Влюбиться в Ноябрь (СИ)

15. Моя

— Не боишься, что серый волк тебя растерзает, милая зайка? — впечатываюсь в нее бедрами, поддразнивая, но она моментально включается в игру, обвивая шею руками, и жмется ближе. Улыбается совершенно хулигански.

— У зайки тоже есть зубки, — в подтверждение своих слов и правда беспощадно вгрызается зубами в плечо, сладко зализывает отметины от зубов.

А меня ломает от ее близости. Ловлю ее губы своими и едва удерживаюсь от порыва прямо на этом столе ее и… Съесть! Никогда такого не было. Меня как магнитом к ней тянет, не успеваю соображать. Пропадаю в ней, но что-то на заднем плане вспыхивает сигнальными огнями. Черт, горим!

Сковородку в раковину, плиту выключить, подхватить мою девочку на руки и утащить в берлогу… Но в берлогу не получается. Падаем на мягкий ковер в гостиной. Смеемся, но резко становится не до шуток. Она ведет своими пальчиками по моей руке, плечу, шее, небритой щеке… А я стягиваю вверх ее футболку, отбрасывая куда-то в неизвестность.

Меня отрубает от реальности окончательно. Съедаю ее всю, потому что остановиться невозможно. Горячая, сладкая, мягкая, отзывчивая, влажная для меня. Она срывается в бездну вместе следом за мной.

Пока она приходит в себя, жадно глотая воздух, надеваю на пальчик колечко. Тоненький ободок платины с прозрачно-голубыми топазами. Пусть об истинных для хранителей ходят всего лишь легенды, но этот камень не зря главный символ верности и истинной любви.

Теперь Василиса обвенчана с ноябрем. Не уверен, что она сейчас согласилась бы. Даже такая румяная и уставшая. Доверчиво прижавшаяся к моей груди. Но на убеждения времени нет. Обратный отсчет пошел. По-другому мне ее не защитить.

— Что это?

— Обещание, — а еще рука и сердце. Но это вслух не добавляю. Просто съедаю ее губы до головокружения.

Она, как огненная бабочка. Вырывается из моих объятий и снова утонув в безразмерной футболке, убегает к кухонному островку. Нагло мешаю ей готовить. Она шлепает мне по ладоням, исследующим ее бедра, и тут же кормит блинами с рук. Пачкает медом свои губы, и я не могу перестать их облизывать.

Беззаботный завтрак с идеальной девушкой. Вот этого бы я точно хотел. За сотни лет работы не было и минуты, похожей на такое счастье. Звонок в дверь не заставляет себя ждать. Почуяли.

— Это ты? — Василиса восхищенно смотрит на снегопад в окно, а я не могу ответить. Потому что нет, не я.

— Ничего не бойся, ладно? — подхожу поцеловать кончик ее носа. — Найди Апреля. Братья тебе помогут, — вкладываю в ее ладонь запасные ключи от берлоги этого засранца, и иду открывать.

За воротами меня ждут два безликих щуплых конвоира и опер. Суровый медведь. Но справедливый. Он будет злиться, но поможет, я точно знаю.

— Ну вот от тебя не ожидал, — начинает без приветствий, опер. Мороз на улице усиливается.

— Не злись так. Люди замерзнут.

— Не одному тебе фокусы показывать. Ты бы раньше об этом думал. Самому пора мороз выпускать на волю. А могучий ноябрь вот — показывает пальцем на россыпь одуванчиков на зеленой траве. Ой позор… — И ладно бы Май или Апрель. Мелкие, не соображают еще. Но ты уже три сотни лет на службе…

Четыре. Но это детали. В этом году люди увидели снег в начале мая, да. Это наша бесстрашная сестрица-лисица натворила дел. Пришлось вмешиваться и мне. Если сейчас меня уберут, братец декабрь достанет из небытия только чтобы наказать самому.

— За девочкой моей присмотри, будь другом. И не пугай ее, брат.

— Брат… Раньше нужно было думать! Ты же знаешь, что будет.

— Не будет. — холодно отрезаю. Стягиваю перстень и вкладываю в руку Декабря. — Не будет. Ясно? Я найду выход.