Восточный фронт. Война на море, 1941–1945 гг.

Действия в 1941 г

Приказ об исполнении плана «Барбаросса» от 18 декабря 1940 г. вытекал из убеждения Гитлера в том, что война против Англии могла быть выиграна только в случае, если для Германии не будет опасности с Востока. Предположение о возможном в ближайшем времени нападении Советского Союза на Германию, видимо, оказалось ошибочным, если принять во внимание ту позицию, которую в то время занимал Сталин. Это стало особенно ясно в свете последних данных по этому вопросу. С другой стороны, Советский Союз, естественно, не был заинтересован в полной победе национал-социалистической Германии. Однако русские до 1941 г. делали большие усилия, чтобы помочь Германии сырьем и другими услугами. Так, после начала войны в 1939 г. германский флот имел тайную базу, расположенную вблизи Полярного. Вспомогательный крейсер «Комет» совершил переход Северным морским путем в Тихий океан. Проводка его осуществлялась советскими лоцманами, за что русские просили уплатить 1 миллион марок. Германия продала Советскому Союзу незаконченный постройкой тяжелый крейсер «Лютцов», а также чертежи по проектам линейных кораблей и другие материалы, связанные со строительством кораблей. И наряду с этим Гитлер отклонил предложение о покупке советских подводных лодок для Германии; не состоялось также приобретение двух эстонских подводных лодок.

Поскольку в войне на море основные усилия были направлены против Англии, то для ведения боевых действий против Советского Союза в начале войны имелись, кроме нескольких подводных лодок и торпедных катеров, только вспомогательные и малые военные корабли. Эти силы должны были обеспечить оборону своего побережья и коммуникаций, а также затруднить выход русских в Балтийское море, а в остальном все расчеты строились на захвате армией Ленинграда и выключении таким образом из сферы действий советского флота.

Положение германского военно-морского флота летом 1941 г. было довольно неблагоприятным. «Бисмарк» был потоплен, «Тирпиц» еще ни разу не выходил в море, оба линейных крейсера и «Принц Ойген» были блокированы в Бресте, «Лютцов» на месяцы выведен из строя попаданием торпеды, а из новых эсминцев и миноносцев лишь некоторые находились в боеспособном состоянии. Они были сильно потрепаны на Западном театре и в Норвегии, а из 4 легких крейсеров только «Нюрнберг» и «Кёльн» были полностью боеспособны; тяжелые крейсера «Адмирал Хиппер» и «Адмирал Шеер» летом 1941 г. еще находились в ремонте. Таким образом, к началу войны на Востоке в Балтийском море могло быть использовано лишь небольшое число крейсеров и миноносцев из состава германских тяжелых ВМС; тем не менее можно было рассчитывать на успешные действия их против русских. Фактически крейсера, эсминцы и миноносцы вошли в восточную часть Балтийского моря только в сентябре — октябре. Так как эти корабли, в первую очередь крейсера, на Западном театре в этот промежуток времени не действовали, то может возникнуть вопрос, почему они не использовались на Балтике с самого начала. Имеющиеся документы не дают удовлетворительного ответа на этот вопрос. Чтобы воспрепятствовать прорыву советских военно-морских сил через датские проливы и проникновению английских кораблей, «Зунд» и «Большой Бельт» были защищены минными полями, сетевыми заграждениями и артиллерией старых линкоров «Шлезиен» и «Шлезвиг-Гольштейн». В случае необходимости на помощь им могла прийти 6-я флотилия торпедных катеров.

Организация военно-морских сил была, как обычно, довольно сложной. Группа ВМС «Север», возглавляемая генерал-адмиралом Карлсом, подчинила Балтийский театр командующему крейсерами вице-адмиралу Шмундту, тогда как ответственность за действия в Финском заливе была возложена на командующего миноносцами капитана 1 ранга Бютова[1]. Позднее были введены должности морских начальников «С» и «D», которым надлежало организовать береговую оборону в захваченных районах. 6 ноября 1941 г. должность морского начальника «С» была упразднена и его функции переданы морскому начальнику «D» вице-адмиралу Бурхарди, который стал именоваться морским начальником Прибалтики (Ostland) с местопребыванием в Таллине[2]. Командующему силами охранения «Восток» вице-адмиралу Моотцу подчинялись не только корабли, использующиеся для защиты датских проливов, а также учебные соединения и пункты базирования флота. Начальник тралыциков капитан 1 ранга Бемер был подчинен командующему крейсерами[3].

Финская организация командования была еще менее подвижной, так как корабельные силы, береговая артиллерия, а также части охраны побережья были подчинены одному и тому же генералу. Только некоторые современные по тому времени корабли были сведены в соединения и имели небольшие штабы, которые вследствие географического разделения районов действий (Финского залива и района Аландских островов) не всегда достаточно быстро могли согласовать свои действия.

Всесторонние большие подготовительные мероприятия, которые проводились немцами перед войной, не могли быть неизвестны для русских, а в значении проводимых немцами мероприятий не могло быть сомнений. 70 немецких инженеров и техников во главе с адмиралом Файгом, которые помогали русским в достройке крейсера «Лютцов», в конце мая были отозваны из Ленинграда. С 14 июня ни одно германское судно не вышло в Россию. Одновременно с этим было приказано возвратиться всем судам, находящимся в Советском Союзе. Напротив, под всякими причинами принимались меры к тому, чтобы задержать советские суда, находящиеся в германских гаванях, и не допускать их выхода. К тому же с 12 июня минные заградители, моторные тральщики, торпедные катера и сторожевые корабли передислоцировались в финские шхеры.

Заграждение «Вартбург» из 1500 мин ЕМС и 1800 минных защитников устанавливалось с 18 июня 1941 г. до 21 июня. Наконец, вечером 21 июня было приостановлено все торговое судоходство к востоку от Гедсера и находящиеся в море суда получили приказ войти в ближайшие немецкие, финские или шведские порты. Уже начиная с 12 июня немецкие корабли стояли на позициях передового охранения в центральной части Балтийского моря.

13 июня учебные флотилии и соединение вводившихся в строй крейсеров были перебазированы из западной части Балтийского моря в Норвегию. Эта предосторожность оказалась излишней.

Несмотря на то что для советской разведки был совершенно ясен характер проводимых мероприятий, Сталин не поверил сообщениям о предстоящем открытии военных действий. Мероприятия с советской стороны ограничились тем, что в мае и июне было отказано в пребывании в Москве посольствам государств, которые были оккупированы немцами. Эти действия были применены и к посольству Югославии, с которой за два месяца до этого Советский Союз заключил договор о дружбе.

С начала мая до 15 июня 1941 г. по Балтийскому морю было перевезено 43 000 человек германских войск, из них 32 000 — в Финляндию и остальные — в Норвегию. Однако эти подготовительные мероприятия, так же как и начавшаяся с 17 июня в Финляндии полным ходом мобилизация, для Кремля казались малоубедительными.

Русский операционный план в своей основе был похож на план действий сил в Первой мировой войне: упорная оборона Рижского залива, создание линии обороны в Финском заливе по линии Ханко — о. Осмуссар — Таллин, ведение боевых действий подводными лодками и авиацией в средней части Балтийского моря, а при благоприятных условиях обстановки — постановка мин крейсерами и миноносцами, в то время как тяжелые и устаревшие корабли должны были решать задачу обороны узких проливов. С 1943 г. советский флот мог рассчитывать на увеличение корабельного состава линейным кораблем в 35 000 т, четырьмя крейсерами, одним авианосцем, двенадцатью эскадренными миноносцами и 50 подводными лодками, а также многочисленными малыми кораблями, в то время как в Германии строительство больших кораблей уже давно было прекращено.

Занятые Советским Союзом в 1939–1940 годах базы в Балтийских государствах не были оборудованы и располагали наряду с устаревшими артиллерийскими системами только несколькими современными береговыми батареями калибра 130–280 мм. Войска в Балтийских государствах были частично укомплектованы из местного населения и в первые дни войны перешли к немцам, как это имело место с литовским армейским корпусом. Таким образом, советские позиции находились на зыбкой почве и полностью были поколеблены, когда они неожиданно получили удар в спину. На участие в войне Финляндии русские вообще не рассчитывали, хотя осенью 1940 г. Молотов, в противоположность Гитлеру, потребовал окончательного урегулирования финской проблемы.

Вследствие слабости собственных военно-морских сил немецкие оперативные планы строились в значительной степени из расчета применения мин. Помимо постановки заграждений у балтийских баз, надлежало по возможности полностью заградить Финский залив, чтобы ограничить свободу передвижения советского флота, заставить его нести потери при прохождении минных полей и тем самым облегчить движение транспортных судов из Германии в Финляндию. Так как основное ядро советских военно-морских сил — корабли новейших типов — находилось в портах Балтийского моря, то эта мера могла оказаться эффективной только в том случае, если бы германские сухопутные силы быстро заняли эти порты со стороны суши и заставили бы этим советский флот вернуться в Финский залив.

В дополнение к этому еще до начала военных действий 5-й флотилией тральщиков были поставлены большие минные поля, простиравшиеся от южной оконечности острова Эланд до литовско-латвийской границы и защитные заграждения перед портами Мемель, Пиллау и Кольберг. Эти заграждения «Вартбург» были совершенно ненужными, так как советские подводные корабли никогда не заходили так далеко на юг. Более того, минные поля затрудняли действия немцев на море и были причиной гибели по крайней мере 10 немецких торговых судов и 2 тральщиков еще до конца 1941 г. И это еще не все: по настоянию немцев шведы в пределах своих собственных территориальных вод в дополнение к немецким заграждениям «Вартбург» поставили свое минное поле, на котором в июле подорвалось и затонуло 3 немецких минных заградителя. Между тем русские не потеряли на всех этих минных полях, на сооружение которых было истрачено столько сил и средств, ни одного корабля[4]. Зато немецким минным заградителям удалось при постановке «Вартбургских заграждений» незадолго до начала военных действий и вскоре после него захватить несколько ничего не подозревавших советских торговых судов[5].

Крупной минной операцией немцев была постановка двух минных заграждений у входа в Финский залив, произведенная внезапно перед объявлением войны Советскому Союзу. Уже начиная с 12 июня 1941 г. немецкие корабельные соединения, предназначенные для действий в Финском заливе, частично замаскированные под торговые суда, начали передислокацию в финские шхеры и закончили ее к 18 июня.

В шхерах Або стояла группа минных заградителей «Норд» в составе минзагов «Танненберг», «Бруммер», «Ханзештадт Данциг», 2-й флотилии торпедных катеров и половины 5-й флотилии моторных тральщиков. Хорошо замаскированная группа «Кобра» в составе минных заградителей «Кобра», «Кенигин Луизе», «Кайзер», 1-й флотилии торпедных катеров и оставшейся части 5-й флотилии моторных тральщиков укрывалась в шхерах Порккала.

Все германские ВМС в Финском заливе подчинялись энергичному капитану 1 ранга Бютову, который руководил операцией из Хельсинки. Хотя финны еще не находились в состоянии войны с Советским Союзом, они, естественно, понимали, что происходит, но до последнего момента им, по-видимому, не сообщали о дне и часе наступления[6].

Из советских изданий неясно, были ли русские осведомлены в полном объеме о передислокации минных заградителей и других кораблей в финские шхеры перед началом войны. Во всяком случае, Советский флот в июне 1941 г. развил большую активность в Финском заливе. Финские и немецкие наблюдательные посты перед началом войны постоянно видели военные корабли и самолеты.

Минные заградители получили приказ о переходе в боевую готовность 19 июня, а 21 июня был дан условный сигнал на проведение операции. Постановка мин должна была начаться в 23.30 в ночь с 21 на 22 июня. Группа минных заградителей «Норд» под охраной 6 моторных тральщиков и 4 торпедных катеров поставила в несколько приемов заграждение «Апольда» между Эре и Такхоной. При этом они заметили сначала один советский эсминец, а затем 3 сторожевых корабля; вслед за этим светлой северной ночью они прошли всего в 3500 м от берега Хиума на северо-восток, чтобы поставить мины, и здесь в 02.21 были атакованы пулеметным огнем двух советских самолетов. Немецкий зенитный огонь оказался безрезультатным, и летающая лодка продолжала преследовать соединение, которое близ Уте заметило еще один советский лидер.

Однако через 80 минут после начала войны (в 03.00) соединение вошло в финские шхеры и стало на новой, хорошо замаскированной якорной стоянке[7]. Примерно в 30 морских милях от этого пункта минная группа «Кобра» под охраной 5 катерных тральщиков и 6 торпедных катеров поставила заграждение «Корбета» между Калбодагрунд и м. Пакринем. Еще 21 июня эта группа заметила советский линкор, идущий на запад, и даже после выхода, около 21.40, были замечены суда, в том числе по крайней мере три военных корабля. Во время постановки мин советские береговые станции несколько раз вызывали сигналами по Морзе и с помощью прожекторов немецкие корабли, которые, разумеется, не отвечали на эти сигналы, «Кайзер», однако, зажег позиционные огни. Ввиду движения русских кораблей заграждения были поставлены с некоторым отклонением от первоначального плана, после чего немецкие корабли без каких-либо инцидентов вернулись в шхеры Финляндии. Советские материалы дают довольно туманное освещение этих событий; якобы один русский тральщик в ночь с 21 на 22 июня преследовал показавшийся ему подозрительным немецкий транспорт, но был отвлечен появлением трех финских сторожевых кораблей и в конце концов с трудом выбрался с только что установленного минного поля[8].

В ночь с 21 на 22 июня были установлены минные заграждения также в районе Лиепаи и Вентспилса, Соэлозунда и Моонзунда и в Ирбенском проливе кораблями 2-й и 3-й флотилий торпедных катеров и 5-й флотилии моторных тральщиков. Эти минные поля были расширены в следующие ночи, но ввиду последовавшего вскоре взятия латвийских портов эта мера оказалась излишней; тем не менее минные заграждения перед Лиепаей способствовали деморализации и самозатоплению советских кораблей. После объявления Финляндией войны Советскому Союзу финны поставили минные поля «Кипинола» и «Куолеманъярви». Командование финских ВМС скептически относилось к массовому применению мин в Финском заливе, опасаясь, что они стеснят их собственную свободу движения. Однако ему пришлось подчиниться воле немцев.

Союзники теперь непрерывно расширяли минные заграждения в Финском заливе и северной части Рижского залива. Во время постановки мин юго-восточнее заграждения «Апольд», производившегося «Бруммером» и катерами 5-й флотилии моторных тральщиков и 2-й флотилии торпедных катеров ночью 22 июня, два торпедных катера подорвались на минах и погибли[9]. 3 июля «Бруммер» с моторными тральщиками и торпедными катерами без инцидентов произвел постановку мин к востоку от заграждений «Корбет». В конце июня финны поставили заграждения «Валкъярви», а 21 июля — «Муолаа».

8 июля германские минные заградители «Ганненберг», «Пройссен» и «Ханзештадт Данциг» в сопровождении нескольких моторных тральщиков вышли из шхер Або, направляясь в Германию. По недоразумению командир соединения не был предупрежден Главным командованием ВМС о минных полях, поставленных шведами по настоянию немцев в шведских территориальных водах, а потому не обратил внимания на предупредительные сигналы, которые ему еще своевременно были поданы со шведских сторожевых кораблей. 3 минных заградителя, шедших строем фронта, 9 июля около 18.55 наскочили на шведские мины и быстро затонули с большим числом людей. Двух привлеченных к ответственности офицеров судили военно-полевым судом.

Хотя постановка и расширение заграждений «Апольда» и «Корбета» благодаря необъяснимой пассивности русских были произведены с минимальными потерями, вскоре выяснилось, что русские знают проходы в заграждениях и что лишь относительно незначительное число русских кораблей затонуло на этих полях. Сообщение между Таллином и Кронштадтом было затруднено, но не прервано. Начальник миноносцев с самого начала возражал против постановки заграждений «Апольда» и «Корбета, так как они сильно мешали его свободе движения, и взамен предложил поставить заграждения «Юминда» восточнее Таллина. В конце концов Штаб руководства войной на море разрешил использовать нужное количество мин для постановки мощного заграждения между мысом Юминда и Калбодой при использовании поставленных ранее небольших немецких и финских полей.

После занятия немецкими войсками эстонского берега у Кунды 7 августа 1941 г. создались также географические предпосылки для сооружения заграждений «Юминда». 9 августа заградитель «Кобра», охраняемый моторными тральщиками и торпедными катерами, начал постановку мин, а 14 дней спустя немецкими и финскими минными кораблями было уже поставлено в общей сложности 19 полей. Заграждение было в основном закончено. Соединения советских тральщиков несколько раз пытались проложить проходы, но практически заграждение «Юминда» осталось невредимым и при эвакуации Таллина в конце августа сыграло решающую роль.

Хотя русские точно знали, что немцы и финны каждую ночь работают над усилением заграждений, советский крейсер и дюжина эсминцев, стоявших в Таллине, не сделали ни одной серьезной попытки разогнать или потопить минные заградители. Лишь однажды, в ночь с 20 на 21 августа. «Кобра», отделившаяся вследствие дурной погоды от своего охранения, после постановки мин вступила в короткий огневой бой с 2 советскими сторожевыми кораблями[10]. В последнюю неделю августа в ожидании эвакуации Таллина было поставлено еще 12 минных полей и заграждений и установлена береговая батарея из 170-мм пехотных орудий на мысе Юминда.

20 августа немецкие войска перешли в наступление на укрепленный Таллин, который обороняли 3 советские дивизии и части ВМФ. С тяжелыми боями удалось к 26 августа достигнуть окраины города. 27 августа в оборону Таллина включились также советские корабли, в том числе крейсер «Киров»[11]. И все же, несмотря на это, 28-ro немецкие войска вошли в Таллин. В то время как город очищали от остатков советских соединений, в порту русские погрузили на 170 военных кораблей и торговых судов остатки 10, 16-й и 22-й дивизий. Огонь советских орудий и дымовая завеса, поставленная эскадренными миноносцами, позволили судам осуществить эту погрузку; что же касается немецкой полевой артиллерии, то было достигнуто лишь несколько попаданий. Около 15 часов советские корабли покинули Таллин. Первый конвой состоял из поврежденного крейсера «Киров», буксируемого тремя эскадренными миноносцами, 15 эскадренных миноносцев, 6 миноносцев и эскортных кораблей, 28 тральщиков, 6 подводных лодок, 1 танкер и 25 пароходов. Второй конвой, кроме 6 тральщиков, состоял из 12 сторожевых катеров и охотников за подводными лодками, а также 60 торговых судов и транспортов[12]. На борту этих судов и кораблей, кроме 20 000 солдат и советских служащих, находилось большое количество насильно погруженных эстонцев. Командующий советским Балтийским флотом адмирал Трибуц за несколько дней до сдачи города заявил, что Таллин не будет сдан, а затем сам своевременно вылетел в Ленинград.

Первый успех на заграждении «Юминда» был достигнут уже 15 августа, когда конвой, шедший на запад в составе 2-х больших и 5 малых грузовых судов, 1 буксира вместе с баржей и траулерами и 5 дозорных катеров, наскочил на мины и потерял 2 небольших грузовых судна и 1 траулер, а бомбой было разбито небольшое грузовое судно. Обстрел немецких позиций на мысе Юминда двумя советскими эскадренными миноносцами 15 августа не имел большого успеха, а уже 21 августа на заграждении подорвались еще 2 парохода. 22 августа русские понесли новые потери, и 24 августа немцы сообщили о потоплении одного эскадренного миноносца, 2 тральщиков и 3 пароходов русских 170-мм береговой батареей во время обстрела ею конвоя. 28 августа около 17 часов конвои, покинувшие Таллин, в составе около 170 боевых кораблей и торговых судов подошли к заграждению и попытались сделать в нем проход.

При хорошей погоде и облаках дыма от горевших лесов в Эстонии советские корабли под командованием вице-адмирала Дрозда, построившись в несколько колонн, врезались в заграждения. Во главе колонн шли прорыватели минных заграждений и тральщики.

Южная колонна насчитывала крейсер «Киров» и несколько эскадренных миноносцев, в средней колонне находились подводные лодки, а севернее группами стояли торговые суда. После первых взрывов мин в тралах соединение остановилось, все тральщики пытались проделать проход в заграждении. В это время береговая артиллерия сухопутной армии открыла огонь по конвою с расстояния 15 000 метров, и одновременно на него налетели 7 самолетов «Ju-88». «Киров» ответил метким огнем и уничтожил стоявшую на берегу батарею сухопутной армии, что помешало немцам достигнуть большего успеха. Между тем русские, несмотря на то, что проход в заграждении еще не был проделан, пытались продвинуться вперед; при этом затонуло большое число судов, наскочивших на мины, а многие были повреждены. Остальные здесь же встали на якорь, а на следующее утро стали продвигаться вперед, при этом затонуло еще большее число судов. До 26 августа было сообщено, что на минном заграждении подорвались и затонули 1 эскадренный миноносец, 7 тральщиков, 14 судов и 2 баржи, 27 августа затонули еще 2 судна, 29 августа — еще один эскадренный миноносец, 2 тральщика, 5 судов и 1 судно неизвестного типа. Командование авиации также полагало, что авиацией потоплены 1 эскадренный миноносец и 5 пароходов, а береговая батарея сухопутной армии докладывала об уничтожении еще одного транспорта. Финские торпедные катера потопили 1 парусно-моторное судно и захватили 2 каботажных судна. В результате сильного заградительного огня советских орудий немецкие торпедные катера не смогли подойти к конвою. В общей сложности на заграждении русские потеряли 12 боевых кораблей и 35 торговых судов, тогда как по меньшей мере были повреждены 3 боевых корабля и 11 торговых судов. 6 судов были захвачены и отбуксированы. «Киров» все же пришел в Кронштадт.

В Таллине русские потопили старый минный заградитель «Амур», одну подводную лодку и несколько небольших торговых судов[13]. Разбитые части советских войск около Виртсу, Хаапсалу и Палдиски были прижаты к берегу и уничтожены. Русские, кажется, даже не пытались своевременно эвакуировать эти части по морю. Большинство торговых судов, включенных русскими в конвой, принадлежало Прибалтийским государствам.

«Минный бой у Таллина» был самой успешной операцией Второй мировой войны. До конца августа в заграждение «Юминда» было установлено 2828 мин и 1487 минных защитников, ряды которых находились на расстоянии 8-10 метров друг от друга. Благодаря нечувствительности русских к потерям, основным силам конвоя удалось прорваться сквозь заграждение. Использование более сильных соединений авиации и артиллерии дало бы еще более ощутимые результаты в поражении военных судов

Заграждение «Юминда» все время укреплялось и должно было, с одной стороны, препятствовать прорыву советского флота в Швецию, а с другой — мешать перевозкам и рейсам по эвакуации на Ханко. Во время захода в Хельсинки при возвращении с одной из таких операций, затонул минный заградитель «Кенигин Луизе», наскочивший 25 сентября на противолодочную советскую мину. Последний раз минное заграждение было усилено 3 ноября «Кайзером» и 12 ноября финскими минными заградителями. 11 ноября немецкие минные заградители покинули Финляндию и 16 ноября пришли в Готенхафен. С немецкой стороны также была предпринята попытка заминировать район Кронштадта. Люфтваффе в ходе пяти операций поставили 29 мин. Значительно оригинальнее было минирование, проведенное штурмботами в Ленинградском морском канале. Штурмботы действовали группами по два корабля, причем первый бот буксировал второй, груженный миной, из района между Ленинградом и Ораниенбаумом до Морского канала, где штурмбот с миной затапливался. После этого второй штурмбот возвращался назад, ориентируясь по двум выставленным на берегу прожекторам. После замерзания Кронштадтской бухты мины на буксируемых людьми санях доставлялись к Морскому каналу, где пробивалась прорубь и сани с миной затапливались. В 1941 г. в Морской канал было сброшено около 15 мин, и после потери одной подводной лодки в 1942 г. русские перебросили исходный пункт своих кораблей из Морского канала в район севернее Кронштадта.

Чтобы помешать подвозу в Кронштадтской бухте и воспрепятствовать отдельным попыткам русских прорваться, 8 сентября 14 немецких моторных тральщиков и торпедных катеров вышли из Котки с целью постановки мин. Им удалось обойти многочисленные сторожевые корабли и незамеченными дойти до района боевого задания, но затем моторный тральщик «R 58» наскочил на минное заграждение русских, поставленное неглубоко под водой. Все же, несмотря на тяжелые повреждения, его удалось отбуксировать. В дальнейшем, до падения острова Койвисто, немцы отказались от постановки мин в этом районе.

На картах видны все немецкие и финские минные заграждения, поставленные в 1941 г. Удачное использование союзниками мин принесло русским не только большие потери, но также сковало весь советский флот и позволило немцам взять инициативу в свои руки.

В то время как русские эскадренные миноносцы и крейсера были скованы действиями немецких и финских минных заградителей, русские тральщики действовали более успешно и осенью смогли проделать более или менее надежный путь к Ханко. Русские, зная трудности при прохождении своих минных полей и полей противника, все же шли на прямой риск, не считаясь с жертвами.

Первоначальные германские планы предусматривали использование 6 немецких подводных лодок в центральной части Балтийского моря, между Аландскими островами и входом в Финский залив, а 5 финских подводных лодок должны были действовать в Финском заливе восточнее минных заграждений. Перед Лиепаей и Вентспилсом предполагалось поставить по одной подводной лодке. Фактически там с 22 июня 1941 г. действовало всего 5 немецких и 5 финских подводных лодок, которые, однако, нашли немного целей. Лодка «U 144» уже 23 июня, действуя перед Вентспилсом, торпедировала советскую подводную лодку[14]. «U 149» 28 июня перед Финским заливом потопила еще одну подводную лодку и, наконец, «U 140» 22 июля южнее мыса Ристна одержала верх над советской подводной лодкой «С-11», с которой было спасено несколько человек[15]. Германское командование пришло к заключению, что использование подводных лодок ввиду малочисленности целей не оправдывает себя и в конце августа 1941 г. отозвало их. Однако «U 144» подорвалась на мине у Хиума 9 августа[16].

Финские подводные лодки действовали в Финском заливе, базируясь на Эмсале, и до 5 июля поставили сначала восемь малых минных полей у эстонского берега у островов Мохни, Рускери, Малый Тютерс и на русских коммуникациях. «Весикко» и «Саукко» патрулировали восточнее острова Гогланд, но впервые только 3 июля они перешли к наступательным действиям. «Ветехинен» близ о. Вайндло пыталась потопить артиллерийским огнем советский транспорт, но охранение заставило ее погрузиться. «Весикко» оказалась более удачливой: ей удалось южнее Сомерса потопить советский транспорт двумя торпедами[17]. В тот же день «Саукко» хотела выпустить торпеду в гавани Сомерса, но двигатель торпеды начал работать еще в аппарате и вырвавшиеся оттуда газы отравили экипаж лодки, которую советские сторожевики заставили погрузиться. Двое оставшихся боеспособными членов экипажа привели лодку на базу.

Несмотря на успехи 3 июля, финское командование ВМС, ввиду энергичных русских оборонительных мероприятий, уже 5 июля приказало лодкам вернуться на базу — убежище в шхерах, где лодки ремонтировались до начала августа. Только «Ику-Турсо» еще поставила минное заграждение «13» у Лобиниеми. Лишь 2 августа большие лодки из Баре возобновили действия на советских коммуникациях между портами Палдиски и Ханко, а «Весикко» и «Саукко» из Кирконмаа возобновили патрулирование к востоку от Гогланда.

2 августа «Весихииси» поставила минные заграждения между Осмуссаром и материком. Подводная лодка у Палдиски выпустила торпеду по немногочисленному хорошо охраняемому конвою, но не попала. Советские корабли сопровождения (сторожевики) удовлетворились тем, что бросили несколько глубинных бомб, но отказались от систематической борьбы с подводными лодками и сразу же последовали за конвоем[18].

В связи с эвакуацией Ханко в начале декабря три финские подводные лодки из Хельсинки применялись против советских транспортов. Две большие по ночам патрулировали в надводном положении в районе Хельсинки — Таллин, а маленькая подлодка «Саукко» сменяла их днем. Первая попытка атаки в ночь на 30 ноября была безуспешной, так как быстроходный конвой ушел от подлодок во время маневра под водой. Во избежание подобного «Ветехинен» в ночь с 3 на 4 декабря попыталась атаковать у Порккала возвращавшийся в Кронштадт конвой в надводном положении с дистанции 15 000 м, но из-за сильного огня русских не было попаданий ни одной из 4 выпущенных торпед.

Немецко-финская подводная война 1941 г. не была слишком энергичной и велась без особой фантазии, поэтому были достигнуты очень скромные результаты. По-видимому, стоило бы в Финском заливе использовать современные немецкие подводные лодки с действующими торпедами, чем можно было бы оказать дополнительное давление на советские перевозки на Ханко и в Таллин.

Несколько успешнее проходили операции торпедных катеров немцев и их союзников. 1, 2-я и 3-я немецкие флотилии торпедных катеров в ходе германского наступления перебазировались в Вентспилс (3-я), на остров Пенсар близ Турку (2-я) и в Хельсинки (1-я) и прежде всего приняли участие в многочисленных минных операциях. Недостаточная оснащенность пунктов базирования ослабляла боеспособность катеров, и в светлые летние ночи было мало надежд на их успешные действия. Позднее русские в этом районе использовали только малые суда, не представлявшие собой важных целей. Из собственно боевых ударов заслуживают упоминания следующие операции:

1-я флотилия торпедных катеров:

4 июля — при рейде на Ханко вместе с финскими торпедными катерами атакованы советскими бомбардировщиками; два корабля получили легкие повреждения.

5 июля — охранение высадки группы Целлариуса в Эстонии.

10 июля — атакован конвой близ о. Мохни, попадание торпеды в транспорт[19].

13 августа — северо-восточнее Большого Врангеля атакован русский тральщик № 101 на пути из Таллина в Кронштадт и потоплен интенсивным артиллерийским огнем[20].

29 августа — попытка направить большой конвой, вышедший из Таллина, на заграждение «Юминда» не удалась вследствие сильного артиллерийского огня советских кораблей.

2-я флотилия торпедных катеров:

23 июня — потоплены 1 эстонский транспорт и 1 плавучий маяк[21].

3-я флотилия торпедных катеров:

22 июня — в районе Вентспилса потоплены 1 транспорт и 1 траулер[22].

24 июня — в районе Вентспилса потоплена советская подводная лодка «С-3» и нанесены такие повреждения торпедному катеру № 47, что впоследствии оказалось возможным захватить его[23].

25 июня — в районе Вентспилса потоплен транспорт тоннажем 2000 брт[24].

27 июня — ночная атака на советское соединение из 7 боевых единиц в Ирбенском проливе. Было передано донесение о потоплении 2 эсминцев и 1 миноносца. Фактически, вероятно, был потоплен 1 эсминец и 2 миноносца[25].

6 июля — выход из Лиепаи для оказания помощи плавбазе тральщиков, переоборудованной из торгового судна («MRS 11»), ведшей бой с 3 эскадренными миноносцами; в бой не вступали.

14 июля — эскадренный миноносец типа «С» получил повреждение в результате попадания торпеды в Рижском заливе[26].

22 июля — в жестоком артиллерийском бою ледокол «Лачплесис» и торпедный катер «ДТ-71» были потоплены восточнее Куресааре[27].

26 июля — в результате атаки группы кораблей в северной части Рижского залива потоплен 1 советский эскадренный миноносец (возможно, просто миноносец) в момент, когда он ставил мины[28].

27 июля — в районе Куресааре обстреляны 3 стоявших на якоре тральщика и 1 миноносец.

2 августа — 3 старых эскадренных миноносца в Рижском заливе подверглись торпедной атаке, окончившейся безрезультатно. Благодаря хорошей маневренности миноносцам удалось избежать попаданий и они открыли прицельный оборонительный огонь. Позднее был потоплен 1 сторожевой корабль в Моонзундском проливе[29].

Успешные действия немецких торпедных катеров, и прежде всего 3-й флотилии торпедных катеров, сковывали активность советских эскадренных миноносцев в Рижском заливе. Несмотря на это, большинство торпедных катеров уже осенью было отведено на Запад, таким образом, русским не мешали снабжать и эвакуировать Ханко. 7 старых небольших финских торпедных катеров, имевшихся в распоряжении в 1941 г., можно было использовать только при особо благоприятных обстоятельствах. Наряду с разведывательными походами между Гогландом и Хельсинки, финские торпедные катера, имеющие пункт базирования на о. Пеллинг, выполнили также следующие операции:

6 июля — 2 торпедных катера атаковали 3 парусно-моторных судна глубинными бомбами; одно судно при этом было потоплено[30].

9 июля — охранение группы Целлариуса на переходе в Эстонию; на пути катера вступили в огневой бой с советским конвоем[31].

13-14 июля — новая попытка высадить диверсионную партию в Эстонии; помешал эскадренный миноносец «Артем», торпедные катера были вынуждены отойти под прикрытием дымовой завесы.

19-20 июля — некоторые торпедные катера наткнулись в районе о. Пеллинг — Калбода на советский эскадренный миноносец класса «Г», который нанес повреждения торпедному катеру «Винха», однако после того, как «Сюексю» выпустил по нему торпеду, он был вынужден повернуть назад, после чего оказалось возможным отбуксировать «Винху»[32].

29 августа — 4 дополнительно вооруженных торпедами финских дозорных катера потопили в районе заграждений «Юминда» парусно-моторное судно, нагруженное боеприпасами, и захватили 2 других судна[33].

1 сентября — финские торпедные катера торпедировали в районе Койвисто советский пароход тоннажем 2000 брт[34].

22 сентября — торпедный катер «Сюексю» потопил восточнее Гогланда советский тральщик[35].

1-2 октября — торпедные катера «Сису» и «Вуоли» потопили в районе Гогланда 2 советских тральщика[36].

В восточной части Финского залива не использовались излишне мощные немецкие подводные лодки и торпедные катера. Использование бухты Усть-Луги из-за недостатка сооружений не могло быть осуществлено.

Атаки торпедными катерами Кронштадта, которые так успешно были проведены англичанами в 1919 г., в 1941-м не могли быть ни запланированы, ни проведены.

Хотя крейсера и линейные корабли советского флота до сих пор были очень пассивны, командующий флотом, воспользовавшись совещанием в штабе фюрера, состоявшимся 9 июля 1941 г., потребовал, чтобы шведы немедленно отдали интернированные советские корабли.

15 сентября штаб руководства войной на море счел возможность прорыва советского флота на запад маловероятной, однако, несмотря на это, слухам поверили и 20 сентября был отдан приказ о создании так называемого Балтийского флота. Под командованием командующего линейными кораблями вице-адмирала Цилиакса «Тирпиц», «Адмирал Шеер», «Кёльн» и «Нюрнберг» с эскадренными миноносцами «Z 25», «Z 26», «Z 27», 2-й флотилией миноносцев (в составе 5 миноносцев) и 3-й флотилией торпедных катеров вышли по направлению к Аландским шхерам. После этого южная группа в составе «Эмдена», «Лейпцига» и нескольких торпедных катеров была передислоцирована в Лиепаю. Обе группы 23 сентября вышли из Свинемюнде, без всяких столкновений прибыли к указанным пунктам и заняли выжидательные позиции. Так как авиация 22 сентября вывела из строя линейный ко-рабль «Петропавловск», а советский флот так и не дал повода думать, что он хочет прорваться, чтобы оказать помощь находящимся в тяжелом положении русским частям на о. Сарема или интернироваться в Швеции, то концентрация немецких сил оказалась излишней. Поэтому «Тирпиц» и «Адмирал Шеер» с 2 миноносцами и 5 торпедными катерами уже 25 сентября вернулись в Лиепаю. 27 сентября Гитлер также пришел к выводу, что советский флот не предпримет активной попытки прорваться, так что оставшиеся боевые единицы северной группы — «Нюрнберг», «Кёльн» и 3 эскадренных миноносца вместе с несколькими торпедными катерами — были также отозваны обратно в Готенхафен. Южная группа между тем получила приказ поддерживать сухопутные войска на островах Сарема и Хиума. Передислокация мощных кораблей «Тирпиц» и «Адмирал Шеер» к Аландским островам была очень рискованным делом, т. к. все же могло случиться, что случайный подрыв на мине, попадание бомбы или торпеды могли на долгое время вывести из строя боевые единицы, составлявшие костяк германского флота.

Немецкая авиация иногда также использовалась в Балтийском море против советских кораблей. Правда, 1-й воздушный флот мог выделить для этой цели лишь малочисленные соединения. В распоряжении авиационного командования «Балтийское море» находилась морская разведывательная группа SAGr 125, имевшая на вооружении самолеты «Не-60», а также по одной эскадрилье «Аг-158» и «Ar-95», которые в ходе продвижения через Латвию и Эстонию были перебазированы в Финляндию и, наряду с ведением разведки, выполняли также небольшие боевые задания. Вскоре после этого ему были подчинены еще 806-я береговая авиационная группа, части 1-й бомбардировочной эскадры и 54-й истребительной эскадры. Только до 31 августа немецкие самолеты сообщили о том, что во время 1775 вылетов ими были потоплены 5 эскадренных миноносцев, 1 миноносец, 1 сторожевой корабль, 2 торпедных катера и одно судно, а также торговые суда общим тоннажем 66 000 брт. Еще 34 военных корабля и суда общим тоннажем приблизительно 150 000 брт получили повреждения в Рижском заливе. Часто при этом имели место воздушные бои с советскими летающими лодками и Rata-истребителями[37]. При этом было сбито 46 советских самолетов и 12 уничтожено на земле; в результате действий противника немцы потеряли 10 самолетов.

Особенно действенными оказались налеты 7 «Ju-88» 2-й эскадрильи 77-й бомбардировочной эскадры с 25 по 28 августа 1941 г. на советские корабли в районе заграждений «Юминда». Эскадрилья должна была вначале атаковать цели в канале им. Сталина, но не могла выполнить эту задачу из-за плохой погоды и по срочному решению командующего миноносцами, который взял всю ответственность на себя, чтобы избежать задержки в инстанциях, ей было дано задание атаковать корабли. Вслед за этим в сентябре имели место интенсивные воздушные налеты на советский флот в районе Кронштадта, огонь которого мешал продвижению немецких частей. Первые бомбардировки 500-кг бомбами не принесли успехов. Лишь после того, как 21 сентября прибыли 1000-кг бомбы, удалось нанести тяжелые повреждения линейному кораблю «Петропавловск», крейсеру «Максим Горький» и нескольким эскадренным миноносцам. Линкор «Октябрьская революция» получил несколько более легкие повреждения; в него попала 1000-кг бомба, которая, однако, не взорвалась. Уже 2 октября немецкая авиация прекратила свои налеты на Кронштадт[38].

После того как немецкие войска дошли до Ленинграда и окружили его, морские и сухопутные береговые батареи заняли такие позиции, чтобы продолжать мешать судоходству и ремонтным работам. Когда 15 сентября советские крейсера и эскадренные миноносцы стали передислоцироваться в Кронштадтской бухте по направлению на запад, они попали под огонь противника и после этого вернулись на свои хорошо замаскированные якорные стоянки. Возможно, эта попытка выйти в море явилась поводом для предположения, что советский флот хочет якобы прорваться в Швецию, и это привело тогда к созданию немецкого «Балтийского флота». 25 сентября орудийным огнем был поврежден советский эскадренный миноносец. В общем немецкие береговые батареи (768-й дивизион тяжелой артиллерии) осенью 1941 г. действовали довольно активно; им удалось уничтожить несколько кораблей, нефтяных цистерн и пр. сооружения, но им не удалось подавить и уничтожить советскую береговую артиллерию, а также и корабельную артиллерию, действовавших согласованно.

2-му дивизиону 38-ro зенитного полка, занимавшему позиции на Неве, удалось в различных операциях в сентябре потопить 7 канонерских лодок и 1 паром, а также повредить несколько кораблей.

Положение Ленинграда в 1941 г. было исключительно тяжелым. Численный состав гарнизона был невелик, недоставало продовольствия, горючего и прочих предметов снабжения. Правда, из сильно потрепанных дивизий, отступивших из Таллина и Ханко, были выделены подкрепления для Ленинградского гарнизона, а зимой 1941/42 г. в окопы были отправлены даже моряки. Однако и немецкие войска уже не располагали достаточными силами для занятия ослабевшего и павшего духом города, а позднее необходимые для этого дивизии довольно часто были обещаны, но постоянно использовались где-то в другом месте.

Немецкий оперативный план предусматривал блокирование советских военных кораблей минными заграждениями и вслед за этим занятие портов Балтийского моря со стороны суши.

Одновременно немецкие войска продвигались на восток и окружили вначале Лиепаю. Советский опорный пункт отчаянно защищался, и русские решились в конце концов на прорыв; но прорваться удалось лишь остаткам гарнизона. 28 июня немецким соединениям, среди которых находились также морские части, которые использовались на суше с большими потерями, удалось овладеть Лиепаей. В порту были найдены старый эскадренный миноносец «Ленин» и 5 подводных лодок, которые затопили себя. Вентспилс пал 1 июля, Рига — 4-го, Пярну — 8 июля, но затем немецкое наступление в середине июля из-за стойкого сопротивления советских войск вдоль побережья прекратилось. Войсковая береговая батарея в Виртсу сначала 14 июля вынуждена была покинуть позицию, 16-го снова заняла свои позиции, а 17 июля должна была вновь освободить город.

В то время как русским удавалось задержать продвижение немцев вдоль побережья, немецкие части продвигались дальше с восточной стороны на север и 7 августа достигли берега Финского залива в районе Кунды. Таким образом, Эстония была отрезана от остальной территории Советского Союза.

В действительности на северном побережье Эстонии уже раньше высаживались десантные отряды немцев и их союзников. Еще до начала русской кампании эстонцы, жившие в Финляндии, обучались в десантных диверсионных отрядах, затем были сосредоточены на острове Пеллинг. Из рыболовных судов и моторных шлюпок, а также двух финских дозорных катеров был сформирован отряд десантных судов, который попытался 5 июля высадить 80 человек на побережье Эстонии. Однако вследствие шторма эту операцию пришлось прекратить. 7 июля операция была повторена, при этом суда столкнулись с сильно охраняемым советским караваном судов[39]. Быстроходным моторным шлюпкам удалось незамеченными пробиться через конвой и повернуть обратно, поскольку предполагалось, что операция прекращена; рыболовные суда, не имеющие такой скорости, были отогнаны конвоем, отклонились от курса и вошли в бухту Локса, натолкнулись там на советские дозорные катера и должны были также ни с чем вернуться обратно. Группе финских сторожевых катеров стали сигналить русские, но они повернули на запад, пропустили мимо себя конвой, затем присоединились к нему, а в районе бухты Кунда незаметно отделились от советского конвоя и высадили на берег в районе бухты 40 эстонцев под командованием полковника. 10 июля была сделана попытка высадить 40 остальных эстонцев вместе с двумя немецкими офицерами, при этом кораблям пришлось вступить в бой с численно превосходящими советскими военно-морскими силами, и им снова пришлось вернуться обратно[40]. Попытки высадиться больше не предпринимались. Оставшиеся 40 человек были сброшены на парашютах. Эстонцы присоединились к более крупным группам «Лесных братьев» и снабжали 18-ю армию сведениями. Операция, проводившаяся под командованием немецкого капитана 3 ранга Целлариуса, носила условное наименование «Эрна» и считалась редкой операцией такого типа, т. к. немцы в начале войны не были заинтересованы в использовании восточных народов.

Верховное немецкое командование недооценивало трудности снабжения, возникшие в результате быстрого продвижения вперед. Уже вскоре после начала войны армия в этом отношении предъявляла требования флоту, так что следовало как можно скорее установить движение конвоев вдоль побережья по направлению к портам, занятым немцами. Но сначала эти пути следования конвоев и порты должны были быть очищены от немецких и советских мин.

Уже 1 июля 5-я флотилия тральщиков создала проход в заграждениях в районе Лиепаи, и 3 июля, благодаря участию в операции 31-й флотилии тральщиков, было сообщено, что путь подвоза от Мемеля до Лиепаи очищен от мин. 4 июля было открыто судоходство торговых судов в Балтийском море через Зунд в шведских территориальных водах до самой Финляндии.

5-я флотилия тральщиков и прорыватели минных заграждений «Sp 6» и «Sp 11» к 5 июля закончили прокладку прохода в заграждениях в районе Вентспилса, где 6 июля их атаковали советские бомбардировщики и нанесли им повреждения. Несмотря на это, 9 июля первый немецкий конвой в составе 4 каботажных судов, 4 люгеров и 4 тральщиков взял курс на Ригу, однако был атакован советской авиацией, береговой артиллерией и легкими военно-морскими силами, действия которых были настолько эффективными, что на время отказались от отправления других конвоев, хотя все 14 кораблей прибыли без потерь[41].

12 июля часть «Экспериментального соединения» и несколько тральщиков передислоцировались в Ригу[42]. Под обстрелом батареи с мыса Церель и атакуемые с воздуха и торпедными катерами суда 13 июля достигли Двинска[43]. Только 1 десантный катер был потоплен и 25 других получили повреждения осколками. (По советским данным, «Опытное соединение» было атаковано 13 июля эсминцами «Энгельс», «Гордый», «грозящий», «Стойкий», «Сильный», «Сердитый», «Стерегущий», миноносцами «Туча», «Снег» под командованием контр-адмирала Дрозда. Наряду с ВВС и береговой артиллерией конвой атаковали торпедные катера, и советская сторона и сегодня утверждает, что из 48 немецких кораблей были потоплены 10 транспортов и один эсминец (а 13 транспортов и эсминец — повреждены! — Прим. авт.) Плавбазе тральщиков «MRS 11» 16 июля удалось сделать проход в новом заграждении русских, в районе Усть-Двинска, и уже 17 июля в Усть-Двинск вышел конвой, в составе которого были танкеры; 18 июля ему удалось незадолго до появления советского эскадренного миноносца дойти до порта. Все же немецкое командование советовало в будущем не создавать больших конвоев, а отправлять на север каботажные суда по одному каждые 12 часов на небольшом расстоянии от берега. До конца июля рейсы для подвоза снабжения приходилось несколько раз отменять на некоторое время из-за советских мин, однако соединениям немецких моторных тральщиков удавалось каждый раз, несмотря на артиллерийские обстрелы, налеты и атаки торпедных катеров, очищать пути, и, таким образом, подвоз вновь возобновлялся. 4 августа снова началось движение каботажных судов в Ригу, но 7 августа из-за советских воздушных налетов их пришлось прекратить. Тем не менее в августе удалось несколькими волнами переправить в Ригу отряд десантных барж, необходимых для высадки на Моонзундские острова. 16 августа открылось судоходство из Данцига в Швецию по охраняемому пути, и начиная с поздней осени немецкие корабли курсировали по Балтийскому морю даже за пределами шведских территориальных вод без эскортирования.

В 1941 г. в районе Балтийского побережья было потоплено 10 немецких тральщиков, моторных тральщиков и других небольших кораблей, а также 6 торговых судов[44]. Всего приблизительно 30 использовавшихся в операциях каботажных судов перевезли приблизительно 50 000 т военного имущества и позволили, таким образом, воюющим в Эстонии немецким частям продолжать наступление на Таллин. После Таллинской операции в конце августа советские попытки помешать в Рижском заливе подвозу снабжения стали значительно более слабыми и ограничивались отдельными воздушными налетами и атаками торпедных катеров, а также обстрелами береговых батарей. После того как были заняты Моонзундские острова, движение судов с середины октября происходило вообще беспрепятственно.

Хотя общий тоннаж транспортного соединения «Балтийское море» к 1 октября 1941 г. составлял уже 732 000 брт и при этом должно было еще осуществлять задачи во время десантных операций, возможности перевозки морем были еще не полностью использованы верховным командованием. Дивизии, действовавшие против Ленинграда, из-за трудностей со снабжением не продвигались вперед, плохое состояние советских автомобильных и железных дорог не допускало увеличения масштаба перевозок. Между тем, если бы здесь действовали более мощные военно-морские силы и несколько соединений авиации, то торговые суда несомненно смогли бы быстро перевезти большое количество довольствия в эстонские порты Финского залива и тем самым обеспечить большее воодушевление наступающих немецких частей. Однако, т. к., согласно немецким планам, сухопутные операции должны были носить наступательный характер, а морские — оборонительный. это противоречие так и не было разрешено и даже наступательная минная война немцев в Финском заливе привела в конце концов к тому, что стало невозможным использовать боеспособные надводные силы в масштабе, необходимом для охранения больших караванов судов.

