Военный трофей

Глава 6

Кир стальной хваткой сжал моё запястье и затащил меня обратно на помост. Перед глазами встала страшная картина: кнут полосует кожу, оставляя за собой кровавые следы. На спине выступил ледяной пот.

Лишь когда Кир выпустил запястье и усадил меня обратно на пенёк, я вернулась в реальность.

— Что ты хочешь сказать, трофей? — возвышаясь надо мной, процедил он сквозь зубы. Желая провалиться сквозь землю, я опустила взгляд и краем глаза заметила Ифтена, за спиной Кира, с самодовольной улыбкой на лице.

— Ну?

Я бросила взгляд на Симуса, и он кивнул, словно поощряя меня говорить. Подняв подбородок и сжав волю в кулак, я посмотрела в глаза Кира.

— У меня есть две истины.

— Каких? — щёлкнул зубами Кир.

— Поставки для палатки исцеления. — Я сглотнула ком в горле. — С лекарствами, травами и инструментами я могу сделать большее.

В комнате поднялся ропот, но Кир продолжил сверлить меня взглядом.

— Что ещё? — Вспыхнувший гнев казалось тлел где-то в глубинах его души. — Ты будешь помогать любому, кто обратиться к тебе за помощью?

— Да.

Моё запястье пульсировало от боли, но я сидела ровно и неподвижно.

Кто-то фыркнул:

— Если мы позволим воинам жаловаться на любые боли, то они станут неженками как городские.

— О, конечно. С сыпью и поносом они будут сражаться намного лучше, — огрызнулась я, не скрывая свой нрав.

Комната взорвалась смехом.

Симус откинул голову назад и заревел.

— Ах! — Он задыхался от смеха, вытирая глаза. — Она не позволит лодырям лежать без дела. Они у неё будут драить горшки с нечистотами!

Взрыв хохота. Кир не расслабился, но на строгом лице появилась слабая улыбка. Я не сводила с него глаз, стараясь не пялиться. Через секунду он вернулся на своё место и указал налить ещё каваджа.

— И твоя вторая истина, трофей?

Я повернулась, чтобы посмотреть Киру в глаза, но его взгляд был устремлён вперёд, и мне осталось лишь любоваться его профилем.

— Вы должны понять, что я целитель, а не… — Я прикусила губу, не зная правильного слова. — Не творитель чудес. Я не могу махнуть рукой, и в секунду исцелить ногу Атиры, чтобы она запрыгала, как ни в чем не бывало. — Я сделала глубокий вдох. — Я вправила кость, но исцеление займёт время.

Я опустила глаза к грубым доскам помоста.

— Я не могу излечить любую болезнь. Всё на волю Богини.

На шатёр опустилась тишина. Голос Кира был тих, но слышен:

— Но ты попытаешься помочь любому кто обратиться к тебе за помощью?

Я подняла голову, не ожидая от него подобного вопроса.

— Конечно.

Кир осмотрел комнату, и я увидела, как закивали некоторые воины, хотя Ифтен и другие нахмурились. Кир было уже открыл рот, но в тот момент к нему подошёл Маркус и поклонился.

— Военачальник, к вам посланец из города. Он говорит, что у него к вам дело: вы ему задолжали. Он не будет говорить ни с кем, кроме вас.

— Позволь ему войти.

Полог палатки распахнулся, в комнату вошёл Ремн и с непреложным достоинством направился к помосту. Я сидела и улыбалась. Мы посмотрели друг на друга, и на мгновение лицо Ремна посветлело от облегчения. Он ничего не сказал. Вместо этого он перевёл взгляд на Кира и продолжил идти. За ним шествовал слуга с небольшой котомкой. Приблизительно в пяти шагах от Кира, Ремн остановился и поклонился до самой земли.

— Приветствую вас, военачальник. Я Ремн, скромный торговец книг. Благодарю вас за аудиенцию. Приношу извинения, но я не говорю на вашем языке. Есть ли среди вас переводчик?

Кир кивнул.

— Я говорю на вашем языке. Мне сказали, что вы пришли взыскать у меня долг, торговец книг. Я знаю, что ничего вам не должен.

— Благородный военачальник, в долг взял член вашего дома.

Кир поднял бровь.

— Как так?

Ремн положил ладонь на сердце.

— Благородный военачальник, один из ваших домочадцев пришёл ко мне в поисках займа. Она искала деньги для покупки трав и лекарств для ваших пленных. Взамен она обещала мне книгу как гарантию выплаты долга. Книга до сих пор не выкуплена.

Кир перевёл взгляд с меня на Ремна.

— И имя этого человека?

Ремн поклонился и опустил голову.

— Простите меня, благородный военачальник, но по приказу моего короля мне запрещено произносить её имя.

Кир нахмурился. Комната замерла, все чувствовали его недовольство.

— Глупо оскорблять военный трофей.

Ремн поднял голову и посмотрел Киру прямо в глаза.

— Простите меня, могущественный военачальник, но оскорбление было высказано не из моих уст.

Я сидела, оглушённая этим известием.

Кир поднялся. Присутствующие тоже начали вставать со своих мест, но Кир указал им сесть.

— Не нужно, чувствуйте себя непринуждённо. Я вернусь, как только разберусь с этим делом. — Он перевёл взгляд на меня. — Трофей.

Мы прошли в спальню. Ремн взял котомку у слуги и последовал за нами.

Оказавшись в личных покоях, я отвернулась, не зная как себя вести. Кир сел на край кровати. Не обращая внимания на его присутствие, Ремн раскинул руки и обнял меня. Я положила голову на плечо друга, и мои глаза наполнились слезами. Ремн пах старинными книгами, пылью и домом.

— Моя дрожащая Лара, — крепко сжимая объятия, прошептал Ремн мне на ухо. — Мы боялись, что ты мертва. Или ещё хуже.

Он отстранился со слезами на глазах.

— Мы лишь знали, что после того, как ты исчезла, в лагере развели костры, стали шуметь и праздновать. Анна испугалась, что тебя принесли в жертву. После того как ты уехала, она и крошки в рот не берет. Клянусь, она похудела за эти дни.

Он нервно рассмеялся и вытер глаза.

— Я слышал, что в последнее время еда в замке на вкус как солома. — Он бросил косой взгляд на задумчивого военачальника. — Озар пришёл ко мне и попросил попытаться выяснить как ты. И вот я здесь.

Я вытерла влажные глаза и улыбнулась.

— Со мной всё хорошо, Ремн. Правда-правда.

Кир со строгим лицом вмешался в наш разговор:

— Что ты имел в виду, сказав, что не можешь произносить её имя?

Ремн вздохнул.

— Король запретил говорить о ней или пытаться узнать о её здоровье или состоянии.

Кир нахмурился.

Я положила ладонь на плечо Ремна.

— Пожалуйста, передай Анне, что всё в порядке и со мной хорошо обращаются. Она не должна волноваться. Накажи ей питаться, как следует, иначе она заболеет.

