Вне запретов

ГЛАВА 11

— …это просто еще одна грустная песня о любви, которая заставляет меня ломать голову как сумасшедшую… Думаю, я совсем растерзана, — пою я во всю мощь своих легких, сваливая все барахло, которое Грейсон покупал мне, в кучу посреди моей комнаты.

— Серьезно? Это то, что мы сейчас делаем?

Джордан стоит в дверях, слегка покачивая бедрами.

— Что? Моя версия Тони Брэкстон была слишком громкой?

— Ты знаешь, о чем я говорю. Ты проигрываешь в голове это грустное дерьмо. Разве это полезно? — обвиняет она, входя в мою комнату.

— Начнем с того, что эта песня старая, но хорошая. Моя мама постоянно слушала эту песню.

— После расставания, верно?

— Ну, да. Но это придает сил. Ну… в некотором роде. Разве ты не видишь, что я очищаюсь, черт возьми? — спрашиваю я, указывая на груду одежды на полу.

— Ладно. Почему бы тебе не заняться мыловарением? Так мы обе сможем очиститься.

— Ты эгоистичная корова. Ты просто хочешь, чтобы я приготовила тебе немного мыла.

— Как ты можешь винить меня? Моя заначка вот-вот закончится. И это не просто эгоизм. Приготовление мыла — это твое любимое занятие и единственное, что тебя успокаивает.

Она права. Этому ремеслу я научилась у своей бабушки по материнской линии. Мне нравится, когда в доме пахнет эфирными маслами. И это действительно помогает мне успокоиться. Возможно, я приготовлю порцию на этой неделе, но не говорю ей об этом.

— Посмотрим, — просто отвечаю я.

— Можем мы послушать что-нибудь другое, пожалуйста? У тебя эта песня на повторе последние двадцать минут.

Она садится на пол и роется в моей стопке. Я присоединяюсь к ней.

— Как скажешь.

Я ухмыляюсь, переключаясь на следующую песню в своем телефоне. Он подключен через Bluetooth к колонке, так что музыка наполняет комнату.

Подруга качает головой в такт инструментам струнного квартета Vitamin, пока не понимает, на какую песню я только что переключилась.

— …потому что я нашла мелодию, которая почему-то заставляет меня думать о тебе, когда я проигрываю ее на повторе, пока не засыпаю, — я подпеваю Arctic Monkeys песню «Хочу ли я знать?» невыносимо громко.

— Ты безнадежна, — говорит Джо без всякого веселья.

— Укуси меня. Позволь мне погоревать, женщина.

— Это так вредно для здоровья, — предупреждает она.

— …может быть, я слишком занята тем, что принадлежу тебе, чтобы влюбиться в кого-то другого, — громче пою я ей на ухо.

Подруга хватает меня, и мы обе покатываемся со смеху. Приятно выводить ее из себя. Будь она проклята за то, что не позволила мне погрязнуть в жалости к себе. Полагаю, таков был ее план с самого начала. Раздается звонок в дверь, и мы прекращаем наши шалости.

— Я никого не ждала, но это может быть Бейли. Продолжай заниматься саморазрушением. Я открою, — объявляет Джордан.

Я продолжаю свое отвратительное пение, и подруга воспринимает это как сигнал оставить меня в покое. Песня начинается сначала, и я подпеваю инструментам, когда в дверях появляется нежеланное лицо. Позади него с самодовольным выражением на лице стоит Джордан.

— Посмотри, кого ты вызвала в воображении, — насмехается она. — Я ухожу, Грейсон, но буду в соседней комнате. Не заставляй меня кастрировать тебя ножницами.

Грейсон даже не обращает на нее внимания. Он просто смотрит сквозь меня. Джордан указывает в сторону своей комнаты, прежде чем исчезнуть. Грейсон продолжает стоять с таким видом, словно с него стекает секс. Трикотажное поло облегает его рельефную грудь и пресс, а джинсы выглядят как вторая кожа — все очертания мышц выставлены напоказ. Он приподнимает бровь, глядя на меня, вероятно, догадываясь, что я пялюсь на него. Он — воплощение самых грязных фантазий. Я встряхиваю головой, словно по волшебству избавляясь от похоти. Этот мужчина больше не мой. Сейчас он наслаждается оргазмами с кое-кем другим. Моя киска оплакивает потерю, но черта два, если дам ему об этом знать. Я пытаюсь заставить эту сучку подчиниться. Но после трех сжатий моего влагалища пульсация только усиливается.

