Волшебный пирог

Глава двадцатая

– Заходи побыстрее, Лулу. – Дверь распахнула Лаванда, на голове которой, поверх велосипедного шлема, был намотан шарфик, а на руках надеты варежки разного цвета. – Удивляюсь, как ты только решилась сегодня выбраться. Такой туман, это же опасно.

– Я же просто перепрыгнула через забор, – улыбнулась Лулу. – Не думаю, что, пока я иду в соседний дом, со мной может случиться что-нибудь ужасное. Шей уже готов?

– Сейчас узнаю. Заходи и садись. Лобелия составит тебе компанию.

Лу задрожала и закуталась в дубленку.

– Не надо, я лучше поднимусь…

– Нет, ты останешься, – сурово ответила Лав. – Шей правила знает. Никаких развлечений с дамами в его комнате быть не может.

– Но мы ничего и не собираемся делать, то есть, мы же уже стали парой, и я его просто собираюсь немного поторопить.

– Ты, – нахмурилась Лаванда, – можешь относиться к морали сколь угодно пренебрежительно, но мы в этом доме соблюдаем определенные нравственные нормы. Я отлично понимаю, что Шей ночует в вашем доме. Лобелии и мне страшно даже представить, чем вы там занимаетесь, так что мы успокаиваем себя тем, что Митци оставляет его на ночлег в свободной спальне. Лу улыбнулась.

– Ничего подобного. Но я не стану нарушать принятые в вашем доме правила. Извините.

– Ничего страшного. Я тоже, знаешь ли, когда-то была молодой. То есть, конечно же, я не хочу сказать, что мы с Лобелией когда-либо делили ложе с молодыми людьми. В наши дни все было по-другому. Мы себя берегли. – Она вздохнула. – Может, берегли мы себя чуть дольше, чем следовало… А теперь ступай в гостиную и погрейся.

Ничего себе признания, подумала Лу, заходя в комнату со стенами цвета грибного супчика с горчицей. Там в этот туманный вечер было еще холоднее, чем на улице.

Лобелия, закутавшись в несколько одеял из вязаных квадратиков, натянув футбольные гетры выше колен, сидела скукожившись перед керосинкой, от которой исходила такая вонь, что можно было задохнуться.

– Привет, Лулу, ой, как чудесно ты выглядишь. Это у тебя под твоей лохматой шубкой новое платье? У меня в юности было совсем такое же. Вы с Шеем собрались в какое-нибудь милое местечко?

– Да так, думаю, просто в Уинтербрук. – Лу постаралась не стучать зубами и не дать заслезиться глазам. – Вам тут точно не холодно? Почему вы не зажигаете камин?

– Потому что нам это не по карману. Не так-то просто, понимаешь ли, жить на пенсию. Мы израсходовали все свои сбережения уже много лет назад. Если бы не плата за жилье, которую мы получаем от Шея, мы оказались бы в отчаянном положении. Нас бы просто нашли в постели умершими от холода и голода. Частенько по вечерам мы говорим друг другу об этом, чтобы поднять настроение.

Лулу села поближе к керосинке, но на такое расстояние, чтобы не потерять сознание от вони, и почувствовала себя очень скверно. Ей так хотелось в один прекрасный день переехать жить вместе с Шеем… снять квартиру где-нибудь в деревне… все разделять с ним… просто просыпаться и смотреть, как он спит.

А ведь если он съедет из дома сестер Бендинг, то они останутся совсем нищими. А она не может перебраться к нему, мучиться от голода и холода, поскольку этого не допустят Лав и Лоб, и… вот проклятье.

– Ты придешь посмотреть «Волосы» с нашим участием? – спросила Лобелия, подтягивая гетры узловатыми красными руками. – Шей сказал, что поменялся с кем-то из другой смены, чтобы прийти смотреть.

Лу кивнула.

– Я ни за что на свете не пропущу ваше выступление. Я думаю, что в Хейзи Хассоксе никогда так еще не смеялись.

– Послушай, ведь это же не комедия? А может, и комедия? Этим многое бы объяснилось. Честно говоря, дорогая, я совсем не понимаю, в чем там суть, но мелодии очень милые, и мы так весело репетируем. Очень удачно придумала твоя мать вот так нас, стариков, расшевелить. Так весело было на ярмарке, когда все позеленели. А, вот и Шей.

– Привет, милая, – Шей поднял Лу на ноги и поцеловал ее. – Ого. Славное платье. Особенно здорово смотрится с твоими ботинками из искусственного меха яка. Господи, как же здесь холодно.

