Восторг обретения

Глава 6

Слэйд вышел на террасу, чтобы дать Андреа возможность прибрать в доме, одеться самой и нарядить ребенка. Она вышла к нему в простом летнем сарафане, открывавшем красивые плечи. Зачесанные гладко волосы с двух сторон были присобраны гребнями, а сзади свободно спадали вниз. На Либи она тоже надела сарафанчик, из-под которого выглядывали кружевные штанишки. При виде Слэйда девочка смущенно отвернулась, украдкой глядя на него из-за маминого плеча.

— Не знаю, кто из вас самая красивая, — восхищенно произнес Катлер.

Все это походило на легкий флирт, но Андреа почему-то не возражала. Дождь уже прекратился, и, перешагивая через лужи, они двинулись к машине. Слэйд открыл дверцу, и Андреа с Либи на руках села на бархатное сиденье. Внутри автомобиль выглядел так же роскошно, как и снаружи: натуральная кожа, дерево и великолепная отделка. Все говорило о том, что хозяин — человек состоятельный.

Сев за руль, Катлер взглянул на часы и сказал:

— Еще очень рано. Не могли бы вы до завтрака побыть моим гидом и показать самые интересные места в Солт-Ривер? Я несколько раз проезжал по городу, но по-настоящему с ним еще не знаком.

— Пожалуйста, — пожала плечами Андреа, — но кроме университета здесь особенно нечего смотреть.

— Кампус я уже видел, памятники меня не интересуют. Хотелось бы побывать в тех местах, которые дороги лично вам, — дом, в котором вы жили, парк, где играли в теннис. Вот что-нибудь такое.

— Конечно, можно туда проехать, но зачем это вам? — подозрительно спросила Андреа.

— Ну, предположим, я любознателен, — хитро ухмыльнулся Слэйд.

Стоя на коленях Андреа, Либи помахала Катлеру ручкой, на что тот ласково пощекотал ей животик. Весело взвизгнув, девочка отвернулась, пряча личико. Когда она обернулась, он снова пощекотал ее, и все трое радостно рассмеялись.

— Кажется, вы подружились, — одобрительно заметила Андреа, глядя на его красивое лицо, сильный подбородок и тонкие губы, сложенные в чуть ироничную улыбку. Но Слэйд даже не замечал ее взгляда, он весь был поглощен созерцанием Либи.

— Когда она вырастет, все мальчишки будут плясать под ее дудку, — сказал Катлер таким голосом, каким говорят родители о своих любимых чадах.

Андреа смотрела на их игру в прятки, невольно думая, что впервые в ее жизни Либи чувствует себя папиной любимицей. Эта мысль напомнила о Майкле, но сейчас ей не хотелось предаваться тяжелым воспоминаниям.

Слэйд включил зажигание.

— Неподалеку моя начальная школа, — сказала Андреа, устраивая дочь на коленях. — Если хотите, мы можем начать оттуда.

В течение следующего часа они побывали около школы, посидели на ступеньках крошечного домика, расположенного рядом со стоянкой подержанных автомобилей. В нем Андреа жила со своей матерью, Глэдис Рид, до самой ее смерти. Невзрачное строение с облупившейся краской, оно выглядело почти так же, как пятнадцать лет назад.

Андреа давно не приходила сюда. Воспоминания о тех годах были не очень счастливые. Она, конечно, любила мать, и нередко им было очень хорошо вместе. Но еще чаще жизнь доставляла боль и страдания, превращалась в непрерывную борьбу за выживание. Глэдис все время приходилось выискивать деньги, чтобы накормить дочь, купить ей башмачки. К тому же она часто болела.

Андреа казалось странным сидеть в роскошном автомобиле перед домом ее детства и думать об этом тяжелом периоде жизни. От нахлынувших воспоминаний на глазах у нее невольно выступили слезы, и, вытирая их, она подумала о том, что сказала бы мать, если бы могла видеть ее сейчас в «мерседесе» Слэйда.

— Это место выглядит таким же ужасным, как дом, в котором вырос я, — сказал Катлер, прерывая затянувшееся ностальгическое молчание. — Мой стоял за городом, но в остальном был таким же.

Андреа понимала, что Катлер сказал ей это, чтобы убедить в том, что у них много общего.

