Вор Времени

Чи схватился за кабель и переместил свободную руку, чтобы выпрямиться. Он нащупал ткань под пальцами. И кнопка. И твердые кости и холодная кожа запястья. Он отпрянул от него.

Фигура лежала лицом вниз, головой вверх по склону, в глубокой тьме, отбрасываемой можжевельником, - его левая рука тянулась к кабелю. Чи увидел мужчину. Он присел на корточки, сдерживая шок. А когда его контролировали, он наклонился вперед и пощупал запястье.

Мертв. Мертвый достаточно долго, чтобы окоченеть. Он низко склонился над трупом и включил вспышку. Это был не Гвозди. Это был навахо. Коротко остриженный молодой человек в синей клетчатой ​​рубашке с двумя пятнами на спине. Чи осторожно коснулся одного из них пальцем. Жесткий. Засохшая кровь. По всей видимости, в мужчину дважды стреляли. Посередине спины и чуть выше бедра.

Чи выключил свет. Он подумал о парящем поблизости призраке навахо. Он отвернулся от этого. Чинди был там, олицетворяя все зло в существе мертвого человека. Но в темноте о чинди не думали. Где был Гвоздь? Скорее всего, в нескольких часах езды отсюда. Но почему он ушел из грузовика? Этого навахо, должно быть, видели с Гвоздями, когда они украли экскаватор. Может быть, навахо был за рулем грузовика, Гвоздь приехал на своей машине. Странно, но возможно.

Чи осторожно прошел несколько оставшихся ярдов до подножия холма. Здесь было темно, лунный свет заслонял возвышенность. Отраженного света ровно столько, чтобы направлять его ноги. «Падение из воров», - подумал Чи. Драка. Гвозди вытаскивает пистолет. Навахо бежит. Гвозди стреляет в него. Он не верил, что Гвозди все еще будут

здесь или где-нибудь поблизости. Но он шел осторожно.

Тем не менее, он чуть не споткнулся о сумку, прежде чем увидел ее. Это был черный пластик, из тех, что продаются в маленьких коробках по дюжине для мусорных корзин. Чи раскрутил проволоку, которой крепился ее верх, и пощупал внутри. Фрагменты глиняной посуды, как он и ожидал. Между ним и экскаватором-погрузчиком скопилось еще больше таких сумок. Чи прошел мимо них, чтобы посмотреть на машину.

Его отключили, и лопата была зажата высоко над траншеей, которую она выкапывала в невысоком, поросшем кустарником холме. Вдоль раскопа была разбросана куча плоских камней. Когда-то они, должно быть, образовали стену поселения анасази. Он не заметил костей, пока не включил вспышку.

Они были повсюду. Лопатка, бедренная кость, часть черепа, ребра, четыре или пять соединенных позвонков, часть стопы, нижняя челюсть.

Джим Чи был современным человеком, построенным на традиционных навахо. Это было просто слишком много смерти. Слишком много призраков потревожили. Он попятился от раскопок, все еще включив фонарик, и больше не был осторожен. Он хотел только уйти отсюда. В солнечный свет. В очищающее тепло потовой ванны. Быть окруженным исцеляющими звуками церемониала Призрачного пути. Он начал подниматься по склону, подтягиваясь за трос.

Паника отступила. Сначала он проверит кабину с обратной лопатой. Он подбежал к нему, ориентируясь на вспышку. Он проверил металлическую табличку с серийным номером и номер дорожного управления навахо, нарисованный на ее стороне. Затем он зажег свет в кабину.

Там сидел мужчина, прислонившись боком к противоположной двери, и его открытые глаза светились белым во вспышке Чи. Левая сторона его лица была черной от крови. Но Чи видел его усы и лицо достаточно, чтобы понять, что он нашел Джо Нейлза.

Глава шестая

Ť ^ ť

LEAPHORN вернулся домой в Window Rock после полуночи. Он не позаботился включить свет. Он пил из сложенных ладонями в ванной и сложил одежду на прикроватном кресле (где Эмма так часто сидела, чтобы читать или вязать, делая тысячи мелких вещей, которые делала Эмма). Он повернул кровать на девяносто градусов, чтобы утром его глаза открылись, потрясенные другим видом. Это разрушило его давнюю привычку - автоматическую мысль наяву: «Где Эмма?» и что потом. Он перешел со своей стороны кровати на кровать Эммы, что устранило некогда счастливую привычку тянуться к ней, когда он засыпает.

Теперь он лежал на спине, чувствуя расслабление усталых мускулов, думая о еде в холодильнике Элеоноры Фридман-Бернал, переходя от этого к ее договоренности с Накаи об осмотре предоставленных горшков и от этого к записной книжке, которую описал Накаи. Он не заметил в ее квартире карманного кожаного блокнота - но тогда он мог быть почти где угодно в комнате. Тэтчер не проводила настоящих поисков. На долгом пути домой через Шахматную доску от Уэрфано Меса он подумал, почему Эллиот не упомянул, что Фридман послал его к Накаи и забрать горшок. Эта неудачная миссия, должно быть, показалась Эллиоту странной. Почему бы не упомянуть об этом? Прежде чем Липхорн смог прийти к какому-либо заключению, он заснул, и было утро.

Он принял душ, осмотрел свое лицо, решил, что может еще несколько дней не бриться, приготовил себе завтрак из сосисок и яичницы - нарушив свою диету с тем же чувством вины, которое он всегда испытывал, когда Эмма уезжала навещать свою семью. Он прочитал почту, которую принесла ему суббота, и Gallup Independent. Он включил телевизор, снова выключил его, остановился у окна, глядя в осеннее утро. Безветренный. Безоблачно. Тихо, если не считать грузовика, катящегося по 3-му маршруту навахо. В воскресенье в маленьком городке Винд-Рок был выходной. Лиафорн заметил, что стекло было пыльным - состояние, в котором Эмма никогда не мирилась. Он достал из ящика носовой платок и отполировал стекло. Остальные окна он отполировал. Внезапно он подошел к телефону и позвонил в каньон Чако.

До недавнего времени телефонные переговоры между внешним миром и Чако осуществлялись через телефонную линию компании связи навахо. С северо-востока Краунпойнт трос бродил по холмистым лугам, прикрепляясь в основном к столбам забора и опираясь на собственные опоры только тогда, когда не было забора, идущего в правильном направлении. Эта система подвергала телефонную связь тем же опасностям, что и забор ранчо, на котором она находилась. Порыв перекати-поля, зимние метели, сухая гниль, блуждающий скот сломали и заборы, и коммуникации. Когда он работал, голоса иногда имели тенденцию затихать и затихать со скоростью ветра. Но недавно эту систему модернизировали. Звонки теперь направлялись на двести миль на восток в Санта-Фе, затем передавались на спутник и ретранслировались на приемную тарелку в Чако. Система космической эры, как и Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства, сделавшая это возможным, часто не работала. Когда он вообще работал, голоса начали

исчезать и появляться со скоростью ветра. Сегодняшний день не стал исключением.

Ответил женский голос, сначала сильный, затем ускользнувший в космос. Нет, Боба Луны не было. Бесполезно звонить по его номеру, потому что она видела, как он уезжает, и не видела, как он вернулся.

Как насчет Макси Дэвиса?

Одну минуту. Возможно, она еще не встала. В конце концов, это было раннее воскресное утро.

Макси Дэвис встал. 'ВОЗ?' спросила она. 'Мне жаль. Я тебя почти не слышу.

Липхорн прекрасно слышал Макси Дэвис - как будто она стояла рядом с ним. - Лиафорн, - повторил он. «Полицейский навахо, который был там пару дней назад».

'Ой. Вы ее нашли?

«Не повезло, - сказал Лиафорн. «Вы помните, она использовала маленький блокнот в кожаном переплете? Наверное, в кармане рубашки?

'Блокнот? Да уж. Я запомню это. Она всегда им пользовалась, когда работала ».

«Знаешь, где она его хранит? Когда это не с ней?

'Без понятия. Наверное, где-нибудь в ящике.

- Вы давно ее знаете?

«Время от времени, да. Поскольку мы были аспирантами ».

- А как насчет доктора Эллиота?

Макси Дэвис засмеялся. «Мы вроде как команда, я думаю, вы бы сказали». А затем, возможно, решив, что Лиафорн неправильно поймет, добавил: «Профессионально. Мы двое пишем библию на анасази ». И снова звук постепенно затухает. «После Рэндалла Эллиота и меня больше нет нужды в исследованиях Анасази».

- Не Фридман-Бернал? Она не причастна к этому?

«Другое поле», - сказал Дэвис. «Она керамика. Мы люди. Она горшки.

Они с Эммой решили установить телефон на кухне. Повесить на стену рядом с холодильником. Стоя там, слушая Макси Дэвис, Лиапхорн осмотрел комнату. Это было аккуратно. Никакой посуды, грязной или какой-либо другой, не было видно. Окна чистые, раковина чистая, пол чистый. Лиафорн наклонился вперед, чтобы на всю длину дотянуться шнур телефонной трубки, и сорвал салфетку со спинки стула. Он использовал его, пока ел яйца. Он прижал трубку плечом к уху и сложил ее.

«Я собираюсь вернуться туда», - сказал он. «Я хочу поговорить с вами. И Эллиоту, если он там.

«Сомневаюсь, - сказал Макси Дэвис. «По воскресеньям он обычно в поле».

Но Эллиот был там, прислонившись к опоре крыльца, и наблюдал за Липхорном, который припарковал свой пикап во дворе квартиры.

- Да ладно, - сказал Эллиот, почти правильно произнеся приветствие навахо. «Не знал, что по воскресеньям работают полицейские».

«Они не говорят тебе этого, когда вербуют тебя, - сказал Лиафорн, - но это случается время от времени».

В дверях появилась Макси Дэвис. На ней была свободная синяя футболка, украшенная фигурой, скопированной с петроглифа. Короткие темные волосы падали ей на лицо. Она выглядела женственной, умной и красивой.

«Держу пари, я знаю, где она хранит эту записную книжку, - сказал Дэвис. - У тебя еще есть ключ?

Лиафорн покачал головой. «Я возьму один из штаб-квартиры». Или, подумал он, в противном случае было бы достаточно просто попасть в квартиру. Он заметил это, когда Тэтчер отперла дверь.

- Луны нет, - сказал Эллиот. «Мы можем войти через дверь патио».

Эллиот справился с этим длинным лезвием перочинного ножа, просто вставив лезвие внутрь и подняв защелку.

«Кое-что изучается в аспирантуре», - сказал он.

Или в центрах содержания под стражей для несовершеннолетних, подумал Липхорн. Он задавался вопросом, был ли Эллиот когда-нибудь в одном из них. Это казалось маловероятным. Тюрьма социально неприемлема для мальчиков подготовительной школы. Все выглядело точно так же, как было, когда он был здесь с Тэтчер - тот же спертый воздух, та же пыль, ящики с горшками, беспорядок. Тэтчер исследовал его в поисках доказательств того, что доктор Элеонора Фридман-Бернал нарушила Федеральный закон о древностях. Теперь Лиафорн намеревался обыскать его по-своему, ища саму женщину.

«Элли хранила сумочку в шкафу», - сказала Макси Дэвис. Она открыла нижний ящик. 'Здесь. И я помню, как она уронила туда блокнот, когда пришла с работы ».

Дэвис достал кошелек и передал его Липхорну. Это была бежевая кожа. Он выглядел новым и дорогим. Лиафорн расстегнул его, проверил помаду, маленькие флаконы, упаковку жевательной резинки без сахара, тамс, ножницы, всякую всячину. Не маленький кожаный блокнот. У Эммы было три кошелька - очень маленькая, очень хорошая и поношенная, используемая в повседневном мире покупок.

- У нее был другой кошелек? - сказал Лиафорн, делая это наполовину вопросом.

Дэвис кивнул. "Это был ее хороший". Она заглянула в ящик. 'Не здесь.'

Легкое разочарование Лиафорна из-за того, что он не нашел записную книжку, было компенсировано легким удивлением. Пропал не тот кошелек. Фридман-Бернал не взяла с собой социальную сумочку на выходные. Она взяла свой рабочий кошелек.

«Я хочу провести грубую инвентаризацию», - сказал Лиапхорн. «Я буду полагаться на вашу память. Посмотрим, сможем ли мы определить, что она взяла с собой.

Он ожидал от Макси Дэвиса и Эллиота заявлений об отказе от ответственности, о которых они действительно мало что знали.

Гардероб Элли или вещи Элли. Но через час у них был приблизительный список на обратной стороне конверта. Элли не взяла чемодана. Она взяла небольшую парусиновую спортивную сумку. Наверное, она не делала косметики или косметики. Юбки не хватало. Без платья. На ней были только джинсы и хлопковая рубашка с длинными рукавами.

Макси Дэвис сидела на кровати, задумчиво рассматривая свои записи. «Нет никакого способа узнать о носках, нижнем белье или подобных вещах. Но не думаю, что она взяла пижамы ». Она указала на комод. - Там старая синяя пара, которую я видел на ней, и какой-то изношенный клетчатый комплект, и модная новая пара. Шелк ». Дэвис посмотрел на него, проверяя, насколько Липхорн понимает такие вещи. «Для компании», - объяснила она. «Я сомневаюсь, что у нее будет четвертый набор или все равно принесет его сюда».

- Хорошо, - сказал Лиафорн. - У нее был спальник?

«Ага, - сказал Дэвис. 'Конечно.' Она перебрала вещи на полке в шкафу. «Это тоже ушло», - сказала она.

- Значит, она ночевала в кемпинге, - сказал Лиафорн. 'Спать вне дома. Наверное, ничего социального. Наверное, работает. С кем она работала?

- На самом деле никто, - сказал Эллиот. «Это был проект одной женщины. Она работала одна ».

«Давай устроимся где-нибудь и поговорим об этом», - сказал Лиафорн.

Они поселились в гостиной. Липхорн сидела на краю дивана, который выглядел и чувствовался так, как будто он складывался наружу в кровать, Дэвис и Эллиот сидели на мягком диване по низкой цене в офисе закупок Park Service. Многое из того, что слышал Липхорн, он уже знал из своих собственных исследований целую жизнь назад в штате Аризона. Он подумал о том, чтобы рассказать обоим о своей степени магистра, но отказался от этого. Время, которое можно было сэкономить, теперь не имело для Лиафорна значения. А иногда можно добиться чего-то, если покажется, что ты знаешь меньше, чем ты. И поэтому Липхорн терпеливо выслушивал основные материалы, в основном от Дэвиса, о том, как культура анасази возникла на плато Колорадо, почти наверняка это результат небольших разрозненных семей охотников и сборщиков семян, которые жили в ямах и каким-то образом научились делать корзины, а затем - основы сельского хозяйства, а затем - как орошать посевы, контролируя сток дождя, и - вероятно, в процессе конопачивания корзин высушенной на огне грязью, чтобы сделать их водонепроницаемыми - как делать керамику.

