Глава 5

Гайд-парк казался Кристиану сущим адом, а регулярное светское гулянье в Гайд-парке в пять часов пополудни – адской мукой.

Не то чтобы Кристиана угнетали любая толчея и сутолока. К толпе на ярких и пестрых восточных базарах он относился спокойно. Порой даже стремился туда. Восточные базары были полны такого огромного множества самых разных людей, что в конечном итоге добро и зло уравновешивали друг друга. Подобно тому как симфония с ее контрастными музыкальными фрагментами и множеством инструментов, на которых она исполняется, вызывает у слушателя душевный подъем, так и толпа порой может вызвать прилив энергии.

Однако светское гулянье в Гайд-парке было похоже не на симфонию, а скорее на какофонию – казалось, множество пастушьих рожков завывают на одной и той же унылой ноте – снова и снова – и так до бесконечности. Даже самые интересные люди в Гайд-парке превращались в скучных и пошлых, наводя на Кристиана уныние.

Тем не менее он велел кучеру направить их открытый экипаж в самый центр парка. Ради женщины, которая милостиво согласилась составить ему компанию на этой прогулке, Кристиан пошел на жертвы.

Леона болтала с Изабеллой – о шляпках, экипажах и других вещах, которые интересуют женщин. Изабелла была одета по-английски, однако скуластое лицо с раскосыми глазами и черные, просто уложенные волосы выдавали ее восточное происхождение.

Когда Кристиан жил в Макао, Изабелла была девочкой, разрывающейся между двумя совершенно разными мирами. Она была дочерью португальского служащего, который сделал ее мать своей любовницей. Дочь он так и не признал. Несмотря на то что мать дала девочке европейское имя, Изабелла на дух не переносила европейцев. Китайцы же, в свою очередь, презирали ребенка смешанной крови.

Леона дружески относилась к отвергаемой всеми девочке-полукровке. Как догадался Кристиан, сейчас Изабелла была горничной Леоны и ее компаньонкой.

Изабелла сделала Леоне модную прическу, которая подчеркивала красоту ее роскошных волос.

Гуляя по парку, Леона старалась не смотреть на Кристиана. Однако время от время ловила на себе его взгляды. Встречаясь глазами с Истербруком, Леона чувствовала смутную тревогу. Истербрук не мог не заметить, что ей, как и раньше, хочется убежать от него и спрятаться.

– Вы слишком много разговариваете с Изабеллой, – заметил он.

– Хотите сказать, что, по мнению этих разряженных в пух и прах господ, нельзя на равных беседовать со слугами?

– Хочу сказать, что вместо этого вам следовало бы разговаривать со мной. В конце концов вам все равно придется вести со мной разговор.

Леона посмотрела ему в глаза:

– Не возражаю. Но прежде хотела бы удовлетворить свое любопытство. – Леона бросила взгляд на лошадей и кареты, находившиеся совсем близко. – Стоило нам приехать сюда, как многие из гуляющих попытались привлечь ваше внимание и поздороваться, но вы их проигнорировали – всех до единого. Вы всегда так невежливы? Или полагаете, что ваш титул и высокое положение в обществе дают вам право быть грубым?

Это даже не вызов – Леона отчитала его как мальчишку. Но вокруг – люди, и Кристиану пришлось, стиснув зубы, отвечать на приветствия.

В следующий момент Кристиан снова услышал заунывные звуки английского рожка. Миссис Напье! Верхом на своей белой лошади, она двигалась прямо навстречу Истербруку.

На шее у миссис Напье красовалось бриллиантовое колье, призванное наглядно свидетельствовать и служить вещественным доказательством того, что бывший возлюбленный оставил ее не с пустыми руками. Выгода, полученная ею от разрыва с любовником, была налицо и во много раз превышала пользу от его постоянства.

Глядя на них сверху вниз, миссис Напье вежливо улыбалась, придирчиво разглядывая соперницу. Злорадство, вспыхнувшее в ее голубых глазах, красноречиво свидетельствовало о том, что миссис Напье утвердилась во мнении, что в конечном счете Истербрук продешевил, а она осталась в выигрыше.

