Военные действия

Глава 59

Вторник, шесть часов ноль три минуты вечера

Дамаск, Сирия

Эскорт из двух машин президентской службы безопасности подкатил к зданию американского посольства в Дамаске в пять часов сорок пять минут. Посла Хэвелса проводили до самых ворот, где его встретили два морских пехотинца. Катафалк доставил тела агентов службы безопасности к задним воротам посольства.

Хэвелс отправился прямиком в свой кабинет. Несмотря на застывший в глазах страх, выглядел он весьма решительно. Он тут же набрал номер турецкого посла в Дамаске и пересказал ему все, что случилось во дворце, а также сообщил, что нападение на пограничный вертолет и взрыв плотины совершили не сирийцы, а курдские террористы.

Худ всегда считал переодевания и маскировку атрибутикой шпионских фильмов и дурацких романов. И вот ему довелось прошагать по Дамаску добрую треть мили в одежде уроженца улицы Ибн-Ассакер. Другого выхода не было. Если бы его узнал хоть один журналист или политический деятель, жизни сопровождающих его двух женщин оказались бы в опасности.

В посольстве Худ немедленно попросил провести его в комнату, откуда он смог бы связаться с Бобом Хербертом. Тяжелая дверь в кабинет помощника посла Джона Лекоза закрылась, и Худ остался один. Шторы были задернуты, в кабинете царили полумрак и прохлада. Худ наконец почувствовал себя в полной безопасности. Набирая номер Херберта, он вдруг подумал, что Шарон и ребятишки могли услышать про события в Дамаске. Он разволновался и решил позвонить им сразу же после разговора с Оп-центром. Вначале нужно узнать про РОЦ.

Херберт поднял трубку после первого же гудка. Он чрезвычайно сдержанно сообщил Худу хорошую новость. Ракетный удар успели отменить. Десантники провели успешную операцию, освободили и РОЦ, и его команду. Сейчас все находятся в Тель-Нефе. Раненых курдов передали сирийским военным.

В коротком интервью Си-эн-эн руководитель армейской пресс-службы сообщил, что взрыв в пещере произошел из-за не правильного обращения со взрывчаткой со стороны террористов.

Худ пребывал в восторженном состоянии до тех пор, пока Херберт не рассказал ему о пытках, которым подвергся Майк Роджерс, и о том, как он застрелил главаря террористов.

Некоторое время Худ молчал, потом задал вопрос:

– Кто был свидетелем убийства?

– Этот вариант не проходит, – проворчал Херберт. – Майк хочет, чтобы люди узнали о том, что он сделал и почему он так поступил.

– Он побывал в аду, – задумчиво произнес Худ. – Надо поговорить с ним, когда он немного придет в себя.

– Пол...

– Я знаю, чем на него можно подействовать. На суде ему придется рассказать обо всем, что он делал в Турции и для чего. Раскрыть контакты, методы работы и многое другое.

– В интересах национальной безопасности можно провести закрытый военный трибунал.

– Пресса все равно найдет лазейку, – возразил Худ. – Они разорвут нас на части. В результате окажется под угрозой вся разведывательная работа на Ближнем Востоке. Что говорит полковник Август? Он же старый друг Майка.

– Август перепробовал все доводы, – сказал Херберт. – В ответ Майк твердит, что терроризм стал самой серьезной опасностью для Америки. И бороться с ним надо только огнем.

– Он все еще в шоке, – сделал вывод Худ.

– Его осмотрели в Тель-Нефе, – вздохнул Херберт. – Медики утверждают, что он вполне здоров.

– После таких пыток?

– Майк бывал в подобных переделках десятки раз и никогда не срывался, – ответил Херберт. – В любом случае израильские врачи уже дали свое заключение, и сам Майк утверждает, что хорошо все продумал.

Худ дотянулся до лежащего на столе карандаша и блокнота.

– Какой телефон на их базе? Я хочу поговорить с ним, прежде чем он совершит что-нибудь безрассудное.

– Ты не сможешь с ним поговорить, – сказал Херберт.

– Почему?

– Потому, что уже поздно. Худ похолодел.

– Что он сделал, Боб?

– Позвонил генералу Томасу Эспозито, главнокомандующему войск спецназначения, и признался в убийстве. Сейчас Майк находится под стражей и ждет прибытия военной полиции и юристов с военной базы в Инсирлике.

Висящие на окнах тяжелые шторы вдруг показались Худу зловещими и пыльными.

Ощущение безопасности пропало. В комнате было темно и душно.

– Хорошо, – произнес Худ. – Назовите мне варианты. Наверняка должны быть какие-нибудь варианты.

– Только один, – сказал Херберт. – Причем довольно сложный. Можно попытаться получить президентское прощение.

– Ну и отлично! – резко выпрямился Худ.

– Я знал. что тебе это понравится, – усмехнулся Херберт. – Я уже говорил с генералом Ванзалдом и Стивом Берковым. Они все знают, и они на нашей стороне.

Особенно Стив, чему я, честно говоря, чертовски удивлен.

– Каковы наши шансы?

– Главное, чтобы информация не попала в прессу. Я попросил Энн проконтролировать ситуацию. Если журналисты пронюхают про инцидент, президент не станет ничего предпринимать, пока не получит официального юридического заключения. Американский генерал хладнокровно расстрелял раненого, безоружного курда... Это все-таки крупный политический скандал – как дома, так и на международном уровне.

– Конечно, – саркастически заметил Худ. – Никто и не вспомнит, что перед этим курд чуть не сжег его паяльной лампой.

– Генерал, кстати, был шпионом, – напомнил Херберт. – Мировое общественное мнение будет против нас, Пол.

– Пожалуй, да, – согласился Худ. – Кого еще мы можем привлечь для разговора с президентом?

– Министр обороны на нашей стороне. Через десять минут он встречается с вице-президентом. Посмотрим, что это даст. Пока что репортеры не очень интересуются судьбой семерых курдов, которые пострадали в долине Бекаа. Они удовлетворились версией пресс-центра сирийской армии.

– Добивайтесь прощения, Роберт, – сказал Худ. – И звоните мне по каждому вопросу, который будет возникать. Вы и Марта.

– Обязательно, – пообещал Херберт.

– Дьявол, – простонал Худ, – я чувствую себя здесь совершенно бесполезным. Что я могу сделать?

– Только одно, – произнес Херберт. – У меня на это действительно нет времени.

– Что же? – спросил Худ.

– Молитесь. Усердно молитесь.