Воины Хаоса наводят порядок. Книга 1

Глава 1

Окна фургона завешивала чёрная кисея, поэтому мир снаружи казался темнее, чем был на самом деле. Пейзаж менялся. Поле цветущего клевера завершилось плетёной изгородью. За нею поплыли домишки с крышами из обесцвеченной временем дранки. Заскрипели рессоры — повозка, качнувшись, остановилась.

— Жолва! — громогласно объявил с козел возничий.

Мария закинула на плечо дорожную сумку, открыла дверцу фургона и сошла на обочину, придерживая юбку делового платья. Следом торопилась щекастая матрона с двумя активно скучавшими в поездке мальчуганами. Мария их понимала. Ей самой до невозможности надоело сидеть в пыльном салоне.

Ветер перекатывал скомканную обёрточную бумагу по утоптанной до звона рыночной площади. Центр посёлка, добротные двухэтажные здания. Вечер. Широкий тракт уходил дальше на запад, в зелёную пойму Иссины, река приглушённо сверкала за плоскими и двускатными крышами, светилась сквозь кроны тополей и рябин. Жолва — западный пригород столицы — оседлала холм и тянулась его травяными откосами до самой воды. Мария был знаком этот вид: вот где черпали вдохновение харлонские пейзажисты!

Да, конечно же, вид. Отошла от обочины, чтоб не мешать пассажирам, достала из сумки зеркальце, пристально изучила, что в ней изменилось за время поездки. Вроде бы ничего: зеркало отражало спокойное, чистое молодое лицо. Чётко очерченные губы, аккуратный нос, тонко подведённые карандашом внимательные серые глаза. Пожалуй, что и хороша.

Она подняла зеркало вверх и чуть в сторону, проверить причёску. Ветер дунул как по заказу, принёс запах далёкой воды, кинул в глаза непослушный локон — пришлось увести его за ухо. Сегодня не помешает смотреться порядочной дамой.

Пряча зеркальце в сумку, Мария бегло перебрала её содержимое. Косметичка, платок, дождевая накидка, кисет с душистыми травами, складной нож, ключ от дома. Флакон с эфирной водой, блокнот в кожаном переплёте, заложенный серебряным карандашом, редакционное удостоверение. Всё на месте. Продуманный беспорядок.

Ветер всколыхнул придорожные сорняки. Зашумели деревья. Солнце вышло из-за кучевых облаков, залило золотистым сиянием тракт, протянув всюду длинные, плавные тени. В светлом небе вычерчивали головокружительные траектории стрижи. «Красиво и безмятежно, — подумалось ей. — Будто так всегда было и будет… но нет же. Не будет».

Мария жмурилась, подставив лицо свежему ветру. Свет заката лучился в ресницах. Не считала себя романтичной особой, но любила такие непринуждённые радости в моменты затишья. Респондент ждёт её после захода солнца, до места рукою подать. Там начнётся знакомство, вопросы, ответы… А пока что хотелось ещё помолчать, дыша воздухом дальних краёв, греясь в летних лучах, слыша гулкие вечерние звуки.

Постоялый двор в Жолве неизобретательно назывался «Жолва». В округе он был единственным, и славно: не ошибёшься. Строили с размахом: вместительная корчма, почтовая станция, несколько гостевых зданий разного уровня дискомфорта, стойла для лошадей и рогатых булов, амбары-хранилища и уйма необходимых сараев. Но Мария и не собиралась их обходить, путь её лежал в упомянутую корчму. Узнав у халдея, где её ожидают, миновала общий зал, пропахший едой, выпивкой и посетителями, и в уединённом алькове наконец-то нашла своего респондента.

За выщербленным столом расслабленно сидел рослый светловолосый парень в грязно-сером плаще из чарованной ткани, тёмных брюках с карманами на бёдрах и поношенной красной рубахе, похожей на милицейскую. Что-то неуловимое выдавало в нём искателя приключений: то ли походный наряд, то ли шрамы на голове и руках, то ли выражение лица — вальяжное и одновременно бдительное. Вероятно, парень занимался дегустацией пива: несколько пенных кружек частично скрывали его от Марии. Они встретились взглядами; в глазах блондина ей почудилась нахальная усмешка, но он тут же учтиво кивнул ей, приветствуя. Так он стал похож на своё литографическое изображение, которое Мария полгода назад подшила к рабочим материалам.

— Здравствуйте! Кёрт Олясин, известный как Кэррот? Наконец-то мы встретились, — в деловом ключе начала она, присаживаясь.

— А вы та самая Мария Сюрр, журналистка «Харлонского Клича», постоянный адресат моих писем! Занятно, я представлял вас иначе.

— И как же?

— Думал, вы старше, — Кёрт игриво сверкнул голубым глазом. — Судя по переписке, персона вы умная и эрудированная, и я думал встретить даму более зрелую… а вы молоды и цветущи!

— Спасибо, — она сдержала дурацкий порыв хихикать на щедрые комплименты и вежливо улыбнулась. Наивная откровенность Олясина обезоруживала. Харизматичный, и пользуется этим, подлец. — Вы тоже милы, Кёрт; зовите меня просто Марья, «Мария Сюрр» звучит слишком официозно.

— Да, конечно же, Марья! Зовите меня Кэррот. Надеюсь, я вас не смутил… Не совру, я слегка одичал за последнее время. Странствия в глухомани накладывают отпечаток.

— Ваш отряд до сих пор в Тарбагании?

— Наша команда, — с важным видом поправил Кэррот. — Была пара заказов, и ребята сюда доберутся позднее. Начнём без них! Правда, в Жолве красиво? Меня в детстве ещё поразил этот холм над рекой, тополя и стрижи над покатыми крышами, — он перевёл взгляд на стол и спохватился. — Надо свистнуть халдея, а то себе пива набрал, а у вас ничего…

Мария расслабленно откинулась на спинку скамьи.

— Да, я тоже хочу. Какое рекомендуете?

Алкоголь раскрепощает, и уже через несколько минут Мария Сюрр уловила настрой собеседника. Он хотел выговориться и разглагольствовал, дирижируя в воздухе рукой:

— Мертвяки! Одержимые! Носители хаоса! Возвращаешься в королевство, а тут тишь да гладь. Всё идёт своим чередом. Два разных мира.

— Это внешняя сторона, Кёрт. Как сотрудница столичной газеты, могу вам сказать, положа руку на сердце, — она положила руку на сердце, — жизнь кипит. Каждый день что-нибудь да случается! Скандалы, сенсации… покоя нет и в помине. Но давайте перейдём к нашему делу.

— Давайте, — Кэррот опрокинул в себя буйно пенящееся «Крыжовенное красное».

Мария выпрямилась и заговорила официальнее.

— Полгода назад я списалась с вами, как с лидером вольнонаёмного отряда «Воины Хаоса», и предложила написать серию очерков о ваших приключениях.

— Только остальным Воинам Хаоса не говорите, что я у них лидер, — осклабился Кэррот. — Низвергнут! В нашей команде нет иерархии.

— Может быть, «неформальный лидер»?

— Специалист по связям с общественностью! С человеческой. За гномов у нас Батлер отвечает, а Гудж, соответственно, ладит с оркоидами…

— Как я упоминала — надеюсь, все письма дошли, сейчас почта паршиво работает — подробный материал о победе над Рунными Столбами пять лет назад здорово поднял продажи. В королевстве затишье, обывателям скучно… Растёт спрос на героические истории для лёгкого чтения на досуге. Интервью у вас брали не раз, и отдельные репортажи, реальные или вымышленные, мелькали в печати… Вы узнаваемы. Так что я посоветовалась с главным редактором и решила, — Мария хлебнула из кружки горькое «Чернокнижное». — написать о «Воинах Хаоса» не какую-то пачку заметок, а полноценную книгу. Газетные публикации охватят лишь часть материала, а самое увлекательное выйдет в эксклюзивном издании! Я молодая талантливая журналистка, авторша статей, эссе и трактатов… Книга нужна мне для профессионального роста, а вам станет дополнительной рекламой. Если всё пойдёт хорошо, её издадут в твёрдой обложке для продажи во всех регионах Сизии.

— У вас далеко идущие планы! — повёл бровью Олясин. Он казался непроницаемым, но Мария заметила: слова о книге его всколыхнули.

— Люблю ставить достойные цели. Беллетристы-любители — ерунда, настоящий писатель должен быть журналистом. Ладно! Кэррот, как вы считаете, почему я выбрала именно «Воинов Хаоса»? Вы ведь не одни такие на свете.

Блондин фыркнул, мотнув головой.

— Ну конечно! Хаос-нейтральных наёмников сейчас развелось, — он отставил посуду и принялся загибать пальцы. — «Жидкий Шёлк» из Азиро, «Раздор» из Нового Бедлама, «Мудрецы с палицами» из Восточья… близко знакомая нам «Одна Вторая»… В Тарбагании действует «Бригада Мучеников Пана Кляксы», а у вас тут орудует «Лига Нелегалов»… заказ жирный однажды отбили, мерзавцы… так с чего именно мы?

Журналистка как раз прожевала крутон и откликнулась эхом:

— Да, с чего именно вы?

— Потому что все перечисленные в подмётки нам не годятся! — громыхнул Кэррот, горделиво выпячивая губу. — Как говорят паровые механики: труба пониже, и дым пожиже. Ну правда! Мы первые, а им осталось подражать! Первые — в смысле, не первопроходцы, тут Грязную Четвёрку не переплюнешь. Но они и прославились, когда их не стало… а мы здесь стоим красивые! Везде засветились. Один Гарстанский Инцидент чего стоит! Да, случайное порождает великое. Тебе надо срочно писать о нас книгу, пока не успели другие.

— Соглашусь. Но поведайте, как представитель самого известного отряда хаос-нейтралов — зачем вы нужны сейчас? Война Хаоса кончилась двадцать один год назад, когда вас в помине не было, а потом случались лишь локальные вспышки. Рунные Столбы, Гарстан… И всё? Что же вы делаете? Фруктовые деревья околачиваете?

Кёрт Олясин вскинул мужественный подбородок. Ощущалось, что если он и приврёт, то для красного словца, а не из корыстного умысла.

— Мы всё время на острие атаки, Мария! То тут, то там. Приключения сами находят нас! Вон, в начале весны мы в Бадоне решили одну небольшую проблему, которая мешала строительству Башни До Неба…

— Башни До Неба? Которая рухнула?

— Что?..

— Башня в Бадоне обрушилась неделю назад, все об этом писали.

— Ого! Ну, мы в это время уже решали другую проблему в Туменгонте… обрушилась, надо же… — он глотнул ещё пива. Журналистка, прищурясь, продолжила:

— Знаете, закрадывается ощущение, что вы сами скорей часть проблемы. Объясните мне: так ли необходимы эти ваши иррегулярные отряды авантюристов? Есть ведь армия, есть милиция. Есть Охранка и Ликвидаторы из Академии, теперь есть даже Слуги Порядка. А зачем Сизии такие, как вы? Развлекать публику? Проедать казённые деньги?

— Нет! Во-первых, это то ещё развлечение! Во-вторых, мы на самообеспечении и проедаем свои… Во-третьих, есть весомые основания ждать очередной Войны Хаоса.

— А вот это уже тянет на сенсацию. Какие же основания?

— Хаотический Заговор, — Кёрт Олясин так произнёс эти слова, что стало понятно: они пишутся с заглавной буквы. — Он покажется бредом, но, когда ты узнаешь нашу историю, ты, скорее всего, мне поверишь. Наше предназначение — раскрыть этот заговор. И предотвратить. Или что там ещё с ними делают…

Он со стуком поставил порожнюю кружку на стол.

Снаружи темнело. Жолва отходила ко сну, и всё ярче сияли в густеющих сумерках тёплые огоньки чужих окон. Пушистый котище, сидевший под лампой на тумбочке в углу коридора, всматривался в Марию расширенными зрачками. В общем зале корчмы пьяный хор голосил разудалую песню о морском походе, парадоксально завершившемся в горах.

— Кёрт, вопрос не для книги, — улыбнулась Мария, решив разрядить обстановку. — Вы действительно так в глуши одичали или принципиально свой плащ не снимаете?

— О, привычка! Слишком долго бродил в краях, где даже бельё на себе нужно руками придерживать, чтоб не украли. И не успел переодеться. Да, Мария. Марья. Раз уж нам предстоит ещё много общаться, перейдём на ты?

— Да, конечно.

— Тогда встречный вопрос. Ты знаешь, что такое «замолоди»?

— Слово знакомое, я его слышала. Но что это, мне неизвестно.

— Прекрасно, напомни попозже о замолодях. А пока продолжай.

— Ах, интрига! Встречный вопрос. Почему ты устроил нашу первую встречу ночью?

Кэррот посмотрел ей в глаза почти не нахально.

— Ну, во-первых, днём здесь не протолкнуться. Маршрут бойкий, корчма работает круглосуточно. Впрочем, громкие песни скоро закончатся. Во-вторых, есть истории, которые лучше рассказывать в сумраке, тогда они ярче звучат и сильнее цепляют струны души. Люди — порождения дня, и ночь — время, непривычное нашей природе.

Он сделал ещё пару глотков и добавил доверительным тоном:

— Ну а в-третьих, это попросту романтично. Ночь, корчма, пиво… сказка!

— Ага, — неопределённо кивнула Марья. — Кажется, ты сообщал, что готовишь записи о предыстории вашей команды, чтоб отдать их при встрече.

— Да, я думал их записать, там истории одна другой удивительнее! — Кэррот грустно качнул кружкой нефильтрованного «Варгольского Огра». — Но обстоятельства, увы, против нас; вероятно, сама судьба захотела мне помешать… в общем, ничего не вышло.

— Ага, — снова произнесла журналистка.

— Марья! Со всей твёрдостью утверждаю, что смогу поведать тебе о наших странствиях так, будто ты в них сама побываешь. Моя сила в импровизации! А тебе останется лишь записать — разумеется, не всё, но самое важное… Чтобы книга о нас вышла интересной, и при этом прошла королевскую цензуру.

Мария Сюрр допила «Крыжовенное зелёное», насладилась разрекламированным пряным ягодным послевкусием и со сдержанной улыбкой ответила:

— Ладно, я за живое общение. И зачем переписывать рукописи? Рассказывай! Буду спрашивать и запоминать ответы.

— Запоминать?

— Я мнемоник, Кёрт.

— Это те, кто всё помнят?

— Да. Удачная мутация, наследие Гигаклазма… Я храню в голове безграничные пласты информации. И дословно запомню всё, что ты скажешь.

— Ага, — неопределённо кивнул Кэррот. Почесал щетину на подбородке. — Но это здорово, Марья! Лично я многому научился за все эти годы, даже простенькой магии, но вот памятью похвастаться не могу. Сложно её сохранить, когда то скитаешься по охваченным хаосом территориям, то по башке топором получаешь, — он провёл пальцами по косому шраму на лбу. — Так что у тебя замечательная способность.

— Есть моменты, забыть которые хочется, а никак, — возразила журналистка. — Впрочем, я не пробовала получать по башке топором… Но давай о насущном. Я направлюсь в уборную, по пути кликну халдея убрать посуду, а тебя прошу подготовить рассказ. Время позднее, пора бы и за работу, как бы неромантично это ни звучало! Поведай, с чего всё началось? Откуда они пошли, эти несносные искатели приключений, эти Воины Хаоса?

— Искатели? Находители! Задачу понял. Ступай с лёгким сердцем, я пока напрягу свою ветхую память…

Когда собеседница удалилась в сторону общих залов, Кэррот повернулся к окну, подпёр кулаком подбородок и задумался. Действительно, откуда они пошли? Из какого момента истории? Из тайного похода за упавшей в горах звездой? Из заколдованной долины на краю Варгола? А может быть, с мостовых вольного города?

Кажется, всё началось со сгоревшего цирка.

Они мчались по сырой траве, и сердце в груди колотилось, как никогда прежде. Казалось, их вот-вот настигнут в ночном сумраке. Прыгнут на спину, растерзают. Дыхание перехватывало, перед глазами вспыхивали цветные круги. Они с шумом, таиться уже не было смысла, продрались сквозь гущу осота и скатились в извилистое русло оврага. Здесь оказалось темно, тихо, но тревога гнала их дальше. Беззвёздная ночь позади озарялась пламенем, вздымающимся над цветными шатрами. Неслись крики проснувшихся циркачей, надрывный собачий лай и пронзительные вопли нездешних животных.

— Гвайкин, жив? — Кёрт склонился над Филисом, который ударился об камень и тёр правую ногу. Костик разборчиво прошептал:

— Они спустили собак, — он уже тогда сразу чуял подобное.

— Тихонько летим сломя голову! — скомандовал Кэррот. И они понеслись друг за другом пригнувшись, срывая цепляющиеся растения, хватая ртом ночной воздух, моля демонов и богов, чтобы лабиринт заросших сорняками оврагов помог им уйти от погони.

Парою месяцев ранее, в знойном мареве раннего лета, в их край явился балаган из Восточья. «Странствующий цирк уезда Лян, полный разных чудес», — гласили причудливо размалёванные афиши. Орда разноплемённых людей на телегах, со зверинцем и реквизитом, с кучей тайн и загадок за пазухой. Они раскинули шатры на пустующем в том году поле и принялись звать народ на невиданные представления. Поначалу всё шло замечательно: волшебные номера, непривычная музыка, редкие звери из дальних краёв, экзотические красавицы, смешные уродцы и вся целиком атмосфера нежданного праздника, сумбурного сна в мельтешащем безвременье. Но потом стало ясно, что Лянский Цирк привёз не только забавы, собиравшие публику со всего региона. В окрестностях начали пропадать птица и скот, кошки, собаки. Цирк скупал у хозяйств животину для внутренних нужд, но, похоже, её не хватало. Разносились зловещие слухи об исчезающих людях: дети, взрослые. Рабство? Тайные ритуалы? Улик не было, но осадок остался. Впрочем, люди везде пропадали, конечно.

Будто ради баланса округу заполонили сомнительные персонажи: попрошайки, контрабандисты, нелегальные колдуны, скупщики краденого, сутенёры с дешёвым товаром, курильщики трынь-травы, бродячие орки… Цирк притягивал их, как магнит железную стружку. Артисты и импресарио, не особо скрываясь, вели бойкую торговлю запретными предметами и веществами, но милиция лишь разводила руками: сверху настоятельно рекомендовали не трогать Лянский Цирк до скончания лета.

Пока взрослые, утомлённые битвой за урожай, ругались да слали цидули начальству, в противостояние включились подростки. Кэрроту было двенадцать. Страшно хотелось свершений и подвигов, в крайнем случае — пакостей и хулиганства. Он собрал верную команду, и они объявили цирку войну, о которой никто и не знал до той яркой, наполненной трепетом ночи, когда шатры на поле заполыхали, подожжённые с четырёх сторон.

Диверсия удалась. Всё устроили сами, без чьей-либо помощи, а знакомые с детства овраги укрыли их от преследователей. Что стало бы, попадись они циркачам? Лучше не думать. Позже, встретившись в условленном месте, на мокрой от росы опушке, они ликовали — так всех взбудоражил поджог. Мимолётная банда негодников, достигшая первой победы. После пожара начались разбирательства. Циркачи свернули свою деловую активность, погрузили её на телеги и уехали восвояси. А роившиеся вокруг цирка тёмные личности разбежались, будто их никогда здесь и не было.

Тогда всё и началось, решил Олясин. По крайней мере, для них с Костиком.

«Остальные приятели детства выросли и живут взрослой жизнью, кого-то уж нет, а мы так диверсиями и занимаемся. Стоит ли ворошить прошлое, вспоминать детские подвиги с порчей чужого имущества? Для меня это было событие, я постиг правила, понял, каково это — действовать, когда остальные бездействуют… но со стороны это выглядит проявлением ксенофобии и подросткового максимализма».

— Ну уж нет! — сказал Кэррот своему отражению в тёмном окне. — Нужна добрая, славная книжка с положительными героями, а не шайкою негодяев.

Но потом прокрутил в голове все последующие события и загрустил.

— За время разлуки, — сказала Мария, присаживаясь, — я придумала ещё пару вопросов. Какова численность Воинов Хаоса? Мне известно, костяк вашей команды невелик. Всего шесть человек, из которых один — гном, другой — оркоид, а ещё в их числе известная эльфийская женщина Фириэль, если она действительно та, за кого себя выдаёт.

— Да, всё так! Батлер гном, Гудж — натуральный троллин, а известная эльфийская женщина Фириэль тоже в нашем числе, хоть порой и не та, за кого себя выдаёт, — Кэррот осклабился. — Но не стал бы я приводить точных чисел. Мы ведь Воины Хаоса, и сами не можем сказать, сколько нас! Часто нам помогают приглашённые специалисты, кое-кто из соратников не желает литературной известности, некоторые достойные личности отошли от дел, а иные и вовсе не пережили увлекательных приключений. Всё так запутано… Давай просто начнём — и там станет понятно, кто Воин Хаоса, а кто просто рядом валялся.

— Каково это, быть представителем столь разношёрстного коллектива?

— Весело. Однообразие скучно!

— Я смогу пообщаться с остальными участниками команды?

— Разумеется, — беззаботно махнул рукой Кэррот. — Они, правда, не в курсе всей этой истории с книгой, я не стал их заранее беспокоить… и так чересчур беспокойные. Как приедут, я вас познакомлю. У тебя ведь останется время?

— У меня была пара недель, я взяла большой творческий… Но Кёрт! Ты их не предупредил? Это не помешает работе?

— Поверь мне, так будет лучше, — заверил её собеседник, хватаясь за следующую пивную кружку.

— Ладно. Тогда расскажи о себе. Ты родился в Горке в 269 году, так?

— Ага, отсюда рукою подать, — Олясин прищурился, — но… рассказывать нечего. Это в сказках старший сын хозяйственный да смышлёный, а я не таким уродился, сорняком, изгоем. Род Олясиных с основания Сизии фермерствует, все — старичьё, матушка и папаша, две сестры и два брата — живут натуральным хозяйством, горожан едой обеспечивают. Ну а мне не сиделось на грядках. С детства я чуял зов… зуд… позыв… в общем, сильно тянуло на приключения! Не зря рыжим родился, отсюда и Кэррот. «Морковный» на старом наречии… Потом посветлел, солнцем выжгло, наверное, пока в огородах копался.

