Восстание короля (ЛП)

17. Посмешище

Далия сидела на краю роскошной кровати под балдахином, и в своей шёлковой, откровенной ночной рубашке, кружева которой рисовали на её коже паукообразные узоры, каждой чертой была подобна Матери Дома Мензоберранзана.

Она была подобна каждой чертой, но конечно, за исключением цвета кожи. Волосы эльфийки немного отросли, густые и чёрные они спускались на сильные, хоть и тонкие плечи. Далия оставила красные пряди в этой чёрной как вороново крыло гриве, поскольку у неё теперь было много времени и неограниченных ресурсов для подобного тщеславия, но на самом деле, такие мелочи казались единственной вещью, на которой она могла сосредоточить свои мысли.

В самом деле, кроме вызовов на Совет Верховной Матерью Бэнр, Далия совсем ничего не делала. Она была главой Дома До’Урден только по званию, а не на практике. Но в любом случае она не понимала ничего из происходящего.

И Киммуриэль, прячущийся в тенях в углу её комнаты, знал это. Большинство солдат в Доме хранило верность Бреган Д’эрт, но их дополняла значительная сила взятая на время из Дома Бэнр, и все отвечали перед Андзрелем Бэнром, оружейником Первого Дома.

Конечно, это была временная ситуация, пока назначенные дворяне Дома До’Урден: Тиаго Бэнр с его женой Сарибель, и Тос'ун Армго с его дочерью Доум'виль, находились на востоке на поверхности, ведя войну в Серебряных Пределах.

Киммуриэль не был уверен, что для Далии что-то изменится, когда воины вернутся. В этом городе она была объектом для насмешек и больше никем. О, когда Тос'ун вернётся Далия несомненно будет призвана, чтобы стать его брачным партнером, и было вероятно, что Тиаго тоже потребует такого права с Далией, поскольку Верховная Мать Бэнр и Верховная Мать Мез'Баррис боролись за право получить наследника от Далии, чтобы вероятно достаточно быстро освободить, трон.

Осознавала ли это Далия?

Осознавала ли Далия хоть что-то?

За последние декады Киммуриэль несколько раз тайно посещал эту комнату и тайно вторгался в разум Далии, и, тем не менее, он не был уверен.

Псионик отослал волны ментальной энергии, насылая на эльфийку сон, и вскоре она снова опустилась на свою кровать и впала в глубокое забытьё.

Киммуриэль почти сразу же оказался рядом с ней у края кровати. Он приложил свои пальцы к её лбу и щекам, мягко и осторожно, создавая глубокую связь.

Водоворот противоречий коснулся его мозга, когда он объединился с женщиной. Нити её мыслей, разорванные и связанные узлами, скручивались друг с другом и обрывались. Даже в её снах, обычно самых интенсивных моментах концентрации для эльфа, Далия не могла следовать за какой-либо законченной мыслью.

Он увидел вспышку воспоминаний о Дзирте и Энтрери, и понял, что она бродила в прошлом.

И затем был тоннель, мёртвый гоблин, яма кишащая змеями…

Это не имело никакого смысла и было именно так, как враги Далии и запланировали. На этих сессиях Киммуриэль не нашёл ничего кроме неумолимого беспорядка, циркулирующего в пределах разрушенного разума женщины.

И всё же, Верховная Мать Бэнр использовала Далию на Правящем Совете. Злые шепоты, гуляющие по Мензоберранзану, говорили о захвате власти Матерью Бэнр, помещающей на восьмое место не что иное как своё собственное эхо.

Помня об этом, Киммуриэль пошёл иным путём и использовал связь, чтобы передать Далии мысль. Он отправил ей образ Дзирта: лиловые глаза сияли в звёздном свете, он сидел на кровати около неё, целовал её, прикасался к ней.

