Восточный фронт. Война на море, 1941–1945 гг.

МОРСКАЯ ВОЙНА НА ЧEРНОМ МОРЕ В 1941–1944 гг

Основы и условия ведения морской войны странами «оси» на Черном море (обзор)

Организация командования военно-морскими силами стран «оси» на Черном море была еще более сложной, чем организация сил флота Германии. Германские военно-морские силы были подчинены командующему группировкой военно-морских сил «Зюйд» (генерал-адмирал Шустер, позднее адмирал Фрикке), который располагался в Софии. Ему же подчинялись военно-морские соединения в части, действовавшие в Эгейском и Адриатическом морях, хотя какое-либо взаимодействие между силами Черного моря и Средиземного моря заранее исключалось.

Флотом Черного моря командовали, последовательно меняя друг друга, адмиралы Фляйшер, Вирбмах, Витхёфт-Эмден, Кизерицки, Бринкман; начальниками штабов были капитаны 1 ранга Арнсвальдт и Конради. С 1943 г. в Черном море была сформирована 10-я дивизия кораблей охранения, в которую вошли все военно-морские силы Черного моря. Соответствующий командир 10-й дивизии (в разное время ими были капитаны 1 ранга Гадов, Кидерлен, Вайхер) одновременно выполнял функции начальника штаба румынского военно-морского флота.

Начиная с 1941 г. при командовании румынского флота состояла немецкая военно-морская миссия под командованием вице-адмирала Тиллессена.

Район ответственности командующего флотом Черного моря, или, как его позднее стали называть, «командующий адмирал» («Адмирал Черного моря»), был подразделен на три морские комендатуры: «Украина», «Крым», «Кавказ», а после эвакуации двух последних вместо них была организована морская комендатура «Румыния».

Взаимодействие между немецкими, румынскими, итальянскими, болгарскими и хорватскими морскими вооруженными силами вызвало много психологических, дипломатических и военных трудностей. К тому же имелся еще «Легион Черного моря», состоявший из русских эмигрантов и служащих войск СС, претендовавших на несколько захваченных советских торпедных катеров. После многомесячного переоборудования катера эти занимались… ловлей тунца!

Отдельные флотилии часто действовали на далеко расположенных друг от друга участках театра военных действий. Так, например, флагманский корабль 30-й флотилии моторных тральщиков находился в Керчи вместе с четырьмя трофейными катерами-тральщиками, 4 речными катерами-тральщиками, 12 катерами FZ и 12 самолетами типа «Мауси», в то время как прорыватели минных заграждений № 192 и № 193 и 2 буксира с катушечным тралом проводили операции, базируясь в Галаце, 6 других катеров FZ находились в Севастополе, приданная флотилии плавучая мастерская «Ускок» — в Сулине.

К началу войны на Черном море было лишь незначительное число от необходимого количества кораблей. (Еще до начала войны в 1941 г. немецкая военная разведка (абвер) применяла против торговых кораблей союзников доставленный по суше из Гамбурга рыболовный катер. Утверждается, что в результате диверсии с применением магнитных мин было уничтожено мелкое торговое судно. — Прим. авт.) Некоторые корабли удалось провести сюда из Эгейского моря через турецкие проливы, другие были взяты в качестве трофея в русских портах. Большинство кораблей пришло в Черное море по Дунаю.

Всего Германия направила на Черное море свыше 500 кораблей и торговых судов, из них с Северного и Балтийского морей — 428. По Эльбе они поднимались до Дрездена, там их ставили на специальные прицепы большой грузоподъемности и по автобану доставляли в Ингольштадт на Дунае, где опять спускали на воду. В этих работах участвовал 121 трактор, каждый мощностью 130 лошадиных сил, 43 восемнадцатиосных прицепа грузоподъемностью от 40 до 80 тонн каждый, а также 600 человек. Вся техника и люди были собраны в одной организации, которая позволила в течение 8 дней переправить из Балтийского моря в Черное корабли общим водоизмещением 250 брт, при этом перевозка по автобану длиной в 425 км заняла всего полтора дня! Особенно сложной оказалась перевозка 6 подводных лодок типа II-В, которые из-за своих размеров не могли пройти ни в верховьях Эльбы и Дуная, ни через туннели на автостраде. Поэтому за счет демонтажа оборудования вес подводных лодок был уменьшен почти на 200 т, в воде их клали на бок, крепили к ним 6 точно подогнанных понтонов, и таким образом получился своего рода ящик, в котором лежали подводные лодки. По суше подводные лодки также перевозились уложенными на бок, но без ящика. Кили подводных лодок были прикреплены к ним лишь на Дунае.

Таким образом, на Черное море были переведены 6 подводных лодок, 23 моторных тральщика и катера-тральщика, 16 торпедных катеров, 50 морских десантных паромов, 26 охотников за подводными лодками, 10 больших моторных катеров, 113 каботажных судов, катеров и др., 40 нефтеналивных лихтеров, 30 буксиров, 2 колесных парохода, 2 ледокола, 4 землечерпалки[543]. При этом крупные суда для перевозки по суше приходилось разбирать на несколько частей.

Вначале мощности захваченных немцами 12 верфей использовались в недостаточной степени. Некоторые верфи были сильно разрушены, и везде недоставало рабочей силы и материалов.

С назначением контр-адмирала (инженера) П.В. Циба в 1943 г. эти предприятия улучшили свою работу, но ненадолго, так как вскоре пришлось эвакуироваться. В 1943–1944 гг. верфи оккупированных русских южных портов отремонтировали 874 судна и несколько кораблей, при этом несколько из них были перестроены или даже построены заново. 426 кораблей прошли докование или слипы. В Николаеве было построено 6 военных транспортов, в Херсоне — 6 кораблей типа KFK. На работу некоторых верфей флот не оказывал никакого влияния. Так, в Херсоне имелась верфь, которая по заданию рейхсляйтера Бормана строила танкеры для перевозки цемента, и это в то время, когда Кавказ уже давно был потерян. Этот бессмысленный проект только в апреле 1943 г. потребовал три железнодорожных состава материалов! Тогда как для снабжения всего военно-морского флота на Черном море ежемесячно требовалось 4 сороковагонных железнодорожных состава!

Среди многочисленных судов, переправленных на Черное море, были и такие, которые попали туда явно не по назначению. Так, в Мариуполе стояли 30 красивых катеров из махагона, переправленных с Ваннзее. Туда же были завезены 6000 спасательных жилетов для запланированных на 1942 г. операций на Каспийском море, о них так и забыли. В Галаце в 1944 г. была найдена целая флотилия кораблей KFK, о тихом существовании которой никто не знал. А в Рущуке с 1942 г. стояли 6 голландских траулеров, которые только в 1944 г. получили на вооружение 20-мм автоматы и нашли себе применение в качестве базовых сторожевых катеров. Такие нелепости вызывались существованием германских смежных, параллельных и перекрещивающихся в своей деятельности военных, партийных и гражданских служебных инстанций. Здесь они в неизмеримо большей степени, чем на любом другом театре военных действий, мешали плановому и разумному использованию имеющихся хозяйственных и военных средств. Несмотря на это, военно-морской флот смог выполнить стоявшие перед ним задачи в Черном море, чем он обязан исключительно собственному аппарату снабжения и базового обеспечения.

Румынские верфи получили материалы для постройки 6 моторных катеров, которые так и не были построены. Зато летом 1944 г. румыны поставляли деревянные разборные минные заградители водоизмещением 200 т для действий на Каспийском море!..

Болгарские верфи, напротив, построили большое количество морских паромов и кораблей KFK.

Несмотря на материальные и организационные слабости и недостатки, немецко-румынский флот до конца августа 1944 г. сохранял относительную боеготовность и боеспособность, поскольку советский флот в течение 1941–1944 гг. так и не осмелился вступить в бой с союзным флотом.

Численная слабость флота Германии и ее союзников могла быть в какой-то степени скомпенсирована лишь надежной морской авиаразведкой. В 1941 г. в районе Черного моря находились следующие части морской авиации:

3 немецких спасательных гидросамолета типа «Хейнкель Не-59», которые в случае необходимости выполняли разведывательные полеты целью или участвовали в охранении конвоев;

румынская эскадрилья морской авиации в Мамайе и в районе Константы, имевшая 7 устаревших летающих лодок типа «Савойя», а также 2 одномоторных устаревших самолета;

болгарская эскадрилья морской авиации в Балчуге, насчитывавшая 5 абсолютно устаревших самолетов чешского производства; эти болгарские самолеты патрулировали в районе не далее 100 километров от болгарского побережья, так как Болгария не находилась в состоянии войны с Советским Союзом.

Эти слабые и устаревшие части морской авиации, конечно, никогда бы не справились с такими задачами, как ведение постоянной дальней разведки, постоянной ближней разведки в районе своего побережья, охранение конвоев, охота за подводными лодками, срочная перевозка личного состава и имущества, поэтому к концу 1941 г. в Констанцу была передислоцирована 125-я немецкая морская разведывательная авиагруппа полковника Г. Кольбе. После того как одна эскадрилья была выделена для проведения операций в Эгейском море, у начальника разведки западного района Черного моря оставалась в распоряжении одна эскадрилья 3/125, в которой было 20 самолетов дальней разведки типа «BV-138» («BV-138» («Блом-унд-Фосс») имел 3 дизельных мотора, вооружение его состояло из двух 20-мм пушек, 1 пулемета, двух 50-кг бомб. — Прим. авт.).

В 1942 году румыны получили 12 самолетов ближней разведки типа «Хейнкель Не-114», а болгары — 12 самолетов типа «Арадо Ar-196». Румынские и болгарские летчики морской авиации были подчинены начальнику авиаразведки западного района Черного моря, который, в свою очередь, подчинялся миссии ВВС в Бухаресте, а с середины 1942 г. — командиру 8-го авиакорпуса в Крыму. Их боевое применение зависело от обстановки на море и согласовывалось с начальником конвоев Черного моря, который одновременно был командиром 10-й дивизии охранения и начальником штаба румынского флота. Подчинение 8-му авиакорпусу было лишь номинальным. Было налажено хорошее взаимодействие между морской авиацией и флотом, но командование люфтваффе было недовольно этим обстоятельством. Сам полковник Кольбе раньше был морским офицером и поэтому понимал необходимые требования флота.

В 1942 г. были созданы новые аэродромы в районе Севастополя, на озере восточнее Одессы и южнее Керчи, помимо этого были построены сооружения в районе Варны. В 1943 г. аэродромы Мамайя и Варна были даже оборудованы ночным освещением, так как было необходимо обеспечивать прохождение конвоев с рассвета до наступления темноты. Спасательная служба в 1942 г. базировалась в Евпатории и имела в своем распоряжении 2 самолета «Хейнкель» «Не-59» и 3 «Дорнье-24». (В 1944-м 8-я спасательная эскадрилья располагала 8 самолетами типа «Дорнье-24». — Прим. авт.) Она, однако, подчинялась не начальнику разведки западного района Черного моря, а непосредственно командной инстанции в Берлине.

Полевой аэродром южнее Керчи имел большое значение для разведывательных полетов в направлении кавказских портов. Это был примитивный аэродром. Находившаяся на нем аэродромная команда сильно страдала от лихорадки бабатаки, и ее личный состав приходилось часто сменять. Возможность заправки горючим в Сулине немецкой морской авиацией не использовалась. (На базе в Мамайе некоторое время размещались две летающие лодки типа «BV-222» (6-моторные, вес — 47 тонн), которые перевозили оттуда горючее до маленького озера под Ворошиловском, а на обратном пути забирали до сотни раненых. В ведении войны на море эти воздушные лодки не участвовали. — Прим. авт.)

В соответствии с имеющимися силами и средствами морская авиация применялась следующим образом.

Немецкие самолеты: дальняя разведка, эскортирование вдали от берега.

Румынские самолеты: ближняя разведка и эскортирование в районе румынского побережья.

Болгарские самолеты: разведка у своих берегов.

Взаимодействие немецких морских летчиков с румынскими и болгарскими в общем было неплохим. Румыны ревностно выполняли свои обязанности, но из-за их темперамента наблюдения часто были неточными, а донесения — неверными. Несмотря на приобретение соответствующих учебных самолетов, румын не удавалось заставить совершать слепые и ночные полеты. Командиром румынской морской авиации был легендарный полковник Георгеску.

Болгары охотно участвовали в операциях, четко выполняли все приказы, однако не выражали желания принимать какие-либо решения по собственной инициативе. Взаимодействие между болгарами и румынами налажено не было, и с большим тактом приходилось всегда следить за тем, чтобы самолеты одного государства не залетали на территорию другого.

Дальняя разведка проводилась на основе донесений начальника эскортной службы флота, в зависимости от обстановки на море. Благодаря непосредственному взаимодействию между начальником морской авиации и начальником эскортной службы, оба они находились в Констанце, командование морской авиации было успешным, гибким и соответствовало любым изменениям обстановки. Основным направлением дальней разведки, ведение которой начиналось с рассветом, был морской район между Крымом, кавказским и турецким побережьем. Во время полета к турецким берегам нельзя было нарушать границу зоны шириной в 3 морские мили. Из-за очень больших размеров морского района и относительно небольшого числа самолетов разведка осуществлялась лишь выборочно в отдельных важных районах.

Для противолодочной разведки отдельные самолеты вылетали в районы прохождения конвоев. Противолодочное обеспечение конвоев осуществлялось путем дальнего или ближнего патрулирования. Наиболее часто применявшееся ближнее патрулирование состояло в том, что самолеты барражировали на удалении 0,5–3 морских миль впереди или в стороне от конвоя, чтобы помешать русским подводным лодкам занять позицию для атаки и своевременно доложить о направлении торпедного следа.

С 1943 г. для ведения разведки в море в темное время суток использовались самолеты «Не-111» сухопутных люфтваффе, оснащенные радиолокационными станциями[544].

В воздушных атаках немецкая морская авиация не участвовала, за исключением бомбометания по советским подводным лодкам. Морская авиация вела наблюдение за русскими надводными кораблями, но им очень редко удавалось наводить на них бомбардировщики и пикирующие бомбардировщики из-за плохого взаимодействия с 8-м воздушным корпусом.

Зимой 1941/42 года действия морской авиации оказались возможными только после того, как растаяла значительная часть льдов. К тому же у самолетов «BV-138» часто выходили из строя двигатели, и их приходилось в больших количествах отправлять на ремонтный завод в Варну, где находилась группа ремонтников-мотористов.

Временно возникавшие трудности с горючим преодолевались за счет флотских запасов.

Морская авиация участвовала только в отдельных воздушных боях поблизости от Кавказского побережья. Так, самолету «BV-138» за 20 минут удалось уйти от 8 одновременно атакующих советских самолетов, в другой раз «BV-138» с дистанции 2 км огнем из 20-мм пушки удалось сбить советскую летающую лодку.

От воздействия противника потерь в самолетах не было; фактически до конца 1943 г. из-за аварий были потеряны «BV-138», «Не-59» и румынский самолет «Не-114»[545].

Два русских воздушных налета на Констанцу не принесли вреда эскадрилье морской авиации, тем не менее растущая активность и мощь советской авиации заставили командование авиации с 1943 г. повысить боеготовность румынских истребителей, базировавшихся в Мамайе и Евпатории. По согласованию с начальником разведки Черного моря им была специально поставлена задача по прикрытию разведывательной авиации на базах при ведении разведки в море и охранении конвоев.

При проведении важных операций офицер штаба немецкой морской авиации находился на командном пункте румынской авиации. Языковые трудности разрешались с помощью специального двуязычного кода.

В 1944 г. в результате наступления русских морская авиация была вынуждена эвакуировать свои базы в Крыму и Одессе, а из-за быстрого ухудшения обстановки она понесла определенные потери. Остатки разведывательной эскадрильи 3/SAGr 125 летом 1944 г. были переведены в Германию и Норвегию, а разведка румынских баз, занятых советскими войсками, производилась разведывательной авиацией сухопутной армии.

Несмотря на весьма скромные средства, которыми располагала разведывательная авиация на Черном море, и трудности, возникавшие в связи с организацией взаимодействия ее частей, распределенных между тремя государствами, она все-таки выполнила стоявшие перед ней задачи.

Успешно она справилась и с задачей охранения незначительного количества конвоев, которые там проводились в условиях действий относительно большого числа советских подводных лодок.

Известно, что германская морская авиация во время всей войны была очень слабой, а разведка в морях Заполярья и в Атлантике оставляла желать лучшего, что привело в отдельных случаях к большим потерям немецких кораблей. Причины этого следует искать прежде всего во властных амбициях Германа Геринга, который не хотел, чтобы военно-морской флот имел свои соединения авиации. Однако на Черном море было налажено хорошее взаимодействие между морской и сухопутной авиацией, видимо, потому, что Черное море оказалось почти забытым театром военных действий, о котором Геринг почти не заботился. Разведывательная авиация опиралась на весьма действенную поддержку хорошо работающей германской радиоразведки, которая часто расшифровывала приказы советского морского командования и тотчас же информировала о них конвои и разведывательную авиацию в море.

Хотя немцам с осени 1940 г. было ясно, что назревает конфликт с Советским Союзом, подготовка к войне на Черном море велась слабо. Даже после того, как Румыния примкнула к пакту трех держав и, таким образом, создались все предпосылки для операций немцев на Черном море, они отказывались направлять туда боеспособные соединения. В первоначальной разработке плана «Барбаросса» вообще не упоминается о Черном море. Немецкое верховное главнокомандование, видимо, надеялось в течение нескольких месяцев полностью захватить побережье Черного моря сухопутными войсками и таким образом отнять все военно-морские базы у кораблей советского военно-морского флота, в результате чего русские были бы вынуждены либо затопить свои корабли, либо согласиться на их интернирование в Турции.

Тем не менее Германия в начале 1941 г. направила военно-морские миссии в Болгарию и Румынию. Миссия в Болгарии была вынуждена ограничиться тем, чтобы в важнейших болгарских портах создать базы и помочь болгарскому флоту в организации береговой артиллерии, морской авиации и соединений береговой охраны. В остальном Болгария продолжала оставаться нейтральной страной, и ее вооруженные силы не принимали участия в наступательных операциях против русских. Однако болгарские базы использовались немцами, а болгарские летчики и морские вооруженные силы принимали участие в конвоировании немецких морских судов в прибрежной полосе Болгарии.

Первоначально было запланировано, что с началом войны в болгарских и румынских портах будет переоборудован и вооружен 21 торговый пароход. Речь шла в основном о немецких судах, которых в 1939 г. на Черном море застала война. Однако этот план был выполнен лишь частично.

Командир немецкой морской учебной команды в Румынии капитан 1 ранга Гадов в результате создавшегося положения был вынужден дать довольно низкую оценку румынскому флоту. Только одно его сообщение о нехватке военных материалов составляло 70 машинописных страниц! Из Германии пришлось доставить боеприпасы, торпеды, мины, запасные части, бинокли, экипировку для матросов и прочие принадлежности, чтобы румынские корабли вообще имели возможность выйти в море. Далее пришлось проводить систематическое тактическое обучение как в составе корабля, так и в составе соединения. На борту всех румынских боевых кораблей находилось по нескольку немецких специалистов, таким образом, связь и тактическое руководство были в известной степени обеспечены. Немцы высоко ценили румынских матросов. Что касается офицеров, то некоторые из них считались достаточно опытными, но были слишком склонны к балканским интригам и халатности. Незадолго до начала войны румыны отправили два своих лучших торговых судна — быстроходное пассажирское моторное судно «Трансильвания» и «Бессарабия» в Турцию, где они простояли всю войну. Быстроходную королевскую яхту «Люцеафарул», которую можно было бы прекрасно использовать как минный заградитель, также нельзя было использовать. Таким образом, мореходные румынские ВМС к началу войны состояли лишь из 4 эскадренных миноносцев, 1 минного заградителя, 3 миноносцев, 4 канонерских лодок, 1 подводной лодки и 3 торпедных катеров. (Канонерская лодка «Локотенент Лепри Hемус» еще до начала войны 11.01.1941 г. в устье Дуная подорвалась на собственной мине и затонула. — Прим. авт.)

Немецкое верховное главнокомандование в первые месяцы войны, очевидно, не считало возможным вести активные широкомасштабные действия на Черном море. При очень плохих условиях на шоссейных и железных дорогах обеспечить морские перевозки для далеко продвинувшихся на восток частей, особенно во время «блицкрига», было значительно легче, чем по суше.

Приведение в боевую готовность немецких торпедных катеров и тральщиков летом 1941 г., которые сразу же после того, как было захвачено устье Дуная, могли бы пройти в Черное море, а также заблаговременный перевод подводных лодок обеспечили бы значительно большие возможности для ведения боевых действий на Черном море в 1941 году, чем это было на самом деле. Наличие активных немецких военно-морских сил могло бы заставить русских отказаться от обороны Одессы, благодаря чему можно было значительно эффективнее применить большое число скованных на это время румынских дивизий для дальнейшего наступления на восток, операций в Крыму и на Дону.

Незадолго до начала войны 19 и 20 июня 1941 г. румынские минные заградители «Адмирал Мурджеску», «Кароль I» (торговый пароход) и 2 эскадренных миноносца поставили в районе Констанцы в зоне обстрела береговых батарей большое, состоящее из 6 частей, заграждение из английских и немецких морских мин. (Позднее это заграждение было в некоторых местах усилено, после того как 5.10.1941 г. «Адмирал Мурджеску», «Кароль I» и эскадренный миноносец подверглись безуспешному нападению со стороны советской подводной лодки, которая выпустила по ним торпеды[546]. — Прим. авт.)

Сразу же с началом войны начались налеты советской авиации, которая не добилась больших успехов.

Первая крупная акция имела место 26.06.1941 г., когда советские лидеры «Москва» и «Харьков» пытались обстрелять румынскую военно-морскую базу Констанца. Оба советских военных корабля вечером вышли из Севастополя и на рассвете приблизились к берегу.

В Констанце с марта 1941 г. находилась 280-мм береговая батарея «Тирпиц», которая действовала вначале на немецком побережье Северного моря, а затем — в Голландии.

Советские корабли прошли кильватерной колонной в южном направлении на расстоянии приблизительно 25 000 м от берега, непрерывно обстреливая город и порт, а затем взяли курс на северо-запад. Вначале в Констанце в 3 часа была объявлена воздушная тревога. Из-за темноты и тумана береговая батарея смогла открыть огонь лишь в 04.22. Первый немецкий снаряд не долетел до цели 200 м; последующие снаряды, однако, накрыли цель на дальности 30 800 м и заставили советские корабли произвести маневры уклонения. При этом параван «Москвы» коснулся мины румынского заграждения, однако не подсек ее, и она прошла к центральной части корпуса и взорвалась. Лидер разломился на две части и немедленно затонул. Шестьдесят шесть человек, попавших в воду, удалось спасти через несколько часов. По сообщению немцев «Харьков», получивший легкие повреждения, скрылся зигзагообразным курсом в тумане. Немецкая береговая артиллерия в 04.47 прекратила огонь. Румынские корабли, находившиеся в порту, в бою не участвовали, а если и участвовали, то безуспешно.

Хотя обстрел берега советскими кораблями нанес небольшой ущерб портовым сооружениям и укреплениям, во время него был уничтожен эшелон с боеприпасами. Его можно рассматривать как единственное действительно наступательное действие надводных сил советского Черноморского флота во Второй мировой войне.

В остальном действия румынских ВМС в 1941 г. ограничились тремя-четырьмя операциями единственной подводной лодки «Дельфинул» (при этом ее 19.08.1941 г. торпедами атаковала советская подводная лодка, однако безуспешно[547]. — Прим. авт.), которая сообщила о том, что во время ее вылазок ею был потоплен большой советский пароход[548]. Слишком большая для Черного моря и неудобная в управлении, с силовой установкой, часто выходившей из строя, подводная лодка с осени 1942 г. в операциях почти не участвовала. Румынские торпедные катера пытались помешать русским снабжать Одессу и для этой цели в сентябре 1941 г. передислоцировались в порт Бугаз. Оттуда они предприняли несколько вылазок вплоть до заходов в прибрежные воды в районе Одессы, но судов, перевозивших грузы, не встретили и поэтому вернулись обратно ни с чем.

Было ясно, что морская война на Черном море лишь тогда будет вестись более энергично, если в распоряжении появятся корабли с немецким экипажем. Чтобы провести их через Дунай, необходимо было сначала очистить устье Дуная от русских. Когда это было сделано, пришлось вытралить все мины в районе дельты Дуная. Так, например, 2-я группа речных катеров-тральщиков Дунайской флотилии вытралила румынское минное заграждение в районе Сулины. (Пpи этом в первый же день было вытралено 27 якорных мин. — Прим. авт.)

Позднее прибыла также и 1-я группа и приняла участие в работе.

После траления минных заграждений, мешающих судоходству, и после точного обозначения защитных заграждений, расположенных на расстоянии 7 морских миль от берега, 2-я группа речных катеров-тральщиков передислоцировалась в Килию. Русская оборона выразилась пока в одном воздушном налете на 2-ю группу, находившуюся в Сулине, во время которого один тральщик получил повреждения и имелись жертвы среди экипажа.

Во время первой операции, начавшейся в рукаве Килии 1 (или 6) сентября 1941 г.[549], на донных минах подорвались речные катера-тральщики «FR 5» и «FR 6», при этом удалось спасти лишь 8 человек. Остальные 4 тральщика вернулись на базу, где их сразу же атаковала русская авиация, и также потеряли часть своего личного состава. Уже на следующий день речные катера-тральщики вынуждены были передислоцироваться в Галац, так как частые воздушные налеты мешали тралить минные заграждения. До этого времени 2-я группа речных катеров-тральщиков вытралила около 100 речных и морских мин. В течение сентября 1-й группе речных катеров-тральщиков удалось очистить от мин морской район от устья Килии до самого мыса Бурнас, при этом мины в том районе больше не встречались. В начале октября русские войска ушли с северного берега Днестра. 8 октября 1941 г. пара речных катеров-тральщиков дошла до Бугаза у Цареградского устья Днестровского залива и проверила фарватер до внутреннего рейда порта на предмет отсутствия мин. Незадолго до этого 2 румынских торпедных катера прибыли в Бугаз.

Между тем немцы приводили в боевую готовность и другие корабли. С начала 1941 г. из Антверпена в Констанцу были доставлены 50 паромов Зибеля, там они были собраны и прошли ходовые испытания. После того как отдельные паромы в течение первых недель начала войны занимались тралением мин в районе Констанцы, 9 октября 1941 г. в Бугаз и Николаев были отправлены 2 конвоя. В их состав входили 4 румынских буксира, транспортные паромы № 13, 17, 18, 19, 20 и 24, а также вооруженные паромы № 21 и 34. В районе устья Днестра два парома сели на мель и затем были настигнуты штормом. Между устьем Килии и мысом Бурнас этот конвой соединился с другим, состоявшим из возвращающихся из Бугаза пары речных катеров-тральщиков и минного заградителя «Терезия Вальнер», вышедшего из устья Килии, а также двух других речных катеров-тральщиков, возвращавшихся из капитального ремонта. Вечером все они прибыли в Бугаз.

11 октября 1941 г. «Терезия Вальнер» с четырьмя речными катерами-тральщиками вышла из Бугаза в Килию. При этом сразу же за пределами бара речной катер-тральщик «FR 12» подорвался на мине и затонул, правда, людских жертв не было. Соединение сейчас же вернулось в Бугаз и на следующий день проложило проход в минных заграждениях. Возможно, русские заминировали вход в порт, поставив единичные мины, после того, как заметили, что немецкие корабли вошли в Бугаз[550]. Вслед за этим немецкие корабли вернулись на свою основную базу Галац. Оба вооруженных парома стали в удобном месте на якорь для обороны немецких баз. Шесть транспортных паромов после разгрузки перевозили грузы через Днепровский лиман. С 13 октября 1941 г. транспортные паромы обеспечивали сообщение на 9-км пути из Аккермана в Овидиополь. (За 2 месяца они перевезли 14 200 солдат, 520 раненых, 410 т боеприпасов, 2700 т продовольствия, 700 т железнодорожных шпал, 500 автомашин, 3400 гужевых повозок и 7000 лошадей. — Прим. авт.)

Когда в середине октября русские оставили Одессу, командир Дунайской флотилии капитан 3 ранга Петцель получил приказ очистить от мин морской путь до устья Днепра. Сначала использовать одесский порт было невозможно, так как, по имевшимся сведениям, русские, с помощью всех имевшихся в их распоряжении мин и взрывчатых веществ, сделали доступ в него невозможным. И действительно, в течение последующих дней самолеты-тральщики типа «Мауси» подорвали там 25 донных мин. Вечером 18 октября 1941 г. «Терезия Вальнер» и три речных катера-тральщика вышли из Галаца и на следующий вечер прибыли в Бугаз. Паромы-тральщики 4, 7 и 8 и боевой паром были отправлены из Констанцы в Сулину с 6 торпедами и 33 тоннами боеприпасов для 88-мм орудий. При этом 22 октября оба мотора на вооруженном пароме № 4 загорелись. При буксировке в Констанцу 23 ноября он попал в сильный шторм и затонул. 21 октября группа немецких кораблей под командованием капитана 3 ранга Петцеля, состоявшая из «Терезии Вальнер», трех речных катеров-тральщиков, трех румынских буксиров, паромов-тральщиков № 1, 3, 4, 5 и 9, вооруженных паромов № 2 и 6, прошли вдоль побережья на северо-восток. Приблизительно на полпути к Одессе, невдалеке от деревни Ильичевка, они наткнулись на большое минное заграждение, которое тянулось перпендикулярно берегу в море. После той расчистки прохода в заграждениях корабли продолжали идти рекогносцировочным курсом до самой Одессы и при этом мин больше не встречали. По пути их атаковали подводные лодки. (При этом паром № 96 дал залп из 88-мм орудия, а паром № 225 — из 20-мм и из-за того, что снаряд взорвался преждевременно, было ранено 7 человек. — Прим. авт.)[551]. Всего было вытралено 32 мины.

После того как на другой день проход в заграждении был еще расширен, «Терезия Вальнер», 3 речных катера-тральщика, 4 парома Зибеля и 2 румынских буксира 23 октября снова вышли в море, чтобы пройти до Очакова к устью Днепра. Совсем недалеко от Бугаза были замечены мачты и трубы русского корабля, который заставили уйти несколькими артиллерийскими залпами с паромов Зибеля[552]. В районе Одессы кораблю «Терезия Вальнер» удалось потопить глубинными бомбами одну русскую подводную лодку[553]. Недалеко от Очакова паромы Зибеля одним-единственным залпом сбили один из трех русских самолетов, после чего остальные удалились. За заграждением в районе Ильичевки мины больше не встречались. Соединение стало на якорь в небольшом порту западнее Очакова, где находилась нефтезаправка. Деревянные пристани там были сожжены русскими. 24 октября «Терезия Вальнер» и 3 речных катера-тральщика прошли через Днепровский лиман и поднялись вверх по Днепру до Херсона, и 25 октября два речных катера-тральщика проверили фарватер от Херсона до Очакова. Тем временем оба румынских буксира попытались вытралить мины в районе Очакова, при этом 24 октября буксир «Дроссель» наскочил на мину и затонул. Второй буксир сейчас же стал на якорь и побоялся уйти с минного поля. Капитан 3 ранга Петцель как раз находился на обратном пути в Бугаз с «Терезией Вальнер» и речным катером-тральщиком «FR 3», когда получил известие о гибели румынского буксира, и тотчас же вернулся обратно в Очаков, чтобы вывести буксир с минного поля. По пути к нему присоединился паром-тральщик № 16. Прибыв на место, минный заградитель «Терезия Вальнер» в момент, когда буксир разворачивался на якоре, снимаясь с него, сам вышел из русла разведывательного траления, при этом подорвался на мине и затонул, потеряв 4 человек. Вскоре после этого паром № 16 тоже наскочил на мину и получил тяжелые повреждения. И наконец, на обратном пути второй румынский буксир «Брюстерорт» подорвался на мине и затонул.