— Ясно, — кивнула Сюрр. Кёрт не испытывал ностальгии по детству. — А потом…

— Да, потом началась Война Хаоса. И, наверное, она на меня повлияла… Началась, когда мне было четыре, закончилась в семь. Ты ведь младше, Марья?

— Да, меня тогда не было.

— Так и понял. Время было… тревожное. До того Хаос считался безликой стихией, а тут выступил как враждебная сила. Был нигде и повсюду: заражённые территории, одержимые, чудища, болезни, мутации… Довелось нам изведать и горя, и страха.

— Но в тот раз Сизия выстояла, — журналистка улыбнулась уголком рта.

— Благодаря храбрым людям. В особенности Грязной Четвёрке, которая войну и закончила! С моим другом Констансом Изваровым, проще говоря — Костиком, мы сдружились, как поклонники этих героев. Читали об их бесшабашном подвиге и мечтали когда-нибудь стать такими же. Пресечь катастрофу. Остановить разрушение.

Мария приподняла бровь.

— Но ведь Хаоса в таких масштабах более не случалось. Да, Столбы… и Гарстан пострадал. Но с тех пор никаких проявлений! Так, случайные отголоски.

Кэррот опёрся на стол. Нахальство исчезло из голубых глаз, взгляд стал серьёзным.

— У нас с Костиком с детства, как родимое пятно или шрам, осталось чёткое ощущение, что зло непременно вернётся. И наша задача — остановить его.

— Поняла. И отсюда и мысли о Хаотическом Заговоре… то есть история Воинов Хаоса началась в твоём раннем детстве?

Кэррот отпил «Пшенично-спорынное», вытер сизую пену со рта и провозгласил:

— Вот сейчас меня развезло достаточно, чтобы сделать официальное заявление. Я считаю, что всё началось той загадочной весной 289 года… Когда мы с Констансом на третьем году нашей службы в милиции отправились в необычную командировку: нас послали ловить демонов в Спаду.

— Спада, 289-ый… это когда там скандально сменилось правление?

— Ты и вправду мнемоник! Именно. Только мы туда ехали по весне, едва снег сошёл, ну а задницы с мест посыпались летом, уже по итогам расследования. Нам с Изваровым довелось побывать в самой гуще событий. И демоны, которые нас там ждали, оказались совсем не такими, как я их себе представлял.

— Просили командировку — вот и катитесь! Инициатива, так сказать, наказуема! — капитан Зямов назидательно оттопырил губу. Глаза, уши и нос у него были красноватыми, в цветах милиции. Начальственное лицо с годами приобрело вечно обиженное выражение из-за неумеренного потребления алкоголя и работы со срочниками.

— Выдвигаетесь утром, форма полевая, вооружение стандартное, лишнего с собою не брать. Подчиняться будете, значит, непосредственно старшему группы, майору Зебу Коргуну. Он вас и введёт в курс дела. О Спаде чего знаете?

Констанс Изваров задумался на мгновение, а потом заговорил ровным голосом:

— Спада — крупный город на западе Сизии, у границы с Тарбаганией… Основан в начале второго века, выдержал осаду во времена Тарбаганских Междоусобиц, а во время войны с Роггардом принял множество беженцев с разорённых южных земель. Через Спаду идёт много торговых маршрутов, а с ними поток контрабанды и людские миграции.

— И да, оттуда Иссина течёт! — добавил Фил Гвайкин, услышавший слово «поток».

— Отрадно знать, что вы у меня умные, бойцы, — без особенной радости в голосе произнёс капитан. Он нахмурился для более весомой подачи информации и продолжил вводную. — Изваров верно подметил: Спада приняла уйму беженцев после войны с колдунами из Роггарда. Очевидно, среди горемычных скитальцев затаились и проигравшие чернокнижники, стремящиеся, так сказать, избегнуть возмездия. Они, значит, осели в Спаде, Охранка их ловила-ловила, но некоторых проморгала!

Капитан грозно посмотрел на тройку срочников, будто прикидывая, не проморгал ли он сам среди них чернокнижников.

— И вот. Хоть с падения Роггарда прошло уже больше ста лет, его тёмные чары по-прежнему злодействуют в дальних углах нашей родины. Возле Спады минувшей ночью произошёл, так сказать, мощный выброс потусторонней энергии! Контролёр Академии зафиксировал демоническую активность. Число жертв ещё только подсчитывается! Вы ведь знаете, что такое демоны?

— Демоны — это очень плохо, — тактично высказался Костик.

— Так точно. И демоны сами себя, как известно, не призовут! Были найдены, значит, следы проведения незаконных ритуалов и прочее. Из Харлоны для расследования направлена экспертная группа, которой для усиления приданы срочники из ближних районов. Вы и есть эти срочники! Ясно? Вам, бойцы, предстоит ловить призывателей демонов, а вернее, по мере сил помогать тем, кто будет ловить, и учиться у них, так сказать, новым трюкам. Оформлено это как стажировка, значит, на сержантское звание. Вопросы?

— В Спаде своя милиция есть, — с ленцой протянул Кэррот. — Эксперты столичные — ладно, но нас-то зачем туда слать?

— Затем, Олясин, — капитан Зямов нахмурился ещё сильнее и понизил голос, — что по уставу милиционеры разных регионов должны помогать друг другу в трудный час! А если у наших коллег в Спаде под боком орудуют колдуны или демоны, это значит одно: ни хрена они со своими служебными обязанностями не справляются.

С утра было холодно. Борозды смерзшейся грязи исполосовали дорогу. Три рядовых милиционера селения Горка понуро тряслись под тентом последней телеги обоза, кутаясь в полевые плащи и казённые одеяла. Товарищи детства: Кёрт, Констанс и Филис.

Филис Гвайкин со времён сожжённого цирка вырос в одутловатого, крупного юношу, но ума у него не прибавилось. Для службы в милиции это было скорей преимуществом; в сложных жизненных ситуациях Фила часто выручала его внутренняя простота.

— Шустрые они в центре, — заметил Кэррот. Он смотрел на ползущие снаружи пейзажи сквозь разрез в парусиновом тенте. — Прошлой ночью заметили демонов, к вечеру эксперты из Харлоны у нас в Горке, ещё трое суток пути, и здравствуй, Спада.

— Центр обязан своевременно реагировать, — принялся рассуждать Костик. — Это всё-таки Спада, рубеж королевства. Да и демоны, сколько их не было? Дело серьёзное…

На его худощавом лице отражалась работа мысли, пегие волосы стояли торчком. Изваров волновался, как обычно, когда встречал много вопросов и мало ответов. Накануне он пролистал в книжной лавке несколько гримуаров о демонах. Информация оказалась противоречивой, но вывод из неё следовал однозначный: встречи с ними не сулят ничего хорошего.

Три крытых телеги, запряжённые булами, огромными мутантными быками, равномерно тащились по тракту сквозь голый апрельский лес вдоль Иссины. В первой повозке ехал майор с оперативниками, вторую занимали припасы, а в третью впихнули всё, что не влезло в предыдущие. В том числе и стажёров. Возничим был длинный жилистый дядька по имени Ойжен, коего свои величали Ужом. Он развалился на облучке, спрятав красную куртку под гражданским плащом, и в пересуды срочников не влезал.

Под командованием седовласого здоровяка Зеба Коргуна оказалось шесть человек. И трое стажёров. В Спаде к ним должны присоединиться остальные участники расследования. На молодых милиционеров столичные оперативники посматривали с прохладцей.

Вечером, когда они собирали хворост для костра, Костик негромко спросил:

— Видели, что под мешковиной лежит в нашей телеге?

— Ну конечно, — зашептал Филис. — Там разобранные арбалеты, огромные!

— Да, это не наши рычажные шнепперы. Тяжёлые арбалеты со стальными плечами и реечным воротом! Бьют болтами, я такие до этого лишь на картинках лицезрел.

— И чего тебя смущает? — уточнил Кэррот.

— То, что это не уставное оружие для «красных»! Армейское, им «синие» пользуются.

Местная милиция, или «красные», или стражники, как их ни называй — это простые парни, которые обеспечивают порядок и спокойствие на родной им земле. «Синие», профессиональные солдаты — другое дело. Дисциплинированные бойцы с превосходным вооружением, выученные сражаться в строю, осаждать города, строить фортификации и защищать интересы страны любыми способами… подчиняясь при том не региональным властям, а исключительно королю и Совету.

— Подумаешь, арбалеты, — скептически заметил Кэррот, взвалив на плечо сухое бревно. — Может, эксперты подрядились пограничному гарнизону посылку доставить с оказией? А ты уже засуетился.

Он прошёл несколько метров и обернулся, едва не зашибив бревном товарищей.

— Но если ты прав, дражайший Констанс, и оно неспроста… это ж здорово!

Весь оставшийся день Костик приглядывался к оперативникам Коргуна. Люди как люди, красные милицейские рубахи на них сидели как родные. Впрочем, сложно вести собственное расследование, когда то часами трясёшься в повозке, то работаешь по хозяйству.

На закате, когда их отряд встал на ночлег в стороне от дороги, Изваров шёл с ведром от реки и размышлял о географии. Харлона, столица Сизии, как и Спада, город на западе королевства, стояли на северном берегу Иссины. Но связывающий их тракт шёл по южному. Изучив карту перед отъездом, он удивился, почему эту важную дорогу провели в обход, возведя два солидных моста через реку, один между Жолвой и Горкой, другой — в самой Спаде. А теперь Костик увидел ответ: северный берег Иссины оказался высоким, овражистым, поросшим густыми лесами, в отличие от пологого южного. Так просто! Вроде мелочь, но важная. Он был юн и во всём искал смыслы. И вот тут его уши уловили средь пения вечерних птиц дробный стук лошадиных копыт, приближающийся с востока.

Всадники — нечастое явление в Обитаемых Землях. После Гигаклазма поголовье лошадей восстановили, но обычно их впрягали в повозки, как булов, а не ездили верхом. Как и многие звери, лошади чересчур восприимчивы к магии, которой в мире становилось всё больше. Даже слабое воздействие могло сделать их неуправляемыми; это похоронило идею кавалерийских отрядов. Вывести породу нечувствительных к чарам скакунов пока не удавалось, каждого приходилось защищать отдельно, это было непросто и дорого. Сопоставив факты, Констанс догадался, кто скачет к ним в дымчатых сумерках.

Всадник оказался волшебником.

Он подъехал к лагерному костру на чёрном, лоснящемся то ли от пота, то ли от притираний жеребце в роскошно вышитой багряной попоне. Сам волшебник смотрелся не менее экстравагантно: одетый в камзол, брюки, плащ и сапоги насыщенно-красного цвета мужчина средних лет с горделивой осанкой. В свете пламени Кэррот увидел фактурное лицо с блестящими тёмными глазами, орлиным носом и острой бородкой. Голову волшебника украшала грива чёрных волос.

— Привет вам, служивые! — звучным голосом поздоровался он, улыбаясь. — Вижу новых людей, будем знакомы: Шугарт Хофф, действительный чародей второго класса, эксперт по практической магии. Предстоит совместная работа, так что прошу любить и жаловать, постараюсь ответить взаимностью! Звать меня можно ясно и коротко: Шуга.

— Дык, мы думали, ты нас только в Спаде догонишь, — отозвался возница Уж, не отрываясь от поглощения супа.

— Обожаю быструю езду!

— А твой конь? — хлюпнул супом Уж.

— Ты взгляни на него. Он волшебный! — рассмеялся Шуга. Сойдя с жеребца, протёр его вышитой тряпочкой и повёл под уздцы привязывать за одной из телег.

— Это что, чародей? — спросил Кэррота сонный Филис. Он успел задремать в телеге.

— Чародей, — громким шёпотом подтвердил подошедший Констанс. — Магия в нём аж искрит, ты не чувствуешь?

— Не знаю насчёт магии, — протянул с ухмылкою Кэррот, — но он явно силён, раз ездит в глуши в столь пижонском наряде и без охраны.

Как бы услышав, один из оперативников насмешливо поинтересовался у волшебника:

— Шуга, ты всегда так в командировки катаешься? В роковом алом облике?

Тот за словом в карман не полез.

— Мне сказали, вся группа наряжена в красное… Вот и я решил поучаствовать в маскараде.

— Забавно, что в начале пути Воины Хаоса были стражами порядка, — Мария Сюрр достала из сумки серебряный карандаш и задумчиво покрутила им в воздухе. — Как вас занесло в милицию? Повинность по жребию?

— Отнюдь, — Кэррот выпрямился, и Мария заметила, что его красная рубаха — действительно милицейская, только очень потрёпанная, со споротыми знаками различия. — Мы пошли добровольцами. Хотели найти применение нашей кипучей энергии: бороться со злом, наводить справедливость, менять мир к лучшему… надо ж было с чего-то начать? Да, мы быстро осознали глубину своих идеалистических заблуждений… но, по крайней мере, хоть что-то освоили за эти годы! Зубрили устав. Караулили. Наловчились ходить строем, бегать в обмундировании, спать на посту. Узнали, как бить людей, чтобы не оставалось следов, орудовать алебардой, дубинкой, солдатской секирой и шнеппером. Тушили пожары, ловили воришек, гоняли чудовищ от поселений, не забывая сдавать составленные по всей форме отчёты. К третьему году всё это осточертело… Стало ясно, что мы случайные люди в этой системе. Но пока мы раздумывали, куда податься после службы, судьба — или случайность — подарила нам нежданные приключения.

— Семьи поддерживали ваш выбор? Не всех радует, когда их сыновья становятся краснорубашечниками.

Кэррот поморщился.

— Меня отпустили с лёгкой душой… Может, думали, стану дисциплинированней.

— А Констанса Изварова, известного как «Костяной Человек»?

— Тогда Костик, естественно, не был ещё Костяным Человеком. Семья Изваровых интеллигентная, он рос книжным мальчиком, и сначала все мнили, что я его втянул, как обычно… но это была его выдумка! Костик больший идеалист, чем я, и действительно верил вначале, что мы станем славными стражниками.

— Ты невесело говоришь. Про милицию ясно, а с Констансом сейчас всё в порядке?

— Ну как может быть всё в порядке с Воином Хаоса? — осклабился Кэррот. — Надеюсь, что да — мы полгода не виделись. Он покинул нас и уехал в Азиро, в Академию Волшебства, у него там проекты серьёзные. Всё мечтает изобрести что-нибудь полезное. На днях поговорю с ним по блюдцу, решим, где собраться. Там и познакомитесь.

— Отлично, — подняла карандаш журналистка. — Тогда возвращаемся к демонам.

Казалось, в пути они очень давно, хотя шёл лишь второй день поездки. Кёрт скучал и сычом глядел через плечо дремлющего на козлах Ужа. Булы, выведенные покорными и неутомимыми, шагали без устали: неуклонно, размеренно. Дорога вела через земли, что пробуждались от зимнего сна, сквозь обжитые территории и лесные чащобы. Им встречались крытые повозки и простые телеги, пассажирские фургоны, купеческие подводы. Кэррот видел крестьян, побродяжек, торговцев с охраной, странствующих монахов. Пару раз замечал на дороге коллег, местных милиционеров: угрюмых людей с топорами и шнепперами, которых одни только форменные куртки мешали спутать с лесными разбойниками. Днём тракт оживал, и оказывалось, что края здесь не такие уж и глухие. Куда двигались все эти люди? Что за демоны их влекли?

Костик с Филисом спорили, водятся ли здесь твари вроде бродячих трупоедов или комаров-убийц. Информацией Фил не владел, но в своих убеждениях был непреклонен. Констанс, наоборот, много знал и поэтому сомневался. Сошлись оба на том, что излишних опасностей стоит избегать, пока они не доедут до Спады.

— Э, но мы ведь должны защищать от опасностей остальных! — возмутился Олясин.

— Именно это мне в нашей работе не нравится, — Гвайкин влил в себя остатки пива из припрятанного кувшина и продолжил негромко, чтоб Ойжен не слышал. — Парни, нас ведь не готовили драться с демонами! Думаете, топор их возьмёт?

Изварову подумалось, что им вряд ли помогут даже армейские арбалеты.

— Мы два года скучали на службе, Фил, — с удовольствием потянулся Кэррот. — Хоть какое-то приключение!

— Дались мне твои приключения! Я хочу стажировку пройти и вернуться нетронутым злобными силами…

— Кстати, наши оперативники — точно не из милиции, — тихо высказал наболевшее Костик. — Поутру умывались, и я засёк у троих на плечах одинаковые наколки.

— Что там? Бабы голые нарисованы? — оживился Кёрт.

— Ну тебя, — обречённо вздохнул Изваров. — Скрещенные мечи под девятиконечной звездой. Ветераны тяжёлой пехоты, помнишь курс по особым приметам? Они точно из королевского войска. Не удивился бы, окажись у других силуэт пустельги в круге… но разведчики на себе не рисуют.

— Ловко! Значит, они «синие». Тогда в чём резон рядиться в милицию?

— Значит, так надо, — Филис вяло развёл руками. — Не нашего это ума дело, парни, хорош нагнетать. Мы стажёры! Хвосты. Что прикажут, то сделаем.

Костик задумался, вместе с телегой вздрагивая на ухабах.

— Резон может быть в том, что региональные власти не любят, когда в мирное время к ним шлют королевских военных. А милиция обязана помогать своим подразделениям по всей стране, как нам Зямов напомнил. Но в милиции нету экспертов должного уровня, и военные едут под видом «красных», чтоб не вызвать конфликтов.

— Все хитрят и обманывают, — поддакнул Олясин.

Отряд заночевал близ деревни, откуда всю ночь доносился собачий лай. Булы хрипло сопели. Коргун с парой людей ушёл по делам, наказав остальным не отходить от обоза. Чародей Шуга днём умчал вперёд на своём жеребце и с тех пор не показывался. Стажёры внимали беседе оперативников. Коренастый бородач Тревор, таскавший армейский арбалет на заплечном ремне, травил байки о поселении Кута на северном побережье.

— Зимой там житуха не мёдовуха! Морозы — аж звон стоит, с моря ветры приходят такие, что сосульки не книзу растут, а куда поддувает… Но зато, когда море замёрзнет под берегом, начинается главный тамошний промысел: зверование. Местные, стало быть, одеваются в шкуры и валят на льдище с баграми да гарпунами. В ту пору звери морские приходят, из кожи которых у нас и одежду хорошую делают, и роскошь всякую, сумочки там, обивку для кресел. Дермантины они по-научному называются. Вот там их и ловят!

— Сам-то охотился? — спросил Ойжен, щурясь от жаркого пламени.

— А то! Выходил, помогал дермантина добыть, здоровущего, шире повозки. И гудит так, и дышит, что печка, и ластами хлопает. Добыли его, стало быть, молодцы, ну а мне это всё разонравилось. Не по мне такая охота, жаль заради обивки для кресел скотину морскую губить! То ж не люди, — и он лихо сплюнул в костёр.

— Мужики, — вежливо обратился к оперативникам Кэррот. — А есть понимание, что за охота нас в Спаде ждёт? Два дня едем, и никакого нам инструктажа…

— Завтра, всё вам завтра майор проинструктирует, салаги, — проскрипел в ответ самый старый эксперт, сухопарый Роглорн. Судя по разговорам, он числился следопытом. — Охота пуще неволи, её там на всех хватит. И на нас, и на вас, и на прочих стажёров.

— Будут ещё стажёры? — уточнил Костик.

— В Спаде подтянутся, — лениво пробасил усатый Нигель, восседавший на мешке с комбикормом для булов. — Не только вас взяли, там из Сытни мальцы да из Бложья. Всем работа найдётся… Ойжен, поделишься куревом?

Уж достал кисет из-за пазухи, и оперативники принялись набивать свои трубки.

— Завтра так завтра, — Филиса ответ удовлетворил. Кэррот пожал плечами. Эту ночь им троим предстояло по очереди стоять в дозоре — будет время обдумать происходящее под унылую перекличку собак.

Назавтра с утра пошёл дождь. Окружающий мир скрыла серая взвесь, капли били по тенту, слякоть чавкала под копытами булов. Обоз вязнул в грязи. Приходилось выпрыгивать из повозки, подкладывать под колёса специальные доски и с натужными хрипами толкать телегу, помогая тягловому скоту. Через пару часов Костик, Кэррот и Филис вымотались настолько, что готовы были проклясть все дороги и весь гужевой транспорт в Сизии! Но тут местность повысилась; суглинок сменился песком. Повозки пошли веселей, хотя дождь продолжал то накрапывать, то по новой хлестать наискось.

Они было задремали в телеге, когда снаружи послышался чей-то голос, а потом, откинув парусиновый полог, к ним заглянул очень мокрый бородатый мужчина.

— Служивые, можно у вас разместиться? — им оказался чародей-эксперт Шуга.

Не встретив возражений, он забрался в повозку и уселся на боковую скамью. Волшебник вымок насквозь, и франтоватый багряный наряд казался практически чёрным.

— Не возражаете, если я просушусь?

— Никак нет, — отозвался Кэррот, наблюдая за чародеем.

Тот кивнул и прикрыл глаза. В голове Костика зазудело от магии. Влага стремительно испарялась с одежды волшебника, словно он сушил её у пылающего костра. На стажёров дыхнуло горячим паром, и уже в следующее мгновение они увидали перед собою сухого и довольного Шугарта Хоффа.

— Так-то лучше. Иные злословят, будто мы в Академии Волшебства неделями не просыхаем, но вот это неправда! — сказал он чрезвычайно серьёзно. Ещё и остряк, подумалось Кэрроту. — Да, и можно я тут покемарю немного? А взамен могу что-нибудь рассказать, если интересует.

Они в третий раз не нашли, что возразить, и волшебник взял и уснул, откинувшись на борт неспешно ползущей повозки. Впрочем, спал он с таким хитрым видом, что милиционеры из Горки остереглись даже перешёптываться.

— Шуга, можешь поведать о демонах? — спросил Костик, ёрзая на скамейке. Дождь закончился, и вечернее красноватое солнце сияло сквозь голые кроны деревьев. Ритмично поскрипывали колёсные оси.

— О демонах? А, обещал… Поведать могу многое, но вам сил не хватит всё это слушать. Начнём с того, что демонов не существует.

