Когда Митци проснулась, все так же шел дождь. Она открыла глаза, сонно погладила Ричарда и Джуди и поняла, что вставать ей совершенно не обязательно. Что сегодня утром, что в любой другой день. От удовольствия она тихо застонала, натянула одеяло на плечи и снова закрыла глаза. Еще пять минут сна – что за блаженство!
Полтора часа спустя она нетвердой походкой спустилась на первый этаж, успела проводить уходившую на работу Лулу, которая выглядела намного жизнерадостнее, чем накануне, а потом предалась праздной роскоши в виде трех чашечек кофе, которые выпила, сидя в пижаме перед телевизором. Потом, покормив Ричарда и Джуди, Митци приняла душ, быстро оделась и заскочила на легкий завтрак к Фло, как они и договаривались.
За завтраком она выпила еще четыре чашечки кофе, скушала целую упаковку венских пирожных, ответила на достойные испанской инквизиции вопросы по поводу неудач в личной жизни Лулу, и к полудню Митци просто распирало от кофеина. Кроме того, первое за много лет утро, когда удалось пожить в свое удовольствие, вскружило ей голову.
В раздумьях стояла она на дорожке перед домом Фло, под зонтиком, с краев которого падали капли. Вокруг шелестели влажные листья и шлепались на землю у ее ног. Пойти ли сразу же домой и начать генеральную уборку в доме и в жизни? Или пойти в деревню, чтобы выяснить, что именно предлагается в Хейзи Хассоксе для дамы на отдыхе?
Было так необычно оказаться перед выбором, когда времени на принятие решения есть сколько угодно. Ее, привыкшую к жесткому распорядку, когда весь день с утра до вечера был четко спланирован, немного сбивало с толку это бесконечное свободное время. Ну что ж, почему бы не потратить все эти часы с пользой и не сделать и то, и другое? Вначале в деревню, а потом домой, пообедать и начать разбирать весь ненужный хлам, который накопился за много лет. А потом Лулу может забрать это все в магазин «Помоги животным», так что они обе останутся довольны.
Радуясь тому, что всего за несколько минут ей удалось принять два таких важных решения, следовательно, она не выжила из ума и не потеряла деловую хватку, Митци подняла воротник тренчкота, выставила вперед зонтик, защищаясь от ветра, и направилась на центральную улицу Хейзи Хассокса.
Центральная улица деревни начиналась от стоматологического кабинета и вилась до самой «Волшебной долины»; там и тут были посажены стройные платаны, повсюду пестрели витрины магазинов. Некоторые здания, построенные из дерева и камня, покосились от старости – им было уже несколько веков, столько же, сколько самой деревне; другие появились уже позже и хорошели с каждым годом. На этой улице можно было, как следует поискав, найти практически все, что пожелаешь. Выбираться в Уинтербрук или в несколько более удаленные Рединг или Ньюбери жителям Хейзи Хассокса требовалось только тогда, когда они хотели обратиться в банк лично или походить по супермаркетам и приобщиться к радостям, предлагаемым «Маркс энд Спенсер».[3]
Прежде всего, Митци поразило, сколько вокруг было народу. И люди не столько шли за покупками, сколько бесцельно слонялись. Даже в такую дождливую и ветреную погоду толпа, глазея на витрины, перетекала от одного магазина к другому. Может, лучше уж разглядывать витрины на центральной улице и чувствовать, как тебя хлещет холодный ветер с северо-запада и как капли дождя скатываются за шиворот, чем остаться там, где вообще нечем заняться.
А потом она заметила, что все прохожие были примерно ее возраста.
Неужели столько беби-бумеров[4] оказались безработными или вышли на пенсию? Из таких песчинок, как она, сложилась целая гора – и все эти люди, еще не старые, были уволены? Неужели весь рынок труда захвачен юными клонами Троя и Тайлера?
Ее крайне удручала мысль, что теперь она влилась в эту невидимую седую армию, пусть она и понимала, что в финансовом отношении ей повезло больше, чем большинству других, по крайней мере, на данный момент. Ранний выход в отставку означает, что свою маленькую ежемесячную пенсию она получит полностью. Некоторые ее коллеги, избежавшие сокращения, с завистью бормотали, что пенсии, которые они получат через десять лет, окажутся к тому времени просто ничтожными. И, конечно, у нее был еще и чек, подаренный ей в день выхода на пенсию, – эти деньги она собиралась вложить в строительное общество. А за дом, слава богу, платить уже не надо – последняя сумма по ипотечному кредиту была внесена за несколько недель до того, как они с Лансом праздновали серебряную свадьбу.