Финские Аландские острова, согласно договору с русскими от 11 октября 1940 г., были полностью разоружены. Чтобы избежать советской оккупации, финны до начала войны сосредоточили торговые корабли в Або (Турку), Ништадте и в Раума, в то время как оба броненосца стояли в Корпо. Охранение конвоев осуществлялось легкими силами. Перевозка 5000 человек, 24 минометов, 55 полевых и 14 береговых орудий была по приказу назначена в ночь с 21 на 22 июня, однако корабли, уже вышедшие в море, получили приказ вернуться обратно. Лишь в 03.00 22 июня был наконец получен приказ о проведении этой операции, и между 05.30 и 22.30 все части без инцидентов были перевезены на Аландские острова. Одновременно были поставлены минные поля в районе Нихамна и Кекара, а вслед за этим поставлено еще одно заграждение в районе Мякет 24 июня. 1 июля была создана оборона Аландских островов, и финские морские силы передислоцировались в пункты базирования западнее Ханко. Переход дальше на восток мимо Ханко пока не рекомендовался, т. к. там находились минные заграждения русских, а также их береговые батареи и корабли. Этим объясняется слабость финских военно-морских сил в восточной части Финского залива. Лишь 24 августа финские канонерские лодки получили приказ попробовать прорваться на восток. Немецкие тральщики должны были сопровождать финские корабли до границы немецко-финского оперативного района, а там уже финские минные заградители должны были взять на себя эскортирование. Во время плохой погоды 24 и 27 августа были сделаны попытки прорваться, но взаимодействие между финнами и немцами, по-видимому, не было налажено, так как выходы каждый раз признавались неудачными и превращались. 27-го вышли в море финские минные заградители «Руотсинсалми» и «Риилахти» и, не встретив остальных кораблей в назначенном месте, прошли через минные заграждения на восток и достигли Оре. В ночь на 29 августа финские корабли без поддержки немецких кораблей и без всяких инцидентов вернулись на восток. Так еще раз русские упустили возможность с легкостью добиться успеха, использовав свои находящиеся в Таллине и у Ханко ВМС, намного превосходящие силы противника.

Начиная с конца августа, финские войска периодически добивались успеха в сухопутных боях в районе Выборга, на морском фланге, поддерживаемые только 7 старыми торпедными катерами. Все чаще и чаще здесь в операциях использовались канонерские лодки, передислоцированные сюда с Аландских островов. Правда, «Карьяла» 6 октября была атакована немецкими самолетами и получила тяжелые повреждения. Пилот сообщил о 360-тонном корабле, что это якобы был транспорт тоннажем 4000 брт. Оперативный район немецких военно-морских сил тянулся до широты и долготы острова Нерва, однако немецкие военно-морские силы здесь почти не появлялись и финны не должны были здесь действовать. Вообще, финны никогда не были довольны разделением оперативных районов между ними и немцами.

Запланированная финнами высадка на острове Койвусаари была в начале сентября отложена, и приведенные для этой цели в боевую готовность торпедные катера, дозорные катера, канонерские лодки и минные заградители были передислоцированы в базы, расположенные дальше к западу.

Канонерские лодки «Хямеенмаа» и «Уусимаа» в ночь с 10 на 11 октября нанесли удар из Котки по острову Сомерс, обстреляв советские позиции и не попав при этом под огонь советских частей. Лишь после того, как операция была повторена в ночь с 13 на 14 октября, русские ответили огнем зенитных 40-мм орудий.

Чтобы помочь финнам в отношении недостающего железнодорожного оборудования, немцы намеревались передать в их распоряжение часть захваченных в Эстонии трофейных русских железнодорожных вагонов для широкой колеи. Для этого немецкие моторные тральщики и эскадренные тральщики в конце сентября разминировали путь из Таллина в Хельсинки и затем должны были эскортировать в Хельсинки 11-ю флотилию охотников за подводными лодками. По дороге, однако, встречалось еще очень много мин, и после потери охотника за подводными лодками «Uj 117» эту попытку пришлось оставить[45]. Финские и немецкие соединения тральщиков провели еще несколько операций и 11 октября сообщили о том, что путь следования караванов расчищен и по нему 13 октября прибыл в Хельсинки пароход «Хохенхерн», следующим был «Порто-Алегро», пришедший в начале ноября. Когда 21 ноября буксирный катер — минный заградитель «Фен» подорвался на мине, тральщики «М 4» и «М 7» попробовали при плохой погоде еще раз проверить путь следования караванов; однако это задание им удалось провести только с помощью двух финских минных заградителей.

16-17 ноября финнам в первый раз удалось провести мимо Ханко транспорт с углем, а в ночь со 2 на 3 декабря прошли еще 4 парохода с углем, для охранения которых использовались минные заградители, а также корабли отряда «Р», которые не участвовали поэтому в нападении на большой советский конвой, идущий в это время с Ханко в Кронштадт. Часто бывало, что финны и русские действовали одновременно на относительно узком водном пространстве, и, несмотря на это, бои между ними случались редко.

После занятия шхер Виролахти финские соединения береговой обороны получили задание пересечь Выборгский залив и установить связь с частями, расположенными дальше на восток. Для этого необходимо было захватить острова Тейкарсаари и Тупурасаари. 2-й финский береговой батальон в составе 425 человек высадился 29 августа с Вилаеки тремя волнами на западное побережье Тейкарсаари и уничтожил находящуюся там усиленную советскую роту. Приблизительно в 11 часов несколько советских канонерских лодок и небольших судов приблизились к этому месту, но вынуждены были отойти из-за огня финнов, открытого из захваченных орудий.

1 декабря финны высадились с помощью штурмовых ботов в районе Койвисто на острова и произвели вслед за тем траление в этих водах русских мин. При этом 1 катер-тральщик и связной корабль наскочили на мины[46].

После того как русские оставили Таллин, в морском районе Ханко и в районе Моонзундских островов оставалось лишь несколько советских торпедных катеров и небольших судов. Немцы сконцентрировали все свои силы для захвата этих островов, на которые немецкие части успешно высаживались еще в 1917 г.

Советский гарнизон на о. Сарема состоял из 2-й пехотной дивизии, 3-й отдельной стрелковой бригады, четырех артиллерийских, одного зенитного дивизиона, различных отдельных технических батальонов, а также некоторых отдельных рот. Береговая артиллерия имела в своем составе 2 280-мм, 7 180-мм орудий, 6 130-мм и 4 корабельные пушки, а кроме того, 24 122-мм и 43 76-мм полевых орудия, 36 противотанковых орудий и 38 зенитных 76-мм орудий. Всего на Сарема было приблизительно 15 000 человек. 180-мм башни летом 1941 г. были, видимо, еще не готовы для использования.

На о. Муху находились: 1 батальон морской пехоты, 37-й и 91-й отдельные технические батальоны, одна химическая рота, 1 батальон моряков-добровольцев, 1 морская рота, 1 рота самокатчиков, 136-й саперный батальон и 3-й отдельный стрелковый батальон, т. е. приблизительно от 4000 до 5000 человек.

Оккупационные части на о. Хиума имели в своем распоряжении примерно 4 180-мм (неготовых к бою), 4 152-мм, 12 130-мм, 10 122-мм, 4 105-мм, 6 75-мм орудий и 10 76-мм зенитных орудий, а также несколько противотанковых пушек. О войсках более подробных сведений нет, но, видимо, там находилось около 5000 человек.

На аэродромах стояло несколько (5) истребителей, и к тому же здесь стартовало небольшое число (5-10) советских бомбардировщиков дальнего действия, которые летом и осенью, совершая одиночные вылеты, сбрасывали бомбы и листовки над Восточной Пруссией и над Бранденбургом[47].

Германское командование сухопутных сил предлагало сразу же после начала войны захватить Моонзундские острова со стороны моря, однако командование военно-морского флота вынуждено было отклонить это предложение, т. к. советский флот был еще очень сильным. В то время как 291-я немецкая пехотная дивизия взяла на себя береговую оборону в Эстонии, 61-я пехотная дивизия вела подготовку к высадке на острова. Позднее в распоряжении имелись 904, 905-я и 906-я команды штурмовых ботов, 630-й морской артиллерийской дивизии, 509-я и 512-я морские батареи и батарея «Неттельбек».

Для морской части операции в распоряжении имелись 182 штурмовых бота, 26 паромов типа «Зибель», 7 тяжелых плавучих батарей, 30 моторных катеров, 12 буксирных караванов и несколько каботажных моторных и десантных барж.

Несколько островов вблизи побережья были без особого сопротивления русских в конце августа и начале сентября захвачены немецкими частями. Так, например, были заняты Аэгна и Найсаар 254-й дивизией, Вормси — 217-й дивизией и остров Виртсу 4 сентября — частями 61-й пехотной дивизии. В ночь с 9 на 10 сентября эскадрон 161-го разведывательного батальона захватил остров Шильдау[48]. Таким образом, были созданы предпосылки для высадки десанта на остров Муху.

Так как мины в южном выходе из Моонзундского пролива еще не были вытралены, то ввиду того, что советские батареи на о-вах Муху и Сарема мешали проводить систематическое траление, высадка на о. Муху должна была производиться исключительно со штурмовых ботов. Утром 14 сентября первая волна 151-го пехотного полка из Виртсу под прикрытием огня немецкой артиллерии и авиации, а также дымовой завесы, преодолев приблизительно 10 км ширины Моонзундского пролива, высадилась на остров Муху. Хотя одна рота, имея примитивные навигационные приборы, отклонилась от курса, двум другим ротам удалось создать плацдарм в районе Куйвасту. Около 07.50 прибыла вторая волна, которая имела в пути потери из-за обстрела из зенитных орудий и пулеметов, а также бомбардировок. Советскую контратаку удалось отразить, и около 12 часов и после полудня прибыли еще 3 батальона, которые вечером удерживали узкий плацдарм длиной 6 км. При возрастающем волнении на море перевозка шла медленно, и из 90 штурмовых ботов, которые использовались ночью, вследствие повреждений, полученных в море, и воздействия русских, годных для использования оставалось лишь 50.

Чтобы распылить силы советской обороны, одновременно в районе Номкюла высадили 161-й разведывательный батальон при помощи плавсредств группы Целлариуса, который был перевезен из бухты Матсала и прошел 15 морских миль. Для перехода в распоряжении батальона имелось около 60 эстонских рыболовных катеров и приблизительно 50 финских моторных судов, включая пароход «Порккала» и два буксира. Хотя часть судов из-за повреждений двигателей и повреждений, полученных в море, не была годна для использования, соединению под командованием немецких, финских и эстонских морских офицеров с помощью лоций удалось высадиться в нужных местах. В течение дня на Муху был переброшен отряд эстонских добровольцев. На суше между тем продолжались ожесточенные бои. 15 сентября на паромах типа «Зибель» и на десантных баржах удалось перевезти средства доставки боепитания, и постоянно усиливающиеся немецкие части продолжали теснить русских. Утром 17 сентября последние русские части, преследуемые немецкими частями, отошли назад по узкой каменной дамбе, тянущейся на 4 км и связывающей острова Муху и Сарема. После приведения в порядок мест, где дамба была разрушена подрывными зарядами, еще вечером 17 сентября немцам удалось на самом о. Сарема захватить прочный плацдарм.

Чтобы облегчить немецким частям переправу на о. Муху, необходимо было подавить советскую береговую батарею в районе Кюбоссаре и таким образом исключить ее воздействие[49]. Штаб авиации хотел провести эту операцию своими силами, и в ночь на 14 сентября из исходного пункта Патсула на рыболовных катерах и каботажно-моторных судах вышла группа Бенеша. Из-за недостатка опыта кораблевождения один ее отряд сбился с курса на 1 км, другие же — почти на 9 км. Последняя группа, отбившаяся от своего соединения, вернулась на континент, хотя и без потерь, но и без успехов. Первая группа подошла к берегу и попыталась штурмовать батарею в Кюбоссаре, однако подошедшие советские подкрепления поставили ее в затруднительное положение. Затем вступила в действие немецкая авиация, она бомбардировала Кюбоссаре и одновременно сбросила надувные лодки. В ночь с 14 на 15 сентября 2 плавбатареи обстреляли батарею, и вслед за этим им удалось взять на борт всю боевую группу Бенеша, кроме личного состава одной из лодок. И наконец, после полудня 15 сентября батарея снова была успешно обстреляна флагманским кораблем начальника тральщиков «Хай» (быв. эскортный корабль «F 3») и четырьмя плавбатареями.

Для того чтобы ослабить оборону острова Сарема и распылить ее силы, немецкий флот инсценировал три демонстративных десантных операции. Под условным наименованием «Западный ветер» 2-я флотилия миноносцев, 2-я и 3-я флотилии торпедных катеров, 3 транспорта, 3 охотника за подводными лодками и 3 моторных тральщика под тактическим руководством командира 11-й флотилии охотников за подводными лодками вышли из Либавы и направились к юго-западной оконечности Сарема. Вслед за этим 13 сентября после полудня соединение подверглось безрезультатному обстрелу с полуострова Сырве. После этого в вечерних и утренних сумерках 13 и 14 сентября позиции русских по всему западному побережью были накрыты огнем, и их обманули тем, что показали транспорты, имеющие якобы намерение высадить десант. Русские ответили слабым артиллерийским огнем со стороны Сырве, а также атакой двух торпедных катеров, которая была отбита. (В атаке торпедных катеров вечером 13 сентября участвовали 2 катера под командованием капитан-лейтенанта С.А. Осипова. Советская сторона твердо уверена, что они потопили 3 транспорта водоизмещением от 4000 до 8000 брт каждый. — Прим. авт.)[50]. В течение 14 сентября к побережью прибыла советская полевая артиллерия; таким образом, демонстрация немцев добилась своей цели. У немцев потерь не было.

Силами, вышедшими из Риги и Пярну под руководством начальника тральщиков, были проведены три ложные высадки на южное побережье Саремы под условным наименованием «Южный ветер». Под руководством командира 5-й флотилии тральщиков 4 эскадренных и 4 моторных тральщика и 2 плавбатареи, которые сопровождались 7 буксирами, выйдя из Риги утром 14 сентября, обстреляли укрепленный остров Абрука. Из Риги в ночь с 13 на 14 сентября вышли в море также 7 тральщиков, 2 тяжелые плавбатареи и 4 буксирных каравана; под командованием командира 17-й флотилии тральщиков они обстреляли район восточнее Куресааре. Наконец, 4 тральщика и 14 больших транспортных моторных катеров симулировали попытку высадить десант в бухте Кийгусте. Чтобы этим инсценированным высадкам придать больше веса, в предыдущие недели в занятых портах часто проводились учения по погрузке частей на суда и в отдельных случаях нагруженные транспорты выходили в море, но затем в спокойном месте высаживали части на берег. По просьбе командования сухопутными войсками инсценирование высадки «Южный ветер» было повторено 16 и 17 сентября в той же форме, но только без буксиров и каботажных судов. При этом тральщик «М 1707» наскочил на мину, в него попал артиллерийский снаряд, и он погиб[51].

Советские сообщения об этих операциях доказывают, что русские полностью приняли всерьез ложные маневры, и даже сегодня, спустя 15 лет, все еще твердо продолжают верить, что будто бы немцы хотели высадиться со стороны моря и что их прогнал только огонь русских. Русские считают, что ими было потоплено всего 8 транспортов, 12 десантных судов, 2 сторожевых судна, 1 миноносец, 1 вспомогательный крейсер, 3 эскадренных миноносца и большое число моторных шлюпок. В действительности же погибли лишь вспомогательный тральщик, несколько штурмовых ботов и рыболовных судов.

Напротив, менее удачно была проведена операция «Северный ветер». Вначале было намечено, что финские и немецкие суда, выйдя из Уте, проведут ложную высадку на о. Хиума в районе мыса Ристна. Однако финны не захотели бессмысленно вводить в игру ядро своего флота — оба современных броненосца, и поэтому было решено совершить атаку в южном направлении и при наступлении темноты приблизительно на расстоянии 30 морских миль юго-западнее Уте повернуть обратно. Путь, по которому должны были пройти корабли, еще до полудня был проверен в отношении мин вспомогательными тральщиками. Всего в этой операции принимали участие 23 корабля: броненосцы «Ильмаринен» и «Вяйнямейнен» вместе с 4 сторожевыми катерами в сопровождении немецкого минного заградителя «Бруммер» и тральщиков — буксиров «Тайфун» и «Монзун», 5 сторожевых кораблей, финские ледоколы «Екарху» и «Тармо», пароход «Аранда» и другие суда. Из-за сложной и запутанной финской системы отдачи приказов буксиры-тральщики, стоявшие в Уте, слишком поздно получили приказ о выходе в море, таким образом, тральщики и основные силы не могли одновременно прибыть к пункту поворота, находящемуся в 25 морских милях от Уте. Принимая во внимание это обстоятельство, а также донесение буксиров-тральщиков, будто в 20 милях от Уте что-то испортилось в трале-искателе, было решено в последний момент продвинуться по фарватеру Уте на 17,5 морской мили, а затем 7,5 морской мили идти на запад-юго-запад к пункту поворота. В 18 часов вышли 23 корабля, во главе которых шли броненосцы береговой обороны с параван-охранителями. В 20.30, приблизительно в 22 морских милях юго-юго-западнее Уте было приказано повернуться правым бортом для боя. При этом броненосец береговой обороны «Ильмаринен» подорвался на мине и получил повреждения правого борта в кормовой части. Корабль опрокинулся в одну минуту и в течение 6 минут затонул, погиб 271 человек, 133 удалось спасти. Остальные корабли без всяких других происшествий вернулись обратно на Уте; советские суда их не заметили. Возможно, «Ильмаринен» наскочил на дрейфующую мину, и в результате взорвалась часть боеприпасов, находящихся на борту. На месте его гибели не было русских минных полей, и советские подводные лодки не действовали в этом районе.

В Финляндии до сих пор не могут выяснить техническую причину этой потери. Однако это случилось наверняка из-за тактической ошибки и слабого взаимодействия с финскими катерными тральщиками и того обстоятельства, что самые мощные корабли двигались во главе. К тому же основная цель этой операции — отвлечь внимание русских — все равно не была достигнута, т. к. ни один советский самолет или подводная лодка не заметили этого соединения. Поскольку корабли не приблизились к о. Хиума, то их не могли заметить также и с суши. К тому же самый большой эффект, который могло дать появление кораблей в Финском заливе вечером 13 сентября, — это своевременное объявление тревоги русскими на островах, а о влиянии на тактические действия в районе о. Муху не могло быть и речи. Это знали также и русские.

С 9 сентября 42 корабля союзников находились в Уте. Если на советские войска эта концентрация (вероятно, замеченная авиаразведкой) не производила впечатления, то, конечно, и приближение только 23 боевых единиц не могло дать положительных результатов. Операция «Северный ветер» союзников была одной из самых бессмысленных, она вызвала многочисленные человеческие потери и усилила в финнах отрицательное отношение к чересчур сложным комбинациям.

На Сареме тем временем продолжались тяжелые бои. Курессаре 21 сентября был взят 61-й дивизией. и русские отступили на полуостров Сырве. Чтобы сломить сильное сопротивление советских войск, 26 и 28 сентября в бой вступили крейсера «Лейпциг» и «Эмден», 3 миноносца и 1 торпедный катер под командованием командующего крейсерами[52]. 26-го атаки на советские позиции производились 6 раз, и в течение 5 часов по ним велся беспокоящий огонь. Русские отвечали на это огнем береговых батарей, однако безуспешно. 27 сентября вновь была проведена операция, известная под условным наименованием «Западный штурм», которая продолжалась три часа: но в этот раз 4 советских торпедных катера атаковали немецкие корабли с юга. 2 советских торпедных катера были потоплены (4 торпедных катера, которые под командованием капитан-лейтенанта Гуманенко 27 сентября в 09.35–10.30 атаковали немецкие корабли в бухте Лыу, доложили о потоплении 2 эсминцев, 1 крейсера и повреждения одного эсминца! — Прим. авт.). Хотя немецкие тральщики и самолеты защищали боевую группу от атак подводных лодок — 2 советские подводные лодки выпустили торпеды, которые, правда, не попали в цель[53].

Ночью немецкие тральщики обстреляли русские позиции и днем 29 сентября их продолжали обстреливать 5 тральщиков 5-й флотилии. Несмотря на это, русские храбро сопротивлялись. Советские самолеты еще 30 сентября атаковали немецкие части, и огонь тяжелой батареи на острове Абрука был особенно беспокоящим. 3 октября этот остров без сопротивления был занят 2 саперными ротами и небольшой группой пехотинцев, которые были переброшены на 75 штурмовых ботах, действия которых поддерживали 3 плавбатареи.

Лишь 5 октября сдались оставшиеся 4000 русских на южной оконечности полуострова Сырве. Много разных лодок с отступающими русскими было потоплено или перевернуто, однако советскому командующему удалось добраться на торпедном катере на о. Хиума.

Не теряя времени, немцы занялись оккупацией о. Хиума. И здесь оказалось необходимым обмануть русских. Так, группа Целлариуса на своих рыболовных судах и штурмовых ботах вышла из Вормсии 12 октября, провела два «нападения» на восточный берег Хиумы и отвлекла стоящие там советские батареи; суда подошли к берегу на расстояние 3 морских миль, были заняты небольшие острова на Кассарском плесе. Под условным наименованием «Вестфален» 12 октября был проведен обстрел советских позиций и батарей у мыса Ристна крейсером «Кёльн», 2-й флотилией миноносцев в составе 4 кораблей, 1-й и 4-й флотилиями тральщиков в составе 7 тральщиков. Эта группа ВМС должна была подойти к берегу лишь после проведения высадки на юге Хиумы и тем самым произвести впечатление, будто она также намерена предпринять высадку. Боевая группа под усиливающимся огнем русских совершила три набега. Одновременно 2-я флотилия моторных тральщиков обстреляла советскую батарею восточнее Кертель.

Фактически высадка была произведена восточнее и западнее Серу, в то время как в районе Памерорт боты только инсценировали высадку, которая, по расчету русских, должна была быть произведена в Серу. Перевозки осуществлялись на паромах типа «Зибель», десантных баржах и других судах «Экспериментального соединения» под защитой плавбатарей. Совсем близко от берега штурмовые боты спускались на воду и, несмотря на отчаянное сопротивление русских, начиная с 04.30, они высадили части 61-й пехотной дивизии. Немцы успешно атаковали позиции русских, и лишь в северной части острова они столкнулись с ожесточенным сопротивлением.

Между тем боевая группа «Кёльн» в составе миноносцев и тральщиков 13 октября повторила обстрел мыса Ристна с расстояния 25 000 м, и в этот раз она не подверглась обстрелу русских. 5-я флотилия тральщиков 12-го и 13-го действовала на западном побережье против советской батареи в районе Тоффри, при этом лидер флотилии получил повреждение от артиллерийского снаряда[54].

Так как начиная с 16 октября по различным признакам стало ясно, что советские войска пытаются на катерах уйти на Ханко, то с северной и западной стороны о. Хиума были введены в действие моторные тральщики и тральщики, которые, несмотря на плохую погоду, захватили рыболовный катер и отметили большое количество опрокинутых небольших судов. 21 октября последние русские в районе мыса Такхуна сдались. Из двух оставшихся советских торпедных катеров один удалось потопить силами авиации, в то время как другой с высшим командным составом на борту с боями прорвался к Ханко[55].

На островах Муху и Сарема были захвачены 12 530 человек, 161 орудие, а на о. Хиума — 2853 пленных и 51 орудие, всего 15 388 человек, 212 орудий, 70 минометов, 309 пулеметов, 18 танков, 602 грузовых автомобиля и 2 самолета. Не считая более слабых советских соединений, которые еще до начала немецкого наступления были переведены на Ханко, лишь очень небольшому количеству русских удалось уйти. Советские части на полуострове Сырве надеялись удержать свои позиции приблизительно еще 2 месяца и затем прорваться в Эстонию или быть замененными советскими парашютно-десантными частями.

Немецкие потери составляли на островах Муху и Сарема 2154 человека и на острове Хиума — приблизительно 700 человек убитыми и ранеными.

О боях за Хиума русские опять-таки сообщали сильно преувеличенные сведения о своих успехах.

Десантные операции на Моонзундских островах проводились немецкими войсками и военно-морским флотом быстро и с относительно небольшими потерями. Взаимодействие между различными частями вооруженных сил было неплохим. Лишь авиация в результате неудачного использования группы Бенеша создала себе излишние трудности, а использование «гигантского» грузового планера на о. Сарема оказалось совершенно ненужным. К тому же авиация лишь иногда участвовала в боях за острова Муху и Сарема, так что постоянная поддержка сухопутных войск в общем осуществлялась лишь самолетами морской авиации, которые делали до 5 вылетов в день[56].

Так как советские войска не поддерживались больше собственными военно-морскими силами, им не удалось, несмотря на имевшееся вначале численное превосходство, не допустить захвата островов. И все же быстрый успех немцев частично следует приписать плохому управлению боевыми действиями советским командованием; немцы сами с удивлением отмечали, как быстро храбро воюющие советские войска прекращали сопротивление.

Арендованный в 1940 г. у финнов советский опорный пункт Ханко в 1941 г. вел в известной степени одинокое существование и лишь в очень ограниченной степени участвовал в других операциях. На Ханко летом 1941 г. были большие запасы продовольствия, боеприпасов, хотя сухопутные и береговые укрепления далеко еще не были закончены. Всего на Ханко находилось от 25 000 до 30 000 человек. Ядро гарнизона составляли усиленная 8-я пехотная отдельная бригада, большое количество специальных соединений, 4 зенитных дивизиона, 13-й полк истребительной авиации в составе 50 истребителей и морской разведывательный отряд с несколькими летающими лодками. Береговая артиллерия имела в своем распоряжении свыше 45 45-мм и 13 130-мм стационарных орудий, а также три 305-мм, три 100-мм и четыре 180-мм орудия на железнодорожных установках. Из военных кораблей к началу войны там находился только 2-й дивизион 1-й бригады торпедных катеров, далее, приблизительно 8 речных сторожевых кораблей, 6 буксиров и 5 лихтеров на самом Ханко; позднее то здесь, то там на короткое время к базе подходили отдельные подводные лодки и транспорты со своим эскортом[57].

Первоначально п-ов Ханко был захвачен русскими с намерением не только завершить отсюда заграждение Финского залива, но и для того, чтобы в случае войны с него можно бы было быстро продвинуться в глубь Финляндии. Вследствие неблагоприятного развития обстоятельств сразу же после начала войны русские отказались от каких-либо крупных наступательных операций на сухопутном фронте. Финны направили вначале 17-ю пехотную дивизию против Ханко, однако затем отказались от атаки советского анклава и вместо этого бросили все силы на Карельский перешеек. Поскольку русские продолжали оставаться пассивными, то две трети этой дивизии в августе были передислоцированы на восток и заменены лишь парой батальонов береговой обороны и шведским отрядом добровольцев. В противовес царящему на суше спокойствию продолжались в большом количестве морские операции вокруг Ханко, во время которых велись ожесточенные бои за отдельные острова.

Уже 22 июня советская артиллерия, находящаяся на Ханко, обстреляла финские позиции, и 25 июня были обстреляны финские острова Моргонланд, Юссаре, Бромарф и др. Напротив, русские добровольно ушли с острова Хорсе, который 29 июня был занят финнами. Но 10 июля русские после сильной артиллерийской подготовки и воздушных налетов снова высадились на острове и изгнали оттуда защитников[58]. 13 июля финнам удалось отбить атаку 43 катеров, напавших на остров Рамсхольм[59]. Меньше повезло финскому гарнизону на Маргонланде (6 человек), которых захватили в плен 16 июля. И наконец, в ночь на 18 июля русские захватили еще остров Хесте-Бусе, при этом финны потеряли 63 человека[60].

Все эти операции были направлены на то, чтобы заставить финнов уйти с их наблюдательных позиций и увеличить глубину советских позиций.

Следующая атака была направлена 27 июня на маяк Бенгтшер и привела к «Битве за Бенгтшер» (советская атака против Бенгтшера была предпринята сторожевыми катерами № 238, 239, 311 и 312 под командованием капитана 2 ранга Полежаева. — Прим. авт.)[61]. Приблизительно 130 русских в 01.30 во время тумана высадились на небольшом острове и заставили слабый финский гарнизон, продолжавший ожесточенно бороться, перейти на верхние этажи этого маяка. Финское командование немедленно послало канонерские лодки «Хямеенмаа» и «Уусимаа», а также сторожевой катер «VMV 13», которые в 03.00 прибыли к острову и вынудили отойти 3 советских сторожевых катера. Финские канонерские лодки высадили всего лишь 13 человек на берег, но были при этом атакованы советской авиацией, которая потопила корабельный ял вместе со всеми боеприпасами. Приблизительно около 9 часов на 4 старых катерах-тральщиках и нескольких рыболовных судах прибыли финские подкрепления с континента, которые в течение дня после ожесточенных боев уничтожили высадившиеся русские части. Тем временем финские канонерские лодки продолжали препятствовать дальнейшим высадкам русских и потопили при этом советский дозорный катер. Русские произвели 32 воздушных налета на финские корабли и потеряли при этом один самолет, но нанесли кое-какие повреждения и убили или ранили 48 человек. Финские самолеты также участвовали в боях. На суше финны потеряли 21 человека убитыми и 22 — ранеными[62].

Зато 30 июля русским удалось захватить острова Гуннарсхольм и Фуруе в районе Хорсе. Наконец, наступила пауза, и лишь 14 октября русские сделали попытку захватить еще Стоске-Кохольм, но были отбиты. Последняя попытка атаковать финнов имела место 23 октября в районе Соммаре[63]. Энергично проведенная финнами контратака заставила русских снова уйти в море; при этом они потеряли 91 человека убитыми и 20 пленными, а также 6 моторных лодок.

В конце ноября русские эвакуировались с Хорсе во второй раз, и остров 2 декабря заняли финны.

Так как финны были слабы также в отношении сухопутной артиллерии, финские броненосцы в ночь на 4 июля, 12 и 14 июля, 2 сентября и 15 ноября обстреляли советскую военно-морскую базу.

Хотя советские позиции на Ханко очень сильно тормозили немецко-финское судоходство, русские после борьбы за Моонзундские острова и гибели или повреждений большинства надводных кораблей, убедились, что необходимо эвакуировать этот опорный пункт до того момента, как Финский залив замерзнет. Во время боев за Сарему и Муху, а также во время небольших десантных операций большинство стоявших около Ханко торпедных катеров и прочих небольших судов погибло, и лишь очень немногие части и корабли, которые участвовали в боях за Моонзундские острова, смогли своевременно добраться до Ханко[64]. Снабжение или эвакуация гарнизона ставило перед русскими большие требования; нужно было пройти вдоль всего Финского залива, и при этом силы союзников могли нападать на русские корабли с обеих сторон; кроме того, надо было преодолеть большое число минных заграждений. Советские соединения тральщиков продолжали траление немецко-финских заграждений, и совершенно неизвестно, почему эти тральщики не были энергично атакованы и почему их не вынудили отойти.

2 ноября были обнаружены 8 советских кораблей, державших курс на запад, их безуспешно обстреляла финская береговая артиллерия, которая уже устарела и имела много технических недостатков (эвакуация советских войск с Ханко проводилась с 28 октября. 2 ноября на запад вышли «Марти», 2 эсминца, 2 тральщика и 3 торговых парохода. Среди кораблей, потопленных 4 ноября при возвращении, был один тральщик, экипаж которого был спасен «Гафелем» (Т-205). — Прим. авт.). Вышедшие в море немецкие торпедные катера также не могли нигде найти советский конвой, однако 4 ноября многие суда на обратном пути подорвались на минах[65].

С 11 по 15 ноября советские рейсы на Ханко и обратно продолжались. По пути опять подорвались на минах 4 советских военных корабля[66]. Попытки немцев ночью на судах с очень небольшой осадкой найти и расстрелять поставленные русскими фарватерные знаки в заграждении «Юминда» не имели успеха. Начиная с 23 ноября наблюдались пожары и взрывы[67]. Несмотря на это, немецкое командование из-за наступившего замерзания и тяжелых зимних условий погоды решило передислоцировать из Финляндии в Германию также и 1-ю флотилию торпедных катеров.

Таким образом, для русских наступил момент эвакуировать под прикрытием долгих зимних ночей оставшихся еще на Ханко 20 000 человек. На обратном пути должны были быть прихвачены гарнизоны Осмуссара и Гогланда и нескольких небольших островов и отправлены в Ленинград.

Чтобы помешать советским конвоям совершать свои рейсы, финны еще в октябре передислоцировали соединения «Р» в Порккала — Хельсинки. Слабые корабли, имеющие недостаточную скорость, были, однако, не в состоянии задержать русских, и к тому же очень часто привлекались для участия в выполнении задач конвоирования. Несмотря на это, в конце ноября дело дошло до столкновения, которое известно под названием «боя у Руссаре». 30 ноября был обнаружен советский конвой в составе 2 торговых судов, 2 канонерских лодок и 1 миноносца западнее Гогланда. В 15.00 был замечен еще один советский конвой в составе 2 транспортов, 2 тральщиков типа «Фугас» и 2 сторожевых катеров, идущий на запад северо-восточнее Рускери[68]. Отряд «Р» получил приказ атаковать этот конвой. Канонерские лодки «Уусимаа» и «Хямеенмаа» вместе со сторожевыми катерами «VMV 9», «VMV 11», «VMV 13» и «VMV 17» в 20.03 вышли из Порккала и отправились на запад. По пути они лишь в 23.40 встретились с двумя немецкими сторожевыми кораблями, которые должны были присоединиться к ним еще в 22.00 для участия в операции. Однако немецкие и финские командиры уже не смогли обсудить предстоящую атаку. Приблизительно в 23.30 пришло донесение, что русские якобы стоят севернее банки Ревельштейн, после чего соединение, находившееся под командованием капитан-лейтенанта М. Викберга, взяло курс на юго-запад. Между 23.32 и 00.25 было видно, как тяжелая финская береговая артиллерия в Мякилуото накрывала огнем советские корабли. Вскоре после этого батарея сообщила, что она будто бы попала в эскадренный миноносец и в транспортное судно северо-восточнее острова Найсаар.

В 03.10 на расстоянии 5000 м были замечены 4 советских корабля, идущих на запад. Союзное флотское соединение прошло со скоростью 12 узлов на юго-юго-восток от lOccape в следующем составе: «Уусимаа», сторожевой катер «VMV 13» и «Хямеенмаа» кильватерной колонной и на расстоянии 500 м с правого борта от нее три сторожевых катера, вооруженных торпедами.

«VMV 9», «VMV 11» и «VMV 17», оба немецких сторожевых корабля держались все еще на расстоянии 2000 м за финнами. В 03.18 соединение «Р» легло на обратный курс и сбавило ход, в то время как оба немецких корабля тоже легли на обратный курс, но остались при своей прежней скорости, а поэтому они вскоре оказались на расстоянии 4000 м перед финскими кораблями. В 03.20 финны открыли огонь с расстояния 4500 м по третьему, самому большому русскому кораблю, затем перенесли его на 4-й корабль, на котором после 4-го залпа было отмечено попадание и корабль окутал дым. Советский огонь был очень нерешительным и часто прерывался, видимо, корабли союзников было трудно различить на темном горизонте. Сторожевые катера «VMV 9» и «VMV 17» тотчас же перешли к торпедной атаке, но успеха не имели и в 03.40 отошли назад, так как торпеды невозможно было применить из-за холода. Уже в 03.30 финны прекратили огонь и изменили свой курс, повернув на юг, чтобы следовать за русскими, идущими зигзагами.

В 03.40 канонерские лодки снова взяли курс на запад, открыли огонь и добились нескольких попаданий в торговое судно. Однако из-за советского маневра уклонения уже в 03.52 пришлось прекратить обстрел и канонерские лодки снова взяли курс на юго-юго-запад. Приблизительно около 04.00 подошли наконец и немецкие сторожевые корабли и открыли огонь через финские корабли, так что уже в 04.02 капитан-лейтенант Викберг вынужден был просить немцев прекратить огонь и отошел со своими кораблями на запад. В то время как немецкий сторожевой корабль последовал указанию финнов, другой продолжал вести огонь, но не добился никаких попаданий. С 04.07 до 04.25 соединение «Р» еще раз открывало огонь по русским и добилось нескольких попаданий в советский транспорт, правда, не причинивших большого ущерба, так как его быстро замаскировали дымовой завесой дозорные катера.

Бой пришлось прекратить, так как корабли союзников приближались к собственным минным заграждениям, которые, правда, были уже пройдены русскими. Положение советского соединения было весьма выгодным и все более улучшалось благодаря его очень высокой скорости. Финны вернулись в Порккала, немцы — в Таллин, а русский конвой дошел до Ханко. Финский расход боеприпасов составил 102 выстрела из 102-мм орудий и 362 — из 40-мм орудий и, кроме того, 3 торпеды. Бой закончился для союзников с неважными результатами, что отчасти было вызвано тем, что в дело были введены слишком слабые силы, отчасти — техническими неполадками, а кроме того — недостаточно хорошим взаимодействием между немецкими и финскими кораблями. Поскольку, видимо, использовать финские торпедные катера было невозможно, немецкое военно-морское командование должно было бы оставить в Финском заливе несколько миноносцев до окончательного разрешения вопроса с Ханко. Даже участие финского броненосца «Вяйнямейнен» было бы возможным, но финны, видимо, не очень хотели подвергать свой последний бронированный корабль риску случайного подрыва на мине[69].

В ночь со 2-го на 3 декабря три советских конвоя покинули Ханко (транспортный флот состоял из двух пассажирских моторных судов, 4 больших и 6 малых пароходов, а также кораблей охранения под командованием вице-адмирала Дрозда. — Прим. авт.). На борту находился весь без исключения личный состав гарнизона, а также часть военного имущества, остаток его был подожжен в Ханко или сброшен в море в порту (в том числе 800 грузовых автомашин). На пути на восток многие корабли подорвались на минах[70]. Новое пассажирское судно «Иосиф Сталин» несколько раз подряд подрывалось на минах в районе заграждения «Кипинола», однако сохранило способность маневрировать и дошло до эстонского берега. Советские конвойные суда шли вдоль борта и взяли на борт несколько офицеров с большими чинами и комиссаров, а также 500 солдат, а оставшихся предоставили превратностям судьбы. Оставшиеся в живых советские солдаты взбунтовались, расстреляли или повесили еще оставшихся на борту офицеров и сдались без сопротивления двум немецким сторожевым кораблям, которые попытались отбуксировать тяжело поврежденный корабль приблизительно с 4000 убитыми в результате подрыва на минах русскими и 2000 еще оставшихся в живых. «Иосиф Сталин», однако, сел на мель, и лишь несколько лет спустя был поднят, отправлен в Таллин и затем сдан на слом[71]. Больше повезло судну «Вячеслав Молотов», которое, несмотря на то, что подорвалось на мине, дошло до Кронштадта[72]. Из возвратившихся конвоев, как сообщала немецкая береговая батарея, было потоплено еще одно грузовое судно, и, возможно, еще несколько небольших судов погибли, подорвавшись на минах. Все же приблизительно 10 000 человек добрались до Кронштадта[73]. В общем, советским ВМС удалось перевезти обратно в Ленинград приблизительно треть имевшегося вначале на Ханко личного состава. Русские части под командованием генерала Кабанова проявили во время обороны Ханко, а также при организации и проведении конвоев совершенно необычную для советских войск инициативу и энергию. Вывоз гарнизона был первым тактическим, стратегическим и моральным успехом советского флота. Союзники, видимо, недооценили русских. И наконец, ледоколу «Ермак» удалось освободить 16 советских кораблей, вмерзших в лед в районе Лавенсари, и проводить их в Ленинград, чем и закончилась морская война на Балтийском море в 1941 г.

Гарнизон маленького острова Осмуссар состоял из личного состава, 3 береговых батарей, а также зенитных орудий; этот остров представлял собой южный опорный пункт советского оборонительного треугольника Кронштадт — Ханко — Осмуссар. Уже 22 октября началась подготовка немцев к занятию острова сухопутными войсками, однако «Экспериментальное соединение» несколько недель было небоеспособным вследствие повреждений, полученных во время шторма, и неполадок в моторах. Когда 14 ноября тральные баркасы с плавучей базы «MRS 11» тралили мины в районе Осмуссара, их обстреляла береговая артиллерия русских. В результате прямого попадания один баркас затонул, 5 других получили повреждения. К тому же русские с острова в начале сентября предприняли внезапное нападение на континент и периодически выводили из строя немецкую батарею[74]. Русские батареи мешали немцам подвозить довольствие из Таллина в эстонские порты, расположенные дальше к западу, так что у немцев имелось достаточно причин, чтобы желать устранения советского опорного пункта. Но так как расположение мин еще точно не было выяснено и русские береговые батареи действовали очень активно, то немцы решили оставить остров в покое и выждать, пока русские из-за голода не будут вынуждены сдаться или смогут эвакуироваться по льду.

В действительности русские не стали ждать такого печального исхода и эвакуировали гарнизон одновременно с эвакуацией Ханко. 25 декабря немецкие морские ударные подразделения высадились, не встречая сопротивления, на сильно заминированный остров. Помимо нескольких худых лошадей, там была найдена только братская могила, в которой похоронены расстрелянные советскими властями 13 из 16 живших на этом острове гражданских лиц-эстонцев.

После того как советские войска оправились после внезапного начала войны и связанные с этой внезапностью тактические возможности были окончательно исчерпаны, начались первые агрессивные действия русских против официально нейтральной Финляндии. Воздушные атаки на финские корабли и опорные пункты в шхерах привели к тому, что 26 июня 1941 г. Финляндии пришлось объявить войну Советскому Союзу. Русских нельзя упрекнуть за эти действия, поскольку Финляндия, допускавшая использование немцами ее прибрежных вод, сделавшая им ряд других уступок, фактически являлась союзницей Германии. Но из-за того, что финны, видимо, еще 25 июня хотели официально объявить о своем нейтралитете, то для русских было бы лучше не торопиться с действиями[75].

Оба советских линкора, которые были обнаружены в ночь с 21-ro на 22 июня в Финском заливе, появились лишь 3 июля на короткое время и затем окончательно ушли обратно в Кронштадт[76]. Оба современных советских крейсера ко времени начала войны находились, видимо, в Прибалтийских республиках. «Киров» в ночь с 21-го на 22 июня, по-видимому, находился западнее Лиепаи в море, но немедленно отошел в Таллин, вел себя там пассивно и, наконец, стал костяком огромного советского конвоя, который в конце августа прорвался на восток. Осенью крейсер был тяжело поврежден во время немецкого налета и стал снова боеспособен лишь в 1943 г. Похожий на него «Максим Горький» вскоре после начала войны наскочил на мину северо-западнее Сарема. При этом нос был разбит на 15 метров в длину. Корабль удалось отбуксировать в Таллин и там произвести самые необходимые исправления и затем перевести его в Кронштадт, где до 1942 г. производился окончательный ремонт[77].

28 советских эскадренных миноносцев развили более интенсивные действия, чем тяжелые корабли. Так, например, 2 июля несколько эскадренных миноносцев и тральщиков с минным крейсером «Марти» вышли из Кронштадта на запад и были при этом обстреляны финской батареей в Мякилуото. Потерь не было. 6 июля эскадренные миноносцы «Сильный» и «Сердитый» атаковали в Ирбенском проливе плавучую базу тральных баркасов «MRS 11» и тральщик «М 31», но немецким кораблям удалось во время длительного артиллерийского боя не подпустить русских и повредить эскадренный миноносец[78]. Русские прекратили бой и побросали все имеющиеся у них мины куда попало за борт. Оба немецких корабля, несмотря на постоянные воздушные налеты, без повреждений прибыли в Усть-Двинск.

13 июля советская авиация, торпедные катера и батарея Церель атаковали конвой с судами «Экспериментального соединения» и кораблями 2-й флотилии катерных тральщиков, однако конвой, потеряв один штурмовой бот и получив некоторые повреждения, дошел до Усть-Двинска[79]. Русские сообщили, что ими потоплены 2 эскадренных миноносца, 13 транспортов и 1 нефтеналивная баржа. В последующие дни береговая артиллерия сухопутной армии в районе Виртсу обстреливала различные эскадренные миноносцы, однако 17 июля должна была прекратить действия вследствие усиленного давления русских.

Довольно агрессивным проявил себя советский эскадренный миноносец «Стерегущий», он 18 июля храбро преследовал немецкий конвой, который, кроме того, непрерывно подвергался воздушным налетам. Отвлекающую атаку 4 катеров 3-й флотилии торпедных катеров пришлось прекратить на расстоянии 3000 м вследствие точности оборонительного огня, который велся из-за искусственной дымовой завесы. Конвой еле дошел до Усть-Двинска. После этого эскадренный миноносец в течение часа обстреливал вход в порт, который не был защищен береговой батареей.

Только присутствие двух стоявших у входа торпедных катеров помешало эскадренному миноносцу войти в порт и уничтожить конвой. 20 июля 5-й флотилией катерных тральщиков была отбита атака советских торпедных катеров, попытавшихся напасть на очередной конвой[80].

Закончилась также полной неудачей атака четырех советских торпедных катеров и двух эскадренных миноносцев на 1-ю флотилию тральщиков в районе Домеснеса, которая имела место 1 августа. После того как один торпедный катер был потоплен немецким огнем, русские повернули обратно и скрылись[81]. 7 августа русские заняли остров Рухну, который эвакуировали раньше, однако 25 сентября он был снова занят эстонскими силами самообороны. Немецкая батарея «Маркграфен» 8 августа была обстреляна двумя советскими эскадренными миноносцами, которые уже 6 августа перестреливались с батареей в Айнажи[82]. Два эскадренных миноносца обстреляли 15 августа также немецкие позиции в районе мыса Юминда. Еще 17 августа два советских эскадренных миноносца находились в районе Моонзундских островов и четыре торпедных катера — около Домеснеса. Так же безуспешно окончилось столкновение с двумя другими эскадренными миноносцами в Рижском заливе 21 августа[83]. И наконец, 26 августа два торпедных катера попытались торпедировать финский маяк в районе Калбода. Каждый раз немцы отмечали активные действия русских, хотя попытки русских торпедных катеров атаковать в районе Малого Ирбенского пролива 27 августа, в районе Церель 2 сентября и в Ирбенском проливе 4 сентября госпитальное судно и финские минные заградители в районе Орренгрунд оказались безуспешными[84]. (О бое 6 июля между «Сердитым», «Сильным» под командованием капитана 2 ранга Абашвили и «MRS 11», «М 31» русские доложили, что потоплены 2 немецких эсминца, поврежден крейсер и отогнаны транспорты!

Эсминец «Стерегущий» после боя 18 июля доложил о 5 потопленных артиллерийским огнем немецких транспортах, еще 6 транспортах, потопленных ВВС, и одном танкере, подорвавшемся на мине!

Бомбардировки немецких позиций 6 и 8 августа были проведены эсминцами «Суровый» и «Статный».

Попытка атаки 21 августа была предпринята эсминцами «Артем» и «Суровый», доложено о 5 потопленных немецких кораблях.

Последняя атака торпедных катеров в Рижском заливе, поддержанная советской береговой артиллерией, была проведена 2 сентября в 12.25 4 торпедными катерами, в докладе говорилось о потоплении одного эсминца и одного транспорта! — Прим. авт.)

Напротив, 24 сентября сообщалось о потоплении торпедами двух торпедных катеров в 20 морских милях северо-западнее Гогланда сторожевого корабля «V 308», при этом один торпедный катер был потоплен вторым немецким кораблем[85].

Смелая попытка четырех советских торпедных катеров атаковать 27 сентября немецкий крейсер и миноносцы, которые обстреливали Сырве, закончилась гибелью по крайней мере двух торпедных катеров. Эта попытка была одновременно последней наступательной операцией советских надводных сил[86].