Он почувствовал, как раскрутилась память Далии, интуитивный, телепатический порыв, несущий её к месту за пределами беспорядка. Она схватилась за Киммуриэля — она думала, что он был Дзиртом, как он понял из её мыслей.

Она вновь переживала своё воспоминание, и узлы противоречащих мыслей не могли препятствовать или отклонить в сторону.

Она потянула Киммуриэля за собой через то воспоминание.

Это было не совсем то, что он задумал, но всё же ответило на некоторые вопросы, поскольку Далия стала активней и, толкнув его на спину, набросилась с таким голодом, что туман, наполняющий её разум, расходился.

Порывом псионической энергии он, возможно, мог оттолкнуть её в сторону как листочек осенняя буря, но он оказался заворожен тем, что увидел в уме Далии. Её мысли были смешаны, завалены переплетением ночных тварей, но он как бы расчистил ей тропинку сквозь этот клубок червей, и Далия побежала вдоль неё неистово.

— Неужели, Киммуриэль, а я и понятия не имел, что ты интересуешься такими чувственными удовольствиями, — сказал Громф Бэнр псионику, когда Киммуриэль закончил с Далией и готовился оставить Дом До’Урден. С новым знанием, что он извлёк из болота, которым стал перемешанный разум Далии, Киммуриэль решил, что самое время отбыть из Мензоберранзана и вернуться к своим делам на поверхности. Однако его намерению телепортироваться помешало довольно сильное псионическое вторжение Метиля Эль-Видденвельпа, иллитида, стоящего рядом с Громфом, когда архимаг встретился с Киммуриэлем, только вышедшим из комнаты Далии.

— Я изучал, — ледяным тоном ответил Киммуриэль, — как субъект эксперимента.

— Для которого, я уверен, ты мог бы найти много желающих субьектов, — пошутил Громф.

Киммуриэль уставился на него безучастно, демонстрируя свою скуку:

— Что вы хотите, архимаг?

— Я? — невинно спросил Громф. — Но ведь Мастер Облодра, именно ты находишься в неположенном месте.

Киммуриэль едва не пропустил явную ссылку на свою фамилию — имя Дома, который мать Громфа, текущей через неё силой Паучьей Королевы, стёрла до основания.

— Бреган Д’эрт приказали служить в Доме До’Урден, разве не так? Я возглавляю эту группу.

— Я уверен, что Далия… Мать До'Урден, довольна твоей службой.

— Своими непрекращающимися остротами вы тратите впустую моё время, архимаг. Есть что-то существенное, что вы хотите обсудить? Возможно, по этой причине вы приказали Метилю прервать мою попытку покинуть это место?

— Конечно же, я хотел поговорить с тобой.

— Тогда говорите о чем-то достойном моего внимания.

Щупальца иллитида зашевелились, Громф услышал безмолвный вопрос Метиля и кивнул.

— Ты был впечатлён работой Метиля над тем жалким существом? — спросил архимаг.

— Он перекрутил её мозг, — ответил Киммуриэль. — То, что было Далией, её сознание, воспоминания, образ мышления, поведение, всё по большей части смотано в запутанные клубки. Он сделал её практически безумной, — Киммуриэль бросил полный отвращения взгляд на побитого иллитида. — Но возможно, для Метиля Эль-Видденвельпа, это можно считать воспроизведением, — съязвил он.

Щупальца Метила тут же закачались — Киммуриэль мог чувствовать смятение существа, и намёк на гнев — а Громф громко засмеялся.

— Хорошая шутка, — поздравил архимаг. — Я не уверен, что когда-либо прежде видел возмущенного проницателя.

«Я бы очень хотел обсудить с вами ваши действия против Далии, — телепатически связался с иллитидом Киммуриэль. — Самое впечатляющее… переплетение. Вы многого добились, создавая узор из мыслей и воспоминаний, Метиль, и за это я хвалю вас и хочу учиться у вас. И с Верховной Матерью Квентль и теперь с Далией, ваша работа была великолепна».