Она торопливо прогнала прочь остальные, уже не столь приятные, воспоминания о серебряной свадьбе, но ведь Ланс, даже смывшись в коттедж на дальнем краю Хейзи Хассокса к пустышке Дженнифер, добросовестно продолжал помогать ей оплачивать счета, пока Лу и Долл жили дома.
Нет, хоть она и не купается в деньгах, но, потеряв работу, ей не придется тут же оказаться за чертой бедности, а если жить очень бережливо, то можно даже не устраиваться на работу.
Но такая жизнь ее не привлекала. Для нее было сильным потрясением понять, стоя у запотевшей витрины «Кондитерской Пэтси», сквозь стекла которой еле виднелись пирамиды кексиков и булочек с глазурью, что труднее всего ей будет смириться с собственной бесполезностью. Она не хотела стать незримой среднестатистической фигурой среди всех прочих, рано вытолкнутых на пенсию. Ей хотелось наполнить смыслом все те годы, которые еще предстояло прожить.
Положив полученную при увольнении сумму на сберегательный вклад и перебросившись невеселыми шутками с тремя кассирами строительного общества, Митци направилась в библиотеку. Если в Хейзи Хассоксе хоть чем-то можно заняться, то об этом обязательно можно прочитать на доске объявлений в библиотеке.
На входе образовалась небольшая давка. Библиотека располагалась в длинном, низком здании, бывшем бараке, и поэтому в те часы, когда читателей было много, войти и выйти из здания становилось непросто. Восемь человек с колясками, тележками для покупок и зонтиками проталкивались к выходу, и примерно столько же, с таким же снаряжением, правда, мокрым от дождя, пытались пробраться внутрь.
Митци отошла в сторону и ожидала, пока рассосется это столпотворение.
– Это же просто ужас какой-то, да? – пробормотал стоявший перед ней человек, закутанный в несколько шарфов до самой фетровой шляпы, с которой текла вода. – Хочешь, проходи передо мной, голубушка. Если, конечно, ты несешь книги. Я-то без книг. Я собираюсь просто немного посидеть и почитать газеты.
– Да-да, то есть нет, я тоже не сдаю книги. Человек в насквозь промокшей шляпе повернулся и посмотрел на Митци.
– А, значит, ты у нас новенькая? Пришла посидеть за столиком у радиатора? Хм, наверно, мы подыщем тебе местечко. На прошлой неделе Милдред умерла прямо в «Биг Сава» – там такие ужасные очереди, – и ее место, как я думаю, еще пустует.
– О боже, то есть, как это печально… я имею в виду, то, что случилось с Милдред… и вы так любезны, но я хотела только взглянуть на доску объявлений.
– Зачем это тебе понадобилось, голубушка? Там никогда не бывает ничего интересного, – разве что для тех, кто собирается перенестись в прошлое и отправиться на фортепианный концерт, который был в 1999 году, или рассчитывает, что сможет получить бесплатное молоко для своих детишек, или хочет узнать, как уберечь от угона свой «форд капри».
Митци захотелось поскорее получить ответы на пару вопросов, но как раз в тот момент толпа входящих хлынула внутрь, и она обнаружила, что волны этого моря внесли ее в двери, а Фетровая Шляпа оказался гораздо ближе, чем ей бы того хотелось, и она проскочила в проход между «Астрофизикой» и «Астрологией».
– А доска объявлений, хоть от нее и мало толку, вот там, тебе нужно пройти через отдел детской литературы, – услужливо сообщил Фетровая Шляпа. – Мы будем за стеллажами с дамскими романами, за углом, возле тележки, куда складывают сданные читателями книги, приходи, когда посмотришь, что уж ты там собиралась. Я займу для тебя стул, на котором раньше сидела Милдред, и возьму тебе газету. Какую ты хотела бы? Учти, на «Сан» или «Миррор» можно не рассчитывать, на них всегда приходится записываться в очередь, а как ты насчет «Телеграф»?