Правда, русские сообщали, что 26 июня их торпедные катера потопили один транспорт, 13 июля — еще два транспорта, одно десантное судно и один миноносец и 23 сентября — еще один транспорт; в действительности ими был потоплен лишь один сторожевой корабль, советские же потери составили по меньшей мере 16 торпедных катеров. По сравнению с царским флотом в 1914–1916 гг. советский флот был очень пассивен и минную войну против немцев или, по меньшей мере, против занятых немцами портов, вел неэнергично.

Действия советских подводных лодок находились под особенно несчастливой звездой. К началу войны в Балтийском море находилось 94 готовые и 34 строящиеся подводные лодки. Приблизительно 19 более крупных готовых лодок сразу после начала войны были передислоцированы на другие театры военных действий, большинство через канал им. Сталина в Белое море; некоторые, может быть, для учебных целей, — в Каспийское море. Оставшиеся в Балтийском море 75 подводных лодок были организованы в четыре бригады из 20 дивизионов[87]. 4-я бригада находилась в районе Кронштадт — Ораниенбаум, и в ее состав входили учебные, а также достраивающиеся лодки. Негодными для использования на фронте были 6 старых, 7 современных учебных и, безусловно, находившиеся в ремонте или достройке подводные лодки.

Остальные 46 подводных лодок находились в трех бригадах в составе 17 дивизионов в Лиепае, на Моонзундских островах и в базах Таллин — Палдиски. Из-за таяния льдов текущее обучение этих подводных лодок могло начаться лишь в мае, так что 11, 14, 15, 17-й и 22-й дивизионы подводных лодок, в составе которых было 16 более крупных и несколько малых подводных лодок, могли быть готовы к действиям лишь начиная с июля — августа[88]. В действительности, следовательно 22 июня 1941 г., в распоряжении русских для немедленного использвания имелось лишь 25 подводных лодок, из которых, однако, ни одна не находилась своевременно на выжидательной позиции, т. к. советское правительство не предполагало абсолютно никакой возможности возникновения войны с Германией[89].

Сразу же после начала войны началось избиение советских подводных лодок. Из 12 лодок 1-й бригады в Лиепае пять пришлось взорвать в конце июня, т. к. они не были готовы к выходу, а пять других были при эвакуации порта уничтожены торпедными катерами или подорвались на минах[90]. Только двум удалось уйти в базы, расположенные дальше к северу.

Продвижение немецких войск вдоль побережья вскоре заставило русских уйти из Вентспилса и Риги, т. к. Ханко находился в финской сфере, а опорные пункты на Моонзундских островах еще не были полностью подготовлены, то русские в июле сконцентрировали свои подводные лодки в районе Таллина и Палдиски. Во время этих передислокаций погибло еще пять лодок. Постепенно русские пришли в себя после неожиданного нападения и, начиная с 24 июня, подводные лодки обнаруживались в Аландском море, позднее также в Ботническом заливе и 19 июля — в районе Паланги. «С-4» и «С-7» проводили операции в июле в центральной части Балтийского моря, а другое соединение — в Рижском заливе; однако немцы не наблюдали никаких атак. Две другие подводные лодки были потоплены при попытке проникнуть в центральную часть Балтийского моря[91]. Между тем немцы окружили Таллин и заставили русских в конце августа эвакуировать этот их последний крупный опорный пункт. В то время как одну из подводных лодок, как неготовую к выходу, пришлось взорвать в Таллине, две другие погибли, подорвавшись на минных заграждениях «Юминда»[92].

Поскольку теперь Ханко и Моонзундские острова оказались отрезанными от незанятой немцами советской территории, то русские использовали подводные лодки, чтобы снабжать эти опорные пункты. При этом затонули две подводные лодки-транспорта, подорвавшись на минных заграждениях, остальным, правда, повезло[93]. Так, например, последняя подводная лодка «П-3» 29 сентября была обнаружена в Рижском заливе, и во многих донесениях сообщалось о попытках торпедировать немецкие корабли, которые инсценировали десантные операции во время захвата Моонзундских островов. Крейсер «Лейпциг» заметил 28 сентября западнее Сырве перископ и два следа от торпед; подводные лодки были обнаружены также в середине октября в районе западнее мыса Ристна, они, однако, не выпускали торпед[94].

Оставшиеся советские подводные лодки в начале сентября организовали свои опорные пункты в Кронштадте, Усть-Луге, а также в районе островов Финского залива и интенсивно развивали свои действия[95]. Так, например, были поставлены мины в районе Хельсинки, западнее Ханко и в районе мыса Брюстерорт[96]. В районе Хельсинки затонул немецкий минный заградитель «Кенигин Луизе», а в районе Ханко охотник за подводными лодками «Uj 1107», заграждение же в районе Брюстерорта было обнаружено случайно лишь в конце апреля 1942 г. Лишь в октябре советским подводным лодкам удалось торпедировать пароход «Балтенланд» западнее острова Эланд[97]. Напротив, 24 октября несколько торпед, выпущенных по пароходу «Хохенхерн» в Финском заливе, не попали в цель[98]. Это было последним действием советских подводных лодок в Балтийском море, которое было отмечено в 1941 г. Еще одна советская подводная лодка затонула в октябре, подорвавшись на мине в районе Гогланда, и на этом их использование закончилось. Гибели 27 подводных лодок противостояли 2 потопленных вспомогательных военных корабля, погибших от мин, поставленных подводными лодками, и 1 пароход. (За 1941 г. советская сторона еще в 1957 г. заявляла о потоплении торговых кораблей общим тоннажем 30 000 брт и одной подводной лодки. При этом одна только подводная лодка капитана 3 ранга Иванцова во время одного похода якобы потопила 3 парохода и 2 танкера! Подводная лодка «Л-3» 19 июля 1941 г. поставила минное заграждение у Брюстерорта, на котором якобы были потоплены 2 парохода. При этом советские подводные лодки в июне — июле 1941 г. якобы потопили только 2 парохода, а в августе — сентябре 1941 года — 5 пароходов у берегов Швеции, 1 пароход в Данцигской бухте и еще один пароход поблизости от Таллина! — Прим. авт.) 6 подводных лодок были затоплены экипажами, 15 подорвались на минах, 3 были потоплены немецкими подводными лодками, 1 — авиацией и 2 — торпедными катерами[99]. Однако соединения охотников за подводными лодками вследствие своей слабости и малочисленности не могли отметить своих успехов.

Действия советских подводных лодок в 1941 г. были сплошной неудачей, причина которой крылась частично в неподготовленности к войне и недостаточно хорошей обученности, частично в потере удобно расположенных баз.

В распоряжении советской морской авиации к началу войны имелось в Балтийском море свыше 500 самолетов устаревшей конструкции и летающих лодок, которые иногда поддерживались бомбардировщиками и истребительной авиацией. Советские налеты были многочисленны, но в тактическом отношении примитивны, в большинстве случаев атаки проводились с большой высоты с выключенным мотором. В то время как в Финском заливе советские самолеты атаковали немецкие и финские корабли еще в ночь с 21 на 22 июня и в первые утренние часы, в центральной части Балтийского моря первый воздушный налет на 5-ю флотилию тральщиков имел место лишь 4 июля в районе Лиепаи. Бомбы, сброшенные на каботажные моторные суда в районе Малого Ирбенского пролива 7 августа, заставляли немцев периодически прекращать подвоз снабжения. Всего в 1941 г. в результате бомбардировок был потоплен один катерный тральщик, два военных корабля и одно торговое судно были тяжело повреждены, 32 военных корабля получили легкие повреждения[100]. Успехи по сравнению с потерями были невелики, если считать необходимые затраты на длительную подготовку пилотов. Русские смогли лишь начиная с 1942 г. заменить старые сбитые модели современными, но они постоянно нуждались в хорошо обученном личном составе.

После того как Ленинград был окружен немецкими войсками, русские предприняли некоторые операции ударными частями против побережья, занятого немцами. В ночь на 7 октября приблизительно 100 солдат морской пехоты приблизились на моторных лодках к берегу в районе Стрельны (между Ленинградом и Ораниенбаумом), чтобы пройти вброд по холодной воде. Малочисленному немецкому охранению удалось частично уничтожить и взять в плен остальных русских, которые тренировались всего пару дней. Уже в ночь 300 русских попытались снова высадиться в том же самом месте, но они также были отбиты уже усиленными частями немцев. Не поумневшие после понесенных потерь русские повторили операцию на третью ночь, в ней приняли участие уже 800 человек, и снова после кровавых потерь они вынуждены были отступить[101]. Наконец, на следующий день два танка попытались прорваться сухопутным путем из Ленинграда в Ораниенбаум, но были подбиты. Если бы русские сразу в первую ночь высадили 1000 человек и провели одновременную атаку со стороны Ораниенбаума и Ленинграда, тогда бы, видимо, немцы на плацдарме в районе Кронштадтской бухты были хотя бы временно вынуждены отступить. В ноябре русские попытались перейти через Неву, но и здесь с большими потерями в личном составе и судах были отброшены. Последней попыткой советского флота провести наступательную операцию явилась отправка большой подводной лодки «К-51» в декабре в Балтийское море. Подводная лодка должна была в течение трех месяцев нападать на торговые суда и лишь после таяния льдов вернуться обратно. План, однако, не был выполнен, так как «К-51» во время выхода западнее Гогланда была повреждена льдами и вынуждена вернуться.

Стремления русских к наступательным операциям в 1941 г. не могли противостоять военным мероприятиям немцев и их союзников и мешать подвозу довольствия. Советское Верховное командование не могло справиться со своей задачей и не смогло использовать имеющиеся возможности. Постоянные отступления стоили больших потерь.

В 1914–1916 гг. русские вели блестящую с тактической и технической точек зрения минную войну, которая дорого стоила Германии. Но, хотя в 1941 г. они имели в своем распоряжении большое число минных кораблей, немцы не боялись советских минных операций. Действительный ход событий подтверждает это.

Помимо оборонительных минных заграждений в Кронштадтской бухте, которые выполнили свое назначение, т. к. они до определенного времени вынуждали немцев и их союзников воздерживаться от проведения дальнейших наступательных операций, русские сразу же после начала войны поставили мощное заграждение (2150 мин) от Ханко до Осмуссара. В ночь с 27 на 28 июня русские летчики сбросили первые авиационные мины в районе Флисэ, а в последующие месяцы заминировали, правда в небольшом объеме, финские прибрежные воды[102]. После этого минная война сконцентрировалась в Ирбенском проливе и в Рижском заливе. В действительности же русские начали минирование Ирбенского пролива лишь после того, как немцы уже заняли Ригу. Советские эскадренные миноносцы и миноносцы, которые использовались в этих операциях, понесли большие потери, вызванные действиями немецких торпедных катеров и немецкими минами. И все же русские продолжали минировать Ирбенский пролив вплоть до самых мелководных мест и пробовали прогнать соединения катерных тральщиков, совершая воздушные налеты, атаки торпедных катеров и вели огонь с батареи на мысе Церель. 16 июля были обнаружены мины в районе Усть-Двинска, а 19 июля всплыли русские мины в районе Лиепаи[103]. В конце сентября было вытралено русское заграждение у южного выхода из Моонзундского пролива. К тому же прибавились ранее упомянутые минные заграждения, поставленные подводными лодками, и большое количество оборонительных заграждений в районе Моонзундских островов, Ханко и в районах отдельных портов. Но в основном русские концентрировали свои усилия на минировании Ирбенского пролива и Усть-Двинска, но эти заграждения были поставлены слишком поздно. В 1941 г. на русских минах всего подорвалось 18 немецких и 3 финских военных корабля и 10 торговых судов[104]. Русские в 1941 г. поставили приблизительно 8000 мин и минных защитников, в основном в виде плохо защищенных оборонительных минных полей[105]. Донные мины не использовались, якорные мины было легко вытралить, минные защитники же, напротив, доставляли много неприятностей.

1941 год был для всех ведущих военные действия в Балтийском море стран годом упущенных возможностей. Со стороны немцев не были достаточно использованы возможности перевозок. К тому же можно было задать вопрос, во что вылилась бы война на море, если бы в ночь с 21 на 22 июня внезапно появились крейсера и миноносцы в шхерах Финского залива, чтобы вслед за этим начать операции в самом Финском заливе. Подобное сосредоточение немецких и финских военно-морских сил в Финском заливе, возможно, исключило бы всякие рейсы советских кораблей в Таллин и на Ханко. Таким образом, эвакуация их гарнизонов в Ленинград была бы невозможна. Благодаря этому опять же гарнизон Ленинграда оказался бы в три раза слабее, что облегчило бы задачи немецких сухопутных войск. Наверняка стоило бы также использовать немецкие торпедные катера и подводные лодки в восточной части Финского залива, а также постоянно выделять военно-воздушные силы для действий в этом районе.

Финны же со своими двумя броненосцами не знали, что им следует предпринять. 29 июня финский начальник морской обороны приказал, правда, использовать броненосцы против советских конвоев в районе Ханко, что, однако, правильно было отклонено командиром группы броненосцев, т. к. это было очень рискованно. По случаю «битвы за Бенгтшер» броненосцы двинулись в путь, но получили небольшие повреждения из-за налета советской авиации[106]. Присутствие броненосцев во время финской высадки на Аландские острова было излишним, т. к. вряд ли в этом деле русские в начале войны могли бы проявить инициативу сами, зато позднее этих броненосцев недоставало в восточной части Финского залива. И наконец, «старушка» «Вяйнямейнен» в основном служила зенитной батареей в Або. Финские подводные лодки также действовали без больших успехов, и во время действий против русских конвоев в районе Ханко немцы действовали так же плохо, как и финны.

Слишком далеко пришлось бы зайти, если начать перечислять все шансы, которые прозевали русские. Помимо того что можно было потопить немецкие минные заградители сразу же после начала войны, прежде всего имелась возможность с помощью современных крейсеров и эскадренных миноносцев, стоявших в Прибалтике, предпринять энергичную атаку на Данцигскую бухту. Германия в июне 1941 г. не имела ни готовых к выходу крейсеров, ни эскадренных миноносцев в центральной части Балтийского моря, а в распоряжении имелось лишь несколько подводных лодок и заграждение «Вартбург» для защиты от советских наступательных операций. Хотя такая операция, быть может, и была бы проведена впустую, к тому же могли иметь место потери и от мин, все же имелась бы надежда укрепить моральное состояние русского флота и заставить немецкое командование быть осторожнее в плане подвоза снабжения. Наряду с этим имелась возможность, как это было в 1914–1916 гг., поставить мины в немецких водах.

Так как советская армия была не в состоянии успешно защищать прибалтийские порты со стороны суши, советский флот вынужден был испытывать на себе все последствия этого обстоятельства, выражалось ли это в скорой потере важнейших опорных пунктов или в том, что ему пришлось бросить все свои силы на снабжение или эвакуацию окруженных армий. К тому же «Красный флот» летом 1941 г. еще только строился, многие новые корабли не были полностью освоены, и прежде всего подводные лодки с точки зрения техники и обученности личного состава не были готовы к ведению боевых действий. И все же тактические ошибки современных эскадренных миноносцев во многих боях с немецкими вспомогательными судами, тральщиками и моторными тральщиками остаются непонятными. Советская минная война и действия подводных лодок тоже не оправдали опасений немцев.

Благодаря своей отваге и неприхотливости русским удалось передислоцировать остатки своего флота в конце 1941 г. в Ленинград (хотя это было весьма относительное спасение) и, т. к. немецкая армия не смогла взять Ленинград, у них сохранились корабли. И здесь также ход войны на суше оставил свой отпечаток на морских операциях.

Действия в 1942–1944 гг

После того как Финский залив покрылся твердой коркой льда, открылись новые оперативные возможности для обеих сторон. У русских, правда, не было необходимых воинских частей для того, чтобы повторить столь успешно проведенные на льду во время прошлой зимней кампании атаки финнов. Оборона Ленинграда требовала использования всех средств, включая экипажи кораблей, даже незаменимые специалисты с подводных лодок были отправлены в окопы. Гитлер предложил между тем захватить острова, находящиеся в Финском заливе, и 6 февраля 1942 г. группа армий «Север» получила указание от главного командования сухопутных войск в феврале или марте занять острова Сескар, Пенисари, Лавенсари и Тютерс. Финны, в свою очередь, хотели захватить остров Гогланд. Немецкий военно-морской флот обещал впоследствии удержать эти острова своими силами.

Командование группы армий «Север» полагало, однако, что снабжение островов могло осуществляться лишь воздушным путем и из-за напряженного положения на сухопутных фронтах отговаривало главное командование проводить эту операцию. Вместо этого было предложено очистить ораниенбаумский «котел». Тем не менее главное командование сухопутной армии 8 марта приказало подготовить наступление, предполагая при этом использовать части 5-й горной дивизии. По весьма достоверным материалам, русские гарнизоны на различных островах состояли из 1–2 стрелковых батальонов, имевших немного артиллерии и зенитных орудий. Наступление, намеченное на 17 марта, должно было осуществиться с помощью одного усиленного батальона на Сескар и двух усиленных батальонов на Лавенсари. Базируясь на этих островах, в дальнейшем следовало захватить Пенисари, Исо и Тютерс. В действительности же обещанные части прибыли с опозданием, и их начиная с 24 марта 18-я армия использовала для того, чтобы исправить положение в районе Погостья. Группа армий «Север» не пострадала от этого, да и Гитлер считал эти операции не особенно срочными, так как Геринг обещал ему, что авиация помешает советскому флоту выйти в море. Флот был, как и раньше, заинтересован в захвате островов и выделил для этой операции морской артиллерийский дивизион в 700 человек. Так как немецкое командование вынуждено было использовать войсковые части в другом районе и вследствие этого должно было отказаться от захвата островов, финны решили сами провести эту операцию. Они только просили, чтобы их поддерживала немецкая авиация, которая после преодоления различных трудностей в небольшом количестве была обещана финнам для захвата острова Лавенсари в день «Х», а также на следующий день.

В декабре 1941 г. советское командование вскоре после выполнения задачи на Ханко эвакуировало свои войска с Гогланда, после чего небольшой финский отряд занял этот остров. Но в начале января русские, имея численно превосходящие силы, разгромили финский гарнизон, и с тех пор на Гогланде постоянно находились русские войска. Небольшой скалистый остров Сомерс был 31 декабря 1941 г. занят финским патрулем в составе 26 человек, которым удалось отбить атаку советского дозора, состоявшего из 9 человек, но им пришлось уйти оттуда после вторичного захвата русскими Гогланда.

После того как выяснилось, что русские еще не заняли Сомерс, финны послали туда 22-ю роту охраны побережья в составе 149 человек с двумя 75-мм орудиями, которые без боя захватили остров. 1 апреля 1942 г. им удалось захватить советский патруль из 11 человек.

Так как лед уже начал таять, нужно было поторапливаться с нападением на Гогланд, для чего в ночь с 26 на 27 марта группа «Р» с третьим пехотным батальоном под руководством штаба 18-й дивизии на лыжах вышли из Котки и направились к острову, находящемуся на расстоянии 40 км. За ними следовали сани, запряженные лошадьми, грузовики и легкая зенитная артиллерия. Русские заметили приближающуюся колонну и попросили прислать им поддержку из Кронштадта. Направлением главного удара финны выбрали западный берег острова и 27 марта в 03.30 напали на него. Снежная буря помогла финнам, и приблизительно 600 находившихся там русских в ожесточенных боях были медленно оттеснены к северной и южной оконечностям острова.

После обеда буран прекратился, и в действие вступила советская авиация. Финны потеряли часть личного состава в результате бомбардировок, однако финскими истребителями и огнем зенитных орудий было сбито 27 русских самолетов[107]. Финны также потеряли несколько самолетов. Вечером 28 марта последние русские капитулировали на южной оконечности Гогланда, а небольшому числу оставшихся при этом в живых удалось добраться на Большой Тютерс[108]. 30 марта финны отправили на Большой Тютерс, где находилось около 100 русских, разведывательный отряд. Позднее была отправлена в наступление финская рота, которая окружила русских, занимавшихся постройкой укреплений в районе маяка. Русские также пытались подтянуть подкрепления на остров, однако прибывшую слабую колонну удалось 1 апреля рассеять. 2 апреля еще одна финская рота с минометами и зенитной артиллерией была переправлена на остров. В то же самое время со стороны Асери к Большому Тютерсу приблизился немецкий батальон в составе двух рот, имевших на вооружении 88-мм зенитную батарею, и отряд эстонцев. Эти части прибыли 3 апреля около полудня и 4 апреля уничтожили 60 русских, попавших в окружение в районе маяка. На острове находилось приблизительно 150 финнов и около 1350 немцев.

Наконец началась контратака советских войск. 5 апреля было замечено 2000 человек, шедших по льду, и финская авиация вместе с немецкой атаковала 3 лагеря. Несмотря на это, 7 апреля 6 русских батальонов, пользуясь туманной погодой, пошли в наступление. Но их атака была отбита. 4 батальона повторили атаку 8 апреля, при этом русским удалось в некоторых местах вклиниться в немецко-финские позиции, однако они были отброшены, потеряв при этом около 500 человек убитыми. Союзники потеряли примерно 20 человек. Русские наконец прекратили операцию, начатую слишком поздно, и отошли[109]. 9 апреля основные силы немецких частей отошли на континент, который они достигли с большим трудом из-за наступления оттепели. Уже 10 апреля на лед невозможно было ступить. Налеты русской авиации с 13 по 15 апреля не нанесли никакого ущерба, и 14 апреля немецкий военно-морской флот занял остров, на котором, помимо береговой артиллерии, строительных рот и радиоизмерительной аппаратуры, разместился отряд финских связистов.

Небольшой остров Малый Тютерс, расположенный по соседству, был занят 24 мая, противника там не оказалось. И напротив, финны отказались захватить остров Нерва, который до 1944 г. никому не принадлежал. Лавенсари, Пенисари и Сескар продолжали прочно находиться в руках русских.

Благодаря действиям финнов исходное положение по отношению к русским для командования военно-морскими силами значительно улучшилось. С другой стороны, советские войска укрепились, конечно, на тех островах, обладание которыми обеспечивало им минимальную возможность свободы передвижения. Возможно, что им не удалось бы удержать Лавенсари, Пенисари и Сескар, если бы немцы своевременно атаковали их численно превосходящими силами. Немцы прозевали здесь возможность почти полностью окружить в этом районе советский флот. Части 5-й и 7-й горных дивизий бессмысленно использовались где-то в другом месте.

Геринг наконец захотел выполнить свое обещание и приказал 1-му воздушному флоту уничтожить находившиеся в Ленинграде военные корабли еще до того, как лед вскроется. Командование воздушного флота отговаривало его от этой операции, так как все силы нужно было сосредоточить в других местах, но все же 4 апреля операцию пришлось провести, и она не принесла больших успехов (во время немецкой воздушной атаки 4 апреля действовали 132 бомбардировщика и 59 истребителей, было сделано по одному попаданию в «Октябрьскую революцию», «Киров» и «Максим Горький». Более слабый налет был предпринят 24 апреля, попадания — в «Октябрьскую революцию» и «Максим Горький». — Прим. авт.). Повторного проведения удалось избежать благодаря вмешательству Гитлера 12 апреля[110].

Для того чтобы удовлетворить всем требованиям при создавшемся положении, всеми командующими были предприняты кое-какие организационные перестановки. Командующий финским военно-морским флотом взял на себя руководство операциями в Финском заливе, его штаб находился в Котке, а командующему «Морской обороной» были подчинены военно-морские силы в районе Аландских островов — Турку. Начиная с 6 мая финский флот подразделялся на группу «Вяйнямейнен», соединение легких сил, отряд подводных лодок и отряд тральщиков. На основании плохих результатов использования русских подводных лодок в предыдущем году немцы очень низко расценивали их возможности в 1942 г. Однако переговоры между немецкими и финскими инстанциями, имевшие место 12 марта 1942 г., обозначили некоторое расхождение мнений по этому вопросу. Немцы полагали, что им удастся заблокировать Финский залив с помощью мин и охотников за подводными лодками, а финны считали эти меры недостаточными и стремились уговорить немцев поставить там сетевое заграждение. Но в 1942 г. ни в Финляндии, ни в Германии не имелось подходящих для этого сетей.

В соответствии с запланированными минными операциями и противолодочной обороной командование военно-морского флота начиная с 25 апреля 1942 г. передислоцировало в Финский залив следующие соединения: 1-ю флотилию моторных тральщиков, 18, 31-ю и 34-ю флотилии тральщиков, 12-ю флотилию охотников за подводными лодками, 3-ю флотилию сторожевых кораблей, 27-ю десантную флотилию, 2 плавучие базы тральных баркасов с 32 моторными лодками, 1 прорыватель минных заграждений и 2 минных заградителя — «Кайзер» и «Роланд», большое число вспомогательных судов и флотилию для охраны побережья «Остланд», а затем на короткий срок также 17-ю флотилию тральщиков.

В течение зимы 1941/42 года действовал штаб связи ВМС «Финляндия» под командованием немецкого морского атташе в Хельсинки контр-адмирала фон Бонина. Весной командир тральщиков «Восток» капитан 1 ранга Бемер взял на себя командование морскими боевыми силами. Из-за суровой зимы таяние льдов несколько задержалось, и первые минные заграждения можно было поставить лишь 9 и 1О мая кораблями, базировавшимися на Хельсинки и Таллин. Таким образом, весной и летом были поставлены и усилены следующие заграждения (см. карту):

«Насхорн 1–5» немецкими минными заградителями между Порккала-Удд и островом Найсаар двумя рядами, позднее прибавлено еще 9 частей, всего 1915 мин.

«Зееигель 1–8», поставлены немецкими минными заградителями, тральщиками и быстроходными десантными баржами из Котки и Усть-Нарвы. За период с 21 до 25 мая было поставлено 2522 мины, затем было добавлено 41 заграждение, и всего стало 5779 мин, 1450 минных защитников и 200 подрывных шашек. Заграждения были поставлены юго-восточнее Гогланда, расстояние между минами равнялось 22–44 метрам, ширина минного поля — 6 морских миль.

«Рукаярви А-С», было поставлено финнами с 15 по 30 июня северо-восточнее Гогланда — в нем было 559 мин, затем добавлено 18 заграждений с 1326 минами и 221 минными защитниками.

«Онтаярвин I–II» — поставлено финнами для защиты Сомерса, в заграждение входило 100 мин, поставленных 29 июля и 26 августа, а также «Норппа», поставленное 4 августа западнее Сомерса.

«Зеехунд I–IV» — северо-восточнее заграждений «Зееигель» было поставлено 4, 23 и 24 августа немецкими и финскими кораблями.

«Лакс 1–8» на фарватере восточнее шхер Аспе.

«Визепакка» поставлено финнами осенью против подводных лодок в Аландском море — 167 мин.

Всего в 1942 г. в Финском заливе немцы поставили 12 873 мины в оборонительных заграждениях.

Немецкие военно-морские силы взяли на себя задачу охранять заграждение южнее Гогланда и между Порккала и островом Найсаар. Финны патрулировали севернее Гогланда, группа «Вяйнямейнен» — западнее маяка Рускери, соединение легких сил — восточнее его. За пределами Порккала находилась станция подслушивания, и 6-я финская авиационная эскадрилья вела наблюдение над всем Финским заливом.

Немецкие и финские охотники за подводными лодками занимали позиции западнее минных заграждений.

В соответствующих квадратах 1-я флотилия моторных тральщиков до 7 июня провела траление. Финские катерные тральщики проверили фарватеры в шхерах от Аландских островов до Койвисто.

Когда к середине мая Финский залив полностью очистился ото льда, заграждения и корабли союзников были готовы к тому, чтобы атаковать советские подводные лодки с подготовленных позиций.

Советский флот еще не оправился от тяжелых потерь 1941 г. К концу 1941 г. годны для использования были 3–4 эскадренных миноносца, 6 эскортных кораблей, 43 торпедных катера и приблизительно 210 небольших боевых кораблей, тральщиков и вспомогательных судов.

19 марта воздушной разведкой в районе Ленинграда и Кронштадта было обнаружено 48 подводных лодок и 1 мая 1942 г. всего, видимо, имелось у русских 57 подводных лодок, из которых для выполнения операций можно было рассчитывать только на 33. С середины мая в морском районе между Кронштадтом и Лавенсари были замечены приблизительно 25 подводных лодок, совершавших небольшие испытательные выходы. Лодки для защиты от антенных мин имели деревянные бортики, и к выступающим частям были прикреплены кринолины для того, чтобы отводить тросы якорных мин. В конце мая и в начале июня первые подводные лодки были под охраной сторожевых катеров отправлены на Лавенсари, где они получили последние указания. Минные заграждения должны были формироваться либо близко к берегу, либо у самого дна, в особенно глубоких местах. В Балтийском море им разрешалось вести неограниченную подводную войну, вступая в бой со всеми встречающимися кораблями противника, однако шведские корабли, находившиеся в территориальных водах, не должны были подвергаться нападениям. На финские корабли разрешалось нападать, даже если они находились в трехмильной полосе шведских территориальных вод.

Советское военно-морское командование в 1942 г. основную ставку делало на ведение подводной войны. Русские надеялись таким образом вызвать потери немецких морских транспортов, отправлявшихся в Балтийское море и в Финляндию, чтобы значительно ослабить сухопутные силы немцев, сосредоточенные вокруг Ленинграда. Как только стали заметны первые признаки наступательных действий советских субмарин, немецкие охотники за подводными лодками заняли свои позиции. По два охотника патрулировали южнее Гогланда и южнее банки Вигрунд, а на пути «Оранж», расположенном в заграждении «Насхорн», патрулировали еще 4 охотника за подводными лодками. К последним в начале июня прибавилось еще 8 охотников. Русские все чаще использовали авиацию против немецких моторных тральщиков и охотников за подводными лодками, чтобы тем самым облегчить своим подводным лодкам проводить намеченные прорывы. И, хотя лишь летом имело место одно успешное потопление, эти атаки каждый раз наносили значительные потери в людской силе и большой ущерб, так что 2 июня пришлось передислоцировать 1-ю флотилию моторных тральщиков из Нарвского залива в финские шхеры.

В связи с первыми попытками прорыва подводных лодок иногда имели место столкновения между кораблями союзников и легкими советскими военно-морскими силами. В ночь с 12 на 13 июня минные заградители «Руотсинсалми» и «Риилахти», канонерские лодки «Хямеенмаа» и «Уусимаа» и 3 финских сторожевых катера в районе Гогланда наткнулись на советские сторожевые катера, которые после непродолжительного боя повернули обратно[111].

В ночь на 14 июня финские торпедные катера, сторожевые катера и немецкие моторные тральщики в Кронштадтском заливе наткнулись на советские корабли и потопили 1 сторожевой корабль[112].

Одновременно немецкие охотники за подводными лодками севернее Гогланда втянули в бой 8 советских дозорных кораблей. Бой окончился безрезультатно для обеих сторон[113]. И наконец, 16 июня советские торпедные катера напали на канонерскую лодку «Хямеенмаа» между Гогландом и банкой Луппи, они нанесли ущерб, но потеряли при этом 1 торпедный катер[114].

Первое нападение на советскую подводную лодку имело место 28 мая в десяти морских милях западнее заграждения «Зееигель» — при этом финский самолет сбросил на погружающуюся подводную лодку глубинные бомбы и повредил ее[115]. Другая подводная лодка 10 июня получила повреждения после того, как была обстреляна береговой артиллерией во время выхода в Морской канал между Ленинградом и Кронштадтом[116].

В ночь на 13 июня первые советские подводные лодки прорвали заграждения «Зееигель», в течение дня пролежали на дне, на следующую ночь всплыли, чтобы зарядить батареи и вслед за этим прорвали заграждения «Насхорн». Попытка задержать прорвавшиеся подводные лодки на пути «Оранж» с помощью 8 охотников за подводными лодками и 7 люгеров флотилии береговой обороны не увенчалась успехом. Из 7 или 8 подводных лодок, которые между 13 и 16 июня сделали попытку прорваться, 3 прошли в Балтийское море. Одна или две подводные лодки подорвались на минах, остальные, получив повреждения, вернулись в Кронштадт[117].

Одна из прорвавшихся лодок — возможно, «Лембит» — в последующие несколько дней поставила мины в районе Таллина, из которых 2 были найдены и вытралены[118]. Вторая подводная лодка (возможно, «Щ-320») оперировала в районе шведского побережья и потопила 3 парохода[119]. Немцы отправили туда 7 кораблей 3-й флотилии сторожевиков и 18-й флотилии тральщиков, однако пятидневная охота за подводными лодками не принесла никаких результатов. Третья подводная лодка («Щ-304») в западной части Финского залива попыталась атаковать различные военные корабли («Кайзер», плавбазу тральщиков «MRS 12» и т. д.). Так как подводная лодка каждый раз выпускала торпеду, высовываясь рубкой из воды, то корабли были своевременно предупреждены и могли избежать попаданий. Появление этих трех лодок было достаточным, чтобы заставить союзников принять меры для защиты судоходства. Немецкие торговые суда получили указание идти только в шведских прибрежных водах или, в крайнем случае, проходить в районе Моонзундских островов.

Финны взяли на себя эскортирование кораблей в Ботническом заливе между Финляндией и Швецией.

Тем временем к прорыву подготовилась 2-я группа советских подводных лодок. В ночь на 23 июня русские катерные тральщики вклинились в заграждение «Зееигель», а в то же самое время торпедные катера атаковали охотники за подводными лодками в районе Гогланда. Еще три подводные лодки прорвались в Балтийское море, но стало известно, что две из них были потоплены немецкими и финскими летчиками[120]. «Щ-303» сменила «Щ-304» в западной части Финского залива, однако, должна была раньше намеченного срока вернуться в Кронштадт, так как восточнее Уте села на мель, получила вмятину в носовой части и повредила находящийся там торпедный аппарат. «Щ-317» и «Щ-406» подошли к шведскому берегу, где они, видимо, потопили еще 4 судна. В начале июля из Кронштадта вышла третья группа, состоявшая из трех подводных лодок, из которых одна была потоплена, другая повреждена, а «С-7» удалось прорваться. Она действовала в районе шведского и латвийского побережья и потопила три парохода, повредила четвертый и напала на три других, правда, безрезультатно. 12 августа лодка легла на обратный курс и без всяких инцидентов вернулась обратно в Кронштадт, где ее командиру было присвоено звание Героя Советского Союза[121]. Хотя немецкое командование усилило конвоирование в Балтийском море, советские подводные лодки почти без всяких помех могли проводить операции, так как у немцев в распоряжении находилось приблизительно только 23 бывших рыболовецких парохода. К тому же русские пока нападали на суда, шедшие в одиночку, и поэтому имели большие шансы на успех.

Между тем усиление минных заграждений «Зееигель» успешно продолжалось, благодаря чему расстояние между минами в ширину и вверх составляло лишь 25 метров. Заграждения «Рукаярви» тоже были закончены, и 1-я флотилия моторных тральщиков и финские дозорные катера ставили заграждение «Сауна» на советских путях между Шепелевским маяком и Сескаром. Севернее и южнее Гогланда стояли по 2 тральщика, и район охоты за подводными лодками был расширен до острова Рускери. Шведский военно-морской флот провел энергичные мероприятия, чтобы изгнать советские подводные лодки из своих территориальных вод.

Дорога вдоль побережья от Мемеля до Ирбенского пролива находилась под охраной бывших рыболовецких катеров немецкой 31-й флотилии тральщиков. Правда, эти суда, на вооружении которых находилось одно 20-мм орудие и три глубинные бомбы, не представляли серьезной опасности для русских подводных лодок, имевших лучшее артиллерийское вооружение. Так же безуспешно действовали немецкие суда-ловушки № 47 и № 7.

В середине июля первые подводные лодки вернулись в Кронштадт, одна подводная лодка 20 июля в районе Уте первый раз напала на немецкий конвой и повредила один пароход[122]. Возможно, при этом в результате подрыва на мине одна подводная лодка была потоплена или повреждена.

После того как лодки первой волны вернулись в Кронштадт, действия подводных лодок стали менее интенсивными. 6 и 15 августа крупные соединения советских штурмовиков напали на немецкие тральщики и охотники за подводными лодками западнее заграждений «Зееигель». Одновременно катерные тральщики создали проход в заграждениях, по которому прошли «Щ-406» и «С-7». Во время преследования обнаруженной советской подводной лодки охотник за подводными лодками «Uj 1211» наскочил в районе между островами Большой и Малый Тютерс на русское минное заграждение и затонул.

В середине августа вышла 4-я волна советских подводных лодок. «Щ-320» удалось прорваться, «Щ-308» подорвалась на мине в районе Гогланда и затонула. «Щ-320» участвовала в операциях во время своего второго выхода в районе шведского побережья и потопила один пароход[123].

Трем подводным лодкам, действовавшим после нее, не повезло: «Щ-304» должна была прервать свой второй поход уже у Лавенсари из-за повреждений в машинном отделении, «М-97» подорвалась на мине в районе Гогланда, и «Щ-405» подорвалась на русской мине в районе Сомерса[124].

Во второй половине августа выходили другие подводные лодки. Во время связанных с их действиями нападений торпедных катеров на сторожевые катера был торпедирован и потоплен охотник за подводными лодками «Uj 1206» в районе банки Викла. «Ш-306» и «Ш-407» оперировали в Аландском море, а «С-9» — в Ботническом заливе. В Аландском море в это время проходили транспорты с войсками из Германии в Финляндию, поэтому туда были немедленно отправлены 3 тральщика из 1-й флотилии тральщиков для усиления охраны. 31 августа немецкому тральщику «М-37» в районе Симпнесклубб глубинной бомбой удалось уничтожить «Ш-306»[125]. «С-9» в сентябре потопила 3 парохода в Ботническом заливе. «Ш-407» вначале безуспешно атаковала конвой, но затем повредила немецкий транспорт, на котором находилось 992 человека, из них, правда, удалось спасти 986[126]. На обратном пути «Щ-407» получила повреждения, подорвавшись на мине в районе заграждения «Насхорн». Приблизительно 20 сентября лодка вторично подорвалась в районе Гогланда, из-за чего получила тяжелые повреждения в носовой части, но командиру удалось вернуться на базу[127]. Четвертая прорвавшаяся лодка также потопила в Ботническом заливе один пароход.

Тем временем немецкие соединения охотников за подводными лодками получили подкрепление. С запада и с юга от заграждений «Зееигель» теперь постоянно в течение дня находились разделенные на три группы 8 тральщиков и охотников за подводными лодками, чтобы иметь возможность лучше защищаться от налетов советской авиации; ночью они делились на четыре звена и усиливались одной тяжелой плавучей батареей, использовавшейся в качестве плавучего маяка. Западнее заграждений «Насхорн» стояли четыре охотника за подводными лодками, четыре малых торпедных катера и один финский минный заградитель. Финские дозорные катера патрулировали в районе заграждений «Рукаярви». В Балтийском море суда проходили с эскортом на следующих маршрутах: Таллин — Хельсинки, Симпнесклубб — Нюхамн, Турку — Нойфарвассер, Рига — Нойфарвассер и Моонзундские острова — Таллин.

В начале сентября плохая погода вынуждала к замедленному темпу проведения операций, но в середине месяца, как обычно, торпедные катера атаковали немецкие охотники за подводными лодками в районе банки Вигрунд, в то время как советские подводные лодки попытались прорваться севернее Гогланда. «Ш-310» в средней части Балтийского моря потопила один пароход, «Щ-406» в Аландском море потопила одно моторное каботажное судно и повредила одно грузовое[128].

Немецкие и финские летчики сообщали о том, что ими за летние месяцы потоплено много подводных лодок, но в большинстве случаев речь шла о повреждениях. Несколько успешнее действовали финские военно-морские силы. Сторожевые катера «VMV 1» и «VMV 2» напали ночью около 12 часов 2 сентября на всплывшую подводную лодку южнее Тиискери, и им удалось потопить ее с помощью глубинных бомб и артиллерийского огня[129].

Сторожевой катер «VMV 13» 6 сентября в 22 часа сообщил о том, что им потоплена еще одна подводная лодка юго-западнее Хельсинки.

19 сентября, 12 и 15 октября финские дозорные катера наткнулись на всплывшие подводные лодки, которым, однако, своевременно удалось скрыться[130].

В сентябре на Балтийском море возникли затруднения в связи с тем, что для эскортирования не хватало кораблей. Различные порты были переполнены пароходами, и условия улучшились лишь в начале октября после отправки личного состава отрядов «Эрна» и «Ирун».

Ввиду отсутствия кораблей для эскортирования, чтобы устранить возрастающее давление со стороны советских кораблей, мешавших судоходству в Аландском и Балтийском морях, финны передислоцировали свои подводные лодки в Мариенхамн и начиная с 9 августа занимались охотой за подводными лодками. Финские лодки должны были с помощью своих гидрофонов выслеживать советские субмарины и, когда они всплывут, внезапно их торпедировать. Помимо этого они брали с собой глубинные бомбы, которые, однако, мешали финским подводным лодкам погружаться на большую глубину.

В середине октября несколько подводных лодок снова вернулось из Балтийского моря в Кронштадт, и по масляным пятнам над минными заграждениями союзники заключили, что имели место несколько потоплений или повреждений. В действительности, по крайней мере, «Щ-310» получила повреждения в районе заграждений «Рукаярви», подорвавшись там на мине, но, несмотря на то, что в ее корпус поступала вода, ей все же удалось вернуться на свою базу[131].

Одновременно несколько других подводных лодок отправилось в Балтийское море, при этом «Щ-302» подорвалась на мине в районе заграждений «Зееигель» и затонула, «Щ-311» была потоплена финскими кораблями, но двум или трем другим подводным лодкам, среди которых находилась также «С-7», все же удалось прорваться вторично[132]. «С-7» около 30 дней оперировала в морском районе между Уте и шведскими водами[133]. Подводная лодка покинула Кронштадт вечером 16 октября. 17 октября около 01.00 прибыла в Лавенсари и здесь, получив последние указания, легла на грунт, оставаясь в таком положении в течение дня. В 01.30 18-го она продолжила свой путь частично в погруженном, а иногда в полупогруженном состоянии, без инцидентов достигла выходов из Финского залива. 21 октября в 19 часов в 5 морских милях от пролива Седер она всплыла и, взяв курс на север, отправилась в Аландское море. «С-7» не знала, что финская подводная лодка «Весихииси» с помощью своих гидрофонов уже некоторое время ее преследует. В 19.42 финны выпустили по ней торпеду. «С-7» затонула в течение двух минут. Однако капитану 2 ранга Лисину и трем матросам, находившимся на мостике, удалось спастись. Остальные советские подводные лодки потопили в средней части Балтийского моря 4 парохода и повредили еще 2.

20 октября «Щ-304» и «Щ-320» были отправлены в Балтийское море, и, как обычно, прорыв поддерживали крупные соединения советской штурмовой авиации. «Щ-304», которой удалось прорваться, потопила финский пароход в Аландском море, но он успел сообщить о себе, после чего была выслана подводная лодка «Ику-Турсо». Обе подводные лодки встретились вечером, будучи в надводном положении. «Ику-Турсо» открыла огонь из 76-мм пушки и добилась попадания, после чего продолжала поиски и наконец с помощью гидроакустики вновь обнаружила противника. Она преследовала советскую подводную лодку до тех пор, пока та в полночь 27 октября не всплыла. «Ику-Турсо» выпустила по ней торпеду, а также открыла артиллерийский огонь и потопила ее[134]. «Щ-320» провела неудачное нападение на конвой в районе Уте 25 октября. Тральщики 1-й флотилии заставили ее повернуть обратно. Наконец 5 ноября она была обнаружена в районе Уиско и противолодочным силам было сообщено о ее местонахождении. Немедленно была выслана финская подводная лодка, на этот раз — «Ветехинен», которой после длительного преследования в ближнем бою, используя орудия и пулеметы, удалось протаранить и потопить советскую подводную лодку[135].

Из-за плохой погоды осенью 1942 г. погибли два немецких охотника за подводными лодками, и усиление минных заграждений не могло проводиться планомерно. Советские подводные лодки использовали это время для того, чтобы проходить заграждения в обоих направлениях. Все же число операций, в которых участвовали подводные лодки, а также число потоплений значительно снизились. 17 ноября подводная лодка атаковала немецкий конвой, и ей удалось потопить один пароход. Менее удались операции против финских минных заградителей «Лоухи» 25 августа и «Руотсинсалми» 12 ноября. Этот корабль увидел следы торпед в 17.45, в 19.50 и 02.27, и ему удалось избежать попаданий. Четвертая, слишком поздно обнаруженная торпеда в 04.45 прошла под кораблем почти под самым мостиком[136].

Русские подводные лодки из-за начинающегося замерзания моря вернулись обратно, однако последняя подводная лодка, проводившая операции в начале декабря в Балтийском море, успела потопить еще 4 небольших парохода. В середине декабря подводная война была закончена[137].

В течение 6 месяцев советские подводные лодки потопили 23 немецких, финских и нейтральных торговых судна общим тоннажем около 52 000 брт.

Еще 4 небольших судна, в конце 1942 г. пропавшие без вести, видимо, также стали жертвами советских подводных лодок (862 брт). Кроме того, было повреждено около 16 торговых судов. Но эти цифры следует рассматривать в связи с общим объемом морского судоходства в Балтийском море. Финские внешние перевозки в Аландском море и в Ботническом заливе только за период с 18 июня по 31 декабря 1942 г. составили 3985 рейсов. Финны с 19 июня 1942 г. до 8 февраля 1943 г. отэскортировали всего 2129 судов, из которых во время 7 атак 2 парохода были потоплены. На отдельные немецкие суда было совершено по меньшей мере 7 атак. Другие успехи были достигнуты во время атак нейтральных судов. Торпедами было наверняка потоплено 20 судов, огнем артиллерии — 3. Мины, поставленные подводными лодками, практически не вызвали больших потерь, возможно, что 4 пропавших без вести небольших судна подорвались на минах[138].

Из прорвавшихся подводных лодок 5 торпедировали каждая по 4 корабля, 4 — по 2 корабля и остальные — по 1 торговому судну.

Немецкий грузооборот в месяц в среднем составлял 720 000 брт, в августе, однако, возрос до 1 500 000 брт и в январе 1943 г. упал до 300 000 брт.

В немецких конвоях в Балтийском море в 1942 г. прошло 203 боевых корабля, 75 госпитальных судов и 1868 торговых судов общим тоннажем 5 592 189 брт, на которых было перевезено 405 459 солдат, 15 454 лошадей, 12 866 транспортных средств и 377 856 т военного имущества. Потери поэтому составили меньше чем 1 %, и их почти не стоило принимать во внимание.

Напротив, советские потери были весьма значительны. Правда, они не достигали сообщенных в то время цифр 32, 37 и 39 подводных лодок (только один финский летчик сообщил о 8 потопленных), но все же было потоплено по меньшей мере 10 подводных лодок[139]. Из около 25 подводных лодок, участвовавших в операциях, 2 или 3 выполнили по 3 похода, и ни одной из них не удалось вернуться обратно без повреждений. Среди подводных лодок, которые совершили по 2 похода, только 2 или 3 снова вернулись в Кронштадт. Некоторые подводные лодки были потоплены уже в первом походе.

В лучшем случае, подводным лодкам, прорвавшимся в Балтийском море, удалось выполнить около 25 походов. Следовательно, на каждый поход противника приходилось по одному потопленному кораблю, или около четырех кораблей за месяц, в течение которого проводились операции. Число подводных лодок, которые в это время оперировали в Балтийском море, составляло летом максимально 9, в начале сентября снизилось до двух, до конца октября еще раз повысилось до 4–5 и затем постоянно снижалось, пока к концу декабря не осталась лишь одна подводная лодка.

По советским данным, в Балтийском море 70 % всех нападений совершалось на конвои противника и 30 % — на отдельные суда. Советские подводные лодки смело и энергично с упрямым бесстрашием предпринимали попытки прорваться в Балтийское море, и их не отпугивали большие потери (около 40 % использовавшихся в операциях подводных лодок за 6 месяцев). Те подводные лодки, которым удавалось прорваться в Балтийское море, действовали там, имея незначительные успехи, так как тактика проведения атак и техника их проведения у советских командиров была весьма слабой. Такими же неудачными были, правда, результаты охоты за подводными лодками. Если на минных заграждениях и в результате налетов авиации в Финском заливе были достигнуты основные успехи в потоплении лодок противника, то немецкие охотники за подводными лодками смогли сообщить лишь то, что ими потоплена всего 1 подводная лодка. И напротив, следует отметить, что 3 советские подводные лодки были потоплены финскими подводными лодками в течение двух недель[140]. Русские по сравнению с 1941 годом стали значительно энергичнее проводить атаки и не старались больше избегать встреч с конвоями и военными кораблями. Правда, советские сообщения о числе совершенных потоплений (свыше 100 потопленных судов общим тоннажем около 950 000 брт) были значительно преувеличены.

