Восьмой день

Глава 14

Стоило покинуть Диярбакыр, и в пейзаже начал доминировать лишь один цвет. Светлый. Цвет пшеничного поля, строительного песка, цвет волос Кейли. Единственное разнообразие вносили посаженные ровными рядами тополя, образующие защитные лесополосы, и виноградники. В отличие от американских на здешних подпорки не применялись. Лозы просто вились по земле.

Это была Анатолия. Степи. Холмы. Желтое солнце.

Примерно каждые двадцать минут автобус огибал холм и въезжал в городок или деревню. Гунесли, Улкелет, Сариоглан. Дэнни казалось, что взрослое население здесь состоит лишь из мужчин. Женщин он видел очень редко, и они все, укутанные с головы до пят в черные или белые одеяния, были похожи на монахинь.

Почти во всех городках шло строительство. Во многих местах виднелись краны и строительные материалы. Уже построенные здания стояли рядами, с виду прочные, без архитектурных изысков, на крышах виднелись панели солнечных батарей и водонагреватели. По мере продвижения автобуса на восток населенные пункты стали мельчать и попадались реже, зато появились пастухи с отарами овец и крестьяне, обрабатывающие землю примитивными мотыгами.

Через некоторое время пейзаж изменился. Возникли невысокие горные образования, имеющие разнообразные формы. Цвет остался тот же самый, светло-медовый. Камень, очевидно, был мягкий, потому что все жилища в населенных пунктах вырезаны в нем. Они напоминали пещеры, но рукотворные. Окна, дверные проходы — все как в настоящих домах. Дэнни с удивлением увидел, что к некоторым «пещерам» прикреплены спутниковые тарелки. Рядом припаркованы автомобили. К каждому жилищу проведено электричество.

Он даже не подозревал, что подобные места существуют на свете. Все было незнакомым, и не просто незнакомым, а чужим. Шло время, автобус пожирал милю за милей, а на душе у Дэнни становилось все тяжелее. Надежда на успех таяла на глазах. Прежде всего потому, что в этих краях наверняка никто не знает английского языка, а его турецкий ограничен четырьмя словами: «да, нет, туалет, привет». Он радовался, что запомнил хотя бы их, но они вряд ли помогут разрешить проблемы. Кроме этих слов, Дэнни знал еще одно, ожидая услышать его перед каждой остановкой. Узельюрт.

Пейзаж снова изменился. Дорога долго шла по краю ущелья, образованного речкой, из которой, наверное, миллионы лет назад утоляли жажду динозавры, а потом свернула на холмистую равнину. Цвет грунта стал золотистым, а затем вообще вспыхнул алым, когда автобус помчался мимо полей опийного мака. Вдалеке у невысокого холма сквозь марево горячего вибрирующего воздуха Дэнни заметил настоящую средиземноморскую виллу. Автобус резко свернул, вилла исчезла, и опять пошли маки.

Он попытался представить обитателей виллы, но размышлять пришлось не очень долго. Проехав несколько миль, водитель заглушил двигатель у ржавого указателя, свидетельствующего, что автобус прибыл в Узельюрт. На часах было десять минут первого.

Дэнни вышел. Под рифленым железным навесом стояли шесть фургончиков, возле них теснились люди. Погружались, выгружались, ждали. Неподалеку рабочие в длинных штанах и плотных вязаных шапочках курили, прислонившись к шлакоблочной стене. Разглядывали прибывшего. Автобус, в котором прибыл Дэнни, загромыхал, отъезжая. Он проводил его взглядом, подавив желание побежать следом.

В городе была единственная мощеная улица — главная. С холмов к ней, как притоки к реке, спускались примерно двенадцать узеньких боковых. Дэнни поглядывал на вывески. Несколько магазинчиков — бакалейный, хозяйственный и прочие. Автозаправочная станция с одной колонкой, маленькая автомастерская, где лязгало железо и сверкала сварка. Единственный ресторан был закрыт, но дальше Дэнни обнаружил симпатичную кондитерскую и заказал чашку яблочного чая. Вышел на улицу. Увидел на холме трехэтажное здание с вывеской «Отель „Хетт“» и направился туда. Пройдя примерно полпути, остановился у магазинчика, с выставленными у дверей корзинами с фисташками, финиками и другими фруктами. Решил зайти. Внутри как обычно. На полках пепси-кола, пиво, вода, кукурузные хлопья, моющие средства. Рядом с прилавком вращающийся стеллаж с видеокассетами. Фильмы почти все американские, но с турецкими надписями. Дэнни узнал «Рыбу-меч», «Криминальное чтиво» и «Матрицу». Он купил зубную щетку, бутылку минеральной воды, два пива «Эфес Пильзень» и пакетик сушеных абрикосов. Протянул купюру в десять миллионов. Давая сдачу, бакалейщик улыбнулся.

