Внедрение в ЦК

Глава 14

Совнарком покидал Кремль — было принято решение освободить памятник культуры и дать возможность москвичам как и до революции гулять внутри Кремля и посещать его храмы. Переезжали в комплекс зданий бывшего Московского дворянского института для девиц благородного звания на Новою Басманную. При этом Народный комиссариат путей сообщения освободил это здание и перебрался в Петроград на набережную реки Фонтанки, 117, где раньше располагалось Министерство путей сообщения Российской империи. Было принято решение частично разгрузить Москву и часть аппарата вернуть в Петроград. Наркомом путей сообщения неожиданно назначили Троцкого и тот был недоволен переводом наркомата из столицы. Ленин потребовал от нового наркома немедленно восстановить в здании бывшего Юсуповского дворца Институт инженеров путей сообщения с привлечением оставшихся в живых преподавателей.

Ленин должен был покинуть свой кабинет последним, он с сожалением расставался с уютом кремлевского дворца. Ну а сегодня он пригласил к себе высших иерархов русской православной церкви, за столом для совещаний сидели и пили чай Патриарх Тихон; Митрополит Казанский и Свияжский Кири́лл (в миру Константи́н Илларио́нович Смирно́в; Митрополит Ярославский и РостовскийАгафанге́л (в миру Алекса́ндр Лавре́нтьевич Преображе́нский); Архимандрит и настоятель московского Златоустовского монастыря Пе́тр (в миру Пётр Фёдорович Поля́нский); иеросхимонах Алексий (в миру Соловьёв); Архимандри́т Крони́д, наместник Троице-Сергиевой лавры (в миру Константи́н Петро́вич Люби́мов); Архиепископ Иннокентий (в миру Константин Павлович Соколов); настоятель в Троицко-Селижаровском монастыре Тверской губернии Никон (в миру Николай Фёдорович Дегтяренко); директор Высшего богословского института Варфоломе́й (в миру Никола́й Фёдорович Ре́мов); иеромонах Григорий (в миру Сергей Алексеевич Козырев); духовник на Афонском подворье в Москве Па́вел (в миру Па́вел Миха́йлович Галько́вский; епископ Белёвский, викарий Тульской епархии Игна́тий (в миру Серге́й Серге́евич Садко́вский); епископ Бийский, викарий Томской епархии Иннокентий (в миру Константин Павлович Соколов).

— Наша встреча, товарищи служители культа, вызвана сложившейся необходимостью — гражданскую войну мы закончили, объявили всем врагам нашей республики полное прощение их преступлениям. Страна возвращается к мирной жизни, скоро посевная, как и в гражданскую, будем теперь биться с нашей землицей за урожай! — Ленин скупо жестикулировал, разглядывая своих непростых гостей — Я хочу узнать — как вы видите свою жизнь в Российской Советской Социалистической Республике?

Патриарх пожал плечами — Будем и впредь служить Господу Богу нашему! Будем окормлять нашу паству! Православная Церковь была отделена от государства, но при этом не получила прав частного религиозного общества. Принципиальное отличие советского законодательства «о культах» от правового режима отделения Церкви в таких государствах, как США или Франция, заключается в последних параграфах «Декрета», положения которых неизменно воспроизводились в более поздних актах: «Никакие церкви и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют. Все имущества существующих в России церквей и религиозных обществ объявляются народным достоянием».

Ленин задумчиво отпил глоток горячего ароматного чая, он, несмотря на проводимую им политику борьбы с «религиозными предрассудками», в 1918–1920 годах периодически давал указания против оскорбления чувств верующих. Выступая на Первом Всероссийском съезде работниц 19 ноября 1918 года, он отметил: «Бороться с религиозными предрассудками надо чрезвычайно осторожно; много вреда приносят те, которые вносят в эту борьбу оскорбление религиозного чувства». Аналогичная установка была включена Лениным в проект Программы РКП(б) в 1919 году: «осуществлять фактическое освобождение трудящихся масс от религиозных предрассудков, добиваясь этого посредством пропаганды и повышения сознания масс, вместе с тем заботливо избегая всякого оскорбления чувств верующей части населения…». В «Предложениях к проекту постановления Пленума ЦК РКП(б) о пункте 13 Программы партии» он указал, что следует: «не выпячивать вопроса о борьбе с религией». Более того, Ленин поддержал просьбы верующих из Ягановской волости Череповецкого уезда содействовать достройке местного храма, заложенного ещё в 1915 году, послав записку председателю Афанасьевского сельсовета Бахвалову от 2 апреля 1919 года со словами: «Окончание постройки храма, конечно, разрешается».