— То есть? — с некоторой задержкой выдохнул Изваров.

— Ох, ладно, это я зашёл с козырей. Попробую объяснить. Как вам, дорогие друзья, наверняка известно, почти триста лет назад произошёл Гигаклазм; собственно, от него и ведётся наше летоисчисление. Старая цивилизация… прекратилась, а в наш мир хлынул поток необычных явлений и сущностей! На людей прямо-таки обрушилась магия, ранее считавшаяся антинаучным мифом, а на деле оказавшаяся просто ещё одним способом взаимодействия организмов с окружающей средой.

К концу тирады Филис утратил нить повествования, а сползшему на тюки Кэрроту помешал притвориться уснувшим только приступ зевоты. Но вот любознательный Костик внимал речам чародея с жадным трепетом, и тот продолжал лекцию.

— Вместе с магией к нам стали порой приходить и создания, использующие волшебную силу или даже ей порождённые, — Шуга выдержал театральную паузу. — До сих пор мы не можем наверняка утверждать, как, зачем и откуда они, хоть исследования в этой области ведутся и осваиваются под них неплохие бюджеты. Остаётся принять как данность: пусть вследствие Гигаклазма люди едва не вымерли как биологический вид, они больше не одиноки! Мы в любой момент можем встретить существ, опровергающих представления о прекрасном и правильном. Эти создания бесконечно разнообразны, иногда они, как и некоторые люди, разумны, и частенько — они очень опасны для нас.

Он погладил острую бороду.

— Некоторых из них обзывают чертями, бесами, демонами… это крайне расплывчатые определения, которые ничего не определяют. Просто слова. А какой-либо группы созданий, в которую можно ткнуть пальцем и сказать «вот это и есть демоны» — такой группы нет.

«Нельзя тыкать пальцем в демонов», — сделал вывод из сказанного Филис.

— Мой друг Костик хотел про другое спросить, Шуга, — подал голос с тюков Кэррот. — Его страшно волнует, чего нам ждать в Спаде?

Чародей картинно развёл руками.

— Я не знаю, — ответил он. Улыбнулся уголками губ и добавил, глядя на недовольные физиономии срочников:

— Чтобы это понять, нужно доехать и разобраться. Пришёл, увидел и так далее! О том, что нас ждёт, мне известно не более вашего. Но я рад тяге к знаниям и гарантирую: на месте мы обязательно выясним, что за демоны растревожили злосчастную Спаду.

Утром четвёртого дня Зеб Коргун вызвал их на разговор. Рослый, плечистый, с волевым квадратным лицом и ёжиком седых волос, в красной форменной куртке, майор излучал офицерскую доблесть, военную мощь, боевой опыт и прочее в этом роде. Говорил он с расстановкой, весомо, как бы тщательно обдумывая смысл каждой фразы.

— Бойцы! Скоро мы окажемся в Спаде, где приступим к следственным мероприятиям. Как вы поняли, это не обычная операция вроде накрытия притона или ловли разбойников. Кроме демонической составляющей, существует и политическая. Некие враждебные силы хотят расчленить нашу Сизию, раздувая конфликты между столицей и периферийными регионами. Такими, как Спада. Возможно, они и призвали здесь демонов.

Ранняя муха противно жужжала, косыми кругами летая над вытянувшимся во фрунт Костиком. Стажёры молчали, выражая согласие и понимание, а майор продолжал:

— Известно следующее. Ночью в лесах к северо-востоку от Спады прозвучал грохот. Он сопровождался явлениями магического характера: сиянием, вспышками, бьющими в небо молниями. И прочим. Когда всё утихло, к месту события подтянулись местные жители, сотрудники милиции, а затем контролёры от Академии Волшебства, подтвердившие факт сильного магического выброса. В эпицентре нашлась выжженная поляна с руинами построек невыясненного назначения. А также неопознанные людские тела со следами демонического воздействия. Местные установили наблюдение, контролёры по срочной связи доложили в Харлону. Нашу группу направили разобраться, что происходит.

Он пронзил взглядом каждого из стоящих навытяжку срочников. Муха пробежала у Костика по затылку и вновь принялась с монотонным жужжанием кружить над головой.

— И мы разберёмся! Ваша задача — содействовать расследованию, помогая в оперативных мероприятиях, — Коргун прищурился. — И ещё, бойцы! Попрошу принять к сведению: не стоит безоговорочно доверять местным милиционерам. Не потому, что они милиционеры. А потому, что они местные. Будут спрашивать, говорите как есть: вы стажёры, ничего толком не знаете, информацией владеют офицеры с волшебником. Всё ясно?

— Так точно! — хором ответили срочники.

— Тогда свободны. Выдвигаемся.

Костик резко прибил надоедливую муху и облегчённо вздохнул. Ситуация не прояснилась, но они хотя бы получили указания от начальства и избавились от потребности думать самостоятельно. Сразу стало спокойнее.

Дорога вынырнула из серого леса на пригорок, и Олясин присвистнул, подзывая остальных. Косые лучи тут и там пробивали ползущие с запада тучи, контрастно высвечивая распростёртую впереди местность. Величественно тянулась Иссина, её пересекал большой каменный мост с караульными башнями, на другом берегу начинался посад с кучей домиков. А за ним вдалеке, на краю свинцово блестящего озера Лимно, возвышалась тёмная крепость: Старая Спада, современный центр города.

Констанс читал, что это могучее укрепление с высокими стенами и восемью башнями, окружённое рвом — пережиток времён, когда с юга, спасаясь от Затемнения, хлынули массы беженцев, и горожанам понадобилась защита от набегов. Позже крепость укреплялась и перестраивалась, став твердыней, вмещавшей в себя целый город. В исторических хрониках значилось: этим местом правили исключительно справедливые и добросердечные люди, потому что всех злых и плохих они перерезали. И хоть ныне, с развитием боевой магии, оборонительное значение Старой Спады уменьшилось, крепость выглядела всё так же величественно и грозно.

Вблизи стало заметно, что Спада живёт мирной жизнью. Посад ровно гудел. Не виднелось следов нашествия демонов, не считая явлений обычной провинциальной разрухи. Многие постройки явно не ремонтировали со времён основания; вместе с тем это был крупный город, а не занюханное сельцо. Множество горожан бродило окрест по делам или вовсе без дела. Кэррот, выглянув из повозки, зыркал по сторонам в поисках красивых видов и видных красавиц. Он был юн и повсюду искал интересненькое. Милицейский обоз, раздвигая толпу, проехал через посад, взобрался на крепостной холм и очутился за стенами Старой Спады. Тут было тише: последний век в крепости размещались в основном казённые учреждения. Стражники у ворот показали им путь, и уже очень скоро телеги оперативников остановились под багряными стенами городского комиссариата милиции.

— Марья, — встрепенувшись, прервал рассказ Кэррот. — Ты меня этим карандашом чуть не загипнотизировала! Зачем он тебе? Ты ж мнемоник и ничего не записываешь.

— Да, — ответила журналистка, — но работаю я отнюдь не с мнемониками! Подчас нужно оставить записку, схему нарисовать, что-нибудь на бумаге оформить. У меня и блокнот есть с обложкой из шкурки пятнистого землероя… А вообще, в нашей профессии лучше людям пореже рассказывать, что ты ничего не забываешь. Я начинающая труженица пера, большинство респондентов не знают об этой особенности. Для вида записываю что-нибудь в свой блокнот, и порой эти записи не совпадают с тем, что я помню на самом деле.

— Это правильно, — Кэррот одобрительно указал на неё пальцем.

— А кручу я карандашом по привычке. Могу и убрать, ты главное — продолжай.

Глава 2

В Старой Спаде было не как в шумных районах снаружи.

Тишина скрывала в себе напряжение. Будто демоны, которых не существует, притаились поблизости. Костик подмечал вокруг тревожные знаки: вот кто-то при виде отряда скрылся в проулке. Дрогнула занавеска в окне на втором этаже. Даже здание комиссариата выглядело не просто красным, а цвета сырого мяса. Блестящие жирные мухи, облепившие нагретую солнцем штукатурку, усиливали непривлекательный образ.

В тенистом дворе их встретили офицеры местной милиции. Непохоже, чтоб они радовались приезду столичных коллег. Те тоже глядели хмуро. Один Шуга с довольным видом восседал на коне в своих винного цвета одеждах.

— А-а, добрались… Рад встрече! — низким голосом произнёс старший, поднимая ладонь в знак приветствия. — Будем знакомы, майор Кильян Гросс.

Типажом он напоминал Коргуна, такой же матёрый начальник, только с виду тучней и неповоротливее. На широком ремне, что утягивал его мощное брюхо, справа висела воронёная пернатая булава, слева — туго набитая кожаная сумка.

— Майор Зеб Коргун, столичная стража, — кивнул в ответ главный оперативник, глядя как через забрало. — Нас три телеги, сегодня-завтра подъедут ещё. Как обстановка?

— Комиссар с городскими советниками в штабе, там всё узнаете. Прошу…

Коргун, Шуга, бородач Тревор и старый Роглорн скрылись с Гроссом в здании комиссариата. Прочие остались в обозе, изучая от скуки разводы на стенах домов. Местные коллеги болтали о своём да поплёвывали под ноги, не обращая на приезжих внимания.

Прошёл час. Город гулко шумел по ту сторону крепостных стен. Солнце скрылось за белыми тучами и выбралось снова. Суетливые голуби вились над двориком. Наконец окованные железом двери раскрылись, и наружу вывалилась толпа ответственных лиц города. Кроме офицеров милиции, тут были и откормленные бюрократы обоего полу, и тихие люди без особых примет — агенты Охранки, и двое волшебников, оживлённо болтавших с Шугой. Один из них, чопорный и худощавый — плащ на нём висел как на вешалке — попрощался и ушёл. Но второй, прыткий седенький старичок с подвижным лицом и прилизанной бородёнкой, так и одолевал чародея. Шуга только отмахивался. Майоры Коргун и Гросс с группой местных милиционеров двинулись вниз по улице. К телегам вразвалочку подошёл Тревор, барабаня пальцами по медной пряжке ремня.

— Ойжен, Вундель — стережёте обоз, остальные за мной, стало быть, на ледник.

— На ледник? — удивлённо переспросил Филис, разом вспомнивший про охоту на дермантинов в замороженной Куте.

— Посмотрим тела жертв, — лениво пояснил Шуга, копаясь в седельных сумках, — в леднике под прозекторской, возле здешней больнички.

— Это очень занятные трупы… — со значением произнёс седобородый волшебник.

— Вот, знакомьтесь, — криво улыбнувшись, представил его Шуга. — Действительный чародей третьего класса Юпетус, известный эксперт-демонолог.

— Ведущий эксперт! — горделиво поправил его Юпетус. — Я уже тщательно изучил эти мёртвые трупы, теперь и вы должны ими полюбоваться. Дело чрезвычайно серьёзное. Пойдёмте, я изложу вам всю суть моих многомысленных подозрений! — закудахтал он, требовательно подёргивая Шугу за рукав. Группа двинулась в сторону прозекторской. Редкие прохожие бросали на их растянувшуюся процессию осторожные взгляды.

Жертв оказалось приблизительно двадцать. Неопределённость присутствовала из-за того, что некоторые были представлены, по выражению Юпетуса, наборами разрозненных фрагментов. Обложенные льдом, как в мясной лавке, эти свидетельства разгула сверхъестественных сил производили гнетущее впечатление.

Судя по уцелевшей одежде и личным вещам, это были простые жители пригорода. Причиной смерти мужчин, женщин и троих детей стали жуткого вида порезы и рваные раны. Следы огромных когтей.

Было зябко. Огоньки подрагивали за мутными стёклами светильников. Белёсые глыбы льда, разложенные вдоль стен, дышали безжизненным холодом. На другом конце подвала в полумраке что-то капало на пол с глухим дробным звуком.

— Как думаешь, они настоящие? — шёпотом спросил Костик Олясина.

— Трупы? Похоже на то!

— Я про демонов говорю. Что за твари такое устроили?

В этот момент волшебник Юпетус возбуждённо заговорил:

— Не поймите меня неправильно, но ведь это же просто чудесно! Я имею в виду, вот отличное подтверждение, что мои многолетние труды не напрасны…

Одни повернулись к нему с бдительным интересом, другие, наоборот, отодвинулись. Эксперт-демонолог продолжал:

— То, что здесь произошло, кажется ужасом, но может стать очевидным прорывом! Не подумайте, я живу болью простого народа. И картина значительно инфернальнее, чем мы можем представить. Тем не менее я позволю себе…

Шуга подошёл к нему и что-то проговорил на ухо.

— Да, конечно! — немного смутившись, ответил седой чародей. — Дело ведь даже не в фактах! Дело в ответственности! Посмотрите, коллега, на эти свидетельства…

Он мелко помахал пальцами в сторону близлежащих останков.

— Здесь орудовал заднезрячий мнимочешуйчатый глазоед! Я узнал его страшный почерк! А вот эти, простите, ошмётки — суть следы изуверских деяний членисторуких слизоидных ухрефров, коих я многократно описывал в моих самых известных работах.

Шуга снова склонился к уху ведущего эксперта.

— Вы правы, Шугарт, — нахохлился Юпетус. — Нужно беречь себя…

Изваров подметил, как майор Коргун, следопыт Роглорн и ещё один столичный оперативник, полевой лекарь Балобан, переговариваются над истерзанным трупом. Местные переглянулись, но влезать в беседу экспертов не стали.

Кёрт Олясин с бесстрашным любопытством рассматривал останки, развешанный на стенах прозекторский инвентарь и погружённого в тягостные раздумья Юпетуса. В свете масляных фонарей призрачным паром клубилось дыхание.

— Пойдёмте отсюда, — сиплым голосом попросил Филис. Он был бледен, его мутило. Не иначе, представил членисторуких ухрефров.

Местные милиционеры покидали ледник, Тревор с Нигелем тоже двинулись к выходу, и троица срочников спешно увязалась за ними.

На улице Коргун собрал отряд.

— Сообщают, демоны действовали лишь в ночь происшествия. Новых явлений не зафиксировано. Но расследование только начинается. Слышите колокол? Полчаса на осмотр достопримечательностей, потом едем к месту дислокации.

— Что с другими стажёрами? — спросил Нигель.

— Хорошо, что напомнил! Ты работал в комендатуре, на тебя их и повесим. Жди приезда, пусть местные предоставят удобства. Завтра пришлю указания. А пока всем быть в полной готовности — вы видели жертв. И помните про политику. Есть вопросы?

— Никак нет, — отозвался за всех Тревор, вглядываясь в перспективу проезда.

— Вольно, — повёл ладонью майор, и все разбрелись кто куда.

Солнце опускалось за стены Старой Спады, улицы охватывал сумрак. Конторские служащие разбредались по домам, за оконными стёклами загорались огни. В переулке плаксиво мяукала кошка. Филис ёжился, он никак не мог отогреться после прозекторской. Кэррот хлопнул его по загривку:

— Вы как хотите, а я видел тут за углом интересную лавку. Помните, через Спаду идёт контрабанда из Тарбагании? Готов спорить, тут можно купить неплохого винца! Может быть, знаменитое шмурдоне из Ляморры, запрещённое к ввозу?

— Думаешь, нам продадут? — усомнился Констанс. — В нашей форме?

— Как раз людям в форме и продадут! Нужно делать всё максимально уверенно. Они же не знают, что мы срочники из другого региона.

— Может, местные стражники используют особые пароли и знаки для общения с торговцами, дабы те понимали, что это не провокация… В Харлоне так делают, Зямов рассказывал. Нас раскусят.

— А вот спорим? Забьёмся?

Они так и не поняли, кто по итогам проспорил. Знаменитого шмурдоне из мутафруктов юго-запада Тарбагании, которое даёт лёгкий галлюциногенный эффект, по заверениям продавца, в лавке не оказалось. Но настойчивые намёки и ужимки Олясина всё-таки принесли плоды в виде запечатанной сургучом бутылки без этикетки. «Настоящее зелёное мурмулё! Со скидкой!». Мурмулё оказалось кислятиной с послевкусием недозрелой смородины, но это вполне могло быть признаком изысканности товара. Осталось неясным, глумился над ними торговец или же, наоборот, демонстрировал уважение к форме.

Бредя тёмной улицей в сторону комиссариата, они услыхали знакомые голоса. В переулке общались собратья по ремеслу, чародеи Юпетус и Шугарт.

— Неужели вы не понимаете, что это кошмарная угроза всем нам? — вскукарекивал демонолог, потрясая руками. — Сонмы бесов из преисподней! Инфернальное Затемнение расползается облаком мглистого ужаса! Новый Гигаклазм! Тень всеобщего истребления и чудовищной катастрофы нависла над миром безродных людишек…

— Это неоспоримо, коллега. Но я всё-таки повторю свой вопрос: кто конкретно вас вызвал сюда для участия в этом расследовании?

Костик очень хотел бы услышать продолжение разговора, но они уже прошли мимо. Не красться же обратно, чтоб подслушать беседу волшебников.

— Сигай в повозку, салаги! — призвал Уж, когда они добрались до стоянки. — Проводник говорит, два часа ехать, дык а день-то уже на исходе.

Отдохнувшие булы спокойно тянули обоз, в ровном ритме стуча по мостовым Спады раздвоенными копытами. Потом город закончился, и янтарный свет окон истаял позади; их окружила сырая, прохладная ночь, стрекочущая насекомыми по обочинам. Напряжение дня растворялось во мгле. На повозках зажгли фонари. Зелёное мурмулё развезло Костика с Филисом, и они вмиг уснули вповалку. Кэррот, наоборот, преисполнился будоражащего предчувствия и смотрел из-под тента в неспешно плывущую мимо апрельскую тьму.

Мир казался большим и загадочным. Впереди густо шелестел на ветру тёмный лес. Слева и справа мерцали огнями пригородные селения. Слышался стук лошадиных копыт.

— А Юпетус? — спросил Кэррот у Шуги, когда тот на волшебном коне догнал ползущие по просёлку повозки.

— Он решил с нами не ехать, — равнодушно откликнулся чародей, но даже в ночном полумраке было нетрудно заметить, что он широко улыбается.

— Нападений не было с той самой ночи! Нас десяток милиционеров, вооружённых волшебником, а ты, значит, в панике? — распекал утром Кэррот понурого Филиса. Гвайкин проснулся, когда обоз прибыл на место, и несколько тяжких часов ворочался в неизбывной тревоге, вспоминая останки на леднике. Так что облик имел помятый и обескураженный.

— Я же не за себя, я за всех боялся, — сказал он в своё оправдание. — И под утро вороны так жутко орали, тут вообще не уснёшь.

— Это грачи, — рассеянно поправил его Костик, слезая с телеги.

Экспертная группа встала лагерем у заброшенного хутора в получасе ходьбы от места происшествия. Оставленный хозяевами домик в лесу: пыльный, разграбленный, без дверей и ставней, но ещё пригодный для проживания. На лужайке гнил ветхий сарай, рядом высилась будка отхожего места. Тут и там торчали остатки околицы, виднелись замшелый колодец и грядки, поросшие сорняками. Мимо дома на северо-запад тянулась тропинка. Вокруг рос лес, ещё странно пустой, серый с зелёной рябью проклёвывающихся почек.

Оперативники спозаранку развили кипучую деятельность. Коргун, Шуга, Балобан и Роглорн отправились изучать место явления демонов. Остальным надлежало сделать из обветшалого дома укреплённый штаб. Ойжен с местными коллегами уехал искать по посёлкам наёмных работников. Бородач Тревор выгнал с чердака летучих мышей, вымел веником сор и теперь оборудовал наблюдательный пост, сноровисто собирая тяжёлые арбалеты. Вундель Мабутин, коренастый мужчина с мрачным взглядом, припахал стажёров к вырубке прилегающих зарослей. Стволы покрупнее утащили на стройматериал и дрова, а из веток он велел сооружать что-то навроде засеки, окружая периметр кучами хвороста.

Несколько местных милиционеров прохаживались в округе, глазея на происходящее. Распилив пару узловатых деревьев, Олясин стал рассуждать, насколько эффективны ветки при нападении демонов, но Мабутин пресёк разговоры:

— Что расслабились, салаги? — грозно спросил он, уставившись через плечо. — Физический труд — лучший отдых от умственного! А раз умственным трудом вы не заняты, у вас сплошной отдых!

Дальнейший день в таком темпе принёс немало синяков и мозолей. Вместе с нанятыми работниками стажёры возвели нюшню: так называли загон для скота. Подпёрли бревном накренившуюся стену сарая. Заколотили оконные проёмы дома, превратив их в бойницы и смотровые щели. Сбили из пиломатериала двухъярусные полати. Вычистили кирпичную печь. Дивясь мерам предосторожности, помогли Вунделю растянуть по периметру вырубки сигнальные растяжки с колокольцами да трещотками. Потом подняли флаг столичной милиции: красный штандарт с чёрной короной вознёсся в холодное небо над крышей. Пока лес не оделся листвой, флаг был виден издалека, так и рдел ярким пламенем в зыбкой облачной вышине.

Солнце клонилось к закату, когда вернулись полные энтузиазма Шуга и Коргун:

— Бойцы! По итогам осмотра приняты решения. Устанавливаем круглосуточное наблюдение за местом событий. Этот хутор становится штабом отряда, нахождение посторонних, — майор выразительно посмотрел на маячащих в стороне милиционеров Спады, — прекращается. Всем сохранять бдительность, поодиночке далеко не ходить.

— Что касается целей в городе, — напомнил Шуга.

— Да, в Спаде останется Нигель с другими срочниками. Пусть работают на местах. С тебя снасть, чародей.

— Детекторы будут через два дня, тогда и расставим посты, — недовольно скривился маг. — Всё у нас, как обычно, в разобранном виде.

На робкий вопрос стажёров, когда их подключат к расследованию, майор ответил, что пока их содействие ограничится хозяйственными работами.

— Ни во что нас не ставят, — подытожил Костик, когда они отошли за постройку. — Даже к месту не допускают! Так и будем лесины пилить…

— А чего вы хотели, салаги? — желчно спросил Вундель, выходя из-за угла дома. — Вот вы красные, а на деле ещё желторотые! Что вы знаете? Что умеете? Ничего. Приключениев ищете? Вас зачем сюда взяли? Стажироваться. Вот и стажируйтесь на хозработах, — зыркнул на них из-под бровей и ушёл, фальшиво насвистывая.

