Воробьевы горы

С е р г е й У с к о в.

Ж е н я.

Л ю с я.

К л а в д и й.

З а х а р Д е н и с ы ч.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а.

Д а н и л Д а н и л ы ч.

АКТ ПЕРВЫЙ

Комната. Стол. Стул. На полу — раскрытый чемодан. На столе — телефон; трубка на длинном шнуре: это дает возможность во время телефонного разговора свободно передвигаться по комнате.

Д а н и л Д а н и л ы ч (говорит по телефону, двигаясь по комнате в поисках спичек. Находит, зажигает спичку, закуривает). Да, да. Завтра утром, с поездом десять ноль-ноль… Хватит, четыре года не отдыхал… К себе, к себе, разумеется. Восемь лет не был, соскучился… Через месяц ждите свежей рыбки. (Опускает телефонную трубку.) Итак, еду.

Стук.

Войдите!

Входит С е р г е й в военной форме с капитанскими погонами.

С е р г е й. Данил Данилыч? Здравствуйте. (Бросается к нему, крепко его обнимает.)

Д а н и л Д а н и л ы ч. Простите, с кем имею честь?

С е р г е й. Не узнаете?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Позвольте… Позвольте… Не Харламов?

С е р г е й. Какой Харламов? Март сорок третьего года, шестьсот двадцать пятый ППГ, — неужели не узнаете?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Март сорок третьего года?.. У вас что было — ампутация?

С е р г е й. Данил Данилыч, Данил Данилыч… Ай-ай-ай… А ведь вы когда-то гордились мной… Показывали всем…

Д а н и л Д а н и л ы ч. Так это вы? Беглец? Скандалист? Возмутитель спокойствия?..

С е р г е й. Так точно.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Сергей, если не ошибаюсь…

С е р г е й. Иванович. Гвардии капитан Усков.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Подождите, подождите… Если мне не изменяет память, я лечил сержанта… Что ж, поздравляю, голубчик.

С е р г е й. Спасибо. (Крепко обнимает Данила Данилыча.) Если бы вы знали, Данил Данилыч, как часто я вас потом вспоминал. Жизнь, можно сказать, вернули. Вот и сейчас: как в Москве очутился, первым долгом отыскал вас.

Д а н и л Д а н и л ы ч. И вам спасибо, голубчик. А я вас часто вспоминал. Опозорил на весь санупр. Бежать из госпиталя, не долежав срока, да еще по водосточной трубе…

С е р г е й. Так ведь Орел же был тогда, помните?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Что Орел? Без вас бы не взяли? А я места тогда себе не находил… Ведь с вами могло бог знает что случиться… Сбежал на две недели раньше срока.

С е р г е й. Видите — жив.

Д а н и л Д а н и л ы ч. А как здоровье?

С е р г е й. В порядке.

Д а н и л Д а н и л ы ч. А именно? Точней, точней!

С е р г е й. Да вот только что из Калининграда. Еду на Курильские острова.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Из Калининграда — на Курильские острова? Ну и маршрутец!

С е р г е й. Друг у меня там. Зовет. Вместе воевали, вместе будем там и новую жизнь налаживать.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Понимаю и хвалю. Молодец, Вижу, не меняетесь, рветесь в бой.

С е р г е й. Стараюсь духом не падать.

Д а н и л Д а н и л ы ч. А зачем же падать?

С е р г е й. Особенно веселиться тоже нечего.

Д а н и л Д а н и л ы ч. А что такое?

С е р г е й. Как что? Был солдатом — стал ни то, ни сё. Погоны последний день донашиваю.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Не понимаю…

С е р г е й. Что тут понимать! Заклевала меня ваша братия — врачи… Вот, полюбуйтесь… (Вынимает из планшета зеленую тетрадку, из нее — бумаги, передает их Данилу Данилычу.) Демобилизовался. В отставке.

Д а н и л Д а н и л ы ч (смотрит). Так, так… Заключение медкомиссии. Ограниченная годность второй степени. Статья сорок третья… Все понятно. (Складывает бумаги.) И вы еще на врачей обижаетесь? Да это вас, вас нужно бить… Все вы так: на медицину не смотрите, из госпиталей по водосточным трубам удираете — и вот результат. И вы еще собираетесь ехать на Курильские острова… Когда была последняя вспышка?

С е р г е й. С месяц назад.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Направление в санаторий есть?

С е р г е й. У меня одно направление.

Д а н и л Д а н и л ы ч. На Курильские острова?

С е р г е й. Точно.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Так я вам скажу, где сейчас ваше место: у бабушки на лежанке. Поняли? Сосновый воздух, тишина, покой, молоко, мед, полгода ни о чем не думать — вот что вам надо сейчас.

С е р г е й. Что ж я — совсем инвалид, выходит?

Д а н и л Д а н и л ы ч. А вы хотите им стать?

С е р г е й. Все равно, не поеду я в ваш санаторий.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ну, не в санаторий, так в деревню поезжайте. К какой-нибудь тетушке или к дядюшке… Ведь есть, наверное? Поищите в памяти.

С е р г е й. Нет у меня никого, Данил Данилыч. Я, если помните, в детском доме воспитывался. Ни кола ни двора. Один.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ах, да… Совершенно верно. Без семьи, без родни — это плохо.

С е р г е й. Вот и еду к другу. Может, домом обзаведусь.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ни на какие Курильские острова вы сейчас не поедете.

С е р г е й. То есть как это?

Д а н и л Д а н и л ы ч. А так. Не поедете — и все. В вашем состоянии ехать туда нельзя: жизнь там еще трудная, суровая, многое осваивать еще надо…

С е р г е й. Вот этого я и хочу. Помните, как я вам еще в госпитале про мечту свою рассказывал?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Это что-то насчет электричества?

С е р г е й. Я ведь в армию, если помните, попал со второго курса электротехнического. Увлекался там токами высокой частоты и вообще всякой новейшей техникой. И вот, представляете, на Курильских островах, среди дикой природы, мы закладываем основы хозяйства, построенного целиком на использовании электроэнергии. Переселенческие колхозы, рыбные промыслы, консервные заводы, лесные разработки — ко всем этим предприятиям мы протягиваем провода. Передовая техника.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Так-то оно так, да пока все это не для вас. Вам отдохнуть нужно сперва, поймите. Будьте хоть раз благоразумны. (Вдруг.) Слушайте, а почему бы вам пока не поехать со мной?

С е р г е й. С вами? Куда это?

Д а н и л Д а н и л ы ч. На мою родину. Еду в отпуск. Это как раз по дороге на Курильские острова. Не доезжая всего каких-нибудь семи тысяч километров. Если бы вы знали, как там хорошо… Какие места поэтические. Вокруг — леса. Сосны. Воздух… один раз вздохнешь — пьян до упаду. Охота какая! Жителей в городке всего тысяч двадцать. Из достопримечательностей: лесопилка — одна, колесная мастерская — одна, грибозасолочных пункта — два… А мои старички чего стоят!

С е р г е й. Какие старички?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ну, мои старинные друзья… Комаровы Захар Денисович и Ефросинья Михайловна, его супруга. Обрадуются вам, как родному. А там, глядишь, и работа по душе отыщется…

С е р г е й. На грибозасолочном пункте?

Д а н и л Д а н и л ы ч. А что? Гордость не позволяет?

С е р г е й. Да разве я об этом мечтал? Вы что же, действительно хотите, чтобы я поехал в тихую провинцию и стал капитаном в отставке?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ничего, ничего. Именно это вам пока и нужно… Словом, решено: едем.

Телефонный звонок.

(Берет трубку.) Да. Я… Матвей Семеныч?.. Что? Температура?.. Почему температура? Почему температура, я спрашиваю… Да я не кричу, это вы кричите… Что? Ага… Так. Ясно… Через час буду… Какие тут извинения! Отпуск?.. Подождет. Температуру постараемся согнать, а завтра посмотрим. Может, будем оперировать… Думаете, нет? Выждем время?.. Кто завтра уезжает?.. Я? Кто вам сказал, что я завтра уезжаю?.. Да, да. Буду через час. (Кладет трубку.) Ну что вы скажете? Как нарочно. (Закрывает чемодан, ногой загоняет его под стол.)

С е р г е й. Но ведь другие врачи остаются?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Остаются… Остаются… Ничего вы, голубчик, не понимаете. Мой пациент — понятно? Вот и вы мой пациент…

С е р г е й. Пожизненно?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Уж такой уродился… Придется вам пока одному ехать, Сергей Иваныч. Сейчас я письмо своим старикам набросаю. (Вынимает лист бумаги, хочет писать.)

С е р г е й. Подождите, подождите, что вы делаете?

Д а н и л Д а н и л ы ч (начиная писать). Письмо пишу.

С е р г е й. Зачем?

Д а н и л Д а н и л ы ч (продолжая писать). Чтобы предупредить о вашем приезде.

С е р г е й. Да не поеду я никуда.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Как не поедете? Ведь мы уже договорились?

С е р г е й. Ничего подобного.

Д а н и л Д а н и л ы ч. То есть как ничего подобного?

С е р г е й. А так: раз решил на Курильские острова, так тому и быть.

Д а н и л Д а н и л ы ч (вскакивая). Так какого же дьявола я здесь бисер мечу битый час? Мало вам орловского эпизода? (В гневе ходит взад и вперед. Останавливается.) Уф! Даже вспотел от злости. (Берет зеленую тетрадку, вынутую Сергеем и забытую им на столе. Обмахивается ею. Из нее выпадает листок.) Простите. Тут что-то выпало… (Поднимает листок, хочет вложить его обратно, но что-то задерживает его внимание. Смотрит.) Интересно… Хотя, простите, это, может быть, так сказать, тайна?

С е р г е й. Да нет… Просто так… Читайте, если хотите.

Д а н и л Д а н и л ы ч (читает).

Правильно сказано. Кто автор? (Ищет.)

С е р г е й. Не знаю.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Как не знаете?

С е р г е й. А так. Вообще странная история. Попал этот листок ко мне давно, еще на фронте, — в ящике с подарками, как водится… И зародилась с тех пор у меня мечта: кончится война — обязательно отыскать ее…

Д а н и л Д а н и л ы ч. Кого?

С е р г е й. Кто написал.

Д а н и л Д а н и л ы ч. А вы уверены, что это она?

С е р г е й. Почерк женский — это точно. Недаром я одному графологу три банки консервов отвалил. А главное, слова какие. (Читает.) «Знай, хоть за тридевять земель, а сердце друга отзовется…» Знаете, я даже часто ее видел во сне…

Д а н и л Д а н и л ы ч. Кого?

С е р г е й. Ту, кто написала эти строчки.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Но ведь они же без подписи.

С е р г е й. Это неважно. Все равно, я уверен — это замечательная, чудесная девушка. Если бы вы знали, как помогли мне тогда ее слова. (Повторяет.) «Ведь быть счастливым — значит верить…» И я поверил. И вот прошли годы… Скрывать не буду: были встречи, знакомства… Были встречи, но словно голос какой-то шептал: не то, не она… Не настоящее… Эх, если бы…

Пауза.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Что?

С е р г е й. Да нет, ничего… Глупости, конечно. Если б найти ее… Ту, кто писала…

Д а н и л Д а н и л ы ч. Да она — если это она — с тех пор, наверное, давно замуж вышла. Ребят куча…

С е р г е й. Ну и что же?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Как «ну и что же»?..

С е р г е й. Я просто поблагодарил бы ее от всего сердца и пошел бы своей дорогой.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Э-э, нет… Никуда не годится. Что это еще за фебрис грустилис? А ну-ка, спросим медицину, что делать, когда пехотный капитан в отставке вешает нос? (Сунулся за ширму, вытаскивает гитару и берет аккорд.)

С е р г е й. Что я вижу? Жива и невредима? Знаменитая гитара, целительница из палаты номер один?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Совершенно точно. Прошу соблюдать тишину. Курс лечения начинается. (Поет, аккомпанируя себе на гитаре.)

С е р г е й. Правильная песня. Спасибо, Данил Данилыч. (Жмет ему руку.)

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ну вот и хорошо… Значит, все в порядке? Едете?

С е р г е й. Так точно.

Д а н и л Д а н и л ы ч. К нам?

С е р г е й. На Курильские острова.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Как на Курильские острова?

С е р г е й. Вы же сами спели: «Перед тобой рубеж крутой, так — в бой». Иду в бой. До свидания, спасибо за все, Данил Данилыч. (Обнимает его.)

Д а н и л Д а н и л ы ч. Подождите, подождите… Одну минутку. (Вдруг приняв решение.) Хорошо, решили ехать — езжайте. Но просьбу мою вы можете выполнить, надеюсь? Не бойтесь — личную, не имеющую к вам никакого отношения.

С е р г е й. Любую, Данил Данилыч. Говорите.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Прошу вас по дороге на Курильские острова заехать на мою родину, к моим друзьям, и передать… (достает из чемодана маленькую коробочку) вот это…

С е р г е й. Что это?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Лекарство. Сердечное. Для Захара Денисыча. Поскольку я задерживаюсь, а ему оно срочно нужно… Отвезете?

С е р г е й. Я?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Очень прошу. Станция на вашем пути. Слезете на сутки, прокомпостируете билет — и дальше.

С е р г е й. А может быть, телеграмму дать, чтобы вышли встречать?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Телеграмма может не прийти… Разминетесь… Да и что вам стоит задержаться на сутки? Все-таки новое место… Или у вас совсем любознательности нет? Скучать вам не дадут, ручаюсь.

С е р г е й. Воображаю! Два старика…

Д а н и л Д а н и л ы ч. Что вы! У них всегда молодежи полно.

С е р г е й. А у них есть дети?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Как не быть? Есть.

С е р г е й. Сын? Дочка?

Д а н и л Д а н и л ы ч. А почему это вас так интересует?

С е р г е й. Меня? Вовсе нет…

Д а н и л Д а н и л ы ч (в сторону). А что, если попробовать? (Громко.) Дочка. Замечательная дочка.

С е р г е й. Да? (В сторону.) Он, кажется, думает, что это на меня подействует… (Громко.) Чем же она такая замечательная?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ничего вам больше не расскажу. Мучайтесь. Сгорайте от любопытства. Ну, как, заедете?

С е р г е й (про себя). А вдруг? (Громко.) Если это так нужно… Отдам — и в тот же день дальше.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Вот спасибо. Сейчас письмо напишу. (Начинает писать.)

