Волджин - Тени Орды

Справа от него, в дюжине ярдов позади, лук Тиратана застонал, когда человек натянул тетиву. Он выстрелил. Время для Вол'джина достаточно замедлилось, чтобы увидеть саму стрелу за секунду до того, как она слетела с лука, разгоняясь. Красное древко, синие перья и полосы, крючковатый наконечник, рассчитанный на то, чтобы пробивать кольчугу - стрела исчезла за розовой цветущей пеленой. Лишь два маленьких лепестка упали вместе с хлопьями снега, отмечая ее путь.

Впереди в закатном сумраке раздался влажный кашляющий звук. На землю упало тело. А потом с пронзительными боевыми кличами и древними, страшными проклятиями Зандалари ринулись вперед огромной сокрушительной волной.

Некоторые пали еще на пути через рощу. Ноги снова попадали в спрятанные ямки. Даже если бы они не были утыканы кольями, торчащими вверх, чтобы ранить их, или направленными вниз, чтобы поймать их, скорость и сила бега троллей была достаточно велики, чтобы сломать ноги и вывернуть колени. Зандалари не останавливались над ранеными, а преодолевали их тела мощными прыжками.

Из-за серьезности их положения Тажань Чжу призвал своих монахов показать все, на что они способны. Он отобрал полдюжины лучших стрелков и в связке с Вол'джином разработал стратегию, которая позволила бы каждой стрелой убить несколько противников. По мрачному кивку Вол'джина, как только нападающие рассеялись среди деревьев, монахи выпустили стрелы.

Приготовления в роще не ограничивались рытьем ямок. Ветки очистили от листьев и заострили в колья. К некоторым были привязаны лезвия от кос. Другие были по всей длине обмотаны кольчужными цепями с крючьями. Все это было искусно спрятано в розовых кронах, натянуто и привязано церемониальными узлами.

Монахи выпускали стрелы с V-образными наконечниками, заостренными сзади. Клинки быстро разрезали веревки, и ветки упруго возвращались на место.

Цепь из колец закутала одного Зандалари в стальные любовные объятия. Он стряхивал с себя куски плоти, пытаясь вырваться на свободу. Лезвия серпов хлестали по шеям или вонзались глубоко, отрывая жертву от земли. Одно рассекло троллю лицо, лишив его глаз, отрезав ухо и оставив его сидеть под деревом, шаря окровавленными пальцами в попытках собрать себя обратно.

С северной стороны, перед Закрытыми Покоями, защелкали маленькие осадные механизмы. Дюжины и дюжины крошечных глиняных кувшинчиков пронеслись по небу. Они разбивались повсюду вдоль дороги к узкому веревочному мосту, который вел к островку в сердце монастыря. Некоторые были полны яда, расплескавшегося по камням. Другие содержали масло, от которого под ногами стало скользко. Третьи взрывались, разбрызгивая жидкости, которые, смешиваясь с содержимым других сосудов, порождали горькие пары белого, пурпурного и зеленого цветов.

Вол'джин надеялся, что запах может задержать троллей. К сожалению, поднявшийся ветер развеял пары. Им на смену пришли снежные хлопья, которые по-прежнему открывали Вол'джину слишком хороший вид на Зандалари, хлынувших через рощу. Мост действительно вел на остров, а он поджидал в открытом павильоне в его середине, но ров, над которым был подвешен мост, не задержал бы Зандалари.

"Тиратан, отступайте. Они не остановятся, если только я их не остановлю". Тролль выдернул свою глефу из ножен. "Отходите, все, как было спланировано. И спасибо".

Монахи и человек ушли с острова по другому мосту к тому месту, где ждали осадные машины. Сделав крюк, они добрались до додзе Снежного Вихря, встретившись с братом Куо и его отрядом.

Напротив Вол'джина собрались Зандалари, достигнувшие края рва. Они колебались, то ли рассчитывая передохнуть, прежде чем бросаться дальше, то ли удивляясь встрече с троллем Черного Копья, темным охотником, в одиночестве ждущим на острове. Он говорил себе, что последнее тому причиной, так как иначе Зандалари ни за что не стали колебаться.

Он двумя руками поднял глефу над головой и крикнул, преодолевая нарастающий ветер. "Я Вол'джин из Черного Копья, сын Сен'джина из Черного Копья! Я темный охотник! Всякому из вас, кто считает, что кровью, и смелостью, и силой может превзойти меня, я бросаю вызов. Если есть у вас честь или вера в собственную храбрость, этот вызов вы примете".

Тролли переглянулись, удивленные и ошеломленные. Толкающиеся на краю рва спихнули одного вниз. Он приземлился в сугроб и, весь припорошенный снегом, поднял глаза на Вол'джина. Он скреб по стене рва ногтями, а сородичи лишь смеялись над ним. Необычное поведение для Зандалари, но у Вол'джина не было времени размышлять, что это ему сулило.

Эти дураки ему не верили. Вол'джин посмотрел на тролля в яме. Снег накрыл его, но прочитанное Вол'джином заклинание заковало его в лед. Тролль рухнул, дрожа, вяло цепляясь за стену обрыва в попытках убежать.

Могу вооруженный копьем, расталкивая солдат плечами, добрался до дальнего конца моста. "Я Ден-Тай, сын Ден-Чоня. Моя семья служила бессмертному императору, когда Черного Копья не было и в помине. Я знаю, что моя кровь выше твоей. Я тебя не боюсь. Я заставлю тебя рыдать кровью из тысячи порезов".

Вол'джин кивнул, отступив, приглашая могу пройти вперед. Стропы моста туго натянулись, когда Ден-Тай ступил на них. Доски скрипели. Вол'джину хотелось бы, чтобы кто-нибудь пустил стрелу с широким наконечником, чтобы разрубить веревки, но падение с небольшой высоты только разозлило бы могу и обесчестило Вол'джина.

