Волнующая поездка

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Проходя через огромную кухню ранчо, Джетт стащил горстку шоколадного печенья, выслушал обычное ворчанье Коки, затем со смехом вошел в холл.

Сегодня выдался замечательный день!

В течение целого часа он ездил верхом на Шкипере, и колено только слегка побаливало, но не было ничего такого, что мешало бы ему. И гибкая скоба, которая стягивала колено, позволяла делать множество различных движений.

Бекки пилила его за то, что он слишком много танцевал и тем самым подвергал угрозе свое колено. Забавно, что ее упреки обрадовали его вместо того, чтобы рассердить.

Он выполнял приседания на одной ноге, не сгибая другой, втянув плоский живот с накачанными мышцами. Он находился в великолепной спортивной форме, спасибо Бекке-Ребекке, и снова был готов к соревнованиям.

Джетт даже оплатил вступительный взнос для участия в родео Санта-Фе. Если бы только он смог убедить Бекки отправиться с ним, жизнь была бы совершенной. Он догадывался, что она хочет поехать, но по каким-то причинам сдерживает себя.

Захватив пару гирь, он выполнил десять упражнений для рук.

Из окна доносились звуки детского смеха. Эван и Дилан играли в салочки на заднем дворе. Час назад Кейти привезла Дилана, сказав, что Бекки сегодня допоздна работает в больнице. Зная, что он увидит ее, Джетт пребывал в хорошем настроении. О большем он не задумывался.

Бекки была чудесной женщиной, и они вместе могли весело провести время. И точка. То обстоятельство, что она нравилась ему больше, чем другие, не означало ровным счетом ничего. Сегодняшний вечер был его последним вечером в Рэттлснейке, так почему бы не провести его вдвоем?

Внезапно Джетт услышал взволнованный голос Кейти. Опустив гири, он отключил механизм тренажера и прислушался. Она закричала снова, в ее голосе явственно звучали нотки беспокойства. На сей раз он разобрал слова:

— Мальчики, вернитесь!

Сердце его учащенно забилось. Что-то случилось! Кейти никогда не паниковала.

Быстрее, чем он мчался на скачках с быками, Джетт освободил ногу из тренажера и вылетел через холл и черный ход во двор.

Сначала он увидел только Кейти, бегущую к открытому пастбищу. Беременность не позволяла ей угнаться за быстроногими четырехлетними мальчишками.

Кейти обернулась и рукой показала направление, куда побежали сорванцы. Он увидел их. Они пролезли под забором с колючей проволокой и неслись друг за дружкой по полю все дальше и дальше от дома.

Он сложил руки рупором и проревел:

— Эван! Дилан!

Он задержал дыхание, прислушиваясь. Но они не обернулись, чтобы ответить, и он понял, что они убежали слишком далеко, чтобы услышать его крик.

Рванув из всех сил, словно бегун на короткой дистанции, Джетт догнал Кейти. Она остановилась у забора, тяжело дыша и обеими руками поддерживая живот. Ее обычно спокойное лицо выражало сильную тревогу.

— Ребята играли у забора, и прежде, чем я поняла, что произошло, они уже были на середине поля.

— Не паникуй, все будет хорошо.

— Но они потеряются, если забегут в лес.

Джетт не хотел думать об опасностях, но увидел свое беспокойство, отраженное в глазах Кейти. Лес окружал глубокое, скалистое ущелье, в котором протекала небольшая речушка, питающая пруд. Все это представляло опасность для малышей.

Его пульс подскочил, но он сохранил на лице хладнокровие. Кейти чувствовала себя виноватой.

Джетт оттянул проволоку забора в стороны и скользнул через нее.

— Скоро я приведу их назад.

— Но твое колено, — начала возражать Кейти.

— Оно в полном порядке.

Ему было жаль, что он не успел надеть скобу. От пробежки колено уже слегка заныло.

Игнорируя боль, он поспешил по пастбищу и направился прямо к ущелью. Мальчики были вне поля зрения, но он слышал их голоса.

