Сказки про животных

ВОЛК И ЛИСА

Ехал как-то мужик с базара и вез целый воз мороженой рыбы — старухе своей гостинчик. Едет лесом, а мимо лиса бежит. Увидела плутовка, что мужик рыбку везет. Захотелось полакомиться, да как? Думала лиса, думала, вот и придумала. Ведь недаром ее в народе плутовкой зовут. Забежала она за поворот и на дорогу повалилась. Хвост — в сторону, лапы — в сторону, один глаз закрыла, другой открыла,— ну мертвая и все!

Лошадь мужикова первой лису почуяла, зафыркала, ушами запрядала.

А мужик видит: темнеет что-то среди дороги. Остановил лошадь, подбежал. Батюшки, лиса! «Вот, — думает, — какого гостинца старухе привезу!»

И поволок лису. Кинул ее в сани. Поехали. А плутовка проделала дырку на дне саней да рыбку за рыбкой и повыкидывала. Потом сама спрыгнула, собрала всю рыбку, наелась до отвала, идет по лесу, песни поет.

Приехал мужик домой и говорит жене:

— Сбегай, старуха, к саням и возьми там рыбки и еще то, чего увидишь...

Пошла старуха. Вскорости возвратилась и давай старика ругать:

— Ты что это, старик, решил поиздеваться надо мной под старость лет? Ни рыбы нет в санях, ни чего-то другого.

Удивился мужик, сам побег проверить. Верно: сани пусты.

— Не иначе как это лиса-плутовка меня перехитрила...

Подивились они, но что уж тут поделаешь.

А лиса волка повстречала в лесу.

— Ты что это, лисонька, распелась?

— И не говори, куманек. Рыбкой объелась.

— А где ты взяла рыбку-то?

— Наловила.

— Научи и меня, как ловить-то?

— Пойди к реке, куманек любезный, да прорубь проруби, опусти хвост в воду и жди, покуда рыба сама к хвосту прицепится. Да смотри, долго сиди!..

Так и сделал волк. Сидит, ждет.

Сидел он, сидел. Попробовал потом пошевелиться, а не может! «Ну, — думает, — много рыбки наловилось. Еще маленечко подожду!»

А тут бабы по воду идут. С ведрами, коромыслами. Увидали волка, крик подняли. А волк попробовал бежать, да и не тут-то было — хвост примерз. Завертелся он вокруг собственного хвоста. А бабы его коромыслами, коромыслами! Хвост оторвался, и волк — деру в лес!

Лисонька же тем временем опять проголодалась. Пришла она в село, постучалась к старушке.

— Пустите, — говорит, — переночевать. Я не стесню. Сама на лавку лягу, хвост под лавку.

Пустила ее бабуся. А лиса обождала, пока бабушка-то уснет, а потом начала шарить по избе. Нашла теста квашенку. Хотела теста полизать, да лапы соскользнули — и в квашню! Вымазалась вся да еще и шуму наделала, старушку разбудила. Насилу убежала! Бежит, голова в тесте, а навстречу — бесхвостый волк.

— Ну, кума, теперь-то ты мне попалась, — зарычал волк.

— Куманек, ты, куманек! — лиса ему. — Я сама чуть от смерти ушла, видишь — мозги текут.

Пожалел волк ее, посадил на себя и повез. А лиса едет и приговаривает:

— Битый небитого везет, битый небитого везет!

— Ты что это говоришь, кума?

— «Битый битого везет», — вот что!

А потом опять за свое:

— Битый небитого везет, битый небитого везет...

— Мне что-то, кума, другое слышится.

— Что ты, куманек? Битый битого везет!

Так и довез волк лису до ее норы.

А там она в нору шмыг — и была такова.

БИТЫЙ НЕБИТОГО ВЕЗЕТ

Жил-был лис. Он был очень хитер, ловок и умен, все время крал у людей кур. Однажды он украл у одного старика петуха. Положил его в мешок и бежать. Добежал до опушки. Только съел петуха, вдруг видит волка. Волк спрашивает:

— Что ты, кум, делаешь?

А лис говорит:

— Хочешь, волк, на охоту пойти? Я знаю хорошее место — погреб священного храма. Там много чего можно поесть и попить...

Волк согласился, и они пошли вместе в ту же деревню, откуда лис украл петуха. Ночью они полезли через лазейку во двор храма. Сторож спал. Лис осторожно забрал у него ключи. Зашли в погреб и видят — чего только здесь нет! Волк и лис набросились на еду. Лису захотелось поиздеваться над волком. Наливает ему в кубок вино.

— Пей, волк! Пей, дружище!..

Лис так напоил волка, что тот не мог подняться. Лежит и поет. Лис говорит:

— Хочешь, я тебя в монахи посвящу?

Волк обрадовался, поднял пьяную голову и сказал:

— Я согласен, только как это сделать?

Лис нашел ножницы, бритву и стал брить волка. Лис очень устал, но остался своей работой доволен. Потом принес монашескую одежду и кое-как одел волка. Когда все было готово, лис начал звонить во все колокола, сзывать на богослужение.

Народ начал собираться у храма. Волк испугался, не знает, что ему делать. А лис его учит:

— Иди, иди и встань посредине.

Люди увидели волка, испугались и закричали:

— Сатана, сатана! В храме сатана!

Стали бить его палками, камнями; собаки, почуяв волка, лаяли и рвались к нему.

А лис тем временем убежал в лес и спокойно отдыхал. Ну а волк, весь избитый, опозоренный, побежал к лазейке. Но она была уже закрыта. Оказалось, что лис, когда убегал, нарочно закрыл лазейку.

Кое-как волку удалось сбежать от людей, но ему собаки хвост оторвали. Бежит волк и злится на лиса.

— Ну погоди, лис!

А лис, увидев волка, прикинулся нездоровым.

Подошел волк к лису и говорит:

— Ты чего это, злодей, надо мною вытворяешь? Смотри: мне хвост оторвали.

А лис отвечает:

— Да что ты, волк. Я что ли виноват?.. А я ведь тебя защищал от собак. Если у тебя хвост оторвали, то у меня чуть ли не всю голову! (А голова его была перевязана).

Лис говорит:

— Я не могу добраться до дома. Помоги мне, волк.

Волк поверил, посадил его себе на спину и пошел к дому лиса.

А лис сидит на спине и поет:

— Битый небитого везет, битый небитого везет.

Вот так обманул хитрый лис глупого волка.

Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец.

ПРО ЗАЙЧИКА И ЛИСОНЬКУ

Жили-были в лесу заяц да лиса. У зайчика избушка лубяная, а у лисы ледяная. Пришла весна-красна, у лисы избушка и растаяла. Вот просится лиса к зайчику жить:

— Зайчик, зайчик, пусти на квартиру.

А зайчик ей и говорит:

— Ой, лисонька, пустил бы я тебя, да у меня маслице есть, а ты его съешь.

— Что ты, заинька, я к нему и не притронусь...

— Ну тогда поживи.

А лисе только этого и нужно было! Пришла ночь. Заяц залез спать на печку, а лиса легла около окошечка.

Задумала она у зайца масло съесть. Думала-думала и придумала. Лежит и хвостиком в окошко стук, стук, стук. Заяц услышал и спрашивает:

— Кто это к нам стучится, лисонька?

— Ой, заинька, на повой меня кличут.

— Ну так что, поди, сходи, — говорит ей заяц.

Ушла лиса и почала маслице.

Вернулась, а заяц ее и спрашивает:

— Как назвали ребеночка-то?

— Початышком, заинька, початышком, — лукаво отвечает ему лиса.

Но вот приходит другая ночь. Опять лиса к окошку ложится. Снова хвостиком стучит в окно.

Спрашивает ее заяц:

— Кто там стучит?

Лиса отвечает:

— Опять на повой кличут.

— Ну, сходи, поди...

Ушла лиса и еще полплошки масла съела, до середины добралась.

Вернулась, а заяц спрашивает:

— Как ребеночка-то зовут?

— Середочкой, заинька, середочкой...