Кир фыркнул, как будто понял комичность ситуации.

Ремн улыбнулся и снова меня обнял.

— Скажу. И вот… книга, которую ты заложила. Я не могу оставить её у себя и продать. — Он открыл сумку и достал моего «старого друга». Обложку почистили, она пахла седельным мылом.

Я рассмеялась от радости и без раздумий повернулась показать книгу Киру. Он странно на неё посмотрел. Повернувшись к сундуку, он открыл его и вытащил маленький мешочек.

— Моя благодарность, торговец книг. Вот деньги, взятые взаймы, и небольшое вознаграждение за хранение и доставку книги.

Ремн не пошевелился.

— Военачальник, в этом нет необходимости. Я сделал это ради дружбы.

Кир серьёзно на него посмотрел.

— Тогда позволь мне сделать это от имени людей, которым вы помогли.

Ремн поклонился и встал в полный рост. Он изучил лицо Кира со строгим взглядом.

— Вам вручили сокровище, военачальник. Король может не видеть его, но не мои люди. Берегите и лелейте её.

— Ремн, — одёрнула я, заливаясь румянцем.

Кир просто кивнул, как будто не споря.

— Я должен вернуться к своим людям. Трофей, присоединяйся к трапезе, как только освободишься.

С этими словами он покинул комнату.

Ремн сжал мою руку.

— Лара, Озар передаёт тебе сообщение. После церемонии Ксиманд решил лично вынести из твоей комнаты последние вещи. Он простоял там не одну минуту и выбежал в неистовой ярости. По пути он говорил… кажется, он как-то убедил себя, что ты предала его. Даже когда он в одиночку переговорил с посланником военачальника, его гнев был сосредоточен только на тебе. Будь осторожна, Лара. Он ненавидит тебя.

— Ремн, я повиновалась Ксиманду. У него нет причины ненавидеть меня. — Я прижала книгу к груди. — Ты можешь остаться?

Ремн покачал головой.

— Я должен вернуться и рассказать всё Анне, прежде чем бедная женщина похудеет ещё на одну унцию.

Он улыбнулся и обнял меня. Я сжала его изо всех сил, пока он не выскользнул из моих объятий с мокрым от слез лицом.

— Береги себя, дитя.

Маркус сопроводил его из комнаты, а я вытерла лицо.

Я положила книгу под свою подушку, сделала несколько глубоких вздохов и вернулась в зал совета.

Кир вёл речь, когда я вошла:

— …поэтому планы тоже должны измениться. Если мир удержится, мы создадим новое подразделение наших сил. Теперь у меня нет выбора, кроме как вернуться в Сердце Равнин с военным трофеем. Симус, я оставлю тебя охранять мои владения.

— Ах, мои страдания не знают границ, — шутливо ответил Симус. Под дружный хохот я села на своё место. В душе зияла дыра, который там не было прежде. Хотя разумом я понимала, что принадлежу военачальнику, моё сердце отрицало возможность покинуть родимый край. Один разговор с Ремном заставил меня нестерпимо скучать по Анне и кухне. Как я перенесу вечную разлуку с ними?

Кир продолжал говорить.

— Я позвал на церемонию почтения мёртвых и ксиан, и равнинников. Церемония пройдёт в замке, завтра вечером. Сами решайте, кто поедет со мной.

Он встал и оглянулся по сторонам.

— Если ничего больше нет… — По его тону было понятно, что лучше его сейчас ничем не беспокоить.

— Я держу ваш символ, военачальник.

Мои глаза расширились. Гил как-то умудрился войти в палатку и взять символ. Его юный голос дрожал, но он стоял, возвышаясь над толпой, всем своим видом излучая юность и чистоту. На нем была туника без рукавов, и я без проблем рассмотрела татуировки на обеих руках.

Кир сел на место с серьёзным лицом, но в его голосе звучала теплота.

— Какую правду ты выскажешь сенелю, которому ты служишь, но не принадлежишь?

Гил сглотнул, но не отступил.

— Я Гил. Я выскажу одну истину. Я желаю, стать у-че-ни-ком… — он произносил слово медленно и тщательно — …военного трофея, и оставить путь воина ради целительства.

Перья на символе закачались, и я поняла, что у Гила дрожат руки.

Раздались гневные возгласы, воины вскочили на ноги. Глаза Гила расширились, и его руки ещё сильнее сжали символ, задевая колокольчики. Он не повернулся посмотреть на людей позади себя. Вместо этого он сосредоточил своё внимание на Кире.

Кир вскинул руки, заставляя всех успокоиться.

— Он держит мой символ.

Воины заняли свои места.

— Я отвечу на твою истину.

Кир встал на край помоста и посмотрел вниз на Гила. Паренёк кивнул и положил символ на место, но остался стоять рядом.

— Ты избираешь чужой путь, Гил. Эта правда изменит твою жизнь навсегда, особенно в глазах наших людей. — Гил открыл рот, но Кир поднял руку. — Я рассмотрю твою истину. Такое решение не принимают беспечно, и ты не услышишь ответ на свою истину, пока мы находимся на поле боя. Возвращайся к своим прежним обязанностям.

Плечи Гила резко поникли. Кир внимательно на него посмотрел.

— Какие у тебя дополнительные обязанности, Гил?

За мальчика ответил Йерс:

— Кухонный помощник, военачальник. — Ветеран покачал головой. — С тех пор как он носит еду раненым, он только и говорит, что о палатке исцеления.

— Как я помню, работа на кухне очень желанна, если хочешь поесть втихаря.

Всех рассмешило это замечание. Кир продолжил:

— Гил, твоя истина в том, что ты предпочтёшь чистить ночные горшки работе на кухне?

Гил поднял голову и кивнул. Даже я увидела надежду в его глазах.

Кир поднял глаза и пожал плечами.

— Ну, это твоя истина, парень, какой бы странной она не казалась. Поэтому услышь, что я отвечу на часть твоей правды. Теперь ты будешь выполнять свои дополнительные обязанности в палатке исцеления как помощник. — Гил открыл рот, но Кир снова предупреждающе поднял руку. — Насчёт остальной части твоей правды. Я приму окончательное решение, как только мы вернёмся домой. Ты не освобождаешься от своих военных обязанностей. — Кир посмотрел на присутствующих. — Подозреваю, что несколько месяцев с ночными горшками могут заставить его передумать.

Зал разразился хохотом.

Гил воссиял.

— Моя благодарность, военачальник. — Он повернулся и оставил палатку, избегая глянуть на Маркуса на обратном пути.

— Нет. — Кир смотрел, как юноша уходит. — Моя благодарность за твою правду, воин.

Он поднял голову, чтобы посмотреть на собравшихся.

— Если больше нет никаких других истин, то сенель закрыт.

Все дружно заговорили, некоторые встали и начали расхаживать по комнате. Кир подошёл к Симусу. Темнокожий воин выглядел мрачнее тучи.

— Ифтен что-то планирует, — произнёс он так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова.

Кир кивнул, смотря поверх своих людей.

