Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения

Глава I

Промышленное развитие Соединенных Штатов в последние три десятилетия XIX века сопровождалось двумя явлениями: хронической безработицей и перепроизводством, — в которых правящие классы страны быстро распознали потенциальный источник социальной нестабильности, могущей превратиться в угрозу их привилегиям. Тогда и была введена в практику политика внешней экономической экспансии, вложения капиталов за границей, которая, пройдя через различные этапы, стала контролировать экономику многих стран так называемого «третьего мира».

В 1968 году президент компании «Чарлз Пфицер энд Компани» на сессии Американской промышленной ассоциации отмечал, что в 1950–1966 годах американские компании получили в качестве прибылей, дивидендов, патентов и т. д. 59 миллиардов долларов сверх всех своих капиталовложений и расходов по операциям за границей. Этой цифры достаточно, чтобы понять, кого на деле обогащают частные американские инвестиции в слаборазвитых странах. Однако в целях поддержания и роста этого гигантского потока капиталов в метрополию, для того чтобы иметь возможность и дальше выжимать естественные богатства и людские ресурсы «третьего мира», надо было любой ценой помешать установлению в этих эксплуатируемых странах патриотических и националистических, в подлинном смысле слова, правительств, которые защищали бы интересы своих стран, потребовали бы восстановления своего суверенитета и права самим распоряжаться ресурсами страны: медью, оловом и нефтью, бананами, кофе, хлопком, сахаром.

Начиная с американского вторжения на Кубу и Филиппины в последнем десятилетии прошлого века, американское правительство дало очень ясно понять, что его военная политика направлена в первую очередь на защиту частных капиталовложений. За полвека до начала «холодной войны» стало очевидным, что все прекрасные слова об «уважении права народов на самоопределение» тотчас забывались, если какая-либо страна избирала правительство, которое не было полностью и безусловно верно Вашингтону.

Хотя позднее стали использоваться менее грубые методы, факт остается фактом: в последние двадцать лет правительство Соединенных Штатов Америки неоднократно признавало, всегда апостериори и как результат конъюнктуры внутренней своей политики, прямое участие США в свержении «националистических» правительств, проводивших экономическую политику, которая ограничивала алчность североамериканских монополий, — в Иране (1953 г.), Гватемале (1954 г.), Конго (1960 г.), Лаосе (1962 г.), Доминиканской Республике (1963 г.), Бразилии (1964 г.), Индонезии (1966 г.), Камбодже (1970 г.), Боливии (1971 г.) и Чили (1973 г.).

Прямое вмешательство, вторжение и высадка морских пехотинцев в большинстве случаев были заменены более изощренной тактикой. По свидетельству одного американского автора, «речь идет о том, чтобы обученные в Соединенных Штатах военные стран «третьего мира» стремились бы к свержению тех правительств, которые предпочитают не привлекать частные американские капиталовложения или проводить независимую политику».

Главным инструментом, используемым в этих целях, являются двухсторонние «Пакты о военной помощи», введенные в практику в 50-х годах. Появившаяся на эту тему обширная литература раскрывает историю программ продажи и поставок оружия, военного снаряжения, начатых сразу же после второй мировой войны в рамках политики «холодной войны». Обычно американские военные деятели, выступая на специальных заседаниях конгресса Соединенных Штатов с обоснованием годовых бюджетов по этим программам, подчеркивали, что вместе с предоставлением оружия и военного снаряжения необходимо одновременно организовывать и курсы по военному обучению для того, чтобы получившие это оружие умели хорошо владеть им. Но правда состоит в том, что такие курсы по военной подготовке на всех уровнях включают и идеологическую обработку, которую, как мы убедимся в дальнейшем, можно с полным основанием квалифицировать как «промывание мозгов». Эта идеологическая обработка обычно предшествует поставкам военного снаряжения.

Уже в 30-е годы США направляли военные миссии в латиноамериканские страны в целях «поддержания дружбы с местными вооруженными силами» и вытеснения немецких и итальянских военных советников. В 1941 году такие миссии были уже во всех столицах континента. В 1943–1945 годах, в разгар войны, 423 военных из 11 латиноамериканских стран проходили военную подготовку на американских базах, расположенных в зоне Панамского канала.

Главная направленность курсов военной подготовки остается прежней: культивировать дружбу с латиноамериканскими армиями, что, как известно, означает на деле направлять в определенную сторону их политические симпатии. И все это с каждым разом меньше и меньше связано с непосредственным техническим обучением, необходимым для правильного использования определенных видов вооружения. И получается, согласно документу, опубликованному Пентагоном, что в 1971 году военные из 33 стран со всех концов мира проходили «идеологическое обучение», в то время как эти страны не получали ни американского оружия, ни снаряжения[7].

В 1965 году генеральный директор военной помощи Роберт Вуд с гордостью указывал, что «почти все (офицеры из Латинской Америки) обучены в Соединенных Штатах или в Панаме». Это не означает, конечно, что все латиноамериканские военные поддаются идеологической обработке, зачастую к тому же и глупейшей. Различная по форме, эта обработка составляет существенную часть всех курсов военной подготовки, будь это курсы механиков или медицинской службы. Во всех латиноамериканских странах, не исключая и Чили, военную форму носят и патриоты, чей интеллектуальный уровень позволяет им разглядеть бесстыдные намерения, объектом которых они становятся. Основываясь на нашем собственном и непосредственном опыте, мы не можем разделить тех оптимистических — оптимистических с точки зрения империализма — суждений, что выносит один американский автор в отношении латиноамериканских военных: «Офицеры вооруженных сил составляют в целом одну из элит, наиболее отсталую и консервативную, какую можно только отыскать в слаборазвитом мире. Они происходят из средних слоев и, во всевозрастающей степени, из среды мелкой буржуазии, чувствующей себя очень неуверенно в социальном смысле и стремящейся упрочить свое положение (особенно мелкие служащие, как частных, так и государственных учреждений). Эти последние относятся враждебно к рабочим и крестьянам, стремление которых к лучшей жизни и большему равенству угрожает их собственному положению».

Однако, и это следует подчеркнуть, именно таким выглядит латиноамериканское офицерство в глазах тех, кто разрабатывает программы идеологической обработки на основе социологических и психологических исследований, имеющих тенденцию к обобщениям. Так, в одном из исследований об интеллектуальном уровне латиноамериканского военного отмечается: «Тип человека, избравшего военную карьеру, зачастую имеет агрессивные наклонности, стремится использовать угрозу и насилие. Его привлекает догматизм и самовластие, его неприязнь к людям проявляется двойственно, но предпочитает он при этом упрощенную формулу: мир разделен на хороших и плохих. Его ум не отличается гибкостью, он мало интересуется умственной деятельностью или искусством, считая их сомнительными или по крайней мере спорными».

Нет, не таков в целом латиноамериканский военный, которого мы знаем. Но таковым его видят специалисты, что готовят учебные тексты, используемые в программах обучения. В то же время нельзя недооценивать результатов воздействия такого массированного «промывания мозгов», которое, по подсчетам американского сенатора Уильяма Проксмайера, проведенным в начале 1971 года, обошлось американскому бюджету с 1945 по 1971 год в 175 миллиардов долларов, израсходованных на обучение 320 тысяч военных из 70 стран.

Но и эта астрономическая сумма, как подтверждает тот же сенатор, представляет только часть средств, израсходованных на обработку военных из развивающихся стран. Даже фонды такой программы, как «Продовольствие ради мира», осуществляемой под эгидой Международной ассоциации развития (АИД), для того чтобы «бороться с голодом и истощением, содействовать экономическому росту развивающихся стран и расширять и укреплять рынки экспорта американских товаров», были использованы для финансирования программ военной помощи: 700 миллионов долларов за пятилетие (1965–1970), из них 108 миллионов только в 1970 году.

Назначение этих дорогостоящих программ состоит в том, чтобы добиться максимального восприятия иностранными офицерами целей и задач внешней политики Соединенных Штатов, — политики, направленной главным образом на защиту капиталовложений крупных монополий. Имеются, правда, и другие второстепенные цели, выраженные в решениях открытых заседаний конгресса Соединенных Штатов: «американизировать» военную доктрину, тактику и военное снаряжение облагодетельствованной страны; обеспечить, чтобы в случаях необходимости в распоряжении вооруженных сил Соединенных Штатов были бы военные базы и сеть коммуникаций; укрепить системы региональных союзов; расширить приобретение военных материалов американского производства. Но еще большее значение имеет «завоевание умов и сердец» офицеров, что достигается путем отлично спланированных и налаженных личных и социальных контактов, устанавливаемых за период подготовки в дополнение к идеологической обработке.

Очень показателен в этом смысле следующий диалог, взятый в несколько сокращенном виде из стенограммы заседания подкомитета национальной безопасности и научного развития комитета внешней политики палаты представителей американского конгресса в декабре 1970 года, между одним из законодателей и Уорреном Г. Найттером, тогдашним заместителем министра обороны по делам международной безопасности.

М-р Фрезер: В некоторых из этих стран мы предоставляем (военную) помощь бандам, захватившим власть силой.

М-р Найттер: Мы оказываем помощь в виде военного обучения почти всем странам Латинской Америки. Иной раз трудно отличить страны, которые имеют свободно избранные правительства, от тех, что таковых не имеют. Мы считаем исключительно важным поддерживать отношения с людьми, занимающими влиятельные позиции в этих странах, с тем чтобы иметь возможность влиять на события в этих странах. Обеспечивать национальную безопасность — моя забота.

М-р Фрезер: Безопасность Соединенных Штатов?

М-р Найттер: Да, Соединенных Штатов.

М-р Фрезер: По вашему мнению, это ведет к необходимости поддерживать внутреннюю стабильность в этих странах? Не так ли?

М-р Найттер: Не всегда. Иногда — да, иногда — нет. Для нас главное — сохранить наше влияние в регионах, имеющих существенное значение для нашей безопасности. Это означает: лучшим способом содействовать такому развитию событий, которое в наибольшей степени отвечает национальным интересам Соединенных Штатов… это не обязательно должны быть стабильность или внутренняя безопасность этих стран…

Откровенное признание высокопоставленного чиновника американского правительства — военная помощь имеет своей целью защиту интересов Соединенных Штатов, хотя и за счет стабильности и безопасности упомянутых стран, — приобретает особое звучание, если принять во внимание то, что на тех же заседаниях председатель подкомитета Клемент Заблоцки говорил о случае с Чили, стране, которой только что было прекращено оказание всякой экономической помощи в связи со свободным избранием правительства Сальвадора Альенде. Заблоцки сказал: «Здесь мы имеем пример, когда политические соображения должны играть решающую роль, если речь идет о том, чтобы продолжать или приостановить программы военного обучения…»

При обсуждении той же щекотливой темы о военной помощи Чили один из экспертов засвидетельствовал в конгрессе: «Мне кажется, что военная помощь — не лучшее средство направлять события изо дня в день или то, что можно продолжать или прекратить в целях показать свое одобрение или неудовольствие политикой иностранного правительства. Это в большей степени долгосрочные капиталовложения, особенно в плане программ обучения. Личные контакты — это долгосрочные капиталовложения… в которые мы верим».

В случае с Чили, как подтвердили события 11 сентября 1973 года, эта вера оказалась правильной. Здесь длительная работа по идеологическому проникновению принесла ожидаемые плоды: чилийские вооруженные силы полностью сыграли свою роль «вооруженной руки американских монополий» и защитника их будущих экспансионистских возможностей. Хорошо бы было выяснить, многие ли из них — офицеров, сержантов, солдат — стали бы действовать так, как они действовали, если бы знали о некоторых из многочисленных определений их роли, данных военными, законодателями, чиновниками и исследователями Соединенных Штатов при обсуждении проблем идеологической «обработки». Как, например, о таком унизительном определении: «Речь, в целом идет о том, чтобы иностранные офицеры отождествляли цели внешней политики Соединенных Штатов с собственно национальными интересами, понимая под внешней политикой Соединенных Штатов в первую очередь защиту интересов крупного частного капитала». Другой специалист оценивал этот процесс обработки как «перестройку на новый тип верности, переходящей за рамки верности интересам их собственной страны и верности их собственному гражданскому правительству».

Переведенное на общепонятный язык это определение означает превращение латиноамериканского офицера в послушное орудие чуждых экономических интересов. И именно в таком качестве проявили себя чилийские военные «патриоты», не постыдившиеся на церемонии представления хунты говорить о том, что их целью было «восстановление чилийского духа».

Гонсалес: В Пельдеуэ[9] у офицеров всегда было множество вещей американского происхождения. Журналы, книги, американские подарки… Не знаю, доставляли ли их люди из американского посольства или кто еще, во всяком случае, откуда-то они появлялись. К примеру, американские радиоприемники, американские виски, много виски. Всегда было в изобилии импортное виски, поскольку у нас появлялись высокопоставленные лица.

Журналист: Какие именно лица?

Гонсалес: Обычно американцы, одетые в гражданское, именно они приезжали на вечеринки к офицерам. Напившись, вылезали во двор, устраивали скандалы… А мы должны были находиться там в качестве охраны… На мою долю выпало дежурство на башне, и по уставу я обязан был бы стрелять в них, поскольку это запретная и опасная зона, но, так как это были янки, я не стрелял, а светил им прожектором… Если бы это был один из солдат нашей части, я должен был бы стрелять. Американцы же бросали на землю сандвичи, одних рвало, другие шумели… А рядом офицеры умирали от хохота. Эти последние вели себя как слуги, тащили им виски и все остальное. Особенно отличался капитан Ларрайн, у него были очень хорошие отношения с гринго[10], ходил с ними в обнимку. А когда американцы собирались уезжать на своих машинах, офицеры посылали за солдатами, чтобы те таскали чемоданы, поскольку иной раз янки приезжали без чемоданов, а уезжали с чемоданами.

Журналист: Что за чемоданы? Они увозили чемоданы из части?

Гонсалес: Да. Американцы просматривали полковые журналы, в которых регистрировались все приказы по гарнизону, все ежедневные приказы по армии. Они увозили такие чемоданчики черного цвета, думаю, что с бумагами, хотя точно мне неизвестно. Встречи всегда проходили ночью, от двух до пяти или шести утра. Иногда прибывали вертолеты с американскими офицерами, которые порой просиживали целые сутки с нашими офицерами. Это были деловые встречи, хотя и после них устраивались пирушки. Говорили, что эти американские офицеры прибывали из Панамы. Нас уверяли: применение пыток вызывалось интересами национальной безопасности, от того, что скажет истязаемый, зависит национальная безопасность, мир и спокойствие. Нам говорили: эти люди, люди левых убеждений, являются людьми, ничего общего не имеющими с национальными интересами, что они как будто бы иностранцы в собственной стране.

Журналист: И в чем же, по их мнению, состояли национальные интересы?

Гонсалес: Национальные интересы? Разговор обычно шел о конституции, мире, флаге, национальном суверенитете. Да, о национальном суверенитете говорилось много: «Что наша страна — страна суверенная.

В часть приезжало много американцев, и не только с визитами. Они приезжали для обучения разговорному английскому языку избранных людей, из офицеров. Я видел две делегации американцев, прибывших для специального обучения офицеров. Например, тактике наступательного боя… Американцы вели в училище два курса. С ними отлично обращались, а мы не могли и приблизиться к ним. Мы не могли даже поговорить с теми людьми, которых они обучали. Это было строжайше запрещено под предлогом безопасности.

Кажется, и вечеринки с американцами были хороши. Хотя мы-то видели их издали, не больше… Я слышал о таком… Одни говорили: «Это жена такого-то офицера», а другие кричали, что нет, что речь идет не о жене, а, скорее, о любовнице, об артистке… Девушек офицеры приводили только тогда, когда приезжали американцы. Из помещения слышался громкий смех, крики… Кажется, там происходили редкостные вещи. Шторы были всегда спущены, так что ничего не было видно. Иногда выходил один из обслуживающих их официантов, давал нам глотнуть чего-либо и говорил: «А теперь идите, охраняйте, но держитесь подальше. Чтобы никто из вас не приближался сюда».

В первые месяцы после прихода к власти Альенде я видел много американцев, гораздо больше, чем раньше. Было много американцев и много вечеринок.

Журналист: Эти американцы прибывали в часть в форме?

Гонсалес: Они приезжали в гражданском и только потом надевали мундиры. Мундиры были похожи на летний комбинезон, и обычные для американцев зеленые береты. Они очень тщеславные, эти гринго, на нас смотрели поверх голов. Перед этими американскими офицерами тянулись все, вплоть до майора Эскауриаса. Последний очень угодничал перед ними, предоставлял в их распоряжение специальный джип, который драили до блеска каждый день, если американцы приезжали. Мы же должны были носить в зону, где они находились, воду со льдом, виски, бутерброды.

Журналист: На маневрах они были вместе с вами?

Гонсалес: Нет, нет… К примеру, обучали пятерых офицеров этого училища. В ночной оперативный поиск шли два американских офицера и пять офицеров училища. На это занятие отводилось пять дней. На учения регулярно привлекали 20 или 30 новобранцев, которые обслуживали офицеров, перетаскивали парашюты, чистили их обувь (мы должны были надраивать все, вплоть до пряжек ремней, чтобы наши офицеры хорошо выглядели перед американцами), брили их и стригли и делали еще тысячи других дел. Чилийские офицеры были с большими претензиями, всегда хотели выглядеть отлично. Кроме того, те, что обучались у американцев, глядели свысока на других офицеров. Американские же офицеры относились к ним не очень-то хорошо. Иногда обращались к любому из чилийских офицеров: «Эй, ты! Иди сюда!» Чилиец подходил, и гринго начинал выговаривать ему на английском, а тот не мог вымолвить ничего, кроме «да…», «да…», и пускался бегом выполнять то, что ему приказали. И это были офицеры!

