Волчица. Возрождение

Глава 5 Пробуждение

– Дорогой, где ты витаешь? – под ухом раздался обиженный голос Ажины.

Я провел правой рукой от ее бедра по спине, шее, а после мои пальцы запутались в ее темных накрученных волосах. Поцеловал ее. Она с готовностью ответила мне, сладко застонав. Едва я отстранился от нее, как эта проворная кошка оседлала меня.

Любовница права, я витал в своих мыслях. Дядя подозревал меня в измене, но я был осторожен. Все чисто. Проверять даже не стану, чтобы не наследить. Да и судьба волчат беспокоила не меньше собственной. Они опрометчиво дали клятву, и теперь вынуждены будут ее исполнить.

Волкика…

Молю Единого, чтоб она очнулась.

– Почему тебя так давно не было? – промурлыкала она, водя своими тонкими пальчиками по моей груди. – Я уж подумала, что ты забыл про меня, – молодая женщина обиженно выпятила нижнюю губку, но при этом не забыла слегка прогнуть спину, чтобы выглядеть соблазнительнее.

– Дела, дела, – как всегда отвечал я ей. – Не забивай ими свою прелестную головку, – приподнявшись, я резко перевернулся, подминая ее под себя.

Ажин с тихим грудным смехом обвила мою талию своими длинными стройными ножками. Я впился в ее рот, проводя рукой линию от бедра до талии, на которой немного задержался, принялся ласкать небольшую грудь, спустился к животу, а затем снова подразнил сосок. Содержанка выгнулась от ласки, обхватывая руками шею.

– Знаешь, – прошептала она, а я в это время занимался мочкой ее правого уха, продолжая ласкать ее грудь. – Я рада, что ты ко мне приехал, – женщина впилась своими острыми коготками в мои плечи, когда я принялся за ее длинную шейку. – Значит, врут все эти слухи, что ты там развлекаешься со своей спящей пленницей.

И тут я просто замер. Желание, которого было и так мало, вовсе улетучилось. Что забыл в кровати этой прелестницы? Я резко поднялся с кровати, освобождаясь от цепких объятий, и принялся собирать свою раскиданную одежду по спальне, тут же надевая.

– Прости, прости, – бросилась ко мне Ажин. – Просто я ревную, – она принялась целовать меня, но я лишь бесцеремонно отстранился от нее. – Тебя так давно не было, – женщина опустилась передо мной на колени. – А тут эти слухи всякие, что ты забавляешься не только с ней, но и с молоденькими подопечными, – но заметив мой сердитый взгляд, Ажина поспешно добавила. – Но я же тебя знаю, ты на такое не способен. Я больше так не буду, – она схватила меня за руку. – Умоляю, не уходи!

– Меня ждут срочные дела, – ответил я ей, выходя из спальни.

Уже через пять минут я сидел в карете. Ее слова оказались мыслями всего общества. Ко мне пришло осознание серьезной ошибки. Теперь непременно требовалось вывести детишек в высший свет, чтобы прекратить подобные слухи. Ох, и хитер же старый хрыч! Вне всякого сомнения, это проделки дяди.

Запустив левую руку в волосы, я ухмыльнулся. Зря я все-таки так грубо обошелся с Ажин. Да, она больше не возбуждала меня. Чего скрывать, с тех самых пор, когда в моем доме появилась Волкика. Златовласая мечта… Она казалась недосягаемой, а теперь тут, совсем рядом, в соседнем крыле особняка, и все равно далекая.

Я тряхнул головой. Надо будет завтра отправить Ажин какое-нибудь новое украшение. Мимо мелькнула витрина известного ювелира, чьи творения разбирали за считанные часы после выставки на продажу. Я вспомнил об одном браслете, о котором она трещала в предпоследнюю встречу. Вот его и отправлю. Пусть думает, что это извинение. Нельзя с любовницей расставаться. Иначе зашевелиться дядя.

Домой вернулся раньше намеченного. Выходя из кареты, заметил, что свет в спальне Волкики горел. Вот же настырные засранцы! Я взбежал по лестнице, распахнул двери, промчался мимо Саймуса, который приготовился снять пальто с меня, поднялся на второй этаж, прошел по коридору и с шумом отворил дверь.