— Канадец?

Дэнни отрицательно покачал головой.

— Американец.

Улыбка бакалейщика стала еще шире.

— Мой сын! Колумбийский университет. Теперь в «Морган-Стэнли»[85]! — Он показал на переводную картинку с символикой Колумбийского университета, прилепленную сбоку кассового аппарата, потом на макет каменистых образований в окрестностях Узельюрта. — Сын раньше жил си-десь… в пещер… А потом в Лиг Плющ[86]. А теперь… я не знай. — Бакалейщик гулко засмеялся.

— Ваш сын, должно быть, толковый, ведь Колумбийский университет — это круто.

Бакалейщик закивал, но разговора не получалось. Познания в английском у бакалейщика были не намного шире, чем у Дэнни в турецком.

— Ладно, — сказал Дэнни, — увидимся позднее.

— О да! — подхватил бакалейщик. — Позднее!

Отель не имел звездочек, что Дэнни вполне устраивало. Вестибюль представлял собой небольшую комнату с высоким потолком. Вместо регистрационной стойки письменный стол, за которым сидел старик, не говорящий по-английски. На стене табличка с прейскурантом, согласно ему суточное проживание в номере на одного стоило шесть миллионов лир, примерно пять баксов.

Дэнни протянул паспорт. Старик усмехнулся, увидев его состояние, и вернул вместе с регистрационной картой и ручкой. Дэнни заполнил карту. Продолжая улыбаться, старик покосился на нее и положил сверху на стопку из шести таких же. Затем поднялся, показав Дэнни следовать за ним. Что тот и сделал, предварительно успев схватить со стола и сунуть в карман свою регистрационную карту.

Они прошли по темному коридору во двор, где под большим красным зонтом стояли несколько столиков с пластиковыми крышками. Вдоль бетонных стен, усыпанных сверху битым стеклом, буйствовал цветник. Старик потянул Дэнни за рукав и показал жестами процесс еды.

— Понял. — Дэнни произнес это слово громко, как обычно, когда говорят с глухими. — Я поем позднее.

Старик-портье почтительно кивнул и протянул ключ с номером.

В номере Дэнни обнаружил койку с тонким матрацем, металлический стол, три стула и старый комод. Плиточный пол покрывал плетеный турецкий ковер, килим, изрядно потертый. На окнах ставни, выкрашенные в синий цвет, на потолке небольшая флуоресцентная лампа под гофрированным козырьком. Особое внимание привлек стоящий рядом с кроватью баллончик с веществом от тараканов «Рейд». Несмотря на скромность обстановки, комната была на удивление чистая. На кровати постелены белоснежные хрустящие простыни, на которые тут же захотелось лечь, но Дэнни подавил искушение. Написал на обороте автобусного билета «Реми Барзан» и спустился в вестибюль.

Старик-портье прочитал фамилию, задумался, затем отрицательно покачал головой и вернул бумажку.

Дэнни вышел из отеля, щурясь от яркого солнечного света. На улице царило настоящее пекло, от которого перехватывало дыхание. Пейзаж был соответствующий — почти полностью лишенный деревьев, с белесыми камнями и блеклым небом. Проходящая мимо женщина неопределенного возраста, вся с головы до пят в белом, приветливо улыбнулась, блеснув золотыми зубами. На противоположной стороне улицы мальчик лет десяти тащил в гору зарезанную овцу, закинув тушу на плечо. Белые глаза овцы уставились на Дэнни. Все это казалось ему декорациями, реквизитом к какому-то абсурдитскому спектаклю.