Нередко вызывает удивление та откровенность или прямота, с какой американские военные публично обсуждают подлинные цели различных программ «помощи», «сотрудничества», «обучения» или «инструктажа», которые они предоставляют военным развивающихся стран и которые столь дорого обходятся американскому налогоплательщику, хотя этот последний, возможно, противник войны и жертва капиталистической эксплуатации. Наступает момент, когда суесловие отбрасывается в сторону и ясно ставятся цели, которые преследуются идеологической обработкой. Тогда речь ведется уже не о демократии и даже не о национальной безопасности или защите интересов Соединенных Штатов, а о прибылях, о капиталах, о долларе.

Весьма показательным в этом смысле было выступление генерала Роберта Портера-младшего в Панамериканской ассоциации в марте 1968 года. Портер, бывший в то время командующим Южной зоной с местонахождением в Панаме, распространявшей свою военную юрисдикцию на всю Латинскую Америку, подчеркивал: «Многие из вас, господа, являются главами фирм, теми, кто формирует политику этих фирм и компаний, представляющих огромные частные американские капиталовложения в Латинской Америке. Некоторые заблуждающиеся лица и группы лиц как здесь, в стране, так и за границей называют вас капиталистами, которые ищут прибыли. И вполне понятно, что вы стремитесь получить их!.. Считайте, что незначительная часть общественных фондов Соединенных Штатов, израсходованная на военную помощь и на программы общественной безопасности по линии Международной ассоциации развития — это не больше чем скромный страховой полис, который обеспечивает огромные частные капиталовложения в этом регионе, имеющем столь важное стратегическое и торгово-экономическое значение для нашей страны».

Эти частные капиталовложения достигают 12 миллиардов долларов. Общеизвестно, что прибыли, извлеченные из стран, таким образом «облагодетельствованных», в несколько раз превышают сами капиталовложения, даже если основываться только на официальных данных, приводимых самими заинтересованными.

Американские законодатели, которые обсуждают и утверждают фонды для «Пактов о военной помощи» и других программ военной помощи и обучения полицейских кадров (именно это имел в виду генерал Портер, упомянув программы общественной безопасности, проводимые по линии АИД), молчаливо или открыто признают, несмотря на различные и порой не очень приятные для администрации вопросы, что главная цель «Пактов о военной помощи» состоит не только в защите, но и в дальнейшем развитии экономической экспансии крупных монополий в эти страны с помощью «страхового полиса», который на деле означает идеологическое проникновение в вооруженные силы.

Это идеологическое господство зачастую не преследует цели укрепления соответствующих позиций буржуазной демократии. Достаточно просмотреть публикации американского конгресса, чтобы убедиться, что почти никогда и никто из законодателей, военных либо чиновников, не выражал мнения, что эти общепризнанные маневры с иностранными армиями призваны содействовать тому, чтобы сами эти армии стояли бы на страже свободных выборов, гражданских прав, уважения конституции или демократических режимов в соответствующих странах. Напротив, очень часты ссылки на «продуктивность» этих общественных расходов (мы имели в виду данные Проксмайера о 175 миллиардах долларов), что они идут на то, чтобы превратить военных в убежденных защитников прибылей крупных американских консорциумов. Вот пример, один из многих. Речь идет о высказываниях помощника государственного секретаря на одном из заседаний палаты представителей в октябре 1970 года: «Государственный департамент решительно поддерживает подготовку офицеров как одну из форм военной помощи, поскольку с политической точки зрения — это наиболее эффективная форма вложения капиталов в помощь иностранным государствам. Она дает нам возможность влиять на очень важные слои общества этих стран, на будущих военачальников. В то же время никто не претендует на то, что это обучение заставит их принять демократические формы правления…»

Равным образом и тогдашний министр обороны Роберт С. Макнамара говорил о необходимости «развивать и укреплять проамериканские настроения в среде офицерского корпуса» и заявил в конгрессе, что «для Соединенных Штатов оказывается бесценной возможность превращать этих людей в наших друзей». Чтобы еще более подчеркнуть, что эта ценность в конечном счете сводится к доллару, Макнамара заявил: «Вполне вероятно, что наибольшая прибыль, получаемая нами (доллар за доллар) от вложения капиталов в военную помощь, исходит от обучения специально подобранных офицеров в американских военных заведениях… Эти офицеры подбираются очень тщательно. Это, повторяю, огромная ценность для Соединенных Штатов рассчитывать на дружеское расположение этих людей. Вследствие этого соответствующей идеологической обработке придается особое значение…»

Эта обработка носит различные формы. Но прежде чем раскрывать детали и методы, довольно хитроумные, которые используются в работе с офицерами определенного уровня, все эти «ознакомительные поездки», роскошные, хорошо оплаченные и спланированные отпуска для оканчивающих южноамериканские военно-учебные заведения, следует дать представление об основных американских военных учреждениях, служащих базой всей этой гигантской операции по «промыванию мозгов».

Глава II

Третья часть всех иностранных военных, получающих американскую военную подготовку, проходят обучение в Соединенных Штатах, остальные — в своих или третьих странах. Среди последней категории находится зона Панамского канала, где расположен военный комплекс, служащий одновременно местом пребывания Южного командования, которое координирует военную деятельность и разведку, контролирует программы помощи и поддерживает целую сесть коммуникаций и разведки американской армии во всей Латинской Америке.

Южное командование является одновременно и штабом 8-й группы специальных войск, то есть «зеленых беретов». Об их назначении официальное заявление, переданное корреспонденту «Фигаро» Филиппу Нурри в 1968 году, говорит следующее: «Основная миссия «зеленых беретов» — оказывать содействие, обучать и помогать вооруженным силам и военным формированиям латиноамериканских стран в их действиях, направленных против повстанческого движения и в поддержку целей Соединенных Штатов Америки в рамках холодной войны». «Зеленые береты» открыто, а зачастую и тайно, участвуют в антипартизанских акциях на континенте. В то же время они ведут разведывательную работу, нередко координируя ее с такими органами, как ЦРУ. Они организованы в мобильные группы, которые скрытно перебрасываются во все латиноамериканские страны, где, по мнению правительства Соединенных Штатов, возникает опасность восстания или партизанского движения.

Необходимая информация собирается в форме, аналогичной предусмотренной планом «Камелот» (1965 год: Чили, Венесуэла, Бразилия, Колумбия и Уругвай), когда Пентагон, ЦРУ и Вашингтонский университет объединили свои усилия для того, чтобы «обнаружить очаги и определить возможности внутренних конфликтов».

О «зеленых беретах» в одной публикации Лондонского центра международных исследований говорится, что их деятельность возрастает каждый раз, когда «под угрозой повстанческого движения оказывается само существование проамериканского режима».

8-я группа специальных войск была создана в 1962 году, и местом ее пребывания является Форт-Шерман, один из четырнадцати фортов и баз, составляющих огромный военный комплекс Панамского канала. В него входят база Альбрук, местопребывание штаба воздушных сил Южного командования, а также 197-й группы связи. Другая военно-воздушная база — Говард, расположенная в Бальбоа.

Рядом со «Школой Америк» в Форт-Гулике, являющейся основным центром по подготовке латиноамериканских военных, действует Межамериканская академия военно-воздушных сил на базе Альбрук, которая в 1970 году подготовила 10 тысяч офицеров по программе противоповстанческих действий.

Начиная с 1963 года Межамериканская академия ВВС ведет курс «Специальные воздушные операции» совместно со «Школой Америк» и 24-й бригадой специальных военно-воздушных операций, частью аналогичной «зеленым беретам», но только в военно-воздушных силах. Вот некоторые из проходимых здесь тем: воздушная поддержка на поле боя, операции по материальному обеспечению противопартизанских сил, операции по авиационной транспортировке.

Южное командование — это одна из наиболее крупных стратегических служб США, действующих вне национальной территории. Помимо тысяч американских военных, которые вместе с семьями составляют постоянный гарнизон в 50 тысяч человек, здесь постоянно находятся иностранные «учащиеся». Часть этого комплекса составляет «школа по выживанию», располагающая сооружениями, напоминающими вьетнамскую деревню Гатун-Динь в чащах Дарьяна; ядерными ракетами, расположенными на установках на маленьком островке между островами Фламенко и Перико, и шикарным санаторием для американских офицеров на острове Контадора[13].

С точки зрения учебного процесса комплекс на Панамском канале единственный, где в «Школе Америк» преподавание ведется исключительно на испанском и португальском языках. Но в глобальных масштабах это не единственный и не самый крупный центр военной подготовки; следует напомнить также о базе Кларк на Филиппинах, разведывательной службе американской тихоокеанской армии США на Окинаве и др.

В целом в том году[14] в мире насчитывалось более 3 тысяч американских баз, помимо 428 военных комплексов крупного масштаба. Правда, не на всех этих базах проводилась подготовка иностранных офицеров.

В общем более 40 тысяч латиноамериканских военных прошли курс подготовки в «Школе Америк» и Межамериканской академии ВВС. По данным на октябрь 1973 года, 170 их выпускников занимали посты глав правительств, министров, главнокомандующих армией или начальников военной разведки в своих странах. В Чили, по данным «Нью-Йорк таймс» от 23 октября 1973 года, выпускниками «Школы Америк» были начальник разведки, командиры II и III дивизий и вспомогательной дивизии, а также начальники инженерного училища в Техас-Вердес (которое стало синонимом центра пыток), училища парашютистов в Пельдеуэ и училища спецвойск. Кроме того, четыре члена хунты также получили образование в зоне Панамского канала или Соединенных Штатах.

За период с 1964 по 1970 год было проведено две тысячи различных курсов (сроком от двух недель до двух лет) на 189 базах, расположенных в Соединенных Штатах, где прошли обучение военные из 31 страны. Диапазон этих школ широк: от школы военных капелланов в Форт-Слоукам, штат Нью-Йорк, и школы разведки армии США в Форт-Хоулабирде, штат Мэриленд, до известной специальной военной школы в Форт-Брэгге. Эти военно-учебные заведения являются самыми разнообразными по своему техническому назначению, начиная от госпиталей до школ кладовщиков и военных бухгалтеров. Однако официальный документ, датированный 1964 годом, называет 350 американских военных заведений, где ведется обучение иностранных военных.

По программам «Пактов о военной помощи» ежегодно направляется в Соединенные Штаты около 18 тысяч военных из десятков стран. Кроме этого, 10 тысяч человек каждый год проходят различные курсы, организуемые Пентагоном по другим программам, некоторые из них контролируются и финансируются ЦРУ и Международной ассоциацией развития. Эта последняя организация специализируется на обучении кадров для полиции в Международной полицейской академии в Вашингтоне, которая до начала 60-х годов функционировала в зоне Панамского канала под названием Межамериканской полицейской академии. На курсах академии обучаются полицейские из полсотни стран, 60 процентов из них — из Латинской Америки. Программы обучения мы рассмотрим более детально несколько позже, сейчас достаточно отметить, что обучение включает курсы ведения «допросов» и спецкурс в «Центре специальной войны» американской армии в Форт-Брэгге, где обучение концентрируется на идеологической обработке в духе антикоммунизма и противопартизанской тактики.

В настоящее время более 12 тысяч американцев проводят обучение во многих странах, то есть вне Соединенных Штатов. Это обучение осуществляется не обязательно на американских базах; в 1969 году действовала 101 мобильная группа обучения в 26 странах, подготавливая военный персонал этих стран для использования американского оборудования и снаряжения и одновременно для действий против повстанцев. Группы такого типа, действующие в Латинской Америке, часто носят двойственный характер: иногда и фабриканты оружия направляют свой гражданский технический персонал для того, чтобы он принимал участие в учебном процессе.

Большое количество курсов, помимо программ по «Пактам о военной помощи», финансируется непосредственно Пентагоном как часть программы продажи оружия. В одной из своих цифровых подборок «Нью-Йорк таймс» 1 ноября 1970 года отмечала, что в тот момент 8 тысяч офицеров проходили интенсивное обучение, финансируемое непосредственно Пентагоном; одновременно 5 тысяч 300 обучились на курсах в Соединенных Штатах «за счет правительств своих стран» и 2 тысяч 800 человек по программам, финансируемым по линии «Пактов о военной помощи».

Вторая группа, надо думать, проходит обучение за счет американских бюджетных фондов, предназначенных официально на другие цели, как в уже упомянутом нами случае с 700 миллионами долларов по программе «Продовольствие ради мира». Кроме того, эти подсчеты не включают двух тысяч иностранных военных, проходивших обучение «командами», то есть целыми подразделениями, как, например, экипажи новых военных кораблей. Все они тоже были объектами соответствующей идеологической обработки.

Среди множества других каналов, по которым идет эта обработка, можно указать на заочные курсы по линии различных высших военных учебных заведений. Как, например, Промышленный колледж вооруженных сил (самый высокий уровень обучения в американских вооруженных силах), который не имеет иностранных студентов, но предоставляет им право на заочное обучение, включающее проблемы международной политики и антикоммунистические доктрины. Эти курсы для заочного обучения используются и в качестве учебных программ в военных академиях некоторых латиноамериканских стран.

Однако центральным звеном идеологического проникновения остаются программы «Пактов о военной помощи», а для Латинской Америки символом их применения является военный комплекс в зоне Панамского канала, особенно Форт-Гулик и его «Школа Америк», где ни один из иностранных военных слушателей не остается вне этой обработки, поскольку «ключевой целью «Пактов о военной помощи» является воспитание проамериканских настроений», а поэтому и иностранные военные слушатели должны возвращаться в свои страны довольными и счастливыми.

Стоит подчеркнуть также, что цель политического воздействия явно превалирует над передачей технических знаний для использования снаряжения. Это обучение можно наладить лучше и дешевле в странах, куда оно поступает. Но происходит обратное: в последние годы превалирует тенденция к увеличению числа военных, «приглашаемых» в Соединенные Штаты или в зону Панамского канала, по сравнению с теми, кто обучается подвижными американскими группами, посещающими эти страны.

Надо иметь также в виду, что идеологическая обработка— будь это в Соединенных Штатах, в зоне Панамского канала, в третьей стране или в стране обучаемого — не ограничивается только сухопутными войсками. В это дело вносят свою лепту также и морская пехота, и военно-воздушные, и военно-морские силы; причем суть политики идеологического проникновения остается той же самой. Такой, как отмечается в одном из документов военно-морского флота, которая направлена на то, чтобы все иностранные гости (моряки) были подвергнуты обработке в том духе, чтобы «внушить им чувство высокого уважения к американским ценностям и идеалам, а также глубокую веру в американское могущество…»[15].

Журналист: Я хочу, чтобы ты вспомнил все, о чем говорил преподаватель курса по борьбе с партизанами в Форт-Гулике о самих партизанах.

Гонсалес: Хорошо, прежде всего… Что партизаны— это авантюристы и бесчувственные люди. Они описывали их как варваров, тех, что были в давней истории. Как плохих, очень плохих людей, как преступников. Говорили, что партизаны грабили дома крестьян, убивали этих крестьян, то есть своих сограждан, убивали всех и забирали продукты. Хотят они единственного: создать хаос внутри страны для того, чтобы наши враги — соседи Боливия, Аргентина и Перу, — притязающие на нашу территорию, смогли бы объявить нам войну и напасть на нас.

Журналист: Тебе не кажется, что они их очень боялись?

Гонсалес: Партизан? Да, очень, панически. Хотя наши офицеры старались казаться уверенными. Они говорили: американцы доказали, что партизаны ничто против нас, людей с образованием, которого у них нет. Вы можете видеть — и здесь нам показывали фильмы, — как американская армия уничтожает партизан во Вьетнаме. «Вьетнамские партизаны — бандиты и садисты, и воюют они такими-то и такими-то методами». И показывали заостренные бамбуковые палки, заостренные вверху изгороди, на которые натыкались бегущие американцы. Кроме того, показывают также, как они воюют имеющимся у них оружием: бамбуковыми палками и линчако[16]. И как дерутся два маленьких, очень маленьких вьетнамца с американцем, вооруженным автоматом, и как этот американец побеждает; тогда нам говорят: «Вы можете убедиться в том, что янки лучше, чем вьетнамцы».

Показывают, как уничтожают партизан. Тебе говорят: «Мы должны сжигать лагеря и деревни. Сжигать все, затем создавать концентрационный лагерь, чтобы уменьшить силу врага. Поскольку красные свиньи нападают маленькими группами, то они очень коварны». Ясно, что все это преподносилось в преувеличенном виде. «Это подонки, они нападают маленькими группами, и важнее всего для нас — захватить в плен все население, а затем потихоньку прощупать и отсеять тех, кто ни в чем не замешан. Это единственный способ бороться с ними. И уничтожать надо все продовольствие, не оставлять им ни колоска, ничего для питания. Уничтожать скот, птицу, всех животных, чтобы, когда мы уйдем, они никогда не смогли бы вернуться». Сразу же возникали вопросы: «Хорошо, ну а что станет с крестьянами деревни?» На это нам отвечали: «Крестьяне также должны покинуть это место». Кроме того, они называли партизан необразованными, темными людьми.