На третью ночь лиса опять ушла на повой. Съела все масло и вернулась домой.

Заяц ее спрашивает:

— Как зовут ребеночка?

— Поскребышком, заинька, поскребышком...

Утром заяц говорит лисе:

— Испеки-ка, лисонька, лепешечек...

— Неси маслица, тогда и лепешки испеку.

Пришел заяц за маслом в амбар, а масла-то и нет! Все масло лиса съела.

Приходит заяц домой и спрашивает лису:

— Ты съела масло?..

— Нет, заинька, я и в глаза его не видела. Это ты сам, наверное, съел да и забыл.

И предложила лиса зайцу:

— Давай ляжем к огоньку животиком. У кого масло вытопится, тот его и съел.

Пригрелся заяц на тепле-то и уснул. А лиса все масло, которое у нее вытопилось, переложила на зайца и будит его.

— Вставай, зайка, давай посмотрим, кто масло съел.

Проснулся зайка и увидел, что все масло у него на животе.

МУЖИК И МЕДВЕДЬ

Жил-был мужик. Однажды поехал мужик репу сеять.

Подходит вдруг к нему медведь и говорит:

— Мужик, я тебя сейчас сломаю.

Мужик и отвечает медведю:

— Не ломай меня, медведь. Будем вместе сеять. А когда созреет урожай, разделим его пополам. Я себе возьму корешки, а тебе вершки оставлю...

Согласился медведь.

Выросла репа крупная, сочная. Мужик приехал копать репу, а медведь его уже ждет.

Собрали мужик и медведь урожай, начали делить.

Мужик взял себе репу, а медведю всю ботву отдал.

Едет мужик продавать репу. А навстречу ему медведь, просит попробовать корешки. Попробовал да и как заревет:

— Обманул ты меня, мужик!..

Мужик и говорит:

— Ну хорошо, на следующий год ты возьмешь себе корешки, а мне отдашь вершки.

Пришло лето, посеял мужик рожь, а когда созрела она, то опять разделили ее, как договорились.

Медведь как ни старался, ничего не смог сделать с корешками. Рассердился он на мужика, с тех пор у мужика с медведем вражда пошла.

ДЯТЕЛ И ЛИСА

Одна лиса захотела угоститься и думает: «Как, где, чего найти?»

Идёт она себе дорогой и вдруг попадает в яму и не может вылезти обратно.

И подлетает дятел:

— Ты что делаешь там, лиса?

— Рою погреб себе, да вот вылезти не могу, помоги мне.

— А как я тебя могу вытащить?

— Подбрось-ка сучьев.

Дятел работал целую неделю, набросал сучьев в яму лисе.

Лиса вылезла и говорит ему:

— Ты мне помог вылезти, теперь меня напои.

— Ну пойдем, — говорит дятел, — сейчас где-нибудь напою...

Тут как раз мужик едет на базар с бочкой пива. Дятел сел на бочку и давай стучать клювом. А хозяин думает, что за стук? Видит: дятел. И давай его гонять! А дятел лететь не летит и догнать не дает. В это время лиса и давай из бочки пиво пить.

— Ну хорошо, — говорит лиса дятлу, — ты меня напоил, теперь насмеши.

— Пойдем, — говорит дятел, — насмешу.

Видят: старик со старухой зерно молотят цепями. Дятел сел старухе на голову. Старик заметил дятла, прицелился.

— Постой, постой, старуха, — говорит, да как вдарит ей по голове цепом, а лиса — «ха-ха-ха»..

— Ну напоил ты меня, насмешил, давай накорми теперь.

— Ну что ж, пойдем, накормлю.

Пришли лиса и дятел к одному хозяину, у него две собаки во дворе.

— Вот, — говорит дятел, — заходи к ним, там будешь кушать.

Но тут как выскочили две собаки и давай лису гонять, догнали и разорвали.

ПЕТУШОК — КРАСНЫЙ ГРЕБЕШОК

Жили дед да баба. Был у них петушок — красный гребешок, масляная головушка, золотая бородушка. Говорят дед да баба:

— Петушок, сиди на печке, а мы пойдем дрова рубить. Никому не открывай.

Петушок сидит на печке. Серый волк пришел.

— Открой мне.

А петушок ему говорит:

— Не открою, а то ты меня съешь...

Пришла лиса:

— Петушок, петушок, открой мне.

А он говорит:

— Я тебе не открою, ты — хитрая лиса.

Лиса пошла под окошечко и сказала:

— Петушок, какой ты красивенький... Пропой, какой у тебя голосок?

Он и запел:

— Ку-ка-ре-ку!

Лиса и говорит:

— Петушок, скакни на лежаночку.

Петушок — скок.

— Петушок, скакни на земельку.

Петушок — скок.

— Петушок, скакни на лавочку.

Петушок — скок.

— Петушок, скакни на окошко.

Петушок — скок.

— Петушок, открой окошечко.

Петушок окошечко открыл.

— Пропой, петушок, покажи, какой у тебя голосок?

Петушок запел:

— Ку-ка-ре-ку!

А лиса цап петушка и унесла. Петушок кричит:

— Бабушка с дедушкой, меня лиса понесла за леса, за крутые горы...

Дедушка с бабушкой не услышали его. Пришли домой, петушка нет. Дедушка с бабушкой заплакали. Потом дедушка сказал:

— Не надо плакать, бабушка, я петушка найду.

Дедушка взял скрипку, мешок и пошел в лес. Дошел он до лисьей норки, сел, играет и поет:

У лиски, у лиски

Четыре дочушки,

Пятая — сама,

Еще молода...

Одна дочка и говорит:

— Пойду послушаю. Хорошо на скрипке играют.

Только она вышла, дед ее цап за голову и в мешок.

Опять играет и поет:

У лиски, у лиски

Четыре дочушки,

Пятая — сама,

Еще молода...

Вторая говорит:

— Пойду и я послушаю.

Мать ей:

— Иди, да поскорей приходите.

И эту мужик цап за голову и в мешок.

Опять играет и поет:

У лиски, у лиски

Четыре дочушки,

Пятая — сама,

Еще молода...

Третья лиса вышла, и ее мужик цап и в мешок.

Опять дед играет, выманивает лис. Вышла четвертая, мужик и ее в мешок! И опять наигрывает да поет:

У лиски, у лиски

Четыре дочушки,

Пятая — сама.

Еще молода...

Пятой выходит из норы сама лиса, дед и ее за голову. И опять играет и поет:

У лиски, у лиски

Четыре дочушки,

Пятая — сама,

Еще молода...

Петушок думает: «Пойду и я послушаю».

Вышел, мужик его взял и принес домой.

— Бабушка, вот тебе петушок и будет еще шуба из лисы...

Баба обрадовалась, и стали они с дедом жить-поживать да добра наживать.

КОЗА

Пошла коза в лес траву собирать и наказывает своим козлятам:

— На чужой голос дверь не открывайте, ждите меня, а то волк в лес утащит.

Волк услышал, что семеро козлят без матери остались, подошел к дверям и кричит:

— Козлятушки! Ребятушки!.. Я — ваша мать. Молочка принесла! Козлятки слышат чужой голос и не отпирают дверь. Говорят волку:

— У нашей маменьки не такой голос, а тоненький, и песню она другую поет...

Решил волк спрятаться и подслушать, как коза поет, чтобы ей дверь открыли. Приходит коза и поет:

Козлятушки!

Ребятушки!

Отоприте мне,

Отворите мне.

Я — ваша мать,

Во бору была,

Траву ела

Шелковую.

Воду пила

Ключевую...

Отперли козлята ей дверь, накормила их коза, молочком напоила и собралась опять в лес идти — траву щипать. Козлятам строго-настрого приказала никому двери не открывать.

Только отошла коза от дома, волк выскочил, подбежал к дому и поет тоненько, как коза:

Козлятушки!

Ребятушки!

Отоприте мне,

Отворите мне.

Я — ваша мать,

Во бору была,

Траву ела

Шелковую.

Воду пила

Ключевую...