Он заглянул к знакомому бакалейщику, показал бумажку. Тот пожал плечами. С тем же результатом Дэнни посетил магазин, где продавали пиво и водку, которая здесь называлась арак. Напротив виднелась пыльная витрина магазина ковров. Внутри, неподалеку от двери, трое молодых людей пили чай и играли в нарды. Заметив Дэнни, самый крупный из троих, в почти новой футболке с символикой фирмы «Найк», прыжком вскочил и радостно приветствовал его:

— Wilkommen! Hereingekommen, bitte![87]

Дэнни смущенно объяснил:

— Вообще-то я американец.

Молодой турок расплылся в улыбке:

— Тем лучше, поскольку по-немецки я толком говорить не умею. Откуда вы?

— Из Вашингтона, — ответил Дэнни, удивляясь, как свободно владеет его родным языком парень.

— Эх, прия-ятель, — весело произнес тот, — я вам, конечно, сочувствую, но в этом сезоне ваша команда в финал не выйдет. — Он повернулся к остальным и перевел, после чего все засмеялись, включая Дэнни.

— Еще не все потеряно, — сказал он, — ведь должен играть Майкл.

— Я слышал, он получил травму, — промолвил парень в футболке. — Успеет ли оправиться?

— Надеюсь. — Дэнни нерешительно посмотрел на парня в футболке. — Я хотел бы…

— Вам нужен ковер? В таком случае, прия-ятель, вам повезло. Вы оказались в нужном месте.

— Но я…

— Для вас у меня будут специальные цены.

— Спасибо, но…

— Прия-ятель… я говорю серьезно. Таких цен, как у меня, вы нигде не найдете.

Дэнни отрицательно покачал головой:

— Ковер мне пока не нужен. В данный момент я ищу знакомого.

«Приятель» — так прозвал этого парня Дэнни — удивленно посмотрел на него.

— Я ищу знакомого, — повторил Дэнни и протянул бумажку. — Может, вы его знаете?

Приятель бросил на бумажку взгляд, показал друзьям. Один пробормотан что-то нечленораздельное и пожал плечами.

— Нет, — сказал Приятель, отдавая бумажку Дэнни, — этот человек здесь не живет. Если бы жил, мы бы его знали. — Он вернулся на ковры и глотнул чаю.

— Ладно, — вздохнул Дэнни, выходя, — извините за беспокойство.

«А кто сказал, что это будет легко?» — подумал он, направляясь к кассе рядом с автобусной остановкой. Встал в небольшую очередь, показал бумажку кассиру. Тот вгляделся сквозь очки в золоченой оправе, вскинул голову, закрыл глаза и помахал перед Дэнни пальцем туда-сюда, как автомобильным дворником. Затем открыл глаза.

— Вы его знаете? — спросил Дэнни.

Кассир проделал то же самое во второй раз. Опять неудача.

Дэнни увидел такси. Подошел, сунул бумажку водителю. Тот поначалу оживился, посмотрел на нее и, не сказав ни слова, отъехал. На следующем перекрестке был полицейский участок, который почему-то оказался закрыт. Как же может быть закрыт полицейский участок?

Неподалеку двое солдат в джипе мерно покачивали своими «М-16». Дэнни приблизился, улыбнулся, показал бумажку. Они недоуменно взглянули на него, пожали плечами и отвернулись.

Неожиданно запахло жареным перцем, чесноком и луком. Дэнни понял, что очень голоден. Используя нос в качестве компаса, он взбежал по лестнице в ресторан с покореженной вывеской. В просторном зале работали два мощных вентилятора. Освещение флуоресцентное. Дэнни уже догадался, что лампы накаливания здесь не применяют из-за чрезвычайной дороговизны электроэнергии.

Пожилой официант встретил его поклоном и повел к холодильному шкафу с закусками, которые здесь назывались «меззе». Дэнни показал на долму с рисом, салат из помидоров и баклажанов, пюре из нута и зелень. Официант одобрительно кивнул, направил его к гриль-бару, где орудовал светловолосый мужчина в голубой футболке. Дэнни показал на тарелку с овощными кебабами. Повар скривился и сделал жест в сторону куриных, бараньих и колбасных. Дэнни отрицательно покачал головой.

— Только овощные.

Повар с недоумением спросил:

— США?

— Да.

— У меня там кузен, — сообщил повар.

— Неужели?

— Реобот-Бич, Делавэр. Химчистки, это его бизнес.

— Я там живу недалеко. В округе Колумбия.

— Неужели? А Реобот-Бич — это хорошо?

