Волшебный пирог

Глава вторая

Митци взглянула на набитые до отказа спортивные сумки, несколько мешков для мусора и еще парочку переполненных пакетов из магазина «Уайтроуз» – все эти вещи, разбросанные по прихожей, вызывали у нее ощущение дежавю.

– Ох, милая, да неужели все снова, – бодро улыбнулась она младшей дочери. – Ну конечно же, ты же знаешь, я буду очень рада, если ты останешься у меня, доченька. Твоя комната всегда тебя ждет, но мы же с тобой обе знаем, что уже завтра, или еще раньше, ты вернешься к Найэллу, поэтому, возможно, стоит оставить вещи прямо здесь, и ты присоединишься к нашей вечеринке?

– К вечеринке? – Лулу откинула с лица косички, застучали вплетенные в них бусинки, и на Митци уставились сильно подведенные карандашом глазищи. – Вот незадача. Не может быть, разве у тебя сегодня день рождения?

Митци покачала головой.

– День рождения был месяц назад. Ты еще мне подарила мочалку из люфы и книгу по трансцендентальной медитации.

– Да, так оно и было, – на лице Лулу мелькнуло облегчение. – Так что же мы сегодня празднуем?

– А, это у нас просто небольшая импровизированная гулянка, все благодаря соседям, – мы отмечаем всего-навсего мой вынужденный уход на пенсию. Конец моей жизни. Официальный переход в категорию лиц преклонного возраста. Существующих на подножном корму. Более не нужных.

– Ну я и дала маху! – Лулу, расстроенная, перешагнула через вещи, разбросанные по прихожей, и обняла мать. – Так это сегодня? Ах, мама, я так виновата! Как же я могла забыть.

В ответ Митци тоже обняла ее, помня, как всегда, какая хрупкая у нее дочь. Как будто обнимаешь птенца. От Лулу пахло старой одеждой, чем-то непонятным и загадочным, похожим на мускус, и пылью. Митци и не рассчитывала, что Лулу вспомнит про эту дату. Все двадцать восемь лет своей жизни Лулу ни разу еще не удавалось хоть о чем-нибудь вспомнить вовремя.

– Это не имеет никакого значения, правда-правда. Ты ведь оказалась здесь – не важно, случайно или намеренно, – и Долл уже едет сюда, везет рыбу с картошкой. Да, кстати, надо бы мне ей позвонить и попросить ее прихватить еще еды, и…

Лулу сняла афганскую дубленку и швырнула ее на перила, где ее одеяние провисело пару секунд, а затем соскользнуло на ступени.

– Ну вот! Долл знала, что все будет сегодня! Почему же она мне не напомнила, она же знает, что у меня за память… Да, – она бросила на мать взгляд, полный ярости, – и я не собираюсь возвращаться к Найэллу. На этот раз все кончено. Навсегда.

Митци кротко улыбнулась.

– Конечно-конечно, не собираешься. А теперь ступай в гостиную и поболтай с Фло и компанией. Я позвоню Долл, чтобы она захватила еще еды, а с тобой мы попозже обо всем поговорим.

Митци взяла в руку трубку и закрыла за собой дверь на кухню. Ричард и Джуди ловко выпрыгнули из своей корзины и начали увиваться вокруг ее ног. Пока на столе администратора стоматологического кабинета Хейзи Хассокса звонил телефон, Митци нежно гладила пару пушистых серых голов; она думала о своих дочерях и уже не в первый раз поражалась, как у них с Лансом родились такие разные дети.

Внезапно на том конце подняли трубку, и Митци просто подпрыгнула от свирепого тона.