Однако, по всей видимости, Истербрук и в самом деле слишком сильно провинился перед Господом, и демонам этой пытки показалось недостаточно. Рядом с миссис Напье остановилась еще одна всадница. И еще один старый грех маркиза – еще одна дама – принялась разглядывать новую пассию Истербрука, сидевшую рядом с ним в его карете. После чего обе дамы – миссис Напье и та, вторая, – двинулись дальше, шепотом отпуская остроты по поводу счастливой соперницы.

– А вы, я вижу, довольно общительны для затворника. У вас здесь масса знакомых, – сухо заметила Леона.

– Я не затворник. Слухи, распространяемые обо мне, не имеют под собой никаких оснований.

– Надеюсь, еще один слух также не имеет под собой оснований. Слух о том, что вы сумасшедший.

– Слух сильно преувеличен.

Леона искренне рассмеялась. Точно так же она смеялась когда-то в Макао, и Кристиан невольно ощутил тоску по прошлому.

– Леона, я не вижу никого вокруг, все мое внимание поглощено вами. Мне приятно находиться в вашем обществе. Кстати, как поживает ваш брат? Как у него дела? Вы говорили, что он успешный коммерсант, и не сказали о нем больше ни слова.

– Теперь он вылитый отец. А в детстве был больше похож на мать.

– Вы упомянули, что он часто ездит в Гуанчжоу. Это значит, что с открытием торгового сезона ему приходится оставлять вас одну. Наверное, вам одиноко в Макао.

С октября по май европейские торговцы жили в Гуанчжоу, за городскими стенами, на узком участке суши, который отвел для них китайский император. Передвижения иностранцев были строго регламентированы. Мандарины – китайские чиновники – следили затем, чтобы приказы императора исполнялись неукоснительно.

Даже для посещения своих родных, проживающих в португальском анклаве Макао, иностранцы вынуждены были проходить через все сложности китайского протокола и платить высокие пошлины. Поскольку Гуанчжоу был единственными воротами для законной торговли с Китаем, с существующей жесткой системой приходилось мириться.

– Нет, мне не одиноко. Кроме меня, в Макао есть и другие женщины, которые тоже остаются в это время одни. А у меня есть Изабелла и Тун Вэй, который меня охраняет.

– Родственники со стороны вашей матери помогают вам вести дела на предприятии? Понятно, что раньше, когда был жив ваш отец, этого не требовалось, однако ваш брат еще слишком молод.

Лицо Леоны словно окаменело.

– Хотя их фамилия и остается в названии нашей фирмы, семья Таварс решила продать нам свою долю в бизнесе. По их расчетам предприятие ожидает финансовый крах, и они не хотят из-за этого попадать в долговую тюрьму.

– Видимо, они ошиблись в своих расчетах, ведь ваша фирма живет и здравствует по сей день.

– Выходит, что так.

Время показало, что верными оказались расчеты Леоны. Она знала, что способна на многое. Чего нельзя сказать о ее родне со стороны матери. Кристиан представлял, как одетая в траур Леона, на время позабыв о своем; горе, вынуждена с холодной бесстрастностью взвешивать все «за» и «против», решая, как отразится на их коммерческой деятельности передача им прав на долю в предприятии семьи Таварс.

– Как я догадываюсь, именно в это время Педро расторгнул вашу помолвку. – Кристиан пытливо посмотрел на Леону.

– Да, все это навалилось на меня в одночасье, – не поднимая глаз, спокойно ответила она.

Кристиан был восхищен: Леона держалась великолепно, стараясь ничем не выдать горького разочарования, постигшего ее в то нелегкое время. Какой одинокой и беспомощной чувствовала она себя тогда.

В то нелегкое время Леоне удалось справиться с собой и сделать правильный ход. Ни выход из бизнеса компаньонов, ни предательство жениха не сломили ее. Вопреки всему ей удалось сохранить предприятие и с честью выйти из навалившихся на нее жизненных испытаний.

Леона дала Истербруку понять, что тема исчерпана, и отвернулась, делая вид, будто смотрит на дорогу. Кристиан невольно залюбовался Леоной: нежным изгибом ее шеи и чувственными полными губами.

