. И в принципе, в этом мы с ним схожи, если не считать, что он – Император Ориона, а я лишь его небесный генерал. Третий по счету».