– Ой… да, привет, Вив. Это Митци. Да, мама Долл. Она все еще в кабинете? Вот и хорошо, чудесно – послушай, передай ей, пожалуйста, чтобы она взяла рыбы с картошкой еще на пятерых – ну, и для нее самой, естественно. А, и не могла бы она захватить еще и вегетарианский бургер, для Лу? Скажи ей, что деньги, как только она придет, я отдам. Спасибо. Что-что? Нет, у меня не день рождения. Нет, ничего особенного. Нет, мы совсем ничего не празднуем, совершенно ничего… Что? Я сегодня вышла на пенсию, вот и все – да, сегодня. Да, быстро время пролетело. Нет, я понятия не имею, чем буду теперь заниматься. Ставить цветы в церкви? Серьезно? Да нет, как-то об этом не думала… нет, и в боулинг-клуб меня не тянет, и на встречи за чашкой кофе «Для тех, кому за…» – или как? Чай после крикета? Господи боже мой…

Она выключила трубку, чтобы не дать Вив еще больше испортить ей настроение. Церковные цветы, встречи «Для тех, кому за…», боулинг и посиделки после крикета – всем этим занимались и распоряжались пожилые дамы. По-настоящему пожилые. Вроде Лобелии и Лаванды. Все они носили вязаные жилетки, а заходя в помещение, снимали пальто, но оставались в головных уборах, а в «Уинтербрук адвертайзер» в первую очередь читали колонку с некрологами.

Ну конечно, конечно же, до этого еще не дошло. Она совсем не такая. Ведь она все еще начинала танцевать на кухне, услышав по «Радио-2» «Роллинг стоунз», и помнила, как она так же танцевала босиком в Гайд-парке в шестьдесят девятом году; она чувствовала, что с тех пор не стала ни на один день старше.

Она схватила в охапку Ричарда и Джуди и обоих поцеловала.

– Похоже, меня официально внесли в список сморщенных старушек Хейзи Хассокса. Ура… Так что, если вы когда-нибудь увидите, что вместо шляпы я надела чехольчик для чайника, или в полночь я стану ходить по саду и обрезать ветки, или буду начинать каждую фразу со слов «в наши дни все было по-другому», вы получаете полное право подыскать себе новых хозяев, договорились?

– Тебе надо за собой последить, голубушка, – проворковала Фло Спрэггс, распахнув дверь на кухню. – Разговаривать с самой собой – это же один из первых признаков. Я-то просто пришла взять несколько бокалов для бузины с ревенем, которую нам сделал Клайд. А то малышка Лулу пьет прямо из бутылки. Говорит, что у нее эмоциональное потрясение.

– Когда у нее только нет этого самого потрясения? – вздохнула Митци, потянувшись к шкафчику над плитой, в котором стояло множество разносортных бокалов. – У них с Найэллом всегда были бурные отношения. Не то, что у Долл и Брета.

Фло взяла бокалы.

– Ах, а может, лучше все же, когда иногда летят искры. Бывает, смотрю на твою Долл с ее Бретом, и мне их жалко.

– Неужели? Я всегда думала, что они…

– До слез наскучили друг другу, – кивнула Фло. – Помяни мое слово. Они же вместе с самого детства, со школы, – сколько же это уже, пятнадцать лет? Пусть они и не женаты, но все равно – пятнадцать лет одного и того же. От чего будет трепетать сердце при такой жизни?

– Может, им и не нужны никакие переживания. Возможно, они нашли для себя то, что искали, довольны своими теплыми отношениями и ничего не хотят менять. Может, они и так счастливы вместе.

– А может, и нет, – Фло брякнула бокалами друг об друга. – Как бы то ни было, у тебя теперь будет достаточно времени, чтобы разобраться с проблемами обеих дочек, да?

– Да, думаю, будет. – Бросив напоследок невеселый взгляд на Ричарда и Джуди, Митци взяла оставшиеся бокалы и вышла из кухни вслед за Фло.

В гостиной все так же грелись у огня тощие сестры Бендинг – они стояли бок о бок, спиной к мерцающим огонькам камина, приподняв свои длинные юбки, чтобы дать теплу добраться до костлявых ног в фильдекосовых чулках.