Козлята подумали, что возвратилась их мать, обрадовались и отперли дверь. Волк их всех разом и проглотил, залез на печь и лежит.

Возвращается коза, смотрит — козлятушек ее нет, а на печи волк лежит сытый. Спрашивает она волка:

— Где же мои козлятушки? Где же мои ребятушки?

Волк ей отвечает:

— А я почем знаю? Наверное, гулять ушли. Я есть хочу!

Коза его опять спрашивает:

— А чего же ты на печку забрался, замерз что ли?

Волк отвечает:

— Да, замерз.

— Не беда, — говорит коза, — я печку затоплю; тебя погрею и обед сварю, тебя накормлю!

Растопила печь и говорит волку:

— Давай-ка, садись на лопату, я тебя поближе к огоньку подержу, чтобы ты свои косточки обогрел.

— А ты меня не уронишь? — спрашивает волк.

— Нет, нет, что ты? Я буду держать крепко! — отвечает коза.

Ну, как волк сел на лопату, коза тут быстро его в печку сунула, заслонку закрыла — он и сгорел.

Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец!

КОЗА И БАРАН

Жили-были старик со старухой. Были у них коза да баран.

Решили раз коза да баран пойти погулять. Шли, шли. Уж вечереет. Они вышли в лесок. Тут костер горит, около костра семь волков сидят — ужин варят. Козе с бараном деваться некуда. Они волков увидели, испугались, но виду не подают, подошли, в пояс волкам поклонились и говорят:

— Дозвольте нам у костра с вами посидеть.

— Садитесь, — сказали волки и глаз с них не сводят.

Вот волки ужин сварили и сидят — едят. Коза барана спрашивает:

— Мы будем ужин варить? Сума у нас полна еды.

— Будем, — говорит баран. — Вынь самую большую волчью голову — сварим, а то тяжело таскать.

Переглянулись волки:

— Не к добру это диво. У козы да у барана — волчья голова.

Коза в суме возится, будто что-то перекладывает.

— Эта мала, давай самую большую! — говорит баран. — Я очень голоден: меньшей будет мало.

«Эта мала и эта неподходящая», — испугались волки.

Один волк и говорит:

— Гляньте-ка, братцы, костер скоро погаснет, пойду схожу за хворостом.

Ушел и не вернулся.

Коза все в суме роется, укладывает, перебирает, будто и взаправду в ней волчьи головы.

Другой волк говорит:

— Я за водой сбегаю.

Ушел и не вернулся.

И третий пошел воды принести.

Так они друг за дружкой все ушли, а ужин барану и козе оставили.

Баран и коза наелись, разомлели. Баран и говорит:

— Я спать лягу.

А коза отвечает:

— Что ты, погоди ложиться, еще волки ненароком вернутся.

Баран говорит:

— Я устал, суму таскал. Она тяжелая.

И лег.

А волки бежали, аж языки высунули. Смотрят, а навстречу — медведь.

— Куда это вы так торопитесь?

Волки наперебой объясняют:

— Сидели мы у костра, ужинали. Пришли коза и баран, попросились погреться. Стали они ужин собирать, в суме шарить, самую большую волчью голову искать. Мы испугались — не нашего ли отца-батюшки голова-то: вдруг они его убили.

— Эх вы, дурни, глупые головы! — засмеялся медведь. — Они сами к вам на ужин пришли.

Побежали все семь волков к костру, а за ними — медведь. Бегут, земля дрожит. Услыхала коза, что волки бегут, растолкала барана:

— Вставай скорее, спасайся! Лезь за мной на дерево!

Полез баран. Копытца его соскользнули, зацепился он рогом за дерево и повис.

А коза уселась на верхней ветке.

Прибежали волки.

— Вот где они, разбойники, схоронились!

Только медведь взялся лапой за дерево, баран как глянул вниз, сума у него отцепилась и бухнулась медведю прямо на голову.

А коза сверху кричит барану:

— Держи медведя крепче, а с волками я сама управлюсь!

Медведь испугался — да наутек. Волки за медведем улепетывают.

Коза на весь лес кричит, а баран с испугу на землю свалился — никак не встанет. Спрыгнула коза с дерева, а у самой хвостик дрожит-дрожит...

Вот коза и говорит:

— Эх, узнали мы в лесу лиха, пойдем-ка домой!

Пришли и ну стучать рогами в ворота.

Бабка ворота отомкнула. Обрадовались старик со старухой да и больше козу и барана никуда не пускали.

Тут и сказке конец.

УМНЫЙ ЗАЙКА

Жил-был зайка. Славился он своим умом. К тому же все звери считали зайку самым чистым и аккуратным: у него и шубка всегда блестит, и мордочка умыта, и ушки светятся. Почитали его звери еще и за старательность, за то, что умел он работать и никогда не жаловался, что ему тяжело.

Один раз решил зайка построить себе домик. Решил, обдумал все как следует и начал бревна готовить, чтобы стены домика поставить. Ему на помощь пришел медведь. Взялся деревья пилить да на стройку носить. Хорошо работает!

Начал зайка бревна строгать — к нему волк прибежал помогать. И идет у них работа: зайка строгает, волк пазы пригоняет.

Потом пришли на стройку крот да бурундук. Крот начал рамы ладить, а бурундук взялся крышу крыть. Стал для крыши траву собирать, а крот кричит ему:

— Разве крышу травой кроют?

— Кроют: потому что зимой траву съесть можно.

Услыхала их белка и рассмеялась.

— Что ты, бурундук, про зиму знаешь? Спишь всю зиму беспробудно!

Вслед за белкой засмеялись и другие звери.

На шум прибежала лиса. Узнала, о чем спор, и сказала:

— Надо крыть крышу мохом!

А белка опять смеется:

— Мох тоже не пойдет: его ветром сдует.

— Правильно! — согласился зайка. — Будем крыть крышу тальниковой корой. Это крепко и красиво.

Пошел зайка кору драть, а ему на помощь белочки припрыгали.

Вместе быстро надрали. А волк помог кору перенести.

Пока они ходили, крот в окна слюду вставил, а лиса с медведем двери приладили, а бурундук печку сложил.

Покрыли звери крышу — и зайкин домик готов.

Домик получился на славу. В нем и просторно, и тепло, и сухо. Не зря звери потрудились.

— Живи, зайка, в новом доме, — сказали звери и разошлись по своим домам.

А зайка думает: «Надо зверей на новоселье позвать. Запасу угощений и всех в домик соберу».

Побежал зайка в лес угощения собирать, а в это время случилась беда. Над лесом разразилась гроза. Бурей сломало дерево, и разрушило оно домик зайчика.

Узнав о беде, звери всполошились, заохали:

— Ох, горе! Вот беда! Пропал заячий домик навсегда...

Услыхал зайка о переполохе и говорит:

— Что вы беспокоитесь?

— Жалко нам тебя, — признаются звери.

А зайка свое:

— Нечего меня жалеть! Не пропаду!

— Это верно, — говорят звери, — пропасть не дадим!

А барсук да крот подошли к зайке поближе и сказали:

— Пойдем к нам жить. У нас норы большие, места всем хватит...

— Нет, не пойду, — отказывается зайка, — у вас в норах темно и душно, а я люблю свет и чистый воздух.

Услыхала их разговор лиса, подошла к зайке да и говорит:

— Может, в мою нору согласишься?

— Нет, лисонька, и в твою нору не пойду.

Подскочила к зайке белка и тоже приглашает:

— Идем, зайчик, ко мне в дупло жить...

— Спасибо, белочка, за приглашение, только у тебя в дупле мне будет тесно, а я простор люблю.

Тогда подошел к зайке медведь и сказал ласково:

— Приходи-ка, зайчик, в мою берлогу. Как заляжем мы с тобой в нее с осени, так до весны и проспим. Вместе сосать лапу будем.

— Благодарю тебя, Михайло Иванович, за доброту да ласку, только зимой я не сплю.

— Где же ты жить будешь? — спросил волк. — Ведь зима-то будет лютая. Замерзнешь где-нибудь.

