Влюбленный воин

Глава 20

Хейд проснулась и тут же почувствовала сильнейшую головную боль. При этом в ушах у нее стоял ужасный гул, так что казалось, она вот-вот оглохнет. Осторожно приоткрыв один глаз, она попыталась приподняться и тотчас застонала:

— О Господи!.. Минерва, пожалуйста…

Тристан хмыкнул и приблизился к постели, держа в руках поднос с графином, миской и ломтем хлеба. Прежде чем присесть на кровать, он поставил поднос на пол.

— Доброе утро, милая. — Он осторожно прикоснулся к ее плечу.

Услышав голос Тристана, Хейд распахнула глаза. Несколько мгновений она таращилась на него в недоумении, а потом вдруг с удивительным проворством выпрыгнула из постели и, бросившись к ночному сосуду, стоявшему в углу, низко наклонилась над ним.

Тристан с вздохом отвернулся. Он не судил Хейд слишком строго за прискорбные последствия вчерашней ее невоздержанности. Однако сейчас ему следовало заняться хозяйственными делами, и, следовательно, он должен был поручить кому-то другому заботы о Хейд.

Налив в чашу воды из кувшина, Тристан смочил той же водой чистую тряпицу и, приблизившись к девушке, с добродушной улыбкой проговорил:

— Вот тебе и питье, и прохладная влажная ткань на лоб.

Хейд повернула голову и, выпрямившись, проворчала:

— Уходи отсюда…

— Но если я уйду, то как ты объяснишь слугам, почему оказалась в моей спальне? — Тристан поднес чашу к ее губам. — Пей медленно, милая. Тогда ничего страшного не случится.

Однако его предостережение запоздало, потому что Хейд мгновенно осушила чашу. И тотчас же в желудке у нее громко забурчало, и она, выронив сосуд, снова склонилась над другим сосудом.

— Меня кто-то отравил, — пробормотала она, задыхаясь.

Тристан с трудом удерживался от смеха. Он помог Хейд добраться до постели и, уложив ее, проговорил:

— Да, отравили. Ты сама себя отравила.

Хейд с жалобным стоном прошептала:

— Ох, где я? И что я здесь делаю?

— Неужели ты забыла о нашей ночи любви? — спросил Тристан с чрезвычайно серьезным видом, хотя по-прежнему отчаянно боролся со смехом. — Вчера, на празднике, я попросил тебя прийти ко мне после полуночи, и, к моему величайшему удивлению, ты пришла. Пьяная, но все же пришла. — Он приложил ко лбу девушки влажную ткань. — Ну, вспомнила?

Хейд поморщилась и тихонько застонала, а Тристан, снова смочив водой тряпицу, продолжал:

— У меня были для тебя кое-какие новости, но я не мог их тебе рассказать, потому что ты, похоже, очень хотела исповедаться в своих воображаемых грехах. А потом впала в беспамятство.

— Ничего ты не понял, — пробурчала Хейд. — Это настоящие грехи. Да, настоящие…

— Но, Хейд… — Тристан ласково ей улыбнулся. — Ты не можешь брать на себя бремя чужих грехов. И ты не должна нести за них ответственность. — Он присел на край кровати. — Дорогая, выслушай меня, пожалуйста.

— Да-да, я слушаю. Говори.

— Видишь ли, дорогая, у меня есть основание считать, что у Найджела в Гринли есть шпион. Именно поэтому его люди прибыли ко двору Вильгельма прежде моих и стали распространять обо мне ложные слухи.

— О Господи… — прошептала Хейд, закрывая глаза. Теперь ей стало окончательно ясно, что она действительно предала Тристана.

— Видишь ли, после побега Дональда произошли кое-какие события, — продолжал Тристан. — Поэтому я почти не сомневаюсь: какой-то человек из Гринли поддерживает дружеские отношения с Найджелом. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что нас предает леди Эллора.

— Нет, Тристан. — Хейд покачала головой. — Это вовсе не Эллора.

— Неужто ты из-за нее так огорчилась? — удивился Тристан. — Нет, Хейд, не пытайся ее защищать. Скорее всего, именно она помогла Дональду бежать. У этой женщины, несомненно, имеются какие-то тайные планы. Но ты ее не бойся. Я сегодня же утром встречусь с ней, и больше у нее не будет возможности поддерживать связь с Дональдом и Найджелом.