— Теперь я редко думаю о маме, но когда вспоминаю, не могу удержаться, чтобы не заплакать.

— Моя мать тоже умерла. Это случилось несколько лет назад, так что я хорошо понимаю вас, — взяв Андреа за руку, попытался утешить ее Слэйд.

Они проехали в городской парк и остановились посмотреть, как пара девочек-подростков играет в теннис на мокром корте.

— Вот это — я, — заметила Андреа, указав на девочку, которая, лихо замахнувшись ракеткой, не попала по мячу. — Правда, удар слева у нее лучше.

— А я думал, вы — отчаянная теннисистка, выступали за сборную школы.

— Да, когда-то. Сейчас я не такая.

— Это можно поправить, не так ли? — шутливо подмигнул ей Катлер.

Они проехали вокруг парка и остановились перед бейсбольной площадкой. Андреа рассказала ему, что муж ее лучшей подруги азартный бейсболист и что команды, выступающие в лиге Солт-Ривер, играют совсем не плохо.

— Когда-то я тоже увлекался бейсболом, — в голосе Катлера прозвучали ностальгические нотки. — Теперь предпочитаю теннис. У этой игры одно важное преимущество: вам не нужны еще семнадцать парней.

Он протянул руку и потрепал Либи за щечку, вызвав новый взрыв радости.

— Ах ты, мой сладенький пончик! Готова отведать первое в твоей жизни мороженое? — наклонившись через сиденье к девочке, спросил Слэйд.

Либи застенчиво спрятала лицо на груди матери.

— А вы, милая мамочка? — улыбнувшись, спросил он Андреа. — Вы уже проголодались?

Слэйд создавал вокруг себя такую легкую и приятную атмосферу, что Андреа почти забыла, кто он на самом деле. Несмотря на роскошную машину, он был образцом скромности, и это полностью обезоруживало Андреа. Притягательность его личности ощущалась даже сильнее, чем его чисто мужское обаяние, хотя при этом оно вовсе не терялось, а наоборот, действовало на нее еще сильнее.

По Мэйн-стрит они подъехали к кафе «Дэари Квин». Казалось несколько странным оказаться со Слэйдом здесь, где их могли видеть вместе. Конечно, в этом не было ничего дурного, но в таком маленьком городке, как Солт-Ривер, сплетни возникали и распространялись мгновенно. Особенно неловко Андреа почувствовала себя, когда они проезжали мимо магазина Грэйс. Она решила обязательно обсудить с Эдом то, как лучше сообщить свекрови обо всем случившемся, чтобы при этом не вызвать у нее нервного срыва.

Припарковавшись около кафе, Катлер вышел и, взяв Андреа за руку, помог им с Либи выбраться из машины. Ее глаза встретились с глазами Слэйда, и вслед за этим на какое-то мгновение они почти вплотную прижались друг к другу. И хотя их разделял сидевший на руках у Андреа ребенок, она почти физически ощутила сильное тело Слэйда. И не отодвинулась.

Войдя в кафе, они сели за свободный столик и изучили висевшее на стене меню. Слэйд прошел к стойке и заказал ланч. Через несколько минут все трое с удовольствием принялись за еду. Они чувствовали себя вполне непринужденно, и Андреа совсем забыла, что находится в общественном месте. Несколько ее знакомых с любопытством наблюдали за ними. Некоторые приветствовали Андреа, но это почему-то ничуть ее не смущало. Катлера здесь, кажется, никто не знал, а если и знал, то не показывал виду.

— Вы специально избегаете известности? — спросила Андреа, протягивая Либи ломтик жареного картофеля.

— Я не люблю афишировать личную жизнь, — небрежно ответил Слэйд.

— Мне ничего не было известно о вашем существовании, пока доктор Эллисон не сообщил мне о вас. Некоторое время тому назад одна газета опубликовала сообщение о продаже ранчо, но почти ничего не написала о его покупателе.

— Когда началось строительство дома, репортер хотел подготовить материал и сделать фотографии, но я отказал ему в этом. Я готов выполнять общественный долг, например, жертвовать на благотворительные цели, — добавил Катлер, допивая кока-колу, — но моя личная жизнь никого не касается.

— Жаклин говорит, что вы не любите раскрывать свои карты.