Красота Леоны была яркой и самобытной. Ее алые губы, темные глаза и черные волосы выдавали ее португальское происхождение, но остальные черты ее лица были типично английскими. В итоге сочетание Англии с Португалией воплощалось в родной и знакомый образ с пикантным оттенком экзотики. Чудесные темные глаза Леоны эффектно контрастировали с почти прозрачной бледностью ее кожи.

– Хотите вы этого или нет, лорд Истербрук, но вы по-прежнему приковываете к себе всеобщее внимание, – заметила Леона. – Вон там, возле деревьев, какой-то человек уставился на вас так, словно перед ним появился призрак.

Кристиан посмотрел на красивого элегантного брюнета, о котором говорила Леона, и молодую даму рядом с ним. Несмотря на скромность наряда, женщина была прелестна. Красавица заметила, что ее кавалер заинтересовался девушкой, которая ехала вместе с Истербруком в его экипаже. Мужчина смотрел на спутницу Истербрука с нескрываемым изумлением.

– Если вы имеете в виду того молодого человека и рыжеволосую женщину рядом с ним, так это мой младший брат Эллиот и его жена, Федра.

– На его лице написано удивление.

– Он удивился, увидев меня здесь. Я нечасто появляюсь на людях. – Кристиан приказал кучеру остановиться. – Полагаю, мне нужно вас представить.

– Может быть, не стоит?

– Цель нашей сегодняшней поездки – помочь вам завязать новые знакомства в свете. Можно начать с моих родственников.

Истербрук помог Леоне выйти из экипажа.

– Когда вы были здесь в последний раз?

Они под руку направились к Эллиоту.

– Так… Дайте подумать… Ну… Пожалуй, лет пять или шесть назад.

Лорд Эллиот Ротуэлл поклонился Леоне и с искренним интересом выслушал все, что говорил Кристиан, представляя свою спутницу.

– Макао, говоришь? Как интересно. – Лорд Эллиот посмотрел на брата с любопытством. Наступило неловкое молчание.

Леди Федра поспешила разрядить обстановку:

– Не только интересно, но и весьма неожиданно. По: крайней мере для меня. Можно немного прогуляться с вами по парку, мисс Монтгомери? Мне не терпится разузнать поподробнее о вашей жизни на Дальнем Востоке.

Леди Федра увела Леону, а братья остались вдвоем.

Уходя с леди Федрой, Леона оглянулась. Истербрук и лорд Эллиот продолжали стоять под деревом – в их отношениях чувствовалась натянутость.

– Они не ладят друг с другом? Лорд Эллиот за что-то рассердился на брата?

– Рассердился? О нет, маркиз вызывает в людях не гнев. Все, что угодно, только не гнев. Порой – недоумение. Зачастую – смущение и растерянность. Чаще всего – раздражение.

– До меня дошли слухи, которые подтверждают ваши слова.

– Когда обыватели не понимают, что происходит, они начинают плести небылицы. На самом деле никому ничего не известно об Истербруке. Даже родные его толком не знают. Он человек замкнутый и редко выходит из дома. По крайней мере все так считают. Но точно нам это неизвестно, не правда ли? Маркиз снисходительно относится к чужой глупости. Иногда у него появляются диктаторские замашки. Точно так же, как и у всех людей его положения. Даже мы не знаем, что у него на уме и чем он занимается. – Леди Федра озорно улыбнулась. – Только что мы с мужем узнали, что Истербрук бывал в Китае.

Леона украдкой посмотрела на братьев. Эти двое не спорили. Но в то же время, глядя на них со стороны, их беседу нельзя было назвать ни задушевной, ни оживленной.

– Ну что мы все о нем да о нем? Давайте лучше поговорим о вас, – предложила леди Федра. – Значит, вы приехали сюда как доверенное лицо вашего брата? Весьма любопытно.

Леона вкратце поведала леди Федре свою историю.

– Наверное, вы пережили массу приключений, – вздохнув, заметила леди Федра. – Одно только ваше путешествие в Англию чего стоит. Не говоря уже о посещении Индии и островов на Дальнем Востоке. Все это вам пришлось предпринять, чтобы упрочить положение вашей фирмы. Ведь в то время ваш брат был совсем еще юным.

– Да, тогда мне пришлось взять все это на себя. Другого выхода просто не было.

– Полно вам. Выход у женщины всегда есть. Уверена, что многие на вашем месте пошли бы другим путем.