Чтобы по возможности своевременно топить советские подводные лодки, финские и немецкие небольшие суда в различных местах на маршрутах движения, используемых русскими, ставили мины. Начиная с 1 июня две быстроходных десантных баржи, эскортируемые финскими торпедными катерами и сторожевыми катерами, в районе Койвисто поставили заграждение «Тигер I» и «II» и вслед за тем 6 июня — «Брумбер». При этом им пришлось столкнуться и вступить в непродолжительный бой с советскими сторожевыми кораблями, из которых один наскочил на мину и затонул[141]. В июле финны поставили заграждение «Сауна». По немецким данным, на этих заграждениях подорвались и затонули 4 дозорных катера или каких-то других небольших корабля.

В Ленинградском Морском канале немецкие штурмботы в течение 5 выходов поставили 60 донных мин. В ночь с 28 на 29 сентября немцы под охраной финских торпедных и сторожевых катеров попытались уничтожить Шепелевский маяк с помощью русских перебежчиков. Но эта вылазка под условным наименованием «Реуматизмус» не удалась, т. к. часть нагруженных штурмботов опрокинулась, еще не доходя до берега, после чего русские открыли огонь и заставили остальных вернуться назад[142].

Малый минный заградитель «KM 27» в ночь с 21 на 22 октября в районе Лавенсари поставил 4 мины, но при этом приблизился к стоящему на якоре советскому дозорному катеру, сел на мель и, несмотря на все усилия, не смог сняться с нее. Наконец на надувной лодке к мирно стоявшему дозорному катеру был протянут трос и закреплен на нем.

Затем, выбрав трос при помощи лебедки, удалось сняться с мели. Во время ухода под носовую часть русским была подложена бомба-сюрприз, и, несмотря на то, что немецкий корабль имел тяжелые повреждения винтов, ему все же удалось дойти до Котки[143]. Эта операция была повторена в ночь с 18 на 19 ноября, причем советские сторожевые катера и сигнальные станции обнаружили корабль и потребовали дать опознавательные сигналы. После короткого боя со сторожевыми кораблями «КМ 27» повернул обратно. Он смог еще проследить за торпедной атакой трех финских торпедных катеров[144].

Финны в действительности решили вести наступательные операции против русских. Имеющиеся в их распоряжении торпедные катера и один русский трофейный уже устарели, да и в минных операциях их сильно потрепали. Однако после того, как воздушная разведка сообщила 17 ноября о том, что советская канонерская лодка «Красное Знамя» находится в Лавенсари, был отдан приказ атаковать ее. Финские торпедные катера в 21.35 ринулись в плохо защищенный порт, но вынуждены были констатировать отсутствие в нем канонерской лодки и незаметно ушли обратно.

На следующий день летчики снова сообщили, что «Красное Знамя» и 5 тральщиков снова находятся в порту, после чего 3 готовых к походу торпедных катера в 16.30 вышли из Кламилы, встретились у Сомерса с «KM 27» и в 19.30 отправились дальше в Лавенсари. На небольшой скорости финские торпедные катера приблизились к острову и смогли увидеть, как внимание русских привлек «KM 27». Три торпедных катера вошли в порт, но не заметили там канонерской лодки, поэтому финны отправились дальше со скоростью четырех узлов. В 21.13 стоявшая у берега «Красное Знамя» была замечена, торпедные катера увеличили скорость и выпустили 4 торпеды. Русские немедленно открыли беспорядочный заградительный огонь (однако снаряды ложились слишком далеко), который прекратился только после того, как в канонерскую лодку попало по меньшей мере 2 торпеды. Финские торпедные катера на большой скорости стали удаляться.

При этом «Вихури» ставил дымовые завесы и мешал таким образом вести огонь советским дозорным катерам. Когда финские корабли были уже на значительном удалении, советские береговые батареи при поддержке прожекторов открыли огонь, который был малоэффективен. В старую канонерскую лодку «Красное Знамя» попало, кажется, 4 торпеды, и она затонула, но, по некоторым сообщениям, русские ее подняли, отбуксировали и отремонтировали[145].

Немецкая авиация могла лишь частично компенсировать слабость немецко-финских наступательных операций на море. Правда, немецкие летчики сообщили, что ими в 1942 г. было потоплено по меньшей мере 12 торпедных катеров, катерных тральщиков и дозорных катеров, но эти потери, конечно, не могли оказать влияния на создавшееся положение в целом.

Советская авиация действовала интенсивно и отвлекала немецкие соединения прежде всего в то время, когда подводные лодки предпринимали очередную попытку прорыва. При этом имели место потери в людях, тем не менее немцы очень низко расценивали уровень подготовки и выучку русских летчиков. В отдельных случаях в операциях участвовали также первые самолеты-торпедоносцы. Помимо небольшого числа мин, поставленных советскими подводными лодками в районе Таллина, русские торпедные катера ставили мины на путях подвоза снабжения Котка — Гогланд и у входа в Койвисто. Другие места, где русские ставили мины, не были известны союзникам. В 1942 г. на русских минах, поставленных с подводных лодок и самолетов, а также на старых минных заграждениях подорвалось и затонуло 14 торговых судов общим тоннажем в 14 190 брт, 3 немецких охотника за подводными лодками и 1 моторный тральщик.

И хотя 20 сентября финские военно-морские силы получили странный приказ всеми силами помешать советскому Балтийскому флоту совершить прорыв, русские, если не считать передвижения подводных лодок и связанных с ними атак торпедных катеров, держали себя очень пассивно. Единственная попытка провести наступательную операцию — захватить остров Сомерс — может быть связана с операциями подводных лодок, так как остров представлял собой удобно расположенный финский наблюдательный пункт.

Начиная с мая Сомерс обстреливался советской береговой артиллерией, находившейся на Лавенсари. Финский гарнизон состоял из 92 военнослужащих, 1 лотты (женщины из вспомогательной службы) и 1 лошади в 4 опорных пунктах. На вооружении имелось всего два 75-мм, три 45-мм и семь 20-мм противотанковых пушек и зенитных орудий, два 81-мм миномета, 7 тяжелых и 5 легких пулеметов. Длина Сомерса — около 950 метров и ширина — 450, он очень скалистый, и наибольшая возвышенность его достигает 15 метров над уровнем моря.

Незадолго до полуночи 7 июля советская авиация внезапно 5 волнами совершила налет и сбросила около 100 бомб. Одновременно со стороны Лавенсари приблизились 7 торпедных катеров и обстреляли опорный пункт Итепее. Другие советские сторожевые катера обстреляли остров с большого расстояния. Вначале русским удалось с двух торпедных катеров высадить около 20 человек под прикрытием прибрежных скал. На третьем торпедном катере после обстрела финнами возник пожар, и он взорвался, однако русским удалось на четырех других катерах высадить подкрепления и пополнить его состав, кроме того, была совершена высадка с двух катеров на северном побережье. Приблизительно 80 русских атаковали в темноте опорный пункт Итепее, который был эвакуирован после трехчасового боя и потери всех орудий. Только троим из находившихся там 26 человек удалось пробиться[146].

Между тем финское военно-морское командование в 01.40 8 июля получило сообщение относительно высадки русских и немедленно выслало к Сомерсу легкий отряд, состоявший из 2 канонерских лодок и 5 сторожевых катеров. Первой вышла канонерская лодка «Уусимаа», которая по пути в течение целого часа отражала атаки торпедных катеров, и при этом ей удалось потопить один из них[147]. После присоединения «VMV 10» были отбиты следующие три торпедных катера. Начиная с 03.10 в бою участвовали «Хямеенмаа» и сторожевой катер «VMV 17». Они сорвали атаку двух других советских торпедных катеров. Едва успев объединиться, 4 финских корабля между 03.20 и 03.50 снова должны были маневрировать во время яростных атак советских торпедных катеров. При этом «Хямеенмаа» обстреляла 2 катера, и они загорелись. Тем временем русские предприняли ряд мер по захвату Сомерса. Около 03.30 был совершен налет истребительной авиации самолетами типа «И-153». Вслед за этим 2 торпедных катера попытались высадить ударные подразделения в районе опорного пункта Маякка для того, чтобы уничтожить два 75-мм орудия. На расстоянии 50 м от берега войска, находившиеся на их борту, были сметены в море пулеметным огнем. До 03.50 75-мм орудия потопили 2 торпедных катера и 3 другим нанесли повреждения. Атака двух других была отбита орудийным огнем опорного пункта Ленсийиркка, а 20-мм орудия опорного пункта Похьяиспее 4 раза отбили атаки 2 сторожевых катеров, которые пытались добраться до плацдарма в районе северной якорной стоянки острова. Советская канонерская лодка класса «Москва» безуспешно пыталась заставить замолчать 75-мм орудия.

Когда сторожевой катер «VMV 8» в 03.15 первым появился в районе Сомерса, он обнаружил вокруг острова всего 27 советских кораблей. Под давлением многочисленных русских кораблей ему пришлось отойти вместе с прибывшим к тому времени сторожевым катером «VMV 9» и присоединиться к приближавшимся финским канонерским лодкам. После того как прибыла канонерская лодка «Турунмаа», было приказано отправиться в Улко-Таммио для того, чтобы охранять прибывающие воинские части. Остальные корабли за время с 05.10 и до 05.19 отогнали в общей сложности 14 советских кораблей от восточного берега острова и вслед за этим обстреливали с 05.27 минут до 05.41 высадившиеся русские части. После того как прибыл торпедный катер «Васама» и сторожевой катер «VMV 12», финские корабли в 05.48 отбили еще одну торпедную атаку 4 советских катеров, однако канонерские лодки израсходовали свой боезапас. «VMV 10» был отправлен обратно, так как обнаружились повреждения в моторе, а торпедный катер «Васама» занимался перевозкой раненых на континент.

В 04.15 русским еще раз удалось с двух кораблей высадить подкрепление в районе Итепее. Еще одна попытка часом позднее повторить эту операцию не увенчалась успехом, а в 09.00 два других корабля были уничтожены в результате прямых попаданий из 75-мм орудия. Около полудня в действие вступили финские летчики и сбили два советских самолета. Тем временем в 06.30 прибыл первый немецкий корабль-тральщик «М 18», который принял участие в уничтожении высадившихся русских частей.

Приблизительно в 10.50 на канонерской лодке «Турунмаа» и на 8 катерах прибыла финская рота в составе 109 человек, имеющая на вооружении пулеметы, и в 11.30 выгрузка их в западной части острова была закончена. В ожидании дальнейших боев командование финских ВМС отправило минные заградители «Риилахти» и «Руотсинсалми» в Котку, а по отряду «Вяйнямейнен» была объявлена боевая тревога. Катерные тральщики «Карпи» и «Куха» между 11 и 12 часами подвезли боеприпасы для канонерских лодок, так что все три лодки вместе с тральщиком «М 18» и сторожевыми катерами с 13.00 до 13.10 могли снова обстреливать позиции русских. Благодаря этой огневой поддержке в 13.10 финским войскам удалось перейти в контратаку и медленно оттеснить советские подразделения. Когда русские заметили, что их десантные части попали в тяжелое положение, они снова между 13.50 и 14.50 тремя волнами пустили в ход торпедные катера против канонерских лодок, которые периодически появлялись с северной стороны острова. Финнам удалось избежать попадания торпед, а также потопить два торпедных катера. Около 15.00 финские части снова пришлось поддержать артиллерийским огнем. Тем временем подоспела советская канонерская лодка класса «Москва», два миноносца класса «Гроза» и несколько тральщиков типа «Фугас». Они с 14.50 до 16.30 с дистанции 13 000 м обстреляли финские корабли, у которых к тому времени уже не хватало боеприпасов[148].

Русские использовали ослабление финского огня с тем, чтобы около 16.40 предпринять еще одну попытку высадиться. Двум катерам удалось высадить войска в районе Итепее, в то время как два других катера получили повреждения от огня береговых орудий и вынуждены были повернуть обратно[149].

Тем временем под прикрытием дымовой завесы финские корабли отошли на северо-запад и встретились там в 17 часов с катерными тральщиками, нагруженными боеприпасами, благодаря чему четвертью часа позднее в сопровождении минных заградителей «Риилахти» и «Руотсинсалми» они вернулись на поле боя. С 18.05 до 18.24 канонерские лодки поочередно обстреливали русские позиции и корабли. Своим сосредоточенным огнем они отогнали советскую канонерскую лодку на расстояние 9300 м.

По требованию финнов прибыла немецкая тяжелая плавучая батарея «SAT 28» («Ост») и плавбаза моторных тральщиков «Неттельбек», а также тральщик «М 37», который около 18 часов сменил «М 18», поврежденный бомбами. Так как сопротивление русских на суше не ослабевало, финские части в 18.45 снова попросили поддержать их артиллерийским огнем, после чего в 19.15 вначале оба финских минных заградителя, а с 20.30 еще и тральщик «М 37» обстреляли Итепее. Немецкий тральщик, непрерывно стреляя, подошел к берегу на расстояние 500 метров, отправил на берег ударный отряд из 10 человек и выгрузил несколько ящиков с ручными гранатами для финнов. Вскоре после этого первые русские стали сдаваться в плен, и их взял на борт тральщик «М 37». Хотя несколько раз были обнаружены советские миноносцы и канонерские лодки, а также тральщики типа «Фугас», эти русские корабли недостаточно энергично действовали в последних боях. Только 130-мм батарея с Лавенсари продолжала обстреливать Сомерс. В 23.15 финны сообщили, что ситуация находится под их контролем. Советскому командованию, видимо, не была ясна общая картина боевых действий, так как в 03.45 еще раз была предпринята попытка с трех сторожевых катеров высадить воинские части. Оборонительным огнем финны потопили один сторожевой катер и повредили другой, после чего была окончательно сломлена попытка русских осуществить десантную операцию[150]. Тральщики типа «Фугас» ночью обстреляли остров, а утром в этих действиях участвовала также канонерская лодка класса «Москва». Тем временем последние 53 русских в 12.45 вынуждены были сдаться.

В течение всей ночи шли спорадические бои между финскими, немецкими и советскими кораблями. Сильный, довольно точно направленный огонь русских орудий заставил финские канонерские лодки после короткой перестрелки в 01.38 и в 02.50 поставить дымовую завесу и прекратить бой. В 03.44 финские корабли участвовали в отражении последней попытки русских еще раз произвести высадку. При этом они, видимо, потопили еще два сторожевых и один торпедный катер. Утром 9 июля финские катерные тральщики были вынуждены в третий раз заняться подвозом боеприпасов. В течение всего дня 9 июля финская авиация несколько раз атаковала советские корабли. Она потопила канонерскую лодку «Кама» и 2 сторожевых катера. Несмотря на это, русские до вечера 11 июля пытались установить связь со своими частями, находящимися на Сомерсе, так как они, видимо, все еще не знали, что оставшиеся в живых давно уже находились в плену. В большинстве случаев советские корабли вели огонь с больших дистанций, поэтому финны не могли открыть ответный огонь. Только тяжелая плавучая батарея «SAT 28» («Ост») была в состоянии вести ответный огонь, так как на ней имелась дальнобойная артиллерия.

В течение четырехдневных боев русские потеряли 128 человек убитыми на острове и приблизительно еще 200 человек, которые утонули вместе с погибшими кораблями. Финны и немцы захватили в плен 149 человек. Финской береговой артиллерией было уничтожено всего 8 советских кораблей. Финский флот сообщил, что им потоплено 7 советских кораблей, и еще 1 канонерская лодка и 2 катера были потоплены финской авиацией.

В результате 14 советских налетов получили повреждения тральщик «М 18», «Хямеенмаа» и «Турунмаа». Потери в финском флоте составляли 6 убитых и 18 раненых, в армии — 15 убитых и 45 раненых[151].

Причины неудачи русских совершенно ясны. Из-за воздушного налета, имевшего место до начала высадки, русские утратили фактор внезапности нападения, их торпедные и сторожевые катера совершенно не годились для высадки на скалистое побережье, а силы, прикрывавшие операцию, прежде всего канонерские лодки и миноносцы, действовали в боях недостаточно энергично. Поэтому им не удалось прогнать корабли союзников из района острова. Русские повсеместно недооценили силу позиций, а также быстроту реакции финнов. Десантные части, хотя и недостаточно многочисленные, как и торпедные катера, сражались очень храбро, но им не удалось спасти положение в этой неправильно организованной операции. Чтобы избежать в дальнейшем угрозы для Сомерса, финны поставили заграждения «Онтаярвин» и «Норппо» восточнее и южнее этого острова.

Особенно неудачно для немцев проходили операции в районе Ленинграда. Правда, Главное командование сухопутных сил после падения Севастополя планировало захватить Ленинград с помощью освободившихся там частей и тяжелой артиллерии. Да и финский маршал Маннергейм, который всегда особенно правильно оценивал перспективы, настоятельно требовал провести операцию «Лаксфанг». Гарнизон Ленинграда и гражданское население тяжело страдали зимой 1941/42 г. от холода, голода и обстрелов и, по высказываниям военнопленных и перебежчиков, к весне 1942 г. они были совершенно изнурены. Правда, немцы зимой в районе Тихвина были отбиты, но кольцо окружения сохранилось, и наступательные операции свежих немецких дивизий, возможно, позволили бы захватить город, что привело бы к полному поражению всего советского фронта от Северного Ледовитого океана до озера Ильмень. Но немецкое командование, которое в 1941 г. безуспешно пыталось захватить Москву, вместо Ленинграда предпочло на этот раз бросить все свои силы на Сталинград, а поэтому на Волжском направлении и на Кавказе использовались также дивизии, предназначенные для захвата Ленинграда. Только тяжелая артиллерия была подтянута к городу и занималась обстрелом важных стратегических целей. Не было сделано даже попытки очистить Ораниенбаумский котел, который так беспокоил немцев. Несмотря на это, все лето положение окруженного города продолжало оставаться тяжелым, и русским только благодаря успешным действиям советской Ладожской флотилии удавалось осуществлять подвоз снабжения. Иногда проводимая артиллерийская перестрелка и действия разведывательных отрядов на Ленинградском фронте не могли повлиять на общее положение. Даже если бы летом 1942 г. удалось взять Ленинград, то все еще оставалась на острове крепость Кронштадт, которая, возможно, еще несколько месяцев продолжала бы сопротивление.

И та, и другая стороны не использовали полностью своих возможностей. Результаты подводной войны и обороны как для русских, так и для немцев были неудовлетворительными. Дальнейший ход морской войны намного зависел от событий на сухопутных фронтах. После потерь, понесенных немцами под Сталинградом, перспективы для русских значительно улучшились. В стратегическом отношении Германия уже в 1942 г. в морской войне на Балтийском море была вынуждена перейти к обороне.

Замерзание Финского залива зимой 1942/43 года позволило воюющим сторонам отремонтировать свои корабли и составить новые планы действий на наступающий год. Немцы в первую очередь стремились помешать возобновлению попыток русских подводных лодок прорваться в Балтийское море. Поэтому решено было по возможности герметично закрыть выход из Финского залива сетевыми заграждениями и расширенными минными полями.

Заготовка сетей, большого числа мин и необходимых специальных судов требовала от германского ВМФ значительных затрат. Помимо действовавших в Финском заливе уже в 1942 г. 25-й и 31-й флотилий тральщиков, а также 3-й сторожевой флотилии, в марте 1943 г. сюда была переброшена также 24-я десантная флотилия из Норвегии, в мае вновь сформирована 28-я десантная флотилия, а в августе — 3-я флотилия тральщиков. Все эти соединения были подчинены командующему тральщиками Восточного театра, штаб которого позднее был переименован в 9-ю дивизию охранения[152].

Финны ввели в строй 6 построенных в Финляндии и 9 купленных в Италии торпедных катеров, несколько катерных тральщиков типа «Куха», вспомогательные тральщики «Нарви» и «Сомери», а также две вспомогательные канонерские лодки «Виена» и «Аунус».

Советы, со своей стороны, сконцентрировали всю свою энергию на повторном прорыве своих подводных лодок в Балтийское море и одновременно на усиленной деятельности соединений тральщиков, торпедных катеров и авиации.

Возможные соображения немцев, связанные с планируемыми наземными операциями по взятию Ленинграда, носили пока еще чисто теоретический характер. Напротив, русским удалось зимою 1942/43 года отодвинуть фронт от Ленинграда на восток и тем самым ослабить немецкую наземную блокаду.

Кроме того, русским удалось отремонтировать несколько поврежденных в 1941–1942 годах эсминцев, подводных лодок и эскортных кораблей, а также изготовить большое количество сторожевых кораблей. Особенно заметным стало усиление авиации частично американскими самолетами.

Финское командование ВМС предлагало вести в восточной части Финского залива энергичные действия против транспортных судов на путях подвоза к островам Лавенсари и Сескар, тогда как немцы, по-видимому, надеялись, что после падения Ленинграда эти острова и без того капитулируют.

Штаб финского флота разместился на штабном корабле «Мерикота», который большей частью стоял в бухте Кламила. 1-я флотилия канонерских лодок и часть 2-й сторожевой флотилии были передислоцированы в Хаапасаари, откуда они должны были действовать против подводных лодок. Для ведения охоты против подводных лодок также предназначалась группа «Вяйнямейнен», действовавшая из шхер в Борге, и, кроме того, 4-я финская флотилия катерных тральщиков, базировавшаяся на Мекилуото. Обе флотилии отряда эскорта базировались в районе Або-Аландских островов и патрулировали частично в северной части Балтийского моря, а частично — в Финском заливе. От наступательных действий подводных лодок в Балтийском море отказались, так что 5 финских подводных лодок в течение всего года проводили только учебные походы в Ботническом заливе.

В конце концов финны соорудили 18 апреля 1943 г. станцию подслушивания на Гогланде (2 микрофона) для обнаружения русских подводных лодок.

Было ясно, что сразу же после того, как растает лед, возможно, еще до того, как будут поставлены сетевые заграждения, русские подводные лодки попытаются прорваться. В связи с этим постановку сетей и минных заграждений следовало произвести как можно раньше. Так как лед в Финском заливе тает неодновременно — в западной части раньше, чем в восточной, — то финские и немецкие корабли уже оказывались в состоянии плавать, когда русские еще были связаны льдом.

Соединение сетевых заградителей «Восток» поставило в апреле тяжелые двойные противолодочные сети глубиной около 60 метров[153]. Слабо вооруженные малые и вспомогательные суда, участвовавшие в этой длительной операции, ни разу не подверглись нападению советских самолетов или военных кораблей[154]. Сеть длиной в 30 морских миль между о. Найсаар и Порккала была дополнена несколькими минными заграждениями, в постановке которых участвовало большое число кораблей. Помимо 2 минных заградителей, 2 минных транспортов, 1 сетевого заградителя, 8 катеров охраны гаваней и 24 десантных барж 24-й десантной флотилии, использовались также 2 тендера, 14 эскадренных, 50 вспомогательных и 18 моторных тральщиков, 6 тяжелых плавучих батарей и 14 сторожевых кораблей. Эти корабли — общим числом 141 — находились с середины марта в Таллине и Палдиски, имея на борту около 10 000 мин. 1-й воздушный флот обеспечивал довольно слабое по численности прикрытие, несколькими звеньями истребителей. Немецкая разведка над морем была представлена не более чем 12 самолетами «Арадо» с эстонскими экипажами[155]. Разведывательные самолеты долетали до Сескара и мыса Колганне. Кроме того, командование ВВС обещало энергично атаковать подводные лодки в Ленинграде. В действительности за весь 1943 г. в водном районе Ленинград — Кронштадт было поставлено всего 144 мины. 24 марта 1943 г. корабли 24-й десантной флотилии поставили первое из 10 частей заграждений «Насхорн» (699 противолодочных мин UMA). Хотя море еще было покрыто плавучими льдинами, остальные части заграждения были поставлены в последующие дни и недели без потерь кораблей. Затем последовали 5 заграждений позиции «Зееигель», а число оставшихся с 1942 г. заграждений минных защитников было увеличено с 31 до 34. Таким образом, противолодочная сеть оказалась несколько лучше защищенной минами от внезапных нападений советских надводных сил. Одновременно эти мины представляли собой дополнительную опасность для русских подводных лодок на пути к обеим стоящим рядом сетям. Перед и за сетями, кроме того, патрулировали многочисленные охотники за подводными лодками, а сама сеть постоянно охранялась переоборудованными рыболовными катерами и другими вспомогательными судами. Чтобы предохранить сеть от повреждений во время шторма, длину ее рассчитывали так, чтобы она не доходила до дна (65 м). Для того чтобы советские подводные лодки не могли проскользнуть в узкую щель между грунтом и сетью, было выставлено еще 200 донных мин.

К 9 мая сети и защищавшие их минные заграждения были поставлены (всего 9834 мины, 11 244 минных защитника)[156]. Финны также поставили несколько минных полей. «Руотсинсалми» 22 апреля поставил заграждение «Рукаярви U», а с 26 по 28 апреля 1943 г. дополнил его при участии 5 сторожевых катеров заграждениями «R» и «S».

Наконец, к 20 июня минным заградителем «Миина» и тремя катерами типа «Куха» было поставлено заграждение «Рукаярви V» и позднее «Рукаярви VI», служившие защитой для острова Гогланд. Небольшие усиления имеющихся заграждений были произведены также к 26 мая. Кроме того, для заграждения фарватеров у Выборга немцы 26 апреля выставили 70 противолодочных мин типа UMВ и 100 контактных мин ЕМС и, кроме того, финны уступили им 73 мины типа RMB, 3 мины ЕМА и 79 мин S/42. Поставленные у Хуовари заграждения «Сола А» и «В» не давали советским подводным лодкам возможности воспользоваться Выборгским фарватером. Оборонительные заграждения у острова Сомерс были усилены новым заграждением «Кильпи».

Наступательные немецко-финские минно-заградительные операции были как по своему объему, так и по своей успешности значительно скромнее. Заграждения «Фрошляйх» ставились финнами с помощью торпедных катеров уже начиная с 18 апреля. Приказ о постановке заграждений «Лукко» был дан в мае; они были поставлены между Шепелево и маяком Толбухина, а в последующие месяцы все больше расширялись. При этом 15 июня торпедный катер «Райю» наскочил на противокатерное заграждение в Кронштадтской бухте и погиб[157]. Начиная с 24 августа финские торпедные и сторожевые катера ставили заграждение «Салпа I–IV» между Шепелевским маяком и Лавенсари. Мелководное прибрежное заграждение у Ино служило его окончанием.

Во время этих операций в Кронштадтской бухте произошло несколько столкновений с советскими сторожевыми кораблями. Так, 30 мая финские торпедные катера, вышедшие из Койвисто, вступили с 20 русскими сторожевыми кораблями в бой, в котором 2 финских торпедных катера получили повреждения в результате столкновения, а третий — в результате попадания[158].

В 1943 г. немцы снова стали использовать малые минные заградители. В начале мая «KM 6», «KM 28», «KM 29» и «KM 30» прибыли из Германии и были доставлены на о. Муссало на плавучей базе «Ругард». Имели место следующие ночные операции.

7-8 мая «KM 6», «KM 28», «KM 29» и «KM 30», замаскированные под буксиры и лихтеры, запланировали постановку мин в северной бухте Лавенсари. Во время боя с советскими сторожевыми судами произошло столкновение между «KM 6» и «KM 29», которые вынуждены были прекратить бой из-за полученных повреждений. Два других корабля, выполнив задание, были под конец обстреляны русской береговой артиллерией и подверглись налету истребителя. «KM 28» получил легкие повреждения[159].

5 июня «KM 6», «KM 28» и «KM 29» закончили начатую 7–8 мая постановку мин, при этом им пришлось выдержать ожесточенный ближний бой с внезапно напавшим на них советским бронекатером, который получил повреждения[160]. Вследствие повреждений моторов и светлых ночей все большее и большее количество малых минных заградителей посылается в Германию, и лишь в августе они вновь вошли в Финский залив.

20/21 августа 4 корабля прибыли на остров Сомерс. Там перед одной из операций во время налета советской авиации и обстрела 130-мм батареи, расположенной на о. Лавенсари, «KM 6», «KM 28» и «KM 30» были уничтожены[161].

Во время последней попытки поставить мины в Морском канале Ленинград — Кронштадт с помощью штурмботов немецкие катера натолкнулись на советский сторожевой корабль, открыли пулеметный огонь и заставили отойти русский корабль, имевший более мощное артиллерийское вооружение[162].

После того как прибыли дополнительно еще 4 малых заградителя и закончился ремонт поврежденного «KM 29», имели место следующие операции:

15-16 октября произошло столкновение на фарватере севернее Шепелевского маяка. Был проведен бой с тремя русскими сторожевыми кораблями, который окончился безрезультатно, однако воспрепятствовал постановке мин[163].

27-28 октября была повторена операция в судоходном районе севернее Шепелево, в которой приняло участие 5 заградителей; они встретились в общей сложности с 4 советскими сторожевыми кораблями, которые, однако, не обратили на них внимания и не открыли по ним огонь.

3-4 ноября снова производилась наступательная операция четырьмя заградителями в районе Шепелево. Вследствие плохой видимости и других причин наступательная операция была прекращена, но приказ об этом не был понят 2 кораблями, и они провели операцию так, как предполагалось по плану.

4-5 ноября повторение подобной операции с участием 4 кораблей, при этом они чуть не стали на мель у острова Толбухин.

19-20 ноября 5 заградителей поставили еще одно заграждение севернее Шепелево.

2 декабря «KM 27» затонул в Койвисто после взрыва бензинового бака.

3-4 ноября «KM 8», «KM 19» и «KM 29» поставили в районе Кронштадта еще одно заграждение[164].

Всего малые минные заградители в 1943 г. в советских водах в районе между о. Лавенсари и Кронштадтом поставили 91 мину различных типов, которые для русских представляли дополнительные трудности, но, несмотря на это, не вызвали больших потерь.

Действия немецко-финских соединений по постановке и тралению мин в большой степени зависело от районов, где были поставлены мины советской авиацией и от действий торпедных катеров. Помимо постоянного наблюдения за фарватерами в шхерах и вдоль берегов в центральной и северной частях Балтийского моря, были решены еще следующие, более трудные задачи.

Начиная с 21 апреля 1943 г. использовались 6 эскадренных тральщиков для траления старых минных полей в районе Малый Тютерс — Рускери — Луоерунни; в дальнейшем здесь использовались также катерные тральщики.

Начиная с 25 апреля частично были вытралены старые участки заграждений «Зееигель», «Корбета 3» — всего 6 мин.

Конец июня: финские сторожевые суда и катерные тральщики действовали западнее Койвисто.

Июль: были запланированы тральные галсы финских судов (сторожевые катера, «AV-138»), включая Кронштадтскую бухту, но они иногда переносились на другое время из-за повреждений механизмов.

26 июля сторожевые катера «VMV 12», «VMV 17» и «AV 138» производили траление мин между Койвисто и Сейвисто.

7 августа — выход с целью траления мин 4 катеров типа VMV и «AV 138» в Кронштадтскую бухту.

Следующие заграждения в Финском заливе были уничтожены немецкими кораблями.

Русские: 13 мин типа «М 08»

29 минных защитников

18 авиационных мин типа «2»

7 мин типа «М-12»

6 мин типа «ELM-J».

Финские: 4 антенных мины.

Немецкие: 45 мин типа ЕМС

2 мины типа UMA

3 мины типа UMB

547 минных защитников.

Хотя ничего не было известно об оборонительных минных операциях Советского Союза в 1943 г., можно было отметить, однако, усиленное использование мин в качестве наступательного оружия. Основными постановщиками мин были русские самолеты, которые сбрасывали английские авиационные мины во все возрастающем количестве перед входом в финские и балтийские порты и на немецко-финские пути следования конвоев. На этих минах получили повреждения финский ледокол «Сису» и пароход «Дионе», три средних и три небольших немецких торговых судна в Балтийском море. В конце концов немцам пришлось установить ночной наблюдательный патруль у входа в Таллин с помощью шести катеров типа KFK для того, чтобы помешать постановке мин.

Особенно агрессивно действовали советские торпедные катера и другие небольшие суда при наступательных операциях. Они все время пытались находить входы в фарватеры шхер и минировать их. Так, например, после набега шести советских судов с 19 июля пришлось закрывать фарватер Киускери — Ристиниеми на несколько дней. Во время новой операции по постановке мин 6 советскими судами в районе севернее Сомерса 21 июля они вступили в бой с 4 финскими торпедными катерами, который окончился безрезультатно. Уже 22 июля 6 советских торпедных катеров поставили мины на расстоянии 1 морской мили от Хуовери. На основании этой и других обнаруженных операций по постановке мин финны могли заключить, что было проведено большое число других наступательных операций, которые не были обнаружены. Потерь эти мины не вызвали. Наиболее успешной минной операцией русских в 1943 г. была, видимо, постановка минных заграждений авиацией, продолжавшаяся 2 недели на пути следования конвоев Котка — Хельсинки[165].

Примечательной была и операция русских по тралению мин, которая прежде всего была нацелена на то, чтобы обеспечить русским подводным лодкам надежный путь для наступления до заграждения «Насхорн». В отличие от немцев и финнов, русским при этом пришлось действовать у охраняемых заграждений, что приводило к разного рода столкновениям. В июле советские катерные тральщики сконцентрировали свое внимание на оборонительных заграждениях в районе Гогланда. Поддерживаемые канонерскими лодками и другими небольшими судами около 20 тральщиков и быстроходных тральщиков работали одновременно около немецко-финских позиций. Сторожевые суда союзников пробовали прогнать русских, но только 2 дня, когда была низкая облачность и не было опасности нападения с воздуха, они смогли использовать свою зенитную артиллерию для обстрела советских кораблей и потопили при этом 6 из них.

14 сентября 3-я флотилия быстроходных тральщиков, охранявшая заграждения «Зееигель», имела три боя с советскими катерными тральщиками и торпедными катерами, при этом «М 22» потопил торпедный катер[166]. Уже 15 сентября «М 22» на несколько месяцев вышел из строя из-за подрыва на авиационной мине. После безрезультатной перестрелки с двумя советскими сторожевыми катерами 8 октября немецкие быстроходные тральщики 19 октября вступили в бой с 23 советскими катерными тральщиками, которые они заставили отойти. 24 октября еще 24 катерных тральщика на большом расстоянии от заграждений были вынуждены прекратить операцию. Чтобы заставить назойливые немецкие тральщики отойти, русские ввели в действие для дневной атаки 30 октября 11 торпедных катеров, которые под немецким огнем, потеряв 3 торпедных катера, вынуждены были прекратить операцию[167] (наконец, 25-я десантная флотилия заявила о потоплении трех советских моторных канонерских лодок у банки Намси. — Прим. авт.).

В августе и сентябре тральщики типа «Фугас» обстреляли несколько раз остров Большой Тютерс. 4 сентября огнем немецких батарей там был потоплен один из этих русских тральщиков и поврежден другой, 8 сентября огонь батарей вынудил отойти еще 3 тральщика, из которых один, согласно немецким сообщениям, также затонул[168].

Русские, однако, и в 1943 г. не использовали всех возможностей для наступления. Внезапный рейд быстроходных тральщиков, торпедных катеров и трех находящихся в Кронштадте эскадренных миноносцев на заграждения, даже учитывая возможные потери, мог бы пройти успешно, так как основным костяком немецкой обороны в Финском заливе были несколько тихоходных плавучих батарей 150-мм орудий. Однако рейды «а'lа Otranto» (австро-венгерские корабли в 1917 г. неоднократно атаковывали союзные сторожевые силы в проливе Отранто. — Прим. авт.) советские корабли вообще не совершали.

Несмотря на преимущество в воздухе и на всю храбрость советских тральных соединений, русские соединения катерных тральщиков в 1943 г. не могли сломить все еще мощную и боеспособную немецкую оборону.

Советский подводный флот после тяжелых потерь 1941–1942 гг. был полностью реорганизован. Остатки четырех бригад подводных лодок в составе 20 дивизионов были объединены в одну бригаду из четырех дивизионов в составе приблизительно 25 боеспособных подводных лодок[169]. Эти подводные лодки были покрыты особым толстым слоем краски и не намагничивались. Вместе с сетеотводами это должно было дать им возможность прорваться через минные и сетевые заграждения. Запас горючего подводных лодок типа «Щ» был увеличен, чтобы эти подводные лодки вместо 20 дней могли находиться в море 90 дней, так как предполагалось, что при подводном бесшумном проползании со скоростью от одного до двух узлов прорыв из Финского залива должен будет длиться 8–9 дней. Как только состояние льда позволило, приблизительно три лодки в начале мая сделали попытку прорваться. К этому времени сетевые и минные заграждения были уже поставлены.

Уже в 23.30 30 апреля станция подслушивания на Гогланде сообщила о появлении подводной лодки, которая держала курс на запад[170].

10 мая была замечена еще одна лодка и начиная с 13 мая немецкие корабли предприняли охоту за подводными лодками в районе между 26°40′ и 24°30′ восточной долготы.

Одной из первых к немецким заграждениям приблизилась вышедшая 6 мая из Кронштадта советская подводная лодка «Щ-303». Лодка была замечена во многих пунктах, и за ней начали охотиться; 18 мая она дважды попадалась в первое сетевое заграждение. Ей удалось освободиться, но не прорваться. Отважный командир хотел предпринять дальнейшую попытку, однако для трюмного мастера Лабитина это было уже слишком, и когда ночью лодка всплыла, он прыгнул за борт, и ему невероятно повезло — его подобрал немецкий сторожевой корабль. Подводная лодка «Щ-303» продолжала свои попытки и 21 мая имела столкновение с немецкими сторожевыми кораблями, которые заставили ее уйти под воду[171]. 22 мая в 03.26 6 финских сторожевых катеров и «Риилахти» сбросили на «Щ-303» глубинные бомбы и сообщили в 06.32 о том, что были замечены поднимающиеся пузыри, масляные пятна и куски дерева. Несмотря на полученные повреждения, подводная лодка попробовала бесшумно двигаться под водой дальше, но ее услышали финские суда, и в 14.50 они снова сбросили на нее глубинные бомбы. В 01.18 23 мая с «Риилахти» сообщили, что подводная лодка не движется, однако в 01.40 «Щ-303» снова взяла курс на запад. Рано утром 23 мая вступил в действие финский самолет и бомбардировал подводную лодку; кроме того, в 10.45 группа охотников за подводными лодками была усилена заградителем «Руотсинсалми». Когда в 14.11 положение подводной лодки было точно установлено, снова на нее были сброшены глубинные бомбы. Но еще в 21.20 по шуму можно было заключить, что подводная лодка, получившая тяжелые повреждения, попыталась проползти дальше или по меньшей мере всплыть. Лишь 24 мая лодка уже больше не двигалась, и на поверхности появилось большое количество масла и пузырей, и 25 мая охота была признана успешной и прекращена[172].

Немецкие вооруженные силы сообщили в апреле — мае о потоплении 5 подводных лодок. Финны в мае — июне 1943 г. в общем уничтожили 5 подводных лодок. Таким образом, была разбита и отброшена первая волна советских подводных лодок. Но русские не пали духом и уже в начале июня к немецко-финским заграждениям подошли новые подводные лодки. Финны утверждали, что они уничтожили по меньшей мере 2 подводные лодки в июне и 1 в августе, в то время как немцы говорят о том, что ими потоплено 5. Особенно агрессивной проявила себя 24-я десантная флотилия, она приписывала себе 9 потоплений[173]. Военно-морское командование «Балтийское море» признало «только» 5 из них, но и это число следует считать преувеличенным[174]. Обломки судов, которыми заполнен Финский залив, видимо, часто вводили в заблуждение охотников за подводными лодками, и о некоторых советских лодках стало известно, что они были повреждены, но вернулись в Кронштадт.

Несмотря на потери и неудачи, имевшие место до этих пор, подводные лодки в сентябре были использованы для последней попытки, но после повреждения по меньшей мере еще двух лодок эта попытка потерпела неудачу.

20 сентября 1943 г. районы охоты за подводными лодками были снова разграничены. Финнам достался район западнее заграждений «Насхорн», южнее 59°42′ с. ш. и к востоку от 25°25′ в. д., а также район подслушивания Гогланда. Немцы действовали восточнее 25°20′ в. д. между заграждениями «Зееигель» и районом подслушивания Гогланда.

16 октября 1943 г. немецкий район действия был сдвинут еще на 3 морские мили на север, но подводных лодок больше не было видно.

Ни одной советской подводной лодке, несмотря на храбрость и мужество экипажей, не удалось прорваться через заграждения в Балтийском море.

Десантные суда проявили себя в относительно узком водном пространстве Финского залива вполне годными для использования в качестве охотников за подводными лодками; их хорошо поддерживали самолеты 127-й разведывательной эскадрильи. Несмотря на это, количество кораблей, потопленных немцами и финнами, было значительно меньше, чем об этом сообщалось; по-видимому, потоплено было только 2 подводные лодки, большое количество подводных лодок было повреждено[175].

Советские подводные лодки были вынуждены ограничивать свои действия постановкой нескольких мин восточнее заграждений, а также высадкой агентов на островах Финского залива[176]. Так, например, осенью 1943 г. на Большом Тютерсе были взяты в плен два агента, высаженных с подводной лодки[177]. Непонятно, почему русские подводные лодки упустили возможность вступить в бой с немецкими и финскими военно-морскими силами, которые патрулировали восточнее заграждений, чтобы здесь свести с ними счеты.

Напротив, намного успешнее русские вели войну в воздухе. Благодаря лучше поставленному обучению, новым моделям самолетов и близко расположенным аэродромам на Лавенсари и Сескаре, активность их по сравнению с 1942 годом значительно повысилась и привела к тому, что немецко-финские сторожевые корабли при благоприятной летной погоде в дневное время приходилось уводить в шхеры и в бухту Локса.

В первую очередь налеты военно-морской авиации русских производились на немецко-финские сторожевые корабли. Финские военные корабли 20 апреля, 21 апреля, 2 мая, 17 мая и 31 августа подверглись бомбардировке; в этих операциях принимали участие в зависимости от обстоятельств от двух до десяти самолетов. Финны сбили 6 самолетов и отметили гибель 28 членов экипажей. При этом были легко повреждены 7 финских кораблей, а 2 мая канонерская лодка «Турунмаа» была настолько тяжело повреждена, что при буксировке ее пришлось посадить на мель и замаскировать, лишь 17 сентября она смогла снова войти в строй. Летом налеты советской авиации производились, прежде всего, на корабли охранения германского флота. Некоторые корабли были легко повреждены, а тяжелая плавучая батарея «SAT 28» («Ост») 4 августа 1943 г. была потоплена[178]. Только одна 3-я флотилия тральщиков за период с 28 августа по 19 ноября по меньшей мере 32 раза подвергалась нападению на море; при этом 9 самолетов было сбито, 3 быстроходных тральщика получили тяжелые и 2 — легкие повреждения, а тяжелая плавучая батарея «SAT 2» («Вест») 15 сентября была потоплена[179]. В общем в 1943 г. корабли начальника тральных соединений «Восток» сбили 26 самолетов и при обороне потеряли убитыми 139 человек и ранеными 199. (Несмотря на это, советская сторона утверждает и сейчас, что в 1943 году в Балтийском море потопила подводными лодками и самолетами 54 корабля стран оси! — Прим. авт.)

Осенью русские летчики опять начали действовать против финских кораблей и 16 сентября потопили авиационной торпедой эскортный корабль «Уиско». Корабль находился севернее острова Кери на посту подслушивания, и его атаковал один-единственный самолет типа «Бостон», который считали возвратившимся на базу[180].

Особенно успешным оказался налет советской авиации на порт Котка 4 ноября. Финская баржа с углем, буксир «Хел», судно-склад «LA 2» и тральщик «Лиеска» затонули, а германский тральщик «М 16» получил такие тяжелые повреждения, что до конца войны уже не смог стать боеспособным. Наряду с этими налетами, которые прежде всего ослабляли охранение заграждений, советские самолеты совершали также налеты по ту сторону минных полей на союзные торговые суда в Балтийском море. Помимо мин и бомб (в августе при их помощи был потоплен 1 корабль), начиная с сентября использовались еще и авиаторпеды. Во время 9 налетов торпедоносной авиации в сентябре, 14 — в октябре и 6 — в ноябре, которые производились главным образом в районе Ирбенского пролива, было потоплено 2 корабля и один был поврежден[181]. Потопление советской авиацией 15 кораблей в 1943 г. могло послужить серьезным предупреждением немцам на 1944 год.

Немецко-финская авиация, которая качественно в лучшем случае была равноценна русской, из-за своей малочисленности могла с успехом применяться только для охоты за подводными лодками и для разведки. Немецкие летчики сообщили, что во время этих действий ими были потоплены 1 или 2 небольших советских корабля[182]. Финские летчики весной начали действовать с нового аэродрома Кими в районе Котки и начиная с 18 мая организовали наблюдательные пункты для 34-й авиафлотилии на Гогланде и Большом Тютерсе. В распоряжении немецкой авиации не было больше достаточного числа самолетов, чтобы успешно бомбить советские суда и верфи, находящиеся в Кронштадте.

Так как в Финском заливе не было немецких торпедных катеров или других кораблей, годных для наступательных операций, то эта задача целиком ложилась на финнов.

23 мая. Бой между финскими сторожевыми катерами и 5 советскими сторожевыми катерами между Сейвисто и Шепелево. 2 русских катера были потоплены, «VMV 17» — поврежден[183].

2 июня. 5 финских сторожевых катеров преследовали дозорный советский катер, обнаруженный южнее Сейвисто, который был в районе банки Диамант подожжен, но под прикрытием дымовой завесы подоспели 9 советских кораблей и в горящем виде оттащили его[184].

17 июля. 3 финских торпедных катера вели бой с 2 русскими дозорными катерами. Потоплений не отмечалось[185].

21 июля. 4 финских торпедных катера попытались перехватить 6 советских торпедных катеров при их возвращении с минной постановки. Они вступили в огневой бой с 2 русскими катерами, из которых 1 был поврежден, но финнам пришлось прекратить бой после того, как русские собрались преградить им пути отступления[186].

19 августа. 4 торпедных катера типа «Тайсто» напали около Шепелево на русский конвой, состоящий из 3 лихтеров, буксиров и 16 сторожевых катеров. «Т 1» и «Т 5» открыли огонь; из 4 торпед одна попала в лихтер, который затонул[187].

22 августа. Нападение 1-й финской флотилии торпедных катеров севернее Демантстейской банки на советский конвой, состоящий из 4 буксиров и лихтеров, 2 тральщиков типа «Иманта» и 23 сторожевых катеров. Несмотря на усиленное применение русскими дымовых завес, финны выпустили 7 торпед и отметили 3 попадания[188].

6 сентября. 3 торпедных катера типа «Тайсто» и 2 типа «Джими» атаковали в районе Шепелево конвой, вышедший из Кронштадтской бухты и направляющийся на запад. Конвой состоял из 1 тральщика, 10 сторожевых катеров, 1 торпедного катера, 4 лихтеров и 4 буксиров. Уже в самом начале операции финский торпедный катер «J 2» вышел из строя вследствие аварии в машинном отделении. Когда финские корабли приблизительно в полночь приблизились к русским, по ним открыли огонь, и им пришлось отойти. На «Т 4» возник пожар, и неподвижно стоящий катер подвергся сильному обстрелу, но ему удалось поджечь русский корабль.

Финские корабли рассеялись, «Т 2» и «Т 6» позднее сделали еще раз попытку подойти к конвою, но получили новые повреждения в машинных отделениях. Приблизительно около 01.24 финские корабли собрались южнее Сааренпе. «Т 4» и «J 2» были отправлены на базы, в то время как три других корабля снова начали атаковать русских и на этот раз смогли незаметно с южной стороны прорвать незащищенный фланг конвоя. 2 лихтера и один буксир получили повреждения и затонули[189].

Благодаря достаточной численности и повышенной бдительности советских эскортных кораблей удалось провести лишь относительно небольшое число атак. По той же причине пришлось отказаться от минирования в широком масштабе русских путей подвоза на Лавенсари и Сескар.

