Волнующая поездка

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Джетт полулежал в своем кресле. Его колено было вставлено в «акулью пасть», а сам он добросовестно делал упражнения для рук с гантелями, которые принесла ему Бекки, и смотрел видеозапись соревнований по родео. Но мысли его не были заняты ни изучением поведения быков, ни анализом того, как ковбоям удавалось удерживаться на них. Он думал о миниатюрной рыжеволосой медсестре, пробудившей в нем инстинкты защитника.

Он вздохнул с отвращением и постучал пультом телевизора по подлокотнику.

Эта женщина могла сама позаботиться о себе. Кроме того, сам он был не из тех мужчин, которые волнуются за женщин.

Так в чем же дело? Почему он не мог спокойно думать ни о груде ржавого железа, в которую превратился ее автомобиль, ни о лысых покрышках на его колесах?

Ни о том, как соблазнительно выглядела Бекки, когда они готовили пиццу?

Сегодня вечером она поедет домой на его джипе, решил Джетт, даже если для этого придется выпустить весь воздух из шин ее древнего автомобиля. Если уговоры не помогут, придется дать ей небольшую взятку.

— Коки! — завопил он.

Повар не появился. Джетт положил одну из гантелей, поискал на полу кроссовку, нашел и швырнул ею в дверь.

Через секунду дверью хлопнули так, что она отскочила от стены.

— Черт тебя подери, чего ты ревешь?

Джетт вздрогнул.

— Ты сам ревешь.

— Я делал яблочный пирог для миссис Кейти.

Джетт почувствовал запах корицы.

— Кейти все еще вертит тобой, как хочет, а?

Коки фыркнул.

— Миссис Кейти ожидает ребенка, если ты еще не заметил. Беременные леди должны есть все, что хотят. А она хочет моего яблочного пирога.

— А его хватит на всех?

Коки хлопнул парой мясистых кулаков по своим здоровенным бедрам.

— Если ты пригласишь Мелиссу, то не хватит.

— Что, если это будет не Мелисса?

— Мне надо кормить ораву работников. И я больше не собираюсь готовить для твоих кудрявых крольчих, поклонниц родео.

Джетт всем сердцем желал, чтобы Бекки была поклонницей родео. Это бы, конечно, все упростило.

— Я хотел попросить Бекки и Дилана остаться поужинать с нами.

Совсем не потому, что она что-то для него значила. Черт, нет, но ему было скучно, и это, считал он, было единственным разумным объяснением его внезапного беспокойства.

Глаза Коки зажглись.

— Хорошо, но если это не чудо, то я не знаю, что это. Видно, все же бык оказал тебе услугу, швырнув тебя головой о землю.

Джетт неловко поежился. Его колено отреагировало молниеносной болью.

— Не придумывай никаких забавных объяснений. Я приглашаю на ужин многих женщин. А Бекки и Дилан уже здесь. Они могут поесть с нами.

— Медсестричке надо бы немного потолстеть.

Джетт хотел было сказать, что считает фигуру Бекки совершенной, но тогда Коки накинется на его слова, как крыса на сыр.

— Она очень много работает. — Джетта удивляло, как она только со всем справляется. — И никогда не сдается. — Он издал короткий смешок. — Иногда я хочу, чтобы она сдалась. Она заставляет меня работать столько же, сколько работает сама.

— Я заметил это. Но добросовестность тебе не повредит.

С выражением отвращения на лице Коки внезапно кинулся к столу и с гневным восклицанием бросил в мусорную корзину пустые обертки от мексиканской кукурузной лепешки с картошкой.

— Работа в двух местах и самостоятельное воспитание сына кого угодно сделают тощим.

— И своему отцу она тоже помогает. Она говорила, что у него проблемы со здоровьем. А глядя на ее старый драндулет, я бы сказал, что деньги для нее — тоже проблема, как ты считаешь?

Джетт не знал, почему это его угнетало. Наверное, из-за Дилана, предположил он. Ему не хотелось, чтобы мальчик рос в нищете.