Журналист: Они так и говорили «темные»?

Гонсалес: Да, темные, необразованные люди, скотоводы, грубые, движимые желанием получить землю. Партизаны же будят у крестьян это стремление получить землю, господство, власть в противовес таким понятиям, как родина, конституция и закон. Поэтому мы, как защитники родины, охраняющие ее от любых посягательств, должны уничтожать, ликвидировать любой возможный очаг партизан, что и делается во Вьетнаме, поэтому и побеждают Соединенные Штаты во Вьетнаме.

Журналист: Но сейчас, когда американцы должны ретироваться из Вьетнама, что скажут эти господа? Как ты думаешь?

Гонсалес: Не знаю, они, видимо, будут размышлять о том, в чем состояла их ошибка, что в лучшем случае американцы в чем-то ошиблись или нечто в этом роде, кто знает…

Мое внимание больше всего привлекла серия американских фильмов о контрпартизанских действиях, особенно во Вьетнаме, а также вопрос о Кубе. Здесь-то и начали вдалбливать нам очень прямолинейно, что в опасности оказалась в этот момент чилийская конституция и могло произойти нечто подобное, что было на Кубе, и что возможна длительная война, как во Вьетнаме. И что во Вьетнаме партизаны погибали, но вновь появлялись, как москиты, и единственная трудность состояла в том, что их было много. И что это ужасно и мы должны быть готовы к подобной ситуации, особенно в этот момент, когда в опасности оказался наш флаг, поскольку не исключалась возможность того, что он будет заменен красным флагом с серпом и молотом.

Журналист: Когда же все это имело место?

Гонсалес: В конце 1970 года, вскоре после прихода Альенде к власти. Нам стали также говорить, что партизаны посылают впереди себя женщин и детей, а сами прячутся за них, что всегда партизаны прячутся за женщин и детей. Поэтому надо убивать и женщин, и детей, поскольку за ними находятся партизаны.

Возникновение учебного центра для латиноамериканских военных, который Пентагон содержит в зоне Панамского канала, относится, как мы видели, к началу 40-х годов. В последние годы второй мировой войны армейские офицеры и военные корабли латиноамериканских стран посетили основные базы зоны: Форт-Гулик, Форт-Шерман, Форт-Клейтон и военно-воздушную базу в Альбруке. Это были первые контакты в долгосрочном плане, направленном на то, чтобы, с одной стороны, держать вооруженные силы стран континента в состоянии технической зависимости от Соединенных Штатов, а с другой, чтобы осуществлять необходимую идеологическую обработку для достижения высшей цели: заставить их защищать интересы не только правительства Соединенных Штатов, но и крупнейших американских компаний.

Посещения прекратились в 1945 году, сразу же после победы союзников, и возобновились в 1949 году, когда было решено, что латиноамериканские армии должны готовиться не для отражения внешнего врага и защиты суверенитета своих стран, а для поддержания внутренней безопасности. Основы этой политики времен «холодной войны» были заложены в Пакте Рио-де-Жанейро в 1951 году[17], на базе которого в 1952–1955 годах были подписаны двусторонние «Пакты о военной помощи».

Роль программ «внутреннего порядка и безопасности» выросла начиная с 1961 года вследствие вызова, брошенного победившей кубинской революцией притязаниям империализма. После провала вторжения на Плайа-Хирон было решено усилить «антикоммунистическое обучение», а год спустя тогдашний главнокомандующий Южного командования указывал, что для достижения цели — идеологической обработки иностранных военных слушателей, основной цели всех этих курсов, — необходимо уделять первостепенное внимание антикоммунистической обработке.

С этого момента латиноамериканские армии должны были выполнять роль, ясно определенную хозяевами Пентагона: гарантировать «порядок и внутреннюю стабильность» в странах, управляемых друзьями Вашингтона, хотя порой речь шла о фашистских диктатурах, и, что особенно важно, пресекать любые поползновения к позициям «нейтральности» в «холодной войне».

Уже в 1962 году в 8-ю группу специальных войск («зеленые береты») в Форт-Гулик были направлены 800 человек. За четыре последующих года более 80 «мобильных групп» «зеленых беретов» дали более 55 тысяч человеко-часов обучения противопартизанской войне в 17 латиноамериканских странах. А в 1964 году были спланированы совместные воздушные, морские и наземные маневры с 5 латиноамериканскими странами.

Но деятельность этих мобильных групп, скрытая от жителей стран, где она проходит, — это только часть используемых Пентагоном методов. Крупный центр по обучению противопартизанским действиям Форт-Гулик одновременно известен больше, по свидетельству одного американского автора, среди латиноамериканского офицерства под названием «Школы переворотов», поскольку там офицеры проходят специальную подготовку по организации государственного переворота, если это окажется выгодным для интересов Соединенных Штатов.

«Школа Америк», созданная в феврале 1949 года (ранее административными делами, связанными с пребыванием латиноамериканских военных слушателей, которые в незначительном еще количестве проходили обучение в различных учреждениях зоны, занимался учебный центр для Латинской Америки в Форт-Амадоре), начиная с 1956 года исключила из своих программ курсы на английском. Название «Школа Америк» было принято только в 1963 году.

В документах, относящихся к ее созданию, цель «Школы Америк» была определена следующим образом: «Дать латиноамериканскому военному персоналу такие навыки, которые увеличили бы его способность содействовать внутренней безопасности своих стран». Сегодня эта школа превратилась в основной центр подготовки специалистов по противопартизанским акциям для Латинской Америки и в единственное заведение Соединенных Штатов, в котором обучается исключительно латиноамериканский военный персонал.

Профессорско-преподавательский состав этой школы состоит в своем большинстве из американцев мексиканского, пуэрториканского происхождения и кубинских контрреволюционеров. Исключение составляют «приглашенные преподаватели», набранные среди выпускников самых высокопоставленных учебных заведений. В январе 1974 года «Школа Америк» отпраздновала выпуск тридцатитысячного слушателя.

Учебные программы, как мы увидим, делают упор на специализацию в разведывательных операциях, технике допроса, на действия среди гражданского населения, на войну в джунглях и систематическое «впрыскивание» антикоммунистической идеологии.

Ввиду возрастания угрозы партизанской борьбы в городах на континенте введены новые курсы, включающие пресловутую «технику исследования криминальных действий». Программа практических занятий и упражнений на курсах противопартизанских действий включает широкий круг вопросов, начиная от методов отбора провокаторов и доносчиков, насаждаемых в профсоюзы, до методов защиты высокопоставленных представителей властей от покушения, обезвреживания взрывчатых устройств и т. д.

Некоторая часть курсов посвящена чисто техническим проблемам, хотя и они всегда включают в себя политическую обработку. Но в целом 70 процентов учебного времени отводится теме «внутренней безопасности».

До марта 1973 года через «Школу Америк» прошел 1261 чилийский военный. Для сравнения стоит привести аналогичные цифры по другим странам: ее закончили за это же время 565 аргентинцев, 647 уругвайцев, 340 бразильцев и 844 парагвайца.

По словам бывшего министра обороны США Мелвина Лэйрда, эти программы являются «существенной составной» американской военной стратегии: «Помогать дешево и незаметно (или привлекать меньше внимания — эта тактика называется «низкая осадка») с тем, чтобы повысить способность местных вооруженных сил в борьбе с партизанским движением».

И если верно, что эти курсы призваны готовить военных для «борьбы с внутренним врагом», то верно также и то, что они имеют характер международного вмешательства. Соединенные Штаты превращают каждую армию в репрессивную силу, которая в подходящий момент могла бы выступить в координации с другими армиями на подавление освободительных движений в любой из стран континента. Эта мысль была выражена общепризнанным идеологом чилийской фашистской хунты генералом от авиации Густаво Ли, предложившим военным правительствам Боливии и Бразилии создать лигу взаимной помощи или по крайней мере установить систему взаимных консультаций на случай возможных столкновений с такими движениями.

«Школа Америк» приобретает особое значение сейчас, когда окончательно погребены реформистские программы «Союза ради прогресса» и Соединенные Штаты должны полагаться на военную силу как на единственное средство.

На курсах обычно одновременно занимается полсотни человек сроком от 2 до 40 недель. Среди слушателей распространяются брошюры на испанском языке политического содержания. Одна из серий, подготовленная за период 1959–1962 годов и используемая еще в настоящее время, охватывает такие темы, как: «Таков коммунизм», «Вражеские агенты и вы: тема для сухопутных войск», «Как действует коммунистическая партия», «Завоевания и колонизаторская миссия коммунизма», «Господство коммунистической партии в России», «Что такое коммунизм?», «Ответ нации коммунизму» (эта книга написана Эдгаром Гувером, который был пожизненным директором ФБР), «Как добиваются и удерживают власть коммунисты», «Что делают коммунисты со свободой?», «Демократия против коммунизма», «Как живут рабочие и крестьяне при коммунизме», «Как контролирует коммунизм мысли народа» и т. д.

Множество брошюр, памфлетов и других аналогичных материалов готовится и издается в самом Форт-Гулике. Вот некоторые из заголовков, относящихся к периоду 1964–1969 годов: «Чем привлекает коммунизм», «Тактика и техника международного коммунизма», «План завоеваний коммунизма», «Коммунистическая идеология», «Распространение коммунизма в Латинской Америке». Последний материал издан в 1968 году. К этой серии принадлежит и другая работа Эдгара Гувера, «Иллюзии коммунизма и демократическая реальность» (март 1966 г.), и одна брошюра под названием «Теория, практика и органы тоталитарных государств», изданная в марте 1969 года под номером MI-4606.

Слушатели «Школы Америк», помимо расходов на проезд и полное содержание, получают определенные суммы на повседневные расходы. Причем Международная ассоциация развития оплачивает расходы по поездке в зону Панамского канала, в то время как Южное командование оплачивает гостиницу, питание и учебные материалы, а также расходы по весьма уплотненной программе ознакомительных поездок, прогулок, праздников, атлетических соревнований и т. д. К каждому слушателю прикреплен «общественный покровитель», работа которого считается исключительно важной: он должен приобщить иностранного военного слушателя к «американскому образу жизни», приглашать его на праздники в свой дом и стремиться добиться установления с ним отношений личной дружбы, которую обязан продолжить, когда этот иностранный офицер уедет в свою страну, поддерживая ее путем переписки, посылки подарков и т. д.

Генерал Теодор Богарт в одной из статей в «Ами Дайджест», комментируя долгосрочные цели этих политических манипуляций, указывает на их важность для дела защиты американских капиталовложений в Латинской Америке «по мере того, как тысячи выпускников нашей Школы будут продвигаться вперед по служебной лестнице и укреплять свои позиции в руководстве тех институтов, где они служат».

Другое учреждение подобного типа в зоне Панамского канала — это Межамериканская геодезическая школа в Форт-Клейтоне, созданная в 1952 году и предназначенная для обучения специалистов-картографов, топографов и т. д. Ее закончило свыше двух тысяч латиноамериканских офицеров. В Тропической военной школе в Форт-Шермане преподаются такие дисциплины, как система выживания, и другие, предназначенные для того, чтобы подготовить латиноамериканского военного для противопартизанской борьбы в сельской местности. В свою очередь в Форт-Дэвисе тренируется полицейский персонал, овладевая техникой контроля над уличными демонстрациями, народными выступлениями и т. д. И во всех трех заведениях ведется систематическая идеологическая обработка.

В одном из интервью, опубликованном в «Нью-Йорк таймс» в ноябре 1970 года, офицеры Южного командования отмечали, что такое разнообразие в противопартизанской подготовке отвечает политике Соединенных Штатов «доверять латиноамериканским армиям, их офицерскому корпусу в деле подавления любого народного движения с тем, чтобы не доводить до необходимости прямого вмешательства американских вооруженных сил».

Со своей стороны составители доклада, подготовленного специальной комиссией палаты представителей и представленного в конгрессе в мае 1970 года, указывают, что в Южном командовании господствует мнение: латиноамериканские военные играют важную роль в политической жизни своих стран и их мнение прямо отражается на возможностях Соединенных Штатов добиться своих целей в каждой стране; «речь, следовательно, идет о том, чтобы укреплять влияние США среди военных не только в военном отношении, но и в делах политических, социальных и экономических».

Журналист: Но почему, как ты думаешь, они применяют пытки?

Гонсалес: Потому что боятся. Очень боятся.

Журналист: Кого боятся?

Гонсалес: Партизан. Об этом им постоянно говорят американские инструкторы. Они испытывают страх перед партизанским движением. Они боятся повторения Кубы.

Журналист: Они говорят о Кубе?

Гонсалес: Больше, чем о чем-либо другом. Ты отдаешь себе отчет в этом, когда смотришь фильмы. Партизаны, которых показывают, одеты в кубинскую форму. И они всегда темнолицые и бородатые, там не увидишь блондинов. Я никогда не встречал партизан-блондинов в учебных материалах. Я обратил на это внимание. Иногда это даже индейцы…

Журналист: И где, как ты думаешь, они заражаются этим страхом перед партизанами? Кто внушает его им?

Гонсалес: Американцы, и там, где они, эти люди, проходят обучение. Офицеры проходят это обучение в Панаме, а сейчас их направляют и в другие места, думаю, что даже в сами Соединенные Штаты. Но для них это предмет большой гордости: «Я получил образование в Панаме», «Я родился в рубашке», — говорят они.

Журналист: Говорят они когда-либо о враге?

Гонсалес: Этот враг — «красный».

Журналист: Что именно они говорят о враге?

Гонсалес: Что? Есть разного рода враг. Есть «враг территориальный» — об этом они говорят много, — и территориальный враг для них — это Аргентина, Перу и Боливия.

Журналист: Что они говорят о Боливии?

Гонсалес: Я вспоминаю, что однажды там, в Боливии, были волнения в войсках. И нам говорили, что враг или красные подходят сюда, к границам.

Журналист: Иными словами, красными были боливийские военные?

Гонсалес: Верно то, что они никогда не говорили ни о военных, ни об армии. Просто говорилось о «красных», об «армии красных». Они не говорили, что это армия Боливии или Перу, а что на границе с Боливией стоит «красная» армия. Это было в 1969 году. Говорили, что был кризис, что дело шло к кризису. Что было на самом деле, не знаю. Нет никакой информации, всем заправляют они, офицеры. К примеру, радио, мощный радиоприемник: им управляет офицер, а тебя и близко к нему не подпускают; и газеты до тебя не доходят, особенно когда ты на казарменном положении; никакие известия до тебя не доходят, ничего. Тебя лишают возможности слушать радио, устраивают общие проверки всего, что у тебя есть. И человек остается в абсолютном неведении. Все новости сообщают нам офицеры. Например, когда в октябре 1970 года убили генерала Шнейдера, сообщение было таким: «Они обесчестили мундир, поэтому вооруженные силы в этот момент находятся в состоянии боевой готовности номер один».

Журналист: А говорилось о том, кто убил генерала Шнейдера?

Гонсалес: Нет. Нас подстрекали, нас готовили к тому, что мы должны были выступить. Вначале нам говорили: «Здесь будут бои». И вручили нам боевое оружие. И ясно, что я получил полное представление обо всем только тогда, когда демобилизовался. В казарме ничего не было известно. Когда победил президент Альенде, это привело к хаосу внутри армии. К страшному хаосу. Были шумные собрания офицеров, и образовалась пропасть между ними и нами, а среди офицеров шли собрания и разговоры.

Журналист: А в день, когда на пост президента вступил Альенде?

Гонсалес: В этот день я находился в казармах офицерского училища «О’Хиггинс». Вооружен был автоматом с тремя тысячами патронов; приказ, который я получил, состоял в том, чтобы в случае соответствующего приказания выходить на улицу и стрелять в ноги каждого, кто встанет на пути. А по радио раздавалось: «Народ Чили выплеснулся на улицы, чтобы встретить Сальвадора Альенде». Так мы слушали новости. И я был свидетелем ужасных вещей. Например, в казармах находились и папенькины сынки, кадеты[18], курившие марихуану.

Журналист: Кадеты? Кадеты курили марихуану?

Гонсалес: Конечно, курили марихуану… Некоторые опьянели от курения. Была драка, поскольку один из кадетов был левым и стал говорить: «Нет, Альенде должен победить, на выборах должно победить Народное единство». Тогда другой подошел и ударил его. Пришел караул и увел их.

Журналист: То есть в день прихода к власти Альенде ты имел приказ выйти на улицу с автоматом и стрелять в ноги?

Гонсалес: Мы спали. Мы были все на месте, около 400 человек. Все в полном боевом снаряжении и боевой готовности. Парашюты были погружены на грузовики, поскольку говорили, что возникли какие-то проблемы в Арике и, стало быть, мы должны были бы направиться туда. Нам ставили боевые задачи, я лично имел приказ убивать. Стрелять в толпу. Лучше сказать, не убивать, а стрелять в ноги.

Журналист: А почему не убивать, а стрелять в ноги?

Гонсалес: Я не знаю, но таков был приказ. Видимо, они должны были захватить пленных или прикончить их позднее, не знаю. Я не понимаю этого.

Журналист: Кто отдал этот приказ?

Гонсалес: Мне передал его лейтенант Лаббе, офицер моей роты. Он был сыном моего командира полка полковника Лаббе.

