Волчица. Возрождение

Глава 4 Надежда

Я поднялся в библиотеку. Знаю, что строго обошелся с детьми, но по-другому нельзя. Им необходимо это. Скоро начнется сезон, и мне придется вывезти их в свет. Дядя непременно захочет со мной обсудить первый выезд волчат в общество на сегодняшней встрече. Я взял первую попавшуюся книгу, уселся в кресло и принялся читать.

Через десять минут бросил это занятие, когда понял, что одну и ту же страницу прочитал пять раз. Поднявшись, подошел к огромному окну. Мысли вращались вокруг Волкики. Что я сделал не так? Почему она не приходила в себя? Как ее разбудить? Очнется ли она? Жизнь ведь так хрупка. И эту истину пришлось быстро усвоить вовремя войны.

Я направился в комнату, где лежала она. Отворив тихо дверь, у кровати спящей я увидел стоявшую на коленях Маириту. От ее рук исходило легкое зеленое сияние. Лицо девушки бледнело с каждой отданной частичкой силы. Снова они за свое принялись. Вот же упертые! Только хуже себе делали. Стиснув зубы, я хлопнул дверью. От громкого звука девушка нервно подпрыгнула и прекратила тратить напрасно силы.

– Иди к себе в комнату и отдохни, – как можно мягче приказал я ей, если вообще был способен на мягкость.

– Но я хотела бы…,– начала тихо Маирита.

– Как вы не можете понять, – я устало протер руками лицо. – Её тело здорово, – девушка скептически приподняла левую бровь. – Пока никаких дефектов не выявлено. Остальное можно будет определить только, когда она придет в сознание, – я сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью и напротив маленького столика. – Это внутренние раны, – она бросила беглый исследующий взгляд на тело наставницы. – Нет, это другие раны, – откинулся на спинку кресла. – Их невозможно увидеть. Их чувствует только тот, кому их нанесли. Это раны на душе, – пояснил я, заметив недоумевающий взгляд Маириты. – Поэтому их невозможно вылечить. Они могут и вовсе не зажить.

– И что нам делать? – также шепотом спросила девушка, не поднимаясь с колен.

– Ждать.

– Сколько? – на её глазах наворачивались слезы.

Хотелось бы мне соврать, чтобы успокоить ее, но я и сам не знал. Не был уверен, что она очнется.

– Тебе следует одеться соответствующе, – вместо слов утешения я ей приказал. – Скоро приедет танцмейстер.

Девушка молча поднялась, повесив голову, и направилась к двери. Плечи ее поникли. Наверное, та безысходность, что демонстрировал облик целительницы, подтолкнула меня на слова:

– Я тоже хочу, чтобы она очнулась, – сказал тихо, но так, чтобы Маирита услышала. – Но её раны слишком глубоки, – я подошел к юной целительнице и погладил ее по плечам, успокаивая. – Зовите её. Зовите каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Она пришла к вам, чтобы спасти, чтобы умереть за вас. Зовите, и, возможно, она вновь придет, но уже для того, чтобы жить с вами.

– Нам сказали, что если она придет, то только для того, чтобы убить нас, – девушка подняла на меня свои огромные голубые глаза, в которых отражалось отчаяние, непонимание, грусть и бессилие.

– Какие же вы глупенькие, – усмехнувшись, погладил ее по головке. – Вы ее совсем не знаете. Она не монстр, – я посмотрел на неподвижную Волкику. – Да она убивала, но то была война. Надо было видеть её глаза, полные ненависти. Не к врагам, к самой себе. И чем больше ненависти, тем яростнее она убивала. Убивала в надежде, что однажды убьет себя, – бросил взгляд на Маириту, которая смотрела на меня с открытым от удивления ртом. – Но у неё это не получилось, – и я этому рад, мысленно добавил про себя. – Слишком много в ней света. Несмотря на пролитую кровь, она не разучилась любить, поэтому все еще жива, – я открыл дверь и выпроводил задумавшуюся девушку, пока та не начала задавать новых вопросов.