Впрочем, окажись это падение смертельным, Вол'джин пережил бы такое бесчестье. А вот насчет копья он был не так уверен - на сравнительно коротком древке и длинным клинком, который загибался на конце и выглядел заточенным со всех сторон. Один случайный удар таким оружием мог с легкостью обезглавить быка.

По счастью, быком он не был.

Могу был на фут выше Вол'джина и в полтора раза шире, весь закованный в кольчугу и латы. Он не остановился, достигнув островка, а ринулся прямо на Вол'джина с неожиданной стремительностью. Его доспехи, пускай и очевидно тяжелые, ничуть его не сковывали.

Ден-Тай сделал выпад. Вол'джин метнулся влево. Клинок высек искры из каменной колонны павильона на острове. Вол'джин хлестнул глефой вниз по дуге. Острие одного клинка оцарапало правое запястье могу. Оно пробило кольчугу, пригвоздив наруч к перчатке. Брызнула черная кровь.

Любое чувство радости, которое могло возникнуть у тролля при виде первой крови, исчезло, стоило могу ответить выпадом копья. Тупое оконечие, увенчанное стальным шаром, врезалось Вол'джину в рёбра. Удар сбил его с ног. Он отпрыгнул и приземлился на корточки, пытаясь парировать режущий удар, когда могу крутанулся вокруг себя.

И исчез за змеящейся пеленой снега, взметнувшегося от порыва ветра.

Вол'джин пригнулся и ударил глефой. Клинок могу рассек воздух в нескольких дюймах над ним. Глефа настигла цель - кажется, лодыжку - но не серьезно. Она отскочила от брони.

Вол'джин завел правую руку под себя и перекатился вправо. Он все еще не разгибался, опасаясь очередного дугового удара копьем. Вместо этого, как он и надеялся, могу прорвался через снежную стену и нанес колющий удар туда, где Вол'джин стоял до этого. Наконечник копья вонзился в камень, пустив по нему трещины, застряв на пять дюймов в глубину.

Видя свой шанс, Вол'джин вскочил и завертелся. Он ударил глефой вверх, слева направо. Изогнутый клинок вонзился могу в левую подмышку. Звенья кольчуги звякнули, разойдясь. Хлынула кровь, но ни звенья, ни капли не показались в достаточном количестве, чтобы говорить о серьезном уроне.

Удар Вол'джина заставил его описать полукруг и повернуться лицом к роще и троллям, ожидающим на кромке рва. Появился яростно жестикулирующий зандаларский офицер. Хотя Вол'джин видел его лишь в кратких просветах между белыми полотнищами, а ветер уносил прочь приказы, не было никакого сомнения, что он приказывал солдатам атаковать.

Толпа обрушилась в ров.

Вол'джин прокричал бы предупреждение, но могу повернулся. Он не высвободил наконечник копья из земли. Вместо этого он рванул древко, сломав его, и замахнулся им. Удар пришелся Вол'джину в живот, впечатав его спиной в колонну павильона. Из глаз у него брызнули искры, когда он ударился головой. Темный охотник, оглушенный, упал на колени.

Ден-Тай возвышался над ним, развернув древко, замахнувшись стальным шаром, чтобы нанести удар, который размозжит троллю череп. Могу улыбнулся. "Не пойму, отчего они тебя боятся?"

Вол'джин ощерился. "Потому что знают, что темный охотник всегда берет свое".

Ден-Тай уставился на него с непониманием. Вьюга мела по острову, скрывая дерущихся, как туманы Пандарии когда-то укрыли континент. Несмотря на это бурю пронзила черненая стрела. Если Тиратан рассчитывал убить могу, то он промахнулся. В любом случае, стрела пронеслась мороком перед глазами Ден-Тая, заставив его поколебаться на мгновение.

Это все, что Вол'джину требовалось.

Копье опустилось.

Заминка подарила Вол'джину довольно времени, чтобы сдвинуться вправо. Стальной набалдашник промазал мимо его головы, но попал в левое плечо. Вол'джин скорее услышал, чем почувствовал, как сломались кости. Левая рука отнялась. В других обстоятельствах это бы его беспокоило, но сейчас он не чувствовал никакой боли и не испытывал волнений о будущем.

На самом деле, единственным, что связывало его с реальностью, был монастырь, и монахи, и полученные им навыки. Все остальное не имело значения. Просто не могло иметь. Зандалари не заслуживали находиться в этом месте, и только дураки могли думать, что смогут его убить.

Повернувшись на коленях, он описал дугу и рассек глефой внутреннюю поверхность колена могу. Стремительно хлынула чернота. Что более важно, колено подогнулось.

Ден-Тай покосился влево и начал заваливаться. Он тяжело опустился на раненое колено. В его рыке сквозила боль. Он схватил себя левой рукой и выпрямил правую ногу для равновесия. Он описал древком духу, пытаясь задеть Вол'джина, когда тот воспользуется своим преимуществом.

Такие уловки не работали на Вол'джине, с тех пор как ему доверяли пасти молодых ящеров еще ребенком. Он прогнулся назад, и стальной набалдашник просвистел мимо его подбородка, а затем ринулся навстречу. Мощным ударом ноги он подломил сбоку правое колено могу, затем наступил на его лодыжку, также ломая ее.

Ответный удар Ден-Тая сломал древко копья о бедро Вол'джина. Тролль предвидел этот удар и взял себя в руки. Мимо пронеслась правая рука могу, затем взмах глефы отделил ее от запястья. Кисть - и обломки копья - откатились в снежное марево.