— Да, — ответил Дэнни. — Замечательно. Понимаете, там песок, океан, солнце. Но… не такое, как здесь.

Повар ткнул себя в грудь:

— Меня зовут Атилла. — Он улыбнулся. — Как предводителя гуннов.

Дэнни тоже улыбнулся.

— А я Дэнни Крей.

Атилла кивнул на кебабы:

— Значит, только овощные?

— Да.

Повар зажег газовую горелку, отрегулировал пламя.

— Тогда вы должны обязательно попробовать фисташки. Они у нас лучшие в мире.

— Вы отлично говорите по-английски. Где вам удалось его выучить?

— В школе.

— Здесь такие хорошие школы?

Атилла взял пару овощных кебабов, окропил маслом, спрыснул лимонным соком, посыпал солью, перцем, нанизал на шампур и положил на гриль.

— Да, система образования у нас довольно приличная. Все дети ходят в школу до двенадцати лет, потом начинается специализация. Средняя школа, техническое училище, дальше, если ребенок способный, университет. У нас их целых тридцать.

— И любой может туда поступить?

Атилла мотнул головой:

— Ни в коем случае. В университет попасть трудно. Нужно пройти тестирование. Конкурс очень большой. — Атилла усмехнулся. — Я знаю, что вы думаете… вот он готовит кебабы. Но так было не всегда. Я закончил Стамбульский университет, экономический факультет. — Атилла отвел взгляд от гриля. — Экономика — темная наука.

— Да, — согласился Дэнни. — Но зачем вы ее изучали?

— А у меня не было выбора. Я хотел стать ветеринаром, но дома решили, что экономистом лучше. Я не возражал. Язык по-настоящему выучил, конечно, в университете. Там ведь почти все преподавание на английском. — Он перевернул кебабы.

— А что вы… — начал Дэнни.

— Что я здесь делаю?

— Да.

Атилла лукаво улыбнулся.

— В данный момент, мой друг, я готовлю для вас кебабы. — Он на секунду замолчал и добавил: — Этим заведением владеет мой отец. Он… сейчас не имеет возможности работать. Я ему помогаю.

— Понимаю.

— Нет, не понимаете.

— Почему?

— Потому что он в тюрьме. — Заметив на лице Дэнни удивление, Атилла объяснил: — Мы курды. Здесь все курды, кроме армейских. Они… набраны из кого угодно. У нас много проблем.

— Я слышал.

— Они хотели уничтожить нашу культуру и пытались умертвить язык. Десять лет назад на нем нельзя было преподавать, вести радиопередачи. Я даже не мог назвать своих детей по желанию. Приходилось давать им турецкие имена.

— Теперь, значит, стало лучше?

Атилла снова перевернул кебабы.

— Не очень. Что касается меня, то я перееду в Штаты и займусь бизнесом с кузеном. Как только получу визу. А вот другие сдались. Или присоединились к РПК. — Он посмотрел на Дэнни. — Это курдские сепаратисты. Очень жесткие, непримиримые. В Анкаре их называют террористами.

— А разве это не так?

Атилла улыбнулся:

— Да, именно так. Только в последнее время они утихомирились.

— Почему?

— Поймали их лидера.

— Вы, кажется, не очень об этом сожалеете.

Атилла пожал плечами.

— В маленьких городках, как вот этот… людей имеет и РПК, и армия.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать вот что. Предположим, эти ребята — речь идет о РПК — пришли к вам за помощью. Им нужны пища, деньги, ночлег. Не надейтесь, церемониться с вами они не станут. Выжмут все. У них оружие. Естественно, вам придется им помогать, хотите вы или нет. А потом они уходят. Это ведь как саранча. И следом сразу появляется армия. «Мы слышали, вы помогаете мятежникам». И бах-бах. — Атилла горько усмехнулся. — Так упрятали в тюрьму моего отца. И вот почему, мой друг, я готовлю здесь кебабы. — Он поднял шипящие шампуры с гриля, стянул кебабы на тарелку, добавил рис, сдобрил его солидной порцией йогуртового соуса и указал в сторону обеденного зала.

Дэнни понес тарелку к столу, где стояли закуски. Атилла двинулся следом.

— Что вы будете пить? Лимонад? У нас свой, фирменный.

— Замечательно, — произнес Дэнни, садясь.

Атилла кивнул официанту и отодвинул стул напротив Дэнни.