Журналист: Он из «черных беретов»?

Гонсалес: Да, из «черных беретов» и прошел курс в Панаме.

Журналист: А ваш непосредственный командир?

Гонсалес: Майор Эскауриаса? Он тоже в тот день был с нами. Он сказал: надо хорошо отдохнуть, поскольку у нас будет много работы, неизвестно, что может случиться. А лейтенант Лаббе сказал нам, что мы должны пойти, поскольку… и дальше он говорил уже ни о красных, ни о синих, ни о зеленых, а заговорил прямо о том, что враг идет уничтожить нашу страну и что Альенде — это враг, негодяй, и говорил если и не о «босяках», то о том, что последователи Альенде — это быдло или что-то в этом роде. И нам необходимо уничтожить все это быдло, не допустить, чтобы Альенде стал президентом. Поскольку если Альенде будет президентом, то настанет конец армии, нас ликвидируют. Что это будет только один хаос, что они уничтожат страну. В конечном счете говорил о тысячах вещей. Но был и унтер-офицер, единственный, кто заявил: «Браво, Альенде», — и аплодировал ему, но уже после я догадался, что тип был из военной разведки и провоцировал нас.

Журналист: Служба военной разведки, как она работает?

Гонсалес: Ее агенты находятся среди нас. Как все мы, но больше занимаются обучением. Таких инструкторов готовят в Панаме. Агент службы военной разведки может быть картографом, радиооператором, но вдруг ты видишь его заряжающим пистолет 45-го калибра и в качестве охраны сопровождающим другого.

Журналист: Велика ли служба военной разведки? И насколько она эффективна?

Гонсалес: Достаточно велика. В течение какого-то времени она занималась тем, что охраняла людей от крамолы. Потом с приходом Альенде занималась чем-то другим. Ее люди стали отращивать волосы, одеваться в гражданское, и о том, что они делали вне части, они докладывали майору Эскауриасе, а потом вновь назначенному командиру Итуриаге. А Эскауриасу направили в Соединенные Штаты.

Учебные планы Форт-Гулика, которые оказались столь полезными генералам чилийской хунты при подавлении недовольства трудящихся, огромное внимание уделяют развенчанию марксизма, приданию ему, можно сказать, дьявольского обличья. Это отражено в обильных теоретических курсах, включенных во все учебные программы. Особенно показательны в этом отношении названия курсов в «Школе Америк»…

Трехнедельный курс для офицера-информатора (0–4) включает тему «Введение в информационную деятельность», один из разделов которой именуется «Коммунизм против демократии».

Курс 0–6 («Противопартизанские операции», раньше он назывался «военные операции») для лейтенантов и капитанов предусматривает обучение 40 человек в течение 10 недель. Его цель: подготовить офицеров на уровне ротного командира и специализировать их как командиров частей, предназначенных для выполнения задач внутренней безопасности, борьбы с партизанами, психологических операций, действий против гражданского населения, разведки и техники воздушного транспорта, применяемого в противопартизанских операциях.

Тема «Введение в специальную войну» включает раздел «Коммунистические доктрины». Другие темы — чтение карт, оказание первой помощи, физическая подготовка, связь и сигналы, умение владеть оружием, разведка, полицейские методы, основы инженерных знаний, действия против гражданского населения, психологические операции, борьба с партизанами, воздушные операции и обучение выживанию в тропических условиях.

Курс 0-6А для майоров (30 человек сроком на 20 недель) по теме: «Вопросы разведки и военной полиции»— включает раздел под названием «Коммунистическая идеология и национальные задачи».

Курс 0–7 для 34 человек (в течение 5 недель) так определяет свои основные цели: дать учащимся отличное представление о роли местных, районных и общенациональных институтов в деле пресечения или борьбы с беспорядками в городах; углубить знания в определении разницы между городскими и сельскими мятежами.

Назначение курса «Борьба с мятежами в городах» состоит в изучении теории, тактики и оснащения Действий против мятежников в городских зонах, полицейских акций, их организации. Занятия проводятся как приглашенными преподавателями, так и слушателями.

Требования, предъявляемые к слушателям этого курса, гласят, что учащиеся должны быть в чине от майора до полковника. Соответственными званиями должны обладать и представители полиции и других правительственных учреждений, которым поручена охрана гражданского порядка и общественной безопасности. Каждый слушатель курса должен быть готовым прочитать 30-минутную лекцию о зонах беспорядков и методах, применяемых для пресечения или ликвидации городских мятежей или гражданских беспорядков в своей стране; обрисовать снаряжение, используемое в его стране для борьбы с городскими беспорядками.

Курс «Военная полиция» (0–9) включает раздел, именуемый «Коммунистическая угроза», который трактует вопрос о «природе мирового коммунистического мятежа», а также тему «Коммунистическая идеология и демократия». Курс длится 11 недель и предусматривает выпуск 35 слушателей одновременно, которые в то же время должны сдать экзамены за неполную среднюю школу, получить основы военной подготовки и овладеть общими знаниями в области деятельности военной полиции. Курс готовит будущих инструкторов и включает в себя тему «физической безопасности и безопасности видных лиц», а также основы криминалистики и методы обучения рядового состава.

Цель курса подготовки офицера военной разведки состоит в «изучении коммунизма, угрозы, которую он несет, и мероприятий военной разведки, используемых против этой угрозы». Курс длится 19 недель и предназначен для 40 человек. Все слушатели отбираются из числа офицеров, имеющих опыт командования войсками, прошедших проверку и получивших право пользования секретными материалами. Окончившие курс возвращаются в свою страну в качестве инструкторов. Некоторые из изучаемых дисциплин относятся к общим вопросам военной разведки, техники допросов и военной безопасности. Проводится полевая практика.

Курс 0-27 (Основной курс офицера боевых частей) предназначен для 40 слушателей и длится 18 недель. Его цели: подготовка слушателей к командованию небольшими подразделениями, предназначенными для борьбы с партизанами, введение слушателей в военную доктрину и технику армии Соединенных Штатов в области тактики мелких подразделений и ее вспомогательных служб, подготовка слушателей в области военно-парашютной службы.

Кроме того, курс включает в себя такие разделы, как военная разведка, «способность командовать», операции против мятежников, а также операции в джунглях, в горах и на воде.

Даже в такие курсы, как интендантские (0-26) или курсы механиков-водителей (0-40), включаются темы, подобно «Природа коммунистической опасности», «Лицемерие коммунистической теории», «Латиноамериканские организации на службе коммунизма» и т. д.

Среди курсов для латиноамериканских военных самым продолжительным (40 недель) является Ц-1 или основной офицерский курс для 60 человек. Его назначение— готовить выпускников латиноамериканских военных училищ для успешной сдачи экзамена на офицера сухопутных войск и одновременно обучить их военно-парашютному делу.

Среди учебных тем числятся химическая защита и радиоразведка, ораторское искусство и редакторское дело, военная разведка, операции против мятежников и различные разделы по тактике применения короткоствольного оружия, автоматов, противотанкового оружия и т. д. Курс заканчивается «ознакомительной поездкой» по различным военным базам в Соединенных Штатах.

В «Школе Америк» преподаются также курсы по борьбе с мятежами (Ц-4) и операций по внутренней безопасности (Ц-6). Они предназначены для слушателей военных училищ.

Курс обучения кадетов (Ц-3) продолжительностью 3 месяца отводит 100 часов «общим темам», среди которых фигурирует «Политика и теория коммунизма».

Но если «Школа Америк» берет на себя обязанность вдалбливать свою идеологию в головы кадетов, только что закончивших или еще не закончивших курс своих военных училищ, то она не оставляет без внимания также и офицеров, которые уже достигли командных высот в соответствующих учреждениях. Таков, например, командный и штабной курс (0–3) для майоров, которые в предварительном порядке должны сдать экзамены и показать определенный уровень по таким разделам, как «Природа коммунизма», «Коммунизм на практике», «Схемы коммунистической агрессии». Лекции специально приглашенных преподавателей охватывают такие темы, как «Природа современного коммунизма», со ссылками на европейские социалистические страны. Курс продолжительностью 40 недель заканчивается классической «ознакомительной поездкой» по военным центрам, а также по увеселительным и туристическим местам Соединенных Штатов.

Специальный курс для офицеров и унтер-офицеров «Криминалистические исследования в военной полиции» (ОЕ-12) предназначен для полицейского персонала. Несмотря на чисто специальное свое название, он включает целый раздел «Коммунистическая угроза» с такими темами, как «Саботаж и контрсаботаж», «Природа мирового коммунистического мятежа», «Коммунистическая идеология». При изучении темы «Гражданская война и борьба с мятежами» вновь трактуется вопрос о «Коммунистической угрозе», на этот раз со ссылками на пример Латинской Америки.

Другой курс, предназначенный для подготовки будущих инструкторов, — это курс Е-11 для унтер-офицерского состава военной полиции, включающий 34 слушателя. В течение 10 недель курсанты обучаются «знаниям и технике военной полиции», их готовят для «организации, обучения и руководства персоналом военной полиции в обеспечение военных операций». Учебные планы включают изучение элементов операций по борьбе с мятежниками, криминалистической экспертизы, охраны высокопоставленных лиц и т. д., но они также имеют тему «Коммунистическая угроза».

Курс радиооператоров сухопутных войск (Е-23) включает раздел «Гражданская война» с темами: «Причины и корни повстанческих движений», «Природа коммунистической угрозы в Латинской Америке» и «Военные, политические, социологические программы общественного развития, которые должно ввести правительство в целях установления контроля над повстанческими движениями на всех этапах их развития». Эта тема является составной частью и такого курса, как курс для унтер-офицеров интендантской службы (Е-26). Даже курс для фельдшеров (Е-30) включает раздел «Разведка и безопасность» с темой о «Природе мирового коммунистического мятежа», а курс подготовки мастеров по ремонту оружия для сухопутных войск (Е-44) — тему «Повстанческие движения, психологические операции и основы информации, необходимой для обеспечения операций по борьбе с мятежниками».

Более специализированным является курс Е-16 для унтер-офицеров военной разведки. Курсанты здесь должны иметь чин не ниже капрала и образование не менее 6-летнего и предварительно пройти курс основ боевой и разведывательной подготовки, особенно для курса Е-15. Этот последний предназначен для тех, кто «может свободно изъясняться и писать и имеет законченное среднее образование». Окончившие курс получают специальность «следователя военной разведки».

Журналист: Ты мне рассказывал о каких-то занятиях по допросу. Чему вас учат? Какова методика допроса?

Гонсалес: Речь идет о вещах практических. Тебе уродуют пальцы, загоняют деревянные спички под ногти.

Журналист: Что же, и вас тоже пытали?

Гонсалес: Конечно. Те же самые инструкторы. У нас спрашивали имя, фамилию. «Как тебя зовут?», «Номер воинского билета… кто его знает… видимо, 36-50-46, третья дивизия». Это все, больше ничего нельзя говорить. Тебя спрашивают, что ты делал там-то. Тебя учат доказывать свою непричастность к такому-то делу, говорить, что ты гулял или играл в футбол. Тогда тебя начинают прижигать сигаретами.

Журналист: Они сами своих же людей прижигали?

Гонсалес: Конечно. В живот и еще ниже. Это очень болезненно. И нам загоняли спички под ногти. Многие не выдерживали и начинали говорить. Другие нет. Тебя начинали бить. То есть они хотели добиться того, чтобы ты молчал. И я скажу тебе, что своего они добивались. Большая часть курса молчала.

Журналист: И тебя тоже пытали?

Гонсалес: Да.

Журналист: Сколько раз?

Гонсалес: Четыре раза.

Журналист: И они проделывали с тобой все, о чем ты только что мне рассказал?

Гонсалес: Конечно. Лейтенант Лаббе тоже проводил с нами теоретические занятия по допросу и занятия по прыжкам с парашютом и…

Журналист: Извини, но давай по порядку. Ты мне уже рассказывал о практических занятиях по допросу. А как проходили теоретические занятия? Чему вас учили?

Гонсалес: Нас убеждали, что человек испытывает страх перед человеком в форме. Партизаны — это люди, стоящие вне закона. А человек в форме — защищает закон и имеет власть и силу. Поэтому партизан тебя боится. Второе, партизан будет молчать. Он знает, что если будет говорить, то, поскольку он стоит вне закона, этот закон его накажет. Отсюда я должен показать ему, что законы хорошие, что они справедливые. Хотя после его и бросят в тюрьму на 20 лет или расстреляют, если будет состояние войны, все равно я должен доказать допрашиваемому, что он должен говорить. Каковы в этом случае методы? Во-первых, я должен быть жестким, до такой степени жестким, чтобы он устал. Допрашиваемому надо показать, что я тот, кто командует, поскольку сила на моей стороне. Потом другой из допрашивающих должен обращаться с ним мягко, сказать ему: «Мой друг, расскажи обо всем, о чем он просит, потому что если ты этого не сделаешь, то в накладе окажешься только ты». И тогда наступает другая фаза допроса — пытка.

Журналист: В этом состояли занятия лейтенанта Лаббе? Он вас тоже учил пыткам?

Гонсалес: Конечно. Это называлось «Методы допроса».

Журналист: Как проходили занятия по пыткам?

Гонсалес: Занятия были практическими. Нас били, нам загоняли спички под ногти.

Журналист: Вас, своих учеников, он пытал?

Гонсалес: Конечно. Не только он, но также и другие офицеры и унтер-офицеры; инструкторы были разные. Нас хватали, подвешивали на шнуре за пальцы. Нам говорили: когда перед вами мятежник и он не хочет говорить, нельзя терять время, надо бить его постоянно, не надолго оставлять в покое, чтобы он прочувствовал боль и об этой боли только и думал. Какие здесь методы? Если ты подвешиваешь его на шнуре за пальцы рук, то подтягиваешь его так, чтобы он мог опираться только на пальцы ног, и не даешь ему опираться на всю ступню, а подвешивать надо к потолку или балке. Далее, партизан подвешен и подтянут на носки. У него затекают пальцы, и он испытывает адскую боль. В то же время все это ты делаешь не в полную силу, не для того, чтобы убить его. Партизану не остается ничего иного, как думать и испытывать боль. Искать путь к тому, чтобы избавиться от нее, а для этого надо говорить.

Журналист: Это одна из пыток. Чему вас учили еще?

Гонсалес: Раздеть человека и заставить его бегать босым по камням, среди колючек. Угрожать зажженными сигаретами, поднося их близко к щекам, к глазам, ко рту, к губам. Подносить их как можно ближе, чтобы чувствовать жар, обжигающий кожу, но до конца дело не доводить.

Журналист: Потому что это оставляет следы?

Гонсалес: Да. Нас учили, что надо приближать горящий окурок настолько, чтобы он жег тело, но не гас. Приближать его к соскам, к яичкам.

Журналист: Женщинам тоже?

Гонсалес: О женщинах они говорили, что для них существует другая система, так как женщина-партизанка очень опасна. Они часто повторяли, что женщины очень опасны, что они экзальтированны и проституированны и ищут только мужчин и для этого идут в партизаны, чтобы иметь этих мужчин. Поэтому лучше всего в их присутствии бить и истязать мужчин или детей, которых они больше всего любят. Что это очень подходящий метод и всегда приносил хорошие результаты.

Журналист: Помимо занятий по выживанию, по парашютизму, допросам, какие еще были курсы?

Гонсалес: По разведке.

Журналист: И в чем они состояли эти курсы по разведке?

Гонсалес: Военная разведка. Нас обучали этому в известных пределах, не больше. Очевидно, нам не объясняли всего. Они не знали точно, кто из нас уйдет из армии, а кто останется. В этом отношении они всегда старались воспитывать в нас «дух кастовости» с тем, чтобы мы оставались в армии, при этом нам говорили, сколько мы будем получать. Но военная разведка основывается на двух вещах: не дать информации и получить эту информацию. Последнее достигается через допросы. Иначе говоря, надо захватить кого-то, кто что-то знает о других, допросить его, убить, уничтожить и закопать его. Понятно тебе? Иными словами, допрашивать, пока человек может говорить, а когда он умирает, надо сделать так, чтобы замести следы и не дать красным узнать, что мы получили о них информацию. В этом состоит военная разведка.

Журналист: Вам когда-либо говорили о марксизме?

Гонсалес: Однажды один из офицеров прибыл к нам показать кино и провести беседу. И он рассказывал о марксизме. Он сказал, что есть такое философское течение, которое называется марксизмом, но он говорил, что его приверженцы — люди, которых обуял лукавый, люди, распространяющие самые дьявольские идеи. Идеи о том, как убивать и разрушать мир и сеять ненависть. А наша задача состоит в том, чтобы с оружием в руках бороться с этими идеями. И что бог поможет нам искоренить коммунизм в мире. Вот что я более или менее помню об этом.

Глава III

В идеологической обработке, применяемой Пентагоном для иностранных офицеров, упрощенческая формула: дьявольский коммунизм против пресловутой голубенькой демократии американского образа жизни, не ограничивается только воздействием на персонал с низким образовательным уровнем. Напротив, эта основополагающая концепция фигурирует в учебных программах любого уровня, включая и программы, предназначенные для высшего офицерства, обучающегося на различных курсах в разных высших учебных заведениях на территории Соединенных Штатов.