— Слышали? — повернулся к товарищам Кэррот. — Ничего мы не знаем, ничего не умеем. Информации нам не дают… Придётся во всём разбираться самостоятельно.

Костик мрачно кивнул, а Фил Гвайкин растерянно покачал головой. Так и порешили.

— Знакомьтесь, — со значением произнёс Тревор, махнув бородой в сторону молодого человека в потасканной милицейской форме. — Это, стало быть, Гондур Кряпин, ваш коллега, местный срочник, прислан нам на подмогу. Знает всё об окрестностях!

Гондур выглядел лет на двадцать. Худощав, белобрыс, лохмат в рамках устава, слегка придурковат, но доброжелателен. Образцовый служитель закона.

— Здорово, коллеги! — приветствовал он стажёров, первым протягивая ладонь.

— Возьмёте этого хорька на себя, — прошипел Мабутин, отведя Костика в сторону. — Он шпионить приставлен, так вот: чтобы духу его рядом во время докладов не было. Одного не оставлять, в штаб не пускать. Как хотите гоняйте! Это главная ваша задача, пока он тут вертится.

Рядовой Кряпин болтал без умолку и всё время крутил башкою по сторонам, силясь не упустить ничего занимательного. Когда Изваров вернулся к товарищам, он как раз толковал об окрестностях:

— Вот, озеро Лимно тут на запад у нас, да, пару часов топать. Рыбалочка там в камышах на закате и утром такая, что у-у! Рыбы — хоть ведром черпай!

Фил расплылся в мечтательной улыбке. Он с детства жаждал выловить какую-нибудь крупную рыбу, но пока ни одна ему не давалась.

— Гондур, ты лучше о происшествии расскажи, — предложил Кэррот. — Что тут было у вас, о чём мужики разговаривают? Какие ориентировки в Спаде дают?

— Вы же сами всё знаете, ребята, — заморгал Кряпин. — Жахнуло ночью, пламя синее до небес, крики страшные… наших подняли по тревоге, примчались, там трупы селян. Это демоны порезвились! Их-то ищем теперь, да. Вам ведь старшие всё передали, небось.

— Ничего они не передают, — сказал Костик с искренним возмущением. — Третий день уже в Спаде и ни духом, ни сном, что у вас происходит! Мол, не нашего ума это дело.

— Эх, печально, да, — посочувствовал Гондур. — Мне тоже подробностей всех не раскрыли, сразу к вам отослали. Я как думаю, ребята. Если что узнаете — вы делитесь, да? Я вам тоже любопытного расскажу и про сёла окрестные, и места полезные в городе.

— Да уж, вот бы правду узнать, — с почти незаметной издёвкой произнёс Кэррот. Он поглядывал на Гондура, чуть вздёрнув бровь, и, похоже, разделял подозрения Вунделя.

— Что там с рыбой-то? Есть клёв сейчас? — Филис желал вернуть разговор в более приятные русла. — И вот как бы нам в увольнение смыться… в патруль к озеру завернуть…

— Ох, мечты! — перебил Кэррот. — Нам работать ещё и работать. Запрягли нас, как булов, а мы ведь нигде не портачили…

— Да, топор и лопата не в счёт, — согласился Изваров. — Они старые были.

— Так что, коллега, удачно ты нам подвернулся, — дружелюбно заулыбался Олясин.

На лице Гондура проступило сомнение. Кэррот радостно пояснил:

— Нужно к вечеру распилить вон ту кучу брёвен. Есть аж две двуручных пилы, но работничков сельских Ойжен спровадил. Мы втроём не справлялись, а тут ты появился и нас просто выручил. Покажи-ка ладони!

Срочник, недоумевая, повиновался.

— Отлично, — заключил Кёрт. — Без мозолей! Пока что.

День прошёл тяжело, но достойно. Боевая задача была выполнена.

— А что, нормальный парень, — одобрил Филис, глядя вслед уходящему Гондуру.

— Да, вполне. Работящий, выносливый, — согласился с ним Кэррот. Невооружённым глазом можно было приметить, как сильно рядовой Кряпин утомился за день. Брёл, ссутулившись и немного прихрамывая; в трудовом запале Кэррот по неосторожности уронил ему на ногу один из отпиленных чурбаков. Хозработы — дело опасное.

Страшный крик вдруг прорезал вечернюю тишину.

— Пестрокрылый карачун, вы зачем все-то брёвна перепилили? — ярился, стремительно надвигаясь на них, Вундель Мабутин. — Просил же четыре ровных оставить, вы совсем глузданулись, черпаки обездоленные? — в сердцах он густо сплюнул на землю.

— Это всё тот засланец устроил, — Кэррот показал пальцем на тающего в весенних сумерках Кряпина. — Завтра выскажем ему с занесением!

Вундель очень нехорошо на него посмотрел и ушёл восвояси. Порыв ветра с шелестом качнул прозрачные кроны деревьев. Вдалеке завела свою жутковатую песню неясыть. Филис тоже сердито зыркнул на Кэррота.

— Вот опять ты, Олясин. Вечно кого-нибудь подставляешь, то меня, то Гондура… что он сделал плохого? Он весь день помогал!

Изваров повернулся к нему.

— В милицейских архивах много историй. Может, слышал, Фил — было дело о некоем чиновнике в Сытне… Он устраивал праздники для всей округи, развлекал детишек, подарки дарил. А потом у него в подвале нашли ящик с отрезанными человеческими ушами!

— Закругляйся, Констанс… К чему эти страсти? — поморщился Гвайкин.

— К тому, что первое впечатление порою подводит. Люди разные…

— А ты сразу дурное предчувствуешь, — хмыкнул Кэррот. — Впрочем, Гондур вызывает недоверие уже тем, как пытается втереться в доверие. Только полный дурак станет брёвна весь день пилить без прямого приказа!

— А Гондур не дурак, — задумчиво произнёс Костик. — Прикидывается простачком, а ушки держит на макушке. Шпырь лохматый! Вундель прав, он тут что-то вынюхивает. Но зачем?

Ему вдруг подумалось, что работников Ойжен нанимал только для того, чтоб в округе узнали, что здесь поселилась столичная милиция.

— Да у вас уже профдеформация! — вспомнил сложное слово Филис. — Вы совсем глузданулись, как Вундель сказал…

— Ты бы, Гвайкин, такими словечками не разбрасывался! Нам тебя ещё от демонов охранять. И вообще, гляньте, Зандер печь затопил! Пойдём ужинать.

В ночь лил дождь, а когда рассвело, лес стал нежно-зелёным. На деревьях проклюнулись почки и заблестела листва — хоть картины пиши. Костик встал на пороге, любуясь природой, но внезапно обзор заслонил майор Коргун.

— Рядовой Изваров, новое назначение вашей тройке. Двое днём на объекте сменят Тревора и Роглорна. Третий с Ойженом в город, грузы грузить. Полчаса на сборы!

Рядовой Изваров обрадовался. Всяко лучше, чем горбатиться на хозяйстве под ругань Мабутина! Оба варианта недурны: в Спаде можно разведать чего, да и просто скататься приятно… но ещё увлекательней осмотреть место происшествия. И Шугу порасспросить, он весь день там работает, а вечерами к нему не подступишься.

После кратких переговоров в Спаду отправили Филиса.

— Ты мне в спички продул, помнишь? — привёл решающий аргумент Кэррот.

Они наскоро привели униформу в порядок: сапоги с отворотами, серые брюки с кожаными наколенниками, красные куртки с опознавательными нашивками. Кирас не надели, не боевое задание, но топоры захватили. И плащи: день сырой и прохладный.

Ойжен ждал их, сутулясь на облучке. Булы мерно жевали жвачку.

— Поехали! — щелчок бича стронул с места телегу, тонко скрипнула ось, и они покатили лесною дорогой на юг. Вокруг с хрустом и шелестом обрастал сочной зеленью лес, а поверху, меж кронами, молочно светилось бледное небо. Через треть часа Уж высадил Констанса и Кёрта у края выжженного поля. На другой стороне виднелись фургоны местной милиции.

— Нашим скажете, Коргун ждёт, дык пускай топают. И волшебника берегите! Шугарт правильный парень, не смотри, что пижон, — напутствовал их возничий. Филис вяло помахал землякам рукой, и повозка двинулась в сторону города.

— Будем теперь волшебника охранять, — солидно поделился с товарищем Кэррот.

— Да скорее он нас!

С первого дня Шуга сменил броские красные одеяния на практичный костюм из парусины, которую он старомодно именовал «брезентом». Сейчас волшебник в этом выцветшем от солнца наряде с кучей карманов бродил по полю, пританцовывая и подпевая в такт музыке, которую слышал только он сам. На расспросы стажёров Хофф отвечал, дескать, маги умеют открывать энергетические каналы у себя в голове и настраиваться на некую «волну», где звучат всевозможные ласкающие слух мелодии.

— Мировой эфир! — исчерпывающе объяснил это явление чародей. — Музыка всегда с тобой! Ла-ла!

Костик с Кэрротом на волну настраиваться не умели, потому принялись изучать место явления демонов. Неровное поле, окружённое густым лесом. В центре зияла обугленная воронка двух метров в глубину и около двадцати в диаметре. Вкруг неё валялись обгорелые брёвна, кирпичи, деформированные обломки металла. Земля взрыта и обожжена, а местами как будто оплавилась, словно здесь произошли взрыв, пожар, а затем небольшое побоище. В жухлой траве прятался бледный пепел. Запах гари, гниения и химических реактивов. Костик вспомнил, что в читанных книгах бесы пропадали, оставляя после себя серное зловоние. Чем же пахнет, когда бесы не исчезают, а появляются?

Кёрт Олясин был не из тех, кто ходит вокруг да около.

— Шуга, нужна твоя помощь, — в деловом тоне начал он. — Мы не понимаем, что здесь происходит.

— Я тоже, — сочувственно улыбнулся волшебник. — Но, как ты можешь заметить, не пристаю с этой скорбью к малознакомым людям.

— Мы заинтересованы в успешном прохождении стажировки, — деликатно ввернул Костик. — Но даже не знаем, в чём она заключается.

— От знаний печали, — веско ответил Шуга. — А жить нужно весело, друзья мои.

Он повернулся к воронке на поле и некоторое время пристально в неё всматривался.

— Это необычное место, служивые. И случилось здесь кое-что примечательное. Пока что известно немного. Но… мы прибыли для того, чтоб развеять мрак тайны. Вставить кое-кому, скажем так, лучину в светец!

— Шуга, развей же мрак тайны, — попросил Кэррот. — Демонов здесь и сейчас, разумеется, нет. Но они появятся снова?

— Возможно.

— А мы сможем этому помешать?

— Не исключено.

— Местным есть, что скрывать?

— Есть, — покивал головою волшебник. — В Спаде много секретов.

Костик вежливо выдержал паузу и тоже задал вопрос. Да не один.

— Что здесь было за здание? Почему над воронкою воздух дрожит? Там ещё горячо?

— Ого! — поднял бровь Шуга. — Да, можно и так сказать.

Он опять замолчал, глядя на выгоревшее поле. Ветер ворошил его чёрную шевелюру.

— Дайте мне поработать немного, подумать, а потом мы ещё побеседуем.

Шуга бродил по полю, напевая эфирные песни и пританцовывая ещё битый час. Кёрт с Констансом, замёрзнув, отправились прогуляться. Около милицейских повозок им встретились двое скучающих рядовых и пузатый сержант, что дремал, опёршись на алебарду. Тем для разговора с коллегами не нашлось, и друзья вернулись к волшебнику.

— Мне, простите за выражение, импонирует, что вы зоркие да любознательные, господа стажёры, — наконец обратился к ним Шугарт Хофф. — Наши ветераны чересчур толстокожи, чтобы всё подмечать; старых псов нелегко научить новым трюкам! Я поговорю с Зебом Коргуном о вашем назначении. Мне понадобятся помощники, а он и рад будет сослать вас куда подальше.

Господа стажёры переглянулись, не скрывая воодушевления.

— Заранее предупреждаю: работать придётся не меньше, чем на хозяйстве.

Срочники только истово закивали в ответ.

Ойжен с Филисом вернулись из города к следующему утру. В лесах снова орали грачи.

— Рассказывай, с чем приехал, — спросил Олясин, когда они вдоволь натаскались тюков и свёртков под недремлющим оком Мабутина и присели отдохнуть за нюшней.

— Овёс, комбикорм и мука, — вдохновенно повёл Филис, загибая пальцы, — яйца, значит, куриные, масло кряпсовое, рыбы здешней, солёной, бочонок…

— Ай-яй-яй, — покачал головой Кэррот, — я-то надеялся, ты нам шмурдоне раздобыл.

— Узнать удалось чего, мы об этом, — не выдержал Костик. — Слышал что-нибудь новое?

— А, — Филис виновато поскрёб в затылке. — Я повозку стерёг да в погрузке участвовал. Потом ел и спал… Ничего не слышал.

— Хорошо. А куда заезжали, где грузились? — не сдавался Констанс.

— На казённые склады, потом на рынок. Нигель свежую жрачку купил. А, волшебника помните? Когда прибыли в Спаду, он с Шугой всё тёрся.

— Юпетус, что ли? — прищурился Кэррот.

— Не, худющий такой, в длинном плаще. Физиономия, будто кислицы объелся. Вот к нему в башню заезжали. За коробками, над которыми Вундель так трясся.

Изваров нахмурился и потёр лоб.

— Шуга ждал некие детекторы. Может, они помогают отслеживать демонические эманации… то есть, демоны где-то скрываются? Странно.

Они помолчали, греясь в лучах весеннего солнца.

— Я, скорей, о вине размышляю, — мечтательно изрёк Кэррот. — Яйца да рыба хорошо, надоело уже сухари жевать… Но и выпить бы не помешало, который день на колодезной воде сидим, аки дети малые!

— Будет тебе, — просветлев, успокоил друга Костик. — Балобан тут в сараюшке куб перегонный поставил, трав в лесу понабрал… Ну а брагу я видел, они её изначально везли в недурных таких ёмкостях.

— Я о винах — шмурдоне, мурмулё, казибелли, а он самогонку казённую предлагает?

У Констанса во взгляде внезапно зажглось понимание. Он щёлкнул пальцами.

— Парни, помните, наш дружок Гондур Кряпин поставки жратвы предлагал? Только свистните, мол — натаскаем вкуснях! А Тревор его отшил: мол, мы неприхотливые, на сухарях протянем. Складывается картина.

— Какая картина? — Филис настороженно разглядывал товарищей.

— Маслом. Кряпсовым, — пояснил Кэррот, смекнув, к чему клонит Констанс. — Наши готовы сухими пайками давиться, но у местных коллег еды не возьмут. Всё сами.

— Вряд ли это армейская гордость, — добавил Изваров. — Всё укладывается в эту картину. Арбалеты, дозоры, бойницы, засека. И мечи…

— Что мечи? — Гвайкин даже забыл закрыть рот.

Глаза Кэррота сверкнули металлом.

— Ты не видел, а тяжёлая пехота уже клинки навострила! В штабной комнате сделали оружейную стойку, и на ней их мечи военные выставлены, — он схватил с земли длинную ветку и сделал стремительный выпад в сторону дома с забитыми окнами.

— Они там! Блестящие, острые, из калёной углеродистой стали! — меч всегда был заветной мечтою Олясина; он полдетства носился по тропкам, с гиканьем рубя прутом сорняки. — О, меч — это сила! Романтика, красота! Не то, что наши орудия табельные…

Остальные не спорили. Солдатский топор, он же «секира У-2», он же «брдыщ» на наречии орков — боевой инструмент сизийской милиции. Его часто рисуют в гербах местной стражи. Нужен, где не поможет дубинка; простое, надёжное, недорогое оружие. Полутораметровое древко увенчано лезвием с длинной бородкой. Сверху четырёхгранный штык, пробивающий и сталь, и шкуры чудовищ. Массивный крюк на обухе. Шип-подток на нижнем конце. Топор не только для боя: им можно, хоть и не слишком удобно, рубить деревья, тесать брёвна, резать дёрн, рыхлить землю. Крюк работает как пожарный багор и речной отпорник — у милиции много забот! Городская стража носит длинные алебарды, штуки страшные в ловких руках, но в лесу с ними не побегаешь. А топор прост и доступен. Большинство «красных» рекрутов парни сельские, с детства знакомые с такими инструментами. Хватай да маши.

Меч — другое дело. Он престижней, красивей и гораздо дороже. Мечом ловко фехтуют, а не машут с натугой. Ему нужно учиться, изнуряя себя тренировками. Офицерские клинки именные, их подгоняют под руку владельца. Украшают, передают по наследству.

И, в отличие от топора, меч используют только в бою.

— Да, мечи это здорово, — признал Костик. — Но опять же: помогут они против демонов? Так что картина и ясная, и туманная одновременно.

— И чего тебе ясно, Изваров? — тихо возмутился Фил, уставший от этих загадок.

— Ясно, что в Спаде какой-то конфликт… сговор. Но вот чей, против кого и на какой мы в нём стороне — непонятно, — откликнулся Костик. Олясин усмехнулся. Передышка затягивалась, но пока что их не хватились.

— Что опять-то заладили, — не выдержал Филис, — всё тайны и заговоры! Хватит думать, расслабьтесь! Вам бы, парни, бордель городской посетить, мне тут Ойжен в дороге нахваливал, — он слегка успокоился, перейдя на приятную тему. — Говорит, девки ладные, из Восточья есть, из Тарбагании, и дешевле, чем в наших краях! У него там знакомый в охране работает, место надёжное…

Кёрт подбоченился.

— Надо съездить, раз рекомендуют. А то одичаем в лесу… Кому точно к бабам надо, это Вунделю. Злой как собака! В жбан бы треснуть ему, но ведь старший по званию.

Гвайкин печально наморщил лоб.

— Ойжен говорит, Мабутин нормальный мужик. Его просто недавно жена бросила, вот он и злобствует. И вообще они дядьки хорошие. Ветераны, давно все знакомы… С Шугой работали ещё в Войну Хаоса. Он сильный волшебник, настоящий боевой маг! А майор Коргун — командир опытный и своих в бою не бросает.

— То своих, — вздохнул Костик, — а мы для него обуза, прикрытие…

— Эй, стажёры! — крикнул издали Ойжен. — Ковыляйте сюда, есть задание!

— Пошли, — проворчал Кэррот, выбрасывая меч-ветку, — прикрывать ветеранов.

Потянулись дождливые дни. На деревьях раскрылась листва, и пространство укрыли зелёные тени. Лес стеной обступил вырубку. Всюду выросла сочная молодая трава, и, конечно, пришлось её скашивать; зато булам меню разнообразили.

Днём стажёры торчали на выжженном поле. Промокали до нитки, сушились в лесу у костра. Филису это не нравилось: он побаивался волшебника и старался работать при штабе. Получив магические приборы, Шуга разгуливал с ними по краю воронки, делая записи в чудным образом не намокавший блокнот. Местные милиционеры безучастно взирали с другого конца поля. Дождь стекал по их лицам.

Вечерами свободные от дозоров эксперты грелись у печки, смакуя травяной самогон. Перепадало и срочникам, хотя равенства ни в работе, ни в отдыхе не было: слишком многое их разделяло. Ветераны вспоминали былое. Оборону форта Чеснок во времена Войны Хаоса. Бои с одержимыми — вчерашними крестьянами, которых воздействие хаоса превратило в обезумевших разрушителей. Рискованные вылазки в Чащу, испорченный чёрной магией лес, где среди вековечного сумрака ядовито светились синегнойные ягоды.

Возница Ойжен рассказал про «хихикающую избушку» близ Куролесья, где они с егерями некогда перехватили и уничтожили контрабандный груз трынь-травы. Старый Роглорн описывал жизнь чудовищ — от кровавых ритуалов бродячих трупоедов до причуд коллективного разума инсектоидов. Стрелок Тревор поведал, как возле Задубья их отряд одолел последнего в тех краях великана-людоеда и сварил из него неплохой суп.

Расследование тянулось. Они съездили в город; до борделя, увы, не добрались. Познакомились с прочими срочниками: тремя тройками стажёров столичного региона, коим выпала доля стеречь дороги в Спаду под контролем усатого Нигеля. Шуга дал им детекторы, но загадочные коробки с кристаллами и проводами сигналов не подавали. Возможно, их просто забыли включить. Демонов так никто и не видел. Шмурдоне найти тоже не удалось.

Кэррот от безделья постреливал из шнеппера по грачам, но ни разу не попал к большой радости Филиса. Костик взялся метать ножи; уходил за сарай и торжественно предавался вдумчивому бросанию. Через пару дней он уже мог с десятка шагов попасть в стену сарая! Филис же оказался разумнее всех и при любой возможности просто спал. Он был юн, но уже искал покоя и отдыха. К сожалению, надолго они не затягивались.

Жердь со свистом рассекла воздух. Филис и Костик отпрянули в сторону.

— Ты чего творишь, Кёрт? — недовольно вскричал Гвайкин.

— Турнир Грязной Четвёрки! — провозгласил Олясин. — Давно мы не вспоминали детские развлечения. Хватайте жердины, и начали.

— Но нас трое, — отметил Констанс. — Как обычно, ты Скоморох, я Кузнец… значит, Фил будет Жених?

— Что это я сразу Жених?!

— Ну а кто ты, Невеста? — поддразнил Кэррот. Героев из Грязной Четвёрки все знали по этим непритязательным прозвищам. Уловка сработала: в Филисе пробудилась первобытная ярость. Надув щёки, он взял себе жердь. Костик последовал его примеру.

— Ну, Четвёрка! Пришло время выяснить, кто достоин сразиться с Властелином Хаоса! — Олясин зловеще захохотал. — Каждый сам за себя. Бейтесь!

Полагаясь на силу и удаль, он рассчитывал справиться с Филом и Костиком по отдельности, но былые поражения их кое-чему научили. Жених с Кузнецом переглянулись и пошли на Скомороха с двух сторон.

— Ага, сговор! Тили-тили-тесто! Ну держитесь, дружки, — прошипел он, пятясь. Краем глаза заметил: у нюшни стоит привлечённый криками Ойжен. Зрители всегда вдохновляли Кэррота, и он с молодецким кличем ринулся к Костику. Если вывести его из игры, справиться с Филом уже не составит труда.

