Воровка

Глава 3

Когда я впервые увидел ее – о боже, – то почувствовал себя так, будто в моей жизни никогда не было других женщин. Мое внимание привлекла ее походка – подобная воде, плавная и непреклонная. Мир вокруг будто рассеялся, и я мог видеть лишь ее, единственное настоящее существо среди вихря цвета. Я улыбнулся, когда она встала под отвратительным, кривым деревом и одарила его совершенно подозрительным взглядом. Раньше я никогда не замечал этого дерева, хотя оно определенно относилось к тем вещам, заметив которые удивляешься, как ты мог упускать их раньше. Кто-то из друзей пихнул меня в плечо, чтобы я перестал витать в облаках. Мы обсуждали баскетбол. Тренер отстранил лучших игроков за то, что те курили травку, и последние три игры проводились без основного состава, который теперь сидел на скамейке запасных. Но стоило мне увидеть ее, как разговор исчерпал себя. Друзья проследили за моим взглядом, обменявшись многозначительными усмешками. В делах любовных я имел определенную репутацию. Когда я пошел к дереву, из них тут же посыпались подначивания. Она стояла спиной ко мне. В ее волосах хотелось запутаться пальцами, настолько они были дикими и темными, струящимися до пояса. Следовало сразу же спросить ее: «Ты выйдешь за меня?» – но я выбрал что-то менее кардинальное:

– Чем это дерево так тебя разозлило?

Она обернулась так резко, что я отпрянул. Из-за нее что-то во мне перевернулось, и, колеблющийся и растерянный, я не знал, что делать с незнакомыми чувствами. То, что произошло дальше, ранило мое самолюбие.

– Просто вопрос, солнышко, не нападай на меня, – ради всего святого, какая же она неприветливая.

– Могу я чем-то помочь? – огрызнулась она.

– Мне стало интересно, почему это дерево заставляет тебя хмуриться.

Потрясающе глупо, но что еще можно сказать? Либо у нее крайне паршивый день, либо крайне паршивый характер – в любом случае я настроился постоять в тени и поговорить с ней.

В ее чертах вдруг проступила усталость:

– Ты пытаешься флиртовать со мной?

Проклятье. Это очень быстро становилось самым странным знакомством с девушкой на моей памяти. Поэтому я представился по имени.

– Прости, что?

– Мое имя. – Я протянул ей руку для рукопожатия. До нее просто хотелось дотронуться. Она оказалась ледяной, будто сквозь ее кожу просачивался ее характер. Она поспешно отдернула руку.

– Да, я пытался флиртовать с тобой, пока ты не растоптала мои надежды.

Ни в один из дней, прожитых мною под солнцем и луной, я не пожимал руку девушке, которую хотел. Получилось неловко. Для нее тоже. Она свела брови, озираясь, будто отчаянно нуждалась в ком-то, кто спас бы ее и увел с этой несчастной парковки.

– Слушай, я бы рада остаться и покормить твое эго бессмысленной болтовней, но мне пора.

Бессмысленной болтовней. Она только что использовала столь вульгарное выражение, чтобы задеть меня. Боже. Что за женщина. Если бы я мог пробиться сквозь всю эту враждебность, какой она оказалась бы на вкус? Но она уже направлялась прочь. Нужно было срочно сказать что-то, что оставило бы неизгладимое впечатление. Так что я решил задеть ее в ответ:

– Если бы ты была животным, то явно ламой.

Я смеюсь ей в спину. Это правда. Ламы мне весьма симпатичны: отстраненные, с испепеляющим взглядом. Плюются, когда раздражены. Однажды в контактном зоопарке одна из них плюнула в моего брата, тут же завоевав титул моего любимого животного. Не то чтобы незнакомка об этом знала – я просто сравнил ее с животным, выводя ее из себя.

– Увидимся, – сказал я, уже разворачиваясь обратно к друзьям. И да, я собирался обязательно удостовериться в том, что мы увидимся. Мне нужно было добиться этой холодной, ядовитой девушки. Добиться аудиенции в ледяном замке и растопить его, если понадобится. Я привык к тому, что женщины желали меня, а она не желала ничего больше, чем не иметь ко мне отношения, – даже не назвала своего имени. Наблюдая за тем, как она исчезает вдали, я уже понимал: первое – я хочу ее. Второе – ради взаимности придется потрудиться.