– Ой, м-м, нет, наверное, не надо, но спасибо, что предложили. – Такое дружеское расположение растрогало Митци.
– Не за что, голубушка. Нам, старым пням, нужно помогать друг другу.
Митци тут же закипела от негодования, а в крови у нее все еще бурлили избытки кофеина; она тихонько что-то буркнула и довольно неуклюже обогнула аденоидного ребенка, который с полным собранием сочинений Жаклин Уилсон разлегся на полу.
Как это ни грустно, по поводу доски объявлений Фетровая Шляпа был совершенно прав. Сразу можно было заметить, что самые новые объявления повесили здесь еще в прошлом тысячелетии.
– Простите, – Митци перехватила взгляд юной девицы-библиотекаря, облаченной в лайкру, тяжело шагавшей с горой возвращенных читателями биографий знаменитостей. – Вы не могли бы мне помочь?
Библиотекарь, которая, судя по ее размазанному макияжу, блесткам на коже и облегающему платью, явилась на работу прямо из ночного клуба, сонно заморгала.
– Да, конечно. Ну, я попробую. Только одна просьба: мне было бы намного легче, если бы вы, типа, не так кричали.
Митци, которой много раз приходилось видеть в таком состоянии Лулу и Долл, с сочувствием кивнула и понизила голос.
– Меня интересует доска объявлений. Вы ведь вывешиваете там информацию о клубах, о самодеятельности?
Библиотекарша покачала головой, явно жалея о существовании доски.
– Мы бы повесили, если бы нас об этом попросили, но никто не просит, вот мы и не вешаем. В Хейзи Хассоксе не происходит ничего такого, о чем стоило бы давать объявление.
– Так что же, – поинтересовалась Митци, указав на болтавшиеся на одной-двух кнопках афиши на доске объявлений, – это и есть исчерпывающие сведения обо всех видах досуга, которые могут предложить в нашем поселке?
– Да, как я понимаю. Очень сожалею.
Как же это все тоскливо. Митци пробормотала слова благодарности и, на этот раз стараясь не наступить на юных читателей, побрела обратно в отдел для взрослых. К сожалению, ее заметил Фетровая Шляпа.
– Проходи сюда, голубушка! – Он размахивал над головой газетой «Сан». – Стул Милдред свободен, мы для тебя его приберегли!
Тяжело вздохнув, Митци направилась к столику в углу.
Восемь человек сидели, сосредоточенно уткнувшись в газеты, а еще один стул был многозначительно пуст. Все, за исключением Фетровой Шляпы, наверняка были ее ровесниками. Но лица у них были серые, несколько нездоровые и чрезвычайно несчастные, и… Митци присмотрелась повнимательнее.
– Джун? Джун Барлоу? И Мик? И Салли? Она чуть было не лишилась чувств от такого потрясения. Она же знает некоторых из этих людей. Это же ее давние приятели из деревни, и, конечно же, все они до сих пор являются штатными сотрудниками разных фирм. Сидевшие подняли головы и поприветствовали ее улыбками.
– Быстро же ты разузнала про этот уютный уголок, да? – ухмыльнулся Мик Торнтон. – Я слышал, что тебя отправили на пенсию только вчера.
– Но… – Митци ничего не понимала. – Ты ведь, конечно, все там же работаешь, в «Пруденшиал»? А Джун – в бухгалтерии в «Бослиз», а Салли…
– В последние несколько месяцев нас всех уволили, – грустно сказала Джун Барлоу. – Точно так же, как и тебя. И, возможно, по тем же самым причинам – кого-то сменили молодые сотрудники, готовые работать за троих и получать одну зарплату, или компьютеры, или телефонные службы, расположенные где-нибудь в Индии.
– Не знаю, что хуже, – вздохнул Мик Торнтон. – Конечно, нам говорят, что происходит сокращение штатов, но все равно обидно.
Отказавшись от приглашения Фетровой Шляпы занять место недавно скончавшейся Милдред, Митци оглядела их всех и отчетливо почувствовала обреченность.
– И вот так вы проводите время каждый день?
– Нет, конечно. – Женщина с исхудавшим лицом поправила бифокальные очки и аккуратно сложила «Дейли стар». – По воскресеньям мы сюда не ходим. Библиотека закрыта, так что в воскресенье я занимаюсь хозяйством.