«Важный культурный прорыв», - вставил Эллиот. 'Улучшенные возможности хранения. Открыл дверь в искусство ». Он посмеялся. «Кроме того, антропология дала нечто более прочное, чем корзины для охоты, измерения, изучения и прочего. Но вы уже много знаете об этом, не так ли?

'Почему ты это сказал?' Лиафорн никогда не позволял субъекту отвлекать себя от роли дознавателя, если только Лиафорн не хотел, чтобы его перевели.

«Потому что вы не задаете никаких вопросов», - сказал Эллиот. «Макси не всегда совершенно ясна. Либо вас не интересует эта предыстория, либо вы ее уже знаете ».

«Я кое-что знаю об этом, - сказал Лиафорн. - Вы сказали, что Фридман интересовался керамикой. Видимо, ее больше всего интересовал один вид горшков. Горшки с рифленым покрытием. Возможно, какие-то другие показательные подробности. Правильно?'

«Элли думала, что она опознала одного конкретного гончара», - сказал Эллиот. «Отличительный индивидуальный подход».

Лиафорн ничего не сказал. Звучало несколько интересно. Но - даже с учетом пристального интереса антропологов к культуре анасази и ее загадочной судьбе - это не казалось очень важным. Выражение его лица сказало Эллиоту, о чем он думал.

«Один гончар. Мертвых, наверное, семьсот пятьдесят лет. Эллиот поставил ботинки на потрепанный журнальный столик. «Так в чем же дело? Дело в том, что Элли знает, где он жил. Там, в BC57, напротив реки Пуэбло-Бонито, потому что она обнаружила, что многие его горшки сломаны в процессе изготовления. Должно быть, там, где он работал ...

«Она», - сказал Макси Дэвис. «Где она работала».

«Хорошо, она». Эллиот покачал головой, восстанавливая цепочку мыслей, не показывая признаков раздражения. «Это часть их игры, - подумал Лиафорн. Ботинки Эллиота были пыльными, покрытыми шрамами, на плоской подошве, практичными. Мягкая коричневая кожа, идеально подогнанная, очень дорогая.

Дэвис наклонился вперед, желая, чтобы Липхорн понял это. «Никто раньше не находил способа связать горшок с человеком, который его сделал - не раньше, чем Элли начала замечать эту странную технику, повторяющуюся во многих горшках BC57. Она уже заметила это в паре других из других мест - и теперь она нашла источник. Откуда они взялись. И ей повезло в другом. Этот гончар был не только плодовитым, но и хорошим. Ее горшки менялись. Элли выследила одного из них до руин Лосося на берегу Сан-Хуана, и она думает, что один из них произошел из захоронения возле руин Белого дома в Каньон-де-Шелли, и ...

Если у Эллиота и были какие-то возражения против того, чтобы Макси Дэвис завладел его историей, то на его лице это не отражалось. Но теперь он сказал: «Переходим к важному пункту».

Макси посмотрела на него. «Что ж, она не уверена в этом», - сказала она.

«Может быть, нет, но этот объект BC57 был одним из последних построенных - незадолго до того, как все исчезли. Они датировали балку крыши 1292 годом, а часть древесного угля в том, что могло быть огнем в печи - 1298 годом. Так что она работала примерно в то время, когда они выключили здесь свет и ушли. И Элли начинает думать, что она сможет определить, куда она пошла ».

«Это действительно большое дело». Дэвис замахала руками. «Куда делись анасази? Большая огромная тайна, о которой пишут все авторы журналов ».

«Среди нескольких других серьезных вопросов, - сказал Эллиот. Например, почему они строили дороги, когда у них не было колес, или вьючных животных, и почему они уехали, и почему они вообще жили в этом месте с таким чертовски маленьким деревом, или водой, или хорошей землей, и ... Эллиот пожал плечами. «Чем больше мы узнаем, тем больше удивляемся».

«Этот мужчина, который выходил навестить ее через неделю после ее исчезновения, вы знаете, кем он был?»

- Леман, - сказал Дэвис. 'Он пришел.' Она печально улыбнулась. - Это очень обидно. Он приехал в среду, а вечером во вторник шел дождь, и вы знаете, как обстоят дела на этой дороге ».

- И он… - начал спрашивать Липхорн.

«Он самый лучший в поле Элли», - сказал Эллиот. «Думаю, он был председателем ее диссертационного комитета, когда она получила докторскую степень в Мэдисоне. Сейчас он профессор Университета Нью-Мексико. Две или три книги по эволюции керамики мимбров, хохокам и анасази. Лучший гуру в области керамики ».

«Элли - эквивалент нашего Деванти», - сказал Дэвис. «Ей довольно хорошо пришлось убедить Lehman, что она знает, о чем говорит. Как и в случае миграции, нам с Эллиотом приходится иметь дело с нашим главным боссом ».

- Доктор Делберт Деванти, - сказал Эллиот. «Арканзасский ответ Эйнштейну». Тон был сардоническим.

«Он кое-что доказал», - ровным голосом сказала Макси Дэвис. «Даже если он не поступил в Академию Филлипса в Эксетере или в Принстон».

Наступила тишина. Длинное красивое лицо Эллиота сделалось жестким и пустым. Макси взглянула на него. Во взгляде Лиафорн прочитал… что? Гнев? Злоба? Она повернулась к Лиафорну. - Обратите внимание на высокомерное презрение голубых кровей к плебеям. Деванти определенно является плебеем. Похоже на кукурузную лепешку.

«И часто ошибается», - сказал Эллиот.

Дэвис засмеялся. «Вот это», - сказала она.

«Но вы даете людям право ошибаться, если они вышли из хлопкового поля», - сказал Эллиот. Его голос звучал нормально или почти нормально, но Лиафорн видел напряжение в линии его подбородка.

- Скорее оправдание, - мягко сказала Макси. «Может, он что-то упустил, пока работал по ночам, чтобы прокормить семью. Никаких наставников, которые бы копались в библиотеке ».

На это Рэндалл Эллиот ничего не ответил. Лиафорн смотрел. Куда приведет это напряжение? Видимо, никуда. Макси больше нечего было сказать.

- Вы двое работаете в команде, - сказал Лиафорн. 'Это так?'

«Более или менее, - сказал Дэвис. «У нас общие интересы в Анасази».

'Например как?' - спросил Лиафорн.

'Это трудно. На самом деле это включает в себя экономику продуктов питания, допустимое питание, размер населения и тому подобное, и вы тратите гораздо больше времени на программирование статистических прогнозов на компьютере, чем на копание в поле. Действительно скучные вещи, если только ты не достаточно странный, чтобы им заниматься. Она улыбнулась Лиафорну. Улыбка такого ослепительного очарования, что однажды она его уничтожила бы.

«А Рэндалл здесь, - добавила она, - делает нечто гораздо более драматичное». Она ткнула его локтем - жест, который почти сделал то, что она говорила, просто поддразниванием. «Он совершает революцию в физической антропологии. Он находит способ раз и навсегда разгадать тайну того, что случилось с этими людьми ».

- Исследования населения, - тихо сказал Эллиот. «Включает миграции и генетику».

«Переписывает все книги, если это сработает», - сказала Макси Дэвис, улыбаясь Липхорну. «Эллиоты не тратят время на мелочи. На флоте они адмиралы. В университетах они президенты. В политике они сенаторы. Когда вы начинаете с вершины, вы должны стремиться высоко. Или все разочарованы ».

Лиафорну было неудобно. «Это будет проблемой», - сказал он.

«Но у меня не было такого, - сказал Макси Дэвис. «Я белый мусор».

«Макси никогда не устает напоминать мне серебряную ложку в моей кроватке», - сказал Эллиот, подавляя ухмылку. «Но это не имеет ничего общего с поиском Элли».

- Но ты прав, - сказал Лиафорн. Доктор Фридман не пропустил бы эту встречу с Lehman без уважительной причины ».

«Черт, нет», - сказала Макси. - Вот что я сказал тому идиоту в офисе шерифа.

«Вы знаете, зачем он приехал? Конкретно.

«Она собиралась познакомить его со всем, - сказал Эллиот.

«Она собиралась поразить его разорвавшейся бомбой», - сказал Макси. «Я так думаю. Думаю, она наконец собрала все воедино.

Что-то было в выражении лица Эллиота. Может скептицизм. Или неодобрение. Но Дэвис был полон энтузиазма.

'Что она тебе сказала?'

'Ничего

, правда. Но я просто чувствовал это. Все наладилось. Но она не сказала бы много ».

«Это нетрадиционно, - сказал Эллиот. «Не среди нас, ученых».

Лифхорн обнаружил, что его не меньше интересует то, что происходит с Эллиотом, как и суть разговора. Тон Эллиота теперь был слегка насмешливым. Дэвис тоже это заметил. Она посмотрела на Эллиота, а затем снова на Лиафорна, обращаясь напрямую к нему.

«Это правда, - сказала она. «Прежде чем хвастаться, надо чем-то похвастаться».

Она сказала это тихим голосом, не глядя на Эллиота, но лицо Эллиота покраснело.

«Ты думаешь, она нашла что-то важное», - сказал Лиафорн. - Она ничего тебе не сказала, но что-то заставило тебя так подумать. Что-то конкретное. Вы думаете, что это было?

Дэвис откинулся на кушетке. Она зажала нижнюю губу зубами. Она легонько положила руку на бедро Эллиота. Она думала.

«Элли была взволнована», - сказала она. «Тоже счастлив. На неделю, может, чуть дольше, прежде чем она уйдет. Она встала с дивана и прошла мимо Лиафорна в спальню. «Бесконечная грация, - подумал Лиафорн.

- Она была в Юте. Я помню это. Блефу, и мексиканской шляпе, и… - Ее голос из спальни был невнятным.

- Монтесума-Крик? - спросил Лиафорн.

«Да, вся эта территория на южной окраине штата Юта. А когда она вернулась, - Дэвис вышел из спальни, неся коробку с кофе Folgers, - у нее были все эти черепки. Она поставила коробку на журнальный столик. - Думаю, те же самые. По крайней мере, я помню, что это была эта коробка ».

В ящике находилось то, что, по мнению Лиафорна, состояло из пятидесяти фрагментов горшков, некоторые из которых были большими, а некоторые не более дюйма в диаметре.

Лиафорн перебрал их, не ища ничего особенного, но заметил, что все они были красновато-коричневыми и все имели волнистый узор.

- Думаю, это ее гончар, - сказал Лиафорн. «Она сказала, где она их взяла?»

«Из« Вора времени », - сказал Эллиот. «От охотника за горшками».

«Она этого не говорила, - сказал Дэвис.

Она отправилась в Блафф искать охотников за горшком. Чтобы увидеть, что они нашли. Она вам это сказала.

- Кого она сказала? - спросил Лиафорн. Здесь могло быть объяснение того, как она исчезла. Если бы она имела дело напрямую с охотником за горшками, у него, возможно, были бы сомнения. Могли подумать, что он продал ее доказательства, которые посадят его в тюрьму. Мог бы убить ее, когда она вернется за новым.

«Она не называла никаких имен, - сказал Дэвис.

«Вряд ли необходимо, - сказал Эллиот. - В поисках охотников за марихуаной в районе Блаффа ты пойдешь к старику Хоку. Или один из его друзей. Или наемные работники ».

«Блеф, - подумал Лиафорн. Может, он пойдет туда и поговорит с Хоуком. Это должен быть тот же Хоук. Выживший отец утонувшего убийцы. Воспоминания нахлынули обратно. Такая трагедия глубоко вживается в мозг.

«Возможно, вам нужно знать кое-что еще, - сказал Дэвис. «У Элли был пистолет».

Лиафорн ждал.

«Она хранила его в одном ящике с сумочкой».

«Этого там не было, - сказал Лиафорн.

Нет. Это не так, - сказал Дэвис. - Думаю, она взяла его с собой.

«Да, - подумал Лиафорн. Он пойдет в Блафф и поговорит с Хоуком. Насколько Лиафорн его запомнил, он был очень необычным человеком.

Глава седьмая

Ť ^ ť

ДЖИМ ЧИ сидел на краю своей койки, протирал глаза костяшками пальцев, откашлялся и задумался о беспокойстве, которое мешало ему спать. Слишком много смерти. На нарушенной земле было слишком много костей. Он отбросил эту мысль. Было ли достаточно воды в баке его маленького алюминиевого трейлера, чтобы позволить себе душ? Возможно, ответ был. Но это была не новая проблема. Чи давно разработал метод минимизации его воздействия. Он наполнил свой кофейник готовым к работе. Он наполнил стакан для питья в качестве резерва для чистки зубов и горчичную банку для потовой ванны, которую собирался принять.

Чи спустился по берегу реки с банкой, бумажным стаканчиком и брезентом. Во время ванны в ивах у Сан-Хуана он собрал достаточно коряги, чтобы нагреть камни, наполнил чашу чистым сухим песком, зажег огонь и сел, скрестив ноги, ждал и думал. Бесполезно думать о Джанет Пит - эта встреча представляла собой унижение, которого нельзя ни избежать, ни преуменьшить. Как бы он ни думал, цена составила бы 900 долларов плюс презрение Джанет Пит. Вместо прошлой ночи он подумал о двух телах, которые были сфотографированы и загружены в полицейский фургон депутатами округа Сан-Хуан. Он подумал о горшках, тщательно завернутых в газеты в мешках для мусора.

Когда камни стали достаточно горячими и огонь сгорел дотла, он накрыл каркас ванны брезентом и скользнул под него. Он присел на корточки, распевая песни для потовой ванны, которым Святой Народ учил первые кланы, песни, призванные вывести из тела заражение и болезнь. Он наслаждался сухим жаром, ощущая расслабление мускулов, пот сочился с его кожи, стекал за уши, стекал по спине, мокрый по бокам. Он налил себе в руку горсть воды из кувшина и брызнул на камни, охватив себя паром. Он глубоко вдохнул этот горячий туман, почувствовал, как его тело залито влагой. Теперь у него кружилась голова, он был свободен. Беспокойство о костях и бьюиках исчезло в горячей тьме. Вместо работы легких Чи сознавал открытые поры, гибкие мускулы и свое крепкое здоровье. Вот его хозро - его гармония с тем, что его окружает.

Когда он откинул брезент и вынырнул, розовый от тепла тела и струящегося пота, он почувствовал легкость головы, легкость ног, вообще замечательно. Он потер себя собранным песком, снова забрался в трейлер и принял душ. Чи добавил к привычной бережливости жителей пустыни к воде особую осторожность, которую те, кто живет в трейлерах, заново учатся каждый раз, когда покрываются пеной и обнаруживают, что в резервуаре ничего не осталось. Он намылил небольшой участок, сполоснул его, затем намылил еще один, торопясь запахом своего настойчивого кофе. Его гены навахо избавили его от необходимости снова бриться, наверное, на неделю, но он все равно побрился. Это был способ отсрочить неизбежное.