Так как из-за сильного южного ветра речные тральщики не смогли вернуться обратно в Бугаз, они зашли в Николаев. Речной катер-тральщик «FR 3» из-за повреждения двигателя был отправлен на верфь, а два других суда 28 октября, когда подул северный ветер, вернулись в Бугаз. Туда прибыли из устья Килии также прорыватель минных заграждений № 191 и плавучая база «Брюнхильд» с тремя речными катерами-тральщиками.

Между тем 26 октября из Констанцы в Сулину вышла еще одна группа судов, состоящая из шести паромов типа Зибеля № 11, 27, 28, 29, 35, 36. По дороге их атаковала русская подводная лодка, при этом паромы № 35 и № 36 сели на мель, что вызвало окончательную потерю парома № 35[554]. Паром № 26 в районе Св. Георгия тоже сел на мель, однако после перегрузки с него бензина и предметов довольствия, которые он вез, ему удалось сняться с мели и добраться до Сулины. Уже 6 ноября этот паром во время шторма снова сел на мель и затонул после того, как экипаж и снаряжение были вывезены на берег. Остальные паромы этой группы во время сильного шторма стали на якорь, приблизительно в 20 км от отмелей. 5 ноября еще несколько паромов сели на мель, при этом работы по снятию с мели паромов № 27 и № 28 вначале решено было прекратить, однако 10 ноября после больших усилий их удалось отбуксировать в Бугаз. Так как шторм продолжался, пришлось взять на борт экипажи стоявших на якоре паромов № 26, 27, 28 и 35, а также с буксиров «Бессарабия» и «Ойтул» и доставить их в Бугаз. Буксир «Амзель», пытавшийся снять с мели паром № 36, сам сел на мель, однако во время сильного шторма был снесен в море, и лишь спустя несколько дней его удалось поймать.

И наконец, 16 ноября было объявлено, что паромы № 11, 26, 28 и 35 пропали без вести. Паромы № 10 и 12, выход которых из Констанцы задержался из-за шторма, вышли 10 ноября, но попали из-за волнения на море на минные поля и потерпели кораблекрушение. Все имущество пришлось выбросить за борт. Экипажи 18 ноября были отправлены обратно в Констанцу, а паромы удалось отбуксировать в Галац. Наконец, 2 декабря 1941 г. паромы № 36 и 29 в Бугазе загорелись и при этом повредили прорыватель минных заграждений из Дунайской флотилии. Наступившее похолодание обездвижило паромы, находившиеся в Бугазе, Очакове и Николаеве. Два других парома, находившиеся в Бугазе, 12 декабря были подарены румынам, с тем, чтобы они могли ими пользоваться. В этот период появилась срочная необходимость сделать возможным подвоз грузов морским путем для немецких частей, которые быстро продвигались на восток. Так как на основании имеющегося опыта и сообщений приходилось рассчитывать на то, что русские, применяя свои подводные лодки, минировали вход в любой порт, попадавший в руки немцев, было решено для каждого конвоя прокладывать новый проход в минных заграждениях и держаться по возможности ближе к берегу.

31 октября 1941 г. вышел первый конвой. Прорыватель минных заграждений № 191 взял на борт запас авиационного бензина в бочках. Впереди шли четыре подготовленных к походу речных катера-тральщика, за ними шел прорыватель минных заграждений и торговые пароходы, в то время как два румынских торпедных катера шли по правому борту в качестве противолодочного охранения.

Очистка от мин для создания прохода в минном заграждении длилась дольше, чем следовало ожидать, и вечером, около 21 часа, конвой вынужден был стать на якорь около берега в районе между Одессой и Очаковом, так как продолжать путь было очень рискованно. На следующий день конвой без осложнений достиг Очакова, а прорыватель минных заграждений отправился дальше в Николаев. Пароходы вынуждены были встать на якорь на внешнем рейде западнее Очакова, так как фарватер, ведущий в порт, был заминирован немецкими донными минами, поставленными с самолета, и работа по его очистке могла быть выполнена не скорее чем за две недели. Поэтому грузовые суда вынуждены были идти через отмели, и, следовательно, их пришлось частично разгрузить.

Четыре речных катера-тральщика и речной катер-тральщик «FR 3» вернулись обратно в Бугаз, а прорыватель минных заграждений тралил немецкие донные мины в районе Очакова.

Вследствие плохой погоды следующий конвой смог выйти лишь 9 ноября. Он состоял из венгерских торговых судов «Унгвар» и «Тисса», четырех немецких речных катеров-тральщиков и двух румынских торпедных катеров. В то время, когда речные катера-тральщики в районе Бугаза проделывали проход в минном заграждении, «Унгвар» своей носовой частью наскочил на мину[555], из-за чего у него вывалился якорь, который нельзя было ни поднять, ни тащить. Несмотря на то что корабль дал винтами задний ход, юго-западным ветром его повернуло поперек к заграждению. Часть экипажа спаслась, пересев на спасательную шлюпку, а румынские торпедные катера хотели снять оставшийся экипаж. Но в это время взорвалась мина около трюма, и весь корабль вместе с оставшимися на нем людьми, боеприпасами и грузом этилированного бензина взлетел на воздух. Погиб находившийся в это время на корабле командир Дунайской флотилии капитан 3 ранга Петцель (его место занял капитан 3 ранга Ф.К. Бирнбаум. — Прим. авт.), при этом погибли еще 5 офицеров и 28 матросов. Румынские торпедные катера «Вифорул» и «Виелия», а также спасательная шлюпка в результате взрыва получили тяжелые повреждения и затонули. После спасения большинства тяжелораненых из-за усиливающегося ветра конвой не смог больше следовать дальше, речные катера-тральщики зашли в Бугаз, а «Тисса» вернулась в Сулину. В последующие дни речные катера-тральщики, выходя из Бугаза, проверили проходы в минных заграждениях и не обнаружили новых мин.

Теперь конвои могли нормально проходить в Очаков без дополнительного траления каждый раз в новом месте.

С большими перерывами, в зависимости от погоды и из-за неравномерного поступления грузов, до конца 1941 г. на восток прошли еще три конвоя. Венгерские пароходы «Тисса» и «Касса» образовали третий конвой. Корабли прибыли в Бугаз с запозданием, так как они едва успели пройти при дневном свете минное заграждение, однако за Одессой им пришлось на ночь стать на якорь из-за недостаточного освещения побережья, и лишь на следующий день они дошли до Очакова. Четвертый конвой первоначально состоял из четырех пароходов. Он прибыл из Констанцы и следовал до Бугаза открытым морем. Так как у болгарского парохода «Цар Фердинанд» имелись повреждения в машинном отделении и он мог идти только со скоростью 4 узла, то конвой постоянно атаковали русские подводные лодки[556], от которых никак не удавалось избавиться. И наконец, измученного «Цар Фердинанда» отправили обратно. Несмотря на это, поздно вечером, когда пароходы «Корделия» и «Каварна» 2 декабря 1941 г. прибыли в Бугаз, их торпедировали советские подводные лодки[557], на них начался пожар, и они затонули. Четвертый пароход стал на якорь в районе Бугаза и на следующий день без дальнейших происшествий прибыл в Очаков. Пятый и последний конвои во второй половине декабря прибыли из Констанцы и были встречены речными катерами-тральщиками на довольно большом расстоянии восточнее Бугаза на подступах к заграждению. Речные катера-тральщики вместе с конвоем попали внезапно в район новых минных заграждений русских, которые, видимо, были расположены перпендикулярно к старому заграждению в районе Ильичевки и шли параллельно берегу. Хотя пароходы следовали на таком расстоянии от речных катеров-тральщиков, что подсеченные тралом мины всплывали между судами и там их приходилось в спешном порядке расстреливать, конвой без потерь прибыл в Очаков. (Экипажи иногда использовались в пехоте в Крыму в боях против русских десантов. — Прим. авт.)

В конце декабря оккупированные порты на Черном море замерзли, и из-за этого многие корабли и паромы получили повреждения. Готовые к походу речные катера-тральщики и плавучая база «Брюнхильд» в последний момент успели вернуться обратно в Дунай, чем и закончилась война на Черном море в 1941 г.

После захвата Одессы, которая входила в район ответственности румынских вооруженных сил, румыны попытались своими скромными средствами убрать русские минные заграждения у входа в порт. При этом в течение нескольких дней в конце октября румыны потеряли оба последних своих буксира-тральщика[558]. Правда, по железной дороге из Германии и Румынии в Одессу было переправлено большое число катеров и портовых баркасов, однако они неделями ехали, погруженные в железнодорожные вагоны, где-то по Бессарабии, пока наконец в начале декабря не прибыли в Бугаз, где в это время уже появились льды, и лишь оттуда их доставили в Одессу. Важный в стратегическом отношении порт Одесса лишь весной 1942 г. был объявлен расчищенным от мин и до этого не мог быть использован в целях тылового снабжения.

Помимо каботажных конвоев на восток, необходимо было отправлять конвои также и на запад в болгарские порты и в Босфорский пролив. Особенно важное значение имела при этом перевозка румынской нефти через турецкие проливы в порты Эгейского моря, занятые немцами и итальянцами, а оттуда — дальше в Италию, флот которой находился в исключительно критическом положении из-за нехватки горючего. В 1941 году охранение этих конвоев от советских подводных лодок, самолетов и мин должно было обеспечиваться только исключительно румынскими эскадренными миноносцами и канонерскими лодками. При этом погибли два итальянских танкера и несколько румынских торговых судов[559]. Странно, что русским не пришла в голову мысль атаковать эти конвои с ценным грузом, охраняемым недостаточно опытными в тактическом отношении румынскими ВМС. Помимо постоянных, хотя и не всегда достаточно успешных, налетов советской авиации и действий русских подводных лодок (так, например, имели место три промаха, когда были выпущены три торпеды по кораблю № 19, бывшему «Лола», в районе устья Дуная. — Прим. пер.), русские до конца 1941 г. вели себя довольно пассивно. После неудачного обстрела Констанцы 26 июня немецко-румынские морские силы встретили советский военный корабль лишь один-единственный раз, а именно 23 октября. Этот корабль немедленно ушел от них. Возможно, этот русский корабль относился к советскому соединению из одного крейсера и двух эскадренных миноносцев, которые были замечены 22 октября в море. Основные действия русских были направлены на охранение транспортов, снабжавших гарнизон Одессы, а затем на эвакуацию его из города. После того как фронт в сентябре отодвинулся дальше на восток, Одесса, оставаясь в блокаде румынских войск, связывала их крупные силы. Из-за энергичной обороны румыны вынуждены были постоянно подтягивать сюда все новые и новые дивизии и, несмотря на это, не могли начать штурм города. 21 сентября 1941 года русские при поддержке крейсеров и эскадренных миноносцев высадили в районе Григорьевки в тыл румынам, осаждавшим город, 3-й полк морской пехоты и добились тактического успеха.

После того как боевые порядки румынских войск были расстроены, высадившиеся русские ушли обратно. Чтобы, наконец, сделать возможным наступление румын на Одессу, немцы послали туда технические части 50-й пехотной дивизии. Русские не стали ждать новой атаки и добровольно оставили город 16 октября 1941 г. Уход советских частей со своих позиций, видимо, не был своевременно замечен румынами. И лишь в открытом море русские транспорты были атакованы самолетами. При этом старый крейсер «Коминтерн» и несколько других кораблей получили повреждения и, видимо, было потоплено несколько транспортов. В немецких донесениях сообщалось при этом по меньшей мере о 10 кораблях общим водоизмещением в 30 000 брт[560]. Советский гарнизон г. Одессы состоял в основном из 25, 95, 172 и 321-й стрелковых дивизий, которые после эвакуации были передислоцированы в Крым, где образовали Приморскую армию, предназначенную для обороны Севастополя.

Оборона Одессы во всех отношениях была очень удачно организована русскими. Подвозу грузов, а позднее эвакуации морским путем мешала лишь немецкая авиация. Одесса несколько месяцев сковывала большую часть румынской армии и мешала этим частям оказать помощь немцам в их наступлении на Крым и дальше на восток. Своевременная эвакуация Одессы показала, что русские не боялись в случае необходимости проводить операции, которые могли повлиять на их престиж.

Качественная и материальная слабость немецко-румынских ВМС не давали возможности в 1941 г. осуществлять какие-либо операции в море, связанные с действиями в Крыму. Превосходящий советский Черноморский флот, базировавшийся в Севастополе, господствовал в средней части Черного моря и мешал переходам небольших судов в порты, находящиеся в восточной части Крыма, которыми с осени 1941 года владели немцы. Правда, немецко-румынским частям в октябре 1941 г. в течение нескольких дней удалось разгромить и отбросить советские части, прикрывающие доступ к Крыму в районе Перекопа, и затем захватить весь Крым, за исключением Севастополя. В то время как основные силы разбитых советских частей отошли к Севастополю, 276-я стрелковая дивизия шла в направлении к Феодосии, где она надеялась погрузиться на суда. Немцы, видимо, преследуя ее по пятам, помешали осуществить это намерение, так что лишь остаткам этой дивизии без тяжелого вооружения удалось эвакуироваться. Немецкая авиация к тому же сообщила, что ею в открытом море было потоплено еще несколько транспортов (3 ноября 1941 г. 10 транспортов общим водоизмещением 38 000 орт было потоплено, 14 — повреждено. — Прим. авт.)[561].

Другие части советских войск попытались вернуться в Керчь, их также энергично преследовали, и они не смогли сдержать наступление немецко-румынских соединений. Уже 12 ноября 1941 г. Керчь находилась под сильным артиллерийским огнем немцев. Между 15–18 ноября русским на небольших судах удалось перевезти остатки своих разбитых частей на восточный берег Керченского пролива. И здесь немецкой авиации удалось потопить большое число судов, и, когда Керчь была взята, немцы захватили большое число пленных и много трофеев. В захваченных портах союзники нашли большое количество рыболовных судов и немного мелких судов. Немецкие коменданты портов попытались сформировать из них базовые флотилии для охраны водных районов. Сухопутным путем в Керчь были доставлены моряки и прежде всего ввели там в действие мотобот, на котором был экипаж, состоявший из русских, и совершили на нем 15 разведывательных походов. До середины декабря в распоряжении уже было 12 судов, но годных для боевого применения из них было только 2. Советские орудия на полуостровах Чушка и Тамань иногда обстреливали небольшие немецкие суда, да и оставшиеся в катакомбах Керчи советские партизаны постоянно угрожали слабому гарнизону. Немцам удалось провести рекогносцировку на боновом заграждении между мысом Ак-Бурун и островом Тузла, которое, видимо, не оборонялось русскими, и захватить в занятых портах военное имущество, а также советские карты с нанесенными минными заграждениями. В Азовском море было найдено приблизительно 50 советских рыболовных судов, из которых 33 в Геническе были пущены в эксплуатацию хорватскими моряками. (Всего 28 офицеров и 372 матроса. — Прим. авт.)

В Феодосии также были захвачены один исправный и пять требующих ремонта мотоботов; по плану их следовало быстро переправить в Керчь.

Часто производились высадки мелких советских десантных групп. В середине ноября была пресечена попытка русских высадиться в районе Керчи. В ночь с 5 на 6 декабря 1941 г. три советских торпедных катера проникли в порт Евпатории и высадили десант, который поджег старый парусный баркас и горсовет, в котором находились немцы. Другая попытка советских войск высадиться в ночь с 15 на 16 декабря 1941 г., несмотря на огневую поддержку с эскадренного миноносца, была отражена[562].

После того как немцам очень быстро удалось ворваться в Крым и началась осада крепости Севастополь, русские решили высадить крупный десант и таким образом отвлечь немецкие войска и ослабить их натиск на Севастополь. В лучшем случае русские могли надеяться, что им удастся нанести удар в тыл немецкой армии, блокировавшей Севастополь, и уничтожить немецко-румынские войска, действовавшие в Крыму. Спустя пять недель после того, как русских заставили срочно эвакуироваться с Керченского полуострова, они начали десантную операцию в том же месте.

В конце декабря налеты советской авиации (жертвой которых стал также трофейный эшелон с боеприпасами. — Прим. авт.), а также действия партизан значительно усилились. Одновременно несколько раз были взяты в плен отдельные русские, которые ночью высаживались на гребных шлюпках севернее и южнее от Керчи и рассказывали о запланированных десантных операциях.

Немецкая береговая оборона была исключительно слабой. С тем небольшим количеством мотоботов почти невозможно было вести разведку на море. Береговая артиллерия состояла из русских трофейных орудий, а также немецких и румынских батарей сухопутных войск, расчеты которых не были подготовлены к обстрелу морских целей.

У морского коменданта Крыма контр-адмирала графа фон Швайнитца в отдельных портах имелось в распоряжении лишь небольшое число морских экипажей, в Керчи, например, 2 офицера и 18 матросов. Немецкий гарнизон в Керчи состоял из 600 человек 46-й дивизии. Среди них имелись роты численностью всего лишь в восемь человек. В Евпатории немецкий гарнизон насчитывал всего 200 человек, в распоряжении которых имелось только два трофейных орудия. Всего в распоряжении немцев в Керченском проливе имелось 19 легких и 7 тяжелых полевых гаубиц (из которых в ходе боев 3 легких и 1 тяжелая гаубица были уничтожены. — Прим. авт.). Стационарные береговые сухопутные батареи имели только 200 выстрелов, у пехоты не было транспортных средств, а имевшееся количество тяжелого вооружения составляло только 60 % от полагающегося. Для обороны берегового участка длиной 180 км у немцев было менее 5000 человек.

20 декабря 1941 г. в Краснодаре был сформирован новый русский фронт для боевых действий в Крыму, в него вошли 44-я армия, сформированная на Таманском полуострове, и 51-я армия, сформированная в районе Темрюка[563]. 25 декабря в Темрюке 224-я стрелковая дивизия 51-й армии погрузилась на корабли, а затем высадилась в районе мыса Хрони в Крыму. Начатая в 04.00 26 декабря 1941 г. десантная операция удалась, в результате был взят Хрони. Однако во время дальнейшего продвижения вперед в северо-восточном направлении от Керчи 387-й стрелковый полк был уничтожен и наступление приостановлено. Другую советскую группу, попытавшуюся высадиться в районе мыса Тархан, позднее атаковали немецкие самолеты, и она вынуждена была отойти, при этом было затоплено несколько кораблей. Немцы также сбросили в море отряд, высадившийся в районе «Новый свет». Русские в 04.30 26 декабря 1941 г. продолжали высаживаться в районах Камыш-Бурун, Еникале, Мармаросская и Чегени. Войска перевозили приблизительно 100 рыболовецких судов, буксиров, а также на торпедных катерах и охотниках. Во многих местах им удалось высадиться на берег без всякого сопротивления немцев. Все утро советская авиация крупными силами поддерживала своими атаками десант в Крыму. После полудня появились также первые 25 немецких пикирующих бомбардировщиков и 12 истребителей, которые заставили русских уменьшить натиск. Несмотря на это, русские продолжали высадку. Немецкие части были оттеснены в Керчь, и вечером 29 декабря им пришлось оставить город.

Из-за неблагоприятных зимних условий и сильного натиска русских, преследовавших немецкие части, при отступлении было потеряно все военное имущество.

Всего русскими было предпринято около 25 высадок в 10 местах. В шести пунктах русских удалось отбросить, а в четырех они создали плацдармы, которые старались постоянно расширять и усиливать. В отдельных местах советские эскадренные миноносцы и канонерские лодки поддерживали высадившиеся части артиллерийским огнем. Особенно действенным был также огонь советских батарей со стороны Таманского полуострова. Приблизительно восемь мелких советских кораблей было потоплено или получили повреждения. 31 декабря 1941 г. 362-я стрелковая дивизия, 360-й полк которой взял Керчь, вошла в город, а затем продолжила наступление дальше. К 3 января 1942 г. русским удалось овладеть рубежом Ак-Манай — Старый Ак-Манай и 5 января захватить Кьет. Но уже 8 января эти части были отброшены к Ак-Манаю, и их заставили перейти к обороне.

44-я армия в составе 63-й и 157-й стрелковых дивизий высадилась 28 декабря 1941 г. в районе Феодосии. Советские морские силы — один крейсер и два эскадренных миноносца, а также десять судов охранения — приблизились в утренних сумерках к порту и открыли артиллерийский огонь по немецким позициям. Благодаря партизанам русские были всегда блестяще информированы о численности и размещении немецких оборонительных сил. К тому же оборона в Феодосии была очень слабой — имелись четыре трофейных орудия и один потрепанный саперный батальон. Советские военные корабли осветили орудия прожекторами и немедленно уничтожили. В дальнейшем в ходе боевых действий немцы стали значительно выше ценить советские зенитные орудия, а также их успешное взаимодействие с советской авиацией, благодаря чему русским удавалось развить такие активные действия.

Русские эскадренные миноносцы прорвали вспомогательное боновое заграждение у входа в порт, и там, где оно было частично разрушено взрывами, они создали причалы. После того как военные корабли, укрытые дымовой завесой с торпедных катеров, высадили на берег первую волну, они освободили место для транспортов, нагруженных другими воинскими частями и тяжелым военным имуществом. В Феодосии русским удалось, видимо, за относительно короткий промежуток времени и при небольших потерях высадить крупные силы прямо с транспортов на берег. Вслед за этим 63-я стрелковая дивизия продвинулась на северо-запад до Ислам-Трека, однако 5 января 1942 г. немцы заставили ее отступить и занять оборонительную позицию в районе Дальних Камышей. 157-я стрелковая дивизия после высадки дошла до Старого Крыма, но была там уничтожена. Попытка высадить десант, более слабый в численном отношении, в районе бухты Судак не увенчалась успехом. Воинская часть, которая участвовала в этой операции, по-видимому, вечером 27 декабря была погружена на суда в Севастополе и утром 28.12 добралась до береговой полосы, где должна была происходить высадка. Однако немецкая оборона не была здесь застигнута врасплох, как это имело место в Феодосии. Стремясь еще больше расколоть немецкие силы, русские попытались осуществить еще несколько десантных операций, для которых, однако, у них имелось в распоряжении очень мало войск. 5 января 1942 г. в Евпатории в 01.45 было высажено около 800 человек советской морской пехоты. Для этого использовали причалы, которые были еще не полностью разрушены. Слабый немецкий гарнизон был, однако, своевременно «предупрежден» листовками, сброшенными русскими, а также благодаря подслушиванию радиопередач, усиленными действиями русской авиации и шумом приближающихся русских торпедных катеров. (В различных пунктах уже в предшествующие дни были захвачены высадившиеся на берег небольшие дозоры русских. Так, например, 4, 15 и 25 декабря, а также 2 и 3 января высадились десантные отряды и с помощью военно-морских сил обстреляли берег. При этом 3 января 1942 г. в районе Ак-Мечети были взяты в плен 14 русских, возможно парашютистов. — Прим. авт.)

В районе Евпатории в распоряжении немецкого военно-морского флота было 50 человек, два-три рыболовецких катера, два 76-мм русских трофейных орудия, для которых годные боеприпасы поступили лишь 4 января, и 2 пулемета. В немецких сухопутных частях насчитывалось приблизительно 80-100 человек, кроме них, в Евпатории находился 145-й дивизион береговой артиллерии, на вооружении которого имелись старые 120-мм орудия. (Комендант порта капитан 2 ранга фон Рихтхофен. — Прим. авт.) После высадки десанта румынская батарея сразу же отступила. На некотором расстоянии от берега была еще одна батарея 1-го дивизиона 48-го полка береговой артиллерии. Высадившимся русским десантом командовал капитан 2 ранга и имел в своем составе небольшой танк, 10 легких минометов, 1 противотанковую пушку, 10 станковых и около 20 ручных пулеметов. Высадку десанта обеспечивали 2 эсминца, 1 тральщик, 3 торпедных катера и по меньшей мере один транспорт. (По другим данным, советское десантное соединение у Евпатории состояло из 6 эсминцев и 4 транспортов! — Прим. авт.) Высадившиеся части поддерживали приблизительно 1200 партизан, которые находились в Евпатории. С помощью партизан и взятого с собой строительного материала русским удалось в течение нескольких часов отремонтировать частично разрушенные причалы, благодаря чему стало легче выгружать прибывающее подкрепление. На самом причала сразу же после высадки загорелись красный и зеленый сигнальные огни. Немцам удалось из трофейных орудий произвести довольно удачные залпы по высаживающимся частям. В результате их погибли советский командир и приблизительно 150 солдат. Однако русским удалось занять восточную часть Евпатории. Русская авиация атаковала береговую артиллерию, расположенную на некотором расстоянии от берега, которая мешала кораблям своим заградительным огнем. Артиллерийский огонь советских кораблей был не особенно действенным. Пятого января дул трехбалльный западный ветер. Однако спустя несколько часов ветер усилился, и 6 января подул семибалльный юго-западный ветер, который помешал усилить уже высадившиеся части. 7 января ветер был лишь двухбалльный. 8 января стоял полный штиль; однако было уже поздно, чтобы оказать высадившимся частям своевременную помощь. Между тем слабые немецкие подразделения, которые, ведя ожесточенные уличные бои, медленно отступали, смогли задержаться на окраинах города и получили подкрепления. Смешанный батальон 11-й армии (команды разведчиков, пехоты, учебный полк «Бранденбург», немецкая и румынская артиллерия, саперы, противотанковые стрелки, железнодорожные войска, два зенитных прожектора и 1 зенитная батарея. — Прим. авт.) уже 6 января прибыл сюда и к вечеру 8 января уничтожил в ожесточенных боях высадившихся русских. Около 600 русских было убито, остальные 203 были взяты в плен. Партизанам, видимо, удалось своевременно скрыться. Немцы потеряли приблизительно 100 человек убитыми и имели большое число раненых.

Артиллерийский огонь советских эскадренных миноносцев (класса «Б», среди них был № 32) из-за малой плотности немецких вооруженных сил не принес особых успехов. Так, например, два советских корабля в ночь с 7 на 8 января произвели около 30 выстрелов по занятому немцами городу и по комендатуре порта. Имелось лишь два попадания, в результате которых были нанесены небольшие повреждения[564].

Военные корабли, появлявшиеся то здесь, то там около берега на расстоянии только 2000 м, редкими выстрелами обстреливались береговой артиллерией, так как у нее не хватало боеприпасов, после чего эти корабли ушли от берега. Помимо повреждений, причиненных одному транспорту, одному торпедному катеру и одному эскадренному миноносцу, огнем немецкой артиллерии был подожжен советский тральщик «Взрыватель», который утром 6 января сел на мель в 7 км восточнее Евпатории. Этот корабль попал позднее в руки немцев вместе с небольшим торпедным катером и гребной шлюпкой. (На русской надувной лодке, которая 12 января пристала к берегу восточнее Караджи в районе Тарпанчи, находились 4 человека, из них один был мертв, два покончили жизнь самоубийством, и только одного удалось взять в плен. Еще 15 января наряд немецкой полевой жандармерии вел бой с 7 русскими матросами, из которых 6 человек было убито и 1 взят в плен. Он сообщил, что находился в составе разведывательной группы, состоявшей из 12 человек. Его высадили на берег с надувной лодки, опущенной подводной лодкой. Задание его состояло в том, чтобы смонтировать радиостанцию и сообщить о положении в Евпатории. Уже во время высадки 5 человек утонули, и после неудачной высадки пришлось взорвать радиостанции. 7 человек два дня просто ждали, что их заберут обратно, и затем они наткнулись на немецкий дозор, потеряли во время боя с ним четырех человек. — Прим. авт.)

После того как русские эскадренные миноносцы не только во время самих боев, но и 6 и 16 января обстреляли Евпаторию, 16 января ночью несколько эскадренных миноносцев с большой дальности выпустили около 20 снарядов по городу.

В это время значительно ухудшилось положение частей, высадившихся в районе Феодосии. Прибывшие немецкие части отбросили русских, и 18 января Феодосия вновь была у немцев в руках. Попытка русских высадить десант в бухте Коктебель юго-западнее Феодосии, чтобы ослабить натиск немцев на русские войска, не увенчалась успехом. (В ночь на 23 января 1942 г. с советских кораблей по Феодосии было выпущено за 20 минут около 240 снарядов, в том числе крупных калибров. — Прим. авт.) Последняя попытка высадить десант была предпринята 26 января в районе Балаклавы. Она также не удалась из-за усилившейся к тому времени обороны немцев.

Подготовка русских десантных операций зимой 1941/42 г. не осталась секретом для немецких частей и командования на местах. Но в ОКВ не верили, что побитые русские могли бы решиться на такую операцию. Из-за слабости немецкой разведки и обороны, а также из-за близости исходных баз русских во многих местах русским удалось использовать фактор тактической внезапности. Но затем управление высадившимися частями осуществлялось исключительно плохо. Правда, и у немцев положение часто становилось критическим, что привело к снятию с должности и осуждению военным судом генерала графа фон Шпонека[565]. В конце января наступила известная стабилизация обстановки, русские удержались на Керченском полуострове на рубеже Старый Ак-Манай, Корпеч, Ак-Манай, Арма Эли, бухта Дальние Камыши. 12 февраля 1942 г. из районов Николаевка, Новоселовка, Марсовка подошла советская 47-я армия.

После того как в конце декабря 1941 г. русские десантные операции в основном закончились удачно, советское командование попыталось перерезать жизненно важную магистраль немецкой армии — дорогу Джанкой — Симферополь. Несмотря на то что у русских уже к 4 января 1942 г. в районе Феодосии находилось около 6 дивизий, они очень нерешительно атаковали немецкие позиции и не добились успеха. Контратака 15 января 1942 г., предпринятая тремя немецкими дивизиями и румынской горной бригадой, имела полный успех, и уже 18 января Феодосию удалось захватить снова. Русские потеряли 6700 убитыми, 1600 попали в плен, 177 орудий и 85 танков было взято в качестве трофеев. Несмотря на неблагоприятную погоду, авиация потопила в районе Феодосии большое число транспортов[566].

Затем на сухопутном фронте положение стабилизировалось, и русские смогли по ледяному покрову Керченского пролива переправить большое число частей и военного имущества на вновь образуемый фронт. Уже 29 января 1942 г. советские войска на Парпачском фронте насчитывали 9 дивизий, 2 стрелковые бригады, 2 танковые бригады. В начале февраля русские атаковали три немецкие и 18-ю румынскую дивизию (170, 132 и 46-я пехотные дивизии. — Прим. авт.). На участке румынской дивизии они добились больших успехов. Им удалось пробиться до самого Кьета. Тяжелые бои закончились лишь 3 марта 1942 г. Уже 13 марта русские, имея численно превосходящие силы, снова бросились в атаку. И хотя немецкая контратака 20 марта окончилась неудачно, усилия русских были безуспешными. Удары советских войск 26 марта, а затем с 9 по 11 апреля были отбиты, так как немецкие войска тем временем получили подкрепление — 22-ю танковую и 28-ю легкую дивизии.

Немецкое командование решило, что перед последним штурмом Севастополя необходимо вначале уничтожить советские войска, находившиеся на Керченском полуострове. Операция получила условное наименование «Траппенъягд» («Охота на дроф»). Группировка советских войск состояла из 47, 51 и 44-й армий, насчитывала 17 стрелковых дивизий, 3 стрелковые, 2 кавалерийские и 4 танковые бригады. (В 47-ю армию входили: 271, 236, 320, 400, 398 и 224-я стрелковые дивизии, 5-я танковая, 143-я стрелковая бригада и 72-я кавалерийская дивизия. В 51-ю армию входили 296, 290, 138 и 156-я дивизии и еще две стрелковые дивизии. В 44-ю армию входили: 63-я, 16-я стрелковые дивизии и еще две дивизии. — Прим. авт.)

Немецко-румынская группировка состояла из пяти немецких пехотных дивизий, одной танковой дивизии; двух румынских пехотных дивизий и румынской кавалерийской бригады.