Вернувшись в кресло, пристально посмотрел на Волкику. У девушки были волосы цвета золота, без рыжины, и слегка волнистые. Мягкие золотистые волны спускались уже ниже лопаток. Высокий и широкий лоб, прямой, слегка курносый носик и аккуратный ротик с полной нижней губой. Сложно назвать ее красавицей. Такое лицо, как у нее, больше подошло бы мужчине, и тогда его можно было бы назвать красивым. Если бы я не видел ее раньше с длинными волосами, то принял бы ее за миловидного юношу, после того как она отрезала свою роскошную косу. Но что же притягивало меня к ней?

Четко очерченный профиль выдавал в ней сильную личность, непобедимую натуру, несломленный дух. Убивая, она жила во тьме. Но свет жил в ее сердце, не давая душе погрязнуть во мраке. Твой дух непоколебим. Кто воспитал его в тебе? Кто твои родители? Почему ты скрываешь своё имя? Кого защищаешь? От чего?

Она лежала без сознания вот уже почти полгода, на протяжении которых я все время задавал себе эти вопросы. Ответы на них можно получить только от нее самой. Я улыбнулся и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Тайна – это хорошо. Но всё тайное всегда становится явным. Рано или поздно – всё откроется. Положив ноги на столик, я предался воспоминаниям, приведшим к нынешней ситуации…

Я боялся не успеть. Боялся, что пока Иналина наиграется во властную принцессу, маги убьют Волчицу. Почему-то в тот момент, меня совсем не заботили волчата. Думал, их уже убьют к ее приходу.

Да, это было сложно – сделать так, чтобы информация попала в нужные руки. Мне нужно было ее вытащить на северную границу. Сама бы она не попала. Это я понял там, в Людерсе, когда увидел, как опустились ее плечи, поникла голова, взгляд потух, едва она услышала о том, что ждало волчат. Риск оправдался. Волчица пришла за своими детьми. Я никак не ожидал, что они, дети, выстоят против опытных боевых магов. Сколько талантов ее ученики скрывали?

Цена помощи скаршианской принцессы оказалась высокой. Мне пришлось поведать ей, что я был потомком магур, как и Волкика. Эта наглая девица рассмеялась в ответ на мои слова. И смеялась до тех пор, пока не увидела за моей спиной крылья, сотканные из золотистых Нитей. За считанные минуты она собралась и перекинула Черную гвардию и свой личный отряд боевых магов в Аландар.

Не прошло и пяти минут, как мы уже были на поле боя. Я видел, с каким благоговением взирала ее высочество на Волчицу, управлявшую связками Нитей, которые полностью разъели кожу Волкики. Позади наставницы стояли не менее изумленные ученики. Когда она кинулась прямо на нас, я был поражен, тем что эта смертница была еще жива. Это ж какую надо иметь силу воли, чтобы терпеть такую боль!

Черная гвардия едва успела прикрыть принцессу, как Волчица упала замертво. Жизнь покидала ее. Первыми на помощь бросились дети. Маирита быстро начала процесс заживления ран, остальные же делились силой с умиравшей. Следом пришла в себя Иналина. Она приказала целителям помочь потомку магур.

И вот тут явился мой дядя. Возможно, уже тогда бы я смог уйти из Аландара, если бы не глупые детишки. Они сообщили, что сдадутся в обмен на помощь и полное исцеление Волкики. Граф де Лагарди прекрасно видел преимущества в том, чтобы заполучить гибридов, и согласился. Он стребовал с них подписать договор, согласно которому новые граждане Аландара обязались в скором времени обосноваться и создать союзы с аландарской аристократией. Истинная причина графа ясна – улучшить магические способности благородного сословия посредством вливания новой крови.

Тогда я себя чуть не выдал с головой. Иналина открыто вмешиваться тоже не стала – не могла, учитывая условия договора о взаимопомощи между нашими странами, где одним из пунктов было единоличное право Аландара в решении судьбы пленников и жителей присоединенной страны, Гинера. Принцесса могла забрать только Волчицу – центральные миры ратовали за возрождение крылатого народа, но я успел отговорить ее от этого. Вряд ли бы Волкика обрадовалась, если бы ее волчат оставили здесь на съедение. Из-за этого пришлось и мне тут задержаться.