Так и есть. Мальчишки сидели на полу, а девушки – на постели. Волчата снова экспериментировали, чтобы привести в сознание наставницу. От них тянулись магические жилы синего, красного, желтого, фиолетового и зеленого цветов.

Дети не ожидали такого шумного прихода. Они вздрогнули и уставились на меня. Иргид взирал с прищуром. У Олана бегал взгляд по комнате. Маирита сжалась и задрожала. Ее обняла Эрбель, метавшая взором молнии. У Тихана глаза приобрели фиолетовый оттенок. Как же меня достали их мысленные разговоры! Пора прекращать угрозы и переходить к решительным, жестким мерам.

– Завтра. Волкика. Отправляется. В лекарский. Дом! – рубленными фразами выдал я им, едва сдерживая злость.

– Нет! – воскликнул Иргид, вскакивая с пола и преграждая путь к наставнице.

За ним последовали и остальные мальчишки. Даже Бель сплела атакующее заклинание. Маирита накрыла своим телом Волкику. Концерт по заявкам.

– Вы не посмеете, – повторился Иргид.

– Значит так, – я зашел в комнату и отошел от входа. – Начнем с того, что это, – обвел руками вокруг себя. – Мой дом. Вы здесь гости.

– Скорее уж плен…, – буркнула Эрбель.

– Вы сами поставили себя в такое положение, – оборвал я ее на полуслове. – Не забывайте договор, который вы подписали. Кровью.

Это был еще один момент, который я не мог до сих пор себе простить. И как я умудрился его прошляпить? Договором занимался граф де Лагарди, так что ничего удивительного. Старый интриган. Чтоб его!..

– С завтрашнего дня вы начинаете готовиться к выходу в свет, который состоится через две недели, – проинформировал я детей. Мой взгляд остановился на девушках. – Гардероб закажите в одном из лучших ателье. Там вам помогут подобрать аксессуары и прочие мелочи. Адрес вам назовет Саймус. Тоже касается и вас, молодые люди. А теперь разошлись по своим комнатам. Отныне у вас комендантский час. В десять часов вечера вы должны быть в кроватях.

Да, договор, подписанный кровью, возымел больше действия, нежели все мои увещевания. Волчата метали в меня злобные взгляды, но молча подчинились и покинули спальню Волкики. Последней уходила Эрбель. Она так сильно хлопнула дверью, что штукатурка посыпалась с потолка и стены.

Я прошел вглубь комнаты и сел в кресло. Взор не отрывался от нее. Веки закрыты. Губы сжаты. Тело полностью расслаблено. Казалось, она просто спала. Если бы…

– Знаешь, я не представляю, как ты с ними справлялась, – я так устал, что начала говорить с почти мертвой женщиной. – Они всегда делают все наперекор. Вот и сейчас, более чем уверен, они будут лежать по своим кроватям, но при этом будут мысленно общаться. Как ты их не поубивала, пока учила?

– Скорее уж они едва не уложили меня на лопатки, – раздался хриплый голос с постели.

– Мало того, что ты, Бран, разговариваешь с женщиной без сознания, так тебе еще чудится как она тебе отвечает, – проговорил я в полголоса сам себе. – Интересно, как называется это психическое расстройство?

– Если ты немедленно не расскажешь мне, где я нахожусь и что вообще происходит, тебе никакие лекари не помогут. Даже некромантам поднимать нечего будет, – златовласая голова на подушке повернулась в мою сторону, и на меня уставились серо-голубые глаза, в зрачках которых горело солнце.

Привидится же такое! Я протер глаза и поднялся с кресла, намереваясь покинуть спальню. Кажется, кто-то засиделся. Пора отдыхать. Не успел я взяться за дверную ручку, как позади закричали:

– ТЫ СОВСЕМ СБРЕНДИЛ?! А НУ ВЕРНИСЬ!

Женский голос перешел в настоящий визг. Он-то меня и оглушил. Я медленно развернулся и несколько раз моргнул. Видение не исчезло. Только теперь в серо-голубых глазах, смотревших на меня, плескалась до боли знакомая ярость. Не может быть!..