Перешеек в районе Парпача имеет ширину всего 18 км и был сильно укреплен русскими. 8 мая 1942 г. благодаря умелому командованию немецким частям удалось внезапно атаковать фронт русских и прорвать его на слабом участке. Уже через несколько дней восемь советских дивизий были окружены в районе северного побережья. 16 мая немецкие войска взяли Керчь. Русское командование еще раз показало свою полную несостоятельность. 18 мая 1942 г. бои с крупными силами советских войск были закончены. Оставшиеся небольшие отряды продолжали бороться и держались на побережье до 25 мая в надежде, что советский флот заберет их. По сообщению немцев, было взято приблизительно 170 000 пленных, в качестве трофеев взято 1133 орудия и 258 танков.

В последние дни боев советские торпедные катера и другие небольшие суда пытались забрать хоть небольшую часть советских войск, находившихся на побережье, чтобы перевезти их на Таманский полуостров. Однако они были отогнаны немецким артиллерийским огнем и авиацией, так что удалось перевезти лишь несколько тысяч русских без тяжелых орудий.

Хотя весной 1942 г. советскому господству на море угрожала только немецкая авиация, русские отказались энергично использовать свой флот против немецких позиций перед крупномасштабным наступлением 8 мая, а также против наступавших частей, после того как наступление уже началось. Такая пассивность Черноморского флота тем более удивительна, что Керченский полуостров мог бы быть обстрелян военными кораблями по всей длине береговой линии с двух сторон. Советские аэродромы, расположенные на полуострове, а также те, что находились в районе Кубани, позволяли применить большое число истребителей для прикрытия военных кораблей, действовавших в районе побережья. Энергичные, часто повторявшиеся обстрелы могли бы помешать крупномасштабному наступлению (в ночь на 19 февраля безрезультатно легкими силами был обстрелян 40 снарядами аэродром Саки под Евпаторией. — Прим. авт.), и сильный огневой удар советского флота по головным немецким танковым частям, прорвавшим полосу русских позиций вблизи южного побережья, смог бы приостановить уже начатое наступление. В действительности, как сообщалось, советские военные корабли вообще не использовались против немецких флангов[567].

Немцы так низко расценивали маневренность советского флота, что 8 мая на рассвете высадили один батальон на штурмовых ботах, прибывших из Феодосии, в тыл русских позиций, находившихся на Парпачском перешейке, из-за чего русские соединения стали сильно волноваться. Видимо, русские не охраняли береговую полосу, принадлежавшую им, даже с помощью легких судов.

Немецкая авиация за май 1942 г. на Черном море сообщила, что ею потоплено 18 транспортов общим водоизмещением 17 600 брт, 1 буксир и 1 тральщик, помимо этого, повреждены 14 транспортов общим водоизмещением 20 400 брт и 2 эскадренных миноносца.

После того как немецкие части прорвали линию фронта в районе Перекопа, они попытались штурмом овладеть крепостью Севастополь. И хотя им удалось в районе Симферополя разбить 172-ю и 321-ю стрелковые дивизии, а также 2-ю кавалерийскую дивизию, русским в последний момент удалось остановить немецкое наступление у стен крепости. Советский гарнизон осенью 1941 г. состоял в основном из 25-й и 95-й стрелковых дивизий, а также из частей других дивизий, которые были разбиты в районе Перекопа и Симферополя. 29 октября 1941 г. было объявлено осадное положение, и уже на следующий день орудия из крепости открыли огонь по немецким танкам. В течение последующих дней в город прибыла 7-я бригада морской пехоты, а 8 ноября 1941 г. дивизии Приморской армии вошли в крепость[568]. Вслед за этим с Кавказа прибыла еще одна морская пехотная бригада.

В Севастополе имелось приблизительно 20 береговых батарей, из которых, однако, не все были по-настоящему хорошо укреплены. Всего из орудий, которые имелись в крепости, были восемь 155-мм на открытых позициях, четыре 203-мм в открытых капонирах и восемь 305-мм орудий, установленных в четырех вращающихся бронебашнях.

На северной оконечности бухты Северной были установлены три 130-мм орудия[569]. Наряду с легкой и средней артиллерией дивизий городского гарнизона (10 полков) имелось большое число стационарных зенитных батарей. Советский военно-морской флот продолжал постоянно доставлять все новые и новые части усиления осажденного гарнизона. (В течение декабря в Севастополь прибыли 345, 386, 138 и 142-я пехотные дивизии, 79-я бригада морской пехоты и 81-й танковый батальон[570]. — Прим. авт.) Этим перевозкам немецкая авиация почти не мешала. Части, осаждающие Севастополь, состояли в основном из 11-й армии генерал-полковника фон Манштейна, в составе которой было всего 6 немецких пехотных дивизий, одна румынская горно-стрелковая бригада и тяжелая артиллерия. С 3 по 5 ноября в районе Балаклавы шли особенно тяжелые бои. Части 172-й стрелковой дивизии, морской пехоты, а также 18-я и 19-я батареи береговой артиллерии при поддержке легкого крейсера «Червонная Украина» обороняли город от немецких атак. 4 ноября русским на короткий срок удалось снова захватить порт, однако их вслед за этим окончательно оттеснили. И все же штурм в ноябре 1941 г. немцам не удался, а когда русские в конце декабря высадились в Крыму, пришлось прекратить атаки. К этому моменту, за исключением одной пехотной дивизии и двух румынских бригад, все силы были скованы в районе Севастополя.

Немецкая авиация 5, 9 и 12 ноября 1941 г. крупными соединениями совершала налеты на порты и город и причинила сильные разрушения. Во время налета на порт бомба попала в находящийся там крейсер «Червонная Украина», который затонул.

Немецкие части, осаждавшие город, вынуждены были выделять крупные силы, чтобы уничтожать многочисленные русские десанты, высаживавшиеся в различных пунктах, а также для создания нового фронта на Керченском полуострове. Поэтому инициатива на долгие месяцы перешла в руки русских. Немцам не хватало боеприпасов, и они не могли рассчитывать на свою авиацию. Советская авиация, наоборот, действовала очень активно, да и артиллерия крепости доставляла немцам много неприятностей. 3! декабря 1941 г. крупные корабли советских военно-морских сил, среди которых был линейный корабль «Севастополь», тяжелый крейсер «Красный Кавказ», легкий крейсер «Красный Крым» и эскадренный миноносец «Бойкий», обстреляли немецкие позиции в районе Севастополя и при этом не получили существенного отпора. Русские к этому времени развернули активные действия. Конвои, состоящие из 6–8 судов, вошли в Севастопольский порт, и канонерские лодки в различных местах обстреляли немецкие позиции. После того как в мае русский керченский фронт был разгромлен, немцы снова сосредоточили свое внимание на Севастополе. План атаки для проведения операции «Штёрфанг» («Ловля осетра») предусматривал применение 7 немецких дивизий (54-го и 30-го армейского корпусов) (в состав 54-го армейского корпуса входили 56 тяжелых и сверхтяжелых батарей, 41 легкая батарея и 18 батарей реактивных минометов, два дивизиона штурмовых орудий. Среди сверхтяжелых орудий находились, кроме гаубиц и мортир калибра 305, 350 и 420 мм, два специальных орудия калибра 600 мм и одно орудие калибра 800 мм. 30-й армейский корпус располагал 25 тяжелыми батареями, 25 легкими батареями и шестью батареями реактивных минометов, а также дивизионом самоходных орудий, к тому же румынский горный корпус имел 12 тяжелых и 22 легких батареи. — Прим. авт.) и 2 румынских горных дивизий. Штурм поддерживал 8-й авиакорпус.

Речь шла о самом крупном массировании немецкой артиллерии за Вторую мировую войну — всего было сосредоточено 208 батарей на фронте шириной 35 километров.

Штурм начался 7 июня 1942 г. В ходе ожесточенных боев немцам удавалось захватывать одну позицию за другой и выводить из строя форт за фортом. Многие казематы, устроенные в скалах, русские взрывали сами. 26 июня внешний район крепости находился в руках у немцев. Русские в этих боях потеряли большое количество частей, а немецкая авиация мешала подвозу крупных подкреплений. Советская авиация скоро прекратила свои действия, самолеты выходили из строя один за другим, и в решающие дни боев русские применяли только 10 самолетов устаревшей конструкции. Три советских эскадренных миноносца, 1 подводная лодка и большое число торговых судов были потоплены в июне в самом порту Севастополя немецкой авиацией[571]. Поэтому еще пригодные к походу корабли покинули порт и ушли на Кавказ. Лишь отдельные торпедные катера, лидер «Ташкент» и подводные лодки продолжали подвозить небольшое количество боеприпасов и продовольствия в бухту Херсонес.

Полное отсутствие советских военных кораблей позволило немцам на рассвете 29 июня на штурмовых лодках пересечь Северную бухту, ширина которой составляла примерно 1000 метров, и внезапно прорвать русскую оборону. Судьба Севастополя была решена. Это также было ясно советскому командующему генералу Петрову, который еще в середине июня предложил Сталину начать эвакуацию, чтобы, по крайней мере, спасти хотя бы несколько дивизий. Однако Сталин отклонил предложение об эвакуации. Только высшему командному составу в последние дни специальным приказом было разрешено покинуть крепость. Вместе с несколькими сотнями раненых на самолетах, подводных лодках и торпедных катерах было вывезено около 200 человек. Вечером 1 июля Севастополь пал, и оставшиеся русские части отошли на полуостров Херсонес. У советских солдат, видимо, оставалась надежда на то, что прославленный Красный флот в последний момент заберет их, и продолжали сопротивляться до 5 июля. Но подошли только несколько торпедных катеров, которые забрали около 100 человек, а оставшиеся 30 000 вынуждены были сдаться.

Всего потери русских составляли 97 000 пленными, 476 орудий и 86 противотанковых пушек, 69 зенитных орудий, 824 пулемета и 758 минометов, а также приблизительно 33 000 убитыми. Было взято около 3557 дотов и затем было обезврежено или взорвано еще 137 000 мин.

8-й авиационный корпус со 2 июня по 3 июля сделал 23 751 вылет; при этом было сброшено 20 529 т бомб. За этот период было сбито 123 советских самолета и 18 было уничтожено на земле. Было израсходовано 45 573 т боеприпасов, из них 1 359 731 артиллерийский выстрел всех калибров.

Немцы потеряли убитыми и пропавшими без вести 5828 человек, румыны — 1874. Как и все другие морские крепости во Второй мировой войне, Севастополь был взят со стороны суши. Пока советский флот не боялся действовать в районе крепости, штурм немцев не мог увенчаться успехом. Лишь массированные налеты немецкой авиации заставили советские корабли отойти, благодаря чему крепость оказалась изолированной. И, несмотря на это, советские части в течение последних боев, длившихся 25 дней, видимо, не испытывали недостатка ни в боеприпасах, ни в живой силе. Но водоснабжение было нарушено в первые же дни, и на человека в день выдавали только 160 граммов хлеба. Гражданское население, если оно только не участвовало в боях, еще зимой 1941/42 г. было эвакуировано на Кавказ.

Русская сторона также опубликовала некоторые цифры о борьбе за Севастополь. Согласно этим данным, в период с 12 по 23 июня 1942 г. на Севастополь было сброшено 67 000 бомб. Небольшое число советских самолетов делали 6–7 вылетов в сутки. На одном переходе из Севастополя к Кавказскому побережью лидер Ташкент. отразил 96 воздушных атак, при этом на него было сброшено 400 бомб и 10 торпед. Всего лидер «Ташкент» сделал 40 переходов от Севастополя к Новороссийску.

Советские десантные операции в декабре 1941 г. и вызванное ими прекращение немцами штурма крепости заставили, наконец, немецкое командование усилить собственные военно-морские силы на Черном море, чтобы в будущем помешать русским десантам и снабжению войск в Севастополе. С этой целью было решено перевести на Черное море прошедшие испытания катера 1-й флотилии торпедных катеров, 3-й флотилии моторных тральщиков и 6 подводных лодок. Итальянцы также принимали участие в этих операциях и послали туда 6 малых подводных лодок, 10 торпедных, 5 взрывающихся и 5 малых торпедных катеров.

В начале января 1942 г. плавучая база «Кримхильд» вместе с 4 речными катерами тральщиков стояла в Галаце, а плавучая база «Брюнхильд» с оставшимися речными катерами-тральщиками в Констанце. Вначале на Дунай были передислоцированы 4 катера-тральщика RA и введены в состав Дунайской флотилии вместе с двумя группами более крупных катеров, которые в случае необходимости могли быть использованы как катера-тральщики или охотники. Уже в феврале обе плавучие базы были передислоцированы в Бугаз и Одессу, а позднее — в Очаков. Начиная с мая 1942 г. группа трофейных катеров-тральщиков участвовала в тралении между Сулиной и Одессой, а также принимала участие в эскортировании и противолодочной обороне. К этому времени на Черном море появились первые десантные корабли, входившие в состав вновь созданной 1-й десантной флотилии. Три из них в конце марта 1942 г. были переоборудованы в Варне в минные заградители и вслед за этим взяли на борт 150 контактных противолодочных мин типа UMA, а четвертый десантный корабль погрузил горючее и довольствие. Немцы в то время опасались, что русские предпримут десантную операцию в районе Перекопской бухты, поэтому они решили поставить заграждение от восточной оконечности полуострова Джарылгач до Крыма. В туманную погоду четыре десантных суда в начале апреля вышли в море в сопровождении румынского эскадренного миноносца класса «Марасти». Эсминец, имевший на борту более хорошие навигационные приборы, должен был довести минные заградители до западной оконечности полуострова Джарылгач, чтобы надежно обеспечить прохождение через предполагавшееся заграждение русских, которое должно было тянуться от этой точки на юг. Вначале корабли для того, чтобы скрыть свои действительные намерения, взяли курс на Одессу. В районе Сулины снова была задержка, так как не появился румынский миноносец, который должен был идти вместе с этими кораблями. В сумерках была замечена русская летающая лодка. Она сбросила несколько бомб на эскадренный миноносец, но безрезультатно. После этого румынский эскадренный миноносец был отпущен на базу. После наступления темноты был взят курс на западную оконечность Джарылгача, и около полудня корабли прибыли в Скадовск. Переход морем длился 36 часов и не прерывался советскими военно-морскими надводными силами.

Спустя два дня десантные суда поставили минные заграждения в две очереди. Всего было поставлено 110 мин в первой очереди и 40 мин — во второй. При этом три десантных корабля, переоборудованных в минные заградители, были соединены таким образом, что среднее судно с левого и правого бортов буксировало два других через ахтерштевень. Два десантных корабля позднее вернулись в Констанцу за минами. При этом один из десантных кораблей наскочил на дрейфующую мину, и его пришлось посадить на мель в районе румынского побережья. Для замены еще один десантный корабль был переоборудован в минный заградитель, а затем оба корабля вернулись в Скадовск. Заграждение, которое предполагалось поставить в районе Хорлы, поставлено не было, и мины перевозили по суше в Крым. Эти десантные суда принимали участие в местных перевозках и в обороне во время двух русских десантов в районе Скадовска. (Весной в 1942 г. немецкие сухопутные войска с помощью саперных штурмовых лодок и саперных барж вначале заняли длинные острова с пологими берегами, расположенные западнее Крыма. Вместо большого числа тяжелых береговых батарей, о которых разведка сообщала еще до войны, были обнаружены лишь несколько мелких наблюдательных постов советского военно-морского флота, которые после недолгих боев были уничтожены или захвачены. Ни немецкие, ни русские военно-морские силы не принимали участия в этих операциях. — Прим. авт.)

На основании переговоров между гросс-адмиралом Редером и адмиралом Риккарди, прошедших в Гармише 15 и 16 января 1942 г., итальянцы направили в Черное море 4-ю флотилию торпедных катеров, 101-ю специальную флотилию и 11-ю флотилию малых подводных лодок. Итальянские вооруженные силы подчинялись капитану 2 ранга Мимбелли. (Флотилия охотников и флотилия малых подводных лодок 22–25 апреля покинули Италию и в начале мая по суше были доставлены в Констанцу. Малые корабли вышли из Специи и 5 н 19 мая прибыли в Форос, в Крым. — Прим. авт.)

В течение лета и осени на Черное море было дополнительно отправлено еще 6 охотников за подводными лодками. В конце мая итальянские охотники и подводные лодки были передислоцированы в Ялту и создали там базу. Предполагалось, что охотники будут ночью атаковать советские корабли, подвозившие грузы, и топить их. Далее, при благоприятных метеорологических условиях надлежало охранять район, расположенный между Керчью и Новороссийском. В первый день операции итальянские корабли в различных районах сильно пострадали от налетов советской авиации. Так, например, два русских истребителя атаковали в районе Ялты охотник, с борта которого проводил рекогносцировку генерал-полковник фон Манштейн и другие офицеры, при этом из 16 человек 7 были убиты или ранены. Во время другого воздушного налета в ночь на 29 мая охотник «MAS-571» получил тяжелые повреждения[572].

С 1 июня по 1 июля 1942 года итальянские торпедные катера и подводные лодки осуществили 145 выходов в море, при этом, по их сообщениям, ими были потоплены три советские подводные лодки, два транспорта, два десантных корабля и большая моторная шлюпка[573].

Важнейшие операции были проведены: в ночь на 10 июня — охотник «MAS 573» выпустил торпеду и попал в советское торговое судно водоизмещением около 5000 брт, которое эскортировалось двумя эскадренными миноносцами класса «Б», в ночь на 13 июня итальянский малый торпедный катер «MTSM 210» атаковал большой советский пассажирский пароход, обнаруженный эскадренными миноносцами и торпедными катерами. Несмотря на сильный оборонительный огонь, открытый пароходом, в него торпеда все-таки попала. Поврежденный советский пароход был взят на буксир, дошел до Севастополя и через несколько дней был потоплен немецкими самолетами. (Возможно, это было учебное судно «Днепр». — Прим. авт.)[574].

18 июня 1942 г. охотник «MAS 571» между 05 ч 45 мин и 07 ч 25 мин атаковал два более крупных десантных корабля в 5 морских милях от мыса Кикинейз. Оба получили тяжелые повреждения, и, когда охотник «MAS-570» подошел к месту боя, они ничего не нашли; видимо, корабли затонули[575].

Малые подводные лодки также могли сообщить о кое-каких своих успехах:

15 июня 1942 г. в 12.15 итальянская малая подводная лодка СВ-3 выпустила две торпеды по советской подводной лодке (класса «Декабрист») («Д-6»), находившейся в надводном положении, и, видимо, уничтожила ее;

18 июня 1942 г. итальянская малая подводная лодка добилась двух попаданий торпедами по всплывшей, но не двигавшейся подводной лодке класса «Щ»;

и наконец, 19 июня 1942 г. итальянский охотник за подводными лодками «MAS 571» в 21 ч 23 мин двумя торпедами потопил всплывшую подводную лодку. (Было спасено 2 человека, оставшихся в живых, которые сообщили, что название подводной лодки было «Евдокия». (?) Речь шла о Щ-211. — Прим. авт.)[576].

В последние дни боев за Севастополь немецкое командование решило использовать немногочисленные немецко-итальянские военно-морские силы в районе самой крепости, чтобы помешать уходу русских. Одновременно следовало обстрелять со стороны моря определенные позиции, оборудованные в скалах.

Вначале было запланировано высадить штурмовой отряд западнее Балаклавы, однако в дальнейшем ходе боев отказались от этой операции и удовлетворились лишь демонстрацией. В ночь на 29 июня к берегу приблизились немецкие штурмовые лодки под прикрытием итальянских малых торпедных катеров. Одновременно большие торпедные катера прикрывали подступы к Севастополю. Чтобы еще больше напугать русских, к берегу было отправлен и взорван корабль, груженный взрывчаткой. Однако русские на это реагировали слабо. 1 июля 1942 г. большой и малый торпедные катера атаковали и уничтожили большой советский катер, который с 15 членами экипажа сел на мель в районе мыса Айя недалеко от Балаклавы. 6 июля 1942 г. удалось захватить другой катер с эвакуированными из Севастополя. В то же время итальянские катера подбирали оставшихся в живых с других мелких кораблей, потопленных немецкой авиацией в течение последних боев за крепость.

Силы немецкого флота участвовали в последних боях за Севастополь. Так, например, трофейные катера-тральщики и вооруженные паромы обстреляли русские позиции на Херсонесе и заставили большое число русских сдаться. В немецкие руки попал также корабль противовоздушной обороны.

Немецкие торпедные катера, базировавшиеся с июня 1942 г. в Ак-Мечети, добились кое-каких успехов. Так, например, 4 торпедных катера 19 июня 1942 г. сообщили о том, что после пяти промахов им все же удалось попасть в конвой, направлявшийся в Севастополь и состоявший из 3 эскадренных миноносцев, 3 эскортных кораблей и транспорта водоизмещением 3000 брт. 2 июля 4 немецких торпедных катера втянули в ожесточенный ночной двухчасовой бой две советские канонерские лодки. Оба советских корабля были потоплены. Торпедный катер «S 40» был сильно поврежден, и его пришлось буксировать. Среди 37 спасенных русских находился преемник генерала Петрова — генерал-майор Новиков[577].

На минном заграждении, поставленном торпедными катерами южнее Севастополя, очевидно, подорвались какие-то корабли (эскадренные миноносцы?). Помимо этого, немецкая авиация во время осады Севастополя сбросила на порт около 300 авиационных мин, жертвами которых стали некоторые мелкие корабли.

В результате операции в районе Севастополя были лишь незначительные потери сил немецко-итальянского флота. У немцев несколько десантных кораблей подорвались на минах в районе румынского побережья и один торпедный катер получил повреждения во время боя с советскими канонерскими лодками. Кроме того, было потеряно около 20 русских трофейных кораблей из базовых флотилий охраны водных районов Керчи, Феодосии и Евпатории. Из румынского флота в этих операциях участвовала только подводная лодка «Дельфинул», которая в 1942 г. сделала еще несколько походов в Крым, но не имела никакого успеха. 13 июня 1942 г. итальянцы в Ялте во время атаки советского торпедного катера потеряли малую подводную лодку СВ-5. Итальянские потери составили всего 2 убитыми и 10 ранеными. Кроме того, по плану было подорвано судно, груженное взрывчаткой.

После падения Севастополя весь Крым был в руках немцев, а советский флот вынужден был уйти в небольшие и далеко расположенные кавказские порты. Крупная военно-морская база Севастополь была сильно разрушена и могла использоваться немецким командованием лишь в ограниченном масштабе. Но все же в стратегическом смысле положение на Черном море стало для немцев значительно более благоприятным, чем в начале войны. Из-за русской пассивности можно было считать, что немцы добились господства в западной части Черного моря.

После падения Севастополя там была создана базовая флотилия охраны водного района в составе 12 крупных моторных шлюпок, а в Иван-Баба создана база для немецких торпедных катеров.

Когда в начале июля весь Крым оказался в руках немцев, появилась возможность высадить войска на Таманский полуостров, переправив их через Керченский пролив. Таким образом, можно было нанести удар в тыл советских дивизий, находившихся в районе Кубани. Их фронт был повернут на север, а высадка немецких войск, в свою очередь, привела бы к уничтожению этих дивизий или, по крайней мере, заставила бы их отступить. Кроме того, при запланированном наступлении немецких частей на Кавказе сокращенный путь подвоза довольствия через Крым был значительно экономнее, чем длинный окольный путь вдоль северного берега Азовского моря. Сухопутные коммуникации к тому же были подвержены опасности нападения со стороны русских частей, находящихся восточнее Дона, да и после поражения под Сталинградом вскоре они были перерезаны. Немцы дошли до очень мелкого Азовского моря в северной части его побережья, еще до того, как захватили Керченский пролив. В захваченных портах они взяли в качестве трофеев несколько лодок, рыболовных судов, лихтеров и начали их использовать. Сюда прибавились также прибывшие сухопутным путем паромы Зибеля (86-й и 128-й батальоны паромов), сформированные в Мариуполе. С этими недостаточно боеспособными кораблями, на части которых находились хорватские экипажи, конечно, невозможно было предпринять какие-либо значительные операции, тем более что русские до мая 1942 г. владели Керченским проливом и теоретически могли ввести в Азовское море превосходящие силы флота. Но фактически русские вели себя очень пассивно, по-видимому, из-за того, что все имеющиеся корабли были задействованы для создания, поддержания и эвакуации Керченского плацдарма. Немецко-хорватские соединения, со своей стороны, вынуждены были ограничиться тралением мин, перевозками грузов и охраной уже занятых портов.

В Мариуполе немцам в руки попали, помимо плавучего дока, два крупных и один средний пароходы, строительство которых не было закончено, а также русское учебное парусное судно «Товарищ». Русские создали специальную Азовскую флотилию, которая состояла в основном из вооруженных и бронированных буксиров и рыбачьих судов, а также из моторных канонерских лодок. Обе стороны использовали мины и самолеты. Во время одного из совещаний в ставке Гитлер заметил, что немцы несут значительные потери в этих водах, подрываясь на минах, но в журналах боевых действий о потерях кораблей подробных сведений нет. С другой стороны, по сообщению немцев, до конца сентября русские потеряли в Азовском море 49 000 брт торговых и много рыболовных судов.

Летом 1942 г. имели место единичные рейды десантных отрядов в Азовском море и в Керченском проливе. По немецким донесениям, 22 июня была отражена попытка десантирования в районе Мариуполя, то же самое случилось 17 и 26 июня 1942 г. в районе Керчи. 29 июня 18 советских кораблей попытались высадить войска в районе Керчи, однако были отогнаны немецким артиллерийским огнем. Другая попытка высадить десант восточнее Мариуполя была сорвана румынскими частями 18–19 июля 1942 г. Возможно, что разведывательные и диверсионные отряды высаживались с подводных лодок на южном побережье Крыма и вместе с партизанами, скрывающимися в горах Яйла, оказывали определенное давление на немецкие оккупационные части.

Лишь летом 1942 г. советский военный флот начал нести большие потери, после того как немецкие и хорватские самолеты потопили около шести канонерских лодок и еще несколько повредили. Это послужило началом для перехода немецких военно-морских сил через Керченский пролив, восточный берег которого все еще находился в руках у русских. План получил условное название «Регата I». 12 быстроходных десантных барж при поддержке моторных тральщиков должны были пройти через Керченский пролив, заминированный немецкими и русскими минами. Операция была проведена в ночь со 2 на 3 августа 1942 года. В ходе ее была потеряна одна самоходная десантная баржа, которая из-за повреждения в двигателе подорвалась на мине. Кажется, во время двух других последующих «Регат» с 7 на 8 и с 9 на 10 августа несколько моторных тральщиков, несколько быстроходных десантных барж и катеров без больших потерь были переведены в Азовское море. Русские, если не считать освещения прожекторами, спорадического огня береговой артиллерии и воздушных налетов, держали себя совершенно пассивно. (Во время ночного боя 25 июля между советской канонерской лодкой, двумя торпедными катерами и двумя немецкими или хорватскими кораблями русские, по-видимому, потопили один корабль. — Прим. авт.) Немецкие операции проводились штабом под руководством вице-адмирала Шойерлена во взаимодействии с адмиралом Черного моря контр-адмиралом Вурмбахом. (Большое число спаренных частей подчинялось немецкому специалисту по проведению десантных операций — полковнику Хенке. — Прим. авт.) Таким образом, немцы взяли инициативу по проведению наступательных операций в свои руки. 19 августа 1942 г. моторные тральщики «R 36», «R 37» и «R 166» провели ночную операцию и напали на три советских сторожевых корабля в районе севернее Темрюка, бдительность которых оставляла желать лучшего. По канонерским лодкам, вооруженным 76-мм пушками, с расстояния менее одного кабельтова был открыт огонь из 20-мм зенитных орудий. После короткого боя два советских корабля затонули. С них было захвачено 4 пленных[578]. Якобы под впечатлением этого поражения несколько других более крупных русских канонерских лодок были затоплены в Темрюке. Другие мелкие корабли немецкая авиация загнала своим огнем в плавни.

У русских на Таманском полуострове, по-видимому, были лишь относительно немногочисленные пехотные соединения, но зато много прожекторов и береговых батарей с орудиями калибра до 280 мм[579]. Действия русской авиации были незначительными, и советские военные корабли из Керченского пролива исчезли. Видимо, русские не рассчитывали или пока еще не рассчитывали на то, что немцы предпримут десантную операцию, и в советской историографии фальсифицируются события при утверждении, что немцы не посмели бы высадиться на Таманском полуострове.

Из-за неблагоприятного положения на сухопутном фронте в районе Кубани и на Кавказе русские с 15 августа 1942 г. проводили эвакуацию с Таманского полуострова, но она еще не успела закончиться, когда в ночь с 1 на 2 сентября 1942 года немецкие части высадились в районе мыса Ахиллеона и западнее Темрюка. Проведение операции «Блюхер» планировалось на более раннее время, но несколько раз откладывалось из-за плохой погоды, указаний из ставки фюрера и по другим причинам[580].

51-я пехотная дивизия высаживалась в первом эшелоне. Три пехотных полка этой дивизии были сосредоточены севернее Керчи в районе Мама-русская, мыс Тархан и образовали три боевые группы без танков и тяжелых орудий. Помимо 24 десантных судов 1-й десантной флотилии, в операции участвовало большое число паромов Зибеля, на борту которых находились зенитные орудия, саперные, десантные и штурмовые лодки, а также 4 моторных тральщика и 4 катера-тральщика типа RA. Были образованы три приблизительно равносильные десантные группы, которые незадолго до наступления полуночи отправились со скоростью 4 узла. Тральщики выполняли задачу навигационного обеспечения, а паромы, на которых находились зенитные орудия, обеспечивали прикрытие с флангов. Каждая самоходная десантная баржа буксировала 3–4 штурмовые лодки, которые должны были, увидев зеленый сигнал, отдать буксиры и занять исходное положение, а при виде красного сигнала — начать движение. Из-за очень примитивных навигационных приборов на большинстве самоходных десантных барж, сильной зыби (волнение на море 3–4 балла), разбросавшей шлюпки, расставленные в качестве навигационных ориентиров, и из-за плохой радиосвязи между тральщиками и транспортами группы вскоре перемешались так, что высадка проходила не совсем по плану. Когда взошла луна, немецкие корабли были на расстоянии только 4000 метров от берега, когда на нем вспыхнули русские прожекторы и батарея 76-мм орудий открыла огонь.

Тем временем были предприняты несколько атак десантных диверсионных отрядов, сформированных из подразделений полка «Бранденбург». В результате в различных пунктах были захвачены советские наблюдательные посты, прожекторные установки, артиллерийские позиции, что облегчило высадку главных сил. (Следует особо упомянуть о внезапном нападении на русский артиллерийский наблюдательный пункт, находившийся на остове парохода «Горняк» в Керченском проливе. — Прим. авт.)

Тральщик «R 36» некоторое время безрезультатно вел перестрелку с русской батареей и настолько отвлек русских, что они вообще не обстреливали самоходные десантные баржи. Вскоре после этого высадились части с первых штурмовых лодок и захватили батарею, находившуюся на берегу, а немного позже уничтожили стоявшие на высоте прожекторные установки. Лишь после того, как десантная флотилия уже высадила части на сушу, советская 280-мм береговая батарея в районе мыса Ахиллеон открыла огонь, но не смогла накрыть корабли, так как они уже ушли за пределы его досягаемости. Спустя несколько минут эту батарею атаковали пикирующие бомбардировщики и заставили ее замолчать. Русские не оказали сильного сопротивления и отошли с полуострова. Лишь на юге, где советские войска попытались погрузиться на небольшие суда, произошли бои. Десантные баржи сразу же после выгрузки ушли за новыми группами десанта. Некоторые десантные баржи сели на мель, другие получили повреждения от воздушных налетов или огня береговой артиллерии, однако, если рассматривать операцию в целом, можно сказать, что она удалась, и потери составляли при этом несколько человек, которые утонули в результате опрокидывания штурмовых лодок. Немногочисленные силы советского флота, которые, возможно, находились еще в Азовском море, не решились больше на наступательную операцию. Черноморский флот, находившийся южнее Керченского пролива, не мог больше даже мечтать о прорыве в Керченский пролив, ширина которого в некоторых местах составляла всего 2–5 морских миль, но он находился под защитой немецких батарей и минных заграждений.