— Верно, — ухмыльнулся Слэйд.

Что же он за человек, думала Андреа, глядя в его голубые глаза. Их взгляды встретились, и она почувствовала, что между ними устанавливается какая-то невидимая связь, а отношения приобретают совершенно иной характер.

— Мне кажется, я вас совсем не знаю, — сказала Андреа, удивляясь своей откровенности.

— Что вы имеете в виду?

— Вы такой многоликий и разный. Иногда я просто не понимаю, с каким именно Слэйдом имею дело.

— Ну, сейчас с тем, кто наслаждается вашим обществом и не боится это сказать, — со смущенным и в то же время довольным выражением лица ответил Катлер, которому явно понравилось замечание собеседницы.

— А это не опасно?

— Ну что вы. Я же очень хороший. Спросите вашу дочку, она подтвердит.

— А других свидетелей у вас разве нет? — взглянув на него, спросила Андреа.

— Каких других?

— Ну, скажем, бывшие жены.

— Нет, — довольно хмыкнул Слэйд. — Чего нет, того нет.

— И невесты тоже нет?

— Я, конечно, не женоненавистник. Раз или два был близок к тому, чтобы завести семью, не говоря уже о других, менее обязывающих связях… Но я оказался довольно быстрым на ноги, так что пока меня никто не изловил и я холостяк. Это хорошо или плохо?

— Ну, это как посмотреть, — сказала, пожав плечами, Андреа. — Наверное, все это можно толковать и по-другому, а именно, что вы никого не изловили.

— Меня не интересует финансовое положение женщин, с которыми я встречаюсь. Увы, нельзя сказать то же самое о них, по крайней мере о некоторых. В этом вся проблема.

— Издержки богатства, — понимающе вздохнула Андреа. — Вы никогда не можете быть уверенным, как к вам относятся на самом деле.

— Вот именно.

В течение всего ланча Либи вела себя образцово, но теперь начала проявлять нетерпение. Повертевшись на коленях Андреа, она попыталась сползти на пол.

— Кажется, пора приступить к десерту, — заметил Слэйд. — Не возражаете, если я пройду с ней к стойке?

— Нет, не возражаю.

— А вам принести мороженое?

— Спасибо, я уже исчерпала свой лимит калорий.

Катлер взял Либи из рук матери, поставил на пол и, придерживая за руку, повел к стойке. Андреа наблюдала за ними со смешанным чувством гордости и беспокойства.

Она призналась себе, что попала под обаяние Слэйда. Казалось, он берет ее приступом сразу со всех сторон. Что бы он ни делал, Слэйд казался необыкновенно привлекательным. Это притворство или он в самом деле такой?

Купив мороженое, Катлер вернулся, держа Либи в одной руке, а мороженое в другой.

— А ну, мама, — сказал Слэйд, отдавая Либи и садясь напротив, — подержите-ка пациента, а я дам ему лекарство.

Зачерпнув ложечкой порцию мороженого, он протянул его девочке.

— Ах, совсем забыли! Нужна камера. Надо бы запечатлеть этот исторический момент.

Слэйд вел себя, как настоящий отец, а со стороны оба они выглядели, как любящие муж и жена, восторгающиеся своим чадом.

Открыв ротик, Либи осторожно попробовала предложенное ей лакомство и, зачмокав от удовольствия, тут же замахала ручонками, попросив еще.

Слэйд и Андреа одобрительно засмеялись. Либи захлопала в ладоши, как бы передразнивая проявленную взрослыми радость. Слэйд продолжал кормление, явно испытывая не меньшее удовольствие. Взглянув на Андреа, он заметил слезы у нее на щеках.

— Материнские чувства? — спросил он.

Закусив губу, Андреа молча кивнула. Вдруг лицо ее исказилось, и она судорожно зарыдала. Глупо так распускаться, подумала она, но ничего не могла с собой поделать. Слэйд обошел вокруг стола, сел рядом и обнял ее. Жест был настолько естественным, что Андреа сразу почувствовала облегчение и невольно положила голову ему на плечо. Либи с любопытством наблюдала за происходившим.

— Простите, — прошептала Андреа. — Я, кажется, слишком разнюнилась.

