Внутренние война и мир

ГЛАВА 6 Ум без мыслей

Шри-Бхагаван сказал:

Ибо я был всегда, также и ты, и эти владыки народов,

И впредь все мы пребудем во веки.

Как в этом теле сменяется детство на юность, зрелость и старость,

Так воплощенный сменяет тела; мудрец не смущается этим.

Касания плоти, Каунтея, приносит страдание, радость, жар, холод,

Непостоянны они: приходят — уходят; противостань им, Бхарата!

Лишь человек, не колеблемый ими, тур Бхарата,

В страдании, радости равный, стойкий, готов для бессмертья.

Ошо!

Действия инициируются идеей или целью, и все мы стремимся к определенным результатам. Следовательно, если из разума навсегда исчезают мысли и эго, как возможны действия?Если благодаря постоянному безмыслию все люди утратят стремление к действию, на что будет опираться общество? Не погибнет ли оно?

Утрачивая эго, человек не перестает стремиться к действию. Расставаясь с мыслями, человек также не становится пассивным. Отказываясь от эго, человек отбрасывает только идею действующего лица. Действие — это капитуляция перед целым, оно продолжается с полным импульсом. Река течет, но в ней нет эго. Ветер дует, и в нем нет эго. Цветы распускаются, и в них нет эго. И таким же образом все исходит из спонтанного, лишенного эго жизненного центра — хотя внутри события нет никакого действующего лица.

Поэтому, когда сегодня утром я сказал, что эго Арджуны стало источником его непрерывных страданий и мучений, это не значило, что, отбросив эго, он прекратит действовать. И когда я говорил, что мышление является причиной тревоги и если ум Арджуны избавится от мыслей — если он выйдет за границы беспокойства, — я не имел в виду, что ум без мыслей больше не будет говорить, действовать или как-то еще проявлять себя.

Нет, это не так. Ум без мыслей становится полым, как бамбуковая флейта. Песни будут идти сквозь него, но это будут не собственные песни, а песни божества. В уме будут появляться мысли, но не самого человека, а целого.

Подобный ум капитулирует перед целым. Он будет говорить только то, что ему приказывает целое. Он будет делать лишь то, к чему его понуждает целое. Внутренний центр «я» распадется — а когда он исчезнет, не останется ни мучений, ни тревог.

Ибо я был всегда, также и ты, и эти владыки народов,

И впредь все мы пребудем во веки.

Может показаться, что Арджуна тревожится из-за того, что все люди, стоящие перед ним, будут убиты в этой войне, их больше никогда не будет. Кришна говорит ему, что все сущее сейчас было всегда, а то, чего не было, не было никогда.

Полезно остановиться на этом подробнее.

Религия всегда настаивала на таком подходе, но и наука стала пользоваться аналогичными терминами. И лучше начать с науки. Религия говорит о пиках, которых достигают лишь единицы, тогда как наука изучает основу, землю, по которой все мы ходим.

Одно из глубочайших открытий науки состоит в том, что сущее не может быть превращено в не-сущее. То, что есть, нельзя уничтожить. А то, чего нет, невозможно создать. С помощью всех наших научных знаний и открытий, во всех научных лабораториях мира все ученые Земли, собравшись вместе, не смогут уничтожить и одной песчинки. Они могут лишь трансформировать ее, придавать ей новые формы.

То, что принято называть творением мира, большой взрыв, также является не чем иным, как проявлением новой формы — но не созданием нового бытия, только новой формой. И то, что называют большим свертыванием, также не является аннигиляцией сущего. Это — только новая форма, новое очертание. Формы непрерывно меняются, но скрытое внутри формы остается неизменным.

Этот процесс напоминает вращение колеса телеги, которое поворачивается, но точка в центре остается неподвижной. Колесо вращается вокруг нее. Те, кто не видит ничего, кроме колеса, скажут, что все течет, все изменяется. Но если вы знаете о центральной точке, то скажете, что в центре всякого движения есть нечто неподвижное и стабильное.

И самое интересное то, что колесо без оси вообще не сможет вращаться! Движение колеса зависит от того, что не движется. Формы меняются, но изменение зависит от того, что не имеет формы, неизменно.

Когда Арджуна говорит, что все эти люди умрут, его слова относятся к форме. Он пытается сказать, что все стоящие перед ним люди исчезнут: Арджуна не видит ничего за формой. А Кришна отвечает, что люди, которых он видит перед собой, уже были здесь. Они уже стояли на этом поле: и я был здесь прежде, и вы уже были здесь. И также неправильно думать, что те, кто собрались здесь сегодня, не будут здесь завтра. Нет, мы будем здесь в будущем — всегда, вечно. Сущее развертывается без начала и без конца.

Поэтому важно понять, что Кришна и Арджуна говорят о разных вещах.

Арджуна говорит о форме, а Кришна — о не имеющем формы. Арджуна говорит о видимом, а Кришна о незримом. Арджуна говорит о том, что доступно глазам, ушам и рукам; речь Кришны посвящена тому, что лежит за границами слуха, осязания и обоняния. Арджуна думает так же, как и все люди, а Кришна рассказывает о том, что может стать благословением для нас, если мы только сможем это осознать.

Видимый мир был не всегда. «Всегда» — это большое слово. Видимого сейчас не было еще мгновение назад. Вы смотрите на мое лицо: за секунду до того оно было иным, а еще через миг оно опять изменится. За один момент многие клетки моего тела умерли, а другие возникли.

Будда часто говорил людям, приходившим взглянуть на него: «Когда вы уйдете отсюда, вы уже не будете теми людьми, которые пришли. За час многое успевает измениться».

За семьдесят лет человек, по меньшей мере, десять раз полностью обновляется. Каждые семь лет все атомы и молекулы тела заменяются на новые. Каждое мгновение какая-то частица вашего тела умирает и исключается из организма; одновременно в нем рождается что-нибудь новое.

Вы вводите в организм новые вещества вместе с едой. Все тело полностью меняется за семь лет. Но мы продолжаем говорить: «Я тот же самый человек». Люди называют формальное подобие идентичностью.

Должно быть, вы иногда смотрите фильмы. Увидев фильм в замедленном воспроизведении, вы поразитесь. Чтобы показать, как рука поднимается и касается головы, требуется сделать тысячи снимков. Затем необходимо очень быстро показать последовательность фотографий. Благодаря этому вам кажется, что рука делает нормальное движение. Но если вы станете смотреть фильм в замедленном режиме, то увидите, сколько положений руки пришлось снять оператору.

Точно так же, когда мы смотрим на окружающих, мы не видим все время одних и тех же людей. Когда мы смотрим на них, наши глаза воспринимают тысячи лиц каждого человека. За то время, пока в нашем уме происходит обработка изображений и выстраивание образа, лицо собеседника успевает измениться.

Подобным образом, мы видим множество звезд на безбрежном небе. Но эти звезды, в действительности, находятся совсем не там, где нам кажется. Когда-то они были в том месте. Свету с ближайшей звезды требуется четыре года, чтобы достичь нашей планеты. И нельзя сказать, что свет движется медленно. Скорость света — триста тысяч километров в секунду. Но, несмотря на такую громадную скорость, свету, который испускает ближайшая звезда, необходимо четыре года для того, чтобы нас достичь. Когда лучи ее света доходяг до нашей планеты, мы видим звезду там, где она была четыре года назад. Возможно, что за это время она исчезла, распалась. И совершенно точно то, что ее уже нет в том месте, где она была четыре года назад. За это время она пролетела миллионы и миллиарды километров.

Итак, звезды, на которые люди смотрят по ночам, находятся вовсе не там, где мы их видим. Ночь вводит людей в заблуждение, звезды обманывают нас — ни одной звезды нет там, где мы ее видим. Звезды находятся очень далеко. В некоторых случаях проходит сотни и даже тысячи лет, прежде чем их свет достигает нашей планеты — а есть звезды, удаленные от нас на миллионы и миллиарды световых лет. Существуют звезды, чей свет начал свой путь к Земле еще до того, как Земля появилась, то есть около четырех миллиардов лет назад. И при этом их свет до сих пор не достиг нас. Кто знает, что произошло на этих звездах за прошедшие четыре миллиарда лет?

То, что мы видим, не всегда точно соответствует реальности. Все меняется за долю секунды. Когда я смотрю на ваше лицо, я воспринимаю луч света, который отразился от него и достиг моих глаз, но для этого также требуется время. За этот временной промежуток вы успеваете измениться. Внутри человека все меняется. Что же говорить о вечности — форма ни на мгновение не способна сохранить стабильность.