Жерди столкнулись в воздухе. Хрясь! Хрясь! Кёрт лупил наповал. Изваров едва успевал парировать.

Филис выдал себя громким вдохом. Он замахивался через голову, и удары получались увесистыми, но медленными. Кэррот отпрыгнул в сторону. Гвайкин рванул за ним, надеясь достать следующим взмахом.

Жердь прянула навстречу, как змея из травы. Фил едва успел отшатнуться. Споткнулся, шлёпнулся на зад. Вскрикнул от ужаса. Олясин был рядом, рубил в прыжке…

Костик с треском отбил удар в сторону.

— Ах так? Ну держись! — Кэррот бросился на друга с удвоенной силой. Костик опешил от натиска. Ушёл в оборону. И тут не повезло: нога скользнула по траве. Он качнулся и пропустил тычок в бок.

— Убит! — задыхаясь от восторга, крикнул Олясин. И не сразу ощутил, как по плечу хлопнула жердина Филиса.

— Убит, — скорее вопросительно, чем утвердительно протянул тот.

Кэррот, картинно хрипя и кривляясь, осел на землю.

Раздались аплодисменты, и раскрасневшийся Гвайкин повернулся к Ойжену. Рядом уже стоял Мабутин. Выражение лица его предвещало заигравшимся стажёрам долгую и унылую отработку. Кёрт решил: играть, так до конца.

— А теперь, Жених, сразись с Властелином Хаоса! — он бросил свою жердь Ужу.

Вундель Мабутин покачал головой, однако Ойжен подобрал палку с сырой травы. Крутанул пару финтов, примеряясь. Принял стойку — левая нога впереди, «меч» глядит в землю. Не ждавший такого Филис нерешительно топтался на месте.

— Давай, Жених! — подбадривал Кёрт. — Судьба Сизии в твоих руках! Давай! Или я женюсь на твоей Невесте!

— Фил, яви себя! — потребовал Костик.

Гвайкин, громко сопя от волнения, пошёл вперёд. Уж стоял неподвижно и улыбался. Это было страшнее решительных выпадов: непонятно, чего ожидать. По спине Изварова пробежал холодок. Он боялся того, что сейчас может произойти.

Филис неловко шагнул вперёд. Зажмурился.

Сделал выпад.

— Убит, — спокойно произнёс Уж.

Он так и не пошевелился, когда палка стажёра ударила его в грудь.

Кэррот с Костиком возликовали и кинулись поздравлять Филиса. Мабутин громогласно харкнул и убрёл прочь, бормоча, что салаги совсем уже страх потеряли.

— Почему ты не дрался? — недоумевал Олясин.

— Дык, главное, Хаос повержен, — улыбнулся Ойжен. Кэррот тут же пристал к нему с просьбой потренироваться в фехтовании, и потом они не раз махали дрынами, отрабатывая стойки, рипосты и веерную защиту.

На шестой день, когда дождь утих, Шуга неожиданно предложил рядовым Изварову и Олясину обучить их простенькой магии, чтоб не скучали.

— Звучит интересно, — признал Костик. — Но насколько это законно?

— В детстве мама остерегала насчёт дяденек, которые обещают волшебство показать, — добавил Кэррот.

— Господа, а вам доводилось участвовать в задержании нелегально колдующих?

— Да, мы несколько раз работали на подхвате у Ликвидаторов… но сами не лезли.

Волшебник удовлетворённо кивнул головой.

— Тогда вы должны понимать: чтоб за вами стали охотиться наши славные группы зачистки, нужно выкинуть что-то чрезвычайное. Поднять толпу мертвецов, наслать на соседей магический вирус… или, скажем, призвать демонов-потрошителей.

Шуга развёл руки в стороны, как бы призывая оглядеться.

— В нашем мире уже каждый десятый обладает магическими способностями, и с каждым поколением эта доля растёт. Разумеется, большинству одарённых не достичь высот мастерства и не стать настоящими волшебниками… Тут как с высшей математикой: учебник достать может всяк, а вот разобраться в нём хватит ума и терпения очень немногим. Но несложными фокусами люди пользуются всё шире, и нет смысла их контролировать. За всеми не уследишь. Да и, кроме того, я действительный чародей второго класса! Моё неотъемлемое право — обучать волшебству кого пожелаю.

Он прислушался к писку магического прибора, что-то быстро занёс в блокнот и продолжил в своей лекционной манере:

— Хотя наши оперативники ленивы и предпочитают воевать по старинке, тот же Зандер неплохо использует чары в лечении ран. Тревор знает ряд боевых приёмов, паре трюков я обучил его лично, по пьянке. Ничего смешного! Даже старина Коргун кое-что умеет, даром что армейский майор… А вы молодые, вам проще будет.

— Можно вопрос? Давно хотел знать, а спросить было не у кого, — обратился Констанс. — Если сейчас каждый десятый колдует, что будет лет через сто? Все станут рождаться волшебниками?

Шугарт Хофф широко улыбнулся, аж бородка разъехалась.

— Ты поднял одну из самых насущных тем! Именитые волшебники давно посохи ломают в дискуссиях, куда заведёт эта тенденция. Архимаг Клайтдорф Лунь, наш почтенный глава Академии, полагает, магические способности — ключевая мутация человечества. Этакий утешительный приз от Гигаклазма, обнулившего прежнюю цивилизацию. Возможно, волшебство приведёт людей на следующий этап развития и в итоге мир унаследует новый вид, homo magis, сверхразумный и творческий. Которому будут подвластны бескрайние бездны возможностей! Оптимистичный взгляд на вещи, но мне он, признаюсь, по нраву.

Стажёры молчали, впечатлённые перспективами человечества.

— Другое крыло Академии Волшебства, пессимисты и скептики, во главе с Каленасом Сатисом утверждают, что всеобщее потребление магии ускорит рост энтропии. В результате чего мир пожрёт Хаос, так что здесь через сто лет вообще ничего не будет! Это обоснованная точка зрения: ведь и сам Гигаклазм, и позднейшее Затемнение случились, скорее всего, из-за одиозных попыток овладеть неизведанными силами. Если долго ломиться в закрытые двери, они могут и открыться.

Он загадочно улыбнулся каким-то воспоминаниям.

— Подытожу: не знаем мы, чем это кончится! Волшебство есть наука, в которой никто ничего не понимает, и в этом вся её прелесть… Идеалисты и скептики Академии сходятся в одном: плохую магию нужно искоренять, а хорошую — насаждать и поддерживать. Потому я и здесь! Когда мы узнаем, кто устроил в Спаде кровавую катавасию с демонами, в дело вступят Охранка и Ликвидаторы. Вам же, друзья, предлагаю освоить пару волшебных приёмов… Ими сложно злоупотребить, потому что они исключительно защитные.

— Что-нибудь для безопасного посещения борделя? — хохотнул Кэррот. Поймал осуждающий взгляд Констанса и пожал плечами. — Что за чары и как их использовать?

— Сейчас объясню, — непринуждённо взмахнул дланью чародей. — Швырять в неприятеля сгустки огня или молнии, как мы любим и практикуем, эффектно, но не всегда эффективно. Плюс, не всем эти чары доступны: надо молекулярную физику понимать хотя бы на интуитивном уровне. Поэтому тёмные колдуны манипулируют сознанием жертвы через сенсорное восприятие. Здесь врождённой иммуны не хватит! Вам не помешает защита от такого воздействия. Это даже не чары, а так, концентрация — всякий освоит.

Он достал из кармана детектор и, повозившись, со щелчком извлёк из него полупрозрачный кристалл сапфирового оттенка.

— Видите эту штуковину? Искусственный кристалл в форме вытянутого октаэдра… Вообразите его целиком, в деталях, чтобы он оказался у вас в голове. Безупречно ровные рёбра. Идеально гладкие грани. Абсолютно симметричные вершины.

Кэррот с Костиком, выпучив глаза, всматривались в кристаллический октаэдр, но Шуга вдруг спрятал его в карман.

— Видеть необязательно, он уже у вас в памяти. Правда? Почувствуйте, насколько он монолитный. Прохладный. Весомый. Ощущаете? Готовы?

— Э… да, — отозвался Констанс, ощущая.

— Представляй кристалл со всеми его гранями. Крепко держи его в голове. Начали!

Будто могучая оплеуха обрушилась на Изварова, и он от неожиданности сморгнул. Открыв глаза, нашёл себя распростёртым на земле. Над ним стояли Шуга с Кэрротом. Моросил мелкий дождь.

— Малость перехлестнул, — проворчал чародей, помогая подняться. — Но защита твоя — дело практики. Отдохни, потом ещё поработаем. Вы ведь не забоялись?

Стажёры ответили, что конечно же нет.

— Мир меняется, — назидательно высказал Шугарт Хофф, вглядываясь в слоистые тучи. — Не в том смысле, что именно сейчас, он всё время меняется, просто люди привыкли жить мало и не успевают заметить. А мир неизменно изменчивый.

— А нам-то что делать? — спросил Костик, потирая затылок.

— Шевелиться. Подёргиваться. Двигаться, в общем. Меняться.

— То есть Шугарт учил вас основам колдовства? — уточнила журналистка, ставя в сторону опустошённую кружку.

— Ага, — подтвердил Кёрт. — В этом смысле до нас никому раньше не было дела. Зачем милицейским срочникам магия? Их бы читать научить да шнурки завязывать. До сих пор так, хотя много лет обещают реформы!

Он глотнул из кружки и продолжил:

— Паре трюков всего обучил, но нас это в дальнейшем спасло. Я-то думал наивно, что в Спаде мы сразу нырнём в гущу событий… а мы оказались в глуши, на обочине жизни! Если бы не Шуга, нас ждала бы ужасная участь.

— Какая?

— Мхом бы поросли, — фыркнул Олясин.

— Пишут, «Воины Хаоса» — сильные маги. Правда или обман?

— Смотря кто из нас. Наумбия — талантливая, сильная колдунья. Костик многому научился за все эти годы. Ему нужно было… Томас, о нём я потом расскажу, настоящий некромант роггардского разлива! Поэтому в Сизии не появляется. А я так, бестолочь. Пару практик освоил, экзорцизмы орать научился, и хватит.

Он взглянул Марье в глаза и добавил:

— Но вот Шуга был молодец. Спасибо ему за всё.

Ранним утром волшебник забрался в седло чёрного жеребца и умчал в город. Но природа не терпит пустоты. В расположение оперативной группы явился Гондур Кряпин с неизменной дружелюбно-заискивающей улыбкой. По пути любознательный срочник сорвал одну из сигнальных растяжек, и от гнева Мабутина его уберегла только кожаная сума с бумагами для майора Коргуна. Чуть ли не пинком направив гонца в сторону штаба, Вундель сделал стажёрам страшные глаза и провёл ладонью по горлу. Посыл пантомимы они уловили и принялись ждать гостя у выхода.

— Здорово, коллеги! — радостно приветствовал Гондур, вернувшись из дома без сумки. — Извините, сразу не поздоровался, спешил с важным заданием, да, сам майор Кильян Гросс поручил вашим старшим документики привезти. Чем занимаетесь?

— Вон, волшебнику для работы треноги понадобились, — Кэррот показал на заготовки. — С утра пилим, строгаем… А ты как, поможешь?

— Нет, не могу, — Кряпин нервно тряхнул вихрастой башкой. — Я ненадолго, бумаги дождусь и мухой обратно! Сейчас в городе занят, да, вашим друзьям-стажёрам в меру сил помогаю. Давайте пока просто лясы поточим о том, о сём… слыхали, чего тут у нас на яичном заводе придумали?

— На яичном? — растерялся Констанс.

— Да, где курицы яйца несут! Представляете, волка надрессировали, дали в зубы корзинку ему, он там бегает, яйца куриные ловит, работает, да… — стажёр сладко вздохнул. — Как делишки у вас продвигаются? Взяли след этих демонопоклонников?

— К-кого? — икнув, переспросил Филис.

Гондур перевёл на него сосредоточенный взгляд.

— Этих роггардских выродков, призывателей демонов. Которые их здесь… призывали. Вроде все они там полегли, да, но слыхал я слушок один. Делюсь с вами по-дружески! Старшие меж собой говорили, будто несколько уцелевших злодеев ушли в Тарбаганию. Пограничная стража их видела, но, конечно же, упустила. Взятка на взятке! Не достать их теперь, да. Беда с этими границами.

— И куда смотрит Охранка? — насупился Кёрт. Неуловимым движением он выхватил из сапога нож (Гондур вздрогнул) и стал деловито стругать опору треножника.

— Всё же неясно, — задумчиво произнёс Констанс. — На поле воронка обугленная. Трупы — те, что фрагментами — обгорели. Взрыв точно был. Но вот демоны…

— А те жуткие раны на трупах? Следы от когтей? — вскипятился вдруг Филис. Не нравилась ему тема их разговора. — Они, по-твоему, откуда взялись? Нет уж, давай придерживаться официальной версии, без этого бреда о заговорах!

Лицо Кряпина удивлённо вытянулось.

— О! А что там о заговорах болтают?

— Да вот бес его знает! — Олясин в сердцах отшвырнул неудавшуюся заготовку. Гондур на всякий случай отодвинулся. — Старшие секретничают, не объясняют нам ничего. Даже в комнату штабную не допускают.

— Понимаю, да. Ох уж эти господа офицеры, — закатил глаза Кряпин. — Но вы вроде с волшебником подружились, подпорки ему мастерите. Он-то как думает? Целыми днями там изучает чего-то…

— Шугарт больше насмешничает, — обиженно выдал Кэррот. — А мы в колдовские дела и не лезем. Не та компетенция! У нас-то своих дел по горло, ты знаешь. Воду таскать, булов кормить, жерди строгать… и дрова пилить, разумеется. Стажировка вещь важная, заговоры и демоны ей мешать не должны.

Срочник из Спады поразмыслил немного и затянул таинственным голосом:

— Не, ну заговор может быть, да… Роггардские недобитки как пить дать что-то замышляют. Колдуны окаянные! Да и народец здесь тёмный в окрестностях… Спада город большой, но вот сделаешь шаг за околицу, а там бесовщина! Мы последний рубеж, да, цивилизация тут кончается. Дальше дичь, чепуха и анархия.

— То есть Тарбагания, — усмехнулся Констанс. — Тарбаганцы с тобою не согласятся.

— А они ни с чем не соглашаются, — пренебрежительно сморщился Гондур. — Сколько видел их, странные люди. Сами не знают, чего хотят! Потому в Тарбагании ни порядка, ни власти единой, ни жизни спокойной. Видать, ветер с Земель Исчезающих им мозги разлагает…

— Что за ветер? С каких земель? — насторожился Филис.

— Исчезающие Земли. Неужели не слышал, Гвайкин? Расскажу, одуреешь, — торжественно раскачиваясь на каблуках, завёл Кряпин. — Это край такой за Тарбаганией. Там чудно и никто не живёт уже, да… Солнце там не заходит, облачка висят как гвоздями прибитые. Тишь мертвецкая. И ни следа, ни звука, ни запаха. Если дальше на запад идти, на второй день земля из-под ног пропадает… и шагаешь то ли по небу, то ли в пустоте первозданной, но недолго, ибо сам не заметишь, как исчезаешь.

— Ты там был? — решил уточнить Кэррот. — Не исчез?

— Не, я не был, конечно, — в глазах срочника мелькнул суеверный испуг. — Но один мой товарищ по службе знал человечка… ну как знал, на каторгу его конвоировал… тот бывал в Исчезающих Землях и своими глазами видал тамошние аномалии. В те края много кто уходил, да вот мало кто возвращался! Даже тарбаганцы дурные не лезут. И никто не знает, что дальше находится.

— Хватит про эти земли, — потребовал Филис. — Аж озноб пробрал. Что вы страсти такие для разговоров находите? И охота вам ужасы воображать…

Кэррот пристально на него посмотрел, словно не узнавая давнего приятеля.

— Фил, тебе не надоело бояться? Делать вид, что бескрайнего мира вокруг не существует? Заниматься лишь пресной рутиной? Это ж тоска смертная, а не жизнь.

Рядовой Гвайкин поджал побледневшие губы:

— Ты, Олясин, всегда приключения ищешь…

— И находишь, — негромко добавил Констанс.

— А ведь если они вдруг начнутся, кто-то может… погибнуть! Это не шутки. Тебе будет нескучно, а у кого-то жизнь кончится, — осуждающе закончил Филис.

Кэррот собирался решительно возразить, но в дверях дома возник седовласый Роглорн с сумкой для документов. Он что-то жевал.

— Извините, коллеги, пора мне обратно бежать, — прижав руку к груди, молвил Гондур. — Вы не ссорьтесь тут, да? И не нервничай, Фил… Мы ведь тоже вас охраняем, всюду верные люди расставлены. У нас муха не пролетит!

Кёрт поймал взгляд Роглорна и решил поскорей распрощаться с гонцом.

— До встречи! Фил, проводи-ка товарища. Чтоб опять ненароком растяжку не сдёрнул.

— Прав был Вундель, хорёк этот Кряпин, — произнёс Костик, когда они остались одни. — Соглядатай картонный! И с ребятами в городе якшается, и с Филисом нашим уже на короткой ноге… Очень он раздражает, еле сдерживаюсь.

— Кристалл представляй.

Глава 3

Минула неделя их пребывания в окрестностях Спады. Оперативники будто расслабились. Майор Коргун отменил ночные дежурства на выжженном поле: теперь там торчали треноги с магическими приборами. Шугарт Хофф что-то обсуждал с городским коллегой, похожим на вешалку для плаща. На один вечер заехал Нигель, чтоб, тряся усами, поведать не относящиеся к делу новости. Новости, относящиеся к делу, по-прежнему обсуждались экспертами за дверью штабной комнаты. Отношения со старшими оставались формальными: например, с Зандером Балобаном Констанс говорил лишь однажды. Лекарь вежливо попросил не метать ножи в стену сральни, когда он заседает внутри.

А вокруг бушевала весна. С каждым днём становилось теплее, лес полнился птичьим гомоном. Раскрывались цветы, и забытый за год аромат невесомым туманом плыл в воздухе. Это было чудесно, только Костик не мог избавиться от ощущения, что пока всё цветёт, где-то рядом сбываются мрачные замыслы.

Но хорошее тоже сбывалось. Их осчастливили разрешением покидать штаб: разумеется, с ведома офицеров и минимум по двое. Кэррот, не мешкая, организовал и возглавил поиск и опрос свидетелей происшествия: юных селянок, падких на молодцев в форме. Костик с Филом тоже радовались свободе. Новые лица и горизонты стали глотком свежего воздуха после недели рутинных работ.

Одним утром отправились к берегу озера Лимно. Рыбалка не задалась, но хоть искупались среди тростников. Водная гладь, протянувшаяся от горизонта до горизонта, впечатляла; на другой стороне в сизой дымке темнел хвойный бор и вздымались далёкие горы. Там кончалась цивилизация и начиналась беспокойная Тарбагания. А здесь были работа, дежурства, демоны, тайны и заговоры.

Вспоминая потом это время, Костик с Кэрротом признавали, что тогда были почти счастливы. Ну а счастье, согласно каким-то суровым законам, не может быть вечным.

Как-то утром Олясин умылся, прилизал шевелюру и ушёл с Филом Гвайкиным навестить симпатичных очевидиц. Костик обещал проследить за постиранным бельём, но увлёкся добытой в Спаде книжкой по истории Междоусобиц и пропустил начало дождя. Дождь пришёл не один, а со шквалистым ветром; Гондур сказывал, что от озера иногда налетают шторма — и не обманул в этот раз! Болтавшиеся на изгороди шмотки сдуло в грязь, и теперь бельё хоть заново перестирывай.

Возвратившийся к вечеру Кэррот посчитал событие достойным скандала.

— Один раз попросил этого мозгляка последить за вещами, и что? Вечно ты в своих книжках, Изваров! А вот жизни реальной в упор не сечёшь, — гневно высказал он. Костик ожидаемо оскорбился:

— Вечно ты в своих бабах, Олясин! Прекрасно устроился. Ты — харизмой трясти, а другим портки за тебя сушить? Как в песне, я пахал, а ты нахал… Жизнь сечёт он… гуляка!

— А, завидуешь моим похождениям?!

— Да чему тут завидовать? Берёшь Фила, чтоб рядом выглядеть молодцом? Экий ты куртуазный затейник!

— Плесень книжная!

— Балахвост!

На их крик пришёл Тревор с тяжёлым арбалетом и потребовал прекратить неуставные отношения. Филис очень обрадовался, что не дошло до драки. Пух и перья летели бы до тарбаганской границы! Сам он лезть даже не рисковал.

Бузотёры, сопя, разошлись по дальним углам территории. Кёрт, чтоб выплеснуть злость, принялся фехтовать дрыном. Костик ушёл за сарай с метательными ножами. Ему было и стыдно за собственную оплошность, и обидно за хамское обращение. Друг, называется! Взмах! Сперва руки не слушались, и ножи со звоном отскакивали от досок. Но потом он приноровился и уже раз за разом вгонял их в стену один близ другого.

Так увлёкся, что не сразу заметил: рядом кто-то стоит. Повернулся и вздрогнул. Вундель Мабутин. Обычно угрюмый, оперативник живо наблюдал за его тренировкой.

— У тебя начало получаться, — отметил он. Изваров растерянно кивнул. Мабутин вынул из-за пазухи красной куртки тускло блеснувший топорик с плоской рукоятью.

— Топором-то сподручней, попробуй. Получится — оставишь себе, — хмыкнул он и ушёл проверять сигнальные тяги.

Костик удивлённо смотрел вслед, а потом повернулся к сараю. Топорик приятно тяготил руку. Обида заканчивалась. Взмах!

На следующий день как всегда ироничный и бодрый Шугарт Хофф позвал их на поле. Шли пешком, и в пути им пришлось понемногу общаться, пусть и через волшебника.

— Как там ваши защитные чары? Упражняетесь? Я проверю!

— Полагаешь, они пригодятся? — спросил, плюнув, Кэррот.

— Без сомнения! Если научитесь. В любом случае эти занятия очень полезны для неокрепшего юного мозга.