Салли Кэри пожала плечами.
– Скоро и ты увидишь, Митци, что дни становятся просто бесконечными, если в нашем возрасте оказываешься без работы. Целый день не будешь только пылесосить, вытирать пыль и гладить, а тем, кому за сорок пять, уже никуда не устроиться, разве что в благотворительный магазин в Уинтербруке, но у них там список кандидатов составлен уже на три года вперед. Нельзя же день за днем приходить в «Кондитерскую Пэтси» и стараться на несколько часов растянуть одну чашечку чая.
– Да и от кружечки-другой в «Волшебной долине» скоро перестаешь получать удовольствие, когда можешь заходить туда хоть каждый день, – кивнул в знак согласия Мик.
Митци вздохнула.
– А если бы вам было куда пойти или чем-нибудь еще заняться, вы стали бы это делать?
– Конечно, стали бы, – энергично ответила Джун. – Но ничего нет. С тех пор как начались сокращения штатов, вечерних курсов больше нет, даже в Уинтербруке. Совсем ничего нет. Если не считать «Женского института» – но это только раз в неделю, а мальчикам там вообще делать нечего… поэтому мы и встречаемся здесь, чтобы…
– Ждать собственной смерти? – с ужасом воскликнула Митци. – Неужели это все, что нам осталось, и не найдется чего-нибудь получше, чем мы могли бы занять остаток жизни? Мы же можем работать и на добровольной основе? Или, ну, не знаю… но должно же хоть что-нибудь быть!
Фетровая Шляпа отложил газету «Сан» и прищурился.
– А ты у нас часом не агитатор, голубушка? Знай я, что ты собираешься все взбаламутить, не предложил бы я тебе место Милдред.
– Ничего я тут не взбаламутила, – сердито сказала Митци. – Но ведь таких, как мы – болтающихся без дела, убивающих время, недовольных жизнью, – в Хейзи Хассоксе немало. Неужели мы не в состоянии что-то предпринять по этому поводу?
Все посмотрели на нее с надеждой. Она же про себя взвыла от безысходности ситуации. Неужели они действительно стали такими унылыми и апатичными? Те самые люди, которые недавно занимали ответственные должности и играли важнейшие роли в обществе? Вот эти люди, и ведь они же еще молоды! И что же, судя по тому, как они на нее сейчас смотрят, – помилуй бог, неужели они решили, что она станет их спасительницей?
– Я не могу вам помочь… Я не могу помочь даже самой себе… – покачала она головой. – То есть нет, я хочу сказать, что мы должны помочь себе сами. Я пришла сюда, чтобы узнать, что мне могут предложить в деревне. Клубы, общества, что-нибудь, чем можно заполнить свой день. Может, как я уже сказала, пойти работать добровольцем – но здесь, кажется, нет совершенно ничего.
– Даже низкооплачиваемая работа в благотворительных магазинах достается молодым, вроде твоей Лу – посетовала Джун. – Несколько месяцев назад я подала заявление, чтобы работать в «Оксфаме»[5] – пусть даже без зарплаты, мне просто нужен повод выбираться из дома. И никаких клубов или чего-нибудь в таком роде тоже нет. А знаешь, мне хотелось бы научиться как следует танцевать…
– У меня есть брат; он живет в Борнмуте, он старше меня, – подался вперед Мик, – и он играет в футбольной команде для тех, кому за пятьдесят. У них есть своя лига. А летом они устраивают соревнования по крикету. Это было бы так здорово…
– Еще было бы замечательно, если бы у нас был киноклуб или кружок любителей чтения, – тихо сказала Салли. – Но обо всем этом не может быть и речи.
– Почему? – нахмурилась Митци. – Ведь все это, кажется, просто замечательно, и поможет таким, как мы, найти себе интересное занятие и держать себя в хорошей форме. И мы, само собой, можем организовать такие клубы в нашей деревне сами. Удивляюсь, как это никто раньше до этого не додумался.
– Додумывались, – сказал Мик – В том числе и мы. Но ничего никогда не выходит.
Митци помрачнела.
– Почему, скажите на милость? Если нужны деньги, то средства наверняка могут выделить, и помещения тоже – отлично бы подошла наша ратуша, – а людей, которые хотели бы чем-нибудь заняться, и вообще более чем достаточно. Так что же останавливает их, хм, то есть вас?