— Я действительно подозреваю, что у нее неважно с деньгами. Иначе зачем бы еще она приезжала сюда и выносила такого ленивого разгильдяя, как ты?

Джетт нахмурился, ему не нравилось, что он волнуется. Он никогда прежде не волновался. Но ему продолжали мерещиться лысые покрышки старой развалюхи.

Что-то неладное творилось с ним в последнее время. Он принимал слишком много обезболивающих таблеток? Нет, не то. Он ничего не принимал.

— Если ты собираешься стоять здесь и оскорблять меня, — сказал он Коки, — то лучше сделай хоть что-то полезное. Замени видеокассету на ту, где помечено «Неукротимый», я собираюсь сесть на этого упрямого быка в следующий раз.

— У вас, Гарреттов, нет ни капли здравого смысла. — Коки поменял кассету и покачал головой, встряхнув своими кустистыми волосами. — Ты бы лучше забыл об этих чертовых быках, нашел бы себе хорошую женщину и поселился с ней здесь, чтобы помочь своему брату. Колт загружен до предела, в то время как ты разъезжаешь по всей стране, преследуя женщин и рискуя угробить себя.

Джетт состроил недовольную гримасу.

— Колту не нужна моя помощь. — Они с самого начала договорились, что Колт будет управлять ранчо так, как ему хочется, деля доходы и прибыль с Джеттом. — Ранчо — замечательное место, чтобы вылечиться, но ты знаешь меня, Коки. Я не люблю нигде надолго задерживаться.

— Разве ты не чувствуешь никакой ответственности по отношению к ранчо? Ты врываешься сюда, как торнадо, и уезжаешь сразу же, как только тебе этого захочется? Ты думаешь, Колту не хотелось бы больше времени проводить с женой и малышами? У всех работников ранчо есть свободное время, у него же его никогда не бывает.

Джетт ненавидел, когда Коки начинал разводить демагогию, но он не задумывался над тем, что теперь, когда Колт стал главой семьи, ему тяжело одному управлять ранчо.

— Я не думал об этом.

— Ну да, твой брат считает, что он единственный, кто может управлять этим ранчо.

— Видишь? Он не хочет, чтобы я вмешивался.

Джетт и сам был не пробив сделать что-нибудь полезное, пока находится здесь. Он готов на все, лишь бы скоротать время.

— Но ранчо принадлежит не нанятым работникам, оно принадлежит вам с Колтом.

Джетт всегда думал, что, если бы Колт не любил работу на ранчо, он не занимался бы этим. Они оба выбрали то, что хотели. Тот образ жизни, который они вели, соответствовал желанию каждого из них. Колту нравилось быть хозяином ранчо, а Джетту нравилась свобода. И так было, по крайней мере, пока не появилась Бекки. Теперь он не был в этом уверен.

— Я поговорю с Колтом. Но не ожидай многого. — Ему не хотелось остаться здесь надолго. Три недели на ранчо и так уже чуть не превратили его в кандидата на участие в каком-нибудь психиатрическом ток-шоу. — У меня есть куда идти, чем заняться. Не хотелось бы разочаровать всех одиноких и жаждущих леди.

Коки нажал на кнопку пульта, остановив брыкающегося быка, бросил пульт на подлокотник кресла и пошел к двери. Он повернулся и пригвоздил Джетта взглядом.

— Тебе никуда не надо идти, чтобы найти одинокую леди. Она сама приезжает сюда каждый вечер. И если я не ошибаюсь, ты желаешь ее и будешь очень большим дураком, если не признаешь этого. Может быть, в твоей ноге и металл, но не надо вести себя так, будто в твоей голове опилки.

Джетт швырнул подушкой в усмехающееся лицо Коки, но промахнулся, поскольку старый повар ловко увернулся, и его смех раздался уже где-то в прихожей.

Джетт не собирался оставаться здесь. Он был слишком близок к финалу, чтобы все бросить. Ничто не могло остановить его. Ни больное колено. Ни ранчо. Ни, тем более, женщина.

Утомленная после работы в больнице Бекки массировала свою затекшую шею, когда повар Гарреттов впустил ее в дом.