После десантной операции на Таманский полуостров, в которой приняли участие все корабли, имевшиеся в Азовском море, тральщики сначала безрезультатно вели траление севернее Темрюка, где по найденным русским картам на глубине от 5 до 8 м должны были находиться мины. Во время патрулирования в бухтах севернее Таманского полуострова тральщик «R 35» нашел поврежденный, оставленный экипажем советский катер-тральщик.

После того как русские в начале сентября оставили Таманский полуостров и еще остававшиеся в их руках участки побережья Азовского моря, там прекратил свое существование и советский флот. Крупные корабли были затоплены своими экипажами, мелкие корабли ушли вверх по течению Кубани и Дона. Немецкие военно-морские силы могли теперь ограничить свои действия перевозками и тралением мин. Русские часто сбрасывали авиамины английского производства в Керченский пролив и в Азовское море.

Значительная часть грузов для армии на Кавказе доставлялась через Керченский пролив. Перевозки проводились на самоходных десантных баржах, паромах Зибеля, мелких судах и лихтерах. Позднее через пролив была проведена канатная дорога пропускной способностью 800 тонн в день. Напротив, грандиозный проект постройки моста поглотил много материалов и рабочей силы, отдельные части для его строительства прибыли в Геническ только в октябре 1943 г., несмотря на то что уже в июне отказались от планов строительства моста!

Сначала осенью 1942 г. было решено наладить снабжение войск, наступавших на Кавказском фронте; эта задача не отпала и после того, как немецкие дивизии после поражения под Сталинградом начали отступление. После потери Ростова осталась открытой единственная дорога через Керченский пролив.

Чтобы обеспечить эвакуацию большого количества войск и имущества, несколько дивизий некоторое время вели тяжелые оборонительные бои в болотистой местности, удерживая плацдарм на рубеже Новороссийск — Крымская — Темрюк. Натиск русских был особенно сильным в южной части плацдарма. В Керченский пролив советским силам флота прорваться не удавалось. Немецким перевозкам мешали лишь воздушные налеты и мины, которые ставились с самолетов. В результате было потеряно несколько кораблей, но эти потери были менее существенны, чем в среднем 100 повреждений винтов в месяц у самоходных десантных барж, которые вызывались сжатием льдов и посадкой на мель. Иногда приходилось привозить винты на самолетах из Германии, пока верфь в Мариуполе не была в состоянии отливать такие винты сама.

С января до марта 1943 г. с позиции «Готенкопф» в Крым были доставлены 105 000 человек, 45 000 лошадей, 7000 автомашин и 12 000 гужевых повозок. Южный вход в Керченский пролив был защищен пятью мелко поставленными минными заграждениями, а на севере стояли десантные и артиллерийские самоходные баржи, патрулировавшие около Таманского полуострова. Они без труда отражали отдельные попытки русских прорваться на юг.

После того как 17-я армия была сокращена до нормального численного состава, необходимо было вначале ежедневно перевозить 1500, затем 2500, а в июле — 43 400 тонн грузов на восточный берег. Чтобы разгрузить движение в Керченском проливе, часть грузов направлялась непосредственно в Анапу. (С конца марта до конца августа из Крыма на позицию «Готенкопф» было доставлено 337 353 т грузов, 6365 человек, 2566 лошадей и 197 орудий, а также 534 гужевые повозки. Портами погрузки были Керчь, Геническ и Феодосия, портачи разгрузки — Тамань, Сенная, Рыбозавод, Анапа и Темрюк. — Прим. авт.)

Весной 1943 г. советские войска снова овладели побережьем между Таганрогом и Ейском и немедленно по суше и по Дону переправили сюда большое число моторных канонерских лодок (среди которых были даже некоторые с Ладожского озера). Из них была сформирована новая Азовская флотилия. (Советские силы флота на Азовском море состояли осенью 1943 г. из трех флотилий по 4 группы, по 4 корабля в каждой, всего, таким образом, из 48 кораблей. — Прим. авт.) На этот раз русские были несколько активнее. В ответ на их действия время от времени в Азовском море выделялись для коротких набегов тральщики и торпедные катера. Наряду с этим смешанные немецкие соединения 3 мая, 13 и 26 июня 1943 г. вели ночные бои с советскими моторными канонерскими лодками, однако, несмотря на их численное превосходство и на то, что они вели огонь с коротких расстояний, им не удалось добиться успеха.

Днем в воздухе уже господствовала советская авиация. Сосредоточив все имеющиеся в распоряжении корабли и истребители, немцам все же удалось 10–13 мая 1943 г. отбуксировать из Мариуполя через Керченский пролив в Одессу плавучий док водоизмещением 3000 т под условным наименованием «Нелли-2», а 28 августа с помощью тральщика «R 30», катера-тральщика «RA 52» и нескольких буксиров отбуксировать недостроенный пароход «Феодосия» в Черном море, даже несмотря на плохую погоду. Кроме того, в конце августа из Черного моря были отправлены 6 самоходных десантных барж в Мариуполь, чтобы обеспечить отход сухопутных войск.

Так как немецкие тральщики и торпедные катера из-за недостаточного артиллерийского вооружения были не в состоянии успешно бороться с советскими канонерскими лодками или систематически обстреливать уже занятые русские порты, четыре корабля (вооружение на каждом: две 88-мм пушки, две автоматические 20-мм пушки и две установки RAG) 3-й флотилии плавучих батарей в июне 1943 г. были перевезены из Германии в Констанцу и далее морским путем направлены в Мариуполь. В ночь на 20 июня 1943 г. была проведена операция под условным наименованием «Ярмут», которая заключалась в том, что по Ейску было дано 406 выстрелов из 88-мм орудий с артиллерийских лихтеров «MAL 1», «MAL 2» и «MAL 3», с катеров-тральщиков «RA 56» и «RA 51». Удалось обмануть советские сторожевые корабли и уничтожить огнем орудий русские моторные канонерские лодки, стоявшие перед входом в порт. Затем немецкое соединение, преследуемое советскими самолетами и огнем береговых батарей, возвратилось в Мариуполь. В ходе боя было повреждено несколько двигателей, раненых было всего 2 человека, при этом корабельным орудием был сбит один, а истребителями — три советских самолета. По меньшей мере два советских корабля было потоплено в этом бою[581].

11 июля сообщалось о том, что немецкие корабли атаковали порт Ачуев; при этом было потоплено приблизительно 3 советских корабля.

С большими трудностями прошла атака тральщика «R 166» и двух артиллерийских лихтеров 21 июля 1943 г. на Приморско-Ахтарскую. Немецкие корабли, вышедшие из Темрюка, перед входом в порт вступили в бой с советским сторожевым кораблем, который загорелся и сел на мель. После 20-минутного обстрела порта из него вышли шесть русских моторных канонерских лодок и попытались отрезать путь немецким кораблям. (Скорость артиллерийских лихтеров была 7 узлов, и к тому же все 88-мм орудия вышли из строя. — Прим. авт.) В бою, который длился 3,5 часа и велся русскими достаточно умело, «R 166» получил два попадания 75-мм снарядов и большое количество попаданий 20-мм снарядов, вследствие чего были потери экипажа. Несмотря на большую скорость (25 узлов) и на более мощное артиллерийское вооружение, русские на рассвете прекратили бой и дали немецкому соединению возможность уйти[582].

В связи с обстрелом русских позиций с немецких кораблей сообщалось, что 12 августа 1943 г. были потоплены советский торпедный катер и моторная канонерская лодка[583].

Когда немецкие части попали в тяжелое положение в районе Таганрога, туда 29–30 августа 1943 г. для снятия последних арьергардов было направлено соединение в составе двух трофейных катеров-тральщиков, двух RM, пяти артиллерийских самоходных барж и пяти самоходных десантных барж, лидируемых тральщиком «R 30». При этом немецкие части кораблям встретить уже не удалось, однако, несмотря на интенсивные атаки советской авиации, они смогли потопить одну советскую канонерскую лодку и взять в плен 6 человек. Только в одном тральщике «R 30» насчитали 48 пробоин от огня авиационных пушек[584].

В ночь на 17 октября 1943 г. была проведена операция «Киль». Артиллерийские лихтеры «MAL 3», «MAL 9», «MAL 10», «MAL 11» обстреляли Степановку, выпустив по ней 455, а по Молочному — 404 88-мм снаряда. Русское противодействие оказалось довольно слабым. Во время операции «Пайне» в ночь на 21 октября 1943 г. артиллерийские лихтеры «MAL 3», «MAL 1», «MAL 9» и быстроходные десантные баржи «F 493», «F 492», «F 557» обстреляли один за другим Приморский, Константиновну и Твиркое. Всего за четыре месяца своего существования 3-я флотилия плавучих батарей провела в Азовском море 18 операций при поддержке моторных тральщиков и катеров-тральщиков RA, а именно: атаковала Приморско-Ахтарскую 6 раз, Ейск и Ачуев по 2 раза, чтобы отвлечь противника от Миусского фронта и облегчить положение действующих там немецких войск. Во время нескольких боев было потоплено 6 советских моторных канонерских лодок и 5 сторожевых кораблей и выведен из строя один бронепоезд. Из-за воздушных налетов русских на многих кораблях имелись значительные потери в живой силе.

В то время как советский флот держался поодаль от немецких кораблей, он проявлял известную активность, обстреливая побережье, занятое немцами.

В ночь на 1 мая 1943 г. три советские канонерские лодки вышли из Ачуева и высадили в 10 километрах восточнее Темрюка около 100 человек, которым удалось сначала занять немецкий опорный пункт. После того как их обнаружили немецкие войска, они уничтожили все, за исключением 10 пленных. Немцы направили для борьбы с десантами в район Темрюка тральщик «R 30», буксир «Графенау», 3 катера-тральщика RA, 3 БДБ и 3 саперных судна, однако русские отказались от проведения десантной операции крупного масштаба.

4-5 июня русские канонерские лодки обстреляли устье Кубани, а 12–13 июня — Темрюк. 28–29 июня в районе Темрюка завязался ожесточенный ближний бой между самоходной десантной баржей «F 401», находившейся в дозоре, и советской моторной канонерской лодкой, которая была потоплена[585]. 31 июля и 2 августа немецкие корабль отразили атаку советских кораблей. То же самое повторилось во время атаки пятью советскими канонерскими лодками Мариуполя, где их 30 августа 1943 года в районе косы Кривая заставили отойти четыре БДБ.

Однако в ночь на 15 сентября советский диверсионный отряд высадился между Бердянском и Геническом, что помешало перевозкам грузов водным путем. Последняя советская десантная операция 24–25 сентября 1943 г. в районе дельты Кубани около Чайкино, восточнее Голубицкой и южнее Благовещенской, удалась, но 400 русских, которые высадились в начале октября западнее Темрюка, были уничтожены немецкими частями.

Советская авиация действовала очень активно, однако ее действия привели лишь к повреждению нескольких судов и некоторым потерям личного состава.

В 1943 г. немцы с помощью БДБ, буксиров и лихтеров провели свыше 150 конвоев от Геническа до Темрюка (условное обозначение «Тони» и «Орион») и от Керчи до Темрюка (условное наименование «Теодор»). При этом погибли один буксир, подорвавшийся на мине, и один лихтер, подорвавшийся на мине или погибший в результате диверсии.

В 1942 г. русские применяли главным образом якорные мины. Начиная с 1943 г. они стали все чаще применять магнитные авиамины. Немцы в 1942 г. в единичных случаях ставили авиамины в портах, занятых советскими войсками, в 1943 г. это было уже массовым явлением. В Казантипском и Арбатском заливах были поставлены оборонительные заграждения для предотвращения десантных операций советских войск. (Всего в 1943 г. в Азовском море было поставлено 14 заграждений из 1550 мин. — Прим. авт.) Мины, поставленные в районе перед Приморско-Ахтарской и Ейском, считались предназначенными для наступательных операций. Особенно успешной оказалась операция, проведенная в ночь на 27 сентября 1943 г. 4 тральщиками 3-й флотилии в районе Приморско-Ахтарской. При этом было поставлено 12 мин ТМС, но находящиеся там 18 советских моторных канонерских лодок не оказали никакого противодействия. Большинство других заграждений было поставлено БДБ под прикрытием катеров-тральщиков 30-й флотилии тральщиков. При этом не было ни столкновений с русскими, ни потерь.

Приблизительно 82 русские мины были вытралены в 1943 г. тральщиками, прорывателями минных заграждений и самолетами типа «Мауси».

Небольшая глубина Азовского моря ограничивала возможность использования немецких торпедных катеров, и даже тральщики (осадка свыше 2 м) должны были треть запаса своего горючего и половину боеприпасов оставлять на берегу. Тем не менее часто имели место повреждения вследствие ударов о дно. Очень трудно было иногда снабжать корабли горючим, которое приходилось перекачивать прямо с грузовиков, стоящих на открытом берегу, из бочек с помощью насосов. Военные действия на море проводились без подготовки. Русские предпочитали моторные канонерские лодки, а немцы — быстроходные десантные баржи и паромы Зибеля.

В Азовском море следовало обеспечить правый фланг 6-й армии в районе Таганрога. В период между таянием льда и эвакуацией Таганрога в конце августа 1943 г. туда было отправлено 29 499 т военного имущества. В соответствии с общей обстановкой 7 сентября 1943 г. было приказано произвести эвакуацию кубанского плацдарма. В течение 34 дней эта эвакуация была проведена успешно, несмотря на интенсивные действия Красной Армии и ВВС, при этом немцы сообщали, что им удалось вывезти не только все войска и часть гражданского населения, но и ценные военные материалы. (Всего в Крым было отправлено 202 447 человек, 54 664 лошадей, 6019 голов скота, 15 237 автомашин, 20 600 упряжных повозок, 1196 орудий и 94 937 т военного имущества. — Прим. авт.)

Общее ухудшение положения на сухопутных фронтах заставило немцев эвакуировать свои важнейшие порты на Азовском море. 29 октября 1943 г. в Бердянске были взорваны последние 5 артиллерийских лихтеров и 4 БДБ, так как плохая погода помешала своевременно увести их, и немецкое командование рассчитывало на немедленную эвакуацию Крыма.

Этим затоплением была закончена операция, начатая за год до этого. Военно-морской флот без потерь доставил сухопутные войска на Таманский полуостров, обеспечивал там их снабжение и, в конце концов, эвакуировал их. Причина отступления 17-й армии крылась не в действиях флота, а в распоряжениях верховного главнокомандования и соответствующей обстановке.

После отступления 17-й армии в Крым советские батареи снова были установлены около Керченского пролива, над которым к тому же русские имели превосходство в воздухе. Применение большого числа немецких кораблей, которые до этого использовались для перевозок, было нецелесообразно, чтобы не делать их объектом непрерывных атак русских. Поэтому под условным наименованием «Викинг» свыше 240 кораблей тремя большими конвоями 8-10 октября 1943 г. были переправлены в Севастополь. Корабли, уходившие последними, поставили несколько минных заграждений в Керченском проливе и у южного его выхода. (Всего немцы в 1943 г. наставили в Керченском проливе и у входов в него 20 заграждений из 1542 якорных и 306 неконтактных мин. — Прим. авт.)

Отвод немецких кораблей позволил, видимо, русским в начале ноября 1943 г. осуществить высадки в районе Еникале и Эльтингена, после чего немецкое командование было вынуждено снова применить в этих опасных в отношении мин и угрожаемых с воздуха районах большое число кораблей.

Бои в Керченском проливе были самыми упорными и длительными за время Второй мировой войны. Осенью 1941 г. разбитые советские войска отошли на Таманский полуостров, но уже в декабре, вследствие успешных десантных операций, они возвратились обратно. В мае 1942 г. остатки этих войск снова бежали на Таманский полуостров, куда за ними в начале сентября 1942 г. последовали немецкие соединения. Год спустя немцам, в свою очередь, пришлось эвакуировать Таманский полуостров, и уже в ноябре советские войска перешли через Керченский пролив и прочно обосновались в Крыму. Ход событий на сухопутном фронте определил действия на море. Несмотря на агрессивные действия, немецкие корабли не могли уже больше продержаться, так как они лишились баз. С конца 1943 г. в распоряжении немцев на Азовском море оставалась лишь прибрежная полоса вдоль западного побережья, но у них не было ни портов, ни кораблей, так что абсолютное господство на море без боя было отдано русским. Помимо десантных операций в Керченском проливе, русские не предпринимали никаких попыток захватить побережье, занятое немцами.

Летом и осенью 1942 г. немецкие войска продвинулись с Кубани на юг и дошли, наконец, до Новороссийска. Немецкая авиация заставила русские военные корабли отойти в Туапсе, Поти и Батуми, и казалось, что немецкий морской фланг был в достаточной степени защищен немецкими и итальянскими торпедными катерами и подводными лодками.

Русские могли опасаться, что последние оставшиеся участки их Черноморского побережья будут в скором времени захвачены немецкими войсками и флоту придется затопить корабли, либо интернировать их в Турции, либо решиться на «смертельный скачок». Наступление немцев осенью 1942 г. не удалось из-за материальной слабости, недостаточной стратегической мощи, труднопроходимой местности и отчаянного сопротивления русских. Советское командование усилило свой натиск на самые южные и самые северные участки немецкого фронта, так что немецкое командование после долгого колебания Гитлера должно было начать отступление. Новороссийский порт в течение целого года (с 6 сентября 1942-го по 16 сентября 1943 г.) был самым южным опорным пунктом немецкого фронта. Но советские войска засели на мысе Дооб, и их невозможно было заставить отступить. Их береговые батареи обстреливали вход в Новороссийск, и по этой причине немецкие корабли фактически не могли использовать этот крупный порт. В распоряжении имелся только открытый рейд Анапы, повреждения молов которого так сильны, что вместо 8-10 десантных барж причаливать могли только 2. Порт защищали 4 береговые батареи (калибра 88 и 150 мм). В Новороссийске находились 155-мм трофейная батарея «Бреслау», а также легкие батареи. Некоторые немецкие тральщики R и RA летом и осенью 1942 г. предприняли траление в направлении Анапы и до самого Новороссийска и обнаружили при этом минные заграждения русских западнее Анапы. В то время немцы еще предполагали уничтожить позиции русских в районе мыса Дооб, высадившись у Геленджика, для чего под конвоем моторных тральщиков несколько БДБ и саперных десантных ботов были передислоцированы в Анапу. Эта десантная операция, однако, так и не была осуществлена. В ночь с 13 на 14 мая 1942 г.[586] советские эсминцы обстреляли гавань Анапы.

Проявляя большое мужество, русские снова и снова пытались овладеть Новороссийском. Так как им не удавалось захватить его с суши, то они много раз пытались произвести высадку. Тяжелые боевые корабли, артиллерийский огонь которых мог бы выбить немцев, ни разу не применялись. Первая попытка высадить десант при поддержке торпедных катеров и охотников была предпринята 21 сентября 1942 г., то есть через несколько дней после захвата города немцами.

Операция не удалась из-за оборонительного огня немецких кораблей и десантных частей. Начиная с 4 февраля 1943 г., русские часто высаживались юго-западнее Новороссийска, и немцам уже не удалось освободить эти районы. С помощью небольших кораблей всех типов плацдарм русских на Мысхако был расширен, и численность войск на нем составила приблизительно 2 дивизии. Немецкая береговая оборона во время первой ночной атаки была застигнута врасплох, и уже 7 февраля немецкие посты сообщили, что русские провели 11 высадок; при этом 16 десантных кораблей были потоплены и несколько повреждены. Русские проложили дороги на открытом побережье, и им удалось постепенно подвезти танки и артиллерию, однако их попытки ввести в Новороссийский порт свои торпедные катера и канонерские лодки не удались. В апреле немецкое командование попыталось уничтожить советский плацдарм. Эта операция, известная под условным наименованием «Бокс», началась 14 апреля 1943 г. В ней участвовали от 2 до 3 дивизий, причем в день совершалось до 100 атак пикирующих бомбардировщиков, все же операция не увенчалась успехом. Русским удалось удержать свой плацдарм, хотя его территория и несколько сократилась. Одновременно с атаками сухопутных войск и авиации снабжению советских войск должен был мешать и военно-морской флот. Во время ночных боев катера 1-й флотилии торпедных катеров и 3-й флотилии моторных тральщиков потопили 15 торпедных катеров и канонерских лодок, 3 грузовых каботажных судна водоизмещением 750 брт, 3 лихтера и 2 баржи с боеприпасами[587]. Советская оборона, благодаря береговой артиллерии и авиации, была довольно сильной и причинила некоторые легкие повреждения. Однако русские корабли, которые группами по четыре патрулировали у плацдарма, держали себя очень пассивно и открывали огонь лишь в том случае, когда их начинали обстреливать. (Так, 1 мая 1943 г. в 22.30 «R 35», «R 36» и «R 163» были атакованы 8 советскими катерами с опозданием, хотя немецкие корабли обстреливали советский плацдарм. — Прим. авт.) Хотя операция «Бокс» несколько дней спустя была прекращена, немецкие торпедные катера и тральщики производили и последующие атаки, чтобы помешать русским подвозить довольствие. Однако достигнутые ими скромные успехи в потоплении кораблей и разрушении разгрузочных приспособлений не могли больше изменить положение.

10 сентября 1943 г. инициатива перешла к русским. Советские торпедные катера попытались прорваться в Новороссийский порт. Однако, по немецким данным, им помешали это сделать огонь береговой артиллерии и торпедные катера; при этом загорелись или затонули 3 канонерские лодки, 1 дозорный катер и 11 десантных судов[588]. По советским данным, напротив, попытка высадиться в порту с самого начала увенчалась успехом. Приблизительно 1000 русских на 50 судах высадились в 03.15, при этом их поддерживали 1 миноносец, несколько канонерских лодок, дозорных катеров и большое количество торпедных катеров. Немецкая береговая оборона вначале состояла только из 240 человек с семью 20-мм орудиями и большим количеством пулеметов, однако ей удалось удержать все позиции и наконец с помощью одной войсковой части отбросить русских. Русские потеряли несколько сотен человек убитыми и 130 пленными. Несмотря на успехи немецкой обороны, Новороссийск трудно было удержать, и так как весь плацдарм на Кубани надо было оставить, то 16 сентября 1943 года Новороссийск был заминирован и сдан.

Бои в районе Новороссийска, бесспорно, стали успехом русских. Немцы не могли использовать порт, и русские утвердились на плацдарме Мысхако. Советский флот был также в состоянии обеспечить снабжение в достаточном объеме. Сравнительная тактическая слабость советских военно-морских сил, находящихся перед плацдармом, потери кораблей и неудачи во время отдельных высадок не были использованы немецким командованием из-за стратегической и материальной слабости немцев на этой самой южной узкой полосе фронта.

Единственным портом на Таманском полуострове, находившимся в распоряжении немцев для кораблей, обеспечивавших снабжение, была Анапа. 23 февраля 1943 г. две самоходных десантных баржи вышли из Керчи без эскорта и совершили первый рейс в Анапу. После того как было совершено еще 89 рейсов в среднем от 3 до 4 десантных барж, конвои, начиная с 20 мая, стали совершать дневные рейсы в составе от 5 до 6 десантных барж. С сотым конвоем 1 июня 1943 г. в первый рейс отправились в Анапу тральщик «R 30» и посыльное судно «Графенау», а в последующих конвоях, в зависимости от обстоятельств, принимали участие некоторые тральщики RA, прорыватель минных заграждений № 192 и артиллерийский лихтер MAL-10. Однако перевозки, которые проводились под условным наименованием «Маленький медведь» и «Хаген», производились в первую очередь быстроходными десантными баржами, которые эскортировались 3-й десантной флотилией. (Командир — капитан 2 ранга Г. Штемпель. — Прим. авт.) Десантные баржи, принимавшие участие в этой операции, входили в 1-ю и 3-ю десантные флотилии. После прохождения нескольких первых конвоев русские уже ориентировались, по каким маршрутам движутся немецкие суда. В отличие от Азовского моря и Керченского пролива, где конвоям приходилось проходить короткий путь, здесь имелась опасность внезапных нападений на конвои силами относительно близко базирующихся миноносцев или по меньшей мере торпедных катеров и моторных канонерских лодок. Тем удивительнее, что русские так редко нападали на корабли, перевозившие грузы, и как ничтожны были их успехи при этом.

Немецкие суда в течение дня из Керченского пролива доходили до Анапы и оставались там всего лишь несколько часов, так чтобы еще при дневном свете успеть вернуться и войти в Керченский пролив. В Анапе и частично по пути давалось прикрытие истребителями, но в некоторых случаях сотрудничество не всегда удавалось осуществить беспрепятственно. После того как первые 40 конвоев без всяких происшествий прошли из Керчи в Анапу и обратно, 23 апреля 1943 г. имела место атака подводных лодок на конвой «Маленький медведь», которая окончилась безрезультатно[589]. Такой же безуспешной оказалась следующая атака подводных лодок на конвой «Маленький медведь-88», в результате последовавшего сразу же за этим налета 4 истребителей и 4 бомбардировщиков было получено только несколько осколочных повреждений. Например, 19 мая 1943 г. конвой «Маленький медведь-89» подвергся бомбардировке 8 бомбардировщиков, которые сбросили приблизительно 100 бомб. По 10–15 бомб попали в БДБ «F-309» и «F-367» и потопили их. Два советских бомбардировщика были сбиты. Нападение подводных лодок на конвой «Маленький медведь-92» 21 мая 1943 г. не удалось[590], как и воздушный налет 5 бомбардировщиков на конвой № 95 24 мая. Во время налета 7 истребителей на конвой № 97 27 мая 1943 г. была повреждена одна БДБ и сбит один самолет. Из-за плохой погоды конвою пришлось повернуть обратно. Большого успеха добились 9 бомбардировщиков и 6 истребителей 30 мая 1943 г., напавшие на конвой № 99. Они потопили БДБ «F 332», однако вслед за этим зенитным бортовым орудием и 8 немецкими истребителями было сбито 3 самолета из их числа. Начиная с 1 июня 1943 г., после того, как конвои получили новое условное наименование «Хаген», 8 бомбардировщиков и 6 истребителей 4 июня 1943 г. атаковали конвой «Хаген-4», потеряли 4 самолета, вызвав только незначительные потери в живой силе. «Хаген-6» подвергся 5 июня налету 8 бомбардировщиков, которые нанесли легкие повреждения одной БДБ. Вслед за этим была обнаружена и потоплена подводная лодка, которая вообще не произвела ни одного выстрела[591]. Налет 3 бомбардировщиков на «Хаген-7» 8 июня не дал результатов. Во время второго воздушного налета 2 истребителей и 4 бомбардировщиков был сбит 1 самолет, в то время как немцы получили лишь небольшие повреждения. На «Хаген-8» совершили налет 10 советских истребителей, которые 10 июня, потеряв один самолет, причинили небольшие повреждения. Более успешно был проведен налет 5 бомбардировщиков на «Хаген-23», во время которого получила тяжелые повреждения одна БДБ. «Хаген-34», который бомбили и обстреляли самолетным оружием 8 «Ил-2» 6 июля 1943 г., сообщил о том, что 2 десантных судна получили легкие повреждения. Атака 10 «Ил-2» на «Хаген-35» 7 июля не увенчалась успехом, однако русские при этом потеряли один самолет. «Хаген-38» 10 июля был обстрелян 10 «Ил-2», которые, потеряв 2 самолета, повредили 2 БДБ. «Хаген-40» 13 июля подвергся налету 15 «Ил-2»; легкие повреждения получили 2 БДБ, и при этом был сбит 1 самолет русских. «Хаген-42» перевез часть сетевых заграждений в Анапу и на обратном пути 15 июля подвергся атаке 9 «Ил-2» и 3 истребителей, которые потопили находившийся на буксире поврежденный ранее в аварии десантный бот и повредили 3 БДБ. 4 самолета были сбиты. «Хаген-47» подвергся 21 июля налету 11 «Ил-2»; попаданий не было, 1 самолет был сбит. Особенно не повезло 9 «Ил-2», когда они 26 июля совершили налет на «Хаген-52» и легко повредили несколько БДБ. Затем они сами внезапно подверглись нападению немецких истребителей и потеряли 7 самолетов. Во время следующей атаки 12 «Ил-2» 6 августа на «Хаген-63» потерь не было ни у немцев, ни у русских. На «Хаген-64» 7 августа совершили налет 15 «Ил-2». 3 БДБ получили легкие повреждения, потерян был 1 самолет. Однако во время следующего налета 8 «Ил-2» на «Хаген-66» 9 августа попаданий не было, и из судов следующего конвоя 8 «Ил-2» удалось повредить только одну БДБ.

2 сентября 11 бомбардировщиков и 3 истребителя напали на «Хаген-78». Одна БДБ получила повреждения, при этом было сбито 2 русских самолета. «Хаген-79» 5 сентября также смог сообщить о том, что ему удалось уклониться от атак 7 бомбардировщиков; им удалось легко повредить одну БДБ, но они потеряли при этом 2 самолета. На «Ха-ген-85» 14 сентября в Анапе совершили налет сначала 6, а затем 3 бомбардировщика; потерь не было. «Хаген-89» сообщил 18 сентября, что на его кораблях имеются несколько легко раненных после налета 8 «Ил-2», которые, в свою очередь, потеряли 3 самолета. Такими же скромными результатами были результаты налетов 13 и 18 бомбардировщиков на «Хаген-90» 19 сентября; во время этих налетов была повреждена только одна БДБ. И наконец, 20 сентября 1943 г. шел последний конвой «Хаген-91», в составе 13 БДБ. В море на эти корабли напали 5, а затем 2 «Ил-2». В Анапе он снова подвергся бомбардировке 35 самолетов, которые повредили одну БДБ; на обратном пути конвой атаковала группа, состоявшая из 6 бомбардировщиков, но попаданий при этом не было.

Из всех 190 прибывающих в Анапу и отбывающих из нее конвоев (380 рейсов) нападению подверглись всего лишь 30 конвоев. Три атаки подводных лодок были безуспешными, и, кроме того, одна обнаруженная подводная лодка не выпустила ни одной торпеды. 27 воздушных налетов с участием бомбардировщиков, использованием бортового оружия, а в отдельных случаях фосфорной жидкости нанесли немцам следующий ущерб: 3 быстроходные десантные баржи, один десантный бот полностью потеряны, приблизительно 6 десантных барж получили повреждения и ряд других — легкие повреждения, а также понесли незначительные потери в живой силе. Русские потеряли по меньшей мере 45 самолетов. Одна десантная баржа села на мель, и ее не могли снять. Атака 8 «Ил-2» 23 мая на немецкие корабли, занятые спасением баржи, вызвала легкие повреждения, и при этом был сбит один самолет.

Не добившись с помощью подводных лодок и самолетов значительных успехов, русские в отдельных случаях использовали торпедные катера, которые, однако, вообще не подходили к немецкому охранению. Так, например, советские торпедные катера были обнаружены в ночь на 13 марта 1943 г. в районе Эльтингена, в апреле довольно часто в районе Анапы, и 15 июня 1943 г. было замечено 8 торпедных катеров между Анапой и Новороссийском. Вслед за этим в ночь на 29 июня 1943 г. торпедные катера обстреляли гавань Анапы, но эта слабая демонстрация не могла, разумеется, вызвать ощутимые последствия. Напротив, это привело к различного рода столкновениям с немецкими торпедными катерами и тральщиками, которые осуществляли траление у Анапы. Так, например, тральщики «R 35», «R 36» и «R 163» подкараулили в ночь на 1 мая 1943 г. 2 советских торпедных катера, возвращавшихся из Анапы, и после короткого боя потопили один из них[592].

Когда осенью 1943 г. предстояла эвакуация Анапы (20.09.1943 г. эвакуация закончилась. — Прим. авт.), за несколько дней до этого немецкие тральщики начали патрулировать перед побережьем, чтобы не дать советским войскам возможности высадиться заранее и помешать эвакуации немецких войск с кубанского плацдарма. Во время возвращения с одной из таких операций в ночь на 30 сентября 1943 г. по нескольким катерам 3-й флотилии тральщиков советские торпедные катера выпустили торпеды, которые, однако, не попали в цель.