Гераклит говорил: «Вы не можете войти в одну и ту же реку дважды». Но это не совсем правильно. Трудно вступить в одну и ту же реку даже один раз, а войти дважды и вовсе невозможно — поскольку, пока человеческая нога касается поверхности реки, вода успевает утечь. Когда нога погрузится чуть глубже, вода с поверхности полностью утечет. А в тот момент, когда нога достигнет дна, вся окружающая ее вода немедленно сменится новой. Нижний слой воды утекает, когда нога касается поверхности реки, а верхний утекает, когда нога встает на дно.

Формы текут подобно реке, но нам кажется, что они статичны. Подобие форм заставляет нас считать их низменными. Форма, увиденная вчера, напоминает ту, что мы видели сегодня утром, и поэтому мы называет их идентичными. Но, в действительности, форма ежесекундно меняется.

Арджуна тревожится за судьбу мира форм; и все мы также беспокоимся об этом мире! Арджуна говорит: «Что будет, если все собравшиеся здесь люди умрут?» И эти слова о тех, кто и так умирает каждое мгновение. Арджуна тревожится о мертвых, о тех, кого нельзя спасти. Он думает о невозможном. А человек, размышляющий о невозможном, никогда не избавится от тревоги.

Тревога о невозможном ведет к безумию. Формы невозможно удержать даже на мгновение, бессмысленно ставить вопрос о том, чтобы спасти их навечно. Мир форм — внешних проявлений, звуков, лучей и волн — находится в постоянном движении. В этом мире каждую секунду все изменяется. Сейчас мы сидим здесь, и при этом каждый из нас меняется, пульсирует, излучает волны. Мир охвачен изменениями. Тот, кто стремится избавить меняющийся мир от изменений, желает невозможного. Сталкиваясь с преградами из невыполнимых желаний, человек сходит с ума.

Мне вспомнился эпизод из жизни Сократа. Когда Сократ умирал, один из его друзей, Кретон, спросил: «Ты стоишь на пороге смерти, но не беспокоишься и не волнуешься».

Сократ ответил: «Нет, меня ничто не тревожит. Если после смерти все кончится для меня, то нет причин волноваться, — если я не переживу смерть, то кто же будет мучиться? Кто узнает, что я умер, и станет страдать об этом? Если все кончится, то не будет никого, кто узнает, что я умер. Никто не будет отдавать себе отчет в том, что я когда-то существовал, что был некто по имени Сократ. И, значит, нет причин для тревоги. А если я не умру, если каким-то образом буду продолжать жить после смерти, тогда вообще о чем можно беспокоиться?

Существует только две возможности: либо все кончится, либо нет. Третьего не дано. Поэтому я не беспокоюсь».

Кришна говорит Арджуне, что тот, кому суждено умереть, в любом случае не выживет, несмотря на все его усилия. А тот, кому не суждено умереть, будет жить, даже если Арджуна попытается его убить. В любом случае у Арджуны нет причин для тревоги.

Мир пульсирует от формы к бесформенному. Если посмотреть на него с точки зрения формы, то и тогда нет повода для беспокойства. То, что уже мертво... мертво... мертво каждое мгновение, рано или поздно, все равно погибнет. Попытайтесь начертить линию на воде — она начнет исчезать еще до того, как вы закончите. Вы еще будете чертить, а линия уже исчезнет. А с точки зрения бесформенного, тогда то, что не собирается умирать, никогда не умрет, оно и раньше никогда не умирало.

Но мы, как и Арджуна, не познали бесформенное.

Важно понять, что беспокойство Арджуны свидетельствует еще об одной вещи. Арджуна говорит, что все они умрут. Этот значит, что Арджуна также считает себя только формой, — иначе он не сказал бы этих слов. То, что мы говорим о других, в действительности относится к нам самим. Когда я вижу, что кто-то умер, я думаю: «О, Господи! Этот человек умер! Он ушел навсегда!» И, значит, я сам ничего не знаю о собственной внутренней реальности, которая не умирает и не исчезает.

Когда Арджуна выражает беспокойство по поводу их смерти, его тревожит собственная гибель. Арджуна не знает, что внутри него есть бессмертная реальность. Точно так же, когда Кришна говорит, что они не умрут, он имеет в виду себя. Кришна знает, что в нем есть нечто бессмертное.

Наше внешнее знание является не чем иным, как расширением внутреннего знания. Знание о мире представляет собой расширенное знание о собственном «я». Мы распространяем знание о себе на целое. А то, что человек не знает о себе, он не может предположить в других. Самопознание является единственным видом знания. Все остальное основано на глубочайшем невежестве, и поэтому на него нельзя положиться.

Может показаться, что Арджуна говорит о великом знании, что он произносит слова, достойные истинно религиозного человека, — но Арджуна даже не подозревает о существовании бесформенного за любой формой. Он не знает о том, что бытию присуще нечто бессмертное. Арджуна не имеет об этом ни малейшего представления. А человек, не имеющий опыта бессмертного, не может знать о нем. Тот, кто знает только смерть, погружен в непроглядную тьму и невежество.

Итак, существует критерий: если вы не знаете ничего, кроме смерти, вы укоренены в невежестве. Если вы познали бессмертное, не способное умереть, значит, в основе ваших поступков лежит знание. Если вы боитесь смерти — неважно, своей или чужой, — это подтверждает только одну вещь: вы еще не знаете бессмертного. Поистине существует только то, что не подвержено смерти.

Смерть — всего лишь название волн, бегущих по поверхности. В действительности существует только океан, но он невидим. Нам видны лишь волны. Вы когда-нибудь видели океан? Если вы бывали на пляже, то с уверенностью скажете, что видели. Но вы видели только волны. Вы не видели океан. Волны не являются океаном. Волны в океане, но они не есть океан. Океан может существовать и без волн, но волны невозможны без океана. Люди видят волны, которые распространяются по всей поверхности океана. Наши глаза видят только их; наши уши слышат лишь их звуки.

Однако интересно то, что в действительности вы не можете увидеть даже волну — поскольку волне свойственно колебаться и постоянно меняться. Вы еще не успели ее увидеть, а она уже изменилась. Волны непрерывно появляются и исчезают. Они синхронно вздымаются и опадают. Вот волна есть, и через мгновение ее нет. Волны постоянно колеблются между двумя состояниями — такими мы их видим.

Тот, кто считает волны океаном, встревожится: Что будет дальше? Волны исчезают, что же будет дальше? Но тот, кто познал океан, скажет: «Неважно, что волны исчезают. Вода, океан, вздымающийся в волны, был до них и останется, когда волны стихнут».

У Иисуса спросили: «Что ты знаешь об Аврааме?» Авраам — это древний пророк, живший задолго до Иисуса.

Иисус ответил: «До Авраама был Я».

Люди не могли поверить Иисусу Ему едва исполнилось тридцать лет, а Авраам умер за тысячи лет до этого. Как мог Иисус сказать, что он был до Авраама?

В действительности Иисус говорит об океане, а не о волне, которая родилась от Марии. Его слова не о волне по имени Иисус. Он говорит об океане, который был до волны и будет после нее.

Точно так же Кришна говорит: «Мы существовали прежде. Ты, я и все эти люди, сошедшиеся на поле битвы, уже были и будут существовать после сражения». Слова Кришны об океане. А Арджуна говорит о волне. Обычно общение между тем, кто говорит об океане, и тем, кто говорит о волне, очень затруднено. Один человек имеет в виду запад, а другой — восток.

И именно по этой причине диалог Гиты продолжается так долго. Арджуна раз за разом спрашивает о волнах, а Кришна вновь и вновь говорит ему об океане. Пути героев нигде не пересекаются. Если бы они могли встретиться, проблема немедленно была бы решена.

Итак, разговор будет продолжаться очень долго. Арджуна будет повторять уже сказанное, раз за разом возвращаясь к волнам. Он видит только волны. А что может поделать с собой человек, которому открыты лишь волны? В конце концов, поверхность действительно состоит из волн,

В сущности, тот, кто полагается только на зрение, не сможет увидеть ничего, кроме волн. Океан трудно увидеть одними глазами. Чтобы обозреть его, необходимо закрыть глаза. Если вы захотите увидеть океан, вам вообще не потребуются глаза. В океан достаточно просто окунуться. Вам нужно проникнуть в воду сквозь волны. Но тот, кто еще не перешагнул через волны собственного ума, не сможет заглянуть за волны чужого ума. Вся беда Арджуны в одном — незнании себя.