— Привет, Коки.

Ступая в прохладную прихожую, Бекки глубоко вздохнула. Начиная с того дня, когда она начала посещать Джетта, она забросила все свои тренировки. Ее мускулы лишились былой силы. Сегодня она принесла с собой необходимое оборудование, чтобы изменить это.

— Вы выглядите утомленной.

— Спасибо, — сказала она, усмехаясь. Старый повар захохотал.

— О, вы такая худенькая. Вам нужен хороший ужин с десертом из яблочного пирога. Вы любите его? Яблочный пирог — моя гордость.

— Кто же его не любит?

— Хорошо. Я приготовил место за столом для вас и вашего малыша. Ужин в шесть.

Бекки заморгала в замешательстве. Обычно она приносила бутерброд для Дилана и не волновалась о еде, пока они не возвращались домой. Неужели она только что приняла приглашение на ужин?

Но прежде чем она смогла исправить это, Коки помахал татуированной рукой в сторону западного крыла дома.

— Идите туда. Я слышу вас зовет ваш мужчина.

«Ваш мужчина» вместо «ваш пациент». Забавно. Джетт был ее мужчиной не больше, чем мужчиной любой другой женщины.

Приятный баритон Джетта заполнил пространство прихожей.

— Целый мир, который он поймал своим лассо, — пел Джетт.

Настроение Бекки внезапно поднялось. Она остановилась перед закрытой дверью и улыбнулась перемене его репертуара. Что же он там делает?

Она постучалась, затем толкнула дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как свернутое лассо летит вдоль комнаты и оборачивается вокруг ножки кровати. Джетт откинулся на тренажере, пробуя освободить веревку.

Когда Бекки вошла, он посмотрел на нее и усмехнулся.

— Эй, Бекки-Ребекки, что случилось?

Бекки подошла к кровати и освободила веревку.

— Сколько времени вы сегодня тренировались?

Он искоса посмотрел на часы.

— Пять часов и пятьдесят минут. Осталось всего десять минут.

Джетт свернул в кольцо веревку перед тем, как сделать петлю.

— Давай потанцуем? Время пойдет быстрее.

— Я пас.

Она повернулась и достала футляр со стетоскопом. Никогда она не позволит Джетту узнать, как хорошо ей было в его объятиях.

— Нет, ты не пас.

Прежде чем она сообразила, лассо со свистом упало на нее и скатилось к талии, притянув опущенные руки к телу. Теплая волна охватила ее, и она рассмеялась.

Джетт тащил ее к себе, до тех пор пока она не оказалась возле его кресла. Бекки не могла не посмотреть вниз на его красивое с хитринкой лицо. Его синие глаза блестели. В них можно было увидеть не только забаву, но и нечто большее.

— Потанцуй со мной, Бекки-Ребекки.

Ее сердце громко застучало.

— Слишком опасно.

— Хорошо, тогда пеняй на себя.

Он резко потянул за веревку, Бекки не устояла и оказалась между его колен. Он обвил ее руками, укрепляя веревку и усаживая женщину на колени.

— Поймал.

Она боролась, но не так сильно, как надо бы. В то время, как разум говорил ей: «Вставай и беги», каждая клеточка ее тела отказывалась повиноваться. Он зажал ее своими обнаженными бедрами, и она едва удерживалась, чтобы не погладить твердую загорелую ногу.

— Когда вы меня развяжете, то будете очень сожалеть.

— Тогда мне надо наслаждаться сейчас.

Он притянул Бекки еще ближе. Его лукавые глаза дразнили ее. На щеках его была пятичасовая щетина. Одну руку он положил на ее шею, чтобы помассировать ей затылок.

— О, да у тебя тут узел.

— Поверьте, я знаю об этом. А теперь позвольте мне встать.

— Не-а. Мне нравится держать тебя. — Он усмехнулся. Руки заскользили по ее конскому хвостику. — Я давно хотел сделать это.

Джетт снял резинку с волос, распустил их, а затем, используя свои пальцы как гребенку, причесал послушные волны. Потом он начал медленный, дразнящий массаж головы.