— Тристан, выслушай меня. — Хейд приподнялась и схватила его за руку.

Но он тут же уложил ее обратно на постель и, направившись к двери, сказал:

— Я пришлю к тебе твою сестру, дорогая.

— Нет, постой!

В следующее мгновение дверь спальни закрылась, и Хейд в отчаянии застонала. Немного помедлив, она выбралась из постели и, осторожно опустившись на колени, стала искать свои башмачки. Обувшись, она перевела дух и тихо прошептала:

— Больше никогда не стану пить вино. Приблизившись к двери, она чуть приоткрыла ее и выглянула в коридор. К счастью, коридор был пуст, и Хейд беспрепятственно спустилась по лестнице. Внизу же царило оживление, так что никто ее не заметил. Она направилась к выходу из зала, но тут голова у нее снова закружилась, и ей пришлось остановиться.

Внезапно она заметила, как один из мужчин приблизился к Тристану и, вытащив из-за пояса лист пергамента, торжественно, вручил его своему господину; А в следующее мгновение к ней подбежала Солейберт.

— Они вернулись, Хейд! — Лицо Берти сияло.

— И Фаро тоже? — спросила Хейд. Берти покачала головой:

— Пока нет, но должен ведь…

Тут Тристан вдруг нахмурился и, обратившись к одному из своих гонцов, спросил:

— Где Фаро? Мне хотелось бы услышать его отчет. Воин покосился на своих спутников и, пожав плечами, проговорил:

— Милорд, он не вернулся с нами.

Никто не услышал горестного вздоха Берти — никто, кроме Хейд, крепко сжавшей руку сестры.

— Но почему он не вернулся? — допытывался Тристан. — Что с ним случилось?

— Видите ли, милорд, когда мы уже покидали Лондон, к нам подъехали всадники одетые точно так же, как Фаро. Он коротко переговорил с ними, а потом присоединился к ним. И не вернулся.

— Ты хочешь сказать, что его похитили? — В голосе Тристана слышалось недоверие.

— Нет-нет, милорд. — Воин энергично помотал головой. — Мы ни за что бы этого не допустили. — Он потупился и, снова пожав плечами, пробормотал: — Милорд, мы тоже никогда не считали его предателем. Но случилось так, что он…

Тут Тристан вдруг схватил воина за плечи и, с силой встряхнув его, закричал:

— Немедленно замолчи! Я отрежу тебе язык, если ты еще раз посмеешь запятнать подозрением доброе имя Фаро! Понятно?

— Да, милорд, конечно… Я только…

— Убирайтесь отсюда! Убирайтесь все! — Тристан отпустил беднягу, и все гонцы поспешно покинули зал.

Повернувшись к лестнице, Тристан наконец-то увидел Хейд и Солейберт; сестры стояли, держа друг друга в объятиях, и Берти тихонько всхлипывала. Внезапно она отстранилась от Хейд и, подбежав к Тристану, прижалась к его груди с громкими рыданиями.

— Ну почему, милорд?.. — спрашивала она. — Почему он оставил меня?

— Успокойтесь, леди Солейберт, — бормотал Тристан. — Дайте мне время, и я все узнаю. Но поверьте, Фаро не мог вас оставить.

— Что за шум?! Что случилось?! — закричала Эллора, сбегавшая по ступенькам; следом за ней топал Баррет.

Увидев дочь в объятиях Тристана, леди Эллора улыбнулась и пробормотала:

— О, как мило…

Всхлипнув последний раз, Берти отстранилась от Тристана и побежала вверх по лестнице. Хейд тут же поспешила следом за сестрой.

— В последнее время у нее скверное настроение, верно? — Эллора повернулась к Тристану: — Скажите, милорд, а что тут делали воины?

— Вы говорите так, будто не знаете, что эти воины — мои гонцы, — проговорил Тристан с угрозой в голосе. — И еще, миледи… Имейте в виду, я терплю ваше пребывание здесь только из-за вашей дочери. Так что не пытайтесь меня обманывать.

— Но в чем вы меня обвиняете, милорд? — в смущении пробормотала Эллора. Ее взгляд остановился на пергаменте в руке Тристана. — О, милорд, вы получили послание от Найджела? Он… Он что, недоволен мной?

— Я уверен, что скоро мы узнаем, насколько он доволен вами, миледи. А до тех пор… — Тристан приблизился к Эллоре и процедил сквозь зубы: — А до тех пор вам нет доверия… Эй, Баррет!..