— Что все это значит? — спрашивает он, крадучись входя в комнату. Его глаза прищуриваются при виде кучи одежды, окружающей меня.

— Бесполезные вещи, которые мне больше не нужны, поэтому я все раздаю.

— Хм. Похожи на те, что я тебе покупал.

— Ты очень умный, придурок. Я знала, что в тебе это есть.

Грейсон тихо смеется. Затем опускается на колени рядом со мной, и я невольно вдыхаю его свежий запах, еще сильнее, черт возьми, сжимаясь внутренними мышцами. Протягивает руку, чтобы заправить выбившуюся прядь волос мне за ухо.

— Твоя девушка знает, что ты здесь?

Я изо всех сил веду себя сдержанно. По правде говоря, я с трудом сдерживаюсь, чтобы кинуться в объятия. Хочу напомнить, как нам хорошо вместе. Разве не в этом заключается план нападения Селесты? Напомнить ему, почему он вообще в нее влюбился. У меня тоже есть воспоминания, которыми я могу поделиться.

— Во-первых, Селеста не моя девушка.

— Тогда твоя женщина, — бросаю я вызов.

— Она не моя девушка, не женщина и не любое другое существительное женского рода, которое ты хочешь использовать.

— То кольцо, которое я видела вчера вечером на ее безымянном пальце левой руки, говорит само за себя.

— И именно поэтому я здесь. Не хочу, чтобы между нами было недопонимание.

— О, тебе не нужно беспокоиться, потому что между нами абсолютно ничего нет.

Я горжусь своей бравадой, но она длится всего несколько секунд. Без предупреждения Грейсон вскакивает на ноги и поднимает меня в воздух. Прижимает меня спиной к стене и одной рукой обвивает мои ноги вокруг своей талии.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — кричу я.

Мое сердце бешено бьется. Во всем мире не хватит упражнений Кегеля, чтобы потушить пожар, разгоревшийся внизу. Футболка, которая на мне надета, приподнимается над трусиками, и обтянутый джинсами член трется об меня.

— Доказываю свою точку зрения.

— И какой в этом смысл, придурок?

Я стараюсь вести себя жестко, но даже для меня это звучит натянуто.

Грейсон смотрит вниз на мою вздымающуюся грудь, и его ухмылка достойна пощечины. Затем подмигивает мне, и я отталкиваю его. Он не двигается с места.

— Эта боль, которую ты сейчас чувствуешь между ног, эта влага на твоих трусиках в этот самый момент… это твое тело признает, как много еще осталось между нами. Если бы захотел, я мог бы расстегнуть молнию на брюках и засунуть свой твердый член внутрь прямо сейчас.

— Пошел ты!

Я чувствую, как мое лицо заливается краской. Мне хочется кричать, потому что я знаю — Грейсон абсолютно прав. Я бы скакала на его члене до самозабвения, просто чтобы попробовать его в последний раз. И пожалела бы об этом в ту же минуту, как все закончилось.

— Напротив, милая. Я не собираюсь давать тебе то, чего ты хочешь — того, чего хотим мы оба. Я еще не принял решение.

— Здесь не нужно принимать никакого решения. Я тебя не жду, — почти кричу я. — Я порвала с тобой.

— Кольцо, которое ты видела, я подарил Селесте перед тем, как она потеряла память. Она сказала, что надела его только для того, чтобы отпугнуть парней в клубе и почувствовать себя ближе ко мне. Она даже не осталась со мной. Она живет с моими родителями, чтобы мы не мутили воду.

— Мне все равно, — вру я.

Это не должно облегчить боль, но это так. Они не помолвлены, и он говорит мне, что они не вместе официально. Это не значит, что он не трахает ее. Для секса не обязательно быть официальными.

— Я знаю, и ты тоже. Не сдавайся пока. Дай мне шанс разобраться. Пообещай, что будешь ждать.

— Нет, — упрямо говорю я.

Грейсон приподнимает мою голову, чтобы я могла заглянуть в его притягательные лазурно-голубые глаза. Понимаю, что это произойдет, но бессильна это остановить.

— Скажи мне, — шепчет он мне в губы.

Грейсон готов на все, и я парализована своей страстью к нему. Не я напоминаю, как нам хорошо вместе — он сделал все это сам. Я отрицательно качаю головой, но без особой уверенности. Он прикусывает мои губы, и я издаю одобрительный стон. Его правая рука скользит вниз по моему горлу, а затем слегка надавливает. С моих губ срывается вздох. Я думаю о нашей игре с дыханием, и мои ноги непроизвольно сжимаются вокруг него.