Закрывая глаза и наслаждаясь прикосновениями его рук, Бекки откинула голову, забыв о своей профессиональной сдержанности, которая исчезала вместе с напряженностью в ее шее.

— О боже, это...

— Прекрасные волосы. — Тембр его голоса понизился. — Они такие мягкие.

Теплое дыхание Джетта соблазнительно касалось ее шеи. Бекки открыла глаза и увидела его лицо, оно было близко — слишком близко. Глаза цвета аквамарина остановились на ее губах.

Пульс Бекки участился.

— Даже не думай об этом, парень.

— О, я много думал об этом в последнее время. — Его губы медленно приближались. — А теперь собираюсь это сделать.

Поцелуй был кратким, но страстным. Когда Бекки обрела способность говорить, она пропищала:

— Никогда больше не делай этого.

Джетт удивленно выгнул бровь.

— Почему? Разве я тебе не нравлюсь?

Бекки была не настолько глупа, чтобы отрицать правду.

— В этом-то вся проблема. Ты мужчина не моего типа.

— Действительно? Мне кажется, ты не права.

— Отпусти меня.

— Я думаю, ты хочешь, чтобы я тебя еще раз поцеловал.

— Этого больше не будет.

Независимо от того, насколько она хочет этого.

— А что, если ты передумаешь?

— А что, если не передумаю?

— Я люблю вызов.

— Тогда предлагаю армрестлинг.

На сей раз он засмеялся.

— У мужчины есть репутация, которую надо поддерживать. Подумай, что скажут другие, если ты победишь меня.

— Ты не слишком-то храбрый.

Ребекка надеялась, что колкость разрядит возникшую между ними напряженность. Но она не могла отрицать того, что этот поцелуй заставил ее снова почувствовать себя живой и способной к деятельности. После смерти Криса она ощущала, будто часть ее души застыла. И больше всего на свете она хотела, чтобы он поцеловал ее снова.

— Знаешь что? — прошептал Джетт, лаская ее волосы: — Я отпущу тебя при одном условии.

— Что это за условие?

— Ты будешь ездить на моем джипе, пока я снова не встану на ноги.

— Мы это уже обсуждали.

— Не тогда, когда ты сидишь связанная у меня на коленях. Давай, Бекки-Ребекки. Ведь ты все время ворчишь на меня, чтобы я не наступал на больную ногу. Но если ты не возьмешь мой джип, я буду сам каждый день ездить за тобой в город. Ты же не хочешь, чтобы мое колено и моя карьера были разрушены и чтобы я потерял последний шанс на получение кубка Национальной Федерации. Так что лучше соглашайся.

Мужчина был таким же упрямым, как аккумулятор в ее разбитом старом автомобиле. Она знала, что он не шутит. Он поедет, рискуя своим здоровьем, и она будет виновата в этом. Но ведь она была медсестрой.

Его пальцы мягко гладили ее шею. Если она не встанет с его колен, то окажется в дурацком положении.

— Хорошо. На сей раз ты победил. Я возьму твой джип, но у меня есть мое собственное условие.

Джетт застонал.

— Почему-то мне кажется, что это означает новые пытки, а не поцелуи.

— Да, потому что ты сильнее, чем выглядишь. Пятьдесят движений ногой. — Бекки почувствовала себя лучше. Она восстанавливала контроль над ситуацией. — Теперь отпусти меня.

Он вдыхал аромат ее волос.

— Хм. Возможно, не отпущу.

Прежде чем сдаться, Бекки наклонилась в сторону.

— Я принесла тебе подарок.

Он не обратил на ее слова никакого внимания.

— Тебе понравится, — льстила она. Точно так же она уговаривала Дилана, чтобы он попробовал новую еду. — Я обещаю.

Вздохнув, Джетт смягчился.

— Испорчено все удовольствие.

Он ослабил лассо и помог ей снять петлю. Сильные руки оказались на ее талии, когда он поднял ее со своих коленей и поставил на ноги.

— Это не устройство для пыток, я надеюсь?