— Согласен. Симус, если ты себя достаточно хорошо чувствуешь, я хотел бы кое-что обсудить.

Симус рассмеялся.

— Ни за что не упущу такой возможности, военачальник. Давайте вернёмся в мою палатку, выпьем каваджа и побеседуем. — Он повернул голову. — Жоден! Где ты?

Жоден появился на помосте с четырьмя носильщиками.

— Предлагаю захватить каваджа и мяса для этих мужчин. Все-таки им нести твою толстую тушу обратно в палатку.

— Толстую?! Я не толстый. — Симус попытался выглядеть оскорблённым, но никого не смог одурачить. Молодые воины встали на положенные места со стонами и стенанием под саркастические комментарии Симуса.

— Приходи навестить меня завтра, маленький целитель! — рассмеялся ре. — Я хочу услышать все детали твоей новой авантюры. — Он покачал головой с улыбкой от уха до уха. — Вылечить сломанную ногу. Воины-жрецы проклинают небеса!

С тяжким вдохом носильщики подняли ложе и пошли, пошатываясь под весом.

— Осторожней! — заворчал Симус и засмеялся. — Дорогу!

Охранники придержали полог палатки, и процессия вышла на улицу.

Кир повернулся и указал мне жестом следовать за ним в спальню. Его рык раздался за моей спиной прежде, чем за мной упал полог.

— Ты не должна использовать символ.

Я развернулась и столкнулась с ним, сжимая дрожащие руки перед собой.

— Была нужда…

— Не было никакой нужды! — прорычал Кир и сжал челюсть. — Это и так тяжело выполнить даже без твоих…

— Я не могу работать без…

— Проклятых поставок! Я говорю о мире, — проревел Кир.

Я недоуменно заморгала.

Кир провёл рукой по волосам.

— Кажется, ты полна решимости поставить мир под угрозу.

— Я!.. — Моя спина напряглась при этих словах. — Я соблюдаю свою часть сделки, военачальник. И Ксиманд тоже.

— Нападения на лошадей…

— Может быть, есть несколько недовольных, но они есть и в твоём лагере. — Я тоже повысила голос и ожесточила взгляд.

Да как он смеет намекать…

— Мои люди держат своё слово, военный трофей. Объясни, почему твой брат так тебя оскорбляет?

Я опустила глаза и отступила на шаг. Как объяснить то, что я сама не понимаю? Понизив голос, я вернулась к своему самому сильному аргументу:

— Он не будет рисковать своими людьми, нарушая этот мир.

— Своей головой, ты хочешь сказать. — Кир стал расхаживать по комнате, словно нуждаясь в пространстве.

Мой гнев вспыхнул с новой силой.

— Хорошо, он не будет рисковать своей головой. У него нет причины подвергнуть опасности свою жизнь и трон.

— Его действия говорят за него, — огрызнулся Кир. — Если он стоит за нападениями на табуны, то ответит за преступление.

Он развернулся на пятках, желая уйти.

Маркус нарисовался перед ним, скрестив руки на груди.

— Вы закончили?

Кир поднял глаза к потолку.

— Что?!

— Вы берете её на завтрашнюю траурную церемонию?

— Да. — Кир обернулся ко мне. — Пусть её увидят в городе. А то по слухам её тут чуть ли не пытают.

Маркус сжал губы.

— Что ей надеть? Штаны прекрасно подходят для лагеря, но горожанки чаще носят платья. Пока мне удавалось находить ей одежду, но ей нужен гардероб.

Я сжала губы и отвела взгляд.

— Я как-то об этом не подумал, — задумчиво произнёс Кир.

— Завертелись с многочисленными делами, — фыркнул Маркус.

Я посмотрела на этих двоих, и увидела, что Кир выгнул бровь и наклонил голову.

— Значит, найти одежду для одной женщины выше твоих сил, старик? — Он прошёл мимо нас к выходу на улицу. — Кто бы мог подумать?

— Куда вы? — поинтересовался Маркус.

— В палатку Симуса.

— А мне?.. — спросила я.

— Как хочешь, — бросил он через плечо и исчез.

Маркус впился в меня взглядом.

Я ответила ему тем же.

— Я не виновата. Мне не разрешили ничего с собой взять!

Маркус кивнул.

— Этого велит обычай. Военачальник потребовал вас. Теперь вы принимаете вещи только из его рук. — Он нахмурился. — Я что-нибудь придумаю, трофей.

— Лара!

Он фыркнул и пошёл убираться.

Я потопала на улицу, почти желая уйти в замок, домой, даже если придётся проделать весь путь на своих двоих. Как Кир смеет намекать, что Ксиманд или я рискнули расторгнуть соглашение. По общему признанию Ксиманд мотивирован больше из личного интереса, но мотивирован. Однако ненависть в его голосе была так сильна. Идея, что Ксиманд мог взять на себя такой риск, одновременно пробуждала во мне ярость и отвращение. В прошлом уже были прецеденты, когда он принимал меры, которые принесли больше пользы ему, чем стране. Но меня немного успокаивало, что Уоррен и Озар всем сердцем заботятся о государстве. Они остановят моего брата, если узнают, что он творит. Ксиманд обладает лукавством, которое меня всегда настораживало.

Я вышла из палатки, и увидела поджидающих меня Рэйфа и Преста. Мысли о побеге сразу же вылетели из моей головы. Но там и так царил полный сумбур. Да что с моими мыслями? Они словно зелёные юнцы, впервые вышедшие на лёд.

Я повернулась к палатке исцеления, и мои охранники последовали за мной.

Как мнение Кира стало для меня таким важным за столь короткое время? Мои страхи подкатили к самому горлу, и на мгновение у меня перехватило дыхание. Со мной обращались намного лучше, чем я надеялась. Возложенные на меня обязанности… моё лицо покраснело от этой мысли… не неприятные. По правде говоря, они… интересны.

Я задалась вопросом, сколько у Кира военных трофеев. Я знала, что он брал другие города, так что, возможно, у него есть ещё символы триумфа. Или на все королевство берётся один трофей? Где остальные?

Счастливы ли они?

Я с хмурым взглядом рассматривала землю под ногами. По крайней мере, мне разрешали практиковать моё ремесло. Чтобы ни ждало меня в будущем, у меня хотя бы есть мои больные.

Конечно, никто не знает, что произойдёт, когда армия вернётся на родину. Я глубоко вздохнула и снова уставилась под ноги, смотря как делаю шаг за шагом. Я была обещана. Я выполнила обещание, и буду продолжать его выполнять. Я была уверена, что Кир не навредит мне физически.

Но ведь существуют и другие разновидности боли.

Палатка выздоровления тонула в шуме.

Везде были люди: они вываливались из палатки и кружились рядом точно пчелы, слетевшиеся на мед. Стены шатра были свёрнуты, и огненные собрались со всех сторон. Я ускорила шаг, оставляя Рэйфа и Преста позади и проталкиваясь через толпу.