Могу уставился на дымящуюся кровь, которая, пульсируя, струилась из обрубка. Затем Вол'джин хлестнул глефой по дуге перед собой, чисто рассекая шею могу.

Один из лоа - ибо одни лишь лоа были на это способны - на мгновение остановил бурю. Ветер стих. Воздух очистился. И оставался прозрачным и безмолвным достаточно долго, чтобы голова могу медленно скатилась вперед, покачнулась и отпрыгнула от его нагрудника. Она откатилась и замерла посреди метели, и ее слепые глаза уставились на обезглавленное тело с таким выражением, с каким обманутый любовник смотрит на неверную.

Бой прервался лишь на пару мгновений. Все - и тролли, и монахи - уставились на остров. На могу, преклонившего колени перед темным охотником. Он как будто кивнул, а потом тело упало вперед в настоящем почтительном поклоне.

Капитан троллей указал на Вол'джина своим мечом. "Он один, и он ранен. Убейте его. Их всех убейте!"

Спокойствие раскололось вместе с безмолвием, и войско Зандалари ринулось вперед.

Глава 33

Когда он столкнулся с троллями, бегущими по мосту и роящимися на краях острова, Вол'джин явно осознал то, что неявно обнаружил прежде: он сражался не с Зандалари. Не только с ними, в любом случае. Высокие определенно были из их числа. Их рост - и то обстоятельство, что не один из них на подходе обзавелся красноперой стрелой, торчащей из глаза или горла - выдавали их. Остальные, хотя и были одеты в униформу Зандалари, должно быть, были Гурубаши или Амани.

Вол'джин понимал тактику, по которой худшие кидались в бой перед лучшими, численностью давя защитников. Кхал'ак, должно быть, считала себя гениальной, раз это пришло ей в голову. Вол'джин ощущал потребность убедить ее, что эта идея не пройдет. Так как он не видел ее в заполонившей монастырь толпе, он удовлетворился тем, что истреблял ее войско.

Это должно было быть именно истребление, ибо настоящей битвой это быть не могло. Чистое превосходство в массе пушечного мяса обеспечивало ее превосходство. В придачу к набегающим воинам, из рощи показались жрецы и знахари. Черная энергия шипела между их ладоней. Заклинания полетели навесом в сторону монахов, обороняющих Закрытые Покои. Некоторые пали, но врагу ответила горстка шадо-панских призывателей гроз. Их заклятия разрывались среди троллей, поджигая нескольких, и по крайней мере одному разворотив грудь.

Его левому плечу вернулась минимальная степень подвижности, и Вол'джин вклинился в толпу троллей. Он казался себе острым и мстительным лезвием ветра, кружащегося, накидывающего на поле боя слепящие снежные покрывала. Как ледяной ветер пронзает одежды и холодит плоть, так же глубоко врезалась его глефа. Она вонзалась между ног, вспарывая бедренные артерии. Ласкала шеи, разбрызгивая горячую кровь, которая оттеняла падающий снег. Острие клинка било под коленями, разрывало пяточные сухожилия и выкалывало глаза.

Он оставлял горла своих врагов в целости, чтобы они могли кричать от страха и боли.

Некоторые встречали его храбро, но другие подходили медленно и осторожно. Они искали его слабые и уязвимые места. Он просто открывался. Он давно считал себя покойником, так что их мелкие порезы, их выпады ничего не значили. Если удар не убивал его сразу, то с таким же успехом он мог быть промахом.

Где-то в глубине души Вол'джин знал, что не может побеждать вечно, но оскал на его губах, блеск в его глазах и ярость, с которой он кидался в бой, говорили об обратном. Его враги видели в нем тролля, который, несмотря на покоцанную броню, весь залитый кровью, будет продолжать биться. Когда они не могли в точности сказать, возможно ли остановить или убить его, их внутренности скручивались от страха.

А затем Вол'джин открывал их самих.

Он отвернулся прочь от тролля, пытающегося засунуть плети кишок обратно в рассеченный живот, и понял, что полностью окружен. В бою он сделал полный круг, и теперь смотрел на него со стороны нападающих. Чародейский обстрел заклинаниями озарял поле боя по правую руку от него. Сквозь снежную простынь слева летели стрелы. Едва видимые тролли сгрудились над дальним краем рва, схватившись с монахами, вставшими на защиту Закрытых Покоев. В этом направлении находилось убежище, и Вол'джин знал, что ему туда не добраться.

Затем во вспышке света и языков пламени на остров ворвался Чэнь. Когда один из настоящих Зандалари ринулся ему навстречу, Чэнь снова дохнул огнем. Лицо тролля потекло, как тающий воск, волосы вспыхнули факелом, а плоть сладко зашипела.

За его спиной Ялия, Куо и трое других Шадо-пан бежали по мосту на остров. Просвет, который выжег Чэнь, расширили мечи и посохи. Посох Ялии двигался так быстро, что был бы невидимым, если б не снегопад. Ее удары сминали доспехи и дробили кости под ними. Каждый удар отзывался лязгом и проклятиями, каждый замах рассыпал зубы из разбитых челюстей.

Чэнь протянул лапу. "Быстрее!"

Удивленный Вол'джин заколебался. Зандалари могли вновь сомкнуться вокруг него, но монахи наступали. Они окружили его собственной стеной. Мелькали ноги и лапы. Звенели мечи. Монахи были великолепны в обороне, отражая выпады и блокируя режущие удары. Хотя их скорость заставляла врагов открываться, они не пользовались своим преимуществом, чтобы контратаковать. Казалось, они вовсе не считали, что их задача спасти Вол'джина также предполагала убийство настолько большого числа врагов, насколько возможно.