— Мне не холодно, потому что я не ленивый. Ну а стану замерзать — побегаю и отогреюсь. Спасибо вам, друзья, за сочувствие!

— А что же ты есть зимой будешь? — не унимался волк.

— Буду кору глодать. Тут в лощине много тальнику да осиннику.

— Ишь, какой молодец! — сказал медведь.

— Умница, — согласился волк.

И звери наперебой стали расхваливать смышленого зайку.

ЗИМОВЬЕ ЖИВОТНЫХ

Жили-были дед да баба.

Хоть и скотины-то у них много было, но жили они впроголодь. Вот баба и говорит:

— Дедушка, что это мы с тобой голодуем? Давай заколем петуха.

— Да что ты, баба, жалко петуха.

Жалко и старухе. Да решили все-таки заколоть.

Наутро встают дед и баба и идут петуха ловить.

А петух-то и говорит гусю:

— Гусь, гусь, что, полетим во темные леса?

— А что такое? — спрашивает гусь.

— Да меня хозяева колоть собираются.

А гусь и говорит:

— А, что будет, то и будет: я не полечу.

Петух и полетел один в лес. Улетел и посиживает там.

Пришли старик со старухой, а петуха-то и нет! Пошли домой советоваться.

Давай гуся заколем? — предложила старуха своему деду.

— Давай,— согласился тот.

Утром встали, собираются за гусем.

— Баран, баран, пойдем в темные леса.

Баран ему отвечает:

— Что там делать?

— Меня собираются дед и бабка заколоть. Пойдем вместе, а?

— Нет, гусь, что будет, то и будет, а я не пойду в лес.

Вот и полетел гусь один в темные леса. И прилетел к петуху. И сидят они вдвоем на сосенке.

Старуха со стариком вышли во двор колоть гуся. А гуся-то и нет! Опять на совет ушли.

— Ну что, старуха, делать будем?

— Давай барана колоть.

— Давай.

И тут баран учуял беду. Идет он, опустив голову, к борову и говорит:

— Боров, меня хотят колоть.

— Кто?

— Дед и баба.

— Зачем?

— Бабе хочется кушать, и она уговорила старика заколоть меня. Бежим, боров, в темные леса.

Боров послушал и говорит:

— Ты уж как хочешь, а я, будь что будет, не побегу.

Баран побежал во темные леса, лег под сосенку, где сидели гусь и петух.

Старуха со стариком вышли — нет барана! И пошли опять на совет.

— Что делать? Давай борова заколем.

— Давай. Его-то мы уж не отпустим.

Боров-то как прослышал, что его резать хотят, прибежал к быку да и говорит:

— Бык, побежим во темные леса...

— Это зачем?

— Меня колоть хотят.

Отвечает бык:

— Что будет, то и будет, а я не побегу. А ты как хочешь...

Побежал боров один. Прибежал и лег под сосенку рядом с бараном.

Старик со старухой решили быка забить. Жалко быка, да голод не тетка! Решились они быка лишиться.

Бык узнал об этом. Испугался. Советоваться-то ему не с кем! Вот бык взял, да и убег туда же. Опять все вместе. Кто на сосне, кто под сосной. Бык и говорит:

— Ну что, братья, давайте избушку строить. Поставим избушку и будем в ней жить.

А боров ему отвечает:

— Я строить не буду, лягу под лапой ели и мне будет хорошо.

Баран тоже отказался.

— Я буду с горы на гору бегать, не озябну. И тут зиму прозимую, а строиться не буду.

Бык пошел к гусю, а тот в ответ:

— Нет, и я строить не буду. У меня два крыла, я буду махать ими и не замерзну.

Бык — к петуху. Петух ему и ответил:

— Я на правое крылышко лягу, а левым укроюсь...

И пришлось быку одному избушку строить. Наворочал он бревен, натаскал их на тропу и избу себе построил. Устроился и полеживает себе.

Ну вот, приходит зима. Начались заморозки. Холодно. Боров первым идет к быку и говорит:

— Пусти зиму зимовать.

— Вот, строить-то не строил, а зимовать идешь. Не пущу, — отвечает бык.

— А не пустишь, я всю землю вокруг дома подрою и ты замерзнешь.

Пришлось пустить. Пришел боров в избу и лег под кутник[1].

Идет баран.

— Пусти зиму зимовать.

— Не пущу.

— Не пустишь, я разбегусь с горы и столкну твою избушку.

И барана пустили. Баран вошел и лег на кутник.

Идет гусь.

— Бык, пусти зиму зимовать.

— Нет, не пущу.

— Ну я весь мох из пазов повыщипаю, и ты замерзнешь.

Бык и его тоже пустил.

Гусь залез на стол, сел и сидит.

И петух потом тоже пришел.

— И меня пусти зимовать, замерзают мои крылышки.

— Нет, не пущу.

— Тогда я залезу на потолок и всю землю оттуда сгребу, тогда и ты замерзнешь.

Пришлось и его пустить.

А изба-то на волчьей тропке стояла. Бык, когда строил избу-то, не знал, что это за место. Идет волк и видит: избушка!

Зашел волк в нее и хотел всех обитателей избы съесть.

И вышел тут бык, вылез из-под кутника боров, поднялся баран с кутника, соскочил гусь со стола. Все напали на волка.

— Дайте-ка я его потопчу, — кричит петух.

Налетели на волка, кто с ухватом, кто с палкой, кто со скалкой. Били-били они волка, тот еле ноги унес. Приплелся он к себе домой, от страха дрожит весь и говорит:

— Я иду, а на меня напали бандиты: один с ухватом, другой с палкой, а третий со скалкой. Уж били они меня, били. А один-то мужик сидит в углу наверху, да во все горло кричит: «Дай потопчу, дай потопчу!» Я еле ноги унес, еле жив остался...

А звери живут в избушке весело и дружно да про волка вспоминают.

КАК МЕДВЕДЬ И БУРУНДУК ДРУЖИТЬ ПЕРЕСТАЛИ

Когда-то медведь и бурундук в согласии жили. И ведь не зря говорят: жить заодно — все пополам делить. Вот и они вместе на охоту ходили и все добытое пополам делили: что медведь добудет, то бурундук ест, что бурундук найдет, тем с медведем делится. Хорошая у них дружба была! Но, как известно, хитрецам да завистникам чужая дружба спать не дает. Пока друзей не поссорят, не успокоятся...

Встретила как-то лиса бурундука, когда тот вышел орехов пощелкать. Разговорились они о житье-бытье. И рассказал ей бурундук о своей дружбе с медведем. Завидно стало лисе, что сама она ни с кем не дружила. Притворилась лиса, что жалеет бурундука, даже всплакнула, да и говорит:

— Бедненький ты, бедненький! Жалко мне тебя, бурундук: ведь медведь-то тебя обижает, а ты и не догадываешься об этом!..

— Как так обижает? — спрашивает бурундук.

— А так, — говорит лиса. — Когда медведь добычу берет, то первый ее зубами рвет. Самый сладкий кусок ему достается. А ты объедками питаешься, оттого и ростом мал...

Сказала это лиса, слезы свои утерла, хвостом махнула и убежала. А бурундук задумался: «Пожалуй, соседка правду сказала... А я-то медведя своим старшим братом считал».

И вот пошли после этого медведь и бурундук на охоту. Забрели по пути в малинник. Ест медведь малину и брата приглашает, а тот смотрит и думает: «Лиса-то правду сказала: медведь первым в малинник залез». Пошли они дальше, идут мимо дубка, в котором пчелиный улей был. Медведь опять первым у меда очутился. Видит бурундук: верно лиса говорила. И решил он тогда проучить медведя.

Тут учуял медведь добычу, бросился и поймал косулю. И только он хотел ее зубами схватить, а бурундук как прыгнет! Испугался медведь, выпустил косулю, а она бросилась в кусты и была такова. И остались оба брата голодными. Рассердился медведь, но ничего бурундуку не сказал, ведь братья же они!