— Ты ведешь нечестную игру, — говорю я, задыхаясь.

— Зачем мне это делать?

У меня нет возможности ответить. Его вопрос риторический. Его губы впиваются в мои в таком страстном поцелуе, что у меня нет другого выбора, кроме как открыться ему. Наши языки соединяются и кружатся в вихре страсти, которую мы оба чувствуем. Покусывая, посасывая, я не могу насытиться. Прижимаюсь своей пульсирующей киской к его джинсам, как будто у меня течка. На его губах появляется улыбка. Он обхватывает мои бедра рукой, которая до этого сжимала мое горло. Мы смотрим друг на друга, и я знаю, что мои глаза говорят ему то, чего не могли сказать мои губы. Я подожду. Надеюсь, я выберусь из этого невредимой.

— Э-э-э, хм-м-м, — прочищает горло Джордан, стоя в дверях. — Ты тоже так лечишься? Я так и знала, уж здесь стало слишком тихо.

Только сейчас я осознаю, что музыка смолкла. Эта песня была поставлена на повтор, так что, должно быть, мой телефон разрядился. Грейсон опускает меня. Я сразу же чувствую себя обделенной.

— Я получил свой ответ. — Он улыбается, подтверждая то, что я и так знала. Я показала ему, ничего не сказав на самом деле. — Она все еще любит меня, — говорит он, имея в виду мою киску, проводя рукой по влажности между моих ног, а затем отстраняясь.

— Неужели тебе больше нечем заняться, Джордан? — спрашиваю я, пытаясь поправить рубашку, которая все еще обнажает мою задницу.

— Очевидно, это лучшее шоу в доме на данный момент, так что нет, — говорит подруга, бросая на Грейсона испепеляющий взгляд.

— Позже, Джо. Присмотри за ней, ладно? — Он улыбается ей, направляясь к выходу.

— Ты не имеешь права называть меня так. Для тебя я Джордан, приятель.

Грейсон поворачивается и бросает на меня последний взгляд, но никак не реагирует на ее замечание. Я глупо машу рукой и смотрю, как он уходит. Когда я возвращаю свое внимание к Джордан, она бросает на меня понимающий взгляд.

— Этот мужчина так сильно подсадил тебя на свой член. Я знала, что мне не следовало впускать его сюда. Я сделала это только потому, что ты не переставала включать эти чертовы песни о любви. Решила дать тебе попробовать твое собственное лекарство.

— Да, я попробовала, — дразню я.

— Ты же не отсасывала у него. Скажи мне, что ты этого не делала. — Ее глаза чуть не вылезают из орбит, а рот приоткрывается.

— Успокой свои сиськи. Ты реально думаешь, что я стала бы делать минет, когда дверь моей спальни открыта, а моя мама может вернуться и увидеть это?

— А как же я? Ты не сказала, что будет, если я вас поймаю, ребята.

— Ну, нет. Очевидно, ты участвуешь в лучшем шоу в доме. В конце концов, ты пришла разнюхивать. Я бы позволила тебе посмотреть.

— Отличная идея. Закрой свой рот, — говорит она с легким отвращением.

Если бы она только знала о склонностях к эксгибиционизму, которые Грейсон обнаружил во мне не так давно. Я смеюсь про себя.

— Все зашло не так далеко. Он просто поцеловал меня.

Я просто оставляю все как есть. Подруге не нужны все эти грязные подробности.

— А что насчет Селесты? Он возвращается домой к ней — своей невесте?

— Она не его невеста, и они не вместе. Она поживет у его родителей, пока они во всем не разберутся.

— И что же остается тебе?

— Надеюсь, не разлечусь на миллион кусочков. Но Грейсон пришел сюда, чтобы лично попросить меня пока не отказываться от него. Он хочет, чтобы я дала ему шанс разобраться.

— Скорее, уговаривал тебя своим ртом, но это всего лишь детали, верно? Что собираешься делать?

— Пока что собираюсь сделать так, как он попросил.

— А эта одежда? — спрашивает она, глядя на разбросанную кучу.

— Они доживут до следующего дня в моем шкафу. Я пока воздержусь.

Когда или если я выброшу эти вещи, это, к сожалению, будет символом расставания с мужчиной, которого я так отчаянно люблю.