Слэйд протянул ей платок. Вытерев глаза, она огляделась и увидела стоявших в дверях Грэйс и Эда.

Появление родителей Майкла вернуло Андреа к реальности. Когда они подошли к столу, Грэйс выглядела расстроенной.

— Что-нибудь случилось? — озабоченно спросил Эд.

Из последних сил Андреа переборола себя. Она смущенно представила им вскочившего на ноги Слэйда, объяснив, что ее волнение связано с Либи. Мужчины пожали друг другу руки и обменялись обычными, ничего не значащими фразами.

— Что с тобой, дорогая? — прошептала Грэйс, присаживаясь на стоявший напротив стул. — Мы можем тебе чем-то помочь?

— Спасибо. Мы угощали Либи первым в ее жизни мороженым, и я немного расстроилась… из-за Майкла.

Грэйс взглянула на разговаривавшего с Эдом высокого интересного мужчину. Она выглядела явно смущенной возникшими у нее подозрениями.

Между тем Слэйд пытался объяснить, каким образом он оказался в компании Андреа и Либи. Несвязный разговор продолжался еще несколько минут. Чувствуя себя страшно неловко, Андреа была рада заняться закапризничавшей дочерью.

Наконец Грэйс и Эд распрощались. Купив мороженое, за которым приехали, Перины вышли. Напоследок Грэйс украдкой взглянула на Андреа.

— Кажется, родители вашего мужа отнеслись ко мне не очень-то благосклонно, — заметил Катлер.

— Свекровь ничего еще не знает, — отвечала Андреа, вытирая остатки мороженого на детском личике.

— То есть как?

— У меня не хватило духу сказать ей, что, возможно, отец Либи — не Майкл.

— Мне казалось, вы уверены в том, что она дочь вашего покойного мужа.

— Я говорю о точке зрения доктора Эллисона, а не о своей, — сказала Андреа, недовольная тем, что ее уличили в непоследовательности.

— Если вы правы, ей не о чем волноваться.

— Это так, но Грэйс всегда страшно из-за всего переживает, и я не хочу, чтобы она мучилась, пока все окончательно не прояснится. Мы со свекром решили до поры до времени ничего ей не говорить.

— Кажется наша… дружба превращается в такую же деликатную проблему, как и путаница в лаборатории клиники.

— Проблему для кого?

— Для миссис Перин.

— Я вольна делать все что захочу. Эд и Грэйс — самые близкие мне люди, но своей жизнью я, конечно, распоряжаюсь самостоятельно.

Либи опять захныкала, и Андреа начала терять терпение.

— Ей пора спать. Нам лучше ехать домой.

Слэйд, явно недовольный решением Андреа, пытливо посмотрел на нее.

— Хорошо. Если вы готовы, едем.

Всю дорогу назад они в основном молчали. Андреа понимала, что теперь все еще больше запуталось и что ей некого винить в этом, кроме себя самой. Наверное, она сделала глупость, появившись со Слэйдом на людях. Еще большим идиотством было вообще с ним встречаться. Идет настоящая война из-за Либи, и они противники в этой войне.

Слэйд поставил машину перед домом и прошел с ними до террасы, остановившись у ступенек. Покачивая на руках дочурку, Андреа сверху посмотрела на него.

— Спасибо за прекрасно проведенный день, день воспоминаний.

— Я тоже получил большое удовольствие, — ответил Катлер, задумчиво глядя на нее.

— Благодарю вас, что разделили со мной радость от первого в жизни Либи мороженого. — Андреа хотелось закончить день на приятной ноте. — Но вы, конечно, правы, надо было ее запечатлеть.

— Второе посещение кафе уже не будет таким крупным событием, но позволит нам исправить это упущение. О камере и пленке я позабочусь.

Андреа поняла, куда клонит Слэйд, и отрицательно покачала головой.

— Спасибо, но, думаю, одного раза вполне достаточно.

— Для кого?

— Для меня.

— Значит, чтобы еще раз встретиться с вами, я опять должен нагрянуть без приглашения?

— Надеюсь, вы не сделаете этого.

— Вы действительно не хотите больше меня видеть? Мне казалось, мы прекрасно провели время.

— Вот именно. Может, поэтому нам и не надо больше встречаться.