Одним из таких заведений является Межамериканский военный колледж, созданный в 1962 году в период перестройки всей системы обучения, проведенной в ответ на устрашающую победу кубинской революции. Колледж имеет девятимесячные курсы, предназначенные для офицеров, достигших как минимум чина подполковника. Он расположен в Форт-Лесли Ж. Маккнир в Вашингтоне рядом с Высшей военной академией.

Около 50 процентов учебного времени отведено идеологической обработке в антикоммунистическом духе. Специалист по этим вопросам Эдвин Леуэн указывает, что главный упор в лекциях делается на «бедствиях, которые несет с собой коммунизм», и в то же время очень мало говорится о каких-либо положительных сторонах демократической системы правления. Официальный язык — испанский; не разрешается вести записи и делать заметки, все слушатели должны сдавать зачеты.

Обучение, несмотря на его название «межамериканское», ведется всегда под руководством американского генерала; профессорско-преподавательский состав подбирается Пентагоном, он же составляет и учебные планы курсов. По окончании обучения каждый курс совершает поездку по Соединенным Штатам, посещая при этом не только военные базы, но и такие учреждения, как Межамериканский Банк развития и резиденцию Панамериканского союза в Вашингтоне. Последний имеет свои филиалы во многих странах Латинской Америки. Курс в среднем насчитывает 35 слушателей. За первые шесть лет существования колледжа его окончили 227 высших латиноамериканских офицеров.

Но наиболее известен среди высшего офицерства континента Общекомандный и штабной колледж в Форт-Ливенвурте. В отличие от «Школы Америк» и Межамериканского военного колледжа в колледже в Форт-Ливенвурте иностранные слушатели живут и учатся вместе со своими американскими коллегами, представляющими наиболее подготовленную часть военных этой страны: будущих старших офицеров и генералов.

Десятимесячные курсы предназначены для наиболее способных и честолюбивых профессиональных военных Соединенных Штатов. В учебных планах значительное внимание уделяется вопросам геополитики; 10 процентов учебного времени посвящено антикоммунистической обработке. Примерно около двух третей остального времени отводится курсу разведки и оперативному искусству, сбору и обработке информации и планированию операций в различных вероятных ситуациях, в которых слушатели должны выполнять различные функции. Остаток времени занимает изучение «гражданских дел», административных или кадровых вопросов и т. д.

Учебный и дополнительный материал включает в себя большое количество аналитических работ по марксизму. В этих материалах нигде не ставятся под сомнение подлинно контрреволюционные и прямо реакционные действия, направленные на пресловутую «защиту высших интересов Соединенных Штатов»: не подвергается сомнению и постулат о том, что интересы латиноамериканских стран идентичны интересам Соединенных Штатов и в конечном счете процветанию крупных американских компаний.

На командные и штабные курсы Форт-Ливенвурта иностранные слушатели начали прибывать еще в 1908 году, когда мексиканский диктатор Порфирио Диас направил туда учиться некоторых военных своей армии. До 1942 года курсы закончило всего 49 офицеров из 10 стран. За период с 1943 по 1959 год число иностранных слушателей увеличилось до 1750, а к концу 1970 года — до 3309.

В настоящее время иностранные слушатели — от 100 до 150 человек в год — составляют 10 процентов всех выпускников. Их уже считают не просто иностранными военными слушателями, а «союзными офицерами». Главная задача общекомандного и военного колледжа в отношении «союзных офицеров» состоит в «воспитании и укреплении чувства сопричастности интересам Соединенных Штатов», цель, для достижения которой в качестве основного средства используется постоянное стремление «укреплять дружбу» с американскими офицерами.

Речь идет о том, чтобы не только предотвратить возможные симпатии к марксизму или Советскому Союзу, но также не допустить и «нейтралистских» настроений, добиваясь укрепления чувства недоверия к любому правительству, которое не следует слепо курсу Вашингтона.

Результаты обучения в Форт-Ливенвурте, по мнению одного американского специалиста, выше, чем в других военно-учебных заведениях, поскольку здесь иностранные офицеры подвергаются более тонкой идеологической обработке, а также имеют постоянные контакты с более интеллигентными американскими офицерами, специально подобранными и хорошо обученными для выполнения своей задачи «завоевывать сердца». Во многих странах создаются клубы «Ливенвурт» из бывших слушателей колледжа, как местных, так и американских, проходящих здесь службу в качестве военных представителей, членов военных миссий и т. д.

Нередко также бывшие выпускники колледжа продолжают получать журнал Общекомандного и штабного военного колледжа «Милитар ревью», который в 1970 году отметил 25-летие своего выхода на испанском языке. Несмотря на то что журнал предназначен для высшего офицерского состава, тем не менее в помещаемых в нем статьях коммунистов изображают как людей демонических и почти оборотней, а Соединенные Штаты как страну — спасительницу мировой демократии. В одной из статей за 1971 год даже одобрялись кровавые военные перевороты как метод нейтрализации (что в обиходе означает свержение) националистических или народных правительств, которые обвинялись в «коррупции».

С 1952 года «Милитар ревью» издается и на португальском языке специально для бразильских военных.

С другой стороны, следует отметить, что наиболее длительную и интенсивную идеологическую обработку проходит сравнительно небольшая группа иностранных военных, обучающихся в крупных американских военных заведениях, таких, как в Вест-Пойнте (высшее армейское училище) и в Аннаполисе (высшее военно-морское училище). В обоих заведениях в профессорско-преподавательский состав включены специалисты в области политики, рекомендованные государственным департаментом. Начиная с 1967 года расширена программа обмена кадетами Вест-Пойнта и различных военных заведений латиноамериканских стран, в частности с военной школой «Бернардо О’Хиггинс» в Чили. В марте 1969 года кадеты из 17 стран проходили обычный четырехгодичный курс в Вест-Пойнте. Наряду с учебными заведениями в Форт-Ливенвурте и в Вест-Пойнте одним из первых военноучебных заведений, принявших иностранных слушателей, была военная школа сухопутных войск американской армии в Форт-Беннинге, штат Джорджия. Первые латиноамериканские военные прошли там курс еще в 1939 году. В 1959 году по «Союзнической учебной программе в Форт-Беннинге» выпущено более 800 офицеров из 30 стран, это число значительно возросло в 60-х годах.

В конце 60-х годов тогдашний начальник школы отмечал, что «уроки, полученные этими союзными офицерами, найдут свое отражение в ближайшие годы в доктринах и практике их собственных военных институтов, а установленные личные отношения дружбы помогут в будущем нашей стране на многих уровнях…». Преследуя эти цели, военная школа в Форт-Беннинге обучала в 1970 году 350 иностранных офицеров из 50 стран.

После трех месяцев пребывания в посольстве, где мне дали убежище, я наконец покидал страну. В аэропорту нас встретило большое количество военных, хотя нас было всего девять человек: со мной уезжали другие руководители и парламентские деятели Народного единства.

Наш багаж подвергли строжайшей проверке. Досмотр продолжался два часа, хотя у меня всего-то и было, что одно место и ручной чемоданчик. Во время досмотра произошел очень знаменательный разговор с офицером, производившим проверку моего багажа. Начался он с того, что офицер назвал мое имя: «Орель Висиани». Я заметил ему: «Прошу прощения, я — депутат Висиани», — а он мне ответил: «Вы уже не депутат, вы им были».

Тогда я сказал ему: «Вы можете спросить тысячи рабочих в Тарапака, голосовавших за меня, перестал ли я быть или продолжаю оставаться парламентарием, который представляет их интересы». Он посмотрел на меня и сказал: «Нет, это уже не так. Кончился ваш парламент. Последнее слово сказали мы, а люди, что за вас голосовали, уже ничего не должны говорить».

На это я ему заметил: «Вы заблуждаетесь. Вы можете иметь все оружие, но последнее слово скажет народ, его всегда говорят массы, и на этот раз будет так же. Здесь еще не сказано последнее слово».

Тогда собеседник мой помолчал немного и затем сказал мне: «Честно, вы думаете, что здесь еще не сказано последнее слово?» Я ответил ему, что именно так и думаю. «Но что вы можете сделать? Если в нашем распоряжении вся власть, все оружие, наконец…» А я ему сказал: «Хорошо, у вас будет сейчас все оружие, но вы идете против истории; мы же те, кто идет вперед».

Офицер, кажется, ничего не понял. Наш разговор прервался. Он задавал только некоторые вопросы вроде того, везу ли я оружие, микрофильмы? Не стоило даже отвечать, поскольку эти вопросы были нелепостью, если учитывать условия нашего выезда. Позднее он задумался и сказал мне: «Послушайте, относительно этой вашей веры в то, что вы выиграете… Я хотел бы задать вам один вопрос». И затем добавил буквально следующее: «Для меня уже не составляет проблемы этот разговор с вами, поскольку вы уезжаете из страны if все, что вы скажете, уже не будет иметь никакого значения. О сказанном вами никто не узнает, потому что мы контролируем все: радио, печать, все… О любом заявлении, сделанном вами за границей, мы можем сказать, что все это ложь и точка. Но я вам скажу, что все, что говорилось о пытках, правда. Действительно мы пытаем людей, используя для этого все средства… Но тем не менее мы не смогли сломить вас. В то время когда мы сдираем с вас шкуру — он так и выразился: сдираем шкуру, — бьем вас и пинаем, вы продолжаете настаивать на своем. Почему вы такие упрямые, почему никогда не сдаетесь? Какой дьявол дает вам силу? Скажите мне правду, я откровенен с вами, вы можете быть откровенны со мною. Это какой-то наркотик, таблетка, инъекция? Какой наркотик используют коммунисты для того, чтобы стать такими фанатиками?»

Я ответил, что глупо так думать. Но он продолжал настаивать: «Нет, все-таки есть что-то такое. Вам дают какой-то наркотик». Тогда я сказал ему: «Да, в определенном смысле есть нечто, скажем, есть стимул, этот стимул — марксизм-ленинизм. Эта наша теория вселяет веру в будущее, потому что это научная теория, которая позволяет нам глубоко анализировать общественные процессы…» Говорил так, чтобы он мог понять. Но он снова оборвал разговор, а затем после длительной паузы возобновил его, теперь уже впервые с простодушным видом на лице. «Хорошо, — сказал он мне, — я хочу попросить вас об одном одолжении. Я — антимарксист, все мы противники марксизма; мы и переворот совершили именно для того, чтобы искоренить «рак марксизма». Мы насмерть боремся с марксизмом… Однако поверьте мне, у меня нет представления о том, что такое марксизм. Вы, марксист, могли бы объяснить, в чем он состоит?»

«Но, — сказал я ему, — я не могу объяснить вам это здесь, в момент, когда я должен вот-вот подняться в самолет». Он же настаивал: «Да, я понимаю, что это трудно, что это надо изучать, вы люди, в целом стремящиеся к знаниям, очень интеллигентные. Я не понимаю и того, почему вы столько учитесь. В конце концов, попытайтесь изложить мне все очень коротко».

Тогда я ответил: «Видите ли, марксизм-ленинизм— это научная теория, это именно то, что дает нам абсолютную веру в нашу конечную победу. Это та самая вера, которую сохраняют наши товарищи под пытками, под расстрелами, ибо они знают, за что умирают».

Он замолчал, закончил досмотр и, не говоря ни слова, ушел. Но после, когда мы поднимались в самолет, проходя между двумя рядами вооруженных солдат, вытянувшихся до самого трапа самолета— пятьдесят охранников на девять человек! — уже у двери ко мне подошел этот офицер и сказал: «Хотел бы попрощаться с вами… думаю, что вы вернетесь и что это будет очень скоро». И подал мне руку, и это было все. Произошло это 25 января 1974 года.

Программы идеологической обработки постоянно расширяются.

В Форт-Брэгге, где действует «Школа психологической войны армии Соединенных Штатов», уже в 1952 году начал читаться в рамках общего учебного процесса специальный курс, рассчитанный на четыре недели и называвшийся «Общественные науки, экономика Советского Союза и коммунистическая философия». В 1962 году к учебному плану добавили курс в 18 учебных часов: «Коммунизм и коммунистическая пропаганда». В том же году начальник школы информировал один из комитетов конгресса, что школа уделяет «большое внимание проблемам оказания помощи вооруженным силам дружественных стран в организации и руководстве психологическими операциями для того, чтобы предупредить или противодействовать коммунистической угрозе».

На курсах в Форт-Брэгге используется уже привычный образ «сатанинского» коммунизма в соответствии с инструкцией по армии за № 515-5, которая требует, чтобы офицеры, ответственные за составление «информационных программ» для иностранных слушателей, использовали бы ругательные эпитеты каждый раз, когда речь идет о коммунизме.

В Форт-Брэгге действует также важнейший центр специальной войны армии Соединенных Штатов, где с 1962 года открыт новый курс противоповстанческих действий, для которого Пентагон разрешил использование «материалов антикоммунистической обработки», указав при этом, что «военно-техническое обучение частично потеряет свой эффект, если оно будет вестись в идеологической пустоте».

Объектом практических боевых занятий на этом курсе противоповстанческих операций всегда является «коммунистический противник». Учебник на испанском языке, используемый на этих курсах с 60-х годов (учебник, который мы имели возможность просмотреть лично), определяет противника как «террористов-мятежников на службе международного коммунизма», фраза очень знакомая для всех тех, кто имел возможность слышать заявления членов чилийской военной хунты и других фашистских офицеров после чилийского переворота 11 сентября.

Слушателям курсов рекомендуется призывать на помощь небольшую группу американских экспертов (военных и гражданских), специализирующихся на проблемах противоповстанческой тактики, в случае если появится партизанское движение в их странах; это необходимо во избежание высадки крупного контингента американских войск, что может дать повод называть правительство этой страны «режимом — марионеткой» Соединенных Штатов. С другой стороны, один из учебников 1967 года отмечает, что если армия самой страны не добьется ликвидации повстанческого движения с помощью иностранных экспертов, то не должно исключаться и прямое вмешательство американских вооруженных сил. С 1962 года профессорско-преподавательский состав курса неизменно консультирует политический советник, который рекомендуется государственным департаментом.

Одновременно Форт-Брэгг является важнейшей базой специальных войск, или «зеленых беретов». Различные материалы свидетельствуют о том, что на практике (например, во Вьетнаме) эти части действуют в контакте с ЦРУ. В целом, по свидетельству одного из американских авторов, многие, из инструкторов специальных войск работают на ЦРУ, а в Форт-Брэгге, Форт-Гулике и других учебных центрах они ведут вербовку среди слушателей, добиваясь «отношений полного доверия» с иностранными офицерами.

Чтобы закончить этот краткий обзор основных заведений американской армии, в которых обучаются иностранные военные, мы должны упомянуть Форт-Кнокс, где начиная с 1963 года готовятся офицеры из некоторых стран, особенно африканских и ближневосточных, для того чтобы «защитить их правительства от мятежей и внутренних беспорядков», а также Окинаву, которая была местом пребывания Разведывательной школы тихоокеанской армии Соединенных Штатов, в этой школе, как и в Форт-Гулике, учатся исключительно иностранные курсанты, в данном случае из азиатских стран. За период 1958–1970 годов Разведшколу на Окинаве закончили 3670 курсантов из 16 стран. Обучение ведется на английском языке, нередко с переводчиками. Курсантами являются офицеры в чине до полковника; ежегодно в течение недели проводится семинар по психологической войне.

Военно-воздушные и военно-морские силы США также ведут подготовку иностранных офицеров, хотя информация об этом более ограниченна, чем о деятельности армии в этом плане. За 1950–1968 годы военно-воздушные силы Соединенных Штатов подготовили более 45 тысяч иностранных слушателей, эта цифра включает в себя не только офицеров, но и унтер-офицеров летного и технического состава. Еще тысячи военных получили образование по линии военно-воздушных сил в своих или третьих странах.

Наиболее старой базой, где проходят обучение иностранные военные, является база военно-воздушных сил в Альбруке, расположенная рядом с Форт-Гулик, в зоне Панамского канала. Регулярное обучение здесь налажено с 1943 года, хотя еще раньше латиноамериканские офицеры посещали ее в порядке «ознакомительных поездок». После войны в обучении был небольшой перерыв, а с 1947 года база вновь стала действовать под названием «Американская военно-воздушная школа для Латинской Америки». До начала 60-х годов она являлась главным образом центром обучения унтер-офицерского состава военно-воздушных сил и технических специалистов, имела курсы по обслуживанию самолетов, авиационной технике и т. д.

Офицеры-пилоты направлялись на обучение в Соединенные Штаты, пройдя предварительно курсы английского языка на военно-воздушной базе Лекланд в Техасе.

В июле 1963 года открылся новый курс «по обучению гражданским действиям». Его первейшей целью было предотвращение «потенциально революционных ситуаций» и завоевание популярности среди народа путем оказания медицинской помощи там, где ее не хватало.

С 1964 года программа курсов в Альбруке была пересмотрена, а два года спустя академия получила свое новое, менее одиозное название — Межамериканская военно-воздушная академия. На этой же самой базе была создана и школа по выживанию в тропиках, в которой проходили обучение как иностранные военные, так и персонал военно-воздушных сил Соединенных Штатов. К июлю 1968 года курсы выживания в джунглях или океане прошло 1600 человек. Среднее количество учащихся поднялось с 340 человек в год до 450 после 1966 года. В 1968 году в академии насчитывалось 600 слушателей, прибывших из 15 латиноамериканских стран.