В общей сложности во время боев между легкими вооруженными силами немцев и русских около Кавказского побережья было потоплено 4 русских корабля, а силами авиации потоплено еще 10 и огнем береговой артиллерии — 2 корабля.

Помимо конвоев Керчь — Анапа, немцы организовали регулярное сообщение десантных судов, буксиров и лихтеров между Феодосией и Таманью, которое позднее получило условное название конвой «Банзин». Пять этих конвоев, которыми командовали унтер-офицеры, подверглись атакам советской авиации; 17.06.1943 г. 1 лихтер был потоплен и 1 лихтер во время другого налета получил повреждения. Более энергичными, но безуспешными были атаки советских подводных лодок[593]. Также не имели успеха направленные против конвоев «Банзин» действия советских надводных сил, хотя «Банзин-15» 30 мая 1943 г. вел наблюдения за русскими кораблями.

Попытки помешать подвозу довольствия на Кавказ оказались безуспешными, хотя начиная с 1943 г. советские воздушные силы, по крайней мере в материальном отношении, имели перевес. В то время как русские самолеты бомбами и минами достигли нескольких потоплений, подводные лодки и торпедные катера вообще не сделали ни одного выстрела. При такой низкой боеспособности советских торпедных катеров русским следовало бы использовать здесь свои эсминцы, одно присутствие которых заставило бы прекратить рейсы немецких конвоев. Видимо, и здесь русские переоценивали действия немецких торпедных катеров ночью и авиации — днем. Это предположение подтвердилось результатами событий 6 октября 1943 г.

В начале октября, видимо, для того, чтобы помешать намеченной эвакуации кубанского плацдарма, русские решились, наконец, снова использовать эскадренные миноносцы для активных действий. Уже 4 октября немецкая разведка сообщила, что 3 советских эскадренных миноносца находятся в море. В ночь на 6 октября они с короткой дистанции обстреляли Феодосию, Ялту, Алушту и Иван-Бабу, но находящаяся там береговая артиллерия заставила их отойти. Отходя, эскадренные миноносцы столкнулись с 3 немецкими торпедными катерами и втянули их в бой, который длился с 03.15 до 04.30. Вызванная этим задержка привела к тому, что эскадренные миноносцы с наступлением рассвета все еще были на относительно близком расстоянии от побережья. В Крыму случайно находилась эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, которую предполагали оттуда перебазировать; ориентированная самолетами разведывательной авиации, она около 7 часов вылетела для первой атаки, после чего лидер флотилии «Харьков», получив повреждения, потерял ход. Быстрое пополнение новыми запасами бомб и горючего дало возможность эскадрилье в 09.30 совершить 2-й налет, во время которого один эскадренный миноносец класса «Б» получил сильные повреждения. 3-й эскадренный миноносец, который относился к классу «С», взял бы это время «Харьков» на буксир. Третья атака имела место в полдень. В «Харьков» и «Бойкий» было несколько попаданий, вследствие которых лидер флотилии вскоре затонул. И наконец, 4-й налет был совершен около 15.30, и эскадренный миноносец класса «С» получил повреждения. Он был вынужден спустить пар (столб высотой 650 м!), а «Бойкий» после нескольких попаданий в него бомб опрокинулся. (Возможно, советское соединение 5–6 октября 1943 г. состояло из 5 эсминцев. По-видимому, «Харьков» в 03.50 обстреливал Алушту и Ялту, в то время как два других эсминца вели огонь по Феодосии и Иван-Бабе. При отходе под дымовой завесой советское соединение в 05.03 безуспешно атаковала «U 9». Всего люфтваффе сделало во время атак эсминцев 67 самолето-вылетов. — Прим. авт.)

По немецким данным, русские послали еще один эскадренный миноносец, миноносец и несколько моторных канонерских лодок, чтобы отбуксировать поврежденный «Сообразительный». С немецкой стороны в бою участвовали 4 торпедных катера, которые в течение 1,5 часа безрезультатно вели бой с малыми русскими кораблями, однако, кажется, третий эсминец также затонул при отбуксировании на обратном пути. Неудачный рейд навсегда до конца войны отбил охоту у русских к наступательным операциям и облегчил немцам эвакуацию кубанского плацдарма и возвращение кораблей, принимавших участие в этой операции[594].

Цель, которую преследовали русские, — помешать этим немецким перевозкам, — все равно не могла бы быть достигнута рейдом на Феодосию и Иван-Бабу, так как, с одной стороны, эвакуация войск с позиции «Готенкопфа» уже почти была закончена, а с другой стороны, потому, что только атака в Керченском проливе и нападения на находящиеся в нем порты могли бы иметь решающее значение в ходе операции.

В конце октября 1943 г. в ходе обратного завоевания Украины русские отрезали Крым; связь с континентом и с отступающими немецкими войсками была прервана. Приказ командующего 17-й армией от 19.10.1943 г. о своевременной эвакуации Крыма при использовании еще открытого тогда Перекопского перешейка по категорическому приказу Гитлера через несколько часов был отменен. Однако взрыв 5 артиллерийских лихтеров и 4 десантных барж, который был сразу же произведен в Геническе, уже невозможно было отменить.

Несколько дней спустя Крым был изолирован, и его следовало рассматривать, по военным, психологическим и политическим причинам, как «крепость» в тылу русских. Гитлер прежде всего рассчитывал произвести этим благоприятное впечатление в политическом смысле на Турцию.

Наряду с частями 17-й армии и 23 береговыми батареями, Крымское побережье охранялось радиолокационными станциями и полицейскими частями, кроме того, оно было защищено различными минными заграждениями. При большой протяженности побережья и малочисленности частей, имевшихся в распоряжении, а также слабости немецких военно-морских сил невозможно было в дальнейшем защитить Крым от энергичных атак русских. Все же в начале ноября 1943 г. удалось отбить атаки русских у Перекопа и пролив Чонгар, однако русским с помощью рыболовных катеров удалось переправиться через Гнилое море в тыл немецких позиций на Татарском валу в районе Перекопа и создать с южной стороны Гнилого моря небольшие плацдармы. Один из этих плацдармов, находившийся около Перекопа в Каркинитском заливе, был все же ликвидирован. Первая попытка десантного отряда из 500 человек высадиться на восточном побережье Крыма, около мыса Илии, была сорвана 21 октября 1943 г., и русские спустя 24 часа погрузились на суда.

Между тем русские в Керченском проливе выставили на позицию большое количество батарей и прожекторов и добились превосходства в воздухе над немецкой стороной. 1 ноября 1943 г. в 05.00 ночью советские части (1 батальон морской пехоты) врасплох захватили батарею в Еникале и незаметно переправились через Керченский пролив, который здесь шириной всего лишь в 2 морские мили. Быстро подтягивая соединения, они сумели захватить плацдарм, который в течение последующих дней им удалось значительно расширить. Только прибытие последних немецких резервов помешало немедленному прорыву русских в Крым.

Одновременно русские высадились южнее Керчи в районе Эльтингена, но им, однако, не удалось расширить этот плацдарм в том объеме, в котором им это удалось на севере. Следующая высадка в районе мыса Такиль была отбита. 10 января 1944 г. русские высадили еще 2000 человек в Азовском море у мыса Тархан. Немецкие военно-морские силы пытались помешать русским подвозить довольствие к обоим плацдармам. В районе Еникале немецкие атаки пришлось спустя пару ночей прекратить, так как советские батареи, прожекторы и мины делали невозможными какие-либо действия в узких проливах. В дальнейшем ходе операции русским удалось значительно усилиться без особых помех. Только мины, которые ставили БДБ, используя все свои резервы и неся при этом потери, помешали русским подвозить довольствие. По высказываниям русских военнопленных, несколько транспортов действительно подорвались на минах. По-другому складывались условия на южном плацдарме Эльтингена, где Керченский пролив имеет в ширину 8 морских миль. Здесь немецкому военно-морскому флоту, благодаря энергичному и бесперебойному использованию тральщиков, торпедных катеров и десантных барж под командованием командира 3-й флотилии моторных тральщиков капитан-лейтенанта Классмана, удалось настолько сильно помешать подвозу довольствия русским, что ослабленный плацдарм можно было, наконец, полностью ликвидировать[595].

Когда адмирал Черного моря вице-адмирал Кизерицки хотел посетить 1-ю десантную флотилию в Камыш-Буруне, то его машину 19 ноября 1943 г. начали бомбить советские самолеты. Погиб адмирал и несколько человек из его штаба. Как и все немецкие адмиралы, погибшие в войне с Россией, Кизерицки тоже погиб на суше.

После того как блокада ослабила русский плацдарм, немецкие и румынские части 4 декабря пошли в наступление и до 11 декабря захватили русские позиции. При этом было взято в плен 2827 русских и захвачены трофеи: 25 противотанковых орудий и 38 танков, а также сбито 140 самолетов. Приблизительно 800 русским удалось все же вырваться с плацдарма и укрепиться на горе Митридат южнее Керчи. Позднее их также рассеяли, так что только небольшим остаткам удалось соединиться с советскими частями в районе Еникале. Потери немцев во время этих боев составляли 1203 человека, румыны потеряли 952 человека.

Немецкая блокада была возможна лишь потому, что здесь в составе русских военно-морских сил вообще не использовали такие тяжелые классы кораблей, как крейсеры и эскадренные миноносцы. Видимо, командование советского флота все еще находилось под впечатлением потерь во время неудачного рейда эскадренных миноносцев 6 октября 1943 г. Бездеятельность советского тяжелого флота стоила русским гибели приблизительно 10 000 человек и потерь 100 небольших судов. До весны 1944 г. никаких десантных операций в Крыму больше не было. Русские удовлетворялись тем, что усилили свои плацдармы на южном побережье Гнилого моря и в районе Еникале. Немцы, видимо, больше всего концентрировали свое внимание на последней области, в то время как небольшой плацдарм, находящийся в болотной местности на побережье Гнилого моря, считался относительно неопасным. Однако в действительности русские ночью с помощью гражданского населения построили дамбу, верхний край которой был под поверхностью воды, и поэтому для немецкой воздушной разведки она была не видна. И через эту плотину и с этого плацдарма 10 апреля 1944 г. советские танковые дивизии ворвались в Крым и, быстро продвигаясь вперед, смяли немецкие части.

По своему географическому положению Крым являлся почти идеальным объектом для советских десантных операций. Близко расположенные исходные порты, кратчайшие расстояния для транспорта, большое количество низменных береговых участков и узкие косы, которые после захвата можно было относительно легко оборонять, облегчали русским проведение операций. Учитывая слабость немецких оборонительных сил и стратегические возможности, которые могло дать удачное наступление на Крым и из Крыма, советские войска рассматривали эти операции как все более и более соблазнительные.

Неудачное использование тяжелых советских кораблей и неумелое тактическое руководство высадившимися частями помешали еще большим успехам. Однако советские малые суда во всех операциях действовали решительно и энергично. Так как им приходилось одновременно выполнять боевые задачи и совершать перевозки, то они часто оказывались по сравнению с немецкими военно-морскими силами с самого начала в очень неблагоприятном положении.

Наступление Советской армии на Запад привело осенью 1943 г. к тому, что Крым был отрезан. Немецкий флот лишь некоторое время мог стабилизироваться за Днепром, Херсон, однако, 20 октября 1943 г. пришлось эвакуировать. Одному немецкому соединению удалось еще вырваться из порта, но командир нефтеналивной баржи воспользовался случаем и вместе со своим судном перебежал на сторону советских войск.

Устье реки Днепр охраняли десантные баржи 5-й десантной флотилии. Осенью 1943 г. немцы сообщили, что огнем береговой артиллерии затоплены 6 моторных шлюпок, а еще 2 судна ими захвачены. Видимо, речь шла о судах, которые русские перебросили через Перекопский перешеек. (Советские корабли 16 марта между Николаевом и Одессой захватили буксир «Эльбинг» и потопили артиллерийским огнем еще один буксир у Очакова. — Прим. авт.)

До весны 1944 г. район по Бугу до Николаева включительно должен был быть эвакуирован; при этом часть немецких кораблей, которые строились или находились в ремонте, пришлось затопить.

Пока Крым все еще находился в руках немцев, у русских в оккупированных ими портах Западной Украины не было в распоряжении военных кораблей. Так как эти порты находились на фланге немецких путей следования конвоев в Крым, русские решили перебазировать определенное число торпедных катеров из кавказских портов в опорный пункт в Каркинитский залив. Для небольших маломореходных советских торпедных катеров, имеющих небольшой радиус действия, этот переход был отважным предприятием. Операция была проведена в марте 1944 г.; из 18 катеров по пути из-за недостатка горючего и повреждений моторов некоторые погибли. Еще один катер, предполагая, что порт Ак-Мачеть уже занят русскими, хотел подойти к пирсу, но при этом был поврежден огнем немецкой зенитной артиллерии и огнем с десантного судна, стал тонуть и был захвачен немцами[596]. Действия этих советских торпедных катеров, поддерживаемых несколькими моторными шлюпками, которые сухопутным путем были доставлены в западную часть Черного моря, дали возможность провести высадку в дельте Буга, в результате которой был занят Николаев. Советская морская пехота, которая со стороны Скадовска через Кинбурн штурмовала крепость на острове Первомайский и вслед за тем порт Очаков, помогла захватить этот город 31 марта 1944 г. Между тем, по наблюдениям немцев, несколько торпедных катеров вернулось на Кавказ, что кажется невероятным. С другой стороны, почти не наблюдалось торпедных атак на немецкие конвои, совершавшие рейсы у берегов Крыма, так что создается впечатление, что русские и здесь использовали свои торпедные катера не для нападений на корабли, а только для десантных операций.

Между тем необходимо было срочно эвакуировать Одессу, и между 1 и 9 апреля 1944 г. 185 судов покинули порт. Несмотря на постоянные воздушные налеты и артиллерийский обстрел, начиная с 7 апреля, погиб только 1 корабль охраны гавани, в то время как некоторые неготовые к походу баржи и суда пришлось взорвать. Перевезенный из Мариуполя в свое время плавучий док был своевременно с 25 по 27 февраля 1944 г. из Одессы передислоцирован в Констанцу. Большое количество судов, которые были уведены из Одессы, не подвергались атакам торпедных катеров. Помимо того, что русские катера добились одного торпедного попадания в охотник «Uj 104»[597], они обнаружили себя еще только во время эвакуации Крыма в мае 1944 г., когда ночью обстреляли пулеметным огнем несколько небольших судов. После эвакуации Крыма, когда в распоряжении немецко-румынских военно-морских сил оставались порты лишь западнее Днепра, русские катера также не добились никаких успехов. Чтобы сделать оставленные порты возможно более длительный срок негодными для использования, помимо произведенных взрывов сооружений и минирования в самих портах, в течение трех ночей между 30 марта и 1 апреля 1944 г. тральщики 30-й флотилии, действовавшие из Одессы, поставили 3 заграждения в районе Очакова, составленные в общей сложности из 100 авиационных мин LMA и 100 контактных противолодочных мин UMB. Советский флот неправильно использовал географические преимущества, которые он получил благодаря успехам Советской армии западнее Крыма. Николаев и Очаков были бы сданы и без советских десантных операций. Напротив, торпедные катера должны были энергичнее действовать против немецких конвоев, и они смогли бы сильно помешать, таким образом, уходу сотни кораблей, а также снабжению Крыма и эвакуации его.

С отходом в начале ноября 1943 г. германских войск за Днепр сухопутная связь с германо-румынскими войсками в Крыму нарушилась. По не совсем обоснованным политическим и военным соображениям Гитлер потребовал от последних продолжать удерживать за собою Крым. 17-я армия состояла из 5 германских пехотных дивизий и 2 бригад штурмовых орудий, 3 румынских горно-стрелковых дивизий, 2 румынских пехотных и 2 кавалерийских дивизий. Военно-воздушные силы располагали группой истребителей, группой штурмовой авиации (обе по 36 самолетов. — Прим. авт.), а также по одной эскадрилье ближней и дальней разведки (по 15 самолетов. — Прим. авт.). Кроме того, имелось несколько батарей зенитной артиллерии, организационно объединенной в 9-ю дивизию зенитной артиллерии.

Военно-морские силы имели в Крыму 4 батальона морской пехоты и 23 батареи береговой артиллерии, из которых в Севастополе имелись три батареи с круговым сектором обстрела.

На 8 апреля 1944 г. в Крыму всего находилось 128 500 германских и 66 000 румынских солдат.

От Гитлера неоднократно пытались добиться отвода из Крыма 12 дивизий, поскольку давление русских на германский флот было очень большим, а 17-я армия, вследствие своей малочисленности, не могла предпринять каких-либо самостоятельных действий для ослабления этого давления. Хотя эти предложения постоянно отклонялись, морские и сухопутные штабы тщательно разрабатывали планы эвакуации крымской группировки. 25 октября 1943 г. гросс-адмирал Дёниц при обсуждении в главной ставке вопроса о возможной эвакуации Крыма говорил, что для этой цели в распоряжении имеется 9 пароходов (21 900 брт), 6 моторных судов (6900 брт), несколько танкеров, 35 лихтеров и около 60 БДБ, и рассчитал, что этими средствами за 4 дня можно эвакуировать 20 000 чел. Исходя из этого, для полной эвакуации потребовалось бы по крайней мере 40, а при плохой погоде даже 80 суток.

В марте 1944 г. в Черном море немцы еще имели 18 больших судов общим водоизмещением 46 900 брт, несколько танкеров, 60 БДБ, 40 паромов Зибеля и множество малых судов общим водоизмещением 74 120 брт, из которых на ходу было 14 больших судов (35 440 брт) и относительно большое количество малых судов (36 944 брт). Эвакуация Одессы означала удлинение маршрутов перевозок, что практически привело к уменьшению имеющегося для эвакуации тоннажа еще на 33 %.

Командующий войсками в Крыму не испытывал больших иллюзий. Тем не менее в районе Симферополя (позиция «Гнейзенау») и вокруг Севастополя (главная позиция, позиция вокруг гавани, позиция у Николаевки и позиция на Херсонесе) тщательно подготавливались оборонительные рубежи и отсечные позиции. Несмотря на это, ни у кого не было сомнений в том, что после успешного прорыва русскими обороны в районе Перекопа в Крыму удастся продержаться не более 8 суток. Рассчитывалось, что в самом благоприятном случае на эвакуацию войск, отошедших к Севастополю, будет времени не более трех недель. Сама крепость должна была выдержать осаду по меньшей мере в течение четырех недель.

Русские сконцентрировали на Перекопском перешейке под командование 4-й Украинской армии[598] 2 танковых корпуса, 3 танковые бригады и по меньшей мере 18 пехотных дивизий. На Керченском полуострове находилась Приморская армия из 3 танковых бригад и 12 пехотных дивизий, из которых примерно половина находилась в резерве на Таманском полуострове.

Все германские военно-морские силы были задействованы для перевозки в Крым различных видов снабжения. Минимальные суточные потребности 17-й армии выражались в 612 тонн; в месяц необходимо было завезти только для армии, без учета потребностей флота, авиации и гражданских учреждений, 18 354 тонны.

В какой мере удовлетворялись потребности 17-й армии в снабжении и боезапасах, видно из следующих цифр:

декабрь 1943 г. — потребности 45 000 т, завезено только 34 000 т;

январь 1944 г. — потребности 45 000 т, завезено 35 000 т;

февраль 1944 г. — потребности 49 000 т, завезено 52 000 т, в том числе 4924 т топлива, 4053 чел. На обратном пути перевезено 12 862 т грузов, 10 225 отпускников, пленных и эвакуированных, 61 раненый. При этом из-за плохой погоды было 11 неходовых дней;

март 1944 г. — первоначально потребности выражались в 51 000 т, а затем они были уменьшены до 35 000 т, завезено было 45 500 т, а также была доставлена 111-я пехотная дивизия.

Наибольшее количество грузов за одни сутки перевезли 5 апреля 1944 г. (8139 т грузов, 293 человека и 22 лошади).

8 апреля русские начали наступление на Перекопском перешейке и прорвали 13 апреля германо-румынские позиции (позиции оборонялись 49-м горно-стрелковым корпусом в составе 6 дивизий и одной бригады штурмовых орудий. — Прим. авт.). Германские войска вынуждены были быстро отступать на Севастополь, где уже с 15 апреля находились суда, приготовленные для эвакуации войск.

Хорошо сколоченные германские дивизии прибыли в Севастополь 20 апреля и всего лишь на 6 часов упредили русских, которые могли с ходу захватить крепость. Быстрое продвижение русских на Керченском полуострове вынудило германо-румынские войска (5-й армейский корпус в составе 4 дивизий. — Прим. авт.) отойти с тем, чтобы избежать окружения. Часть этих войск (около 6000 человек) из Алушты и Ялты были перевезены на БДБ и на других судах в Балаклаву. Казалось странным, что корабли, обеспечивающие эти перевозки, не подвергались атакам. Советский флот, поддержанный крейсерами и эскадренными миноносцами, 13.04.1944 г. высадил в Феодосию, которая уже была эвакуирована немцами, сильные войсковые части[599].

После того как войскам 5-го армейского корпуса по суше и морем удалось выйти к Севастополю, к нему 23 и 24 апреля подошли советские войска и закончили блокирование крепости.

В связи с тем, что линия фронта была очень сокращена, и учитывая, что румынские войска полностью потеряли боеспособность и не могли быть более полезными, германское командование решило тотчас же приступить к эвакуации раненых и основной массы румынских войск. Однако 20 апреля поступил приказ Гитлера, который требовал всеми силами удержать Севастополь. Одновременно Адмирал Черного моря получил указание ежедневно подавать в крепости судового тоннажа не более 600 тонн. Тем самым крепость не могла получить необходимого снабжения и не могла эвакуировать значительных контингентов войск.

На апрель 1944 г. были запланированы следующие перевозки снабжения:

— Дунай — Крым пароходами — 34 000 т;

— Одесса — Крым лихтерами — 15 111 т;

— Констанца — Крым танкерами — 9000 т.

Всего, таким образом, требовалось завезти 58 111 т, т. е. около 2000 т ежедневно.

Одновременно с этим предполагалось перевезти из Констанцы в Одессу 26 000 т. Падение Одессы 10 апреля в значительной мере сократило намеченные перевозки.

Между 14 и 26 апреля обратным транспортом из Крыма в Румынию было перевезено 79 969 человек и 2453 т грузов. 406 человек погибли, прыгнув за борт при потоплении лихтера воздушным налетом[600]. После первого совершенного в середине апреля рейса с эвакуированными суда 20 апреля еще до получения приказа Гитлера прибыли в Севастополь. Это обстоятельство позволило командующему 17-й армией эвакуировать в Румынию еще 38 000 человек. Впоследствии в период между 20 апреля и 3 мая судами, которые ежедневно прибывали в Севастополь (в пределах 600 т), удалось эвакуировать еще 13 400 немцев и около 29 000 румын.

28 апреля командующий 17-й армией генерал-полковник Енеке вылетел в главную ставку с расчетом добиться приказа об эвакуации крепости. Благодаря тому, что он энергично предполагал провести эвакуацию города, он был отстранен от должности. Гитлер обещал усилить войска крепости одной новой дивизией, тяжелой артиллерией, штурмовыми орудиями и бригадой реактивных минометов. Фактически в Севастополь прибыли два батальона из резерва в количестве 1300 человек, 15 тяжелых противотанковых пушек, 10 мортир, 4 тяжелые полевые гаубицы, несколько полевых пушек и гранатометов.

В 09.30 5 мая на северном участке фронта русские предприняли большое наступление, которое началось ураганным огнем в течение 48 часов из 400 орудий, многоствольных минометов и гранатометов. Вслед за этим 2-я гвардейская армия начала атаки. Русское наступление было неслыханно мощным и вынудило германские войска 7 мая оставить позиции северного участка фронта. 8 мая русские вновь продвинулись, так что Гитлер убедился в необходимости эвакуации, и в 02.15 9 мая от него был получен приказ.

Адмирал Черного моря предусмотрительно готовился к выполнению этой задачи, и судовой состав для эвакуации 20 000 человек 8 мая уже находился на переходе морем. С получением приказа об эвакуации к 10 мая из румынских портов в Севастополь было направлено еще большее количество судов для эвакуации 35 000 человек.

В период между 20 апреля (дата получения приказа Гитлера о безусловной обороне Крыма) и 9 мая (дата приказа об эвакуации) из румынских портов в Крым перевезли 2237 человек, 7384 т боезапаса, 1287 т бензина, 1084 т воды и 224 т других грузов.

5 мая в Севастополе еще оставалось 70 000 человек. Кровавые бои, особенно 9 мая, вели к значительным потерям и сдаче немцами своих позиций. Северная бухта перешла к русским. Германские войска, имея еще 120 орудий, стали отходить на херсонесскую позицию. На этой позиции с 10 мая, имея к этому времени порядка 30 000 человек, германские войска оказывали еще упорное сопротивление.

Тем временем вышедшие из румынских портов транспортные суда подошли к Севастополю. Отдельные суда стали на якорь вне дальности стрельбы германской зенитной артиллерии, в связи с чем возникли потери и затруднилась погрузка на суда. Временами прерывалась радиосвязь кораблей с берегом.

Русская авиация в боях за Севастополь несла тяжелые потери (по германским данным, немецкие истребители сбили только за 7 мая 90 русских машин, а зенитная артиллерия — 33. — Прим. авт.), однако в последние дни боев она полностью господствовала в воздухе. После прорыва русскими обороны у Перекопа германская авиация базировалась только в районе Севастополя и имела в своем составе истребители, эскадрилью штурмовиков и звено ближних разведчиков, всего 50 самолетов. Они понесли большие потери на аэродромах от воздушных атак и артиллерийских обстрелов. После того как последние три аэродрома попали в руки русских, 13 истребителей и несколько других самолетов поднялись с полевого аэродрома на Херсонес и улетели в Румынию.

С 10 мая погода ухудшилась, ветер усилился до 7–8 баллов и повернул на северо-восток. Суда стояли у Херсонесского полуострова и принимали войска с катеров и БДБ. Ночью они подходили к берегу, поскольку в дневное время атаки русской авиации сосредоточивались в полосе, расположенной в непосредственной близости от побережья. Два парохода вместимостью по 9000 человек в ночь на 10 мая прибыли на рейд и после приема только 3000 человек самостоятельно ушли в Констанцу, причем пароход «Хелга» был потоплен советской авиацией. Особенно большими были потери в людях при гибели «Тотила» и «Тея». Эти суда — два дизель-электрохода — в 1941 г. находились в Венгрии и строились там по заказу Советского Союза. С началом войны Венгрия продолжала их строительство для себя, которое заканчивалось весной 1944 г. Немцы, несмотря на протест Венгрии, эти суда конфисковали. Вечером 8 мая 1944 г. «Тотила» и «Тея» вышли из Констанцы в сопровождении «R 164», «R 209», румынских эскадренных миноносцев «Реджеле Фердинанд» и «Марасешти». В 12.00 9 мая «Реджеле Фердинанд» покинул конвой и повернул обратно в Констанцу. В 23.00 за ним последовал «Марасешти». Два дизель-электрохода с оставшимся охранением в 02.30 10 мая прибыли к Севастополю и до 05.30 приняли до 5000–6000 человек. При этом они непрерывно обстреливались советской артиллерией и атаковывались самолетами, которые сбрасывали бомбы и вели огонь по судам бортовым оружием. С рассветом артиллерийский огонь усилился. Воздушные атаки следовали через каждые 20 минут. В 05.45 «Тотила» был поврежден, начал гореть, потерял управление и остался без хода у м. Херсонес. Для оказания помощи послали «R 209», и в 11.30 он сообщил, что в носовую часть судна попала бомба и что судно тонет. Тем временем «Тея», сопровождаемый «R 164» и «R 35», полным ходом шел на юго-запад. Постоянные атаки советских самолетов и их отражение привели в конце концов к полному израсходованию боезапаса. За это время было сбито 7 самолетов[601]. К 12.00 судно получило 6 попаданий авиационных бомб и продолжало движение без компаса ходом 5 узлов, используя вспомогательный руль. Около 12.30 самолеты «Бостон» атаковали пароход с малой высоты и достигли двух попаданий, которые пришлись ниже ватерлинии. К 14.00 «Тея», медленно погружаясь, ушел под воду. Около 3000 человек плавали на поверхности бурного моря. Тральщики, несмотря на непрерывные воздушные атаки, спасли 400 человек, только один «R 164» спас 231 человека. 10 мая в течение 13 часов по судну было произведено 25 воздушных атак, при этом в каждой из них участвовало от 30 до 40 бомбардировщиков, штурмовиков, торпедоносцев и истребителей[602]. В одной атаке участвовало даже 80 самолетов. Наблюдалось также сбрасывание торпед с высоты 3000 м на парашютах.

Уже вечером 11 мая «R 164», «R 35» и пароход «Дуростор» вышли, чтобы забрать новые войска. В пути «R 35» отделился. В 10.30 12 мая корабли подверглись безуспешной атаке 4 бомбардировщиков «В-25» и 4 истребителей «Аэрокобра», при отражении атаки корабли сбили один самолет. В 16.00 при второй атаке 16 самолетов «Пе-2» достиг прямого попадания в пароход, который быстро затонул. Тральщики, подняв с воды оставшихся в живых, направились в Констанцу и прибыли туда в 02.30 13 мая. Человеческие потери при гибели дизель-электроходов «Тея» и «Тотила» оказались чрезвычайно большими.

Конвой с танкером «Дрезден» и охотниками «Uj 310», «Uj 313», «Uj 316» вышел 9 мая из Констанцы к Херсонесу, и в 11.50 11 мая уже на месте корабли подверглись атаке 7 советских штурмовиков. С 12.30 до 15.20 корабли попали под артиллерийский обстрел, и во время последнего в 14.30 они еще раз были атакованы пятью бомбардировщиками. Корабли получили повреждения, имелись потери в людях, а «Uj 310» получил попадание 170-мм снаряда, на нем возник пожар, и позднее он затонул на расстоянии 300 м от берега. С 15.30 до 18.30 корабли вновь подверглись непрерывным атакам бомбардировщиков и штурмовиков. На «Uj 313» вышло из строя все оружие. Несмотря на все это, конвой все-таки дошел до порта Сулина.

В 19 часов 10 мая из Констанцы вышел последний крупный конвой. Он состоял из 3 румынских эсминцев и миноносцев, 3 охотников типа КТ, нескольких моторных тральщиков и торпедных катеров и 8 торговых судов. Несколько БДБ и кораблей типа KFK были развернуты на позициях дозора. В 05.30 11 мая на дистанции 15 каб. по пеленгу 300 был обнаружен перископ и сыграна тревога. Вскоре за этим наблюдались три следа торпед. Несмотря на немедленный отворот кораблей с обнаружением перископа, одна торпеда попала в танкер «Фируз» в районе машинного отделения. Танкер остался без хода. «Uj 104», «КТ-18» и один моторный тральщик взяли танкер на буксир и отвели его в Констанцу[603]. Вскоре «Uj 104» и тральщик находились на обратном пути и полным ходом шли в Севастополь. Однако в час ночи 12.05 они неожиданно были обстреляны. Оказывается, корабли встретились с охранением конвоя, который возвращался на запад, и были по ошибке обстреляны с румынских кораблей. С конвоя сообщили, что на Херсонесе уже никого не оставалось. Несмотря на это, оба судна пошли туда и в дальнейшем с малых плавсредств сняли еще некоторое количество солдат. В 21 час 12 мая они прибыли в Констанцу.

В последнюю ночь у Херсонеса находилось 60 судов. Адмирал Черного моря контр-адмирал Бринкман руководил с торпедного катера погрузкой судов, в то время как морской комендант Крыма контр-адмирал Шульц проводил подготовительные мероприятия на суше.