На диване сливового цвета Клайд убежденно что-то втолковывал Лулу, которая, судя по ее расфокусированному взгляду, приняла уже далеко не один стакан бузины с ревенем. Митци надеялась, что скоро приедет Долл и принесет пакеты с рыбой и картошкой, – Лулу определенно потребуется принять побольше насыщенных жиров и углеводов, которые впитают в себя алкоголь. Крепость домашнего напитка, приготовленного Клайдом, составляла почти пятьдесят градусов. Поговаривали, что Фло заправляла этой смесью мопед, и каждый год настойка непременно шла в ход пятого ноября,[2] обеспечивая праздничное настроение перед фейерверками в Хейзи Хассоксе.

Пока Фло деловито наполняла бокалы, Митци с нежностью улыбалась разнородной компании, собравшейся в гостиной. Пришли они – не считая, конечно, Лулу, – из-за того, что беспокоились о ней и не хотели оставлять ее одну. Может, все сложится и неплохо. Может, она и привыкнет к занятиям в духе «Женского института» и к дешевым ланчам, которые устраивались для пенсионеров в «Волшебной долине», единственном пабе Хейзи Хассокса, к тому, что ей не придется постоянно напоминать себе выщипывать брови, брить ноги и следить за тем, чтобы обувь была чистой…

– Мы как раз говорили, дорогуша Митци, – Лаванда схватила бокал вина, ни на миллиметр не отодвинувшись от камина, – что тебе придется найти себе какие-нибудь занятия, чтобы не дать себе, ну, тронуться. Так, Лобелия?

– Да-да, вот именно, – Лобелия залпом осушила свой бокал, и это отнюдь не заставило ее кашлянуть или сморгнуть слезу. – Большое горе остаться одной и понять, что никому не нужна. В этом смысле нам с Лавандой очень повезло, пусть мы и старые девы. Мы можем остаться вообще без денег, и никаких надежд на чудеса у нас тоже не будет, но нас-то двое. Есть кому позаботиться о тебе в такие дни, когда с самого утра кажется, что лучше всего будет засунуть голову в духовку и включить газ.

– А, да-да, я понимаю, здесь есть свои преимущества… – Митци уставилась в пол.

Лаванда шумно допила последние капли из бокала и протянула его, чтобы ей налили еще.

– Каждый раз после получения пенсии, в четверг днем, мы собираемся в отдельном баре в «Волшебной долине» и играем там в лото, попивая амонтильядо. Тебе там очень понравится. Тебя записать?

Лулу с ужасом посмотрела на мать, но Митци, не заметив ее взгляда, кивнула.

– Это было бы, м-м, очень мило с вашей стороны.

– А может быть, – продолжила Лобелия, когда Клайд долил доверху оба бокала, – ты захочешь связать несколько квадратиков для одеял, которые мы шьем на Рождество. Мы всегда делаем их много-много и дарим одиноким старым людям из нашей деревни.

Митци снова кивнула. Скоро, наверно, и на ее пороге появится сорокалетняя дамочка со свежим лицом и преподнесет ей в подарок лоскутное одеяло из коричневых и зеленых квадратиков.

– А если окажется, что ты не сможешь свести концы с концами, – Лаванда качнулась в сторону камина, – то всегда можно брать жильцов. Мы собираемся сдать свободную комнату, так что нам не придется довольствоваться одними нашими пенсиями, да, Лобелия?

– Да-да, – подтвердила Лобелия. – Мы поместили объявление в кабинете доктора. Мы предлагаем еще и завтрак. Кукурузные хлопья и тост. Мы хотели бы, чтобы у нас поселилась милая молодая леди, хороший специалист. Чтобы она во всем как следует разбиралась, – да только наш ворчун доктор, черт его возьми с его левыми взглядами, сказал, чтобы мы в объявлении не оговаривали, э-э, половые признаки.