Пробежав пятьдесят ярдов по лесу, он вспугнул стаю перепелок, и внезапный взлет дюжины птиц заставил его вздрогнуть. Он остановился, чтобы посмотреть вокруг. Когда он увидел темную головку Эвана, направляющегося к нему через высокую траву, то начал приходить в себя.

— Где Дилан? — спросил ой, обнимая мальчика. Эван, не сознавая, как напугал взрослых, указал в направлении ущелья.

— Он внизу. Он упал.

Казалось, ничто не могло напугать Джетта, но от этих слов волна ужаса окатила его. Что случилось с сыном Бекки?

Оглянувшись назад, он увидел, что Кейти следует за ними, хотя она еще далеко позади. Он поднял Эвана и помахал рукой Кейти, чтобы успокоить ее, потом поставил ребенка на ноги и отправил его к матери.

Помчавшись с невероятной скоростью вперед, Джетт бежал вдоль ущелья, иногда останавливаясь, чтобы позвать Дилана. Запутанные кусты и низко висящие виноградные лозы мешали ему. Он не видел никаких признаков, свидетельствующих о присутствии Дилана.

Он всматривался вниз, надеясь, что мальчик не упал на острую каменистую поверхность.

— Дилан!

Его крику отвечал только ястреб.

Пробежав еще немного, совсем рядом с речкой он увидел что-что фиолетовое. Подойдя к самому краю, Джетт лег на живот и заглянул вниз. Такая высота всегда захватывала у него дух, когда он где-нибудь развлекался, но на сей раз это было не забавно.

Дилан лежал, свалившись на дно семиметрового ущелья. Одна его нога в кроссовке была в речушке.

Пока Джетт обдумывал, что же ему делать, подоспела Кейти.

— Ты нашел его?

Она была смертельно бледна.

— Да. Он там.

Кейти пристально посмотрела вниз и задохнулась.

— О, Джетт. Он лежит неподвижно.

Джетт не хотел думать ни о чем плохом. Сохраняя хладнокровие в голосе, он приказал:

— Вернись в дом и звони 911. Я позабочусь о нем.

Ее глаза расширились от страха.

— Ты спустишься туда?

— Я должен.

Он думал о том, что у него нет выбора. Никакого. Колт был в Остине. Где находятся работники ранчо — неизвестно. А Коки не в состоянии спуститься по веревке вниз по склону, тем более в семиметровый овраг. Он тоже был не в состоянии, если задуматься, но сейчас это не имело значения. Дилан ранен. Возможно, даже... Джетт не позволил своим мыслям идти дальше. Так или иначе, но он должен спуститься к Дилану.

— Но как? Как ты доберешься до него? Сам упадешь!

Он посмотрел вокруг в поисках чего-нибудь, на чем можно спуститься вниз. Его взгляд упал на свисающую с дерева огромную лозу, но он не стал обсуждать это с Кейти. Кто знает, выдержит ли его лоза?

— Я что-нибудь придумаю. Иди. Поспеши.

Как только Кейти с Эваном исчезли за деревьями, Джетт выбрал самую большую виноградную лозу. Он качался на таких лозах, когда был ребенком. Хотя они и вырастали из земли, но потом ползли по ветвям деревьев и становились такими длинными, что свисали вниз. Около восьми сантиметров в диаметре, толстые и гибкие, они были великолепны для ребенка. Но выдержат ли они взрослого мужчину?

У этой лозы был самый толстый корень. Джетт проследил ее по всей длине, распутал, сильно подергал, пока не вытянул по крайней мере семь метров. Схватив ее обеими руками, он наклонился назад всем своим весом, проверяя крепость лозы. Она вроде бы держала его.

Он сбросил эту импровизированную веревку в овраг, повернулся лицом к отвесному склону и, пробормотав «Все будет хорошо», начал спускаться.

Когда-то он немного занимался альпинизмом на крутых склонах в Каньоне Красных Скал и помнил технику спуска. Отталкиваясь здоровой ногой, он откидывался назад, позволяя рукам скользить по виноградной лозе, пока не спустился на несколько метров.

Удар боли пронзил его колено, когда он стукнулся ногой о каменную стену ущелья. В голове промелькнула мысль, что он не должен был делать этого. Его колено еще не достаточно здорово. Он должен был подождать помощи.