— Вы не возражаете?

— Конечно, нет.

Официант принес два бокала лимонада. Рядом в углу четверо пожилых мужчин играли в карты. Больше никого в зале не было. Атилла сделал глоток.

— Вы не турист.

Дэнни засмеялся.

— Вы так считаете?

— Да.

— Почему?

— Туристы к нам не приезжают. Отсюда десять миль до Сирии и двадцать до Ирака. А наркодельцов в наших краях можно встретить. Змееловов. Сюда также ездят за коврами. Иногда ученые. К какой категории относитесь вы?

— Вообще-то… я скульптор, — объяснил Дэнни, проглотив ложку вкусного пюре из нута.

— Скульптор, — повторил Атилла, будто Дэнни признался, что он аист.

— Но сюда я попал… потому что ищу одного человека.

— В Узельюрте? — удивился Атилла.

— Да.

— Ну, это не очень сложно. Как его зовут?

— Барзан.

Атилла напрягся.

— Реми Барзан.

Атилла задумчиво кивнул, допил лимонад и поднялся.

— Я, пожалуй, пойду.

— Подождите секунду! — Дэнни уже сообразил, что фамилия Барзан по какой-то причине местным жителям не нравится. — Вы ведь знаете, о ком я говорю, верно?

Атилла пожал плечами.

— Возможно. Ну и что?

— Как его найти?

— Поспрашивайте у людей. — Он собрался уходить, но обернулся: — Хотя я не советую вам этим заниматься.

— Почему?

— Он не хочет, чтобы его находили.

— Я понимаю, но…

Атилла наклонился.

— Послушайте, вы приехали в такое место, где нельзя задавать вопросы. У Реми много родственников. Барзаны — большой клан, довольно влиятельный.

— Но я все равно не…

Атилла выпрямился.

— Эта гражданская война… длится уже сто лет. И они делают то, что должны.

— Что же именно?

— А что угодно. Для нас, для всех.

Дэнни был совершенно сбит с толку, и Атилла над ним сжалился.

— Если вы хотите отыскать Реми, вам следует повидаться с Муниром.

— А кто он?

— Старейшина рода. Шейх Мунир, дед Реми. А спрашивать ни у кого больше не нужно. Только наживете неприятности.

— Где он живет?

Атилла вздохнул.

— Вы видели маковые поля?

— Те, что по дороге в город?

— Да. И дом, большой дом…

— На холме? Вилла?

Когда Дэнни сообщил таксисту, куда ему надо, тот категорически отказался ехать, не объясняя причины. Пришлось проголосовать на выезде из города. Остановился старый грузовик, которым управлял пожилой общительный крестьянин. Машина пропахла запахами скотного двора, но до виллы было всего несколько миль. Через десять минут грузовик поднялся на холм к маковым полям.

— Мы уже почти на месте, — промолвил Дэнни, показывая на виллу.

Крестьянин посмотрел вперед, негромко выругался и круто развернул грузовик.

— Эй! Что вы делаете? Остановитесь!

Крестьянин мотал головой и давил на газ. Дэнни не знал, что предпринять. Грузовик успел прогромыхать большую часть мили, пока Дэнни набрался смелости и выдернул ключ зажигания. Машина остановилась. Крестьянин, выпучив глаза, наклонился, распахнул дверцу и приказал:

— Ayril! Ayril!

Вот так в словаре Дэнни появилось пятое турецкое слово. «Если все продолжится в таком духе, — подумал он, — то лет через сто я заговорю на этом языка свободно».

Идти назад к вилле пришлось минут десять. Приблизившись, Дэнни увидел, что дом огорожен каменной стеной. Наверху опять поблескивало битое стекло. Незаметно подобраться к дому было невозможно. В этом он убедился, повернув голову. К нему направлялись двое парней с сигаретами в зубах. У каждого автомат. Дэнни нервно улыбнулся и махнул рукой:

— Привет…

Видимо, они поняли, что он не говорит по-турецки. Один взял Дэнни за локоть и ввел под арку во двор. Обычный двор, если не считать стоящего у двери серебристого «ягуара» и мраморного фонтана в центре, заросшего водорослями. Парень кивнул Дэнни, сказал что-то напарнику и скрылся в доме.