С е р г е й. Зачем?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Что задерживаюсь. (Пишет.)

Сергей в это время прошелся по комнате, на глаза ему попалась гитара. Рассеянно взял ее в руки. Берет несколько аккордов, напевает, как бы про себя.

С е р г е й.

Д а н и л Д а н и л ы ч (отрываясь от письма, продолжает).

Знаете что? Берите ее с собой. Дарю.

С е р г е й. Кого? Что?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Гитару. На память. От учителя — ученику.

С е р г е й. Нет, нет. Что вы… (Откладывает гитару.)

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ничего, ничего. (Берет гитару, торжественно вручает Сергею.) Вот. Владейте на здоровье. Себя бодрите и других веселите.

С е р г е й. Спасибо, Данил Данилыч.

Д а н и л Д а н и л ы ч (передает письмо). А это — письмо. Адрес на конверте.

С е р г е й (читает адрес). Город Хвоев, Пушкинская улица, дом семь. Действительно, поэтические места… Что это за город такой — Хвоев?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Какой? (Поет.)

Пауза.

Ну, желаю вам счастья, голубчик. Куда бы вас ни занесло…

С е р г е й. Спасибо, Данил Данилыч. До свидания. (Обнимает Данила Данилыча. Уходит, негромко повторяя про себя.)

Скрывается. Данил Данилыч смотрит ему вслед, машет рукой.

Вид станции со стороны города. Надпись над подъездом: «Хвоев». Из-за угла видна часть машины. От машины идет молодая д е в у ш к а в комбинезоне и резиновых сапогах. Из-под ушанки выбиваются светлые кудри. В руках — гаечный ключ. Это — Ж е н я.

Ж е н я (кому-то, оборачиваясь). Я же сказала — не надо мне вашей помощи… Гордая? Пожалуйста. Такая уродилась. И не жалею. Да, да. Всего хорошего. (Сама с собой.) Даже зло берет. Что они — девушки за рулем не видели? (Смотрит на машину.) А все-таки в чем причина? Весь мотор перерыла… Может быть, вал? Посмотрю… (Заправляет волосы под ушанку, лезет под машину.)

Из подъезда станции выходит С е р г е й — в плаще без погон, с чемоданом в руке. Шинель привязана к чемодану. В другой руке — гитара.

С е р г е й (осматривается). Так вот, значит, как выглядит этот самый Хвоев… Н-да. Сторонка. Помрешь — никто не услышит… (Видит машину.) Ах, вот как? (Подходит, кладет вещи в кузов.) Хозяин! Эй, хозяин! (Оглядывается.) Да где же он? Хозяин!

Внизу, около его ног, показывается голова Жени. Лицо ее до неузнаваемости перепачкано маслом, волосы, убранные под шапку, делают ее похожей на подростка.

Ж е н я. Что вам?

С е р г е й. Здравствуй, красавец. До Хвоева подвезешь?

Ж е н я. Как же. Сию минуту.

С е р г е й. А что?

Ж е н я. Не видите — машина неисправная.

С е р г е й. Дай помогу.

Ж е н я. Ну вас всех с вашей помощью. (Скрывается под машиной.)

С е р г е й. Зубастый парнишка. (Наклоняется, говорит под машину.) Я в твои годы повежливей был. Пятнадцать стукнуло?

Г о л о с Ж е н и (из-под машины). Сто пятнадцать!

С е р г е й. Возраст — что и говорить. (Присаживается на корточки.) Что же у тебя случилось? Зажигание проверил? Может быть, клеммы у аккумулятора окислились? Сейчас посмотрим. (Идет за машину.)

Слышен звук подымаемого капота.

Ж е н я (вылезает, смотрит). Эй, зачем вы капот открыли? Уходите, говорю, пока я по-хорошему разговариваю.

Г о л о с С е р г е я. Погоди, погоди… Сейчас найдем.

Ж е н я. А я говорю — идите своей дорогой. (Бросаемся за машину, вытаскивает за руку Сергея.) Кто вас просил?

С е р г е й. Дело тут ясное, парень: разрыв у тебя между контактами… Понял? Сейчас зачистим концы — и все в порядке. (Быстро работает.)

Женя вырывает из рук Сергея плоскогубцы, которыми он работал, и берется за работу сама.

Ж е н я. Ступайте своей дорогой.

С е р г е й. Как же я пойду, чудак человек, когда вещи мои здесь?

Ж е н я. Где? (Заглядывает в кузов, хватает чемодан, ставит его на землю.) Были там, а теперь здесь.

С е р г е й. Не повезешь?

Ж е н я. Приказа не знаете? Имеем право только груз.

С е р г е й. А я не груз?

Ж е н я. Некогда мне шутки шутить.

С е р г е й. Ей-богу, в данное время груз… И для себя, и для других. Поехали, милый, поехали. (Хочет снова положить чемодан в кузов.)

Ж е н я. Не повезу.

С е р г е й. Да я тебе заплачу.

Ж е н я. Удивили.

С е р г е й. Принципиальность показываешь? И зачем только детей за руль сажают?

Ж е н я. Детей?

С е р г е й. Ну да. Был бы ты взрослый мужчина, сговорились бы в полсекунды.

Ж е н я. Вы наших шоферов не знаете.

С е р г е й. Шофер — всюду шофер.

Ж е н я. А если шофер — девушка?

С е р г е й. И того проще.

Ж е н я. Как?

С е р г е й. А так. Вот, скажем, был бы ты не парень, а девушка…

Ж е н я. Думаете, сговорились бы?

С е р г е й. Уверен.

Ж е н я. Расскажите, интересно знать…

С е р г е й. Научиться хочешь? Изволь. Сидела бы за рулем, скажем, черненькая — сейчас бы: «Ах, эти черные глаза меня пленили…» И готово. Через минуту катил бы, как граф.

Ж е н я. Вот как… А если голубые?

С е р г е й. «Василечки-васильки, милые, родные, посмотрите на меня, темно-голубые…»

Ж е н я. А карие?

С е р г е й. Ишь какой любопытный… «Кари глазки, где вы скрылись, мне вас больше не видать…»

Ж е н я. А серые?

С е р г е й. Да ты, вижу, всерьез взялся? Серые? «Погляди на меня, сероглазочка, золотая ошибка моя…»

Ж е н я. И ошибок не бывает?

С е р г е й. Снайперский расчет.

Ж е н я. Значит, большая практика была?

С е р г е й. Случалось.

Ж е н я. И везет?

С е р г е й. Обязательно.

Ж е н я. Любая?

С е р г е й. Любая. Ну, пошутили, и хватит. Давай, поехали!

Ж е н я. А вот и не любая. (Снимает ушанку — волосы, рассыпались.) Спасибо за науку. (Скрывается за машиной.)

Слышен шум заведенного мотора.

С е р г е й (один). Вот те на… (Кричит.) Стойте, стойте!

Г о л о с Ж е н и. Все равно не повезу.

С е р г е й. Так я ж тебя перехитрю. (Бросает чемодан в кузов, хочет сам влезть, но машина внезапно рывком трогается с места и исчезает с необыкновенной быстротой. Сергей шлепается на землю. Сидя на земле.) Так… Курс лечения начинается.

В это время из подъезда станции выходит Л ю с я, слышит последнюю фразу Сергея.

Л ю с я. Воображаю, что будет к концу. (Проходит.)

С е р г е й (вскакивая). Подождите. Один вопрос.

Л ю с я. В чем дело? Только учтите — мне некогда.

С е р г е й. У вас город большой?

Л ю с я. Порядочный.

С е р г е й. А девушек у вас много?

Л ю с я. На вас хватит.

С е р г е й. Да я не в том смысле… Мне нужно найти только одну.

Л ю с я. Понимаю. Ту самую, которая отдала бы вам свое сердце.

С е р г е й. Какое там сердце! Мой чемодан.

Л ю с я. Чемодан?

С е р г е й. Только что отсюда уехала машина…

Л ю с я. Не обратила внимания.

С е р г е й. Девушка-шофер…

Л ю с я. У нас много девушек-шоферов.

С е р г е й. Блондинка, небольшого роста…

Л ю с я. Ой, неужели Женька? Вот жаль. Подвезла бы меня.

С е р г е й. А кто такая Женька?

Л ю с я. Моя подруга.

С е р г е й. Подруга? Хорошая у вас подруга. Увезла мой чемодан.

Л ю с я. Женя? Такими глупостями Женя не занимается. Знаете, кто она? Секретаршей у директора комбината работала. Ушла и двадцать девушек из аппарата увела на шоферские курсы — вот как. Про нее даже в газете напечатали. Член комсомольского бюро. Ну, и, конечно, моя подруга…

С е р г е й. Нет, нет, тогда это была другая. Но я все-таки хочу вернуть свои вещи. Как вы думаете, сможет ли ваша Женя мне помочь?

Л ю с я. Женя? Еще бы. Она всех девчат-шоферов знает. Идемте.

С е р г е й. Куда?

Л ю с я. Нам ведь все равно по дороге.

С е р г е й. Почему?

Л ю с я. Но вы же к нам? Там и Женю найдете.

С е р г е й. Куда это — к вам?

Л ю с я. Пожалуйста, не притворяйтесь. Все равно мимо моего стола вам не пройти.

С е р г е й. Почему?

Л ю с я. Потому, что теперь я секретарь директора, понятно? В порядке очереди — и только. Даже ваша гитара не поможет.

С е р г е й. Какая очередь? При чем тут гитара? Вы что-то путаете, девушка.

Л ю с я. Нет, это вы меня хотите запутать. Но все равно не пройдет. В порядке очереди — и все. Из Латвии едут, с Дальнего Востока едут, с Украины едут… Одна женщина из Орловского облоно третью неделю сидит. Мы им четыре дома занарядили, и все до сих пор…

С е р г е й (перебивая). Ах, вот оно что. Значит, вы тут трудящихся домами оделяете?

Л ю с я. А как же. Стандартные, собирающиеся и разбирающиеся дома из готовых деталей. На месте старой лесопилки — комбинат всесоюзного значения. Отгрузка по любому адресу. Удобно, дешево, быстро.

С е р г е й. Быстро? А почему же вы товарища из Орловской области маринуете? Имейте в виду: я орловцев в обиду не дам. Нет, нет, орловцам нужно помочь в первую очередь.

Л ю с я. Это вы о себе беспокоитесь?

С е р г е й. Отнюдь. Хоть дома у меня и нет, пока перебьюсь без дома.

Л ю с я. Подождите… Так вы не от организации?

С е р г е й. Нет. Сам от себя.

Л ю с я. Зачем же вы тогда к нам приехали? За домом ведь, правда?

С е р г е й. А знаете? Пожалуй, правда. Человек я действительно бездомный…

Л ю с я. Бездомный? Значит, вы совсем один?

С е р г е й. Почему один? (Поет, аккомпанируя себе на гитаре.)

Л ю с я. Вот здорово. Вы мне очень нужны.

С е р г е й. Я? Вам?

Л ю с я. Да, да. Внешность прекрасная, голос есть, на гитаре играете… У нас как раз такого не хватает. Сегодня же ровно в восемь часов вы должны быть у нас.

С е р г е й. Где у вас?

Л ю с я. Колодезная улица, дом десять. Только не опаздывайте.

С е р г е й. Да подождите. Зачем мне Колодезная улица?

Л ю с я. Как зачем? Там же наш клуб. И в клубе наш драмкружок.

С е р г е й. Ах, вот оно что… Ну какой же из меня артист!

Л ю с я. Ничего, ничего. Станиславский тоже не сразу стал Станиславским.

С е р г е й. Но я никогда не выступал…

Л ю с я. Уверена, что у вас получится. Прочитайте что-нибудь. Ну, живее, живее!

С е р г е й. Да я ведь… (Вдруг посмотрел куда-то, кричит.) Эй! Эй! Стойте! Стойте! Подождите! (Машет руками.)

Л ю с я. Хорошо. Хорошо. Это из какой роли?

С е р г е й (продолжая кричать кому-то невидимому). Да стойте же, говорю! (Бежит.)

Л ю с я (спешит за ним, аплодируя). Замечательно. Дикция превосходная. Мысль доносите правдиво… У вас талант. Это какая пьеса?

С е р г е й (указывая). Девушка за рулем… Слышите? Девушка за рулем… (Скрывается.)

Л ю с я. Не знаю такой пьесы. Стойте! Куда же вы? Подождите! (Бежит вслед за ним.)

Комната секретаря директора. Дверь директорского кабинета обшита черным дерматином. Большое окно. В углу — стол секретаря с двумя телефонами. Несколько стульев. В комнате никого нет. Истошно звонят оба телефона. Врывается Л ю с я, за ней С е р г е й с гитарой.

Л ю с я (хватает сразу две трубки, говорит одновременно в обе). Да, да. Да, да… Тимофей Палыч?.. Семен Семеныч?.. Нет, нет, ничего подобного. Это я не вам… Что?.. Степан Андреевич уезжает? Откуда вы взяли?.. Нет, нет, это я не вам… Да, да, уезжает. Что?.. Доложу. Да… Да… Хорошо. Хорошо. Хорошо. (Разом вешает обе трубки.)

Из кабинета звонок.

Ох, неужели уже вернулся? (Открывает английским ключом дверь в кабинет, заглядывает туда.) Билет заказан, Степан Андреевич. Хорошо, сейчас поищу. (Метнулась к своему столу, открывает ящик ключом, вытаскивает папку и ищет какую-то бумагу.)

С е р г е й. Вы, кстати, скажите своему директору, чтоб он субботник, что ли, организовал. Весь комбинат лесом завалили — невозможно пройти.

Л ю с я (роясь в папке). Да где тут нам еще за красотой следить. Видите, что у нас делается. (Нашла бумагу.) Посидите… Я сейчас…

С е р г е й. А чего я тут буду сидеть? Комбинат ваш мы с вами, кажется, весь облазили, но приятельницы вашей, как видно, нам сегодня не сыскать.

Л ю с я. Как не сыскать? Да ведь она живет со мной в одной комнате. Вы обязательно меня подождите. А чтоб не скучать, почитайте. (Вынула из ящика своего стола книжку, сунула Сергею.)

Звонок из кабинета.

Сейчас, сейчас… (Скрывается в кабинете.)

С е р г е й (один). Называется, попал в спокойное местечко. (Со злостью ставит в угол гитару.) Еще с бандурой этой возись. (Раскрывает книгу, читает.) «Станиславский. «Моя жизнь в искусстве». Очень кстати.