— Шуга, а всё-таки, — повернул башку Костик. — Ты нам так и не объяснил. Что там было за здание в поле? Алтарь демонический?

— Не тревожьтесь о демонах, служивые. Я проверил всё несколько раз и теперь могу точно сказать: их тут не было.

— Но все только о них и судачат!

— Людям свойственно переоценивать крепость ума и недооценивать силу воображения, — витиевато пояснил волшебник. — Нафантазировать можно что угодно, а разобраться, что было на самом деле — уже не всегда.

— Уважаемый чародей, — не выдержал Кэррот. — Можно как-то доходчивей? Для обделённых умом и воображением…

— Есть в Восточье пословица: не верь тому, о чём кричат, а верь тому, о чём молчат. Демонов не было. Но была она, старая добрая чёрная магия, — зловеще улыбнулся Шуга. — Здесь стояло нечто вроде лаборатории, где практиковались роггардские методики. Опасные и давно запрещённые.

— Нелегальное изучение колдовства? — подивился Изваров.

— Колдовства высокого уровня. Помните, говорил, что нет смысла за всеми следить, кто волшебничает? А вот тут как раз нужно звать группу зачистки. Слишком подлыми трюками здесь занимались.

— Почему именно здесь, возле города? А не в какой-нибудь пещере в глуши?

— Эманации над воронкою помнишь? Это чистая магическая энергия, — Шуга кивнул в сторону горелого поля. — Этим ты меня и подкупил: у тебя врождённое чутьё на магию.

— А у меня вот нет, — развёл руками Кэррот. — Никаких эманаций не вижу!

— У тебя зато, слышал, на дев есть чутьё, — невозмутимо ответствовал чародей. — Тоже ценный талант, знаешь ли.

Они вышли на поле. Треноги с магическими приборами стояли среди свежей зелени. Ни души вокруг. Костик вперился в обгорелую яму. Так и есть — там виднелось мерцание, уже не похожее на обычные колебания воздуха.

— Ладно, Шуга. Растолкуй, пожалуйста: магическая энергия прёт из земли из-за тайных опытов, или опыты здесь проводили, потому что энергия прёт?

— Как бы вам покороче… — Шуга задумался. — Суть такова: мы творим чары сами. Фактически, головой. Мутация нам подарила такую особенность мозга, хотя в остальном мы не очень-то поумнели, к вящей печали.

Он вздохнул, изучая нутро прибора с одной из треног. Покрутил медную шестерню и закрыл крышку. Изваров наконец сформулировал:

— А чем ограничена сила магии? Есть предел? Я нигде не могу прочитать…

— Не можешь, поскольку об этом ещё не написано, — улыбнулся Шуга. — Мы не знаем пределов могущества. Может, их вовсе нет, что немного пугает. Ограничивает нас слабость плоти! Запас энергии в теле конечен — оттого маги пьют маниак, медитируют, спят по шестнадцать часов… Но есть и природные источники этой силы. Места, где её очень много. Где колдуется легче — когда знаешь, как.

Чародей указал под ноги.

— Это штука, которую в Академии зовут Скважиной. Как замочная скважина или водяная, уместны оба сравнения. Глубоко под землёй завелась аномалия, излучающая магическую энергию. И выходит энергия на поверхность вот здесь.

Кэррот заинтересованно огляделся по сторонам.

— А тут не должны появиться говорящие грибы или кусты-людоеды?

— Колдовские мутации очень случайны. И кусты, и грибы говорящие могут возникнуть, я сам видел и разговаривал… Но такое нечасто случается. А обычным грибам, и растениям, и зверям всё равно, есть здесь Скважина или нет.

Шуга осмотрел все четыре треноги с приборами и, похоже, остался доволен.

— Но не всё равно хитрым людям! Они нашли эту Скважину и решили использовать в своих целях. Волшебство ведь не только наука, но и средство, которым легко добыть деньги и власть… Все практикующие маги должны быть обучены и зарегистрированы в Академии, иначе их ждёт ответственность вплоть до ликвидации. Это милиция в каждом регионе своя, а волшебники, как и армия, подчиняются только столице! Но, конечно же, местная власть всегда хочет иметь свои козыри в рукаве. И поэтому люди, знакомые с чернокнижными практиками Роггарда, тайком возвели здесь лабораторию для изучения запретных методик, потому что со Скважиной это во много раз проще.

«Так вот почему он нас тут обучает!» — подумалось Костику.

— И никто в Спаде о том будто не знал, пока одной ночью что-то не пошло не так.

Порыв ветра всколыхнул полевую траву. Над воронкой взвился пепел.

— Я бы не удивился, и впрямь вызови они демонов… Это глупо, ведь контролировать сверхъестественных тварей гораздо сложней, чем призвать. Злобные бесы — не стадо свиней, хворостиной их не погонишь. Но кто поймёт сумасшедших наследников Роггарда?

Шугарт широко улыбался. Изваров пристально посмотрел на волшебника:

— Намекаешь, шумиха с демонами — обман? Ложный след?

— Если ты чуешь демонов, но не можешь найти, призадумайся: не сидят ли они в тебе? — срочники нахмурились, и Хофф снизошёл до понятных ответов. — Нас хотят убедить: демонов вызвала кучка безумцев. С предсказуемым для себя и для демонов финалом. Большинство призванных созданий что глубоководные рыбы на воздухе… Не приживаются.

— А как же Дзоркатт? Демон-истребитель? — вскинул голову Костик. — Я читал о нём в книге Клайтдорфа Луня…

— Долго рассказывать. Прочти записи Руна Фендола, который, преследуя Дзоркатта по всему Восточью, вёл с ним недурные беседы за жизнь. С этим демоном история уникальная… Ещё можно прочесть труды Долана Спазма, — загибал пальцы Шугарт. — «О скорбях дьявольских» или «Сны Горераджа», но писатель он одиозный… к слову, наш многоуважаемый демонолог Юпетус — один из его учеников и последователей.

— Спасибо, я почитаю, — кивнул Изваров. — Но что здесь и сейчас? Местные хотят спихнуть всё на демонов, хотя дело не в них, а в магической Скважине и лаборатории? Что стажёрам ещё можно знать? Что стряслось здесь той ночью с громом и воплями?

Шугарт Хофф обвёл поле взором. Тёмные волосы разлетелись по ветру.

— Здесь, как минимум, что-то взорвалось, — с абсолютно серьёзным лицом сказал он. — И сейчас это всё, что мы знаем. Есть у меня пара-тройка гипотез, но пока что ни одного доказательства. Беда любой отвлечённой науки.

— Это печально, — когда Шуга трунил, Олясин предпочитал отвечать той же монетой. — Гипотезы к делу-то не пришьёшь. А показания нам и выбить не из кого! Что же делать?

— Ждать, искать и думать! Готовиться к новым открытиям. Сведения копятся, дорогие друзья. И отгадки, они ведь как демоны: порой прячутся там, где не ждёшь их найти…

Волшебник довольно погладил себя по карману брезентового костюма.

— Полагаю, мы скоро узнаем побольше, а чего не узнаем — всё к лучшему. Давайте лучше в защите попрактикуемся. Кто первый за ментальным ударом?

На закате, когда их сменили Тревор с Ужом, срочники окончательно замирились. Брели к лагерю, разговаривая, как ни в чём не бывало.

— Ты был прав насчёт заговора, — похвалил друга Кэррот. — Впрочем, я с первого дня чувствовал, что это политика. В Спаде что-то замыслили втайне от центра, а сепаратизм, как известно, страшней всяких демонов…

— Все вообще не того боятся, — произнёс Костик, обозревая лесные угодья. Новых знаний оказалось чересчур много, он пытался их упорядочить, но логичные схемы всё время разваливались. — Почему местные держатся демонической версии? Вплоть до привлечения дурного Юпетуса… Проспали чернокнижников, теперь задницы прикрывают? А столица? Зачем отправлены военные специалисты? Здешней милиции нельзя доверять? Кто ещё замешан?

— Ну, давай для удобства считать, что замешаны все, — доброжелательно предложил Олясин. Изваров морщился, потирая затылок. Череп гудел от магических упражнений.

— А ещё это волшебство… Ну какие из нас чародеи? Шуга сказал, на реальные чудеса мне потребуются годы занятий. Годы, Кёрт!

— Интересно, сколько ему самому лет? — встрепенулся Кэррот. — Мы с тобой — взрослые мужики, нам уж скоро по двадцать, бойцы Коргуна — престарелые ветераны, им за сорок… а волшебник? По нему непонятно… Что?

Констанс замер, повернув голову в сторону леса.

Как Кёрт ни был беспечен, в таких случаях он привык доверять бдительному другу.

— Идём дальше, — прошептал Костик, положив руку на кобуру с метательными ножами. Через полсотни шагов он мотнул головой. — Человека там видел. Не из наших, весь в тёмном… На прогалину выглянул.

— Хорошо среагировал! Думаю, он и не понял, что обнаружен, — Кёрт положил руку на заплечный ремень топора. — А давай-ка вернёмся и схватим мерзавца!

Изваров не поддержал его. Лазутчик мог быть не один — стоило доложить начальству, а не опрометью бросаться в кусты. Возле засеки они встретили Роглорна Хаблова. Он стоял с луком и колчаном за спиной и пожёвывал смоляную жвачку.

— Кто-то в лесу! — взволнованно выдохнул Костик.

— Знаю, — сухо ответил Роглорн. Пожевал и добавил: — Следов много, неаккуратные.

— Соглядатаи? Контрабандисты? Демонопоклонники?

— Кто их знает, — пожал плечами старый следопыт. — Дуйте в дом, рядовые! Майор самолично из сныти щей наварил… Шевелитесь, а то не достанется.

Среди ночи Констанс оказался на выжженном поле, но воронки там не было. Мир застыл, и ни звука вокруг. Сверху лился призрачный свет. Он поднял голову и увидел на бархатном чёрном небе звезду — одинокую, яркую. Костик пялился на неё и вдруг понял: она падает. Мчится к нему.

Содрогнувшись, проснулся и долго лежал, слушая храп товарищей.

Оперативная работа продолжалась. Днём Костик стучался в ворота и окна домов, предъявлял документы, расспрашивал жителей. Многие ничего не знали или не хотели делиться знанием, но пара проговорились, что на поле с воронкой не один год стояло неприметное здание, тёмный сруб без окон. Его стерегли молчаливые люди, к которым порой приезжали грузовые подводы. Очевидцы считали сруб складом контрабанды и близко не подходили: говорят, шибко любопытные здесь пропадали бесследно. Вызнать больше не удалось, хоть селяне, в особенности старухи, которым Констанс почему-то всегда очень нравился, охотно жаловались на засилье странных явлений в округе:

— У нас дажить дуб стоит за селом трёхсотлетний, и вот в ём по ночам окно в инший мир отворяется. Вот оттудава черти и лезуть!

Рядовой Изваров кивал, хмурил брови, обещал ознакомиться и принять меры. Шла весна 289 года Нового Мира, трёхсотлетних дубов здесь быть не могло: как писали учёные люди, до Гигаклазма север покрывала мёрзлая тундра. Он, конечно, сходил посмотреть, что там с дубом; корявое дерево с дуплом, забитым помётом и листьями. Магических эманаций Констанс не увидел и окна в другой мир не сыскал. Впрочем, то было днём.

Они с Кэрротом встретились вечером возле посёлка. Олясин был страсть как доволен и разве что не приплясывал.

— Угадай, кто прекрасен? Ха! Такое узнал, что мы в Горку вернёмся героями!

— Не томи! Что ты вызнал?

— Вывела меня дева славная на одного хитрована, а он за деньги и выдал наводку полезную. А ты всё на «моих баб» ругался!

— И в чём наводка?

— Погоди теперь! Надо Шуге сказать, его точно заинтересует. Пойдём завтра на поле, я вам обоим поведаю. Ох, женщины… Это я и называю «совместил приятное с полезным»! — он ещё минут пять соловьём заливался, потом подустал и спросил, как дела у Изварова.

— Басни одна другой краше, — махнул рукой Костик. — Старый пасечник жалобу подал: чёрт, с которым он самогонку пьёт, разозлился на критику и украл козу да ведро воска. Надо меры принять, не то дядька королю челобитную пошлёт.

— Всюду одно и то же! Один-два случая можно на пьяные бредни списать. А штук двадцать — уже статистика. Вот и ловишь чертей по сараям… Впрочем, мнится мне, расследование сдвинулось. Эх, остаться бы на ночь в деревне, тут-то я б развернулся…

Констанс вполуха слушал его излияния, осторожно посматривая по сторонам. Но там были одни лишь вечерние тени да зелень взволнованного ветром подлеска.

На хуторе их ждал Фил, с важным видом вытиравший руки о штаны. Вместе с Зандером он упаковал в парусину пробы земли и обломки, которые эксперты выбрали в поле. Знать, не зря ковырялись вторую неделю.

Втроём отошли по заросшей подлеском тропинке. Смеркалось; деревья укрыли их шепчущим пологом. Филис по обыкновению жаждал выговорить терзавшие его мысли.

— Парни, я всё думаю и не понимаю, каким боком политика связана с демонами. Зачем роггардцы их призывают?

Изваров уставился на него с показным сожалением.

— Кто-то в юности сельскую школу прогуливал. Рядовой Гвайкин, что вы помните из истории Нового Мира?

Филис жалобно поднял брови.

— Ой, давайте не будем… ненавижу все эти учебные лекции…

— Нет, давай! Расскажи, что знаешь о Роггарде! — прикрикнул вдохновлённый событиями дня Кэррот. — Что ты сразу разнылся? Ты вообще в школе был, Филис? Учился? Ходил на историю? Что сопишь? А? Ходил? А?

Костик жестом призвал его помягче третировать бедного товарища.

— Ну, был городок такой, Роггард. На юге, — печально промямлил Филис.

— Кто его основал?

— Роггардцы.

— Логично! А чем они от нас отличались? — наседал на него Кэррот.

Рядовой Гвайкин призадумался и ответил:

— Они вроде плохие, а мы вроде хорошие…

— Мы-то замечательные, это ясно! Помнишь, откуда пришли эти роггардцы?

— О… Ну, они… как бы…

— Они пришли из Затемнения, Филис, — чётко произнёс Костик. — С юга, где после Гигаклазма и периода анархии возникла Теократия. В 108-ом году в Теократии произошло Затемнение, и теперь там Плохие Места…

— А, да, про Плохие Места-то я помню. Жуть! Там всегда темно, холодно и мутанты голодные по руинам рыщут.

— Что там ныне, нас не касается, — перебил Кэррот. — Суть вот в чём. Наши почтенные предки, ещё раньше уйдя из Теократии, основали Харлону, Азиро и прочие города на севере. Познакомились с гномами и жителями Восточья. Теократия же доигралась в поиск могущества, и у них произошло это самое Затемнение. Стало страшно и сумрачно, перестал колоситься горох… Деваться им некуда — на западе хищные чащи, на юге отравленные пустыни, Тухлое море с востока, если карту помнишь. Народ потянулся к нам, в Сизию. Кто-то вливался в общество…

— Ассимилировался, — напомнил мудрёное слово Костик. — И тогда ещё Сизия так не называлась, были вольные города, но неважно.

— Ну да. Не все захотели жить с нами. Некоторые обогнули Граничные горы и попёрлись на северо-запад, где и создали Тарбаганию. Которая сразу же погрузилась в Междоусобицы, как у них это заведено!

Филис довольно оскалился. В Сизии было заведено посмеиваться над Тарбаганией.

— А самые упёртые так и остались в Затемнении. Тёмными делишками занимались, познавали недобрую магию. Никакой Теократией уже и не пахло, церкви позакрывались, люди прятались под землёй… А году в сто сорок каком-то, забыл уже, не выдержали и массово ринулись к нам! Роггард свой основали…

— Во, дальше помню, — затряс башкой Филис. — Дальше с ними была война, они применяли свою чернокнижную магию, но мы всё равно победили! А Роггард разрушили.

— Именно, — подтвердил Кэррот. — Уцелевшие роггардцы разбрелись кто куда и ассимилировались с кем попало, но некоторые, как Зямов вещал, продолжают строить гнусные козни.

— Вот уже полтора века, — добавил Констанс, сам изумлённый столь значительнымм сроком. Что-то прошуршало в подлеске: полёвка или крупное насекомое. Вряд ли демон.

— Колдовство их зловещее Академией запрещено. Тут у Шугарта уточнить надо, но, скорее всего, никому не охота ещё одного Затемнения. Энтропия, Хаос, все дела… — вещал Кэррот, упиваясь своим красноречием. — Но ведь магия — сила. Кто от силы откажется? Все законные чародеи на учёте в Академии, подчинены королю и Совету… Вот серьёзные дяди в регионах и возятся с наследием Роггарда. Так вызовы демонов и связаны с политикой.

— Толк какой в этих бесах? — Фил тёр щёку с озабоченным видом. — Страх один. Всё порушили, людей разорвали, и что? Даже шайка наёмников надёжнее будет.

— Так с наёмниками мы бы легко справились. А демоны — да, это страх! Террор, запугивание. Вон как ты боялся, когда мы приехали. Правильно боялся, конечно, но зря…

Вдалеке ухнула сова, и Филис робко ссутулился:

— А может, не зря. Даже если демонов сейчас нет… чернокнижники-то остались!

— Фил, а ты не раздумал на контракт идти после таких ужасов? — перевёл тему Костик. Гвайкин глянул в сторону штаба, где в щелях окон горели колючие огоньки, потом на друга.

— Оно-то задуматься заставляет. Но как стажировка удачно пройдёт — звание дадут… Ежели на контракт сержантом идти, к жалованию прибавка. На ферме столько не заработаешь. Мне б место для службы отыскать тихое, без всяких там колдунов…

— Как повезёт, сейчас и не угадаешь, — авторитетно заметил Кэррот. — Возвратимся, давай капитана Зямова окучивай: он тебе рекомендацию сочинять будет… И ещё. Ты тут с Гондуром дружбу водишь, будь осмотрительнее. Он ведь местный. Политика!

— Да, конечно… Но вообще он нормальный, по-моему. Вряд ли в чём замешан… Мы в одной упряжке все, Кёрт, одно дело делаем! Чтобы людям спокойней жилось в королевстве.

— В упряжке? Как в басне, где гусь, скорпион и уклейка карету тащили?

— Тебе всё смешно, — надул губы Филис. — Вы с вояками всех подозреваете, и они нам тоже не доверяют. Сомкнутый круг или как его там… Я хочу, чтоб они поскорей всё расследовали и нам рассказали. Так по Горке соскучился, а тут ничего и не происходит.

— Наверняка происходит, только нам неизвестно, где да как, — сказал Олясин. — Мы, как видишь, отрезаны от мира, настоящая жизнь проходит без нас…

— Может, это и есть настоящая жизнь? — предположил Констанс. — Повседневная, скучная. Без сражений и подвигов.

Кэррота аж передёрнуло.

— Ну не-ет! Жизнь, Изваров, должна быть другой! Дело движется, Фил — не без нашей помощи, кстати. Будь осторожен. До поры все хорошие, а потом ошмётки на леднике… Свои — это ты, я да Изваров. С остальными ухо востро. Ладно?

— Ладно, — недовольно отозвался Филис.

— Вот и славно. Не кисни, друже! Завтра будет веселей.

Олясин как угадал. Назавтра, едва они умылись колодезной водицей, к ним летящей походкой подошёл чародей и объявил, что ему потребуется помощь. Стажёры, все трое — Фил опять напросился с Ойженом в Спаду — забрались в телегу. Через полчаса Костик с Кэрротом стояли на поле, где зелёное разнотравье уже доставало до пояса.

— Переставьте треноги, — велел Шугарт, прислушиваясь к эфирной музыке и притопывая в такт ногой. — Всё равно, куда… Какой день, тринадцатый? Вот что, служивые. Если местные коллеги спросят, говорите: расследование затягивается.

— А на самом деле? — уточнил Костик.

— На самом деле оно не затягивается. Но об этом не говорите.

— Шуга, мне тоже есть, что рассказать, — с бывалым видом завёл Кэррот. — Оперативная работа дала результаты… вышел я на очевидца. На следующую ночь после взрыва с места происшествия — то есть отсюда! — неизвестные в штатском что-то вывезли несколькими телегами. Через милицейское оцепление.

Шуга замер на миг, а потом оживился. У него аж глаза засверкали.

— И куда же телеги направились?

— За посёлки. Он указал дорогу… по ней можно пройтись с детектором, или как ты там это отслеживаешь?

— Разумеется! Покажи на карте, что за дорога, — чародей достал из-за пазухи и развернул перед ними план окружающей местности. Путь, указанный Кэрротом, вёл на восток, к урочищу, обозначенному как фермерское хозяйство.

— Теперь можешь сказать, что происходит? — спросил Изваров, оглядываясь на шатры милиции по другую сторону поля. Волшебник убрал карту и пощёлкал пальцами.

— Расскажу. Если здесь была лаборатория, то они действительно вывезли уйму всего, от стройматериалов до оборудования. Потому что всё это улики, по которым эксперт может точно узнать, чем тут занимались… Взрыв-то был магического происхождения! Всё, что он не испарил, пропиталось чарами, и детектор отыщет их там, где простого чутья будет мало.

Костик, уже сам об этом подумавший, обрадовался.

— Мы поставили людей с детекторами на въездах в Спаду, — продолжал Шугарт Хофф. — Но тем, кто здесь это устроил, хватило ума не тащить материалы в город и вообще не возить по главным дорогам. Следы тщательно затоптали, но просёлок, что ты показал, Кёрт… там наверняка ещё не всё выветрилось. И мы сможем взять след. Волшебно!

— А образцы, которые Уж в город повёз? Их недостаточно? — спросил Костик.

— Смотря для чего. С ними легко доказать, что здесь практиковали запретную магию; и майору Коргуну, и Охранке этого будет достаточно. Но чтобы доподлинно определить, чему чернокнижники обучались, нужно исследовать их оборудование. Академия в этом заинтересована, утверждаю как представитель!

— Кстати, насчёт Охранки, — заговорил Кэррот. — Мы — милиция, и местных стражников здесь полно, наша группа экспертов из «синих», ты Академию Волшебства представляешь… Почему не видно спецслужбы — четвёртой опоры Сизии?

— Потому что она спецслужба. Охранка всегда остаётся над схваткой, им важнее анализировать ситуацию.