Пошли медведь и бурундук дальше. И тут увидел медведь кабана, насел на него, подмял. А в это время бурундук как прыгнет на медведя.

— Хочешь кабана первым попробовать! — кричит.

Тут уж медведь разозлился да как стукнет бурундука лапой по спине, да так, что все пять когтей и вонзил в него.

Рванулся бурундук от медведя и всю шкуру себе распорол. Взвыл от боли и убежал прочь. А медведь кабана заломал и зовет бурундука:

— Эй, брат, иди скорей свеженину есть!..

Звал он брата, звал, да так и не дозвался.

А у бурундука раны зажили, но пять черных полос от когтей медведя на всю жизнь так и остались.

С тех пор бурундук и мяса не ест, и к медведю не подходит.

Вот ведь до чего, ребятки, зависть лисы доводит.

СТАРАЯ ХЛЕБ-СОЛЬ ЗАБЫВАЕТСЯ

Попался было бирюк в капкан, да кое-как вырвался и давай пробираться в глухую сторону. Завидели его охотники и стали следить. Пришлось бирюку бежать через дорогу, а на ту пору шел по дороге с поля мужик с мешком и цепом. Бирюк к нему: «Сделай милость, мужичок, схорони меня в мешок! За мной охотники гонят». Мужик согласился, запрятал его в мешок, завязал и взвалил на плечи. Идет дальше, а навстречу ему охотники. «Не видал ли, мужичок, бирюка?» — спрашивают они. «Нет, не видал!» — отвечает мужик.

Охотники поскакали вперед и скрылись из виду. «Что, ушли мои злодеи?» — спросил бирюк. — «Ушли». — «Ну теперь выпусти меня на волю». Мужик развязал мешок и выпустил бирюка на вольный свет. Бирюк сказал: «А что, мужик, я тебя съем!» — «Ах, бирюк, бирюк! Я тебя из какой неволи выручил, а ты меня съесть хочешь!» — «Старая хлеб-соль забывается», — отвечал бирюк. Мужик видит, что дело-то плохо, и говорит: «Ну коли так, пойдем дальше, и если первый, кто с нами встретится, скажет по-твоему, что старая хлеб-соль забывается, тогда делать нечего — съешь меня!»

Пошли они дальше. Повстречалась им старая кобыла. Мужик к ней с вопросом: «Сделай милость, кобылушка-матушка, рассуди нас! Вот я бирюка из большой неволи выручил, а он хочет меня съесть!» — и рассказал ей все, что было. Кобыла подумала-подумала и сказала: «Я жила у хозяина двенадцать лет, принесла ему двенадцать жеребят, изо всех сил на него работала, а как стала стара и пришло мне невмоготу работать — он взял да и стащил меня под яр; уж я лезла-лезла, насилу вылезла и вот плетусь, куда глаза глядят. Да, старая хлеб-соль забывается!» — «Видишь, моя правда!» — молвил бирюк.

Мужик опечалился и стал просить бирюка, чтоб подождал до другой встречи. Бирюк согласился. Повстречалась им старая собака. Мужик к ней с тем же вопросом. Собака подумала-подумала и сказала: «Служила я хозяину двадцать лет, оберегала его дом и скотину, а как состарилась и перестала брехать — он прогнал меня со двора, и вот плетусь я куда глаза глядят. Да, старая хлеб-соль забывается!» — «Ну видишь, моя правда!» Мужик еще пуще опечалился и упросил бирюка обождать до третьей встречи: «А там делай как знаешь, коли хлеб-соли моей не помнишь».

В третий раз повстречалась им лиса. Мужик повторил ей свой вопрос. Лиса стала спорить: «Да как это можно, чтобы бирюк, этакая большая туша, мог поместиться в этаком малом мешке?» И бирюк, и мужик побожились, что это истинная правда; но лиса все-таки не верила и сказала: «А ну-ка, мужичок, покажь, как ты сажал его в мешок-то!» Мужик расставил мешок, а бирюк всунул туда голову. Лиса закричала: «Да разве ты одну голову прятал в мешок?» Бирюк влез совсем. «Ну-ка мужичок, — продолжала лиса, — покажи, как ты его завязывал?» Мужик завязал. «Ну-ка, мужичок, как ты в поле хлеб-то молотил?» Мужик начал молотить цепом по мешку. «Ну-ка, мужичок, как ты отворачивал?» Мужик стал отворачивать да задел лису по голове и убил ее, приговаривая: «Старая хлеб-соль забывается!»

БЕЛОЕ КОПЫТО

Жили старик со старухой. Жили они бедно — ни скота, ни птицы не держали. Старуха пряла пряжу, холсты ткала, старик мастером был — все умел делать. Про таких говорят: «От скуки на все руки».

Вот однажды зимним вечером, когда каждый был занят своим делом — старуха пряла пряжу, а старик плел лапти,— старуха и говорит:

— Старик, сплети-ка ты быка. Я его буду пасти, а к зиме он у нас подрастет, обменим на телочку.

Долго думал старик, не сразу ответил, но согласился.

Много раз принимался за дело, да все не ладилось. А зима-то между тем уже прошла. Весной старик из соломы сплел быка, хорошенько его просмолил густой-густой смолой. Назвали быка Белое копыто, потому что одно копыто у него и действительно было белое.

Солнце растопило снега, сбежали воды, прогрелась земля, появилась трава. Старуха вывела Белое копыто в поле пастись, а тем временем через поле проходил медведь.

Увидал он черного быка, подошел и просит:

— Дай-ка мне смолы!

Белое копыто молчит.

Медведь, не дождавшись ответа, раз лапой быка по боку — и увяз в смоле-то. И так дергался, и так, и по-другому — ничего не получилось.

Старуха громко, во весь голос, позвала старика. Прибежал старик, а старуха ему и говорит:

— Смотри, бычок-то наш медведя поймал!

Старик усмирил медведя, привел его домой, посадил в погребную яму, лаз закрыл крепко-крепко, а сам сел на крышку и точит нож.

Медведь услыхал и спрашивает:

— Дед, а дед, для чего ты нож точишь?

Старик ему ответил:

— А вот тебя зарежу, шкуру сниму, к зиме шубу сошью, и мясо у нас со старухой будет...

Медведь взмолился:

— Не режь меня, я тебе кадку меду принесу!..

Старик согласился:

— Ну что ж, ладно, будет по-твоему, — и отпустил медведя на свободу.

На другой день опять старуха со своим бычком на опушку вышла. Вдруг из леса выскочил волк и прямо к быку, да и хвать его зубами- то за бок, и прилип, что ни туда и ни сюда, оторваться не может.

Старуха снова зовет старика. Пришел он и видит: Белое копыто волка поймал.

Старик и думает: «Ну с этого я шкуру спущу!»

Утихомирил волка, привел домой и в погребную яму закрыл, а сам сел на крышку и точит ножик.

Волк услыхал и спрашивает:

— Дед, что ты делаешь?

Старик ему ответил:

— Сейчас с тебя, серого, шкуру спущу и шапку сошью.

Волк испугался и просит:

— Не губи меня, дед, я тебе десять овец с ягнятами пригоню.

Старик согласился и отпустил волка обратно в лес. В третий раз старуха вывела быка пастись к речке на луга, а мимо пробегала лиса. Увидала она быка, подошла и ласковым голосом просит:

— Бычок, бычок, дай мне, пожалуйста, смолы! Собаки мне бока ободрали, так я смолой замажу.

Белое копыто опять молчит. Лиса, не дождавшись ответа, хвать быка лапой по боку, да и прилипла, не отстать никак.

Старуха опять позвала старика.

Старик пришёл, связал лису, чтобы не убежала, принес домой, посадил в погреб, закрыл лаз крышкой, сел на крышку и опять точит ножик.

Услыхала лиса и спрашивает:

— Что это ты, дедушка, делаешь?

Старик отвечает:

— А вот нож точу и с тебя шкуру сниму на воротник к старухиной шубе.

Испугалась лиса и просит:

— Не губи ты меня, дедушка, я тебе пригоню десяток курочек с цыплятами, десять уточек с утятами, десять гусынь с гусятами и петушка...