Советские торпедные катера, напротив, днем и ночью активно действовали в морском районе немецких и финских заграждений. Помимо уже упоминавшихся минных операций и попыток совершать нападения на соединения немецких кораблей охранения, которые не принесли русским успеха, советские торпедные катера часто вступали в бой с финскими ВМС. Так, 22 августа около Сомерса и Сескара несколько раз между финскими и советскими кораблями происходила безрезультатная артиллерийская перестрелка; в 23.40 4 торпедных катера напали на канонерскую лодку «Хямеенмаа» в районе банки Луппи. У русских ни одна торпеда не попала в цель, и они вынуждены были сами констатировать повреждение одного своего корабля.

С другой стороны, атака тремя торпедными катерами 23 августа в 02.05 минного заградителя «Риилахти», который стоял южнее Тиискери и вел подслушивание, имела полный успех. Хотя финский корабль заметил русских и открыл огонь, в него попала торпеда прежде, чем он смог уклониться и отойти. «Риилахти» затонул[190].

Наконец, повысилась активность русских в районе Ленинградского фронта. Небольшие корабли, которые в 1942 г. еще стояли замаскированными на Неве, были в начале 1943 г. переведены в Кронштадт, где летом находились 3, видимо, готовых к выходу, эскадренных миноносца. Стоящие еще в Ленинграде крейсера и эскадренные миноносцы летом 1943 г. почти ежедневно по 20 минут обстреливали немецкие позиции в районах Мги и Синявино, при этом они вели огонь с Невы и водного района Ленинграда. Отдельные залпы тяжелой артиллерии не давали больших результатов. Здесь инициатива также перешла к русским. Многократно планировавшийся захват Ораниенбаумского котла из-за недостатка частей не мог быть осуществлен, и после замерзания Кронштадтской бухты русские в декабре провели по льду в район окруженных частей 8 пехотных дивизий и военно-морских штурмовых частей.

Операция советских «командос» в Лужской губе 5 сентября была, однако, отражена, и при этом 2 русских десантных катера были обстреляны и загорелись[191].

Ни немецко-финские, ни советские успехи в 1943 г. не были значительными. Советские усилия были направлены на то, чтобы провести подводные лодки в Балтийское море через заграждения, а немецко-финские союзные силы пытались воспрепятствовать этому. Несмотря на храбрость русских, их подводные лодки не смогли выйти в Балтийское море. Но при этом не следует забывать о том, что советское командование военно-морских и военно-воздушных сил постоянно совершенствовалось и усиливалось и что мероприятия немцев ограничивались лишь обороной. Так как они больше не имели возможности вести наступление на русских ввиду малочисленности корабельного состава и преимуществ географического положения последних в Финском заливе, то уже можно было предвидеть сроки абсолютного советского преобладания. 1943 год был «самым спокойным», когда было достигнуто равновесие между обеими воюющими сторонами. Но это было грустное затишье перед штормом, как показали последующие события, начиная с 1944 г.

На основании опыта 1942–1943 годов командующий немецкими военно-морскими силами в Финском заливе контр-адмирал Бемер[192] в своем отчете о проведенной операции в конце 1943-го — начале 1944 г. указывал на ожидавшееся усиление активности советской авиации, торпедных катеров и тральщиков и на то, что охрана заграждений в 1944 г. будет возможна лишь при оказании поддержки со стороны немецких истребителей. Цель дальнейшей подготовки заключалась в том, чтобы всеми средствами удержать немецко-финский сухопутный фронт около Ленинграда и в Финском заливе.

После усиления в конце 1943 г. своих гарнизонов в Ораниенбауме и Ленинграде русские в начале января перешли в большое наступление с целью прорвать блокаду Ленинграда, освободить войска, находившиеся в окружении в районе Ораниенбаума и отбросить сухопутный немецкий фронт на запад в Прибалтику.

Жаль, что немецкое командование никогда не располагало ни временем, ни средствами, чтобы ликвидировать «котел» в районе Ораниенбаума. Район Ораниенбаума, простиравшийся на 32×45 км, русские отстаивали с большим упорством и весьма успешно; большую помощь оказывали им береговая артиллерия Кронштадта и еще действовавшие башни «Петропавловска» (бывший «Марат»). В этом окружении находились по меньшей мере 10 советских дивизий, которым противостояли лишь 2 «позиционных» дивизии немцев. Атакам предшествовал сильный огонь корабельной и береговой артиллерии. Так, 15 января «Октябрьская революция», стоявшая на Неве, обстреляла немецкие позиции, а недостроенный крейсер «Полтава»[193] и прочие крейсера и эскадренные миноносцы держали под огнем Мгу и другие объекты. Немцы держали вокруг Ленинграда и Ораниенбаума многочисленные береговые батареи. В том числе там находились 32 армейские береговые батареи калибра от 155 до 305 мм, морские батареи от 100 до 280 мм, 802-й и 856-й артиллерийские полки, 530, 531, 708-й и 768-й дивизионы тяжелой артиллерии, 914-й дивизион береговой артиллерии сухопутной армии и прочие батареи.

Стремительное и успешное наступление превосходящих сил русских увенчалось быстрым и полным успехом, и блокада Ленинграда была прорвана. 17 января русские войска вырвались из окружения в районе Ораниенбаума и соединились с войсками Ленинградского фронта. При этом был окружен 530-й дивизион немецкой морской артиллерии, который, однако, через 2 дня вырвался из окружения. После того как в последующие дни связь между немецкими войсками и финскими частями на Карельском перешейке была прервана, германскому командованию не оставалось ничего, как отступать в направлении Нарвы. Большей части войск удалось избежать окружения русскими, но немцы были вынуждены оставить почти всю свою тяжелую артиллерию.

31 января русские уже находились на подступах к Нарве, а 9 февраля перешли через Нарову в нескольких местах. Хотя зима 1943/44 г. была сравнительно теплой и Финский залив был покрыт льдом лишь от Ленинграда до линии восточнее Гогланда, немецкие военные корабли не могли в эти решающие дни оказать поддержку сухопутному фронту, так как они в конце 1943 г. были направлены для ремонта на немецкие верфи. 14 февраля 1944 г. первое соединение кораблей в составе 1-й флотилии тральщиков и 3 эскадренных миноносцев прибыло в Таллин. Русские сразу же воспользовались таянием льда и 13 февраля предприняли попытку высадить десант в составе 500 человек в немецком тылу около Усть-Наровы. Высадочное соединение состояло из 12 десантных судов.

Участники этой операции, снабженные прорезиненными комбинезонами, среди них также женщины, должны были прыгнуть в воду, в которой еще плавали глыбы льда, на расстоянии нескольких сот метров от берега и под огнем немецкой артиллерии идти к нему вброд. Немецкая артиллерия потопила большинство десантных судов, а те русские, которые достигли берега, были уничтожены в ожесточенных боях[194].

Советская авиация в феврале совершила налеты на финские портовые города. Прежде всего — на Котку и Хельсинки.

5 марта первые немецкие сторожевые корабли смогли занять свои позиции, но уже 9 марта их атаковали 30 советских самолетов. Помимо флотилий, действовавших на Балтийском море еще в 1943 г., начальник тральных соединений «Восток» располагал теперь 6-й флотилией эскадренных миноносцев, 2 миноносцами и 6-й флотилией торпедных катеров. Для поддержки немецких войск, сдерживавших атаки советских войск у Нарвы, 11–12 марта и в конце мая эскадренные миноносцы обстреляли советский передний край обороны у Усть-Наровы[195]. 13 марта вновь было установлено противолодочное сетевое заграждение Нарген-Порккала, теперь оно было снабжено специальными аэростатами заграждения против советских самолетов.

Одновременно старые минные заграждения были обновлены и усовершенствованы. Начиная с 13 марта минные заградители «Линц», «Роланд» и «Бруммер», эсминцы «Z 25», «Z 28», «Z 35», «Z 39», 24-я десантная флотилия, тральщики и катерные тральщики провели различные минные операции и до конца мая установили 101 донную, 4489 якорных, 3009 контактных мин и 2795 минных защитников. Минные поля устанавливались прежде всего для усиления заграждений «Зееигель», и постановка мин продолжалась все лето. Эти заграждения должны были мешать новым действиям советских подводных лодок и, кроме того, прикрывать сухопутный фронт от возможного нападения советских военно-морских сил. Заграждения длиной свыше 17 морских миль простирались от Усть-Наровы до острова Большой Тютерс. В районе Усть-Наровы мины были установлены ночью на расстоянии 600 метров от побережья, в то время как немецкая сухопутная артиллерия вела отвлекающий огонь по советским позициям.

Между 13 марта и 26 апреля эскадренные миноносцы 6-й флотилии эскадренных миноносцев принимали участие в 8 минных операциях, тогда как минные заградители за это же время провели по меньшей мере 6 операций. Так как крупные заграждения должны были быть установлены за несколько выходов, то каждый раз конец заграждения обозначали буем.

Русские заметили эти буи и сбросили вблизи них авиационные мины. 21 апреля 1944 г. минный заградитель «Роланд», взяв курс для постановки мин, наскочил на 2 такие мины и сразу же затонул со значительной частью команды[196].

В мае установка заграждений была закончена. Заграждение «А», имевшее 1628 мин и 950 минных защитников, прикрывало Нарвский залив и тянулось на Запад, тогда как заграждение «В» длиной 9 морских миль и состоявшее из 600 мин и 210 минных защитников, охватывало район между Гогландом и большим Тютерсом. Тем самым была создана предпосылка для вторичного успешного блокирования советских подводных лодок. Одновременно заграждения, установленные для прикрытия сухопутного фланга в Нарвской бухте, заставили немцев нести их постоянную охрану, а корабли охранения вскоре стали объектами крупных налетов советской авиации. Начиная с середины мая налеты стали особенно интенсивными, 19 мая 60 самолетов совершили первую атаку на бреющем полете, в результате чего было потоплено 2 корабля[197]. Русская авиация теперь сконцентрировала удары на кораблях охранения минных заграждений в Нарвском заливе.

Ежедневно совершалось от 3 до 4 налетов, так что боеприпасы для зенитной стрельбы, которыми располагали эти корабли, вскоре оказывались расстрелянными. Как только русские чувствовали ослабление заградительного огня, они сразу же переходили к атакам на бреющем полете и с пикирования, и таким образом им удавалось повредить и потопить много кораблей. В результате обстрела с самолетов немецкие корабли ежедневно теряли до 50 человек личного состава. В состав русских авиационных соединений обычно входило от 10 до 70 самолетов.

25 марта в 21 налете принимали участие свыше 150 самолетов. В результате атак последовательными волнами личный состав немецких кораблей был чрезмерно переутомлен, а сами корабли очень сильно потрепаны. Правда, зенитная артиллерия сбила несколько самолетов, но это не произвело на русских сильного впечатления. До самого июля немцы не располагали истребителями, затем на некоторое время в Раквере была переброшена 54-я истребительная эскадра, а после ее передислокации в распоряжении ВМС была оставлена одна эскадрилья, которая смогла несколько ослабить удары русской авиации по немецким кораблям[198].

Вскоре в борьбу со сторожевыми кораблями, охранявшими Нарвский залив, вступили легкие военно-морские силы русских. 30 мая 5 советских торпедных катеров впервые атаковали 3-ю флотилию тральщиков, но безрезультатно[199]. В последующие месяцы, несмотря на наличие немецких кораблей, русские тральные соединения пытались сделать проход в заграждении «Зееигель», в связи с этим имели место многочисленные бои.

5 июня попаданием торпеды с советского торпедного катера удалось потопить немецкий тральщик «М 37», что явилось показателем улучшения тактики русских[200].

В ночь с 7 июня 3-я флотилия тральщиков вела перестрелку с 19 советскими тральщиками и потопила при этом 1 корабль. В следующую ночь русские включили в свою группу кораблей еще 5 торпедных катеров, во время очередного боя они потеряли 2 катера, тогда как немецкие корабли потеряли 3 человек ранеными и получили лишь легкие повреждения. Во всех этих боях русские показали себя с наилучшей стороны. На своих катерах с бензиновыми моторами они подходили к немецким кораблям на расстояние нескольких метров, а также под сильным артиллерийским огнем старались спасти личный состав подбитых и горящих торпедных катеров. Во время повторного нападения ночью 19 июня вновь был подбит 1 торпедный катер[201]. Не обращая внимания на потери, русские вновь и вновь вводили в бой свои торпедные катера, что было дополнительной нагрузкой для немецких сторожевых кораблей, охранявших заграждения. Немецкая группа (тральщики, KFK[202], артиллерийские баржи, быстроходные десантные баржи, моторные тральщики, охотники за подводными лодками), включавшая около 15 кораблей, в зависимости от обстановки должна была днем и ночью патрулировать в различных построениях, находясь западнее заграждения. Как правило, через 4 дня происходила ее замена. Обычно в результате воздушных налетов большинство кораблей уже через 24 часа оказывалось без боеприпасов для зенитной стрельбы. 1 июля немецкие корабли вели огневой бой через заграждения с 3 канонерскими лодками класса «Москва» и миноносцами, но он закончился безрезультатно. В течение июня имели место 8 боев с надводными советскими кораблями, тогда как в июле их было уже 16, а в августе — 15. Несмотря на потери, нарвский заградительный участок был удержан и тем самым морской фланг немцев был защищен от действий русских. Немцам все же не удалось помешать русским постепенно проделать проход в заграждении «Зееигель».

Но для советских подводных лодок оно все же оставалось непреодолимым препятствием. Например, когда 12 мая было передано сообщение о подводной лодке, шедшей южнее Хельсинки в западном направлении, немцы смогли уже 15 мая закончить постановку сетевого заграждения, и подводная лодка, шедшая с разведывательными целями, должна была безрезультатно вернуться в Кронштадт[203]. В противоположность 1943 г. русские в 1944 г., располагая 34 подводными лодками, из которых по меньшей мере 7 были небоеспособны, опасались потерять их в малоэффективных действиях в районе минных заграждений[204]. Поэтому в этом плане не было сделано никаких попыток. Русские надеялись взять вражеские базы в Финском заливе в ходе сухопутных операций и таким образом открыть своим подводным лодкам путь в Балтийское море. Финский флот 24 апреля начал повторную проверку фарватера в шхерах и в открытом море и с 12 мая усиливал минные поля около Гогланда.

Минные заградители «Руотсинсалми», «Лоухи» и небольшие корабли были подготовлены 20 мая, а 3 июня они поставили заграждение севернее острова. Финские торпедные катера доходили до путей подвоза советских кораблей Кронштадт — Лавенсари и отмечали редкое, но хорошо охраняемое движение кораблей, однако в перестрелку не вступали. Более успешными были действия 6-й флотилии германских торпедных катеров, потопившей в ночь с 13 на 14 мая около Лавенсари советский дозорный катер, а 26 мая повредившей еще 2 дозорных катера в Кронштадтской бухте[205].

Советские торпедные катера и другие небольшие суда также интенсивно ставили мины в финских шхерах, причем каждый раз за счет превосходства в скорости им удавалось уйти от угрозы со стороны финских кораблей. 9 июня русские перешли к ожидавшемуся крупному наступлению на Карельском перешейке. Непосредственная военная цель наступления состояла в расширении советской береговой полосы на северном берегу Финского залива, политическая цель — путем перемирия вывести Финляндию из войны.

В ожесточенных боях русским удалось оттеснить финнов. Чтобы предотвратить использование советских военно-морских сил на морском фланге узкого сухопутного фронта, финны установили новые минные заграждения южнее пролива Койвисто до Халли и между Сейвесте и Ино. Все эти воды нельзя было заминировать, т. к. в случае необходимости в отдельных фарватерах должны были действовать финские военно-морские силы. Заграждение «Пистин I» было установлено 10–11 июня, причем со стороны моря в это время нес охранение «легкий отряд» и финские торпедные катера. В это время южнее Сейвесте были замечены два советских отряда в составе 34 катеров, занимавшихся тралением мин.

Минный заградитель «Руотсинсалми» усилил заграждения 14 июня и в последующие ночи, тогда как торпедные катера, перед которыми не было поставлено ни разведывательных задач, ни задач охранения, 16 июня поставили магнитные донные мины западнее Сейвисте и в бухтах Таммикко и Лаутатархан. Русские не предпринимали ничего, чтобы помешать этим операциям, а короткий бой между несколькими финскими и десятью советскими торпедными катерами, имевший место 14 июня около Грегова, окончился безрезультатно[206]. В противоположность этому севернее Халли дозорные катера 2-й финской флотилии сторожевых катеров рано утром 17 июня сумели оттеснить четыре советских торпедных катера, которые, очевидно, намеревались атаковать финский конвой. Был поврежден один торпедный катер, потерявший ход. Русские спасли команду и отошли, а финны подобрали поврежденный катер и через некоторое время включили его в состав своего военно-морского флота[207].

Обстановка на Карельском фронте усложнилась настолько, что был оставлен Выборг. Финские торговые суда, 2-я эскортная флотилия и 2 немецкие десантные баржи принимали участие в эвакуации. Чтобы ускорить постановку новых минных заграждений, немцы подтянули сначала 4, а позднее еще некоторое число десантных барж и минного вооружения. 20 июня советская авиация совершила налет на склад мин на Киркомансари и находившиеся там минные заградители. Немецкий минный транспорт «Оттер» затонул вместе с находившимися на нем 146 минами ЕМС, а финская баржа «Паргас 17» — со 124 минами KMA. На суше во время этого налета было уничтожено 200 мин ЕМС, 54 мины FMC, 66 мин КМА, 107 минных защитников и 49 минных защитников взрывного типа. Десантная баржа «F 140» была повреждена бомбой, а другие — при посадках на мель. Эти материальные потери, а также быстро менявшаяся обстановка на суше вынуждали союзников прибегать к различного рода отвлекающим, ложным маневрам при отступлении. Несмотря на это, до конца июня удалось установить важнейшие минные заграждения в Выборгском заливе.

18 июня 2-й финский полк береговой артиллерии вынужден был оставить Койвисто. Сведения об этом попали в руки русских. В результате массированного воздушного налета вблизи Койвисто был потоплен сторожевой катер «VMV-17». Наступление советских войск заставило финнов перебазировать основные опорные пункты финских флотилий дальше на запад. 1-я флотилия торпедных катеров была переправлена из Ураса в Кламилу. Во время перехода советские пикирующие бомбардировщики потопили каботажный танкер «Шелл 4». Немцы для усиления флотилии выделили дополнительные корабли. Наряду с десятью десантными баржами для минирования и транспортных перевозок 17 июня на о. Муссало были переведены новые миноносцы «Т 30» и «Т 31», которые в ночь с 19-ro на 20-е предприняли атаку под условным наименованием «Дроссельфанг» в район Выборгского залива с целью помешать предполагавшейся десантной операции на островах Бьерке и Пийсари. Идя по курсу, оба миноносца встретили советские торпедные катера и отогнали их назад к Лавенсари, но затем севернее о. Нерва в легком тумане корабли были атакованы 15 торпедными катерами, которые около полуночи попаданием двух торпед потопили миноносец «Т 31». Во время ведения немцами оборонительного огня было потоплено много торпедных катеров, но в целом успех был на стороне русских[208]. 1-я и 2-я финские флотилии торпедных катеров вскоре после боя подошли в этот район и спасли 86 человек. Так как русские все-таки смогли высадиться на остров Бьерке, пройдя через узкий пролив Бьеркезунд, совершенно непригодный для движения военных кораблей, немецкая наступательная операция стала бессмысленной[209]. Финны ожидали этой высадки русских, и уже 15 июня был подготовлен тоннаж для эвакуации островного гарнизона. В северной части пролива Бьеркезунд стояли 4 немецкие артиллерийские баржи и финская канонерская лодка «Виена», тогда как 7 немецких десантных барж и многочисленные финские буксиры и мотоботы с 22 июня грузили на суда войска в Тиуринсари. В море охранение должны были нести «легкий отряд», флотилия торпедных катеров и немецкие тральщики «М 17» и «М 30». Позднее немцы перебросили в Ейстила артиллерийские баржи, которые во время перехода и позднее подвергались налетам советской авиации, в результате чего суда были повреждены, а личный состав понес потери. 18 июня баржи перебазировались в Ессаари, но там подверглись бомбардировке и 20 июня вернулись в Котку. 21 июня на смену им в район Бьерке прибыли еще 4 артиллерийских баржи. Между тем русские высадились на Пийсари в районе Алватиниеми. Финны направили в северную часть пролива Бьеркезунд 2-ю флотилию канонерских лодок в охранении торпедных катеров, которые должны были предотвратить новую высадку. Немцы направили с Ессаари в район Бьерке плавбазу «Неттельбек», тральщик «М 29» и 4 моторных тральщика. Утром 21 июня немецкие артиллерийские баржи вели бой с отдельными советскими кораблями в районе Ристиниеми, а затем в результате неправильно истолкованного приказа вошли в фарватер между Тиуринсари и Пийсари, где они получили указание немедленно идти в район восточнее Пийсари и уничтожить находящиеся там советские десантные суда. Между тем в пролив прибыли 1-я и 2-я флотилии финских торпедных катеров. 2-я флотилия совершила атаку, во время которой был поврежден один финский катер, но огонь с русского плацдарма был на некоторое время подавлен. 1-я флотилия торпедных катеров, поддерживаемая вспомогательными канонерскими лодками «Аунус» и «Виена», к полудню подошла к Алватти и затем подверглась налетам советской авиации. Попаданием бомбы «Аунус» была сильно повреждена, а торпедный катер «Таисто-1» — потоплен. Тем временем немецкие корабли обстреляли восточный берег Пийсари и на некоторое время подавили оборонительный огонь русских. При этом «Неттельбек» был поврежден авиационной бомбой, а артиллерийская баржа «AF 49» и тральщик «М 29» — огнем замаскированной береговой артиллерии русских[210]. В ночь с 21 на 22 июня 3 финских торпедных катера патрулировали между Киускери и Бьерке, а 22-го защиту района между Пуккио и Ристиниеми вновь взяли на себя артиллерийские баржи, ходившие принимать боеприпасы в Котку.

Эвакуация с островов началась 22 июня. Предусмотренные для погрузки пункты оказались непригодными, так как корабли не могли подойти к ним. Другие посадочные площадки из-за полного господства русских в воздухе, недостатка времени и горючего разведать своевременно не удалась. Предполагая, что имеется достаточное количество мотоботов для переброски войск с суши на корабли, командующий финскими ВМС отказался от перемены пунктов погрузки с западного берега Тиуринсари на восточный. Между тем мотоботы, шедшие в этот район, были использованы штабом береговой обороны для других целей, что значительно затруднило эвакуацию острова.

Однако около 18 часов советская авиация перенацелила свои действия на Свирский фронт. Благодаря этому суда союзников смогли в ночь с 22 на 23 июня вывезти финские части из бухты Пакахами и с Тиуринсари. Ночью финские торпедные катера и канонерские лодки трижды отгоняли советские торпедные катера, пытавшиеся прорвать охранение транспортов.

После отхода из пролива Бьеркезунд для защиты Выборгского залива были установлены новые минные заграждения. Заграждение «Пистин 5», установленное 20 июня «Руотсинсалми» и канонерскими лодками за период с 22 по 26 июня, было дополнено заграждениями «Виипури А, В, С», в это же время торпедные катера ставили магнитные мины в проливе Урас. Для усиления охранения финских минных заградителей 30 июня немцы выделили 4 тральщика, которые при поддержке 4 финских торпедных катеров патрулировали в районе острова Халли. Во время ночной атаки этой группы четырьмя советскими торпедными катерами, один из нападавших был потоплен, а два других — подожжены[211].

20 июня русские заняли безлюдный остров Нерва. Союзники полагали захватить этот наблюдательный пост и поэтому выделили для выполнения этой цели значительные силы: 3 миноносца («Т 30», «Т 8» и «Т 10»), 5 тральщиков 5-й флотилии тральщиков, 4 корабля 1-й флотилии моторных тральщиков и 4 артиллерийских баржи немецких ВМС, а также 10 торпедных катеров и 10 катеров береговой охраны финского флота.

Миноносцы и тральщики должны были провести артиллерийскую подготовку, тогда как финские торпедные катера по плану несли охранение. Затем финская рота «Береговой бригады восточной части Финского залива» должна была переправиться с материка на 10 моторных катерах под прикрытием 10 финских катеров береговой охраны на остров и там уничтожить последних русских. Эта операция под условным названием «Штейнхагер» началась в ночь с 27 на 28 июня. Отпор со стороны русских был сильнее, чем ожидалось, в 22.43 3 русских 75-мм орудия открыли огонь по миноносцам, находившимся еще на расстоянии 6 км; последние также начали стрельбу. Около 22.51 немецкие корабли прекратили огонь, так как стало ясно, что русскую артиллерию подавить не удастся. В 23.17 немецкие корабли обстреляли 5 советских судов, шедших под прикрытием дымовой завесы восточнее острова. В 23.42 вновь был обстрелян дозорный катер, который вскоре после полуночи затонул западнее острова после сильного взрыва. В 00.08 немецкие корабли получили радиограмму — приказ прекратить операцию и отойти. Во время отхода от 00.25 до 00.31 они подвергались безуспешным атакам торпедных катеров. Финские войска, которые, очевидно, уже высадились, вновь погрузились на корабли и без всяких инцидентов повернули назад к материку[212].

Из числа немецких кораблей тральщик «М 19» получил 4 попадания, а другие были слегка повреждены. Ввиду того что не был назначен единый командующий, ответственный за всю операцию, взаимодействие немцев и финнов было налажено очень плохо. По сообщению командира немецкой флотилии, остров был занят крупным гарнизоном, а советские орудия еще вели огонь, на основании чего командир 9-й дивизии охранения дал приказ прекратить операцию, хотя находившийся на месте командир флотилии, очевидно, мог бы захватить остров, тем более что финны, очевидно, уже были высажены. С самого начала операция была недостаточно организована и продумана. Она стал второй неудачей немцев в Финском заливе.

Русские, медленно продвигаясь по северному побережью Финского залива на запад, все время совершали воздушные налеты на немецкие корабли, охранявшие вход в Нарвский залив. Во время этих налетов было потоплено несколько катеров и большое число повреждено. В июне немцы потеряли 68 человек убитыми, а 144 было ранено, в июле погибли 148 человек, ранено было 269 человек. Несмотря на это, заграждение «Зееигель» было еще больше укреплено: в июне — заграждениями «VIb», «VIIb» и «VIIIb», в июле — заграждениями «Зюйд А, В, С, D», которые были установлены главным образом 24-й десантной флотилией.

С другой стороны, советские тральщики как раньше, так и теперь, упорно старались проделать коридор в немецко-финских минных полях. Русские тралили главным образом заграждения в восточной части Нарвского залива около Вигрунда вне пределов досягаемости немецких береговых орудий. Дальнобойным орудиям немецких сторожевых кораблей очень редко удавалось прогонять советские тральщики. Предпринятые 2 и 5 июня попытки отогнать советские корабли налетами 30 пикирующих бомбардировщиков большого успеха не имели. После того как русские вытралили 82 мины и 122 минных защитника, они смогли сообщить о прорыве заграждения «Зееигель VIIb» и отметить еще один значительный успех. Так как здесь заграждения простирались на 7 морских миль, то военно-морские силы могли быть использованы лишь после прорыва заграждения, но теперь немцы не располагали ни эскадренными миноносцами, ни миноносцами, которые поддерживали с моря сухопутный фронт, а 30 июля и 20 августа были использованы около Риги. Проделанный русскими проход в заграждении находился в полосе шириной 2 морских мили, которые были вне пределов досягаемости немецких батарей на Большом Тютерсе и на Кургальском полуострове. Против советских соединений, занимавшихся тралением, могли быть использованы лишь тральщики.

Между тем русские вновь перешли в наступление на южном берегу Финского залива и вынудили немецкие войска с 23 июня отходить на запад, а 25 июня оставить Усть-Нарову. Несмотря на это, немцы продолжали охранять заграждения, неся при этом большие материальные и людские потери.

Чтобы помешать русским использовать проход в заграждении, немецкие корабли, прикрываемые в виде исключения 2-й эскадрильей 54-й истребительной эскадры, двинулись в район южнее заграждения «Зееигель Ib». Так как это заграждение мешало немецким военно-морским силам подойти к советским кораблям, находившимся у заграждения «VIIb», то против советских кораблей 8 и 9 августа была использована 1-я эскадрилья 5-й штурмовой эскадры[213]. Сообщалось, что во время налетов был потоплен 1 танкер и 5 небольших кораблей. Третий налет был совершен на аэродром Лавенсари, но затем самолеты были отозваны для взаимодействия с сухопутными войсками.

Чтобы справиться с возросшими оперативными требованиями, в Финский залив были направлены вновь сформированные 6-я флотилия миноносцев, 5-я флотилия торпедных катеров, а также несколько подводных лодок[214].

Стягивание крупных немецких военно-морских сил в Финском заливе, которым не могли придать достаточного истребительного прикрытия, вынудило немцев переправить старый крейсер «Ниобе» в качестве плавучей зенитной батареи в Котку. Там корабль был тактически неправильно поставлен на якорь и погиб 16 июля во время налета 108 советских самолетов. В него попало по меньшей мере 2 авиаторпеды и большое число бомб, вскоре он опрокинулся на 11-метровой глубине и пошел ко дну вместе с экипажем в 400 человек[215]. 25 июля около Тряске в результате попадания авиаторпеды затонул финский тральщик «Вильнула».

После сообщения немецкой воздушной разведки 6 июля об обнаружении около о. Нерва двух советских эскадренных миноносцев (финны приняли их за сторожевые корабли) для нападения на них из Киускери в направлении Нервы вышли 3 немецких тральщика под прикрытием 4 моторных тральщиков.

1-я финская флотилия торпедных катеров двинулась к Нерве для оказания поддержки. Немцы обстреляли остров, отдельные встретившиеся советские торпедные катера, после чего провели свою бесцельную, но довольно рискованную операцию[216].

Остров Нерва всегда привлекал внимание немцев: так, 15–16 июля был предпринят рейд под условным названием «Бухенвальд» с участием миноносцев «Т 8», «Т 10» и «Т 30», а также финских торпедных катеров в восточном районе Финского залива севернее Лавенсари, когда о. Нерва был обстрелян. Во время этого рейда произошел бой с советскими дозорными катерами и тральщиками класса «Фугас», 2 из которых, очевидно, были потоплены[217].

20 июля 4 эскадренных, 5 моторных тральщиков и 4 финских торпедных катера повторили рейд, но на сей раз они не встретили советских кораблей. В ночь с 25 на 26 июля должна была быть произведена смена гарнизона Сомерса и проверен в отношении мин фарватер у Киускери. Так как две немецкие подводные лодки должны были выйти в море, то канонерские лодки «Уусимаа» и «Аунус» получили приказ, действуя из фарватера Хуовари, уничтожить советские прожектора на о. Нерва. Обе финские канлодки в сопровождении 5 сторожевых катеров и 5 катеров-тральщиков типа «Ахвен» в 22.25 вышли на линию Хуовари, но лишь в 22.38 смогли открыть огонь по светящим советским прожекторам, находившимся на расстоянии 9800 м. Русские сразу же выключили их, но, как только финны прекратили огонь, вновь включили. Эта игра продолжалась до 01.59, и лишь после того, как русским досталось вволю, финские корабли отошли[218].

Между тем русские продолжали операции в Выборгском заливе и 25 июня заняли остров Туппурансари. Под прикрытием дымовой завесы на берегу десантные суда сосредоточились у восточного берега Пулиниеми и 30 июня в 22 часа подвергли артиллерийскому обстрелу и бомбардировке остров Тейкарсари. Одновременно под прикрытием дымовой завесы к острову приблизились 20 советских десантных судов, поддерживаемых 17 канонерскими лодками и дозорными катерами. На Тейкарсари находились 2 финские роты, располагавшие несколькими 45-мм и 20-мм орудиями (всего 350 человек), а на Мелансари — 1 рота. После разрушения оборонительных позиций 1 июля в 01.30 русские высадили десант численностью около 500 человек, но к 5 часам финны оттеснили противника на восточный берег, где оставшиеся в живых русские погрузились на суда. В 8 часов при поддержке наземной и корабельной артиллерии русские начали новое наступление, но подходившие 5 десантных судов на расстоянии 100 м были взяты финнами под обстрел и вынуждены были повернуть[219]. Финская авиация также принимала участие в боях. На моторных катерах финны перебросили на остров подкрепление из Вилайоки, так что теперь гарнизон насчитывал 645 человек. Для действий в Выборгском заливе финские ВМС сформировали боевую группу в составе 4 канонерских лодок, 5 сторожевых и 2 торпедных катеров, а также 4 немецких артиллерийских барж, которые должны были действовать двумя группами. Установленные там многочисленные минные поля стесняли действия кораблей союзников. Из-за опасности нападения с воздуха и возможности наскочить на мину пришлось отказаться от использования более мощных в артиллерийском отношении броненосца «Вяйнемейнен» или немецких эскадренных миноносцев.

Вечером 3 июля финская воздушная разведка донесла о движении около 100 судов восточнее Пулиниеми. Финские самолеты вылетели для нанесения удара и финско-немецкий отряд флота также взял курс на этот район.

В 01.45 4 июля артиллерийский огонь противника достиг максимальной мощности и заставил финнов замолчать, а в 09.00 русские одновременно высадились на Тейкарсари и Мелансари. Двумя волнами из 20 и 25 судов на Тейкарсари высадился 163-й стрелковый полк, имевший на вооружении 6 орудий, 16 минометов и 3 противотанковые пушки. На Мелансари высадился батальон. Контратаки финнов не везде останавливали продвижение русских, подкрепление же финны получили лишь к полудню 4 июля.

Учитывая обстановку, флотилия союзников в 09.45 вышла из Пуккио к месту боевых действий. 1-я группа должна была усилить оборону на Тейкарсари, 2-я группа должна была идти в пролив Бьеркезунд. По пути под прикрытием дымовой завесы они были в 15.51 атакованы советскими торпедными катерами, но безуспешно, ни одна торпеда не достигла цели.

Несколько позднее финны заметили стоявшие у Пулиниеми 14 советских дозорных и торпедных катеров. На расстоянии 9300 м 1-я группа открыла огонь по советским кораблям, которые сразу же поставили дымовую завесу, а несколько торпедных катеров перешли в атаку. Финские дозорные катера отразили атаку, но из-за минного заграждения 1-я группа не могла отогнать русские корабли. 2-я группа в 15.54 также подверглась атаке со стороны двух торпедных катеров. «Хямеенмаа» начала огневой бой сначала с одним, а затем с тремя советскими тральщиками класса «Фугас», находившимися в проливе Туппур, немцы потерь не понесли, а русские под прикрытием дымовой завесы вскоре скрылись. Одновременно 2-я группа обстреляла севернее Алватниеми 5 советских дозорных и 4 торпедных катера, которые затем ушли. Начиная с 16.20 советские самолеты совершали налеты на корабли союзников. Для защиты требовалось значительно большее количество боеприпасов, и все же нельзя было избежать значительных потерь личного состава и материальной части. Наконец, советская батарея из 75-мм орудий на Пулиниеми обстреляла финские корабли и в 16.49 при повороте 2-й группы дважды попала в «Уусимаа», после чего финские корабли поставили дымовую завесу. Канонерская лодка в 17.20 вынуждена была вернуться на базу. Другие корабли в 17 часов начали обстрел советских катеров в проливе Бьеркезунд, в 17.08 — советских самолетов, в 17.16 — вновь катеров, из которых один был потоплен в 17.20. После одного из поворотов в 17.30 финское соединение было атаковано группой советских торпедных катеров, появившихся из-за дымовой завесы. Но огнем 2-й группы торпедные катера были отогнаны. Вслед за этим налетевшие 30 самолетов «Ил-2» атаковали корабли и повредили близкими разрывами «Хемеенмаа» и «Турунмаа». Они также вынуждены были оставить район боевых действий и уйти на базу. В 18.20 50 самолетов «Ил-2» вновь совершили налет. Из 4 немецких артиллерийских барж лишь 1 была еще боеспособна, поэтому отряд решил идти в пролив Бьеркезунд и уничтожить находившиеся там русские корабли. В 20.45 корабли союзников вновь зашли в Пуккио, а сильно поврежденные корабли были направлены в Котку.

Между тем финны сумели оттеснить русских, высадившихся на Мелансари, окружить их и после тяжелых ночных боев в 06.15 5 июля советский батальон был уничтожен, в плен были взяты 17 раненых русских.

Вскоре после полуночи боеспособные корабли 2-й флотилии сторожевых катеров вышли из Пуккио, вновь взяв курс на Тейкарсари — 4 сторожевых и 1 торпедный катер; за время с 03.53 до 04.30 подверглись обстрелу русских батарей на Туппурансари и Пулиниеми, но финские корабли ответного огня не открыли из-за отсутствия точно установленных целей. В 06.30 они получили приказ идти к восточному берегу Ристиниеми и там ждать дальнейшего усиления. Между тем в соответствии с приказом была введена в бой канонерская лодка «Аунус» и вместе с «Виеной», двумя артиллерийскими баржами и одним торпедным катером образовала новую боевую группу — «Группу Викберг», которая 5 июля в 09.55 вышла из Пуккио в направлении Ристиниеми.

По пути между 11.40 и 11.48 около Алватиниеми она обстреляла советские дозорные и торпедные катера, которые сразу же поставили дымовую завесу и под ее прикрытием пошли вслед за финским соединением. Около Ристиниеми «Группа Викберг» соединилась со 2-й флотилией сторожевых катеров и в 11.56 взяла курс на северо-восток. Советские торпедные катера маневрировали под прикрытием дымовой завесы, и огонь артиллерии 2-й флотилии сторожевых катеров не мог их отогнать. В 12.20 4 советских торпедных катера вышли из-под прикрытия дымовой завесы и начали торпедную атаку. Финский командир соединения кораблей отдал распоряжение, в котором приказывал кораблям повернуть, но приказ не был понят, все же торпеды русских не задели финские корабли. В 12.50 появились 18 советских самолетов. Финские корабли взяли курс на запад и из-за узкого фарватера снизили скорость. Тремя неразорвавшимися бомбами и внезапно вспыхнувшим пожаром была повреждена канонерская лодка «Аунус», и соединение было вынуждено вернуться в Пуккио. Но так как на Тейкарсари продолжались ожесточенные бои, то соединению было приказано вновь выйти в море. До того как корабли приступили к выполнению приказа, русские совершили еще один воздушный налет, в результате которого «Виена» была настолько сильно повреждена, что ее пришлось посадить на мель. Так как все корабли были выведены из строя, финнам пришлось отказаться от дальнейшего использования флота.

Между тем на Тейкарсари финны, получив подкрепление, действовали успешно. В 18 часов 4 июля контрнаступление достигло своего апогея и закончилось утром 5 июля полным уничтожением 163-го советского стрелкового полка.

Но не успели еще 600 оставшихся в живых финнов успокоиться и привести себя в порядок, как русские в 09.30 начали сильный артиллерийский обстрел и бомбардировку и одновременно высадились с 40 судов в двух пунктах на Тейкарсари. Тем самым финские войска оказались разделенными на 2 группы, но они пробились к северной части острова, где, однако, попали под сильный огонь русской артиллерии и удары с воздуха. Хотя финский командир был убит, все же контратаками удалось выиграть время и местность и таким образом удержаться на острове. Тяжело раненные были вывезены в 14.25 на четырех моторных катерах, все время преследуемых советскими самолетами. Другие катера и паром переправляли основную часть защитников острова. Последние финны покидали остров вплавь под непрерывным огнем русской артиллерии. Вечером финны оставили также и Мелансари. Потери русских при захвате этих двух островов составили свыше 3000 человек, финны потеряли около 400 человек[220].

Бои за острова у входа в Выборгский залив дорого обошлись русским, хотя и закончились успешно для них. Несмотря на упорство, финско-немецким кораблям все же не удалось пробиться к советским кораблям, производившим высадку. Союзное соединение все время находилось под воздействием советских военно-морских сил, авиации и береговых батарей, которые в конечном итоге заставили союзников отойти. Очень часто собственные минные заграждения мешали финским кораблям преследовать русские корабли. Финские войска на островах сражались самоотверженно, но, конечно, не могли долго противостоять мощи русских. Наступление русских на суше и на море не было образцом тактики ведения войны, так как она была разработана ими недостаточно. Успех был достигнут лишь благодаря использовавшимся средствам и храбрости русских. Впервые за эту войну около Тейкарсари русским удалось в течение одного дня сломить сопротивление соединения кораблей противника. Теперь, заняв острова, русские могли угрожать с тыла западному берегу Выборгского залива и финскому фронту. Для того чтобы удержать эти острова, союзникам пришлось бы прибегнуть к использованию крупных авиационных, морских и сухопутных сил, хотя это было уже невозможно, так как крупные силы русских находились уже близко на материке.

Между тем русские усилили нажим на немецкие войска, стоявшие на южном берегу Финского залива, и на корабли, охранявшие Нарвский залив. Немецкое командование хотело усилить заграждение «Зееигель» еще одним заграждением «Xb» и отдало приказ 3-й флотилии миноносцев провести эту операцию в ночь с 18 на 19 августа[221]. Вслед за этим миноносец «Т 30» (флагман) и миноносцы «Т 22», «Т 23» и «Т 32» покинули вечером финские шхеры и пошли со скоростью 30 узлов на юг, затем взяли курс на восток и намеревались, двигаясь по фронту на расстоянии 100 м друг от друга со скоростью 12 узлов, поставить новые заграждения шириной в 1 морскую милю западнее старых минных полей. При хорошей погоде и отличной видимости у головного корабля «Т 30» незадолго до начала установки заграждения под первым котельным отделением взорвалась мина, одновременно взорвались боеприпасы, и корабль вскоре затонул. Миноносец «Т 32» аварийным ходом сразу же пытался выйти из опасной зоны, но все же не избежал подрыва на мине и вскоре затонул. У миноносца «Т 22» мина взорвалась под кормой, оторвав винты и руль. Корабль оборонялся весь следующий день от многочисленных советских самолетов и лишь утром 20 августа был затоплен своей командой[222]. Только четвертому кораблю-миноносцу «Т 23» — удалось невредимым вернуться на базу. Самолет «Do 24» поисково-спасательной службы за несколько рейсов подобрал на борт 91 человека из числа команд погибших кораблей, но из-за перегрузки сам не мог двигаться и вынужден был передать спасенных на следующий корабль. Около 100 человек команды миноносца «Т 30» в течение трех дней продвигались на плотах на восток, многие умерли от истощения. Русские сообщили о пленении 106 человек.

Немецкие миноносцы несомненно подорвались на собственных минных полях, установленных десантными баржами. Последние располагали очень примитивными навигационными средствами, так что в местоположении минных полей были допущены неточности. В приказах это обстоятельство не учитывалось, и немецкий командир флотилии протестовал против опасного усиления старых заграждений. Наряду со значительными людскими потерями немцы потеряли также 3 больших новых миноносца. Русские добились легкого успеха. В результате гибели этих кораблей потери немцев в живой силе в августе составили 473 убитыми и 215 ранеными.

Действия советской авиации летом 1944 г. наложили отпечаток на немецкие операции. В июне в Ирбенском проливе были атакованы 2 конвоируемых и 4 неконвоируемых парохода. На 3 корабля, шедшие из Таллина, совершали налеты отдельные самолеты-торпедоносцы, но безуспешно. Более успешными были действия против охранения в Нарвском заливе: артиллерийская баржа «AF 32» и минный транспорт «Оттер» были потоплены, эскадренный миноносец «Z 39» (находился в ремонте до января 1945 г.), тральщики «М 15», «М 29», «М 3112» (переоборудованный «KFK 160»), десантная баржа «F 194» и корабль противовоздушной обороны «Fj 26» (быв. таможенный крейсер «Неттельбек». — Прим. авт.) были сильно повреждены.

В июле в общей сложности на суда, проходившие западнее заграждений «Зееигель», было совершено 18 налетов: в Ирбенском проливе — 7, в Нарвском заливе — 3, в Финском заливе — 3, около Таллина — 3 и по одному — в районах Лиепаи и Риги. Из 49 самолетов, участвовавших в налетах, было сбито 7, тогда как из числа 26 атакованных судов и кораблей эскорта было потоплено 1 грузовое судно и 2 корабля слегка повреждены.

Большие потери приходилось терпеть при налетах на позицию охранения. Тральщики «М 20», «М 413», десантные баржи «F 273», «F 498» и сторожевой корабль «V 1707» (рыболовное судно. — Прим. авт.), а также плавучая зенитная батарея «Ниобе» были потоплены, а тральщики «М 3», «М 14», «М 15», «М 19», «М 29», «М 30», «М 453», «М 460», «М 3114» (переоборудованный «KFK 155»), сторожевые корабли «V 1703», «V 1705» (китобойные суда. — Прим. авт.) и десантное судно «F 259» — повреждены.

В августе советская авиация еще больше развернула свои действия.

20 судов 7 раз были атакованы 39 самолетами, при этом был потоплен 1 плавучий док и повреждено 1 санитарное судно, но ни один корабль из состава охранения заграждения «Зееигель» не был выведен из строя.

Повреждены были лишь тральщики «М 14», «М 443», «М 3109» (переоборудованный «KFK 159»), «М 3128» («KFK 172»), «М 3137» («KFK 181»), десантная баржа «F 258», артиллерийская баржа «AF 21» и моторный тральщик «R 67»[223].

В то время как немцы ограничивались лишь укреплением оборонительных минных заграждений, русские ставили мины с наступательными целями. В июне-июле авиация сбросила большое количество мин перед балтийскими портами, из которых 7 были вытралены тральщиками, а 6 — самолетами типа «Мауси», и все же 1 землечерпалка подорвалась и затонула[224]. В августе советские дозорные и торпедные катера поставили мины в финских шхерах, отчасти в непосредственной близости от островов, и преградили немецким подводным лодкам пути отхода из Выборгского залива. В то время как в июне немецкие соединения по разминированию выловили лишь одну мину и 3 минных защитника, а в июле было уничтожено 13 мин, в августе 1-я флотилия моторных тральщиков обезвредила 18 якорных мин и 1 минный защитник на путях движения конвоев, а другие тральщики обнаружили 16 мин типа ELJ (принятое у немцев обозначение английской авиационной донной мины. — Прим. ред.) около Таллина и еще 5 — около Риги.

Немецкая авиация, основное ядро которой составляли 1-я эскадра дальней разведки, 1-я эскадрилья 31-й ближнеразведывательной группы и 1-я эскадрилья 127-й морской разведывательной группы, могли проводить воздушную разведку над Кронштадтом, Ленинградом, Нарвским заливом и следить за действиями подводных лодок западнее заграждения «Зееигель», а после придачи им истребителей и штурмовиков начали атаковать советские корабли. Данные о потоплении 1 прибрежного танкера и по меньшей мере 7 небольших судов не могли повлиять на ход событий в целом.

В июле 1944 г. 5-я флотилия торпедных катеров (6 катеров и плавбаза «Герман фон Висман») прибыла в финские шхеры в качестве замены 6-й флотилии торпедных катеров, 13 июня 1944 г. ушедшей во Францию. Эта вновь сформированная флотилия из-за белых ночей могла быть использована лишь для спасения команд трех миноносцев, потопленных 18 августа. Позднее 5-я флотилия торпедных катеров, увеличенная до 10 единиц, совершив 99 боевых выходов, потопила 2 советских сторожевых катера и 2 катера-тральщика, а также повредила еще 2 судна[225].

28 июня в Котку прибыл «Особый штаб подводных лодок», чтобы взять на себя руководство действиями немецких лодок в Финском заливе. Уже 16 июня в Таллин прибыли подводные лодки «U 481», «U 748» и «U 1193», которые в июле были дополнены еще двумя лодками[226]. Первые 3 подводные лодки раньше входили в состав учебного соединения, а остальные 7 действовали на линии охранения около Норвегии. Это были лодки типа «VIIс», все они, кроме легких зенитных орудий, имели по одной 88-мм пушке, но ни одна из них не имела устройства «шнорхель». Уже 26 июня подводная лодка «U 481» вышла на разведку шхер.