Вол'джин взял лапу Чэня и побежал по мосту. Он ничуть не хотел бросать сражение, но остров был неподходящим местом. Если бы он остался, остались бы все. И погибли бы все. В действительности, монахи отступали упорядоченно, и все добрались до порога Закрытых Покоев.

Стоило ему задуматься о том, чтобы организовать оборону моста, громко зазвонил сигнальный колокол додзе Снежного Вихря. Он тревожно пробил двенадцать раз, а потом резко смолк. Вол'джин обернулся и увидел, как из додзе хлынули тролли - явно Зандалари, хоть и обряженные в лохмотья.

А там, среди них, стояли еще один могу и Кхал'ак.

У главного входа Закрытых Покоев появился Тажань Чжу. "Отступаем немедленно!". В приказе не было ни крупицы паники, но и возражений он не терпел. Монахи тут же повиновались, а Чэнь и Вол'джин замыкали отступление.

Уверенные в своей победе Зандалари, казалось, были рады их отпустить.

Вол'джин задержался в дверях, глядя в сторону додзе Снежного Вихря. Оно скрылось за пеленой снега, и последним, что он увидел, были Зандалари, сбрасывающие мертвых монахов в ров. Он поискал среди них Тиратана, но кровь залила ему глаза.

Два монаха закрыли украшенные бронзовые двери и положили тяжелый засов. Вол'джин присел на одно колено, чтобы выровнять дыхание. Он вытер с лица кровь, затем снова поднял взгляд.

От Тридцати Трех осталось лишь четырнадцать. Все кроме Тажаня Чжу были потрепаны в бою. У многих одежды пропитались кровью. Других опалило магией. По меньшей мере у двоих выживших были переломы, и Вол'джин подозревал, что остальные скрывают свои раны. Ялия определенно придерживала сломанные ребра. С правой лапы Чэня капала кровь - слишком быстро, чтобы быть чьей-то, кроме его собственной.

Тролль взглянул на настоятеля Шадо-пан. "Как они проникли в додзе Снежного Вихря?"

"Я полагаю, они пробились через туннели". Тажань Чжу весьма рассеянно изучал свой коготь. "Остальные попытались подняться здесь, но разочаровались в своей затее". Он бросил взгляд на полуоткрытую нишу за статуей тигра, и Вол'джину оставалось только догадываться, какая резня могла развернуться за ней.

Темный охотник моргнул и выпрямился, разминая левое плечо. "Кхал'ак послала часть своих элитных бойцов с этими фланговыми отрядами. На остальных она возложила роль тарана в этой атаке. Мы молодцы. Многих поубивали".

"Но недостаточно". Старый монах кивнул. Завыл ветер, и он улыбнулся. "Быть может, зима расправится с ними вместо нас".

Вол'джин помотал головой. "Едва ли они станут ждать так долго".

Закрытые Покои имели Т-образную планировку. Перед главным крыльцом находилось круглая впадина. Он него отходили три крыла - одно напротив, два под прямым углом. В конце более длинного левого крыла была еще пара дверей. В них, требуя впустить, ударил тяжелый кулак.

Чэнь рассмеялся. "Не думаю, что нам стоит отвечать на стук".

"Согласен". Вол'джин перевел взгляд с этой двери на другую. "Я подозреваю, что Кхал'ак сосредоточит атаки здесь, у дальнего края, чтобы отвлечь наше внимание. Затем она быстро и жестко ударит по этой двери. Чэнь, если ты хочешь оказать ей теплый прием..."

"С удовольствием", кивнул пандарен.

"Брат Куо, дальняя дверь твоя". Вол'джин подошел туда, где Тиратан спрятал колчан и короткий лук. Он надел тетиву и попробовал натянуть его. "Я останусь здесь, посередине, чтобы видеть, где нужна помощь".

Тажань Чжу кивнул, затем поднялся по ступенькам и сел в центре крыла, противоположного той двери, которую собрался оборонять Чэнь. Он сосредоточился, невозмутимый и умиротворенный - полная противоположность остальным тринадцати. Вол'джин мог бы возмутиться, но кажущиеся спокойствие и беззаботность Тажаня Чжу пришлись троллю по сердцу. Если монах не волнуется, то и ему самому не стоит.

Зандалари начали свою атаку на дверь западного крыла. Заклятия обрушивались на нее с монотонностью кузнечного молота, бьющего по подкове. Металлическая изнанка деревянного засова вскоре засияла неярким красным цветом. Дерево задымилось. Монахи оглаживали свое оружие. Чэнь и Ялия обнялись.

Затем раздался громкий взрыв. В комнату брызнул расплавленный металл. Одна из дверей прогнулась внутрь, другая искривилась наружу. Дубовый засов превратился в дымящиеся и мерцающие угли, красным ковром рассыпанные под ногами захватчиков.

Вол'джин натягивал тетиву и стрелял так быстро, как мог. Тиратан был прав. Стрелы из короткого лука на таком маленьком расстоянии летели с достаточной силой, чтобы пробить доспехи. Толпа Зандалари была такой плотной, что он при всем желании не мог не попасть. Сложность была в том, что они двигались так быстро, что ранить и убить можно было с одинаковой вероятностью, и толпились так тесно, что и раненые, и мертвые не сразу падали на пол.

Монахи сражались доблестно. Серебром и золотом мелькали клинки в теплом ламповом свете, допьяна упиваясь тролльей кровью. Тот же неудержимый поток тел, в котором каждая стрела находила свою цель, ограничивал свободу движений монахов. На более просторном поле боя они могли бы пробить широкие прорехи в рядах Зандалари. Побоище очевидно указывало, что тролли умирали пачками снаружи, не потому что они были лишь Амани и Гурубаши, а потому что посмели напасть на Шадо-пан.