В Межамериканской военно-воздушной академии также придается большое значение воспитанию в среде слушателей чувств «дружбы и доброго отношения к Соединенным Штатам». Схема та же, что и в армии: идеологическая обработка в антикоммунистическом духе наряду с широкой программой «общественных» контактов, спортивных состязаний, персонального «опекунства» (общественных покровителей), организации праздников, танцев, прогулок и т. д.

Различные авторы подчеркивали особую важность этой академии, поскольку в Латинской Америке нередки соперничество и даже враждебность между отдельными родами вооруженных сил, и утверждали, что «роль, которую играют тактические части военно-воздушных сил, оказывается часто решающей в переворотах или попытках военных переворотов», не всегда соответствует действительности.

Более высокий уровень подготовки дается на военно-воздушной базе в Максвэлле, штат Алабама, где имеется Военно-воздушный университет/включающий в себя школы различного уровня: Школа командиров эскадрилий, Командная и штабная академия и, наконец, Военно-воздушный колледж, который по своему уровню соответствует Высшей военно-воздушной академии. Во всех трех заведениях обучаются иностранные слушатели.

Среди чилийских выпускников этого военного комплекса можно назвать бригадного генерала авиации Серхио Фигероа Гутьерреса, который в 1961 году прошел командный и штабной курс в Максвэлле. После военного переворота Фигероа, бывший во времена Народного единства военно-воздушным атташе чилийского посольства в Вашингтоне, а позднее представителем военно-воздушных сил Чили в Межамериканской хунте обороны, стал первым министром общественных работ фашистской военной хунты.

Наибольшее число иностранных офицеров заканчивает Школу командиров эскадрилий. В курс обучения входит тема «Общественные и международные дела», которая в свою очередь имеет раздел «Теория и практика коммунизма в Советском Союзе». Иногда слушателям показывают фильмы вроде «Коммунизм и вы».

Военно-воздушный колледж ежегодно готовит 200 слушателей, все в чине полковника или генерала. Учебная программа здесь включает главным образом изучение вопросов геополитики.

Программы «общественных» мероприятий для иностранных слушателей Военно-воздушного университета первостепенное значение придают встречам с выдающимися «людьми делового мира».

Журнал университета «Эр юниверсити ревью» издается на испанском и португальском языках и распространяется среди слушателей из Латинской Америки.

Командная и штабная академия, созданная в 1946 году, начала действовать по полной учебной программе только с 1954 года. Курс продолжался 40 недель и делился на академические семестры; иностранные офицеры проходили только первый семестр продолжительностью 15 недель. 10 процентов учебного времени отводилось политической обработке учащихся. В 60-е годы среднегодовое число слушателей достигало 600 человек, как американцев, так и иностранцев. Учебные планы подчеркивали «ясное различие между противником и свободным миром».

Выдержки из показаний командира эскадрильи военно-воздушных сил Чили Аламиро Кастильо Алиага

Использование чилийских вооруженных сил против народа значительно облегчалось идеологическим проникновением. Чилийские вооруженные силы были объективно подчинены американскому влиянию в силу следующих обстоятельств: почти вся военная техника была американская — самолеты, танки, военные корабли, боеприпасы, бомбы, ракеты, пушки, пулеметы и т. д. Учебники и инструкции (пособия по уходу за техникой, учебник по организации снабжения) тоже были американскими, на английском языке.

Оперативная тактика была американской. Обучение велось в Соединенных Штатах или в Чили в соответствии с решением американцев, финансировалось оно тоже с американской «помощью».

Курсы разведки и контрразведки были сориентированы на борьбу против коммунизма. Говоря о «противнике», имели в виду именно это. Это было правильным для Соединенных Штатов, поскольку под словом «противник» американский солдат имеет в виду коммунистические страны. И хотя для чилийцев это было не то же самое, оно было усвоено от Соединенных Штатов.

Любой курс в Соединенных Штатах начинался с контрразведки, ибо говорилось, что «враг подслушивает», «надо думать о безопасности» и т. д. Противник же всегда один — коммунизм.

В закрытом учебнике американских вооруженных сил по государственным переворотам прежде всего говорится о необходимости жестоко подавлять народные силы, то есть доводить дело до полного их уничтожения без жалости и сострадания. Громить до конца, полностью используя все имеющиеся в распоряжении огневые средства. Затем в учебнике говорится о ликвидации руководящего аппарата политических партий посредством массовых облав и призывов к обывателям доносить добровольно обо всем, что они знают. Тотчас после этого необходимо переходить к «выборочным репрессиям» и использованию любых средств, даже самых жестоких, для получения информации. Планируется создание концентрационных лагерей, превозносится использование насилия как средства запугивания. Военно-воздушные силы используются для нанесения ударов по определенным целям, в нашем случае по дворцу «Ла Монеда» и президентской резиденции в Томас-Моро. Были использованы ракеты и 20-мм бронебойные снаряды, установленные на самолетах типа «Хаукер Гюнтер».

Успех военного переворота был достигнут, во-первых, благодаря систематической психологической обработке внутри вооруженных сил, что потребовало помощи и содействия экспертов, которых в Чили нет. Следовательно, необходимо было импортировать из Соединенных Штатов мастеров этого рода военной деятельности. Во-вторых, успех военного переворота обязан сильному давлению со стороны заговорщиков на офицеров и унтер-офицеров. И в-третьих, хотя это и кажется парадоксальным, переворот был облегчен дисциплиной, которая сделала возможным слепое исполнение приказов и распоряжений, исходящих от высшего командования. Несмотря на все это, 90 процентов офицеров и унтер-офицеров были застигнуты врасплох военным переворотом. Не все чилийские военные — преступники или заговорщики. Некоторые из них были введены в заблуждение, другие подчинились дисциплине, а третьи не имели иного выхода.

В течение двух последних (до переворота) лет значительно возросло число поездок и стипендий в Соединенные Штаты и в зону Панамского канала. Приглашались не только военные, находящиеся на действительной службе, но и ушедшие в запас. Их обучали методам противопартизанской войны и обрабатывали идеологически, и это стало проявляться во всех сторонах армейской жизни: к примеру, военнослужащим было запрещено читать газеты левого направления, но ничего не предпринималось против тех, кто распространял заговорщическую или явно антиправительственную печать. Напротив, в то время как правительственные издания преследовались, издания правого толка объявлялись заслуживающими доверия.

Мотивы, приведшие меня давать показания перед Международной комиссией по расследованию преступлений военной хунты в Чили (Христианборг, Копенгаген, июнь 1974 г.) объясняются двумя основными причинами: разоблачить перед мировым общественным мнением хладнокровно подготовленный план ликвидации чилийской государственности и призвать к бдительности вооруженные силы в мире, всех тех, кто, руководствуясь своим патриотическим и общественным долгом, избрал военную карьеру, а сейчас постепенно втягивается в оппозицию против своих собственных народов, чтобы служить чуждым интересам.

Американские военно-морские силы и флот, как уже говорилось, имеют свои центры по обучению иностранных офицеров. В Чили традиционно британское влияние на подготовку моряков, однако многие из офицеров использовали стипендии для получения военного образования в Соединенных Штатах.

Американский военно-морской колледж, расположенный в Ньюпорте, Роуд-Эйсленд, был первым заведением на уровне военной академии, который принял иностранных слушателей. Его командно-штабной курс предназначен для офицеров, достигших чина капитана, и с момента его основания в 1956 году его учебная программа рассчитана исключительно на иностранных слушателей.

Военно-морской колледж тоже уделяет большое внимание идеологической обработке, внушая слушателю безусловное восприятие стратегических целей Соединенных Штатов. В текстах нередки такие выражения, как «рак коммунизма», — излюбленная фраза чилийского генерала Густаво Ли.

На каждый курс принимается один слушатель от страны, и обычно их число не превышает 30 человек. Уровень подготовки здесь достаточно высок по сравнению с другими учебными центрами, уже упомянутыми в этой работе; нередки приглашения преподавателей и лекторов из гражданских учебных заведений, некоторые из них являются признанными специалистами.

Однако преподносимые здесь академические знания минимальны. Записи здесь не положены, а инструкторы в ходе обучения в целом обходятся без замечаний и критики. По словам одного из выпускников, курсы — это «общества взаимного восхищения».

Большинство слушателей прибывает из латиноамериканских и азиатских стран. Кандидаты заранее отбираются среди тех, кто располагает хорошими возможностями для профессионального роста. Отбор проводят военно-морские атташе или члены военно-морских миссий в странах, к которым принадлежат кандидаты. Более половины слушателей уже получили образование в британских или американских академиях. Почти все имели до поступления на курсы практику штабной работы или командования частями.

Обычно выпускники этой академии успешно продвигались в своих соответствующих учреждениях. Более 25 процентов выпускников занимали должности преподавателей военно-морских школ или военно-морских академий в своих странах. Американские специалисты отмечали, что это имеет большое значение, поскольку с учебной кафедры они могут «распространять проамериканские настроения, которые им в свое время были привиты». Во всяком случае, все слушатели остаются объектом самого пристального «слежения», которое включает бесплатную посылку «Журнала военно-морской академии» и других изданий. Имена и адреса выпускников направляются в академию американскими военно-морскими атташе, которые поддерживают с ними личные контакты.

Среди профессорско-преподавательского состава находится политический советник государственного департамента, который также ведет занятия, а часть времени уделяет «задачам поддержания отношений» с иностранными слушателями.

Другим учебным центром военно-морских сил, который стоит упомянуть, является американский Морской командно-штабной корпус морской пехоты. Эта академия с начала 60-х годов тоже перестроила свой учебный план. Начиная с 1964 года командный курс включает 64 часа противоповстанческой подготовки, 120 часов «организации и осуществления мероприятий по национальной безопасности» и 90 часов геополитики.

Каждого иностранного слушателя просят подготовить лекцию о «географическом, культурном, политическом, экономическом и военном положении» своей страны, что, с одной стороны, льстит слушателю, а с другой — является источником разведывательной информации.

Некоторые иностранные офицеры совершенствуются также в Американском военно-морском тренировочном центре в Грит-Лайксе, штат Иллинойс, или в Американской школе морской разведки в Вашингтоне. Небольшая группа иностранных курсантов может также учиться в Морской академии в Аннаполисе, штат Мэриленд, военно-морском аналоге Вест-Пойнта.

Офицеры с восхищением относятся ко всему американскому. Я думаю, это надо отнести за счет того, что весь учебный материал, тексты, визуальные средства, фильмы — все это американского происхождения, так как привозится по линии «Пактов о военной помощи». Более того, они восхищаются, и восхищаются искренне, свободой, как они говорят, купить все, что хочешь. Часто говорят также о свободе слова.

А о себе говорят: «Мы». Они не пользуются термином «слаборазвитые», а говорят: «Мы отсталые. Отстали на 50 лет по сравнению с Соединенными Штатами во всем». Они толкуют: «По сравнению с американцами, мы — индейцы».

И пытаются подражать американскому образу жизни. Клубы, вечеринки — все это копия того, что делают американцы: соревнуются в том, у кого лучший автомобиль, кто играет в гольф, а кто в кегли. Это подражание очень заметно, и говорится об этом открыто: наибольшее желание — получить стипендию или быть назначенным военно-морским атташе или хотя бы поехать в Соединенные Штаты за получением новых кораблей или для того, чтобы отбуксировать старые на ремонт, плыть на танкерах, идущих туда за нефтью. То есть главное — поехать в Соединенные Штаты, привезти какую-нибудь контрабанду в виде одежды, сигарет, виски.

По мнению этой части офицеров, морская пехота — высококвалифицированная сила, предназначенная для десантирования, хотя в последние годы, как я заметил, обучение их сосредоточено единственно на противоповстанческих и противопартизанских действиях. Они готовятся так же, как американские рейнджеры. Внутри сухопутных сил морских пехотинцев ненавидят, так как они используются в качестве военной полиции для охраны объектов, а также заключенных в военно-морских силах. Эти заключенные — не преступники, и совершенные ими дисциплинарные проступки не заслуживают большого наказания. Иногда и нас заставляли проходить 15-дневные курсы в школе морских пехотинцев. Форма там пятнистая, как и американская, которую показывают в кинофильмах. В школе немало американских офицеров, ведущих обучение. Их обязанность состоит главным образом в обучении противоповстанческим действиям. В школе в Лac-Салинасе также есть американские инструкторы. И очень опасно спрашивать что-либо о них, например не из американской ли военно-морской они миссии или что-нибудь в этом роде. Всякого, кто пытался узнать, вызывали и допрашивали, не является ли он коммунистом.

О коммунизме как идеологии ничего не говорилось. В училище в Груметесе, например, противопоставляли отсутствие свободы в Советском Союзе американскому образу жизни, который всегда представляли более привлекательным. И условный противник на учениях по десантированию, на маневрах и практических занятиях всегда был «красный». В учебных фильмах, а их немало, противником всегда были «красные», коммунисты. И на курсах по действиям войск против уличных беспорядков или внутреннего врага, когда речь идет о забастовках, к примеру, этим внутренним врагом является рабочий-коммунист, «красный», в общем, рабочий.

Морские пехотинцы. Их наивысшим желанием было закончить курс с хорошими оценками с тем, чтобы потом поехать учиться на курсы в Панаму. Там изучается исключительно курс противопартизанских действий. Капралы и сержанты, закончившие курс в Панаме, становились затем инструкторами в частях морской пехоты, обучая солдат действиям против забастовщиков, методам подавления забастовок портовиков в Вальпараисо, разгона демонстраций. В одной из военных школ в Лас-Салинасе обучали противопартизанским действиям.

Морские пехотинцы проходят курс ведения допросов, который на деле является курсом применения пыток. Я видел учебники по акциям против партизан, где говорится, что пытки против гражданских лиц применяются не ради самих пыток, а для получения информации. Как заставить говорить кого-то, как подвешивать его, применять электрический ток в самых чувствительных местах, таких, как половые органы, язык, соски. Вливать огромное количество воды, загонять бутылки в задний проход. И, обучая всему этому, тебе говорят, что все это не столь бесчеловечно, поскольку применяется к коммунистам, и, наконец, что все это делается по приказу, а солдатам не положено думать. Инструкторы обучаются всему этому в зоне Панамского канала.

Это американское учреждение дополняет уже описанные учебные центры. Речь идет о Международной полицейской академии в Вашингтоне, действующей под эгидой Комитета общественной безопасности Международной ассоциации развития. Цель ее — готовить офицеров полиции из стран «третьего мира», и не только в чисто профессиональном отношении, но и в плане противоповстанческих акций с тем, чтобы они были готовы подавить любую попытку внутреннего мятежа. Программа Комитета общественной безопасности предусматривает также направление «советников» в другие страны для подготовки полицейских сил; в этом плане хорошо известен случай с Даном Митрионе, казненным в Монтевидео. Другой пример— Джозеф Василе, работавший в Чили с 1964 года, наладивший сеть телекоммуникаций для корпуса карабинеров, корпуса военной полиции, который после государственного переворота превратился в четвертый род войск вооруженных сил и перешел в непосредственное подчинение министерства обороны. Имя Василе связывают с правым заговором в октябре 1970 года, направленным на то, чтобы не допустить прихода к власти президента Альенде. Василе вынужден был покинуть Чили и, как сообщала «Вашингтон пост», направлен во Вьетнам работать по программе «Гражданские операции».

Для обоснования перед конгрессом необходимости утвердить расходы по этой программе высокопоставленные чиновники Комитета общественной безопасности изложили целый ряд соображений, согласно которым полицейские корпуса в других странах должны получать американскую финансовую помощь. Эта помощь состоит не только в услугах таких, какие оказывали Митрионе или Василе, но и в посылке в эти страны снаряжения в виде радиоперехватчиков, подвижных групп, автомашин, оружия, боеприпасов и вычислительных машин.

Как считают создатели и вдохновители программы, местные полицейские корпуса являются «первой линией обороны против политических подрывных действий»: подготовленные соответствующим образом, они смогут противостоять внутренним волнениям и не допустить, чтобы эти волнения переросли в организованное партизанское движение или в массовые восстания. Полицейские — в отличие от военных, обособленных в своих частях, — живут среди населения. Близость к источникам социального неспокойствия облегчает им разведывательную работу и сбор информации.

Поскольку эти силы одновременно несут законную полицейскую службу — преследование уголовных преступников, защиту безопасности личности и собственности, — то это возвышает их в глазах населения, в силу чего они становятся более «приемлемыми», чем военные, когда речь идет о поддержании порядка. Кроме того, опять же по мнению деятелей из Комитета общественной безопасности, в сложных условиях «военные склонны слишком ужесточать меры по поддержанию общественного порядка, возбуждая тем самым население, создавая недовольство властью и способствуя сближению многих нейтральных с подрывными элементами». И наконец, главный аргумент: содержание полицейских сил обходится дешевле, поскольку для них не требуются «дорогостоящие игрушки вроде танков, орудий, военных кораблей или самолетов».

Еще одна важная причина, хотя руководители Комитета общественной безопасности упоминают о ней очень редко, — это то, что полиция представляет собой корпус профессионалов, хорошо обученных и подготовленных идеологически, избравших службу в полиции в качестве своей жизненной карьеры. Напротив, солдаты срочной службы призываются зачастую без учета политических мотивов, хотя они и происходят из тех классов, которые вступают в борьбу. Этот фактор, как видно на примере Чили, оказывается под вопросом и зависит от многих слагаемых.