— Мы, большевики, не приняли определения Поместного Собора РПЦ от 2 декабря 1917 года, устанавливающего привилегии РПЦ перед другими конфессиями (первенствующее публично-правовое положение, сохранение ряда государственных постов только за православными, освобождение от повинностей священников и монахов и тому подобное), что ещё более усилило взаимный антагонизм. Однако не все православные поддержали идею продолжения привилегированного положения РПЦ в новом государстве — были и те, кто надеялся на духовное обновление церкви в условиях равноправия. Мы конечно же не будем оказывать поддержку одной какой-то конфессии, но и не дадим распространяться откровенным сектам, таким как иностранные христианские и псевдохристианские секты, псевдохристианские секты отечественного происхождения — хлысты, скопцы, субботники, духоборы, молокане, Мурашковцы. Особенно опасны сатанисты! — при этих словах священнослужители одобрительно загудели — В 1919 году, несмотря на тяжёлую для Советской республики ситуацию на фронтах, мною был подписан декрет об освобождении представителей ряда сект от военной службы. Не хватало еще распространения их ложных убеждений в Красной армии.

Ленин прихлопнул ладонью по столешнице и продолжил — Правительством принято решение — все действующие православные церкви передаются РПЦ в безвозмездную аренду с обязательством РПЦ взять на себя ремонт и содержание зданий. Большая часть монастырей будет сдана РПЦ в аренду чисто за символическую плату на тех же условиях — взять на себя ремонт зданий и помещений. Вам, товарищи служители культа, разрешается открытие артелей среди монахов и монахинь с налогообложением согласно принятого закона о артелях. В пределах каждой епархии вам, как и мусульманам, разрешается открытие артелей по предоставлению верующему населению услуг, связанных с церковными обрядами. Все артели будут иметь возможность открытия банковского счета, священники смогут официально получать зарплату, после выхода на пенсию — пенсионные выплаты. Если у вас есть вопросы и проблемы — я их внимательно выслушаю и постараюсь решить.

Мы с нашей гоп-компанией заканчивали гастроли и возвращались из Канады в штаты на арендованном тентованном грузовике. Прикрыв глаза, я хотел немного вздремнуть, но мои мысли постоянно возвращались к Троцкому, что то меня тревожило последнее время, моя чуйка просто кричала — от этого самовлюбленного павиана можно ждать чего угодно.

В мое время для историков оставалось загадкой материальное благополучие этого неистового революционера. Он никогда не нуждался: ни в годы дореволюционной эмиграции, ни во время пребывания на важных государственных постах Советской России. Даже после изгнания из страны в результате сталинских интриг Лев Давидович не опустился на дно социальной жизни, свои последние годы он прожил на мексиканской вилле в окружении охраны. Свет на тайну безбедной жизни Льва Давидовича проливают несколько интересных фактов…

В 1917 году на пароходе «Христиания» Троцкий из Нью-Йорка возвращался в Россию, где только что произошла Февральская революция, объявившая амнистию всем политическим эмигрантам. В порту канадского города Галифакс Троцкого задержали местные власти по подозрению в пропаганде в пользу Германии — Канада являлась в то время членом Антанты, военно-политического союза, воевавшего против Германской империи.