Ошо!

Когда Кришна говорит Арджуне: «Ты, я и все эти люди были здесь прежде и будут после», — он демонстрирует готовый вывод. Точно так же поступаете и вы, говоря о том, что бесформенное содержание, сущее важнее формы, тела.

Но разве здесь не скрыта альтернативная возможность того, что бесформенное наполнение не может правшъно проявиться без формы? Разве смысл глины не в том, что ее можно превратить в миски, горшки и чашки?

Между сущим и манифестациями есть различие. Непроявленное также может существовать. Дерево живет в зерне; дерево еще не проявилось, но, тем не менее, оно есть. Дерево есть в том смысле, что оно может быть. Оно есть, потому что скрыто, оно существует в потенции.

В Оксфордском университете провели уникальный эксперимент. Это был научный эксперимент, и, по моему мнению, данный эксперимент стал самым важным за всю историю науки.

Эксперимент проводился с помощью чрезвычайно чувствительных камер, которые способны сфотографировать дерево, на тот момент еще скрытое в зерне. Полностью такое дерево сможет проявиться только через двадцать лет.

Это удивительно! Все произошло неожиданно, когда они фотографировали зародыш. Многие научные открытия совершаются случайно. Ученые мыслят очень условно, они — конформисты. Обычный ученый никогда не бывает революционером. Иногда революционеры становятся учеными, но это — другой случай. Такая ситуация складывается крайне редко. Ученый привязывается к тому, что уже известно науке. Он не позволяет ничему новому войти в мир.

На протяжении всей истории науки новые открытия вызывали протест других ученых — и никого более. Поэтому открытия обычно совершаются непреднамеренно. Ученый не стремится к нему, открытие приходит неожиданно.

В лаборатории Оксфордского университета ученые исследовали цветы с помощью чрезвычайно чувствительных камер. Они пытались снять зародыш, но вместо зародыша на пленке запечатлелся цветок. Перед камерой был зародыш, но объектив уловил цветок! Некоторое время ученые думали, что камера ошиблась: наверное, неправильно было произведена настройка. Что-то пошло не так. И, тем не менее, они решили подождать, пока цветок распустится. Когда он расцвел, ученые был удивлены. Камера не ошибалась — представления ученых были неправильными. Распустившийся цветок в точности соответствовал образу, запечатленному в начале эксперимента.

Ученые продолжали свое исследование. Они пришли к заключению, что будущие события в действительности прямо сейчас разворачиваются в тонком мире вибраций — иначе они не могут актуализироваться.

Прежде чем ребенок рождается, он девять месяцев живет в утробе матери. Никто не знает, что происходит внутри, но, когда спустя девять месяцев ребенок появляется на свет, в этом нет ничего неожиданного. Девять месяцев продолжалось путешествие младенца в утробе. Точно так же, когда росток вырастает в цветок, до этого момента электромагнитные волны, окружающие растение, участвуют в формировании цветка — в утробе. Этот процесс можно сфотографировать. А значит, рано или поздно мы научимся получать фотографии того, каким, повзрослев, станет ребенок. Я верю, что это возможно.

В данном контексте астрология может приобрести солидную научную основу. До сих пор астрология не могла претендовать на статус науки; но теперь у нее есть такое право. Астрология может отталкиваться от того, что будущие события на определенном уровне происходят уже сейчас. Мы можем их видеть или не видеть, но это уже другой вопрос.

Проблему можно переформулировать таким образом: я сижу под деревом, а вы — на дереве. Вы говорите, что видите на дороге машину, но я ее не вижу. Я говорю, что машины нет; дорога пуста. И в моем восприятии дорога действительно пуста.

Для меня машина в будущем. Вы сидите на дереве и для вас она в настоящем. Вы говорите: «Вот машина», — а я отвечаю: «Сейчас не видно ни одной машины. Возможно, в будущем машина проедет». Но для вас она уже в настоящем; вы видите ее.

Через некоторое время я также начинаю видеть машину. Из будущего она пришла ко мне в настоящее. Когда она проедет мимо, я опять перестану ее видеть. Для меня она ушла в прошлое. Но с верхушки дерева вы скажете, что все еще видите эту машину. Для вас она до сих пор в настоящем.

Для меня машина была в будущем, затем она въехала в настоящее, после чего ушла в прошлое. Для вас же она движется в одном продолжающемся настоящем. Просто вы сидите на более высоком уровне, чем я, и все.

Кришна смотрит с высоты, с самой вершины. Слова о том, что все мы существовали прежде, существуем сейчас и будем существовать в будущем, сказаны с этой вершины. По существу, в точке, с которой смотрит Кришна, есть только бесконечное настоящее, лишь оно одно возможно на такой высоте.

С того места, где находится Арджуна, можно сказать только одно: «Я не знаю, были ли мы прежде. Я не имею ни малейшего представления об этом». Взгляд Арджуны упирается в рождение — а возможно, даже ближе.

Если вы задумаетесь, то поймете, что помните себя только с четырехлетнего возраста. До этого момента все предположительно. Люди рассказывают вам, где вы были. Вы не можете вспомнить ничего из того, что происходило с вами до четырех лет. Лишь очень умные люди помнят себя с двух лет. И все же остается вопрос: Где вы были до того, как вам исполнилось два года? На него невозможно ответить. Если считать память единственным доказательством, то до двух лет вас не было здесь. Но тогда как вы могли возникнуть, если до двух лет вас не существовало?

Даже если вы взглянете на свою жизнь до рождения — и окружающие могут помочь вам в этом, — то, перед тем как появиться на свет, вы уже существовали в утробе матери. Но ваша память ничего не сохранила об этом. Однако в состоянии глубокого гипноза вы можете вспомнить даже свою жизнь до рождения. Если загипнотизировать человека, то он сможет рассказать, как на третьем месяце беременности его мать упала вместе с утробой. Когда с женщиной произошел несчастный случай, ребенок в животе матери также почувствовал боль. Итак, воспоминания сохраняются и от жизни в утробе, но человек может заглянуть еще глубже, в свою прошлую жизнь. Все это в прошлом. Нам придется пробудить в себе воспоминания о событиях, бывших когда-то.

Для Кришны все пребывает в вечности сейчас; все есть только сейчас. Из этого сейчас, откуда Кришна может видеть все, он говорит Арджуне: «Все эти люди были до и будут после. Я и ты, мы также были прежде».

Опасность возникнет, если слова Кришны будут неправильно поняты. Арджуна может подумать, что он существовал прежде как человек, по имени Арджуна. Кришна не говорит этого. Человек, называемый Арджуной, никогда раньше не существовал как Арджуна; это невозможно. Личность по имени Арджуна — лишь одеяние. Бесформенное сознание, скрытое под этим одеянием, действительно существовало прежде. Личность, называемая Арджуной, никогда больше не появится: это — просто одежда, которая распадется со смертью. Но то, что носило одежду, продолжит существовать в будущем.

Вне зависимости от того, насколько старательно Арджуна будет пытаться понять слова Кришны, он обречен на непонимание. В лучшем случае он подумает: «Я и прежде существовал как Арджуна, а ты — как Кришна. Все люди, стоящие перед нами, также были прежде». И Арджуна опять повторит тот же самый вопрос: «Следовательно, все эти формы существовали и в прошлом?»

Нет, эти формы никогда раньше не существовали. Но форма является проявлением. Сущее — бесформенное существование — не есть проявление. Сущее бывает и непроявленным. Бытие не ограничено видимой стороной. Невидимое также существует. Но что же в таком случае мы видим? Мы можем воспринимать лишь очень и очень маленький фрагмент сущего.

Если спросить современного ученого, то он скажет, что для непосредственного наблюдения доступна лишь малая часть мира. Например, всего пару веков назад не существовало радио. Теперь оно есть. Сидя здесь, мы можем включить приемник и слушать голос, звучащий в Лондоне. Значит ли это, что, нажав кнопку приемника, мы включили голос в Лондоне? Нет, голос из Лондона передается все время, но его можно было услышать, лишь включив радиоприбор, принимающий звуковые волны. Но даже когда мы не слышали голос, он был здесь в непроявленной форме — просто наши уши не могли его услышать.

Тысячи других звуков распространяются в атмосфере. По данным ученых, мы способны слышать определенный спектр волн. Мы можем слышать только в этих пределах. Нам не дано воспринимать ни более низкие, ни более высокие звуки. Наша способность слышать ограничена, и нам не доступно столько же низких звуков, сколько и высоких.