Андреа почувствовала себя не в силах продолжать этот разговор. Она повернулась и вошла в дом. Стоя с закрытыми глазами у двери, она тихонько покачивала Либи, пока не услышала, как машина отъехала.

Андреа знала, что настало время рассказать обо всем свекрови. Уложив Либи, она пригласила Кинди, тринадцатилетнюю девочку-соседку, которая обычно оставалась с ребенком, когда ей надо было зайти к родителям Майкла. Эд отсутствовал — уехал в служебную командировку. Грэйс на кухне пекла пирог. Она встретила невестку с несколько смущенным, хотя и вполне дружелюбным видом.

— Эд все мне рассказал, — объявила она, наливая Андреа стакан чая со льдом. Они сели за стол.

— Мне страшно неловко, что я скрывала это от вас. Мы не хотели вас расстраивать, — сказала Андреа, опустив глаза.

— Для меня это был настоящий шок, но я представляю, как невыносима для тебя эта неопределенность, — ответила Грэйс. — Слава Богу, что Майкл ничего не знает.

Хотя в словах свекрови и не чувствовалось никакого подтекста, Андреа стало не по себе. Закусив губу, она старалась справиться с охватившим ее волнением.

— Хочу, чтобы ты знала, — продолжала Грэйс. — Если Либи все-таки окажется ребенком Катлера, это не изменит нашего отношения к ней.

Андреа понимала, что сейчас в Грэйс говорит рассудок. Что скажут чувства? В голосе свекрови она уловила нотки неуверенности. Конечно, для них это потрясение. В конце концов Либи — ребенок их единственного сына.

— Эд сказал мне то же самое. Вы не представляете, как много для меня это значит! — голос Андреа дрогнул.

Минуту обе молча пили чай.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросила наконец Грэйс.

— Ждать результаты тестов второй пары, а потом… — закрыв глаза, Андреа потерла лоб. — Если они согласятся на тесты и те окажутся отрицательными, тогда, я думаю, мне тоже придется согласиться. Роджер советует мне так поступить, да и Эд говорит, что в таких важных делах надо быть абсолютно уверенным.

— Думаю, Майкл тоже хотел бы знать все точно.

Пожалуй, это самый убедительный аргумент «за», подумала Андреа. Почему в конце концов я должна препятствовать тому, чего хотят все?

— Я всегда могу изменить свою позицию, — сказала она вслух.

— Не хочу давить на тебя.

— Знаю.

Грэйс подошла к плите и посмотрела на сидевший в духовке пирог, потом вымыла что-то в раковине и, повернувшись лицом к невестке, сказала:

— Мне не хотелось бы совать нос в чужие дела, но, кажется, мистер Катлер к тебе неравнодушен.

— Он в общем-то неплохой человек, — ответила Андреа, старательно выбирая слова. — И он хочет знать, не его ли дочь Либи.

— А как ты к нему относишься? Я имею в виду как к мужчине? — после томительной паузы спросила Грэйс.

— Он — мой друг, и это все.

— Я, конечно, не знаю твоих чувств, Андреа, — свекровь посмотрела на нее изучающе. — Никто, кроме тебя, этого знать не может. Но вот что интересно — мистер Катлер немного похож на Майкла. Когда женщина теряет близкого человека и потом встречает другого, похожего на него, то между ними часто возникает…

— Это вовсе не тот случай, Грэйс! — излишне горячо и нарочито непреклонно воскликнула Андреа, но в своем голосе сама услышала неискренность. — Вначале я тоже заметила некоторое сходство, — продолжала она спокойнее, — но когда лучше узнала Слэйда Катлера, мне стало ясно, что они с Майклом совершенно разные люди. И он мне совсем не нужен, по крайней мере как мужчина.

Андреа самой хотелось, чтобы это было именно так. Катлер нравился ей, и это все больше и больше ее беспокоило. Учитывая обстоятельства, при которых они встретились, в их отношениях не должно быть места личным симпатиям. Но чем больше Андреа убеждала себя в этом, как и в том, что Либи не его дочь, тем меньше сама в это верила.

Ей хотелось знать, почувствовала ли свекровь, что происходит между ней и Катлером. Андреа больно было думать, что ее отношения со Слэйдом могут заставить Грэйс страдать. Как все ужасно запуталось!