Киммуриэль остро почувствовал ответ, в котором была не скромность или благодарность за комплимент, а скорее, только подтверждение, что Метиль верил в правильность оценки Киммуриэля.

Громф посмотрел с одного на другого и выгнул бровь, когда иллитид поклонился Киммуриэлю.

— Вы собираетесь просветить меня? — спросил архимаг, кто ощутил диалог, но не мог полностью расшифровать его.

— Наши обсуждения вне вашего понимания на этом этапе вашего обучения, мой ученик, — ответил Киммуриэль.

«Оставьте нас», — бессловесно потребовал Киммуриэль от Метиля, и иллитид снова поклонился и подчинился. Метиль пошёл к двери, а затем дематериализовался, чтобы пройти прямо сквозь закрытую дверь, как мог только сильный псионик.

— Блестяще, — восхитился Киммуриэль уходом Метиля.

— Довольно эффектно, я думаю, — сказал Громф.

Киммуриэль недоверчиво посмотрел на него.

— Должен ли я переплести измерение двери, чтобы покинуть это место, когда я захочу уйти? — спросил архимаг.

Киммуриэль пожал плечами и покачал головой, выражение его лица по-прежнему было недоверчивым, даже снисходительным.

— Если вам так хочется.

— И тогда я тоже буду блестящим в глазах Киммуриэля?

— Эффектным, — поторопился ответить псионик, и теперь Громф выглядел растерянным.

— Метиль существует больше в своём разуме, чем в материальном мире, — объяснил Киммуриэль. — Он вышел из комнаты этим способом только ради целесообразности, и ничего большего.

Громф оглянулся на двери.

— Ты хочешь сказать, что для проницателя было легче пройти сквозь дверь, чем потянуться и открыть её?

— Блестяще, — ответил Киммуриэль, и когда Громф снова посмотрел на него, добавил: — И блестящий способ в отличие от вашего волшебного двеомера, которым вы пользуетесь каждый день. Сила Метиля почти неистощима.

— Я смогу этого добиться, мой учитель? — хитро спросил Громф.

— Если вы это сделаете, то я буду вам завидовать.

Громф наклонил голову, чтобы изучить Киммуриэля.

— Ты не можешь так сделать?

— Конечно, я могу, но для меня, увы, было бы легче открыть дверь. Не так как для Метиля.

— Или для многих проницателей, я уверен.

— Даже среди них, он выделяется силой, — ответил Киммуриэль. — Безумный, опасный, но сильный. Он легко избегает уз физического мира, и я полагаю, что его манипуляции с головой вашей мёртвой матери научили его лучше понимать работу разума, даже выше того, что могли бы познать другие его соплеменники, — он покачал головой и оглянулся на двери спальни Далии. — Он смешал миллион червей в одну кучу, и эта мешанина — ум Далии.

— Мешанина, которой ты воспользовался.

— Воспользовался? — с сомнением спросил Киммуриэль. — Едва ли.

— Ах, да, — саркастически сказал Громф. — Ты изучал.

— Я всегда изучаю. Именно поэтому я — мастер, а вы — ученик.

Красные глаза Громфа вспыхнули на мгновение. Он не привык к тому, чтобы с ним говорили подобным тоном, Киммуриэль знал это.

— Теперь, когда ты наизучался, ты уйдёшь? Или у меня будет ещё урок?

«Если у вас есть время, — Киммуриэль вошёл в мысли Громфа, и добавил: Почему Далия всё ещё в городе?»

— Где она… — начал отвечать Громф, но Киммуриэль обрушился на него с внезапной волной псионической энергии и заставил замолчать.

«Где она должна быть?» — безмолвно спросил его Громф, и передал Киммуриэлю, что другие дворяне Дома До’Урден — Тос'ун и его полукровка-дочь, Оружейник Тиаго и Высокая Жрица Сарибель — были далеко на войне.