Копья и мечи голодно настигали монахов, и они падали, один за другим. Брат Куо был одним из последних. Он завертелся, его лицо было разрублено пополам. Другие просто исчезли в море тролльих тел, возможно, умерев довольными тем знанием, что многих забрали с собой.

Второй взрыв распахнул главные ворота. Чэнь дыхнул огнем, окутав Зандалари пламенем. Еще больше элитных бойцов хлынуло внутрь, столкнувшись с Чэнем и Ялией. Капитан, возглавлявший атаку снаружи, ринулся вперед. За его спиной стояла Кхал'ак с другим могу. Она обозревала происходящее так, словно битва уже закончилась, и она была лишь затем, чтобы подсчитать тела.

Вол'джин отбросил лук, убил одного тролля обжигающей волной темной магии, затем достал глефу. Он бросился наперерез зандаларскому офицеру, отразив удар, предназначавшийся Ялии, затем кивнул и поманил стоящего перед ним Зандалари. "Теперь не боишься меня, да?"

Зандалари огрызнулся и кинулся на него. В то время как могу полагался на силу, тролль сражался с большой скоростью и сноровкой. Его сабля просвистела мимо Вол'джина, пригнувшего голову. Темный охотник рубанул по торсу Зандалари, но тот отпрыгнул назад. Прежде чем Вол'джин смог потеснить его, он сделал круг и напал снова, жестоко ударив наискосок.

Вол'джин отражал удары, отводя их вверх или в сторону. Сабля звенела о глефу, металл с шипением скользил по парирующему металлу. Сами клинки выглядели живыми, нанося удары со стремительностью гадюки, исчезая быстро, как привидения. Финты и увертки, прыжки и удары - тролли кружили, врезались и огибали друг друга со смертельной плавностью. Схватка набирала обороты, полетели искры.

Вол'джин сделал выпад, и Зандалари отскочил, но в самый последний момент, на дюйм избежав удара. Он опустил глаза. На его лице неверие сменилось радостью. Его живот едва не был выпотрошен, а кишки не посыпались наружу. Каким-то чудом, к своему счастью, он уклонился от этого удара.

Затем Вол'джин выставил вперед левую руку, загребая правой. Движение развернуло крючковатый клинок глефы, заставляя его впиться Зандалари в спину. Вол'джин рванул вверх. Лезвие аккуратно поддело почку, перерезая питающую ее артерию, как и ту, что спускалась к ногам Зандалари. Он высвободил клинок в фонтане алых брызг. Его противник упал безвольным мешком костей, заливая пол кровью.

"Вол'джин, осторожно!"

Чьи-то руки оттолкнули тролля. Вол'джин споткнулся о ноги своего мертвого врага, тяжело упав и перекатившись. Он встал, когда копье могу, нацеленное ему прямо в спину, вонзилось потрепанному в бою Тиратану Корту в живот. Оно ударило его с достаточной силой, чтобы оттащить назад к стене. Наконечник увяз там, и человек, нелепо подвешенный, уставился на засевшее в своих потрохах копье.

Могу бросился вперед, подняв руки, спеша к Вол'джину. Он даже не посмотрел на свое копье. Гнев в глазах и подергивания пальцев выдавали его желание оторвать Вол'джин руки и ноги одну за другой.

И это могло бы случиться, если бы в полете, выставив для удара ногу, не ворвался Тажань Чжу. Настоятель Шадо-пан влетел в левый бок могу, сминая доспехи. Он ударил достаточно сильно, чтобы могу покачнулся вправо, врезавшись в Зандалари, окруживших Ялию и Чэня. Он тяжело приземлился на одного, но быстро вскочил на ноги. То обстоятельство, что в процессе он проломил этому троллю череп, похоже, оказалось недостойно его внимания.

Вол'джин подобрал свою глефу, поднявшись на ноги, потом встал и смотрел, как могу набросился на пандарена. Тяжелые удары прогрохотали по земле, где Тажашь Чжу стоял меньше удара сердца назад. Они крошили камень и сотрясали пол. Кулаки взметнулись. Ноги замахивались, и подсекали, и топали. Хотя могу по всей видимости был обучен бою без оружия и превосходил противника ростом, он не мог дотронуться до пандарена.

Тажань Чжу пригибался, или грациозно отступал прочь, или падал и перекатывался. Он перепрыгивал машущие ноги, затем ускользал от комбинаций. Могу менял стойки - некоторые были знакомы Вол'джину из его обучения - но пандарен не применял контрприемы. Он просто оставался неуловимым, точно призрак. Чем жестче могу наступал на него, тем проще он избегал атак, пока могу, наконец, не замедлился, чтобы собраться с силами.

Тогда Тажань Чжу напал. Почти играючи он выскочил вперед, прежде чем замахнуться ногой вверх и по дуге направо. Она настигла могу, с хрустом переломив середину левого бедра. Пандарен приземлился не раньше, чем нанес еще один удар, на сей раз с левой ноги. Второе бедро могу сломалось с громовым треском.

Когда могу повалился вперед, Тажань Чжу ударил рукой вверх. Его лапа со звонким хлопком копьем пронзила нагрудник могу. Рука по локоть скрылась у могу в груди. Затвердевшие пальцы изнутри промяли панцирь на спине.

Старый монах скользящим движением высвободил лапу и отступил перед могу, рухнувшим лицом в пол. Тажань Чжу на мгновение взглянул на его, затем на оцепеневших Зандалари. Он поправил окровавленный рукав. "Уходите сейчас, или нам придется уничтожить всех, кто еще остался".

Глава 34

Правая рука Кхал'ак взметнулась и хлестнула по воздуху, прежде чем Вол'джин успел выкрикнуть предупреждение. Тонкий нож пронесся по воздуху к старому монаху. Пока он разгонялся на пути к цели, она схватила с земли меч и ринулась к Тажаню Чжу.