Снизу послышалось хныканье, что заставило его ускорить движение. Болит колено или нет, он должен как можно быстрее добраться до Дилана.

Даже трудно представить, что будет с Бекки, если что-нибудь случится с ее сыном.

Джетт снова оттолкнулся и почувствовал сильную боль в колене. Ему даже послышался легкий хруст. Только бы не сломалась кость. Он весь покрылся холодным потом.

Бекки. Дилан. Он не может подвести их.

Стиснув зубы от боли, Джетт натыкался на выступающие скалы, но отталкивался от них снова и снова. Уже на полпути он понял, что результат спуска будет для его больной ноги весьма плачевным. Это было форменное издевательство над коленом, а значит, можно распрощаться с мечтами о кубке Национальной Федерации родео.

Зато правда открылась перед ним во всей красе. Он признался себе в том, что отвергал в течение последнего времени. Ничто и никто не были столь же важны для него, как Дилан и Бекки. Ни родео. Ни даже его собственное тело.

Джетт любил их. И он умер бы от горя, если бы с кем-нибудь случилось несчастье. С невероятным усилием он заглушил взрывающуюся в ноге боль и сконцентрировался на спасении Дилана, ребенка, которого хотел бы назвать своим сыном.

Он, Джетт Гарретт, который никогда ничего не боялся, испугался потерять двух людей, которые стали значить для него больше, чем что-либо другое в его жизни.

К тому времени, когда он достиг дна оврага, его левая нога была совершенно разбита. Однако он сумел подползти к мальчику.

— Дилан. Сынок, ты меня слышишь?

Он коснулся плеча ребенка, боясь причинить ему боль.

— Джетт! — захныкал малыш испуганным голосом. — Джетт!

— Где тебе больно?

Он гладил рыдающего мальчика по телу, пока не удостоверился, что у него целы все кости. Осторожно он перевернул Дилана на спину. Как только ребенок увидел своего спасителя, он подпрыгнул с каменистой земли и упал в объятия Джетта.

Джетт сел, держа Дилана на коленях и раздумывая о том, как им подняться наверх, когда услышал отдаленный вой сирены. Санитарная машина приехала быстро.

Качая сына Бекки и напевая ему песню, которую обычно поют на праздниках, он ждал помощи, и странные эмоции заполняли его грудь. Он застрял в овраге с плачущим ребенком на руках. И только что оставил свои мечты о славе.

Но он также понял, что отказ от собственных амбиций и означает любить кого-то.

И почувствовал себя королем.

Бекки нервничала и была неспособна что-либо делать.

В такой маленькой больнице, как Муниципальная больница Рэттлснейка, было всего две санитарные машины. Больничный персонал всегда знал, куда вызвана каждая из машин, и получал по радио сообщения об ожидаемом времени прибытия, о пациенте и о типе его ранения.

Когда она услышала, куда поехала санитарная машина и что пациент — ребенок, то не шутку разволновалась. Дилан как раз находился на ранчо Гарреттов.

Думая о худшем, она мерила шагами холл, ожидая машину и не отрывая взгляда от стеклянных дверей. Она боялась, что сойдет с ума.

— Бекки. — Один из санитаров с сочувствием похлопал ее по плечу. — Почему бы тебе не отдохнуть?

Она покачала головой, сдерживая крик:

— Они могут приехать в любую минуту.

И точно, вой сирены объявил о прибытии санитарной машины.

Пробежав через двойные двери, Бекки встретила санитаров, когда они опускали носилки на землю. Маленькая фигурка с щепками и листьями в каштановых волосах лежала на каталке. Глаза мальчика были плотно закрыты.

— О, нет! — Колени Бекки начали подгибаться. — Пожалуйста, о, пожалуйста. О, Дилан!

Он был неподвижен.

Она схватила санитара за руку.

— Насколько ему плохо? Может быть, кто-нибудь скажет мне?

— Надо спросить у доктора.

Его провезли мимо нее в смотровую.

Бекки шла следом, борясь с начинающейся истерикой. Что случилось с ее сыном?