– Мы как раз говорили о том, – сказала Лоб, кивнув ему, – что благодаря вашим деньгам и разным приятным мелочам, которые вы нам покупаете, наша жизнь стала совсем другой. Мы теперь без вас не можем справиться, дорогой вы наш.

– И мне тоже не справиться без вас с Лавандой, – Шей поцеловал Лоб в щеку. – У меня как будто появились еще две мамы. Ложитесь спать, не дожидаясь меня – я взял ключ.

– Мы и не станем дожидаться, – в дверях показалась Лаванда, закручивавшая шарф на голове поплотнее, – поскольку мы знаем, что вы, возможно, останетесь в соседнем доме. Вы знаете, мы этого не одобряем, но понимаем… но, да, Лобелия, это надо отметить, знаете ли, мы давно уже беспокоимся, не попросите ли вы вычесть из арендной платы те ночи, когда вас здесь нет?

– Не говорите чепухи, – с улыбкой сказал Лаванде Шей. – Вы знаете, что я этого не сделаю. Вы знаете, что об этом вопрос даже не ставился. А теперь хватит мерзнуть, ради бога, включите камин. Я же каждый раз вам говорю, что заплачу по счету. Нельзя же вам всю ночь сидеть здесь и мерзнуть. Тут просто как в морозильнике, а мне ведь не хочется увозить вас отсюда на «скорой» с обморожениями, верно?

– Господи, – сказала Лу, взяв Шея за руку, когда они поспешили сквозь туман по дорожке, – я знала, что денег у них мало, но всегда думала, что они просто, ну, экономят. Я понимала, что им уже много лет всегда помогают продуктами и вещами и мама, и Фло, и остальные люди с нашей улицы, но я совершенно не представляла, что они такие бедные.

– Как церковные крысы, – сказал Шей, открывая дверь машины. Они помахали на прощание стоявшим на крыльце Лав и Лоб. – И ведь они не едят, как следует, и ни за что не включают отопление – а сколько раз я им говорил, что оплачу все счета. Господи, а туман-то сгущается. Хорошо, что сегодня вечером я не работаю. Наверняка будет немало ДТП.

Отопитель заработал почти сразу же, и Лу сняла дубленку, пристегнула ремень безопасности, а потом потянулась к Шею и поцеловала его по-настоящему.

– О-о-о, так-то лучше. На виду у Лав и Лоб этого я сделать не могла. Они уже прочли мне лекцию по поводу моего морального – то есть аморального облика.

– Да их можно в музее показывать, – согласился Шей, совершенно великолепно поцеловав ее в ответ. – И они полностью выжили из ума. Но при этом очень милы. А теперь я во многом за них отвечаю.

Лу кивнула, а машина начала потихоньку въезжать в туман. От него она ничего другого и не ожидала. Шей был человеком очень сострадательным. Именно это ей больше всего в нем нравилось – если, конечно, не считать его мужской привлекательности, – и она понимала, что он никогда не бросит сестер Бендинг.

Она рассмеялась. Найэлл бросил ее ради одетой с иголочки карьеристки – а в отношениях с Шеем она оказалась лишь второй скрипкой, а место первой заняли две слегка сумасшедшие бабульки.

– Может, ты как-нибудь уговоришь их перестать носить велосипедные шлемы. То есть, как я понимаю, они неверно истолковали твои слова насчет того, что шлем нужно носить постоянно, и люди над ними смеются, а это грустно, и…

– Ни в коем случае не стану их отговаривать. Девяносто процентов тепла, которое теряет человеческое тело, уходит через голову. Если они, по крайней мере, будут постоянно носить шлемы, то у них будет хоть какой-то шанс выжить в этом жутком холодильнике. – Шей вздохнул. – Нужно нам попробовать выиграть ради них в лотерею. Они этого заслуживают.

– Угу… только для начала нам нужно найти денег на лотерейный билет, – Лу прижалась к нему в темноте и положила руку ему на бедро; она чувствовала, как, когда он переключает передачу, под потертыми джинсами сокращается мышца. – А куда мы едем?

– В «Лоренцо». Правда, сначала мы сделаем крюк.

– Ого. «Лоренцо»? Великолепно. Слава богу, я надела это роскошное платье.

Когда они куда-нибудь отправлялись вместе, она всегда настаивала на том, что заплатит за себя сама, поскольку зарплата, которую Шей получал на «скорой», была такой же мизерной, как и у нее, так что Лу быстро сосчитала в уме, можно ли на имеющиеся у нее деньги поесть и чего-нибудь выпить в «Лоренцо», и решила, что их как раз на это и должно хватить.

Она улыбнулась ему.

– Мы и с собой сможем какое-нибудь шикарное блюдо захватить, для Лав и Лоб, да? А в каком направлении мы будем делать крюк?