Пандарен-монах отразил удар круговым движением лапы изнутри наружу. Он оттолкнул кинжал тыльной стороной ладони, перенаправив его. В мгновение ока тот вонзился в Зандалари, засев у него в горле, прежде чем он или его товарищи успели по-настоящему осознать, что его метнула их предводительница, и задолго до того, как любой из них успел прислушаться к предупреждению монаха. Пораженные развернувшимися событиями, они застыли на местах.

Вол'джин вклинился между ней и монахом. "От меня пощады не жди".

Ее глаза сверкнули. "Ты предал своих господ".

"Темному охотнику никто не указ".

Кхал'ак атаковала, так же искусно, как и тот тролль, которого он только что убил, и, быть может, немного быстрее. Ее клинок мелькал, описывая змеящиеся фигуры и росчерки. Он блокировал не все удары, лишь отражал их или отклонял в сторону. Она не открывалась перед ним, но даже если бы и открылась, большого толку от этого не было. Его мышцы уже горели от усталости. Он не был уверен, что достаточно быстр, чтобы пробиться сквозь ее оборону. А она как будто ждала чего-то, уже получив преимущество, увидев его в действии.

Что она видела?

Словно прочитав его мысли, Кхал'ак теснила его. Она рубила вверх и вниз, заворачивая вправо, на его сильную сторону. Она могла видеть, что он ранен в левое плечо, но он уже оправился от этого перелома. Если не в этом дело, то чем она надеется воспользоваться?

Тогда он осознал, что не так важно, что она видела, потому что ему было известно, чего она не видела. Когда она сделала выпад ему в живот, он перекинул оружие в левую руку. Он не отразил удар глефой, только замедлил его и шагнул вперед. Ее меч все-таки задел его в бедро, прямо туда, куда Ден-Тай ударил его древком своего копья. Он почувствовал боль, но она казалась невероятно далекой.

Он опустил левую руку, прижав ее запястье к своему боку. Она подняла на него глаза, полные такой злобы, что, казалось, она вот-вот выплеснется и опалит его. Он встретил ее с презрением, потому что видел в ней даже не врага, а ту порчу, что уничтожит Пандарию и всех троллей. Он задержал этот взгляд достаточно надолго, чтобы она могла подумать, будто понимает, а потом убил ее.

Быстро.

Безжалостно.

Каждый раз, когда она видела его в сражении, он использовал глефу и бился в традиционной манере. Единственным, чего она не видела и о чем не подозревала, были плоды тренировок под крылом у Шадо-пан. Будет правильней убить ее голыми руками.

Его рука-копье раздавила ее гортань и трахею. Он скользнул пальцами глубже. Ее позвоночник лопнул, из твердого обернувшись кашицей под кончиками его когтей. Костяные осколки растерзали ее спинной мозг.

Кхал'ак пошатнулась от одной только силы удара. Ноги ей отказали. Она рухнула к ногам мертвого могу. Уставилась на Вол'джина глазами, полными яда, лицо ее побагровело, когда она попыталась сделать последний вдох.

Ей это не удалось.

Войска Зандалари стояли на месте, откровенно потрясенные. Кхал'ак мертва. Их капитан мертв. Двое могу убиты, и слишком многие из их товарищей мертвы или заходятся предсмертными стонами внутри и снаружи. Гурубаши и Амани уже начали отступать. Их тылы редели.

Вол'джин снова перекинул глефу в правую руку. "Приветствие Бвонсамди ожидает вас".

Его слова многих заставили содрогнуться. Они присоединились к своим товарищам попроще, убегая навстречу метели. Горстка оставшихся ринулась вперед. Тажань Чжу раскидал их, словно мух распугал. Кости затрещали, тела попадали, и тролли скорчились на полу.

Тажань Чжу отступил и вежливо взмахнул лапой. "Позаботьтесь о них. Подальше отсюда. Можете идти".

Последние Зандалари рассосались, как будто его дозволение прозвучало приказом. Некоторые оттащили за собой раненых, оставив дальнее крыло залитым кровью и заваленным телами. Чэнь и Ялия, прихрамывая, вышли вперед, не спуская с врага глаз, пока Тажань Чжу и Вол'джин направились к Тиратану.

Яркая кровь запятнала губы человека. Он слабо улыбнулся. "Я застрял".

Вол'джин посмотрел на копье. Наконечник точно пронзил его позвоночник и разорвал кишки. Что еще хуже, у него была широкая крестовидная гарда. Они не могли стащить его с копья, и оно засело слишком глубоко в стене, чтобы его высвободить. "Не двигайся. Я знаю заклинание..."

Человек мотнул головой и зашипел, когда старый монах ощупал рану сзади. "Нет. Со мной все. Мы молодцы. Я могу умереть счастливым".

Тролль тяжело сглотнул. "Глупые люди. Вам не полагается умирать счастливыми".

"Ну, раз теперь я знаю, что не прав, счастья мне не видать". Тиратан вздохнул. "Пусти меня. Все в порядке".

Человек напрягся, когда копье дернулось. Что-то у него за спиной сломалось. Он упал вперед, и Тажань Чжу подхватил его. Вол'джин помог монаху опустить его на пол. Тиратан закрыл глаза, так что Вол'джин не знал, слышит ли тот его, но сказал все равно. "Я не позволю тебе умереть. Я не убил того, кто убил тебя, а ты должен мне стрелу для Гарроша".