– Пол, – с ужасом поправила Лаванда. – Она имеет в виду пол. Как мы поняли, мы не можем ничего такого уточнять, потому что это не будет политкорректно – что за ерунда! – так что нам пришлось написать, что мы сдадим комнату «липу». Просто возмутительно. Ну что ж, по крайней мере, мы сможем найти кого-нибудь, кто разбирается в медицине и сможет нам помочь справиться с нашими хворями.

Про себя Митци подумала, что на объявление, которое Лав и Лоб повесили в кабинете врача, скорее всего откликнется кто-нибудь еще более немощный и болезненный, чем они сами. Еще она подумала, что любой, кто, к своему несчастью, согласится поселиться у них, недельки через две умрет от голода. Она изобразила одобряющую улыбку.

– Славная мысль, но я решила не трогать комнаты девочек – так, на всякий случай, чтобы они всегда могли пожить со мной, – так что жильца мне будет поселить некуда.

Сестры Бендинг дружно щелкнули вставными челюстями, возмутившись такой недальновидностью.

– Да что ты, можно найти себе массу интересных занятий и не заморачиваться всей этой старушечьей чепухой, – тихо сказал Клайд. – Ты можешь посвятить свое время чему-нибудь гораздо более приятному. В Хейзи Хассоксе случается столько скандалов, столько бессовестных обманов, и всего этого ты не замечаешь, если с девяти до пяти сидишь на работе и почти все время проводишь в городе.

– Правда? Так что, Отто и Борис подают в пабе разбавленное пиво? Или миссис Элкинс в «Кондитерской Пэтси» обманом завышает цены на пирожные с глазурью?

Клайд разгладил усы.

– Ой, смейся, если хочешь, моя девочка, но наша деревня – совсем не такая тихая гавань, как кажется на первый взгляд. Здесь творится много дурных делишек. Ты могла бы выставить свою кандидатуру на выборах в приходский совет и разобраться с нехорошими людьми.

– Я? Но я никогда не интересовалась политикой.

– Но ты и безработной никогда не была, – парировал Клайд. – Совету как раз нужны новые люди, которые разделаются со всей тамошней командой взяточников, а ты, скорее всего, будешь рада, что нашла себе серьезное занятие, у тебя же теперь…

– …такая масса свободного времени, – договорила за него Митци, чтобы не дать ему погрузить всех присутствующих в сон своими рассуждениями по поводу сходства Хейзи Хассокса и Уотергейта. – Да, знаю. Ой… кажется, хлопнула входная дверь. Наверняка это Долл, с картошкой. Извините…

Митци почти бегом бросилась из гостиной, пронеслась через прихожую и втащила свою старшую дочь через приоткрытую дверь. Вслед за ней ворвались темный холодный вечер, несколько капель дождя и вихрь опавших листьев.

– Спасительница моя, – Митци, пинком закрыв дверь, жарко расцеловала Долл. – Ты меня как раз выручила, а то мне тут наговорили, что мои угасающие силы нужно потратить на вязание и игру в лото, а еще надо сдавать комнаты жильцам, и умереть со скуки в приходском совете, и избавить от всякой нечисти Хейзи Хассокс, и…

– Ты уже выпила? – Долл внимательно посмотрела на мать и в то же время сняла замшевое пальто и длинный шерстяной шарф и аккуратно повесила их на вешалку. – Не так ли? Боже, надеюсь, не ту бодягу, которую делает Клайд?

– Вообще-то как раз ее, но всего-то маленький бокальчик. И я не пьяная, честно, но вот о Лулу я этого сказать не могу.

– Вот так номер, – улыбнулась Долл. – А она тоже здесь? Она сама все вспомнила?

– Не совсем, – признала Митци, отводя дочь на кухню. – Она ушла от Найэлла. Снова. Ах, как же чудно пахнет картошкой! Сама не заметила, как сильно я проголодалась. Мы разложим все на тарелки или будем есть прямо из обертки?