– Почему я не чувствую ног, рук? – прошипела она. – Я совсем не чувствую тела..., – уже совсем тихо проговорила Волкика.

Гнев во взгляде сменился шоком, перешедший в растерянность. Я хотел было ей пояснить, но в коридоре послышался дружный топот ног. Едва шагнул в сторону, освободив дорогу, как дверь с громким хлопком открылась. В комнату ввалились волчата.

– Очнулась! – заверещали радостные дети.

В ушах от их воплей зазвенело. Ребята бросились к наставнице. Они кружили вокруг нее, спрашивали на перебой, что той хотелось или требовалось, поправляли подушки, одеяло. И только Маирита замерла на входе. Ладонью она зажала рот, сдерживая рвущийся крик. А вот слезы сдержать юная целительница не смогла. Они ручьем потекли по все еще пухлым щечкам.

– Да, она не может двигаться, – подтвердил я ее наблюдение.

– Как же я не додумалась до этого, – ошарашенно проговорила она.

– Никто не может определить этого, пока человек без сознания, – попытался я успокоить ее, но слезы хлынули пуще прежнего.

– Что вы сказали? – переспросил у меня Иргид, взглядом приказывая остальным замолчать.

В комнате воцарилась звенящая тишина.

– Мое тело парализовано, – как гром среди ясного прозвучали слова Волкики.

– Это легко поправить, да, Рита? – с наигранной улыбкой уточнила Эрбель.

– Нельзя восстановить то, чего нет, – тихо сказала целительница. – Никто не сможет помочь.

В один миг враг стал другом. Волчата с надеждой уставились на меня. А что я? Я не бог. Чудес не творил.

– Маирита права, – огорчил я ребят. – Тут никто не поможет.

– Откуда вы знаете? – с вызовом спросила Бель.

И вот я снова смертельный враг. Быстро же они меняют решения! Я хотел уйти, оставив ее вопрос без ответа, но заметил взгляд Волкики. Вот кто-кто, а она заслуживала правды. Ведь она – потомок магур.

– Когда ты на поле боя принялась использовать Нити Силы, – я не спускал глаз с очнувшейся. – Ты впустила их в свое тело. Они ускорили твои передвижения, сделали тебя сильнее. И выжгли нервы, которые были задействованы в тот момент.

– Что ж, – ее голос дрогнул, но на лице не отразилось ни единой эмоции. – Я сама виновата в этом, – на секунду Волкика прикрыла глаза, а потом вновь открыла их. – Я устала и хотела бы отдохнуть, – теперь она говорила твердо. – Маирита, Эрбель, помогите мне, пожалуйста, подготовиться ко сну, – девушки с готовностью бросились помогать наставнице. – Иргид, Олан, Тихан, мальчики, я желаю вам доброй ночи. Непременно увидимся утром, – спокойно, с улыбкой на губах, произнесла она, чуть прищурив взгляд.

И как этот прищур можно истолковать? Надеялся, что с ее пробуждением станет легче, но кажется, так сильно я никогда еще не заблуждался. Походу, проблем будет только больше.

Удивительно, но волчата слушались ее беспрекословно. Ребята пожелали спокойной ночи и покинули спальню.

– Ваша светлость, доброй ночи, – красноречиво попрощалась она со мной.

Бель уже стояла у раскрытой двери, глядя на меня с ехидцей во взгляде.

– Доброй, Волкика, – кивнул я ей. – Пусть солнце взойдет над твоей головой, – бросил напоследок и вышел.

Я шел по коридору в свое крыло. Спальни волчат и их наставницы располагались в гостевом. Настроение стремительно поднималось, несмотря на усталость. Я заметил ее удивленный взор на мое пожелание. Она совсем не ожидала услышать слова нашего народа. Волкика оказалась не готова к встрече с другим магуром. Интересно, а она видела еще кого-нибудь из наших? Просто так велико было ее удивление после моих слов.

Мы привыкли скрываться, таиться ото всех. Даже от себя подобных. Только так, сливаясь с другими, крылатый народ смог выжить. И, возможно, пришла пора их потомкам заявить о себе. Тем более, что многие страны Центрального мира договорились защищать уцелевших магур. Поговаривали, что только они смогут завершить процесс объединения миров.