Звонит телефон. Сергей не обращает на него внимания. Телефон звонит все настойчивей.

А, черт! (Берет трубку.) Слушаю… Что?.. Нет, нет, не директор… Кто? Не все ли равно?.. Да нет же, говорю, какой мне смысл от вас скрываться… Я просто… Да дайте же сказать!.. Ну, пожалуйста, пожалуйста, говорите вы. Только какой толк от этого? (Слушает.) Так… Так. Товарищ, я вам сочувствую и считаю, что это безобразие, но помочь не в силах… Почему? Да потому, что я тут посторонний человек… Что?.. В этом деле не может быть посторонних? А вот представьте… Что?.. Советский ли я человек? Ну, знаете… (Вешает трубку.)

Из кабинета выскакивает Л ю с я, бежит к шкафу.

Тут звонили из Красногорского рудоуправления. У них с жильем совсем плохо. В одном двухкомнатном доме чуть ли не двадцать человек, в том числе несколько квалифицированных забойщиков. Наряд спущен давно. Надо что-то срочно сделать…

Л ю с я (роясь в столе). Как будто они одни. Обождут.

С е р г е й. То есть как это «обождут»? Красногорцы ждут, орловцы ждут, — что же ваш директор смотрит?

Л ю с я. А думаете, он не знает? Да у него сейчас главный механик с технологом — все по тому же вопросу. Ведь почему у нас такой затор? Производство на конвейер переводим…

С е р г е й. А людям пока что делать? Вместо крыши ладошками накрываться?

Звонок из кабинета.

Л ю с я. Сейчас, сейчас. Нашла уже, несу… (Бежит к двери. На ходу Сергею.) Я вас очень прошу, сейчас должны звонить из обкома, так вы возьмите трубку и стукните мне в дверь… Я сейчас. (Скрывается в кабинете.)

Звонит телефон. Сергей берет трубку.

С е р г е й. Слушаю… Гусарова? Откуда?.. Представительница Орловского облоно?.. А? Да, да. Как же, слышал… Что? Даже не обещают? Да что они — смеются? Ведь это же школы! Для ребят — в первую очередь. Что-нибудь надо придумать, говорю… Нет, нет. Вы меня не благодарите… Да потому, что я не директор… Да. Просто частное лицо. Честное слово… Здесь? Случайно… Зачем — издеваюсь? Да нет же. Я, наоборот… Для орловцев — все. Сам ведь освобождал… Алло! Алло! (Опускает трубку.) Ну и положение… (Подумав, берет трубку.) Алло! Станция?.. Скажите, где у вас останавливаются приезжие? В Доме колхозника? А номер телефона?.. Так и называть? Тогда попрошу вас… Спасибо… Алло! Это Дом колхозника? Скажите, не у вас остановилась товарищ… товарищ Гусарова? Приезжая. Из Орла… Уже две недели здесь… У вас? Будьте добры, попросите ее к телефону… Только что ушла? Плакала?.. (Кладет трубку.) Черт знает что такое. Надо сказать директору. (Решительно идет к двери.)

В это время снова звонит телефон.

(Берет трубку.) Слушаю… Откуда?.. Из обкома?.. Сейчас соединяю. (Идет к двери, но сейчас же возвращается, берет трубку.) Простите, товарищ, задержу вас на одну минуту. Требуется срочное вмешательство обкома… Кто говорит? Демобилизованный офицер, член партии Усков Сергей Иваныч… Что здесь делаю? Проездом… А с кем я говорю?.. Товарищ Надеждин? Так вот, товарищ Надеждин, дело такое… (Не замечая вошедшего в комнату Захара Денисыча.) Насколько я могу судить, на комбинате неладно. Заказчики по неделям дожидаются, не могут отгрузить заказов… Из Орла представительница областного отдела народного образования чуть не месяц живет, а домов под школы до сих пор не получила. Я сам Орел освобождал… Ага, вы как раз по этому делу?.. Понятно… Понятно. Есть. Сейчас соединяю. (Стучит в дверь кабинета.)

Из кабинета выбегает Л ю с я.

Л ю с я. Обком?

С е р г е й. Да.

Л ю с я (берет трубку). Товарищ Надеждин? Соединяю со Степаном Андреичем. (Сергею.) Большое спасибо. (Скрывается в кабинете.)

З а х а р Д е н и с ы ч (Сергею). Ну, товарищ, скажу одно — вовремя вы приехали. Дело будет.

С е р г е й. Почему вы думаете?

З а х а р Д е н и с ы ч. Вижу по вашей ухватке. Все наши дела зорким оком сразу охватили. Информацию обо всем вы, конечно, получите, но пока послушайте и меня, старика. Полагаю, что все дело в сушилке.

С е р г е й. Позвольте, но я…

З а х а р Д е н и с ы ч. Не специалист. А я, между прочим, тоже к сушильным делам касательства не имею. Работаю мастером сборочного цеха, по профессии плотник. Любитель литературы. От вас же хочу получить установки: правильное ли дело — равняться по узким местам?

С е р г е й. Ясно — неправильно. Но…

З а х а р Д е н и с ы ч. То-то и оно. А что у нас получается? Все склады завалены, а сборки настоящей нет. Почему? Потому, что станки свои мы на конвейер перестроили, а сушилка нам все сроки срывает… Какой здесь может быть поток?

С е р г е й. Я плохо разбираюсь…

З а х а р Д е н и с ы ч. Я вам поясню наглядным примером… (Берет со стола чернильницу, пресс-папье, линейку, ручку и раскладывает.) Скажем, данная ручка — дерево. Располагаем станки по гнездам: строгальные, долбежные. И вот…

Из кабинета пулей вылетает Л ю с я, очень возбужденная.

Л ю с я (Сергею). Слушайте, что вы здесь наговорили по телефону товарищу Надеждину?

С е р г е й. А что?

Л ю с я. А то, что из-за вас теперь я должна лететь. Со службы. У Степана Андреича с товарищем Надеждиным вышел какой-то неприятный разговор, а он сейчас же на меня: кого, говорит, подпускала к телефону?

З а х а р Д е н и с ы ч. Как кого? Товарища же из газеты.

Л ю с я. Из какой газеты? Да он просто обыкновенный толкач. Наверное, еще из какой-нибудь самой захудалой организации.

З а х а р Д е н и с ы ч. Как толкач? А я думал — это по моему письму… Из газеты…

Л ю с я. Ах, это вы, оказывается, письмо писали?

З а х а р Д е н и с ы ч. Да подожди ты, трещотка. (Сергею.) Я вам все объясню! (Вытаскивает из нагрудного кармана бумагу.) Вот! Проект мой. Насчет сушилки. Переоборудовать надо, а мне в ответ резолюция: «Несвоевременно». Понимаете? (Подумав.) Но кто же вы такой, если не из газеты?

С е р г е й. Я? Просто обыкновенный советский человек…

З а х а р Д е н и с ы ч. Какой такой обыкновенный человек? Нет сейчас обыкновенных людей. Объясните подробней.

Л ю с я. А что он может объяснить? И так видно, что за птица. Только через порог шагнул — сразу склоку затеял. Ну что я теперь буду делать? (Сергею.) Все из-за вас.

З а х а р Д е н и с ы ч. Да погоди ты. Пусть человек выскажется…

С е р г е й. Товарищи… Сейчас я все объясню. Дело в том, что… (Вдруг замолкает, уставившись в окно, выходящее на двор. Затем бросается к окну, кричит.) Стойте! Стойте! (Бросается к выходу.)

З а х а р Д е н и с ы ч. Что с вами? Что вы увидели?

С е р г е й (на ходу). Девушка. Та девушка за рулем…

З а н а в е с

АКТ ВТОРОЙ

Большая светлая комната. Направо, налево и в глубине комнаты — двери. В центре комнаты — стол, накрытый ослепительно белой скатертью. Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а сидит, углубившись в чтение газеты. Вдруг прерывает чтение.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Ах ты, скорпион ты эдакой! А еще сенатор. До чего договорился — в три недели хочет с нами управиться. Клавдя! Клавдя! Послушай-ка, что пишут… (Стучит в дверь в глубине комнаты. Прислушивается.) Не мешать? (Отходит.) Все занимается, занимается… овладевает… И то сказать — легкое ли дело… Бухгалтерия. Это не просто на костяшках считать…

Шум шагов за дверью слева.

Никак наши? (Отворяет дверь.)

На пороге — Женя.

Ж е н я. Здравствуйте, Ефросинья Михайловна. Захара Денисыча еще нет?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (взглянув на часы). Задерживается почему-то. А что?

Ж е н я. Так… Посоветоваться хотела по одному делу.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Расскажи, может, и я что хорошее посоветую…

Ж е н я. Да нет… Пожалуй, не стоит. (Направляется к двери.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Секрет?

Ж е н я. Просто передумала. Да и дело пустяк. Простите. (Скрывается.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (вслед ей, с сердцем). Еж. Чистый еж. Топорщится во все стороны иглами… Ну что за девка! Другая хоть забежит, обнимет, про кавалеров расскажет, а эта… (Передразнила.) «Захара Денисыча еще нет?» Друга себе нашла. Правильно говорится: стар да мал — черт веревочкой связал. (В сердцах переставляет посуду.) Клавдя, да выйди ты наконец из своего терема.

Шум шагов за дверью.

(Взглянула на часы.) Вот и наши.

Стук.

Войдите.

Дверь открывается, в комнату входит Сергей с гитарой.

С е р г е й. Простите, пожалуйста… Не живет ли в этом доме девушка-шофер?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Девушка-шофер?

С е р г е й. Я все объясню, вы только сначала скажите…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Живет тут одна, по коридорчику.

С е р г е й. Да? Она дома?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Только что была, да ушла…

С е р г е й. Вот не везет!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А на что вам эта девушка-шофер?

С е р г е й. Смешная история получилась… Только вышел со станции — сразу же остался без вещей: увезла какая-то девица-шофер на машине. Вот только гитара и осталась.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Да как же это так? Среди бела дня?

С е р г е й. Так уж вышло… Случайно, разумеется. Но главное — в моих вещах было письмо с адресом, которое я должен был передать. И вот положение — один в незнакомом городе, без адреса, без вещей… Решил обходить все дома, улицу за улицей, и всюду спрашивать про девушек-шоферов.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А адреса, что был на письме, совсем не помните?

С е р г е й. Нет. Только фамилия в голове осталась — Комаровы.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Комаровы?

С е р г е й. А вы их знаете?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Как не знать. Только Комаровы у нас не одни, чуть ли не три улицы Комаровых. Те, что подле выгона живут, называются кончанские Комаровы, дальше, под горку, где дом с воротами, называются Комаровы, что возле колодца… Есть погорелые Комаровы, есть Комаровы с выигрышем.

С е р г е й. Как с выигрышем?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. По займу выиграли пять тысяч, так и зовутся. А по имени не знаете?

С е р г е й. Забыл… Разве вот если по приметам… Так это те Комаровы, у которых в Москве есть знакомый доктор, Данил Данилыч…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Данил Данилыч?.. В Москве? Ну, значит, вы как раз к тем Комаровым и попали.

С е р г е й. Вот как?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Так. С Данил Данилычем мы друзья старинные… И горе, и радость — все пополам. А уж врач какой…

С е р г е й. Удивительный случай… Но как же… Письма, которое я должен был вам передать от него, у меня нет. И лекарство для вашего мужа в вещах осталось… От Данил Данилыча.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Позаботился? Вот спасибо.

С е р г е й. Но ведь оно в вещах…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Найдутся, не беспокойтесь. А пока — с приездом, гость дорогой, не знаю только, как вас величать…

С е р г е й. Сергей Иваныч, по фамилии Усков. Звание — отставной гвардии капитан. Простите, а вас как?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Ефросинья Михайловна. Старика моего Захар Денисычем звать, а с молодежью нашей вы сейчас познакомитесь… Клавдя! Клавдя! Оторвись на минутку от своих занятий! Гость у нас…

С е р г е й. Ничего, ничего, не беспокойтесь, пожалуйста.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Какое беспокойство… Сейчас сбегаю, воды свеженькой принесу, самоварчик поставлю, а потом милости прошу к столу — отужинать с нами… Как раз и Захар Денисыч с работы придет.

С е р г е й. Большое спасибо, но, честно говоря, мне бы сейчас отдохнуть где-нибудь часок… Целый день прошатался, просто без ног.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Сейчас, сейчас вас устроим… И покушаете, и отдохнете. Клавдя! Да выйди ты наконец. Встречай гостя. (Сергею.) В той комнате я и постель вам постелю.

С е р г е й. Нет, зачем же в той… Просто на диванчике где-нибудь… Я спать не собираюсь — мне еще нужно сегодня в одно место зайти.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. В какое такое место на ночь глядя?

С е р г е й. В Дом колхозника.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Уж не заночевать ли там хотите? Вы это оставьте. Или дом наш не понравился?

С е р г е й. Что вы… Просто нужно повидать одного человека.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Только приехали — и уже дела?

С е р г е й. Да, видите, получился у меня один неудачный телефонный разговор, а она как раз из Орла…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Кто она?

С е р г е й. Женщина одна… Понимаете? А Орел — родной мне город…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Что ж тут не понимать? Понимаю.

С е р г е й. Нет-нет, не в этом смысле…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А я разве осуждаю? Смолоду все такими были.

С е р г е й. Да нет же. Здесь совсем другое дело…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Ну, пусть другое, а поесть все-таки нужно. На свиданье с голодным желудком идти…

С е р г е й. Какое тут свиданье…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Вот именно, какое уж тут свиданье. Тебе про нежные чувства толкуют, а в голове одно: щец бы горяченьких да со свининой… Аккурат как у нас на ужин.

С е р г е й. Но я…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Ничего, ничего. Поужинаете с нами, отдохнете, а потом пожалуйста — за свои дела. Постель вам сейчас приготовлю. (Уходя в правую дверь, на ходу.) Клавдя! В последний раз говорю… Не выйдешь — все твои книжки пораскидаю. (Уходит.)

С е р г е й (один). Фу… Ну и попал. (Прошелся. Прислушивается, не слышно ли шагов за дверью, в глубине.) А эта Клавдя девица, видно, с норовом… Хорошо — подарок приготовил. (Вынимает из кармана большую красивую пудреницу.) Понравится или нет? (Открывает крышку. В пудренице лежит сложенное письмо.) Черт… Вот где письмо-то, оказывается. Сам же спрятал понадежней и как-то сразу не вспомнил. (Смотрит на дверь в глубине.) Значит, Клавдия… Клава… Клавушка… А вдруг…

Дверь открывается. Входит худощавый м о л о д о й ч е л о в е к в очках.