Сидевшие за столом переглянулись, потом посмотрели на Митци и в унисон ответили:
– Тарния Снеппс.
У Митци перехватило дыхание. Тарния Снеппс. Самозваная правительница всей округи. Местная Маргарет Тэтчер, Джоан Коллинз[6] и Круэлла Де Виль[7] в одном лице.
– Какое отношение, черт возьми, имеет к этому Тарния?
– Она председательница приходского совета. Ратуша находится на ее землях. Она заправляет всеми делами деревни.
– Да-да, – раздраженно поморщилась Митци. – Я об этой королеве с личиком от ботокса знаю предостаточно. – Так что же, вы хотите сказать, что она не разрешит использовать помещения ратуши для того, о чем мы только что говорили? Она что, отвергает все предложения, которые делают на совете? С чего это она, а?
– Понятия не имею, – сказал Мик. – Но так оно и есть. Знаю, Митци, тебе не раз приходилось воевать с Тарнией, но если бы ты поговорила немножко со старой мегерой…
Митци рассмеялась.
– О, с огромным удовольствием, нет, серьезно, обязательно с ней поговорю, только вот не найдется ли у кого ручки и листка бумаги?
В результате долгих раскопок, произведенных в карманах и сумочках, удалось наконец отыскать лист бумаги и заметно подсохший фломастер. Митци, за которой наблюдали восемь пар недоверчивых глаз, быстро начирикала объявление.
– Вот! – Она подняла листок. – А теперь я повешу это объявление на доске, и посмотрим, кто на него откликнется. И Тарнии я тоже позвоню, и узнаю, что у нее за сложности. Нет, нет, спасибо, – она улыбнулась Фетровой Шляпе, – мне не нужен ни стул Милдред, ни «Дейли телеграф». Я уже ухожу, но обязательно свяжусь с вами и сообщу, что мне удалось сделать.
Не давая себе времени опомниться, она почти бегом промчалась по библиотеке и приколола свое экспромтом составленное объявление на доске:
Вниманию всех беби-бумеров Хейзи Хассокса! Вам скучно? Вы одиноки? Вам нечем занять свое время? Вам кажется, что ваши таланты пропадают понапрасну? Вы хотите чему-то научиться или научить других, чтобы жизнь снова засияла яркими красками? Звоните Митци Блессинг, Хейзи Хассокс, номер телефона 501.
На выходе из библиотеки Митци оказалась в такой же давке, как и когда входила; в конце концов она выбралась на центральную улицу и удовлетворенно вздохнула. Одному богу известно, откликнется ли кто-нибудь на ее объявление, и что она будет делать, если кто-то ей все же позвонит, но ведь она, по крайней мере, попыталась что-то предпринять. И сражение с подлой Тарнией Снеппс принесет огромное удовольствие. Теперь ей оставалось только отправиться домой и заняться крупномасштабным наведением порядка – тогда можно будет считать, что с задачами, поставленными ею на сегодня, она справилась более чем удовлетворительно.
На чердаке становилось холодновато. Митци по уши увязла в семейных реликвиях начала семидесятых годов – вещи, напоминавшие ей о первых днях замужества, заставили ее поохать и поахать, несколько раз даже рассмеяться, так что грандиозная уборка проходила в не особенно быстром темпе. Вслед за ней по лестнице на чердак поднялись Ричард и Джуди; сейчас они мурлыкали, свернувшись на куче рыже-коричневых занавесок с геометрическим рисунком, когда-то украшавших гостиную, а теперь уложенных в кривоватую кипу вместе с другими вещами, которые предстояло отдать в благотворительный магазин.
Митци встала, отряхнула с джинсов пыль и паутину и потянулась.
– Еще пару коробок, а потом пойдем вниз и чем-нибудь перекусим. – Она глянула на часы; было темновато, светила только сорокаваттная лампочка, болтавшаяся на уродливом перекрученном шнуре у нее над головой. – Думаю, и Лулу скоро будет дома, конечно, если она не решила вернуться к Найэллу.
Ричард и Джуди тихо зафыркали, услышав это предположение.