Костик тоже решил прояснить обстановку:

— Шуга, если было достаточно набрать земли и обломков, что мы делаем здесь две недели? И треножники эти, они что, для вида? Опять ложный след?

Чародей пристально посмотрел на него, сунул руку в карман костюма и достал оттуда стеклянный шарик вроде тех, которыми любят играть малые дети. Для Олясина это была простая стекляшка, но Изваров увидел, что она так и светится магией.

— Эта вещь называется инфосфера, — Шуга полюбовался светящимся шариком и спрятал его обратно в карман. — На земле остаются следы тех, кто по ней прошёл. Схожим образом всюду скрывается информация. Долгое эхо, которое можно услышать, если очень внимательно вслушиваться.

— Инфосфера… хранит в себе информацию?

— Да. Собирает с приборов, накапливает. А потом её можно расшифровать. Ну вы знаете, все эти образы мудрецов в остроконечных шляпах, которые пялятся в хрустальные шары, прозревая глубокую истину.

— И ты, — замялся Костик, — накопил достаточно?

— Ага. Я ношу её с первого дня, и она почти заполнена. Там побольше полезного, чем в пробах земли, разумеется — но об этом, пожалуйста, тоже молчок. И вернёмся к занятиям. Дар у вас есть, значит, нужно его развивать. Ты, Констанс, видишь эманации над воронкой. А на самом деле здесь всё поле светится, просто слабее! А те штуки, которые утащили на дальние фермы… они, думаю, просто сияют, — он мечтательно закатил глаза.

Над полем с пронзительным писком пронеслась птичья стая.

— Так, азами защиты сознания вы овладели. Что изучим ещё?

Кёрт пожал плечами, а Констанс вспомнил:

— Я вчера щепку взглядом подвинул. Очень долго смотрел и подвинул!

— Это телекинез, очень важная штука. Универсальная. Если сможешь понять, как ту щепку взглядом поджечь, это будет пирокинез, от него до швыряния огненными шарами недалеко… а ещё можно пищу разогревать и одежду сушить, как я делаю.

Они провели у воронки весь день, и к вечеру Костик мог усилием мысли удерживать в воздухе мелкие камешки. У Олясина такого не получалось, да он и не шибко старался.

— Я, наверное, слишком нетерпеливый, чтоб магией маяться… — пробурчал он. — Шуга, а сможем ли мы, или хотя бы Изваров, стать волшебниками?

— Настоящими — вряд ли, да вам и не нужно… У настоящих волшебников способности проявляются с раннего детства и всем доставляют немало хлопот, — он едва сдержал смех, вспомнив что-то забавное. — Волшебник, друзья — это на всю жизнь, а зачем вам такая жизнь, честно скажите? Вот то-то же и оно.

Ойжен с Филисом забрали их по пути из города. Подгоняя ленившихся булов, возничий балагурил, как давно, до армии, жил у города Азиро в похожей повозке, торгуя аптечными снадобьями. Годы юности прошли на этих телегах, шутливо жаловался он.

— В мирной жизни я точно бы стал караванщиком, — степенно подвёл итог Уж, поудобней откидываясь на облучке.

Кэррот прервал рассказ, разом ополовинив кружку терпкой «Тьмы Востока». Мария Сюрр встряхнула головой и прокомментировала:

— Момент, поразивший моё воображение. Ты уже столько выпил и всё продолжаешь, но это не мешает тебе излагать детально и ясно!

— А это уже моя сверхспособность, — без улыбки ответил Кёрт. — Мне всегда всего мало.

Костик заподозрил неладное, едва повозка подъехала к хутору. Внешне всё в норме. У засеки нёс караул Вундель Мабутин, остальные, судя по голосам, находились в доме, но что-то было не так. Вновь звенящее напряжение в воздухе.

Загадка решилась, когда они вошли в здание. В штабной комнате был посторонний, человек, которого они прежде не видели.

Он сидел на скамье у заколоченного окна. Долговязый, заросший бесцветной щетиной, с обветренным длинным лицом и застывшим выражением прозрачных глаз. Грязная одежда делала его похожим на бродягу, а расслабленная поза — на аристократа. На плечах человека висел лоскутный плащ всех оттенков травянисто-зелёного и болотно-коричневого. Здесь, в доме, плащ казался приметным и пёстрым, но в лесу мог укрыть так, что и с пары шагов не заметить.

Егерь, подумалось Костику. Егерская служба королевства давно обросла легендами. Разведчики и следопыты, подготовленные для выживания в диких краях, считались среди силовых ведомств элитой. И милиционеры, и военные авторитет лесных странников признавали без пререканий.

Майор Коргун, как всегда внушительный и подтянутый, повернулся к вошедшим. Шугарт Хофф поднял брови.

— Знакомьтесь: лейтенант Раль, второй егерский, — объявил Коргун. — Прибыл оказать помощь в расследовании.

— Просто Раль, — без эмоций представился егерь. Его голос звучал глуховато и тускло, точно он говорил через силу. — Господа, я провёл две недели в лесах и изрядно отвык от общения, а нам предстоят обстоятельные беседы. Начнём с общих вопросов, а затем перейдём к делу.

— Разрешите обратиться? — начал с общих вопросов Олясин. — Не тебя ли в лесу мы заметили давеча?

Раль окинул его скупым взором.

— Меня бы вы не заметили.

— Раз все в сборе, не будем терять времени, — потребовал Зеб Коргун, помрачнев и поигрывая желваками. — Разговор для старшего состава. Приказ срочникам: сменить на посту лейтенанта Мабутина. Вести охранение лагеря в режиме повышенной готовности!

Тревор подмигнул стажёрам, подталкивая их к выходу. Делать нечего; они сменили Вунделя и пошли наматывать круги в обход территории. Солнце село, но в лесу было жарко и душно. Небо на северо-западе сделалось угольно-тёмным, его пару раз прорезали далёкие вспышки: с озера кралась гроза. Из-за края земли доносился отрывистый рокот.

— К чему готовности-то? — ворчал Филис.

— Просто готовности, — успокоил его Изваров. — Будь готов, и всё.

Но встревоженный Гвайкин не унимался.

— Странный тип этот Раль. Что-то мне в нём не нравится…

— Может, то, что из-за него нас прогнали торчать здесь в грозу? — отозвался Кэррот, недовольно озираясь по сторонам. — Сторожить бесполезно! Когда туча придёт, враг хоть под барабанную дробь наступай, мы за десять шагов не услышим.

— Парни, нужна ваша помощь, — потребовал Костик, решившись. Друзья повернулись к нему. — Хочу знать, о чём они говорят. Зайду к дому с глухой стороны и послушаю. Вы — ходите вокруг, создавайте видимость. Если кто-либо выйдет, покашляйте!

— А ты понимаешь, что залёт в таком деле может нам, как минимум, стажировку угробить? — с уважением в голосе осведомился Олясин. — Давай быстро и тише травы!

Костик шмыгнул в сторону дома под испуганным взглядом Филиса. Сдерживая дыхание, на цыпочках подобрался к заколоченному окну штабной комнаты и приник к дощатой стене, напряжённо вслушиваясь в разговор.

— …достаточно времени, — закончил фразу майор.

— Но мы даже не установили, что стало причиной взрыва, не говоря уже о деталях исследований, — рассудительно отвечал ему Шуга.

— Да, конечно, — бесцветный, глухой голос Раля. — Я уже объяснил всё майору, повторю и для вас. Диверсию на объекте устроили мы. Лично установил там устройство, изготовленное Академией. Оно накопило энергию Скважины, а потом выплеснуло. В результате объект уничтожен, место засвечено, заговорщики в панике, а у вас возник повод устроить расследование.

— И погибли все, кто был на объекте.

— Главная цель — не они, а организаторы. Смысл диверсии в том, чтобы заговорщики не знали наверняка, случайный то всплеск энергии, побочный эффект их волшбы или чьих-то рук дело… Они растерялись. Мы смогли отследить их реакцию. Версию с демонами, кстати, запустили они, устраняя случайных свидетелей.

— Отвели от себя подозрения. Но в итоге сыграли нам на руку, запутавшись в собственной дезинформации, — пояснил майор Коргун. Кто-то коротко выругался.

— Это очень удобная версия, — произнёс Раль негромко. — Она и останется официальной. Лучше демоны, чем изменники в региональном правлении… Мы, однако, торопим события. Что у нас с доказательной базой, волшебник?

— Основные улики собраны. Но мне, как ведущему эксперту, нужен день, может два, для завершения расследования. Или я ни за что не поручусь.

Один из оперативников недовольно заворчал. Потом загудел голос Коргуна:

— Шугарт, задача выполнена. Завтра самое время, пока они не опомнились.

— Ситуация накаляется, — безучастно подтвердил странный егерь. — Мой связной в городе так со мною и не связался. Последние несколько дней я изучал обстановку… вы тут в плотном кольце, господа. Они нервничают.

Пару секунд в доме длилось молчание, а потом заговорили сразу несколько человек.

— Не такие ж они идиоты, чтоб на группу из центра бросаться…

— Кто узнает, что это они? Вбросят, стало быть, демоны снова вернулись, и всё!

— Да пусть сунутся, стражнички недоделанные. На салат их покрошим!

Их прервал внезапный раскат грома. Костик вздрогнул от неожиданности.

— Давайте без ажиотажа, — в наступившей тишине произнёс Шуга. Голос звучал ровно и убедительно. — Мы уже две недели работаем. И противники, как бы ни напрягались, не в курсе хода расследования. Что их может толкнуть на бессмысленные метания?

— Ты же знаешь, Хофф, — уже без нажима проговорил Коргун. — Случиться всегда может всё, что угодно.

— Дай мне ещё один день, — всё так же спокойно попросил волшебник.

Кэррот громко закашлялся. Костик замер на миг, потом живо скользнул вдоль стены, откатился к сараю и пополз за ним к засеке. Налетевший порыв ветра пригнул траву. Тёмное небо разорвала слепящая вспышка, а потом жахнул сотрясающий нутро грохот. Изваров вскочил на ноги и увидел перед собой опёршегося на топор Олясина.

— Что там, Кёрт? Вышел кто?

— Да случайно я. Мотыльком поперхнулся, — шкодливо ощерился Кэррот.

Костик даже ругаться не стал. Сплюнул, оглянувшись на дом. Отсюда дрожащий свет в щелях заколоченных окон виделся чрезвычайно уютным.

— Ну что, Изваров? — с тревогой спросил подошедший к ним Филис.

— Всё очень плохо, — в тон ему отозвался Констанс.

С непроглядных небес хлынул дождь.

Ненастье утихло к утру. Над лесом повисло влажное марево. Лучи солнца пронизывали туман, заливая округу розовым цветом. После подъёма майор Коргун дал срочникам команду приготовиться покинуть место дислокации, но при этом вести себя, будто они здесь надолго.

— Занимайтесь делами, на хозяйстве для вида работайте, по окрестностям прогуляйтесь… отсвечивайте, в общем, — дополнил он свой противоречивый приказ.

Собираться оперативники начали спозаранку, под покровом весенних потёмков. Наскоро прибрав пожитки и амуницию, стажёры высыпали во двор лесного хозяйства. Шугарт Хофф начищал своего жеребца: тот промок в нюшне, поддавшейся ночной стихии.

— Ну что, мы с тобою сегодня? — небрежно обратился к волшебнику Кэррот.

— Увы, нет, дорогие друзья. Я прикинул риски и решил пойти на разведку малым числом, — отвечал Шуга. Бросалось в глаза, что он не настолько вальяжен и самоуверен, как обычно: в поведении чародея возникла непривычная сосредоточенность. — Не хочу привлекать нежелательного внимания; мы с Ужом прогуляемся к тем фермам пешком, поищем следы и к вечеру возвратимся.

— Только вдвоём? — ужаснулся Констанс. — А если…

— Костик, — погладил бороду Шугарт Хофф. — Я всё-таки боевой маг. Не сочтите за похвальбу, но в открытом бою я опаснее всей экспертной группы, и наши недоброжелатели это знают. А по ряду причин нужно действовать быстро и без лишнего шума.

Он убрал лошадиные щётки в седельную сумку и погладил коня по лоснящейся спине.

— Что вчера этот Раль рассказал? — спросил Олясин.

— То, что демоны ближе, чем мы полагали, — изобразил пасс руками волшебник. Взгляд его оставался серьёзен. — Вы хотели узнать, где же наши специальные службы? Вот они, проявляют заботу.

Шуга прошёлся вдоль засеки, рассеянно оглядывая провисшие после дождя шнуры сигнальных растяжек. Срочники следовали за ним в ожидании.

— Все волшебные Скважины на территории Сизии — их десятки — давно найдены, пронумерованы и нанесены на особые карты, доступ к которым имеют немногие. У меня, например, его нет. Но случайно найти Скважину можно: хватит простого магического чутья, а оно у людей возникает всё чаще. Мир меняется… Так или иначе заговорщики нашли это место и стали готовить своих колдунов. А потом человек из Охранки узнал, что на тайной Скважине стоит непонятное здание. И устроил диверсию с взрывом и демонами.

Кэррот с Костиком внимательно слушали. Филис озирался по сторонам.

— Призванные эксперты, то есть мы, не были предупреждены, дабы избежать утечек. Но смогли отыскать всё, что нужно. И вы тоже, друзья, помогли! Стажировка у вас удалась. Завершим же дела к вящей славе, — подмигнул он стажёрам. Отвернулся и пошёл к дому, где ждал Ойжен в милицейской куртке со шнеппером за спиной.

Они перекинулись парой фраз и неторопливо двинулись прочь по дороге, шагая в узоре из лиственной тени и солнечных отсветов.

— Стажировка удалась… — повторил фразу Костик, будто пытаясь найти в ней скрытое значение. — Знал бы Зямов, куда нас послал! В какую игру мы попали…

— Попал в игру — играйся! — здраво рассудил Кёрт. — Изваров, ты понял, что Раль этот обморочный — «рыцарь Ордена Феникса»? Вот потеха! А я говорил.

Символом Охранки испокон веков была птица Феникс, восстающая из пепла сожжённой секретной документации. Суровые, выкованные из металла гербы украшали отделения специальной службы по всей Сизии… В связи с этим в народе Охранку иносказательно называли Орденом Железного Феникса.

— Егеря из Охранки, милиционеры из армии, чернокнижники из правительства, — перечислил Изваров. — Мы, похоже, единственные в регионе, кто не притворяется.

Филис развёл руками в робкой попытке вернуть происходящему нормальность:

— Да какая разница, кто из какого ведомства, главное — вокруг люди тёртые и мы все на одной стороне…

— В том и дело, Филис, что непонятно, кто на какой стороне.

— Ой, да ладно тебе беспокоиться! — развеселился Кэррот. — Давай лучше приказ Коргуна выполним, в сельцо сходим с девами попрощаться. Фил, ты с нами?

— Не-ет! Я здесь посижу, целей буду. Вы меня допекли уже своими бесовскими авантюрами, хватит, — помотал головой Гвайкин.

Наскоро подкормившись разваренной кашей, Костик с Кэрротом вооружились и отправились на заключительную прогулку по окрестным селениям.

Через пару часов, с исключительным рвением выполнив приказ поотсвечивать, они возвращались обратно. Лес звенел птичьими голосами.

— Девицы пригожие, замечтательные, — щебетал звонче птиц Кэррот. — Я бы даже женился на этой Стефании, но пока о таком думать рановато… Эх! Жаль, нельзя рассказать, чем мы занимаемся на самом деле, они бы ополоумели.

— Да я сам уж на грани, — ворчал Костик. — Мне бы кто рассказал!

— Расслабься, это оперативная конспирация, — на довольного жизнью Олясина снизошло благостное настроение. — Обман против обмана.

Миновали заросшее поле с воронкой. Трава почти скрыла брошенные треноги. Костик покрутил головой, но вокруг не было ни души. Ни людей в красном, ни в тёмном. Только пёстрая бабочка перечеркнула их путь размытым зигзагом полёта.

Ветер стих. Неподвижное небо белело разлитой сметаной. Штабной хутор, ставший привычным, теперь будто грустил из-за скорой разлуки: заколоченный дом сиротливо торчал среди буйно разросшейся зелени, наверху в полном штиле повис флаг столичной милиции. Сарай, из которого вынесли походную лабораторию, покосился пуще прежнего.

Филис встретил товарищей, раздув щёки от важности.

— Возвратились, гуляки? Я без вас тут управился, сам всё распихал по телегам. Даже Гондур мне не помогал…

— Кряпин был здесь? — насторожился Констанс.

— Был да сплыл! Я сказал ему, что собираемся, а он вас дожидаться не стал — слинял, на начальство сославшись. Но я не в обиде…

Пока он излагал, в лесу что-то мелькнуло. Костик вздрогнул, но из-за деревьев показались Тревор с Роглорном. Настороженные.

— В дом дуйте! — крикнул Тревор, потрясая тяжёлым арбалетом.

— Тревога? — воодушевлённо вскинулся Кэррот.

— Стало быть, — дёрнул бородой стрелок, и они поспешили исполнить приказ. Идя к штабу, Костик невпопад думал, что в полной людей постройке наверняка будет душно. Оглянувшись, он увидел, как Роглорн с луком и стрелами крадётся вокруг повозок.

Очутившись внутри, Кэррот сразу же хищно приник к смотровой щели окна.

— Оживились, — коротко доложил Тревор майору.

— Плохо, — ответил тот.

— Я предупреждал, — равнодушно напомнил лейтенант Раль, накидывая лоскутный маскировочный плащ.

Они с Коргуном посмотрели друг на друга, потом егерь что-то взял в штабной комнате и направился к выходу. Прозрачные глаза ничего не выражали. Олясин увидел, как Раль обогнул дом, пересёк поляну с растяжками, скользнул через засеку и исчез в лесу.

— А мы подождём, — повернулся к срочникам майор. На поясе у него уже висел длинный меч. — Стажёры! Привести себя в боевую готовность!

Они заозирались в поисках обмундирования. Усердно начищенные кирасы стояли рядком на полатях. Теперь и не верилось, что стальные панцири смогут их защитить.

В дом вошёл Вундель Мабутин. Он был даже мрачней, чем обычно.

— А… этот? — спросил он с неопределённым жестом.

— Раль обязан улики в Харлону доставить, — объяснил Коргун. — Наше выживание в ходе операции не является приоритетной задачей.

Филис громко сглотнул. Это откровение не вдохновляло.

— Гвайкин, вам помочь корсет застегнуть? — усмехнулся ему в ухо Кэррот.

Костик взвёл тетиву шнеппера, зарядил стальной шарик. Подтянул застёжки кирасы. Машинально, автоматически. Он неспешно обдумывал происходящее, чтобы не испугаться. Неизвестность тревожила.

В детстве Изваров складывал из вощёной бумаги кораблики. Не простые, а с трубами, пароходы, как в Старом Мире. Он пускал их в плаванье по лесной реке Журке. Пароходы весело мчались в потоке, но на излучине поджидал водоворот. Мало кому из бумажных судёнышек удавалось его миновать; они беспомощно крутились на месте, а потом исчезали в мутной воде. Сейчас Костик чувствовал себя таким вот корабликом.

Филис тихо икал на полатях, прижав солдатский топор к себе, как любимую игрушку. Кэррот встал у окна со шнеппером наизготовку, поводя плечами от нетерпения. С чердака доносились негромкая ругань и скрип ворота — Тревор взводил арбалеты. В штаб прошёл совершенно спокойный Зандер Балобан, неся бутыль с неочищенным самогоном. Страшно захотелось смочить горло! В доме действительно стало невыносимо душно.

Констанс смахнул пот с лица. Прижался лбом к узкой щели меж досками… Снаружи темнело. Стало жарко как в бане и абсолютно безветренно. На фоне застывшего леса мерцало движение, незаметное с первого взгляда.

Мухи. Размытые тёмные точки.

Они не летали, а будто бы плавали в воздухе.

Он заворожённо разглядывал их и вдруг понял: штиль кончился. Изваров почувствовал даже не ветер, а словно предвестие ветра, жутковатое, отозвавшееся мелким покалыванием по всему телу. И, в последний момент догадавшись, отшатнулся и завопил:

— Кёрт, кристалл!

Их накрыла волна. Всё вокруг будто залило мутной водой. Не вдохнуть. Зашумело в ушах. Мельтешащая рябь застила глаза. Вздрогнув, мир рванул вниз и в сторону. Пол ушёл из-под ног. Нарастающий гул бросил тело в дрожь судорог. Стало страшно до одури, захотелось бежать без оглядки. Всё вертелось и дёргалось. Посреди этой круговерти Костик изо всех сил вцепился сознанием в образ полупрозрачного октаэдра, чёткого, ясного, с безупречными рёбрами, гранями и вершинами…

А потом стало тихо.

Он вернулся в себя на полу. Мутило, кружилась башка. Мышцы тела болели, как после огромного напряжения. Констанс с трудом поднял голову и осмотрелся.

Кругом вилась пыль. Зеб Коргун и Вундель Мабутин лежали неподалёку, ничком, без движения. Кто-то тихо хрипел в штабной комнате. На полатях в позе зародыша скрючился Фил. Кёрт сидел на полу у стены, обалдело рассматривая трясущиеся ладони.

Изваров ещё пытался сфокусировать взгляд, когда тихий, мелодичный звук вывел его из оцепенения. Где-то далеко-далеко позвякивали колокольцы сигнальных растяжек.

Он неловко, как пьяный, поднялся на ноги. Шатаясь, добрался до настежь распахнутой двери. И обмер, утратив последние силы. Сердце пропустило удар.

Из леса появились демоны.

Одинаковые серые фигуры, пригибаясь, шли к дому. Лиц у них не было. Зато он увидел когти. Жуткие крючья. Длинные, острые. Костик похолодел. Вспомнил ледник и ужасные раны на трупах. Рука, сжавшая шнеппер, вспотела. А он не верил, что они существуют.

Возле дома в траве лежал, разбросав конечности, седовласый Роглорн. Он пошевелился. И тотчас же, как в страшном сне, серые фигуры устремились к нему.

Звук шагов. Костика бесцеремонно толкнули в сторону. Мимо, грозно дыша, проскочил Олясин с мечом в руке. Своим появлением Кёрт точно разрушил колдовской морок. В мгновение ока всё переменилось.