Перспектива жить в полной финансовой зависимости от родственников матери Леону никогда не прельщала. Однако девушка прекрасно понимала, что леди Федра имела в виду совсем другое – выгодный брак, который мог бы решить все материальные проблемы. Но Леона давным-давно решила смириться с судьбой, ниспосланной ей свыше.

Она гордилась своими успехами. Нужда заставила ее отбросить страх и стать смелой и решительной. Будь жив ее отец, он, наверное, не узнал бы сейчас Леону. Когда Гаспар достиг совершеннолетия, круг обязанностей Леоны не слишком сильно изменился. Отец в свое время приучал дочь заниматься предприятием, постепенно вводя ее в курс дела. А Гаспар был еще слишком мал, чтобы разобраться во всех тонкостях предпринимательской деятельности. Возможно, пока Леона в отъезде, брат справится один. Однако в будущем он будет постоянно нуждаться в помощи старшей сестры.

– Вы не пишете? Нет ли у вас, случайно, литературного дарования?

– Если есть, то весьма незначительное. Во всяком случае, поэтического дарования нет.

– Я спросила вас не из праздного любопытства. Видите ли, я владею небольшим издательством, которое перешло мне по наследству от отца. Я решила выпускать женский журнал. Мне хотелось бы, чтобы он отличался от других изданий своей интеллектуальностью. Вы много путешествовали, живете на Дальнем Востоке. Могли бы описать ваши впечатления о далеких краях, заморских странах и землях, об обычаях других народов, моим читателям это было бы интересно. Мало кому посчастливилось увидеть то, что видели вы.

Подобная мысль никогда не приходила Леоне в голову.

– Хотите, чтобы я описала, как одеваются люди в других странах, что едят и все такое прочее?

– Все, что угодно. О чем вы сами сочтете нужным рассказать. Опишите события, очевидицей которых стали. Проблемы, с которыми столкнулись в дальних краях. Разумеется, моду и светскую жизнь тоже не стоит обходить вниманием. Такие вещи всегда увлекают дам.

Леона с интересом смотрела на леди Федру – эта женщина обладает незаурядным умом.

– Обещайте мне, что подумаете над моим предложением, – настаивала леди Федра. – Ваши статьи будя представлены читателям в виде писем к другу. Если такая публикация появится в первом номере моего журнала, эта привлечет к нему дополнительный интерес.

– Не уверена, выйдет ли из этого толк. Удастся ли мне написать статью, которая вам подойдет? Но я попытаюсь. Если результат вас устроит, позже мы это обсудим.

В это время к ним подошли Истербрук и лорд Эллиот.

– Вижу, вы нашли общий язык с женой моего брата и уже что-то с ней вместе затеваете, мисс Монтгомери, – заметил Кристиан.

– Да, кое-что, что, как я надеюсь, будет выгодно для нас обеих, – заговорщически глядя на Леону, сказала леди Федра. – Жду вас вскоре у себя, мисс Монтгомери.

Лорд Эллиот и леди Федра удалились. Истербрук посмотрел им вслед.

– Было опрометчиво со стороны брата взять себе в жены такую женщину. С их браком связан скандал. Однако Эллиот, кажется, счастлив с Федрой.

– Мне очень понравилась леди Федра. Милая женщина и интересный собеседник. А почему вы сказали, что было опрометчиво с его стороны на ней жениться?

Истербрук повел Леону к экипажу.

– Да, Федра милая и интересная. Но при этом весьма эксцентричная особа, презирающая условности. Поначалу все это говорило не в ее пользу. – Он посмотрел на Леону. – Чему вы улыбаетесь? Разве я сказал что-то смешное?

– Что вы, лорд Истербрук. Вы проявили великодушие, в конце концов примирившись с эксцентричностью супруги вашего брата. Это говорит о том, что у вас открытый, восприимчивый ум.

Истербрук проводил Леону и Изабеллу и следом за ними вошел в их дом.

– Оставьте нас, – сказал он Изабелле, и та с поклоном удалилась.

Леона не собиралась вести маркиза к себе в гостиную. Если ему необходимо ей что-то сообщить, пусть сделает это в холле.

Истербрук остановил на Леоне долгий взгляд.