М о л о д о й ч е л о в е к. Мамаша! Никакой возможности нет заниматься… (Увидев Сергея.) Простите…

Немая сцена. Сергей смотрит в ту комнату, но там никого больше нет. Ничего не понимая, он осматривает со всех сторон молодого человека в очках. Тот конфузится, начинает с беспокойством осматривать себя.

(Наконец, чуть заикаясь.) Познакомимся… Комаров Клавдий Захарыч…

С е р г е й. Клавдий Захарыч. (Роняет пудреницу.)

Клавдий подымает ее.

К л а в д и й. Красивая штучка… Это пу… пудреница?..

С е р г е й. Та… табачница… Прошу вас… В знак, так сказать, знакомства…

К л а в д и й. Мне?

С е р г е й (окончательно теряясь, сует ему в руки письмо). Вот письмо… Тут все сказано… Читайте.

Клавдий машинально берет письмо, разрывает конверт, начинает читать. Появляется Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а, она несет простыни и перину.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Вот вам и постелька. (Увидев молодых людей вместе.) Уже познакомились?

С е р г е й (растерянно). Да, да… (Оглядывается.) А… а где же дочка?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Дочка?

У Клавдия, читающего письмо, вырывается восклицание.

Что с тобой, Клавдюша?

К л а в д и й. Нет… ничего… Тут вам письмо, мамаша. Прочтите. (Подмигивает ей, делает знаки.)

С е р г е й. От Данил Данилыча… Представьте — нашлось.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А дочка при чем здесь, Сергей Иваныч?

С е р г е й. Как при чем?

Недоуменно смотрят друг на друга. Клавдий делает матери отчаянные знаки.

Что с вами?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Ничего… Отдохните, Сергей Иваныч.

С е р г е й. Какие-нибудь неприятные новости?

К л а в д и й. Понимаете ли… (Не знает, что сказать.)

С е р г е й. Простите, не буду мешать. (Уходит.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Стойте. (Бежит к окну.) Куда вы?

Г о л о с С е р г е я. В Дом колхозника. Скоро вернусь.

К л а в д и й. Ох, мамаша, вы ничего не знаете.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А что?

К л а в д и й. Прочтите письмо.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Что же там, в письме? Не пугай меня, Клавденька…

Вдруг дверь распахивается, появляется З а х а р Д е н и с ы ч.

З а х а р Д е н и с ы ч. О каком письме речь?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Гость у нас, Захарушка. От Данил Данилыча. Лекарство тебе привез…

З а х а р Д е н и с ы ч. Как раз вовремя.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А что случилось?

З а х а р Д е н и с ы ч. Ничего.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А все-таки? На лесопилке что-нибудь?

З а х а р Д е н и с ы ч. Да какая там лесопилка! Тридцать раз на день твержу: комбинат, комбинат, комбинат. Неужели трудно запомнить?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Прости, Захарушка… Привыкла за двадцать лет… Что у тебя, неприятности какие?

З а х а р Д е н и с ы ч. Какие неприятности? Все тишь да гладь да божья благодать.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А все-таки? Что случилось?

З а х а р Д е н и с ы ч. Да разве с нашим директором может что-нибудь случиться?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Опять у директора был? Ну что за человек!

Пауза.

А директор что?

З а х а р Д е н и с ы ч. Что директор? (Вытаскивает из кармана свой проект, комкает его и яростно швыряет в угол.) Вот что твой директор.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (бросаясь за бумагой). Захарушка! Там же сушилка твоя. (Хочет поднять.)

З а х а р Д е н и с ы ч. Не тронь. Пусть ее мыши съедят.

К л а в д и й. Да объясните вы толком, папаша, что вам сказал директор?

З а х а р Д е н и с ы ч. Что сказал? «В облаках, говорит, мастер, витаешь. Производство хочешь остановить. А мы должны, говорит, на ходу перестраиваться. До сушилки ли нам, говорит, когда, мы конвейер обещали пустить и до сих пор — ни с места? Ты бы, говорит, вместо своего проекта токарей бы мне раздобыл, человек с пяток». А что я ему — отдел кадров? Откуда я их достану, когда квалифицированного человека к нам калачом не заманишь?

Пауза.

Ну, хватит. Наболело — отговорил. Расскажите про гостя. Что за человек, откуда, куда?

К л а в д и й. Вот письмо, папаша. (Подает письмо.)

З а х а р Д е н и с ы ч. Давай, давай. (Надевает очки, читает.) «Дорогие друзья, обращаюсь к вам с большой просьбой… Случайно встретился со своим бывшим пациентом, славным парнем Сергеем Усковым, геройски проявившим себя на войне. Сейчас он демобилизовался и, не зная, куда девать себя, решил ехать к другу на Курильские острова…»

К л а в д и й. На Курильские острова?..

З а х а р Д е н и с ы ч. Ладно, ладно. Острова… Обрадовался. (Продолжает чтение.) «Состояние здоровья у него такое, что сейчас его туда нельзя отпускать ни в коем случае. У вас он будет проездом. Придумайте, что хотите, но удержите его у себя хоть на месяц. Предупреждаю: человек он беспокойный, и справиться с ним будет нелегко — вечно стремится куда-то… Для того чтобы заманить его к вам, пришлось даже намекнуть, что у вас есть… дочка…»

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Дочка?

К л а в д и й. Да, мамаша. Так и написано — дочка.

З а х а р Д е н и с ы ч. Нечего сказать, намекнул.

Пауза.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Откуда же ее взять?

З а х а р Д е н и с ы ч (продолжая чтение). «Это связано с его мечтой, о которой я расскажу вам как-нибудь впоследствии, сейчас некогда. А пока, я уверен, вы найдете выход…» Хорошо ему говорить «найдете выход». (Продолжает чтение.) «Главное — первое время создайте ему полный покой. Не допускайте никаких мыслей о работе, о том, что ему делать в будущем, — пусть отдыхает. Надеюсь, что ваш Хвоев — самое подходящее для этого место. Ваш…» (Помолчав.) Да-а… Задачка…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Насчет покоя — устроим. А вот дочка… С дочкой как будем, Захар Денисыч?

З а х а р Д е н и с ы ч. Как будем? Никак не будем.

К л а в д и й. На нет и суда нет.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Как ты рассуждаешь, Клавдюша. А он возьмет да уедет на свои острова. Очень ему весело сидеть с нами. Ты — с книжками, отец — на лесопилке…

З а х а р Д е н и с ы ч. На комбинате, Фрося.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Да ну тебя с твоим комбинатом. Человек по женскому обществу соскучился, а ты сразу — комбинат.

З а х а р Д е н и с ы ч. Откуда ты заключаешь, что соскучился?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Не успел приехать — уже на свиданье побежал.

З а х а р Д е н и с ы ч. Ишь ты…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Вот и «ишь ты»… Большой ему интерес с нами торчать.

К л а в д и й. Понравится — останется. А не понравится — пусть уезжает. По крайней мере хоть экзамен спокойно сдам. (Забирает книги, уходит в правую дверь.)

З а х а р Д е н и с ы ч. Нет, отчего же? Если б остался, хорошо было бы. Нам боевые люди нужны.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Тебе все бои. Шестьдесят с хвостиком стукнуло, а все угомониться не можешь… Слышишь, что Данил Данилыч пишет: тишина и покой.

З а х а р Д е н и с ы ч. Да человек-то он, видать, беспокойный, Фрося. Видишь, написано: стремится куда-то… Такие нам — в самый раз. Большая драка у нас на комбинате предвидится, большая драка. Поняла?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Поняла. Очень интересно будет Сергею Иванычу с таким стариком время коротать. Уедет. Как пить дать уедет.

З а х а р Д е н и с ы ч. Насильно мил не будешь.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А вот не уедет.

З а х а р Д е н и с ы ч. Надумала что-нибудь?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Увидишь. (Уходит.)

З а х а р Д е н и с ы ч (один). Воображает что-то… Нет уж, Ефросинья Михайловна, если придумывать, так надо наверняка.

Пауза.

А что, если… (Засмеялся.) Вот история. Попробуем, авось клюнет. (Уходит.)

К л а в д и й (возвращается. Задумчиво). На Курильские острова собирается…

В дверях появляется Л ю с я.

Л ю с я. Здравствуйте, Клавдий Захарыч… Я слышала, у вас гости?

К л а в д и й (мрачно). Правильно слышали.

Л ю с я. Вот хорошо!

К л а в д и й. А что тут хорошего?

Л ю с я. Ужасно люблю гостей. Молодой? Интересный? Пришла взглянуть.

К л а в д и й. Еще увидите.

Л ю с я. А почему такой тон?

К л а в д и й. Просто так.

Л ю с я. Случилось что-нибудь?

К л а в д и й. Ничего не случилось.

Л ю с я. Нет, все-таки?

К л а в д и й. Я говорю — ничего.

Л ю с я. Удивительный человек. Говорите, что с вами?

К л а в д и й. Дело в том… Я хотел поговорить с вами, Люся.

Л ю с я. Давно бы так. Ну?

К л а в д и й. Я не раз уже собирался это сделать, но нам все время кто-нибудь или что-нибудь мешает…

Л ю с я. Сейчас нам никто не мешает.

К л а в д и й. Я вам все скажу.

Врывается Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (видя Люсю). Вот где она. А я ее ищу… Люсечка, мне надо с тобой посоветоваться.

Л ю с я. Ефросинья Михайловна, душечка… Вы же знаете, я всегда…

К л а в д и й. Подождите, мама… Мы еще не договорили…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. После, после, Клавдюша…

Уходит с Люсей.

К л а в д и й (один). Опять помешали. (Вздыхает, взял гитару. Берет несколько аккордов.)

Входит С е р г е й.

С е р г е й (с порога). Клавдий Захарыч, я считаю, что вы совершаете грубую ошибку.

К л а в д и й. Какую, Сергей Иваныч?

С е р г е й. Что у вас происходит с Гусаровой?

К л а в д и й. С какой Гусаровой? А… из Орловского облоно?

С е р г е й. Да, да. После моего телефонного разговора с обкомом ей выделили два дома. И вот я только сейчас узнал, что в последнюю минуту их отдали Красногорскому рудоуправлению. И по вашей лично вине, как работника бухгалтерии. В чем дело?

К л а в д и й (прокашлявшись). Дело в следующем: их деньги еще не поступили на наш счет…

С е р г е й. Но ведь у нее на руках копия перевода. Да еще ак… ак… Ну, как это у вас называется?

К л а в д и й. Акцептованного перевода, вы хотите сказать? Что ж, акцепт акцептом, а денег на счету еще нет.

С е р г е й. Но ведь они могут поступить каждую минуту. Почему такая недоверчивость? Это бюрократизм, за который вы ответите.

К л а в д и й. Бюрократизма здесь никакого, Сергей Иваныч. Когда оборотных средств нет, за каждую копейку цепляемся. Красногорцы перевели раньше — пожалуйста, получите дома́. А то еще в арбитраж потянут.

С е р г е й. А почему ж у вас с оборотными средствами такая петрушка?

К л а в д и й. Затоварились материалами, Сергей Иваныч, в связи с переходом на конвейер. Видали, что на складах делается? А тут еще рабочих рук не хватает.

С е р г е й. Словом, сказка про белого бычка. А что прикажете Гусаровой делать?

К л а в д и й. Ехать домой. И государственные деньги здесь попусту на командировку не тратить. Придет пора — и без нее отгрузим.

С е р г е й. Но ведь — школа. Дети.

К л а в д и й. Целое лето впереди.

С е р г е й. Ладно. Разбирайтесь сами. Какое мне дело, в конце концов… (Резко отвернулся, отошел в сторону. Рассеянно трогает гитару.)

К л а в д и й (не сразу, робко). Сергей Иваныч…

С е р г е й (сухо). Да?

К л а в д и й. Вы… на Курильские острова едете?

С е р г е й (так же). Да.

К л а в д и й. Какой вы счастливый, Сергей Иваныч.

С е р г е й (все так же). Да?

К л а в д и й. Ну как же. Воевали… Европу всю прошли. А теперь из Калининграда — на Курильские острова. Весь мир, можно сказать, у вас как на ладони. А я вот до тридцати лет дожил — и все на одном месте…

С е р г е й. Значит, стремленья нет.

К л а в д и й. Эх, Сергей Иваныч! Если бы вы только знали… Обрабатываешь документы иной раз… Возьмешь накладную откуда-нибудь издалека, из Туркмении, скажем… Разложишь ее перед собой, как карту, и воображаешь, будто ты не финработник, а покоритель пустыни, и не на стуле сидишь, а верхом на верблюде каком-нибудь качаешься… Раз до того закачался, что весь баланс испортил. Вот и история была…

С е р г е й. Скажите, Клавдий Захарыч… А ваша сестра похожа на вас?

К л а в д и й. Какая сестра? (Вспомнив, решительно.) Сергей Иваныч… Тут просто недоразумение… Дело в том, что сестер у меня…

Распахивается дверь. Появляется З а х а р Д е н и с ы ч.

З а х а р Д е н и с ы ч. Знакомьтесь — наша дочка.

Выводит за руку Ж е н ю в нарядном платье.

Зовут ее Женя… А это, Женя, Усков Сергей Иваныч… Герой Отечественной войны… (Словно споткнувшись, умолкает, узнав в Сергее человека, встреченного им на комбинате.)

Сергей и Женя изумленно смотрят друг на друга.

С е р г е й (Жене). Так это вы — Женя? А… чемоданчик мой?

З а х а р Д е н и с ы ч. Знакомы?

Женя круто поворачивается и бежит к двери, но натыкается на Е ф р о с и н ь ю М и х а й л о в н у, которая вводит разряженную по последней моде Л ю с ю.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Познакомьтесь — наша дочка Люся…

К л а в д и й. Как — ваша дочка?

Л ю с я (увидев Сергея). Ах…

С е р г е й (Люсе). И вы — дочка?

З а х а р Д е н и с ы ч. Наша дочка?

С е р г е й. Еще одна дочка?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Как еще? (Видит Захара Денисыча с Женей.)

Немая сцена. Сергей хохочет.

Та же комната. В середине вещи Сергея. С какой-то бумагой входит З а х а р Д е н и с ы ч.