— Да, милорд…

— Немедленно запри леди Эллору. И держи ее взаперти, пока я не пошлю за ней…

— Но почему, милорд?! — пролепетала Эллора. — В чем я виновата?

Тут вмешалась Хейд, снова спустившаяся в зал.

— Тристан, не делай этого! — закричала она. — Эллора ничего не знает!

— Помолчи, Хейд, — проворчал Тристан, даже не взглянув на нее. — Лучше придержи язык.

— Но я не могу этого допустить. — Она встала между Тристаном и Эллорой. — Ты к ней несправедлив.

— Это не твоя забота! — в ярости закричал Тристан. — Немедленно отправляйся к себе!

— Выходит, эта шлюха уже отравила ложью ваш слух?! — Эллора с ненавистью взглянула на Хейд. — Она клевещет! Ей нельзя доверять!

— Баррет, уведи ее! — Тристан поморщился и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Баррет осторожно взял Эллору за локоть.

— Пойдемте со мной, миледи.

— Убери руку, болван! — закричала Эллора, пытаясь отстранить огромную ручищу шерифа.

— Это все я!.. — внезапно прокричала Хейд, и все уставились на нее в изумлении. — Да, это я!..

— Замолчи, Хейд, — сказал Тристан.

— Но это несправедливо! — кричала она. — Это меня направил сюда Найджел шпионить за тобой, Тристан! Меня, понимаешь?!

— Леди Хейд, о чем вы?.. — пробормотал Баррет. Не обращая внимания на шерифа, Хейд продолжала:

— И я никогда не была помолвлена с Дональдом. Наша помолвка — просто хитрость. Чтобы проникнуть в Гринли, понятно? Но поверь, Тристан, это было до того, как я тебя узнала. Я приняла лживые слова Найджела за правду, поэтому очень боялась за Берти. Я считала, что должна спасти ее, считала, что у меня нет выбора.

— Ты заключила договор с моим мужем? — прошипела Эллора. — Ты хотела расстроить брак Солейберт?

— Хейд, помолчи! Не говори больше ничего! — раздался резкий голос Тристана.

Но Хейд уже не могла остановиться. Повернувшись к Эллоре, она продолжала:

— Нет, не расстроить ее брак, а защитить ее! Я люблю Берти!

— Ты любишь только себя! — в ярости завопила Эллора. — Ты такая же шлюха, как твоя мать! И я надеюсь, что вы обе сгорите в аду!

Тут словно какая-то неведомая сила вырвала Эллору из рук Баррета и швырнула ее на каменный пол. И тотчас же зазвенел голос Минервы, стоявшей у двери:

— Не смей порочить Коринну! — Старуха подошла к лежавшей на полу Эллоре. — Может, желаешь услышать, какой выбор предоставил Хейд твой муженек?

— Нет, Минерва! Это не важно! — снова вмешалась Хейд.

— Я с тобой не согласна, моя фея, — заявила Минерва с усмешкой. — Возможно, Эллоре следует кое-что узнать о своем муже. Ведь если бы ты, моя милая, отказалась помогать Найджелу в его предательских планах, то он потребовал бы, чтобы ты легла с ним в постель.

— Ты лжешь! — прошептала Эллора.

— Нет, не лгу! — Минерва пристально смотрела на Эллору, и, казалось, ее взгляд прожигал леди насквозь.

— Довольно! — закричал Тристан. — Уведи ее, Баррет! Я же приказал!

— Но почему? — Хейд повернулась к Тристану: — Ведь я сказала тебе правду! Именно я сообщила Дональду о твоих гонцах к Вильгельму! В темницу следует заключить меня, а не Эллору!

— Очень хорошо, — кивнул Тристан. — Баррет, уведи также и леди Хейд. Но запри их в разных темницах, чтобы они не убили друг друга.

— Милорд, но как же?.. — Баррет в недоумении уставился на Тристана.

— Выполняй, шериф!

Баррет кивнул и поднял Эллору с пола. Хейд же сама протянула шерифу руку. Прежде чем скрыться за дверью, она обернулась и проговорила:

— Мне очень жаль, Тристан. Я пыталась тебе объяснить…

Когда они ушли, Минерва повернулась к Тристану и, кивнув на пергамент в его руке, спросила:

— Уже знаешь ответ?