Так как пароходы не могли подойти к берегу, то в доставке войск на суда также приняли большое участие быстроходные десантные баржи. Отдельные БДБ принимали на борт до 650 человек, хотя при постройке они рассчитывались на перевозку от 200 до 250 человек.

Малые суда также принимали участие в эвакуации. Так, вечером 9 мая, несмотря на плохую погоду, рыболовный катер «Надя», моторное судно «Инге», мотоботы «Штурмфогель» и «Хелла», несмотря на аварии, вышли из Севастополя в Констанцу. Из-за большой волны мотобот «Штурмфогель» получил повреждения и погиб, а в результате нападения на корабли неизвестного советского судна имелось 4 раненых. Один портовый буксир, который лишился хода, поставил парус и добрался благополучно до турецкого побережья.

После того как русские 12 мая прорвали оборону немцев на Херсонесе, потопили или заставили отойти находившиеся на рейде суда, эвакуация была прекращена. В следующие две ночи торпедные катера сняли с берега еще 60 человек, которые спрятались в расщелинах скал.

В последние три дня удалось эвакуировать 34 800 человек. С 3 мая было эвакуировано 37 500 человек, включая 9500 раненых, из них 32 000 немцев. Еще 16 000 человек и 1000 раненых эвакуировали в Румынию по воздуху.

Русские сообщили, что они на Херсонесе взяли в плен 25 000 человек, германо-румынские потери убитыми и взятыми в плен составили 60 000 человек, из которых от 6000 до 9000 человек погибли в море (с Крымского полуострова эвакуировали 4764 человека и 128 раненых персонала ВМФ, в то время как 6080 моряков пропали без вести. — Прим. авт.).

В эвакуации Крыма приняло участие 190 военных и торговых судов. Из этого числа кораблей и судов погибли: 12 германских военных кораблей и вспомогательных военных судов, румынский миноносец, 7 пароходов, 7 буксиров, 11 морских и 10 речных лихтеров (по советским данным, в период с 8.04 по 12.05.1944 г. было потоплено 191 германских и союзных судов, в т. ч. 69 транспортов, 56 БДБ, 2 охотника, 2 канонерские лодки, три KFK, 27 сторожевых катеров и 32 других кораблей и судов. В соответствии с советскими данными, гарнизон крепости состоял из 75 000 человек с 1350 орудиями. Только 12 мая в плен было взято 25 000 человек. По данным германских источников, с Крымского полуострова было эвакуировано 96 800 немецких и 40 200 румынских солдат, т. е. всего 137 000 человек, из них 33 400 раненых немцев и 5800 раненых румын. Тем самым с Крымского полуострова было эвакуировано 2/3 всех там находившихся войск, естественно без тяжелой техники. Сообщенные же русскими цифры — 61 587 человек, взятых в плен, и 60 000 убитых — несомненно сильно преувеличены. — Прим. авт.)[604]. Большинство потерь должно быть отнесено на счет советской авиации; отдельные корабли и суда (в значительной части малые) получили сильные повреждения от артиллерии и вынуждены были потом самозатопляться, поскольку возвращение их в западные порты исключалось.

Единственный успех советских военных кораблей выразился в торпедировании в апреле «KT 104»[605] советским торпедным катером. В связи с тем, что торпеда попала в носовую часть корабля и его нельзя было отремонтировать, «KT 104» самозатопился в Севастополе.

В германских цифрах об эвакуации имеются некоторые противоречия, которые не позволяют получить ясной картины по данным эвакуации. Тем не менее надо считать, что число эвакуированных по морю и по воздуху, видимо, находилось в пределах от 125 000 до 130 000 человек.

Представляется поразительным, что русским удалось в столь короткий срок вновь овладеть Крымом. Численное превосходство советских войск в борьбе за Перекопский перешеек не могло быть решающим. Последующее, после прорыва вплоть до взятия Севастополя, видимо, определялось умелым руководством. В основе взятия крепости штурмом в кратчайшее время, не считаясь ни с какими людскими и материальными потерями, скорее всего лежали соображения престижа.

Германское командование было в высшей степени поражено стремительностью русского наступления. И все-таки эвакуация войск могла быть несомненно проведена без больших потерь, если бы Гитлер своевременно отдал приказ об эвакуации, поскольку судовой состав был подготовлен к выполнению этой задачи, а также были проведены подготовительные мероприятия на Херсонесе, включая создание причалов для погрузки и оповещение войск о местах погрузки.

Так как приказ об эвакуации был отдан уже тогда, когда крепость частично находилась в руках русских, а места погрузки и аэродромы оказались под обстрелом их артиллерии, последовательность и организация эвакуации проводились с большими отклонениями от выработанного плана. Вследствие плохой погоды суда запаздывали с подходом на погрузку на несколько часов. В дневное время они подставляли себя атакам авиации, вынуждены были стоять на рейде, войска на них подавлялись катерами, и погрузка шла медленно. В течение 11 мая у Херсонеса наступил кризис. У полуострова стояли многочисленные суда, которые были в состоянии эвакуировать последние 30 000 человек. Вследствие сильного русского огня нарушилась намеченная организация управления и оповещения при эвакуации, отдельные суда не сумели подойти к причалам. Морскому коменданту Крыма, находившемуся на катере, удалось организовать при волнении и в темноте подход судов к причалам, некоторые командиры БДБ по собственной инициативе подошли к скалистому берегу и приняли на борт столько людей, сколько оказалось возможным. С рассветом 12 мая суда отошли в море. Русские преодолели последние позиции и взяли в плен более 10 000 человек.

Если для германской армии оборона Севастополя не оказалась приятной главой истории, то военно-морской флот, во всяком случае, должен был считать своей заслугой эвакуацию Крыма в чрезвычайно невыгодных для себя условиях. В сравнении с Дюнкерком немцы не имели в районе Севастополя ни господства в воздухе, ни господства на море, а путь, который должны были пройти транспортные суда, был несравненно более долгим. Многие суда при эвакуации произвели до трех выходов в противоположность «Тотиле» и «Тея», которые были утоплены в первом же походе.

Остается загадочным, почему советский флот, который к этому времени все еще имел линейный корабль, 4 крейсера и 6 эскадренных миноносцев, в решающие дни не появился в районе между Крымским побережьем и побережьем Румынии. Такой вопрос тем более справедлив, если учесть, что Одесса и несколько малых украинских портов уже находились в руках русских. Присутствие сильных советских надводных кораблей сделало бы невозможной более или менее крупную эвакуацию германских войск морем. О причинах пассивности русского флота до сих пор ничего не известно. Может быть, высадка большого десанта на южное побережье Крыма, которое уже было освобождено немцами, потребовало усилий всего флота? Или только присутствие небольшого количества германских самолетов, подводных лодок, торпедных катеров и наличие минных заграждений смогло удержать советский флот от плавания к северо-западу от Севастополя? С занятием Севастополя советский флот вновь занял господствующую на Черном море позицию, что исключало дальнейшие действия германских военно-морских сил на советских коммуникациях Крым — Кавказ. В ходе Ялтинской конференции 1945 г. в Севастополь прибыл штабной корабль. Это был единственный корабль западных союзников, который прибыл в Черное море.

Так как 4 румынских эскадренных миноносца не могли быть использованы в наступательных операциях из-за недостаточного отношения и подготовленности команд, то для проведения этих операций — имеются в виду нападения на советские военно-морские силы, находившиеся в кавказских портах, и суда, подвозившие довольствие, — использовались только немецкие и итальянские торпедные катера и подводные лодки, которые с лета 1942 г. находились на Черном море.

После того как захват Крыма был завершен, можно было создать выдвинутые в сторону противника военно-морские базы. 10 небольших, обладавших неважными мореходными свойствами, но всегда го-товых участвовать в боях итальянских катеров MAS в июле, августе и сентябре 1942 г. предприняли 101 выход в море, при этом 28 раз атаковывались советскими самолетами и 2 раза вели бой с советскими военно-морскими силами. Особенно известен бой, который имел место в ночь на 3 августа. Немецкая авиаразведка сообщила о том, что ею были обнаружены на подступах к Новороссийску в Керченском проливе советский крейсер и 4 эскадренных миноносца. Однако русская операция была направлена не против немецких кораблей, следовавших в Азовское море, а на то, чтобы обстрелять Феодосию и Иван-Бабу. И хотя в боевой готовности был всего один корабль, охотник за подводными лодками «MAS 573» атаковал крейсер «Красный Крым» и, кажется, добился одного попадания торпеды. Вскоре после этого появился охотник за подводными лодками «MAS 568» и в 01.20 потопил советский эскадренный миноносец[606].

С 20 августа 1942 г. катера MAS участвовали в маневрах для введения противника в заблуждение в районе Таманского полуострова. Успешно проведенное потопление имело место 5 сентября 1942 г. — охотник за подводными лодками «MAS 568» в 03.13 потопил стоявший на якоре в районе мыса Утриш пароход водоизмещением 3000 брт[607].

9 сентября 1942 г. советская авиация в Ялте утопила два катера MAS, а три других тяжело повредила[608].

С осени 1942 г. до весны 1943 г. итальянские торпедные катера предприняли еще 200 боевых выходов, которые частично были связаны с обеспечением перехода конвоев. Их наступательные действия были ограничены главным образом плохой погодой. Торпедные катера более не имели успехов, при этом в результате столкновения погиб торпедный катер «MAS 572»[609].

Осенью 1942 г. итальянские малые боевые средства 23 раза привлекались для решения боевых задач, однако успехов они не имели. Весной 1943 г. экипажи итальянских торпедных катеров возвратились в Италию, а сами катера, которые в дальнейшем не использовались для наступательных действий, перешли к немцам и образовали 11-ю флотилию торпедных катеров.

Германская 1-я флотилия торпедных катеров (командир флотилии — корветтен-капитан Г. Бюхтинг. — Прим. авт.) вначале состояла из 6 катеров и действовала из района Иван-Бабы и в отдельных случаях из Керчи.

Заслуживают упоминания лишь следующие действия торпедных катеров:

9/10.08.1942 г. потоплен транспорт в 4000 брт в районе Туапсе[610].

10/11.08.1942 г. безрезультатная атака танкера в 6000 брт в районе Туапсе, выпущено 4 торпеды[611].

30/31.08.1942 г. потоплены танкер (3000 брт), транспорт (1500 брт) в районе Сочи, безрезультатная атака эскадренного миноносца — два торпедных залпа[612].

1/2.09.1942 г. потоплены из состава конвоя. стоявшего на якоре к югу от Таманского полуострова, два танкера (4000 и 2000 брт). два транспорта (2000 и 1000 брт), 6 лихтеров (по 1000–1200 брт), всего 15 000 брт[613].

2/3.09.1942 г. потоплены танкер 4000 брт, два транспорта (2500 и 2000 брт)[614].

4/5.09.1942 г. потоплены 4 парохода (от 1500 до 2000 брт), 4 лихтера от 500 до 1000 брт. Во время атак торпедный катер «S 27» предположительно потоплен торпедой с «S 72»[615].

24/25.09.1942 г. потоплены 2 парохода (2000 и 1500 брт), стоявшие на якоре у м. Идокопас[616].

27.09.1942 г. потоплен пароход[617].

23.10.1942 г. боевое соприкосновение в районе Туапсе 4 торпедных катеров с крейсером и двумя эскадренными миноносцами; по меньшей мере достигнуто попадание одной торпедой, русские корабли вошли в Туапсе. При возвращении бой с советским торпедным катером в районе Иван-Бабы[618].

24.02.1943 г. торпедный катер «S 27» торпедировал в районе Туапсе грузовое судно, которое было вынуждено выброситься на мель[619].

27.02.1943 г. три небольших парохода и один дозорный катер были потоплены около мыса Мысхако[620].

13.03.1943 г. один танкер водоизмещением 7000 брт, охраняемый двумя канонерскими лодками, в 00.50 торпедирован на расстоянии приблизительно 3 морских миль юго-восточнее Туапсе; танкер обгорел, был отбуксирован и разрезан на лом[621].

17/18.03.1943 г. один лихтер был торпедирован в устье р. Шахен[622].

14/15.04.1943 г. совершено нападение на конвой; потоплен один пароход водоизмещением в 300 брт[623].

17-30.04.1943 г. частые атаки с использованием автоматического оружия и торпед на небольшие суда и на пристани перед плацдармом в Мысхако. При этом:

20.04. 1943 г. потоплено три судна каботажного плавания[624].

29.04.1943 г. из охраняемого каравана судов в районе Идокопас потоплено еще три судна каботажного плавания[625].

1-7.05.1943 г. наряду с операциями в Азовском море потоплен один торпедный катер и три судна каботажного плавания из конвоев, следующих из Туапсе в Геленджик[626].

20.05.1943 г. бой с советскими сторожевыми кораблями; были повреждены 2 немецких торпедных катера и авиацией потоплено 2 судна каботажного плавания[627].

7/8.06.1943 г. 4 торпедных катера выпустили торпеды по портовым сооружениям Новороссийска и потопили при этом 2 парохода водоизмещением 900 брт[628].

22/23.06.1943 г. короткий бой с советским сторожевым кораблем в районе Новороссийска[629].

25.06.1943 г. еще один бой с советскими сторожевыми кораблями в районе Новороссийска. Вооружение немецких торпедных катеров было между тем усилено 40-мм и 37-мм орудиями[630].

28/29.06.1943 г. 4 торпедных катера выпустили торпеды по портовым сооружениям в Туапсе и поставили мины в районе Геленджика[631].

6/7.07.1943 г. 3 торпедных катера атаковали конвой в районе Туапсе, 3 других торпедных катера — южнее и 1 торпедный катер и 2 моторных тральщика — между Анапои и Новороссийском. Атаки были безуспешными, но торпедный катер «S 40» столкнулся с немецким тральщиком, а «S 102» подорвался на мине в районе Керчи[632].

19/20.07.1943 г. на 5 торпедных катеров при их выходе в море 3 советские летающие лодки сбросили 50 бомб.

22/23.07.1943 г. 5 торпедных катеров потопили 2 парохода и сбили 1 самолет[633].

6.08.1943 г. 5 торпедных катеров получили повреждения в результате налета 25 самолетов на пути из Иван-Бабы в Констанцу.

10.09.1943 г. оказано противодействие при высадке русских в районе Новороссийска; торпедный катер «S-46» при обстреле самолетным оружием советских летчиков получил тяжелые повреждения и был затоплен экипажем.

17.09.1943 г. во время поиска в районе Анапы торпедные катера «S 42» и «S 49» вступили в бой с 2 русскими торпедными катерами[634].

20.09.1943 г. снова бой в районе Анапы с русскими сторожевыми кораблями.

24.09.1943 г. при проведении поиска между мысом Утриш и Анапой по 2 советским судам были выпущены 4 торпеды — попаданий не было.

26/27.09.1943 г. 4 торпедных катера атаковали Анапу и потопили у пирса 5 пароходов водоизмещением в 2300 брт[635].

5.10.1943 г. 3 торпедных катера из охранения конвоя между Керчью и Феодосией вступили в бой с русской моторной канонерской лодкой, которая была повреждена.

5/6.10.1943 г. 'бой между 3 торпедными катерами и 3 эскадренными миноносцами в районе Иван-Бабы в 03.13–03.30; торпедный катер «S 42» выпустил 2 торпеды, а «S 28», оттесненными в сторону моря, получив повреждения, в 04.30 вернулся в порт[636].

6/7.10.1943 г. 4 торпедных катера вышли в море и в 22 часа завязали 1–1,5-часовой бой с русскими, которые были заняты спасением эскадренного миноносца и экипажа с двух других эскадренных миноносцев, потопленных немецкой авиацией[637].

9.10.1943 г. 5 торпедных катеров обстреляли Анапу; торпедные катера «S 42» и «S 52» в течение получаса вели бой с моторной канонерской лодкой.

27.10.1943 г. прием на борт мин в Феодосии; операция не состоялась из-за шторма.

9/11.11.1943 г. операции проводились совместно с 5 моторными тральщиками; всего потоплено 3 корабля[638].

Февраль 1944 г. ночью 6 торпедных катеров неожиданно напали на 2 советских торпедных катера и 3 моторные канонерские лодки, входивших в Геленджик, и в коротком бою с небольших дистанций повредили или потопили, по крайней мере, 4 корабля[639].

В 1943 г. немецкие торпедные катера предприняли 88 операций для того, чтобы помешать советскому судоходству вдоль Кавказского побережья, а также 3 минные операции. Еще 50 операций было проведено для обеспечения безопасности прохождения немецких конвоев вдоль Крымского побережья и через Керченский пролив. 24 столкновения имели место в Керченском проливе и в Азовском море. Всего торпедные катера находились в море в течение 165 дней, и во время боев за плацдарм Эльтинген 5 торпедных катеров за 17 дней осуществили 60 выходов!

Из имеющихся катеров (в 1942, 1943 и 1944 гг. через Дунай и Черное море было переправлено еще 10 катеров) редко больше чем половина были боеспособными; другие в это время стояли в Констанце на ремонте. Особенно изнуряющими были постоянные воздушные налеты на базу Иван-Баба. Несмотря на то что там для обороны имелось 36 зенитных орудий, она часто подвергалась налетам советской авиации; осенью 1943 г. бывало от 8 до 10, а далее — до 16 налетов в день, в которых участвовало от 7 до 10 самолетов и больше. Иногда опорный пункт обстреливался русскими военно-морскими силами (2/3.08.1942 г., 1.05.1943 г., 5/6.10.1943 г. — Прим. авт.). В нескольких пунктах перед портом патрулировали советские торпедные катера и подводные лодки, блокируя его. Русские подводные лодки пытались выпускать в порт торпеды (21.04.1943 г., 27.12.1943 г. — Прим. авт.)[640]. Действия партизан частично отрезали опорный пункт. Во время эвакуации весной 1944 г. пришлось взорвать 70 торпед и 70 глубинных бомб, т. к. их невозможно было вывезти. Базу вначале перевели в Балаклаву, потом в Севастополь; между тем из-за возрастающего русского господства на море и в воздухе наступательные действия становились все менее и менее интенсивными и после эвакуации Крыма в мае 1944 г. были полностью прекращены.

Если действительные успехи в потоплении, в первую очередь в тоннаже, были меньше, чем об этом сообщалось, то все же следует сказать, что действия немецких и итальянских торпедных катеров заставили русских в 1942–1943 гг. ограничить свои перевозки вдоль Кавказского побережья. (По сообщениям немцев, торпедные катера в 1943 г. потопили всего 1 эскортный корабль, 1 торпедный катер, 3 моторные канонерские лодки, 3 десантных суда, 1 танкер в 4000 брт, 3 судна в 5700 брт и 19 каботажных судов тоннажем 8100 брт, а также 15 лихтеров тоннажем 8200 брт. — Прим. авт.) Иногда движение судов производилось лишь днем, что опять-таки облегчало действия немецкой авиации.

Хотя румынский флот в 1942 г. получил от Германии 4 торпедных катера, которые в техническом отношении имели много недостатков, румынские торпедные катера, кроме безрезультатных атак на Одессу осенью 1941 г., не предпринимали никаких наступательных действий.

Операции подводных лодок немцев и их союзников в Черном море в течение 11 месяцев ограничивались единственной румынской подводной лодкой «Дельфинул», которая совершала рейсы в расположение противника и сообщала о том, что ею потоплен большой советский пароход[641]; однако, разумеется, она не могла явиться угрозой для советского флота. 6 итальянских небольших подводных лодок, имевшихся в районе Крыма, начиная с мая 1942 г., ввиду ограниченного радиуса действия могли успешно использоваться лишь в операциях в районе Севастополя. После захвата Крыма для этих подводных лодок не могли найти подходящий опорный пункт. С июля до сентября 1942 г. имели место еще 17 выходов в море, которые окончились безрезультатно, и с октября до мая еще 23 выхода, также окончившихся ничем. Весной 1943 г. 5 оставшихся малых подводных лодок были переданы Германии, и затем часть из них была передана Румынии. По непроверенным сведениям, одна итальянская малая подводная лодка 17.09.1943 г. потопила советский минный заградитель[642]. Позднее эти лодки вообще не участвовали ни в каких операциях, возможно, потому, что обслуживающие их специалисты, которыми оставались итальянцы, выполнили условия перемирия, заключенного правительством Бадольо, и были интернированы в Румынии.

В 1944 г. были введены в строй 2 подводные лодки, построенные на румынских верфях, — «Марсуинул» и «Рекинул».

Обе эти подводные лодки в 1944 г. предприняли несколько разведывательных и учебных походов к турецкому берегу, но на самом фронте в операциях уже больше не участвовали[643].

Перевозка шести немецких подводных лодок сухим путем и по рекам, начатая летом 1942 г., к октябрю 1942 г. дала благоприятные результаты. 30-я флотилия подводных лодок (командир — корветтен-капитан Розенбаум. — Прим. авт.) в октябре — ноябре 1942 г. сообщала о боевой готовности 2 подводных лодок, в ноябре 1942 г. — январе 1943 г. — о готовности 3, мае — июле 1943 г. — 5–6 и, наконец, в августе — сентябре 1944 г. — 3 подводных лодок.

Планы по дальнейшему строительству подводных лодок на Дунайских верфях, а также в Одессе и Николаеве не были осуществлены. Подводные лодки, вооруженные 20-мм орудиями, встречали мало советских судов, которые стоили бы того, чтобы затратить на них торпеду. И напротив, в прибрежных водах Кавказа наблюдалось оживленное движение, и поэтому было внесено предложение вооружить подводные лодки реактивными установками калибром 300 мм; однако этот проект не был осуществлен.

Немецкие подводные лодки, базировавшиеся на военно-морской базе Констанца, нарушали прежде всего движение советских судов вдоль Кавказского побережья, между Туапсе и Батуми, вне пределов досягаемости немецких торпедных катеров. Начиная с мая 1944 г. подводные лодки находились у Крымского побережья, затем между Крымом и Румынией и в августе 1944 г. — восточнее устья Дуная.

В 1942 г. было совершено лишь 4 боевых похода без потоплений, в 1943 г. — уже 30 походов продолжительностью 792 дня, в ходе которых было пройдено 71 636 морских миль с выпуском 63 торпед. Немецкая сторона сообщила о потоплении 1 эскортного корабля, 1 охотника, 1 сторожевика, 1 судна-ловушки, а также 12 торговых судов тоннажем 29 300 брт. Несколько рыболовных ботов было потоплено артиллерийским огнем[644].

Позднее немецкие подводные лодки поставили в Черном море три минных заграждения, на которых подорвались 2 парохода в 2500 брт[645]. Три подводные лодки обеспечивали отход немецких кораблей из Керченского пролива со стороны моря осенью 1943 г.

В 1944 г. бьии потоплены еще 3 торговых судна, 1 миноносец, 4 тральщика или сторожевых корабля, 2 буксира и 1 лихтер, всего около 5000 брт[646].

Хотя немецкие подводные лодки в различных пунктах подвергались атакам с применением глубинных бомб и большинство советских торговых судов всегда имело при себе сильное охранение, советская противолодочная оборона считалась не очень опасной, особенно после того, как единственное советское судно-ловушка, оснащенное гидролокатором «аздик», было потоплено 29 августа 1943 г. «U 18»[647]. «U 23» еще раньше — 7 июля и 25 августа — выпускала торпеды по этому судну, но безуспешно. Напротив, неприятными оказались действия советских летчиков днем, а также прожекторы и огонь береговой артиллерии ночью, что мешало атаковать конвои, проходившие на небольшом расстоянии от берега.

Немецкую авиацию можно было использовать только от случая к случаю для воздушных ударов по кораблям и портам. Бомбардировка Одессы, Николаева и Севастополя и минирование портовых районов, которые велись в начале войны, по данным русских, привели к потере только одного портового буксира. Последующие налеты — атаки Одессы, Николаева, Севастополя и остальных крымских портов, а также Новороссийска были успешны, однако не выходили за рамки тактических целей командования сухопутных сил. Только налеты на кавказские порты, еще не занятые немцами, можно считать наступательными операциями в воздухе. 28 мая 1942 г. в море было атаковано одно советское соединение, из состава которого 1 крейсер получил повреждения[648]. В результате большого воздушного налета на Туапсе 23 марта 1942 г. были повреждены подводные лодки и вспомогательные суда[649]. Воздушный удар по Поти 16 июля 1942 г. вызвал повреждения на одном недостроенном крейсере (корпус крейсера типа «Чапаев», выведенный из Николаева перед захватом города немцами, получил попадание бомбы в носовую часть. — Прим. авт.) и линкоре «Севастополь»[650]. 2 июля 1942 г. в Новороссийске потоплены 2 эсминца и 2 торговых суда[651]. Единичные воздушные налеты, которые проводились в дальнейшем, не привели к большим успехам, так как они были слабыми и редкими. Единичные успехи, например как донесение о потоплении 47 десантных плавсредств 9 июня 1943 г.[652] и 3 эсминцев 6 октября 1943 г. у берегов Крыма, уже не могли изменить общей картины.

Немцы упустили возможность своевременно в 1941 г. создать на Черном море флот, необходимый для обеспечения решающих успехов при ведении войны на море. Имевшиеся в 1942–1943 гг. торпедные катера и подводные лодки не могли угрожать русским базам и тем более их блокировать. С 1944 г., вследствие превосходства русских на суше и в воздухе, германские военно-морские силы лишились пунктов базирования. В 1941 г. с приходом германских войск в Николаев на верфях обнаружились недостроенный 35 000-тонный линкор, 10 000-тонный крейсер и 2 подводные лодки. От их достройки отказались вследствие повреждений и недостатка материалов (в Николаеве в 1942 г. собирались начать строительство четырех линкоров водоизмещением по 120 000 тонн, что выглядело утопией в связи с недостатком материалов и рабочей силы. — Прим. авт.).

Как уже сообщалось ранее, в распоряжении немецко-румынских ВМС в 1941 г. на Черном море было только 8 речных катеров-тральщиков, несколько вспомогательных судов Дунайской флотилии, паромы Зибеля и 4 вспомогательных тральщика — буксиры румынского флота. В то время как румынские эсминцы и миноносцы применялись для эскортирования судов через турецкие проливы (при этом они сообщили, что ими были потоплены 1 или 2 советские подводные лодки), 4 буксира и корабля Дунайской флотилии использовались в операциях по тралению мин в районе между устьем Дуная и Одессой и были сильно при этом потрепаны. Для охоты за подводными лодками эти корабли применять было невозможно.

В лице 3-й флотилии моторных тральщиков в начале июня 1942 г. в Одессу прибыло очень опытное соединение как в тралении, так и в обороне от подводных лодок. Уже в апреле прибыли 4 катера-тральщика типа RA, которые еще смогли принять участие в боях за Севастополь, а позднее они должны были образовать ядро немецких ВМС. Наконец, из Германии прибыли моторные шлюпки для каботажного плавания, которые с помощью имевшихся на борту средств были переоборудованы во вспомогательные тральщики (позднее также для траления магнитных мин) и в охотники. За исключением 3-й флотилии моторных тральщиков и 1-й флотилии торпедных катеров, все эти группы вспомогательных судов были подчинены Дунайской флотилии.

Первоначально предполагалось проложить путь для прохождения конвоев через Ак-Мечеть — Евпаторию в Севастополь и затем, после того, как крепость пала в июле 1942 г., продлить его дальше на восток до самого Керченского пролива. Вначале с помощью 3, затем 5 тральщиков, 4 трофейных катеров-тральщиков и нескольких рыболовных судов, переоборудованных для поиска магнитных мин, эта задача до августа 1942 г. была выполнена, при этом только в районе Севастополя было найдено около дюжины советских заграждений. В августе проводилось траление на Азовском море, а в сентябре — южнее Керченского пролива до самого Новороссийска, но при этом было найдено очень мало мин. В северной части Азовского моря тралили мины паромы Зибеля, оснащенные тральными приспособлениями, а в самом Керченском проливе в операциях участвовали регулярно 2 группы катеров FZ, переоборудованных для траления магнитных мин. Периодически, в зависимости от обстоятельств, использовались отдельные группы или звенья для траления минных заграждений, выставленных с советских подводных лодок. Еще одним препятствием стали немецкие авиационные мины, которые находились здесь в самих крымских и украинских портах и у входа в них с 1941–1942 годов.

Помимо постоянного охранения путей следования конвоев, в 1943 г. был создан северо-западный проход в заграждениях в районе Севастополя, который должен был дать возможность немецким конвоям обходить подводные лодки, стоящие на позиции в районе Евпатории. 15 августа 1943 г. 4 моторных тральщика занялись разведывательным тралением в проходе, и, поскольку эта задача была очень срочной, им были приданы на три дня еще 6 тральщиков; это, видимо, было самым большим сосредоточением немецких тральщиков на Черном море. К 10 сентября 1943 г. был создан проход в заграждениях шириной 6 миль и длиной 12 миль; при этом было вытралено 33 мины, некоторые из них стояли в районах с глубинами свыше 120 метров. Заграждения на большой глубине русские поставили в 1941 г. против единственной румынской подводной лодки.

Летом 1943 г. группы тральщиков, действовавших на Черном море, были выведены из состава Дунайской флотилии и образовали новую, 30-ю флотилию моторных тральщиков. Корабли 3-й и 30-й флотилий совершали рейсы в Азовское море и в Анапу. Осенью 1943 г. были первые потери кораблей в районе Керчи и Феодосии вследствие воздушных налетов. В октябре трофейные катера-тральщики и тральщики в связи с эвакуацией Кубанского плацдарма защищали отходившие корабли, чтобы они не подорвались на минах, и, видимо, некоторые тральщики использовались для создания проходов в заграждениях в районе Севастополя. Весной 1944 г. большое количество кораблей участвовало в постоянном контрольном тралении в акваториях Крыма, некоторое количество кораблей и экипажей было потеряно в Феодосии[653].

После эвакуации Крыма корабли 3-й флотилии тральщиков производили траление вблизи румынских берегов и на подходах к устью Дуная. Немецко-румынские соединения тральщиков, понесшие весьма умеренные потери, вытралили за 1941–1944 годы примерно 1000 мин, из них только в 1943 г. — 208 якорных и 59 типа EL[654], понесенные при этом потери не превышали нормы.

Значительных успехов достигли также прорыватели минных заграждений и самолеты «Мауси»[655]. Вообще же немецкие офицеры характеризовали советскую минную войну как тактическое и техническое изматывание.

3-я флотилия моторных тральщиков с осени 1942 г. насчитывала от 12 до 16 кораблей, из которых от 8 до 10 кораблей использовались для траления и охранения конвоев на переходе морем, один-два корабля находились в ремонте в Николаеве и, смотря по обстоятельствам, до 4 кораблей постоянно включались в так называемую Крымскую ударную группировку кораблей. Эта группировка действовала в Азовском море, Керченском проливе и у Кавказского побережья, и ее действия уже были рассмотрены выше.

Наряду с тралением 3-я флотилия моторных тральщиков выполняла и задачу защиты конвоев. Неоднократно обе задачи выполнялись одновременно, поскольку во многих случаях при обороне конвоев на переходе морем тральщикам приходилось идти с поставленными тралами. С зимы 1942/43 г. для обеспечения обороны транспортов на переходе морем имелось четыре румынских эсминца, 3 миноносца, 3 канонерские лодки, 12 германских моторных тральщиков, 4 катера типа RA, несколько вспомогательных военных судов («Графенау» и другие) и 3 охотника («Ксантен», «Розита», «Шифф-19»). Румынские эскадренные миноносцы эскортировали важные конвои, шедшие в турецкие порты и в Севастополь. Румынские миноносцы и канонерские лодки обеспечивали охранение конвоев, направлявшихся в украинские и крымские порты и гавани. Все румынские корабли действовали в районах к западу от Севастополя. Все конвои, смотря по их значению, получили на переход пару или группу тральщиков. На коммуникации Севастополь — Феодосия в качестве конвойных кораблей использовали также быстроходные десантные баржи.

У конвойной службы есть одно общее с тралением: монотонность. В большинстве случаев ничего не происходило, а если что-либо и случалось, то часто уже было поздно что-либо спасти.