Это было отложено еще немного из-за отсутствия телефона в трейлере Чи. Он воспользовался телефоном-автоматом рядом с круглосуточным магазином на шоссе. Джанет Пита не было в офисе. Может быть, сказала портье, она спустилась в здание юстиции, в полицейский участок. Она беспокоилась о своей новой машине. Чи набрал номер. Три обратных сообщения для него, два от Джанет Пит из ДНК, племенной юридической службы, одно от лейтенанта Лифорна. Липхорн только что позвонил и поговорил с капитаном Ларго. Затем капитан оставил Чи сообщение, чтобы он позвонил Лифхорну на его домашний номер в Window Rock после 18:00. Пит оставил какие-нибудь сообщения? Да, во время последнего звонка, который она сказала, чтобы сказать ему, что хочет забрать свою машину.

Чи позвонил на домашний номер Пита. Он нервно постучал пальцами, когда зазвонил телефон. Раздался щелчок.

«Извини, я не могу сейчас подойти к телефону», - сказал голос Пита. «Если вы оставите сообщение после того, как прозвучит сигнал, я позвоню вам».

Чи прислушался к звуку и последовавшей за ним тишине. Он не смог придумать ничего разумного и повесил трубку. Затем он поехал в гараж Цо. Конечно, ущерб был не таким серьезным, как он помнил.

Ущерб был именно таким, как он помнил. Автомобиль присел на буксирную тележку Цо, обесцвеченный пылью, переднее колесо гротескно смещено, краска соскребана с крыла, маленькие зажимы, которые когда-то держали любимую хромированную полоску Джанет Пит, ничего не держали. Небольшая вмятина в двери. Большая вмятина, окаймляющая голубовато-голубую окраску заднего крыла. Выглядит искалеченным и грязным.

«Не так уж и страшно», - сказал Цо. «От девяти пятидесяти до одиннадцати сотен долларов, и так хорошо, как было. Но ей действительно следует исправить все те проблемы, которые возникли, когда вы впервые въехали в нее. Цо вытирал жир с рук жестом, который напомнил Чи о жадном ожидании. «Резкие тормоза, слабое рулевое управление и все такое».

«Мне понадобится кредит, - сказал Чи.

Цо подумал об этом, его лицо было полно воспоминаний о долгах, нарушенных дружеских отношений. Мысли Чи о Цо, всегда теплые, начали охлаждаться. Пока они это делали, к зданию подъехал седан Джанет Пит. Открылась входная дверь. Появилась Джанет Пит. Она посмотрела на «бьюик», на две другие машины, ожидающие ухода Цо, и ослепительно улыбнулась Чи.

«Где мой бьюик?» спросила она. «Как он работал? Вы ...

Вопрос замолчал. Джанет Пит снова посмотрела на «бьюик».

«Боже мой, - сказала она. - Кто-нибудь убит?

«Хорошо, - сказал Чи. Он прочистил горло. «Видите ли, я ехал ...»

«Сильный шок», - сказал Цо. «Слабое рулевое управление. Но Чи все равно его вынул. Что-то вроде проверки безопасности. Цо пожал плечами и скривился. «Могли убить», - сказал он.

Что, если вы правильно подумали, возможно, правда, подумал Чи. Его недовольство Цо было сметено волной благодарности.

Он сделал унизительный жест. «Я должен был быть более осторожным», - сказал он. «Цо предупредил меня».

Джанет смотрела на «бьюик», согласовывая то, что она видела, с тем, что она оставила. «Мне сказали, что все в порядке», - сказала она.

- Одометр сброшен, - сказал Цо. «Тормозные накладки изношены неравномерно. Карданный шарнир ослаблен. Свободное рулевое управление. Требовалось много работы ».

Джанет Пит прикусила губу. Подумал. «Могу я воспользоваться твоим телефоном?»

Чи подслушал только часть этого. Проходя мимо продавца к менеджеру по продажам к генеральному директору. Чи показалось, что менеджер

в основном слушал.

«Офицер Чи, кажется, не слишком сильно ранен, но я не слышал от его адвоката - список дефектов показывает механик - это мисдиминор третьей степени в Нью-Мексико, фальсификация одометра. Да, что ж, жюри может решить это за нас. Думаю, штраф в пять тысяч долларов. Вы можете забрать его в гараже Цо в Шипроке. Он сказал мне, что не выпустит его, пока вы не оплатите его расходы. Буксировка, осмотр, наверное. Мой адвокат сказал мне убедиться, что ни один из ваших механиков не работал над этим, пока он не решит ...

По пути за чашкой кофе в седане Джанет Пит Чи сказал: «Он попросит своих механиков все исправить».

«Возможно, - сказала Джанет. - В любом случае это не будет серьезным судебным процессом. Не стоит.

- Просто дать ему немного попотеть?

«Знаешь, они бы не стали на тебя примерять. Ты же мужчина. Они тянут эту чушь на женщин. Они полагают, что могут продать женщину с голубой краской и хромированной полосой. Продайте нам лимон.

- Гм, - сказал Чи, что вызвало период молчания.

'Что на самом деле произошло?' - спросила Джанет.

«Сбой рулевого управления», - сказал Чи, чувствуя себя неловко.

«Давай, - сказала Джанет.

«Пытался повернуть», - сказал Чи. 'Пропустил его.'

'Как быстро? Давай. Что происходило?'

Итак, Джим Чи объяснил все о пропавшем трейлере, пропавшем экскаваторе и капитане Ларго, и это привело к тому, что он нашел прошлой ночью.

Джанет слышала об этом по радио. За кофе у нее было много вопросов, не все из которых касались преступления.

«Я слышала, что ты хататали», - сказала она. «Что вы воспеваете Путь Благословения».

«Я все еще учусь», - сказал Чи. «Единственное, что я исполнил, было в семье. Родственник. Но теперь я это знаю. Если кто-то хочет, чтобы это было сделано ».

«Как ты получаешь выходной? Разве это не проблема? Восемь дней, правда? Или вы поете более короткую версию?

«Пока нет проблем. Нет клиентов ».

«Еще кое-что, что я слышал о тебе - у тебя есть девушка белагана. Учитель в Краунпойнте.

«Она ушла», - сказал Чи и почувствовал это странное ощущение, что он слышит с какой-то внешней точки его голос, говорящий эти слова. «Уехал учиться в аспирантуру в Висконсин».

«О, - сказала Джанет.

«Мы пишем, - сказал Чи. «Однажды я послала ей беременную кошку».

Джанет выглядела удивленной. - Испытывает ее терпение?

Чи пытался придумать, как это объяснить. Глупо посылать Мэри Лэндон, глупо говорить об этом сейчас.

«В то время я думал, что это какой-то символизм», - сказал он.

Джанет позволила тишине жить по моде навахо. Если бы он хотел сказать больше о Мэри Лэндон и кошке, он бы сказал это. Она ему за это нравилась. Но ему больше нечего было сказать.

- Это была та кошка, о которой вы мне рассказывали? Прошлым летом, когда вы арестовали того старика, которого я представлял. Кошка, за которой охотился койот?

Чи помешивал кофе, опустив голову, но понимая, что Джанет Пит изучает его. Он кивнул, вспоминая. Джанет Пит предложила ему предоставить своей бездомной кошке дом, защищающий от койотов, и они пошли в зоомагазин Фармингтона и купили одну из тех пластиковых и проволочных клеток, которые использовались для перевозки домашних животных на авиалайнерах. В конце концов, он использовал его, чтобы отправить брошенную кошку белого человека обратно в мир белого человека.

«Символизм», - сказала Джанет Пит. Теперь она помешивала кофе, глядя на водоворот, сделанный ложкой.

Чи в верхнюю часть головы сказала: «Кошка Белагана не может адаптироваться к образу жизни навахо. Голодает. Съеден койотом. Мой эксперимент с бездомной кошкой провалился. Я принимаю неудачу. Кошка возвращается в мир белаган, где есть больше еды, а койот тебя не достает ». Это было больше, чем Чи хотел сказать. Он был разорван. Он хотел поговорить о Мэри Лэндон, об уходе Мэри Лэндон. Но ему было неудобно говорить об этом Джанет Пит.

«Она не хотела оставаться в резервации. Вы не хотели уходить, - сказала Джанет Пит. «Вы говорите, что понимаете ее проблему».

«Наша проблема», - сказал Чи. 'Моя проблема.'

Джанет Пит отпила кофе. «Мой был профессором права. Доцент, чтобы быть техническим. Она поставила чашку и задумалась. «Знаешь, - сказала она, - может быть, это та же символическая проблема с кошкой». Дай мне посмотреть, смогу ли я подобрать его ».

Чи ждал. Как и Мэри Лэндон, у Джанет Пит были большие выразительные глаза. Темно-коричневый вместо синего. Теперь они были окружены морщинами нахмуренных взглядов, как думала Джанет Пит.

«Не очень подходит», - сказала она. «Он хотел помощника». Она смеялась. Ребро Адама. Что-то, что могло бы сдержать одиночество молодого человека, строящего блестящую карьеру в суде. Индийская девушка ». Слова звучали горько, но она улыбнулась Чи. 'Ты помнишь. Несколько лет назад к яппи были индийские девушки. Например, ожерелья из цветов тыквы и заявление о том, что вы отчасти чероки или сиу, если хотите писать романтические стихи ».

«Не так много сейчас, - сказал Чи. «Я так понимаю, вы согласились не согласиться».

«Не совсем», - сказала она. «Предложение остается открытым. По крайней мере, он мне так говорит.

«В каком-то смысле подходит», - сказал Чи. «Я хотел, чтобы она была моим навахо».

«Она была школьной учительницей? В Краунпойнте?

'За

три года, - сказал Чи.

Но не хотел делать на этом карьеру. Я понимаю ее точку зрения ».

«Проблема была не в этом. Здесь воспитывались дети. И более того. Я мог уйти. Было предложение от ФБР. Лучше денег. Вроде как выбор, по ее мнению. Достаточно ли я хотел, чтобы она перестала быть навахо?

За пыльным окном кафе навахо навахо ослепительный свет позднего дня сменился тенью облаков. Мимо медленно проехал пикап «Форд 250», переднее сиденье которого было забито четырьмя навахо, а задний бампер - фургоном нетерпеливого туриста. Чи привлек внимание официантки и налил им кофе. Что бы он сказал, если бы Джанет Пит нажала вопрос. Если она сказала: «Ну, а ты?» что бы он сказал?

Вместо этого она помешала кофе.

«Как развивалась блестящая карьера профессора?» - спросил Чи.

'Блестяще. Сейчас он главный юрисконсульт компании Davidson-Bart, которую, как я понимаю, называют многонациональным конгломератом. Но в основном занимаются коммерческим кредитованием экспортно-импортного бизнеса. Делает деньги. Живет в Арлингтоне.

Сквозь пыльное окно раздался слабый раскат грома, который стих.

«Если бы пошел дождь», - сказала Джанет Пит.

Чи думал о том же. Обмен мыслями навахо с другим навахо. «Слишком поздно для дождя», - сказал он. «Сейчас тридцать первое октября».

Джанет Пит бросила его в гараж. Он остановился на станции, чтобы позвонить лейтенанту Лиафорну на обратном пути к трейлеру.

- Ларго сказал мне, что вы нашли тела тех охотников за горшками, - сказал Лиафорн. «Он немного смутно говорил о том, что вы там делаете».

Он оставил вопрос подразумеваемым, и Чи немного подумал, прежде чем ответить. Он знал, что жена Лиафорна умерла. Он слышал, что у этого человека были проблемы с этим. Он слышал - все в полиции племени навахо слышали - что Лиапхорн ушел из армии. На пенсии. Так что же он делал в этом деле? Насколько это было официально? Чи выдохнул, задумавшись еще на секунду. Он подумал, бросить или нет, это все еще Джо Липхорн. Наш легендарный Leaphorn.

«Я искал того парня, который украл экскаватор здесь, в Шипроке», - сказал Чи. «Я узнал, что он был ловцом, и я пытался поймать его на раскопках. С украденным имуществом.

- А вы знали, где искать? Лиафорн, вспомнил Чи, никогда не верил в совпадения.

«Некоторые догадки», - сказал Чи. «Но я знал, в какой газовой компании он работал, и где его работа могла бы привести его, и где могли быть некоторые участки в тех местах, где он был бы».

Весть о том, что Джо Лиапхорн потеряла ее, распространилась среди четырехсот сотрудников полиции племени навахо. У Джо Липхорна случился нервный срыв. Джо Липхорн был вне игры. Для Джима Чи голос Лиапхорна не отличался от него. Не изменился и тон его вопросов. Своеобразный скептицизм. Как будто он знал, что ему сказали не все, что ему нужно было знать. Что бы Лифорн спросила у него сейчас? Откуда он знал, что прошлой ночью этот человек будет копать?

- Вам есть чем заняться?

«Ой, - сказал Чи. 'Конечно. Мы знали, что он арендовал грузовик с новыми шинами на двойных задних колесах ».

- Хорошо, - сказал Лиафорн. 'Хорошо. Так что следовало искать ». Теперь его голос звучал более расслабленно. «Имеет большое значение. В противном случае вы проведете остаток своей жизни, бегая по дорогам ».

- И я подумал, что он мог копать прошлой ночью из-за того, что сказал Слику Накаи. Проповедник время от времени покупал у него горшки. И он вроде как сказал проповеднику, что быстро принесет ему немного, - сказал Чи.

Тишина.

«Вы знали, что я в отпуске? Выход из терминала?

«Я слышал это», - сказал Чи.

«Еще десять дней, и я в штатском. Прямо сейчас, я полагаю, я неофициальный.

«Да, сэр», - сказал Чи.

«Если ты сможешь сделать это завтра, ты поедешь со мной на место? Посмотри со мной при дневном свете. Расскажите, как это было до того, как шерифы, скорая помощь и ФБР все испортили.

«Если капитан не возражает, - сказал Чи, - я с радостью пойду».

Глава восьмая

Ť ^ ť

ЛИФОРН БОЛЬШУЮ НОЧЬ БЫЛ ЧУВСТВИТЕЛЬНО о ветре, прислушиваясь к тому, как он постоянно дует с юго-востока, пока ждал сна, просыпаясь снова и снова, чтобы заметить, как ветер двигается и порхает, издавая звуки чинди вокруг пустого дома. Когда за ним подъехала Тэтчер, все еще дул ветер, ударив по ее автомобильному седану.

«Проходит холодный фронт», - сказала Тэтчер. «Он утихнет».

И по мере того как они ехали на север от Window Rock, он умер. На многих фермах они остановились позавтракать, Тэтчер вспоминала Харрисона Хоука, скотовода, столпа Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, влиятельного республиканца, предмета различных сплетен, комиссара округа, держателя разрешений на выпас скота Бюро землепользования, раскинувшегося по всей территории. страна каньонов на юге Юты, легендарный проницательный оператор. Липхорн в основном слушал, вспоминая Хука с давних времен,

Когда они расплатились по чеку, западное небо над Черной Мезой было покрыто взвешенной пылью, но ветер утих. Пятьдесят миль спустя, когда они пересекли границу Юты к северу от Мексикан-Уотер, дул ветерок с юго-востока, но он был слишком слабым, чтобы шевелить редкую серую шалфей и серебряную траву скамейки Нокайто. Седан в полной тишине проехал по мосту через реку Сан-Хуан под Песчаным островом. Только запах пыли напоминал ветер.