В основе всех аргументов Комитета общественной безопасности лежит надежда, что наличие эффективных полицейских сил может свести до минимума необходимость массированного военного вмешательства типа вьетнамского, очень дорогостоящего и непопулярного. На одной из церемоний выпуска Международной полицейской академии в 1965 году генерал Максвэлл Тейлор выразил эту точку зрения в очень ясной форме: «Великий урок Вьетнама состоит в том, чтобы никогда больше не допускать возникновения ситуаций подобного типа. Мы слишком поздно признали подлинные масштабы угрозы подрывной деятельности. Сейчас мы понимаем, что любая молодая страна должна проявлять бдительность, и мы осознали необходимость иметь сильный контингент полиции и хорошо организованную полицейскую службу информации, которые помогали бы выявлять с самого начала признаки назревающей подрывной обстановки».

Сам Комитет общественной безопасности располагает подвижными группами, перед которыми ставится задача вмешиваться в любой политический кризис. Если где-то возникает взрывоопасная обстановка, он может направить туда свой персонал авиатранспортом в считанные часы. Если возникает подозрение, что где-то имеется подпольное движение, Комитет общественной безопасности организует специальные курсы по подготовке агентуры для внедрения в это движение. Работая в тесном контакте с Государственным департаментом и ЦРУ, он нередко предвидит назревающий кризис. В Гватемале, например, он предоставил правительству Араны в 1970 году отряд полицейских машин для перевозки задержанных за несколько часов до объявления чрезвычайного закона в ноябре месяце.

Тысячи офицеров получают подготовку не в плане своих полицейских функций или в технике предотвращения преступлений, а в области противоповстанческих действий и антимарксистской идеологии.

На январь 1970 года Международную полицейскую академию закончили уже свыше 3500 офицеров. Инструкторы этой академии поставляются ЦРУ, ФБР и другими американскими полицейскими организациями.

Один из главных аспектов подготовки, осуществляемой Комитетом общественной безопасности, — это создание единой полицейской системы в рамках всех стран континента. Для этого он «дарит» средства связи (вычислительную технику, перехватчики), транспортные средства (автомашины, вертолеты), средства разведки (технику для «допросов», читай: для пыток) и системы опознания и слежки для контроля за передвижением людей, машин, товаров и т. д. Одновременно укрепляется сотрудничество полицейских сил в масштабах всей Латинской Америки, особенно на границах.

Другой, очень важный, элемент подготовки на курсах — психологическая война. Многие из тактических рекомендаций Комитета общественной безопасности направлены на то, чтобы запугать население посредством нанесения ударов не только по уже существующим оппозиционным движениям, но даже и по потенциальным противникам.

«Помощь» по линии Комитета общественной безопасности, так же как и военная помощь и все другие виды помощи по линии АИД, имеет единственную цель: обеспечить стабильность проникновения иностранного капитала в Латинскую Америку. Вкладывая свои капиталы в стратегические пункты полицейской системы (средства связи, разведка, транспорт), он добивается ощутимых результатов при сравнительно скромных расходах. «Глобальное влияние Комитета общественной безопасности не соответствует его небольшим размерам. В 1968 году с помощью нашего учебного оборудования было подготовлено 110 тысяч полицейских из 30 стран», — отмечается в одном из официальных документов этой организации.

В некоторых либеральных кругах Соединенных Штатов критиковалась эта помощь, распространенная и на страны с диктаторскими режимами, «поскольку программы помощи полицейским и военным органам Бразилии служат в основном для отождествления Соединенных Штатов с репрессивным режимом», как указывалось на закрытом заседании конгресса по вопросу о репрессиях в Бразилии в мае 1971 года.

Для оправдания этой помощи диктатурам бывший директор АИД Дэвид Белл говорил в сенате, что «полиция — это весьма антикоммунистическая сила, и поэтому для нас она очень важна».

Одним из выдающихся бывших учеников Международной полицейской академии является генерал карабинеров Артуро Иоване Суньига, закончивший курс в 1966 году и участвовавший в преступлениях чилийской хунты против своего народа. После переворота в сентябре 1973 года он стал первым министром горной промышленности, пост первостепенной важности, поскольку контролирует главное естественное богатство страны.

Корпус карабинеров Чили получил от Комитета общественной безопасности США за 1961–1969 годы снаряжения на 2 миллиона 265 тысяч долларов. Это не считая стоимости подготовки 89 чилийских полицейских в Соединенных Штатах. Наиболее «щедрым» годом в предоставлении слезоточивого газа, танкеток, короткоствольного оружия и т. д. был 1965 год, первый год президентства Эдуардо Фрея.

Глава IV

Думается, что на достаточно убедительном материале мы показали чисто политический задний фон «военно-технической помощи», предоставляемой Соединенными Штатами армиям континента. Однако для того, чтобы правильно и всесторонне оценить эффект программ идеологической обработки, необходимо рассмотреть некоторые дополнительные факты о системе подготовки инструкторов, о методах отбора иностранных военных слушателей и дополнительных программах, направленных на усиление эффекта идеологической обработки как таковой.

Наиболее важной из этих последних являются «ознакомительные поездки» или поездки небольших групп иностранных офицеров по различным американским базам, туристическим центрам и промышленным предприятиям крупных консорциумов.

Эти «бесплатные отпуска с военным гидом», как их определяет один американский автор, всегда считались наилучшей формой воздействия на идеи и политические взгляды гостя. В одном из документов правительства США указывается: «Министерство обороны (Пентагон) считает эти поездки одним из наиболее эффективных средств в деле создания взаимопонимания и дружбы между американскими и иностранными офицерами».

В первое время после появления этих программ (конец 30-х годов) подобные «турпоездки» предоставлялись только генералам, видным военным, которые могли оказывать влияние на свое правительство. К началу 60-х годов существовали уже различные виды «турпоездок», отлично спланированных в мельчайших деталях в целях «идеологической обработки этих людей».

Эти «группы гостей» составляются из пяти или более офицеров, которые проводят в поездке как минимум две недели, посещая военные базы и туристические центры. Среди мест, постоянно включаемых в эти маршруты, числятся Вашингтон, Нью-Йорк, Лос-Анджелес и «страна Диснея». Речь идет о «бесценном средстве, с помощью которого значительная группа руководящих деятелей приобщается к жизни и обществу Соединенных Штатов в критические моменты своего интеллектуального становления, что сказывается на их будущих взглядах и убеждениях»[23].

В 1967 году в такой программе приняло участие 79 чилийских офицеров, от майоров до полковников, по сравнению с 39 в 1966 году.

Стоит отметить, что по окончании высших академических курсов 1960–1961 года в военно-морском колледже, предназначенных для иностранных офицеров, была организована одна из таких «ознакомительных поездок» в Пуэрто-Рико и, каким бы странным это ни показалось, в Гуантанамо, военно-морскую базу Соединенных Штатов на кубинской территории. Поездка включала посещение следующих промышленных предприятий в различных городах: «Алькоа» (алюминиевое производство), «Вестингауз электрик корпорейшн» (производство бытовой электротехники), «Крайслер», «Дженерал-Моторс», «Форд» (автомобили), «Интернейшнл Харвейстер» (сельскохозяйственные машины), «Хайнц» (продовольственные товары), «Ю. С. стил» (сталелитейное производство) и Торговая палата в Нью-Йорке.

Вот некоторые из общих указаний для этих «турпоездок», согласно публичным заявлениям в конгрессе Соединенных Штатов: необходимо организовать встречи с «ответственными» руководителями этнических меньшинств и ответственными профсоюзными лидерами в том случае, если гости об этом попросят; надо отдавать предпочтение посещениям офицеров биржы и промышленных предприятий крупных консорциумов; любая встреча с людьми, политически активными, должна подчеркивать наличие «законной и конструктивной оппозиции»; посещать необходимо только районы «показательных жилищ». Никаких бедных кварталов, никаких гетто, ни районов, населенных расовыми меньшинствами; никаких встреч с руководителями пацифистских движений или организаций в защиту прав человека.

Во всяком случае, если гости столкнутся с каким-то непредвиденным «спектаклем», который окажется несовместимым или противоречащим схеме, то «роль сопровождающего их американского офицера становится решающей, поскольку он должен повлиять на мнение гостя о всем том, что он видит и слышит»[24]. По окончании поездки сопровождающий должен подготовить полный отчет с описанием и оценками реакции каждого из офицеров-гостей. Наиболее важные факты по каналам военной разведки доводятся до военных атташе или руководителей военных миссий в стране, откуда приехал гость. Об этом свидетельствуют сами американские авторы. Как правило, к каждой группе из десяти человек прикрепляется от одного до трех «сопровождающих».

Наконец, в связи с американским участием в чилийском государственном перевороте популярным стало выражение «лоу профайл», которое можно было бы перевести как «слабая видимость» и которое характеризует этот вид косвенного вмешательства. На жаргоне Пентагона «лоу профайл» означает необходимость избежать любого видимого проявления господства. Во всех инструкциях, относящихся к «ознакомительным поездкам» и «информационным программам» для иностранных военных, особо подчеркивается важность сохранения этой «слабой видимости» в работе по идеологической обработке иностранных офицеров.

В уже цитированном нами документе военно-морского департамента, а также в более обширном документе, изданном Институтом вооруженных сил США в Мэдисоне (штат Висконсин) в 1965 году, именуемом «Информационная программа об американской жизни для иностранных военных слушателей: путеводитель для инструкторов и обучающихся офицеров», даются следующие указания для сопровождающих «тургруппы» и в целом для американских офицеров, имеющих контакты с «гостями» и иностранными военнослужащими, проходящими обучение: 1) необходимо делать упор на «непосредственное усвоение» с помощью экскурсий, фильмов, «деловых обедов», и т. д. вместо того, чтобы излагать тему в абстрактном виде; 2) непосредственный опыт и дискуссия должны заменить, насколько это возможно, лекции, проводимые инструктором; 3) американские офицеры не должны показывать себя экспертами или специалистами в области политики, экономики или гражданских институтов; 4) любой ценой надо избегать появления какого-либо подозрения в «обработке»; 5) инструктивный материал должен тщательно изучаться американскими инструкторами, но ни в коем случае этот материал не должен быть доступным для иностранного офицера (тем самым очень ясно определяются методы и истинные цели политической обработки, которой подвергается гость); 6) должна поддерживаться обстановка непринужденности и неформальной дружбы, свободной беседы и т. д.; 7) необходимо всегда помнить о «подлинной цели этих информационных программ».

Контроль за различными формами политической обработки иностранных военных слушателей находится в руках тщательно отобранных американских офицеров, они проходят специальный курс, по окончании которого получают диплом «офицера — инструктора иностранцев». Прежде всего им даются элементарные знания о культуре, образе мышления и жизни той страны, офицеров которой они будут «опекать». По сведениям из одного пентагоновского источника, кандидаты в офицеры — инструкторы иностранцев «должны иметь познания в педагогике, социальных науках, в психологии, философии и управлении предприятием. От них требуется также умение легко устанавливать личные контакты, сохранять спокойствие, иметь понятливую жену и круг знакомых как из числа военных, так и гражданских, которые могли бы оказать помощь и гостеприимство, быть готовыми пригласить, принять и поухаживать за иностранным офицером, а при необходимости и за их близкими».

Отсюда среди инструкторов есть некоторая доля идеологической терпимости, определяемая профессией и общей подготовкой. Ибо в целом в американской армии как государственном институте, по свидетельству генерала Фитча, отвечавшего в конгрессе Соединенных Штатов на вопрос сенатора Штрома Турмонда: «Немногие люди в армии знают что-либо о диалектическом материализме. В то же время значительное большинство людей в армии испытывает естественную и здоровую ненависть и страх перед коммунизмом».

И как следствие этого отношения внедряется идея подчинить все другие ценности, права, обязанности и цели единственной задаче — искоренению этого «дьявольского зла», каким является марксистская идеология. Все становится приемлемым в этой борьбе с коммунизмом. Эти настроения, которые некоторые авторы квалифицируют как «параноические», господствуют в американской армии с начала «холодной войны» и отражаются не только в военной литературе о действительных целях «Пактов о военной помощи» и других подобных программ, но также и в учебных материалах, предназначенных для потребления самой американской армии.

Антикоммунистическая пропаганда начала самым массированным образом распространяться в вооруженных силах цитадели империализма после войны в Корее, потому что значительное число американцев, попавших в плен, легко поддавалось пропаганде со стороны противника, воспринимая марксистскую идеологию. В 1955 году Пентагон опубликовал учебное пособие, в котором указывалось, что необходимо делать упор на разоблачении «обмана и лицемерия коммунизма», противопоставляя ему «наши демократические институты». В 1957–1958 годах другое издание Пентагона называло «прокоммунистами» всех, кто выступал за ограничение ядерного оружия. В это же время Национальный совет безопасности при обсуждении секретных директив для пропаганды «холодной войны» утвердил распространение 37 400 экземпляров «Регламента 515-1 по армии», в котором вменялось в обязанность «офицерам информации» делать больший упор на «порочную природу коммунизма». Позднее была опубликована целая серия инструкций, предназначенных для войск, с тем чтобы они полностью выполняли эти указания.

Годы спустя, при изучении американским сенатом механизма «обработки в духе холодной войны», используемого в вооруженных силах Соединенных Штатов, бывший генерал Уолкер жаловался на то, что «антикоммунизму не уделяется первостепенное внимание», напротив, другой офицер, некто капитан Кунья, заявил, что «воспитание войск в духе «холодной войны» проходило в течение многих лет на достаточном уровне», и добавил, что оно «проникает весьма глубоко».

Этому образу «дьявольски порочного коммунизма» противопоставляется другой, идиллический «американский образ жизни». Так, в одной из брошюр, изданной в 1961 году, объявляется, что «в большинстве американских штатов черные и белые дети учатся в одних школах», что было неправдой тогда и является ложью еще и сейчас.

Тщательно подбираются и готовятся не только инструкторы, которые будут обучать иностранных офицеров. Много внимания уделяется и подбору самих будущих кандидатов для обучения, поскольку эффективность любой пропаганды зависит от уровня знаний и аналитических способностей тех, на кого она направлена, от их предварительной подготовки, их классового происхождения или их восприимчивости к изучаемым предметам.

Поэтому иностранные военные слушатели подбираются из числа офицеров с консервативными идеями, с проамериканскими настроениями. В результате курса обучения, широкой программы разного рода увеселений и применения тщательно отработанной техники «слабой видимости» почти исключается возможность понимания гостем того, что он превратился в объект широкой операции в ходе психологической войны.

Отбор кандидатов для посылки в американские учебные центры начинается с проверки благонадежности, проводимой членами военных миссий или американским военным атташе еще до того, как последует приглашение.

Отбор становится особенно тщательным, когда речь идет о кандидатах на командно-штабные курсы в Форт-Ливенвурт (сухопутные войска), Куантико (морская пехота), Ньюпорт (военно-морской флот) и Максвэлл (военно-воздушные силы). Одно из требований к кандидатам состоит в том, чтобы это были офицеры, «которые могут сделать выдающуюся карьеру» и получить гарантии соответствующего правительства, что они не имеют никаких пролевых симпатий. Но решающий фактор для отбора кандидата — это его «восприимчивость к проамериканскому политическому воздействию».

Персонал американской разведки проверяет кандидата и на благонадежность, после чего предлагает занести его имя в группу, которая существует при американском посольстве. Зачастую Государственный департамент или Пентагон или оба эти учреждения вместе проводят новую проверку кандидата перед тем, как окончательно подтвердить свое приглашение.

Имеющиеся вакансии распределяются по зонам, что дает определенную возможность маневрировать числом мест, предназначаемых для каждой страны. Окончательное решение находится в компетенции Объединенного командования соответствующей зоны. В отношении Латинской Америки — это Южное камандование в Панаме. В некоторых странах американские послы пользуются правом предлагать путевки на учебу офицерам, с которыми они поддерживают личные дружеские связи или которые представляют интерес с политической точки зрения.

Перед тем как поехать на курсы, иностранный офицер начинает получать «учебные материалы». Вместе с приглашением американский военный персонал передает ему издания Пентагона и Информационного агентства США, в которых излагается программа его обучения и описывается весьма поверхностно, но очень восторженно жизнь в Соединенных Штатах. Во многих случаях перед выездом из страны ему предлагают пройти курс английского разговорного языка в институтах культуры, руководимых Американским информационным центром.

По приезде в Соединенные Штаты иностранному офицеру вручается книга-справочник. В некоторых случаях, если это необходимо, его направляют в военный институт языков на военно-воздушной базе Леклэнд для совершенствования своих познаний в английском.

Те, кто приезжает на командно-штабные курсы в Форт-Ливенвурт, проходят курс специальной подготовки, включающий в себя небольшой курс повторения английского языка, сроком до пяти недель. Учебные материалы этого курса представляют собой книгу политической пропаганды, полную идиллических описаний американских государственных институтов.

В этих текстах подчеркивается значение частного предпринимательства, и особенно значение капиталовложений крупных американских компаний для экономического развития слаборазвитых стран; по сути дела, протаскивается идея равенства между «свободой» и «свободным предпринимательством».

Обычный курс в Форт-Ливенвурте также отличается обилием материала антикоммунистического характера.