Советские надводные корабли только один раз — 14 декабря 1942 г. — атаковали немецко-румынский конвой. Этот необычайный бой заслуживает того, чтобы рассмотреть его более подробно.

Немецко-румынский конвой, состоявший из румынского миноносца «Сборул», 4 немецких моторных тральщиков и 3 транспортных судов, вышел из Сулины 14 декабря 1942 г. в 08.30 и направился в Одессу. Дул слабый ветер, море было спокойным, и стоял сильный туман, который к полудню рассеялся, 3 парохода шли кильватерной колонной на дистанции 500 м друг от друга со скоростью приблизительно 7 узлов. Впереди шел тральщик со змейковым тралом, 2 тральщика и миноносец шли со стороны моря, и четвертый тральщик охранял конвой со стороны кормы. Пока был туман, корабли конвоя находились всего на расстоянии 70 м от эскорта, однако затем постепенно расстояние увеличилось до 400, а затем до 1200 м.

В 11.30, когда погода начала проясняться, появились 2 мачты, и вслед за этим были замечены вспышки выстрелов и места попадания снарядов. 3 парохода получили приказ немедленно направиться в Сулину, а румынский миноносец, несмотря на протесты немецкого командира конвоя, находившегося на его борту, присоединился к ним! Приблизительно через 10 минут были замечены 2 советских эскадренных миноносца или миноносца, шедших с большой скоростью в кильватерной колонне курсом на юго-запад. Дистанция до противника сократилась до 3000 м. Советские корабли, построенные в строй пеленга в сторону моря, сначала безуспешно обстреляли уходящий пароход, но потом сосредоточили огонь на 4 тральщиках. Последние тем временем стали в строй фронта с интервалом 400 м и на большой скорости приготовились атаковать русских. Применяя дымовую завесу, моторные тральщики из 20-мм орудий открыли огонь по русским, которые вскоре после этого повернули обратно, возможно, они подумали, что наткнулись на торпедные катера, и ушли из предела досягаемости 20-мм орудий. Немецкие тральщики бросали дымовые шашки и глубинные бомбы, усиливая тем самым неуверенность русских. Приблизительно на расстоянии 1000 м тральщики попытались, используя задымление, прикрыть конвой, уходивший на юг. Русские тем временем сделали большой круг и в 12.00 снова открыли огонь с дистанции около 3000 м, на что 4 тральщика снова ответили атакой и вновь заставили советские корабли повернуть назад.

В 12.30 советские корабли, еще раз описав дугу, снова приблизились и в 3-й раз были отогнаны тральщиками, применившими ту же тактику. В 12.40 русские прекратили бой и быстро исчезли в восточно-северо-восточном направлении.

Так закончился для советских кораблей бой, самый неприятный из всех морских боев Второй мировой войны. Не только то обстоятельство, что русские дали себя трижды отогнать 4 моторным тральщикам, но и то, что они с расстояния 2000–3000 м не добились ни единого попадания, можно считать чрезвычайно редким явлением. Набег был талантливо организован. Русские точно знали, где и когда они должны были встретить конвой, и даже справились с задачей обмануть радио— и авиаразведку. Тем большим было разочарование оттого, что их атака была отражена, что можно объяснить лишь тем, что русские спутали моторные тральщики с торпедными катерами, но простить этого нельзя! (По советским данным, во время боя 14 декабря 1942 г. речь может идти о тральщиках «Арсений Раскин» и «Мина», которые доложили, что потопили немецкий катер-тральщик и вынудили сесть на мель один пароход! — Прим. авт.)[656]

Ниже упоминаются некоторые типичные конвойные операции.

Румынский пароход «Карпати», охраняемый 2 немецкими тральщиками, в ночь 10 октября 1942 г. был потоплен в районе георгиевского устья Дуная южнее Сулины. Конвой следовал из Констанцы в Одессу. Советская подводная лодка, несмотря на сильный шторм, находилась в надводном положении близко около берега и торпедой, выпущенной в сторону моря, добилась попадания и потопила судно[657]. 21 человек был спасен, а 4 пропали без вести.

Нагруженный пустыми бочками из-под бензина румынский пароход «Сучеава», самое большое торговое судно на Черном море, 20 апреля 1943 г., возвращаясь из Севастополя в Констанцу, около 1 часа ночи был поражен торпедами, выпущенными с советских подводных лодок. Произошел взрыв котла, и судно затонуло в течение 5 минут. Охранение состояло из 2 румынских эскадренных миноносцев и 2 немецких тральщиков, которым удалось спасти 50 человек. 14 человек пропали без вести. Русской подводной лодке при лунном свете и спокойном море удалось произвести подводную атаку и незаметно скрыться[658].

В общем, охранение очень мешало советским подводным лодкам вести атаки, однако не могло помешать их особенно энергичным командирам пускать торпеды по целям. После атаки румынские эсминцы, имевшие хорошие боевые качества, повернули обратно и оставляли немецким тральщикам работу по спасению. Из-за этого последние редко были в состоянии энергично преследовать подводные лодки. Видимо, по этой причине потери советских подводных лодок при нападениях их на конвои были относительно невелики.

В апреле 1943 г. 2 румынских эскадренных миноносца и 2 румынские канонерские лодки, охотник «Ксантен» и 4 тральщика охраняли танкер «Оссаг» и пароход от Констанцы до Константинополя. В 12.00 22 апреля у самого входа в Босфор один из кораблей охранения с левого борта стал подавать сигналы белыми ракетами, сообщая таким образом, что там замечена подводная лодка. Почти тотчас же в носовую часть «Оссага» попала торпеда, но ему удалось войти в порт Константинополя. 4 румынских военных корабля вернулись в Констанцу, в то время как охотник «Ксантен» и 4 тральщика остались у кромки турецких территориальных вод. Вначале, однако, они не могли определить местонахождение подводной лодки. Внезапно подводная лодка выпустила торпеды залпом по охотнику «Ксантен», которые прошли перед носом корабля. Охотник «Ксантен» засек подводную лодку приборами, но сразу же потерял ее. После того как в районе вероятного нахождения лодки были сброшены глубинные бомбы, местонахождение лодки удалось установить и охотник «Ксантен» атаковал ее. Затем он снова потерял ее. До самого вечера продолжались безрезультатные поиски подводной лодки. Моторные тральщики пришлось отпустить в Констанцу, а «Ксантен» оставался в районе до следующего утра[659].

Очень частыми были советские воздушные налеты на конвои. Число самолетов, участвовавших в них, число самих налетов и опыт пилотов начиная с 1942–1943 гг. постоянно росли. В западной части Черного моря державы оси располагали только разведывательными самолетами «BV-138», и лишь в редких случаях им придавалась истребительная авиация. Для обороны от воздушных налетов торговым судам приходилось использовать корабельные зенитные орудия. (913-й дивизион бортовой зенитной артиллерии. — Прим. авт.) Малокалиберные зенитные орудия моторных тральщиков и охотников могли эффективно применяться только против налетов на бреющем полете. Ниже приводятся несколько типичных случаев.

Морской и воздушный бой 27 марта 1943 г. в районе Евпатории, когда несколько советских самолетов-торпедоносцев атаковали конвой, шедший на запад, выпустив по нему около дюжины торпед и обстреляв из бортового оружия[660]. Конвой состоял из 2 эскадренных миноносцев, 3 пароходов, 6 моторных тральщиков и самолета «BV-138». Одновременно, видимо, советская подводная лодка также выпустила торпеду, которая, однако, не попала в цель.

31 марта 1943 г. советские самолеты-торпедоносцы снова напали на конвой танкеров в районе Евпатории, шедший под охраной 3 моторных тральщиков; при этом тральщикам удалось сбить 1 самолет[661].

10 августа 1943 г. советский самолет-торпедоносец добился одного попадания в пароход «Бой Феддерсен», конвоируемый 2 эскадренными миноносцами, охотником «Шифф-19» и 6 тральщиками. Поврежденный пароход попытались отбуксировать в порт, но он затонул[662].

Во время воздушных налетов погибло большое число лихтеров и небольших судов; более крупные пароходы были потоплены лишь во время эвакуации немецких войск из Крыма. (Так, например, в сентябре 1943 г. было совершено 35 воздушных налетов на суда в море и 47 налетов на порты, во время которых погибло 5 лихтеров, 1 буксир, 7 малых судов, 1 моторный тральщик и 1 торпедный катер. В октябре 1943 г. было произведено 14 воздушных налетов на корабли в море и 52 налета на порты; при этом был потоплен 1 пароход, 3 лихтера, 1 БДБ и 1 паром Зибеля. — Прим. авт.)

Кульминационным пунктом действий кораблей охранения, вне сомнения, было эскортирование большого числа судов во время эвакуации Кубанского плацдарма.

После того как 8 октября 1943 г. последние части под прикрытием дымовой завесы в течение 24 часов были выведены из Керченского пролива, пролив снова был заминирован. Корабли свели в 4 конвоя.

Первый конвой состоял из 1 катера-тральщика RA, 7 БДБ, 6 паромов Зибеля, 18 саперных судов, 15 саперных десантных ботов, 23 саперных штурмовых ботов и 2 буксиров. С 00.40 по 03.10 9 октября конвой вышел из Камыш-Буруна. При скорости на переходе 4,7 узла неповоротливое и малобоеспособное соединение в 06.58 было атаковано 8 штурмовиками «Ил-2» на бреющем полете и обстреляно из бортового вооружения. Саперное судно № 229 загорелось и затонуло. Сосредоточенным оборонительным огнем немцев был сбит 1 самолет. В 18 часов 10 октября 1943 г. корабли без всяких дальнейших происшествий прибыли в Севастополь.

Второй конвой был составлен таким же образом, вышел в 03.40 из Керчи и 10 октября в 19.00 без потерь дошел до Севастополя.

Третий конвой покинул Керчь в 04.30. В 10.50 10 октября в районе Ялты его атаковала подводная лодка, в результате погибла баржа «F 474»[663]. Конвой в 20 часов прибыл в Севастополь.

Четвертый конвой состоял из 5 БДБ, 1 саперного штурмового бота, 1 буксира, 1 артиллерийского лихтера и 5 саперных судов. Он вышел из Керчи в 17 часов и прибыл в Феодосию 11 октября 1943 года в 3 часа.

Таким образом, потеряв лишь 2 судна, более 240 слабо вооруженных судов достигли безопасных портов. В ближнем охранении этих конвоев участвовали все имеющиеся в наличии корабли: моторные тральщики, трофейные катера-тральщики, охотники т. д., и одновременно в открытом море в качестве дальнего охранения находились торпедные катера и подводные лодки. Немецкая авиация обеспечивала прикрытие истребителями и дальнюю разведку. Операция «Викинг» облегчалась низкой облачностью и спокойным состоянием моря. Несмотря на это, оставалось непонятным, почему русские не атаковали более энергично эти тихоходные и беспомощные конвои. Видимо, русские все еще находились под впечатлением потопления трех эскадренных миноносцев 6 октября 1943 г. авиацией и не хотели рисковать своими крейсерами и эскадренными миноносцами. Попытки атаковать с помощью торпедных катеров также не предпринимались. Операция «Викинг» стала большим успехом слабых немецких конвоев. Первоначально немцы считали, что потери их будут равны 50 %. Однако, благодаря обычной советской пассивности и медлительности, эти потери были менее 1 %.

Немецкие и румынские эскортные корабли в 1941–1944 гг. несли на себе самую большую нагрузку. В 1943 г. в составе конвоев прошли 2030 судов общим тоннажем 1 340 469 брт. Некоторые из немецких моторных тральщиков находились в море до 26 дней и 22 ночей в месяц, пройдя при этом 3400 миль (например, тральщик «R 164» в апреле 1943 г.). Один из тральщиков провел в море 24 дня и ночи и из них в течение 11 дней вел бои с противником (тральщик «R 35» в апреле 1943 г.). Эти корабли находились в рейсах продолжительностью до 77 часов, и число часов, после которого требуется ремонт моторов, было увеличено с 800 до 1500 ч. Некоторые корабли выходили в море при 10-балльном ветре.

Так как корабли, участвовавшие в охранении и тралении, могли применяться для охоты за подводными лодками только после их нападения и только на короткое время, то в 1942 г. была создана группа охотников за подводными лодками Дунайской флотилии. В распоряжении имелись вооруженные, но ограниченно годные корабли: «Шифф-19» (бывшее каботажное моторное судно), «Розита» (старое 55-летнее торговое судно, стало использоваться с сентября 1943 г.), «Ксантен» (речной тральщик времен Первой мировой войны) и десантная баржа «F 308», оборудованная под судно-ловушку. У двух из них, единственных на Черном море, имелись на борту гидролокаторы, к тому же запас глубинных бомб у всех кораблей был сравнительно небольшим. Эти охотники иногда курсировали в составе конвоев или охотились за подводными лодками в указанных районах.

Чтобы восполнить чувствительную недостачу в охотниках, летом 1942 г. малые минные заградители «KM 18» — «KM 24» вместе с плавбазой «Ута» были по Дунаю переправлены в Галац, а затем в Одессу. Эти корабли, построенные в качестве минных заградителей (на флоте их с юмором называли «Мария Стюарт> (красивые, но несчастные). — Прим. авт.), участвовали в некоторых проводках конвоев на трассах Одесса — Николаев и Одесса — Сулина, однако и здесь, как и в Финском заливе и в Ладожском озере, они страдали от многочисленных технических неполадок, и уже в декабре 1942 года их пришлось отправить обратно в Линц и списать.

Первым в качестве охотника применялся «Шифф-19». Согласно сообщениям, он потопил всего 2 подводные лодки. Охотник «Ксантен» находился в боевой готовности с конца сентября 1942 г. и применялся в западной части Черного моря, в большинстве случаев как корабль командира небольшого конвоя. Командир охотника «Ксантен» сообщал, что 17 декабря 1942 г. добился потопления в районе Сулины. В тот день речной катер-тральщик «FR 2» в 21.52 обнаружил всплывшую советскую подводную лодку и заставил ее с помощью двух глубинных бомб погрузиться. Охотник «Ксантен» вышел из состава конвоя, который в сопровождении 3 речных катеров-тральщиков последовал в Сулину, и обнаружил неподвижно стоящую на небольшой глубине подводную лодку на расстоянии 2400 м от конвоя. Охотник сбросил 5 серий — 28 глубинных бомб, а речной катер-тральщик «FR 2» — еще 2, пока не появились на поверхности воды масляные пятна. После полуночи прибыли речные катера-тральщики «FR 7», «FR 8» и тральщик «R 30», чтобы сменить «FR 2». С помощью трала-искателя было установлено, что подводная лодка находилась на том же месте, после чего с 07.00 по 14.20 15 декабря[664] последовало еще 7 заходов охотника «Ксантен» и речных катеров-тральщиков; при этом было сброшено еще 13 глубинных бомб. На поверхности появились обломки и куски военного обмундирования, и, когда тральщик «R 30» 20 декабря 1942 г., проходя мимо, сбросил еще одну глубинную бомбу, снова появились обломки, так что гибель лодки была подтверждена[665]. Если верить сильно преувеличенным румынским сообщениям, то румынские эскадренные миноносцы до конца 1941 г. потопили 2, до 1 августа 1943 г. — в общей сложности 5 и позднее — еще пару подводных лодок.

Так как в 1942–1943 гг. успехи советских подводных лодок несколько возросли, а методы охоты за ними были неудовлетворительными, часть военных транспортов KT была переоборудована в охотники и вошла в состав 1-й флотилии охотников за подводными лодками в Севастополе. Из 10 запланированных боевых единиц 7 начали строиться, из них 6 ввели в строй. Для замены потопленных военных транспортов-охотников «Uj 102» и «Uj 104» были выделены военные транспорты «KT 29» и «KT 30», однако охотник за подводными лодками — военный транспорт «Uj 102» (II) — в операциях не участвовал.

Наиболее успешным охотником стал военный транспорт «Uj 103», который в 1943 г. в ходе противолодочных поисков уничтожил западнее Евпатории 2 и в 1944 г. при эскортировании конвоя из Севастополя в Констанцу еще 1 подводную лодку. Две другие подводные лодки были потоплены в феврале и апреле 1944 г. военным транспортом — охотником «Uj 104» (II). Подводная лодка была потоплена в феврале после ее безрезультатной торпедной атаки. В апреле подводная лодка была уничтожена во время боевого столкновения с конвоем[666].

И наконец, на рубеже 1943–1944 гг. были созданы еще 3-я и 23-я флотилии охотников, укомплектованные кораблями типа KFK. (Экипажи кораблей 23-й флотилии охотников за подводными лодками состояли вначале из хорватов; они сообщили о большом числе совершенных ими потоплений; один только корабль под командованием хорватского лейтенанта Мацураника имел на своем счету 3 потопления. В марте 1944 г. эта флотилия была передана немцам, так как хорваты вынуждены были послать свои экипажи на свой собственный флот в Адриатическое море. — Прим. авт.)

Осенью 1943 г. в распоряжении имелось 3 старых охотника, 4 военных транспорта-охотника, 12 охотников KFK и БДБ, переоборудованная в судно-ловушку. К концу войны число переоборудованных KFK возросло до 20. Сообщения 23-й флотилии охотников, которая применялась в основном у украинского побережья, а также во время эвакуации Крыма, об уничтожении подводных лодок не подтвердились, но зато она сбила 10 самолетов (группа Бентхайма). Некоторые KFK контролировали определенные квадраты и, таким образом, держали под водой советские подводные лодки[667].

Военный транспорт-охотник «Uj 102» в конце 1943 г. стал жертвой случайности. Охотник обнаружил на глубине 40 м «подводную лодку» и атаковал ее глубинными бомбами. В действительности же это был остов потопленного 24 ноября 1943 г. советской подводной лодкой судна «Санта Фе»[668]. Глубинные бомбы взорвали остатки боеприпасов, и этот взрыв привел к гибели военного транспорта — охотника «Uj 102» со всем его экипажем. Другой военный транспорт-охотник во время охоты за подводными лодками в районе Евпатории был поврежден неразорвавшейся торпедой, которая застряла у него в корпусе[669]. Военный транспорт-охотник «Uj 104» был в апреле ночью в районе прохода в заграждениях около Севастополя атакован пятью советскими торпедными катерами с расстояния приблизительно около 100 м. Попавшая в него торпеда оторвала бак, однако тяжело поврежденный корабль удалось отбуксировать в Севастополь. Ремонт был не закончен, и, ввиду полученных от бомб повреждений, во время эвакуации Крыма его пришлось взорвать.

Приблизительно из 20 погибших советских подводных лодок 3 было потоплено итальянскими кораблями, 3 — охотниками Дунайской флотилии, 5 — 1-й флотилией охотников, 2 или 3 — румынами[670]. Хотя советские подводные лодки не раз атаковали охотники, им не удалось потопить ни одного. При этом, однако, время от времени стоящие на позиции и слабо вооруженные корабли KFK представляли собой хорошую цель для решительной артиллерийской атаки советских подводных лодок.

Охотники применялись также для выполнения многих других задач. Так, например, корабли 1-й флотилии охотников перевезли во время эвакуации Крыма свыше 9000 человек и сбили 4 самолета. Корабли 23-й флотилии охотников прикрывали эвакуацию Николаева и Одессы.

Следует особо отметить то обстоятельство, что многочисленные десантные баржи, находившиеся в восточной части Черного моря, имели на борту глубинные бомбы и не колеблясь атаковали обнаруженные ими подводные лодки. Из-за недостаточной скорости десантных барж они, конечно, не совершали настоящей охоты за подводными лодками в открытом море.

Соединения эскортных кораблей, тральщиков и охотников за подводными лодками дополнялись различными флотилиями охраны рейдов. Впоследствии большое число десантных барж 1, 2, 5-й и 7-й десантных флотилий применялись на дозорной службе в районе Керченского пролива и западнее Крыма. Осенью 1943 г. из 70 имеющихся десантных барж 35 применялись для дозорной службы (17 — в Керченском проливе, 13 — на Днепре в районе Одессы, 12 — между Ялтой и Севастополем. — Прим. авт.)

В 30-й и 31-й эскортных флотилиях, сформированных из Дунайской флотилии, применялись и некоторые другие корабли, пригодные для конвоирования. Базовые флотилии охраны водных районов от Констанцы до Мариуполя, включая Севастополь и Темрюк, имели в своем распоряжении около 150 небольших кораблей, которые оказывались весьма полезными при выполнении задач местного значения и для вспомогательных целей. (Базовые флотилии ОВР в р-не подчинения адмирала Черного моря, Симферополь: Бердянск — RB 01–10; Феодосия — Rg 01–15; Геническ — Rg 01–10; Керчь — Rk 01–14; Мариуполь — КМ 01 10; Очаков — RO 01–15; Николаев — RN 01–04; Одесса — RO 21–29; Севастополь — RS 1701–1710, позднее RS 01–31; Таганрог — КТА 01–10; Темрюк — RT 01–10; Болгария (Варна) — BW 01–04. — Прим. авт.)

При относительно малых потерях немецкие эскортные и тральные соединения очень успешно справлялись с весьма разнообразными заданиями.

Немецко-румынские военно-морские силы в количественном отношении были неизмеримо слабее советского Черноморского флота. Поэтому для них было бы естественным применение большого количества оборонительных минных заграждений, которые должны были помешать проникновению советских надводных кораблей и подводных лодок на прибрежные коммуникации.

Оборонительные минные заграждения на подходах к Констанце и к устью Дуная ставились незадолго до начала войны. С началом войны и в последующие месяцы румынские минные заградители поставили большое количество минных заграждений вдоль румынского и болгарского побережий.

На подходах к Босфору были выставлены мины на большой глубине. Так что германо-румынские конвои, идущие вдоль побережья, теоретически были защищены минными заграждениями от Бугаза (Украина) до турецких проливов. Минами, однако, не прикрывался участок турецкого побережья от болгарской границы до турецких проливов, а также в районе устья Дуная, так что для советских подводных лодок создавались наиболее благоприятные условия для выхода на пути движения конвоя.

Не исключено, что русским были известны фарватеры в районе Бургаса, Варны, Констанцы (2 фарватера), на подходах к устью Дуная (2 фарватера) и в Бугазе.

В 1943 г. минные заградители «Адмирал Мурджеску» и «Романия», обеспечиваемые тральщиками, поставили 726 якорных мин на первом участке минного заграждения, которое называлось «Западным валом». Это минное заграждение планировалось поставить от мыса Херсонес до мыса Св. Георгия (Олинька), и оно должно было обеспечить защиту перевозок на трассе Крым — Румыния. Однако этот проект не удалось осуществить в связи с недостатком мин. Сильные штормы в значительной степени разрядили минные заграждения, поставленные в 1941 г., что потребовало постановки трех новых минных заграждений. В районах Сулины, Евпатории и Босфора поставили 5 противолодочных минных заграждений с большим заглублением мин.

В 1943 г. на подходах к Ялте, Феодосии и Новороссийску были поставлены несколько минных заграждений, чтобы помешать высадке десантов в этом районе и действиям советских легких сил. Кроме того, проводились постановки мин в Азовском море и в Керченском проливе, о чем уже упоминалось ранее. Последней крупной минно-заградительной операцией оказалась минная постановка в устье Дуная летом 1944 г.

Немецко-румынские военно-морские силы имели для минных постановок современный хорошо построенный румынский минный заградитель «Адмирал Мурджеску», перестроенные румынские пассажирские пароходы «Дачиа», «Романия» и болгарский пароход «Булгария». Некоторое количество заграждений было выставлено с быстроходных десантных барж. За исключением одной постановки дунайские минные заградители не использовались.

Только за 1943 г. они поставили 50 минных заграждений и израсходовали при этом 4776 мин и 1119 минных защитников, всего же следует считать, что в период 1941–1944 годов немцы и румыны поставили примерно 20 000 мин и минных защитников.

Возникает вопрос, нужна ли была постановка некоторых оборонительных минных заграждений и правильно ли были определены места таких заграждений? Существовали мнения, что минные заграждения, прикрывающие прибрежные коммуникации, были поставлены слишком близко к берегу, а фарватеры в этих заграждениях были очень узки и что минное заграждение «Западный вал», постановка которого не была закончена, могло принести больше вреда, чем пользы. Несколько самоходных морских паромов и малых судов, тральщик «R 36» и пароход «Шарлотта» погибли на собственных минных заграждениях.

Несмотря на это, можно считать, что поставленные минные заграждения вдоль румыно-болгарского побережья в значительной мере сдерживали атаки русских на конвои и выполнили, таким образом, стоявшую перед ними задачу.

Так как Адриатическое и Эгейское моря с весны 1941 г. находились под немецко-итальянским контролем, а нейтральные турецкие проливы, согласно конвенции Монтрё, должны были оставаться открытыми для торгового судоходства даже в случае войны, были созданы все предпосылки для сообщения между портами Черного моря, Грецией и Италией.

И напротив, о действиях итальянского военного флота в Черное море, которые привели бы к полному устранению советского флота, не могло быть и речи, так как это не предусматривалось в вышеуказанном договоре.

Немецкие, румынские, болгарские, итальянские и греческие корабли, проходящие через морские проливы, занимались перевозками военных грузов с юга на север и сырья, нефти, зерна с севера на юг. Перевозка нефти, столь необходимой для Италии, после потери 2 танкеров в 1941 г. была значительно сокращена[671].

Следует также особо упомянуть о передислокации болгарских торговых судов в Эгейское море, где они теоретически должны были использоваться в судоходстве вдоль находящегося под болгарским управлением прежнего греческого побережья Фракии, в действительности были использованы немцами как транспорты, минные заградители и госпитальные суда. Если проход обычных торговых судов через проливы не требовал никаких особых дипломатических фокусов, то из-за прохода замаскированных кораблей KFK, KT, БДБ и судов типа ESM имел место дипломатический обмен нотами и другие осложнения, на которые Турция в соответствии со своей оппортунистической политикой реагировала в зависимости от общего военного положения.

Торговые суда, проходившие через турецкие проливы, должны были полностью демонтировать зенитное и прочее вооружение, убрать их под палубу и опечатать радиоаппаратуру. Орудийная прислуга и радисты, одетые в военную форму, должны были переодеваться в штатское.

В то время как в Эгейское море были передислоцированы военные транспорты КТ и десантные баржи, построенные на болгарских и украинских верфях, корабли типа ESM и вспомогательные военные корабли, замаскированные под торговые суда, проходили через морские проливы в обратном направлении. Само собой разумеется, что и военные корабли, имевшие названия торговых судов, и торговый флаг проходили без вооружения и с гражданским экипажем на борту. Однако, конечно, никто не заблуждался относительно действительного назначения этих десантных барж!

После того как летом 1944 г. военное положение резко изменилось в пользу союзников России, турки стали больше прислушиваться к резким советским и английским протестам и сначала отправляли обратно различные немецкие корабли, в том числе военные транспорты КТ. Сразу же после эвакуации Крыма турецкое правительство вообще прекратило пропуск кораблей, принадлежавших державам «оси», через турецкие проливы.

Прежде чем дело дошло до этого, корабли, принадлежавшие державам «оси», за период 1941–1944 гг. сотни раз проходили через Дарданеллы и Босфор. В Стамбуле, правда, в большинстве случаев кораблям приходилось ждать неделями, пока в Черном или в Эгейском море был готов необходимый эскорт. Во время этих задержек в нейтральных водах (по непроверенным данным) английские агенты, действуя в одиночку, пытались с помощью магнитных мин и других средств саботажа повредить корабли, принадлежавшие державам «оси». Большую роль имело также подслушивание радиопередач и различного рода инциденты. Современные быстроходные румынские пассажирские суда «Трансильвания» и «Бассарабия», которые с начала войны находились в Стамбуле, информировали будто бы по радио союзников России относительно передвижения немецких кораблей!

Советские подводные лодки у входа в Босфор имели небольшие успехи, а английские и французские подводные лодки и самолеты потопили в Эгейском море 3 болгарских и 5 румынских торговых судов.

Из-за недостатка танкеров и кораблей охранения, из-за трудностей с подвозом сырья и из-за давления союзников на Турцию странам «оси» все-таки не удалось использовать проливы в качестве коммуникации, имеющей большое военное значение.

Советский Черноморский флот к лету 1941 г. имел в своем составе линкор, 4 старых и 2 современных крейсера, 3 лидера, около 14 современных и 5 старых эскадренных миноносцев, несколько миноносцев и сторожевых судов, примерно 45 подводных лодок и большое количество малых судов[672]. Флот имел прекрасную и выгодно расположенную базу — Севастополь. По водоизмещению советский флот в 10 раз превосходил ВМС государств «оси» на Черном море, и это многократное превосходство сохранялось до конца войны. Однако успехи советского флота в ходе боевых действий на море оказались очень скромными.

С началом войны в 1941 г. к числу основных задач, возникавших перед Советским флотом, относились: периодическое, а затем и полное прекращение перевозок противника вдоль побережья Украины, блокада проливов и пресечение прибрежных болгарских и румынских коммуникаций, огневое содействие армии и проведение десантных операций. Ни одна из этих задач практически не выполнялась, если не считать обстрела Констанцы, произведенного 26 июня 1941 г. Очень редко советские надводные корабли появлялись в районах к западу от Крыма. Об их существовании можно было судить лишь по неосторожному радиообмену и периодическому их обнаружению авиационной разведкой. Иногда обнаруженные советские корабли уклонялись от встречи с немецкими кораблями. Такие случаи имели место, в частности, 23 октября 1941 г. в районе Бугаза[673] и летом на подходах к Крыму. Флагман Черноморского флота, линкор «Парижская коммуна», который вскоре после начала войны получил свое прежнее название «Севастополь», в декабре 1941 г. действовал из Севастополя и прикрывал до Босфора переход до проливов танкеров и ледоколов, тайно покинувших Черное море в конце 1941-го — начале 1942 г.[674]. 23 февраля 1942 г. линкор вновь был замечен в море, позднее он подвергся воздушной атаке, получил несколько попаданий бомбами и затем ремонтировался на кавказских базах[675]. Летом 1942 г. русские сняли команду с линкора и, видимо, также с других надводных кораблей и сформировали соединения морской пехоты, которые хорошо действовали против германских войск на Кавказе. В этом факте выявилось ясное доказательство того, что русские не имели развитой теории использования военно-морских сил. Если бы русские ввели в действие в районе Керченского пролива свои легкие силы и прикрыли их действия своими крупными кораблями, то они простейшим способом на долгое время лишили бы немцев перспективы прорваться на Кавказ через Керченский пролив[676]. В дальнейшем ходе войны линкор не нашел себе применения.

Два современных тяжелых крейсера, которые к 1941 г. еще не были закончены постройкой, весной 1944 г. прикрывали высадку советских войск на южное, уже эвакуированное немцами побережье Крыма[677]. Энергичное использование этих двух современных и мощных крейсеров (9 орудий калибра 180 мм. — Прим. авт.) и нескольких эскадренных миноносцев в районах к западу от Севастополя лишило бы немцев возможности эвакуировать свои войска из Крыма. Старые крейсеры русские использовали несколько раз в связи с боями за Одессу, Севастополь и Феодосию. При этом старый крейсер «Адмирал Нахимов» (бывший «Коминтерн») осенью 1941 г. на подходах к Одессе и «Красный Кавказ» (4 орудия калибра 180 мм. — Прим. авт.) в районе между Новороссийском и Туапсе получили повреждения в результате попадания в них авиационных бомб. Крейсер «Червонная Украина» (15 орудий калибра 130 мм. — Прим. авт.) был потоплен в Севастополе германской авиацией, а однотипный крейсер «Красный Крым» летом 1942 г., находясь вблизи Крыма, получил попадание торпедой[678]. После сдачи Севастополя у русских остались ремонтные предприятия в Поти, Туапсе и Батуми, которые были весьма ограниченны по своим возможностям. В связи с этим поврежденным крейсерам не удалось дать удовлетворительного ремонта. Одновременно с этим обстановка на море серьезно изменилась не в пользу русских. Редкие и дорогостоящие обстрелы Крымского побережья, которые осуществлялись русскими, не могли рассматриваться как удары против коммуникаций стран «оси». С осени 1942 года русские предприняли еще несколько небольших набегов двумя или тремя эскадренными миноносцами к западу или югу от Крыма (2 октября 1942 г. в 22.25 Ялту обстреливали с большой дальности, выпустив 60 снарядов. — Прим. авт.).