З а х а р Д е н и с ы ч (садится за стол, читает бумагу). Так. Посмотрим, как на этот раз откликнется товарищ директор.

Входит Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. В руке у нее конверт.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А где же Сергей Иваныч?

З а х а р Д е н и с ы ч. Уехал.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (падая в кресло). Как уехал?

З а х а р Д е н и с ы ч. На станцию. Компостировать литер.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Значит, сегодня едет? Да как же ты допустил? Да как же…

Появляется Л ю с я.

Л ю с я. Мамочка, вам телеграммочка. (Прыснула.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Да погоди ты. Не до тебя. (Захару Денисычу.) Почему ж не остановил? Почему не уговорил? На полчаса отлучилась — и вот тебе…

З а х а р Д е н и с ы ч (берет у Люси телеграмму, распечатывает; к Ефросинье Михайловне). Фрося! От Данил Данилыча. (Читает.) «Задержите непременно. Полный покой. Белоусов». Попробуй удержи.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А все ты. Ты. Придумал с дочками!

З а х а р Д е н и с ы ч. Нет, уж это твоя затея, матушка…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Чем же мы теперь его удержим?

З а х а р Д е н и с ы ч. Чем, чем… Поздно уже…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Нет. Надо что-то придумать. Обязательно. (Смотрит на вещи.) Это Сергея Иваныча? Женя привезла? Спрячем их. Люся, тащи! Скорей! В чулан. Подальше. Пока не вернулся. Да помоги же мне, Захарушка.

З а х а р Д е н и с ы ч. Что это ты задумала?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Без вещей не уедет. Люся, хватай!

Люся ей помогает.

Куда же? В мою комнату лучше… Или в твою?

З а х а р Д е н и с ы ч. Да погодите вы… Разве его этим удержишь? Не такой человек. Серьезным его заинтересовать надо.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Чем же?

З а х а р Д е н и с ы ч (потрясая своей докладной запиской). А вот познакомим его с сушильным вопросом — увидите, что будет.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. И не стыдно тебе? Никакой тонкости чувств.

З а х а р Д е н и с ы ч. А при чем здесь тонкость чувств?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А при том, что не о человеке ты заботишься, а о своих чурбаках. А человеку покой нужен…

З а х а р Д е н и с ы ч. Не знаешь ты, матушка, наших людей.

Л ю с я. Неужели вы думаете, Захар Денисыч, что Сергея Иваныча может заинтересовать какая-то сушилка? Человек только что из Калининграда… Едет на Курильские острова… Увидит морских львов, котиков… Штормы… А вы ему вместо этого инструкцию, как сушить пиломатериал. Да это же просто смешно.

З а х а р Д е н и с ы ч. Смешно?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Угомонись, отец. Люся толком говорит.

З а х а р Д е н и с ы ч. Глупость это, а не толк. Сразу видно, чем голова набита. Львы. Котики…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А по-твоему, в жизни только и есть, что работа? С утра и до вечера — вот так, как у тебя? Да?

З а х а р Д е н и с ы ч. Кто душой своему труду отдается — как же иначе?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Так не дам же я тебе Сергея Иваныча на съедение! Не дам. Не может человек одной работой жить. Нужны ему в жизни и красота, и чувства, и природа, и музыка… Правда, Люся?

Л ю с я. Ах, как я вас понимаю, Ефросинья Михайловна!

З а х а р Д е н и с ы ч. Думаете Сергея Иваныча музыкой удержать? Ха-ха-ха!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Чем-нибудь да удержим. А ты знай — в наши дела не мешайся. Слышишь?

З а х а р Д е н и с ы ч. Ну и пожалуйста. (Уходит, забыв на столе свою бумагу.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Что же делать? (Ходит взад и вперед по комнате, натыкается на вещи Сергея.) И чего они тут, на дороге, валяются? Запылились-то как… Почистить разве?

Л ю с я. Давайте я почищу.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Я сапоги обмахну, а ты шинель возьми, сперва встряхни, потом палкой… (Отвязала от чемодана сапоги, ушла.)

Л ю с я (берет шинель. Из внутреннего кармана шинели падает на пол тетрадка в зеленом переплете, из нее выскальзывает листок. Люся подымает, смотрит). Стихи? (Читает.)

(Задумчиво.) Значит верить… Хорошо сказано. (Подымает тетрадку, хочет вложить в нее листок. Взгляд задерживается на раскрытых страницах. Начинает читать.) «Восьмое июля. Сегодня выдался тихий денек. Событий никаких, если не считать, что два раза прилетала «рама» да младший лейтенант Кузовкин побрился первый раз в жизни. Пользуюсь возможностью помечтать. Кто мог написать эти строчки? Кому пришла в голову мысль — подать издалека дружеский безымянный голос? Милая, славная девушка, знай: когда кончится война, я разыщу тебя, где бы ты ни была, и поблагодарю от всего сердца…» Откуда это? (Смотрит на обложку!) «Дневник сержанта С. И. Ускова. 1944 год». Что я наделала! Заехала в чужой дневник… (Поспешно захлопывает тетрадку, прячет ее в шинель.)

Слышен голос Ефросиньи Михайловны: «Люся, я для тебя палку нашла».

Сейчас, сейчас, Ефросинья Михайловна. (Про себя.) Стихи какие хорошие… Надо записать. (Огляделась; схватила со стола докладную Захара Денисыча.) Фу… Сушилка… (Начинает на обороте быстро записывать, заглядывая от времени до времени в тетрадку.) Кто ж это написал? (Вдруг вскрикивает.) Ой… Так ведь это же то самое, что нам нужно. Ефросинья Михайловна! Ефросинья Михайловна! Придумала! Придумала! (Убегает, захватив с собой докладную Захара Денисыча с написанными на обороте стихами.)

Из другой двери выходит З а х а р Д е н и с ы ч.

З а х а р Д е н и с ы ч (ищет на столе свою бумагу). Фрося! Фрося! Куда ты мою докладную дела? (Бормочет про себя.) Тонкости чувств нет… Чурбаками попрекнули… Музыка, красота…

На пороге появляется Ж е н я.

Ж е н я. Можно?

З а х а р Д е н и с ы ч. Входи, Женя. Ну-ка, скажи: красоту всюду можно найти?

Ж е н я. Конечно.

З а х а р Д е н и с ы ч. Ведь красота в самом человеке кроется, а не в каких-то заоблачных высотах…

Ж е н я. Это вы по поводу чего, Захар Денисыч?

З а х а р Д е н и с ы ч. Так, один спор. Что у тебя слышно?

Ж е н я. Скажите, Захар Денисыч, ехать мне или не ехать?

З а х а р Д е н и с ы ч. Куда?

Ж е н я. На лесозаготовки. Бригадиром молодежной автоколонны. Ерофеев предложил, комсорг наш… Срок полтора месяца. Сказал, на мое усмотрение, поскольку работа тяжелая. Если не захочу, пошлет кого-либо из ребят.

З а х а р Д е н и с ы ч. А ты?

Ж е н я. Сперва решила ехать… А теперь — не знаю.

З а х а р Д е н и с ы ч. Как так «не знаю»?

Ж е н я. И хочется, и не хочется…

З а х а р Д е н и с ы ч. Э-э, Женюшка… «Не знаю». Такая всегда решительная… Что с тобой? Уж не влюбилась ли, чего доброго?

Ж е н я. Действительно. Вот придумали. Вы лучше ответьте, ехать или нет?

З а х а р Д е н и с ы ч. А для производства нужно?

Ж е н я. Конечно, нужно.

З а х а р Д е н и с ы ч. Так чего же мудрить? Поезжай.

Пауза.

(Посмотрел на Женю.) Не то сказал?

Ж е н я. Захар Денисыч, я вас очень люблю и уважаю… Вы мой самый близкий друг… Но вы ничего не понимаете.

З а х а р Д е н и с ы ч. Ну вот. И ты туда же? Тоже скажешь — тонкости чувств нет?

Ж е н я. Это вы про что?

З а х а р Д е н и с ы ч. Да тут меня попрекнули… Из-за Сергея Иваныча.

Ж е н я. А он при чем?

З а х а р Д е н и с ы ч. Уезжает завтра.

Ж е н я. Как уезжает?..

З а х а р Д е н и с ы ч. Вот так.

Ж е н я. Ну? И что же?

З а х а р Д е н и с ы ч. Все-таки жалко. Парень хороший. Еще не известно, как ему там придется. Один ведь…

Ж е н я. Не понравилось, значит… Захар Денисыч, если я все-таки уеду в лес, вы связи с нашими комсомольцами не теряйте.

З а х а р Д е н и с ы ч. А что толку? Похвалились твои комсомольцы — поможем, поможем… А вчера я у директора был, так он даже говорить не стал.

Ж е н я. Опять бегали к директору?

З а х а р Д е н и с ы ч. И сегодня пойду. Под лежачий камень вода не течет.

Ж е н я. Тактику и стратегию нужно понимать, Захар Денисыч. Ударить один раз, но метко. Комсомольский комитет готовится… Сперва материал соберем, а потом сразу — выступление в печати, слет молодых новаторов, и вас, как самого молодого, вместе с вашими предложениями на первое место.

З а х а р Д е н и с ы ч. Не о месте хлопочу. Корреспондента бы нам сюда столичного… Или вообще человека со стороны. Характер нашего Степана Андреича знаешь?

Пауза.

А что, если бы тебе с ним поговорить?

Ж е н я. С директором?

З а х а р Д е н и с ы ч. Да нет. С Сергеем Иванычем.

Ж е н я. А при чем здесь Сергей Иваныч?

З а х а р Д е н и с ы ч. Если б он остался…

Ж е н я. Ну?

З а х а р Д е н и с ы ч. Помог бы нам.

Ж е н я. А что он, инженер?

З а х а р Д е н и с ы ч. Боевой человек — вот главное. Я приглядывался — настойчивый он… Авторитет, как у военного, есть… Попробуй, Женя, а?

Ж е н я. Да что же я могу?

З а х а р Д е н и с ы ч. Ты все можешь, Женечка. Мигни только — со всего света парни сбегутся.

Ж е н я. Глупости это, Захар Денисыч.

З а х а р Д е н и с ы ч. Сама говорила: тактика и стратегия… Увлечь его надо, понимаешь?

Ж е н я. Да он мне совсем не нравится.

З а х а р Д е н и с ы ч. Неважно.

Ж е н я. Как неважно?

З а х а р Д е н и с ы ч. А так. Все равно. Кто с этим делом, кроме тебя, настолько знаком?

Ж е н я. С каким делом? Что вы говорите?..

З а х а р Д е н и с ы ч. Ну, с сушилкой, с сушилкой…

Ж е н я. Так вы о сушилке?

З а х а р Д е н и с ы ч. А о чем же? С самого начала толкую: надо увлечь Сергея Иваныча сушилкой.

Ж е н я. Ха-ха-ха!

З а х а р Д е н и с ы ч. Чего ты?

Ж е н я. Ха-ха-ха!

З а х а р Д е н и с ы ч. Я с тобой серьезно говорю.

Ж е н я. Уморили, Захар Денисыч… Ха-ха-ха!

З а х а р Д е н и с ы ч (передразнивает). «Ха-ха-ха…» Нет в тебе никакой тонкости чувств, Евгения. Как хочешь, а Сергея Иваныча должна уговорить. (Посмотрел в окно.) Вот он идет. Действуй.

Ж е н я. Нет-нет. (Хочет убежать.)

З а х а р Д е н и с ы ч. Да что ты ерепенишься? Не понимаю.

Ж е н я. Именно — не понимаете. Пустите меня…

Входит С е р г е й.

З а х а р Д е н и с ы ч. Ну как, Сергей Иваныч, дела?

С е р г е й. Все в порядке. Завтра еду.

З а х а р Д е н и с ы ч. Ну и хорошо. Тут Женя хотела с вами поговорить… А я пойду сосну.

Ж е н я (шепотом). Нет… нет…

З а х а р Д е н и с ы ч. Не дури… (Идет к двери. На ходу шепотом Жене.) Не робей. Главное — потоньше, потоньше… (Уходит.)

Сергей и Женя одни. Пауза.

С е р г е й. Спасибо за чемодан…

Ж е н я. Пожалуйста.

Снова пауза.

С е р г е й. Что ж мы стоим? Сядем… (Предлагает ей стул.)

Оба садятся таким образом, что Сергей оказывается спиной к двери, куда ушел Захар Денисыч, а Женя — лицом к ней.

Пауза.

Вы что-то хотели сказать?

Ж е н я. Я?

З а х а р Д е н и с ы ч, высунувшись из-за двери, делает знаки — надувает щеки, дует. Наконец, не выдержав, шепчет: «Сушилка. Сушилка».

Сергей оборачивается. Захар Денисыч еле успевает спрятаться.

С е р г е й. Что это у вас? Мышки?

Ж е н я. Нет, кошки. (Встает со стула.)

С е р г е й. Куда же вы? Значит, раздумали? Подождите минутку…

Ж е н я. Зачем?

С е р г е й. У нас с вами как-то все странно получается. А мне бы хотелось поближе познакомиться с вами.

Ж е н я. Почему?

С е р г е й. Скажите, вы стихов случайно не пишете?

Ж е н я. С чего вы взяли?

С е р г е й. Мне почему-то показалось, что у вас должно получиться.

Ж е н я. Напрасно показалось.

С е р г е й. Жаль. Но любите стихи?

Ж е н я. Люблю.

С е р г е й. Тогда знаете что? Напишите мне на память хотя бы одну какую-нибудь строчку… любимую… А? (Достает бумагу, карандаш, протягивает Жене.)

Захар Денисыч пишет по воздуху пальцами слово, которое Женя должна написать Сергею: «Сушилка». Женя отмахивается от него.

(Принимает этот жест за отказ.) Не хотите?

Ж е н я. Что же я вам напишу? Я вас совсем не знаю…

С е р г е й. Неважно.

Ж е н я. Я так не могу.

С е р г е й. Ну, тогда не стихи, а прозу… Напишите, что хотите. Все, что взбредет в голову…

Ж е н я. Но зачем это вам?

С е р г е й. Это, конечно, смешно, но… (Мнется.) Ну, хотя бы для того, чтобы я мог по почерку узнать ваш характер.

Ж е н я. Ах, вот что… Пожалуйста. (Берет бумагу.) Диктуйте.