И вдруг, спустя столько времени – более полутора веков с момента подписания договора, когда никто не надеялся, что крылатый народ все еще жив, Волчица открыто применила силу легендарных магур. Никогда я не думал, что можно так использовать Нити. Она так ими управляла, будто делала это всю жизнь. Предания и сказки оказались былью для тех, кто сомневался.

Настала пора нашему народу возродиться. С такими мыслями я укладывался спать.

Утро, как всегда, началось с кофе. Саймус доложил, что дети ни свет, ни заря притащились к моей «гостье» и до сих пор не выходили из ее апартаментов. Была надежда, что с пробуждением Волкики все изменится, но реальность оказалась намного прозаичнее – ничего не изменилось. Стало интересно: какую сторону примет она?

Пока одевался, принял решение умолчать о факте выздоровления Волчицы. Пусть она немного придет в себя, обдумает сложившуюся ситуацию, сделает выводы. В общем, надо дать ей время. Ни Великоград, ни Аландар, ни Скаршия – никто не узнает об этом. Шила все равно не утаить. Хотя бы пару дней.

Когда я покинул свои комнаты, дворецкий подошел ко мне, сообщив, что в столовой накрыт завтрак. Поблагодарив его, направился в спальню к Волкике. На этот раз дверь отворил тихо, с осторожностью. Однако застать врасплох не удалось. Еще по пути сюда заметил сигнальные заклинания. Молодцы!

– Доброе утро, ваша светлость, – из всех присутствовавших только Волкика поздоровалась со мной.

Дети сидели вокруг нее нахмурившись.

– Доброе, – с легким поклоном ответил я ей. – Вас ждет завтрак в столовой, – обратился к ее детям.

Они меня проигнорировали.

– Чем быстрее позавтракаете, тем быстрее вернетесь к наставнице, – я постарался как можно мягче произнести.

Подопечные взглянули на наставницу, которая ободряюще улыбнулась. Только тогда они покинули спальню. Перед выходом Иргид посмотрел на меня с явным предупреждением во взгляде.

– Я благодарна вам за детей, – произнесла Волчица.

– Рано благодаришь, – покачал я головой.

– Дети рассказали о договоре, – сказала она. – Вас не в чем винить.

Я тяжело вздохнул, готовясь к трудному разговору, и поведал ей все, что знал сам, ничего не утаивая и не скрывая. Сейчас мы с ней не были врагами. Нам стоило быть на одной стороне. За утро ребята многое успели сообщить наставнице. Однако они не ведали о подводных камнях, интригах, в которых ни разу не участвовали.

Задумчивость во взгляде Волкики подсказала, что она не торопилась с выводами, взвешивая услышанное. Спешка в таких делах ни к чему.

Понятно, что ее учеников собирались использовать, продать тем, кто больше заплатить казне. Они – гибриды. Дети, рожденные от них, будут обладать совершенно новой, неизученной силой. Значит, будут сильнее других.

Сбежать в другую страну – не выход. Тут не все просто. Дело в том, что у каждого жителя при рождении появляется метка на душе. Все, кто обладал хоть какими-нибудь способностями, могли ее увидеть. Эта метка привязывала к стране, в которой родился человек. Она показывала статус, место и положение гражданина в государстве. Убрать ее могли лишь правители и те, кому монархи давали на это право.

Переехать в другую страну означало снять метку и получить ее в другом. Если делали это без разрешения, то появлялся знак предателя. И тогда человек становился изгоем. Никто не имел дел с предателями. Никто не интересовался даже причинами, вынудившими человека поступиться честью. Это клеймо не смывалось и не убиралось.

Волкика понимала это. Очень хорошо понимала. В Гинере она была преступницей, приговоренной к смертной казни. У нее было это клеймо. Да, было. Теперь его нет. Как нет и метки гражданина Аландара. Сейчас она вольна, как длаки, у которых не было собственного государства. Но у нее были дети, ставшие жителями нашего королевства. Она могла покинуть страну беспрепятственно, а волчата – нет.

Все из-за того, что после победы Аландара над Гинером был подписан договор, где говорилось, что все жители Гинера становятся подданными выигравшей стороны. Смертники были уже лишены гражданства. Чтобы не содержать ораву преступников, аландарская верхушка решила их уничтожить. Клеймо, что вживляли в отступников, помогло в этом деле. Как я в тот момент переживал, чтобы Волчица не умерла! А она этого даже не почувствовала.