Если бы я знал о кровном обряде, то ни за что не стал бы вмешиваться. Уже тогда можно было бы уйти из Аландара. Сколько раз винил себя за поспешность, но изменить ничего уже нельзя. Момент упущен. Оставалось лишь провернуть так, чтобы мы смогли все спокойно уйти без клейма предателей.

Самое интересное началось после. Принцесса затребовала плату за ее помощь. Вечером, когда солдаты готовились ко сну, меня проводили в ее шатер. Иналина уже избавилась от доспехов и расхаживала по пушистому ковру в облегающих лосинах и расстегнутой рубашке без корсета. Игривый взгляд изумрудных глаз красноречиво говорил о предстоящей ночи.

– Проходи, – с томной улыбкой пригласила она меня, указывая на кресло перед столиком, стоявшим прямо напротив входа.

Я сел в него. Теперь любой вошедший в королевский шатер непременно увидел бы мое лицо.

– Вино? Белое? Красное? – поочередно подняла бутылки ее высочество. – Или может быть, розовое? Или зеленое? – она приблизилась ко мне, призывно покачивая бедрами. – Черное, –принцесса наклонилась и выдохнула мне в губы.

– Г-хм, – послышалось у входа.

– Адарант! – возмущенно воскликнула Иналина, выпрямляясь и поворачиваясь к вошедшему. – Сколько можно повторять, предупреждай перед тем, как ты входишь, а не после того, как зайдешь, – она подошла к столу и плеснула в бокал красного вина. – Что случилось?

– Ваше высочество, Тафар Стихийный просит аудиенции у вас, – поклонившись, проговорил герцог Лёхенрольде, хотя его цепкий взгляд пробежался по шатру. – Он без доспехов и оружия, – он добавил после короткой заминки.

Искал следы разврата? Его и не будет. Только вот знать ему об этом не следовало, так что я состроил самодовольное выражение лица и вольготно откинулся на спинку кресла.

– Говорит, зачем приперся? – совсем не по-королевски спросила она.

– Сказал, что говорить будет только с вами, – покачал головой Адарант.

– Ладно, зови, – приказала принцесса и махом выпила вино.

Герцог поклонился и вышел. Она быстро села ко мне на колени и прижалась роскошным бюстом к моей груди. Ее руки тут же освободили мои волосы от шнурка, которым были стянуты в хвост. В следующее мгновение Иналина прижалась своими губами к моим. Меня ошарашил ее напор. Все тело задеревенело от молниеносного натиска.

– Я не прошу быть моим любовником, – отстранившись, недовольно заявила ее высочество. – Я помогла тебе. Теперь твоя очередь. Поэтому играй натурально.

Раз опрометчиво пообещал ей быть ее «любовником», надо свое слово держать. За плотной тканью шатра послышались шаги и звон металла. Правой ладонью прижал ее за талию к себе, левой наклонил ее голову и впился поцелуем в полные губы.

Полы шатра зашелестели, и я хотело было прервать наш поцелуй, но Иналина сжала мои плечи, оставляя сквозь ткань отметины от ногтей. Игра продолжилась.

– Ваше высочество, – раздался голос Адаранта. – Тафар Стихийный прибыл.

Только тогда принцесса отстранилась от меня, но не повернулась к гостям. Она озорно улыбнулась, подмигнула мне и чмокнула в губы. После спрыгнула с колен и развернулась к гостям.

– Чем обязана столь позднему визиту? – грубо спросила Иналина у Тафара. – Наконец-таки решил меня ублажить? – с усмешкой поинтересовалась она, не дожидаясь ответа.

– Я женат, – не менее «дружелюбно» бросил Стихийный.

Все знали об особой «любви» Тафара и Иналины. Точнее о вражде двух стран из центральных миров – Драгхвара, страны стихийников, и Скаршии, страны, магов.