Но то, что мы не видим или не слышим, все равно существует. Нам открывается только то сущее, которое мы способны воспринять.

Например, для слепого человека свет не существует — потому что свет не может открыться ему. У слепого нет посредника, с помощью которого он смог бы увидеть свет. Теперь, если мы представим себе, что на далекой планете живут виды, обладающие более чем пятью чувствами, то поймем, что в мире могут быть вещи, о которых мы не подозреваем. Наши пять чувств не могут исчерпывающе охватить все многообразие сущего.

По мнению ученых, жизнь существует, по меньшей мере, на пятидесяти тысячах планет. Им известны приблизительно четыре миллиарда планет, и почти на пятидесяти тысячах из них, возможно, есть жизнь. Вероятно, там существуют совершенно иные формы жизни. У них может быть семь чувств, пятнадцать или даже двадцать чувств. Возможно, они знают о таких вещах, которые не являлись нам даже в мечтах, — потому что и мечтать можно только о том, что знаешь. Мы не способны вообразить себе то, о чем не имеем представления. Калидаса, Бхавабхути и Рабиндранат Тагор, наши величайшие поэты не могли в своей поэзии изобразить ничего, выходящего за рамки чувств — только в их пределах. Мы часто отрицаем существование объекта только потому, что не можем его видеть или воспринимать.

Манифестация — это крайне поверхностный феномен. Сущее является глубочайшим феноменом. Можно даже сказать, что сущее вообще не является феноменом. Это — бытие как таковое, из которого рождаются различные манифестации.

Например, вот я сижу здесь. Теперь я запел песню. Пока я не начал петь, где внутри меня была эта песня? Она, несомненно, где-то была, но мог ли психолог рассечь мое тело и поймать ее? Сможет ли ученый, психолог или нейрохирург, вскрыв мою черепную коробку, достать эту песню? Нет, никто не сможет найти ее внутри меня. Но если бы ее не было у меня внутри, то она никогда не смогла бы проявиться.

Песня была непроявленной. Она как зерно дремала где-то внутри; она была скрыта. Возможно, она, неродившаяся, существовала в виде тончайшей волны. Но в любом случае она где-то была. Затем она проявилась. Но песня обрела существование не благодаря манифестации; она уже существовала. То, что я ее спел, вовсе не значит, что она полностью проявилась. Мои личные ограничения сковали и ее.

До самого конца своей жизни Рабиндранат Тагор говорил, что он все еще не спел ту песню, о которой мечтал. Но откуда он знал, что мечтает о песне, которую еще не смог спеть? Несомненно, в глубине души он испытывал чувство, потребность что-то спеть. Мы переживаем такие же ощущения, когда на кончике языка крутится чье-то имя, но у нас никак не получается его сказать. Слова о том, что вы не можете сказать имя, которое крутится у вас на языке, звучат безумно. Оно уже на языке, так что же еще нужно? Просто произнесите его! Но нет, вы говорите, что хотя это имя крутится на языке, не можете его вспомнить.

Что это значит? Где-то глубоко внутри себя вы чувствуете, что знаете его. Однако это слово еще не проявилось, ум еще не овладел им. У вас есть неясное чувство. Но если вы умрете, если мы проведем вскрытие и попытаемся найти внутри вашего тела то, что вертелось у вас на языке, то у нас ничего не выйдет. Мы найдем кончик языка, но на нем не будет того имени, которое вот-вот должно было с него сорваться. Мы обнаружим мозги, нервы и сеть из миллионов клеток, но не найдем того, что не проявилось. Имя останется непроявленным, скрытым в уединенном уголке вашего ума. Оно исчезнет навсегда.

Кришна говорит, что вы — не только то, что проявляется как вы, но также и все, что остается непроявленным. И манифестированный слой обширен, а явленное — всего лишь небольшой фрагмент. Такие фрагменты проявлялись множество раз, и они будут манифестироваться вновь и вновь. Непроявленное, бесконечное и безначальное невозможно охватить. Несмотря на множество манифестаций, оно остается неохватным.

Конечно, если оно не проявится, мы не сможем воспринять его нашими чувствами — поскольку чувства улавливают только явное. Но люди состоят не только из чувств. Мы можем научиться проникать за грань чувств. Тогда нам откроется непроявленное; мы сможем воспринимать, видеть, слушать и соприкасаться с ним самым центром своего сердца.

Манифестация не является насилием над сущим. Это — его игра. Сущее никто не заставляет принимать форму — формы являются игрой. Именно поэтому Кришна называет мир, жизнь всего лишь игрой.

Когда кто-то появляется на сцене в роли Рамы, это — только форма; а когда на сцену выходит Равана, это — также манифестация формы. Они сражаются, сжимают в руках лук и стрелы, и это тоже не более чем форма. Немного позже, за сценой, они будут шутить друг с другом, забыв о Сите, из-за которой шло сражение. Битва закончится, и Рама с Раваной вместе пойдут пить чай в Зеленую Комнату!

Кришна говорит о Зеленой Комнате, а Арджуна ведет речь о сцене. Но то, что происходит на сцене, — только форма, действие. Сущее может быть без формы, но форма не может обойтись без сущего. Как я уже говорил, не может быть волны без океана, но океан может существовать без волн.

Когда Рама и Равана уйдут за кулисы, начнут болтать и пить чай, где будут формы, характеры Рамы и Раваны? Они исчезнут. Рама и Равана были всего лишь волнами и формами, которые умирают, когда из них уходит жизненная сила. Формы, облик и действие меняются, но актер остается тем же. То, что стоит за всем, неизменно. Об этом и говорит Кришна.

Как в этом теле сменяется детство на юность, зрелость и старость,

Так воплощенный сменяет тела; мудрец не смущается этим.

Кришна говорит, что, подобно тому, как в теле все меняется, — проходит детство, юность, зрелые годы, рождение и смерть, — ничего не остается статичным, так же все течет, все изменяется. Дети становятся юношами, юноши стареют, старики умирают...

Это очень интересно. В языке этот процесс не чувствуется, потому что в словах нет динамики. Слова статичны. И благодаря этой статичности язык во многом оправдывает жизнь. В самой жизни нет ничего неизменного. Поэтому, когда люди применяют в жизни статичные слова, они совершают большую ошибку.

Мы говорим: «Это — ребенок». Но такое выражение нельзя признать правильным. Ребенок не остается неизменным. Ребенок находится в состоянии непрерывного становления. В сущности, мы должны говорить: «Появляется ребенок». Мы говорим: «Он — старик», но и это неправильно. Никто не стар; все стареют.

Все находится в процессе становления. Нет ничего неизменного. Мир постоянно изменяется. Мы говорим: «Это — река». Нет ничего более ошибочного! Река — «это»? Река значит что-то текущее, поток.

Все слова статичны, в то время как в жизни нет ничего неподвижного. В этом наша огромная несправедливость по отношению к жизни. Используя такие слова день за днем, люди забывают о реальности. Когда мы называем кого-то «молодым человеком», что это значит в жизни, не в словаре, а в жизни? В жизни юность — всего лишь шаг на пути к старости. Вы не найдете этого определения ни в одном словаре. В словаре «старик» значит старый, пожилой человек. Но в жизни старость — это шаг к смерти, близящаяся смерть — и ничего больше! Движение — не то, что произошло некогда в прошлом. Оно есть сейчас. Оно продолжает совершаться.

Кришна говорит Арджуне: вещи не статичны даже в том, что называется «жизнью». Формы, которые вы наблюдаете сейчас, в прошлом были детьми, затем стали юношами, а теперь они стареют.

Если сфотографировать клетку в момент оплодотворения, а потом показать снимок человеку, который из нее развился, со словами: «Это — ты пятьдесят лет назад», то он едва ли сможет вам поверить. Человек скажет: «Должно быть, вы шутите! Как я мог быть этим?» Крошечная клетка, которую нельзя обнаружить невооруженным взглядом, видимая лишь через микроскоп, клетка, у которой нет ни глаз, ни ушей, ни костей, пол которой невозможно определить на глаз, — согласится ли человек, что он был таким маленьким пятнышком, незаметной точкой? Вы, конечно, не согласитесь. Но это — ваша первая фотография. Вы должны держать ее в альбоме. Если бы вы не были таким, то никогда не смогли бы стать тем человеком, который присутствует на вашей последней фотографии, — но и этот образ очень скоро изменится.

