Внутренний Замок или Обители

СПАСИТЕЛЬ

1. Редко послушание было для меня столь трудным, как в этот раз, когда я должна писать о молитве. Во-первых, мне кажется, что Господь не даровал мне ни вдохновения, ни охоты; во-вторых, у меня уже три месяца кружится голова и шумит в ушах, так что даже то, что нужно, я пишу с трудом. Но, понимая, что власть послушания облегчает даже то, что кажется невозможным, я весьма охотно берусь за это, хотя природное мое естество и страдает, ибо Господь не даровал мне силы, чтобы непрестанно бороться с немощью среди многообразных забот. Однако Он совершал из милости ко мне и более трудные дела, так что я уповаю на Его милосердие.

2. Думаю, что скажу немного сверх того, что уже писала, когда мне велели, и даже боюсь, что получится почти то же самое. Говорящие птицы знают лишь то, что видели и слыхали, и твердят это; вот так и я. Если Богу угодно, чтобы я сказала что-то новое, Он даст мне благодать или соблаговолит напомнить то, что я уже написала. Я и тому была бы рада, ибо память моя ослабла, и хорошо бы вспомнить хоть то, что, как говорят, я сказала удачно, если это и пропало[1]. Если же Господь и этого не даст, ибо я устала и голова болит от послушания, все будет мне польза, хотя бы слова мои никому ничем не помогли.

Итак, начинаю послушание сегодня, в день Пресвятой Троицы[2] в толедском монастыре Св. Иосифа Кармильского, где я сейчас нахожусь, подчиняясь во всем, что пишу, весьма ученым людям, давшим мне это послушание[3]. Если что-нибудь не будет согласно с учением Римско-Католической Церкви, это по моему невежеству, а не по злому умыслу. Можете не сомневаться и в этом, и в том, что я всегда была и есть, и буду ей покорна по милости Божьей. Да будет Он на веки благословен и прославлен, аминь.

3. Тот, кто велел мне писать, сказал, что монахиням этих монастырей Кармильской Божьей Матери надо бы разъяснить некоторые сомнения о молитве. Ему думается, что женщинам легче понять женщину, а меня они любят, и лучше поймут мои речи, так что, он полагает, будет неплохо, если мне удастся что-то сказать. Вот я и буду говорить с ними, не помышляя о том, что это может послужить еще кому-нибудь. Великую милость мне окажет Господь, если кому из монахинь это пойдет на пользу, дабы она хоть немного больше Его прославила; Он-то знает, что ничего иного я и не хочу. Само собой ясно, если я что сумею сказать, они поймут, что это не от меня, куда мне, у меня не хватит ни уменья, ни разума, если Господь не даст их по Своей милости.