Дэнни присел на край фонтана и стал разглядывать дом под пристальным наблюдением парня с автоматом. Это действительно была настоящая вилла в средиземноморском стиле, с высокими прямоугольными окнами и крашеными оштукатуренными стенами. Шторы на всех окнах плотно задернуты.

Наконец старший охранник вышел. Жестом приказал Дэнни раздвинуть ноги и поднять руки. Передал свой автомат напарнику и начал обыск. Это не было похоже на проверку в аэропорту Хитроу или Ла-Гуардиа. Охранник потратил на методическое ощупывание минуту. Затем забрал у напарника автомат и разрешил Дэнни войти в дом.

Обстановка оказалась не такой, как он ожидал. Стиль не загородный, а скорее похожий на интерьеры отеля «Четыре времени года»[88]. Дорогая, со вкусом подобранная мебель, мягкие звуки классической музыки, доносящиеся из соседней комнаты. Единственный намек на Восток — старинные гравюры на стенах. Присмотревшись, Дэнни понял, что они не старше девятнадцатого века. Крытый базар в Стамбуле, одномачтовые арабские фелюги в бухте Золотой Рог…

— Avete desiderate vederli?[89]

Дэнни обернулся. Его разглядывал старик в очках в золотой оправе. Темный деловой костюм, густая седая шевелюра, борода. Роста примерно такого же, как и Дэнни, но сутулый.

— Извините, — сказал Дэнни, — но я…

— No capiche[90]. — Старик улыбнулся. — Мой человек почему-то решил, что вы итальянец.

Обрадовавшись, что хозяин говорит по-английски, Дэнни представился и спросил, не дед ли он Реми Барзана.

— Да. Я шейх Мунир Барзан.

— Я пришел к вам за помощью, — объяснил Дэнни. — Мне нужно встретиться с вашим внуком. Это очень важно.

— Вы друг Реми? — хмуро спросил старик.

— Нет. Мы даже не знакомы, но…

— И тем менее вы приехали сюда, в такую даль.

— Из Рима не так далеко, — произнес Дэнни, — а я прибыл оттуда, не из Америки. Мне необходимо его увидеть.

— Насколько мне известно, Реми в последнее время не желает ни с кем встречаться.

— Я понимаю, но у нас с ним общая проблема. И возможно, мы сумеем помочь друг другу.

Старик подошел к окну.

— Я не общался с ним уже несколько недель.

— Но вы знаете, где он.

— Конечно.

Дэнни вздохнул.

— Реми угрожает опасность.

— Да, — проговорил Мунир Барзан, не отрывая взгляда от окна, — поэтому он приехал домой. Я понял, что вам, мистер Крей, угрожает та же опасность?

Дэнни кивнул, и старик посмотрел на него с сочувствием.

— Печально слышать. Но может, вам тоже следует поехать домой?

Дэнни отрицательно покачал головой.

— Я должен побеседовать с вашим внуком.

Старик недоуменно пожал плечами.

— Я не знаю, — начал Дэнни, — насколько вы в курсе дела…

— Я совсем не в курсе дела, мистер Крей, — прервал его старик. — Реми мне ничего не рассказывал.

— Один человек организовал на него настоящую охоту.

Мунир Барзан помрачнел еще сильнее.

— Такое, к сожалению, случается. Молодые люди попадают в переплет. Но сейчас Реми в полной безопасности.

— Этот человек располагает огромными возможностями, — настаивал Дэнни.

Мунир Барзан усмехнулся.

— У нас большая семья. И мы тоже располагаем некоторыми возможностями.

— Мистер Барзан, похоже, вы до конца не понимаете…

— Вы сказали, у вас с Реми общая проблема. Этот человек охотится и на вас. Верно?

— Да.

— В таком случае я уверен, вы меня поймете. В данный момент последнее, что нужно Реми, — это встречаться с чужаками. — Мунир замолчал, желая убедиться, что Дэнни усвоил сказанное, повернулся к стоящему у двери парню, дал ему какое-то указание. — При встрече с Реми я упомяну о вашем визите, мистер Крей. А теперь, если вы не возражаете, я пойду готовиться к завтрашней поездке. Юсуф отвезет вас в отель.

Дэнни вернулся к себе в номер, включил вентилятор, сбросил кроссовки и упал на постель. Его вымотала не столько жара, сколько разговор с Муниром Барзаном. Он намеревался вздремнуть минут двадцать, но ко сну здесь располагало все. И хрустящие простыни, и ветерок от вентилятора, и сумерки, создаваемые закрытыми деревянными ставнями.