Неужели она нашла способ избавиться от позорного клейма? Надо будет разузнать подробности.

Да и насчет беспрепятственного ухода из Аландара я все-таки погорячился. Волкика во всеуслышание заявила о себе, как о потомке магур. Они – лакомый кусочек для всех. Теперь их кровь ценилась. Если ей дороги дети, то ее будут шантажировать их безопасностью, чтобы вынудить остаться и подчиняться.

Так было с моей бабкой. У нее отобрали дочь, мою мать. Ей угрожали, что убьют ребенка, если не выйдет замуж за племянника короля и не родит тому сына. Она выполнила требования, но умерла во время родов. Младенец не выжил. К тому моменту мама выросла, впитала в себя историю нашего народа. И тоже вышла замуж, за моего отца, чтобы избежать домогательств. Мама недолго прожила, но очень многому успела меня научить.

Волчица слушала не перебивая. Даже вежливое выражение ее лица не менялось. Под конец рассказа оно стало меня раздражать. Я с человеком разговаривал или с мебелью?

– Незадолго перед своей смертью мать выжгла мне нервы, – почти зло проговорил я.

Нет, на женщину, подарившую мне жизнь, не злился за это. В тот день я упал с лошади и сломал позвоночник, лишившись былой подвижности. Надоело то, что Волкика никак не реагировала. Но последние слова удивили ее. Я углядел в ее глазах огонек надежды, который она постаралась спрятать.

– Тогда у нас гостила другая магура с дочерью. Они помогли мне восстановиться, – продолжал я. – Мама умерла, помогая им сбежать из Аландара.

– Мне жаль, – прошептала Волкика.

Я взглянул на нее. Чего ты хотел, Бран? Она только очнулась и узнала, что не может двигаться. Ты излил ей душу, а ей просто жаль. Для нее все случилось будто вчера, а для тебя минуло полгода. Не торопи ее. Ведь ты именно этого хотел – дать ей время прийти в себя, тогда не дави.

– Прости за настойчивость, – извинился я перед ней.

В ее взгляде появилась настороженность.

– У тебя есть пара дней, чтобы все обдумать, прежде чем появятся первые посетители, – предупредил я ее. – К сожалению, больше времени, чтобы ты осмотрелась, дать не могу. Кто-нибудь из слуг непременно проболтается или ему развяжут язык при помощи зелий.

– Или мыслителей, – тихо добавила она.

– С возвращением в наш мир, – я кивнул ей и направился к выходу.

Уже открыл дверь, когда позади раздалось:

– Ваша светлость!

Теперь напрягся я, не зная, чего ожидать от нее.

– Мир дому вашему, – произнесла Волкика традиционную фразу при входе в чужой дом.

Ещё раз молча поклонился ей и вышел. Саймус тут же появился передо мной.

– Ваша светлость, ко входу подъехала карета графа де Лагарди, – предупредил слуга.

Только этого мне не хватало. От кого он узнал? Последнее я, видимо, произнес вслух, потому что дворецкий сообщил:

– Сегодня я не досчитался посудомойки и одного лакея.

Значит, кто-то из них или оба были людьми дяди. Плохо. Очень плохо.

– Дети в столовой? – спросил я у Саймуса.

– Да, ваша светлость, – его ответ уже летел мне в спину.

– Проводи его сиятельство в мой кабинет, – прокричал я приказ дворецкому, сбегая по лестнице.

Я влетел в столовую, когда волчата уже доедали завтрак. Они даже успели собрать разных вкусностей на поднос, чтобы отнести наставнице.

– Завтрак отменяется, – выпалил я. – У нас гости, – поспешил добавить, увидев удивление на лицах детей. – Граф де Лагарди. Ведите себя тихо. От этого будет зависеть и судьба вашего учителя. И оденьте ее, на всякий случай. Вдруг он захочет с ней пообщаться.

Иргид молча кивнул мне в знак того, что понял, и жестом позвал остальных за собой. Выходили они из столовой через дальнюю дверь, которая вела к лестнице на второй этаж сразу в гостевое крыло. Я же покинул комнату через переднюю и сразу же столкнулся с родственником.