Грэйс вытирала кухонный рабочий стол, одновременно поправляя и без того ровно стоявшие вдоль стены кастрюли. Прошла еще минута или две, прежде чем она наконец обернулась. По ее щекам текли слезы. Вынув из кармана фартука платок, Грэйс вытерла глаза и сказала:

— Сначала мой мальчик. Теперь — моя маленькая внучка.

Андреа вскочила со стула и бросилась ее обнимать.

— Не плачьте! — воскликнула она, сама с трудом сдерживая слезы. — Ничего не изменилось. Либи останется такой же, какой она всегда была.

— Да, может быть, — для меня. И для тебя, конечно. Но не для Майкла.

Следующие дни Грэйс ходила подавленная. Ради невестки она старалась не показывать виду, но в глубине души страдала. Андреа работала над двумя небольшими заказами. Ей хотелось побыстрее их выполнить, потому что она всегда получала удовлетворение от законченной работы. Постоянная клиентка миссис Харкинс принесла образцы обоев и заказала подушки, которые гармонировали бы с цветом стен. Андреа обещала придумать рисунок за три дня.

В среду перед обедом зашла Бетани и попросила Андреа сходить с ней в магазин, чтобы купить одежду для беременной. При этом она была в таком приподнятом настроении, что у Андреа не хватило духу ей отказать, тем более что Грэйс предложила ей уйти на час или два пораньше, сказав, что отлично управится одна до прихода Сэнди.

Воспользовавшись ее любезностью, подруги направились в кафе, чтобы съесть там по куску пирога. За столом Андреа дала полный отчет обо всем, что произошло с ней в воскресенье. В этот раз пришлось рассказать о Слэйде и ее отношениях с ним немного больше, чем она позволяла это себе до сих пор, иначе подруга просто ничего бы не поняла.

Бетани больше обрадовалась, чем удивилась.

— Если этот парень действительно тобой заинтересовался, чего же лучше! — воскликнула она. — Тебе ведь он тоже нравится, к тому же он богат.

— Его деньги для меня не главное. Я никогда не искала богатых женихов. И вообще, не уверена, что наши отношения связаны с какими-то чувствами.

— А с чем же они связаны?

— С Либи. Если быть честной, Бет, Слэйд — красивый мужчина, да еще с большими деньгами. Что я могу ему предложить такого, чего нет у других женщин… кроме моей дочери?

— Надеюсь, он не настолько труслив, чтобы побояться жениться на женщине с таким ребенком?

— Кто его знает. В этом вся проблема. Мне не известно, что он в действительности думает, чего хочет. Он без ума от Либи, хотя так и не знает, чья она дочь. Я не хочу, чтобы моя личная жизнь зависела от его отношения к ребенку.

— То, что он любит Либи, не плохо.

— Но не обязательно и хорошо.

— Андреа! Все, что ты рассказала, сводится к одному: тебе он все больше и больше нравится и ты боишься, что ваши отношения причинят тебе боль.

Андреа кивнула.

— Есть только один способ определить, почему он так тянется к тебе, — почаще бывать с ним.

— А если окажется, что ему нужна вовсе не я, а только Либи?

— У тебя есть шанс это выяснить, — наклонившись через стол, Бет взяла Андреа за руку.

Предложение Бет казалось дельным, но в глубине души Андреа все еще сомневалась. После всех переживаний, связанных с потерей Майкла, она не хотела вновь испытать душевную боль, на этот раз из-за Слэйда, только ради того, чтобы выяснить, что он за человек. А Бет фактически предлагала именно это.

Они еще походили по магазинам, но ничего подходящего для Бетани не нашли. Все, что она примеряла, выглядело ужасно. Наконец ей пришла мысль привязать на талию несколько маленьких подушек, чтобы посмотреть, как она будет выглядеть через несколько месяцев. Она все еще была настолько худой, что все висело на ней как на вешалке. Бет призналась, что чувствует себя обманщицей.

— Мой доктор уверяет, что я действительно в положении, — сообщила она помогавшей им продавщице.

Вернувшись в магазин, Андреа застала Грэйс нервно расхаживающей по торговому залу. Не успела она войти в дверь, как свекровь протянула ей записку. Звонил доктор Эллисон и просил ему перезвонить.