Шей не отрывал взгляда от дороги. Фары автомобиля, казалось, освещали плотную стену, такой был туман.

– Подожди, скоро увидишь…

– Собачий питомник? – Лу подалась вперед и стала всматриваться в темноту. – Сюда-то мы и ехали? Как это здорово. Давненько мы не навещали тех щенков. Интересно, им уже всем подыскали хозяев, а?

Снова натянув дубленку, она вздрогнула, оказавшись в холодном, сыром тумане. Они пошли к ярко освещенному офису питомника, и Шей прижал ее к себе.

– А, приветствую. Мы вас ждали, – улыбнулась администратор. – Вы как раз вовремя, несмотря на отвратительную погоду. Заходите.

Они быстро зашагали по коридору, а на лице Лу отразилось удивление. Их ждали? Кто? Обычно они не сообщали о своем приезде заранее. Приходили прямо в вольеры, не докладывая о своем прибытии.

В теплых и уютных вольерах и клетках вдруг зашевелились животные; собаки виляли хвостами, кошки выгибали спинки в знак приветствия. Все они встречали своих старых друзей – Шея и Лу.

– Что, всем щенкам, которых мы тогда спасли, уже нашли хозяев?

– Еще не всем. – Хорошенькие работницы питомника глазели на Шея с плохо скрываемым восторгом. – Но, благодаря вашим усилиям, нам удалось прекратить деятельность одного большого предприятия, а потом в разных регионах страны уничтожить еще несколько таких ферм. Благодаря вашей наводке мы спасли не один десяток сук со щенками. Мы вам всем очень благодарны. А вот и Роджер.

Роджер, один из инспекторов местного отделения Общества защиты животных, приветствовал Шея и Лулу почти так же тепло, как и четвероногие обитатели питомника.

– Большое спасибо, что вы до нас сегодня добрались. Ужасная погодка. Отлично. Вам удалось со всем разобраться?

– Более-менее, – кивнул Шей. – Остался только один камень преткновения, но я уже договорился, и нам помогут решить эту проблему, так что…

Лу нахмурилась.

– Обычно я все быстро схватываю, но не могли бы вы мне объяснить: я чего-то не слышала? Одного предложения или целого разговора?

Роджер, Шей и девушки, работавшие в питомнике, дружно засмеялись. Лу смутилась еще больше.

– Ваш молодой человек заблаговременно подготовил вам на Рождество подарок, то есть, скорее, несколько подарков, – улыбнулся Роджер, передавая ей толстенький буклет. – Вот это первый из них… в настоящий момент мы набираем стажеров и…

Лу посмотрела на буклет. А потом завизжала от радости.

– Это бланки заявления на прохождение подготовки в качестве инспектора Общества защиты животных? Мне? Ого! Да это же классно! Но я не могу! То есть, это же серьезная должность, а я никогда… Я хочу сказать, а как же Хед и Бифф? Я же не могу их подвести… Да, но ведь я не умею водить, и совершенно не умею пользоваться мобильными телефонами и компьютерами, и…

– Я уже решил эту проблему, милая. – Шей поцеловал ее. Работницы питомника глянули на них как-то огорченно. – Конечно, если ты сама хочешь этим заниматься.

– Еще бы! – радостно улыбнулась Лулу. – Больше всего на свете. То есть, я хотела сказать, я всегда мечтала этим заниматься, но никогда не думала, что смогу… ну, ты понимаешь…

– Тебе просто нужно научиться быть увереннее в себе, – сказал Шей. – Ты у нас с сумасшедшинкой, чуточку неорганизованна и все такое, и ты на этом играешь, и твоя семья, похоже, с удовольствием считала тебя спятившей, но за всем этим в тебе чувствуется внутренний стержень, ты умна и энергична, и у тебя самое доброе в мире сердце. Ты станешь замечательным инспектором.

– У вас все великолепно получится, – прервал его хвалебную оду Роджер. – Идеально. Вы подходите по всем критериям; у вас, как я знаю, есть необходимое образование, есть и опыт в области борьбы за права животных; вы неоднократно с нами сотрудничали. Вам остается только заполнить бланки и ждать, когда будут проводиться собеседования.

– А у меня есть еще один подарок для тебя – ускоренный курс вождения,[59] – улыбнулся Шей.

– Но тебе это не по карману! И мне тоже! У нас обоих совершенно нет денег.

– Я нашел себе чудесный приработок. После Нового года я буду барменом в «Волшебной долине» в те дни, когда не работаю на «скорой». – Шей улыбался. – Хедли и Бифф рады за тебя и готовы тебя рекомендовать. Честно говоря, они считают, что лучше не транжирить деньги на твою зарплату, а больше жертвовать в пользу животных. Если захочешь, ты всегда сможешь помогать им.