– Бран, – протягивая правую руку для приветствия, он подошел ко мне. – Утро сегодня на редкость хорошее.

– Рад видеть вас, дядюшка, – улыбаясь, я пожал его ладонь.

– Я надеялся, что ты первым мне расскажешь о пробуждении своей гостьи, – шутливо пригрозил мне пальцем граф де Лагарди.

Лакей помог ему снять пальто.

– Да вот ждал приличествующего времени для отправки приглашения, – любезно проговорил я, жестом приглашая пройти в мой кабинет.

Так не хотелось лебезить перед этим интриганом, но выхода не было. Придется играть по его правилам. Пока.

Дядя проследовал в указанную комнату, где сел на кожаный диван. Я предложил ему бокал коньяка из графина, стоявшего на столике перед ним.

– Благодарю, – сказал он и взял стакан из моих рук.

На несколько минут воцарилась тишина, пока граф наслаждался изысканным напитком.

– Так что там с твоей гостьей? – перешел к делу дядя. – Как представитель короны, я намерен с ней встретиться.

Я позвонил в колокольчик и в кабинет вошел Саймус.

– Пригласите гостью спуститься к нам. Его сиятельство желает лично поприветствовать ее, – приказал я ему.

Тот поклонился и вышел.

– Нам придется подождать, – миролюбиво предупредил я родственника.

– Говорят, она еще вчера очнулась, – заметил дядя, попивая коньяк из бокала.

Ему было наплевать на своих информаторов. Совсем не ценил кадры.

– Говорят, Скаршия и Драгхвар породнились, – проговорил я знаменитую небылицу.

Так говорили про неподтвержденные слухи. Почему Скаршия и Драгхвар? Да потому что их Тихая война стала настолько известной, что уже никто не верил в то, что она когда-нибудь между ними прекратится.

– Не дерзи, – сердито выплюнул граф де Лагарди.

Он со стуком поставил бокал на столик.

– Вы и сами все сейчас увидите, – поднял я руки в сдающемся жесте.

Вопреки моим словам ждали мы недолго. Буквально через пару минут дверь отворилась. Первым вошел Саймус и представил гостью. Граф тут же поднялся, за ним я. Он втянул живот, напустил на себя важный вид. Чем больше дядя делал движений, чтобы казаться значительной фигурой, тем сильнее было его удивление, когда он увидел Волкику, которую ввез один из лакеев в комнату на кресле-каталке. За дверью показались фигуры детей, но я успел перехватить взгляд Иргида и покачал головой, предупреждая его не делать глупостей. Они быстро исчезли.

Кресло-каталку подкатили к столику. Волкика оказалась между мной и растерянным графом. Родственник одарил меня злобным взглядом. Сам виноват. Тебя сюда никто не звал.

– Позвольте представиться, – поняв, что я не торопился представлять его, дядя сам начал разговор. – Граф Грегорио де Лагарди, – он поклонился и протянул руку ладонью кверху.

Думал, женщина положит в нее свою ладошку?

– Рада оказанной мне чести быть знакомой с вами, – ответила Волкика.

Я когда-то предположил, что она не из простых, потому что знакома с этикетом. Как оказалось, я был прав.

– Я нижайше прошу у вас прощения, но я не смогу подать вам руки, – после ее слов дядю передернуло.

Он медленно выпрямился и сердито воззрился на меня, ожидая объяснений.

– Его светлость тут ни причем, – заметив его взгляд, сказала она. – Я полностью обездвижена после битвы. Только голова немного двигается, – и в подтверждении своих слов женщина повернула голову вправо-влево.

– Не знал, – снова поклонился граф ей и сел на диванчик.

Я последовал его примеру.

– Могу ли я поинтересоваться, чем вызван интерес к моей незначительной персоне? – спросила Волкика у дяди.

Ее нежный голос журчал и услаждал слух мужчин. Что-то раньше я не замечал в нем таких ноток. Как она принизила свои достоинства! Кто незначительная фигура? Она? Да теперь все в Аландаре знали, что Волкика – потомок магур.