— Я принесла и такое, но мы вернемся к нему позже. — Она усмехнулась и пошла к сумке.

Бекки достала пластмассовую коробку и бросила ему на колени. Широкая улыбка осветила его лицо.

— Прекрасно. Это же дротики.

— В комплекте с веревкой. После выстрела нужно дернуть за веревку — дротик выскочит из доски и вернется к тебе. И колено не будет травмироваться во время игры.

Как только она увидела эту игрушку в магазине, то тут же подумала о Джетте и не смогла пройти мимо. Весь день она предвкушала его радость. Он любил игры, вызовы и все остальное, что ускоряло бег крови. Бекки ощутила лучше, чем кто-либо его потребность в постоянной деятельности. Когда-то она была такой же. Она чувствовала к нему симпатию, но хотела, чтобы он думал, будто она заботится только о его здоровье.

Вертя коробку в руках, он серьезно посмотрел на нее.

— Спасибо.

— Пожалуйста. — Она набрала воздух в легкие, довольная тем, что к ней вернулось прежнее состояние душевного равновесия. — Теперь продолжим лечение пытками. Ты ведь хочешь снять свои оковы уже на следующей неделе, не так ли? — Она указала на металлическую клетку, обрамлявшую его колено.

— Не знаю. Мне нравится тяжелый металл.

— Тогда тебе понравится и другой мой подарок. Я привезла свой тренажер для сбрасывания веса. Коки сказал, что мы могли бы устроить в гостиной маленький гимнастический зал для ежедневных разминок.

Джетт встрепенулся.

— Мы вместе?

— Да. Ты занимаешь все мое свободное время, и я постепенно выхожу из формы.

— А ты принесла шорты для занятий? — спросил он. — Пожалуйста, скажи, что принесла. Это послужит для меня сексуальным стимулом.

— За такую шутку я заставлю тебя делать не пятьдесят движений, а семьдесят пять. — Она сидела напротив, подняв ладони кверху. — Положи свою ногу мне на руки.

— О, хо-хо-хо, — громко, со смехом выдохнул он, но сделал, как она велела.

Бекки тоже засмеялась, о чем потом пожалела. Она не могла позволить ему думать, что ей хорошо с ним. Даже после того, как они перешли в гостиную и начали делать еще более сложные упражнения на ее тренажере, она все еще продолжала вспоминать тот коротенький поцелуй, заново переживая наслаждение от прикосновения его сладких губ.

Она занималась в том же темпе, что и Джетт, доводя свои мускулы до утомления. Но ее голова не прекращала работать.

Она продолжала думать о том, что Джетт хотел, чтобы она взяла его джип. Почему он предложил это? Он заботился о ней? Пробовал защитить ее и Дилана?

Или, как она подозревала, он был таким щедрым в собственных эгоистичных целях, так как нуждался в ней как в хорошей медсестре и умелом тренере.

— Еще пять, — пыхтела Бекки. — Работай мышцами передней стороны бедра. Помни, чем труднее упражнения, тем скорее может состояться возвращение к родео.

— Я перенесу это, дорогая. — Он напрягался, ни в чем не отставая от нее. Пот каплями усеял его лоб. Она знала, что ему больно и что он никогда не признается в этом. — Я никогда не изменю своему призванию.

Как можно скорее вернуться на родео и было той причиной, по которой он нанял ее. Так почему же напоминание об этом так печалит ее?

Бекки в расстройстве закрыла глаза.

— Еще два, — сказала она, отсчитывая в обратном направлении. — Еще один. Готово.

Истощенная, но возбужденная, она опустилась на пол рядом с тренажером. Лежа на животе, Джетт посмотрел в ее сторону. Придерживая больное колено, он неловко скатился вниз и очутился возле нее. Он вытянулся на спине во весь свой рост, раскинув руки в стороны. Правой рукой коснулся ее волос.

— Ты убиваешь меня, женщина, — сказал он. Его дыхание было очень частым. — Я не ожидал, что настолько вышел из формы.

— Для поправки потребуется всего какая-то пара недель.

— Ты не задыхаешься так, как я.

