Восходящие потоки

Глава 18

"У меня опять новые друзья, — читал я. — Это очень милый юноша и его девушка.

Как-то вечером после обильного стола с богатой закуской и не менее богатой выпивкой — я был в гостях у поэта Евгения Е. - я плелся домой пешком, благо живу я от Е. в двух кварталах. Ах, как мне не хотелось возвращаться в пустой дом! Сын жил у очередной любовницы, какой-то балерины из третьего состава Большого, и в шутку пугал меня женитьбой".

Я отложил тетрадь в сторону и задумался.

Вот как, оказывается. Если верить тому, что написал отец, не так уж и плохо мне жилось. Любовница-балерина, причем не какая-нибудь, а — очередная. Что прямо указывает на то, что были и предшествующие. А третий состав — домыслы отца. Эта была — из второго.

Я нацепил на нос очки и вернулся к записям.

"…Короче, присел я на скамеечку перед домом: покурить и полюбоваться ночным небом.

Тут-то и подошли эти двое…

Они мне сразу очень понравились. Оба какие-то бледные, даже голубоватые в свете луны. Словом, нереальные. Такие мне как раз и были тогда нужны.

Девушка, ее звали Инга, была легка, воздушна и нежна. Она походила на рано созревшего ребенка. Хотя ей было никак не меньше двадцати. Ее хрупкость возбуждала желание. Мне показалось, что в моем желании было что-то постыдно-соблазнительное, что-то болезненное и поэтому сладостное… что-то от подпорченного экзотического фрукта, который отдает прелью и будит смутные воспоминания о детских снах…

Юношу звали… звали… Ах, нет, не помню, запамятовал. И был он белокур, хрупок и нежен, как ребенок. Они были очень похожи, эти молодые люди. Конечно, оба немного сумасшедшие. Это мне в них особенно нравилось.

С этого вечера началась наша дружба. Впрочем, назвать дружбой то, что происходило между нами, язык как-то не поворачивается. Очень скоро мы стали спать вместе. Втроем. Какие это были упоительные ночи! Нет-нет, мы не занимались грубым сексом. Мы, позабыв обо всем на свете, отдавались утонченному наслаждению. Наслаждение было для нас и верой и воплощенной в жизнь иллюзией.

Когда я вошел в это бесподобное состояние, то… Нет, не хватает слов! Ах, я, знавший в своей жизни великое множество женщин, был покорен открывшимися горизонтами невиданных наслаждений. Это напоминало райский кошмар и одновременно юношеские грезы о слиянии тел, когда два тела становятся единым целым.

Что-то подобное я испытал очень давно с девушкой, которую любил. И испытал это с ней только один единственный раз, когда понял, что теряю ее. Она сказала, что уходит к другому…

Здесь же единым целым становились сразу три тела. Нет, это не было преступным пиршеством порочной плоти. Все, что происходило у меня в доме, в моей спальне, на широкой кровати, было преисполнено целомудренного и благородного желания отдавать всего себя другому или другим. И обретать при этом с чувством безмерного счастья и благодарности даваемое тебе…"

На этом чтение мое закончилось. Шампанское подействовало, и я провалился в сон.

О, как ужасен был мой сон! Если бы моя жизнь хотя бы в малой степени была похожа на это сказочное сновидение, я бы не стал медлить с мылом и веревкой.

Спальня в нашей квартирке на Воздвиженке. Я вдруг увидел себя на месте отца…

Греховный сон, похожий на жизнь после смерти… Сон сопровождался волшебной дивной музыкой, которая входила в мое сознание и наполняла меня уверенностью, что порок есть главный движитель жизни.

Мне снились обнаженные тела, извивистые и ритмичные движения которых были полны сладостной неги и бесстыдной грациозности.

Рядом с ними, отвратительно визжа, прыгали и резвились некие уродливые создания, волосатые, грязные, безглазые, с черными потеками на голых телах. Они пытались слиться с прекрасными телами, и некоторым это удавалось.

Зрелище завораживало. Казалось, я присутствую на оргии, организованной в Аду.

Во сне я закричал, как смертельно раненный зверь. Я почувствовал, что если сию же секунду не овладею женщиной, — какой угодно, хоть молодой, хоть старой, — то непреоборимое желание разопрет меня изнутри, и я умру страшной смертью, успев перед смертным часом испытать такие муки, против которых страдания Савонаролы сущая безделица.

Я набросился на какое-то чудовище неопределенного пола. Чудовище все время меняло облик, от него пахло чем-то с ума сводящим: раскаленной спермой и окалиной.

Оно изворачивалось, выскальзывало, не давалось, а я с восставшим членом, огромным, как палица, и тяжелым, словно его накачали жидким оловом, норовил прижать чудовище к стене, раздвинуть грязные кривые ноги, покрытые щетиной, и вонзиться в зловонную щель, изодрав ее в клочья… У меня от звериного желания голова шла кругом, я уже ничего не соображал, для меня главный и единственно ценным становилось безумное желание немедленного соития. Я знал, что если промедлю хотя бы мгновение, то умру от бешенства…"

И тут, слава богу, я проснулся.