Сбылся ее худший кошмар, и она была виновата в этом. Она позволила Дилану находиться вне ее поля зрения, и с ним произошло что-что ужасное. Он был ранен. Что бы ей ни говорили Джетт и другие, она никогда не должна была ослаблять свой контроль.

Трясясь всем телом, она вбежала в палату. При виде лежащего на смотровом столе сына рыдание подкатило к горлу. Дежурный врач бросил на нее взгляд и негромко произнес:

— Вон отсюда.

Бекки знала, что он прав. Истеричные матери, даже медсестры, не имеют никакого права находиться в смотровой комнате. Разве она сама не выводила таких в холл?

Не успела она об этом подумать, как одна из медсестер взяла ее под руку и увела.

— Я сообщу тебе, как только мы его обследуем.

Герметичная дверь захлопнулась. Бекки оперлась спиной о прохладную стену, закрыла глаза и попробовала замедлить сумасшедшее биение своего сердца.

— Бекки.

От знакомого голоса ее глаза мгновенно открылись.

Прислонившись к противоположной стене, Джетт сидел в одном из инвалидных кресел, предназначенных для поступающих пациентов.

Почему Джетт был с Диланом? Что он делает здесь, если не?.. Внезапно жуткое подозрение охватило ее.

Обезумев от ужаса, она налетела на него.

— Я должна была знать, что ты причастен к этому. Что ты сделал с моим сыном?

Со странным выражением лица он протянул руку, как будто хотел дотронуться до нее.

— Бекки.

Она отступила назад, дрожа от гнева.

— Не трогай меня. Не смей.

Его рука упала на колени.

— Дорогая, послушай.

— Не называй меня «дорогая». — Вне себя от ужаса, она сжала кулаки и угрожающе двинулась на него. — Не смей использовать свое обаяние и остроумие, чтобы выкрутиться. На сей раз твое безответственное поведение принесло боль не тебе. Ты виноват в том, что ранен невинный ребенок. Ребенок, который обожал тебя, который сделал бы абсолютно все, чтобы произвести на тебя впечатление.

Она кричала, выпуская все скрытое беспокойство и напряженность последнего получаса.

Джетт не отвечал. Он сидел бледный, с каменным лицом. Его молчание только разжигало ее гнев.

— Что ты сделал? Катал его на мотоцикле? Ловил его, когда он прыгал с крыши сарая? — Зная, что он это ненавидит, она тыкала пальцем в его грудь. — Доверься мне, сказал ты. И я, как дурочка, доверилась тебе. Поверила, когда ты заявил, что ты не такой, как Крис. Поверила, когда ты уверял меня, что никогда не позволишь чему-нибудь случиться с Диланом или со мной. Ты даже убедил меня, что я слишком оберегаю Дилана. И теперь посмотри, что случилось.

Какая же она идиотка, что позволила себе опять влюбиться в беспечного, эгоцентричного человека! Ее драгоценный ребенок пострадал, потому что она была ослеплена любовью к Джетту.

Дверь смотровой открылась.

— Бекки, можешь войти. — Марша обратилась к Джетту: — Мистер Гарретт, вы себя хорошо чувствуете? Через минуту я отвезу вас в смотровую номер два.

Бекки посмотрела на медсестру, думая, что Марша, должно быть, ошиблась. Пострадавший — Дилан, а не Джетт. Но у нее не было времени, чтобы выяснить это. Дилан ждал ее.

Повернувшись, она устремилась в палату, оставив Джетта одного. Пусть мучается угрызениями совести!

— С вашим сыном все прекрасно, Бекки, — сказал доктор, улыбаясь Дилану, который теперь уже сидел на краю стола, спустив грязные ноги. — Несколько синяков, царапин и подвернутая лодыжка. Я велел сделать рентген, чтобы убедиться, но не думаю, что мы найдем что-нибудь более серьезное.

Она сразу же почувствовала облегчение и обняла сына.

— Но он был совершенно неподвижен.

Доктор Клейтон улыбнулся:

— Дело в том, что он крепко спал.

Дилан посмотрел на нее.

— Джетт мне пел, и я заснул.