С е р г е й. Есть. Пишите. (Диктует.) Вы…

Ж е н я (пишет). Вы…

С е р г е й. Мне…

Ж е н я (пишет). Мне…

С е р г е й. Нравитесь. Точка.

Ж е н я (сразу останавливается). То есть как это: «Вы мне нравитесь»? Ничего подобного. Откуда вы взяли, что вы мне нравитесь?

С е р г е й. Да не я, а вы. Я же ясно диктую — вы.

Ж е н я. Но пишу-то я. Получается, что вы мне нравитесь.

С е р г е й. Еще приятней.

Ж е н я. Но это неправда. Слышите — неправда.

С е р г е й. Жаль. А вот вы мне нравитесь. И это — правда. По-настоящему.

Ж е н я. Знаете, что я вам скажу, Сергей Иваныч?

Захар Денисыч, высунувшись из-за шкафа, шепотом: «Про сушилку…»

(Захару Денисычу.) Оставьте вы это. (Сергею.) Программа у вас ясная. Только адрес не тот.

С е р г е й. Какая программа?..

Ж е н я. То с глазами, то со стишками. Стыдно.

С е р г е й. Ничего не понимаю. При чем тут глаза?

Ж е н я. Забыли? А тогда, возле станции, у машины, — помните?

С е р г е й. Но ведь это же была шутка…

Ж е н я. На правду уж слишком похожа. Но имейте в виду, может быть, где-нибудь ваши разговоры и вообще подходы нравятся, а у нас, в Хвоеве, этим не возьмешь. У нас другие девушки.

С е р г е й. Честное слово, я тогда шутил. Поверьте, Женечка…

Ж е н я. Какая я вам Женечка? Не смейте меня так называть.

Захар Денисыч в ужасе хватается за голову.

С е р г е й. Почему?

Ж е н я. Видно, слишком уж у вас большая практика была… Только ко мне — не подходит. (Встала, хочет уйти.)

С е р г е й (удерживая). Подождите.

Ж е н я. Оставьте меня, слышите?

С е р г е й. Раз вам так неприятно, оставлю. Прощайте, Евгения…

Ж е н я. Петровна.

С е р г е й. Зря вы, Петровна, зря. (Уходит.)

Вбегает З а х а р Д е н и с ы ч.

З а х а р Д е н и с ы ч. Ну что ты наделала? За что обидела хорошего человека?

Ж е н я. Это вы, вы во всем виноваты. (Убежала.)

З а х а р Д е н и с ы ч. Здравствуйте. Я же и виноват.

Входят Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а и Л ю с я.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Что случилось, Захарушка? Сперва Сергей Иваныч, потом Женя… Выскочила, как ошпаренная. Уж не ты ли, голубчик, здесь руку приложил? Признавайся, в чем дело?

З а х а р Д е н и с ы ч. Все ваша проклятая тонкость чувств. Делайте теперь что хотите — буду на диване лежать, классиков перечитывать. (Махнул рукой, скрылся за дверь.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Видела?

Л ю с я (пожав плечами). Ну и что ж?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А у тебя, считаешь, получится?

Л ю с я. Вы только скорей его пришлите сюда. (Произносит с чувством.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Молодец, Люсенька. (В сторону ушедшего Захара Денисыча.) Увидим, Захар Денисыч, что человеку нужней: сушилка — доски сушить — или тонкие чувства… (Уходит.)

Л ю с я (одна). Наконец-то у меня настоящая роль. Первая роль в моей жизни. И не на сцене, а именно в жизни. (Вытаскивает из кармана докладную Захара Денисыча, на которой записывала стихи, читает про себя.)

Слышны шаги за дверью.

Наверное, он…

Дверь отворяется. Появляется К л а в д и й.

А… Милый братец!

К л а в д и й. Оставьте эти глупые шутки. (Оглядывается.) Сергея Иваныча не было?

Л ю с я. А на что он вам понадобился?

К л а в д и й. Нужен.

Пауза.

Люся!

Л ю с я. Что?

К л а в д и й. Я хочу раз и навсегда поставить перед вами один вопрос… Уверен, что вы ответите отрицательно.

Л ю с я. Зачем же тогда?

К л а в д и й. Дело в том, что я люблю…

Л ю с я. Ну… Ну…

К л а в д и й. Я люблю смотреть правде прямо в глаза.

Л ю с я. Ну и смотрите. Кто вам мешает?

Пауза.

К л а в д и й. Что же вы мне не отвечаете, Люся?

Л ю с я. На что?

К л а в д и й. На мой вопрос.

Л ю с я. Да ведь вопроса не было.

К л а в д и й. Неужели вам и так не ясно?

Л ю с я. Что ясно? Какая вы все-таки простокваша, Клавдий Захарыч.

К л а в д и й. Я — простокваша? Спасибо за науку, Людмила Сергеевна. Но вы еще услышите обо мне. (Уходит в свою комнату, с силой захлопывая дверь.)

Люся задумалась. Появляется Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Идет. Идет.

Л ю с я (очнувшись). Кто идет?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Сергей Иваныч. Начинай.

Л ю с я. Нет-нет. Не хочу. Не буду.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Да что ты, что ты?

Л ю с я. Нет-нет, Ефросинья Михайловна. Я передумала. У меня ничего не выйдет.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Да я тебе помогу. (Прячется за дверь.) Смотри на меня — все будет хорошо.

Входит С е р г е й.

С е р г е й (оглядывается). А где Женя? (Спохватившись.) То есть Евгения Петровна…

Л ю с я. Очевидно, пошла гулять.

Сергей садится, опустив голову. Ефросинья Михайловна делает знаки Люсе, мимически изображая, что она должна пригласить Сергея на прогулку. Люся отрицательно мотает головой.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (не выдержав, тонким голосом). Не мямли, не мямли…

С е р г е й (оглянувшись). У вас что, кошки?

Л ю с я. Нет, мышки. (Решившись.) Сергей Иваныч! Пойдемте гулять.

С е р г е й (равнодушно). Гулять — так гулять. Все равно до завтра делать нечего.

Идут к выходу. Ефросинья Михайловна знаками показывает, чтобы Люся захватила гитару. Та берет ее. Выходят.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (смотрит в окно). Что за парочка… Остался бы уж совсем. Чего лучше.

Появляется К л а в д и й.

К л а в д и й. А где Сергей Иваныч?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Гулять ушел на Березовую горку…

К л а в д и й. С Люсей?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Да, с Люсей.

К л а в д и й. Я так и знал. (Бросается к выходу.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (удерживая его). Куда ты, Клавдюша?

К л а в д и й. Хочу покончить с этим раз и навсегда.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. С чем, Клавденька?

К л а в д и й. Я рассчитаюсь с ней ее же оружием.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Каким оружием? С кем?

К л а в д и й. С Люсей!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Господи! Клавденька, за что?

К л а в д и й. Да потому, что я люблю ее больше жизни. (Убегает.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Дура я слепая. Что наделала… (Бросается из комнаты.) Клавдя! Клавдя! Захарушка! Отец!

Скрывается. Почти тотчас же из правой двери появляется З а х а р Д е н и с ы ч. В руках у него раскрытый томик Пушкина.

З а х а р Д е н и с ы ч (оглядываясь). Что случилось?

Возвращается запыхавшаяся Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (тяжело дыша). Не догнала…

З а х а р Д е н и с ы ч (делает вид, что углублен в книгу, читает вслух).

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Отец, беда!

З а х а р Д е н и с ы ч (невозмутимо продолжает).

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (стараясь перекричать). Слышишь, Захарушка? Люся с Сергеем Иванычем…

В дверях появляется Ж е н я.

З а х а р Д е н и с ы ч (зажимая уши, продолжает читать).

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Да подожди ты с луной. Сергей Иваныч с Люсей гулять ушли.

Ж е н я. Сергей Иваныч с Люсей?

З а х а р Д е н и с ы ч. Ну и на здоровье. Понравились друг другу — чего ж лучше?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Как лучше?.. Клавдюшка-то узнал — да вслед им. Да с оружием.

З а х а р Д е н и с ы ч. С каким оружием?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. «Убью, говорит, ее собственным оружием. И отвечать не буду».

З а х а р Д е н и с ы ч. Кого?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Да Люсю же.

З а х а р Д е н и с ы ч. За что?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Влюбился в нее без памяти Клавденька наш.

З а х а р Д е н и с ы ч. В Люсю? В вертихвостку эту? Не позволю. (Бросается к выходу.)

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Куда ты? Захарушка!

З а х а р Д е н и с ы ч. Пусти! Я этот узел мигом распутаю. Я их всех… И откуда он оружие взял?

Ж е н я. Я иду, Захар Денисыч.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А тебе куда? Убьют еще ненароком в свалке.

Ж е н я. Тем лучше. (Убегает.)

З а х а р Д е н и с ы ч. Еще одна сумасшедшая. Она-то при чем?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Ох, Захарушка… Узлов-то тут, видно, не один, а два…

З а х а р Д е н и с ы ч. Два? (Вдруг хлопает себя по лбу.) Так вот оно что! Ах я, старый осел!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Пойдем, мой старенький. Будем распутывать всё вместе.

Уходят.

З а н а в е с

АКТ ТРЕТИЙ

Вершина холма. Березки. Вечер. Луна. Внизу серебрится река. Оглушительно заливаются соловьи. Им вторят лягушки. Появляются Л ю с я с гитарой и С е р г е й.

Л ю с я. Вот это у нас и называется Березовая горка. Сюда мы ходим соловьев слушать. Нравится?

С е р г е й (посмотрел). Ничего.

Л ю с я. Посидим?

С е р г е й. Можно. (Садится.)

Пауза. Поют соловьи.

Л ю с я. О чем вы думаете, Сергей Иваныч?

С е р г е й. О многом.

Л ю с я. Значит, вы любите мечтать? А правда, хорошо иной раз, особенно когда взгрустнется. (Декламирует.) «Когда под жаворонка трель наедине тебе взгрустнется…»

С е р г е й. Подождите! Откуда вы это знаете?

Л ю с я. А вы останетесь у нас хоть на недельку?

С е р г е й. При чем тут неделька?.. Отвечайте! Почему вы знаете эти стихи? Неужели… Говорите, откуда? (Выхватывает у Люси бумагу.)

Л ю с я. Предположим, от одной девушки…

С е р г е й. Какой?

Из-за кустов неожиданно появляется Ж е н я.

Ж е н я. Вот где вы!

С е р г е й. Женя! Как хорошо, что вы пришли! Не уходите… Я…

Ж е н я (Люсе). На одно слово, Люся.

Л ю с я (шепчет). Позже, позже, Женечка… Сейчас некогда. Самый интересный момент.

Ж е н я (так же тихо). Нет, именно сейчас! Идем!

Л ю с я. Да что случилось такое? (Громко Сергею.) Простите, Сергей Иваныч… Маленькое дело… (Отводит Женю в сторону.) Чудачка, ну не порти все! Уже на мази… Он остается!

Ж е н я. Остается?

Л ю с я. Да!

Ж е н я. А Клавдий?

Л ю с я. А что Клавдий?

Ж е н я. Да как тебе не стыдно, Люська! Ведь он сейчас, как бешеный, всюду тебя ищет! Да еще с оружием!

Л ю с я. С оружием? С каким оружием?

Ж е н я. Беги ты отсюда! Еще спрашивает!..

Л ю с я. Наоборот, остаюсь!

Ж е н я. Остаешься?

Л ю с я. Да! Это замечательно! Представляешь — дуэль… На кинжалах… На пистолетах… Выстрел!.. Падает… Музыка.

Ж е н я. Да что это тебе — драмкружок? (Громко.) Сергей Иваныч, Люся просит вас извинить ее, ей срочно надо домой.

С е р г е й. Но мы еще не договорили, откуда она знает эти…

Ж е н я. Ей очень неудобно перед вами, но дело страшно срочное…

Л ю с я (шепотом). Ну что ты врешь, Женька? Ничего же подобного.

Женя щиплет ее. Люся вскрикивает.

Ой!

Ж е н я. Видите, как она расстроена?

С е р г е й. Да, но я все-таки хочу понять, как попали эти…

Ж е н я. Простите. (Шепчет Люсе.) Сейчас же найди Клавдия и успокой его!

Л ю с я (шепотом). Не пойду!

Женя щиплет ее.

Ой! Ой!

Ж е н я (Сергею). Видите, как она волнуется, Сергей Иваныч…

Л ю с я (чуть не плача). До свиданья, Сергей Иваныч! (Незаметно грозит Жене кулаком.) У-у, Женька, противная! (Уходит.)

С е р г е й (про себя). Откуда она узнала про эти стихи? От девушки… От какой? Значит, здесь, в Хвоеве? Неужели она сама?

Ж е н я. Прощайте, Сергей Иваныч. Простите, что помешала приятной прогулке.

С е р г е й. Нет, нет! Подождите! Я прошу вас, Женя… Я требую. Мне это очень нужно… Напишите хоть одно слово! Я должен знать ваш почерк.

Ж е н я. Опять почерк? Некогда!

С е р г е й. Хорошо. Не надо. Только не уходите! Неужели вы не можете хоть раз поговорить со мной по-человечески!

Ж е н я. Почему же? Пожалуйста.

С е р г е й. Я хотел вам сказать…

Ж е н я. О глазах? О серо-буро-малиновых с крапинками?

С е р г е й. Вы опять о том же! Я хотел вас просить, чтобы вы…

Ж е н я. Показала свой почерк.

С е р г е й. Да нет же, нет! Дело в том, что я… я…

Ж е н я. Эх, вы!.. Всю квалификацию свою растеряли. Прощайте! (Уходит.)

С е р г е й. Нет же, черт возьми! Стойте! Подождите!

Ж е н я (возвращаясь). Что вам?

С е р г е й. Посмотрите вокруг — вечер, луна, соловьи, весна… (Берет гитару, поет.)

Подхватывает Женю, танцуют.

Ж е н я (освобождаясь). И часто это у вас?

С е р г е й. Вы неисправимы! Неужели вас ничто не может тронуть? Ну, посмотрите вокруг, — как хорошо!

Ж е н я. А что смотреть кругом? Лес и лес.

С е р г е й. И вы никогда не уносились в мыслях дальше этого леса?

Ж е н я. Я летать не умею.

С е р г е й. Надо иметь воображение! И сейчас же появятся крылья…

Ж е н я. Что-то не появляются.