– Я хотел обсудить с вами вопрос о том, как удобнее всего ввести вас в общество, – сказал Кристиан. – Если бы вы переехали ко мне на Гросвенор-сквер, это облегчило бы задачу.

– Мне и здесь хорошо. И я не собираюсь навязывать свою компанию вашей тетушке.

– Обещаю вам, моя тетя не будет считать, что вы ей навязываетесь.

– Все равно. Жить в одном доме с дамой, которую я едва знаю, с которой, возможно, у нас никогда не возникнет духовной близости…

– Уверяю вас, возникнет у вас с кем-нибудь близость или нет – зависит только от вас. У меня просторный дом, места хватит всем.

– К сожалению, вынуждена ответить отказом на ваше великодушное предложение.

Истербрук воспринял отказ довольно спокойно и стал мерить шагами холл.

– Я смогу представить вас своему брату Хейдену не раньше чем через неделю-другую. Со дня на день у его жены должен родиться первенец.

– Учитывая сложившиеся обстоятельства, сожалею, что вам пришлось поднимать этот вопрос в беседе с ним.

– Брат не возражал. Между тем вы не будете сидеть все это время без дела: приглашения станут поступать к вам начиная с завтрашнего дня. Они посыплются на вас как из рога изобилия. Их будет так много, что вы окажетесь в затруднительной ситуации, когда попытаетесь решить, каким из них отдать предпочтение. Я охотно помогу вам в этом вопросе.

– Благодарю вас.

– У вас имеется необходимый гардероб? Если нет, то я…

– Новый гардероб мне не по карману. Так что, пожалуйста, ничего мне не предлагайте.

Второй отказ Истербрук воспринял так же спокойно, как первый. Леона стояла на своем и старалась не замечать его пристального взгляда.

– Вы нервничаете всякий раз, когда оказываетесь со мной наедине, – заметил он. – Уверяю вас, вам нечего бояться.

– Правда? А по-моему, когда мы встретились с вами у вас дома, вы недвусмысленно объявили мне о своих намерениях. И эти намерения были далеки от порядочных. А сейчас вы предлагаете мне все эти вещи для того, чтобы меня соблазнить.

– А что, разве это так важно – порядочные у меня намерения или нет?

– Разумеется. В то время как маркиз может грешить напропалую – и при этом все будет сходить ему с рук, я не могу себе этого позволить.

– Полно вам. Вы женщина, умудренная жизненным опытом, повидали мир и поэтому прекрасно понимаете, что такие вещи приняты в любом обществе. Смешно называть это грехом. Даже если бы я и вправду вас соблазнял.

– Я жила в Китае и знаю, что такое наложница. А любовница в Англии еще меньше защищена, чем наложница в Китае. У меня другое воспитание. И мне все равно, какие выгоды сулит положение любовницы.

Говоря это, Леона понимала, что, если бы она стала любовницей маркиза Истербрука, это во многом облегчило бы ей решение вопросов, ради которых она приехала в Англию.

Даже если бы Истербрук попытался ей помешать, даже если бы ее наихудшие опасения подтвердились, проживая в доме маркиза, Леоне проще было бы обо всем разузнать. Тем более если бы она спала с Истербруком в одной постели. Может быть, получив возможность беспрепятственно передвигаться по его дому, ей даже удалось бы разыскать дневник отца.

От собственных циничных умозаключений Леоне стало не по себе. Нет, как бы то ни было, она ни за что не согласится на его предложение.

Леона надеялась, что ее отказ прозвучал достаточно категорично. Ей хотелось, чтобы Истербрук понял, что это ее окончательный ответ, и как можно скорее покинул ее дом.

Однако Истербрук не ушел. Он смотрел на Леону в упор и о чем-то размышлял.

– Почему вы не вышли замуж? Не верю, что Педро разорвал помолвку по своей воле.

– Но это правда.

– Но вы не очень переживали из-за этого. И из-за того, что я хочу вас соблазнить, тоже не очень переживаете.

– Откуда вам знать, что я чувствовала тогда или что у меня на душе сейчас? – с гневом произнесла Леона. – Тогда я была одинокой, круглой сиротой, без средств к существованию и уверенности в завтрашнем дне. У меня хватило ума понять, что Педро мог предложить мне и то и другое.