«Это не демоны, — зло сказал себе Костик, — это люди в тёмной одежде и обмотках, скрывающих лица. Плохие люди, вооружённые тесаками, стальными когтями и крючьями. Подлые люди, которые убили селян, надругались над трупами. И хотят убить нас».

Он спустил тетиву шнеппера. Стальной шарик, сверкнув в воздухе, ударил в плечо нависшего над Роглорном противника. Вскрикнув, тот выронил клинок.

— Что, фуфлыги, хотели нас взять замороченными?! — заорал Кэррот, выскочив на поляну и размахивая перед собою мечом. — Не ждали? Ползи сюда, дрянь!

Сызмальства он мечтал о подобном моменте! Сверкающая кираса поверх красной рубахи делала его похожим на паладина из сказок. Люди в серых обмотках бросились врассыпную, как тараканы от яркого света. Кэррот хохотал и глумился, призывая драться по-мужски, а те молча, выдерживая дистанцию, брали его в кольцо. На поляне их было больше десятка. Костик моргнул. Он смотрел на бесстрашного друга и осознавал: его же сейчас убьют.

Сверху лязгнул тяжёлый арбалет. Один из безликих, крутанувшись на месте, упал. Остальные замешкались. Изваров дёрнул на себя рычаг шнеппера, взводя тетиву.

Из-за сарая вынырнул ещё человек в тёмно-серой одежде. Он был безоружен, но над ним смерчем вилось туманное марево — и Констанс догадался, что чудовищная волна могла быть его рук или разума делом. Вот чему здесь учились.

— Тревор, бей колдуна! — завопил он, моля высшие силы, чтобы бородач понял. И сам вскинул шнеппер.

Они выстрелили одновременно. Силуэт врага словно вспыхнул.

Изваров отчётливо разглядел, как в последний момент их снаряды изменили направление и прошли мимо цели. Люди с крючьями и когтями разом бросились на Олясина. Он едва успел отмахнуться мечом. Попятился к дому.

Колдун поднял руки. Костик ощутил приближение новой волны. Он всё ещё видел, как арбалетный болт и стальной шарик огибают противника. А волна надвигалась. Скорей!

Констанс выпрыгнул из проёма. И метнул топор, что отдал ему Вундель.

Потом он не мог понять, что помогло. Удача. Натренированный навык. Усиленный страхом телекинез.

Время замерло. Потекло густой патокой. Топорик летел в голову колдуна. Тускло блестя. Медленно поворачиваясь. На подлёте уже отклоняясь от курса. Но не успел, помешала инерция или яростное желание Костика.

Топор обухом врезался человеку в лицо. Тот шатнулся. Марево над ним погасло, как свеча, задутая ветром. Щёлкнул металл. И колдун, выгнувшись, рухнул на землю, прошитый болтом тяжёлого арбалета.

На секунду все замерли. Костик понял, что стоит без оружия перед толпой безликих убийц, и попятился к дому.

Человек в обмотках возник рядом, занося тёмное лезвие. Сильная рука ухватила Констанса за шиворот и буквально выдернула из-под удара. Майор Коргун шагнул, рубя сверху. Зазвенело железо. Человек в тёмном отбил первый удар, второй. Завопил. В одну сторону полетела его рука с мечом. В другую — рука со стальными когтями. Последним выпадом Коргун проткнул его насквозь. Пинком сбросил тело с меча, повернулся к оставшимся.

Но они отступали. Бежали, преследуемые яростным Кёртом, живым, окровавленным. Вслед лязгали арбалеты. Один из бегущих упал, извиваясь, царапая землю крюком.

— Шуга научил? — спросил Зеб Коргун, когда последние враги скрылись в тени подлеска. Изваров кивнул. — Вечно этот кудесник прячет козыри в рукаве…

Из дома, шипя и пошатываясь, выбрались Балобан и Мабутин.

— Повезло, — сообщил им майор, осматривая стонущего Роглорна. — Не ждали отпора, собаки! И колдун у них малоопытный, и Роглорна никто не добил в суматохе… Но не расслабляйтесь — раз напали, теперь уж не остановятся.

— Пусть попробуют, — воинственно пробурчал Кёрт, которому Балобан чарами закрывал раны от стальных когтей на руке.

— Вот не надо, — подал голос с чердака Тревор. — Второе такое колдунство, стало быть, нас прикончит!

Остальные умолкли. Коргун с Балобаном осматривали тела. Повинуясь странному любопытству, Изваров тоже решил изучить врага. Колдун лежал на спине, уставившись в небо стекленеющим взглядом. Лицо под тряпкой оказалось молодым и веснушчатым. По оставленной топором чёрной ссадине ползла жирная муха. Костик отвернулся.

Кёрт Олясин с молчаливым поклоном вернул Зандеру одолженный меч.

— Булов чарами тоже задело, дороги не вынесут, — доложил, кривясь, Вундель, вернувшийся с нюшни. — Что дальше?

— Держим оборону, — отозвался Зеб Коргун. После схватки с него облетела показная суровость, он будто развеселился. — Всё скоро решится!

Они заняли позиции и приступили к томительному ожиданию.

Тревор сверху засёк на дороге движение.

Констанс обвёл взглядом товарищей. Прошёл час, и на них навалилась усталость. Он стоял у стены, убрав за спину руки: они ещё дрожали. Кэррот, морщась, поглаживал ноющие рубцы на предплечьях. Не совсем оклемавшийся Филис сидел в углу загнанным зверьком.

Коргун высунулся из дверного проёма. Посмотрел, кашлянул и вышел наружу. Встал у входа с арбалетом наперевес. Те, кто держался на ногах, тоже выглянули из дома.

По дороге к хутору двигались люди в красных форменных куртках с топорами и алебардами. Пара десятков. Завидев участников экспертной группы, они остановились.

Костик мрачно подумал, что не знает, к ним ли на помощь пришли эти люди.

Над поляной повисло молчание. Две вооружённые группы в красной форме напряжённо рассматривали друг друга. Стажёры узнали нескольких коллег из Спады, встреченных за недавние дни, но спокойствия это не прибавило.

Издали неразборчивым гулом донеслись крики и топот ног. Быстрым шагом к ним приближалась третья группа людей в красном. Возглавлял её свирепый Нигель с солдатской секирою на плече.

— Уцелели! — взревел он, завидев товарищей. Майор Коргун поднял руку в ответ. Местные расступались перед Нигелем с его срочниками. Напряжение спадало.

— Ты на самое интересное не успел, — буркнул Вундель вместо приветствия.

— Не успел, — признал Нигель. — Пойдём. Нужно кое-что вам показать.

Долговязый Ойжен лежал на боку, поджав ноги, как будто устроился подремать на земле. Крови под ним почти не было. На дороге валялся разрубленный шнеппер.

Шугарт Хофф распростёрся навзничь, глаза его были закрыты, на лице застыло раздосадованное выражение, какое бывает, когда теряешь ценную вещь. Брезентовый костюм на груди пропитался тёмно-красным. Земля рядом с чародеем была выжжена чёрным пятном на десяток шагов.

Вундель сморщился и закрылся ладонью. Тревор положил ему на плечо тяжёлую руку. Зандер Балобан поднял глаза к белому небу, неразборчиво бормоча под нос. Майор Коргун молчал, ноздри его раздувались.

— Мне надо было пойти, говорил же, — сипло вымолвил Роглорн Хаблов.

Стало шумно и суетно. Из города подтягивались официальные лица: прибыл и худощавый волшебник в плаще, и представители городской администрации, и офицеры милиции. Бесполезные уже медики, суетливые представители прессы, случайные проезжие и простой люд из окрестных селений. Собиралась толпа, но Изваров чувствовал недостачу, нехватку, звенящую пустоту. Кто-то ушёл, неожиданно и насовсем, и нельзя было ничего изменить. Он аж растерялся: так резко это чувствовалось впервые.

Филис всхлипывал, не стесняясь. Кэррот выглядел недовольным. Срочники из столичного региона перешёптывались, глазея по сторонам. Некоторые до сих пор таскали с собою магические детекторы.

К оперативникам подошла группа стражников Спады во главе с тучным майором Кильяном Гроссом. Как и две недели назад, он таскал на поясе булаву и кошель с документами, но на сей раз казался не безразличным, а напыщенно-мрачным.

— Беспримерная по масштабу и наглости провокация, — с отвращением к этой наглости и масштабу объявил Кильян. Утёр лоб волосатой рукою и разъяснил:

— За последние сутки демонопоклонники вместе с, предположительно, группой наймитов из Тарбагании совершили пять нападений на наши патрули и заставы! Ритуальные убийства с целью создания паники. По всему региону объявлена тревога. Комиссариатом Спады разработан план перехвата, в Харлону отправлено срочное донесение. Я тоже потерял сегодня людей, майор, — Зеб Коргун не удостоил его даже взглядом.

— Чтоб вы знали, мальцы, — обратился к стажёрам Тревор, когда местные отошли в сторону. — Я видал Шугу в деле. В зарубе у форта Чеснок он, стало быть, в пепел сжёг толпу одержимых за пару секунд. Они и на сотню шагов не подошли!

Он потряс кривым пальцем в сторону тел на дороге.

— Тут следы огня только рядышком. Что оно означает? Что убивцы подкрались вплотную. Могли это сделать те оборванцы с железными крючьями? Очень вряд ли. А вот люди в красной форме, которых ребята считали своими, так запросто.

Филис прикрыл рот рукой и отвернулся. А Изваров неожиданно понял, кого бы хотел повстречать здесь, в толпе. Дружелюбного, славного Гондура Кряпина: подойти и забить его до смерти. От внезапной обиды и ненависти сжались кулаки, он смотрел по сторонам, но, конечно же, Кряпина нигде не было.

Отвлекла его группа военных в синих мундирах, не иначе, из пограничного гарнизона. Среди них был высокий, поджарый мужчина с обветренным лицом, в котором Констанс с изумлением узнал лейтенанта Раля. Армейская форма сидела на нём как влитая — как и егерский маскировочный плащ несколькими часами ранее. С тем же скучающим видом Раль достал из-за пазухи и показал майору Коргуну прозрачный шарик, который люди без волшебного чутья приняли бы за простую стекляшку. Майор сдержанно кивнул в ответ.

Долгий день завершался. Они пару часов провели на обочине, сидя в траве, отупело таращась в пространство. Потом Нигель и срочники пригнали повозки с лесного хутора; булы быстро вернулись в рабочее состояние. За обозом, опустив голову, брёл чёрный конь, собственность Академии Волшебства. Похоже, он всё уже понял.

— Может, демоны действуют тоньше? — пробормотал Констанс. — Может, это они принуждают людей делать глупые, злобные вещи?

— Да нет, Костик… Нечего на бесов пенять! Люди сами прекрасно справляются, — отозвался Олясин.

Охота на демонов кончилась. Они сели в повозку и двинулись в Старую Спаду, крепостными стенами и башнями чернеющую на фоне заката.

Утро было прохладным, как всегда, когда ветер приносит туман с озера Лимно. Милицейский обоз тащился по узеньким улочкам и застрял у центральной площади посада: там оказалось многолюдно, и в проездах возникли заторы.

— Да то ж балаган! Сходите, гляньте, чего показывают, — обернулся к стажёрам Тревор. — Всё равно нам пока не проехать.

Они выбрались из телеги и пошли в народ. С ними двинулись несколько срочников. Униформа в кои-то веки облегчила житьё: всяко проще пробраться через толпу, изображая городских стражников. Через пару минут они оказались в разгаре творящегося на площади представления, где играла задорная музыка.

Над большим деревянным помостом висел транспарант, на котором плясали разноцветные буквы: «МУТАНТЫ БРОШЕННЫХ ЗЕМЕЛЬ БЕЗ ВРАНЬЯ И ОБМАНА». Под вывеской расхаживал балаганный зазывала в ярком гриме, низко кланяясь и собирая летящую из толпы мелочь в мешок, сшитый из крыла гигантского нетопыря.

Публика кричала, свистела и улюлюкала. На помост из шатра вылезали уродцы. Здесь присутствовал Арлекин: голый, безволосый, покрытый лоскутными струпьями. Пучеглазый синюшный рыбочеловек, судорожно раздувающий жабры. Дриада, или женщина-бревно, внешне неотличимая от обычной озлобленной тётки с листьями в шевелюре. Обрюзгший детина с двумя головами — обе какие-то полумёртвые. Карликовый горный карлик, до того мелкий, что его сложно было разглядеть с того места, где стояли стажёры. Сутулый зеленокожий гоблин с выросшими на спине лишними руками, которыми он ничего не мог делать. Неожиданно милый пушистый хобборотень из далёких краёв. И другие мутанты, порождённые энтропией, занятные и отталкивающие одновременно.

Горожане восторженно кривились и охали.

— Я не думал, что в Брошенных Землях кто-то живёт! — выдал Филис. — Они ведь… брошенные. Исчезающие Земли исчезают, а брошенные все бросили…

— Вот мутанты там и живут, почему бы и нет, — допустил Олясин.

— Бедные создания, — пожалел уродов Констанс. Он достаточно знал о последствиях Гигаклазма, чтоб понимать: мутации редко бывают полезными. Магические способности, сверхчеловеческая выносливость или умение питаться солнечным светом — прекрасные штуки, но обычно мутанты живут мало и плохо. Большинство умирает младенцами.

— О, смотри! Разводы во весь рукав… — Кэррот отвлёк его от размышлений. Вчера крови на рубахе не было видно, но теперь она проступила тёмными пятнами.

— Поменяем форму, когда вернёмся, — меланхолично отозвался Изваров.

Спада гомонила множеством голосов; похоже, никто и не помнил о недавнем нашествии демонов. Когда обоз двинулся дальше, Кёрт спросил Тревора:

— Чем закончилась операция? Мы кого-нибудь победили?

— Спрашиваешь! То, с чем мы повстречались, непобедимо, — желчно пробурчал стрелок. — Но так посудить, улики собраны, сговор сепаратистов раскрыт, стало быть, остальное не наша забота. А что в ходе операции погибли армейский офицер и волшебник, центру на руку — больший счёт можно выставить региону.

— Счёт региону, — эхом повторил Костик.

— Сами вы молодцы, стажёры, — немного повеселев, продолжал бородач. — Я ведь сверху-то видел, как вы там сражались. Уважуха! Коргун вам накатал добрый отзыв, стажировку прошли, стало быть. Дальше сами.

Он остановил повозку и завозился на козлах, что-то рассовывая по карманам.

— Всё, давайте прощаться!

— То есть как? — растерялся Олясин. — Нам же в Горку три дня ещё ехать!

— Я и говорю, дальше сами! Вам ведь Ойжен показывал, как булами править. Спада кончилась, вон и мост впереди, стало быть, а у нас здесь с майором дела не доделаны… Да не жмитесь так, три телеги вас, краснопёрых, да и Нигель в Харлону с вами поедет!

Срочники подуспокоились. Перспектива остаться одним, без командования, с непривычки пугала не на шутку. Тревор крепко пожал им руки, сказав напоследок:

— Шугарт Хофф был хорошим человеком и настоящим волшебником. Он нас многому научил, стало быть. Но в одном чародей ошибался, стажёры! Шуга здорово переоценивал силу человечьего разума… Не повторяйте его ошибок.

Каменный мост над рекой остался позади. Управлять булами просто. Они знают своё назначение — тянуть по дорогам повозки, потому достаточно предоставить их самим себе. Кэррот поудобней расположился на козлах, намотал вожжи на руку и прикрыл глаза, слишком много видавшие за последние пару недель. Всё двигалось. Мир менялся, и дорога обратно казалась совсем незнакомой. Деревья оделись листвой, за обочиной ярко цвело пахучее разнотравье, облака в небе высились грандиозными замками. Их телега опять замыкала обоз. Филис спал, с головою укрывшись мешком. Костик отогнул край тента и долго смотрел, как за лесом скрывается, тает в дымке над приозёрной равниной тёмная крепость Спады.

Кёрт закончил рассказ и умолк. За окном корчмы занимался туманный рассвет. Как восемь лет назад! Воспоминания унесли его в те наивные времена, когда всё было проще… Он аж носом шмыгнул.

Мария Сюрр, по которой было и не сказать, что она провела бессонную ночь за пивом в трактире, внимательно смотрела на респондента.

— Нужно всё утрясти в голове… Итак, сенсация с демонами оказалась на деле чередой провокаций? Интриги, заговоры, убийства. А вы, молодые, неопытные, оказались песчинками в жерновах… и уцелели.

— Пропади мы, истории бы не получилось. Специально старались!

— Но зачем Охранка устроила весь тарарам? Не проще было подтянуть из Харлоны войска, Ликвидаторов и взять нелегальных колдунов с поличным прямо у Скважины?

— Не, это неинтересно, — отмахнулся Кэррот. — А если серьёзно, подумай сама: вряд ли клуб анонимных чернокнижников планировал сдаться без боя. Слишком серьёзные люди из Спады замазаны. В Охранки решили, что силовая операция потребует слишком много ресурсов и политической воли. По сути, вооружённое вторжение на территорию приграничного региона!

— А так они малыми силами уничтожили и колдунов, и объект… и при этом никто не узнал о диверсии, — закончила за него журналистка, помахивая карандашом.

— Ну да. Речам Раля, что Костик подслушал, можно поверить. Этот, как ты выразилась, тарарам было не скрыть. У столицы возник повод расследовать происшествие. Заговорщики заметались: наврали про демонов, вывезли явные улики, поубивали случайных свидетелей, а потом и вовсе напали на группу экспертов.

— То есть вы оказались приманкой. Не страшно такое осознавать?

Кёрт беспечно пожал плечами.

— Ну, сперва мы не знали, а потом уже поздно было бояться. Мне это казалось игрой, приключением. Изваров переживал, у него воображение хорошее. Фил же не осознал всего или не захотел — он всегда так живёт.

— Да уж, некоторых вещей лучше не знать. Я читала, как пресса освещала подробности скандала в Спаде; тогда многие лишились постов, вплоть до губернатора. Думаешь, они хотели перейти к Тарбагании? Или вообще обособиться?

— Или просто узнали нечто тревожное о будущем королевства, и решили заранее подготовиться, — мрачно ухмыльнулся Олясин. — Этого я не знаю. Считай меня ненадёжным рассказчиком, Марья, но в каждой истории я что-то намеренно пропускаю, что-то слегка приукрашиваю, а многое попросту забываю. Иногда вообще несу всякую чушь… вероятно, влияние хаоса… С тем же Костиком мы эту историю пережили совместно, и я вроде бы знаю, что он думал и чувствовал, но уверен, что сам бы он изложил по-другому. По-своему.

— Кёрт, это нормально. Но ты понимаешь, что я подниму и другие источники?

— Конечно. Поэтому я не плёту тебе всяческих небылиц.

— Хорошо. Чему тебя научила эта история?

Искатель приключений на секунду задумался.

— Тому, что многое оказывается не тем, чем кажется поначалу. В тихом омуте…

— Да, я знаю, о чём ты, — кивнула Мария. — Что насчёт Хаотического Заговора? Эти сепаратисты из Спады отнюдь не были хаоситами… напротив, судя по материалам расследования, им хотелось установить свои порядки. Думаешь, их маленький заговор связан с твоим большим Заговором?

— Разумеется! — Кэррот наклонился к ней через стол и горячо зашептал. — До сих пор неизвестно, кто был вдохновителем. Кто подкинул им эту идею… Осуждённые, не сговариваясь, указывали на несуществующих персон, у которых при этом был доступ к большим государственным тайнам… Понимаешь меня?

— Всем порой кажется, что в правительстве засели враги… но ведь это лишь паранойя.

— Думаешь, я неправ?

— Нужны чёткие факты, Кёрт. Кому из высших кругов выгодно мутить воду в Спаде? Королевским министрам? Членам Совета? — Мария заинтересованно подняла брови.

— Ну а если их цель была просто расшатывать обстановку?

— А инфляция, казнокрадство, кумовство и невежество — тоже дело рук хаоситов?

— Нет, — вздохнул искатель приключений. — Тут и без них радетелей хватает.

Заспанный халдей заглянул к ним в альков и забрал часть посуды, на ходу протирая кружки рукавом. Не желая казаться какой-то обыденной пьянью, Мария тотчас превратилась в серьёзную журналистку.

— Чем для вас завершились эти события? — строгим тоном спросила она.

— Незабываемой физиономией капитана Зямова! Вести-то в Горку уже дошли. А затем в наших судьбах случились необратимые изменения, наложившие отпечаток на всю дальнейшую жизнь… нам дали звания сержантов милиции.

Мария усмехнулась, опять посмотрев на видавшую виды красную рубаху Олясина.

— Сержанты — неплохо, но Воинами Хаоса вы тогда ещё не стали?

— Не стали. Об этом я поведаю в следующей истории… Что добавить? Фил Гвайкин после пережитого раздумал идти на контракт, дослужил срочную и с головой ушёл в фермерство. Мы почти не общались — подозревали, что его болтовня с Кряпиным обострила метания заговорщиков. Наверняка знать не могли, но осадок остался. Гондур Кряпин, как и несколько других местных стражников, во время описанных событий пропал без вести. Может, убрали их, как свидетелей. Может, в бега пустились, граница-то рядом. А возможно, и наши оперативники дотянулись: не случайно они там остались дела завершать.

— Вы с ними ещё пересекались?

— О, не будем вперёд забегать. Сейчас я хочу отоспаться, а уже послезавтра можем встретиться вечером, и я продолжу рассказ.

— По одной сказке за ночь… припоминаю подобное! Но давай для разнообразия встретимся при свете дня? Погуляем по городу.

— Хм! Договорились. Послезавтра к полудню приеду в Харлону со следующей историей. Встретимся на площади Несогласия, давно я там не был. Всё на этом?

— Нет. Замолоди. Ты напомнить просил.

— Что? Ах, да. Воистину ты мнемоник! Объясняю. Замолоди — это тарбаганские сладости, говорят, что их делают аж в самом мистическом Аквонаморе, городе, который то существует, то нет. Я привёз их тебе в подарок. Ты ведь ешь сладости?

— Когда как, — развела руками Мария. — Но раз уж они из Аквонамора… Спасибо!

— До встречи, Марья.

— До встречи, Кёрт.