Бекки напряглась. Она не хотела быть благодарной Джетту. Ведь несомненно он стал причиной несчастного случая.

— Санитар скоро отвезет Дилана на рентген. Я должен осмотреть мистера Гарретта, но мы с вами очень скоро еще поговорим.

Как только доктор вышел, Бекки в расстройстве села. Джетт пострадал? Как?

Она вспомнила, что он сидел в инвалидном кресле. Она попыталась вспомнить, был ли он перевязан, или, может быть, его поза что-нибудь говорила о его травмах.

Один из санитаров вошел в комнату.

— Ну, как мальчик?

— Все нормально. Ничего серьезного, слава Богу.

Ее пульс наконец восстановился, но от волнения ноги еще были ватными.

— Ему повезло, что Джетт Гарретт такой сорвиголова.

Замигав, она посмотрела на санитара, еще больше расстраиваясь. Что же произошло?

— Я не понимаю.

— Разве Гарретт не рассказал вам, что случилось?

Она не дала ему шанса вставить хоть слово. Страх сменился ужасом.

— Нет.

— Дилан упал в овраг на пастбище Гарреттов. Джетт спустился за ним по виноградной лозе. — Санитар и восхищался, и сочувствовал. — Я думаю, что он, должно быть, опять травмировал свою ногу.

Сердце Бекки пропустило удар. Джетт навредил себе, чтобы спасти Дилана.

Теперь она все поняла. Ее контроль и все предосторожности не помогли Дилану, а помогли храбрость Джетта и готовность рисковать ради других людей.

Она зажала рот рукой, чтобы не закричать.

— О, Джетт. Что ты наделал? Что я наделала?

В этот момент в комнату ворвались Кейти и Эван. Бледное лицо Кейти было искажено.

— С Диланом все хорошо? — Она подбежала к мальчику и разрыдалась. — Мне так жаль, Бекки. Это моя вина. Дилан не возвращался, когда я его звала, и я не успела схватить его прежде... прежде...

Ребекка положила свою руку на плечо подруги. Она не могла обвинять Кейти. Ведь и от нее самой Дилан убегал в последнее время много раз.

— Кейти, с ним все будет хорошо, я знаю. Но Джетт...

Бекки тяжело было вспоминать, какие гадкие слова она наговорила ему, человеку, которого любила.

Дилан, которому понравилось быть в центре внимания, сел прямо и вынул палец изо рта.

— Я, как и Джетт, тоже разбил себе колено.

Взяв салфетку из открытой коробки, Кейти вытерла свое мокрое лицо.

— Как Джетт? Его колено выглядело ужасно, когда они вынесли его из оврага.

Бекки закрыла глаза.

— О, Кейти, я допустила ужасную ошибку. Я не знала, что он пострадал, спасая Дилана. Я обвинила его в этом несчастном случае.

Дилан поднял веснушчатое лицо.

— Джетт любит меня, мама. Он никогда бы не сделал мне больно. Когда я испугался, он держал меня на коленях и говорил со мной. И пел песни. Мне нравится, как поет Джетт.

Бекки тоже нравилось. Она любила его песни. И любила его самого.

— Он довольно тяжело ранен, Бекки, — грустно сказала Кейти. — Когда они подняли его из ущелья, он вообще не мог пошевельнуть левой ногой. Но допрыгал до санитарной машины, не обращая на это никакого внимания. Он волновался только за Дилана. Он продолжал говорить, что ты доверяла ему и он не должен был допустить, чтобы с его мальчиком что-то случилось. — Она твердо посмотрела на Бекки. — Он любит тебя. Он, может, еще и сам не осознает этого, но очень любит тебя. Найди его и, пока не поздно, открой ему свое сердце.

Боль и сожаление не покидали Бекки.

— Он не поверит мне.

— Заставь его поверить. Он стоит этого. — Она нежно подтолкнула Ребекку. — Иди. Я побуду с Диланом.

Собрав всю свою храбрость, Бекки соскользнула со стола и поцеловала Дилана в лоб.

— Я скоро вернусь, мой сладенький.

Даже если Джетт выгонит ее, она скажет ему все. Он должен знать, что в ее глазах выглядит героем.