При обыске у Троцкого обнаружили десять тысяч долларов (в пересчёте на валютный курс моего прошлого времени это двести тысяч «зелёных»). Канадской полиции это показалось странным, ибо сам Лев Давидович уверял, что за годы пребывания в США он заработал не более 310 долларов. Однако разобраться в этой истории канадцам не удалось. Троцкого попросили выпустить люди из… администрации тогдашнего президента США Вудро Вильсона! Это выглядело дико — за революционера, не раз грозившего «проклятым буржуям» мировым революционным пожаром, заступились американские «акулы» капитализма. Просьба «акул» была удовлетворена — Троцкий благополучно отбыл из Галифакса в Петроград вершить красную революцию.

Эта история вновь всплыла в 1919 году, уже после октябрьского переворота в России, на заседании специальной Сенатской комиссии, расследовавшей большевистскую деятельность в Америке. Сенаторам удалось выяснить, что Троцкий не только вывез из США крупную сумму денег наличными, но и перекачал в Европу немало «безналички»: деньги из Нью-Йорка поступали в один из шведских банков, а уже оттуда доллары шли на ведение коммунистической пропаганды в России и на вооружение отрядов Красной гвардии. Однако и здесь расследование было прекращено под давлением президентской администрации…

Чтобы разобраться в связях Троцкого с американцами, следует понять специфику отношений США и России на рубеже XIX–XX веков. В конце 19-го столетия в итоге бурного развития капитализма на передовые позиции в финансовом мире стали выходить крупнейшие банковские объединения, сосредоточенные в Нью-Йорке на знаменитой улице Уолл-стрит. Эти объединения были сильны ещё и тем, что прибирали к своим рукам не только чисто финансовые структуры, но и целые отрасли промышленности. Например, знаменитое семейство Рокфеллеров владело одновременно «Гаранти траст банком» и нефтяной корпорацией «Стандарт Ойл», именно в это время у этих магнатов возникла идея овладения миром путём разрушения национальных экономик и целых государств.

Царь Николай Второй перед первой мировой издал указ, в соответствии с которым иностранному капиталу позволялось свободно размещаться в России, но вывоз сырья и получаемой в России прибыли ограничивался размером в 12,8 процента. То есть хочешь разрабатывать и продавать наши полезные ископаемые, прими российское гражданство, а выручку оставь в России.

В итоге у страны появились огромные деньги, а следом начался бурный экономический рост России. Английский эксперт Эдвард Торн писал в 1913 году:

«Если западные страны не сумеют удержать Россию, то к 1930 году ей не будет соперников. Европа и США окажутся на коленях у сырьевого гиганта».

Неудивительно, что дельцы с Уолл-стрит через своих ставленников в правительстве США объявили нам хоть и негласную, но очень жёсткую войну. В декабре 1911 года посол США в Петербурге вручил русскому министру иностранных дел ноту о разрыве договора о торговле и мореплавании, существовавшем между нашими странами с 1832 года. В американской прессе началась травля всего русского. Россию называли варварской, дикой, антисемитской и так далее. А известный банкир, владелец банковского дома «Кун, Леб энд компани» Джейкоб Шиф прямо призывал «поставить подлую Россию на колени». Шиф и его соратники по Уолл-стрит сделали ставку на разжигание внутренних беспорядков в Российской империи. И огромные финансовые потоки полились в кассы революционеров всех мастей — от эсеров до большевиков. Только один Шиф потратил на это «святое дело» 20 миллионов долларов личных средств.

Троцкий попал в поле зрения американцев ещё в годы первой русской революции 1905 года, когда Лев Давидович возглавлял Петроградский Совет рабочих депутатов, готовивший антиправительственный вооруженный мятеж. С тех пор Троцкий никогда не испытывал материальной нужды!

Не забывали банкиры о своём подопечном и после того, когда Троцкий со своими соратниками взяли власть.

Директор Федерального резервного банка в Нью-Йорке Уильям Томпсон в 1919 году лично внёс в казну большевиков миллион долларов.