«Страна маленького дождя», - сказала Тэтчер. - Кто это так назвал?

Это была не та дружба, которая требовала ответов. Лиафорн посмотрел вверх по течению, наблюдая, как небольшая флотилия резиновых байдарок, плотов и деревянных дори, устремившаяся в ручей со старта Sand Island. Плавучая экспедиция в глубокие каньоны. Он и Эмма говорили об этом. Ей бы понравилось, уберечь его от любой возможности телефонных звонков. Спустить его с края земли. И ему бы это тоже понравилось. Всегда собирался это сделать, но времени всегда не хватало. А теперь, конечно, время было исчерпано.

'Одна из ваших работ?' - спросил Лиафорн, кивая в сторону флотилии внизу.

«Мы лицензируем их как лодочников. Продайте путевки на поездку, убедитесь, что они соответствуют правилам безопасности. Так далее.' Он кивнул в сторону ручья. «Это должно быть последнее в сезоне. Они почти сейчас перекрывают реку.

«Сильная головная боль?»

«Только не эта группа», - сказала Тэтчер. «Это« Экспедиции диких рек из обрыва ». Плюсы. Больше о продажном образовании. Пригласите вас с геологом, чтобы изучить образования и окаменелости, или с антропологом, чтобы посмотреть на развалины Анасази в каньонах, или, может быть, с биологом, который познакомит вас с ящерицами, лишайниками и летучими мышами. В этом роде. Пожилые люди идут. Больше денег. Не кучка перезревших подростков, которые до чертиков надеются испугаться, спускаясь по порогам ».

Лиафорн кивнул.

«Гордитесь тем, что убирают за собой. Сверло теперь мочится прямо у реки, поэтому быстро его разбавляет. Все остальное они выполняют. Переносные туалеты. Разводите костры в топках, чтобы не выбросить весь этот углерод в песок. Даже пепел выносить ».

Они свернули вверх по реке в сторону Блаффа. Снято бронирование сейчас. Из-под юрисдикции Липхорна в юрисдикцию Тэтчер. Большая часть земли над обрывами, протянувшимися вдоль реки, была бы федеральной землей, принадлежащей общественному достоянию. Земля вдоль реки была заселена семьями мормонов, которые заселили эту узкую долину по приказу Бригама Янга, чтобы сформировать форпост против враждебного языческого мира. Этот каменистый ландшафт к югу от реки когда-то был страной Лифхорна, когда он был молод и работал в Кайенте, но он был слишком безводным и бесплодным, чтобы поддерживать людей, которым потребуется внимание полиции.

История гласит, что 250 мормонов заселили это место в 1860-х годах, и последние данные переписи, которые видел Липхорн, показали, что его нынешнее население составляет 240 человек - три станции обслуживания, расположенные вдоль шоссе, три придорожных кафе, два продуктовых магазина, два мотеля, офис и эллинг. экспедиций Wild Rivers Expeditions, школы, приходского молитвенного дома и множества домов, некоторые из которых пусты. Годы в Блаффе не сильно изменились.

Дом на ранчо Хоука был исключением. Лиафорн запомнил это как большой массивный блок здания, сложенный из граненого розового песчаника, квадратный как кубик и совершенно аккуратный. Он был соединен с гравийной дорогой из Блаффа грунтовой дорогой, ведущей через железные ворота, изгибающейся над поросшим полынью холмом и заканчивавшимся под тополями, затенявшими дом. Лиафорн заметил разницу в воротах, окрашенных тогда, а теперь ржавых. Он отстегнул ее и снова застегнул после того, как Тэтчер проехала. Затем он потянул за цепь, которая ударила колоколом о большой железный церковный колокол, подвешенный на столбе, по которому проводился провод к дому. Это сказало Хоуку, что у него были посетители.

Дорога была покрыта колеями, заросшими перекати-поле, дикими астрами и травой вдоль дорог. Забор из кроликов, который Липхорн помнил вокруг аккуратного и пышного сада перед домом, теперь провисал, и сад превратился в клубок засохших деревенских сорняков. Столбы, поддерживающие крыльцо, нуждались в покраске. То же самое и с пикапом, припаркованным у крыльца. Только квадратная форма дома, построенная, чтобы бросить вызов времени, не изменилась с годами. Но теперь, окруженный распадом, он стоял как чужой. Даже огромный сарай на склоне позади него, несмотря на каменные стены, казалось, прогнулся.

Тэтчер позволила седану остановиться в тени тополя. Сетчатая дверь открылась, и появился Хоук. Он опирался на трость. Он прищурился из тени на слепящий солнечный свет, пытаясь определить, кто звонил во двор. С первого взгляда Лиафорн подумал, что Хук, как и розовый песчаник в его доме, не выдерживает времени. Несмотря на трость, его фигура в тени крыльца обладала твердостью, которую запомнил Лиафорн. Был еще раунд

бульдожье лицо, моржовые усы, маленькие глазки, выглядывающие из-под очков в металлической оправе. Но теперь Лиафорн увидел брюшко, легкую опущенность, углубленные морщины, серость, рваные усы, скрывавшие его рот. И когда Хоук переместился на трость, Лиафорн увидел гримасу боли на его лице.

- Ну, мистер Тэтчер, - сказал Хоук, узнав его. «Что привело к тому, что Бюро по управлению земельными ресурсами так быстро закончилось? Разве ты не был здесь только прошлой весной, чтобы увидеть меня? А потом он увидел Лиафорна. «А кто…» - начал он и остановился. Выражение его лица сменилось с нейтрального на удивление и на восторг.

«Ей-богу, - сказал он. «Я не помню вашего имени, но вы полицейский навахо, который нашел шляпу моего мальчика». Хоук остановился. 'Да. Это был Лиафорн.

Настала очередь Лифорна удивляться. Почти двадцать лет с тех пор, как он был вовлечен в охоту за мальчиком Хоука. Он говорил с Хоуком всего два или три раза, и очень кратко. Дать ему мокрую синюю фетровую шляпу, пропитанную грязной водой из реки Сан-Хуан. Стоя рядом с ним под нишей в скале, в тот напряженный момент, когда капитан полиции штата решил, что они загнали Бригама Хука в угол. И, наконец, на этом же крыльце, когда все было кончено и не оставалось никакой надежды, я слушал, как мужчина проверяет свою совесть, находя в своих собственных недостатках вину за убийственную ярость своего мальчика. Три встречи, и очень-очень давно.

Хоук провел их в то, что он называл гостиной, аккуратную комнату, от которой пахло полировкой для мебели. - Не используй эту комнату слишком часто, - громко сказал Хоук, отдернул занавески, поднял жалюзи и поднял створки окон, чтобы впустить осень. Но в комнате по-прежнему было темно - ее стены представляли собой галерею с фотографиями людей в рамках, книжные полки уставлены в основном горшками. «Не собирайся много компаний», - заключил Хоук. Он сел в мягкое кресло, которое подходило к дивану, создавая еще один легкий клубок пыли. «Через минуту девушка будет здесь с чем-нибудь холодным». Затем он подождал, постукивая пальцами по подлокотнику стула. Настала их очередь говорить.

«Мы ищем женщину», - начала Тэтчер. «Антрополог по имени Элеонора Фридман-Бернал».

Хоук кивнул. 'Я знаю ее.' Он выглядел удивленным. 'Что она делает?'

«Она пропала без вести», - сказала Тэтчер. «На пару недель». Он подумал, что он хотел сказать дальше. «Очевидно, она пришла сюда ненадолго до того, как исчезла. Блефу. Вы видели ее?'

«А теперь посмотрим. Я бы сказал, что в последний раз она была здесь три-четыре недели, - сказал Хоук. 'Что-то такое. Может, я смогу это точно понять ».

"Что она хотела?"

Лиафорну показалось, что лицо Хоука стало чуть розовее обычного. Он смотрел на Тэтчер, его губа шевелилась под усами, а пальцы все еще барабанили.

«Вы, ребята, не заставили себя долго ждать, - сказал он. «Я скажу это за тебя». Он приподнялся на стуле, затем снова сел. - Но как, черт возьми, вы связываете это со мной?

- Вы имеете в виду ее пропажу? - озадаченно спросила Тэтчер. «Она записала ваше имя в свои записи».

«Я имел в виду убийства», - сказал Хоук.

«Убийства?» - спросил Лиафорн.

«В Нью-Мексико», - сказал Хоук. - Охотники за горшком. Это было по радио сегодня утром ».

- Думаете, мы связываем их с вами? - спросил Лиафорн. 'Почему вы так думаете?'

«Потому что мне кажется, что каждый раз, когда федералы начинают задумываться о краже марихуаны, они приходят сюда и шлепают», - сказал Хоук. «Этих людей стреляют в кражу горшков, само собой разумеется, что это заставит полицейских BLM, и ФБР, и всех с их задниц и рабочих. Поскольку они не знают, что они делают, они меня беспокоят ». Хоук посмотрел на них, его маленькие голубые глазки увеличивались линзами очков.

- Вы, ребята, говорите, что этот визит не имеет к этому никакого отношения?

- Мы говорим вам об этом, - сказал Лиафорн. «Мы пытаемся найти антрополога. Женщина по имени Элеонора Фридман-Бернал. Она исчезла тринадцатого октября. Некоторые упоминания в ее заметках о том, как она приехала сюда, в Блафф, чтобы увидеть мистера Харрисона Хоука. Мы подумали, что если бы мы знали, из-за чего она пришла сюда, чтобы увидеть вас, это могло бы сказать нам кое-что о том, где искать дальше.

Хоук задумался, оценивая их. «Она пришла ко мне по поводу котелка», - сказал он.

Лиафорн сел, ожидая, пока его молчание побудит Хука добавить к этому свои слова. Но Тэтчер не была навахо.

'Горшок?'

«Это связано с ее исследованиями», - сказал Хоук. «Она видела его фотографию в каталоге аукциона Нельсона. Вы знаете об этом наряде? И это был тот вид, который ей интересен. Поэтому она позвонила им, поговорила с кем-нибудь, и они сказали ей, что получили это от меня. Хоук замолчал, ожидая вопроса Тэтчер.

- Что она хотела знать?

«Именно там, где я это нашел. Я не нашел. Я купил это у навахо. Я называю ее его именем.

В комнату вошла женщина средних лет навахо с подносом с тремя стаканами для воды, кувшином, похожим на ледяную воду, и тремя банками пива Hires.

«Пить воду или корневое пиво», - сказал Хоук. «Думаю, вы знали, что я Святые последних дней».

Все взяли воду.

- Ирэн, - сказал Хоук. «Вы хотите познакомиться с этими парнями. Это мистер Тэтчер. Тот из BLM, который приходит сюда то и дело, беспокоя нас о наших правах на выпас. И этот парень вот тот, кого я тебе говорил

бой. Тот, что нашел шляпу Бригама. Тот, который не давал этим проклятым государственным полицейским стрелять в этот альков. Это Ирен Маскет.

Ирэн поставила поднос и протянула руку Тэтчер. «Как поживаете?» - сказала она. Она говорила на навахо с Лиапхорном, используя традиционные слова, называя клан своей матери, Люди Высокого Дома, и клан своего отца, Пайуте Динех. Она не протянула руку. Он не ожидал этого. Это прикосновение к незнакомцам было обычаем белого человека, который некоторым традиционным навахо было трудно принять.

- Вы помните, в какой день здесь была женщина-антрополог? - спросил ее Хоук. «Думаю, почти месяц назад».

Ирэн задумалась. «В пятницу», - сказала она. «Четыре недели назад, в прошлую пятницу». Она взяла поднос и ушла.

«Ирен была большим другом моей жены. Когда Алиса ушла, Ирэн осталась и присмотрела за вещами, - сказал Хоук.

Они пили холодную воду. За серой головой Хоука стена была увешана фотографиями. Хоук, его жена и их дети собрались на крыльце. Бригам, младший, стоит впереди. Брат и сестра, которых ему суждено было убить, стояли позади него, улыбаясь через его плечи. Рот Бригама выглядел слегка искривленным, как будто ему приказали улыбнуться. Лицо Хоука было счастливым, мальчишеским. Его жена выглядела усталой, морщинки вокруг рта выражали напряжение. Свадебная фотография, невеста с поднятой вуалью над лицом, Хук с гораздо меньшими усами, пожилые пары, стоящие по бокам, фотография Бригама на коне, его улыбка натянутая и кривая. Фотография сестры в форме чирлидерши. Брата в футбольной куртке средней школы Монтесума-Крик. О том, как Бригам с напряженным взглядом держит мертвую рысь за задние лапы. Хоука в армейской форме. Хаук и еще пара. Но в основном это были фотографии троих детей. Десятки, в любом возрасте. В большинстве из них Бригам стоял один, редко улыбаясь. В трех из них он стоял над оленем. В одном - над медведем. Лифорн вспомнил, как Хук бесконечно разговаривал на крыльце в тот день, когда Бригам утонул.

«Всегда на улице», - сказал Хоук. «С самого маленького. Застенчивый, как навахо. Не был счастлив среди людей. Не надо было заставлять его там ходить в школу. Надо было ему помочь ».

Теперь Хоук поставил стакан. Тэтчер спросила: «Когда она уезжала отсюда, собиралась ли она увидеть навахо? Тот, кто нашел горшок?

«Я считаю, - сказал Хоук. 'Это было ее намерением. Она хотела знать, где он это взял. Все, что я знал, это то, что он мне сказал. Что он не нарушал никаких законов, получая это ». Хоук разговаривал напрямую с Тэтчер. «Не получил это из общественного достояния или из резервации. Мне нужно быть на частной земле, иначе я не буду иметь к этому никакого отношения ».

'Как его звали?' - спросила Тэтчер.

«Фелла по имени Джимми Этситти», - сказал Хоук.

- Живете здесь?

- Думаю, на юг, - сказал Хоук. «Через границу в Аризоне. «Между Тес Нез лах и Дин-нехотсо, - я думаю, он сказал». Хоук остановился. Лифорну казалось, что нужно решить, достаточно ли он сказал им. И на этот раз Тэтчер не прервала тишину. - подумал Хоук. Они ждали. Лиафорн изучал комнату. Все было пыльно, кроме пианино. Он светился воском. Как и большинство книжных полок, полка над пианино была уставлена ​​горшками.

«Думаю, я сказал ей, что она должна остановиться в Доме капитула Диннехотсо и спросить, как добраться до наряда Милдред Роанхорс», - добавил Хук. «Этситти ее зять».