В центре этого столпотворения лежала Атира в окружении поклонников. На грудь ей положили деревянную дощечку с камнями, сложенным на вершине в некотором подобии рисунка. Атира вытягивала шею, а столпившиеся вокруг её кровати перемещали камни по дощечке. Присутствующие много болтали и смеялись, а лицо Атиры залилось краской.

— Слово летит по ветру, — высказал своё мнение Рэйф. Прест согласно кивнул.

— Что, во имя Богини, здесь происходит! — выкрикнула я, уперев руки в бока.

Все испуганно повернулись, бросили взгляд на моё лицо и пустились наутёк. Некоторые остались, чтобы попробовать всё объяснить, и упомянули что-то о танце, узоре и плане. Атира попыталась укрыть дощечку обеими руками, и я поняла, что она отчаянно пытается не засмеяться.

— Вон из моей палатки! — замахала я на них. — Кыш! Кыш!

Атира проиграла свою битву, как только закалённые воины потрусили под мои крики. Рэйф смеялся, прислонившись к Престу, который просто заливался хохотом.

— Вот дураки, — заворчала я. — Нельзя так обращаться с раненым. — Я указала на поднятые стены палатки. — Помогите мне их опустить.

Мы приступили к работе. Я продолжала ворчать, и Рэйф с Престом с трудом сохраняли серьёзные лица.

— Трофей, мы планировали узор. — Атира вытерла глаза руками. — Они не хотели причинить мне вред.

— Что за узор? — спросила я, подойдя к ней.

— Для танца! — Она торопливо прикрыла дощечку. — Не смотрите, трофей! Это к неудаче.

— Притом к большой, — сказал Жоден, войдя в палатку. Я улыбнулась, завидев его. — Я услышал шум и пришёл узнать, нужна ли тебе помощь.

Он осмотрел палатку.

— Вижу, ты разбила врага в одиночку.

— Атире нужен отдых.

Я начала проверять кожу и ремни.

— Я могу с нею переговорить?

Глаза Атиры округлились. Я посмотрела на Жодена, но его лицо было спокойным и безмятежным.

— Конечно, Жоден. Но не слишком долго. Вас оставить одних?

— Нет, трофей. — Жоден подошёл к койке Атиры. — Воин.

— Певец, — произнесла Атира почтительно и в то же самое время неуверенно.

Жоден покачал головой.

— Нет. Я ещё не певец. Но именно поэтому я пришёл проведать тебя.

— Правда? — спросила Атира, приподнимаясь на локтях.

Жоден кивнул.

— Я работаю над песней. Я спою о твоём ранении.

Прест втянул воздух. Рэйф выпрямился.

Я едва услышала ответ Атиры.

— Чтобы это услышали небеса?

Жоден кивнул.

— Я должен услышать твои мысли и слова. Не могла бы ты всё обдумать и поделиться со мной произошедшим?

— Да, — торжественно произнесла Атира. — Я согласна.

Жоден встал.

— Поговорим об этом завтра.

Он улыбнулся нам и вышел.

Атира упала на кровать и резко выдохнула. Я положила ладонь на её плечо.

— С тобой все хорошо?

Она улыбнулась мне, её глаза лучились радостью.

— Ах, да, трофей.

Я улыбнулась в ответ.

— Хорошо, тогда как насчёт купания?

Она выглядела восхищённой.

— А можно?

Она посмотрела на ногу.

Я улыбнулась и проверила крепление, радуясь, что опухоль совсем небольшая.

— Выйдет неуклюже, но мы сделаем все что сможем. Болит?

Она ответила отрицательно, но я увидела напряжение в её глазах.

— Ну, после купания и всех процедур, будет. Я кое-что тебе дам, и мы начнём. — Я встала. — Мы можем развесить одеяла как занавес…

Она странно на меня посмотрела.

— Трофей, в этом нет нужды.

С купанием мы изрядно намучились. Я помогала как могла, но Атира сделала большую часть работы самостоятельно. Моя же задача состояла в том, чтобы гарантировать, что нога остаётся максимально прямой.

Атира двигалась медленно и осторожно. Казалось, она ничуть не стеснялась мыться при всех. Логично, что женщина-воин не заботиться по поводу таких вещей, но я сочла такое поведение тревожным. Купание заняло много времени, так как Атира не могла свободно двигаться. Я опустила стены палатки, чтобы удержать тепло. Мне совсем не нужно переохлаждение вдобавок ко всему.

К тому времени, как мы закончили, всё вокруг Атиры покрылось влагой, и камни, что удерживали ногу, пришлось повторно перевязать, но главное, моя пациентка смогла помыться и была благодарна за эту возможность. Я быстро убрала беспорядок и поменяла белье на койке. Как только на место легли сухие простыни и клинки, Атира вздохнула с облегчением.

— Я достану тебе чистую тунику.

— Спасибо, трофей, но не надо. Мне удобнее спать голой. — Она откинулась на подушки и натянула одеяло.

Я посмотрела на неё.

— Я могу дать лекарство и снять боль.

Она сморщила нос.

— Мне бы этого не хотелось, трофей. Я не чувствую боли как таковой, мне просто нездоровится.

Я уже было хотела заспорить, но увидела, что это вопрос гордости. Таким образом, я кивнула. Посмотрев по сторонам, я убедилась, что остальные пациенты заняты своими делами. Я слегка наклонилась к Атире, собирая мыло и тряпки.

— Атира, можно задать тебе вопрос?

— Конечно.

— Только он может тебя оскорбить.

— Оскорбить, трофей?

Я немного залилась краской.

— Ну, военачальник использует символ… — Атира нахмурила брови, и мой голос затих.

— Вам никто не объяснил?

Я покачала головой.

Атира покачала головой в ответ.

— Символ военачальника или чей-либо другой символ существует для истин и вопросов, которые не все могут захотеть услышать, — спокойно ответила она. — Наши лидеры выбирают символ и его представителя, олицетворяющих их статус. — Она слегка заёрзала, чтобы устроиться удобнее. — Мы воинственный народ, и когда кровь ударяет в голову, у нас всегда оказывается оружие под рукой. Без символов мы боялись бы озвучить истину из-за страха смерти! — Она усмехнулась. — Для таких как я, символом может служить камень, инструмент, даже обувь; главное, что есть под рукой.

— Кинжал? — спросила я, указывая подбородком на её оружие.

Атира сморщила нос.

— Нет, трофей. Можно, конечно, назначить оружие, но это слишком оскорбительно. Лидеры, военачальники и другие важные лица кладут символ на видное место как приглашение его использовать. Можешь задать мне вопрос. — Она нащупала один из камней на дощечки. — Теперь, попроси мой символ.

— Атира, я могу взять твой символ?

Она вручила мне камень.

— Ты держишь мой символ, военный трофей. Какие истины ты выскажешь?

Я сжала камень в потной ладони.

— У меня есть вопрос.

Атира наклонила голову.

— Я отвечу.

Я указала на татуировки на её руке.

— Что они означают?

