XIII

Съ этого дня для Матвѣева началась новая жизнь. Онъ вышелъ изъ своего забытья, камень не давилъ его больше. Онъ продолжалъ сильно тосковать по женѣ, то и дѣло возвращался къ ней мыслью; но въ минуты, когда тоска и горе одолѣвали онъ шелъ къ «маленькой Машѣ», и ребенокъ давалъ ему такую отраду, что тоска и горо ослабѣвали, затихали.

Маленькая Маша сдѣлалась единственнымъ живымъ интересомъ, смысломъ его жизни. Онъ пересталъ бывать въ обществѣ, никто не видалъ его въ театрахъ, да и нигдѣ не видалъ. Окончивъ служебныя занятія, онъ возвращался домой, и когда Маша не спала, онъ возился съ нею; когда она засыпала, онъ уходилъ въ сосѣднюю комнату и брался за книгу, то и дѣло отрываясь отъ чтенія и прислушиваясь.

Хозяйствомъ его въ то время управляла пожилая нѣмка, рекомендованная Анной Степановной. Но эту нѣмку онъ почти не видалъ. Лучшими его друзьями были теперь кормилица и старая няня, взятая тоже по рекомендаціи Анны Степановны.

Эти двѣ женщины ходили за Машей, любили Машу и между ними и бариномъ не могло не установиться близости, такъ какъ интересы у всѣхъ ихъ были общіе. И кормилица, и няня теперь души не чаяли въ баринѣ. Проснется онъ утромъ и звонитъ, а черезъ нѣсколько секундъ ужъ слышитъ за дверью старушечій голосъ:

— Вотъ и нашъ папочка проснулись… а Машенька давно дожидается… Постучи, матушка, въ дверь ручкой, скажи: папочка, можно къ вамъ?

— Можно, няня, можно, давайте ее сюда!

Толстая маленькая старушка съ огромной бородавкой возлѣ носа, вноситъ Машу, которая подпрыгиваетъ у нея на рукахъ, барабанитъ ее по круглому животу крохотными пухленькими ножками и, вытянувъ впередъ рученку съ отставленнымъ указательнымъ пальчикомъ, усиленно и напряженно хочетъ что-то сказать, что-то объяснить очень интересное и важное:

— А… а… а!.. бу… за!..

— А у насъ, скажи, папочка, зубочекъ новый за ночь вышелъ! — радостно говоритъ няня.

— Гдѣ? гдѣ? Покажите!

Онъ беретъ на руки Машу, цѣлуетъ ее, хочетъ разжать ей ротикъ. Но она не дается, ежится, хитро такъ смотритъ.

Загрузка...