Положим рядом две фотографии одного человека. Одна из них сделана в день его смерти, а другая — в день, когда он появился на свет. Вы думаете, мы сможем найти на этих картинках что-нибудь общее? Нет, между ними не будет ни малейшего сходства. Мы и представить себе не можем, что старик, который только что умер, является ребенком, родившимся много лет назад. Нам будет казаться, что между ними нет никакой связи. Но люди не обращают внимания на внешне бессвязный поток жизни, они крайне редко задумываются о нем.

Кришна пытается подтолкнуть Арджуну к этой мысли. Он говорит, что все те формы, которые Арджуна боится разрушить, исчезают в каждое мгновение жизни. На протяжении всех двадцати четырех часов они непрестанно изменяются. Процесс исчезновения невозможно остановить.

Человек непрерывно умирает в течение всей своей жизни. Жизнь — это долгий путь к смерти. То, что начинается в момент рождения, заканчивается со смертью. Процесс рождения — это первый шаг, а смерть — второй. Смерть никогда не приходит неожиданно. С самой минуты рождения смерть стоит рядом с человеком — и именно поэтому она способна настичь его. Смерти требуется семьдесят лет, чтобы добраться до вас, или вы можете сказать, что вам нужно семьдесят лет, чтобы достичь смерти. Но путешествие начинается с самого первого дня.

Все меняется, но мы не можем понять одного: «Как среди всех этих изменений я сохраняю устойчивое ощущение собственного единства? Как я могу чувствовать себя одним и тем же человеком, который был ребенком, затем повзрослел, а теперь состарился?» Несмотря на все эти изменения, где и как сохраняется моя идентичность, цельность, память — для кого и почему?

Внутри человека должна быть одна неизменная реальность, а иначе кто будет помнить?

Я вспоминаю отдельные события, произошедшие, когда мне было десять лет. Тот, кто пребывал во мне в десятилетнем возрасте на каком-то уровне должен присутствовать и сейчас. А иначе как я могу помнить события, происходившие тогда? В десятилетнем возрасте я, совершенно точно, не был тем «я», которым являюсь сейчас. Видимая сегодня форма тогда еще не существовала.

Так кто же помнит эти события? Где проходит нить памяти? Внутри меня должна быть ось, вокруг которой происходят все изменения. Дорога изменилась, колесница прошла огромное множество путей, но должна существовать точка, из которой видно колесо во всех его поворотах. У самого колеса нет памяти — оно постоянно меняется. В человеке должно быть что-то неизменное.

Поэтому Кришна говорит, что есть детство, юность и зрелость, но, помимо всех этих изменений, существует нечто стабильное, некая неподвижная реальность. И наша задача — пробудить эту реальность.

Тогда мы уже не сможем сказать: «Я был ребенком», или «Я был юношей», или «Теперь я стар». Нет, наше понимание действительности станет совсем иным. Мы скажем: «Я был там, в детстве», «Я был в своей юности», «Я был в старости» и «В один момент я был в состоянии рождения, в другой — в состоянии смерти». Теперь «я» не будет идентифицироваться с перечисленными состояниями, подобно тому, как путешественник не связывается себя с теми местами, которые он прошел. На железнодорожной станции Ахмедабада он не говорит: «Я — Ахмедабад». Путешественник скажет: «Я на станции «Ахмедабад». Доехав до Бомбея, он не станет называть себя Бомбеем. Путешественник скажет, что он приехал в Бомбей. Если бы он мог соотнести себя с Бомбеем, то никогда не смог бы идентифицировать себя с Ахмедабадом, и наоборот.

Если вы — ребенок, то как же вы можете стать юношей? Если вы — юноша, то как вы можете превратиться в старика? Несомненно, внутри вас должен быть кто-то, кого нельзя назвать ребенком. Благодаря этому детство может начаться и закончиться, юность прийти и уйти, старость наступить и завершиться. Вращается колесо рождения и смерти, но за его поворотами стоит некая реальность, для которой все стадии жизни — это проносящиеся мимо железнодорожные станции.

Если мы научимся относиться к тому, что считаем своей сущностью, как к преходящим состояниям, если поймем, что жизнь проходит через эти стадии, а мы нет... Кришна напоминает нам о необходимости помнить об этом.

Ошо!

Бытие, сознание покидает это тело и входит в новое. Но в период, который проходит между смертью и новым рождением, существует только душа или у нее также есть манифестации? Какова природа души в этом состоянии?

В промежутке между смертью и новым рождением возможны ли манифестации или есть лишь чистое сущее? Такие манифестации возможны, но, находясь в теле, мы не можем воспринимать их. Способ проявления души совершенно иной; это — манифестация в тонком теле. Ее можно увидеть, применив особую настройку, подобно тому, как радиосигнал можно расшифровать с помощью специального прибора. К тонкому телу можно прикоснуться через особые механизмы, но обычное тело — то, которое мы знаем, которым пользуемся в этой жизни, — больше не существует.

В жизни мы располагаем не только материальным телом. В этом теле есть и другие тела. Внутри материального тела присутствует целая сеть невидимых тел. В момент обычной смерти люди отбрасывают только первое тело; второе тело, скрытое внутри первого, продолжает путешествие вместе с нами. Называйте его тонким телом, астральным телом или как вам угодно — оно путешествует вместе с нами. В этом теле аккумулируются все наши воспоминания, весь жизненный опыт, все действия, все впечатления — и они сохраняются вместе с человеком.

Такое тонкое тело можно увидеть. Его не так трудно увидеть, можно даже сказать — достаточно просто. Но поскольку мир стал более цивилизованным, увидеть тонкое тело теперь немного сложнее. Раньше это было проще. Некоторые вещи утратились, нам стало труднее воспринимать некоторые феномены. Мы отвыкли видеть их. Наш разум отказался от этого измерения, мы больше ничего в нем не ищем. Иначе люди с легкостью воспринимали бы тонкие тела.

Тонкое тело несложно увидеть, и в последнее время предпринимаются успешные попытки научно зафиксировать его. Подобное тело фотографировали тысячами способов, его исследовали с помощью научного оборудования.

Все мы сидим здесь, но не только мы. Если наступит день, когда будет создана специальная камера, способная улавливать образы тонких тел — и это непременно произойдет, поскольку' тонкие тела уже фотографируют, — и это место будет снято на такую камеру, мы увидим, что в комнате вместе с видимыми людьми сидят невидимки.

Я рассказывал, что на встречи с Махавирой собиралась огромная толпа. Но эта толпа состояла из множества различных существ. В ней были те, кто приходили из соседних деревень, и те, кто спускались с небес.

Такие существа были всегда и повсюду. Иногда со своей стороны они пытаются привлечь наше внимание. В некоторых случаях их можно увидеть по собственному желанию. Но для этого необходим особый талант. Подобное видение встречается достаточно редко.

Тонкое тело существует во время путешествия из одного материального тела в другое, поскольку без него перерождение было бы невозможным. Переходя на научный язык, тонкое тело можно назвать программой, чертежом, планом для рождения в новом материальном теле. Без него сущему трудно войти в новое тело. Все, что человек накопил в этой жизни, — все условия, весь опыт, знания, воспоминания о поступках — все, что он аккумулировал, все, чем он стал, вся информация присутствует в тонком теле.

Приходилось ли вам замечать, что последняя мысль, которую вы думали перед тем как уснуть, появляется первой после того, как вы проснулись? Если вы не задумывались об этом, обратите внимание. Ночью, когда сон только опустится на вас, последняя ваша мысль станет первой, пришедшей вам на ум в момент пробуждения. Последняя ночная мысль утром будет первой. Где она была всю ночь? Вы заснули, значит, она должна была исчезнуть. Но нет, эта мысль ждала в тонком теле, и, как только вы проснулись, она вновь завладела вами.

В момент, когда человек отбрасывает свое материальное тело, он начинает подготовку к новому путешествию. Человек отталкивается от желаний, страстей и надежд, накопившихся в тонком теле за прожитую жизнь. План на будущую жизнь будет ждать до того момента, пока вы не войдете в новое материальное тело. Как только вы примете новый облик, тонкое тело начнет реализовывать все, что в нем накопилось, исходя из возможностей, которые ему представятся.

Но существует также и другой вид смерти, после которой не остается и тонкого тела. Такая смерть называется мукти, мокша — окончательное освобождение.

После этой смерти остается лишь сущее, чистое бытие, без каких бы то ни было телесных манифестаций.