Атира рассмеялась.

— Вам не нужен символ для таких вопросов!

— Но как я узнаю?

Должно быть, в моем голосе промелькнуло отчаяние, поскольку улыбка Атиры исчезла.

— Вы может быть и целитель, но вы лошадь в чужом табуне.

Я кивнула, не доверяя своему голосу. Моя тоска по дому лежала в животе как камень.

— Лучше всего, если вы не уверены, использовать символ, — она говорила медленно, словно объясняя ребёнку. — Но вы трофей, и если кто-то посмеет поднять на вас оружие, будет держать ответ перед военачальником. Вам не стоит волноваться. — Она опустила взгляд и завертела нитку на одеяле. — Правда в том, что если бы военачальник узнал, что я схватила вас в тот день, я бы погибла от его руки.

— Он узнал.

Атира побледнела, её глаза расширились от страха. Я покачала головой.

— Он увидел синяки. Я отказалась говорить ему, кто их оставил.

Цвет медленно вернулся на лицо Атиры.

— Вы отказались?

— Ты не хотела причинять вреда, а я разозлилась. — Я залилась краской смущения.

— Кажется, я обязана вам жизнью и здоровьем, трофей.

— Нет, Атира, пожалуйста. Только никаких обязательств.

Она наклонила голову.

— И здесь я говорю: «Я отвечу на вашу истину». Тогда вы возвращаете мой символ. Или, если боитесь моего гнева, можете держать символ, пока я не отвечу.

Я вручила ей камень, и Атира улыбнулась ещё шире.

— Так вы спрашиваете, что значит эта татуировка? — Она указала на правую руку. — Эта символизирует моих предков до четвёртого колена.

Татуировка представляла собой две колонки по четыре линий в каждой, чёрные чернила выступали на загорелой коже. Ни один из узоров не повторялся.

— Так вы можете узнать, чья кровь течёт в моих жилах. У каждого племени свой собственный узор. Правая колонка — женщины, левые — мужчины.

Я кивнула, не до конца уверенная, что поняла.

— Это… — Атира вытянула левую руку. — Обязательные дети.

Они представляли собой ряд из пяти линий; каждая имела отдельный узор.

— Я взяла узор племени отцов каждого ребёнка.

Она выглядела довольной.

Мои ягодицы смачно опустились на землю.

— Пять детей?

Атира подняла глаза, озадаченная моей реакцией.

— Да, трофей. Прежде, чем отправиться на военную службу, ты должна сначала родить или воспитать пять детей для тхиэ.

— Само собой, — слабо откликнулась я. В моих ушах стоял гул. У Кира были подобные татуировки. Пять детей? Разные матери?

Атира коснулась моей руки с беспокойством в глазах.

— Трофей?

— Ты воспитала своих детей?

— Слава небесам, нет! — Атира рассмеялась. — Да что я знаю об уходе за детьми? Тхиэ воспитают их в безопасных Равнинах. Три месяца кормёжки для меня более чем достаточно.

— Ты… ты… выходила замуж за отцов? — пришлось использовать слово ксиан.

Атира нахмурилась:

— Выходила замуж?

Я объяснила как смогла, и Атира рассмеялась, качая головой.

— Нет, трофей. Союз я заключу позже, только если встречу правильного человека. Те связи были для племён, ради их процветания. Вы понимаете?

Я была в шоке, но, кажется, кивнула головой.

Атира удовлетворённо легла обратно на кровать.

— Теперь я говорю «благодарю вас за вашу истину», и ритуал окончен.

Она зевнула.

Беспокойство о моем пациенте пересилило замешательство.

— Спи, Атира.

Она кивнула, и я ушла проверить остальных; мои действия были размеренны, а вот мысли нет. Конечно же, у каждого оказались подобные татуировки на руках. Мои пациенты дремали, а я тихонько работала в палатке, стараясь не думать о пяти детях Кира. Или пяти женщинах, которые понесли от него пять детей. Или о факте, что меня могут обязать родить пятерых детей.

К счастью пришёл Гил с обедом и прервал мои размышления. Явился он не один. Мужчина приблизился ко мне с кривой усмешкой.

— Приветствую вас, трофей.

— Вы Йерс. С сенеля.

— Да. Гил находится под моим командованием. — Он покачал головой. — Сшиб меня с коня, лишь бы я рассмотрел его просьбу.

Он понизил голос, так как Гил прошёл рядом с подносом.

— Решил проблему, если быть честным. Гил старается, честно, но он не прирождённый борец.

— Он слишком молод.

Йерс кивнул.

— Моложе, чем большинство. Две тройни, если вы сможете в это поверить.

Я заморгала. «Тройни». Конечно же, мой взгляд быстро приметил шесть татуировок на левой руке Гила.

Йерс заговорил громче:

— Он сослужит вам добрую службу, трофей, но я не позволю ему пренебрегать своими обязанностями. Так что, — он крикнул Гилу. — Договорились?

Гил кивнул.

— Тогда мы уходим. — Йерс подмигнул мне. — Он придёт утром.

Я не была голодна, так что удостоверилась, что у больных есть все необходимое и вернулась к своему маленькому столу, подумать чем конкретным заняться. Различия между нашими народами оказались слишком велики. Я чуть не рассмеялась вслух, подумав о реакции архиепископа. Пять детей без благословения Богини. Но затем я остановилась. Это означало, что огненные свободны возлежать друг с другом в любое время? Тогда зачем им военный трофей?

Мои размышления прервал кашель. Я повернулась и увидела коренастую женщину с коричневой обветренной кожей и седыми короткими волосами.

— Трофей, военачальник отправил меня узнать, какие именно товары вам необходимы. Я Сэл, ответственная за поставки.

Я встала.

— Сэл, рада видеть вас. Я надеялась уже составить список, но…

Сэл фыркнула и села.

— И какой с него будет толк? Скажите мне, в чем вы нуждаетесь.

— Ну, если вы знаете что использовал прежний целитель, то я могу обойтись без этих вещей.

Сэл положила руки на колени и посмотрела на меня.

— Трофей, воин-жрец не желал говорить со мной, а уж тем более сообщать о своих нуждах.

— Но как он излечил столь многих с таким ограниченным запасом лекарств?

Сэл смерила меня мрачным взглядом.

— А он не лечил. Так что вам нужно?

Я начала рассказывать ей о лекарстве от лихорадки и корне орхидеи и всех остальных вещах, которые понадобятся мне для начала. Сэл не спускала глаз с моего лица, иногда останавливая, только чтобы спросить значение некоторых слов или удостовериться, что она знает какое количество мне нужно. Я нерешительно попросила жаровен и чаш для смешивания лекарств. Сэл заворчала в ответ.

Наконец я исчерпала идеи. Сэл кивнула и устроилась удобнее на своём табурете.

— Хорошо. А теперь убедимся, что я всё правильно запомнила.

Она вздохнула и начала перечислять список.