«И волшебник Дома До’Урден Тсэбрэк?»

Громф покачал головой и засмеялся.

— В К’Ксорларрине, — ответил он, — с Верховной Матерью Зирит, где он останется, как кажется.

Киммуриэль посмотрел на него с любопытством, пытаясь рассмотреть эту информацию в свете тона голоса Громфа. Там был некоторый не тонкий намёк на веселье.

Да, конечно, Киммуриэль понимал, что Громф будет рад видеть, что Тсэбрэк остаётся за пределами Мензоберранзана. Ксорларрин направлял силу Ллос напрямую, что-то, что не делал никакой дроу в Мензоберранзане, с тех пор как Верховная Мать Бэнр сбросила Дом Облодра в пропасть Клорифты. В создании Затемнения Тсэбрэк Ксорларрин стал конкурентом Громфа — хотя зная этих двух, Киммуриэль сомневался, что Ксорларрин переживёт первые залпы волшебного сражения против Громфа Бэнра.

Квентль, Верховная Мать, хотела возвращения Тсэбрэка в Мензоберранзан, Киммуриэль знал это, и Громф не спорил с нею по этому вопросу. В самом деле, из своих более ранних бесед с Громфом, Киммуриэль стал полагать, что этот старый дроу почувствует только облегчение, если кто-то освободит его от большей части его обязанностей перед городом, особенно когда он глубже погружался в искусство псионики, чистого волшебства.

Но теперь он забавлялся?

— Верховная Мать Бэнр и Верховная Мать Зирит… — начал спрашивать Киммуриэль.

— Я не буду говорить о них, — ответил Громф, затем хитро добавил: — Мы понимаем друг друга.

Он сказал странную фразу, одно из тех бессмысленных поверхностных словосочетаний, часто ходящих среди менее интеллектуальных рас, но в этом контексте это было, чем-то большим. Намек?

Киммуриэль мысленно прощупал ум Громфа. Немногие дроу были умнее, чем Громф Бэнр, и он легко мог пресечь такие псионические вторжения в самом начале. «Действительно, — Киммуриэль задался вопросом, — Смог ли бы иллитид что-то вытянуть из упрямого Громфа даже напрямую через свои щупальца, если архимаг мысленно попытается заблокировать его?»

Но теперь все преграды опустились. Громф позволял ему войти.

Громф сохранял сосредоточенность, его дисциплинированный ум не позволял никаких побочных исследований псионику, кто чувствовал, будто мысленно вошёл в длинный и яркий коридор, полный статуй с дразнящими плакатами.

Псионик сразу же понял, что Квентль и Зирит спорили из-за положения Тсэбрэка Ксорларрин. Со смертью Первой Жрицы своего Дома — своей старшей дочери Береллип, Верховная Мать Зирит настояла, чтобы благословлённый Ллос Тсэбрэк остался с нею как архимаг К’Ксорларрина.

Квентль не была удивлена этим неожиданным развитием событий, но Громф, несомненно, был.

— Равель Ксорларрин станет Магом Дома До’Урден? — спросил Киммуриэль больше для порядка.

— Он — друг Тиаго и брат Сарибель, — ответил Громф. — И он тоже мощный маг.

— И ученик Громфа, — сказал Киммуриэль, и затем узнал из своего продолжающегося исследования ума Громфа, что отношения между Громфом и Равелем были сложнее, и, на самом деле, именно Громф помог Равелю найти Гаунтлгрим. Новый маг Дома До’Урден был у Громфа в долгу.

И так, всё это имело смысл… лёгкий шаг архимага и довольный тон.

— Достаточно, — сказал Киммуриэль, и оборвал связь. — Но это не отвечает на мой первый вопрос относительно того, почему Далия остаётся в Мензоберранзане. Чтобы вторить Верховной Матери на совете, не сомневаюсь, но это не могло быть устроено издалека?

— Она слишком ценна для Квентль, — ответил Громф, — и для Леди Ллос.