Вол'джин плотно прижал ладони к ране вокруг клинка. Он кивнул Тажаню Чжу. Пандарен бережно расшатал древко, затем вытащил лезвие. Добрых четыре дюйма наконечника остались в стене. Окровавленный край выглядел так, словно металл надломился от усталости материала, не выдержав переменной нагрузки. Вол'джин не имел ни малейшего понятия, как монах разбил клинок, но у него не было времени думать об этом.

Его руки накрыли рану, и кровь человека просочилась между его пальцев. Вол'джин прочел заклинание. Золотая энергия собралась в его ладонях и, пульсируя, устремилась в Тиратана. Магия коснулась пола, затем отпрыгнула. Она по очереди коснулась Ялии и Чэня. Она даже влетела в гору тел, и прыгнула на монаха, похороненного под трупами врагов.

Он ждал, пока не почувствует шевеление Тиратана, но не мог успокоиться, оставляя все на откуп одному лишь колдовству. Он закрыл глаза и начал искать. Ему не пришлось особенно стараться или далеко заглядывать, потому что присутствие Бвонсамди накрывало весь монастырь.

"Этот не твой".

"Ты настолько дерзок, темный охотник, что указываешь лоа, что нам можно, а чего нельзя?"

Голос Сен'джина зазвенел у Вол'джина в ухе. "Возможно, он лишь хочет сказать, что ты пока не можешь забрать этого человека".

"Да. Есть клятвы. И обязательства".

Бог смерти рассмеялся. "Если бы их было довольно, чтобы оградить от меня, мои владения опустели бы, и никто бы никогда не умирал".

"Клятва темного охотника". Вол'джин вздернул подбородок. "Возможно, ее будет достаточно, чтобы убедить тебя",

Полупрозрачный лоа пожал плечами. "Ты собрал для меня добрую жатву".

"Как и он".

"Верно. И многие другие умрут от холода. А если кто-нибудь останется в живых, чтобы доложить о случившемся, их посчитают безумцами и казнят за трусость". Бвонсамди улыбнулся. "Шелковая Плясунья довольна паутиной, которую ты для нее соткал. Ладно, забирай своего человека. Пока".

"Благодарю тебя, Бвонсамди".

"Но не навечно, Вол'джин". Лоа угас вместе со своим шепотом. "Ничто не вечно".

Тело Тиратана дрогнуло, его мускулы задергались, потом он расслабился, и его дыхание слегка выровнялось.

Вол'джин перекатился на пятки и вытер кровь с бедер. "Я вылечил, что сумел".

Тажань Чжу улыбнулся. "Я думаю, у нас есть средства, чтобы поставить его на ноги".

Вол'джин встал. Пол был усыпан плотью, но ничто не двигалось, кроме игриво кружащегося снега, залетающего внутрь, и медленно капающей со ступеней крови. На холоду она загустела и, замерзнув, могла сойти за красный свечной воск. Так невинно и полностью отрицает действительность.

Но мертвые ничего не значили. Когда Чэнь и Ялия подошли, чтобы достать другого выжившего монаха из-под убитых, Вол'джин наклонился и взял человека на руки. "Веди, Лорд Тажань Чжу. Пришло время исцеления".

...

Чэнь вставил последнюю зажженную палочку с благовониями в заполненный песком бронзовый горшок, и склонился перед полками.

Ялия закончила расставлять последние резные фигурки, затем присоединилась к нему и тоже поклонилась. Пока они стояли коленопреклоненные, белый дым, источающий аромат сосен и моря, поплыл над каменными статуэтками, извлеченными из глубоких недр горы.

Они выпрямились, и каким-то образом ее левая лапа нашла его правую.

"Последние несколько дней ты давал мне силы, Чэнь Буйный Портер". Ялия застенчиво опустила глаза. "Столько мрачных трудов нужно совершить. Я бы не вынесла, занимаясь этим в одиночку".

Он свободной лапой приподнял ее лицо навстречу своему. "Я бы не смог уйти, Ялия".

"Нет, конечно нет. Ведь павшие были и твоими товарищами".

Он покачал головой. "Ты знаешь, что я другое имел в виду".

"Я знаю, что ты беспокоишься за свою племянницу".

"И за твою семью". Чэнь кивнул на каменные фигурки. "Вторжение Зандалари на этом не закончится. Император могу все еще жив, и войска Зандалари все еще на марше".

Она кивнула. "Это очень эгоистично с моей стороны желать, чтобы все было кончено?"

"На мой взгляд, мечтать о мире никогда не зазорно". Чэнь улыбнулся. "По крайней мере, я так надеюсь. Я тоже этого хочу. Я хочу этого, потому что это будет значить, что страх больше не царит в моем доме и мне не нужно расставаться с тобой".

Ялия Мудрый Шепот наклонилась и поцеловала его. "Я хочу того же самого". Шагнув вперед, она обвила его руками и отчаянно обняла. "Я бы поехала с тобой..."

"Ты нужна здесь". Чэнь крепко обнял ее, не желая отпускать. "Ты знаешь, я вернусь. Даже не сомневайся в этом".

Ялия отстранилась, улыбаясь несмотря нзаблестевшие в глаза слезы. "У меня нет ни сомнений, ни страха".

"Хорошо". Чэнь погладил ее по щеке, затем поцеловал в губы и в лоб. Не было ничего лучше, чем ощущать ее в кольце своих рук. Он глубоко вдохнул ее запах, упиваясь ее теплом. "И знай кое-что еще: у нас много, много лет, прежде чем мы отколемся от корней горы. И я хочу, чтобы мы провели из этого срока как можно больше времени вместе, насколько возможно. С тобой я, наконец и по-настоящему - дома".

...

Вол'джин обнаружил Тиратана сидящим на краю постели, его торс по-прежнему был обмотан повязками. Человек сумел засунуть ноги в тапочки, что на взгляд тролля было добрым знаком - еще два дня назад те же усилия не увенчались успехом.