Я была впечатлена. Она помнила каждое название товара, количество и его описание. Я тщательно слушала её речь, кивая на каждый пункт. Мне не пришлось ни разу её поправлять. Когда Сэл замолкла, я кивнула и улыбнулась. Она немного расслабилась, но на её строгом лице не появилось улыбки.

— Хорошо?

— Прекрасно.

— Прекрасно только небо. — Она встала, потянулась, прошла туда, где Гил оставил кувшин с каваджем, и принесла его вместе с двумя кружками.

— Не самый горячий, но жажду утолит.

Она наполнила кружки и вручила мне одну.

— Теперь, у меня есть к вам вопросы.

Усевшись обратно на табурет, она наклонилась вперёд со странным взглядом на лице.

— Что вы знаете о городских торговцах?

Её глаза горели странным жаром.

— Ну, я знаю многих из них.

Она наклонилась вперёд.

— Вы покупали у них?

— Да.

— Расскажите мне о них.

Она глотнула каваджа с угрюмым видом.

— Мне придётся иметь с ними дело, а городская торговля мне совсем незнакома. Расскажите, как у них все устроено и как они ведут дела.

Я хихикнула, так как теперь узнала этот взгляд. С таким взглядом Ремн торговался по цене книг.

Мы говорили очень долго. Сэл интересовали продавцы домашнего скота, еды, тканей и всего, что могла захотеть армия. Она уже знала все типы монет, используемых в королевстве Кси и их относительную стоимость. Сэл не интересовали мясники и пекари, и я не смогла ответить на её вопросы о продавцах мечей и броне. С удовлетворённым видом она встала и потянулась, смотря на вход в палатку.

— Я задержала вас допоздна, трофей. Благодарю за потраченное на меня время.

С этими словами Сэл ушла из палатки так же быстро, как и пришла.

Я удивлённо посмотрела ей вслед.

— Она всегда такая резкая?

Рэйф и Прест рассмеялись от моего выражения.

— Только когда вы не торгуетесь, трофей, — сказал Рэйф.

— Позвольте мне осмотреть Атиру ещё раз.

Я проверила пострадавшую ногу; Атира закрыла глаза и вяло улыбнулась.

— Трофей.

— Атира, как ты?

— Хорошо, трофей.

Я вздохнула.

— Лара. Меня зовут Лара.

Она зевнула.

— Да, трофей.

Я тяжело вздохнула. Очевидно, что я трачу время впустую.

На обратном пути к шатру военачальника, мы остановились посмотреть на звезды и низко висящую луну. Рэйф объяснял значение того факта, что Жоден захотел поговорить с Атирой.

— Это честь быть воспетой.

Прест кивнул.

— Большая честь.

— Честь за сломанную ногу? — скептически поинтересовалась я.

Рэйф усмехнулся.

— Ну, лучше, если речь идёт о сражении, но стать героем песни — большая редкость. Если вы не особенно храбры или хитры…

— Или мертвы, — добавил Прест.

— Или мертвы, — согласился Рэйф. — Жоден должен также воспеть и тебя, трофей.

— Меня?

Я замерла у входа в палатку.

Рэйф рассмеялся.

— Зачем петь о ране, если ты не поешь об исцелении? — Он хлопнул по спине Преста, и они ушли, оставляя меня стоять с глупым взглядом на лице.

Маркус приветствовал меня, когда я вошла в палатку.

— Вам что-нибудь нужно, трофей?

Я упёрла руки в бока.

— Лара.

Он поднял глаз и осмотрел палатку.

— Может, каваджа? Немного горячей воды?

Я фыркнула, но слишком устала, чтобы бороться.

— Нет, спасибо. Наверное, я пойду спать.

Маркус кивнул.

— Я брошу немного дров в жаровни. Военачальник все ещё у Симуса, и я думаю, что они будут говорить, пока не скроются звезды.

Он засуетился, когда я упала на кровать и, пожелав хорошего отдыха, оставил одну. Я зевнула во весь рот, что чуть не вывихнула челюсть. Сползла под одеяла и меха, и поняла, что мне больше ничего не нужно.

Позже, намного позже, я проснулась и увидела Кира. Он лежал на своей стороне, на спине, и мирно спал. На его голой руке виднелись татуировки. Я полюбовалась им в мягком жаре углей и провалилась в сон.

Платье было ярко-красным. Ярко-ярко-красным.

Маркус улыбнулся.

— Вот видите. Теперь у вас восхитительное одеяние.

Я попыталась улыбнуться в ответ.

Утро началось достаточно хорошо. Я проснулась и нашла кровать пустой: Кир уже куда-то ушёл. После завтрака и каваджа я отправилась в палатку исцеления.

Гил кормил пациентов и задавал столько вопросов, сколько хватало дыхания. После недолгих уговоров я позволила друзьям Атиры войти и осуществить свои планы. Всякий раз, как я пыталась подойти к ним, они закрывали дощечку и прогоняли меня прочь. Я прерывала их только, чтобы осмотреть ногу. Утро прошло быстро, и обернуться я не успела, как нужно было возвращаться к Маркусу, поесть и переодеться.

Платье оказалось очень удобным: высокий вырез и длинные рукава, расклёшенная юбка с разрезами. Мне особенно понравилась юбка, учитывая ничтожный шанс существования дамского седла в военном лагере. Ткань скользила между ног, словно водная гладь по коже. Я никогда не видела подобной ткани и не испытывала таких ощущений. Каким-то образом Маркусу даже удалось достать подходящие туфли.

Я поправила платье, разглаживая ткань со смешанными эмоциями. Конечно же, сшитый для более пышной груди лиф оказался мне свободен, но юбка идеально легла на мои полные бедра, и ткань струилась к ногам. В обычной ситуации я бы обрадовалась заполучить такое сокровище.

Смущало одно — цвет.

В моем городе красный носили лишь женщины о чей профессии мне знать не полагалось. Время от времени некоторым придворным дамам хватало смелости надеть красный шарф или сделать алую отделку, но целое платье… Хуже всего, что я никогда прежде не видела настолько яркого и интенсивного красного цвета. Это был оттенок свежепролитой крови, более яркий, чем розы шиповника в дворцовом саду. По сравнению с ним, все другие цвета ксиан выглядели серыми и скучными. Столь яркое платье недвусмысленно кричало о моем положении.

Я склонила голову, скрывая лицо за занавесом волос. Если я скажу слово против, то Маркус может и не понять, а может и не заставить меня надеть это платье. Конечно, если я приду на церемонию в штанах, то вопросительно подымиться не одна бровь, а вот от этого платья лорды и леди двора лишаться чувств. Я не хотела оскорблять Маркуса, но я не могла это надеть. Мне вспомнился дрожащий голос великой тёти Ксиделлы: «Не молчи, дитя. Я не умею читать мыслей». Конечно, великая тётя Ксиделла надела бы этот наряд и насладилась бы каждой минутой скандала.

Я прикусила губу, а затем открыла рот.

— Маркус…

В палатку вошёл Кир и резко остановился. Его глаза расширились, а лицо засияло.