– Естественно, из обертки. Не придется мыть посуду, а еще так всегда бывает вкуснее. А, симпатичные цветочки, хризантемки. Вполне похоронные. Весьма уместно. – Долл с улыбкой развернула отдельную упаковку трески, от которой поднимался пряный пар, и положила ее в корзинку для белья. Судя по мурлыканию и дружному чавканью, Ричард и Джуди сочли угощение вполне приемлемым.

– И почему же на этот раз расстались Лу и Найэлл?

– Понятия не имею. До этого разговор еще не дошел. Возможно, дело, как обычно, в том, что она забыла сделать что-нибудь важное.

Долл оперлась на покрытый веселенькой скатертью кухонный стол.

– Скорее всего, дело в том, что Найэлл – первосортный мерзавец. Скажи-ка мне, пока мы не отправились кормить пять тысяч голодных, с тобой все в порядке? Только честно?

Митци посмотрела на Долл – как аккуратно она выглядит в форме медсестры, с короткой стрижкой, и как по-деловому уложены ее светлые волосы; она всего на два года старше Лулу, но так не похожа на свою сестрицу, одетую в подержанные тряпки в стиле гранж, – и кивнула.

– Я в порядке, дорогая. Поначалу, когда я пришла домой, мне стало грустно, но сейчас мне уже кажется, что каждый житель деревни подыскал мне какое-нибудь занятие, которому я смогу посвятить свои золотые годы. Если я буду делать все, что мне посоветовали, то на обиду или жалость к себе не останется ни минуты. Нет, серьезно, я в полном порядке. Ведь мы с тобой знаем, что я пережила кое-что и похуже.

Их глаза встретились. Да, в день серебряной свадьбы ей довелось сделать такие открытия, что этот момент навсегда останется в анналах семейной истории Блессингов, как одно из самых ужасных событий.

– Да, кстати, на этой радостной ноте, – улыбнулась Долл, – папа не звонил, чтобы поинтересоваться, каково тебе живется после выхода на пенсию?

– Еще нет. Но я не сомневаюсь, что он позвонит, когда на минутку окажется не под присмотром Гарпии. Ну что, давай кормить голодные толпы…

Рыба с картошкой вызвала у сестер Бендинг радостно-истерические вопли, у Клайда и Фло – незатейливые слова благодарности, и лишь полное молчание – у Лулу, которая соскользнула с дивана и теперь свернулась калачиком на полу и крепко спала.

Когда пустые обертки были уже смяты, в бутылках не осталось ни капли вина, Лулу проснулась, а соседи отправились по домам, была половина одиннадцатого.

Митци с удовольствием растянулась перед камином, стараясь, по мере возможности, не потревожить Ричарда и Джуди, которые пробрались в комнату в надежде получить вкусные объедки и уселись у нее на коленях. Было по-настоящему приятно понимать, что ей не нужно поскорее ложиться спать, а на следующее утро не придется вставать в семь утра и проводить весь день в банке. Может, ей стоит поставить будильник на обычное время, а потом позволить себе изысканную роскошь – выключить его, свернуться под одеялом и еще часок полежать.

Она глянула на Долл, сидевшую на другом конце коврика.

– А Брет не станет беспокоиться насчет того, куда ты делась?

– Не думаю. Он наверняка уснул перед телевизором, проснулся около часа назад и лег в постель. Иногда мне кажется, что он не заметит моего отсутствия, даже если я пропаду из дома на неделю.

Митци подняла брови.

– Ну, ему приходится работать в самое кошмарное время суток…

– Это верно, – кивнула Долл. – Я привыкла к его графику, как и он – к моему. Мы привыкли друг к другу. Ссор у нас не бывает.

– Я думаю, что причитающаяся вам доля ссор досталась нам с Найэллом, – пробурчала с дивана Лулу. – Мы просто воплощаем собой ссоры.