Посетитель, полностью обезоруженный и без кожаных доспехов, которые так любили драгхварцы, с такой ненавистью взирал на ее высочество, словно она была последней тварью в мире. Чудовищем, которое следовало бы уничтожить. Я не первый день имел дело с Иналиной и мог с уверенностью заявить, что она не такая. Ни один мускул не дрогнул на лице принцессы. Вот это выдержка!

– Со слухом у тебя явные проблемы, – прищурив взгляд, заметила ее высочество. – Не люблю повторять. Зачем явился?

– Обмен пленными, – обозначил цель своего визита поздний гость, окидывая презрительным взглядом ее высочество.

Взор задержался на ее высокой полной груди, не скрытой корсетом. Соски торчали и виднелись сквозь тонкую ткань рубашки. Огонь вспыхнул в зрачках стихийника. Глаза драгхварца переместились на меня. Теперь уже меня облили пренебрежением. Я опустил взгляд вниз и едва сдержал удивленное восклицание. Рубашка до пояса была расстегнута. Когда она успела?

– Меняю Рэйнера Нессельфольде на всех стихийников, – выдвинул условия Тафар.

– Не много ли просишь? – спросила Иналина, присаживаясь на стол.

– Он шастал по дворцу Повелителя. Как думаешь, может, стоило его обезглавить на месте? – вернул удар ей Стихийный.

– Пошли, – сказала она, вскакивая со стола, и направилась решительным шагом к выходу.

Я поспешил за ними. Пленников вскоре привели. Среди них была одна женщина. Даже в свете костров цвет ее волос оставался огненно-красным.

– Папочка! – детский крик разнесся над лагерем.

У многих рты раскрылись, когда увидели в ребенка числе военнопленных. Лишь Иналина да черные маги не подали виду. Девочка десяти-одиннадцати лет кинулась к Тафару. Тот обнял дочь и поднял ее на руки. Красноволосая женщина приблизилась к нему. Сразу проявилось сходство матери и дочери не только по цвету волос, но и в чертах их лиц.

– Рэйнер в ста метрах к северу от лагеря, – бросил Стихийный и плюнул под ноги принцессы.

Я впервые видел, чтобы этот спокойный цепной пес, внебрачный сын, Повелителя Всех Стихий, выражал такие сильные чувства на людях. В который раз за вечер скаршианская принцесса поразила своей выдержкой. Она не опускала взгляда и смотрела прямо в удаляющуюся спину Тафара. Только когда он покинул лагерь, Иналина спросила вкрадчиво, но громко:

– Кто взял ребенка в плен?

– А надо было убить? – спросил кто-то из ее подчиненных.

Впервые при мне она потеряла хваленное хладнокровие. Со странным рыком ее высочество схватила попавшуюся под руку плеть и хлестнула ею со всех сил по спросившему. Крик боли, и по лицу мужчины побежала кровь из раны. Никто не дернулся ему на помощь.

– В карцер, – приказала принцесса. – На месяц, – развернулась и быстрым шагом зашла в свой шатер.

Раненного бедолагу подхватили подмышки и поволокли в указанное направление. Я последовал за королевской особой и увидел, как Иналина пила прямо из бутылки. Выпив одну, она схватила другую. Я подбежал к ней и выхватил бутылку, не давая ей напиться.

– Не лезь, – оттолкнула меня ее высочество от стола.

– Мне хотелось бы иметь активную любовницу в постели, а не бессознательное тело, – пошутил я, но судя по мрачному взгляду, которым меня одарила принцесса, юмор сегодня неуместен.

– Ваше высочество, – я аж подпрыгнул, когда за моей спиной раздался голос герцога Дункела.

– Чего тебе? – недовольно буркнула Иналина

Удивительно, как она еще и не опьянела? Зелья?

– Это суровое наказание, – ответил черный маг, даже не заметив недоброго взора исподлобья.

– Я не воюю с детьми! – проревела принцесса. – И я очень надеюсь, что вы тоже, ваша светлость! – прокричала она.