Та последняя часть заставила обычно невозмутимого Киммуриэля немного покачнуться.

Манящим жестом Громф пригласил его вернуться в свои мысли, и показал ему сражение богинь, Ллос и Миликки. Далия непреднамеренно служила Ллос, как соблазнительница бродяги Дзирта До'Урдена.

Дзирт отверг её.

Миликки победила.

Ллос не нравилось проигрывать.

Через мысли Громфа — изображения, оставленные там Метилем, как понял Киммуриэль, — он увидел бой по доверенности между богинями в логове исконного в Гаунтлгримме, и как избранная Миликки, Кэтти-бри, победила Далию.

— И таким образом, Дом До’Урден, ведёт войну в Серебряных Пределах, — сказал Громф. — Дом героя Дзирта, повернулся против королевств, которые когда-то назвали его другом, а теперь будут полагать, что всё это, включая мир с орками, который Дзирт порекомендовал подписать королю Бренору, был ничем иным, кроме как давним планом завоевания земель.

«Вы подразумеваете, что эта война — не что иное как припадок раздражения богини, чтобы разрушить репутацию единственного изгоя?» — передал Киммуриэль, не смея произнести это вслух.

— Даже Тос’ун Армго, — рассмеялся Громф. — Он оказался среди эльфов Мерцающий леса при помощи Дзирта, и ужасно их предал. Это дьявольски красиво, разве нет? Края сети Ллос соединились вместе, и смотри, — она поймала муху по имени Дзирт.

Киммуриэль покачал головой.

— Все это является лишь дополнительной выгодой, — уверил его Громф. — Война — средство Ллос ещё раз объединить свой народ вокруг Верховной Матери, и более полно, чем когда-либо начиная с падения Ивоннель Вечной. Город — Квентль, полностью. Её союзы сильны и занимают хорошее положение. Ни один не отважится встать против её пожеланий, уже не говоря о её Доме.

— Вашем Доме, — поправил Киммуриэль, и ответное пожатие плеч Громфа ответило проницательному псионику красноречивее всяких слов. Громф был двойствен в этом — во всём этом.

Но почему?

Он подумал о Джарлаксе, который был одержим подобным недугом в вопросе относительно Домов Мензоберранзана, и, в целом, о лишённых права собственности мужчинах дроу, поскольку всем распоряжались жрицы и Верховные Матери…

Киммуриэль подумал о том, что уже начался восьмой месяц, и о значении этого месяца для этого дроу, который всё ещё служил в качестве архимага, и таким образом, Мастером Магика, академии волшебства дроу.

— Паучья Королева использует войну, чтобы объединить свой народ, — тихо сказал он, и Громф кивнул. — Паучья Королева хочет объединить свой народ в это время, потому что она занята борьбой — не интермедией, которой является ее борьба с Миликки, но большим сражением, чтобы управлять областью Мистры, областью Волшебства, в котором Громф наиболее опытен.

Он кивнул снова, поскольку он никогда не симулировал смирение — качество, которое Киммуриэль разделял с Громфом.

— И теперь Громф ищет более высокое волшебство разума, и я уверен, без благословения Паучьей Королевы.

Архимаг пожал плечами.

— У вас есть списки новых студентов, поступающих в Магик, — сказал Киммуриэль.

Громф кивнул.

— И дочерей благородных Домов больше, чем сыновей, — предположил Киммуриэль, — впервые в памяти, пожалуй, впервые за всё время.

— За всё время, — подтвердил Громф.

— И намного больше женщин, чем мужчин.