– Это потому, что он позер и вообще задница, а ты – девчонка-замарашка в стиле гранж, – бодро произнесла Долл. – И виновата ты, потому что, забыв о своих принципах, связалась с типом, который гонится за положением в обществе, вместо того чтобы найти себе простого сына земли с мозолистыми руками.

– Не надо выступать передо мной с социалистической лекцией, – Лулу свирепо глянула на сестру. – Просто-напросто в моих романтических мечтах я рисовала себе мужчину чуть изысканнее, чем какой-нибудь почтальон Брет.

Долл показала язык, а Лулу в ответ швырнула в нее через всю комнату ярко-розовую подушку из искусственного меха. Митци улыбалась от счастья. Как же здорово, что они снова обе у нее. Совсем как в старые добрые времена.

– Честно сказать, я всегда считала, что вы обе ошиблись, когда выбирали своих мужчин. Кажется, поменяйся вы ими друг с другом, и жить вам будет гораздо лучше…

– Мама! – в один голос взвыли Долл и Лулу. – Пожа-а-луйста! Об этом не может быть и речи!

Митци, смеясь, подвинула Ричарда на одно колено, а Джуди – на другое и посмотрела на Лулу.

– Так из-за чего же вы поссорились на этот раз? То есть, конечно, если не хочешь, то можешь нам не рассказывать…

– Нет, пусть расскажет, – перебила ее Долл. – Мы сегодня не смогли посмотреть «Жители Ист-Энда», а Лу и Найэлл – это почти так же интересно. От твоих благовонных палочек снова загорелись его модные украшения для дома, плетенные из ветвей ивы?

– Он сказал, что я должна уйти с работы.

– Что? – возмущенно воскликнула Долл. – О господи, неужели он завел разговор о том, что нужно бросать работу и заводить ребенка?

Лулу покачала головой, бусинки на ее косичках застучали как кастаньеты.

– Нет, конечно нет. Он просто хочет, чтобы я нашла приличную работу. Такую, куда я буду ходить в костюме, ездить на «хэтчбэке» и раздавать визитки, которые следует носить в бумажнике с эмблемой известного модного дома, и…

– Мечтать не вредно! – фыркнула Долл, глядя на меховую подушку. – Если он хотел жить с выдающейся предпринимательницей, то стоило подумать об этом раньше, еще до того, как этот яппи взял тебя жить в свой сарай.

– Это мансарда, – сказала Лулу. – Квартира на верхнем этаже, для молодого делового человека. Мне кажется, что он считал, что надо мной надо поработать, и надеялся рано или поздно меня переделать.

– Как свою квартиру на чердаке, – хихикнула Долл. – Да нет, извини… давай дальше – почему же он хочет, чтобы ты ушла с работы? Если не считать того, что ты целыми днями торчишь в этом вашем странном магазинчике «Помоги животным», среди чьих-то ненужных вещей и грязных шмоток, а зарабатываешь чуть меньше мальчишек-газетчиков.

– Проблема именно в этом, – вздохнула Лулу. – Он сказал, что его уже достало одному платить за коммунальные услуги, потому что я получаю жалкие гроши, и надоело, что я всегда болтаюсь на акциях протеста. Еще Найэлл говорит, что когда он берет меня с собой, отправляясь по делам, я выгляжу, как нищенка. И он сказал, что я не узнаю эмблему модного дома, даже если бы она сама села ко мне на плечо и представилась. И он говорит, что я завалила его квартиру всяким хламом и всегда все забываю… И все это правда, и меня уже достало спорить на эти темы, так что, как я полагаю, нам придется просто смириться с тем, что мы не подходим друг другу.

– Что же, не прошло и трех лет, как ты это сообразила? Все остальные знали об этом с самого начала. Я так и не поняла, как вообще получилось, что вы оказались вместе. У вас никогда не было ничего общего – мы с Бретом думали, что ты найдешь себе типа из тех, что продают на улицах благотворительные журналы, – так было бы намного лучше. И не сказать, чтобы твой Найэлл был хорош собой. У симпатичных идиотов есть хоть какое-то преимущество.