«Я заметил в каталоге Nelson, что они предоставляют заказчику некоторую документацию по своим артефактам», - сказал Липхорн. Он оставил вопрос подразумеваемым, и Хоук позволил ему немного повиснуть, пока думал, как на него ответить.

«Да, - сказал Хоук. «Если мне случится найти что-то сам - или иногда, когда я лично знаю, откуда это взялось, - я заполняю такого рода заявление, время, место и все такое, подписываю и отправляю. В таком случае я просто передаю форму документации искателю - у кого бы я ее ни покупал. Я прошу их заполнить его и подписать ».

- Вы показываете эту бумагу даме? - спросил Лиафорн.

«Не было», - сказал Хоук. «Обычно я просто прошу человека, нашедшего, отправить письмо прямо тому, кто покупает у меня. В этом случае я дал Этситти анкету Нельсона и сказал ему позаботиться о нем ».

Они сидели и обдумывали это.

- В этом нет посредников, - сказал Хоук.

И, подумал Лиафорн, ограждает Харрисона Хоука от любых обвинений в мошенничестве.

- С таким же успехом можно вытащить его изо рта лошади, - мрачно добавил Хоук. Но он подмигнул Лиафорну.

Оставалось еще много дня, чтобы поехать на юг, к зданию капитула Диннехотсо, проложить маршрут к отряду Милдред Роанхорс и найти Джимми Этситти. На крыльце Хоук коснулся рукава Лиафорна.

«Всегда хотел сказать вам что-нибудь о том, что вы сделали», - сказал он. В тот вечер я был не в состоянии думать об этом. Но это было доброе дело. И храбрый тоже.

«Это была просто моя работа», - сказал Лиафорн. 'Этот

Ольман был торговцем. Грин насчет такой работы. И, наверное, испугался. Кому-то нужно было сохранять спокойствие ».

«Оказалось, это не имело значения, - сказал Хоук. - Все равно Бригам там не прятался. Думаю, к тому времени он уже утонул. Но я благодарю вас ».

Тэтчер стояла у подножия лестницы, ожидая и слыша все это. Стыдно. Но он не заговорил об этом, пока они не выехали из Блаффа и ехали в сторону Мексикан-Уотер под слепящим полуденным солнцем.

«Не знал, что вы причастны к делу Хоука», - сказал он. Он покачал головой. «Адская вещь. Мальчик был сумасшедшим, не так ли?

«Так они сказали. Шизофрения. Слышны голоса. Недоволен кем-либо, кроме своего отца. Одиночка. Но Хоук сказал мне, что он великолепен в музыке.

То пианино там, это было мальчиком. Хоук сказал, что у него это хорошо получается, и он играет на гитаре и кларнете ».

«Но опасно», - сказала Тэтчер. «Должен быть в больнице. Заперт, пока он не будет в безопасности.

Я помню, что Хоук сказал, что они должны были сделать именно это. Он сказал, что его жена хотела, но он не стал этого делать. Сказал, что думал, что это убьет мальчика. Запирать его. Сказал, что он был счастлив только тогда, когда был на улице ».

- Что вы сделали, чтобы произвести такое впечатление на Хоука?

- Нашла шляпу мальчика, - сказал Лиафорн. «Вымыто на берегу реки в резервации. Уже было довольно ясно, что он пытался переплыть.

Тэтчер некоторое время водила машину. Включил радио. «Следите за полуденными новостями», - сказал он. «Посмотри, что они скажут о тех охотниках за горшком, которых застрелили».

- Хорошо, - сказал Лиафорн.

«Это было нечто большее, - сказала Тэтчер. «Больше, чем найти его чертову шляпу».

Может, с этим покончим. Воспоминания все равно хлынули обратно - еще одна из тех вещей, которые полицейский накапливает в уме и не может стереть. - Вы помните этот случай, - сказал Лиафорн. 'Хоук и один из его наемных рабочих вернулись домой той ночью и нашли тела и пропавшего младшего мальчика, Бригама, с некоторыми из его вещей. И дробовик, из которого он это сделал, тоже пропал. Большое волнение. Тогда Хоук был даже важнее, чем сейчас - законодатель и все такое. Кучки мужчин повсюду ищут. Офицер дорожного патруля штата Юта - капитан, лейтенант или кто-то еще - он и группа, с которой он имел дело, думали, что они загнали мальчика в угол в своего рода алькове-пещере в каньоне коробов. Что-то видел или слышал, и я полагаю, что ребенок раньше использовал это место как своего рода тусовку. Во всяком случае, они вызвали его, чтобы он вышел, но ответа не было, так что этот тупой капитан хочет, чтобы все стреляли туда, и я сказал сначала, что подойду немного ближе и посмотрю, что я вижу, и получилось там никого не было ».

Тэтчер посмотрела на него.

«Ничего страшного, - сказал Лиафорн. «Там никого не было».

- Значит, в тебя не стреляли из дробовика.

«Я имел довольно четкое представление о том, как далеко может стрелять дробовик. Недалеко.'

«Да, - сказала Тэтчер.

Тон раздражал Лиафорна. «Черт возьми, чувак, - сказал он. «Мальчику было всего четырнадцать».

Тэтчер никак не прокомментировала это. Женщина, читающая полдень, попала на стрельбу охотника за горшком. Управление шерифа округа Сан-Хуан заявило, что у них пока нет подозреваемых по этому делу, но у них есть многообещающие версии. Были сделаны слепки с следов шин автомобиля, который, как полагают, использовался убийцей. Обе жертвы были опознаны. Это были Джо Б. Нейлс, тридцать один год, бывший сотрудник Wellserve в Фармингтоне, и Джимми Этситти, тридцать семь лет, чей адрес был дан как капитул Диннехотсо в резервации навахо.

«Ну что ж, - сказала Тэтчер. «Думаю, мы можем не останавливаться в Диннехотсо».

Глава девятая

Ť ^ ť

ЭТО ПРОСТО О том, где они оставили припаркованный грузовик U-Haul, - сказал Чи. Выключил зажигание, поставил стояночный тормоз. «Подъехали к краю склона, трос лебедки закончился. Очевидно, они ослабили экскаватор на кабеле.

Пикап Чи был направлен вниз по крутому склону. В пятидесяти футах ниже заросший травой, заросший кустарником холм, на котором тысячу лет назад стоял маленький анасази пуэбло, представлял собой хаос траншей, нагроможденных камней и того, что выглядело как сломанные палки. Кости, белые в солнечном свете.

'Где был экскаватор?'

Чи указал. - Видишь можжевельник? В конце неглубокой траншеи.

- Думаю, шериф все утащил, - сказал Лиафорн. «После того, как они получили свои фотографии».

«Таков был план, когда я уезжал».

Липхорн ничего не ответил. Он сидел молча, глядя на разрушения внизу. Этот гребень был намного выше, чем казалось Чи в темноте. Шипрок, словно синий большой палец, торчал на западном горизонте в семидесяти милях от нас. Позади него тусклые очертания гор Карризо образовывали последнюю окраину планеты. Квартиры, заросшие полынью между ними, были покрыты тенью облаков, плывущих на восток под полуденным солнцем.

- Тела, - сказал Лиафорн. - Белагана в экскаваторе? Правильно? Именованные ногти. А индейцы навахо ползают по склону под нами? Джимми Этситти. Который

в одного стреляли первым?

Чи открыл рот, закрыл его. Его побуждением было сказать, что решение должен будет принять коронер. Или примерно в то же время. Но он понял, чего хотел Лиафорн.

«Я предполагаю, что навахо бежал, спасая свою жизнь», - сказал он. «Я бы сказал, что он видел белого человека, застреленного из машины. Он бежал за грузовиком ».

- Как следует проверять, прежде чем позвонить шерифу?

«Вряд ли, - сказал Чи.

- Но некоторые, - сказал Лиафорн.

'Очень мало.'

- Убийца припарковался здесь?

«Вниз насосом нефтяной скважины».

«Следы шин что-нибудь значат?»

«Автомобиль или пикап. Некоторые изнашиваются ». Чи пожал плечами. «Пыльно, сухо и в темноте. Не могу сказать многого.

«Как насчет его следов? Или ее?

Он припарковался на песчанике. Нет следов прямо у машины. После этого в основном потертости ».

'Мужчина?'

'Вероятно. Я не знаю.' Чи вспоминал, как был потрясен. Слишком много смерти. Он не использовал свою голову. Теперь он чувствовал себя виноватым. Если бы он сконцентрировался, то наверняка нашел бы хоть что-нибудь, указывающее на размер обуви.

«Нет особого смысла повторять это снова», - сказал Лиафорн. «Слишком много заместителей шерифа, парамедиков и фотографов топчут все вокруг».

И вот они спустились с холма - Лиафорн потерял равновесие и соскользнул на двадцать футов под ливнем выбитой земли и гравия. Стоя там, среди выбитых камней, среди разбросанных костей, Чи почувствовал знакомое беспокойство. Слишком много чинди поднялось в воздух здесь, обретя свободу от тел, в которых они жили. Лиафорн стоял у узкой траншеи, выкопанной экскаватором-погрузчиком возле обвалившейся стены, и выглядел задумчивым. Но тогда Лиафорн не верил ни в чинди, ни во что-либо еще.

«Вы изучали антропологию, не так ли? В Нью-Мексико?

«Верно, - сказал Чи. То же самое было и с Лифорном, если слухи о племенной полиции навахо верны. В штате Аризона. BA и MS.

- Часто вникаешь в анасази? Археологический конец этого?

«Немного», - сказал Чи.

«Дело в том, что кто бы ни делал эту работу, он что-то знал о том, что делал», - сказал Лиафорн. «Анасази обычно хоронили своих мертвецов в помойке вместе с мусором или прямо у стен, иногда внутри комнат. Этот парень обрабатывал кучу ... - Лиафорн указал на разорванную землю за ними. И он работал вдоль стен. Так что, я думаю, он знал, что они закапывали керамику вместе со своими трупами, и он знал, где найти могилы ».

Чи кивнул.

И, возможно, он знал, что это был поздний сайт, и что - практическое правило - чем позже сайт, тем лучше банк. Глазурованные, разноцветные, декорированные и так далее ». Он наклонился, поднял осколок глиняной посуды размером с руку и осмотрел его.

«Большинство вещей, которые я здесь видел, похожи на это», - сказал он, передавая осколок Чи. 'Узнаешь это?'

Внутренняя поверхность была шероховатой серого цвета. Под слоем пыли снаружи сияла глянцевая роза, сквозь которую пробивались призрачные белые линии. Чи прикоснулся к глазурованной поверхности к своему языку - автоматическая реакция бывшего студента антропологии на черепок - и осмотрел чистое место. Приятный цвет, но в его памяти не было ничего, кроме путаницы названий: «Классика». Пуэбло III. Надрезанный. Гофрированный и т. Д. Он протянул осколок Лиафорну и покачал головой.

«Это тип, который называется полихромией Святого Иоанна, - сказал Лиафорн. «Поздно. Есть теория, что он возник в одной из деревушек Чако. Я думаю, они почти уверены, что его использовали для торговли ».

Чи был впечатлен, и его лицо выразило это.

Лиафорн усмехнулся. «Я тоже не могу вспомнить такие вещи», - сказал он. «Я читал».

'Ой?'

«Кажется, у нас здесь что-то общее, - сказал он. «Вы искали пару человек, которые украли наш экскаватор. Я ищу антрополога. Женщина, которая работает в Чако, однажды три недели назад улетела в Фармингтон и больше не вернулась ».

«Не слышал об этом», - сказал Чи.

«Она приготовила этот большой изысканный ужин. Был гость, пришедший в гости. Мужчина для нее очень важен. Она положила его в холодильник и больше не вернулась ». Лиафорн смотрел через луг на далекие грозовые тучи. Ему, должно быть, пришло в голову, что для Чи это прозвучит странно. Он взглянул на него. «Это дело о пропавшем без вести округе Сан-Хуан, - сказал он. «Но я в отпуске, и это звучало интересно».

«Вы упомянули, что уходите, - сказал Чи. «Я имею в виду отставку».

- Я в окончательном отпуске, - сказал Лиафорн. «Еще несколько дней, и я в штатском».

Чи не мог придумать, что сказать. Он не особенно любил Лиафорна, но уважал его.

«Но я еще не штатский, - добавил он, - а то, что у нас здесь, необычно. Я имею в виду это совпадение. У нас есть доктор Фридман-Бернал, яростный коллекционер такой керамики ». Лиафорн постучал по черепку указательным пальцем. - У нас есть Джимми Этситти, убитого здесь, когда он выкапывал такой горшок. Тот же Джимми Этситти работал в Чако, где работал Фридман-Бернал. Этот же Джимми Этситти нашел где-то недалеко от Блаффа горшок, который он продал коллекционеру, который продал его аукционному дому. Этот горшок так взволновал Фридман-Бернал месяц назад, что она отправила ее в Блафф в поисках Этситти. И вдобавок ко всему у нас есть Фридман-Бернал, покупающий у Слика Накаи, евангелиста, и Нейлз, продающий Слику, и Этситти, играющий на гитаре у Накаи ».

Чи ждал, но Липхорну, казалось, нечего было добавить.

«Я ничего из этого не знал, - сказал Чи. «Просто знал, что Гвозди, и друг украл экскаватор, когда я должен был следить за станцией технического обслуживания».

- Симпатичный клубок струн, вот и узел, - сказал Лиафорн.

«И все это не касается Лифорна», - подумал Чи. Нет, если бы он ушел в отставку. Так почему он был здесь, сидя на этой каменной стене, выставив ноги на солнце, и почти двести миль езды уже позади него сегодня? Он должен получать от этого удовольствие, иначе его бы здесь не было. Так почему он ушел в отставку?

«Почему вы ушли в отставку?» - спросил Чи. - Думаю, это не мое дело, но…

Лиафорн, казалось, думал об этом. Почти как в первый раз. Он взглянул на Чи и пожал плечами. «Думаю, я устал», - сказал он.

«Но ты здесь пользуешься отпуском, гоняясь за всем, что у нас здесь есть».

«Я сам об этом думал, - сказал Лиафорн. - Может, синдром огненного коня. Пожизненная привычка на работе. Думаю, это потому, что я хотел бы найти эту женщину Фридман-Берналь. Я бы хотел найти ее, сесть и сказать: «Доктор. Бернал, почему ты приготовил этот большой обед, а потом ушел и дал ему сгнить в холодильнике? ''

Для Чи ответ на вопрос, почему доктор Бернал позволил ей испортить обед, был слишком легким. Особенно сейчас. Доктор Бернал был мертв.

- Думаешь, она еще жива?

Лиафорн задумался. «После того, что у нас здесь, это маловероятно, не так ли?»

«Нет, - сказал Чи.

- Если только она этого не сделает, - сказал Лиафорн. «У нее был пистолет. Она взяла его с собой, когда покинула Чако ».

«Какого калибра?» - спросил Чи. «Я слышал, этот был маленьким».