— Нет, не успел прочесть. — Он вздохнул и пробормотал: — Но Хейд ни в чем не виновата, верно?

Минерва печально усмехнулась в ответ.

— Нет, конечно, не виновата. Сообщишь, что ответил король?

— Да, разумеется.

— Тогда я пойду. — Уходя, Минерва бросила взгляд на дверь под аркой, ведущую в подземелье. Сокрушенно покачав головой, старуха вышла из зала.

Тристан подошел к столу и с вздохом опустился на стул. Сломав печать Вильгельма на пергаменте, он развернул листок и принялся читать.

«Приветствую тебя, лорд Тристан! Я получил твою петицию, касающуюся твоего желания расторгнуть помолвку с леди Солейберт. Должен сообщить тебе, что послание лорда Найджела из Сикреста опередило твое. Он сообщил мне о твоем поведении по отношению к людям из Гринли и об отказе от его падчерицы, а также о твоем нежелании признать в нем равного тебе по положению. Мы хорошо знаем, друг друга, лорд Тристан, и мы вместе с тобой сражались множество раз. Я считаю тебя другом и верным вассалом, и я всегда питал к тебе величайшее уважение. Именно по этой причине и с величайшим огорчением я отказываюсь удовлетворить твою просьбу. Ты должен знать, что главная моя цель — объединение всех английских лордов. Потому и тебе надлежит стремиться к тому же. Поэтому запомни: мое желание создать союз между Сикрестом и Гринли остается нерушимым.

И если ты не представишь убедительных доводов в пользу того, чтобы расторгнуть помолвку, то мое решение не изменится. Ослушание же навлечет на тебя мой гнев и наказание, хотя мне это будет чрезвычайно неприятно.

Я так понимаю, что леди Хейд сейчас находится в Гринли. Пока ты не связал себя брачными узами, это вполне приемлемо, но после свадьбы она вернется к своему опекуну в Сикрест. Выполни свой долг, как того требует твоя честь. Если ты последуешь моему совету, недовольство твоих людей уляжется, а твоя честь будет восстановлена в моих глазах.

Вильгельм».

— Черт возьми! — Тристан ударил кулаком по столу. — Черт бы побрал этого Найджела!

Ответ Вильгельма был предельно ясен: «Выполняй мой приказ, иначе отберу у тебя Гринли». Но еще больше, чем приказ Вильгельма, злила гнусная ложь Найджела. Этот негодяй опередил его и настроил короля так, как ему было выгодно. Более того, Найджел намеревался в ближайшее время заполучить Хейд.

Мысль о том, что его пылкая фея может оказаться в постели этого мерзавца, а потом начнет разбухать, когда будет носить младенца, вызывала у Тристана тошноту. И ужасала.

Однако слово Вильгельма было окончательным, и опасность потерять Хейд казалась очень даже реальной. К тому же исчез его верный друг Фаро…

Тристан резким движением отшвырнул письмо Вильгельма на середину стола. Затем откинулся на спинку стула и глубоко задумался. «Как же остановить Найджела? Как помешать ему?» — спрашивал он себя.

Внезапно, дверь отворилась, и в зале появился Баррет. Приблизившись к столу, он сообщил:

— Обе леди надежно заперты, милорд. Чем еще я могу быть вам полезен?

Тристан почувствовал, что шериф очень не одобряет его поступок, и от этого его уважение к Баррету только возросло.

— Сядь, Баррет. — Тристан указал на соседний стул. Какое-то время он размышлял, потом спросил: — Ты уже слышал об исчезновении Фаро?

— Да. — Баррет кивнул косматой головой. — Все говорят об этом.

Тристан снова задумался, потом вновь заговорил:

— Видишь ли, Баррет, я знаю Фаро Такана более десяти лет. Он мне как брат. И я уверен, что он не покинул наших людей, не оставив мне послания с объяснением своих намерений.

— И что же, по-вашему, случилось? — спросил великан.

— По правде говоря, ума не приложу. Я мог бы обвинить Найджела, потому что вижу в нем источник многих моих бед. Но в данном случае, мне кажется, причина совсем другая.

— Да, верно, — кивнул шериф. Похищение Фаро едва ли принесло бы пользу этому трусу.

Тристан взглянул на пергамент, лежавший на столе, и в задумчивости пробормотал:

— Возможно, исчезновение Фаро как-то связано с ответом короля.