— Выхожу-у оди-и-н я на доро-о-гу, — услышал я и открыл глаза. Напротив меня в кресле сидел Карл. Он пел и размахивал руками.

— Выхожу-у оди-и-н я на доро-о-гу… — повторил он. Потом ухмыльнулся, сделал паузу и через мгновение продолжил: — а со мною сорок человек!

— Не ори, — попросил я. — Я не один.

Глаза Карла загорелись.

— Где она? Почему вы спите раздельно? Это что, новый стиль? Предались блуду, не понравилось и разбрелись по разным комнатам? Или ты решил отдохнуть перед повторным штурмом уже павшей твердыни?

— Не ори, — повторил я, — она спит.

Карл встал и, закусив нижнюю губу и грозя себе пальцем, на цыпочках прошел в спальню.

— Но здесь же никого нет! — услышал я его разочарованный голос.

Моя новая знакомая бесследно исчезла. Наверно, это спасло мне жизнь. Когда я предпринимал безрассудное решение соблазнить суженую Гаденыша, я меньше всего думал о своей безопасности. А зря. Было бы нелишне пораскинуть умишком.

Бармен наверняка видел, с кем красотка ушла из бара. И стоило Гаденышу расспросить бармена, как мне тут же пришел бы карачун. Гаденыш, скорее всего, вооружен. Я — нет. Не принимать же в расчет 44 том Большой советской энциклопедии.

Вообще, в том, что Гаденыш тянул с поисками своей возлюбленной, было немало неясностей.

Хотя… Ну, поссорился он со своей подругой, покинул отель, допоздна шлялся где-то… Заночевал в другом отеле.

Утром вернулся, а она… уже в номере. Что ж, возможно. Нет-нет, что это я?!.. Напротив, это совершенно невозможно! Я ведь слышал его кашель, когда… когда, хохоча, завершал сексуальный акт. И до этого он кашлял, почти не переставая.

Значит, он никуда не уезжал из отеля. И потом, она не была в номере почти двое суток… Дальше, по ее рассказам, он вынудил ее срочно примчаться в гостиницу, во второразрядный "Меттерних" как раз тогда, когда туда приехал я.

Но о моем приезде знал только один человек, и этим человеком был я. Нет, о том, что я остановлюсь в "Меттернихе" знал еще Карл. Мы обговорили это еще до его отъезда в Москву. Знала бы, наверно, и Беттина, если бы была жива и если бы Карл взял ее с собой…

Я совершенно запутался…

Ах, как я ненавидел в этот момент Гаденыша!

Стоило разобраться, случайна ли моя с ним встреча. И почему он велел своей невесте заказать именно эту гостиницу?

Правда, такое в жизни бывает. Случайностей в этом мире — хоть отбавляй.

Много лет назад у метро "Смоленская", где я бывал крайне редко и куда попал в то утро совершенно случайно, мне довелось встретить знакомого харьковчанина, приехавшего в столицу всего на несколько часов. И таких историй у каждого из нас сколько угодно.

Теория случайностей редко дает сбой. Это хорошо помнить, когда мы чему-то удивляемся сверх меры, пытаясь найти явлению сверхсложное толкование.

— Здесь никого нет, — повторил Карл.

— Кто тебе открыл дверь? — поинтересовался я.

— Дверь была не заперта.

Только тут я заметил, что Карл был не один, рядом с ним стояла женщина. У меня глаза полезли на лоб. Беттина?!!!

— Вы живы? — глупо спросил я.

Она рассмеялась.

— Как видите.

— А как же кровь, труп…

— Не вы первый… Вы, наверно, смотрели последние известия? Так вот, надо внимательно слушать. Там же снимался рекламный ролик фильма, в котором я буду играть главную роль, если… если Карл Вильгельмович соблаговолит раскошелиться. Это и попало в новостную программу. А кровь… сами понимаете, все это ненастоящее. Кетчуп и все такое.

— Итак, вы живы, — повторил я.

Она пожала плечами.

Я приподнялся и сел на постели.

— Я рад за вас. Но… кто же тогда стрелял.

— А вот выстрел был настоящий. Самопроизвольно разрядился мушкет… Вдруг взял и выстрелил. И по совпадению как раз тогда, когда шли съемки. Пуля угодила в шлем конунга…

— Да, это правда, — печально подтвердил Карл, — шлему каюк, разлетелся на мелкие кусочки.

У меня голова шла кругом. Зачем же я тогда столь стремительно покинул гостеприимный Сан-Канциан? Стечение обстоятельств? Стечение обстоятельств, приведшее к тому, что я встретил человека, которого считал мертвецом?

Похоже, в этом мире с некоторых пор не принято умирать… Вот и Беттина ожила чудесным образом.

Карл с Беттиной заняли апартаменты этажом выше. Похоже, рядом с номером Гаденыша.

Я принял душ и побрился.

Карл сказал, что спустится к администратору. Он уже успел насладиться проклятым кашлем и хотел лично выразить администрации свое недовольство. Я не знаю, что он там наговорил, как не знаю и того, что сделал администратор, но кашля я больше не слышал. Я даже подумал, что, может, администратор, демонстрируя лояльность по отношению к Карлу, решил придушить Гаденыша?