«Все, что я знаю, мало, - сказал Лиафорн. «Маленький пистолет. Она носила его в сумочке ».

«Похоже, двадцать два калибра», - сказал Чи. «А может, двадцать пять или тридцать два».

Лиафорн напряженно поднялся на ноги. Вытянул спину, согнул плечи. «Посмотрим, что мы сможем найти», - сказал он.

Нашли сравнительно немного. Следователи из округа забрали тела и все, что их интересовало, что, вероятно, было немного. Похоже, что жертвы были четко идентифицированы, и это будет проверено людьми, которые их знают, для подтверждения. На всякий случай ФБР попросят провести анализ их отпечатков пальцев. Экскаватор вытащили и тщательно осмотрят на предмет отпечатков на случай, если убийца неосторожно держал руки, когда стрелял в Гвоздя. С арендованным грузовиком будут обращаться так же. То же самое и с двумя пластиковыми мешками, в которые Чи видел тщательно упакованные горшки. И на всякий случай, вокруг места раскопок был протянут шнур с маленькими бирками, которые болтались, чтобы предупредить граждан от места убийства. Если бы какая-то запоздалая мысль вернула следователя, чтобы что-то проверить, ничто бы не потревожило.

Что интересовало Чи, было за пределами троса - новая картонная коробка с красной надписью SUPERTUFF и подзаголовком WASTEBASKET LINERS, а также несколько других сообщений: «Зачем платить больше за то, что вы выбросите? Шесть бесплатно в этой коробке. Тридцать по цене двадцати четырех!

Картон был заляпан белым. Чи присел рядом и узнал порошок для отпечатков пальцев. Кто-то проверил его и обнаружил, что картон слишком грубый, чтобы показать отпечатки. Чи поднял его и достал тщательно сложенные пластиковые мешки. Посчитал их. Двадцать семь. Двадцать семь плюс два, наполненных горшками, получилось двадцать девять. Он сунул мешки обратно в коробку и поставил на место. Один мешок пропал без вести. Наполнены чем? Неужели убийца взял один набор горшков и оставил два других? Была ли девушка Нейлза, если у него была девушка, позаимствовала ее? Это был один из таких невеселых.

Он наблюдал, как Лиафорн крался по окопам, проверяя порядок копания или, возможно, человеческие кости. Чи избегал костей, даже не осознавая этого. Теперь почти у своей стопы он заметил обветренную плоскую поверхность лопатки, отломанную ниже плечевого сустава. Сразу за ним был очень маленький череп, полный, за исключением

челюсти. Ребенок, предположил Чи, если только анасази не были еще меньше, чем он помнил. За черепом, частично засыпанным землей из раскопок, были расположены ребра и часть позвоночника, маленькие кости ступни, три нижние челюсти, расположенные в ряд.

Чи смотрел. Почему это произошло? Он подошел и посмотрел на них. Один был сломан, небольшая челюсть с отсутствующей частью левой стороны. Два других были завершены. Взрослый, предположил Чи. Эксперт мог бы сказать пол их владельцев, приблизительный возраст смерти, кое-что об их диете. Но почему кто-то их так выстроил? «Один из охотников за горшком», - предположил Чи. Похоже, что один из депутатов поступил бы не так. Затем Чи заметил еще одну челюсть, и еще три, и, наконец, всего семнадцать в нескольких ярдах от можжевельника, где он стоял. Он мог видеть только три черепа. Кто-то - опять же, конечно же, охотники за горшком - перебирал челюсти. Почему? Чи подошел к тому месту, где стоял Лиафорн, изучая что-то в траншее.

«Найти что-нибудь?» - спросил Лиафорн, не поднимая глаз.

«Ничего особенного, - сказал Чи. «Кажется, пропал один из тех пластиковых пакетов».

Лиафорн взглянул на него.

На коробке было написано тридцать. В нем было еще двадцать семь сложенных. Я видел двоих с горшками ».

«Интересно, - сказал Лиафорн. - Мы спросим об этом в офисе шерифа. Может, они взяли одну.

«Может быть», - сказал Чи.

- Вы что-нибудь заметили в скелетах? Теперь Лиафорн сидел на корточках в неглубокой траншее, исследуя кости.

«Похоже, кого-то заинтересовали челюстные кости», - сказал Чи.

- Да, - сказал Лиафорн. «Теперь почему это должно быть?» Он встал, держа обеими руками маленький череп. Он был серым от глины могилы, и челюсть отсутствовала. «С какой стати это могло быть?»

Чи не имел ни малейшего представления и сказал об этом.

Лиафорн снова наклонился в могилу, тыкая во что-то палкой. «Я думаю, что это то, что они называют необычным местом Chaco», - сказал он. - Те же люди, что жили в больших домах в каньоне, или, вероятно, те же самые. Я думаю, что есть некоторые свидетельства или, по крайней мере, теория, что эти особые люди торговались взад и вперед с людьми из большого дома, возможно, приезжали в Чако для своих религиозных церемоний. На самом деле никто не знает. Вероятно, это был один из участков, зарезервированных для раскопок когда-нибудь в будущем ». «Он звучит, - подумал Чи, - как преподаватель антропологии».

- У вас сегодня есть дела в Шипроке? Чи отрицал это отрицательным движением головы.

«Как насчет того, чтобы остановиться в Центре Чако по дороге домой», - сказал Лиапхорн. «Посмотрим, что мы сможем узнать об этом».

Глава десятая

Ť ^ ť

От разрушенной местности до восточной границы Национального исторического парка культуры Чако было бы меньше двадцати пяти миль, если бы дорога проходила через сухие холмы и Чако-Месу. Никто не сделал. По дорогам нефтяной компании, по которым Липхорн и Чи возвращались к шоссе 44, оттуда на северо-запад до Нагизи, а затем на юго-запад по ухабистой грунтовой дороге, было не менее шестидесяти миль. Они прибыли в центр для посетителей сразу после захода солнца, обнаружили, что он закрыт на день, и подъехали к подножию обрыва, где находилось жилье для сотрудников. Семья Луны начинала ужинать - суперинтендант, его жена, сын примерно одиннадцати лет и дочь на год или два младше. Ужин был сосредоточен на закуске с макаронами, сыром, помидорами и вещами, которые Липхорн не мог легко определить. То, что он и Чи будут есть, было предрешено. Хорошие манеры требовали от путника отказа от голода, но география плато Колорадо сделала это очевидной ложью. Здесь буквально негде было перекусить. Итак, они пообедали, и Лиафорн заметил, что аппетит Чи был огромен и что его собственный вернулся. Возможно, это был запах домашней кухни - то, что ему не нравилось с тех пор, как болезнь Эммы достигла той точки, когда ей было неразумно находиться на кухне.

Жена Боба Луны, красивая женщина с дружелюбным умным лицом, задавала вопросы об Элеоноре Фридман-Бернал. После того, как вежливые специалисты установили, что вопросы в порядке, она задала их. Сын Луны, Аллен, белокурый мальчик с обильными веснушками, который выглядел как уменьшенная копия своей светловолосой и веснушчатой ​​матери, отложил вилку и прислушался. Его сестра слушала, не прерывая ужин.

«Мы многому не научились, - сказал Лиафорн. «Может, в округе дела обстоят лучше. Это их юрисдикция. Но я в этом сомневаюсь. Ни у одного шерифа никогда не бывает достаточно офицеров. В округе Сан-Хуан хуже, чем обычно. Вы до смерти обеспокоены всем: от вандализма над летними домиками на озере Навахо до того, как люди берут дистиллят из газопроводов, крадут нефтепромысловое оборудование и тому подобное. Слишком много территории. Слишком мало людей. Так что пропавшие без вести не работают ». Он остановился, удивленный, услышав, как он защищает шерифов округа Сан-Хуан.

Офис. Обычно он жаловался на это. «В любом случае, - добавил он неубедительно, - мы не узнали ничего очень полезного».

"Куда она могла пойти?" - сказала миссис Луна. Очевидно, она часто думала об этом. «Так рано утром. Она сказала нам, что едет в Фармингтон, и получила почту, которую мы отправляли, и наши списки покупок, а затем просто исчезла ». Она перевела взгляд с Чи на Лиафорна и обратно. «Боюсь, у него не будет счастливого конца. Боюсь, Элли перебила голову с человеком, о котором мы не знаем. Она попыталась улыбнуться. «Я думаю, это звучит странно - сказать это о женщине ее возраста, - но здесь он такой маленький - так мало из нас здесь живет, я имею в виду - что все всем рассказывают все. Это единственное, что нас должно интересовать. Друг друга.

Луна засмеялась. «Здесь довольно сложно хранить секреты», - сказал он. «Вы испытали наш телефон. Вы не получаете никаких секретных звонков. И вы не получите никаких секретных писем - если только они не появятся в Blanco в тот день, когда вы их заберете ». Он снова засмеялся. «И было бы довольно сложно иметь каких-либо секретных посетителей».

«Но не невозможно», - подумал Лиафорн. Нет ничего более невозможного, чем уехать отсюда, чтобы позвонить, или открыть почтовый ящик в Фармингтоне.

«Вы просто узнаете все случайно, даже если люди об этом не упоминают», - сказала миссис Луна. «Например, ходить по местам. Я не подумал никому сказать, когда собирался в Феникс на Четвертый, чтобы навестить мою мать. Но все знали, потому что я получил открытку с упоминанием этого, и Макси или кто-то другой забрал почту в тот день ». Если миссис Луна и обижалась на Макси или кого-то, читающего ее открытку, этого не было видно. Выражение ее лица было совершенно приятным - кто-то объяснял странную, но совершенно естественную ситуацию. - И когда Элли поехала в Нью-Йорк, и когда Эллиот поехал в Вашингтон. Даже если они не упоминают об этом, вы просто узнаете ». Миссис Луна остановилась, чтобы попить кофе. «Но обычно они говорят вам», - добавила она. «Что-то новое, о чем стоит поговорить». При этом она выглядела немного смущенной. Она смеялась. - Знаешь, это почти все, что нам нужно сделать. Подумайте друг о друге. Телевидение здесь настолько плохое, что нам приходится снимать собственные мыльные оперы ».

«Когда была поездка в Нью-Йорк?» - спросил Лиафорн.

«В прошлом месяце», - сказала миссис Луна. «Турагент Элли в Фармингтоне позвонил и сказал, что расписание рейсов изменилось. Кто-то принимает сообщение, чтобы все об этом знали ».

«Кто-нибудь знает, почему она пошла?» - спросил Лиафорн.

Миссис Луна скривилась. «Ты выиграешь», - сказала она. «Думаю, есть некоторые секреты».

«Как насчет того, почему Эллиот поехал в Вашингтон?» - добавил Лиафорн. 'Когда это было?'

«Никакого секрета», - сказала Луна. «Это было в прошлом месяце. За пару дней до отъезда Элли. Ему позвонили из Вашингтона, думаю, от директора его проекта. Оставьте сообщение. Состоялось собрание людей, работающих над архаичными схемами миграции. Он должен был присутствовать.

- Вы знаете, причастна ли Элли к ее горшкам в Нью-Йорке? Это логично?

«Практически все, что она делала, было связано с ее горшками, - сказала Луна. «Она была одержима этим».

Выражение лица миссис Луны стало оборонительным. «Что ж, - сказала она, - Элли была готова сделать действительно важный доклад. По крайней мере, она так думала. И я тоже. У нее было достаточно доказательств, что многие из этих полихромов Св. Иоанна с сайта Четро Кетл связаны с Виджиджи и Кин Нахасбас. И что еще важнее

чем все это, она обнаружила, что эта женщина, должно быть, переехала из Чако и мастерила горшки где-то еще ».

'Эта женщина?' - сказала Луна, приподняв брови. - Она сказала вам, что ее гончаром была женщина?

«Кто еще будет делать всю эту работу?» Миссис Луна встала, взяла кофейник и протянула всем, в том числе детям, еще немного.

- Значит, она была взволнована? - спросил Лиафорн. «О том, что она недавно нашла? Она с вами об этом говорила?

«Она была взволнована, - сказала миссис Луна. Она посмотрела на Луну с выражением лица, которое Лиафорн считал упреком. «Я действительно верю, что она нашла что-то важное. Для всех остальных эти люди - просто имя. Анасази. Конечно, даже не их настоящее имя. Просто слово навахо, которое означает… - Она взглянула на Чи. 'Старые. Предки наших врагов. Что-то такое?'

- Достаточно близко, - сказал Чи.

Но Элли определила единственного человека в том, что всегда было статистикой. Исполнитель. Знаете ли вы, что она расположила свои горшки в хронологическом порядке, показывая, как развивалась ее техника?

Вопрос был нацелен на Луну. Он покачал головой.

«И это очень логично. Вы можете это увидеть. Даже если вы мало разбираетесь в горшках, глазуровании, надписи или каких-либо из этих декоративных техник ».

Луна, похоже, тогда решил, что его личный интерес продиктовал изменение позиции по этому вопросу.

«Она сделала действительно оригинальную работу, Элли сделала», - сказал он. 'Достаточно хорошо приколот, где работал этот гончар, на Чако Уош в маленьких руинах, которые мы называем

l Kin Nahasbas. Она сделала это, установив, что многие горшки, сделанные с помощью этой гончарной техники, были разбиты там, прежде чем они были полностью обожжены в огне печи. Затем она связала кучу горшков, выкопанных в Четро Кетле и Виджиджи, к идентичным личным техникам. Понимаете, торгуйте горшками. Один вид менялся на людей в Четро Кетл, а другой - на Виджиджи. Оба с этим мужским - своеобразным украшающим мазком этого гончара. Еще не опубликовано, но я думаю, что она его приколола ».

Это вызвало у Лиафорна ощущение дежавю, как будто он вспомнил, как аспирант за ужином в общежитии в Темпе сказал точно те же слова. Желание человеческого животного знать. Чтобы не осталось загадок. Здесь, чтобы посмотреть сквозь грязь тысячелетней давности в уединение женщины анасази. «Чтобы понять человеческий вид», - любил повторять председатель его диссертации. «Чтобы понять, как мы стали вести себя именно так». Но в конце концов Лиафхорну показалось, что он лучше понимает это среди живых. Весной он встретил Эмму. Когда семестр закончился в мае, он покинул штат Аризона, оставил аспирантуру и свои намерения стать доктором Лиапхорном и поступил в новобранцев племенной полиции навахо. И он, и Эмма ...

Лиафорн заметил, что Чи наблюдает за ним. Он прочистил горло. Выпил кофе.

- У вас было четкое представление о том, чем она была взволнована? - спросил Лиафорн. - Я имею в виду незадолго до ее исчезновения. Мы знаем, что она приехала в Блафф и поговорила с человеком по имени Хоук. Человек, который иногда занимается горшками. Она спросила его о горшке, рекламируемом в каталоге аукциона. Хотел узнать, откуда это взялось. Хоук сказал нам, что она очень переживала из-за этого. Он рассказал ей, как получить письмо с документацией. Она сказала, почему едет в Нью-Йорк?