В обычной смерти ваше тонкое тело остается с вами. Другую смерть можно назвать необычной, великой смертью. Она доступна только просветленным. Когда человек достигает просветления, он еще при жизни уничтожает свое тонкое тело, он стирает свою программу на будущее. Теперь у просветленного нет никаких планов будущего путешествия: ни «плана на пятилетку», ни плана на пять жизней. Он свободен от любых проектов на будущее. Когда просветленный отбросит свое тело, он станет одним лишь сущим без всяких манифестаций.

Манифестация — это ограничение, поскольку целое никогда не сможет проявиться в полном объеме. Манифестируется лишь маленькая часть, а то, что остается непроявленным, теряет покой. Именно поэтому скрытое в человеке бытие стремится к свободе, жаждет освобождения. Те же чувства испытывало бы тело, если бы все оно было сковано, и лишь один маленький палец — свободен. Человек шевелил бы пальцем и в ужасе говорил: «Я хочу на свободу, ведь мое тело в цепях».

Все наше бытие точно так же связано. Лишь малая его часть манифестируется через крошечную дверь, и подобная ситуация воспринимается как ограничение. В этом наша боль. Нам нет покоя. И из такого положения есть только два выхода: либо мы попытаемся освободиться через маленькую дверь, называемую телом, продолжая расширять ее...

Некоторые люди строят дома больше, чем у соседей. Это значит, что такой человек увеличивает свое тело, и ничего более! В большом доме он чувствует себя немного свободнее. Больше пространства, больше места. В маленькой клетке он страдает от клаустрофобии; большой дом более открыт. Но очень скоро даже этот дом покажется ему маленьким. Поэтому через некоторое время человек построит дворец. Однако пройдет еще немного времени, и даже это здание покажется ему маленьким.

В сущности, бытие человека столь обширно, что даже целого неба будет ему мало. Поэтому неважно, какой огромный дворец вы построите, он все равно покажется вам маленьким. Человеку нужно столько же места, сколько всему сущему. Меньшего ему не хватит. Эта потребность присуща каждому из нас. Нам нужно все пространство, вся бесконечность — мы против любых ограничений.

Там, где есть пределы, есть и зависимость. Тело накладывает на человека множество ограничений: пределы слуха, зрения, мышления — все имеет границы. Сущее беспредельно, а манифестация ограничена. Следовательно, освободившись от проявлений, человек снимает с себя ограничения мира.

То, что в традиционной терминологии мы называем освобождением из авагамана, цикла рождения и смерти, является не чем иным, как освобождением от манифестаций. Это — поиск чистого сущего; сущего, в котором не будет проявлений, но только бытие. Такое сущее свободно от ограничений. В бытии нет границ.

Поэтому, если человек умирает после достижения просветления, уничтожив все программы на будущее, отбросив все желания и стремления к манифестации, то у него не остается никакого тела. Мы больше не сможем сфотографировать этого человека.

Поэтому среди фотографий, сделанных научными обществами Запада, вы не найдете снимков Махавиры, Будды или Кришны. Современные камеры могут запечатлеть тонкие тела только тех людей, у которых есть программы на будущее, планы, определенные намерения воплотиться в новом теле. Невозможно сфотографировать Махавиру. Сущее нельзя запечатлеть. Человека можно сфотографировать вместе с бытием, но само бытие не поддается фотофиксации. Как сфотографировать сущее? У него нет пределов. Сфотографировать можно только ограниченные вещи.

Итак, после обычной смерти тело сохраняется, но только тонкое тело. После необычайной смерти — йогической смерти, конечной смерти, нирваны — не остается никакого тела, только сущее. Волн больше нет, есть лишь океан.

Ошо!

Могут ли сын или жена человека сделать что-нибудь для умиротворения его ушедшего тонкого тела, все еще полного желаний? Гита говорит о пиндадане — ритуале подношений мертвым предкам.

Желание принадлежит только личности. Другой человек ничего не может поделать с ним. Желание ваше, и жена ничего с ним не сделает. Да, стремясь сделать что-нибудь для вашего блага, она может повлиять на свои стремления, но это — уже совсем другой вопрос.

Муж мертв. Жена пытается освободить его от желаний — она молится, она совершает ритуалы огня, она делает подношения и еще множество других вещей — но все перечисленное никак не повлияет на желания ее мужа. Да, так она может изменить свои желания — и в этом весь секрет.

Ритуалы не рассчитаны на то, чтобы освободить ее мужа от желаний. Если бы жена могла освобождать мужа от желаний, то, значит, она имела бы возможность по своему усмотрению вызывать у него желания, и тогда полное освобождение стало бы невозможным! Если бы после смерти Махавиры его жена могла вернуть ему желания, то разве он смог бы освободиться? Если вы можете освободить человека, значит, можете и связать его. И в таком случае даже освобождение будет зависимостью — в сущности, освобождение перестанет быть возможным.

Нет. Секрет в другом, и обычно его не открывают. Муж умер, и жена не может для него ничего сделать. Жена не могла помочь мужу даже, пока он был жив, чем же она поможет ему сейчас, когда он мертв? Другой человек живет своей жизнью, куда нам нет входа. Ни жена, ни муж, ни отец, ни мать — никто не сможет войти в ваше бытие. Но то, что жена делает ради спасения мужа, ее молитвы, стремление к тому, чтобы муж избавился от желаний, все эти поступки помогут ей освободиться от собственных желаний. Ее желания развеются как дым.

Интересно, что, когда человек размышляет над чужими желаниями, в действительности, он имеет дело со своими стремлениями. Помогая другим избавиться от их желаний, мы освобождаемся от собственных привязанностей. Любые действия, направленные на другого человека, в сущности, нацелены на нас самих. Поступки, совершаемые ради окружающих, — это только фасад. В конечном счете, мы делаем все только для себя.

Поэтому данный ритуал полезен. Но, пожалуйста, не думайте, что он приносит пользу другому человеку, который ушел в новое путешествие. Ритуал несет пользу вам, он имеет смысл для вас.

Но если рассказать об этом так, как я вам сейчас рассказал, то, вероятнее всего, жена никогда не станет молиться. Она скажет: «Хорошо, хорошо! Посмотрим...» Вместе с тем, в ее сердце возникнет такое сильное желание сделать все возможное для своего покойного мужа: быть может, ее усилия помогут мужу найти легкий путь вверх, дорогу к блаженству или двери в рай.

У подобного желания есть фундаментальная причина. В жизни люди лишь причиняют друг другу боль и создают друг для друга ад. Естественным образом, после смерти близкого человека мы начинаем раскаиваться. Мужья часто больше любят своих жен после того как те умирают. Кажется, они никогда так не любили их при жизни! Это — начало раскаяния: порядок вещей меняет свое направление на противоположное.

Точно так же сын мог плохо относиться к живому отцу, но после его смерти он начинает вести себя иначе. Пока отец был жив, сын не проявлял к нему уважения, но как только отец умирает, сын ставит в комнате его фотографию и украшает ее цветами. Он никогда не помогал отцу, пока тот пребывал в своем материальном теле, но после смерти отца сын собирает его прах и несет к Гангу. Если бы отец при жизни попросил сына взять его в паломничество к Гангу, тот никогда бы не согласился. Но теперь он с гордостью несет мертвого отца к Гангу!

В нашем мире принято настолько плохо относиться к живым людям, что только после их смерти мы можем попросить у них прощения — и именно для этого предназначены обряды. Поэтому жена может сделать для мертвого мужа, муж может сделать для мертвой жены, сын может сделать для мертвого отца или мертвой матери то, что никогда не сделает для себя.

Таким образом, в обряде предпринята попытка вывести глубочайшую психологическую истину из полностью ложной причины. Вся истина сводится к следующему: мы можем избавиться от собственных желаний через действия, направленные на избавление других людей от их желаний. И это — важное достижение. И с этого момента, выполняя обряды, помните о данной истине. Отныне и впредь, совершая ритуал, вы должны отдавать себе отчет в том, для кого он предназначен, поскольку времена изменились, и мы изменились вместе с ними.

Если в комнате хранится сладкое, мы пытаемся отпугнуть от него детей словами: «Не заходи в эту комнату. Здесь водятся привидения». Там нет привидений, просто коробка конфет, но мы хотим уберечь ребенка от переедания. В своем возрасте он не поймет, что излишек сладкого причинит вред его телу, поэтому нам приходится создавать привидений. Цель оправдывает средство. Ребенок не заходит в комнату в страхе перед привидениями.

Но когда ребенок подрастет, он перестанет бояться привидений. Он скажет: «Ничего, мне не страшно». Наоборот, слухи о привидениях еще больше привлекут его. Ребенок с большим желанием будет стремиться туда, куда при обычных обстоятельствах он никогда бы не пошел. Теперь лучше сказать этому человеку правду.