Проснувшись, Дэнни долго не мог сообразить, где находится, долго смотрел на часы. «Значит, заснул я где-то около четырех, а сейчас?.. Ого, почти десять!»

Голода Дэнни не чувствовал, но знал, что нужно поесть, тем более что заснуть снова удастся не скоро. Неплохо бы выпить пива.

Спускаясь с холма, он ежился от холода. Вот что значит степная зона. Стоит зайти солнцу, и сразу надо облачаться чуть ли не в свитер. Это, наверное, потому, что здесь ничто не может удержать тепло. Вокруг одни камни. На улице кое-где горели фонари, вдалеке прогрохотал грузовик, окна большинства домов были освещены. Везде флуоресцентные лампы. А жара ушла, словно ее не было.

Дэнни зашел в кафе на одной из боковых улиц, во дворе. В углу жаровня на древесном угле, на стене включенный телевизор. Столы грубые, деревянные. Немногочисленные посетители курили, играли в карты. Он узнал нескольких. Одного парня из магазина ковров, официанта из ресторана и еще двоих, у которых спрашивал о Реми Барзане.

Он кивнул им и сел рядом с жаровней, которую здесь называли хибат. Заказал бутылку «Эфес Пильзень», откинулся на спинку стула, вгляделся в небо. К его удивлению, оно было припорошено облаками. А звезды если кое-где и виднелись, то все равно были какими-то поблекшими, тусклыми.

Примерно такое же у него было сейчас настроение. Поход на виллу закончился полным провалом. Значит, с Реми Барзаном встретиться не удастся. Что же остается? Утренним автобусным рейсом обратно в Диярбакыр, оттуда в Стамбул. А там? Там тоже ничего. Можно попытать счастья в Осло, но наверняка и там ничего хорошего его не ждет. И сколько можно так бегать? До тех пор, пока есть деньги. Но они скоро закончатся. И тогда Зебек возьмет его в кольцо. Это будет не трудно. Сделает заказ «Ассоциации Феллнер», а там — это Дэнни хорошо знал — умели находить людей, которые не хотели, чтобы их нашли. Он сам работал по двум подобным делам. Участвовал в поисках бухгалтера, удравшего с деньгами клиентов, и незадачливого разведенного папаши, увезшего детей в Парагвай. Так что продлится это недолго. Тем более что Зебеку нужно только указать местонахождение, а доберется до него он сам.

«В общем, мне так и так крышка…»

Из кафе он вышел в полночь. Собирался выпить одну бутылку пива, а получилось три. Но решение все же принял. Никакого Осло. С Ролваагом, в конце концов, можно связаться по телефону или по Интернету, но он, похоже, тоже мертв. Надо добраться до Стамбула и первым же рейсом вылететь в Вашингтон. Там по крайней мере игра продолжится на своем поле. И кто знает, если обратиться в полицию и поднять шум, вероятно, Зебек отступит.

Настроение улучшилось. Немаловажную роль в этом, конечно, сыграло пиво, но и перспектива увидеть Кейли тоже радовала. Дэнни шел по небольшому запущенному парку, где росли высокие сосны, и вглядывался в темноту. Светила только луна, а уличные фонари почти все были разбиты. Из ламповых патронов свисали пучки проводов. То ли вандалы постарались, то ли сами городские власти, ведь электричество в Турции стоит очень дорого.

Об этом можно судить по множеству солнечных батарей, флуоресцентных ламп и темноте на улицах.

Невдалеке прогрохотал трактор, следом самосвал со сломанным глушителем. На поляне подростки играли в салочки, и Дэнни остановился понаблюдать за ними. Ребята бегали в полумраке, смеялись и кричали.

У подножия холма, в хозяйственном магазине, разумеется закрытом, чайники, стиральные доски, дуршлаги, щетки, свечи, велосипедные шины были соединены цепью и развешены над дверьми.

«Я один в мертвом городе…»

Неожиданно с холма спустился черный «мерседес» и затормозил. Дэнни испугался, что водитель начнет спрашивать дорогу, а он не сумеет ответить, придется опять пожать плечами. Только когда «мерседес» развернулся и двинулся прямо на него, Дэнни осознал, что бояться надо совсем другого.