«Не для меня, она не сделала», - сказала миссис Луна.

'Или почему она была взволнована?'

«Я знаю, что появилось еще несколько таких полихромных горшков. Думаю, несколько. Тот же гончар. Некоторые из них идентичны, а некоторые имеют более зрелый стиль. Позже работа. И оказалось, что они пришли откуда-то еще - подальше от Чако. Она думала, что сможет доказать, что ее гончар мигрировал ».

- Вы знали, что у Элли был пистолет?

Луна и его жена заговорили одновременно. «Я не сделала», - сказала она. Луна сказала: «Меня это не удивляет. Думаю, у Макси тоже есть такой. Для змей, - добавил он и засмеялся. «На самом деле это для безопасности».

- Вы знаете, нанимала ли она когда-нибудь Джимми Этситти, чтобы тот нашел для нее горшки?

«Боже, это был шок», - сказала Луна. «Он проработал здесь недолго. Меньше, чем год. Но он был хорошей рукой. И хороший человек ».

«И он был не против копать могилы».

«Он был христианином, - сказала Луна. «Рожденный свыше христианин-фундаменталист. Нет больше чинди. Но нет, я сомневаюсь, что он работал на Элли. Не слышал об этом.

- Вы когда-нибудь слышали, что он может быть волком навахо? - спросил Лиафорн. «В любое колдовство. Быть оборотнем?

Луна выглядела удивленной. Как и Джим Чи, заметил Лиафорн. «Не в этом вопрос, - догадалась Лиафорн. Эта игра с костями, которые они нашли в руинах, наводит на мысль о колдовстве любому, кто знает традицию навахо, когда переселенцы грабят могилы в поисках костей, чтобы перемолоть их в порошок для трупов. Но Чи был бы удивлен мыслями Лиапхорна. Лиафорн знал, что его презрение к колдовству навахо было широко известно во всем департаменте. Чи, конечно же, знал об этом. В прошлом они работали вместе.

«Ну, - сказала Луна. 'Не совсем. Но другие работавшие здесь мужчины не имели к нему никакого отношения. Может быть, это потому, что он хотел раскопать могилы. Отказался от традиционных способов. Но они сплетничали о нем. Не мне, а между собой. И я как бы чувствовал, что они его опасаются ».

«Дэвис сказал мне, что пришел Леман. Мужчина, с которым у нее была встреча.

- Ее руководитель проекта?

& # 8220 Ага.

- Он сказал, о чем была встреча?

Она сказала ему, что ей нужно собрать еще одно доказательство, а затем она будет готова опубликовать. И она хотела все ему показать и обсудить. На следующий день он задержался здесь, а затем поехал обратно в Альбукерке ».

- Я получу от вас его адрес, - сказал Лиафорн. - Он хоть представлял, что это за улика?

Он подумал, что она, наверное, нашла еще горшки. Подходящие. Он сказал, что они должны были быть у нее при встрече ».

Лиафорн подумал об этом. Он заметил, что Чи тоже это пометил. Похоже, это означало, что, когда Элли покинула Чако, она должна была забрать последние банки.

- Может, Макси Дэвис или Эллиот узнают обо всем этом больше?

Миссис Луна ответила на этот вопрос. - Может, Макси. Они с Элли были друзьями ». Она обдумала это заявление, сочла его слишком сильным. «Вроде друзей. По крайней мере, они знали друг друга много лет. Не думаю, что они когда-либо работали вместе - как иногда делают Макси и Эллиот. В команде ».

- В команде, - сказал Лиафорн.

Миссис Луна выглядела смущенной. «Сью», - сказала она. Аллен. У вас двоих нет домашних заданий? Завтра школьный день ».

«Не я», - сказал Аллен. «Я сделал свое в автобусе».

«Я тоже», - сказала Сью. 'Это интересно.'

«Они друзья», - сказала миссис Луна, глядя на Сью, но имея в виду Макси и Эллиота.

«Когда мы с мистером Тэтчером разговаривали с ними, казалось совершенно очевидным, что Эллиот этого хотел, - сказал Лиафорн. «Я не был так уверен насчет мисс Дэвис».

«Эллиот хочет жениться», - сказала миссис Луна. «Макси не знает».

Она снова взглянула на своих детей и на Луну.

«Дети», - сказала Луна. - Сью, тебе лучше присмотреться к своей лошади. И Аллен, найди, чем заняться.

Они отодвинули стулья. - Приятно познакомиться, - сказал Аллен, кивая Липхорну и Чи.

«Замечательные дети», - сказал Лиафорн, когда они исчезли в коридоре. «Они ездят на автобусе? Куда?'

- Краунпойнт, - сказала миссис Луна.

'Вау!' - сказал Чи. «Я ездил на школьном автобусе около двадцати пяти миль, и это казалось вечностью».

«Около шестидесяти миль в каждую сторону», - сказала Луна. «Делает для них ужасно долгий день. Но это ближайшая школа ».

«Мы могли бы научить их здесь», - сказала миссис Луна. «У меня есть свидетельство учителя. Но им нужно видеть других детей. В Чако только взрослые ».

- Две молодые женщины и один молодой человек, - сказал Лиафорн. - Были ли по этому поводу трения между женщинами? Ревность какая-то?

Луна усмехнулась.

Миссис Луна улыбнулась. «Элеонора не составит большого труда в этой гонке», - сказала она. - Разве что мужчине нужен интеллектуал, и тогда речь идет о равных. Кроме того, я думаю, что в Рэндалле Эллиоте есть один из тех мужчин с одной женщиной. Он оставил работу в Вашингтоне и начал свой проект здесь. Просто следую за ней. Я думаю, что он одержим этим ».

- Удалите что-то вроде этого, - сказала Луна. «Сделайте это прямо-таки навязчивым. И тоже грустно ». Он покачал головой. «Эллиот в большинстве своем похож на мачо. Играл в футбол в Принстоне. Летал на военно-морском вертолете во Вьетнаме. Выиграл Морской крест и другие награды. И он сделал себе хорошую репутацию в области физической антропологии для человека его возраста. Были опубликованы материалы о генетике в архаичных популяциях. В этом роде. И Макси отказывается серьезно относиться ко всему, что делает. Она играет в эту игру ».

Из холла донесся высокий сладкий звук губной гармошки, а затем настойчивый нос Боба Дилана. Почти сразу звук отключился.

- Не игра, - задумчиво сказала миссис Луна. «Таков Макси».

- Вы имеете в виду обратный сноб? - спросила Луна.

«Более того. Этакое чувство справедливости. Или, может быть, несправедливость.

Луна посмотрела на Лиафорна и Чи. «Чтобы объяснить, о чем мы говорим, и, возможно, почему мы сплетничаем, Макси ни за что не мог бы завидовать доктору Фридману. Думаю, кто-нибудь еще. Судя по тому, что я слышал о ней, Макси - настоящая женщина, добившаяся успеха самостоятельно. На какой-то изношенной ферме в Небраске. Ее отец был вдовцом, поэтому ей приходилось помогать воспитывать маленьких детей. Ходил в изящную сельскую среднюю школу. Стипендия в Университете Небраски, проработала домработницей в женском обществе. Стипендия для выпускников Мэдисон, снова пробивая себе дорогу. Пытаюсь отправить деньги домой, чтобы помочь папе и детям. Никакой помощи для нее. Итак, она знакомится с этим человеком из старых денег, Эксетерской академии, где обучение кормило бы ее семью в течение двух лет. Где у вас есть репетиторы, которые помогут вам, если вам это нужно. А потом Принстон, аспирантура в Гарварде и все такое. Луна отпил кофе. «На противоположных концах экономической шкалы. В любом случае, ничего, что Эллиот не может сделать, впечатляет Макси. Все это было ему дано ».

- Даже карьера во флоте?

«Особенно флот, - сказала миссис Луна. Я спросил ее об этом. Она сказала: «Конечно, у Рэндалла есть дядя, адмирал, и тетя, замужем за заместителем министра флота, и еще кто-то из сенатского комитета по вооруженным силам». Итак, он начинает с комиссии ». И я сказал что-то вроде: «Вряд ли его за это можно винить», а она сказала, что не винит его. Она сказала, что просто у Рэндалла никогда не было возможности сделать что-либо самому. Миссис Луна покачала головой. 'А потом она сказала:' Он может быть довольно хорошим человеком. Кто знает? Как вы можете сказать?' Разве это не странно?

«Для меня это звучит странно, - сказал Лиафорн. «Во Вьетнаме он эвакуировал раненых?»

«Думаю, да», - сказала Луна.

«Вот и все», - сказала миссис Луна. - Я спросил об этом Макси. Она сказала: «Знаешь, он, наверное, мог бы что-то сделать сам, если бы у него была возможность». Но офицеры награждают друг друга наградами. Особенно, если это нравится дяде адмиралу. «Дядя адмирал», вот что она

помощь. А потом она сказала мне, что ее младший брат тоже был во Вьетнаме. Она сказала, что он рядовой. Она сказала, что его тело вылетел вертолет. Но дяди не наградили его ».

Миссис Луна выглядела грустной. «Горько», - сказала она. «Горький. Я помню ту ночь, когда мы об этом говорили. Я сказал что-то о Рэндалле, летавшем на вертолете, и она спросила: «Как вы думаете, каковы шансы, что вам или мне пришлось бы передать вертолет, чтобы летать?» '

Лиафорн не знал, что сказать по этому поводу. Миссис Луна встала, спросила о доле кофе и начала убирать посуду. Луна спросила, не хотят ли они переночевать в одной из квартир временного персонала.

«Нам лучше вернуться домой», - сказал Лиафорн.

Ночь была мертвая, освещенная полумесяцем. С территории кемпинга для посетителей вверх по каньону раздался смех. Аллен шел по грунтовой дороге к своему дому. Наблюдая за ним, Липхорн подумал, что все знают, что Элеонора Фридман-Бернал уехала так рано в своем путешествии в один конец.

- Аллен, - позвал Лиафорн. «В какое время вы садитесь на автобус утром?»

«Он должен прийти без пяти минут до шести», - сказал Аллен. «Обычно примерно тогда».

«Вниз по дороге?»

Аллен указал. «Там, на перекрестке».

- Вы видели, как Элли уехала?

«Я видел, как она загружала свою машину», - сказал Аллен.

- Вы с ней разговариваете?

«Немного, - сказал Аллен. Сьюзи поздоровалась. И она сказала что-то о вас, дети, хорошо провести день в школе, и мы посоветовали ей хорошо провести выходные. Что-то такое. Потом мы спустились и сели на автобус ».

- Вы знали, что она уезжает на выходные?

«Ну, - сказал Аллен, - она ​​складывала свои вещи в машину».

- Тоже спальный мешок? Макси сказал, что один у нее есть, но он не нашел его в ее квартире.

«Ага, - сказал Аллен. «Целая куча вещей. Даже седло.

'Седло?'

'Г-н. Арнольда, - сказал Аллен. «Он раньше работал здесь. Он биолог. Собирает камни с лишайниками, жил в одной из временных квартир. Седло было у доктора Фридмана. Она кладет его в машину ».

- Она у него одолжила?

«Думаю, да», - сказал Аллен. «Раньше у нее была лошадь. В прошлом году это было.

- Вы знаете, где сейчас живет мистер Арнольд?

- В Юте, - сказал Аллен. «Блеф».

«Как она говорила? Хорошо? Как обычно? Нервничаешь?

«Счастлив, - сказал Аллен. «Я бы сказал, она казалась счастливой».

Глава одиннадцатая

Ť ^ ť

БОЛЬШУЮ ЖИЗНЬ - по крайней мере, с раннего подросткового возраста - знание того, что он умнее большинства людей, было главным источником удовлетворения для Харрисона Хоука. Теперь, стоя, прижавшись спиной к стене конюшни в сарае, он знал, что на этот раз ему не хватило ума. Это было необычное чувство, пугающее. Он вспомнил афоризм суровой страны южной Юты: если вы хотите быть злее всех и не умирать молодым, вы должны быть умнее всех. Харрисон Хоук не раз слышал, что это правило применимо к нему. Он пользовался предполагаемой репутацией. Он это заслужил. Он разбогател в стране, где почти все стали бедными. Это сделало его врагами, как он это сделал. Он контролировал аренду пастбищ способами, которые могли не выдержать проверки большим жюри. Он покупал скот, а иногда и продавал скот при особых обстоятельствах. Он получал горшки Анасази от людей, которые понятия не имели, сколько они стоят, и иногда продавал их людям, которые только думали, что знают, что получают. Он заключил настолько однобокие сделки, что, когда их осенило, они привезли из Блендинга члена высшего совета его кола Святых последних дней, чтобы напомнить ему о том, что было сказано о таком поведении в Книге Мормона. Даже президент его кола однажды написал письмо, в котором увещевал его исправить положение. Но Хоук был достаточно умен, чтобы не умереть молодым. Теперь он был стар и намеревался стать очень, очень старым. Это было абсолютно необходимо. Ему оставалось заняться.

Сейчас больше, чем когда-либо. Обязанности. Вопросы очистки совести. Он не останавливался на достигнутом, но прежде у него никогда не было человеческой жизни. Не это прямо. Никогда раньше.

Он стоял у стены, пытаясь придумать план. Ему следовало быстрее узнать машину и понять, что она должна означать. Должен был мгновенно установить связь между убийством Этситти и всем остальным. Он хотел бы, когда был моложе. Затем его разум работал как молния. Теперь убийства заставили его нервничать. Конечно, они могли быть мотивированы чем угодно. Жадность воров. Злоба из-за женщины. Бог знает что. Почти все. Но инстинкт, который так долго служил ему, подсказал нечто более зловещее. Стирание следов. Сбор струн. Это, безусловно, должно было привлечь его, и он должен был это увидеть. И ему не следовало думать так медленно, когда он увидел машину, свернувшую через ворота. Может, тогда у него было бы достаточно времени, чтобы вернуться в дом, к пистолету.

в ящике комода или винтовку в шкафу. Теперь ему оставалось только ждать, надеяться и пытаться придумать какое-нибудь решение. Из-за этого не могло быть бега, только с артритом бедра. Он должен был подумать.

Быстро. Быстро. Он оставил Ирен записку. Он думал, что Ирэн вернется за сквошем, и ей будет интересно, куда он ушел. Приколол его к сетке на двери, сказав ей, что он будет работать в сарае. Это было прямо здесь, на виду. Худшая неудача.

Он огляделся в поисках укрытия. Хоук не был человеком, подверженным панике. Он мог забраться на чердак, но укрытия там не было. За ним на высоту головы стояли кипы люцерны. Он мог бы заново уложить некоторые из них, оставив себе пещеру. Будет время? Не обошлось и без удачи. Он поставил новую стопку у стены, оставив достаточно места, чтобы удержать его, застонав, когда он почувствовал тяжесть тяжелых тюков, скрежетавших его бедро. Работая, он осознал тщетность. Это задержит дело всего на несколько минут. Спрятаться было действительно негде.