Она совершенно не собиралась наводить порядок на чердаке. Митци планировала сразу по возвращении из библиотеки начать уборку со своей спальни. Но, шагая домой под барабанную дробь дождевых капель, стучавших по зонтику, размышляя о Джун, Салли, Мике и обо всех остальных, она поняла, что выбросить ненужные вещи из собственного гардероба можно за час с небольшим, но ей нужно куда-то девать время. А Митци совершенно не хотелось день за днем проводить в библиотеке за чтением скучных газет, чтобы просто убить время, и поэтому она решила устроить настоящую большую уборку.
Привести в порядок весь дом. Продуманно, сверху донизу.
На чердаке всегда хозяйничал Ланс. Год за годом он складывал там вещи, которые потом почти никогда не выносил оттуда, а Митци редко отваживалась подниматься по шаткой алюминиевой лестнице. В основном, из-за пауков. Но сегодня днем она решительно не обращала внимания на паутину, которая виднелась в темных углах, правда, коробки открывала, встав на расстоянии вытянутой руки – вдруг из-под крышки выскочит существо размером с тарелку.
Конечно, на чердаке были вещи, с которыми она никогда не расстанется: игрушки и детская одежда Долл и Лу, пачки старых фотографий, разрозненные предметы мебели, которые она перевезла из родительского дома и так и не решилась выбросить, пусть они и не вписывались в обстановку, – слишком много переживаний было с ними связано.
Она снова присела и сдула пыль с картонной коробки – судя по надписи, в ней когда-то содержалось двадцать четыре упаковки «Ринзо».[8] Большинство таких коробок, как она знала, остались еще со времен ее бабушек и дедушек. В них хранились вещи, совершенно никудышные с точки зрения посторонних. Множество коробок с воспоминаниями. Грустно, подумала она, – когда-то это все достанется Лу, Долл и их детям, а те, кому принадлежали эти вещи, будут для них неизвестными и далекими, просто частью семейной истории, не вызывающей никаких переживаний.
Митци подняла крышку коробки «Ринзо», и у нее вырвался крик восторга.
Сокровища бабушки Вестворд!
Там были агатовые браслеты и ожерелья, нитки искусственного жемчуга, фианитовые брошки в форме ящериц, стопки кружевных салфеток, утративших былую белизну, открытки и письма, ракушки и камушки, собранные в незапамятные времена на неизвестных пляжах: когда маленькая Митци болела, эти вещицы не давали ей заскучать.
– Мама! – раздался с площадки голос Лулу. – Ты там, наверху?
– Поднимайся сюда, милая, и посмотри, что я нашла…
Со страшным грохотом, весьма удивив Ричарда и Джуди, Лулу влезла через люк на чердак.
– Ого! – Она посмотрела на гору отложенных занавесок. – Круто.
Митци рассмеялась.
– Я догадывалась, что они тебе понравятся, – сейчас ты увидишь еще много подобного барахла. Как у тебя сегодня дела, лапочка? Получше? Я думала, что, возможно, вы с Найэллом…
– Я никогда не вернусь к Найэллу, – Лулу, приподняв полы своей дубленки и многочисленных юбок из секонд-хэнда, опустилась на колени рядом с матерью. – Между нами все кончено. Навсегда. Мне с ним, конечно, рано или поздно нужно будет встретиться и поговорить, но сейчас я не хочу его видеть. И чувствую я себя сегодня вполне нормально, честно говоря, я вырвалась на свободу. Ну, а ты как? Тебе удалось найти, чем занять сегодняшний день?
– Как ни странно, да. Дел оказалось предостаточно. Все было хорошо, а теперь – иди сюда и посмотри вот на это.
– Ой, красота какая!
Лулу взяла в руки агатовые украшения и стала играть с ними; тонкие узоры черных бусин струйками катились между пальцев. Митци с удовольствием наблюдала, как Лу с горящими глазами исследовала содержимое коробки. Долл, как она знала, была совсем не такой сентиментальной, а ведь все-таки радостно, что кого-то эти старинные вещи могут приводить в такой восторг.
– В наш магазин никогда не попадают такие замечательные вещи… чтоб мне провалиться, ты только посмотри вот на это! – Лулу вытащила из глубины коробки потертую растрепанную книгу. – Это дневник? Может быть, это секретные признания прабабушки Вестворд? Может, у нее был любовник королевских кровей, или она была замешана в каком-нибудь крупном скандале.