Первоначально в июле подводные лодки получили следующие задачи:

а) предотвращение внезапной высадки советских десантов на островах западнее Выборгского залива путем создания двух наблюдательных позиций:

1) «Тринидад» — напротив пролива Бьеркезунд;

2) «Бенгалия» — восточнее острова Гогланд;

b) нападения на советские корабли в проливе Бьеркезунд;

с) охранение заграждений «Зееигель» после того, как в июле охранение надводными кораблями в связи с усилением налетов советской авиации стало невозможно.

Каждая подводная лодка должна была находиться на позициях «Тринидад» и «Бенгалия», по меньшей мере 24 часа, а 2 лодки несколько дней находились в Нарвском заливе. В финских шхерах были созданы многочисленные места стоянок.

В связи со сложностью плавания и господством русских в воздухе, подводные лодки были очень скованы в своих действиях, а командиры подводных лодок сожалели об отсутствии «шнорхеля», так как зарядка батарей в светлые ночи была связана с большим риском. Торпедами были поражены лишь незначительные цели, а артиллерию приходилось использовать очень редко из-за действий советских самолетов. 30 июля немцы перестали вести наблюдение с позиции «Тринидад», вместо этого они усилили активность в Нарвском заливе. В это время имели место следующие бои.

14 июля. Бой подводной лодки «U 679» с 3 торпедными катерами; 2 катера получили попадания, подводная лодка получила 1 попадание, убито 3 человека[227].

23 июля. Подводная лодка «U 479» атаковала восточнее о. Нерва 2 сторожевых корабля; торпеды в цель не попали, но лодка была слегка повреждена глубинными бомбами.

26 июля. Подводная лодка «U 348» безуспешно атаковала сторожевой корабль южнее о. Бьерке; легко повреждена глубинными бомбами.

27 июля. Подводная лодка «U 481» подверглась безуспешной атаке советских истребителей-бомбардировщиков.

27 июля. Подводная лодка «U 479» была безуспешно атакована сторожевыми кораблями в районе о. Бьерке.

28 июля. Подводная лодка «U 475» потопила восточнее о. Нерва катер-тральщик[228].

30 июля. Акустическими торпедами подводная лодка «U 481» потопила севернее Пюхайое 2 катера-тральщика[229].

30 июля. Подводная лодка «U 250» потопила в северном выходе пролива Бьеркезунд минный заградитель, непосредственно затем она сама была потоплена советскими охотниками за подводными лодками, 6 человек были взяты в плен[230].

30 июля. Подводная лодка «U 348» южнее о. Бьерке подверглась безрезультатной атаке глубинными бомбами.

30 июля. Подводная лодка «U 481» в Нарвском заливе подверглась безуспешной атаке истребителей-бомбардировщиков.

31 июля. Подводная лодка «U 370» потопила катер-тральщик южнее пролива Бьеркезунд[231].

2 августа. Подводная лодка «U 475» подверглась воздушному налету, но безуспешно.

5 августа. Подводная лодка «U 479» неудачно атаковала акустическими торпедами катер-тральщик севернее Пюхайое.

5 августа. Подводная лодка «U 679» вела огневой бой со сторожевыми кораблями около о. Нерва.

20 августа. Подводная лодка «U 242» потопила между Шепелево и Сескаром 1 спасательный буксир грузоподъемностью 600 брт и 1 паром.

25 августа. Подводная лодка «U 242» потопила 1 сторожевой корабль[232].

26 августа. Подводная лодка «U 745» потопила около о. Нерва сторожевой корабль[233].

26 августа. Подводные лодки «U 348» и «U 370» севернее Пюхайое вели бой с 15 советскими кораблями.

Так как немецкое командование полагало, что русские смогут поднять затонувшую подводную лодку «U 250», то 5-й флотилии торпедных катеров было поручено в ночь с 31 августа на 1 сентября сбросить на нее 30 глубинных бомб и поставить в этом районе 12 неконтактных мин типа ТМВ. Возвращаясь с задания, торпедный катер «S 80» наскочил на мину и затонул. В Финском заливе до середины июня действовали также 5 финских подводных лодок. 3 большие лодки действовали в районе южнее Бьерке, две другие небольшие лодки — западнее Тиуринсари. В связи с длительным переходом и из-за многочисленных сторожевых кораблей русских подводные лодки, двигаясь в район боевого задания и из него, должны были часто погружаться, так что в самом районе боевых действий они могли находиться очень недолго.

4 июля около Пенисари после атаки глубинными бомбами в течение часа «Весихииси» поставила минное заграждение «Ека 1».

«Ветехинен» 2 июля совершила поход в пролив Бьеркезунд, но, встретив там лишь дозорные и торпедные катера, вернулась в свой пункт базирования, приняла мины и 5 июля поставила заграждение «Еко 1». Во время операции она была обстреляна, отдельные осколки попали на палубу.

8 июля «Весихииси» поставила новое заграждение на пути к Лавенсари, севернее Пенисари.

Затем финские подводные лодки вели разведку в районе севернее Лавенсари. 23 августа вышла из строя «Ику-Турсо». Пытаясь атаковать около Лавенсари торговое судно, о котором она получила сообщение, лодка попала в противолодочную сеть и освободилась из нее с большим трудом. В результате взрыва подрывного патрона были разрушены многие батареи, но все же лодке удалось дойти до своей базы.

Из-за отсутствия выгодных целей немецко-финская подводная война 1944 г. большого успеха не имела и едва ли могла повлиять на общую обстановку. Русская противолодочная оборона была агрессивной, но не очень искусной.

В то время как сухопутные и военно-морские силы союзников с трудом сдерживали русских на обоих берегах Финского залива, а на море на линии приблизительно западнее Нарва — Лавенсари до района западнее Выборгского залива, новая опасность возникла в Латвии и Финляндии. Начиная с 25 июля крупные сухопутные соединения русских прорвались в направлении Риги и Лиепаи и пытались отрезать северную часть Прибалтики. Верховное немецкое командование надеялось остановить продвижение русских и пока довольствовалось тем, что с 30 июля началось формирование оперативной группы в Балтийском море, носившей наименование 2-й боевой группы, из кораблей учебного соединения. Немецкие эскадренные миноносцы впервые обстреляли в районе Риги советские войска. 19 августа русские прошли болотистой местностью западнее города, прорвали узкую полоску, находившуюся в руках немцев, и вышли к Балтийскому морю. 2-я боевая группа в составе «Принца Ойгена», эскадренных миноносцев «Z 25», «Z 28», «Z 35», «Z 36» и миноносцев «Т 23» и «Т 28» сразу же покинула Готенхафен и 20 августа обстреляла русские войска в 3 районах около Тукумса, причем лишь один «Принц Ойген» произвел 265 выстрелов из 203-мм орудий. Затем немцам все же удалось оттеснить русских и установить связь с северной группировкой.

Еще более интенсивно развивались события на северном берегу Финского залива. После эвакуации с островов у входа в Выборгский залив финны ожидали высадки советских войск на западном берегу и поэтому заминировали побережье в районах Каукиаланлахти и Сатамалахти, в то время как их торпедные катера минировали пути движения советских конвоев. Но русские не предпринимали никаких десантных операций. 2 сентября финский флот получил приказ обстрелять советские прожектора на острове Нерва, но он не был выполнен, так как 4 сентября 1944 г. Финляндия заключила перемирие с Советским Союзом.

Недавно избранный на пост президента маршал Маннергейм пришел к выводу, что положение Финляндии и Германии улучшить было невозможно и что только немедленное соглашение могло спасти Финляндию от оккупации Советским Союзом и присоединения к нему. Это было правильное решение, так как Германия, находясь в очень тяжелом положении, уже не могла оказывать поддержку Финляндии.

Так как для немцев это перемирие не было неожиданным, то они сразу же смогли предпринять целый ряд мер, обеспечивающих частичную нейтрализацию северного побережья Финского залива.

Немецкие корабли, базировавшиеся на финских базах, были перебазированы в Таллин, а финские штабы связи из Эстонии вернулись в Хельсинки. Затем немцы поставили большое количество минных заграждений, лишь в сентябре ими было установлено 1490 мин и 738 минных защитников.

Хотя в первые 8 месяцев 1944 г. военно-морским силам союзников удавалось наносить удары по советскому флоту, стоявшему в Кронштадтской бухте, для характеристики этих действий можно привести примечания, сделанные кайзером Вильгельмом II относительно войны в Балтийском море 1914–1917 годов — «много потерь, мало успехов». Со стратегической и материальной стороны обстановка развивалась медленно, но все же в пользу русских. Тактическое превосходство союзников в большинстве боев не могло ничего изменить.

Большинство операций, проводимых немцами, было плохо продумано и неудачно проведено. Командующий 9-й дивизией охранения контр-адмирал Бемер был отчасти повинен в этом, так как в силу склада своего характера он не смог наладить необходимое оперативное руководство.

На суше между тем развивались следующие события. Прорыв немецкого фронта под Ленинградом и вынужденный отход в Эстонию и на Карельский перешеек были для немецкого командования большим ударом, чем изнуряющие налеты на корабли охранения в Нарвском заливе. Так как советские крейсера и эсминцы, даже если бы не были установлены минные заграждения, едва ли вели бы продолжительный обстрел морского фланга, становится ясно, что роль заграждений и дорого стоившего охранения не столь уж велика. Подводные лодки могли бы действовать еще западнее, русские же тральные соединения, несмотря на охранение, смогли сделать проход в заграждении. Успех в тралении минных полей, так же как подавление охранения в Нарвском заливе систематическими налетами авиации и удачная высадка десантов на острова Выборгского залива, обеспечили успех Советской армии.

После заключения Финляндией перемирия немцы пытались внезапным нападением захватить остров Гогланд. После этой неудачной операции они вынуждены были оставить Финский залив, так как его невозможно было удерживать, не располагая финскими базами. Затем фактическое вступление Финляндии в войну с Германией сильно усложнило обстановку.

Германо-финская морская война 1944–1945 гг

В течение лета 1944 г. военное и политическое положение Финляндии сильно ухудшилось, а ограниченная помощь Германии не могла улучшить его. Чтобы спасти нацию, маршал Маннергейм заключил 4 сентября 1944 г. перемирие с Советским Союзом, согласно которому до 15 сентября немцы должны были уйти с занимаемой ими финской территории.

Немецкое командование уже в течение нескольких месяцев чувствовало стремление Финляндии заключить перемирие с Советским Союзом, поэтому оно стремилось помешать этому или, по крайней мере, свести его на нет.

Штаб руководства войной на море в ставке фюрера еще 24 апреля 1944 г. предлагал, с одной стороны, оказывать давление на финнов путем задержки транспортов с боезапасом и зерном, а с другой — не спешить с переводом крупных военно-морских сил в финские воды. В мае после переговоров было заключено соглашение и на период с 7 по 28 июня в финские шхеры севернее Уте был направлен крейсер «Принц Ойген», который вместе с отрядом легких сил был готов к различного рода операциям[234].

Еще в марте на случай заключения Финляндией перемирия немцы разработали планы оккупации Аландских островов («Танне-Вест») и острова Гогланд («Танне-Ост»). Аландские острова, удерживаемые финским гарнизоном в составе 3500 человек и 11 батарей, должны были быть захвачены 416-й пехотной дивизией, дислоцировавшейся тогда в Дании, сухопутными береговыми и морскими батареями из Норвегии, а также 6-м парашютно-десантным полком. Остров Гогланд должен был быть захвачен внезапно группой армий «Север», 500-м парашютно-десантным батальоном войск СС, 531-м дивизионом морской артиллерии, 68-м полком автоматчиков и другими частями.

В течение лета 1944 г. Гитлер несколько раз отдавал приказ о полной боевой готовности к обеим операциям «Танне», но лишь ночью 4 сентября 1944 г. был отдан окончательный приказ о проведении операции «Танне-Ост», однако вскоре она была приостановлена.

В связи с заключенным Финляндией перемирием Германия порвала 2 сентября дипломатические отношения с нею, и 3 сентября немцы и финны стали мешать торговым судам, пытавшимся уйти в свои воды, покидать порты Германии и Финляндии. Благодаря искусным переговорам генерала Эрфурта и разумному отношению маршала Маннергейма, удалось без крупных инцидентов вывезти немецкие войска и военные материалы из портов на юге Финляндии. С 7 по 13 сентября из финских портов на немецких кораблях были вывезены 303-я бригада самоходных орудий, 164-я пехотная дивизия и все немецкие учреждения. 6 сентября немецкие военно-морские силы покинули базу в Котке и наблюдательные посты на Гогланде.

Более сложной оказалась переброска около 200 000 человек, составлявших 20-ю немецкую горную армию, на складах которой находились запасы, рассчитанные на срок от 4 до 9 месяцев. Части этой армии должны были быть эвакуированы через порты Ботнического залива. Чтобы проделать фарватер, немецкие моторные и финские катерные тральщики с 4 по 12 сентября проводили траление собственных минных заграждений в Аландском море. Одновременно немецкие военно-морские силы были направлены к Аландским островам, чтобы обеспечить проход немецких транспортов через финские воды. С 13 по 18 сентября крейсер «Принц Ойген» вместе с несколькими эскадренными миноносцами стоял между Уте и Коткой[235].

По финским данным, в случае, если бы финны не выпустили немецкие корабли, находившиеся в Або (Турку), крейсер должен был 15 сентября обстрелять Уте. Но все обошлось без инцидентов. Одновременно 3-я флотилия миноносцев с 15 по 17 сентября действовала в Аландском море. В случаях, когда немецкие миноносцы заходили в финские прибрежные воды на расстояние 1 морской мили, финские батареи открывали по ним огонь, однако немецкие корабли не отвечали. Наконец флотилия была отозвана, на пути в Таллин она намеревалась обыскать судно с эстонскими беженцами. Внезапно в этот момент стоявший неподвижно миноносец «Т 18» был атакован 2 русскими бомбардировщиками. В результате прямого попадания двух планирующих бомб корабль сразу затонул[236].

В сентябре в Аландском море плавал также тяжелый крейсер «Лютцов»[237]. Так, 16 сентября финны сообщали о нахождении южнее Уте одного немецкого крейсера, 5 эскадренных миноносцев и 5 миноносцев, а 17 сентября — 2 миноносцев и 3 тральщиков. Одновременно в Аландском море находились и подводные лодки немцев. С 21 по 25 сентября тяжелый крейсер «Принц Ойген» вместе с легкими силами вновь находился в районе Аландских островов, чтобы провести конвой из тринадцати кораблей и 3 десантных барж через пролив Седра-Кваркен. В общей сложности с 4 по 21 сентября из финских восточных портов было вывезено 4049 солдат, 3336 раненых, 332 эвакуированных, 746 автомашин и 42 144 тонны военного имущества. Из них 13 064 тонны не дошли до места назначения, так как финские суда сворачивали с курса и шли в финские или нейтральные воды. Около 110 000 тонн военного имущества немцы не смогли своевременно погрузить на суда и вынуждены были уничтожить на месте.

Последние немецкие корабли (1 тральщик, 3 моторных тральщика, 5 десантных барж), покинув Котку 14 сентября, поставили у входа в порт мины[238]. По этому факту финны могли судить о враждебном отношении немцев к ним. Было также ясно, что к 15 сентября невозможно осуществить вывоз Лапландской армии. Несмотря ни на что, все же было бы возможно без особых инцидентов эвакуировать из Финляндии основную массу немецких войск, если бы внезапно Гитлер не пришел 4 сентября к своему решению. 13 сентября внезапно был отдан приказ о начале операции «Танне-Ост», 14-го, в то время как от операции «Танне-Вест» из-за возможной реакции Швеции пришлось отказаться, Гитлер приказал напасть на контролируемые финнами районы и их войска еще до наступления срока, указанного в перемирии, — 15 сентября.

Немецкий план нападения на Гогланд исходил из ложных предположений, что финские войска лишь ожидали возможности продолжать войну на стороне немцев. Оккупация острова должна была дать возможность немецким военно-морским силам удержать господство в Финском заливе для того, чтобы не выпустить подводные лодки русских в Балтийское море. Так как в связи с перемирием сухопутный фронт на финском берегу Финского залива более не существовал, а в Эстонии он откатился далеко на запад, то Гогланд находился вдали от немецкого фронта, но в то же время в поле деятельности сил русских, и, таким образом, его можно было бы удержать лишь с помощью мощных военно-морских и военно-воздушных сил.

Хотя местные командиры немецких войск не советовали производить нападение на остров, операция была проведена в соответствии с категорическим приказом Гитлера. Финский гарнизон состоял из 1712 человек и имел 2 средние и 2 легкие полевые пушки, 24 зенитных и 14 береговых орудий, 9 минометов и 24 пулемета. Из первоначального состава гарнизона около 2500 человек, 3 тяжелые береговые батареи, прожектора и свыше половины тяжелого пехотного вооружения в конце августа были переправлены на материк.

На острове еще находился немецкий взвод радистов и радиотехников, которые согласно положению о перемирии должны были быть вывезены до полуночи 14 сентября. Около полудня 14 сентября финский командующий на Гогланде получил радиограмму от немецкого «Адмирала Балтийского моря», согласно которой немецких радистов должны были забрать 15 сентября в 2 часа ночи[239]. В ответ на протест финской стороны немецкое командование обещало, что за радистами прибудут до полуночи. Около 19 часов финнам стало известно, что немецкие корабли поставили мины у входа в порт Котка, поэтому они сразу же заняли свои боевые позиции. На острове вечером немцы были доставлены на причальный мостик около Сууркюля, где они должны были ожидать прибытия немецких катеров. Финны заблаговременно подготовили 2 сторожевых катера, которые в случае необходимости могли бы вывезти немецкую радиокоманду еще до полуночи.

В это время крупное соединение немцев уже находилось на пути к Гогланду. Корабли 3-й и 25-й флотилий тральщиков, 13-я, 21-я и 24-я десантные флотилии, 7-я флотилия артиллерийских кораблей, 1-я флотилия моторных тральщиков и 5-я флотилия торпедных катеров перебрасывали основную массу десантных войск из Таллина и еще занятых немцами островов Финского залива на Гогланд. По финским сообщениям, было замечено по меньшей мере 35 боевых кораблей, в то время как 2 десантные роты саперов на более чем 20 десантных катерах из резерва ОКВ готовились помочь высадке войск на скалистый берег. Несколько западнее в качестве прикрытия должны были находиться 3 эскадренных миноносца, но немцы не рассчитывали на энергичное вмешательство финских или советских военно-морских сил.

К 23 часам немецкие корабли не пришли, и финский комендант острова подполковник Мартти отдал приказ вывезти немецкую радиокоманду на финских сторожевых катерах. Пытаясь отойти от острова, оба финских катера встретились с тремя немецкими моторными тральщиками под командой капитана 3 ранга Киффера, пытавшегося переговорить с финским командованием острова.

Немецкий офицер потребовал от финнов немедленно сдать остров, что было отклонено. Угрозы немцев применить превосходящие военно-морские силы не произвели большого впечатления на хладнокровных финнов. Финский и немецкий командующий запросили дальнейших указаний у своего руководства. Финское правительство приказало удерживать остров всеми силами, а из ставки фюрера пришла директива взять остров любой ценой. Финны приказали немецким кораблям покинуть порт, находившиеся же на борту немецкие солдаты высадились на берег и установили пулеметы, в ответ на этот враждебный акт финны открыли огонь. Финские зенитные орудия из Маякаллио открыли огонь по многочисленным немецким кораблям у входа в порт, к которым присоединились покинувшие его 3 моторных тральщика. Спустя некоторое время началась крупная попытка немцев высадить десант вблизи Сууркюля, во время которой огнем финских орудий и минометов многие корабли были повреждены. Все же большей части войск удалось высадиться, хотя тяжелое военное имущество не выгрузили, так как поврежденные или выброшенные на берег корабли мешали другим кораблям подойти к пирсу. Слабые попытки высадить десант имели место на северной части острова и у Каппельниеми. Первая попытка высадить десант у Хирскаллио была отражена, но около 4 часов ночи финны вынуждены были оставить эту позицию, после чего немцы смогли высадить здесь крупные силы. Напротив, попытки немцев высадить десант у Вяхасоерикки и Селькяапайниеми были отражены огнем орудий, а попытка четырех быстроходных штурмботов атаковать район Линеяниеми — пулеметным огнем.

С 01.05 до 05.00 немецкие боевые корабли обстреливали финские позиции, в результате чего была нарушена телефонная связь и уничтожено одно 122-мм орудие. Финская артиллерия, которой недоставало прожекторов, повредила 4 тральщика и несколько штурмботов. Зенитная батарея Маякаллио, занимавшая выгодную позицию, но не располагавшая боеприпасами для поражения морских целей, повредила 2 десантных шлюпки, а финская батарея минометов уничтожила 3 немецких десантных баржи. В ходе ожесточенной борьбы в порту Сууркюля были потоплены 2 финских сторожевых катера и 2 финских буксира.

Утром оставшиеся неповрежденными корабли немцев отошли от острова. В 05.00 финны заметили 1 тральщик, 1 десантную баржу и 4 моторных тральщика, в 6 часов — еще 5 тральщиков и 5 десантных барж, которые в 06.45 были атакованы 36 советскими самолетами. Еще одна группа в составе 12 десантных барж покинула остров в 07.00 и в 07.45 была атакована 34 советскими самолетами, потопившими одну десантную баржу[240].

Немецкие корабли, очевидно, были вынуждены отойти в результате ночных атак финских торпедных катеров, а также возможности налетов советской авиации днем.

Финны, получив сообщение о нападении немцев на Гогланд, направили в Ванханкилянмяя на выжидательную позицию 1-ю флотилию торпедных катеров из Котки и 2-ю флотилию торпедных катеров из Кламилы. Финские торпедные катера полным ходом шли к району боевых действий, прошли строем фронта в 5 морских милях от Похйоискорки и напали на немецкие корабли. Атака финских катеров была полной неожиданностью для немцев, которые сконцентрировали все свое внимание не острове и не рассчитывали на нападение финского флота. Между 03.00 и 04.30 имели место отдельные стычки между финскими торпедными катерами и немецкими тральщиками и моторными тральщиками, причем обе стороны прибегали к артиллерии и дымовым завесам. Финские торпедные катера потопили по меньшей мере 2 немецких корабля. Несколько торпед взорвалось у скалистого берега Гогланда, причем эти взрывы были неправильно поняты командирами финских торпедных катеров, полагавших, что взрывы были связаны с повреждениями и потоплениями новых немецких кораблей. Около 6 часов 5 финских торпедных катеров прибыли на свою базу, из них лишь катер «V 2» получил 4 попадания и потерял 1 члена команды легкораненым.

Высадившиеся немецкие войска были в очень затруднительном положении. Немецкие корабли ушли, и теперь артиллерийская поддержка с них исключалась. Выгрузить удалось лишь одно 75-мм орудие и минометный взвод, все части перемешались, и в этой суматохе была потеряна радиостанция. Финны, имевшие в резерве еще 577 человек, перешли в контратаку. Налет двух немецких самолетов «Ju-87» не мог повлиять на исход борьбы, и через несколько часов немецкие вооруженные силы в совершенно безнадежном положении были окружены в нескольких районах. В 17 часов командующий немецкими войсками капитан 1 ранга Мекке сообщил финнам о желании немцев капитулировать. Так как около 19 часов западнее Гогланда появились 12 немецких кораблей, немцы попытались еще раз оттянуть капитуляцию, но все же в 21 час наступило перемирие. Между тем с востока к острову подошли 2 советских сторожевых катера, которые посредством прожекторных передач по семафору пытались предложить финнам свои услуги.

Немецкие и финские потери на острове составляли:

В дальнейшем в качестве трофеев финны захватили около 10 немецких штурмботов и 2 выброшенные на берег десантные шлюпки. 5 немецких судов были потоплены, а 7 сильно повреждены[241].

Немецкие военнопленные через 3 дня были направлены в Финляндию, интернированы в Вякси и затем должны были быть переданы русским. Через несколько дней после неудачной немецкой операции русские направили на Гогланд свои войска и интернировали там финский гарнизон!

Операция «Танне-Ост» с военной, политической и психологической точек зрения окончилась полным провалом. Немецким десантным войскам, должно быть, говорили, что финны обороняться не будут и вся операция будет сводиться лишь к тому, чтобы пострелять в воздух, и это позволит финнам капитулировать с достоинством. Численность финского гарнизона по ошибке предполагалась в 6000 человек. Хотя на острове находились немецкие специалисты, немцы, видимо, не знали, что в районе Селькяапайниеми финны установили новую зенитную батарею 75-мм орудий.

Немецкий десант не получил должной поддержки ни со стороны авиации, ни со стороны сил прикрытия. Тральщики и моторные тральщики, действовавшие у острова, прибегали к использованию прожекторов и ходовых огней и поэтому представляли собой легкие цели для финской артиллерии и торпедных катеров. Из 1450 немцев, высадившихся на Гогланде, 1386 были взяты в плен или убиты и лишь 64 человека, и в их числе командир 7-й флотилии артиллерийских кораблей капитан-лейтенант Зоннеман, смогли вернуться на свои суда. Другие 900 человек и 2 полевые батареи высадить на остров не удалось или они были потеряны еще на борту кораблей. Три эскадренных миноносца немцев не получили необходимых приказов и в боевых действиях участия не приняли.

16 сентября немецкие истребители безуспешно атаковали с бреющего полета финские торпедные катера, а в последующие дни немцы без всяких инцидентов оставили занимаемые ими опорные пункты на острове Большой Тютерс. Тем самым была закончена эвакуация немецких войск за пределы Финского залива.

После нападения немецких войск на Гогланд и постановки мин у Котки между Германией и Финляндией фактически начались военные действия и немецко-финские отношения ухудшились. 21 сентября последний немецкий конвой в составе 6 транспортов вышел из Кеми, разрушив там железнодорожные линии, молы и мосты. В последующие дни немцы взорвали также мосты через Кииминки и Либрюкен и тем самым прервали железнодорожную и шоссейную связь в направлении Кеми и Торнио. После того как в конце сентября в средней и северной Финляндии развернулись ожесточенные бои между сухопутными силами финнов и немцев, немецкие подводные лодки стали совершать нападения на транспорты снабжения и каботажные суда финнов.

Маршруты финских конвоев в направлении Оулу — Кеми — Торнио шли по внутреннему фарватеру через Улко — Крунни. Нападений подводных лодок здесь отмечено не было, хотя немцы сообщали о торпедировании одного грузового судна около Реиття. Несколько раз финны замечали немецкие подводные лодки, последний раз — 11 ноября 1944 г., но крупных событий не произошло. Так, канонерская лодка «Турунмаа» в начале декабря в сумерках наскочила на немецкую подводную лодку в Аландском море. Финская канонерская лодка начала атаку глубинными бомбами и вынудила противника уйти под воду. Не говоря о безрезультатном воздушном налете вечером 29 сентября на танкер «Микен», предназначенный для Советского Союза, это был единственный бой в Ботническом заливе.

Несколько более успешными были действия немецких подводных лодок в Финском заливе. В соответствии с условиями перемирия финны к концу сентября должны были предоставить союзникам (русским) для дальнейшего использования 100 моторных катеров и 100 торговых судов. Финнам все же удалось уменьшить эти требования наполовину.

30 сентября финское командование отдало этим судам приказ ко 2 октября сосредоточиться в Ханко. Гражданские команды судов отказались идти в Россию, и правительство было вынуждено отправить на них офицеров и команды ВМС, а также личный состав береговой артиллерии. 2, 3 и 4 октября суда отчалили, двигаясь различными группами, имея при себе провизию на 10 дней, взяв курс к эстонскому побережью. Там они предназначались для подвоза снабжения во время десантной операции на Моонзундские острова. Во время этих походов все финские суда, мало приспособленные для плавания по открытому морю, вышли из строя, были выброшены на берег, наскочили на что-либо или же получили повреждения силовой установки.

9 октября финский вооруженный буксир «764» эскортировал финское каботажное судно из Ханко в Осмуссар. Немецкая подводная лодка выпустила торпеду, прошедшую между двумя кораблями. Вслед за этим лодка всплыла и открыла орудийный огонь по обоим финским судам. Как только финский буксир ответил из своих 20-мм орудий, немецкая подводная лодка немедленно погрузилась.

Более успешными были действия немецких подводных лодок около Осмуссара, где 12–15 октября артиллерийским огнем были потоплены 3 финских каботажных судна[242]. 24 октября немецкая подводная лодка торпедировала буксируемое из-за аварии руля каботажное судно «Линнеа» и повредила огнем орудий буксир «Пиккие»[243]. 28 октября финский пароход «Ригель» наскочил около Порккала на мину, поставленную подводной лодкой «U 242». 12 января 1945 г. в районе с координатами 59°42′ с. ш., 23°07′ в. д. затонул финский минный заградитель «Лоухи», но точно не установлено, наскочил ли он на мину. После перемирия во время траления погибли 3 финских катера-тральщика с командами общим числом 45 человек.

Так как после выхода Финляндии из войны немецкие подводные лодки не могли действовать восточнее заграждений «Зееигель», то наблюдение за этими заграждениями было усилено четырьмя подводными лодками, а кроме того, 21 сентября и в октябре тремя лодками были поставлены новые заграждения под условным наименованием «Кукуксей I–III», чтобы закрыть проходы в заграждениях около Порккала.

Под давлением русских финны были вынуждены осенью 1944 г. поддерживать интенсивное, но недостаточно прикрытое движение судов по подвозу снабжения в Эстонию, а также в Ботническом заливе. Потери от немецких лодок были тем не менее незначительными.

После заключения финско-советского перемирия 20-я немецкая горная армия, по-видимому, намеревалась создать фронт от Ботнического залива до Северного Ледовитого океана и под его прикрытием перебросить войска и скопившиеся запасы на сократившийся фронт в Северной Норвегии.

Так как Германия по техническим причинам не могла очистить Финляндию до 15 сентября 1944 г. и с другой стороны напала на Гогланд и произвела разрушения в районе Кеми, то финны в ожидании дальнейших событий двинули на север 1 танковую, 3 пехотные дивизии и 2 бригады. Плохие дороги и многочисленные разрушения, произведенные немцами, замедляли движение финских частей, поэтому финское командование задумало высадить крупную боевую группу из Оулу в тылу немецких войск около Кеми и Торнио. Эта операция удалась бы, если можно было застать немцев врасплох до того, как крупные немецкие части с юга подойдут к Кеми.

27 сентября в Топпиле в распоряжении капитана 1 ранга К. Зедерхольма, назначенного на пост командующего морскими силами, имелись 2 пассажирских парохода и 7 грузовых судов, на которые можно было погрузить около 9000 человек. Согласно первоначальному плану войска 3-й пехотной дивизии должны были высадиться в Кеми и в порту Торнио — Рейття. Находившиеся в этих пунктах финские войска — в Кеми один полк, а в районе Торнио около 300 человек — незадолго до запланированной высадки должны были поднять восстание, занять район порта и интернировать сравнительно слабые немецкие войска (в Торнио — около 500 человек). Из-за плохой погоды операцию вынуждены были перенести с 29 на 30 сентября и так как немецкие войска в Кеми были, очевидно, предупреждены о возможной высадке десанта, то от операции там пришлось отказаться.

30 сентября в 16 часов район порта Топпила был оцеплен, и началась погрузка кораблей. Гражданские лица и чиновники Топпилы были отпущены лишь на следующий день после окончания высадки десанта. В 20 часов первые 3 корабля с 2900 человек 11-ro пехотного полка, но без тяжелого вооружения и обозов, вышли в море и в 07.00 1 октября без особых инцидентов прибыли в порт Рейття.

В 02.00 там вспыхнуло восстание финских войск и начался захват Торнио. Немцы вскоре перебросили в город по железной дороге один батальон, и финские войска были втянуты в тяжелые уличные бои. Первые финские подразделения высадились в 7 часов и через 35 минут на захваченном у немцев поезде отправились в Торнио. Около полудня финские транспорты были разгружены и отбыли, взяв курс на Оулу. Вечером 1 октября Рейття, Торнио и Кюляйоки надежно удерживались 11-м пехотным полком, тогда как Кеми вместе с портом Айос были захвачены своими финскими гарнизонами.

2 октября в 10 часов в Рейття прибыли еще 4 финских корабля со штабом 3-й пехотной дивизии, отдельными транспортными ротами, снабжением, лошадьми, боеприпасами, предметами первой необходимости, 3-м батальоном 53-ro пехотного полка и 13-й минометной ротой, всего 2500 человек. Третья волна в составе остальных батальонов 53-го пехотного полка, одной саперной роты, роты полковой артиллерии, войск административно-хозяйственной службы и легких танков, в общей сложности около 2600 человек, прибыла в Рейття на трех кораблях в 07.30 3 октября.

Между тем немецкие войска подготовились к контратаке. После разведки, произведенной дозорами в ночь со 2 на 3 октября, в полдень при поддержке танков и артиллерии немцы перешли в атаку в направлении Кеми и Карунки и вынудили финские войска отойти на линию реки в 3,5 км восточнее Торнио.

Во время налета в 16.56 шесть пикирующих бомбардировщиков, прикрываемых истребителями, повредили пароход «Хесперус».

4 октября в Рейття прибыли еще 4 парохода с обозом 53-го пехотного полка, легким зенитным дивизионом, егерской ротой, специальным батальоном, 3-м батальоном 50-го пехотного полка и военными материалами — в общей сложности около 2800 человек. Финны просили прикрывать разгрузку этого ценного конвоя самолетами, но из-за неблагоприятной погоды это осуществить не удалось. Немцам она помешала в меньшей степени, так как в 13.30 15 немецких бомбардировщиков совершили налет на порт и потопили 2 парохода, при этом финны потеряли 30 человек, 117 лошадей и военные материалы. Находившаяся около Лайваниями 88-мм немецкая батарея взяла под обстрел район порта, в результате чего было затруднено движение кораблей и их разгрузка. В полдень 5 октября в Рейття прибыли еще 4 парохода с остальными 2400 человеками, в том числе два батальона 50-го пехотного полка и штаб 11-й пехотной дивизии. Несмотря на шторм (сила ветра — 9 баллов), немецкий орудийный огонь и налет 9 пикирующих бомбардировщиков, корабли все же удалось разгрузить, при этом осколками был поврежден транспорт «Канопус».

Хотя финны высадили значительные контингенты войск, из-за недостатка артиллерии они оказались в весьма затруднительном положении. Очень своевременно в 16 часов 6 октября в Рейття прибыли канонерские лодки «Уусимаа» и «Хямеенмаа» со сторожевыми катерами «VMV 15» и «VMV 16» и двумя пароходами. Канонерские лодки отразили атаку двух пикирующих бомбардировщиков и затем открыли огонь по немецкой батарее, сильно мешавшей действиям финнов около Лайваниями. В течение 6–7 октября канонерские лодки с помощью артиллерийского наблюдательного поста, находившегося на фабричной трубе, заставили немецкую батарею прекратить огонь и не допустили новых ударов немецких бомбардировщиков по району порта. Одновременно финны укрепились на своих позициях, а на реке Торнио около Алавойаккала окружили немецкую боевую группу. 6 октября финнам удалось на баржах доставить свою артиллерию. В дальнейшем в район боевых действий были направлены 2 сторожевых катера, вспомогательная канонерская лодка «Аунус» (одно 130-мм орудие), несколько транспортов и спасательных судов. В результате ожесточенных боев к 10 октября финны отбросили немцев на север, вновь заняли Кеми, свой аэродром и подвергли бомбардировке аэродром Рованиеми, после чего налеты немецкой авиации прекратились[244].

Немецкие войска (бригада лыжников «Финляндия», полк СС «Север», танки, артиллерия, а также дивизионная группа Кройтлера) с боями отошли на север, преследуемые 3-м финским армейским корпусом (3-я и 11-я пехотные дивизии, 15-я бригада).

С 12 октября по морю в Кеми и Рейття были дополнительно переброшены еще 15-я пехотная дивизия, 1 батальон самоходных орудий, 1 авиагруппа и прочие подразделения. К концу октября для этих целей было задействовано 20 торговых судов и 5 больших паромов общим тоннажем 35 000 брт. Суда были вооружены 20– и 40-мм зенитными орудиями.

После того как основная часть финского флота была сосредоточена в Аландском море, там были установлены минные заграждения против немецких подводных лодок и надводных кораблей и после 10 октября не было зарегистрировано ни одного воздушного налета. 19 октября канонерские лодки «Хямеенмаа» и «Уусимаа» были отозваны. С 30 сентября по 25 октября в ходе этой операции было проведено 90 транспортов общим тоннажем 138 000 брт. С 27 октября по 27 ноября финские торговые суда подвозили главным образом снабжение, а на обратном пути брали на борт демобилизованных. Хотя 8 пароходов финны должны были передать русским в качестве репараций, все же за это время им удалось сделать 79 рейсов. Наконец, 13 ноября вспомогательная канонерская лодка «Аунус» и 2 сторожевых катера покинули Ботнический залив, и тем самым немецко-финская война на море закончилась.

Эвакуация из Прибалтики

После того как неудача внезапного нападения на Гогланд и падение финских опорных пунктов стали очевидными, 16 сентября был отдан приказ об эвакуации из Эстонии. Одновременно 5-я флотилия торпедных катеров из Таллина совершила разведывательный поход к Гогланду и забрала с Большого Тютерса 17 сентября отдельных оставшихся в живых участников неудавшейся операции «Танне-Ост». Вслед за тем остров был оставлен, батареи взорваны, так что русские 20-го и, соответственно, 25 сентября 1944 г. смогли занять Большой Тютерс и Малый Тютерс, не встретив никакого сопротивления.

23 сентября немцы вынуждены были оставить Таллин и Палдиски. Большой конвой, на кораблях которого находилось 9000 человек, в составе четырех пароходов, 1 госпитального судна и миноносцев «Т 20», «Т 13», «Т 17» и «Т 19» во время перехода был дважды атакован советской авиацией. Во время эвакуации миноносец «Т 23» курсировал на рейде Таллина, обеспечивая защиту от ударов с воздуха. Немецкие войска, вывезенные из Эстонии, частично были высажены на Моонзундских островах, частично в Курляндии или Восточной Пруссии. Отход войск и их переброска были организованы довольно хорошо, поэтому имели место сравнительно небольшие потери личного состава и имущества. Неблагоприятным было лишь то обстоятельство, что переброшенные в Эстонию в начале сентября из финских баз флотилии снова должны были перебазироваться в Вентспилс, Лиепаю и Готенхафен. Воздушная разведка не проводилась приблизительно в течение трех недель. Вслед за тем немецкие боевые корабли установили следующие минные заграждения, которые должны были мешать проникновению русских.

«Зееигель Х В» — 1-й флотилией моторных тральщиков и 24-й десантной флотилией.

«Шнельшлус I», «Зюйд 1, 2, 3», перекрывавшие прибрежные воды между Финляндией и заграждением «Зееигель».

«Кукуксей I и II», которые перекрывали береговые воды севернее заграждения «Насхорн», были выставлены у Порккала 21 сентября подводными лодками «U 242» и «U 1001».

«Нилхорн I и II» — для заграждения вод западнее позиции «Насхорн».

«Ладеншлус I и II» — должно было загораживать Таллинский залив от советских кораблей.

16 мин типа «ТМВ» были выставлены 14 сентября 5-й флотилией торпедных катеров западнее Аспе.

Все эти заграждения без особых затруднений поставили минные заградители «Линц» и «Бруммер», миноносцы «Т 23», «Т 28», тральщики «М 18» и «М 19», 24-я десантная флотилия, 5-я флотилия торпедных катеров и 1-я флотилия моторных тральщиков, но они были не нужны, так как немцы вынуждены были оттянуть охранение от этих заграждений, а русские с середины сентября могли пользоваться фарватером в финских шхерах.

После вступления в силу перемирия в финском флоте еще действовал приказ, согласно которому финские части ВМС должны были в случае необходимости прибегать к силе оружия, чтобы помешать русским вести траление заграждений «Рукаярви» и «Насхорн» так же, как пролетать над финскими водами или проходить по ним. Финны изменили эти положения только после внезапного нападения немцев на Гогланд 14 сентября. Они подвергались сильному давлению со стороны русских и их союзников. Финский флот был вынужден направить своих офицеров на Лавенсари, которые в последующие недели должны были проводить советские подводные лодки, дозорные катера и тральщики через шхеры в Уте. Флагманским кораблем 1-й советской бригады подводных лодок был тральщик «Т-212»[245]. В конце сентября вместе с двадцатью подводными лодками он взял курс на Уте, сопровождаемый многочисленными сторожевыми и торпедными катерами, отдельными тральщиками класса «Фугас» и 3 плавбазами подводных лодок, создававшими базы в финских портах[246]. Позднее русские направляли на финские верфи и в порты эскадренные миноносцы и канонерские лодки, нуждавшиеся в ремонте.

С начала октября советские подводные лодки и небольшие корабли действовали уже в Балтийском море.

1 октября контр-адмирал Бемер, сопровождаемый на охоте около Вентспилса немцами и латышами, был застрелен латышскими партизанами. Его преемником на посту командующего 9-й дивизией охранения стал капитан 1 ранга фон Бланк.

Немцы оставили Хаапсалу 21, а Рогокюлу 24 сентября. С 9 по 23 сентября на Сарему прибывали части 23-й пехотной дивизии, сопровождаемые 530-м дивизионом морской артиллерии, 239-м дивизионом морской зенитной артиллерии, 202-й бригадой штурмовых орудий и другими особыми частями. Часть артиллерии и батальон автоматчиков 23-й дивизии 15 сентября были переправлены на Хиума. 20 сентября гражданское управление островами было подчинено немецким вооруженным силам. 21 сентября эстонцы пытались поднять свой национальный флаг, что привело к столкновению с немецкими частями. Остров Вормси был добровольно оставлен 25 сентября. Уже 26 сентября советская артиллерия обстреляла из Виртсу мол и дороги около Куйвасте, откуда 27 сентября немцы закончили эвакуацию гражданского населения. После массированного налета на порт Курессаре 29 сентября около 18 часов русские высадились широким фронтом на Муху.

Находившиеся там слабые немецкие силы были 30 сентября переправлены на Сарему, а дамба взорвана. 1 и 2 октября на Сарему прибыла 218-я пехотная дивизия. Русские не теряли времени и при поддержке самолетов, атаковавших с бреющего полета, высадились 2 октября в 15 часов на Хиуму. После ожесточенных боев в южной части острова уже 3 октября немцы были вынуждены оставить Хиуму. Плацдарм в районе Серу немцы удерживали до 15 часов, в результате чего при поддержке саперов-десантников и кораблей охранения транспортным судам удалось перебросить действовавшие на Хиуме войска с остатками имущества вновь на Сарему. Туда также прибыли 531-й и 532-й дивизионы морской артиллерии. 4 октября была уничтожена переправлявшаяся с Муху советская ударная группа[247].

8-я советско-эстонская армия под умелым командованием генерала Пярна 5 октября высадилась на Сареме и сразу же заняла все его северное побережье[248]. 6 октября советские войска при поддержке танков прорвали немецкие позиции около Кунигусте, а 7-го немцы вынуждены были оставить Курессаре. Одновременно имел место один из многочисленных воздушных налетов на небольшой порт Мынту, который еще использовался немцами для снабжения своих войск на острове. (Так, у Мынту 9 октября после попадания бомб затонули три транспорта. — Прим. авт.) До 8 октября немецкие войска в составе двух гренадерских полков еще удерживали позиции у Салме, но уже 9-ro после тяжелых боев вынуждены были отойти и с 10 октября заняли оборону на укороченном оборонительном рубеже Аристо. 11 октября советские и эстонские войска хотели с запада высадиться с помощью танков-амфибий около маяка Леу, но были сразу же уничтожены частями 67-го гренадерского и 23-го артиллерийского полков. Несмотря на это, 300-й советский пехотный полк пытался высадиться 12 октября около Таессо, но в ходе ожесточенных боев был уничтожен 386-м гренадерским полком, 218-м саперным батальоном и 531-м дивизионом морской артиллерии, при этом было потоплено большое число десантных шлюпок и взято в плен 215 человек[249].

Между тем 10 октября советская армия вышла к Балтийскому морю севернее Мемеля, прервав тем самым сухопутную связь между Курляндией и Восточной Пруссией. Плацдарм можно было теперь обеспечивать через порты Лиепаю, Вентспилс и Ригу. Пока полуостров Сырве находился в руках у немцев, русские не имели возможности препятствовать прохождению немецких транспортов со снабжением в Ригу и использовать Ирбенский пролив для подвоза боеприпасов и снабжения своим войскам. Поэтому обе стороны были заинтересованы в обладании полуостровом. Немцы 13 октября переправили назад в Вентспилс штаб и части 218-й пехотной дивизии, но 23 октября заменили их частями 12-й авиаполевой дивизии.

20 октября советские войска оттеснили немцев с рубежа Аристо на оборонительную позицию у Лео. Эту позицию нужно было удерживать любой ценой, для чего немцы решили использовать тяжелые корабли.

Первоначально 22 и 23 октября миноносцы «Т 23» и «Т 28» обстреливали советские позиции, приближаясь к ним 4 раза. Затем 23 и 24 октября огонь по русским позициям вела 2-я боевая группа в составе тяжелого крейсера «Лютцов», эскадренных миноносцев «Z 28» и «Z 35», миноносцев «Т 31», «Т 19», «Т 21», «Т 23» и «Т 28». Русские ответили воздушными налетами, во время которых были сбиты 3 самолета, а в эскадренный миноносец «Z 28» попала бомба. Соединение немецких кораблей выпустило по советским позициям свыше 1100 снарядов и на время крупное наступление русских было приостановлено[250].

Так как с 17 по 21 октября и с 25 октября по 14 ноября стояла плохая погода и нельзя было прибегнуть ни к воздушной, ни к морской разведке, русские использовали это время для усиления своих войск на Сареме на 4–5 дивизий, приведение в готовность авиации и подтягивание тральщиков, канонерских лодок, сторожевых кораблей и торпедных катеров через пролив Моонзунд в Курессаре и другие небольшие порты. После слабой разведки русские пытались сделать еще один прорыв через оборонительный рубеж «Лео», но были отброшены. За исключением действий дозоров и диверсионных частей, до 17 ноября на фронте царило спокойствие и немцы даже переправили отдельные части назад в Вентспилс.

Советская авиация в октябре потопила бомбами 4 небольших немецких вспомогательных тральщика и повредила 17 боевых кораблей бомбами, а еще 9 — пушечно-пулеметным огнем[251]. В распоряжении немцев, кроме разведывательных самолетов, находилась 3-я эскадрилья 54-й истребительной эскадры, тогда как с аэродрома в Пярну действовали 236 одномоторных самолетов русских[252].

Минные заграждения, поставленные немцами в северном и южном выходах пролива Моонзунд, канале Куке у острова Вормси и в районе Пералайд, должны были мешать действиям легких советских военно-морских сил.

Западная Двина и ее устье были заминированы, в районе Порккала подводная лодка «U 242» поставила 12 мин. Деятельность советских сил по постановке мин в октябре была незначительной, в сентябре немецкие соединения тральщиков обезвредили между Таллином и Хиумой всего лишь 7 мин, а западнее Ирбенского пролива — 3 мины. Кроме того, были обнаружены выставленные русскими 2 немецкие якорные мины. В октябре не было найдено ни одной мины, а в ноябре обнаружены лишь отдельные. В декабре число вытраленных мин достигло 20[253].

В связи с отступлением на запад, плохой погодой и наличием лишь третьесортных аэродромов, немецкая авиация смогла провести полную фоторазведку Финского залива и эстонских портов только 23 октября; аэрофотоснимки показали наличие в последних большого числа советских подводных лодок и небольших боевых кораблей. Все остальное время немецкая авиация контролировала Рижский залив и морской район у Саремы и в отдельных случаях атаковала советские самолеты и корабли. В результате 20 налетов авиации была сорвана одна из попыток русских высадить десант, при этом был потоплен 1 катер, а 7 — повреждены[254].

18 ноября в 07.30 русские перешли в большое наступление на оборонительный рубеж «Лео». Наряду с танками, артиллерией и авиацией со стороны моря (Балтийского), в боевых действиях принимали участие советские канонерские лодки и тральщики, что было новшеством в ведении боевых действий. С немецкой стороны в оборону сразу же включились торпедные катера и тральщики.

Одновременно советские войска пытались высадить десант на побережье Балтийского моря, но немецкие военно-морские силы сорвали этот план, после чего русские высадили свои войска непосредственно за линией своего фронта.