По советским данным, осенью 1943 г. эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Бойкий» напали на конвой и уничтожили танкер, транспорт, малое судно и два катера. Эти данные, видимо относящиеся к периоду с 16 сентября — 10 октября 1943 года, являются продуктом фантазии[679]. Фактически в этот период, а именно 6 октября 1943 года, имел место безуспешный ночной бой эскадренных миноносцев с немецкими торпедными катерами!

Согласно другому советскому сообщению, 7 мая 1944 г. к западу от Севастополя 3 эскадренных миноносца атаковали конвой и потопили 2 транспорта и десантное судно[680]. Это сообщение также не соответствует действительности. Попытки, предпринятые уже после войны, найти в советских материалах какие-либо уточнения по данным этой атаки не увенчались успехом.

Несколько успешнее оказались боевые действия подводных лодок. К началу войны на Черном море было от 35 до 40 современных и 5 старых советских подводных лодок, которые в первый период войны действовали из Севастополя, а затем из Очемчири, Туапсе и Пицунды. Подготовка команд подводных лодок находилась на невысоком уровне и заметно улучшилась с 1943 г. Для подводных лодок характерно было большое количество промахов при стрельбе торпедами (март 1942 г. — 10, сентябрь 1942 г. — 6, декабрь 1942 — 2, январь 1943 г. — 2, март 1942 г. — 16, апрель 1943 г. — 6, май 1943 г. — 25, июнь 1943 г. — 15, сентябрь 1943 г. — 3. Во все указанные месяцы промахи составляли 100 % от совершенных нападений. Между январем и августом 1944 г. около 50 промахов и лишь одно попадание в немецкое судно. — Прим. авт.)[681]. Излюбленными целями советских подводных лодок оказались турецкие торговые суда, и даже турецкий эскадренный миноносец «Тинацтепе», который в июле 1944 года был торпедирован неизвестной подводной лодкой, и только спустя неделю его прибуксировали в один из турецких портов[682].

К основным районам действий подводных лодок относились: подходы к проливу Босфор, прибрежные районы Болгарии и Румынии (1942 год), устье Дуная, подходы к Евпатории (1943 год) (районы, которые корабли неизбежно должны проходить, немецкие подводники называли пастбищами для подводных лодок. — Прим. авт.) и район у южного побережья Крыма, где подводные лодки действовали периодически. Многочисленные немецкие и румынские минные заградители и малые глубины в некоторых районах затрудняли действия русских подводных лодок.

В 1941 г. советские подводные лодки потопили по меньшей мере 5 судов стран «оси» и турецкое каботажное судно с общим водоизмещением 20 000 брт. В числе них оказались 2 итальянских танкера, вследствие чего итальянцы воздерживались от посылки своих ценных танкеров для вывоза румынской нефти, в получении которой они были очень заинтересованы. Таким образом, здесь советские подводные лодки достигли определенного успеха, который имел для ведения войны на Средиземном море политические и военные последствия. В течение 1941 г. немцы потопили три советские подводные лодки и двумя другими недостроенными подводными лодками овладели в Николаеве.

В 1942 г. советские подводные лодки потопили 10 судов. В числе потопленных судов находились 2 буксира и 2 турецких каботажных судна — «Дуатепе» (судно уничтожено в результате 10 попаданий снарядов калибра 37 мм из 70 выпущенных подводной лодкой. — Прим. авт.) в районе Тезов, «Сафак» у Ахтополя — в турецких территориальных водах.

Большинство подводных лодок действовало против перевозок, осуществляемых в Севастополь. Кроме того, они высаживали разведывательные и диверсионные группы в Крым (в 1942–1944 гг.), в Болгарию (в 1942 г.) в Румынию (в 1944 г.)[683]. Заслуживают упоминания действия подводных лодок против слабого гарнизона румынского острова Змеиный, которые всякий раз заканчивались выводом из строя этого важного поста наблюдения[684]. В 1942 г. русские потеряли по меньшей мере 10 подводных лодок[685]. Несколько подводных лодок имели повреждения, однако необходимого полноценного ремонта они не получили. На протяжении этого года в море одновременно действовали до 8–9 подводных лодок, а в период от апреля до декабря было замечено до 25 атак.

Слабое охранение конвоев, недостаточный количественный и качественный состав соединений противолодочной обороны (наличие только двух кораблей с гидролокаторами, недостаточное количество самолетов ПЛО) создавали условия, при которых русские подводные лодки могли всплывать ночью и производить зарядку аккумуляторных батарей. По этим же обстоятельствам они практически без всяких помех осуществляли переходы в районы боевых действий и возвращались в базы. В связи с этим немецкое командование с 1943 г. усилило противолодочную оборону некоторым числом охотников, перестроенных из военных транспортов KT и кораблями KFK. Это позволило активизировать борьбу с подводными лодками, причем за 1943 г. 5 подводных лодок было уничтожено и несколько повреждено. Если к началу 1943 г. русские имели еще порядка 30 подводных лодок в строю, то к концу этого года их число уменьшилось до 19, а в море одновременно действовало 6–8 подводных лодок. Тем не менее за 1943 год наблюдалось 82 атаки подводных лодок, которые потопили 4 БДБ, лихтер, 5 нейтральных турецких и, по крайней мере, 6 судов стран «оси» (в 1943 году в среднем за месяц на коммуникациях проходило по 160 судов стран «оси» общим тоннажем 110 000 брт. — Прим. авт.). Особенно часто подводные лодки атаковали конвои, состоявшие из малых кораблей и идущие у Крымского побережья, в том числе и быстроходные десантные баржи с мелкой осадкой. 1944 г. принес неожиданное снижение боевой деятельности подводных лодок. В январе действовали в западной части моря 2 или 3 подводные лодки. В апреле, однако, одновременно действовало до 9 подводных лодок. По немецким данным, из 23 подводных лодок, которыми располагали русские в феврале, 16 можно было использовать для действий в море. (3 больших, 5 средних и 8 малых подводных лодок. — Прим. авт.) В период январь — май наблюдалось 25 атак подводных лодок, в результате которых был поврежден только один танкер. За 1944 г., по меньшей мере, было утоплено три подводные лодки. С мая число одновременно действующих в море подводных лодок уменьшилось до 2–3, которые потопили 2 турецких каботажных суда и сильно повредили турецкий эскадренный миноносец. Несмотря на значительно лучшую подготовку и небольшие потери в подводных лодках, их успехи резко снизились, что частично объяснялось прекращением перевозок через турецкие проливы летом 1944 г., а также усилением противолодочной обороны[686]. Однако это ни в коей мере не объясняет их почти тотальную неудачу в ходе действий во время эвакуации из Севастополя.

Советская информация об успехах подводных лодок на Черном море в значительно меньшей степени, чем на других театрах, преувеличивала их действительные успехи. В первые месяцы войны подводные лодки действовали в строго определенных ограниченных секторах, позднее подводным лодкам было разрешено перейти к свободному поиску. В последние месяцы войны подводные лодки действовали совместно по две и даже по три, поддерживая связь друг с другом. 82 % всех атак подводных лодок приходилось на конвои и 18 % на одиночно идущие транспорты. По немецким данным, в 1942 г. успешность атак советских подводных лодок составляла 20 %, в 1943 г. она снизилась до 12 % и до 4 % в 1944 г., при этом «успехи» против нейтральных турецких кораблей в расчет не принимались.

Большинство торпедных атак приходилось на светлое время суток. Артиллерию подводные лодки использовали только против отдельных турецких судов. Большую часть своих атак советские подводные лодки проводили в мелководных районах, а их командиры проявили при этом смелость и умение. Немецкие охотники за подводными лодками имели, как правило, небольшое количество глубинных бомб, в связи с чем они лишались возможности длительное время преследовать подводные лодки, а последние не боялись нападать, хотя и без успеха, на корабли, которые ими ясно опознавались как противолодочные.

На Черном море в среднем за месяц отмечалось 6 торпедных атак и в лучшем случае потопление одного судна[687] (кроме того, по меньшей мере, 10 нейтральных турецких каботажных судов. Еще 7 были повреждены. — Прим. авт.). Если учесть, что пути движения кораблей стран «оси» были хорошо известны русским и подводным лодкам не приходилось предпринимать специальный поиск, то указанное количество атак можно считать крайне малым. Конвои ходили малым ходом, а в отдельных случаях они составлялись из буксируемых судов (барж), и, несмотря на это, русские подводные лодки в редких случаях преследовали такие конвои и атаковали по нескольку раз (также редко наблюдалась стрельба не одиночными торпедами, а залпом. — Прим. авт.).

Немцы считали, что русские s отдельных случаях не корректировали районы действий своих подводных лодок и не переносили эти действия, смотря по обстановке, на участки коммуникаций с наиболее интенсивным движением судов. В управлении силами флота у русских отсутствовала гибкость. Например, сосредоточение советских сил для противодействия отводу кораблей из Керченского пролива в 1943 г. или эвакуации из Крыма явно было недостаточным, их действия оказались в связи с этим неэффективными, соответствующих мер со стороны русских не принималось. Наряду с этим, видимо, плохо было организовано взаимодействие между подводными лодками, действовавшими в море, и разведывательной авиацией.

В 1943 г. советские подводные лодки поставили несколько минных заграждений на подходах к портам, занятым немецкими войсками, на которых, возможно, подорвалось несколько судов. Немцы эти заграждения вскоре обнаружили и вытралили.

Несмотря на потери, которые понесли страны «оси» от советских подводных лодок, они существенно не сказались на перевозках, которые осуществлялись в Крым, или на проведение его эвакуации, хотя в условиях Черного моря каждое погибшее судно представляло для стран «оси» трудновосполнимую потерю.

В сравнении с царским флотом 1914–1917 гг. советский флот справился со своей задачей хуже, хотя обладал еще большим численным превосходством. Царский флот мог периодически блокировать минами и подводными лодками Босфор, прерывать турецкое судоходство вдоль анатолийского побережья и, несмотря на присутствие немецких подводных лодок, обстреливать болгарское побережье — совершал операции, которые от советского флота едва ли приходилось ожидать.

С самого начала войны и до ее последнего дня советская авиация активно применялась против баз и корабельных соединений в море. По советским данным, морская авиация в 1941 г. не только наносила удары по Констанце, Сулине и Галацу, но и достигала успехов в ударах по нефтяным промыслам в Плоешти и Черководскому мосту через р. Дунай (9 октября 1941 г.). Фактический результат этих действий оказался чрезвычайно мал[688]. Более неприятными были часто повторяющиеся атаки на корабли и соединения в море. С потерей Крыма русские вынуждены были передислоцировать свою авиацию на Кавказ, и, в связи с этим, до 1943 г., несмотря на значительные потери, действия советской авиации представляли для немецкой стороны лишь небольшую помеху. С 1943–1944 гг. советская морская авиация превратилась в опаснейшего противника. Она получила на вооружение самолеты новой конструкции, усилилась в количественном отношении и действовала с более близких аэродромов, которые вновь были заняты русскими. Непрерывные воздушные атаки, которые до конца войны демонстрировали невысокий уровень подготовки летчиков, вызывали значительные потери кораблей и экипажей. При эвакуации Севастополя почти все потери в корабельном составе стран «оси» могут быть отнесены на счет советской авиации. 12, 17 и 18 апреля и в августе 1944 г. мощные воздушные атаки производились в районе устья Дуная и против Константы, в результате чего несколько кораблей были уничтожены. В разное время самолеты поставили мины.

В то время как в течение 1941 г. немецкая сторона в результате атак советской авиации не потеряла ни одного корабля, в 1942 г. она потеряла 5 малых кораблей. В 1943 г. было проведено 311 воздушных налетов против кораблей и соединений в море и 959 налетов на порты и базы. При этом было потоплено 13 БДБ, 2 моторных тральщика, торпедный катер, 6 сторожевых катеров базовых флотилий, буксир, 3 парохода общим тоннажем 8950 брт и 6 лихтеров общим тоннажем 5600 брт. Военно-морские силы сбили 52, а морские береговые части зенитной артиллерии — 39 советских самолетов. К действиям на море и в воздушных налетах на порты и базы привлекались бомбардировщики, пикирующие бомбардировщики, торпедоносцы, штурмовики и истребители, а в каждой из атак принимало участие от 10 до 15 самолетов.

Часто на одни и те же корабли и порты проводилось несколько атак в течение одного дня, а атаки в ночное время суток отличались участием небольшого количества самолетов. В 1944 г. советская авиация потопила румынский миноносец, около 10 пароходов, такое же число буксиров, более 30 лихтеров и около 50 малых и вспомогательных боевых кораблей. Эти потери, главным образом, имели место при эвакуации Крыма и разгроме Румынии.

Таким образом, в боевых действиях на Черном море советская авиация достигла значительных успехов и всегда выступала как серьезная и опасная угроза флоту стран «оси», хотя в отдельных случаях ее успехи были незначительными. Вместе с тем советская авиация оказалась не в состоянии полностью уничтожить базы стран «оси». Только 20 августа 1944 г. после налета большого количества американских самолетов на Констанцу она оказалась полностью непригодной в качестве базы и порта[689].

В целом можно считать, что советскому флоту не удалось добиться господства на Черном море, ему не удалось усилиями надводных кораблей, подводных лодок и авиации прервать морские перевозки стран «оси», ему не удалось помешать немцам эвакуировать свои войска из Крыма. Только успехи Красной Армии вынудили немцев эвакуироваться из Крыма, с побережья и из портов Украины. Эти успехи в войне на суше имели и серьезные политические последствия. Летом 1944 г. Турция закрыла свои проливы для германских кораблей, в августе капитулировали Румыния и Болгария, что лишило немецкий флот баз на Черном море. Во всех этих событиях советский флот играл исключительно скромную роль. Его деятельность до самого конца оставалась разочаровывающей.

Если не считать частных действий по сбрасыванию авиационных магнитных мин английского производства и русских якорных мин в Керченском проливе и его бухтах, а также в Азовском море, русские проводили мало минных операций.

Видимо, больше всего неприятностей и потерь вызывало у немцев минное поле, поставленное в 1941 г. между Бугазом и Очаковом, где они потеряли большое число кораблей[690]. Поэтому там еще в 1942 г. конвои вынуждены были идти с тралами.

Другой большой район русских минных заграждений находился около Севастополя, но потери у немцев здесь были небольшими.

Трофейные русские карты минных полей 1942–1943 годов указывали на целый ряд заграждений, которые либо вообще отсутствовали, либо не были найдены немцами. При этом речь шла в основном о заграждениях в районе Феодосии, между Керченским проливом и Анапой, у северного выхода из Керченского пролива и северо-восточнее Темрюка. Но видимо, между Ейском и Мариуполем было одно или два заграждения[691]. Все они были первоначально поставлены русскими для обороны. Однако после того как порты попали в руки к немцам, часть их стала играть роль активных. Немцы обнаружили еще и другие активные советские минные заграждения:

летом 1942 г. — 18 мин, поставленных с подводных лодок в районе Ялты;

летом 1942 г. — 18 мин, поставленных с подводных лодок в 20 морских милях севернее Севастополя;

весной 1943 г. — мины нового типа, поставленные с подводных лодок севернее Севастополя;

летом 1943 г. — мины, поставленные с подводных лодок в районе Херсонеса, видимо, предназначенные против конвоя «Нелли-II»[692];

летом 1943 года — заграждение в несколько рядов, состоявшее из якорных мин и подрывных буев — южнее мыса Железный Рог, поставленное, видимо, надводными военно-морскими силами, с целью помешать движению конвоев в Анапу;

возможно, что предпринимались операции по постановке мин вдоль побережья от Констанцы до Бугаза, однако на этих минах суда не подрывались. Относительно постановки русскими мин у входа в турецкие проливы ничего не известно.

Авиационные мины ставились русскими у входов в гавань Севастополя, Ак-Мечеть (в феврале 1944 г.), Геническ, Тамань, а также к востоку от Камыш-Буруна, в районе Эльтигена, у северного входа в Керченский пролив, а с 1944 г. эти мины ставились во все возрастающем количестве в устье Дуная и в самом Дунае.

За исключением Керченского пролива, активные минные постановки русских как по своим масштабам, так и по своей эффективности оказались незначительными. Это объяснялось прежде всего тем, что русские не привлекали для активных минных постановок свои надводные корабли и, кроме того, русские использовали несовершенные в техническом отношении мины. Только минные заградители или эсминцы могли выставить большое минное заграждение быстро и точно.

При изложении этого вопроса приходится опираться на немецкие источники, поскольку русские материалы, к сожалению, очень скудны и недостоверны. В 1941–1942 гг. немецкая сторона минировала подходы к Одессе, устью Днепра, к Севастополю и подходы к портам Кавказского побережья преимущественно авиацией. Советские соединения тральщиков без серьезных потерь справились с тралением этих минных заграждений. При этом борьба с минами в гаванях производилась водолазами, которые подрывали обнаруженные мины. В 1942–1943 гг. немецкие подводные лодки и торпедные катера осуществили несколько больших минных постановок на подходах к портам Кавказского побережья, однако в результате их советские силы недолго оставались заблокированными в своих базах. В 1943–1944 гг. в ходе освобождения побережья Украины и Крыма русские были вынуждены тралить многочисленные оборонительные минные заграждения, поставленные немецкими и румынскими ВМС на подходах к базам. Еще до выхода Румынии из войны советские малые корабли использовали освобожденные русскими гавани. Минная война для русских протекала на Черном море более благоприятно, чем на Балтике.

С началом войны торговое судоходство между советскими и заграничными портами полностью прекратилось и все перевозки, осуществляемые русскими в Черном море, ограничились перевозками войск и различных видов снабжения в Одессу и Севастополь. Поскольку в первые 11 месяцев войны для нападений не использовались большие немецкие или румынские соединения, русские при проводке конвоев обращали внимание, главным образом, на их противовоздушную оборону. Несмотря на это, конвои имели весьма сильное охранение, особенно те, что направлялись в Севастополь. (Конвои, которые приходили в Севастополь, имели следующий состав: 19.03.1942 — пароход, эскадренный миноносец, 4 сторожевых катера, 17.04.1942 — пароход, эскадренный миноносец (пароход водоизмещением 7000 брт был потоплен авиацией)[693], 29.04.1942 — пароход, эсминец, 3 сторожевых катера, 20.05.1942 — пароход, эсминец, 4 сторожевых катера, 27.05.1942 — пароход, 4 эсминца, 13.07.1942 — пароход, миноносец, 2 сторожевых катера. — Прим. авт.)

После занятия немцами Крыма русские осуществляли перевозки лишь вдоль Кавказского побережья. При этом только отдельные корабли имели сильное охранение, а в общем случае перевозки осуществлялись без всякого охранения. Корабли в течение дня или ночи стояли на якорях вблизи побережья. Выбор времени стоянки на якоре определялся в зависимости от того, кто представлял для судов наибольшую опасность: торпедные катера или авиация. Корабли, стоявшие на якорях, становились легкой добычей торпедных катеров и подводных лодок[694]. По советским данным, этому часто способствовало то, что капитаны отклонялись от предписанных курсов.

Немцы считали, что тактические приемы действий русских кораблей охранения и охотников были неумелыми. Служба ночного наблюдения у русских была очень плохой, и, как правило, их корабли застигались врасплох. Лишь в редких случаях и в течение короткого времени корабли преследовали подводные лодки и торпедные катера, атаковавшие конвой. Очень редко атакующие немецкие корабли обнаруживались до начала атаки. И в этом случае наибольшую опасность для немецких торпедных катеров и подлодок представляли советские самолеты.

После эвакуации Крыма и прекращения судоходства через турецкие проливы у флота стран «оси» остались только румынские и болгарские порты и базы. Имеющимся корабельным составом флот этих стран мог еще эффективно противодействовать внезапным высадкам русских десантов. Небольшие перевозки, которые осуществлялись между румынскими и болгарскими портами, обеспечивались сильным охранением и не затруднялись ничем, за исключением действий советских подводных лодок.

Весной и летом 1944 г. было проведено несколько массированных налетов советской и союзной авиации на румынские и болгарские города и порты. Они вызвали всеобщую усталость от войны.

Немецкая сторона предвидела высадку русского десанта в устье Дуная, в связи с чем были усилены ранее выставленные в данном районе минные заграждения. Для выполнения этих минных постановок летом 1944 г. привлекались все наличные силы немецкого и румынского флотов (по другим данным, румынское командование отказалось выделять для этой рискованной операции свои эскадренные миноносцы. — Прим. авт.). Во время минных постановок немецкие и румынские корабли атаковывались только советской авиацией, которая причинила некоторые повреждения кораблям и потери экипажам (при капитуляции Румынии были утеряны многие документы, описывающие события между 15 чая и 31 августа 1944 г., что заставляет использовать неполные документы. — Прим. авт.). Несколько германских торпедных катеров и моторных тральщиков базировались в Сулине и предпринимали оттуда безуспешные набеги на предполагавшиеся конвои русских между гаванями украинского побережья. Немецкими и румынскими силами флота был запланирован набег вдоль украинского побережья в направлении Одессы. В нем должны были участвовать 6 моторных тральщиков, 4 торпедных катера, 3 морских артиллерийских лихтера или артиллерийских баржи и 2 румынских эскадренных миноносца. Румынские эсминцы на выходе из базы были перехвачены советской воздушной разведкой и двумя часами позднее подверглись нескольким атакам советской авиации. После потери 2 моторных тральщиков и 53 человек намеченная операция была отменена[695].

Благодаря превосходству советской авиации инициатива в боевых действиях на море окончательно перешла к русским. Немецкий и румынский флоты располагали к этому времени 4 эскадренными миноносцами с хорошо подготовленными командами, однако каких-либо планов на использование этих кораблей не было. Видимо, румыны уже не были склонны к ведению каких-либо активных действий, тем более для них отсутствовали выгодные цели. Возможно, смелое выступление 4 эсминцев, поддержанное немецкими подлодками и торпедными катерами против советских конвоев у берегов Крыма или какого-либо порта, имело бы смысл в целях укрепления уверенности румынского флота в себе. В случае достижения внезапности такая операция завершилась бы, вероятно, успехом.

20 августа 1944 г., вслед за несколькими воздушными налетами советской авиации на Констанцу, состоялась крупная атака американской авиации, в результате которой были повреждены или уничтожены портовые сооружения и стоявшие в порту корабли. Через 4 дня после этой атаки, 24 августа, «U 9», «U 18», «U 24», «KT 39», «S 42», «S 52», «S 131», «S 149» и многочисленные вспомогательные корабли, которые были повреждены или по состоянию машин не могли выйти в море, были затоплены их командами[696]. Два румынских эскадренных миноносца и минный заградитель «Дачия» получили повреждения при очередной бомбардировке, которая была проведена 21 августа.

Чтобы избежать воздушных налетов, вооруженный только легкими зенитными орудиями охотник «Uj 104» (II) получил приказ 22 августа 1944 г. перебазироваться из Констанцы в Варну. При этом он должен был вести на буксире военный транспорт KT, лишенный хода, и охраняться одним моторным тральщиком. На траверзе Тульчи на расстоянии 3 миль был замечен перископ советской подводной лодки, после чего конвой увеличил ход и стал идти, по возможности прижимаясь к берегу. Подводная лодка была обнаружена по корме, по направлению 240 градусов в 11 часов в районе м. Шаблер. Вскоре после этого заметили два торпедных следа. Поскольку торпеды шли непрямым курсом на «Uj 104», командир корабля решил, что имеет дело с акустическими торпедами (невероятно, чтобы русские до 1945 г. освоили такие торпеды. — Прим. авт.), и отдал приказ об остановке машин. Обе торпеды прошли на небольшом расстоянии между обоими военными транспортами, в то время как перископ, обстрелянный с моторного тральщика, исчез[697].

После того как немецкие и румынские корабли и базы были подавлены ударами авиации, русские предприняли несколько десантных операций, которые вместе с наступлением Красной Армии привели к падению правительства Антонеску, разгрому сухопутных войск и капитуляции Румынии.

22 августа вновь созданная советская Дунайская флотилия, насчитывающая до 600 (!) малых кораблей, высадила десант на побережье Днестровского лимана в тылу германских войск[698]. Кроме того, Дунайская флотилия 24 августа высадила десант в устье Дуная в районе Жебрияны.

Непрерывно атакующая советская авиация уничтожила 3 румынских монитора, 3 германских торпедных катера и многие другие суда, в результате чего 24 августа германские корабли получили приказ оставить Сулину и идти в Констанцу.

Хотя определенные военные круги уже давно (с 6 августа 1944 г.) рассчитывали на переворот в Румынии, немецкие политические учреждения были полностью поражены этой внезапной новостью. Командование группы ВМС «Юг» разработало план, согласно которому при прорыве советских войск в Бессарабию и в случае капитуляции Румынии все немецкие надводные корабли должны войти в Дунай, чтобы не допустить переправу советских войск через реку. Соответствующие приказы были разосланы 20 августа. Из-за налетов советской авиации произошло совершенно противоположное тому, что планировалось. С уходом немецких кораблей из Сулины Дунай попадал в руки к русским! С 05.25 24 августа все части вермахта в Румынии перешли в подчинение группе армий «Южная Украина».

Тем временем Румыния капитулировала, и уже 23 августа 9-я румынская пехотная дивизия в Констанце заняла по отношению к немцам враждебную позицию. Главные силы немецкого флота сосредоточились в Констанце, и в соответствии с первоначальным планом командования группы ВМС «Юг» должны были захватить румынские корабли. Адмирал Черного моря отказался от проведения этих действий, оптимистически полагая, что в Бухаресте придет к власти новое прогерманское правительство. Для того чтобы исключить инциденты с румынами и рассредоточиться в условиях продолжающихся советских воздушных налетов, 25 августа после полудня немецкие корабли вышли на внешний рейд Констанцы. К вечеру был получен приказ следовать в Мангалию для приема на борт Адмирала Черного моря. Тем временем погода испортилась, и Адмиралу Черного моря не удалось попасть на свои корабли, которые прошли Мангалию и направились в Варну. Уже там Адмирал Черного моря убедился, что на кораблях горючего для обратного пути к устью Дуная не хватит!

После ухода немецких кораблей 280-мм батарея «Тирпиц» дала несколько залпов по румынским позициям в Констанце, а вслед за этим ее орудия были взорваны.

Советские источники упоминают об атаке торпедных катеров, прорвавшихся в ночь на 23 августа 1944 г. в Констанцу и потопивших пароход тоннажем в 3000 брт. В немецких документах можно найти данные о потоплении в эту ночь советского торпедного катера немецким охотником, а данных о потоплении торпедным катером парохода нет[699].

После капитуляции Румынии советские десанты в дельте Дуная высаживались в быстрой последовательности один за другим. 30 августа русские высадились в Констанце, румынские корабли попали в руки русских, некоторые офицеры застрелились сами, других «ликвидировали».

Собравшиеся в Болгарии немецкие корабли в конце августа понесли потери на минах. («Uj 105», несколько KFK и БДБ. — Прим. авт.) Действия других кораблей ввиду отсутствия топлива и нейтралитета Болгарии[700] не планировались. В связи с этим было принято решение о затоплении немецких кораблей. Болгары позволили свободный выезд находившимся в Болгарии офицерам штаба группы ВМС «Юг», германским войскам и командам кораблей. Фактически экипажам кораблей, подлежащих интернированию, удалось выехать из Болгарии еще до того, как она была занята русскими. В порядке компенсации за болгарские корабли, которые были построены для немецкого флота на болгарских верфях, немцы передали Болгарии, в соответствии с достигнутым соглашением, несколько своих кораблей без оружия. В их число входили «Шифф-19», «Uj 104» (II), несколько KFK и моторный тральщик.

Остальные корабли были затоплены вне территориальных вод Болгарии на глубине 40–60 м. (В число затопленных кораблей входили: 4 торпедных катера, 14 моторных тральщиков, 2 охотника, перестроенных из военных транспортов, охотники «Ксантен», «Розита» и «F 308», около 20 охотников типа KFK, большое число БДБ и военных транспортов (на 10.08.1944 г. в составе флота насчитывалось 13 военных транспортов и 68 БДБ), 6 артиллерийских лихтеров и примерно 100 других малых судов, катеров, вспомогательных и торговых кораблей. — Прим. авт.) Затопление более 200 судов было закончено 30 августа 1944 г., и 1 сентября последние немцы оставили Болгарию.

Вслед за этим болгарское правительство, желая задобрить русских, наконец, официально объявило войну Германии, и, видимо, только для того, чтобы несколькими часами позже получить, в свою очередь, объявление войны Россией! 9 сентября 1944 г. в Болгарию вошли русские войска, и она тотчас же капитулировала. Болгарский флот, имевший в своем составе 4 старых малых миноносца и несколько моторных катеров, за время войны увеличился на 7 торпедных катеров, 10 катеров-тральщиков и 3 минных заградителя. За это же время болгарский флот потерял 2 миноносца, но это ему не помешало успешно решить задачи, связанные с проводкой конвоев в своих прибрежных водах.

9 сентября 1944 г. русские высадились в Варне, и болгарский флот не оказал этому никакого противодействия.

Четыре немецкие быстроходные десантные баржи, которые не были затоплены в Варне, в начале сентября подошли к турецкому побережью. Корабли были уничтожены, а экипажи интернировались. После мощной бомбардировки 3 немецкие подводные лодки («U 19», «U 20», «U 23». — Прим. авт.) вышли из Констанцы в свой последний боевой поход. Они безуспешно действовали до 10 сентября 1944 г. в западной части Черного моря[701], затем пошли к турецкому побережью, где были затоплены своими экипажами (турки отказались от немецкого предложения о покупке кораблей. — Прим. авт.), которые потом были интернированы в Турции. На этом и закончились боевые действия на Черном море.

Можно сказать о том, что к концу августа руководство соединениями немецких ВМС со стороны командования группы ВМС «Юг» и Адмирала Черного моря практически отсутствовало. Эти штабы больше занимались своей эвакуацией на север, и большинству офицеров удалось все-таки добраться до немецких войск, тогда как многие офицеры кораблей должны были разделить судьбу своих интернированных экипажей, и только некоторым из них удалось пробиться с экипажами в Германию. Отход немецких войск из Румынии сильно осложнился быстрым переходом советских войск через Дунай, что оказалось следствием отказа от ввода в реку немецких кораблей.

Весь ход боевых действий на Черном море с 1941-го по 1944 год определялся, главным образом, обстановкой и ходом войны на суше. Слабые немецкие и румынские военно-морские силы почти ничего не могли изменить в этой объективно сложившейся зависимости военных действий на море от действий на суше. Напротив, советский флот мог энергичными действиями на коммуникациях, а также на приморских флангах сухопутных войск, в значительной мере замедлить продвижение немцев на восток и тем самым повлиять на развитие военных действий на суше. Такими действиями можно было заставить немцев выделять больше войск, кораблей и самолетов для защиты занятого ими побережья и тем самым снизить их давление на сухопутном фронте. В оперативно-тактическом отношении русские оказались не на высоте. Хотя они провели с большой энергией и умением несколько десантных операций в Новороссийске, Керчи и в районе Перекопа. Однако русские, высадив десанты, в дальнейшем не создавали немцам трудностей в борьбе с этими десантами.

Немецкие военно-морские силы имели хорошее руководство до лета 1944 г., и они решали почти все стоявшие перед ними задачи. Им не удалось перерезать советские коммуникации в районе плацдармов Мысхако и Еникале. Вместе с тем они бездействовали в августе 1944 года, считая, что проведение в этот период операций было лишено смысла. В такой же мере не удалось им, используя авиацию, торпедные катера и подводные лодки, решить задачу вывода из строя или уничтожения советских кораблей, находившихся в базах и портах Кавказского побережья.