Старик согласился и лису отпустил на свободу.

Много ли, мало ли времени прошло, а только ранним осенним утром услыхали старики: в двери стучат. Дед открыл двери и видит: медведь принес огромную кадку меду, волк пригнал десять овец с ягнятами, а лиса — десять курочек с цыплятами, десять уточек с утятами, десять гусынь с гусятами и петушка.

С тех пор старик со старухой живут в полном достатке, всем обеспечены. Не зря в народе говорят: «Дал слово, сдержи его». И еще: «За добро добром и платят».

ПРО МЕДВЕДЯ

Жил старик со старухой. У них дров не было. Вот старуха

и говорит:

— Старик! Дров-то нет. Беги по дрова-то. Печку надо топить.

Пошел мужик. Идет по дороге, свернул в лес. Посмотрел: в закрайке[2] лежит медведь, спит. Вот он взял, отрубил ему ногу — и на плечо. Принес домой и говорит:

— На-ко, баба, вари мясо. Я принес тебе мяса.

— А где ты взял?

— Я медведю ногу отрубил. Теперя по дрова пойду...

Ушел мужик в лес, рубит дрова. Нарубил: поленце маленькое, другое-то побольше, третье-то еще побольше. Принес домой, говорит:

— На-ко дров-то!

Затопила баба печку, мясо стала варить. Наварила, наелись. Вечер пришел, стала баба медвежью шерстку теребить, прясть. Сидит, прядет шерстку. Слышит-послышит — идет медведь! Сделал ногу деревянную. Подошел к избушке и запел:

Скрипи, скрипи, нога,

Скрипи, еловая,

Можжевеловая.

Все по селам спят,

По деревням спят.

Одна баба не спит,

На моей коже сидит,

Мою шерстку прядет,

Не упрядывает,

Мое мясо грызет,

Не угрызывает...

Старуха и говорит:

— Слушай-ко, старик, идет по мясо-то к тебе медведь-от. Он нас съест.

— Не съест. Мы не отопрем ему.

А медведь опять запевает:

Скрипи, скрипи, нога,

Скрипи, еловая,

Можжевеловая.

Все по селам спят,

По деревням спят.

Одна баба не спит,

На моей коже сидит,

Мою шерстку прядет,

Не упрядывает,

Мое мясо грызет,

Не угрызывает...

Старик и говорит:

— Старуха! Надо спрятаться. Куды полезем?

А старуха и говорит:

— Давай полезем в трубу.

Вот старик полез первый в трубу, старуха за ним.

Он, медведь-то, пришел в дом, стучится. Стучал-стучал — не мог ничего сделать.

Взял, отшиб дверь и идет, только нога скрипит. Все ходит по избе, все глядит, нюхает. Нюхал-нюхал, унюхал; выгреб из трубы старуху, истрепал всю. Полез дальше, выгнал старика. Затрепал медведь старика и сам пошел, больше делать нечего.

Вот тебе и вся сказочка.

ВОЛЧИЩЕ

Жили старик со старухой в поле на горе. И были у них:

Парень да девушка

(Ивашенька и Машенька),

Корова бурая,

Лошадка лысая

И две овеченьки.

Узнал об этом волчище-острые зубищи, пришел к ним под окошко и запел сладким голосом:

— Увы, увы, волчок,

На горе живет старичок,

Старик да бабушка,

Паренек да девушка,

Корова бурая,

Лошадка лысая

И две овеченьки...

Понравилась песня старику со старухой, и решили они волку отдать одну овеченьку.

Выпустили ее, волк схватил овечку, утащил в лес и съел.

На другую ночь пришел волк под окно и запел:

— Увы, увы, волчок,

На горе живет старичок,

Старик да бабушка,

Паренек да девушка,

Корова бурая,

Лошадка лысая,

Одна овеченька.

Отдали они ему и другую овеченьку за хорошую песню. Унес волк и эту, съел и ночью опять пришел, и запел:

— Увы, увы, волчок,

На горе живет старичок,

Старик да бабушка,

Паренек да девушка,

Корова бурая,

Лошадка лысая.

Выпустили старик со старухой лошадку.

Утащил волк и лошадку, но к ночи был опять у дома старика и пел:

— Увы, увы, волчок,

На горе живет старичок,

Старик да бабушка,

Паренек да девушка,

Корова бурая.

Заохали старик со старухой, отдали волку коровушку, решили, что он больше не придет, но волк пришел опять:

— Увы, увы, волчок,

На горе живет старичок,

Старик да бабушка,

Паренек да девушка.

Заплакали старичок со старухой, а волк зубами за окошком щелкает.

Испугались они и отдали ему Машеньку. Уволок ее волк и пришел за Ивашенькой:

— Увы, увы, волчок,

На горе живет старичок,

Старик да бабушка,

Паренек без девушки.

Спел и еще пуще зубами защелкал. Заплакали старик со старухой, а делать нечего: отдали они и Ивашеньку.

Утащил его волк, а старик со старухой ставни на окнах закрыли и дверь заперли крепко-накрепко. Старуха забралась в печку, а старик на печку.

Пришел волчище ночью и запел:

— Увы, увы, волчок,

На горе живет старичок,

Старик да бабушка.

Молчат старик со старухой и знаков не подают. Тогда волк взломал дверь, вытащил старуху из печки и утащил в лес.

Утром пошел старик в деревню и рассказал всем про свое большое горе. Как узнали жители про это, решили убить злого волчища. Устроили засаду в стариковой избушке.

Ночью волчище пришел за стариком и запел:

— Увы, увы, волчок,

На горе живет старичок.

Только волк в избу ворвался, тут его сразу схватили и убили.

Поделом ему!

Кто беду людям творит — сам возле смерти ходит.

ОБМАНЧИВАЯ СТАРУШКА

Жили-были старик со старухой. Вот старик-то и помер. Горюет старушка, не знает, как теперь кормиться. Взяла она ошметок[3] и пошла в другую деревню. Пришла к одному дому и просится:

— Дядюшка-батюшка, пусти переночевать.

— Ночуй, ночуй...

— А куда ошметок девать?

— Да вот под лавочку положи.

— Нет, положите его с курочками...

Ладно, положили они. Поутру вставала бабушка:

— Давайте мою курочку!

— Да что ты, бабушка, у тебя был ошметок.

— Нет, нет, курочка была!

Ну отдали ей курочку. Пошла старушка дальше. Пришла в другую деревню:

— Дядюшка-батюшка, пусти ночевать.

— Ночуй, ночуй, бабушка.

— Дядюшка-батюшка, а курочку куда мне девать?

— Да вон посади с курами.

— Нет, нет, она с курами-то не спит, все спит с утками.

Посадили они курочку с утками.

Поутру вставала бабушка:

— Давай мою уточку!

— Да что ты, бабушка, у тебя была курочка!

— Нет, нет, уточка была.

Отдали ей уточку. Пошла старушка дальше. Пришла в другую деревню:

— Дядюшка-батюшка, пусти ночевать!

— Ночуй, ночуй, бабушка.

— Дядюшка-батюшка, а куда мне уточку девать?

— Да вон посади с утками.

— Нет, нет она с утками-то не спит, все спит с гусями.

Посадили они уточку с гусями. Поутру вставала старушка:

— Давайте моего гуся!

— Да что ты, бабушка, у тебя была уточка...

— Нет, нет, гусь был.

Отдали ей гуся. Пошла она дальше. Пришла в другую деревню:

— Дядюшка-батюшка, пусти ночевать!

— Ночуй, ночуй.

— Дядюшка-батюшка, а куда мне гуся девать?

— Да вон посади с гусями.

— Нет, нет, он с гусями не спит, все спит с поросятами.

Посадили гуся с поросятами. Поутру вставала старушка:

— Давайте моего поросеночка!

— Да что ты, бабушка, у тебя гусь был!

— Нет, нет, поросеночек был.

Так, ладно. Отдали ей поросеночка.