– Знаете ли, нелегко вот так начать, – граф де Лагарди замялся, что было несвойственно его натуре. Что это тогда? Игра? – Ваши подопечные подписали договор с Аландаром…

– Ах, вы об этом! – с искренней радостью воскликнула Волкика. – Они мне уже рассказали о нем.

От ее слов дядю перекосило, но она этого словно не заметила.

– Я полностью поддерживаю ваше желание вывести их как можно скорее в свет, – и столько воодушевления отразилось на ее лице.

Кика, ты что творишь? Этот вопрос едва не сорвался с моих губ, но я вовремя взял себя в руки и принял невозмутимый вид.

– Что? – переспросил граф де Лагарди.

Похоже не только меня обескуражили слова женщины.

– Я уже отругала детей за то, что они медлили с этим. Давно пора создать собственные семьи, – она еще договорить не успела, как в дверь что-то стукнуло.

Послышалась возня. Снова стук. На этот раз более размеренный и уверенный.

– Чай, ваша светлость, – войдя в кабинет, объявил дворецкий.

– Благодарю, Саймус, – и отпустил слугу, когда тот налил горячий напиток в чашки.

Дядя хотел оказать любезность и подать чашку чая Волкике, но застыл в замешательстве, потому что не знал, что делать. Она не могла двигаться. Граф откинулся на спинку диванчика и сделал несколько глотков чая, но напиток обжигал, поэтому де Лагарди отставил блюдце с чашкой и оценивающим взглядом окинул фигуру Волкики.

– Прибыл я сюда не для разговора о судьбе детей, – попытался он вернуть себе главенствующую роль в разговоре.

Только сдается мне, графу ее не получить назад. Кика что-то задумала. Я надеялся, что она поделится со мной своими размышлениями.

– Я прибыл сюда, чтобы помочь вам определиться со своей судьбой, – де Лагарди улыбнулся.

– Как любезно с вашей стороны, – все в таком же радостном настроении ответила ему Волкика. – Что вы предлагаете?

– По сути, то же самое, что и вашим детям, – он заметно занервничал, не зная, как на эту новость отреагирует моя гостья.

– Ох, я с превеликим удовольствием вышла бы замуж, – слишком уж веселым был ее голос, когда она это сообщала. – Но кому нужна неподвижная калека?

Хорошо, что я еще не успел сделать глоток чая, а то непременно поперхнулся бы. Метафора «бревно в постели» обрела вполне конкретное воплощение. Это Волкика еще не знала об извращенным вкусах графа, который предпочитал полное подчинение женщины в спальне, где мог творить с ней все, что угодно. Знавал я еще парочку таких великовозрастных аристократов со схожими увлечениями. Один из них осенью женился в восьмой раз, на молоденькой дебютантке. Если до замужества девушка была похожа на нежный цветок, то к концу зимы потеряла половину былой красоты. Жестокость убивала прекрасное.

Де Лагарди не нашел, что ответить. В принципе ему и не дали ответить, потому что Волкика продолжила:

– Семью создают для того, чтобы продолжить род, – тут впервые за этот разговор в ее голосе проклюнулись настоящие эмоции. – Я же бесплодна.

– Что за чушь? – не выдержал дядя и вскричал. – С чего вы это взяли?

– Клеймо смертника, – спокойно пояснила она. – Я думала, что это всем известно, – открыто и спокойно произнесла Волкика.

Однако терпение графа дало трещину. Он вскочил, зло сверкнул сначала на нее, потом на меня, а затем вылетел из комнаты. Поклонившись, я оставил гостью в своем кабинете, чтобы последовать за ушлым родственником, и застал его спешно одевающимся.

– Ты мне за это заплатишь, – пригрозил он напоследок и хлопнул входной дверью.

Посмотрим, кто и что из нас заплатит!

Я вернулся к женщине, сидевшей в той же позе, что и когда оставил ее. Точно, она ж парализована. Ненадолго. Главное узнать у нее, пойдет ли за мной.

– Мне жаль, что я стала камнем раздора между вами и графом, ваша светлость, – первой нарушила тишину Волкика.

– Оставьте это, – отмахнулся я от нее и подошел к окну.

Карета дяди завернула за угол.