Все концепции, выработанные человечеством во времена его детства, сейчас полностью перевернулись. Теперь лучше сообщать всю правду прямо и понятно. Все идеи, идущие от первых стадий человеческой эволюции, с тех времен, когда пять или более тысяч лет назад была создана Гита, все они теперь способны вызвать лишь смех. Сейчас, если мы хотим спасти их, необходимо раскрыть секреты. Мы должны честно и откровенно рассказать о той реальности, которая стоит за этими текстами: что нет привидений, а есть лишь конфеты, и если съесть их слишком много, то они причинят вполне определенный вред здоровью.

Человек повзрослел. В результате он стал в целом нерелигиозным. Но в этом состоит его зрелость; она не противоречит религии. Если мы хотим донести сущность теорий, созданных в младенческий период человечества, до современного взрослого человека, необходимо найти для нее новую форму.

Касания плоти, Каунтея, приносит страдание, радость, жар, холод,

Непостоянны они: приходят — уходят; противостань им, Бхарата!

Тот, кто родился, умрет. Все созданное разрушится.

То, что будет, распадется, придет к концу.

Кришна говорит: «О, Арджуна, не забывай об этом. Помни о том, что все сотворенное погибнет. Если человек отдает себе в этом отчет — что все сотворенное погибает, все рожденное обречено на смерть — тогда в момент гибели у него нет причин для печали. А бытие того, чья гибель не вызывает горя, не станет причиной для счастья».

Наша боль и наслаждение, счастье и несчастье рождаются из иллюзии вечности того, чем мы обладаем. Когда появляется любимый, мы испытываем счастье. Но тот, кто пришел, неизбежно уйдет; там, где есть встреча, будет и разлука. Если человек воспринимает разлуку как неотъемлемую часть встречи, то он никогда не почувствует радость встречи или горе расставания. Если вы способны увидеть смерть в рождении, то для вас исчезает как счастье рождения, так и печаль смерти. А когда нет ни счастья, ни боли, остается только блаженство.

Блаженство не является счастьем. Блаженство — это вовсе не всплеск радости. Блаженство — не обозначение для вечно длящегося счастья. Но, с другой стороны, блаженство — это и не отсутствие горя, несчастья. Блаженство выше как счастья, так и несчастья — свобода от всего.

По существу, счастье и горе — это две стороны одной монеты. Человек, который замечает только единство в единстве и не видит присущего ему разделения, переживает одно мгновенное счастье. И точно так же, тот, кто замечает лишь разделение в разделении, но не видит присущего ему единства, имеет опыт одного моментального несчастья. В действительности, единство и разделение являются составными частями одного процесса, двумя полюсами одного магнита, двумя концами единого целого.

Следовательно, тот, кто сейчас счастлив, должен понимать, что он идет к горю, а тот, кто сейчас несчастлив, движется к счастью. Счастье и горе, удовольствие и боль являются различными полюсами одной реальности. Все рожденное, все созданное непременно разрушится. Вещь предназначена к распаду в самый момент творения; разрушение скрыто в любом созидании. Тот, кто полностью, всецело видит истину... Но люди видят только полуправду и поэтому несчастливы.

Интерес представляет тот факт, что не ложь несет горе и боль, а полуправда. В действительности, существует лишь неправда — поскольку в самом смысле слова «неправда» скрыто отрицание. По существу, всякая полуправда — ложь. Полу правда может существовать только потому, что в ней есть часть истины. Полная истина ведет вас к блаженству, полуправда заставляет человека колебаться между счастьем и горем.

В этой жизни вам нет необходимости противостоять лжи, нужно лишь побороть полуправду.

Попробуйте понять мою мысль так: полуправда — это неправда. Нет другой неправды. Неправде приходится опираться на истину даже для того, чтобы обрести подобие существования. Ложь не может существовать сама по себе; у нее нет собственной реальности.

Кришна говорит Арджуне: «Взгляни на реальность в ее целостности. И тебе не придется испытывать разочарование, тревогу и волнение при виде полуправды».

Источником любой тревоги, потрясения или разочарования является полуправда. Там, где есть счастье или несчастье, обязательно найдется полуправда. И каждая полуправда постоянно пытается выдать себя за полноту истины.

Следовательно, в тот самый момент, когда человек находится на пике счастья, почва уже колеблется под его ногами, и юре начинает стучаться к нему в двери.

Когда вы почувствуете себя несчастливым, внимательно оглянитесь вокруг и вы заметите, что рядом с горем, как тень, следует счастье.

Еще полдень, но уже близится вечер. День на одном конце, однако и ночь не далека. Ночь спускается, а день уже приближается. Жизнь представляет собой долгое путешествие от одной крайности к другой. Волны бегут от берега к берегу.

Кришна говорит: «О, Арджуна, Бхарата, взгляни на истину в ее целостности. Если ты сможешь увидеть всю истину, ничто более не потревожит тебя».

Лишь человек, не колеблемый ими, тур Бхарата,

В страдании, радости равный, стойкий, готов для бессмертья.

Просветленным может считаться тот, кто за различными формами крайностей, на которые разделено наше бытие, видит единство их внутренней сущности. Просветленный тот, кто видит путешествие к смерти в рождении, образ боли, скрытый в наслаждении, разделение, присущее единству. Важно помнить, что пробуждается «способный видеть», а не «способный верить». Вера не принесет вам пользы.

Истины, состоящие из чистой веры, рушатся и распадаются при малейшем столкновении с сущим. Несокрушима только истина, полученная в опыте. Тот, кто понял эго, смог увидеть и пережить это...

Интересно то, что за подобным опытом не нужно далеко ходить. Жизнь дает вам возможность пережить его каждый день, каждое мгновение. Сталкивались ли вы со счастьем, которое превращается в несчастье?

Приходилось ли вам видеть успех, обратившийся в провал? Знаете ли вы случаи, когда слава обернулась позором?

Лао-Цзы часто говорил, что еще никому не удавалось победить его в жизни...

Он умирал. Приближались последние мгновения его жизни, и ученики спросили Лао-Цзы: «Пожалуйста, откройте нам секрет. Ведь мы также хотим побеждать, мы хотим, чтобы никто не мог нанести нам поражение. Мы просим вас, расскажите секрет своих побед. Пожалуйста, откройте нам секрет».

Лао-Цзы засмеялся. Он сказал: «Вы — не те люди. Бессмысленно рассказывать вам. Вы не смогли даже выслушать всего, а теперь просите, чтобы я рассказал вам одну вещь из середины. Я собирался сказать вам, что никто в жизни не смог победить меня, так как я никогда никого не стремился победить. Я точно знал, что победа прокладывает путь поражению.

Именно поэтому никто и не смог победить меня. Для этого не было никакой возможности, поскольку я никогда не выигрывал. На этой земле нет ни одного человека, который смог бы нанести мне поражение. Никто не победит меня, поскольку я уже сам согласился со своим проигрышем. Я никогда не пытался победить. Но вы говорите, что хотите побеждать и не желаете проигрывать. Значит, вы обречены на поражение, потому что победа и проигрыш — это две стороны одной монеты».

Кришна пытается сказать, что тот, кто видит это... И запомните еще одну вещь о способности видеть целое в противоположностях: это — экзистенциальный опыт. Мы переживаем его каждый день, но, удивительным образом, не обращаем на него внимания. Мы пытаемся защититься от такого опыта. Кажется, люди поставили цель обмануть себя, иначе невозможно объяснить, почему они отворачиваются от этой жизненной истины.

Мы переживаем подобный опыт каждый день. Все меняется на противоположное. Если вы углубляете дружбу, она обращается во вражду. Но вот загадка: почему люди этого не замечают? Дружба превращается во вражду, а мы этого не видим. Мы говорим, что друг стал врагом и ошибаемся: когда друг начинает превращаться во врага, мы думаем, что этот друг становится врагом, но, если бы на его месте был другой человек, подобное никогда бы не случилось. И тот человек, врагом которого вы сейчас становитесь, думает точно так же. Ему также кажется, что он сделал неправильный выбор; что этого не случилось, если бы он нашел действительно хорошего человека.

Когда друг становится врагом, мы утрачиваем истину. Истина же в том, что дружба превратилась во вражду. Но мы проецируем ее на человека и начинаем искать другого друга.