После полудня 18 ноября немецкие тральщики, моторные тральщики, торпедные катера и сторожевые корабли вступили в бой с легкими военно-морскими силами русских. Сначала были опознаны 4 тральщика типа «Фугас», которые через 10 минут в 14.43 прекратили огонь и поставили дымовую завесу. Постоянные налеты советской авиации и огонь советской береговой батареи не смогли помешать тральщику «М 328» в 15.02 остановить 4 советские бронированные канонерские лодки и, несмотря на поставленную дымовую завесу, с дистанции 4000 метров поджечь одну лодку. Тральщики типа «Фугас» и береговые орудия вновь и вновь открывали заградительный огонь, пока в 15.50 под прикрытием дымовой завесы немецкие корабли не удалились. В 18.12 они отразили атаку трех советских торпедных катеров[255].

Чтобы предотвратить более крупные операции советского флота, которые на самом деле едва ли были запланированы, и помочь немецким войскам в отражении советских атак с суши, уже 18 ноября к полуострову прибыли миноносцы «Т 23» и «Т 28». Несмотря на бои с малыми советскими кораблями и 6 воздушных налетов, оба миноносца приняли активное участие в поддержке сухопутных войск, что тем не менее не смогло предотвратить потерю оборонительного рубежа «Лео» и провал контрнаступления 20 ноября. В этот день в боевые действия включилась 2-я боевая группа в составе «Адмирала Шеера» и миноносцев «Т 5», «Т 9», «Т 13» и «Т 16», обстрелявшая позиции противника. Но и это не смогло помешать успешному наступлению русских. 23 ноября, очевидно, пришел «Лютцов», но он не нашел здесь применения[256]. Несмотря на отдельные налеты авиации, операции 2-й боевой группы в водах у полуострова Сырве протекали почти без потерь. Советские торпедные катера и подводные лодки, кажется, даже не пытались атаковать[257].

20 ноября немецким войскам на полуострове Сырве удалось оборудовать новую оборонительную линию Полума — Кверштрассе — Кули, с которой в следующую ночь сильно потрепанные соединения смогли отойти на оборонительный рубеж «Торкенгоф». Морские фланги немецких позиций охраняла 7-я флотилия артиллерийских кораблей и другие соединения военно-морских сил, которые проводили совместные огневые налеты на исходные позиции русских.

21 ноября тральщик «М 328» вновь вел бой с легкими кораблями русских, в ходе которого вынудил одну канонерскую лодку выброситься на берег, а пяти торпедным катерам нанес повреждения. В 13.10 тральщик «М 328» внезапно встретился с четырьмя советскими тральщиками типа «Фугас».

Двумя 105-мм снарядами он добился прямых попаданий в один из них, который сразу же после взрыва затонул. Остальные советские тральщики продолжали вести бой и добились попадания в сторожевой корабль «V 5713» (бывшее паровое рыболовное судно «Судетенланд». — Прим. авт.), который из-за большой пробоины должен был направиться в Вентспилс в сопровождении сторожевого корабля «V 302» (бывшее паровое рыболовное судно «Бремен». — Прим. авт.). В разное время 4 советских торпедных катера пытались торпедировать тральщики «М 328» и «М 423», но их вновь и вновь отгоняли за защитную дымовую завесу. Русские катера совершили кратковременный огневой налет на немецкие позиции и взяли курс на север. Затем оба немецких тральщика обстреляли позиции русских и направились в Вентспилс. Всего в боях у полуострова Сырве русские использовали около 25 кораблей[258].

19 ноября 5 советским торпедным катерам удалось дойти до порта Мынту и поставить там мины[259]. Между немецкими и советскими легкими военно-морскими силами происходили непродолжительные перестрелки. В большинстве случаев они заканчивались победой немецких кораблей, но русские проявляли при этом необычайный боевой дух, предприимчивость и действовали, не боясь риска.

В то время как 2-я боевая группа западнее полуострова Сырве, а легкие немецкие военно-морские силы — восточнее его старались поддержать пошатнувшийся фронт, советская авиация совершила серию атак последовательными волнами на суда снабжения около Мынту и на немецкие войска. 22 ноября русские вновь попытались высадить десант непосредственно за немецкой линией фронта, но эта попытка была отражена сухопутными войсками и легкими военно-морскими силами[260]. И все же было ясно, что Сырве теперь не удержать, особенно после 21 ноября, когда Мынту стал подвергаться артиллерийскому обстрелу. 23 ноября около 11 часов русским войскам, использовавшим танки, удалось прорвать немецкий фронт в нескольких местах и дойти до Таммуны и Кахусанду, так что в 13.22 был отдан приказ о начале операции по эвакуации войск под условным названием «Дельфин». В 19 часов войска заняли рубеж «Эдельшталь», а в 22.30 — рубеж «Железные ворота», в то же время прибыли первые десантные баржи, которые были сразу же нагружены. Последний рубеж обороны в районе местечка Церель был занят в 03.15 24 ноября, а в 06.15 последние немецкие арьергарды на саперных штурмботах покинули Сарему, взяв с собой незначительную часть пригодных к употреблению военных материалов.

Из использовавшихся 19 десантных барж, эвакуировавших в общей сложности 4491 человека, 1 была потоплена, а 2 — легко повреждены.

Во время боев за Моонзундские острова из-за посадок на мель или повреждений, полученных в море, наряду с многочисленными штурмботами немцы потеряли также 3 десантных баржи, 1 артиллерийскую баржу — в результате налета авиации, а 1 еще одну — от огня артиллерии. Кроме того, противник повредил 12 других судов, а еще 5 вышли из строя в результате несчастных случаев[261].

После эвакуации Сырве имели место новые минные операции, которые в связи с изменившейся обстановкой должны были служить новым целям, и прежде всего преграждать проход в Ирбенский пролив.

Во время боевых действий за Моонзундские острова русские наряду с многочисленными десантными судами потеряли также около 10 финских каботажно-моторных судов, 4 торпедных катера, 2 канонерские лодки и 1 тральщик типа «Фугас»[262].

Высадка десантов на Моонзундские острова и завершающие бои были проведены советскими войсками необычайно быстро, энергично и с подъемом. Командование войсками на суше было превосходным. Немцы располагали слишком незначительным количеством войск, чтобы стойко оборонять все острова. Возможно, именно поэтому классические трамплины Муху и Хиума были захвачены русскими очень быстро. В момент высадки на Сарему советских войск в численном отношении было меньше, и тем не менее им удалось отбросить немцев, подумывавших уже об отступлении, на полуостров Сырве. Вызывает удивление и то обстоятельство, что, несмотря на поддержку 2-й боевой группы, немецкие оборонительные рубежи на Сырве не удерживались достаточно долго, тем более что удавалось осуществлять подвоз через Мынту, и на сравнительно узком фронте стояли 2 дивизии, из которых на передней линии действовала всегда лишь одна. Русские предприняли там несколько если не всегда удачных, то во всяком случае, рискованных десантных операций и, несмотря на наличие немецких кораблей, использовали свои легкие военно-морские силы вдоль восточного побережья, но, как только в них отмечались попадания с немецких кораблей, они сразу же оттягивались назад.

С другой стороны, «Адмирал восточной части Балтийского моря», вице-адмирал Бурхарди верил, что можно рискнуть и осуществить более длительное использование 2-й боевой группы в районе боевых действий, так как опыт показывал, что советскому командованию для приспособления к новой обстановке требовался срок от 3 до 4 дней. Таким образом, не приходилось рассчитывать на то, что немедленно начнутся массированные налеты советской авиации, хотя немецкие крейсера и отмечали большое количество советских самолетов, совершавших налеты на войска и порт Мынту.

Так как Рига была оставлена немцами еще 12 октября, то потеряла свой смысл и борьба за остров Сарему и тем самым за господство на морском пути в Ригу. Таким образом, учитывая общую обстановку, вызывает сомнение следующее обстоятельство: было ли целесообразно в конечном счете для немецкого военного командования продолжать борьбу за Сырве или же не приносившие пользы действовавшие там дивизии и военно-морские силы можно было использовать где-нибудь в другом районе? Во всяком случае, русские действовали успешно, несмотря на то, что при отходе с полуострова Сырве потери немцев были невелики. Одними лишь более или менее планомерными отходами войну в 1944 г. выиграть было нельзя!

Независимо от операций на Сареме нужно было отбить советские войска, наступавшие клином севернее Мемеля. В этом районе 10 октября русские вышли на побережье Балтийского моря и теперь пытались захватить Мемель. В ходе тяжелых оборонительных боев немцам удалось остановить русских у самого города. Во время этих боев существенную поддержку сухопутным войскам оказали боевые корабли 2-й боевой группы. «Принц Ойген» в течение 5 дней с 10 по 12 и с 14 по 15 октября держал под огнем 23 советских объекта, выпустив по ним 1196 снарядов калибра 203-мм. Несмотря на воздушные налеты, позиции русских у Мемеля и Керкельбека одновременно обстреливали «Лютцов», эскадренные миноносцы «Z 25», «Z 35» и «Z 36», а также миноносцы «Т 16», «Т 21», «Т 13» и «Т 20». После этого на некоторое время наступление русских несколько ослабло, но уже 23 и 24 октября в районе Мемеля вновь пришлось использовать «Лютцов» и несколько эскадренных миноносцев и миноносцев.

Слабые налеты советской авиации повреждений не причиняли[263].

Из имевшихся тяжелых немецких кораблей, которые с 1943 г. использовались в составе учебных соединений, в 1944 г. можно было использовать «Лютцов», «Адмирал Шеер» и «Принц Ойген». «Адмирал Хиппер», еще не отремонтированный после повреждений, полученных им в морском бою 31 декабря 1942 г., нельзя было использовать на фронте. Легкому крейсеру «Эмден» поручали лишь минные операции в датских водах, такие же задачи выполнял и «Нюрнберг». Легкий крейсер «Лейпциг», который со времени попадания английской торпеды в декабре 1939 г. ходил со скоростью 22 узла, был настолько сильно протаранен 15 октября 1944 г. в тумане перед Готенхафеном «Принцем Ойгеном», что его можно было использовать лишь в порту. Трем немецким тяжелым крейсерам, шести эскадренным миноносцам и от шести до десяти миноносцам советский флот после ремонта 1941–1942 годов мог противопоставить в лучшем случае 2 крейсера, 12 эскадренных миноносцев и 10 крупных эскортных кораблей и миноносцев, а также при особо благоприятных обстоятельствах — линкор «Октябрьская революция», но в отношении подготовки советский флот из-за длительной стоянки на базах сильно уступал немецкому и еще не располагал в средней части Балтийского моря пригодными для использования портами. Действительно, ни один крупный советский корабль не был замечен за пределами Финского залива.

Советская сторона ограничивалась борьбой с многочисленными транспортами, используя для этого лишь самолеты и подводные лодки. Первая подводная лодка была замечена 5 октября, а до конца октября русские подводные лодки потопили 8 пароходов и вспомогательных боевых судов[264]. К 9 октября в Балтийском море находились 10 подводных лодок, а 18 октября уже действовали 1 лодка типа «К», 1 лодка типа «Д», 3 лодки типа «С» и 4 лодки типа «Щ». Между 21 и 27 октября 2 лодки типа «Щ», 1 лодка типа «К» и 1 лодка типа «Д» вернулись на базу Мариенхамн (12 советских подводных лодок зимой 1944/45 г. действовали из Мариенхамна (Аландские острова). — Прим. авт.). В последующие месяцы в море одновременно находились, смотря по обстоятельствам, еще около 5 подводных лодок, чем частично объясняется снижение количества потоплений[265]. В ноябре были потоплены еще 2 парохода, а в декабре — 3 или 4[266]. Русские, однако, сообщают, что за период с 23 октября по 16 декабря их подводными лодками потоплено 33 судна!

Советские подводные лодки чаще всего пытались атаковать боевые и вспомогательные корабли, но имели успех лишь в случае с учебным судном «Нордштерн» (бывшнй теплоход «Минос» (пароходство «Нептун», Бремен). — Прим. авт.). «Нордштерн» вместе с тяжелой плавбатареей «Остзее» (бывшее каботажно-моторное судно) и учебным судном «Наутик» (бывший теплоход «Латонна» (пароходство «Нептун», Бремен). — Прим. авт.), имея на борту беженцев, шел своим курсом из Вентспилса в Готенхафен, когда в 10.06 6 октября в него попала торпеда. Через 2 минуты пароход затонул. «Остзее» в 10.07 едва избежала попаданий 2-й торпеды, а в 10.08 3-я торпеда прошла лишь в 20 метрах от носа этой тяжелой плавучей батареи. С помощью глубинных бомб, ручных гранат и орудий лодку держали под водой, но в 12.12, когда она все же всплыла, ее обстреляли из 105-мм орудий и вынудили вновь погрузиться. Тяжелая плавбатарея «Остзее» израсходовала 6 глубинных бомб, выпустила 117 снарядов из 105-мм пушек и использовала 60 ручных гранат, в то же время она получила многочисленные повреждения от взрывной волны и сотрясения при стрельбе орудий[267].

Стоит также упомянуть о попытке одной советской подводной лодки атаковать конвой. Тяжелые плавучие батареи «Полярис» и «Нинбург» 21 декабря 1944 г. вышли из Лиепаи, конвоируя пароходы «Ейфель», «Элла Хорн», «Луиза Шрёдер», «Зюдзее» и «Вейсель», державшие курс на Пиллау.

Ночью в тумане конвой растянулся, чем и воспользовалась подводная лодка. Около 02.55 22 декабря она всплыла в середине конвоя и обстреляла суда огнем своей артиллерии. Лишь в 4 часа немецкому сторожевому кораблю удалось заставить ее уйти под воду. Позднее советскую подводную лодку видела немецкая подводная лодка «U 1063», но торпед по ней не выпустила[268].

Результаты охоты немцев за подводными лодками в открытом районе Балтийского моря были неутешительны. Хотя немцы встречали советские подводные лодки и преследовали их, но ни одну лодку потопить не удалось. Для создания боеспособных самостоятельных групп ПЛО имевшихся в распоряжении соединений охотников за подводными лодками было недостаточно, так как они в это время были связаны решением задач по конвоированию. Длительные периоды плохой погоды часто вынуждали небольшие суда искать укрытия около берега. Эскортные корабли, находившиеся в западной части Балтийского моря и принадлежавшие 10-й дивизии охранения, были, кроме всего прочего, недостаточно подготовлены.

Советская авиация, сдерживаемая время от времени плохой погодой и размягченным грунтом на аэродромах, в сентябре потопила 2 парохода, в октябре — 8, а в декабре — 7. По мере сближения восточного и западного театров военных действий и усиления активности авиации союзников в Балтийском море, причину потерь, начиная с лета 1944 г., установить очень сложно, поскольку в западной части Балтийского моря они могли быть вызваны минами или бомбами западных держав. В дальнейшем советская авиация в ноябре потопила 1, а в декабре — 2 военных корабля и, соответственно, повреждены были в ноябре 14, а в декабре — 6 судов. В результате подрывов на советских авиационных минах, сброшенных главным образом около Лиепаи, в течение 1944 г. затонули 9 военных кораблей и 12 торговых судов[269]. Но если брать картину морских перевозок немцев на Балтийском море (немецкие морские перевозки в Балтийском море в 1944 г.: лишь в районе начальника тральных соединений «Восток» (впоследствии 9-й дивизии охранения) — 3275 судов общим тоннажем 8 787 000 брт, из них без потерь в июне — 369 000 брт, в июле — 998 450 брт, в августе — 2 390 970 брт, а в сентябре при доставке 1 809 670 брт было потоплено лишь одно судно. — Прим. авт.) в целом, то потери, вызванные советскими вооруженными силами, были сравнительно невелики.

С другой стороны, дополнительной нагрузкой для Кригсмарине было снабжение дивизий, отстаивавших плацдарм в Курляндии. Эти дивизии с большой пользой можно было бы использовать в другом районе, а использовавшиеся для транспортировки и конвоирования в этом районе торговые суда и эскортные корабли можно было бы использовать для эвакуации различных плацдармов в Восточной Пруссии, где очень остро ощущался их недостаток.

Наступательные операции немецких военно-морских сил против Советского Союза в 1944 г. были прекращены. В сентябре в Вентспилс была переброшена 2-я флотилия торпедных катеров с 8 торпедными катерами и плавбазой «Циндао». С осени 1944 г. вместе с 5-й флотилией торпедных катеров, помимо различных минных операций, они предпринимали поиски до Ханко, но не встретили ни одного советского судна. Торпедные катера часто использовались для эвакуации отрезанных немецких частей (батальон береговой обороны из бухты Кихельконна на Сарема), для высадки агентов (17 декабря на восточное побережье Рижского залива) или ведения обманных действий наступательного характера (неудачная торпедная атака советского тральщика и обстрел вокзала в Пабажи 21 декабря 1944 г. — Прим. авт.).

Столь же безуспешными были операции немецких подводных лодок. После капитуляции Финляндии было невозможно использовать немецкие подводные лодки восточнее заграждений. Прежде всего охранение заграждения «Зееигель» было усилено на 4 подводные лодки, в дальнейшем около Порккала в сентябре было установлено два, а в октябре — одно минное заграждение. Лишь затем немецкие подводные лодки стали действовать против финского прибрежного судоходства и каботажно-моторных судов, использовавшихся русскими для перевозок. Подводные лодки, базировавшиеся с начала сентября до 14 сентября в Таллине, с 21-го числа передислоцировали свои базы в Вентспилс, Лиепаю и Мемель. Во время походов за период с октября по декабрь 1944 г. им удавалось атаковывать суда, подвозившие снабжение, и вести наблюдение за деятельностью русских вдоль Балтийского побережья. Так как за пределы Финского залива русские выпускали лишь небольшие каботажно-моторные суда и военные корабли, то больших успехов в отношении потоплений достигнуть было невозможно.

(Сентябрь: 1 тральщик[270].

Октябрь:

17. Х — подводной лодкой «U 1165» — 1 тральщик, обстреляны 1 сторожевой корабль, 1 катерный тральщик, 1 небольшой пароход, 2 буксира, 4 лихтера, 4 парусника, 1 судно (учитывая финские суда)[271].

8. Х — южнее Ханко подводная лодка «U 370» потопила 1 канонерскую лодку водоизмещением около 500 т[272].

Ноябрь: 1 дозорный корабль[273].

18. XI — в 9 милях северо-западнее Палдиски подводная лодка «U 679» потопила 1 дозорный корабль[274].

19. XI — в 8 милях от Осмуссара подводная лодка «U 481» потопила лихтер тоннажем около 1000 брт[275].

27. ХI — подводная лодка «U 679» атаковала около Палдиски соединение советских тральщиков, потопила 1 тральщик типа «Фугас» и торпедировала два других[276].

Декабрь: 2 дозорных корабля и лихтер[277]. — Прим. авт.)

12 декабря в Финский залив зашла подводная лодка «U 497», на базу она больше не вернулась, очевидно, подорвалась на мине[278].

Немецкая авиация к концу 1944 г. была вообще не в состоянии вести наступательные действия над Балтийским морем.

Последний рейд немецких надводных кораблей окончился новой катастрофой. Несмотря на урок, полученный во время летней минной операции и стоивший потери трех миноносцев, высшие береговые штабы, не имевшие представления об условиях и своеобразии ведения морской войны в Балтийском море, приказывали восстановить и укрепить минные заграждения восточнее Таллина. Операция должна была быть проведена смешанным соединением эскадренных миноносцев и миноносцев под командованием капитана 1 ранга Коте.

Утром 11 декабря корабли, принимавшие участие в этой операции — эскадренный миноносец «Z 35» со штабом 6-й флотилии эскадренных миноносцев на борту, эскадренные миноносцы «Z 36», «Z 43» и миноносцы «Т 23» и «Т 28», покинули Пиллау (Пейзе).

Переход протекал без инцидентов. С наступлением темноты соединение прошло мимо северной оконечности острова Готланд. Около 23 часов появился горевший маяк Палдиски. Это помогало ориентации. Обе боевые вахты были на боевых постах, мины подготовлены, и в 24 часа корабли из походного порядка перестроились в строй пеленга, взяв перед этим курс на юго-юго-запад. Прежде чем была начата постановка мин, в 2 часа ночи у левого борта эскадренного миноносца «Z 35» произошел подводный взрыв в районе 4-го орудия; при этом один отсек наполнился водой, а машина левого борта вышла из строя. Несмотря на значительные повреждения, кораблю не угрожала серьезная опасность, и на нем сразу же началась борьба за живучесть.

Через некоторое время было отмечено, что эскадренный миноносец «Z 36» наскочил на мину. Это сопровождалось высоким столбом огня в районе кормы, что было, очевидно, вызвано взрывом котла или порохового погреба. После этого эскадренный миноносец «Z 36» очень быстро затонул. Вскоре после этого «Z 35» наскочил на вторую мину, поразившую корабль в районе кормового торпедного аппарата. Сразу же взорвался котел, загорелся боезапас 37-мм орудий, корабль накренился на левый борт и начал тонуть. Все было подготовлено к тому, чтобы покинуть корабль, на воду были спущены плоты и т. д., но из-за крена и повреждений шлюпбалок уже было нельзя спустить моторные катера и шлюпки. После того как оставшиеся в живых сошли с корабля, эскадренный миноносец затонул с сильным дифферентом на корму. Командир флотилии не захотел покидать эсминец и добровольно пошел ко дну вместе с ним.

Как только 3 других корабля узнали, что эскадренные миноносцы «Z 35» и «Z 36» подорвались на минах, в соответствии с приказами, подходящими к подобной обстановке, они повернули и, не сбросив ни одной мины, но и без инцидентов, взяли курс на немецкие порты.

В воде находилось свыше 600 человек, температура ее была от 3 до 5 градусов тепла, дул северо-восточный ветер силой 3–4 балла; позднее стал дуть южный ветер силой 5 баллов, то есть около 3–4 м/сек. Имевшиеся плоты были разбросаны, так что в темноте и при волнении моря многие люди просто не нашли их и через некоторое время умерли в холодной воде. Ветер и волнение на море вскоре отнесли плоты и катер, и они пропали из поля зрения. На борту спасательных средств многие раненые скончались от холода или попадания нефти в пищевод.

13 декабря появились первые огни финского побережья и 14-ro около 5 часов отдельные, оставшиеся в живых люди высадились в финских шхерах, где они были тепло встречены финскими рыбаками и крестьянами. Но вскоре за ними были присланы русские солдаты, доставившие их в Хельсинки, где они были допрошены тремя советскими адмиралами и затем 67 оставшихся в живых немцев были направлены в Таллин. Рейд окончился потерей двух современных эскадренных миноносцев и гибелью около 600 человек[279]. Операция была бесцельной, так как не прикрытое ни береговой артиллерией, ни сторожевыми кораблями минное заграждение должно было быть известно русским сразу же после первой потери судна и затем в случае необходимости тайно вытралено. Восстановление старых минных заграждений всегда было опасно и не оправдывало себя. Советские тральщики и подводные лодки использовали фарватеры в финских шхерах, и не могло быть речи о том, чтобы превратить Таллин в порт снабжения, так как русские дивизии, окружившие Курляндский котел, снабжались по суше. Положение старого минного заграждения было известно русским, так что бессмысленно было бы устанавливать новые минные заграждения. У автора нет такого обстоятельного, интересного изложения, по которому можно было бы судить о том, что русские отбуксировали маркировочные буи этого старого минного заграждения с помощью мелкосидящих катеров на несколько сот метров в глубь минного поля, чтобы тем самым потопить немецкие корабли[280].

Таким образом, 1944 год окончился еще одной неудачей. В связи с продвижением Советской армии немецкие вооруженные силы были вынуждены оставить важные базы и многочисленные суда, отчасти по собственной вине. Русские отвоевали выход к Балтийскому морю. Вместе с тем неимоверно возросли задачи военно-морских сил, так как в результате негибкого командования Гитлера на побережье Балтийского моря образовались многочисленные «котлы» и плацдармы, войска и гражданское население которых можно было снабжать и вывозить лишь по морю.

Действия в 1945 г

12 января советские армии вновь начали наступление, 20 января они прорвали оборону германских войск в Восточной Пруссии, 22 января вышли на реку Одер, 25-го ее форсировали, а 28 января вторглись в Померанию. 27 февраля пал Мемель и 9 февраля — Эльбинг. Западная и Восточная Пруссия оказались, таким образом, отрезанными, и образовался новый огромный «котел».

Если на Курляндском побережье германским войскам удавалось в тяжелых боях удерживать свои позиции до самой капитуляции, то на немецкой территории удержать русских оказалось невозможным. Курляндская армия нуждалась в периодическом подвозе снабжения, что обеспечивалось кораблями 9-й дивизии охранения, несмотря на атаки советской авиации, минные постановки и атаки подводных лодок. В начале Курляндская группировка получала из Германии даже пополнение войсками, но затем, в последние месяцы войны, транспорты с войсками двигались в обратном направлении[281]. При этом перевозка войск осуществлялась без существенных потерь. В стратегическом отношении плацдарм на Курляндском побережье уже не играл какой-либо роли, поскольку в то время уже не хватало сил для обороны страны и отсутствовала возможность организовать с этого плацдарма контрнаступление в тыл советских войск. Для снабжения 20 дивизий Курляндской группировки необходимо было иметь большое количество торговых судов и кораблей охранения, в которых возникла также большая нужда при проведении эвакуации Западной и Восточной Пруссии. С другой стороны, судя по наступательным боям, которые велись русскими, нельзя было сомневаться в том, что они намеревались уничтожить Курляндскую группировку, хотя с капитуляцией последняя целиком попала в их руки.

В условиях быстроизменяющейся обстановки корабли 2-й боевой группы часто использовались для обстрела береговых целей. В период с 29 января по 5 мая 1945 г. они привлекались для обстрела 61 объекта. В конце января из Северной Норвегии в Балтийское море перешла 4-я флотилия эскадренных миноносцев, а в последние недели войны сюда были собраны все миноносцы, торпедные катера и эскортные корабли, которые предполагалось использовать в качестве транспортных средств.

Немцы собрались ввести в строй старые линейные корабли «Шлезиен» и «Шлезвиг-Гольштейн» после того, как закончится их перевооружение зенитной артиллерией (вместо 88-мм зенитных пушек на линкоры поставили 105-мм спаренные зенитные установки и, кроме того, в дополнение к этому были установлены десять 40-чм пушек «Бофорс». — Прим. авт.). Перевооружение «Шлезвиг-Гольштейна» закончилось 18 декабря 1944 г. после того, как он был атакован авиацией союзников. В результате попадания трех бомб линкор получил тяжелые повреждения и лег на грунт.

Тяжелые, легкие плавучие батареи и артиллерийские баржи были подчинены командованию 2-й боевой группы и вместе с другими малыми кораблями приняли участие в боевых действиях против советских войск.

«Принц Ойген», действуя совместно с эсминцами «Z 25» и «Пауль Якоби», в период с 29 по 31 января обстрелял 35 различных целей, израсходовав при этом 871 снаряд калибром 203-мм[282]. Миноносцы «Т 23», «Т 33» и «Т 35» продолжали обстрел этих целей в период 4 и 5 февраля. В это время в районе Эльбинга создалось критическое положение. 8 февраля «Лютцов», «Т 8», «Т 28» и «Т 33» пытались артиллерийским огнем задержать наступление русских (израсходовано 350 280-мм снарядов. — Прим. авт.). 9 февраля на смену этим кораблям прибыли «Адмирал Шеер», «Z 34», «Т 36» и два других миноносца, которые оказывали артиллерийскую поддержку своим войскам еще в течение 10 февраля. 19 февраля «Адмирал Шеер» вел огонь по отдельным целям в районе Пиллау, в связи с наступлением русских на Кенигсберг. Наконец, 23 февраля малые корабли во главе с эсминцем «Z 43» оказывали поддержку своим войскам в наступлении у Хайдекруга в Земланде[283].

Вскоре обрисовались два основных направления ударов русских войск, которые как клеши охватывали Восточную Пруссию, районы Кенигсберга и Данцигской бухты. Основные силы 2-й боевой группы после продолжительного отдыха перешли в период 21–22 марта из Свинемюнде в Готенхафен. До этого начиная с 10 марта «Принц Ойген» совместно с малыми кораблями каждый день обстреливал в районе Орденсланд русские позиции, батареи и пункты сосредоточения войск (в период с 10 марта по 4 апреля 1945 г. «Принц Ойген» в районе Данциг — Готенхафен и Земланд обстрелял 240 различных целей, израсходовав при этом 2025 снарядов калибра 203-мм и 2446 снарядов калибра 105-мм. — Прим. авт.). С 23 марта в боевых действиях в районе Данцигской бухты приняли участие «Лютцов», «Z 31» и «Z 34», которые вели огонь по наступающим советским войскам в районах Сопота, Оливы, Готенхафена и других пунктов.

Давление русских войск заметно ослабевало на тех направлениях, на которых они встречали противодействие тяжелой корабельной артиллерии. Но одна корабельная артиллерия не могла на продолжительное время улучшить положение. После того как русским удалось прорвать на нескольких направлениях фронт германских войск в Восточной Пруссии, образовалось несколько малых «котлов», что потребовало от 2-й боевой группы, 3-й и 7-й флотилий артиллерийских кораблей выполнения ряда боевых задач, связанных с эвакуацией окруженных и прижатых к побережью войск. Нижеследующее описание представляет картину тех разнообразных задач, которые должны были выполнять корабли в сжатое время:

30 января SAT «Полярис» и «Джост» вошли в Кенигсбергский морской канал с задачей обстрелять прорвавшиеся в город русские танки и оставались там на занимаемых позициях до 1 февраля, а затем были вынуждены возвратиться в Пиллау за снабжением.

3 февраля они перевезли раненых в Нойкурен. 4 февраля SAT «Полярис» села на мель и была доставлена обратно в Пиллау буксиром «Фундбуденвег». Там она подверглась атаке советских самолетов, получила два попадания бомбами и тотчас же затонула со значительной частью экипажа[284]. Оставшиеся в живых перешли на «F 802».

7 и 8 февраля SAT «Джост» и «Параат» снова пришли в морской канал, приняли беженцев и доставили их в Готенхафен.

11 марта SAT «Соэмба» вместе с «Vs 323» и «Vs 326» вышли из Готенхафена, в 10.45 12 марта прибыли в Гроссендорф и стали здесь у мола, присоединившись к артиллерийской барже «AF 21». В период с 15.35 до 17.30 они обстреляли ряд сухопутных целей в районе Путциг — Зюйд. Во время обстрела SAT «Соэмба» израсходовала 43 снаряда калибра 105-мм и была безуспешно атакована советскими самолетами «Ил-2». 13 марта корабли вели артиллерийский огонь по Шварцау, Линденталю, Танненгофу и Хабихтсбергу. SAT «Соэмба» расстреляла в период с 05.27 по 17.18 235 снарядов калибра 105-мм. Германские корабли сами неоднократно попадали под огонь русских танков, полевой артиллерии и пулеметов. В 07.00 14 марта SAT «Соэмба», «AF 21» и «Vs 305» вышли в Готенхафен для пополнения боезапаса и прибыли туда в 11.03 этого же дня; затем они до 22.30 принимали боезапас. Но топлива принять им не удалось, так как здесь в ожидании приема угля и мазута стояло около 40 судов. В этот день под сильным артиллерийским огнем русских удалось заправиться всего лишь трем судам.

В 23.00 вместе с «Vs 328» вышли SAT «Соэмба» и SAT «Джост». В 04.20 15 марта они стали на якорь в районе Куссфельда, где уже находились SAT «Остзее» и учебный артиллерийский корабль «Драхе». На каждом из кораблей находились группы связи от сухопутных войск, которые должны были обеспечить управление артиллерийским огнем. В период с 11.10 до 20.34 этого дня корабли неоднократно обстреливали Цигенхаген, Гроссендорф и выявленные советские артиллерийские батареи. SAT «Соэмба», помимо 37-мм зенитного боезапаса, израсходовала при стрельбе 83 105-мм снаряда. Связь с сухопутными частями обеспечивалась катерами. В 16.15 корабли подошли к Цигенхагену и стали там на якорь. 16 марта с 04.00 до 04.04 корабли произвели короткий огневой налет по Шварцау, при этом каждый из кораблей произвел 8 залпов, а в 14.15 по Гроссендорфу было дано 4 залпа. 17 марта советские 122-мм батареи, в свою очередь, открыли огонь по германским кораблям, залпы падали в удалении до 30 метров. SAT «Соэмба» открыла огонь по этой батарее и 12 залпами вывела ее из строя.

После возвращения к Хелю корабли подверглись многочисленным воздушным атакам русских, которые в это время производили бомбежку всего района Данциг — Готенхафен — Хель. При этом SAT «Соэмба» 19 марта сбила один «Ил-2».

22 марта SAT «Соэмба» и «АЕ 21» вновь вышли в море для выполнения задания; на переходе морем между 09.04 и 15.00 они непрерывно атаковывались советскими самолетами. Корабли сбили один самолет типа «Бостон», но вынуждены были возвратиться к Хелю. 23 марта к Хелю из Готенхафена прибыло несколько плавбатарей 3-й флотилии, в том числе тяжелая «Вестфландрен» и легкая «Беатрикс». Кроме того, туда прибыл эскортный корабль «F 3», 2 торпедных катера и другие малые боевые корабли. В это время SAT «Нинбург» продолжала действовать в Кенигсбергском морском канале. 25 марта Готенхафен был полностью окружен советскими войсками, вход в порт постоянно находился под артиллерийским огнем советских батарей, вследствие чего в гавань можно было войти только ночью. В 19.50 SAT «Соэмба» вышла из Хеля в Готенхафен и приняла там на борт 600 беженцев, которых доставила в 23.55 в Хель. Для выполнения той же задачи она вышла в 00.45 26 марта, прибыла в Готенхафен в 03.11, приняла 500 беженцев и в 06.30 в Хеле выгрузила их на берег. Затем в течение дня она доставила еще 500 беженцев на стоящую на рейде плавучую казарму «Потсдам» (до 1944 г. «Потсдам» — плавучая казарма 2-й учебной дивизии подводных лодок в Готенхафене. — Прим. авт.), хотя все это производилось в условиях непрерывных атак советской авиации и под огнем береговых батарей. 28 марта SAT «Соэмба», «Джост» и «Нинбург» пошли в Хексенгрунд, где между 03.30 и 05.10 принимали войска. На переходе морем они попали под меткий огонь сталинской артиллерии и понесли тяжелые потери в личном составе. В ближайшую ночь предполагалось перебросить 650 беженцев на корабли, стоящие на рейде на якорях, но эта попытка не удалась. Только после полудня 29 марта их удалось доставить группами на пароход «Шарлотта» (бывшая «Атланта», 4480 брт. — Прим. авт.). 30 марта перевезли еще 450 беженцев на «Урунди» (корабль-цель, 5791 брт. — Прим. авт.) и в послеобеденное время еще 1020 человек на другие пароходы. Вечером этого же дня SAT «Джост», «Нинбург» и «Соэмба» снова прибыли в Хексенгрунд, откуда они, несмотря на сильный артиллерийский огонь, погрузили и перевезли в Хель очередную группу беженцев, солдат и пленных. Там они в условиях мощных и продолжительных воздушных атак в течение дня перегружали людей на стоявшие на рейде пароходы. Погрузка на борт парохода «Матиас Штиннес» (теплоход, 5337 бpт. — Прим. авт.) 70 тяжелораненых продолжалась 4,5 часа!

1 апреля SAT «Соэмба» и «F 858» снова грузили в Хексенгрунде солдат и доставляли их в Хель. И опять они не избежали артиллерийского обстрела. Тем временем русские установили прожектора на стоявшем в Готенхафене взорванном линейном корабле «Гнейзенау» (корабль не имел хода, вследствие чего 28 марта он был взорван. — Прим. авт.) и в темное время освещали район Хексенгрунда. Тем не менее подобные переходы повторялись и в три последующие ночи — на 3, 4 и 5 апреля. Вслед за этим пал Хексенгрунд — последний германский опорный пункт в районе Данцига.

6 апреля из Хела вышли SAT «Соэмба» (за время обстрела с 08.15 до 11.58 израсходовала 40 105-мм снарядов. — Прим. авт.) и «Остзее» с задачей обстрела русских позиций в районе Гроссендорфа.

7 апреля SAT «Роберт Мюллер 6» и SAT «Соэмба» (до 20.10 расстреляла 65 105-мм снарядов. — Прим. авт.) снова обстреливали советские позиции; во время этих действий вблизи кораблей упало около 80 снарядов калибра 175-мм[285]. С воздуха они подверглись бомбежке и обстрелу бортового оружия 20 истребителей-бомбардировщиков.

8 апреля эти действия повторились. При поддержке эсминца «Z 43» и миноносца «Т 33» корабли в 02.15 вышли из Хеля и в период с 07.30 до 20.00 произвели обстрел русских позиций в районе Гроссендорфа (в этих действиях только SAT «Соэмба» израсходовала 165 105-мм снарядов. — Прим. авт.). Мощная артиллерийская поддержка позволила германским войскам перейти в контратаку и несколько продвинуться вперед, потеснив русских. Следующие одна за другой воздушные атаки русских, в результате которых было уничтожено вспомогательное судно «Франкен», заставили использовать артиллерийскую баржу «AF 21» и два катера «KFK» в качестве кораблей ПВО[286]. В 20.50 германские корабли стали на якорь в районе Цигенхагена, а на следующий день возвратились в Хель. Там в результате мощных воздушных атак русских получил попадание бомбой пароход «Матиас Штиннес» и, чтобы не затонуть, вынужден был выброситься на берег[287]. Атаки советских самолетов в этом районе продолжали нарастать, и в связи с этим 10 апреля SAT «Соэмба», «Остзее», «Нинбург» и «Роберт Мюллер 6», а также «AF 21», тральщики «М 57», «М 391», «М 203», эсминцы «Z 43», «Z 39» и миноносец «Т 33» взяли на себя противовоздушную оборону судов, стоявших вблизи Хеля. Тем не менее немцы потеряли госпитальное судно «Позен», а большой пароход «Дойчланд» (в прошлом — пассажирский пароход, а до 1944 г. — плавучая казарма. — Прим. авт.) получил повреждения[288].

11 апреля атаки русских самолетов продолжались, над районом Хеля постоянно находилось от 50 до 60 самолетов, и к тому же этот район находился под огнем русской артиллерии.

После одной из атак на госпитальном судне «Берлин» (в прошлом — пассажирский пароход. — Прим. авт.) возник пожар[289]. К борту судна подошла SAT «Соэмба» и в течение 13 минут приняла 250 тяжелораненых, которые в последующем были переданы на пароход «Роберт Борнхофен» и сторожевой корабль «V 1708». В тот же день в Хеле были потоплены танкер, 2 транспорта, моторный тральщик «R 69», охотник «Uj 1102» и тральщик «М 376».

С 12 апреля SAT «Соэмба» и SAT «Остзее» прекратили обстрел Шварцау и обеспечивали ПВО судов, находившихся на рейде Хеля. Несмотря на это, госпитальное судно «Претория» (до 1944 г. — блокшив 1-й учебной флотилии ПЛ в Пиллау. — Прим. авт.) получило более 15 попаданий, однако вечером смогло уйти своим ходом[290].

Вечером 16 апреля SAT «Соэмба», «Нинбург», «Остзее», «Роберт Мюллер 6», «Кемфан» и учебное судно «Драхе» вышли в Пиллау, где они в 21.30 встретились и с 19.50 до 20.50 произвели обстрел русских позиций. Ночью стали на якорь. Особенно успешной оказалась бомбардировка советских штабов в Вилла Порр и в Фишхаузене, произведенная кораблями с 02.13 до 03.50 18 апреля. В 05.50 германские корабли подняли якоря и встали на рейде Пиллау. С 08.55 до 11.13 и с 11.15 до 11.30 соединение подвергалось неоднократным атакам советских самолетов «Бостон», «Ил-2» и «Пе-2», которые использовали при этом бомбы, торпеды и бортовое оружие. В атаках приняло участие до 110 самолетов, из которых 3 были сбиты артиллерией кораблей. В 11.42 при новой атаке самолетов SAT «Роберт Мюллер 6» получила два попадания бомбами и одно — торпедой и начала тонуть. К ее борту подошла SAT «Соэмба» и сняла 35 человек. Но уже в 13.00, когда состоялась очередная атака советских самолетов, и эта SAT получила два попадания бомбами по 250 кг, которые прошли насквозь через палубы корабля и взорвались в воде. Вслед за этим в SAT попала еще одна бомба, затем она была обстреляна автоматическим оружием, в результате чего имели место потери в личном составе, а сама SAT получила еще ряд повреждений. Но когда в 13.10 учебное судно «Драхе», получив два попадания бомбами, начало тонуть, «Соэмба», несмотря на полученные повреждения, подошла на малом ходу к борту судна, с которого на «Соэмбу» в первую очередь перегрузили боезапас (!), а затем забрали всех оставшихся в живых. В последующем в 19.40 суда, получившие повреждения, были приведены на рейд Хеля с помощью буксира «Монсун», действия которого обеспечивали SAT «Нинбург» и «Остзее».

Советы сообщили, что они в районе Пиллау в период с 9 по 30 апреля уничтожили 5 эскадренных миноносцев, 12 эскортных кораблей, 16 сторожевых кораблей, 3 тральщика, 4 десантных баржи и 59 транспортов и танкеров общим тоннажем свыше 300 000 брт![291]

Наступающие русские войска вышли к Балтийскому морю в районе Кольберга: с 11 по 18 марта для действий против советских войск попеременно использовались эсминцы «Z 34», «Z 43» и миноносец «Т 33». После того как русские 6 марта вышли к Балтийскому морю в районе к северу от Кезлина, Померания окончательно оказалась разрезанной на части, и образовался новый «котел». С 9 марта «Z 34» и «Адмирал Шеер» прикрывали свои войска в районе Дивенова, противодействующие высадке десанта на остров Воллин. Одновременно с этим эскадренные миноносцы привлекались для обороны Кольберга, благодаря чему 2300 солдат, не имевших вооружения в достаточном количестве, в течение 14 дней удерживали город, который подвергался атакам трех польских дивизий и специальных советских соединений. В ночь на 17 марта в самый последний момент эскадренные миноносцы и десантные баржи эвакуировали войска и значительную часть гражданского населения города в Свинемюнде.

Вслед за этим в Киль пришлось отпустить крейсер «Адмирал Шеер» для замены стволов орудий, которые к этому времени оказались полностью изношенными (9 апреля 1945 г. в Вильгельмсхафене крейсер подвергся атакам самолетов и был потоплен. — Прим. авт.[292]). Тем временем вошел в строй старый линейный корабль «Шлезиен», который прошел модернизацию. Но использование линкора затруднялось недостатком подходящего боезапаса калибра 280-мм для его орудий. Снаряды такого калибра, применявшиеся в армейской артиллерии, можно было использовать для орудий линкора только после удаления с них ведущих поясков.

Основные усилия наступающих советских войск временно сосредоточились на направлении Кенигсберг — Земландский полуостров — Пиллау, и за счет этого несколько уменьшилось давление русских на германские позиции в Померании. Плавбатареи и артиллерийские баржи постоянно привлекались для обстрела советских войск, которым в том или ином месте удавалось осуществить прорыв. Для поддержки действий этих кораблей 20, 23 и 25 февраля использовались эсминцы «Z 38», «Z 43» и миноносец «Т 28».

Решающие бои развернулись в районе Данцигской бухты, и прежде всего в районе Донабергеса, затем в низовьях Вислы к востоку от Данцига и в конце марта западнее Готенхафена. Для ведения боевых действий в Данцигской бухте в период с 15 до 23 марта привлекался также линейный корабль «Шлезиен». 23 марта советские танки, несмотря на сильное противодействие германских войск, поддержанных артиллерией эсминцев «Z 31» и «Z 34», захватили Сопот, и тем самым закончилось окружение и изоляция Данцига, который в скором времени пришлось эвакуировать. Гитлер часто выражал сомнения в том, что флот достаточно эффективно взаимодействует с армией, и очень интересовался вопросом возможно большего использования артиллерийского огня кораблей в интересах сухопутных войск. Фактически флот предпринимал все возможное в его силах, чтобы оказать помощь своим войскам, и часто его действия в районах, опасных в минном отношении, были связаны с большим риском. Но позиции немецких войск были уже настолько плохи, а части настолько измотаны и слабы, что флот даже в прибрежной полосе лишь на короткое время мог сдержать наступление русских.

В связи с недостатком топлива 8 апреля тяжелые крейсера, а вместе с ними корабли охранения, были переведены в Свинемюнде. Еще раньше небоеспособные «Адмирал Хиппер» и «Лейпциг» ушли на запад с беженцами на борту[293].

До 15 апреля в Данцигской бухте оставались еще эскадренные миноносцы («Z 34», «Z 39», «Z 43», «Пауль Якоби») и миноносцы («Т 33», «Т 36»), которые имели своей задачей обстрел объектов в районе Гроссендорфа и Оксхефта. Многие из этих кораблей получили повреждения и 16 апреля также ушли на запад[294]. Таким образом, только корабли 9-й дивизии охранения могли еще оказать помощь германским войскам, оборонявшим район Хеля и низовья Вислы.

10 апреля капитулировал Кенигсберг, а 25 апреля русские ликвидировали предмостное укрепление на Земландском полуострове. С марта 1945 г. в Штеттинер-Хаф (отделенный косой залив в районе городе Штеттина) действовали артиллерийские баржи 5-й флотилии, которые неоднократно вели огонь по советским позициям в районе Дивенова и Воллина. С 1 апреля сюда также прибыла 8-я флотилия артиллерийских кораблей в составе 6 барж и нескольких вспомогательных судов. Баржи охраняли фарватер в Штеттинер-Хаф и отбуксировали большой плавучий док из Штеттина в Свинемюнде. При этом состоялись неоднократные артиллерийские дуэли с русскими, вышедшими на побережье Штеттинер-Хафа и восточнее побережья реки Одер. В конце апреля 8-я флотилия участвовала в обороне и эвакуации Волгаста; 2 мая во время этих действий баржа «AF 102» выскочила на берег и погибла. Несколько барж продолжали еще охранение бухты Грайфсвальдер и вели перестрелку с советскими танками и батареями. Однако вечером 4 мая они вынуждены были оставить этот район и перешли в Копенгаген. Таким же образом поступили и остальные артиллерийские баржи, которые наряду с эвакуацией 2 мая Свинемюнде помешали русским осуществить переправу в районе Карнина.

Для разрушения мостов на Одере, которые навели русские, использовались боевые пловцы военно-морского флота. Но эти операции, так же как использование плавающих мин и малых минных и торпедных катеров в водах Восточной Пруссии, не имели большого практического значения.

Последним кораблем, действовавшим против береговых объектов, оказался линейный корабль «Шлезиен». До конца апреля корабль находился в Свинемюнде. 2 мая он перешел в Грайфсвальд для того, чтобы из бухты порта обстрелять железнодорожный мост через реку Пиин в районе Волгаста. В 02.30 3 мая, находясь вблизи Грайфсвальда, корабль подорвался на мине и получил тяжелые повреждения; эскадренный миноносец «Z 39» отбуксировал линкор обратно в Свинемюнде, где его поставили таким образом, что подходы к городу могли быть обстреляны кормовой башней. Но уже 4 мая, после того, как линкор подвергся неоднократным атакам с воздуха, его пришлось взорвать[295]. Крейсер «Лютцов» оказался жертвой совершенного 16 апреля налета авиации союзников на Свинемюнде (в результате бомбардировок с воздуха погибли 30 марта в Вильгельсхафене крейсер «Кельн» и 3 мая в Киле «Адмирал Хиппер». — Прим. авт.)[296]. После этих потерь в составе германского флота к маю остались крейсера «Принц Ойген» и «Нюрнберг», которые в это время базировались в Копенгагене и бездействовали в связи с недостатком топлива.

Отход германского флота на запад и привлечение всех кораблей 9-й дивизии охранения к решению задачи снабжения войск и их эвакуации позволили русским в ночь на 26 апреля высадить десант на косу Фрише-Нерунг. При этом советские торпедные катера произвели высадку в районе Мевенхакен, а другие малые суда производили перевозку войск через залив и высаживали их в Каддикхакене. В результате этого русским удалось отрезать остатки войск 4-й германской армии, которые были эвакуированы из Пиллау и от устья Вислы. В последующем этим частям удалось выйти из окружения и соединиться со своими войсками, но было уже поздно — 9 мая они попали в плен к русским.