Никто понятия не имел, кто она. Это сбивало с толку. Она так отличалась от остальных, что я полагал, каждый парень в кампусе поймет, кого я имею в виду: непокорные темные локоны, глаза, пылающие внутренним огнем, талия настолько тонкая, что вокруг нее можно сомкнуть ладони. Пришлось даже воспользоваться связями в приемном отделении, где работала девушка, с которой мы встречались в старшей школе и которая по-прежнему неровно ко мне дышала.

– Калеб, так нельзя, это против правил, – наклонилась над стойкой она, исполняя дешевый трюк с глубоким вырезом.

– Только в этот раз, Рэй.

Большего было и не нужно.

– Ладно, какой корпус?

Она поднималась к зданию Коннора.

– В Конноре проживают пять сотен девушек, нужно что-то более конкретное.

– Второй курс, – наугад предположил я.

Она принялась что-то печатать на клавиатуре.

– Отлично, мы сузили выборку до двухсот.

Я задумался. Синие джинсы, белая рубашка, черный лак на ногтях. Достаточно, чтобы прикинуть, на каком курсе она может учиться.

– Попробуй юридический или философский.

Она явно обладала тем особым воинственным характером, что обычно воспитывали в себе юристы. Но она так внимательно рассматривала то дерево, затерявшись в собственных мыслях…

Рэй стрельнула взглядом по сторонам и торопливо повернула ко мне экран монитора. Я так же оперативно пролистал колонну фотографий – примерно по тридцать на страницу. Рэй проматывала их, пока я искал нужную.

– Давай поторапливайся, Казанова. У меня могут быть серьезные проблемы, ты в курсе?

Спустя несколько минут я сказал, стараясь казаться беззаботным:

– Ее тут нет. Что ж, видимо, на этот раз удача мне не улыбнулась. Но все равно спасибо.

Рэй хотела сказать что-то, но я махнул ей рукой и выбежал во двор. Конечно, нужная фотография была там, третья сверху. Просто мне не хотелось, чтобы незнакомка попала в поле зрения Рэй – та имела дурную привычку распространять дурные слухи о девушках, которые мне нравились.

Оливия Каспен. Яивило. Произнесенное наоборот, ее имя могло означать силу, волю и чистоту. Идеальное имя для маленького сноба. По дороге в общежитие я не мог перестать улыбаться.

Я искал ее всюду. Она не ходила ни в спортзал, ни в кафетерий при кампусе, ни на баскетбольные игры. Я даже вернулся к тому месту, где мы встретились, и ошивался возле ее корпуса. Бесполезно. Либо она была первоклассной отшельницей, либо та встреча мне померещилась. Оливия Каспен. Белоснежка и Злая Королева в едином облике. Я просто должен был найти ее.

На следующей неделе было не до улыбок. Я заметил ее среди трибун на одном из финальных матчей этого сезона. Мы вышли в плей-офф и вели счет с отрывом в десять очков. И с того момента, как увидел ее, я потерял концентрацию. То и дело оглядывался туда, где сидела она, сжимая в ладонях пластиковый стаканчик. На меня она не смотрела. Не знаю, какой порыв овладел мной и заставил надеяться, будто ее можно было бы впечатлить игрой, но именно это я и попытался сделать. Команда гостей рванула вперед, и установилась ничья. Я стоял на линии штрафного броска, и по сей день я не в состоянии объяснить, какой приступ безумия подтолкнул меня провернуть трюк, стоивший нам победы. Я подбежал к тренеру. В обычных обстоятельствах подобный проступок обеспечил бы мне исключение из команды, но, к счастью, я был лидером, а тренер – другом семьи.

– Не могу сосредоточиться, – сказал я. – Мне нужно сделать кое-что.

– Мать твою, Калеб, ты издеваешься?

– Тренер, – надавил я, – дайте мне две минуты.

Он прищурился, глядя из-под линз очков:

– Это из-за той девчонки, да?

Кровь застыла у меня в жилах. Тренер всегда отличался проницательностью, но…

– Которая пропала без вести.

Я растерялся. Лора? Мы встречались, но не то чтобы серьезно. Должно быть, мои родители что-то ему рассказали – наши матери близко общались. Когда мы объявили о наших отношениях, мама была в восторге, но, как оказалось, за блестящей оберткой Лориной внешности не скрывалось ни грамма индивидуальности. Искра между нами погасла почти сразу. Но прежде чем я мог бы возразить, он сказал:

– Иди, но чтобы одной ногой здесь, другой там.