— Да, я в лучшей форме.

— Ух. От этого страдает мое эго. — Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Внутри у нее похолодело. — Как долго ты делала это? Я подразумеваю — обучалась фитнесу.

— Я начала заниматься этим, чтобы войти в форму после рождения Дилана. А когда поняла, что у меня есть способности обучать других, то поступила на курсы и получила свидетельство.

— Это было после смерти мужа?

Его глубокие синие глаза были нежны, возможно, даже обеспокоены. Она почувствовала себя смущенной.

— Да.

Рэттлснейк — маленький городок. Ничего удивительного, что он знал о смерти Криса. Удивительное было в том, как легко она говорила об этом с Джеттом. Воспоминания того памятного дня гибели мужа всегда были слишком болезненны для нее, чтобы обсуждать это с каждым.

— Он был веселым парнем.

— Ты его помнишь?

— Каждый помнит сумасшедшего Криса Вашбена. Парень жил самой полной жизнью.

— Он жил? — Закрыв глаза руками, Бекки не смогла сдержать прорвавшейся из груди горечи. — Я бы не назвала полной жизнь человека, погибшего в двадцать пять лет.

Джетт придвинулся к ней. Лежа на боку так близко от нее, что она могла почувствовать высокую температуру его тела, он провел пальцем по внутренней стороне ее руки. Она знала, что надо отодвинуться, но тепло, исходящее от него, и его доброта притягивали ее.

— Одно я знаю наверняка, Бекки. Жизнь — это риск. Можно от всего прятаться, всегда жить в страхе и ужасе и надеяться, что ничего плохого никогда не случится, но можно превратить жизнь в захватывающую, дикую, возбуждающую тело и нервы поездку. Так или иначе, но жизнь состоится, плохая она или хорошая.

Бекки знала, что в чем-то он прав, но у нее был сын, о котором она все время должна думать. Внимательность и осторожность были ее единственным способом сохранить его в безопасности.

— Я никогда не мечтала о том, что буду растить сына одна.

— А о чем ты мечтала? — Его голос был мягким, низким, завораживающим.

Подняв руку и поглядев на него, она встретила внимательный, пристальный взгляд.

— Это забавный вопрос.

Легкая улыбка приподняла уголок его рта. Казалось, он хотел дотронуться до нее, отвести ото лба ее влажные вспотевшие волосы.

— Каждый мечтает, Бекки-Ребекки. О чем мечтаешь ты?

Глубоко вздохнув, она сказала:

— Вырастить сына хорошим человеком.

— И тебе это обязательно удастся. А как относительно себя? Разве ты не мечтаешь о чем-нибудь для себя лично?

— Больше нет.

Он любовался овалом ее лица.

— Грустно. Каждому человеку нужна звезда, к которой надо стремиться.

Он прав. Ее жизнь не имела своей звезды. И именно такой она была. Ее можно сравнить с кораблем, потерявшим руль.

— Большинство женщину хотят иметь мужа, дом, семью. Разве ты не хочешь этого?

Странно, что Джетт Гарретт, заядлый холостяк, который мог любить сразу всех женщин, но ни одну из них так, чтобы жениться на ней, спросил об этом.

— Конечно. Возможно, когда-нибудь это случится. Ведь Дилану нужен отец. И мне хотелось бы иметь еще детей. Много детей.

Приподнявшись на локте, Ребекка повернулась к нему. Теплый мужской аромат его крепкого, сильного тела возбудил ее. Джетт выглядел очень сексуальным и потому еще более опасным. Его темные волосы, влажные от разминки, были встрепаны, что делало его еще более привлекательным.

— А у тебя? — спросила она. — Кроме кубка Национальной Федерации, есть другие мечты? Ты же не можешь вечно скакать на быках.

— Всему свое время, Бекки. — Он погладил кончик ее носа. — Когда я выиграю национальные состязания, а это обязательно случится, — у меня появится новая цель. Всегда найдутся вершины, чтобы покорить их, лодки, чтобы участвовать в гонках, лошади, чтобы скакать. Сейчас для меня главное — победа.