Баррет почесал в затылке и спросил:

— Вильгельм был не очень благосклонен к вашей просьбе, милорд?

— Как мы и опасались, — ответил Тристан с вздохом. — Найджел опутал его своей ложью и откровенной клеветой, чтобы обеспечить не только мое падение, но и возвращение леди Хейд в Сикрест.

— Вы этого не допустите, милорд, — решительно заявил Баррет. — А Вильгельм… Он должен прислушаться к голосу разума.

— И прислушается! — воскликнул Тристан. — Вильгельм тверд в своем решении, но он непременно его изменит, когда получит доказательства бесчинств Найджела.

— Если так, то он мудрый король, — заметил шериф. — Но что же делать сейчас, милорд?

— Я должен ехать в Лондон, чтобы встретиться с Вильгельмом лично, — заявил Тристан. — Возможно, мне удастся узнать что-нибудь о Фаро.

— Конечно, милорд. Когда мы выезжаем? — Нет, мой добрый шериф. Я поеду один.

— Но это слишком опасное путешествие, милорд, чтобы совершить его в одиночку. По пути в Лондон вам придется проехать мимо Сикреста.

— Да, верно, — кивнул Тристан. — Но один я смогу ехать быстрее и буду меньше привлекать к себе внимание. К тому же ты мне нужен здесь. Раз нет Фаро, вся тяжесть ответственности за Гринли ложится на тебя.

— Я не подведу тебя, милорд, — торжественно заявил Баррет. — За время твоего отсутствия никто не проникнет за эти стены.

— И никто не должен уехать отсюда, — добавил Тристан. — Я не знаю, кого использовала Эллора в качестве посланцев в Сикрест, но мы не можем рисковать, пока это не выяснится. Сохранить в тайне мое отсутствие будет едва ли возможно, и я уверен: как только предательница узнает, что я отправился к Вильгельму, она непременно сообщит об этом Найджелу.

— Да, милорд, понимаю. Я попытаюсь пресечь слухи, насколько это возможно. — Баррет умолк и снова почесал в затылке — казалось, не решался задать следующий вопрос. Наконец все-таки спросил: — А что делать с узницами, милорд?

— До моего возвращения они должны оставаться под стражей. И единственные, кто будет иметь право доступа к ним, — это Минерва, леди Солейберт и ты сам, конечно.

— Значит, это правда? — Баррет помрачнел. — Леди Хейд действительно предала нас?

— Она так считает, — ответил Тристан с усмешкой. — Но, конечно же, она ничем нам не навредила. Найджел все равно уже знал, что я собираюсь отправить гонцов к Вильгельму. Не знал только время, то есть когда именно я их отправлю.

Баррет вздохнул с облегчением.

— О, милорд, она ведь очень переживает… Думает, что только из-за нее Найджел узнал о ваших планах.

— Я давно уже догадывался о замыслах Найджела, — проговорил Тристан. — Но пусть Хейд пока считает себя виноватой. Найджел придет в ярость, когда узнает, что больше не сможет получать от нее сведения обо мне. И потому ее заключение обеспечит ее безопасность.

— А леди Эллора, милорд?.. Тристан помрачнел и тихо проговорил:

— Вину леди Эллоры доказать не так уж трудно. Но я пока не уверен, что мне это потребуется. Видишь ли, совершенно случайно мне в руки попало ее послание Найджелу. Не знаю, правда, сколько ее писем прошло мимо меня и какие сведения они содержали.

Баррет кивнул и задумался. Потом вдруг выпалил:

— Скажи мне, милорд, что Гринли выживет. Я слишком долго смотрел на то, что происходило в Сикресте, и я не смогу вынести мысли о том…

— Успокойся, мой добрый шериф. — Тристан хлопнул Баррета по плечу. — Я прекрасно знаю, что делаю. Поверь, все будет хорошо. — Оба поднялись на ноги, и Тристан добавил: — А сейчас приготовь мне двух лошадей и дай немного припасов на дорогу. Я отправлюсь с наступлением темноты, и буду скакать всю ночь.

— Да, милорд, — кивнул шериф.

Баррет тут же удалился, а Тристан направился к лестнице. На мгновение он задержался у двери, ведущей вниз, в темницы. Но потом, поспешно отвернувшись, стал подниматься по ступеням.