Лулу пожала плечами.

– Мне кажется, что он тогда произвел на меня впечатление. Он был таким, ну… совершенно не похожим на всех остальных парней, с которыми я до того встречалась. У него, по крайней мере, была работа… нет, не просто работа, а профессия. У консультанта по трудоустройству статус на несколько ступеней выше, чем, черт возьми, у почтальона.

– Ой! Вы ее только послушайте! Ты ведь клялась отказаться от всех материальных благ ради достойного дела вроде помощи животным. И вообще, кто такой консультант по трудоустройству? Просто еще один обитатель офиса, одетый в манерный костюм; чтобы удержаться на своей должности, ему приходится посылать разных бедняг на работы, совершенно им не подходящие, и…

– Но это лучше, чем разъезжать на велосипеде с сумкой на плече и распихивать почту по ящикам!

– Девочки… – вмешалась Митци; она уже и не помнила, сколько лет ей приходится их мирить. – Пока вы не зашли слишком далеко по этой проторенной дорожке и не вцепились друг другу в волосы, не попить ли вам кофе?

– Спасибо, я не буду. – Долл подтянула длинные ноги в черных колготках и встала. – Мне пора идти. Завтра я работаю в утреннюю смену, и когда вы только проснетесь, я уже буду по самые локти в чьих-нибудь гнилых зубах. – Она оперлась на спинку дивана и для восстановления справедливости дернула Лулу за косички. – Не падай духом, Лу. Если на этот раз ты ушла от него по-настоящему и теперь будешь жить дома, ты, по крайней мере, поможешь маме выбирать фуфайки и лохматые тапочки и будешь ей советовать, что стоит посмотреть по телеку днем…

Митци, на какую-то наносекунду опередив Лулу, схватила подушку из искусственного меха и запустила ее в спину уходившей Долл.

Убедившись, что Долл благополучно села в свою машину – впрочем, кто бы ее мог похитить на дорожке перед домом, – Митци махала ей рукой, пока задние фары автомобиля не скрылись за углом; потом она поежилась и заперла за собой входную дверь. Дом будто свернулся калачиком и прижался к ней, согревая своим уютом. Она чувствовала себя в нем, как в коконе. Наверное, когда она привыкнет к тому, что на работу идти совсем не нужно, все будет по-другому, но в первые несколько недель она вполне может убедить себя, что у нее отпуск, ведь правда?

Сумок Лулу в прихожей уже не было, в гостиной тоже было пусто. Значит, сегодня вечером Лулу не собирается возвращаться в тесную квартирку на последнем этаже, к этому гадкому Найэллу. Митци выключила камин и лампы и задумалась: неужели крах этих отношений разобьет дочери сердце так же, как когда-то было разбито ее собственное? Возможно и нет. Она искренне понадеялась, что этого не произойдет. Никому не пожелала бы так страдать.

– Спокойной ночи, – обратилась она к корзине для белья, выключая свет на кухне.

Ричард и Джуди не ответили, она услышала только, как они сладко посапывают во сне. Конечно, все это было просто хитрой уловкой. Ежевечерний ритуал отхода ко сну. Они полчасика ждали, пока она согреет постель, а потом мчались наверх, пробирались под одеяло и всю ночь лежали у нее под боком, свернувшись калачиком, – ее будто согревала пара серых шелковистых грелок.

В общем-то, вечер получился чудесный, думала Митци, поднимаясь по ступенькам; проходя через лестничную площадку, она обратила внимание, что в комнате Лу включен свет, и открыла дверь в свою спальню. Митци понимающе кивнула, натягивая пижаму. Завтра начнется новая жизнь… очевидно, так и следует смотреть на мир. Как на задачу, которую ставишь перед собой. Определить для себя новые цели. Новые установки. Каждый день нужно достигать чего-то нового, пока не почувствуешь, что жизнь проходит не напрасно, и… Построение планов на всю жизнь прервал пронзительный звонок телефона.