«Школа Америк» в Форт-Гулике использует материалы, насаждающие «ненависть и страх», о которых говорил генерал Фитч, но делают они это более упрощенно, нежели материалы, подготовленные завуалированно для высшего офицерства.

В 1963 году Пентагон решил использовать на курсах подготовки офицеров более изощренные методы. Именно в это время Институт вооруженных сил в Мэдисоне, штат Висконсин, подготовил уже упоминаемую нами серию учебников для инструкторов, она была опубликована в 1965 году под общим названием «Информационная программа об американской жизни и институтах». Эти тексты используются в Форт-Ливенвурте и других заведениях и дают «портрет» различных сторон жизни в Соединенных Штатах в очень хитроумной и чисто пропагандистской манере. Например, преуменьшаются расовые проблемы, не упоминаются конфликтные ситуации, связанные с организованным движением протеста против войны во Вьетнаме; антикоммунизм в них представлен хотя и в завуалированном, но в весьма упрощенном виде. Вместо слова «капитализм» употребляется «свободное предпринимательство», «частное предпринимательство», «свободная рыночная экономика» и т. д. Часто говорится о «высокой ответственности» военных за «национальные судьбы» и подчеркивается законность стремления военных играть роль национальных лидеров в целях «разрешения проблем социально-экономического развития и борьбы с угрозой международного коммунизма». Соединенные Штаты представляются как «живое опровержение Маркса» в силу их постоянного процветания, свободы и социального равенства(!).

Такие передержки тем не менее не вызывают чувства протеста у иностранных офицеров. Один из американских авторов объясняет эту «вялость восприимчивости» целой серией факторов: уже описанным соответствующим предварительным отбором кандидатов; недостаточным общеобразовательным уровнем иностранных военных слушателей, которые «вне своей военной подготовки едва имеют лишь среднее образование»; самим фактом их социального происхождения из слоев мелкой буржуазии, социально неустойчивой, с консервативными и антикоммунистическими взглядами. Цель пропаганды в этом плане состоит в том, чтобы еще более «укрепить страх иностранного офицера перед любым национализмом левого толка и заставить занять его позиции «младшего брата» Соединенных Штатов», которые в будущем превратят его в послушного исполнителя воли военных миссий, находящихся на территории его родной страны.

Не разделяя полностью это обобщение, следует тем не менее отметить, что американские военные миссии оказывают в странах, где они функционируют, заметное влияние на высшие военные сферы, и особенно на выпускников американских военных учебных заведений, подвергшихся «управляемой обработке» (выражение это принадлежит не нам и не упомянутому здесь автору; оно фигурирует в тексте учебников для инструкторов).

«Пакты о военной помощи» устанавливают, что военные миссии и военные власти страны, принимающей помощь, совместно определяют, какого рода подготовка необходима вооруженным силам данной страны. В 1964 году заместитель министра обороны по субрегиональным вопросам Фрэнк Слоан в одном из своих сообщений в конгрессе отмечал, что, как показывает опыт США, «эти страны точно выполняют все наши рекомендации относительно того, что надо делать». Можно сказать, таким образом, что во многих странах американский контроль над количеством вооруженных сил, военным бюджетом, вооружением и планами подготовки войск является полным и всеобъемлющим. В 1970 году «Доклад Петерсона» отмечал, что «сейчас именно Соединенные Штаты принимают основные решения о том, какого рода оружие и в каком количестве необходимо странам, принимающим военную помощь, и именно военные миссии Соединенных Штатов ответственны за военное планирование и оценку объема необходимой помощи».

По всей видимости, офицерский корпус «стран-получателей», несмотря на десятилетия «технического обучения» по линии «Пактов о военной помощи», не в состоянии выполнить эту столь важную задачу. Это лишний раз доказывает главным образом политический характер обучения, осуществляемого Соединенными Штатами. К этому надо добавить, вне сомнения, и полную готовность военных властей многих латиноамериканских стран передать решение столь важных вопросов на усмотрение военных представителей иностранной державы.

В каждой стране члены военной миссии опираются на помощь персонала посольства и ЦРУ. Как заявляет Уильям Бэлл в «Культуре бюрократии» («Вашингтон-Мансли», июль 1969 г.): «Государственный департамент ожидает от своих работников тесного сотрудничества с персоналом военных миссий и ЦРУ» в тех странах, где они работают. Во всех учебниках для инструкторов особое ударение делается на фактор «личного воздействия», которое должны оказывать военные миссионеры, — воздействие, включающее и «личную дружбу с высшими офицерами страны пребывания».

Эта дружба зачастую оказывается весьма дорогостоящей. Главы военных миссий и их помощники располагают представительскими фондами, причем они более солидные, чем выделяемые главам миссий Международной ассоциации развития или самим послам. Эти средства используются главным образом для организации приемов для высших офицеров, приглашений и дорогих подарков.

Израсходованные на эти цели средства рассматриваются как своего рода капиталовложения. Как отмечал министр обороны США Мэлвин Лэйрд, выступая в 1969 году в конгрессе по вопросу о предоставлении Латинской Америке военной помощи на сумму 21 миллион 400 тысяч долларов, речь идет о капиталовложениях, необходимых «для поддержания авторитета нашей военной помощи в этом районе», что в свою очередь сказывается на «прямом влиянии Соединенных Штатов на эти правительства».

В 1968 году перуанское правительство выслало из страны американскую военную миссию в составе 47 человек.

Как обращаться с иностранными военными слушателями, отобранными военными миссиями[25]

Ориентация в стране пребывания

В тесном сотрудничестве со спецгруппой, возглавляемой послом, в которую также входят представители Международной ассоциации развития, ЦРУ, Информационного агентства США и других правительственных организаций Соединенных Штатов, функционирующих в стране, глава военной миссии или военный атташе планирует предотъездную подготовку иностранного офицера, опрос его после возвращения и последующие контакты.

Предварительная подготовка перед отъездом на учебу должна состоять из следующего: 1) передача материалов Американских информационных центров о Соединенных Штатах; 2) организация личных встреч иностранного военного слушателя с американскими офицерами; 3) оказание помощи в изучении английского языка;4) оказание помощи в оформлении проездных документов; 5) организация неофициальных встреч с американским персоналом до отъезда, если это необходимо для подготовки иностранного офицера к его контактам в Соединенных Штатах.

После возвращения иностранного военного слушателя в страну один из американских служащих должен установить с ним контакт и использовать любую возможность для разговора с ним о результатах его поездки, его личных впечатлениях и т. д. Эти контакты, как и последующие встречи с отобранными людьми, должны максимально использоваться в целях получения информации.

Затем в документе перечисляются меры, которые необходимо предпринять в то время, когда иностранный офицер прибывает в Соединенные Штаты.

Офицер, которому поручено организовать встречу и поездку иностранного военного слушателя, должен знать задачи по получению определенной информации и использовать для их осуществления любую возможность, пока тот находится на его попечении.

Для того чтобы произвести наиболее выгодное впечатление, необходимо уделять особое внимание следующим моментам: 1) созданию обстановки доброжелательности, любезности и эффективности; 2) соблюдению формальностей: иностранные офицеры часто очень чувствительны к вопросам чинов и протокола; 3) упрощению разговорного английского языка; 4) обеспечению того, чтобы во время своего пребывания иностранный офицер не подвергся оскорблениям или унижению в силу цвета своей кожи.

В другой части того же документа приводится список мест для посещений и осмотра, которые должны предлагаться иностранным офицерам, проходящим обучение в Соединенных Штатах: 1) необходимо представить иностранного военного слушателя местным властям в протокольной форме, что в то же время может дать ему представление о системе муниципального управления; 2) необходимо доставлять иностранных офицеров в столицу штата, представлять их губернатору, нанести визит в Верховный суд штата, а также в главное управление городской и сельской полиции; 3) следует ознакомить этих офицеров с системой политических партий и «легальной оппозиции», если это не вызовет каких-либо осложнений. Выполнение этого пункта оставляется поэтому на усмотрение командира базы; 4) необходимо сводить иностранных военных слушателей в редакцию местной газеты для того, чтобы продемонстрировать им, «как функционирует свободная печать»; 5) если они заинтересуются проблемами этнических меньшинств, то представить им «ответственных» лидеров таких групп; 6) если есть возможность, то сводить их на образцово-показательную ферму; 7) под названием «Мир избранных» в очень детализированной форме предлагаются четыре вида посещений: а) промышленные предприятия или местные филиалы крупных консорциумов; б) посещение банковских учреждений; в) посещение биржи («факт прямой покупки акции на нью-йоркской валютной бирже произведет, вне всякого сомнения, большое впечатление на посетителя»); г) посещение транспортных, железнодорожных, портовых и т. п. учреждений; 8) визиты в профсоюзы: только в том случае, если заинтересованный очень на этом настаивает и «если это целесообразно», и то во время посещения промышленных предприятий; 9) могут быть организованы посещения университетов и других учебных заведений при обязательном «подчеркивании, что их роль для нас состоит в том, чтобы учить и учиться, а не делать политику».

Рекомендуются также посещения образцовых жилых кварталов, мест исторического значения и военных памятников «для того, чтобы подчеркнуть то, как мы заботимся о сохранении в памяти военных аспектов истории Соединенных Штатов».

По традиции считается, что военные атташе — это специалисты по разведке, они перед тем, как занять свой пост за границей, должны пройти четырехмесячный курс обучения, в то время как на военные миссии возлагается подготовка «зависимых вооруженных сил» в стране, где они проходят службу. Это различие, отмечаемое в официальных документах, на деле весьма искусственное, поскольку «подготовка» влечет за собой необходимость получения разведывательной информации о политических воззрениях потенциальных учеников.

Зачастую эффективность деятельности членов военных миссий уменьшается в силу плохого знания языка страны пребывания и, следовательно, их предпочтения поддерживать контакты с другими американцами. На власти, ответственные за военные миссии, уже оказывалось давление с тем, чтобы улучшить подготовку военных миссионеров. В январе 1971 года один из экспертов «Рэнд Корпорейшн» заявил в комиссии конгресса, что решение проблемы заключается в том, чтобы дать им специальную подготовку, чтобы их «неизбежное вмешательство в политическую жизнь страны пребывания было бы процессом сознательным и обдуманным, руководимым компетентными военно-политическими аналитиками».

Действительно члены военных миссий (271 в 1959 году и более тысячи в начале 60-х годов) не имели достаточной подготовки для выполнения своих деликатных задач. Начиная с 1958 года был введен небольшой курс в четыре недели при Институте военных ассистентов в Арлингтон Тауэрсе, штат Вирджиния, где лекции читали отставные военные. Учебный план включал изучение истории, географии, экономики и политической структуры страны, куда предназначалось послать офицера, а также детальное изучение ее военных институтов. Этот краткий курс дополнялся специальным инструктажем, проводимым чиновниками государственного департамента и ЦРУ, о подлинных (следует сказать: секретных, не для публикации) целях правительства Соединенных Штатов в данной стране и о той роли, которую выполняют в этой стране различные американские секретные службы.

Обычный чин слушателя такого курса в Институте военных ассистентов — это подполковник. В учебном плане фигурируют также лекции о достоинствах капитализма и предполагаемых целях мирового коммунистического заговора и т. д. Текст этих лекций был подготовлен в результате совместной работы ФБР, ЦРУ и службы военной разведки.

Начиная с первой половины 60-х годов среди слушателей этих курсов распространяется брошюра под названием «Факты и цифры о Соединенных Штатах Америки», равно как и другой материал, подготовленный одним из чиновников Информационного агентства США, где разбирается «техника манипулирования» в среде высшего офицерства в стране, о которой идет речь, с личными данными о высшем командовании того рода войск, с которым придется работать офицеру.

Из трех родов войск сухопутные войска Соединенных Штатов больше всего заботятся о подготовке персонала для выполнения этой почти дипломатической работы. Это проявляется в организации массового изучения языков (уже в 1966 году 85 процентов состава специальных войск, расквартированных в Форт-Гулике, были двуязычными), а, кроме того, многим исследовательским центрам университетского уровня было поручено изучение вопросов новой техники «психокультурной манипуляции» в среде иностранцев[26]. «Программа подготовки специалистов для службы за границей» была разработана Институтом военных ассистентов к 1968 году. Она предназначалась для офицеров, имевших университетское образование и заметные способности к овладению языками. Курс длился от двух с половиной до четырех лет и заканчивался присвоением ученой степени магистра искусств. Как указывается в программе, окончившие ее будут работать «в разведке в качестве советников иностранных армий, экспертов по военной помощи или военных атташе». К 1970 году, согласно данным майского номера за 1970 год «Журнала вооруженных сил», ее закончили уже 500 офицеров.

Одновременно взамен Института военных ассистентов в Арлингтон Тауэрсе был создан новый институт военных ассистентов в Форт-Брэгге. Он дает краткосрочный, 20 недель, курс для всех офицеров, предназначенных для службы в военных миссиях. Его учебный план включает такие темы, как «Техника психологической войны», «Гражданское управление в зарубежных странах» и другие подобные им.

Как «Доклад Рокфеллера», так и подкомитет конгресса, занимавшийся изучением проблемы, рекомендовали сократить численность военных миссий и осуществить другие меры, с тем чтобы сделать менее заметной их подрывную работу, особенно в странах, где в известной степени имеются массовые антиамериканские настроения. Речь на деле идет единственно об изменениях формального характера; так, «Доклад Рокфеллера» рекомендует переменить название «Пакта о военной помощи» на «Программу безопасности для Западного полушария», исключив тем самым слово «помощь» с его патерналистским звучанием. В некоторых странах военные миссии называются «группами связи по обороне»; семантические вариации призваны придать «слабую видимость» механизму обработки.

Другая не менее интересная рекомендация — покончить с практикой, когда американская военная миссия располагается в самом министерстве обороны страны — получателя помощи, поскольку это вызывает справедливые нарекания и протесты со стороны прогрессивных и националистических сил.

В отношении истинной эффективности всех изученных программ идеологической обработки судить, помимо чисто прагматических выводов, весьма затруднительно. Как и во всяком серьезном исследовании, здесь необходимо было бы иметь «группу контроля» в странах, которые не подвергались американской обработке, для того, чтобы сравнить политические позиции военных этих стран с теми, которые стали объектом массового проникновения империалистической идеологии.

Правда, имеется работа одного специалиста, согласно которой наблюдается заметный рост антинародных и антиконституционных государственных переворотов в тех странах, где больший процент офицерства прошел подготовку в Соединенных Штатах[27].

Другой автор отмечает, что, создав новую группу понятий и новое определение того, что представляет собой понятие «национальный интерес» для каждой страны, «Пакты о военной помощи» «превратили офицерство вооруженных сил многих якобы свободных и суверенных стран в послушное орудие на службе интересов Соединенных Штатов». В одной из работ, написанной в середине 1971 года, пророчески отмечалось, что «будущая судьба свободно избранного правительства Сальвадора Альенде будет окончательным доказательством эффективности программы, поскольку нет сомнения в том, что Вашингтон попытается содействовать правому военному перевороту в стране». И с ясным предвидением будущего добавляет: «Этот вид переворотов в целом направлен на то, чтобы обеспечить приоритет прибылям иностранных капиталовложений. Во внутреннем плане они означают жестокое сокращение покупательной способности трудящихся классов, объявление вне закона марксистских партий, запрещение профсоюзов и левых организаций, предоставление капиталу различного рода льгот и первоначальные демагогические обещания реформ, проведения выборов и т. д.».

Другие исследователи отмечают, что в общих чертах оптимальные условия для успеха военного вмешательства со стороны Соединенных Штатов созданы тем, что: 1) офицерство социально идентифицируется со средними классами и мелкой буржуазией; 2) мобилизация трудящихся масс ставит под угрозу интересы иностранных монополий, что одновременно представляет угрозу и привилегиям средних слоев и мелкой буржуазии; 3) профессиональные навыки внутри самих вооруженных сил еще более поднимают роль «приказа», чинопочитания и т. д.; 4) широко применяется идеологическая обработка вооруженных сил в антимарксистском духе.

«Промывание мозгов» в антикоммунистическом духе, получаемое в Соединенных Штатах, еще более усиливает значение подобных факторов. Другим элементом, усиливающим эти факторы, является упор в процессе этой обработки на то, чтобы тесно увязать понятие «капитализм» (или «свободное предпринимательство») с понятием «свободы».

Все эти факторы проявились в 1973 году в вооруженных силах Чили. Вышеназванный автор добавляет, что «порой в качестве катализатора правого переворота необходим только сигнал одобрения со стороны военных миссий или военных атташе». Мы не знаем, было ли это именно так в Чили, хотя передвижения американского посла Натаниэла Дэвиса и доверенных лиц Вашингтона, таких, как бывший президент Эдуардо Фрей, кажутся очень подозрительными.

Еще одна последняя деталь, завершающая картину. Надо помнить о том, что пропагандистская программа Пентагона была полностью завершена и систематизирована на всех уровнях сразу же после 1966 года и что с 1965 года количественно возрастает тенденция направлять офицеров в Соединенные Штаты вместо того, чтобы вести их техническое обучение в самих странах.

Ввиду совпадения обоих факторов по времени, влияние программы на политические позиции офицерства должно было, согласно утверждениям одного из специалистов, проявиться особенно глубоко начиная примерно с 1972–1974 годов. Мы не знаем, из каких подсчетов исходил автор, указывая на это время в работе, опубликованной в 1970 году, но в отношении Чили он попал прямо в цель.