После перехода к НЭПу по моей методичке товарищ Троцкий на совещании ЦК требовал отдать американским компаниям право на неограниченную эксплуатацию сырьевых месторождений Кавказа — главным образом марганца и нефти, точно так же, как и в моей реальной истории и в течение 10 лет существования НЭПа американцы ежегодно вывозили до 90 процентов всех добытых полезных ископаемых, получая многомиллиардные доходы, только тогда это ему удалось, а здесь ему обломилось. Я заметил ненависть, сверкнувшую в его глазах, когда Ленин принял мою сторону, не позволив отдать на разграбление наши недра практически даром.

Но главный куш в моей истории Уолл-стрит сорвал с финансовой политики большевиков. В международное отделение главной финансовой структуры Советского Союза — Государственного банка — с подачи Троцкого вошли такие американские банки, как «Гаранти траст», «Кун Леб», «Чейз Нэшнл» и прочие, кто ранее засветился на финансировании Октябрьского переворота. Фактически эти зарубежные учреждения от имени нашего Госбанка курировали все зарубежные денежные операции Советской власти. Валюта за вывоз сырья поступала в Госбанк СССР, который, в свою очередь, переводил деньги на депозитные счета в США в те же банки, чьи фирмы это сырьё… вывозили!

Таким образом, эксплуатация сырьевых источников в России дельцам с Уолл-стрит ничего не стоила, зато прибыль была такова, что даже в двухтысячных годах ведущие банки Америки отказываются предоставлять данные о своих доходах, относящихся к 20-м, началу 30-х годов. Надо сказать, что кроме депозитных счетов на хранение в США передавались ещё и золотые запасы Советов, полученные в результате ограбления имущих слоёв бывшей империи, разворовывания церковных богатств, продажи произведений искусства…

Потерю таких фантастических прибылей финансисты США мне точно не простят! С приближением к границе со штатами моя чуйка просто начала вопить — Алярм! Остановив водителя, вышел из кабины и предупредил своих бойцов — Разворачиваемся, попробуем уйти домой океаном через порт Ванкувер.

Троцкий перед переездом в Петроград пригласил к себе Тухачевского — Здравствуй, Михаил Николаевич! Видишь — гонят меня из столицы! Последний день в этом кабинете, уже все самое необходимое вывезли. Ты чего такой смурной?

— Вскоре Сорокин возвращается, придется мне как кадету желторотому в учебном полку слушать его шибко умные лекции. Это мне-то! А со мной будут сидеть за партой Чапаев, Ворошилов, Буденный. Фрунзе вроде тоже по мере появления свободного времени будет с нами грызть гранит науки.

— И когда Сорокин будет в Москве?

— Получили телеграмму из Ванкувера — на зафрактованном зерновозе сегодня отправился в порт Мурманска.

Бронштейн выругался на иврите и зло сплюнул на пол.

— Михаил Николаевич, не кажется ли тебе, что ты уже давно вырос из кадетских штанишек и ты вполне можешь заменить Фрунзе?

Тухачевский задумчиво потер ямочку на подбородке и ожидающе посмотрел в глаза Троцкому.

Тот выдержал этот поединок взглядов и понизив голос продолжил — Ленин и Сталин изменили мировой революции и должны уйти. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Вы, Михаил Николаевич, и только вы должны возглавить наркомат вместо Фрунзе, этого выскочки, дилетанта в военном деле. Вы согласны?

— Интересное предложение, не спорю! Только как вы видите исполнение вашего плана?

— Убедите своих коллег в наркомате присоединиться к нам и поддержать военный переворот. Пообещайте им рост в званиях и должностях. Есть у вас такие на примете?

— Найдутся, конечно! А что делать с Скворцовым и его секретным объектом, на котором готовятся преданные ему кадры? И что выбудете делать с Дзержинским?

— Будем есть слона по кусочкам! Вам нужно этот учебный полк сделать своим, подумайте над этим! Дзержинский же давно болен, ему нужно лечь в санаторий, пусть лечит свой туберкулез. Если же будет ставит палки в колеса, то и на него найдется своя Каплан! Я буду ждать ваших предложений в Петрограде через месяц! До свидания, товарищ Тухачевский!