С е р г е й. Эх, вы! Оно и видно, что вы здесь без крыльев живете! Сонное царство какое-то…

Ж е н я. У нас? Да как вы можете так говорить? Только вчера приехали и…

С е р г е й. Но разве я не вижу? Почему какая-нибудь женщина из Орла должна месяц у вас ждать нового дома для школы и ехать обратно несолоно хлебавши? Оттого, что без воображения работаете! Без мечты.

Ж е н я. Без мечты!.. Да знаете ли вы… (Пылко.) А в шестьсот раз быстрее работать не хотите?

С е р г е й. То есть как в шестьсот? Что это? Сказка?

Ж е н я. Нет, теперь вы слушайте! Почему у нас такая задержка с домами? Потому, что мы не можем быстро сушить лесоматериал. Видали, сколько его на складах накопилось? Сушилка у нас старая, паровая, сушит долго — от десяти дней до двух месяцев!

С е р г е й. И другого способа нет?

Ж е н я. Если в открытую, на воздухе, — еще дольше. До двух лет!

С е р г е й. Где же выход?

Ж е н я. Есть новый способ!

С е р г е й. Какой?

Ж е н я. Ускорение — в шестьсот раз! Представляете, какое это имеет значение для нашего комбината? Для всего Советского Союза! Ведь мы же для великих строек коммунизма должны дома выпускать!.. Представляете?

С е р г е й. Вы так хорошо рассказываете, что мне… мне тоже захотелось обзавестись таким вот солнечным домом, Женя!..

Ж е н я.

С е р г е й.

Ж е н я.

С е р г е й.

Ж е н я.

С е р г е й.

Ж е н я.

С е р г е й. Как опоздать?

Ж е н я.

С е р г е й.

Ж е н я. Какими стихами? При чем здесь стихи? Разговор совсем о другом!

С е р г е й. Ну да! Теперь я понимаю, почему Захар Денисыч так хлопочет о сушилке… Самое главное звено! Так? Ну что ж вы замолчали?

Ж е н я (совершенно другим тоном). Не знаю. Спросите у Захара Денисыча.

Пауза.

С е р г е й. Что с вами, Женя?.. Простите — Евгения Петровна!

Женя молчит.

Опять все сначала? Только что было так хорошо — и вдруг… Обрыв провода! Я сказал что-нибудь неподходящее?

Ж е н я. Нет.

С е р г е й. Так, может быть, вы все-таки поделитесь со мной, как вы ее хотите переоборудовать?

Ж е н я. Кого?

С е р г е й. Да сушилку! Сушилку!

Ж е н я. Оставьте меня в покое с вашей сушилкой!

С е р г е й. Но вы же первая упомянули о ней!

Ж е н я. Я? Ничего подобного!

С е р г е й. Ну, знаете! С вами разговаривать… Прощайте. Невыносимый характер!

Ж е н я. Какая есть.

Сергей уходит. Женя одна.

Ну что я за дура такая! Почему у меня все навыворот? Хочу сказать одно, а получается совсем другое! Не в сушилке здесь дело! Как он не понимает?

Возвращается С е р г е й.

С е р г е й. Один вопрос. Деловой.

Ж е н я (моментально преобразившись, сухо). Слушаю.

С е р г е й. Я хочу, чтобы вы мне рассказали совершенно точно, как обстоит дело с внедрением нового способа производства.

Ж е н я. А зачем вам?

С е р г е й. Дело в том, что еще в школе, а потом в институте я увлекался высокочастотными токами… Никак не предполагал, что они могут найти применение у вас здесь… Ускорение в шестьсот раз! Это ведь действительно революция в производстве!

Ж е н я. Да уж! Не ваши «крылья»!..

С е р г е й. Поймите меня по-хорошему, Женя. Вы меня заинтересовали…

Ж е н я. В самом деле? Серьезно?

С е р г е й. Один такой передовой участок — и…

Ж е н я (подхватывая). И весь комбинат двинется по новому пути! Правда?

С е р г е й. Да еще если людей подобрать… Дружных, веселых в работе!

Ж е н я. Да, да!

С е р г е й. Я уже вижу крышу над собой!

Ж е н я. Какую крышу?

С е р г е й. Для бездомного крыша — первое дело! Солнечный дом… Если вы не забыли, что вы мне его обещали, Женя.

Ж е н я. Как обещала?

С е р г е й. Высказали — дадим! Без спора!

Ж е н я. Но ведь вы уезжаете?..

С е р г е й. Да… Верно. Уезжаю… Завтра…

Пауза.

Но я буду помнить о вашем обещании. Хорошо?

Ж е н я. Уедете — и забудете все…

С е р г е й. Напрасно так думаете. А вы? (Берет ее за руку.)

Ж е н я. Я? (Выдергивает руку.) Нет, нет! Уезжайте. Скорее!

С е р г е й. Почему, Женя?

Ж е н я. Уезжайте…

С е р г е й. И больше вам нечего мне сказать?

Ж е н я. Что же я могу сказать?

С е р г е й. Я буду очень скучать по вас, Женя.

Ж е н я. А я знаю слово от тоски…

С е р г е й. Какое?

Ж е н я. Прошептать его про себя — и где бы ни был, вся грусть рассеется! Как туман…

С е р г е й. Какое слово?

Ж е н я. Повторяйте за мной.

С е р г е й. Повторяю.

Ж е н я.

С е р г е й (повторяет). Когда под жаворонка трель… (Обрывает.) Что? Откуда вы…

Ж е н я. Что с вами, Сергей Иваныч?

С е р г е й. Ничего… Знай, хоть за тридевять земель, а сердце друга отзовется… Так?

Ж е н я. Вы… Вы знаете эти стихи?

С е р г е й. Еще бы не знать! (С чувством.)

Ж е н я (в страшном волнении). Значит, они тогда попали к вам? Нет, серьезно? Честное слово?

Сергей кивает головой.

Да? Ой! Чудесно как! Через столько лет!

С е р г е й. Замечательно! Значит, эти стихи — ваши? Вот почему мне их здесь читала Люся?

Ж е н я. Читала? Люся? Не может быть!

С е р г е й. А что?

Пауза. Смотрит.

Понятно! Плохо договорились между собой…

Ж е н я. О чем вы? Сергей Иваныч!

С е р г е й. Видно, мои вещи побывали в ваших руках не зря!

Ж е н я. Что-о?

С е р г е й. Ничего. Придумано было неплохо, но… сорвалось. Советую в следующий раз не рыться в чужих дневниках!

Ж е н я. Сергей Иваныч… Честное слово! Я ничего не понимаю…

С е р г е й. Честное слово? А вы знаете, что такое честное слово?

Ж е н я. Что? Да как вы смеете?! (Хотела было еще что-то сказать, но вскочила и убежала, плача.)

С е р г е й. Эх! (Машет рукой.)

Появляется Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Еле добралась!.. (Оглядывается.) Вы что же это, Сергей Иваныч? Один?

С е р г е й. Один.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А где же…

С е р г е й (прерывает). Не напоминайте мне о ней.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А что случилось?

С е р г е й (с неожиданным порывом обнимает ее). Ефросинья Михайловна… Если бы вы знали, как обидно!..

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Что ты, что ты, голубчик мой… Кто же это тебя обидел? Расскажи. (Обнимает его, гладит по голове.)

Слышен треск кустов. Появляется К л а в д и й. Он без очков. Волосы его всклокочены.

К л а в д и й (не разглядев сразу Ефросинью Михайловну). А! Наконец-то я вас нашел, Сергей Иваныч! Известно ли вам, кого вы держите в своих объятиях? Вы обнимаете куклу без сердца… Без души… Ядовитого скорпиона в юбке!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Моя, моя вина, Клавденька. Не отрицаю… Вот только скорпионом зачем ты меня окрестил?

К л а в д и й. Мамаша?! Простите…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А где же твои очки, Клавденька?

К л а в д и й. В кустах где-то соскочили… А где она?

С е р г е й. Кто «она»?

К л а в д и й. И вы еще спрашиваете? Мне противно теперь называть это имя!

С е р г е й. Кажется, мне тоже противно…

К л а в д и й. Тем лучше, Сергей Иваныч! Я хочу поговорить с вами как мужчина с мужчиной.

С е р г е й. Хорошо… Только надо сперва найти очки. А потом поговорим.

К л а в д и й. Как мужчина с мужчиной!

С е р г е й. Есть! Как мужчина с мужчиной. Пойдемте поищем…

Уходят.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Ну и слава богу. Кажется, разговором обойдется…

Появляется Л ю с я.

Л ю с я. Ефросинья Михайловна! Я вас ищу!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Люся, Люся! Что мы наделали!

Л ю с я. Все знаю. Где Клавдий Захарыч?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Здесь. С Сергеем Иванычем пошли разговаривать…

Л ю с я. Разговаривать?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Как мужчина с мужчиной…

Л ю с я. Это так они сказали?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Клавдюша выразился.

Л ю с я (хлопая в ладоши). Наконец! Наконец-то!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Что ты, Люсенька?

Л ю с я. Наконец-то он решил действовать!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Не пугай меня, Люсенька… Что теперь будет?

Л ю с я. Как что? Дуэль!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Господь с тобой!

Л ю с я. А как же иначе? Когда мужчина начинает говорить с мужчиной, как мужчина с мужчиной, это именно и значит — дуэль! Во все века дрались из-за женщины — сперва холодным, потом огнестрельным оружием! Одной мне пока не везло!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (с ужасом). Да что ты, матушка! Ведь в случае чего застрелит Сергей Иваныч Клавденьку, как цыпленка!.. (Повторяет.) Сперва холодным… Потом огнестрельным… (Хочет убежать.)

Л ю с я (останавливает ее; с вдохновением). Стойте! Не подходите к ним.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Бесчувственная! Не любишь Клавдю…

Л ю с я (обнимает ее). Душенька, Ефросинья Михайловна! Ну как вам объяснить? Ведь это же все — одно воображение! Пустая мечта… Оружие не засверкает! Ни холодное, ни огнестрельное!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Почему ты знаешь?

Л ю с я. Не тот век!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Ты меня веками-то не путай!.. Я на всякий случай за Захар Денисычем сбегаю. (Удаляется, бормоча.) Холодное… Огнестрельное…

Люся одна. Слышны шаги. Она прячется в кустах. Выходит С е р г е й с очками в руках.

С е р г е й. Клавдий Захарыч! Вот ваши очки!

Показывается К л а в д и й.

К л а в д и й. Нашли?

Сергей передает ему очки, тот их надевает.

Спасибо. Теперь я вооружен. (Торжественно.) Сергей Иваныч! Обращаюсь к вам, как мужчина к мужчине.

Пауза.

(Залпом.) Возьмите меня с собой на Курильские острова!

С е р г е й. На Курильские острова? С чего это вы вдруг?

К л а в д и й. Не могу я больше здесь оставаться! Вы не думайте, что это из-за работы… Наоборот!.. Спросите нашего главного бухгалтера! Даст самую лучшую рекомендацию. Ведь на моих плечах весь расчетный стол… Веду самостоятельный баланс… За годовой отчет опять-таки я отвечаю! Специальные курсы по тройной итальянской бухгалтерии окончил! Словом, по работе все хорошо. А уехать я все-таки должен! Уважительная причина. Поймите меня, как мужчина мужчину…

С е р г е й. Понимаю. Только Курильские острова — вещь серьезная.

К л а в д и й. Именно об этом я и мечтаю! Свой характер хочу испытать: человек я или просто… простокваша!

С е р г е й. Но вы же только что сами сказали…

К л а в д и й. Да не по службе — в личной жизни! А на Курильских островах я пригожусь, увидите! Может быть, там счетная часть иногда хромает… Возьмите меня с собой! Не откажите!

С е р г е й. Да я же там не распоряжаюсь, чудак вы человек!.. Если хотите ехать, пожалуйста. Мне же веселее…

К л а в д и й. Берете? Согласны?

Бросается к Сергею, сжимает его в своих объятиях. В это время из-за кустов появляются запыхавшиеся Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а и З а х а р Д е н и с ы ч.

С е р г е й (старается вырваться из объятий Клавдия). Пустите! Сумасшедший!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (всплескивает руками). Держи! Держи их, Захарушка! Без холодного, без огнестрельного, голыми руками душат!..

Старики растаскивают Сергея и Клавдия.

Л ю с я (выбежав из-за кустов, бросается Клавдию на шею). Любимый… Наконец-то заговорил. Как мужчина!

К л а в д и й (в объятиях Люси). Значит…

Л ю с я. Ну конечно же! Давно нужно было сообразить!

К л а в д и й. Тогда… (Подводит Люсю к старикам.) Принимайте дочку, родители!

З а х а р Д е н и с ы ч. Дочку?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Погоди, Клавдюша. Да ведь ты ее только что скорпионом называл…

К л а в д и й. Мамаша… Вы языка любви не понимаете.

З а х а р Д е н и с ы ч. Выходит, старуха, нагадала ты себе дочку! (Клавдию.) Имей в виду — разговор у нас пока неофициальный…

С е р г е й. Поздравляю вас, Клавдий Захарыч! Поздравляю вас, Люся!

Л ю с я. Спасибо, Сергей Иваныч. Вы уж на меня не обижайтесь.

С е р г е й. За что?

Л ю с я. Ведь я давеча здесь, на горке… Просто хотела, чтоб вы остались у нас подольше. А стихи я случайно в вашем дневнике прочитала… Не удержалась. Простите.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Моя все это вина, Сереженька…

С е р г е й. Так это ваша затея? И с Люсей, и с Женей?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. С Женей? Нет, про Женю я ничего не знаю…

З а х а р Д е н и с ы ч. А про какие стихи вы толкуете?

С е р г е й.

З а х а р Д е н и с ы ч. Но вы-то откуда знаете эти стихи?

С е р г е й. Как откуда? Получил еще на фронте в ящике с подарками.

З а х а р Д е н и с ы ч. Так это же мои стихи!

С е р г е й. Ваши? Не может быть!

З а х а р Д е н и с ы ч. Почему же не может быть, Сергей Иваныч? Думаете, не по возрасту?

С е р г е й. Но если стихи ваши, почему их знает Женя?

З а х а р Д е н и с ы ч. Как почему? Да ведь я для нее их и написал!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Вот как? Не знала…

З а х а р Д е н и с ы ч. Их тогда с эшелоном привезли из Ленинграда… Уж очень жалко было на нее смотреть! Девочка — и все потеряла: близких, семью! Ну, хотелось ободрить…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А мне — никогда, ни строчки!..