Пришла бабушка в другую деревню. Попросила она седелко, попросила хомут, телегу, вожжи, быка. Запрягла старушка быка и поехала. Едет и поёт песенку:

— Жила-была старушка

Да обманчивая,

Да разобманчивая:

На ошметочек — кура да кура,

На кура-то — утя да утя,

На утя-то — гуся да гуся,

На гуся-то — порося да порося,

На поросеночка — бычка да бычка.

Уж тпру, бычок да поторопленичок,

Бык, беги, бычок, не стой:

Хомут не свой,

Сиделко не твое,

Вожжи дареные...

И вышел навстречу волк из гривы[4]. Говорит он старушке:

— Ой, бабушка, больно песня-то хороша. Возьми меня с собой, и я петь буду.

— Садись, садись, волк. Места-то хватит...

Сел волк в телегу. Поехали вместе и поют:

— Жила-была старушка

Да обманчивая,

Да разобманчивая:

На ошметок — кура да кура,

На кура-то — утя да утя,

На утя-то — гуся да гуся,

На гуся-то — порося да порося,

На поросеночка — бычка да бычка.

Уж тпру, бычок да поторопленичок,

Бык, беги, бычок, не стой:

Хомут не свой,

Сиделко не твое,

Вожжи дареные...

Вышел медведь со стороны:

— Ой, бабушка, больно песня твоя хороша. Возьми меня с собой, и я петь с вами буду!..

А сесть-то ему в телеге негде! Как сел на оглоблю, так и изломал. Говорит ему старушка:

— Беги, вырубай оглоблю-то.

Пошел медведь, тащит целое дерево с корнями.

Ругает его бабушка:

— Не умеешь ты и оглобли вырубить. Стереги-ко хоть скотину-то. Я сама схожу вырублю.

Пришла, так и ахнула: одни рога от быка! Медведь и волк все съели.

Поревела-поревела да и все. Как, бывало, она людей обманывала, так и ее обманули.

ПОЧЕМУ КУКУШКА КУКУЕТ

В давнюю пору птиц в лесах было видимо-невидимо. Каждая птичка вила для себя гнездышко и птенцов в нем высиживала.

В ту пору и кукушка свивала себе гнездышко на высокой пушистой елке. Клала в него яички, высиживала птенцов.

Но надоело ей птенцов высиживать самой. И вот раз положила она яички в чужие гнезда. И стали птицы птенцов кукушки выводить вместе со своими, и кормили их, и растили, учили летать и добывать пищу.

А сама кукушка тем временем веселилась. Была она щеголиха, и хотелось ей быть красивой, как пава. Красивыми хотела видеть и своих детей.

Про это она поведала сороке.

Громко рассмеялась сорока:

— Кра-ха-ха! В чужих гнездах твоих птенцов высиживают, а ты хочешь, чтобы они были красивыми! Кра-ха-ха! Кра-ха-ха!

И рассказала сорока о кукушке всем лесным птицам.

Первым узнал о проделках кукушки ворон. Рассердился он на кукушку и прокаркал:

— Кар-р, кар-р, кар-р! Как это можно!

Услыхали ворона птицы, и начался в лесу переполох. Сильнее всех сердился филин. Он взлетел на самое высокое дерево и заухал:

— Ух-гу! Ух-гу! Ух-гу! Надо гнать бездомную кукушку из леса!..

Узнали о кукушке все птицы и закричали:

— Гнать кукушку прочь, чтобы духу ее не было!

Услыхала кукушка об этом — испугалась и полетела искать своих птенцов.

Летит она по лесу, высматривает, нет ли где их. Присядет на дерево и закричит:

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

Но не откликаются на зов ее птенцы. Выросли они в чужих гнездах и не знают своей матери и ее песен.

А кукушка все сидит на дереве, горюет и кукует:

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

Увидит она птицу или зверя лесного, перелетит на другое дерево, и опять послышится ее одинокая горестная песня:

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

ИВОЛГА ПРОСИТ ДОЖДЯ

В большом дремучем лесу было озеро.

Стояло жаркое-жаркое лето. Озеро высохло совсем. Люди, звери, животные, птицы томились от жажды. Вот собрались они и решили озеро поглубже и пошире сделать.

Посмотрели птицы друг на друга — все тут, только иволги нет. Вечером и иволга прилетела.

— Почему не работала? — спрашивают птицы иволгу.

— Разве тебе воды не нужно? — говорят звери.

А птицы смеются:

— Она пить не хочет и не будет — не дадим!

Все звери и птицы работают, а иволга их увидит, песенку свою затянет:

— Над работой я не бьюсь,

Я и так на-пьюсь!

Так она хитрила и не работала. Летала, наблюдала, а труда не прилагала.

Скоро пошел дождь — озеро наполнилось водой. Все звери и птицы пили воду из своего озера. Одна иволга осталась без воды.

Когда она полетела к озеру, звери и птицы прогнали ее прочь. С этого и повелось. Иволга с тех пор боится подходить к воде и давно уже разучилась пить воду из озер и рек. Она просит дождя. А когда идет дождь, она летает, разинув клюв, и капли сверху глотает. Только так она и может напиться.

Поэтому, когда дождь собирается, она кричит свое:

— И-во-л-га! И-во-л-га!!!

Тогда люди и узнают, что скоро дождь пойдет.

ЗАВИСТЛИВЫЙ ГУСЬ

Жил-был гусь. Да такой завистливый, что все птицы удивлялись, как его только земля держит. Всем-то он завидовал, со всеми ссорился, на каждого встречного зло шипел. Глядя на него, все качали головой и говорили:

— Ну и гусь! Вот так гусь!

Как-то раз шел завистливый гусь по берегу пруда и увидел плывущего лебедя. Понравилась ему длинная шея лебедя. Он подумал: «Вот бы мне такую шею».

Гусь подплыл к лебедю и попросил:

— Давай меняться шеями: тебе — моя, мне — твоя.

Лебедь подумал немного и согласился. Поменялись.

И вот идет гусь с длинной лебединой шеей и не знает, что с ней делать? То так он ее повернет, то эдак вытянет, а то совсем набок свернет. Но все ему неудобно.

Увидел гуся пеликан и смеяться стал:

— Ха-ха-ха! Ты ведь не гусь и не лебедь!..

Обиделся гусь на пеликана и хотел с ним поссориться да зашипеть. Но в это время заметил пеликаний клюв с большим мешком. Увидел и позавидовал: «Вот бы мне такой!»

Стал гусь просить у пеликана обменяться клювами. Поменялись.

Идет завистливый гусь с лебединой шеей и клювом пеликана, а навстречу ему журавль. Увидел гусь тонкие длинные ноги. Увидел и позавидовал: «Вот бы мне такие!»

И предложил гусь журавлю поменяться ногами. Журавль согласился. Поменялись.

Пошел завистливый гусь дальше, а навстречу ему ворона. Только было хотел гусь поссориться с вороной, да увидел ее черные крылья. Увидел и позавидовал: «Вот бы мне такие!» Предложил поменяться крыльями. Ворона согласилась. Поменялись.

Идет завистливый гусь дальше. Навстречу ему павлин. Увидел гусь его большой яркий хвост веером. Увидел и позавидовал: «Вот бы мне такой!» Предложил гусь павлину свой хвост в обмен на его, да тот не согласился. Долго завистливый гусь уговаривал павлина. Уговорил наконец. Поменялись.

Пошел завистливый гусь дальше, а навстречу ему петух. Увидел петух непонятную птицу. Удивился и пропел: «Ку-ка-ре-ку!»

Тут заметил гусь у петуха золотой гребешок, шелковую бородку. Увидел и позавидовал: «Вот бы мне такие!»

А потом подошел к петушку и попросил:

— Подари мне свои гребешок и бородку!

Петушок был добрый: подарил он завистливому гусю гребешок и бородку, да еще и песенку свою: «Ку-ка-ре-ку!»

Стал гусь ни на кого не похож.

Идет завистливый гусь как-то по двору, а навстречу ему стадо гусей. Закричали гуси:

— Го-го-го! Что за птица?