— Благословение огня, — воскликнул он, смотря на меня с одобрением.

Я проглотила ком в горле.

Кир махнул рукой, и я медленно развернулась, позволяя ему разглядеть себя.

— Маркус, где ты нашёл такое платье?

Маркус выпрямился и выгнул бровь.

— Одеть одну женщину мне по силам, военачальник.

Кир улыбнулся и наградил Маркуса лёгким поклоном.

— Я признаю свою ошибку, старик.

Кир выпрямил спину. Он был одет в сияющие доспехи с чёрным плащом, обрамлённым мехом. Из-за плеч выглядывали рукоятки мечей. Кир с гордым видом подошёл ко мне и протянул браслеты, которые мне пришлось надеть на церемонии капитуляции.

Я застыла и отвела взгляд. Вот они тяжёлые серебряные символы моего статуса, лежащие на отрытых ладонях моего невольника. Я не поднимала глаз из опасения, что предам свои чувства. Я просто вытянула запястья и не смела поднять головы, пока Кир фиксировал браслеты. Они были тяжёлыми, как оковы, чем и являлись, и я позволила их весу потянуть мои руки по бокам.

Наступила небольшая пауза, и Кир спросил:

— А плащ?

К счастью, он оказался столь же чёрного цвета, как у Кира. Я взяла его у Маркуса, который посмотрел на меня с озадаченным выражением и, накинув накидку на ходу, вышла вслед за Киром в вечерний воздух.

На солнце платье казалось ещё более ярким. Если это только было возможно.

Наш эскорт поджидал нас. Десять всадников, помимо Преста и Рэйфа, который держал лошадей. Рэйф и Прест также были облачены в свою лучшую броню, она блестела в лучах солнца. Лицо Рэйфа посветлело, стоило ему увидеть меня. Прест повернулся, и по его лицу расползлась широкая улыбка.

— Трофей, вы выглядите… — начал Рэйф, протягивая мне поводья одной из лошадей.

Кир откашлялся.

Рэйф даже на секунду не смутился.

— Хорошо. Очень хорошо.

Он сел верхом на своего коня, как и Кир с Престом.

Я испытала некоторые затруднения, пытаясь подобрать юбку, но сумела подняться и сесть в седло. Я собрала поводья, развернулась и увидела, что все смотрят на меня с различной степенью тревоги на лице.

— Что? — озадаченно спросила я.

Прест просто покачал головой. Рэйф втянул воздух.

— Твоя осанка…

Кир серьёзно посмотрел на меня.

— Ты должна была сказать мне, что не умеешь ездить верхом.

Я сдвинула брови.

— Я умею.

Кир, Прест и Рэйф осмотрели меня с головы до пят. Я немного выпрямилась, но все трое покачали головой. Остальные в нашем эскорте, казалось, были очень заняты, поправляя одежду и оружие. Казалось, они стыдятся меня.

Прест нахмурился.

— Может беременная кобыла?

Рэйф посмотрел на город.

— Мы можем повести лошадей…

Кир покачал головой.

— Слишком долго. Она может поехать со мной.

— Это смешно.

Я сжала поводья, цокнула языком и подогнала лошадь.

Ничего не произошло.

Теперь качали головой и охранники у палатки. Прест забрал у меня поводья, как будто боясь, что лошадь убежит вместе со мной. Кир подъехал ко мне, собираясь пересадить меня в своё седло, но я не собиралась ему подчиняться. Может быть, я и военный трофей и выгляжу как шлюха, но будь я проклята, если позволю отвезти себя на церемонию как беспомощного ребёнка.

Рэйф поставил своего коня рядом со мной, и я увидела, что он делал. Он использовал пальцы ног под передними ногами лошади, а не пятки, и, казалось, перемещал свой вес. Я повторила за ним, и лошадь сделала несколько шагов вперёд. Я отмахнулась от Преста и Кира и подогнала животное.

— Это не безопасно. Ты поедешь со мной, — раздался за моей спиной голос Кира.

Я снова поддалась вперёд, и лошадь перешла на рысь.

Позади раздались крики, но я не собиралась останавливаться. Я могла ехать.

Я проехала через палатки к дороге в город. Вскоре Кир и остальные меня нагнали и окружили. Рэйф все ещё бормотал о моем умении держаться в седле, Прест смотрел хмурым взглядом, но когда Кир проехал мимо, чтобы возглавить процессию, я заметила, что он гордиться мною.

В полях трудились рабочие, и поначалу я не обратила на них ни малейшего внимания. Но чем ближе мы подходили к городским стенам, тем больше росло понимание. Они не убирали урожай или подготавливали почву к весне. Они собирали мёртвых. Война кончилась несколько дней назад, и всё же ещё не все были захоронены.

Неужели так много погибло?

Я заставила себя сосредоточиться на дороге, не в силах больше смотреть на крестьян с телегами. Я сжала челюсть. Мир не должен пошатнуться, я должна исполнить свой долг. Иначе телег станет ещё больше, а вместе с ним потраченных впустую жизней. Если это означает, что я никогда больше не услышу своё имя, быть по сему. Это небольшая цена за жизнь.

Наше появление в главных воротах города вызвало суматоху. Церемония начиналась только через несколько часов, и по реакции стражников было понятно, что нас не ожидали столь скоро. Обычно ворота держали открытыми ради торговли, но их закрыли на время войны и очевидно больше не открывали. Военачальник подъехал к самым воротам и остановился.

Командир стражи вышел вперёд.

— Приветствую вас, военачальник. Вам нужен эскорт или крикун?

— Спасибо, но нет. Трофей знает дорогу.

Стражник посмотрел на меня, и его глаза вылезли из орбит. Я отвела взгляд. На секунду воцарилась гробовая тишина.

— Ворота, — рыкнул Кир.

Стражник вздрогнул, выкрикнул приказ, и опускная решётка поползла вверх. Как только путь был свободен, мы направились в город. Встретила нас лишь дневная толкотня на рынке. Кир потянул поводья, останавливая лошадь, и обернулся ко мне с немым вопросом в глазах. Я подъехала прямо к нему.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Сказать? — Я слегка залилась румянцем.

Он сузил глаза и внимательно изучил меня. Наконец он отвернулся.

— У нас есть время посмотреть город? Я видел только главную улицу.

Я кивнула и указала на левую дорогу от нас.

— Она идёт вдоль западной стены к самому дворцу.

Кир одарил меня лукавой улыбкой.

— А где продают ваниль?

— Рядом с телегой ремесленника.

Он кивнул и посмотрел по сторонам.

— Тогда мы отправимся к нему. А кто такой «крикун»?

Я улыбнулась.

— Это человек, который идёт впереди лошади и выкрикивает ваше имя и титул. Обычно ими пользуются люди с высоким самомнением, которые боятся, что их никто не узнает.