Один американец женился восемь раз. Вероятно, он был умным человеком. Его первый брак продолжался один год. Женщина показалась ему плохой женой. В этом нет ничего страшного. Все мужья и все жены чувствуют что-то подобное. Мужчине показалось, что она — плохая жена, что он сделал плохой выбор, и он развелся.

Затем он нашел другую жену. Через полгода мужчина вновь обнаружил, что он сделал неправильный выбор. На протяжении своей жизни он женился восемь раз. Но, как я сказал, это был умный человек. Тот, кто точно установил истину после восьми ошибок, достоин такого определения. Часто из-за того, что наша логика остается неизменной, мы не можем познать истину даже после восьми тысяч ошибок.

После восьмого брака этот мужчина больше не женился. Когда друзья спрашивали у него, в чем причина, он отвечал: «Восемь раз я сталкивался со странной вещью. Каждый раз я приводил в дом женщину в полной уверенности, что она станет хорошей женой, но все оказывалось не так. В первый раз я подумал: «Это — неправильная женщина», во второй раз я также подумал: «И это — не та женщина», но на третий раз я начал сомневаться в себе. После четвертого брака ситуация вполне прояснилась. Тем не менее я еще несколько раз повторил эксперимент. После восьмой женитьбы мне было кристально ясно, что вопрос не в том, хорошая или плохая женщина. Если вы ожидаете, что кто-то принесет вам счастье, вы обязательно получите от этого человека и горе, поскольку счастье всегда оборачивается несчастьем. Если вы рассчитываете на чью-то дружбу, то непременно пожнете вражду, поскольку всякая дружба является началом вражды».

В чем нас обманывает ум? Где ловушка?

Ловушка скрыта в том факте, что мы проецируем истину опыта, реальность сложившейся ситуации на людей. После этого мы принимаемся искать нового человека. Если у вас нет велосипеда, то вы его покупаете. Позже вы обнаруживаете, что надежды на огромное счастье от покупки велосипеда не оправдались. Но вы и подумать не могли, что велосипед, о котором вы столько думали и мечтали, покупка которого доставила вам огромную радость, вообще не будет приносить вам счастье.

Человек совершенно не способен осознать подобную истину. Он начинает мечтать об автомобиле, а после его покупки забывает спросить себя, доставила ли ему машина все то удовольствие, на которое он рассчитывал, — ведь этого никогда не происходит.

Мы обретаем горе, хотя ищем счастье. Мы получаем ненависть, хотя стремимся к любви. Мы находим тьму, хотя ищем свет. Но мы никогда не соединяем эти противоположности, мы никогда не доводим расчеты до конца. И у этого есть еще одна причина, на которую стоит обратить внимание. Мы не видим связи между двумя противоположностями, потому что между ними лежит временной промежуток.

Когда европейцы впервые прибыли в Африку, их удивило то, что африканцы не видят связи между рождением ребенка и половым актом. Они и представить себе не могли, что появление ребенка на свет как-то связано с половым актом — ведь между этими событиями существует достаточно большой временной разрыв. Во-первых, зачатие происходит не при каждом соитии, а во-вторых, промежуток от зачатия до рождения составляет девять месяцев. Африканские племена не могли и предположить, что появление ребенка обусловлено сексуальными отношениями: временной промежуток между причиной и следствием был столь велик, что они не соотносили эти события между собой.

Мы чувствуем счастье, затем оно оборачивается горем. Если события разделены во времени, то мы не способны увидеть связь между этими двумя точками. Нам не удается постичь то, что горе стало результатом прошедшего счастья. Нет, мы не замечаем никакой связи. Проходит некоторое время, прежде чем друг становится врагом. В конечном счете, для любого события требуется определенный срок. Так, для того, чтобы друг стал врагом, может потребоваться несколько лет, и поэтому мы не можем соотнести эти явления. Нам кажется, что феномен дружбы — это одна вещь, а феномен вражды — совсем другая. Мы не способны решить подобную задачу. Тогда мы проецируем ее на бывшего друга и говорим: «Я выбрал не того человека».

Кришна предлагает Арджуне как можно глубже заглянуть в сущее, чтобы увидеть вещи в их целостности. Тот, кто видит полноту вещей, становится мудрецом. Наслаждение и боль, жара и холод не тревожат мудрого человека. Но из этого вы не должны делать вывод о том, что мудрец не чувствует ни холода, ни жары. Я говорю об этом, потому что подобное заблуждение было распространено в прошлом, — но в таком случае этот человек не мудрец, он просто окоченел и утратил чувствительность. Многие безжизненные, лишенные чувств люди совершают ошибку, считая себя мудрецами только потому, что не ощущают ни жары, ни холода. Для того чтобы добиться подобных результатов, достаточно небольшой практики. Это совсем несложно.

Запомните, жара или холод, счастье или горе не тревожат и не беспокоят мудреца. Он больше не выбирает между счастьем и несчастьем. Выбор исчезает из его сознания, мудрец достигает стадии, на которой нет места выбору. Но это не значит, что он ничего не видит и не ощущает. Из этого не следует, что если вы украсите мудреца гирляндой цветов, он не почувствует запаха, или, если вы бросите в него чем-нибудь дурно пахнущим, он не заметит вонь.

Нет, мудрец будет отдавать себе отчет как в аромате, так и в вони, возможно, даже в большей степени, чем любой из вас. Он более чувствителен, чем обычный человек. Благодаря тому, что мудрец глубже постиг сущее, он в большей степени открыт для каждого момента, его чувства острее ваших. Но мудрец знает, что аромат и вонь — это два полюса одной реальности.

Если вы окажетесь рядом с фабрикой по производству духов, то поймете, о чем я говорю. В сущности, именно вонь превращают в ароматические вещества. На фабрику поступает вонючий навоз, из которого производят цветочный аромат. Вонь и благоухание являются двумя полюсами запаха. Если запах нам нравится, мы называем его благоуханным, а если нет, то зовем его вонью.

Просветление вовсе не предполагает того, что человек больше не способен отличить красивое от безобразного. Он ясно это чувствует — но просветленный также понимает, что красота и уродство являются двумя сторонами формы, двумя концами одной волны. Именно поэтому он не страдает, его ничто не потрясает, он не теряет равновесие и не колеблется.

Но из-за этого возникает большая путаница. Люди ошибочно считают, что те, кто не чувствует разницы между жарой и холодом, являются просветленными. Это было бы слишком просто. Вещи, о которых я говорю сейчас, трудны для понимания. Если человек хочет потерять восприимчивость к жаре и холоду, то ему требуется лишь определенная тренировка. Кожа потеряет чувствительность, и он не будет чувствовать ни жару, ни холод. Если вы будете долго сидеть рядом с источником вони, то через некоторое время нервные окончания в вашем носу перестанут ее воспринимать, и вы больше не будете замечать этот запах.

Следовательно, просто посидев некоторое время рядом с источником ужасной вони, человек становится парамаханасасом, великим мистиком! Идиоты прикасаются к его ногам: «Что за великий мистик — он может переносить такую вонь!» Но разве мусорщик или ассенизатор чувствует вонь? Его нервные окончания притупились, но это не значит, что он достиг просветления.

Халил Гибран написал небольшой рассказ, который мне хотелось бы пересказать вам, прежде чем мы закончим сегодняшнюю беседу. К остальному мы перейдем завтра утром.

Крестьянка пришла в город, чтобы продать рыбу. Вся рыба была продана. Когда женщина начала собираться домой, переехавшая в город подруга попросила ее остаться на ночь у нее дома.

Подруга была женой садовника. Вокруг дома она вырастила прекрасный сад, который был весь в цвету. Ей нечем было поприветствовать свою знакомую, поэтому она собрала множество ароматных цветов и украсила ими ее постель.

В ту ночь продавщица рыбы не могла уснуть. Она все время вертелась в кровати.

Жена садовника спросила крестьянку: «Ты не спишь? Что-то не так?»

Продавщица рыбы ответила: «Да. Пожалуйста, убери цветы с моей постели. И еще одна просьба, пожалуйста, поставь рядом со мной пустую корзину из-под рыбы и налей в нее воды».

Трудно уснуть в незнакомом доме или чувствуя непривычные запахи. Вонь рыбы стала частью жизни крестьянки, но это не делает ее просветленной.

Никто не становится просветленным только потому, что не может чувствовать жару или холод, счастье или горе. Просветленный человек во всей полноте переживает счастье и несчастье, но эти состояния не нарушают его равновесия. Просветленный со всей очевидностью видит горе в счастье и счастье в горе. Таков просветленный.

Продолжим завтра...