— Я гусь! — крикнул он и захлопал вороньими крыльями, вытянул лебединую шею и пропел во все пеликанье горло:

— Ку-ка-ре-ку!.. Я лучше всех!

— Ну если ты гусь, то иди с нами, — позвали его гуси.

Они пошли на лужок, а завистливый гусь — за ними. Все гуси начали траву щипать, а он только клювом с большим мешком хлопает да бородкой петушиной покачивает, а траву-то щипать не может.

Пошли гуси на пруд купаться, а завистливый гусь — опять за ними. Начали гуси плавать, а он не может: на журавлиных ногах разве поплывешь? И пришлось гусю по берегу бегать.

Смотрят на него гуси и смеются:

— Га-га-га!

А завистливый гусь отвечает им:

— Ку-ка-ре-ку!

Вышли гуси на берег и снова на лужок направились.

Вдруг, откуда ни возьмись, лиса. Гуси загоготали и полетели. А завистливый гусь остался: машет он вороньими крыльями, а подняться не может. Тогда побежал он на журавлиных ногах в камыши. Но павлиний хвост запутался там. Тут схватила его лиса за длинную шею и понесла в лес.

Увидели это гуси и налетели на лису всем своим стадом. Налетели и давай ее со всех сторон щипать. Бросила лиса завистливого гуся и убежала.

— Спасибо вам, — сказал гусь. — Спасли меня от лисы. Теперь я знаю, что мне надо делать...

Пошел завистливый гусь к лебедю и отдал ему длинную шею. Потом вернул пеликану клюв с большим мешком, а журавлю — длинные ноги. Возвратил вороне ее черные крылья, а павлину — яркий хвост с веером. Добрый петушок получил обратно свой золотой гребешок и шелковую бородку, да и громкое «Ку-ка-ре-ку».

И стал гусь таким, как и все гуси. Поумнел и никому больше не завидовал.

КОЛОБОК

Говорит дедушка бабушке:

— Испекла бы ты колобок.

— Дедушка, муки-то нет.

— А ты по сусеку помети, по корыту поскреби и наберешь.

Так баба и сделала. Глядь, и набрала муки. Замесила тесто. На маслице, на сметанке испекла она колобка.

Положила его бабушка на окошко студиться. Окошко открылось — он и покатился. Дедушка с бабушкой побежали догонять, но угнаться за колобком не смогли.

Катится колобок, а навстречу скачет заяц:

— Колобок, колобок, я тебя съем.

— Не ешь меня, зайчик, я тебе песенку спою,— и запел:

— Я по сусечкам метен,

По корытцу скребен,

На сметанке мешен,

На маслице печен.

Я от бабушки убег

И от дедушки убег,

От тебя, заяц,

Нехитро уйти.

И покатился быстро. А навстречу волк:

— Колобок, колобок, я тебя съем.

— Не ешь меня, волк, я тебе песенку спою,— и запел:

— Я по сусечкам метен,

По корытцу скребен,

На сметанке мешен,

На маслице печен,

Я от бабушки убег,

Я от дедушки убег,

Я от зайчика убег

И от тебя, волк,

Нехитро уйти.

И покатился по дорожке. Бежит лиса:

— Колобок, колобок, куда ты катишься?

— Качусь по дорожке в самую чащу леса...

— Какой ты кругленький да румяненький, подойди поближе.

— А я тебе песенку спою:

— Я по сусечкам метен,

По корытцу скребен,

На сметанке мешен...

А лиса-то как разинет пасть — да на колобка!

Испугался колобок и побежал назад к дедушке с бабушкой. Собака была у дедушки. Рвется на цепи она. Что такое? Дедушка выскочил. Видит: колобок катится, язык высунул. Окошко было открыто, колобок в окошко, а собака в лису вцепилась! Говорит колобку дедушка:

— Ох, греховод, испугался лисы! Не будешь больше бегать! И стал колобок жить у них. Не съели его и дедушка с бабушкой.

ВОРОН-ВОРОНОВИЧ

Жили-были старик со старухой, и были у них три дочери.

Однажды ночью пошел мужик в чулан и взял мешочек крупы. А мешок был с дыркой, и старик всю крупу по дороге рассыпал. Очень ему жалко крупу стало, а собрать её не мог, потому что было темно. И тогда он подумал: «Ах, если бы сейчас луна засветила, солнышко загрело и ворон-воронович крупу собрал».

Только он так подумал, так и случилось. Засветила луна, солнышко начало греть, и прилетел ворон-воронович. Они попросили отдать дочерей за них замуж. Согласился мужик, и дочери согласились.

Пришло солнце и забрало старшую дочь, луна забрала среднюю дочь, а младшую взял себе в жены ворон-воронович. И остались старик со старухой одни. Жили они, жили и стало им скучно. Говорит старуха старику:

— Сходи, старый, дочерей попроведать, узнай, как они живут.

И пошел старик. Ходил он, ходил и, наконец, через много времени пришел в дом к старшей дочери. Встретились они. Дочь его спрашивает:

— Может, блинов испечь или баню истопить?

Отец говорит:

— Мне лучше бы блинов покушать.

Замесила дочь тесто, полила в сковороду и поставила ее на голову мужа. Постояла сковорода маленько, и блины испеклись. Поел отец, посмотрел, как молодые живут, поблагодарил и пошел к средней дочери.

Шел он, шел, искал-искал, где луна живет. И в лесу ходил, и везде. Наступила ночь, и он увидел: что-то светит, и пошел туда. Нашел, где живет средняя дочь.

Дочь ему говорит:

— Может, блинов испечь, баню истопить?

Отец говорит:

— Поел я у старшей дочери, теперь в бане бы помыться.

Истопила средняя дочь баню, и пошел отец мыться. Приходит, а там темно. Он сказал об этом дочери. Ее муж сунул палец в баню, и стало светло. Помылся старик, отдохнул и пошел искать младшую дочь.

Долго ходил он по лесам. Ходил-бродил и наконец-то нашел, где она живет. Приходит, дочь обрадовалась. Спрашивает:

— Может, блинов испечь или баньку истопить?

А отец отвечает:

— Наелся я у старшей дочери, в бане помылся у средней, а вот поспать можно бы. Я уж устал, долго ходил, искал вас; теперь отдохнуть надо.

Пошли они спать в курятник, там было тепло. Выспался старик и собрался домой. Приходит он, а старуха его спрашивает, как там дочери живут, что он там видел и что слышал.

— Замеси, старуха, тесто, будем блины печь. И не так, как ты пекла, а по-другому.

Пошла старуха, нашла муку и замесила тесто.

— Ставь, старуха, мне на голову сковороду.

Старуха так и сделала. Сидят они, ждут, когда блины будут готовы. Ждали они, ждали, а тесто как было, так и есть. Старуха начала ругать старика:

— Глупый, разве на голове блины пекут? Где ты такое видел? Так никогда и не дождешься.

Отругала его старуха и испекла блины в печке.

Потом говорит старик старухе:

— Давай баню истопим, помоемся.

Истопили баню. Старуха говорит:

— Возьми, старый, свечу.

Старик не взял свечку, а говорит старухе:

— Иди, мойся.

Она пошла в баню. Сидела там, сидела, а там темно, ничего не видно. А старик спрашивает:

— Ну как, старуха, светло тебе?

А сам палец в дверь засунул. Старуха уже злится на него:

— Дурак ты старый, совсем рехнулся! Иди, неси свечку.

Принес старик свечку. Помылись они и пошли спать. А старик лежал-лежал и говорит:

— Пойдем, старуха, лучше в курятник спать, там тепло.

Старуха сильно ругать его начала. А сама думает: «Может, он совсем с ума сошел?»

Старик не стал на постели лежать, а пошел в курятник. Пришел, залез на насест, туда, где куры сидят. Заснул и упал, и спину себе ударил.

— Нет, лучше спать на постели со старухой, я ведь не ворон, чтобы как птица спать.

Пришел он к старухе, и спали они дома.

Загрузка...