– Ой. – У Лу навернулись слезы на глаза. Она не была плаксой – конечно, если не считать случаев, когда дело касалось бедных животных, – но приятных новостей сегодня было слишком много. – Ой, спасибо. Не знаю, что еще и сказать. Огромное спасибо.

Она поцеловала Шея, а потом и Роджера, но не стала целовать работниц питомника.

– А мне не придется коротко постричь волосы, нет? Чтобы они влезли под шапочку?

– Возможно, придется сделать прическу чуть попроще твоих косичек с бусинками, но я уверен, что ты что-нибудь придумаешь. – Шей все так же улыбался. – А у меня для тебя есть еще кое-что. Еще один подарок Я решил все это сделать заранее, еще до Рождества, чтобы не отвлекаться на это в тот день, когда мы будем праздновать свадьбу Долл.

Работницы вольера эффектно расступились, будто постановкой этого эпизода занимался профессиональный режиссер.

Спасенные на ферме щенки Пип, Сквик и Уилфрид, которые были тайными любимчиками Лулу, – разноцветные, с тощими ногами и трогательными глазками, – бросились к ней и попытались все сразу ее облизать.

– Это последние щенки из тех, которых вы тогда спасли. Ни на какую породу они не похожи. Им не нашли хозяев, а тебя с ними, как я знаю, связывают взаимные чувства, так что они теперь все твои, то есть, на самом деле, наши. Это мой тебе подарок на Рождество…

Теперь слезы просто покатились у Лулу из глаз. Пип, Сквик и Уилфрид стали радостно слизывать их с ее щек.

Выбравшись из собачьих объятий, Лу вытерла глаза, понимая, что карандаш и тушь размазались, так что теперь она похожа на Пьеро, и радостно шмыгнула носом.

– Но где же они будут жить? У нас всем распоряжаются Ричард и Джуди, когти у них железные, и…

– Они будут жить у меня. Тоже будут теперь твоими соседями. Лав и Лоб на это уже согласились. Они обожают собак, у них когда-то было немало своих. Они будут только рады, что в те ночи, когда я работаю, с ними дома будет кто-то еще.

Лулу вздохнула. Теперь по соседству будет жить не только Шей, но и щенки. Это, конечно, было замечательно, но ведь было бы еще чудесней, если бы они могли все вместе поселиться в каком-нибудь маленьком домике – например, в одном из коттеджей с черепичной крышей, стоявших на лугу. Они с Шеем договорились бы, чтобы их смены совпадали, и тогда смогли бы выбираться с собаками на длинные прогулки, а потом возвращаться домой, в собственное гнездышко.

– Ну что же, – Роджер протянул ей руку и помог встать, – мы со всем разобрались. Добро пожаловать в Общество, Лу, я уверен, что у тебя все получится. Ближайший курс обучения начинается в феврале, так что до того времени вы успеете все уладить. А Пип, Сквик и Уилфрид останутся здесь еще на пару недель, чтобы мы смогли сделать им все необходимые прививки. Я невероятно рад, моя дорогая.

Шмыгая носом, Лулу снова обняла его, Шея и щенков. – Спасибо… я так вам всем благодарна.

– Ты всем довольна или как? – Шей еле выбрался от окруживших его вниманием Пипа, Сквика и Уилфрида. – Я не начал тебе казаться эдаким психом, который пытается распоряжаться твоей жизнью? Тебе совершенно не обязательно соглашаться делать то, чего ты не хочешь.

Лу обхватила его руками за шею и поцеловала.

– Конечно, я рада, что ты! Ты дал мне толчок, которого как раз и не хватало. Все это просто изумительно. Великолепно. Честно, мне не о чем больше и мечтать. Ну, конечно, если не считать отдельного домика с кустами роз возле входа. А теперь не пойти ли нам в «Лоренцо» и не отметить ли все как следует? И сегодня я тебя угощаю, потому что хочу еще раз поблагодарить. Ты просто великолепен. Благодаря тебе изменилась моя жизнь…

– И у меня тоже все гак переменилось из-за тебя. – Шей улыбнулся, прижимая ее еще крепче к себе. – Я и представить себе не мог, что влюблюсь в девушку, похожую на Элли-Мей Клампетт,[60] от которой пахнет дохлым хорьком.

Лу улыбнулась.

– Какие милые вещи ты говоришь!

– Да я могу сказать кое-что и получше. Как тебе понравится, если я скажу: Таллулла Блессинг, я люблю тебя даже больше, чем люблю свои диски «Мотли крю» и очень-очень хочу в один прекрасный день на тебе жениться?