"Гора ждет тебя".

Человек рассмеялся. "Пусть подождет. Я оставил свой лучший кинжал в теле Зандалари в туннелях. Я надеюсь вернуть его себе".

"Я думал, ты там пару дюжин оставил".

Тиратан кивнул. "Таки есть. Когда я туда спустился, то думал, что больше белого света не увижу".

Элитные войска Кхал'ак пробились в туннели под монастырем и накрыли монахов в додзе Снежного Вихря. Вломившись в здание, они оставили Тиратана позади. Он вошел в туннели, и Вол'джин видел плоды его трудов. Человек шел за Зандалари, которые должны были пробраться в Закрытые Покои, и многих из них остановил. Стрелы были бесполезны внизу, в темноте, так что человек убивал мечом и кинжалом и булыжниками со свою голову размером. Тролль был уверен, что некоторых из его жертв еще предстояло отыскать, потому что они отползли и сдохли где-нибудь еще.

"Я очень рад, что ты выкарабкался. Ты спас мне жизнь".

"А ты мне". Тиратан опустил взгляд, и тень улыбки искривила его губы. "То, что я наговорил, чтобы ты отпустил меня..."

"Это все боль".

"Да, только не боль телесная". Человек посмотрел на собственные руки, лежащие мирно и открыто на его коленях. "Кажется, мне нравилась мысль о том, что я мертв, потому что так я мог сбежать от боли - боли моей семейной истории. То, что ты сказал о моей семье, впрочем, о том, как это повлияло на твое решение отринуть предложение Зандалари, это ко мне прилипло. Наше решение остаться и биться родилось из наших смелости и чести и из любви к семье".

"И из нашей невероятной глупости, как многие могли бы сказать".

"Они правы, только по другой причине". Тиратан вздохнул. "Не велика храбрость в том, чтобы искать смерти. И неважно, кто я теперь, я не хочу жить без смелости и чести".

Вол'джин кивнул. "Я согласен. Предстоит много работы, которая потребует и то, и другое - и дальше больше. И меткий глаз".

"Знаю. И я оперю ту стрелу для Гарроша".

"Но есть кое-что, что тебе следует сделать перед этим".

"Ты слишком много выведал обо мне, побывав в моей голове".

Вол'джин покачал головой, затем положил обе руки человеку на плечи. "Просто рядом с тобой я узнал больше".

Тиратан улыбнулся. "Я побуду здесь еще немного, поправляясь, помогая. Затем я исполню ту клятву еще раз увидеть долины моей родины. Хотя мое исчезновение пошло мне на пользу, я лгал себе, говоря, что так будет лучше моей семье. Мои дети должны меня знать. Моя жена должна знать, что я все понимаю. Может, я не могу все исправить, но лгать, что все в порядке, нельзя. От этого не лучше ни им, ни мне. Это не та дверь, через которую я должен пройти".

"Понимаю. В этом ты храбрее многих". Вол'джин отступил, сложив руки на груди. "И я верю, что ты будешь там со стрелой, когда я буду готов ей воспользоваться".

"Так же, как и я верю, что ты доберешься до того, кто убьет меня". Человек неуверенно поднялся на ноги. "И я надеюсь, что это свое обязательство ты исполнишь лишь через много лет".

...

Вол'джин стоял на островке, где он убил могу, и смотрел вперед на рощу Опадающих Лепестков. Все покрывал снег. Он не мог уверенно отличить груды камней от замерзших тел. Это не имело значения. Белые хлопья, некоторые из которых поднимались с завихрениями ветра, все спрятали под своей безмятежностью.

Вол'джин охотно позволил им соблазнить себя верой в то, что в мире, хоть на мгновение, воцарился мир.

Рядом с ним возник Тажань Чжу. "Покой - это естественное положение вещей. Здесь ты можешь наслаждаться им столько, сколько захочешь".

"Вы очень добры, Лорд Тажань Чжу".

Пандарен улыбнулся. "Но ты не станешь наслаждаться им так долго, как следовало бы".

"Это было бы слишком эгоистично". Вол'джин обернулся к нему. "Мир, который ты мне предлагаешь, хоть и мил мне, но это такая же ловушка, как череп или шлем".

Тажань Чжу вскинул голову. "Ты действительно понял?"

"Да. Эта притча не о черепах или шлемах, она о границах, которые ты принимаешь, когда осознаешь себя. Судьбу рака, который знает, что он рак, определяет не убежище, которое он ищет, а сама потребность искать убежище. не рак-отшельник. Мое будущее не зависит от того, что я выберу в качестве своей раковины. У меня много вариантов".

"И еще больше обязательств".

"Святая истина". Тролль сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Гаррош предал Орду и будет поступать так и дальше. Такова его натура. Он позволил своим эгоистичным желаниям и страхам управлять собой. Он никогда не изменится и прибегнет к разным мерам, ужасным мерам, чтобы укрепить свою власть. Сделав это, он прольет реки крови и будет смыт поднятой им волной.

"У вас, Тажань Чжу, есть семья здесь, чтобы о ней позаботиться. Как и у Чэня. Тиратан вернется к своей семье". Вол'джин прищурился. "Моя семья - это Орда. Так же, как Тиратан не может позволить своей семье думать, что он мертв, я не могу поступить так с Ордой. Они заслуживают мира, а если я обрету его здесь, то лишу их этого блага".

"А темный охотник не может допустить такого?"

"Может или нет, значения не имеет. Темный охотник, тролль - это неважно". Вол'джин медленно кивнул. "Вол'джин из Черного Копья этого не допустит. Я тот, кто я есть. Пришло время напомнить моим врагам об этом и заставить их заплатить за все совершенное зло".

Конец