– Проклятье… – Она пошарила на туалетном столике, пытаясь найти трубку. – Ладно, сейчас… Да где же он, черт возьми? И если это звонит Найэлл, чтобы поговорить с Лулу, то с ним, пес его подери, разговор будет короток, – о!

Она выудила телефонную трубку из-под горы косметики, увлажняющих кремов и ватных тампонов. Явно пора во всем навести порядок.

– Алло? А, это ты… – Лицо у нее скривилось – она узнала голос своего бывшего мужа.

– Митци, прости, что я так поздно, – прошептал Ланс. – Но мне нужно было позвонить и узнать, как у тебя дела.

– Уже почти полночь, – Митци прыгала на одной ноге, надевая пижамные штаны. – И если ты шепчешь, чтобы тебя не услышала Дженнифер, то, наверно, тебе лучше вообще не звонить.

– Не надо так милая. Ты знаешь, что Дженнифер не нравится, когда я звоню тебе, но она уже спит – как мне кажется, – а я просто не могу себе позволить уснуть, так и не узнав, как ты со всем справилась.

– Ну конечно, я справилась. И не называй меня «милая», – пробормотала Митци, прижимая трубку подбородком и наконец натянув пижамные штаны. – Все было хорошо. Все уже хорошо. Все будет хорошо…

– Прекрати спрягать проклятые глаголы, – фыркнул Ланс. – Я бы зашел, но Дженнифер не пошла в спортзал, и я не мог выйти.

– Ради бога! Сам-то понимаешь, что сказал? Тебя послушать, так подумаешь, что я твоя любовница. Мы тут классно провели вечер – пришли наши девочки, и Фло с Клайдом, и Лав и Лоб зашли, и мы устроили что-то вроде вечеринки.

– А, это хорошо… – тоскливо протянул Ланс. – Главное, чтобы ты не была одна.

– Ну да, я не была одна, но даже если бы и была, то это уже совсем не твоя забота, не правда ли? Послушай, я благодарна тебе за звонок, но у меня все в порядке. А теперь положи трубку, пока Дженнифер не проснулась и не спросила, с кем ты разговариваешь. Да, кстати, у меня здесь Лу. Она ушла от Найэлла. Спокойной ночи.

С довольной ухмылкой, понимая, что Ланс остался в замешательстве, а Дженнифер, вполне возможно, вовсе не спала и теперь всю ночь будет прощупывать почву и задавать неприятные вопросы, Митци залезла в кровать и взялась за книгу. Ричард и Джуди неслышно пробрались в спальню, расположились по обеим сторонам от хозяйки, старательно утоптали одеяло, чтобы устроиться поудобнее, громко замурлыкали, а потом улеглись, одновременно вздохнув.

Митци погладила обоих и улыбнулась. Сама она была в тепле и уюте, в соседней спальне под пухлым одеялом спала Лулу, Долл была у себя дома, с Бретом, и кошки были вполне довольны. Чего еще остается пожелать? Что ж, теперь она на пенсии, и жизнь у нее будет довольно скучная, но с этим она как-нибудь справится.

Она стала читать, прислушиваясь, как ветер швыряет капли дождя на оконное стекло. Книга оказалась криминальным романом, в котором было много жестоких сцен, бедняжка героиня то и дело получала разного рода увечья, и в каждом абзаце напряжение все нарастало. Митци, сонная и довольная, устроилась на подушках поудобнее, чтобы развлечься чужими переживаниями. Понятно, теперь все интересное она будет узнавать только из книжек. Разве может с ней что-нибудь произойти в деревеньке Хейзи Хассокс? Надо просто привыкнуть к тому, что остаток жизни придется провести в непробудной скукотище. Она вздохнула и перевернула страницу.