– Его жена, Латифа, прикрывалась ребенком, когда мы ее схватили, – сказал Дункел, не обращая внимания на эмоциональный срыв ее высочества.

На лице Иналины поочередно сменилось несколько выражений: недоумение, изумление, и, наконец, расплылась улыбка. Принцесса громко расхохоталась, совсем не заботясь, что ее могут услышать.

– Что ж, – отсмеявшись, произнесла она, утирая выступившие от смеха слезы на глазах. – Он сам избрал свою судьбу.

Герцог Дункел поклонился и вышел из шатра.

– Рэйнера ко мне позови! – крикнула ему вдогонку принцесса, прикладываясь к следующей бутылке.

Через пару минут в палатку завели Нессельфольде. Его сопровождали другие черные маги, которых возглавлял Дункел. Сам Рэйнер был типичным черным – черные волосы, черные глаза, черная одежда. Единственное только кожа была светлой, да и та уже покрылась бронзовым загаром.

– Какого ограла ты там забыл? – без расшаркиваний приступила к допросу Иналина, не обратив внимания на «защитников».

Я заметил зашедшего за спину Иналины Дункела, который взглядом спрашивал что-то у провинившегося.

– Знаешь, чем это отдает? – она подошла вплотную к Нессельфольде и приподнялась на носочках. Тот покачал головой. – Предательством, – выплюнула ему в лицо рассерженная принцесса.

Ответ Рэйнера явно предназначался Дункелу, Кто-то из Черной гвардии заметил, что я хотел было поправить Иналину, но сдержался. Это не мои разборки. Не стоило лезть туда.

– Ее величество в курсе наших передвижений, – заступился за него глава черных магов.

– Введите меня в курс ВАШИХ передвижений, окажите честь, – с сарказмом проговорила ее высочество.

– Мы подчиняемся королеве, – поклонился Дункел принцессе. – Вы еще не королева.

Его слова прозвучали как издевка, как вызов. Иналина прищурила взгляд.

– На бунт поднимаешь, – она не спрашивала, утверждала. Подошла ближе к герцогу Дункелу. – И без меня хватает возмутителей спокойствия, – негромко, но с явным предупреждением в голосе, произнесла принцесса.

Она развернулась, подошла ко мне и взяла за руку. Иналина явно намеревалась завести меня в спальню.

– А теперь пошли все прочь, – ее высочество махнуло в сторону выхода. – Я желаю развлечься, – после такого откровенного заявления у меня уши загорелись.

Едва за нами сомкнулась занавесь, как принцесса набросилась на меня. Расстегнутая рубашка в миг слетела на пол. За ней последовал и ремень, который, упав, звякнул тяжелой бляшкой. Я аж оторопел от такой спешки. Застыл истуканом и не мог пошевелиться.

Однако ее высочеству удалось удивить меня в сотый раз за вечер. Едва голоса затихли в шатре, как она тут же отодвинулась от меня и высунула голову за шторы. Внимательно осмотрела палатку. Никого не осталось, кроме нас. После этого Иналина подошла кровати, схватила подушку и кинула в меня.

– Бери покрывало, – приказала она. – Спишь там на кушетке, – кивнула принцесса в сторону занавеси, отделявшей ее спальню от рабочей зоны.

Я не отрывал пристального взгляда от лежавшего на постели тела.

– Да очнись же! Сколько можно! Скоро твоим волчатам потребуется помощь. Без тебя им не выстоять!

Разговаривать с тем, кто не мог тебе ответить – явный признак психических расстройств. Но что поделать? Я привык иногда беседовать с ней. Она такая же, как и я. В этом без сомнений был уверен.

Проснись, молю тебя!

Мой взор был настолько сосредоточен на лице Волкики, настолько я жаждал ее пробуждения, что в какой-то миг почудилось, что ее веки дрогнули. Я тут же вскочил с кресла и склонился над женщиной. Прислушался.