– Вы знаете, кто был главнокомандующим магур в Последней Битве? – настолько тихо спросила она, что сперва показалось, что я ослышался.

Твердый взгляд и плотно сжатые губы Волчицы подсказали, что нет. Потомок магур и вправду произнесла это.

С тех пор как произошло объединение миров, магуры ничего не записывали. Свою историю они передавали из уст в уста. Смельчаки слагали песни и баллады, рассказывая их по тавернам за деньги. Мало кто верил их стихам, но именно так крылатый народ разносил новости о своих.

И вот сейчас Волчица спросила меня о том, кто руководил, кто возглавил магур на то, чтобы разорвать свой мир на Нити и ими сшить остатки других миров. Она хотела знать наверняка, потомок ли я магур или просто притворялся. Вот только не ведала Волкика одной правды.

– Волег Вольский, – ответил я ей.

Глаза женщины расширились от удивления, как и мои. Её, потому что она не думала, что я и правда магур. Мои же – до меня только сейчас дошло, чьим потомком была Волчица. И как её семье удалось выжить?

Волкика нервно сглотнула.

– У Волега была дочь. Она самой последней покинула наш родной мир перед тем, как его разорвали, – глухо пояснила смертница.

Все, кто разрывал мир, погибли. И его дочь это видела. Вот, что скрывалось за её словами. Откровение за откровение.

– Тебя не смущает фамилия Стратилат? – поинтересовался я у неё.

– Стратилат. Стра-ате-эг, – прошептала она и раскрыла в изумлении рот.

– Моя семья участвовала в разработке этого плана, – мы – магуры. Нам нечего скрывать друг от друга. – Всевидящая нам помогала…

– Поэтому Олла и решилась на уничтожение собственного мира, – ошарашенно перебила Волкика.

Оллой звали великую княгиню магур, правившую во время объединения миров. На ее долю легла тяжелая ноша принятия решения, ставшего судьбоносным для великого множества людей и, в первую очередь, для самого крылатого народа. Этот выбор принес горе, боль и страдание всем без исключения, поэтому магур сначала почитали и страшились, а потом низвергли и уничтожили.

Только вот незадача, лишь крылатый народ мог теперь распустить нити, опутавшие Единый мир. Там, где были клубки этих Нитей, остатков родного мира магур, невозможно было использовать никакую силу. Совсем. На осознание этого ушли долгие тысячелетия. Правители Центральных миров пошли на беспрецедентный договор, защищавший потомков крылатого народа. Но наученные горьким опытом, оставшиеся в живых магуры скрывались ото всех, чтобы выжить и сохранить крупицы своего народа.

Мой предок вместе с Всевидящей разработал план. Да, мой народ должен был пострадать. Он практически вымер. И на этих остатках возродится вновь. Рискованно. Почти все согласились с решением Оллы и пошли на верную смерть.

Из своих мы спасали только детей и девушек. Именно они могли быстрее и незаметнее влиться в новый, совсем чуждый для всех народов мир. Мы понимали, что не все из них выживут, но мы рискнули. Мы пережили уважение, страх и презрение.

Всевидящая предрекла, что за падением, последует возрождение. Это означало, что магуры должны исчезнуть, чтобы появиться вновь.

Взгляд впился в Волкику. Все ради таких, как она. Новое поколение магур. Нитями силы не все из нас могли управлять. Я долгое время приглядывал за ней, пока пытался найти Зарину и ее мать. Волопас называл Кику умышленником. Умышленников никто не принимал всерьез. Недомаги – так их называли. А за ними скрывались потомки крылатого народа.

Я помнил Зарину, дочь той магуры, что помогла моей матери восстановить мою подвижность. Она умела делать тоже, что и Волкика. Сила Зарины поражала. Казалось, что старые легенды ожили. Вот тогда я решился искать потомков своего народа, чтобы объединиться для возрождения.

– Есть способ вернуть тебя в строй, – тихо проговорил я ей. – Сам я никогда не пробовал, но запомнил последовательность действий.

– Хорошо, мы попробуем, – уверенно ответила Волкика.

На этот раз она без страха смотрела в мои глаза. В ее взгляде зажегся огонек доверия. Верь мне, Кика! Я нас не подведу!