Затем он заметил вилы, прислонившиеся к двери, на которой он их оставил. Он прихрамывал, получил его, хромал обратно в стойло для лошадей. Может, есть шанс этим воспользоваться. В любом случае, это было лучше, чем прятаться и просто ждать.

Он схватился за ручку вилки и прислушался. Его слух был не таким, каким он был раньше, но он не мог ничего уловить, кроме того, что время от времени дул ветерок. Запах сарая витал ему в ноздри. Пыль. Люцерна сухая. Слабая кислота высушенной лошадиной мочи. Запах сухой осени.

'Г-н. Хук, - позвал голос. - Ты в сарае?

Сложите все вместе, усредните, это была достаточно хорошая жизнь. Первые пятьдесят лет, почти чудесные, если не считать того, что Бригам болен. Даже с тем, с чем можно было жить, учитывая хорошую жену, которой он был благословлен. За исключением спада шизофрении, Бригам большую часть времени был достаточно счастлив. Ярость приходила и уходила, но когда он был в дикой стране, охотился, жил один, он казался полным радости. Вспомнив, Хоук снова был впечатлен воспоминанием. В детстве он хорошо себя чувствовал на природе. Но не как "Мальчик". К десяти годам Бригам уже мог взобраться на скалу, которую Хук не стал бы пробовать с веревками. И он знал, что есть. И как спрятаться. Это вызвало волну воспоминаний и старых, старых печалей. Мальчик, которым летом было семь, пропал без вести после ужина. Все они охотятся за ним. Найти его в старом логове койотов под солончаком. Он был так напуган, что его нашли, как если бы он был кроликом, выкопанным собакой.

Это был день, когда они больше не лгали себе об этом. Но ничего, что пытались сделать врачи, не помогло. Пианино на время помогло. У него был к этому талант. И он мог часами теряться, просто сидя и сочиняя музыку. Но ярость вернулась. И убрать его было невыразимо и немыслимо.

- Хук? - сказал голос. Теперь это было прямо за стеной сарая. 'Мне надо поговорить с тобой.'

А теперь он слышал шаги, дверь с тянутой петлей открывалась.

Одно ему нужно было сделать. Он не мог оставить это незавершенным. Он должен был заняться этим вчера, как только узнал об этом. Вчера - лично. Об этом нужно было позаботиться. Это не было чем-то, что вы ушли и бросили - не человеческой жизнью.

Он вынул свой бумажник, нашел в нем визитную карточку бурильщика и начал писать на ее обратной стороне, неловко прижимая карточку к бумажнику.

- Хук, - сказал голос. Теперь он был внутри сарая. - Я вижу тебя там, сквозь решетку. Публично заявить.'

Сейчас нет времени. Он не мог позволить найти записку, кроме как в полиции. Он засунул ее в шорты. Как только он это сделал, он услышал, как открылась дверь кабинки.

Глава двенадцатая

Ť ^ ť

В НЬЮ-ЙОРКЕ ШЕЛ ДОЖДЬ. Л. Г. Марси, директор по связям с общественностью, к которому был отнесен Джо Липхорн, оказалась стройной, стильной женщиной с седыми волосами и голубыми, как клинок, глазами. В более сухие дни стеклянный простор за ее столом выходил на крыши центрального Манхэттена. Она изучила карточку Лиафорна, перевернула ее, чтобы узнать, содержит ли обратная сторона дополнительную информацию, а затем взглянула на него.

«Вы хотите увидеть документацию по артефакту», - сказала она. 'Это правильно?' Она взглянула на открытый каталог, который вручил ей Лиафорн.

'Это все. Только этот горшок анасази, - сказал Лиафорн. «Нам нужно знать, с какого сайта оно пришло».

«Я могу заверить вас, что это было законно», - сказала мисс Марси. «Мы не занимаемся горшками, собранными в нарушение Закона о сохранении древностей».

«Я уверен, что это правда», - сказал Лиапхорн, который был в равной степени уверен, что ни один здравомыслящий охотник за горшком никогда не подтвердит, что он взял горшок незаконно. «Мы предполагаем, что горшок был выращен на частной земле. Нам просто нужно знать, на какой частной земле. Чье ранчо.

«К сожалению, этот горшок был продан. Все горшки были выставлены на аукцион. Итак, у нас нет документации. Документация досталась покупателю. Наряду с товаром

- сказал Л. Г. Марси. Она улыбнулась, закрыла каталог и протянула Липхорну. «Извини», - сказала она.

"Кто был покупателем?"

«У нас там проблема, - сказала она. «Политика Нельсона - сотрудничать с полицией. Политика Nelson заключается также в уважении доверия наших клиентов. Мы никогда никому не сообщаем личности покупателей, если у нас нет на это предварительного разрешения ». Она перегнулась через стол, чтобы вернуть карточку Лиафорна. «Такое случается редко, - сказала она. «Обычно ни одна из заинтересованных сторон не хочет огласки. Они ценят конфиденциальность. В редких случаях объект настолько важен, что огласка неизбежна. Но редко. И в данном случае это не тот объект, который привлекает средства массовой информации ».

Лиафорн сунул карточку в карман своей форменной рубашки. Рубашка промокла от дождя, через который Липхорн шел от своей гостиницы к офисному зданию, а затем нырнул в аптеку. К его удивлению, в магазине продавались зонтики. Липхорн купил один, первый в своей жизни, и продолжил свое путешествие под ним - чрезвычайно застенчиво - думая, что он будет владеть единственным зонтом в Window Rock и, возможно, единственным зонтом в резервации, если не в вся Аризона. Теперь он сознавал это, влажно лежа на коленях, в то время как он молча ждал, пока Л. Г. Марси дополнит свое заявление. Лифорн в начале своей карьеры узнал, что вежливость навахо часто противоречила белой ненависти к разговорной тишине. Иногда возникшее беспокойство заставляло свидетелей белаганы выпаливать больше, чем они собирались сказать. Пока он ждал, он заметил отпечатки на стене. Все, если судить Липхорн, сделано художницами. То же самое и с небольшой абстрактной скульптурой на столе Марси. Наступила тишина. Это не сработает с этой белаганой.

Это не так.

Пауза заставила Л. Г. Марси слегка искривиться. Ничего более. Она его перехитрила. «Примерно его возраста, - подумал Лиафорн, - но выглядела она как женщина лет тридцати пяти».

Лиафорн зашевелился. Снял зонт с колен. «Я считаю, что ФБР уведомило вашу компанию о том, что мы расследуем два убийства», - сказал он. Кажется, именно этот горшок фигурирует в нем. Ваш клиент не будет смущен. Ни в коем случае. Мы просто ...

«Я не уверена, что ФБР точно уведомило нас о чем-либо, - сказала мисс Марси. «Агент ФБР звонил из…» Она изучила записную книжку. …… Альбукерке, штат Нью-Мексико, и сообщил нам, что сегодня позвонит представитель полиции племени навахо по поводу обнаруженного нами артефакта. Он сказал, что мы будем благодарны за наше сотрудничество. Звонок был передан мне, и когда я спросил его о том, в чем могут заключаться интересы федерального правительства, этот агент, этот мистер Шарки, он, ну… Мисс Марси вежливо подыскивала слово более вежливое, чем «ласковый».

Он сделал вид, что его призыв не был официальным. Это было своего рода личное знакомство ».

Лиафорн просто кивнул. Шарки не хотел звонить, он предвидел смущение, его уговорили. Попав в ловушку, Шарки разозлится, и с ним будет трудно справиться. Но через несколько дней все это уже не имеет значения. Лифорн будет штатским. Он снова кивнул.

«Конечно, существует система решения подобных проблем, - сказала г-жа Марси. «Один обращается в соответствующий суд с просьбой о судебном запрете. Затем вы передаете нам этот заказ, и мы предоставляем вам информацию. Требование о предоставлении доказательств, необходимых для судебного разбирательства, заменяет нашу собственную потребность поддерживать конфиденциальные отношения с нашими клиентами ». Выражение ее лица было мягким.

Через мгновение Лиафорн сказал: «Конечно, это возможно. Мы бы хотели избежать этого, если бы могли ». Он пожал плечами. «Оформление документов. Мы хотели бы избежать всех задержек ». И, подумал он, проблема убедить суд в том, что предмет, обведенный в каталоге Нельсона, имеет хоть какое-то отношение к чему-либо.

«Это понятно, - сказала мисс Марси. «Думаю, вы тоже можете понять нашу позицию. Наши клиенты полагаются на нас в обеспечении конфиденциальности транзакций. По многим веским причинам. Она сделала инклюзивный жест маленькими белыми руками. «Взломщики, - сказала она, - например. Бывшие жены. Деловые причины. Итак, вы должны понять ...

Мисс Марси начала отодвигать стул. «Когда она встанет, - подумала Липхорн, - она ​​скажет мне, что без постановления суда она не может дать мне никакой информации». Он сделал то, чего почти никогда не делал. Он перебил.

«Наша проблема - время», - сказал он. «На карту поставлена ​​жизнь женщины».

Мисс Марси снова опустилась в кресло. Это небольшое движение принесло в ноздри Лиафорна ощущение духов, пудры и прекрасных женских вещей. Это напомнило ему с непреодолимой силой Эмму. Он закрыл глаза и открыл их.

«Женщина, которая очень интересовалась этим конкретным горшком - женщина, которая обвела его кружком в вашем каталоге - она ​​пропала без вести несколько недель», - сказал Лиафорн. Он достал бумажник, извлек фотографию невесты доктора Элеоноры Фридман-Бернал. Он протянул его мисс Марси. - Она зашла к вам? Этой осенью? Или позвоните по телефону?'

«Да», - сказала мисс Марси. «Она была внутри». Она посмотрела на фотографию, нахмурившись. Лиафорн подождала, пока она не взглянет вверх.

Доктор Элеонора Фридман-Бернал, - сказал он. «Антрополог. Опубликовал множество работ в области керамики и примитивного керамического искусства. Мы пришли к выводу, что доктор Фридман-Бернал считает, что она обнаружила гончара анасази, чью работу она может точно идентифицировать. Она тебе все это рассказывала?

Рассказывая об этом, Лиафорн осознавал, насколько приземленным и неважным это должно звучать для обывателя. На самом деле, это показалось ему банальным. Он смотрел в лицо мисс Марси.

«Некоторые из них», - сказала мисс Марси. «Было бы замечательно, если бы она могла это доказать».

«На основании того, что мы можем узнать, доктор Фридман-Бернал определил декоративную технику отделки керамики под названием« Полихромия Святого Иоанна », созданной на последних этапах развития цивилизации анасази. Она обнаружила, что эта техника была характерна только для одного конкретного гончара анасази ».

'Да. Это то, что она сказала.'

Лиафорн наклонился вперед. Если его уговоры не сработали, он потратил два дня на самолеты и ночь в нью-йоркском отеле.

«Я так понимаю, что эта женщина, этот гончар из анасази, обладала каким-то особым талантом, который заметил врач. Доктор Фридман-Бернал смогла проследить ее работу назад и вперед во времени через множество горшков, расположив их в хронологическом порядке по мере развития этого таланта. Гончар работала в каньоне Чако, и ее работы появлялись в нескольких деревнях там. Но недавно - вероятно, в начале этого года - Фридман-Берналь начал находить горшки, которые, казалось, были получены откуда-то еще. А потом они стали горшками - с повзрослевшим женским стилем. В вашем каталоге весеннего аукциона есть фотография одного из этих горшков. Мы нашли каталог в комнате доктора Фридман-Бернал с фотографией, обведенной кружком ».

Мисс Марси теперь наклонилась вперед. «Но эти горшки были так стилизованы», - сказала она. «Так много похоже. Как…? Она не ответила на вопрос.

«Я не уверен, - сказал Лиафорн. «Думаю, она делает это так, как графологи определяют почерк. Что-то такое.'

«В этом есть смысл, - сказала мисс Марси.

«Из того, что мы знаем, из того, что Фридман-Бернал рассказала другим антропологам, она, кажется, считала, что сможет найти место, куда переехал этот гончар, когда цивилизация Чако рухнула», - сказал Лиафорн.

«Совершенно верно, - сказала мисс Марси. Она сказала, что считает этот горшок ключом. Она сказала, что наткнулась на несколько черепков и один полный горшок, который, как она была уверена, появился на позднем этапе работы этого гончара - расширение, уточнение и созревание ее методов. Горшок, который она видела в нашем каталоге, казался в точности идентичным этой работе. Итак, она хотела изучить это. Она хотела знать, где она могла бы пойти посмотреть это, и она хотела увидеть нашу документацию ».

- Ты ей сказал?

«Я рассказал ей о нашей политике».

- Значит, вы не сказали ей, кто это купил? Или как связаться с покупателем? »

Мисс Марси вздохнула, и на ее лице появилась вспышка нетерпения.

- Я сказал ей то же самое, что говорю вам. Одна из причин, по которой люди имеют дело с Нельсоном более двухсот лет, - это наша репутация. Они знают, что могут полностью и без колебаний полагаться на конфиденциальность транзакций Нельсона ».

Лиафорн наклонился вперед.

Доктор Фридман-Берналь улетела обратно в Альбукерке после того, как поговорила с вами. Затем она поехала обратно в каньон Чако, где живет и работает. В следующую пятницу она встала очень рано, положила спальный мешок в машину и уехала. Она сказала своим друзьям, что ее не будет на день или два. Мы подозреваем, что каким-то образом она узнала, откуда взялся этот горшок, и пошла посмотреть, сможет ли она найти что-нибудь, чтобы доказать это. Наверное, посмотреть, нет ли здесь других таких горшков или черепков ».

Он откинулся назад, скрестил руки на груди, гадая, сработает ли это. Если этого не произошло, он был близок к тупику. Конечно, был Чи. Он попросил Чи найти преподобного Слика Накаи - узнать от Накаи все, что этот человек знал о том, откуда взялись эти проклятые горшки. Чи выглядел заинтересованным. Чи сделает все, что в его силах. Но насколько умен Чи? Он должен был подождать, сделать это сам, а не рисковать, что все облажается.

- Она исчезла, - сказал Лиафорн. - Никаких следов женщины, машины или чего-нибудь еще. Ни слова никому. Как будто Элеоноры Фридман-Бернал никогда не существовало ».

Мисс Марси взяла фотографию и внимательно ее изучила. «Может, она просто ушла», - сказала она, глядя на Лиафорна. 'Тебе известно. Слишком много работы. Слишком много стресса. Вдруг ты просто хочешь сказать хрен с ним. Может, так оно и было. Она сказала это как женщина, знающая это чувство.

Однако накануне отъезда она потратила много времени на приготовление ужина. Замариновала мясное блюдо и все такое. Профессор, с которым она работала, приезжал из Альбукерке. Она приготовила этот шикарный обед и поставила его в холодильник. На рассвете следующего дня она положила свой спальный мешок и тому подобное в машину и уехала ».