Ее дыхание едва улавливалось. Грудь почти не поднималась. Никаких явных признаков просыпания. Неподвижное тело продолжало лежать. Не удержавшись, я провел кончиками пальцев по овалу ее лица, легонько коснулся сомкнутых губ. Она никак не отреагировала на это. Взял ее ладонь в свою руку. Такая маленькая. Казалось, хрупкой, но как Волчица орудовала мечом! Я просунул свои пальцы между ее и крепко сжал. Нет ответного пожатия.

Снова перевел взгляд на ее лицо. В который раз вспомнился момент, когда она обрезала косу. В ее глазах горела решимость. Волкика не задумываясь приняла решение. Это была наша первая встреча, в которую златовласая девушка запала мне в душу. Ее образ укоренялся там с каждой последующей встречей.

От созерцания оторвал щелчок открываемой двери. Я быстро выпустил ладонь Волчицы и отошел от кровати. Ее рука безвольной плетью повисла с краю. В комнату вплыла Эрбель. Увидев меня, она недовольно поджала губы, но взгляд все же опустила вниз, скрывая мысли, а затем метнулся к Волкике, заметив, что рука той свисала с постели, и бросила на меня взор, полный угроз. Ничего не говоря, я сел в кресло и внимательно наблюдал за действиями Бель.

Девушка молча прошла к кровати и принялась поправлять покрывало, смахивая несуществующую пыль, а после взяла другую подушку, которую сначала взбила, и поменяла старую на новую. Проделала она всё это в полном молчании, после чего, подошла к огромному в пол окну, став боком ко мне, и, чтобы видеть выражение ее лица, мне пришлось повернуть голову вправо.

– Вы, правда, считаете, что она очнется? – нарушила тягостную тишину Эрбель.

– Тебе нужно больше в нее верить, – ушел я от прямого ответа.

– Знаете, – она повернулась ко мне. – Я не понимаю только одного: почему вы нам помогаете?

Я бросил быстрый взгляд на Волкику и, поднявшись с кресла, направился к двери.

– У всех нас есть свой интерес в этом деле, – ответил я ей и покинул комнату.

Мне следовало переодеться в более подходящую одежду для вечернего выезда. Старый граф не любил, когда его заставляли ждать. И когда я уже спускался по широкой центральной лестнице, часы пробили ровно шесть вечера. Внизу меня поджидал дворецкий.

– Ваша светлость, ваша карета вас ожидает, – сообщил мне Саймус, накидывая мне на плечи теплый плащ.

– Как прошел урок танцев? – поинтересовался у слуги.

– Без инцидентов, – спокойно ответил он. – Учитель ушел весьма довольным. Шарф, ваша светлость, на улице все еще зима, – он подал шарф и поклонился, открывая входную двустворчатую дверь

– Благодарю, Саймус, – повязывая деталь туалета и уже на выходе бросил. – Меня к ужину не ждать. Проследи, чтобы дети все съели.

– Как прикажете, ваша светлость, – мужчина еще раз мне поклонился и закрыл дверь только тогда, когда тронулся мой экипаж.

В окно кареты, чуть отодвинув шторку, я заметил лица волчат, следивших в окно за моим отъездом. На лице Олана расплылась довольная улыбка. Ему прилетел подзатыльник от Иргида, которые отогнал остальных от наблюдательного пункта. Так я и думал: не Олан – командир, а Иргид. Хотя и Эрбель могла бы неплохо справиться с этой ролью. Здравомыслящая оппозиция никогда не мешала в группе.

Ровно в половину седьмого я зашел в главный зал клуба «Аристофъ». Граф уже сидел на своем излюбленном месте – он расположился за центральным столиком и аппетитно уплетал роскошный ужин.

Тяжелый вздох сорвался с губ. Де Лагарди всегда был таким позером. И сейчас, когда ему нужно со мной поговорить о чем-то важном, выбирает не кабинет наверху, а столик у вс ех на виду. Ну ладно, подыграем старику. Но все же не надо расслабляться. С ним всегда нужно быть настороже.

Увидев меня, мужчина помахал, приглашая жестом на свободное рядом место. Я молча сел напротив.