И созвал команду, объявив тайм-аут.

Я поднимался к ней, перешагивая через две ступени зараз, и чем ближе я становился, тем сильнее она бледнела. Когда я опустился на корточки возле нее, она уже готовилась сорваться с места.

– Оливия, – сказал я. – Оливия Каспен.

Она потеряла внутреннее равновесие, но тут же его восстановила. Прежде чем наклониться ко мне, вгляделась в мое лицо:

– Браво, ты узнал мое имя. – А затем, понижая голос: – Какого черта ты делаешь?

– О тебе в кампусе почти никто ничего не знает, – сказал я, не в силах отвести взгляд от ее губ. Никогда не видел таких чувственных губ. Как я только мог потерять их в толпе?

– Ты собираешься переходить к делу или задерживаешь игру просто для того, чтобы похвастаться своими детективными навыками?

Господи. Как над этим можно не засмеяться? Я бы сказал ей прямо здесь, прямо сейчас, что собираюсь жениться на ней, но она наверняка влепила бы мне пощечину. Поэтому я использовал свое природное очарование. На любой другой девчонке оно бы сработало. Но, проклятье, она сбивала меня с толку.

– Если я попаду, ты пойдешь со мной на свидание?

Она чуть ли не закатила глаза, скривив в отвращении миловидное личико. А затем вывернула наизнанку мое предложение и обозвала павлином.

– Ты над этим всю неделю думала, да? – усмехнулся я. С почти стопроцентной уверенностью, что она не хотела казаться слишком доступной и потому изображала недотрогу.

– Ага, конечно, – пожала плечом она.

– Значит, можно сказать, что ты всю неделю думала обо мне?

Мальчишкой я до дыр засматривал передачи «Луни Тьюнс», и там, когда персонажи злились, из их носа вечно валил пар. Обычно из-за этого они отрывались от земли. Выражение лица Оливии точно повторяло персонажей «Луни Тьюнс».

– Нет… и… нет, я не пойду с тобой на свидание.

Она отвернулась. Мне мучительно захотелось взять ее за подбородок и заставить снова посмотреть на меня.

– Почему нет?

Хотя сиюминутным порывом было спросить: «Какого дьявола – нет?»

– Потому что я – лама, а ты – птица, и мы несовместимы.

– Ладно, – выдохнул я. – Тогда что мне нужно сделать, чтобы ты согласилась?

Я ощущал себя не в своей тарелке – умолять девчонку о свидании не в моих правилах. До чего же с ней все неправильно.

– Брось мимо.

Она обратила на меня свои холодные голубые глаза, и я понял, что встретил одну из тех девушек, о которых пишут книги. Единственную в своем роде.

– Брось мимо кольца, – отчеканила она, – и я схожу с тобой на свидание.

Добавить было больше нечего. Она оглушила меня. Я побежал обратно на поле; голова раскалывалась от противоречивых мыслей и запросто взорвалась бы прежде, чем я совершил бы бросок. А я намеревался промахнуться. Сумасшествие. Она сумасшедшая. К черту. Это. Все.

Однако на линии броска, с мячом в ладони, у меня оставалась секунда, чтобы все взвесить. Я злился. Нужно было следовать своей природе, сделать то, что естественно для меня, – заработать победу для команды, но передо мной вставало ее лицо. То, как пренебрежительно она сказала: «Брось мимо». В ее глазах было что-то такое, от чего я никак не мог избавиться. Она потребовала от меня невозможного. Выставила высокие стандарты и ожидала, что я не оправдаю их.

Я поднял мяч, сжимая его так плотно, что он практически слился с моим телом, становясь продолжением руки. Сколько часов в неделю я уделял тренировкам? Двадцать… тридцать? Попасть в корзину – сущий пустяк, у меня бы получилось даже в непроницаемой черной повязке. Но что-то – то самое, в ее глазах, – вынудило меня стиснуть мяч крепче, чем следовало. Она уже мнила себя победительницей, в ее чертах – смирение с тем, что мужчины всегда разочаровывают. Что ж, она ошибалась, если думала, будто может предугадать меня. Если я хотел ее…

А я хотел ее.

Я промахнулся.

И я был по уши в дерьме.