Кир выглядел оскорблённым. Он поехал по выбранной дороге, и я пристроилась сзади с нашим эскортом, занявшим место по бокам. Это шло вразрез с дорожным обычаем ехать в шеренгу. Но я сомневалась, что городская стража осмелиться оштрафовать нас. Краем глаза я заметила гвардейца, бегущего во дворец. Я подозревала, что весть о нашем появлении в городе распространится очень быстро.

Реакция горожан была почти предсказуема. Сначала их возмущало нарушение дорожного обычая, но затем они узнавали военачальника. Их лица совсем не светились дружелюбием. Затем они замечали меня. Мой плащ был расстегнут, платье выставлено на всеобщее обозрение, и это вызывало настоящее волнение. Слава Богине, что Кир направился к магазинам. Улицы удовольствия находились в другой части города, и я могла только представить, как бы отреагировали жители.

Эскорт не отставал от нас ни на шаг. Рэйф с Престом ехали справа от меня, внимательно рассматривая толпу. Некоторые горожане попытались приблизиться ко мне, но грозный взгляд Кира и присутствие охранников мешали им. Мне оставалось лишь кивать и улыбаться каждому, кого я узнавала. Большинство махало рукой и обращалось ко мне, когда мы проезжали мимо.

Улицы были переполнены рыночными покупателями, несущими корзины и узелки. Кто-то пронёс трех цыплят, которые пронзительно кричали и размахивали крыльями. Моя лошадь слегка шарахнулась в сторону, эскорт бросил на меня полные ужаса взгляды, но я смогла успокоить кобылу. По лицам огневиков я могла судить, что они прежде не бывали в городах или, по крайней мере, в городах подобного размера. Они были настороже, начеку, окидывая взглядом толпу и вплотную стоящие дома, некоторые из которых склонились над самой улицей. Воины старались изо всех сил не показать благоговейного страха, но могу сказать, что они были впечатлены. Время от времени кто-то морщил нос от запаха или вздрагивал от странного шума, но никто ничего не говорил. Мы беспрепятственно ехали вперёд, мимо казарм к большим южным воротам. К тому времени весть о нашем прибытии распространилась по всему городу, и люди вышли на улицы, чтобы поглазеть. По большей части они вели себя тихо и лишь переговаривались между собой, когда мы проезжали мимо. Само собой разумеется, платье получило добрую долю внимания.

Наконец мы достигли рынка. Я указала на магазин Эстовала. Кир слез с коня и жестом указал мне идти следом. Остальные очистили площадь перед магазином от людей и заняли свои позиции. Кир открыл дверь, и я с любопытством вошла в лавку.

К счастью магазин ароматов был пуст от посетителей. Эстовал повернулся приветствовать нас, и у него отвисла челюсть.

Я почувствовала, как жаром вспыхнуло все лицо. Кир уставился на торговца и, сузив глаза, долго меня рассматривал. Он открыл рот и сделал вдох, желая заговорить, поморщился и чихнул. Очень громко.

Это вывело Эстовала из транса.

— Военачальник! Чем могу вам служить?

— Вы продаёте ваниль? — Последнее слово Кир произнёс медленно и тщательно.

— Да, военачальник, во многих формах, хотя это довольно дорогой товар. Вам нужны стручки, плоды, масло?

— Да. — Кир посмотрел на меня. — Несите всё.

Он чихнул и посмотрел на меня с мимолётной усмешкой, от которой у меня перехватило дыхание.

— Не скупись, покупай сколько хочешь. Покупай всё. Сколько бы тебе не было нужно. — С судорожным хрипом он двинулся к двери; его ноздри раздувались на очередной чих. По пути он сунул кошель в мою руку и вынырнул из лавки, оставляя меня, раскрасневшуюся и смущённую.

Как только Кир вышел на улицу, Эстовал немного расслабился, но я заметила, что он продолжал следить за дверью.

— Трофей, это честь для моего магазина.

— Эстовал, пожалуйста. Меня зовут Лара.

Его глаза бросились к двери.

— Больше нет, дочь Кси.

Он указал на свои товары.

— У меня много ванили, есть даже немного душистого мыла. Сейчас никто не сорит деньгами. Но остальные мои запасы скудны. Мастер по поставкам была здесь ранее и долго торговалась. — Он покачал головой. — Долго и подло.

Я подавила улыбку. Эстовал начал собирать все виды ванили, которые были под рукой. Я остановилась и задумалась на мгновение, вспоминая слова Кира. Он сказал…

— Эстовал, мне нужен ученик, чтобы доставить поручение. У тебя есть кто свободный?

— Конечно.

Он позвал паренька.

— А бумага и перо, если можно?

Эстовал наклонил голову. Я написала коротенькую записку, и через секунду передо мной уже стоял ученик.

— Возьми деньги и беги в магазин Ремна. Знаешь его?

— Конечно, леди.

— Скажи Ремну, что я хочу две книги. Подержанныех старинных, самых дешёвых. Мне нужна «Эпопея Ксайсона» и учебник по чтению. И ещё передай ему эту записку. Быстро обратишься, и я дам тебе монету.

Парень усмехнулся и убежал в дальний конец магазина. Я повернулась к Эстовалу, и мы продолжали торговлю. Я была очень удовлетворена. У Ремна должны быть обе книги, особенно «Эпопея». Древняя старинная сага героических деяний моих предков. Длинная, полная сражений, поединков и обсуждений достоинств различных стилей оружия и брони. Мучение для всех детей, изучающих письмо в городе Водопадов. Атире книга понравится. Я могу почитать ей вслух или использовать в качестве стимула изучить мой язык.

Ученик был так быстр, насколько я только могла просить. Он вернулся с узелком и двумя книгами. Я дала ему монету и попросила Эстовала воспользоваться дальней комнатой на несколько минут. Войдя в крохотную кладовую, я развязала узелок.

Хорошее нижнее белье.

Будь благословенна жена Ремна. Она была примерно моей комплекции и положила по два комплекта белья. Я могу доверять её выбору. Богиня простит мне, но я слишком смущена, чтобы обсуждать с Киром или Маркусом подобные вопросы. Я быстро оделась, чувствуя себя намного лучше. Теперь я с большой уверенностью готова столкнуться с тем, что готовит мне будущее. Выйдя в зал, я поблагодарила Эстовала. Он вручил мне маленький пакет, поклонился и проводил до двери. Я отсутствовала некоторое время, но всё-таки странно, что улица была почти абсолютно пуста. Хотя чему тут удивляться. Те, кто не смогут посетить церемонию во дворце, будут наблюдать из дома, во время ужина.

Кир и Прест уже сели на коней. Рэйф стоял, придерживая наших с ним лошадей.

— Ты закончила? — спросил Кир, пытаясь скрыть своё нетерпение и полностью терпя неудачу. — Я отправил остальных вперёд.

— Да.

Я сложила свёртки в седельную сумку и собралась сесть на лошадь. Как только я занесла ногу, кобыла бросилась в сторону и рванула вперёд. Я потеряла равновесие и рухнула на землю… копье пролетело над моей головой, вместо того чтобы поразить грудь.