– Но это вовсе не означает, что у вас было большое желание выйти за Педро замуж. Может быть, вас просто страшила мысль о том, что вам придется самой о себе заботиться. Однако, освободившись от брачных обязательств, вы не страдали. Это не разбило вам сердце.

– Вы исключительно высокомерны и самонадеянны. Уподобляете себя Богу, способному угадывать чужие помыслы и понимать чувства других людей. Мои родители внушили мне, что из всех грехов самый страшный – это гордыня, и ваши попытки уподобить себя всезнающему и всевидящему Господу сродни богохульству.

– Я не сказал, что мне известны ваши чувства и мысли. Но рассказанное вами звучит неправдоподобно – вот и все. Возможно, истинной причиной, по которой Педро расторг вашу помолвку, и было разорение вашего отца, однако он мог воспользоваться другой отговоркой – чтобы выглядеть порядочным в глазах общества. Едва ли он стал бы рисковать своей честью.

В этот момент спокойствие изменило Леоне. Она уже больше не могла притворяться невозмутимой. Чтобы скрыть волнение, она начала мерить шагами холл.

Леону переполняло негодование. Кто дал право Истербруку совать нос не в свои дела и ворошить прошлое? Кто уполномочил его требовать ответа на вопросы, которые его не касаются? Вести себя так, словно его святой долг – все это знать?

– Вы зря тратите драгоценное время и свой блестящий ум на мою скромную персону, лорд Истербрук. Уверена, вас ждут вопросы гораздо более важные и неотложные, чем мое прошлое. Разумеется, вы правы. Педро не назвал истинной причины разрыва. Чтобы сохранить лицо, он воспользовался другой отговоркой. И если хотите знать, причиной его отказа жениться на мне послужили вы, Истербрук. Так объявил всем Педро. Он обвинил меня в том, что между вами и мной было нечто большее, чем дурацкий флирт. И представьте, все этому поверили!

Глаза у Леоны сверкали от гнева. Кристиан вскинул голову и нахмурился:

– Но вы же знаете, у Педро не было никаких доказательств. И быть не могло.

– Думаете, это хоть в малейшей степени кого-то волновало после того, что он заявил? Он сказал, что между вами и мной что-то было. При помощи угроз Педро удалось добиться от Бранки признаний. Он узнал от нее все, что ему было нужно. Вы то и дело подкарауливали меня, когда я была одна. Вам было плевать на мою репутацию. Педро не составляло труда получить доказательства, чтобы добиться того, чего он хотел. А поскольку моего отца не было в живых, он не мог вступиться за меня и защитить мою честь.

Взволнованный словами Леоны, Кристиан взял ее за руку. Леона не убрала руки, однако не поднимала на него глаз.

– Если из-за меня вам пришлось вынести всеобщее презрение, прошу меня извинить, Леона. Если вам хотелось выйти замуж за Педро, я сочувствую вам. – Истербрук взял Леону за подбородок и заставил ее посмотреть ему в глаза. – Скажите, вы правда хотели выйти за него замуж?

Боже милостивый, да этот мужчина несносен!

– А что, если я скажу, что не очень хотела выйти за Педро? Это снимет с вас груз вины?

– Ну вот, то вы говорите о моих грехах, то – о моей вине.

– Я не желаю больше продолжать этот разговор. День был слишком насыщенным, я устала. Пожалуйста, оставьте меня одну. Мне нужно собраться с мыслями и успокоиться.

Кристиан отпустил Леону не сразу. Он посмотрел ей в глаза. Их молчаливый поединок закончился ничьей. Наконец Истербрук отпустил Леону и с мрачным видом направился к двери. На пороге он оглянулся.

– Может быть, ваши мысли мне и недоступны. Но не буду притворяться: мне известно очень многое. Например, я знаю, что вы, точно так же как и я, искали встречи со мной. Я чувствую, как между нами пробегает искра желания, когда мы с вами рядом. Я рад, что вы не достались этому напыщенному хлыщу Педро. И еще я знаю, что, единственный грех, который я совершил с вами в Макао, – это то, что не совершил с вами никакого греха, когда у нас с вами была такая возможность.

Загрузка...