З а х а р Д е н и с ы ч. Да зачем же тебе стихи посвящать, Фросенька, когда мы тридцать семь лет с тобой живем… и все, можно сказать, в рифму!

С е р г е й. Постойте… Но тогда, выходит, она здесь ни при чем?

З а х а р Д е н и с ы ч. Кто?

С е р г е й. Женя.

З а х а р Д е н и с ы ч. Как ни при чем? На фронт-то ведь она стихи послала! Ей помогли, и она кого-то ободрить захотела… А ведь девчоночка еще совсем была…

С е р г е й. Нет, я о другом! Значит, Женя мой дневник даже и в руках не держала? Выходит, зря я ее обидел? Женя! Женя! (Исчезает, чуть не сбив с ног Захара Денисыча.)

З а х а р Д е н и с ы ч (Ефросинье Михайловне). Видала, мать? Тут, видно, одной свадьбой не отделаешься!

К л а в д и й. Не торопитесь, мамаша. (Люсе.) Я хотел бы в присутствии родителей, Люся, задать тебе вопрос.

Л ю с я. Пожалуйста, Клавдик! Задавай!

К л а в д и й. Согласна ли ты променять спокойную жизнь на жизнь, полную волнений и тревог, полную напряженной борьбы?

З а х а р Д е н и с ы ч. Верно, сынок! Довольно ей ходить в секретаршах! В цех! В цех!

Л ю с я. Согласна.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Теперь верю — любит!

К л а в д и й (торжественно). А раз согласна, значит, едем!

З а х а р Д е н и с ы ч. Как едем? Куда?

К л а в д и й. На Курильские острова!

Л ю с я. На Курильские острова?

З а х а р Д е н и с ы ч. Как на Курильские острова? Кто? С кем?

К л а в д и й. Мое решение твердо и неизменно, папаша. Я думаю, администрация не будет возражать. Люсю отпустят тоже. Мы уезжаем втроем — вместе с Сергеем Иванычем!

Л ю с я. Согласна!

З а х а р Д е н и с ы ч. С Сергеем Иванычем? Так это он вас подбил? Мы его, как родного… как самого близкого… А он… Да-да! Чего ты стоишь, мать? Чего я стою? За ним! В погоню! В милицию!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. А в милицию зачем?

З а х а р Д е н и с ы ч. Как зачем? Кадры из-под носа родят!

К л а в д и й. Успокойтесь, папаша…

З а х а р Д е н и с ы ч. Какое может быть спокойствие! Он ведь и к Жене побежал — уговаривать, чтобы уехала… Нет, в милицию! Задержать!

Входит запыхавшийся С е р г е й.

С е р г е й. Поздно!

З а х а р Д е н и с ы ч. Что поздно?

С е р г е й. Уже уехала.

З а х а р Д е н и с ы ч. Как уехала? На Курильские острова?

С е р г е й. На лесозаготовки.

З а х а р Д е н и с ы ч. На лесозаготовки?

С е р г е й. В какие-то Белые Ключи. Как туда проехать?

З а х а р Д е н и с ы ч. Зачем?

С е р г е й. Разыщу. Вот адрес… (Протягивает Захару Денисычу бумагу.)

З а х а р Д е н и с ы ч (надевает очки). Посмотрим, посмотрим, куда умчалась Женюшка… (Читает.) «Докладная записка директору комбината мастера З. Д. Комарова…» Так это же моя докладная! А я-то искал!

С е р г е й. Как — ваша докладная? Это же стихи…

З а х а р Д е н и с ы ч. Так точно. (Читает с пафосом.)

Приложение: статья профессора Саломатина под заглавием «Дорогу новой технике» — «Известия» от 16 февраля, а также план переустройства сушильной камеры на базе токов высокой частоты».

С е р г е й. Так это то, о чем говорила мне Женя?

З а х а р Д е н и с ы ч. Именно то, Сергей Иваныч! В Белые Ключи успеете потом съездить, а сейчас, прошу вас, помогите нам в этом деле, как член партии и бывший фронтовик! (Передает докладную записку Сергею.)

Тот погружается в чтение.

С е р г е й (после паузы). Что ж, попробуем.

К л а в д и й (Сергею). Как? Вы остаетесь?

С е р г е й. Дня на три… Не больше… Пошли.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. К директору?

З а х а р Д е н и с ы ч. К директору!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Думаешь, так он вас и послушает?

З а х а р Д е н и с ы ч. Посмотрим, мать! (Берет гитару, напевает.)

В с е (подхватывают).

Идут.

З а н а в е с

Березовая горка. Ослепительный летний день. За рекой — лес. Из-за леса видна фабричная труба. На горку поднимается Ж е н я с рюкзаком за плечами. Останавливается.

Ж е н я. Вот и опять я дома… Месяц прошел, а все так же, как тогда… Только его нет… Уехал. (Вытирает глаза. Выпрямляется, встряхивает головой.) Ну вот… развела болото. (Вынимает зеркальце. Глядя на свое отражение, другим тоном.)

Г о л о с и з - з а к у с т о в.

Ж е н я. Он вернулся! Сереженька! (Бросается навстречу выходящему из-за кустов Данилу Данилычу, целует его и, сразу вскрикнув, отшатывается.)

Д а н и л Д а н и л ы ч. Вот это называется добро пожаловать!

Женя в смущении убегает.

(Вслед ей.) Такое начало требует продолжения! Подождите! Откуда вы знаете мою песню? (Уходит за ней.)

С другой стороны входят К л а в д и й и Л ю с я. В руке у Люси гитара.

К л а в д и й (Люсе). Ну вот. Прощайся с родными местами… Как хотела…

Л ю с я (озирая окрестности). Березовая горка, соловьи, березки… Прощайте, прощайте все!..

Пауза.

К л а в д и й. Люся, машина ждет. Пойдем.

Л ю с я. Дай в последний раз наглядеться… Когда-то еще все это увидим?

К л а в д и й. Все будет хорошо, Люся! Мы будем там работать на небольшом рыбном заводе… Небольшом — чтобы лучше изучить производство… А в выходные дни, взяв кавасаки…

Л ю с я. Как, как? Что это за кавасаки такие?

К л а в д и й. Парусная лодка. Мы будем уплывать на ней в открытый океан… (Обнимает ее.)

Л ю с я. Вот таким смелым я люблю тебя, Клавденька! (Целует его.)

Входит запыхавшаяся Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Что ж это такое? Машина ждет, шофер грозится: «Вещи выкину…» Думаете, поезд вас будет дожидаться?

К л а в д и й. Значит, папаша с Сергеем Иванычем уже здесь?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Лови своего папашу с Сергеем Иванычем! Договорились твердо — ждем их у Березовой горки, а их и в помине нет!

К л а в д и й. Странно. Они ведь должны были приехать с комбината на директорской легковой…

Л ю с я. Ничего, мамочка, приедут. Вы пока посидите здесь, а мы напоследок с Клавдием все знакомые места обежим.

Взявшись за руки, убегают.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (посмотрела вслед, вздохнула). Ах, любовь, любовь.

Входит З а х а р Д е н и с ы ч.

З а х а р Д е н и с ы ч. Ну, где же все?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Явился наконец! Сын родной в эдакую даль уезжает — тут бы поплакать, повздыхать вдвоем, по-стариковски, а он… И где Сергей Иваныч? Едем мы или нет?

З а х а р Д е н и с ы ч. Фросенька, ты только не сердись, но дело в том…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Я спрашиваю: где Сергей Иваныч?

З а х а р Д е н и с ы ч. Придет… сию минуту… Но дело в том…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. В чем дело? Пустили ведь сушилку вашу, что же еще?

З а х а р Д е н и с ы ч. Так ведь если душу в дело вложил, отрываться трудно… А дело двинулось, пошло!

Входит Л ю с я. Тянет за собой Ж е н ю.

Л ю с я. Смотрите, мамочка, смотрите, папочка! Вернулась! Приехала!

З а х а р Д е н и с ы ч. Женя!

Ж е н я. Здравствуйте, Ефросинья Михайловна, здравствуйте, Захар Денисыч.

З а х а р Д е н и с ы ч. Вернулась!

Л ю с я. И, представьте, с кавалером!

З а х а р Д е н и с ы ч. С каким кавалером?

Л ю с я. С каким-то дядькой. Сейчас он и Клавдя сюда придут…

Ж е н я. Скажите мне, куда это вы собрались?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Куда, куда… На Курильские острова!

Ж е н я. На Курильские острова? Ефросинья Михайловна? Захар Денисыч?

З а х а р Д е н и с ы ч. Да нет, это мы Клавдия и Люсю провожаем… Тут такие события начались!..

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Потом расскажешь! Идем к машине… Некогда!

Слышен гудок.

Ну вот!

З а х а р Д е н и с ы ч (не слушая ее). Понимаешь, Женечка, пошло у нас дело!

Ж е н я. О чем вы?

З а х а р Д е н и с ы ч. А все Сергей Иваныч!

Ж е н я. Сергей Иваныч?.. Он же давно уехал!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Какое давно! Только сегодня уезжает с нашими!

Ж е н я. Только сегодня?

Входит Д а н и л Д а н и л ы ч.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Здравствуйте, товарищи!

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Данил Данилыч?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Здравствуйте, дорогие мои! Решил сделать сюрприз. Только что с самолета. Но расскажите, что у вас происходит? Где Сергей Иваныч?

З а х а р Д е н и с ы ч. Здесь.

Ж е н я. Здесь? (Поворачивается, убегает.)

Д а н и л Д а н и л ы ч. Стойте! Держите ее, товарищи! С этой девушкой у меня не выяснен один вопрос…

Л ю с я. Женя! Куда ты? (Бежит за ней.)

Д а н и л Д а н и л ы ч (старикам). Объясните мне, почему Сергей Иваныч до сих пор не уехал?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Так вы же сами просили…

Д а н и л Д а н и л ы ч. Просил. Но, дорогие мои, жизнь опережает нас! На днях вернулся с Курильских островов мой приятель, врач, и знаете, что он там открыл? Замечательные целебные источники! Причем вполне показанные нашему общему с вами пациенту!

З а х а р Д е н и с ы ч. Да ведь дело в том, что…

Входит К л а в д и й.

К л а в д и й. Товарищи! Шофер машину из вещей выкидывает! То есть наоборот… Где Сергей Иваныч?

З а х а р Д е н и с ы ч. Он сейчас будет. Однако дело в том…

Входит С е р г е й.

З а х а р Д е н и с ы ч. Наконец-то! (Сергею.) Ну, как?

С е р г е й. Все в порядке! (Увидел Данила Данилыча.) Данил Данилыч! Какими судьбами?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Как обещал. (Крепко обнимает Сергея.) Ну-ка, дайте на вас взглянуть… (Осматривает.) Ничего! Посвежел даже… Можете отправляться! Благословляю!

С е р г е й. Куда?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Куда, куда! На Курильские острова!

С е р г е й. Но дело в том…

Д а н и л Д а н и л ы ч. Говорю вам, можете спокойно ехать!

С е р г е й. Но дело в том… Дело в том, что я остаюсь!

К л а в д и й. Остаетесь?

Д а н и л Д а н и л ы ч. Как остаетесь? Где?

С е р г е й. В сушилке.

Д а н и л Д а н и л ы ч. Ах, это на лесопилке?

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Не лесопилка, а комбинат стандартных деталей для готовых домов!

З а х а р Д е н и с ы ч. Слава богу, выучила!

Д а н и л Д а н и л ы ч (Сергею). Какое же отношение эта лесопилка, простите, комбинат, имеет к вам?

С е р г е й. Как какое? Бросить все дело в такой момент? Одним словом, я остаюсь! Остаюсь и буду работать на комбинате!

З а х а р Д е н и с ы ч (Ефросинье Михайловне). Вот это я и хотел тебе сказать!

Д а н и л Д а н и л ы ч. Значит, отставка кончилась? Боевые дела и здесь нашлись?

Из-за кустов появляется Л ю с я. Она тянет упирающуюся Ж е н ю.

Пауза.

Л ю с я. Вот, пожалуйста!

Женя пытается ускользнуть.

(Удерживая ее.) Не смей!

С е р г е й. Женя! Вы! Здесь! Наконец-то я смогу вам все, все рассказать!

Л ю с я. Только не сходя с места и, пожалуйста, покороче! (Уходит, увлекая за собой всех остальных.)

Сергей и Женя остаются одни.

С е р г е й. Скажите прямо, Женя: можете на меня не сердиться?

Ж е н я. Да разве в этом дело, Сергей Иваныч?

Пауза.

С е р г е й. Ну вот, опять у нас разговора не получается…

Ж е н я. Вы уезжаете?

С е р г е й. Нет, остаюсь!

Ж е н я. Остаетесь?

С е р г е й. Я строю свой дом, Женя, — тот самый солнечный дом, о котором мы с вами говорили. Помните?

Ж е н я. Помню.

С е р г е й. И странная вещь: мне кажется, этот дом такой огромный, что он мог бы вместить всех людей моей Родины. Родина — ведь это и есть наш солнечный дом!.. Но я не знаю, захочет ли рядом со мной быть в нем один человек…

Ж е н я. Не знаете?

С е р г е й. А вдруг не захочет?

Ж е н я. А если да?

С е р г е й. Да? Спасибо, Женя!

Л ю с я (появляясь из-за кустов). Ну, товарищи, вы как хотите, а мы едем.

За Люсей выходят все остальные.

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а. Уезжаете все-таки?

Д а н и л Д а н и л ы ч (берет гитару). Сергей Иваныч, а помните нашу песню? (Напевает, обращаясь к Ефросинье Михайловне.)

З а х а р Д е н и с ы ч (присоединяется).

К л а в д и й (обнимает мать, указывает ей на Сергея и Женю). Вот вам, мама, вместо нас второй сын и вторая дочка…

Е ф р о с и н ь я М и х а й л о в н а (обнимая Сергея и Женю). Дети мои милые…

Сергей и Женя целуют ее.

З а х а р Д е н и с ы ч (Данилу Данилычу). И все с вашей легкой руки!

Д а н и л Д а н и л ы ч. Для медицины нет ничего невозможного!

Длительный резкий гудок.

К л а в д и й. Товарищи! На этот раз мы действительно опоздаем!

Д а н и л Д а н и л ы ч. В путь! (Становится во главе группы с гитарой в руках.)

В с е (поют).

З а н а в е с

1951—1952