– Чего такой хмурый? – заканчивая ужин, поинтересовался дядя. – Что-то случилось?

– Ничего, – я откинулся на спинку стула. – Всё по-прежнему.

К нам подошел официант и поставил на стол пару бокалов с темно-коричневой жидкостью, убрав со стола ненужную посуду.

– Угощайся, племянничек, – граф взял один из бокалов и, поболтав немного напиток, сделал глоток.

Я последовал его примеру. Коньяк был отменным на вкус. Меньшего и не следовало ожидать от владельца клуба «Аристофъ»: здесь всегда подавали изысканные блюда и превосходные напитки.

– Так, о чем же вы хотели со мной поговорить, дядя? – спросил я его напрямую, сделав еще один глоток обжигающей жидкости.

– Сам же понимаешь, – старик сделал вид, что наслаждается ароматом напитка. – Скоро начинается весенний сезон, – он отпил из бокала. – Многие жаждут крови.

Это означало, что щенкам в этот раз не отвертеться. Они должны выйти в свет в этом сезоне. Если еще в зимнем я сумел отсрочить их выход, то теперь у меня ничего не выйдет. И граф сейчас недвусмысленно дал это понять. Я кивнул в знак того, что услышал его.

– Через две недели в столичном театре будет представлена новая опера, – он пристально посмотрел на меня. – И твои подопечные должны присутствовать там, – Де Лагарди выделил слово «должны».

Открытию светскому сезону всегда предшествовала какая-нибудь премьера. На этот раз это будет опера. М-да, не повезло ребятам. Хоть бы не заснули во время представления. Было дело, они дружно заснули, когда учитель музыки играл им какую-то мелодию.

– Твое присутствие также обязательно, – граф поставил недопитый бокал на стол. – Тебе необходимо задуматься о своем положении в обществе.

А это уже ход в мою сторону. Я провел левой рукой по волосам. Каждому холостяку наступает время остепениться.

– Я знаю одну очень хорошенькую дебютантку из приличной семьи, – ммм, рекламная компания. – Катарина Сэн-Ланжерон.

Дочь графа Сэн-Ланжерона. Девушка действительно недурна собой, да и школу благородных она закончила с блестящими рекомендациями. Вот только зачем мне эту девчонку подсовывали? Что ты задумал, дядя?

– Не волнуйся из-за своей внешности, – граф де Лагарди потянулся за бокалом. Да сколько можно упоминать мои шрамы! – Девчонку твоя внешность не особо интересует. Ты же понимаешь, это будет брак по договоренности. Очень удобно и практично, – он отсалютовал мне бокалом.

Что означало – родите наследника и разбегайтесь по своим спальням, заводите любовников и любовниц, не выходя за рамки дозволенного, то есть не афишируйте адюльтер.

– Отказываюсь, – я поставил бокал на стол с громким стуком.

Несколько любопытных посмотрели на нас.

– Что ты возомнил о себе, щенок! – теперь дядя наконец-то показал свою истинную натуру. – Это прекрасная партия, которая поможет тебе укрепиться в обществе, – он с силой сжал бокал. – Война закончена, и поверь, теперь всем будет интересно узнать, в какие игры ты играл, пока другие воевали.

– Вы прекрасно осведомлены, в какие игры я играл, – я поклонился графу. – Благодаря моим планам удалось выиграть эту затянувшуюся войну, которая практически опустошила королевскую казну, – и все же взял бокал. – И опять-таки, благодаря моим советам, – я повертел бокал, делая многозначительную паузу. – Король сумел наполнить ее в кратчайшие сроки, – и, отсалютовав графу, выпил залпом оставшийся коньяк. – Так что, меня не в чем обвинять. Перед короной я чист, – поставил пустой бокал и поднялся из-за стола. – Хорошего вам вечера, дядя, – поклонившись, я покинул клуб.

На улице заметно похолодало и потемнело. Зажглись магические фонари, освещавшие в ночное время столицу Аландара.

– К Ажин, – бросил я кучеру, садясь в карету.