Громфу не нужно было отвечать, Киммуриэль всё понял. Почти все волшебники Мензоберранзана были мужчинами. Правда, волшебники женского пола тоже были, но большинство из них были, прежде всего, жрицами, которые изучали тайное искусство, в дополнение к их долгому обучению в Арах-Тинилит. И так, желание Леди Ллос захватить область Мистры принесло надежду многим мужчинам Мензоберранзана, принесло кажущуюся свободу Дому Ксорларрин, Благородному Дому, где мужчины были в состоянии достигнуть такой видной высоты, потому что это был единственный благородный Дом, где тайное волшебство не оставалось подвластным только божественному волшебству жриц.

На протяжении всей истории Мензоберранзана тайные искусства оставались достоянием мужчин, их единственной ступенькой на иерархической лестнице города, но теперь даже это станет принадлежать Верховным Матерям. Их дочери станут доминировать в Магике и всё, что будет оставлено мужчинам, это Милли-Магтир, школа воинов.

Сестра Громфа, Верховная Мать Бэнр, сейчас была сильна, как сказал Громф. Добавление Дома До’Урден на Правящем Совете дало ей, в сущности, два голоса из восьми и союзы, которые она сформировала с другими Домами на Совете, гарантировали ей скорый неограниченный контроль.

— Достаточно контроля, чтобы сделать посмешище из всего этого, — ответил Громф, и Киммуриэль был доволен фактом, что архимаг просто прочитал его мысли. Он не ставил преград, ибо мог легко остановить вторжение, и отсутствие псионической блокировки действительно было приглашением, тем, на которое Громф был в состоянии ответить.

— Высмеять Дом До'Урден, высмеять Правящий Совет, — пояснил Громф. — Они все понимают это, особенно Верховные Матери Мез'Баррис и Баррисон Дель'Армго. Верховная Мать Бэнр показала им, что будет дёргать за ниточки, и они будут служить марионетками, и ничто не делает это более очевидным для Верховных Матерей чем то, когда Далия, Верховная Мать Дартиир До’Урден, входит в Зал Совета и садится за стол Ллос.

«Ни одна не пойдёт против неё, — понял Киммуриэль. — Не теперь».

— Это всегда временное явление в Мензоберранзане, не так ли? — спросил Громф, прочитав эту мысль, и Киммуриэль счел слова и тон старого волшебника интересными, даже соблазнительными.

Власть Квентль укрепилась бы с победой в Серебряных Пределах, но возможно были некоторые в Мензоберранзане — и действительно, учитывая спор о Тсэбрэке, некоторые и в К’Ксорларрине — кто не был в восторге от этой перспективы.

И возможно были некоторые в пастве Ллос, кто надеялся уже не столь рьяно как прежде, что она заполучит власть Мистры, как свою собственную.

— Верховная Мать Зирит непреклонна в решении оставить Тсэбрэка в своём молодом городе, — рассуждал Киммуриэль.

— Её сын, Равель, заменит его в Доме До’Урден.

Взмахом руки Киммуриэль закончил все телепатические вторжения, на которые Громф мог бы решиться с этого момента. Псионик выглядел задумчиво, когда попытался раскрутить тонкие намеки и выводы из этой самой удивительной встречи. Двое из детей Зирит заняли бы высокое положение в Доме До’Урден, с Равелем как Волшебником Дома и Сарибель как Первой Жрицей.

Киммуриэлю пришло в голову, что даже такая необычная договоренность не предоставила бы Зирит власть, которую она могла бы ожидать.

Поскольку Далия, названная Верховной Матерью Дартиир, управляла Домом До’Урден, и такой была сила насмешки Верховной Матери Бэнр, что любой предпринимающий попытку покушения на жизнь Далии, рискует получить ответ от Дома Бэнр, и возможно даже от Леди Ллос, которая была, очевидно — так как это была такая насмешка над всем, что Мензоберранзан знал и во что верил — довольна выбором Верховной Матери Бэнр для Восьмого места на Правящем Совете.

И Мать Дартиир была безвольной марионеткой Верховной Матери Бэнр.

Киммуриэль бросил хитрый взгляд на Громфа, компаньона Метиля Эль-Видденвельпа.

Или она была?