Боевые действия кораблей 2-й боевой группы были отмечены достижением местных и временных успехов, однако они уже не могли изменить общей неблагоприятно складывающейся для Германии обстановки. Сами действия, которые непосредственно увязывались с решением главных задач флота в 1945 г., заключавшихся в снабжении прижатых к морю и отрезанных германских войск и их эвакуации, представляли значительный интерес и имели большое значение.

Использование сил германского флота встречало различные трудности. 4 февраля Гитлеру доложили, что запасов 203-мм снарядов осталось на 10 суток боя, а 280-мм — на 13 суток боя одного корабля. При этом дальнейшее производство этих снарядов не осуществлялось. 14 марта он информировал, что им отдан приказ об изготовлении снарядов для тяжелой корабельной артиллерии, но приказ запоздал, и едва ли его можно было принимать в расчет. 21 марта Гитлеру сообщили, что армия может поставить 844 фугасных снаряда для линкора «Шлезиен» и 2556 бронебойных снарядов калибра 280-мм для тяжелого крейсера «Лютцов».

Неразрешимые трудности возникали и в снабжении кораблей топливом, и они оказались второй определяющей причиной для отказа от использования флота в боевых действиях. Наряду с этим приходилось учитывать постоянные, хотя и не вполне эффективные, атаки русских. Советская авиация производила атаки главным образом по гаваням, которые находились еще в руках немцев. В конце марта усилия авиации концентрировались на атаках крейсеров и эскадренных миноносцев (всего 23 атаки), независимо от того, находились ли последние на огневых позициях или просто стояли на якорях, не производя каких-либо действий. Вскоре в результате этих атак все корабли получили те или иные повреждения от бомб или автоматического оружия самолетов. Но, кроме артиллерийских барж и учебных судов, ни один из кораблей 2-й боевой группы не был потерян[297]. 1 апреля легкие повреждения от бомб получил «Принц Ойген», с 8 на 9 апреля он же и «Z 13» получили бомбовые попадания при осуществлении ими перехода на запад[298].

Германские корабли часто обстреливались советскими артиллерийскими батареями, в результате чего «Лютцов» и «Пауль Якоби» получили по одному попаданию; вскоре после открытия огня батареями корабли, в свою очередь, открывали по ним ответную стрельбу и приводили их к молчанию.

За все время действий 2-й боевой группы только один раз ее корабли подверглись атаке подводной лодки, но и эта единственная оказалась безуспешной[299].

В январе погибли одно вспомогательное судно в результате воздушной бомбардировки и три военных корабля на минах («Мими Хорн» и «М 3145», «U 679», «F 5». — Прим. авт.[300]). В феврале погибли еще 7 военных кораблей, из которых один корабль — от авиационных бомб и шесть других — на своих или советских минах («SAT 15» («Поларис») и «U 745», «%1RS 11», «М 4211», «U 676», «R 177», «М 3607». — Прим. авт.[301]). Потери кораблей в марте продолжали увеличиваться: 14 военных кораблей погибло от бомб и 7 — на минах или от несчастных случаев («Uj 307», «V 1205», «V 2003», «Ясмунд», «R 227», «Uj 1109», «R 243», «R 260», «R 145», «Заснитц», «V 2022», «Бутьядинген», «Vs 301», «Uj 305», «М 3137», «Т 3», «Т 5», «Vs 1014», «Vs 326», «М 3138». — Прим. авт.[302]). В апреле потери кораблей достигли максимума — 15 кораблей погибли от советских самолетов и 9 на минах и от других причин («Орион» (бывш. «Гектор»), «Франкен», «Uj 301», «R 69», «Позен», «Uj 1102», «М 376», «Драхе», SAT «Роберт Мюллер 6», «Ганс Альбрехт Ведель», «Vs 215», «Зимсон», «Квинтус», «Лоссен», «Сиктус», «М 3828», «R 256», «Гойя», «U 78», «Боельке», «V 2019», «Vs 112», «Горх Фок», «Хендрик Гернер». — Прим. авт.[303]). Потери в кораблях, которые понес германский флот в первые дни мая до капитуляции, установить не удалось, но они были относительно малыми[304].

Все эти потери нельзя связывать с бурной боевой деятельностью советской авиации. На этот счет у русских были иллюзорные представления. Еще в 1955 г. можно было слышать утверждения русских о том, что в 1944–1945 годах они потопили на Балтике учебный линейный корабль (!), 5 эскадренных миноносцев, 19 минных заградителей, 12 подводных лодок, 85 эскортных кораблей, 1 канонерскую лодку, 63 тральщика, 92 сторожевых корабля, 93 десантных баржи и 394 транспорта и танкера общим тоннажем свыше 1 500 000 брт!

10 апреля у побережья Восточной Пруссии впервые появились советские торпедные катера; они пытались в районе Кальберга несколько раз атаковать десантные баржи и потеряли при этом два катера[305]. В дальнейшем русским удалось создать базу торпедных катеров в Адлерхорсте, отсюда катера неоднократно проводили атаки германских кораблей, снабжавших войска на Курляндском плацдарме, но достигли относительно небольших успехов.

Ночью 15 апреля в районе Хеля два советских торпедных катера атаковали эскадренный миноносец «Z 34», который в результате попадания одной торпеды получил тяжелые повреждения и в дальнейшем, несмотря на многочисленные атаки авиации, был отбуксирован в Свинемюнде миноносцем «Т 36» и тральщиком «М 204».

28 апреля пароходу «Эмиль Заубер», торпедированному катерами, пришлось выброситься на берег.

Удивительно малыми оказались также потери на минах, хотя русские много раз производили постановку магнитных мин перед портами в Данцигской бухте и в районе побережья, на котором еще удерживались части окруженных с суши германских войск[306]. За 1945 год эти потери составляли 15 торговых судов и 18 военных кораблей. Тяжелой потерей оказалась гибель миноносцев «Т 3» и «Т 5», которые 14 марта при обеспечении перехода быстроходного конвоя один за другим подорвались на минах в районе Хеля[307]. Они тотчас же затонули, из экипажей удалось спасти 173 человека. Кроме того, спаслись 134 беженца.

10 апреля при подрыве на минах получил тяжелые повреждения «Z 43» (в последующем эскадренный миноносец находился в бухте Гелтингер, ремонта не проходил и 3 мая был затоплен командой. — Прим. авт.), который был отбуксирован в Свинемюнде кораблями «Z 39», «Т 36» и «Т 33». К этому времени заправка больших кораблей топливом и приемка ими боезапаса, которая до сих пор производилась в портах Данцигской бухты, оказались невозможными ввиду возросшей опасности с воздуха и критического положения на сухопутном фронте. В связи с этим пополнение запасов крейсерами и эскадренными миноносцами производилось ночью, со вспомогательных судов, при стоянке кораблей на рейде. Надо отметить, что в этом вопросе германское командование проявило инициативу и большую изобретательность.

В течение 1945 г. советские подводные лодки и авиация достигли некоторых успехов в действиях против германских перевозок войск, различных видов снабжения и беженцев.

В январе подводные лодки и авиация потопили, соответственно, 2 и 4 торговых суда. Жертвой подводных лодок оказался «Вильгельм Густлофф», который, имея на борту 6100 беженцев и военнослужащих, 30 января вышел из Готенхафена. Вследствие плохой погоды пришлось отпустить на базу корабли сторожевого охранения — миноносец «Леве» и торпедолов «TF 19». Судно должно было с выходом в открытое море встретиться с другими судами и в дальнейшем в составе конвоя идти в Киль и Фленсбург.

Вечером того же дня «Вильгельм Густлофф» прибыл в точку рандеву, никого здесь не встретил, застопорил ход и стал дожидаться парохода «Ганза» и обещанных кораблей охранения. Наконец получили радиограмму, в которой сообщалось, что из-за неисправности рулей на одном из конвойных кораблей выход последних задерживается. После этого «Вильгельм Густлофф» дал ход и продолжил переход самостоятельно. В дальнейшем в 21.15 в районе между Риксхефт и Штольпемюнде он подвергся атаке подводной лодки и получил три попадания торпедами, вследствие чего начал быстро тонуть. Вскоре в район гибели «Вильгельма Густлоффа» прибыли тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», который имел на борту 1500 беженцев, и миноносец «Т 36» со 150 беженцами. Они пытались спасти судно, уже в значительной мере погрузившееся в воду. Пока «Вильгельм Густлофф», имея на борту несколько тысяч человек, погружался правым бортом в воду, подошел тральщик «М 341», который также принял участие в спасательных работах. В это время германские корабли шумопеленгаторами вновь обнаружили советскую подводную лодку, выходящую в атаку, в связи с чем «Адмирал Хиппер» вынужден был оставить район гибели парохода. «Т 36» продолжал спасение людей и попутно дважды уклонялся от торпед, выпущенных второй неожиданно появившейся лодкой[308]. «Т 36», «М 341», а также вскоре подошедшие миноносец «Леве», торпедолов «TF 19» и пароход «Геттинген» спасли всего 904 человека[309].

В феврале подводные лодки потопили 3 и авиация 4 торговых судна. Среди них оказался один полностью загруженный транспорт. В 15.30 9 февраля из Пиллау вышел пассажирский пароход «Штойбен» с 3000 ранеными и беженцами под конвоем миноносца «Т 196». Около 01.00 в районе банки Штольпе пароход атаковала подводная лодка и попала в него одной торпедой, после чего он быстро затонул. Спасено было всего 300 человек[310].

В марте советские подводные лодки потопили 3 и авиация 16 судов, на которых, однако, находилось небольшое количество беженцев[311].

В апреле подводные лодки потопили 2, а авиация — 10 судов[312]. Вместе с пароходом «Гойя» погибло большое количество людей. Погибший пароход находился в составе конвоя из 8 судов и эскортных кораблей, который вечером 16 апреля вышел из Хеля. В 23.00 в 60 милях мористее Штольпе пароход получил два попадания торпедами и затонул в течение нескольких минут. Одному из кораблей эскорта удалось спасти 94 солдат и 4 гражданских, позднее торпедные катера спасли еще 82 человека.

Приблизительно 7000 человек погибли вместе с пароходом «Гойя». До 1945 г. еще не было случая гибели такого количества людей при потере всего одного корабля. На этом боевая деятельность советских подводных лодок закончилась, но в мае советской авиации удалось потопить еще 6 судов[313].

Если судить по тоннажу потопленных судов, успехи русских в действиях на коммуникациях были незначительны. Незначительными оказались также потери в людях, которые составили менее 0,75 % от числа всех перевезенных на судах беженцев и, соответственно, менее 1 % личного состава германских войск. Напротив, необходимость двигаться в сопровождении и по вынужденным курсам означала дополнительную нагрузку на и без того ограниченный судовой тоннаж и количество эскортных кораблей. Это повлекло за собой задержки в транспортном обеспечении.

Имели место отдельные постановки мин подводными лодками; так, в начале декабря в районе северо-западнее Брюстерорта они поставили 12 мин в четыре ряда. То же самое произошло в Данцигской бухте[314].

В конце декабря советская подводная лодка безуспешно атаковала эсминец «Пауль Якоби» и миноносец «Т 35», которые в районе Борнхольма производили учебные атаки глубинными бомбами[315]. Также безуспешными оказались атаки 31 января двух советских подводных лодок против тяжелого крейсера «Адмирал Хиппер» и миноносца «Т 36», тем не менее нельзя было не заметить наступательного духа советских подводных лодок[316].

Германские противолодочные силы получили подкрепление в виде вновь сформированной 3-й флотилии охотников за подводными лодками в составе 24 катеров типа «KFK». Кроме того, три противолодочных корабля влились в состав 12-й флотилии охотников, а 21-я флотилия тральщиков, выполнявшая задачи ПЛО, получила 3 тральщика. И несмотря на это, противолодочные силы в 1945 г. в борьбе с подводными лодками имели весьма скромные успехи[317]. К тому же в распоряжении противолодочных сил находилось еще 70 кораблей, принадлежавших флотилии береговой обороны «Остланд», которая в последующем была преобразована в 3-ю и 14-ю дивизии охранения[318]. Сильные холода и штормовая погода в январе помешали использованию этих кораблей в борьбе с подводными лодками.

3 января в районе мыса Брюстерорт миноносец «Т 3» таранил советскую подводную лодку «С-13»[319]. Однако эта подводная лодка, видимо, не затонула, так как в феврале она находилась в Финляндии. 4 февраля в районе Кранца миноносец «Т 28» преследовал подводную лодку[320]. Миноносец «Т 36» и эсминец «Z 39» 22 марта преследовали подводную лодку в районе острова Бронхольм, а 26 марта «TS 3» сообщил о потоплении подводной лодки в районе Кольберга[321]. «Z 34» и «Т 36» 13 апреля преследовали подводную лодку к северу от Хеля. 22 апреля тральщик «М 322» донес о потоплении еще одной подводной лодки в районе Кольберга[322]. Также и «М 328» докладывал в январе и феврале о потоплении им по одной подводной лодке в районе Либавы и Пиллау. Фактически же в 1945 г. германские противолодочные силы могли потопить самое большее лишь одну русскую подводную лодку.

В то время как советские крейсера и эскадренные миноносцы до самого конца войны не выходили из баз, торпедные катера продолжали энергичную боевую деятельность. Они действовали в районе Вентспилса и Лиепаи против перевозок морем, обеспечивающих снабжение окруженной Курляндской группировки войск, а также против перевозок беженцев из портов Восточной Пруссии. При этом неоднократно происходили боевые столкновения торпедных катеров с германскими легкими силами. По германским сообщениям, в 1945 г. они потопили, по меньшей мере, 12 советских торпедных катеров и один тральщик. Заслуживает внимания бой, состоявшийся в ночь с 26 на 27 марта в районе Мемеля. Советские торпедоносцы 26 марта с 06.00 до 10.30 атаковали танкеры, шедшие из Пиллау в Лиепаю в охранении 4 моторных тральщиков, и в конце концов им удалось потопить танкер «Заснитц» и 3 моторных тральщика. После того как в район боя прибыло 8 истребителей 54-й истребительной эскадры, которые сбили 11 советских самолетов, русские отстали от последнего моторного тральщика[323]. Советские торпедоносцы сбрасывали торпеды с малой высоты и на небольшом удалении от кораблей. Известно, что в один из тральщиков попала невзорвавшаяся торпеда и буквально прошила насквозь этот корабль. Из Лиепаи в район боя вышли торпедные катера 1-й флотилии и спасли личный состав с погибших кораблей, затем они снова возвратились в район боя, предполагая встретить там советские корабли, которые обычно имели привычку вылавливать сигнальные книги и другие подобные предметы. И действительно, на месте гибели танкера, корма которого еще торчала из воды и была объята пламенем, катера 1-й флотилии встретили 9 советских торпедных катеров, внимание которых было приковано к спасению остатков погибших кораблей. В связи с этим и несмотря на полнолуние, советские торпедные катера обнаружили три немецких катера всего лишь на расстоянии 120 метров и открыли огонь. В последующем двухчасовом бою германские катера потопили по меньшей мере 2 советских торпедных катера, третий катер был захвачен; в плен взяли 9 матросов и 5 офицеров, в том числе командира 2-й советской флотилии торпедных катеров[324].

Напротив, наступательная деятельность германского флота в 1945 г. была сведена к нулю в связи с тем, что он, с одной стороны, выполнял задачи огневой поддержки своих войск и обеспечения морских перевозок, а с другой стороны — для него не было соответствующих советских объектов, против которых можно было бы действовать. К тому же районы базирования германских сил были очень удалены от советских морских путей, и действия на них германских кораблей исключались. Германские торпедные катера привлекались к решению задач сторожевого охранения и обеспечению проводки конвоев.

Германские военно-воздушные силы оказались к этому времени настолько слабы, что их нельзя было применить для активных действий, и они расходовали свои последние силы в боях в районе побережья Восточной Пруссии. Германские подводные лодки продолжали нарушать неинтенсивные советские морские перевозки, осуществляемые в прибрежном районе, и вели разведку. В январе «U 745» удалось потопить два буксира в районе Таллина, другая подводная лодка сообщила об уничтожении ею одного минного заградителя[325]. Это были последние успехи германских подводных лодок в Балтийском море.

За эти успехи пришлось заплатить слишком дорогую цену: 10 января «U 679» погибла на минах на подходах к Палдиски; 12 февраля «U 676» доложила о получении ею повреждений при действиях в ледовых условиях, а 19 февраля она подорвалась на минах и затонула; с 4 февраля подводная лодка «U 745», действовавшая в Финском заливе, также пропала без вести[326].

В 1945 г. германская сторона почти прекратила минные постановки и производила их лишь в отдельных случаях. Так, при оставлении Восточной Пруссии было выставлено 100 мин в Кенигсбергском морском канале; предположительно немцы также поставили мины в тех портах и гаванях, которые они оставляли. Но эти минные постановки не оказали какого-либо влияния на ход военных действий, так как русские до конца войны не использовали занятые ими порты. Кроме того, германские минные заградители «Линц», «Остмарк», «Лотринген», эскадренные миноносцы, миноносцы и моторные тральщики в течение января и марта поставили несколько заграждений в Скагерраке в целях предупредить возможный прорыв английского флота в Балтийское море через Датские проливы. В действительности в последние месяцы войны на Балтийском море от бомбардировок и мин союзников погибло намного больше военных кораблей и торговых судов, чем от действий советского флота и ВВС. О направлении военных кораблей в Балтийское море западные державы даже и не думали.

В 1945 г. большой нагрузкой на германский флот легла важнейшая задача, состоявшая в транспортировке людей. Выполнение оперативных планов германского командования, главным образом, определялось возможностями транспортировки войск и военных материалов. Командование вынуждено было ограничить себя решением задачи эвакуации войск Курляндской группировки, а также войск на изолированных плацдармах, которые один за другим возникали в ходе наступления русских в Восточной и Западной Пруссии, с расчетом в дальнейшем перебросить их на фронт на Одере. Одновременно с этим приходилось перевозить на восток снабжение и военные материалы для окруженных и прижатых к побережью войск.

Уже 20 января Гитлер отдал приказ об эвакуации 5 дивизий Курляндской армии, для этой цели в Лиепае находились в готовности 9 транспортов. Затем было принято решение о переброске батальона танков «Тигр» из Мемеля в Пиллау. 6 февраля Гитлер дал согласие на использование в Померании 181-й и 381-й пехотных дивизий, перебрасывавшихся из Курляндии в Готенхафен. 3-й танковый корпус СС был переброшен из Лиепаи в Штеттин[327]. С 1 по 13 февраля 1945 г. Курляндская армия получила около 13 000 тонн грузов, а более крупная группа армий «Север» — только 8000 тонн. Фактически имеющимся тоннажем судов могло быть перевезено значительно больше грузов, однако в портах погрузки не было достаточного количества боеприпасов и других необходимых вещей. Всего из имевшихся ранее в наличии 35 дивизий Курляндской армии на запад были переброшены морем 8 пехотных дивизий и один танковый корпус[328]. Еще 18 февраля Гитлер считал, что Курляндская армия состоит из 18 дивизий, насчитывавших 300 000 человек, и ставил вопрос о том, сколько потребуется времени для переброски этих войск в Германию. Командование ВМС ответило, что в его распоряжении имеются 35 транспортов, которые за один рейс туда и обратно (7 суток) могут перевезти 25 000 человек, 5600 лошадей и 3500 единиц транспортной техники. Таким образом, для эвакуации армии требовалось 90 суток. 17 марта проблема эвакуации снова обсуждалась в ставке Гитлера, при этом командование ВМС оценило транспортные возможности флота как 2000 человек, 600 лошадей и 300 транспортных средств в день, то есть значительно ниже, чем месяц назад.

18 марта гросс-адмирал Дениц уточнил данные и доложил, что для эвакуации имеется 28 судов общим тоннажем 110 729 брт. При оборачиваемости судов в 9 суток за один рейс могло быть перевезено 23 250 человек, 4250 лошадей и 3610 единиц самоходной техники. Гитлер не принял никакого решения. 20 марта было решено переправить с Курляндского побережья на остров Борнхольм 8 батарей береговой артиллерии. 28 марта командование ВМС отклонило предложение Гитлера об использовании подводных лодок в перевозках снабжения Курляндской группировке. Оно считало, что для использования подводных лодок в этих целях не было достаточных оснований, поскольку каждая подводная лодка могла принять лишь 50 тонн грузов и, кроме того, транспорты, осуществлявшие переходы в составе конвоев, пока еще не несли больших потерь.

Вторым по своему значению плацдармом оказался район Кенигсберг — Пиллау; вскоре в таком же положении оказались Земландский полуостров и побережье залива Фриш-Хаф. Позднее, в конце января, русским удалось продвинуться до Фриш-Хафа и отрезать в районе Кенигсберга 4-ю армию от 3-й. При этом остатки 4-й армии вместе с беженцами были прижаты к заливу, затем они по льду перешли на косу Фриш-Нерунг и уже оттуда были переправлены в Данциг. Снабжение для 4-й армии, видимо, шло от Пиллау на Розенберг и Бранденбург. По мере того как русские дробили части германских войск, прижатых к побережью, приходилось их эвакуировать. 20 марта Гитлер оценивал численность 4-й армии в 150 000 человек. Командование группы армий «Север» намеревалось эвакуировать все части 4-й армии вместе с техникой в Пиллау в течение пяти ночей, а командование ВМС считало, что в лучшем случае окажется возможным за ночь эвакуировать всего лишь 4000–7000 человек. 21 марта Гитлер приказал 4-й армии удерживать плацдарм и эвакуировать в Пиллау лишь часть артиллерии. 25 марта разрешение на эвакуацию все же удалось реализовать.

Русские наседали, и в ночь на 29 марта последние обороняющиеся — 2350 немецких и 3300 других солдат, а также 2830 раненых — на моторных лодках переправились на косу Фриш-Нерунг.

Третий плацдарм, образовавшийся с 23 января, охватывал районы Кенигсберг и Земландский полуостров. Через косу Куриш-Нерунг поддерживалась связь с плацдармом в районе Мемеля, 27 января русские взяли Мемель. Германские войска отступили через косу Куриш-Нерунг на Земландский полуостров. Тяжелые грузы перевозились морским путем на 10 транспортах и 2 миноносцах. Гитлер уже 22 января дал согласие на эвакуацию Мемеля, но гавань была лишь частично пригодна к такому использованию.

На Земландском полуострове 31 января русским удалось отрезать Кенигсберг от Пиллау и окружить эту старую крепость. Две германские роты при поддержке корабельной артиллерии в районе Кранц удерживали оборону подступов к косе Куриш-Нерунг до тех пор, пока последние части гарнизона Мемеля, и том числе 58-й дивизии, осуществлявшие отход под непрерывными атаками авиации, не присоединились к своим войскам в Земланде. Русские пытались несколько раз подряд взять Пиллау, поскольку от этого города зависело снабжение Кенигсберга и 4-й армии. Но всякий раз их атаки отбивались германскими войсками. Коммуникация Пиллау — Кенигсберг обеспечивалась десантными баржами и другими кораблями, несмотря на то, что морской канал временно покрылся льдом.

19 февраля кольцо окружения вокруг Кенигсберга еще раз было прорвано одновременной атакой 58-й и 93-й пехотных дивизий Земландской группировки и 5-й танковой дивизии из Кенигсберга. Этот прорыв был успешно поддержан действиями крейсера «Адмирал Шеер» в районе Пиллау, двумя SAT и учебным кораблем «Драхе» со стороны морского канала.

Уже 6 апреля русские перешли в новое наступление на Кенигсберг, и им удалось осуществить прорыв, в результате которого город вновь попал в окружение и был отрезан от войск в Земланде и Пиллау. Гитлер отклонил предложение о прорыве войск из Кенигсберга на соединение с войсками Земландского фронта. В дальнейшем в результате атак и продвижения русских крепость 10 апреля капитулировала. Флот в последней фазе этой борьбы, видимо, оказался уже не в состоянии эвакуировать войска и гражданское население.

14 апреля русские направили свои основные усилия против Земландского фронта и начали наступление против 9-ro и 26-ro армейских корпусов. В связи с этим войска и беженцы начали отход в Пиллау. 25 апреля после тяжелых оборонительных боев германские войска оставили Пиллау и перешли на косу Фриш-Нерунг с расчетом в дальнейшем присоединиться к войскам, действующим в низовьях Вислы.

Там находилась 2-я германская армия, которая в результате начавшихся с 1 марта атак русских была отрезана от других войск, далеко отошедших на запад. Вскоре за этим «котел», в котором оказались германские войска, расширился от подошвы полуострова Хель до Штудгофа на побережье Фриш-Хафа, но по прошествии нескольких дней русские прорвали фронт южнее Хеля и изолировали полуостров. 21 марта русские вышли к Данцигской бухте в районе севернее Сопота и окружили Готенхафен и прилегающие к нему деревни. Через несколько дней немцы эвакуировали Готенхафен, остатки войск и беженцы отошли на Оксхефт и Хексенгрунд. 28 марта Гитлер назвал Оксхефт крепостью, но независимо от этого немцам не удалось удержать город. В нем ожидали эвакуации 8000 солдат 7-го танкового корпуса и около 30 000 беженцев. Эвакуация должна была производиться на полуостров Хель. Посадку на плавсредства эвакуировавшихся из Оксхефта войск и защитников позиций «Игель» намечалось произвести 4 апреля в порту Хексенгрунд и с других причалов, располагавшихся в этом районе. Для проведения эвакуации можно было использовать 25 KFK (на каждое судно можно было принять до 200 человек без техники), 27 MFP (по 700 человек без техники), 5 SAT (по 600 человек), а также еще 5 судов (всего 3300 человек). Таким образом, за один рейс можно было эвакуировать 30 200 человек. В случае погрузки на MFP танков и автомобилей число эвакуировавшихся людей уменьшилось бы на 17 000 человек. Эта операция, получившая условное наименование «Вальпургиенахт» была планомерно выполнена в течение двух ночей.

27 марта пал Данциг, который также был объявлен крепостью, войска отошли в низовья Вислы. Эта последняя позиция германских войск в Западной Пруссии была несколько усилена за счет взрыва 27 марта дамбы реки Вислы. С 28 марта непрерывно на полуостров Хель из Шивенхорста переправлялись войска и беженцы; на обратном пути суда доставляли боезапас и другие виды снабжения еще борющимся войскам. С начала мая на полуостров Хель были доставлены последние беженцы; предполагалось туда же доставить еще 40 000 солдат 2-й армии с расчетом в дальнейшем перебросить их на запад. Капитуляция, которая наступила 8 мая, не позволила выполнить этот план.

Другой «котел» возник в районе Кольберга: 7 марта русские окружили здесь войска, которые при поддержке кораблей флота удерживали город до 17 марта, а затем с помощью их производилась эвакуация 35 000 жителей города и 35 000 беженцев. Кроме того, на кораблях эвакуировали 2000 оставшихся в живых защитников города.

Далее на западе флот поддерживал переход через реку Диванов на остров Волин разбитых дивизий и беженцев, а в мае он обеспечивал эвакуацию Свинемюнде и Померанских островов.

После смерти Гитлера в условиях безнадежного положения было принято решение о капитуляции.

До 3 мая командование ВМС по радио передало распоряжение кораблям о самозатоплении. 4 мая командование восточнопрусский группировки войск сообщило об эвакуации 225 000 солдат и 25 000 беженцев, из которых 150 000 солдат и 25 000 беженцев были эвакуированы на полуострове Хель, остальные оказались в низовьях Вислы, где в ожидании отправки на транспортах находилось свыше 200 000 человек, из них 77 000 беженцев, небоеспособных и раненых солдат. Приказ об отмене самозатопления кораблей был отдан 5 мая[329].

Вечером 5 мая из Лиепаи к полуострову Хель вышли торпедные катера «S 216» и «S 217», имея на борту адмирала[330]; по пути они встретили советские торпедные катера, которые, очевидно, не заметили немцев. В ночь на 7 мая 5-я флотилия торпедных катеров передислоцировалась из Лиепаи в Ренне. В бою 7 мая, который оказался последним, немцы повредили советский торпедный катер, попавший в их руки; после снятия с катера 8 человек он был затоплен[331]. Вечером 4 мая полностью эвакуировали Свинемюнде. К перевозке 35 000 человек на запад были привлечены 5 пароходов, 4 эскадренных миноносца, 2 миноносца и многочисленные малые суда. На рейде и в гавани Свинемюнде в результате мощных воздушных атак погибли плавбатарея «Хуммель», вспомогательный крейсер «Орион» и миноносец «Т 36».

5 мая из Копенгагена к Хелю вышли минный заградитель «Линц», вспомогательный крейсер «Ганза», эскадренные миноносцы «Карл Гальстер», «Ганс Лоди», «Теодор Ридель», «Z 25» и миноносец «Т 23».

6 мая они приняли там около 23 000 человек («Ганза» — 12 000, «Линц» — 4600, каждый из эскадренных миноносцев — по 1500 и «Т 23» — около 700!) и без всяких происшествий вернулись обратно в Копенгаген.

До вступления в силу протокола о капитуляции (01.00 9 мая) корабли имели еще возможность эвакуировать войска из Хеля, куда вновь вышли «Карл Гальстер», «Фридрих Ин», «Ганс Лоди», «Теодор Ридель», «Z 25», «Z 38», «Z 39», «Т 17», «Т 19», «Т 23», «Т 28» и «Т 33». Все корабли в период 06.00–07.00 7 мая прибыли к Хелю и приняли свыше 20 000 человек с десантных барж и катеров в условиях непрерывных атак с воздуха и под огнем с берега[332]. На обратном пути военные корабли охраняли несколько груженых торговых судов и, не будучи атакованными русскими, вечером 8 мая прибыли в Глюксбург. Все документы и журналы боевых действий были уничтожены, так как с наступлением времени капитуляции и по ее условиям все суда, которые окажутся на 00.00 8 мая восточнее Борнхольма, подлежали передаче русским. Эвакуация 20 000 человек оказалась возможной потому, что некоторые английские офицеры весьма добродушно интерпретировали условия капитуляции.

60 000 человек, оставшиеся в Хеле, попали в плен к русским, такое же положение было и с 40 000, которые оставались в низовьях Вислы.

Более неблагоприятно сложилась обстановка для войск Курляндской группировки. 18 слабых германских дивизий все еще противостояли 100 советским пехотным дивизиям и более чем 20 танковым соединениям. Германская сторона необоснованно надеялась на то, что шведы в начале мая поставят уголь, и можно будет ввести в действие суда, стоявшие без хода, для эвакуации 18-й и 16-й армий. Перевозку войск этих армий предполагалось осуществить без тяжелой техники. Естественно, шведы не пошли на поставку угля, в связи с чем германский флот удовольствовался использованием еще боеспособных кораблей 9-й дивизии охранения для эвакуации части войск Курляндской группировки. Преимущества для эвакуации получили 11-я пехотная и 14-я танковая дивизии, представлявшие собой резерв группировки, раненые, а также один офицер и 125 солдат каждой дивизии, главным образом имеющих семьи.

Планом предусматривалась погрузка 11 400 человек в Лиепае и 5500 — в Вентспилсе. Погрузка на корабли началась в 14.00 8 мая и была закончена к вечеру, несмотря на постоянные атаки с воздуха. Погрузка была произведена из расчета: на каждый торпедный катер — 110 человек, моторный тральщик — 140, тральщик — 600, охотник за подводными лодками — 300, KFK — 120, артиллерийскую баржу и SAT — 300, десантную баржу — 600, плавбазу «Циндао» — 2000. В число погруженных вошли 1200 раненых.

В 20.30 вышел первый конвой, на котором находилось 2900 человек, состоявший из «Vs 1450» и 26 кораблей 14-й охранно-сторожевой флотилии, шедших 8-узловым ходом. Вслед за ним в 21.00 вышел второй конвой (5720 человек), в составе которого находились тральщик «М 3», баржа «AF 34», SAT «Нинбург», 8 KFK 31-й флотилии тральщиков, 3 буксира, танкер, 3 самоходных парома типа «Зибель», 2 MFP, MNL, 2 баржи, катерный тральщик, мотобот и каботажное судно «Курланд». Второй конвой шел со скоростью всего лишь 7 узлов.

Третий конвой (3780 человек) в составе «Циндао», 3 моторных тральщиков 3-й флотилии и 2 плавбаз гидроавиации оставил Лиепаю в 21.30 и на переходе развил скорость 15 узлов. Прикрытие перехода конвоя от ударов с севера обеспечивалось 19 катерами (2000 человек) 1, 5-й и 2-й учебных флотилий торпедных катеров, которые вышли в 22 часа.

Необходимость этого вызывалась выходом из Ирбенского пролива советского крейсера и других кораблей, шедших юго-западным курсом[333].

В то время как 2-й и 3-й конвои и 4-й конвой продолжали движение, несмотря на штормовую погоду, первый конвой после обнаружения в 03.35 его советскими самолетами-разведчиками в 05.50 подвергся атаке 25 самолетов «Бостон» и «Ил-2». В 08.47 конвой вновь атаковали 20 самолетов, но и на этот раз он не понес каких-либо потерь[334].

В 23.00 из Вентспилса вышел 5-й конвой (6300 человек), состоявший из 13 «KFK», люгеров 31-й флотилии тральщиков и 14-й охранно-сторожевой флотилии, а также танкера «Родольф Альбрехт»; вслед за ним вышел последний — 6-й — конвой из 2 «KFK» и 45 саперных высадочных катеров.

Около 21.00 9 мая, когда усилился ветер, 1-й конвой соединился с 5-м. SAT «Нинбург» и буксиры вынуждены были буксировать 3 самоходных парома «Зибель», машины которых вышли из строя. Около полудня 10 мая «М 3» потопил один из лихтеров после снятия с него 500 человек. В 14.00 11 мая суда стали на якорь в бухте Штрандер.

Несколько кораблей 5-го конвоя вследствие плохой погоды постепенно отстали и позже были захвачены советскими торпедными катерами[335]. Сведения о судьбе 6-ro конвоя отсутствуют. 65 судов, вышедших из Лиепаи, имели на борту 14 400 человек, на судах, которые шли из Вентспилса, в Германию попало около 11 000 человек.

Всего на корабли и суда вместо 16 900 погрузили 25 700 человек. В Лиепае в гавани осталось всего 100 человек, которым не нашлось места на кораблях. Кроме того, двум буксирам не удалось выйти из морского канала до того, как он оказался в руках русских.

На долю 35 самолетов «Ju-52», которые прибыли из Норвегии и с 8 мая были размещены на аэродроме в Гробине, выпала наихудшая судьба. Значительная часть из них — 32 самолета — была уничтожена на земле советскими истребителями. Только трем самолетам, которые приняли раненых, удалось улететь в Германию. После отхода 6-ro конвоя многие солдаты пытались выйти в море на маломореходных катерах и судах. Некоторые из них попали в Швецию или добрались до Германии, а другие попали в плен к русским или погибли. Три парома «Зибель», прибывшие в Швецию, были интернированы, но затем по дипломатическим каналам был решен вопрос о передаче их вместе с экипажами русским. При этом русские ссылались на сделанные Швецией уступки, когда она в 1941 г. под давлением Германии перевезла одну германскую дивизию из Норвегии в Финляндию, а также на указание Гитлера Риббентропу о том, что в случае интернирования Швецией советских судов, потребовать от нее немедленной их выдачи Германии.

Между тем советская авиация неоднократно бомбила занятый немцами датский остров Борнхольм, чем вызвала излишние жертвы. У острова действовали советские торпедные катера; 9 мая командир германского гарнизона капитулировал, после чего остров был «освобожден» морской пехотой русских. С этими событиями был связан последний бой 9-й дивизии охранения, состоявшийся 9 мая, когда три советских торпедных катера, шедших параллельным курсом с флагманским кораблем «Ругард» после безрезультатных переговоров о его сдаче, начали торпедные атаки, не достигнув при этом успеха[336]. С германского корабля на атаки катеров ответили артиллерийским огнем. Одновременно с этим торпедные катера и моторные тральщики подвергались атакам советской авиации; на «S 216» один человек был убит и 13 — ранено.

В течение 1944–1945 годов на побережье Балтийского моря возникло всего 10 больших «котлов». Семь из них (не без потерь) были эвакуированы силами военного и торгового флотов: Эстония, полуостров Сырве, Мемель, полуостров Земланд, Оксхефт, Кольберг и Померанские острова. Наряду с солдатами производилась эвакуация гражданского населения. Эвакуацию трех остальных «котлов» (район позиции «Игель», низовья Вислы, Хель), видимо, можно было завершить до конца мая. Только один Кенигсберг не получил помощи флота вследствие особенностей его географического расположения. В настоящее время нет точных данных о количестве эвакуированных войск и беженцев, поскольку в последние дни войны многие документы погибли или были уничтожены. Тем не менее имеются нижеследующие данные, которые примерно правильно отражали действительный ход событий.

Вопрос об эвакуации беженцев впервые был поставлен 22 января 1945 г. на совещании у фюрера. Для эвакуации можно было использовать всего лишь 18 пароходов, которые были обеспечены углем на три недели. В связи с этим Гитлер отказался от использования судов для эвакуации беженцев и приказал их транспортировку производить попутно, когда суда возвращаются из районов, подлежащих эвакуации; предполагалось использовать в этих целях таким же порядком военные корабли. До 28 января морским путем было эвакуировано 62 000 человек.

Позднее перевозки морем нарастали, и в апреле оказалось возможным эвакуировать с полуострова Хель 387 000 человек, при этом только 21 апреля было эвакуировано 28 000. 6 мая число эвакуированных за один день достигло наибольшей цифры — 43 000 человек.

Отдельные суда принимали эвакуированных с большой перегрузкой: так, лайнер «Дойчланд» 20 февраля принял 12 000 и 1 апреля — 10 000 человек! Военные корабли также производили перевозки войск и беженцев в большом объеме. Эсминец «Z 34» 16 марта при эвакуации Кольберга принял на борт 250 тяжелораненых и 1200 беженцев, что в значительной мере снизило его боеспособность. После гибели «Штойбена» ставился вопрос об отказе от использования для эвакуации больших пассажирских судов. Но это могло привести к снижению эвакуации раненых с 57 000 до 17 000 в месяц, в связи с чем это предложение отклонили. До 11 февраля санитарные суда эвакуировали из Курляндии и с других плацдармов 76 000 раненых, из которых около 3000 умерли на переходе морем. С 27 февраля эвакуации подлежали только тяжелораненые.

В протоколе совещания, проведенного у фюрера 21 марта, имелись указания о необходимости доставки войскам боеприпасов. Всего планировалось к доставке 1960 тонн в Пиллау и 454 — в Готенхафен, куда в последующем предполагалось перевезти еще 233 тонны. 1 апреля в главной квартире фюрера было выражено мнение, что к числу причин, вызвавших отступление германских войск в районе Данцига, можно было отнести плохое снабжение войск боеприпасами и недостаточную огневую поддержку войск кораблями 2-й боевой группы.

10 апреля Гитлер высказывал сомнение относительно возможности дальнейшего сопротивления в районе Хеля и 15 апреля приказал командующему ВМС в течение 6 дней перебросить 7-ю танковую дивизию с Хеля в Свинемюнде.

Между 21 марта и 10 апреля флот эвакуировал с востока на запад 157 270 раненых. После гибели парохода «Гойя», по данным, которые были сообщены на совещании у фюрера 18 апреля, потери составили всего лишь 0,49 %.

Из Пиллау с 25 января морем эвакуировалось около 450 000 беженцев и кроме того, на косу Фриш-Нерунг было перевезено еще 200 000 человек. Из района, обороняемого 4-й армией, по льду и судами через залив Фриш-Хаф на косу перешло приблизительно 450 000 человек.

С косы Фриш-Нерунг и из района устья Вислы до 3 мая эвакуировалось 265 000 человек и еще 14 000 эвакуировали с 3 по 6 мая. Перед самой капитуляцией — еще 21 000 беженцев и раненых.

Из Оксхефта на Хель 25 марта доставили 35 000 и в начале апреля — 40 000 человек. Всего из портов Данцигской бухты и Хеля удалось перевезти на запад 900 000 беженцев. Из Кольберга перевезли 70 000 человек, а из Свинемюнде и с Померанских островов — приблизительно 80 000. Всего в Данию и Северную Германию морским транспортом доставили 1 500 000 беженцев. Кроме того, 560 000 беженцев попытались эвакуироваться сухопутным транспортом и примерно 2 миллиона более или менее добровольно остались в Восточной и Западной Пруссии и Померании. При перевозке морем погибло менее 10 000 беженцев.

Кроме полутора миллионов беженцев, за последние 5 месяцев ВМФ перевез на запад около 300 000 раненых военнослужащих и приблизительно 700 000 солдат с плацдармов, многие из них, впрочем, попали в окружение на Хеле и в других районах, погибли или попали в плен к русским. Тем не менее потери на море составили менее 10 000 человек.

Временное снабжение и эвакуация с большинства плацдармов были возможны лишь благодаря господству Кригсмарине на море. При этом действия судов были затруднены недостатком горючего, минной опасностью и постоянными бомбардировками портов. Поскольку необходимо было еще осуществить переброску войск из Норвегии в Данию и ее охранение, а на востоке плацдармы множились, словно грибы после дождя, одновременно выполнить все задачи было уже невозможно. Потери промежуточных баз и необходимость в связи с наступлением советских войск проводить перебазирование дальше на запад увеличивали потребность в судах и кораблях.

Все это позволяет дать высокую оценку деятельности флота, который в течение 4 месяцев в условиях тяжелой обстановки обеспечил перевозку около 2 500 000 человек. И здесь русские вновь упустили представившийся им редкий случай ввести свои крейсера и эсминцы в среднюю часть Балтийского моря и помешать тем самым перевозкам на запад последних 500 000 человек, которые осуществлялись немцами в условиях, когда их крейсера уже бездействовали из-за недостатка топлива и воздушных налетов союзников.

Только недостаток в кораблях и топливе, а также недостаток времени не позволили германскому флоту до 9 мая осуществить эвакуацию на запад солдат, оставшихся на Хеле, в низовьях Вислы и в Курляндии в количестве 300 000 человек и освободить их, таким образом, от русского плена. Военно-морскому флоту удалось все-таки в последний период с 1 по 9 мая эвакуировать свыше 150 000 человек. При этом флот взял на себя большую военную и политическую ответственность и осуществил перевозку войск с небольшими потерями, что объясняется обычной для русских пассивностью.

В противоположность 1918 г. флот оставался боеспособным до самого конца войны. Однако 16 марта 1945 г. команда одного базового сторожевого катера № 31 (один офицер и 5 членов экипажа) взбунтовалась и, после того как был убит офицер, ушла на катере в Швецию. Кроме того, после смерти Гитлера и вступления в силу достигнутого соглашения о прекращении огня на одном тральщике и нескольких торпедных катерах были подняты красные флаги. Тем не менее с приведением в исполнение смертных приговоров дисциплина на кораблях поддерживалась на высоком уровне до самой капитуляции.

Недостаток имеющихся данных с советской стороны о действиях русских кораблей не дает нам твердого убеждения и позволяет считать маловероятным, чтобы русские крейсера и миноносцы 8 мая действительно вышли из Ирбенского пролива для действий против перевозок войск, осуществляемых немцами в последний момент. Вероятнее всего, обнаруженные военные корабли были тральщиками типа «Полухин», один из которых позднее появился вблизи Борнхольма[337].

На этом морская война на Балтийском море подошла к концу. В борьбе за Берлин и на реке Шпрее русские использовали мотоботы, экипажи которых комплектовались из моряков. Красной армией были созданы условия для расширения деятельности флота, в результате чего корабли 1-го Балтийского флота получили возможность войти в разрушенные гавани и порты западного побережья Балтийского моря.

Одним из следствий наступления русских войск было постоянное сужение районов в средней части Балтийского моря, в которых экипажи подводных лодок могли проходить боевую подготовку. Гросс-адмирал Дениц постоянно указывал на необходимость иметь в своих руках относительно глубокие районы моря, а также Мемель и Готенхафен, что позволило бы без помех проводить обучение подводников.

Подобно русским в 1941–1942 годах, в 1945 г. немцы были вынуждены активно использовать личный состав ВМС для действий на берегу. Так, экипаж учебного линкора «Шлезвиг-Гольштейн» был использован для обороны Мариенбурга и в январе был полностью потерян.

Уже 18 января 1945 г. командующий ВМС предложил Гитлеру использовать находившийся на побережье Северного моря 3-й полк морской пехоты в составе 3000 человек для действий на Восточном фронте в районе Тильзита. 20 января было предложено использовать 20 000 моряков для замены резервных батальонов 22-й армии, находившихся в Дании, которые должны были направиться на Восточный фронт. 21 января гросс-адмирал Дениц подчинил армии 533-й дивизион морской артиллерии в Пиллау и 620-й дивизион в Готенхафене. 22 января аналогичное распоряжение поступило в отношении 900 унтер-офицеров и 600 специалистов учебного дивизиона подводного плавания в Готенхафене, но Гитлер отклонил это предложение, поскольку оно касалось труднозаменимого обученного личного состава. Три находившихся на побережье Северного моря полка морской пехоты (7000 человек) 30 января (за исключением одного батальона, состоявшего на 70 % из радистов) также были посланы на Восточный фронт и действовали в районе Штеттина. Позднее на восток была послана часть из 20 000 матросов, находившихся в Дании. При этом возникли серьезные трудности в оснащении этих частей легким и тяжелым вооружением. 2 февраля командующий ВМС информировал Гитлера, что штаб командующего флотом уменьшен с 8000 до 2800 человек и что еще 4000 моряков могут быть использованы в случае угрожающей ситуации.

В начале февраля на фронте в районе Шведта действовала 1-я дивизия морской пехоты. При формировании и оснащении 2-й дивизии возникли большие трудности. В начале марта 1-я дивизия морской пехоты дислоцировалась в Грайфенхагене. 4 марта в районе Дивенова были введены в действие еще четыре морских части; здесь было сосредоточено 178 орудий калибра 75 мм. К этому времени 2-я дивизия морской пехоты все еще не была боеспособной из-за недостатка вооружения. Более того, даже 1-я дивизия морской пехоты к 12 марта еще испытывала недостаток в вооружении (100 пистолетов-пулеметов, 30 пулеметов и 30 минометов).

В конце марта, когда 2-я дивизия морской пехоты находилась уже в строю, было принято решение эту дивизию и две пехотных дивизии направить на запад в связи с тем, что главное командование сухопутных войск предполагало высадку союзников в районе Эмдена. Вообще главное командование сухопутных войск постоянно верило в возможность высадки союзниками какого-либо десанта — то оно предполагало высадку десанта в Дании, то в Нарвике; даже Курляндская армия, окруженная и прижатая к побережью, считала возможной высадку русскими десанта в районе Ирбенского пролива, потому что осенью 1944 г. русские поспешно установили несколько батарей вблизи этого района.

Дивизия, находившаяся в Итцехое до начала апреля, была направлена на Восточный фронт, где во второй половине апреля 3000 плохо вооруженных матросов действовали позади советского фронта в качестве «истребителей танков». По-видимому, в последние недели войны была сформирована еще и 3-я дивизия морской пехоты и подобно другим дивизиям брошена на уничтожение в одну из многочисленных брешей фронта, которые уже невозможно было закрыть. Немецкое главное командование находилось в 1945 г. в состоянии, близком к помрачению рассудка, игнорируя политическую и военную реальность. Ближайшее окружение Гитлера продолжало укреплять его волю к сопротивлению, представляло ему обстановку оптимистичнее, чем она складывалась на самом деле, и пыталось организационными трюками преодолеть все более безнадежное положение с горючим и боеприпасами в ожидании наступления «чуда».

Неудивительно, что главное командование забыло о 300 000 человек, оставшихся в Курляндии, на Хеле и в устье Вислы. Отказавшись от переброски дивизий из Норвегии, которая все равно не могла повлиять на исход войны, но потребовала большого количества тоннажа судов и горючего, по-видимому, было возможно до 9 мая 1945 г. полностью эвакуировать все плацдармы на востоке и таким образом закончить войну на Балтийском море по крайней мере с психологическим и моральным успехом.