– Не думаю, – Митци сняла с коробки Ричарда и Джуди и взяла у Лулу книгу. – По общему мнению, была она немножко хулиганкой, про нее рассказывают парочку странных историй, но – вот это да!
– И что же? – Лулу перестала гладить кошек и глянула через плечо Митци. – Что там? Ты в числе наследников престола или что-то в таком роде?
Митци улыбнулась.
– Это вовсе не личный дневник, кишащий развратными откровениями. Это кулинарная книга. Судя по всему, все это домашние блюда – смотри, рецепты написаны от руки, а названия у них очень странные.
– Тогда тебе эта книга не пригодится, – ехидно заявила Лулу. – Ты разбираешься только в готовых блюдах из супермаркета, ах да, еще умеешь размораживать пиццы.
Митци печально кивнула. Страшно далека была она от кулинарного искусства. Как и большинство телезрителей, после кулинарных шоу, где все выглядело проще некуда, она вдохновлялась, бросалась в магазин и скупала все поваренные книги. Которые потом, нетронутые, стояли рядком на полке в кухне. От одного чтения рецептов текли слюнки, фотографии хотелось просто проглотить, но дело как-то не доходило до того, чтобы приготовить что-то самой.
– Я могу научиться, – Митци осторожно переворачивала ветхие пожелтевшие страницы, исписанные синими чернилами. Почерк был замысловатый, буквы заканчивались длинными хвостиками. – Теперь у меня масса свободного времени, и было бы очень хорошо научиться как следует готовить. А начать можно как раз с этого – в конце концов, это же явно рецепты нашей семьи… – Она улыбнулась Лулу. – Придумала: я немного потренируюсь, а потом позову тебя и Долл, и вы вынесете свой вердикт. Можно устроить для нас, девочек, ужин в честь бабушки Вестворд.
– Ну да, отлично, – на лице Лулу читалось недоверие. – А я принесу «Алка-Зельтцер» и припасу несколько готовых пицц. Боже правый, вот это тебе не приготовить, я даже названий таких не знаю… а что такое «райское семя»?[9] Да, могу поспорить, в «Биг Сава» кукушкины слезки не продаются.
– Хм-м… – Митци провела пальцем по списку ингредиентов. – Ты, наверное, права, – но я вполне смогу найти гранат, одуванчик, подсолнечник и грецкий орех.
– Это же еда для хомячков, – захихикала Лулу. – Бабушка Вестворд явно прикалывалась.
– Думаю, нет. Мне кажется, что это – старинные названия трав, огородных растений и тому подобного. Я найду их в справочниках и узнаю, как их теперь называют. – Митци вдруг загорелась энтузиазмом. Это же ей вполне по зубам, в прямом и переносном смысле слова. – Кто знает, может, у меня обнаружится талант к приготовлению старинных блюд.
Лу состроила рожицу.
– А может, ты заработаешь репутацию местной отравительницы. Надеюсь, бабушка Вестворд не была старой колдуньей с крючковатым носом, с бородавками на лице и не варила свои зелья в котелке?
– Да что ты, бог с тобой, – рассмеялась Митци, – бабушка Вестворд была обыкновенной старушкой, жила в муниципальном доме, в тихом переулке в маленьком городке в Беркшире, ведьмой не была, на метле не летала! Ну да ладно, а начать нам надо вот с этого, Лу, – посмотри, какое название…
– «Пирог, исполняющий желания», – прочла Лулу, заглянув в книгу через плечо матери. – А что, нам всем это бы не помешало.
– Отлично, – Митци закрыла книгу и встала. – Начну с «Пирога, исполняющего желания». В следующую пятницу, вечером. Соберемся втроем, больше никого звать не будем. Я постараюсь сделать все точно по рецепту, и посмотрим, что из этого выйдет.
Лулу взяла на руки Ричарда и Джуди и встала.
– Ладно. Только всем нам нельзя забывать старинное правило: хорошенько обдумайте, что собираетесь загадать – вдруг да сбудется?
Митци, уже спускавшаяся по лестнице, засмеялась. Если ей в пятницу удастся хотя бы испечь «Пирог, исполняющий желания» и не сжечь дом, она будет более чем довольна.